ГОСУДАРСТВО И НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Глава 1. Россия и Новый Мировой Порядок

При постановке первоочередных задач русской Национальной Реформации должно быть в принципиальном плане определено исходное положение России в вызревающем новом мире и тенденции объективного становления экономического и политического Нового Мирового Порядка. То есть, следует теоретически выявить и обозначить как общие задачи любой Национальной Реформации, так и задачи, привносимые отчётливыми особенностями современной ступени мирового развития, которое вследствие расширения и углубления мировых рыночных отношений, – что вызвано непрерывным ростом промышленного производства, – постепенно приобретает черты становления новой и уже глобальной или мондиальной цивилизации. Приходится обязательно учитывать, что первые из задач, задачи Национальной Реформации, испытывают огромное давление и влияние вторых, внешнеполитических. Поэтому разумно вначале остановиться именно на последних.

Каковы же главные последствия становления Нового Мирового Порядка, о коем стали трубить повсюду в последнее десятилетие либо с настроениями тревоги, либо с вызовом? Если уйти от лжи и лицемерия, которыми пропитано всё, что так или иначе связано с нынешним режимом диктатуры коммерческого космополитизма в России, то вопрос уже вполне практически ставится о том, кто и как попадёт в Золотой Миллиард, то есть кто и как попадёт в привилегированные слои общемировой, глобальной цивилизации, к порогу которой впервые в своей истории неотвратимо приближается человечество как таковое.

Предметно можно говорить лишь о двух взаимоисключающих основаниях, на которых происходит становление Нового Мирового Порядка. Эти основания закладываются из самодовлеющих особенностей экономических и политических отношений, наиболее выгодных тому или другому из двух главных движущих интересов современного мира: коммерческому или промышленному.

Космополитический характер коммерческого интереса приводит к тому, что его выразители во всех странах, осознанно или нет, борются за соответствующий этому интересу Новый Мировой Порядок, при котором коммерческие сделки приносили бы наибольшую прибыль. А для этого нужно, чтобы правительства стран руководствовались особым, либеральным политическим мировосприятием, обслуживали бы частную собственность, рост коммерческих капиталов, не мешая коммерческим отношениям. Такой Новый Мировой Порядок, если обратиться к его сути, должен быть отображением и дальнейшим развитием на новой ступени истории человечества тех политических отношений, которые складывались в древних имперских цивилизациях в пору их упадка. В империях Древнего Мира в пору упадка шло хаотическое смешение рас и племён при разложении всякого общественного сознания, непрерывно возрастала роль и власть ростовщиков и торговцев, росло влияние на политику властей их капиталов, происходило постепенное размывание полисной политической или кастово-иерархической организации общественных отношений, которая отражала интересы земледельческих производительных сил. Земледельческое производство становилось вторичным для правящих классов империй, неуклонно приходило в упадок, за которым собственно и следовал упадок империй при внешнем блеске столиц, в которых скапливались торговые и ростовщические капиталы, господствовали обслуживавшие коммерческий интерес меркантильные отношения.

Подобно тому, как в эпоху древних, земледельческих цивилизаций общественные интересы земледельческого производства с позиции торговцев и ростовщиков должны были быть подчинены их частным интересам получения наибольшего спекулятивного навара, в наше время промышленный интерес в мировосприятии владельцев коммерческого капитала должен быть, безусловно, подчинённым требованиям коммерческого интереса, управляемым и контролируемым им. Прелагаемый выразителями умонастроений представителей коммерческого интереса Мировой Порядок является продолжением господства коммерчески направленного капитализма, и он немыслим без всемирной власти коммерческих капиталов, то есть без всемирной власти денег, без повсеместного культа этого универсального товара и космополитической частной собственности. Для воплощения отвечающего коммерческому интересу Мирового Порядка нужен только один центр глобального финансового и политического управления, становление которого должно совершаться при постепенном ослаблении, а затем уничтожении мешающих этой цели государств, нужно единое мировое правительство, для которого местные правительства являются только исполнителями его решений. Постепенно раскручиваемая либералами пропаганда именно такого эволюционного целеполагания для мирового развития господствует сейчас в Западных странах, где уже проявляются признаки действия тайного мирового правительства коммерческого интереса. Распространяемая через самую коммерческую в современном капиталистическом мире американскую политику и культуру, эта пропаганда ясно указывает, где сейчас находится политический центр абсолютной власти глобального коммерческого космополитизма, какую форму Мирового Порядка будет намертво отстаивать правящий класс этой Сверхдержавы.

Промышленный политический интерес обязательно приобретёт в корне отличный взгляд на перспективы развития мировых экономических и политических отношений. Социологизация общественного сознания, совершенствовать которое вынуждает промышленное производство в процессе его укрупнения и усложнения, вовлечение науки непосредственно в производственную деятельность формируют особые этнокорпоративные и сословно-иерархические общества, их национально-эгоцентрическое государственное мировосприятие. Сама жизнь доказывает, чем отчётливее проявляется социологизация общественного сознания, направляемая общественно-государственной властью, тем выше прибыльность самого передового производства государства. Способность общества к социологизации своего общественного бессознательного всегда и везде есть следствие исторического развития государствообразующего этноса, его расовых склонностей и инстинктов, его исторической памяти о духовно-политических революциях и Реформациях стержневых мировоззрений, вокруг которых данное общество сложилось и развивалось. И для продолжения совершенствования социального взаимодействия участников производственных отношений, надо, чтобы производственные отношения становились всё более и более общественно-производственными. Только теми государствами, где осуществляется становление общественно-государственной власти, и развиваются мировые производительные силы. Поэтому Новый Мировой Порядок с позиции обобщённого, мондиального промышленного интереса не может быть никаким иным, кроме как Союзом промышленно развитых Наций, вытраивающих мировую научно-промышленную цивилизацию на основаниях союзного взаимодействия этих наций, внутри которого продолжается совершенствование национальных отношений ради совершенствования мирового промышленного производства. Именно у такого пути развития на данное время нет идеологии и своей единой мировой пропаганды.

Приближающийся распад всей системы сложившихся межгосударственных отношений, причиной которого станет грядущий экологический, энергетический, демографический кризис, вкупе с мировым экономическим кризисом, заставит, в конце концов, вытащить из сферы смутных предчувствий на божий свет знамя установления глобального “вето” на промышленное развитие, если оно осуществляется вне основ общей для мира цивилизационной стратегии. Такое “вето” неизбежно обострит проблемы достижения высочайшей эффективности уже имеющегося в мире промышленного производства. Но наивысшая эффективность промышленного производства будет достигаться только там, где будут в высшей степени социологизированные национальные общественно-производственные отношения! То есть, роль отдельных наций, достигших высочайшей социологизации общественного сознания, будет неуклонно возрастать не только по причине экономического превосходства, а уже ради следования стратегической цели выживания человечества в совершенно новых условиях биологического существования!

При понимании целей строительства нового миропорядка с точки зрения промышленного интереса представляется логически неизбежным, что значение коммерческих капиталов как таковых начнёт устойчиво снижаться, а нынешний мировой капитализм будет в муках, причина которых в упадке влияния идеологического либерализма, преобразовываться в общемировой социал-капитализм союза национальных государств. При общемировом социал-капитализме начнёт возрастать политическое влияние ряда национально-государственных субъектов права в принятии и проведении в жизнь решений, жизненно важных для выживания человечества вообще, но, главным образом, для той его части, которая окажется способной соответствовать объективным требованиям становления промышленной цивилизации Нового Мирового Порядка.

С предельным здравомыслием надо отдавать себе отчёт в том, что в предполагаемом клубе наций Золотого Миллиарда в общем и целом осталось лишь несколько свободных мест, за которые предстоит жесточайшая борьба. Собственно нациями успеют стать ещё несколько народов, переживающих сейчас всеохватную индустриализацию. Дальнейшая индустриализация самим характером надвигающихся глобальных кризисов будет поставлена под жёсткий контроль промышленно развитых держав, а её расширение в другие страны приостановлено посредством их объединённых средств военно-политического воздействия и, если понадобиться, устрашения. Иначе говоря, будут подорваны экономические основания для становления городских национальных обществ в подавляющем большинстве стран третьего мира, уничтожены экономические предпосылки социальных революций характера Национальных революций! Рост числа городских промышленно развитых этнократических наций и государств будет остановлен, а из уже возникших национальных государств и станет складываться союз национальных государств для дальнейшего цивилизационного развития человечества.

Эти глобальные тенденции и навязывают радикальный характер объективно вызревающей в России Национальной революции, предопределяют приоритеты политических целей и первостепенные задачи будущего военно-политического режима диктатуры национал-демократии, уже оказывают существенное влияние на разработку его политической идеологии. Особенности, и особенности существенные, той Национальной Реформации, которой предстоит потрясти Россию и остальной мир, – эти особенности связаны с крайне ограниченным по времени сроком для проведения революционного преобразования архаично-народного земледельческого русского общественного сознания в городское национальное общественное сознание. Для завершения русской Национальной Реформации потребуется шестьдесят-семьдесят лет. Ибо только в третьем поколении после начала Национальной революции полностью закрепляются те культурно-психологические, этические, корпоративные и сословно-иерархические традиции национального самосознания, которые превращают распылённый на индивидуумы государствообразующий этнос в субъективно-национальное общество. И за этот срок надо не просто совершить Национальную Реформацию, а, выдерживая давление мировых противоречий, успеть создать передовую промышленную державу, то есть державу с самыми совершенными социально-корпоративными общественно-производственными отношениями, способную отстаивать интересы русского национального общества с позиции экономической и политической силы.

Но есть ли у России и русских эти самые шестьдесят лет? Ведь уже в ближайшие десятилетия начнётся глобальный экологически и энергетический кризис, который ожесточит борьбу разных сообществ людей и наций за существование до предела, до непрерывной череды военных столкновений. Времени нет, но подчинить его политической воле возможно. Чтобы русская нация, её национальное государство смогли выжить и отстоять право на будущее, осуществляющая русскую Национальную Реформацию партия должна будет поднять знамя самой решительной борьбы за научно-промышленное цивилизационное развитие, за соответствующий господству промышленного интереса Мировой Порядок. Тогда она получит самую серьёзную поддержку заинтересованных в становлении научно-промышленной цивилизации сил внутри существующих наций. Однако без очень сильного идеологическим обоснованием проводимой политики руководства страной, без становления интеллектуально передового и чрезвычайно управляемого государства решить такую сверхзадачу немыслимо.

Глава 2. Партия и государство

Всякая Национальная революция, как разновидность социальной революции вообще, производит слом прежнего, старого устройства управления страной и заново создаёт условия для выстраивания такого государственного управления, которое отвечает стратегическим целям Национальной Реформации. Преодолевая непримиримые противоречия совершающая Национальную революцию политическая сила решает задачи созидания новой государственной власти, а это задачи над партийные, в известном смысле даже антипартийные. Они подразумевают необходимость безусловного разгона многопартийного и разбившегося на фракции либерального парламента, в котором защищаются интересы разных имущественных и политических слоёв населения, сложившихся при диктате коммерческого интереса, ради мобилизационно решительного изменения общественно-политических отношений в стране в интересах ускоренного развития отечественных производительных сил как таковых. Поэтому революционная партия, которая намеревается совершить Национальную революцию, не может не бороться против обслуживающего коммерческий капитализм либерального парламентаризма, как мирового зла, против устройства власти, которое своим политическим курсом превращает страну в экономический и политический придаток промышленно развитых капиталистических государств, не предлагая никаких способов и мер по развитию собственного промышленного капитализма.

В обстоятельствах господства коммерческих отношений собственности революционная партия должна быть политически авангардной, то есть, по существу вопроса, с позиции исторической судьбы страны смотрящей за пределы созданного режимом конституционного поля, рассматривая его как явление временное и преходящее. Представляя интересы самых экономически передовых, промышленных производительных сил, она обязана навязывать всем слоям населения собственную политику выведения страны из кризиса общественного бытия государствообразующего этноса, кризиса, отражением которого становится потеря государствообразующим этносом способности посредством общественного сознания контролировать коммерческие отношения ради своего существования и исторического развития. Политическая сила партии борьбы за Национальную революцию в том, что она выступает как единственная государственная партия, – государственная в том смысле, что она выступает с революционной программой коренного Преобразования исполнительной власти режима диктатуры коммерческого интереса в принципиально новое историческое качество – в исполнительную власть национального государства, тем самым требуя её решительного усиления, требуя принципиально нового уровня её способностей к управлению. Вследствие чего такая партия расширяет идеологическое, моральное и политическое влияние на самые здоровые и деятельные прослойки аппарата управления внутри режима, против которого она борется.

Главное политическое оружие у такой партии – её прогрессивные национал-демократические идеи и идеалы, её прогрессивная идеология. Главные политические проблемы у неё связаны с тем, что она без каких-либо оговорок подразумевает коренную смену правящего класса, предполагает насильственную постановку либерально масонских бюрократии и олигархии под демократический контроль национального среднего класса, которого ещё нет, который ещё только предстоит создать. Рассматривая национальный средний класс как идею, как виртуальную реальность, которая станет действительностью только в будущем, революционная партия национал-демократии принуждена обстоятельствами кризиса выступать в политике от имени этой идеи, от имени этой виртуальной реальности как раз для того, чтобы теоретически предполагаемая реальность стала в будущем действительностью. При Национальной революции она вносит эту идею в политику, как основу достижения стратегической устойчивости социально-политических отношений, и только в эпоху Национальной Реформации эта идея постепенно приобретает живые очертания по мере роста у определённых средних имущественных слоёв горожан классового политического самосознания. По этим причинам Национальная революция не может осуществляться иначе, чем в виде жёстко авторитарной диктатуры. И революционная партия обязана обосновать, защищать и оправдывать авторитарную диктатуру тем, что эта диктатура есть высшее проявление национальной демократии, есть высшее проявление политического господства национального среднего класса при отсутствии национального среднего класса! То есть, она должна проводить политику в интересах той социальной среды, которой нет, искать политическую поддержку среди представителей побочных, в том числе народно-патриотических интересов, чуждых национальному общественному сознанию, ради ускоренного воспитания у молодёжи государствообразующего этноса национального мировосприятия. Именно молодёжь единственная подлинная опора революционной партии осуществления Национальной революции.

Появление партии национал-демократии в России неизбежно, о чём свидетельствует политическая история буржуазных революций в ХХ-ом столетии. Такие партии появлялись и в Италии, и в Германии, и в Испании, и в целом ряде других стран, как и Россия, переживавших перед буржуазной революцией бурное промышленное развитие, – появлялись с одними и теми же, в той или иной мере осознаваемыми, целями и задачами. И везде они набирали влияние именно в качестве идеологически яростно отрицающих либеральный парламентаризм партий, не признающих правил политических игр властвовавших режимов диктатур коммерческого интереса. Ясно осознаваемая, закрепляемая в идеологиях революционность, – революционность прогрессивнейшая по сути и по форме, как характерная особенность таких партий, в конечном счёте обеспечивала им поддержку молодёжи, с одной стороны, а с другой – выковывала яркие и сильные характеры исторического масштаба, самоотверженных преобразователей отечества, воистину отцов наций.

Национальная революция не может быть непрерываемой, не может быть протяжённым по времени явлением. Задачи такой революции определяются тем, что она должна самыми решительными мерами создать политические условия для коренного, революционного преодоления накопившихся противоречий между современным уровнем производительных сил и архаичным уровнем производственных отношений внутри конкретного общества, преодолеть кризис общественного сознания, кризис культуры производства созданием политических условий необратимому становлению городского национального общества. Никакой иной причины у Национальной революции нет. Проводящая её партия получает широкую поддержку своей авторитарной военно-политической диктатуре со стороны основной массы социальных слоёв населения, значительной части управленческого аппарата лишь на короткое время, и постольку, поскольку совершает понятное им изменение отношений собственности и смену «гнилого» правящего класса новым, выражающим общественные интересы. Основная масса населения видит в авторитарной диктатуре только средство преодоления текущего экономического и социально-политического кризиса. И главная опасность для осуществляющей Национальную революцию партии поддастся представлениям, что именно в этом и состоит цель такой революции. Непонимание именно данного вопроса приводило к политическому краху ряд революционных националистических режимов крупных держав, как то, режим бонапартизма во Франции, фашистский режим в Италии, национал-социалистический в Германии, националистический в Японии. Особенно поучительно это непонимание причин Национальной революции проявилось в Италии. Задачи Национальной итальянской революции были решены уже к середине 30-х годов, что проявилось в идеологическом и политическом кризисе руководства партии. Национальная революция искусственно затягивалась дольше, чем на десятилетие, до конца Второй Мировой войны, а потому фашистский режим постепенно упускал политическую инициативу. Он не мог больше оказывать прогрессивное воздействие на дальнейшее общественное развитие и вырождался в полицейский тоталитарный режим. А полицейский тоталитарный режим терял поддержку всех слоёв населения, в том числе главной своей социальной опоры – зарождающегося национального среднего класса, так или иначе, требовавшего демократизации, то есть продвижения к национальной демократии, замены революционной авторитарной политики реформаторской политикой.

Исторический опыт других стран позволяет сделать наиважнейший политический вывод. Для осуществления перехода от политики Национальной революции к политике Национальной Реформации необходима политическая партия, теоретически осознающая себя партией становления именно национального среднего класса, строящая свои цели и задачи на основе национал-демократической идеологии. Режимы сознательного или неосознанного свершения Национальных революций прошлого, даже самые идеологически подготовленные, фашистский в Италии и национал-социалистический в Германии, потому и свергались внешними или внутренними силами, что они были частично национал-демократическими, частично выражали интересы национального среднего класса. Не имея ясных стратегических политических целей, их руководители принимали важнейшие политические решения под воздействием текущих настроений традиционного народного патриотизма, а не национал-демократизма. А потому переход к Национальной Реформации, то есть к политике становления национальной демократии, совершался в этих странах после поражения, под надзором капиталистических держав с уже сложившимися национальными демократиями.

Наиболее политически выразительными Национальными революциями в Европе в ХIХ и в ХХ столетиях были соответственно режимы военно-политической диктатуры Наполеона Первого во Франции и национал-социалистов в Германии. Их огромное воздействие на судьбы Европы и мира определилось тем, что эти революции в силу исторических и геополитических причин приобрели в указанных государствах мессианский характер. Авторитарные режимы, проводившие эти революции, революционными войнами подрывали основы традиций феодальных отношений в окружающем жизненном пространстве, вольно или невольно, подталкивали прогрессивные политические преобразования в целом ряде созревших к ним стран. Они проводили эгоцентрично националистическую, но и одновременно и интернациональную политику, ускорявшую появление других буржуазно-капиталистических наций, а потому и оказали столь сильное влияние на становление современного миропорядка.

Русская Национальная революция в силу геополитического державного положения России в Евразии тоже неизбежно, обязательно приобретёт интернациональный характер. Она разовьётся в столь же сложное переплетение решаемых задач чисто национальной социальной революции, но и задач распространения определённого, вполне однозначного политического влияния на те национальные революции, которые произойдут в созревших к ним других странах, – и поэтому воздействие её на судьбы мира будет иметь историческое значение. Русская Национальная революция совпадёт по времени с появлением всевозможных признаков надвигающихся глобальных кризисов, а Национальная Реформация будет протекать в эпоху предельного обострения этих кризисов, когда встанет вопрос о самом выживании, самом существовании человечества. Поэтому уже в течение Национальной революции осуществляющая её политическая сила вынуждена будет искать самые совершенные и перспективные образы социальной, духовной, культурной организации грядущего национального общества, способного не только выживать при этих кризисах, но и эволюционировать в борьбе за существование. Говоря иначе, внешние обстоятельства будут самодовлеюще влиять на протекание Национальной Реформации в России, побуждать становление русского национального государства, как мощной идеологической и военно-политической Сверхдержавы с мессианской ответственностью за судьбу современной цивилизации, больше того, за судьбу человеческого рода и биосферы. Не понять этого из уроков истории и геополитического положения России в Евразии, из того кризиса целеполагания, в который входит остальной мир, как промышленно развитый, так и развивающийся, значит, вообще ничего не понимать в современной межгосударственной и внутренней российской политике.

Первейшая особенность нынешнего конкретно-исторического положения дел в мире состоит в том, что мир существует накануне принципиальной смены типа мирового цивилизационного развития, приближается к появлению единой цивилизации, не имея при этом чёткого и осмысленного понимания причинно-следственных закономерностей происходящего. Современная Россия в этих условиях оказалась ещё не поглощённой буржуазно-либеральными традициями западных городских демократий, но с гибелью русской деревни уже оторвалась от земледельческих, как духовных, так и политических феодально-монотеистических традиций, сближавших её с третьим миром. Она как бы зависла между двумя мирами. Поэтому Россия вынуждена осмыслять и создавать традиции предстоящей социальной Национальной революции применительно к условиям радикального изменения мировых политических отношений, наступление которых ускорится при приближении к вызванным современной экономикой и демографическим взрывом глобальным сбоям в среде биологического обитания человеческого рода.

Складываются обстоятельства, когда развитие основных тенденций информационно-технологической революции должно привести к диалектическому отрицанию зарождающимся параязыческим типом единой мировой цивилизованности, как цивилизованности союза промышленных общественно-экономических наций, отмирающих монотеистических систем идеологического насилия и соответствующих им субконтинентальных цивилизаций, так или иначе, сознательно или нет, но сейчас поддерживаемых либерализмом и коммерческим политическим интересом. И именно либерализм и коммерческий интерес мешают Западу осознать необходимость продвижения к строительству единой мировой цивилизации, стремятся приспособить информационно-технологическую революцию лишь к задачам обслуживания глобального коммерческого капитализма и единого мирового рынка! И в это время Россия оказалась на пороге Национальной революции, немыслимой без самого решительного поворота к научному параязыческому мировосприятию, которое при всевозможных свободах и в условиях устойчивого вытеснения рабочих из производственных отношений средним классом может быть выстроено лишь на представлениях о национал-демократическом общественном самоуправлении. Объединяясь в партию, русские национал-демократы должны будут под давлением этих обстоятельств усваивать самые передовые идеалы новой цивилизационности, как цивилизованности промышленной, тем самым практически прокладывать путь к неотвратимой замене отмирающих монотеистических цивилизаций в глобальном размахе, полностью и окончательно отрицая их, на цивилизацию собственно новую, с принципиально иным созидательным мировоззрением. Но учитывать при этом, что замена будет отнюдь не мирной, а наоборот, станет лишь следствием целой эпохи глобальной войны нового со старым, войны беспощадной и безжалостной, войны на тотальное поражение нового или старого миропорядка.

Потому-то мировоззренческий уровень теоретического и идеологического обеспечения партии национал-демократии очень важен для успеха русской Национальной революции. Потребность в нём приведёт к тому, что лишь на основе убедительной революционной теории и тщательно проработанной мировоззренческой идеологии станет возможным построение дееспособной и энергичной партии действия и воли, готовой и способной бороться за власть в России. Показателем того, что революционная партия возникает, будут её воззрения на окружающий мир, как на продолжение дела русской Национальной революции, готовность не останавливаться перед любой ответственностью, в том числе и за судьбу человечества. Роль идеологов на первых этапах станет решающей в становлении такой партии и в политической борьбе за власть. Но и затем, во власти, будет оставаться неизменно высокой, в том числе при укреплении военно-политической диктатуры национал-демократии, при обеспечении государства наступательной и активной пропагандой, при разработке стратегии наступательной дипломатии, нацеленной на работу с правящими кругами промышленно развитых держав Запада, находящимися под влиянием либерального мировоззрения мирового коммерческого интереса.

Политические проблемы сочетания русской национал-демократической социальной революции с мессианской ответственностью перед остальным миром разрешимы только через появление двух уровней исполнительной власти. С одной стороны, собственно государственной власти, продвигающей сугубо национальные интересы, решающей собственно внутренние задачи Национальной Реформации. А с другой – в России должна возникнуть межнациональная, на расовых принципах основанная власть с правами государства в государстве, занимающаяся организацией передовых социальных сил других наций и их управлением. Эта вторая власть не может быть никакой иной, кроме как орденского вида. СС в национал-социалистической Германии превратилась из службы безопасности партии во вторую власть, выстраиваемую, как орден, из подобных же причин. В то время она не смогла выполнить свою роль в полной мере, так как национал-социализм не поднялся до национал-демократического мировосприятия, вследствие недостаточного развития мировых производительных сил оказался недостаточно глубоко проработан в теории для глобальной роли и ответственности, был исторически преждевременен (не для Национальной революции в Германии, разумеется).

Орденская структура межнациональной власти в эпоху русской Национальной Реформации должна будет набираться из лучших представителей северных цивилизованных наций, чтобы из них на самой серьёзной научно-исследовательской основе шло воспитание элиты военно-политического сословия Нового Мирового Порядка грядущей мировой постиндустриальной цивилизации. В этой цивилизации экономика сможет работать лишь тогда, когда будет строжайшим образом, а при необходимости и беспощадно, поддерживаться “вето” на экстенсивное промышленное развитие при самом решительном подчинении коммерческого интереса промышленному интересу, для чего понадобится жёсткая межнациональная сословная иерархия в качестве политической надстройки на таком общемировом экономическом базисе.

Глава 3. Государство и элита

Элита есть влиятельные представители общественных, политических и экономических отношений, которые выделяются к власти и её обслуживанию для достижения устойчивости этих отношений, главным образом за счёт того, что придают власти авторитетный, общественных характер. Необходимость в элите возникает с ростом общественного, представительно-политического сознания и без него немыслима.

В России, в отличие от национальных капиталистических держав современного мира, сейчас нет собственной государственной элиты, так как народное общество государствообразующего этноса отмирает, русское народное сознание перестаёт быть общественным из-за разложения народных экономических и общественных отношений, а русское национальное общество ещё не появилось. Предпосылки к зарождению национальной государственной элиты возникают при определённом уровне развитости городской хозяйственной жизни, когда складываются городские социальные слои, стремящиеся к политической ответственности ради наилучшей защиты своих интересов. Политическая борьба этих социальных слоёв посредством революций и реформаций изменяет саму суть народных общественных отношений, которые развились при земледельческом способе производства, и народные отношения в городе с течением времени преобразуются в городские общественные отношения. Зарождающиеся и развивающиеся в городе общественные отношения гораздо более сложные, чем земледельческие, – в городе много свобод выбора, складывается рациональное рыночное мировосприятие, а рост образования и знаний постоянно расширяют кругозор множества людей. И для налаживания сложных общественных отношений между горожанами необходимы отражающие основные городские материальные интересы идеологии, которые воздействуют на сознание горожан, побуждают их к общим политическим действиям. Городские политические отношения превращаются в устойчивые общественные отношения по мере того, как они становятся этнократическими и национально-корпоративными, обслуживающими такие отношения собственности, которые отвечают расовым и исторически сложившимся склонностям к той или иной деятельности у государствообразующего этноса. Возникающая при этом национальная элита как раз и обеспечивает проведение политического курса, направленного на создание экономических и социальных, а так же внешнеполитических условий, отвечающих склонностям государствообразующего этноса, ради развития и совершенствования национальных общественных отношений.

Русские городские социальные слои с собственными экономическими и политическими интересами исторически не успели развиться до уровня потребности в самостоятельном общественном сознании, хотя зарождение такой потребности наблюдается в некоторых городах Древней Руси, где горожане принимали деятельное участие при вечевом самоуправлении. Несколько основных причин делали исторический путь становления в России городских социальных слоёв, осознания ими собственных интересов и накопления опыта политической борьбы за эти интересы, как общественные интересы, длинным и трудным. На западноевропейский феодализм всё время его существования огромное воздействие оказывали традиции общественного городского сознания и городского права античной Римской империи, которые способствовали быстрому усвоению цивилизационной культуры городских общественно-политических отношений завоевателей. А древнерусское государство во время своего зарождения в девственных лесах Восточной Европы было лишено возможности использовать какие-либо цивилизационные общественные и гражданские городские традиции или испытывать влияние таких традиций. Русь должна была создавать такие традиции сама, как бы “плясать от печки”. Византийское цивилизационное влияние, которое распространялось на Руси после принятия православия, было краткосрочным по историческим меркам и прервалось после падения Византии. К тому же его усвоению мешало то, что во времена татаро-монгольского ига расколотая феодальной раздробленностью Русь была надорвана экономически и постоянно надрывалась грабежами, всяческими поборами степных орд, а потому городская хозяйственная жизнь измельчала, с трудом поддерживалась в нескольких городах. Но именно в этих городах сохранялись те самобытные зародыши традиции древнерусского вечевого городского самоуправления, которые постепенно воспитывали городское общественное самосознание, подталкивали выделение лучших людей к политическому влиянию ради достижения устойчивости внутригородских общественных отношений, а со становлением Московского государства Восточной Руси закладывали основания для появления общерусской элиты. И они-то, эти традиции позволили Московской Руси пережить Великую Смуту, дали направление спасению, выходу из Смуты через расширение представлений о местном вечевом самоуправлении, о местных общественных отношениях до представлений об общерусском народном соборном представительстве, об общерусских народных отношениях.

В условиях земледельческой, многоукладной Московской Руси с её крайне слабым городским хозяйством народное общественное сознание, предпосылки которого создавались в городах, зародилось и стало складываться на основаниях господства земледельческих отношений собственности, быстро развиваясь, как сознание земледельческое, многоукладное. Слабость же городской хозяйственной жизни влекла за собой неразвитость, низкую производительность земледельческого хозяйства, которая не позволяла выделиться устойчивым сословным отношениям. До Петра Великого в России не развилось даже сословно-иерархическое сознание, как необходимейшая предпосылка возникновения культуры единого общерусского народного общественного сознания. Следствием чего было уникальное для истории Европы разделение страны на внутренние области с господством феодальных отношений, где худо-бедно зарождалось дворянское сословное самосознание, и на огромные окружающие их земли, где сохранялось казачье самоуправление, отвергающее феодальные отношения собственности. Но даже и во внутренних областях стрельцы, как основной вид военных сил народного государства, должны были вести подсобное хозяйство, сочетая в себе интересы разных сословий.

Народные общественные отношения XVII века создавались в Московской Руси вместе с появлением народной элиты, первыми героями и представителями которой стали мещанин Минин и князь Пожарский. В подавляющем большинстве своём русская народная элита имела православное земледельческое мировосприятие и отстаивала соответствующую патриархальную политику, стремясь укреплять политическую устойчивость народных отношений за счёт противоборства с влиянием того городского уклада жизни, который возникал в протестантской и католической Европе после протестантской Реформации и католической Контрреформации. Эта народная элита заводила страну в исторический тупик, и во взаимоотношениях между нею и государственной властью постепенно накапливались непримиримые противоречия.

Преобразования Петра Великого скачкообразно подняли Российское государство к новому качеству организации государственного управления, создали могучую военно-политическую империю. И добиться этого удалось потому, что Преобразования ставили целью вырвать дворянство из народных отношений, выпестовать из дворян второе собственно государственное сословие, руководствующееся своими осознанными сословными интересами, и одновременно свести на нет значение народной элиты, прекратить искать поддержки царской власти в народно-представительных соборах. Для обоснования подавления великорусских народных общественных отношений среди дворянства стала распространяться имперская идея о гражданских общественных отношениях, которая возникла в Римской империи в эпоху упадка, вызванного исчезновением традиций древнеримского республиканского общественного самоуправления, когда императорская власть стала опираться главным образом на преторианскую дворцовую гвардию и правительственную бюрократию. Если первые десятилетия осуществления Российской имперской политики самодержавию пришлось опираться на европейских иностранцев, как на опытных выразителей интересов второго сословия, то ко времени правления Екатерины Второй в России политическая культура второго сословия появилась у собственно русского дворянства. Объединённое сословным сознанием русское дворянство потребовало провести политические реформы, вследствие которых оно стало главенствующим в политическом влиянии на развитие государства, подчинило своим сословным интересам групповые интересы наспех перевоспитанной из боярства аристократии. Его материальная заинтересованность в крепостном праве была причиной целенаправленного разрушения народных общественно-политических отношений, какими те стали к концу XVII века. К чему это привело, можно судить хотя бы по следующему факту. Александр I, под воздействием Великой французской революции стремясь опереться на общественное сознание русского мещанства в проведении глубоких реформ государственного управления, поддерживая идеи Сперанского о создании Государственной Думы, как некоего подобия народно-представительных соборов XVII века, в конечном итоге был вынужден свернуть практически все свои прогрессивные начинания. Причина неудачи его попыток провести политические реформы в самой России была в слабом общественном сознании у широких слоёв русского имперского второго сословия. В этом оно явно уступало польской народной шляхте, которая отличалась стремлением к конституционному выстраиванию власти, что позволило разработать для включённой в Российскую империю части Польши конституцию общественного самоуправления. Оказалось, что русское второе сословие, развращённое имперской идеей о гражданском обществе, в своём большинстве было не в состоянии выражать и отстаивать народные общественные интересы.

Слабость общественного сознания дворянского второго сословия объяснялась тем, что после Преобразований Петра Великого политическое и общественное сознание третьего податного сословия не развивалось, было подавлено бюрократическим аппаратом, а потому отсутствовало давление на власть его собственных интересов, которое заставляло бы дворянское сословие искать взаимопонимания с другими сословиями. Либеральные реформы, начатые крестьянской реформой 1861 года, и создали предпосылки для возрождения политического народно-общественного сознания у широких слоёв городских мещан и у зажиточных представителей крестьянства. Слои горожан, быстро воспринимавшие буржуазные идеи, идеалы и идеологии Западной Европы, устремились к влиянию на политические решения, а такое влияние с их стороны было невозможным без введения институтов общественного самоуправления, а точнее сказать, без развития общественных отношений посредством институтов общественного самоуправления. По мере того, как их экономические интересы превращались в общероссийские, возрастала зависимость этих интересов от совершенствования социального взаимодействия русского народа. Поэтому городские слои политизировались и стали требовать народного парламентаризма, который бы дал им право участвовать в законодательном надзоре за государственным правлением, чиновничьим управлением и разработкой правительством смет доходов и расходов.

В таких обстоятельствах, с одной стороны, возрождалось традиционное великорусское народное общественное сознание, а с другой стороны, рождалось общерусское городское общественное сознание, как следствие свобод слова, печати, юридических гражданских прав, которыми в наибольшей мере пользовались именно горожане. Поэтому происходило становление двух элит. Одной традиционной, искавшей способов восстановления духовной преемственности с народным общественным сознанием XVII века, с политической традицией народно-представительных соборов, и эта элита опиралась на земледельческие отношения и интересы подавляющего большинства населения крестьянской страны. А другой элиты – новой для России, которая состояла из русских горожан всей страны. Вторая элита, относительно малочисленная, не имея в истории великорусского государства традиций определённого общественного положения, пристально изучала опыт западной Европы в организации общественных и политических отношений на основе буржуазных городских отношений собственности, пыталась перенимать этот опыт, переносить его на русскую почву. Между двумя элитами, патриархально народной, с одной стороны, и буржуазно-городской, которая пыталась встать на ноги под влиянием умозрительной идеи о русских национальных общественных отношениях, – с другой, возникла, ширилась пропасть непримиримой борьбы за политическую власть, за политический курс, которым пойдёт дальнейшее развитие России.

Трагизм истории России ХХ столетия, трагизм судьбы русского этноса были в том, что российская государственность не могла не быть державной, – так как именно на российской государственности лежала ответственность за удержание порядка на огромной части Евразии, населённой многими крайне отсталыми народами, народностями и даже племенами с чудовищно архаичными родоплеменными отношениями. Но она не имела внутренних русских общественных сил, не имела сплочённой русской общественной элиты, не имела взаимного доверия русских сословий, чтобы стать сильной великорусской народной державой, в которой господствуют ясно осознанные русские общественно-субъектные интересы и средства воздействия на власть и на управление страной. Ибо русское общественное сознание только ещё восстанавливалось с последней трети девятнадцатого столетия, раздиралось противоречиями между крестьянским и городским мировосприятием, и его патриархально народная и городская общественная элиты ещё не сложились, не нашли компромиссов, не превратились в общерусскую самодовлеющую политическую силу.

Влияние прогресса индустриальной цивилизации в Российской империи было возможным утверждать только посредством мощной имперской бюрократической машины, расходуя её ресурсы на подъём культуры европейской буржуазной цивилизованности как у государствообразующего народа, так и на диких окраинах. А в противоречие с имперской государственностью рост промышленного производства, рост численности и влияния связанного с этим производством предпринимательского слоя, то есть собственников производства, а так же способных на высокопроизводительный труд образованных рабочих и служащих, требовал быстрого становления русского национально-эгоистического общественного сознания, становления этнократического общества. Особенностью этого общества, его отличием от народного общества должна была стать нацеленность не на имперскую экспансию ради расширения земельной собственности и увеличения численности податных земледельцев самого разного происхождения, а на конкурентную борьбу товаропроизводителей за рынки сбыта. Иначе невозможно было добиваться такой культуры производственных отношений, которая делала бы промышленное производство капиталистически прибыльным, привлекательным для капиталовложений. Политическими союзниками социальных слоёв, связанных с промышленным производством, а потому сторонниками националистических настроений, становились те слои зажиточных крестьян, которые вследствие преобразований в сельскохозяйственных отношениях проникались капиталистическими интересами, брали банковские ссуды на улучшение средств и способов земледелия, превращались в поборников городских отношений собственности среди народного крестьянства. И это противоречие всё живее и упорнее подчёркивалось представителями зарождающейся национальной элиты.

Воздействие идей Ницше захватывало передовую русскую мысль возникающей городской элиты. Возглас П.Столыпина: “Надо дать дорогу русскому национализму!”, – яснее ясного указывал, что вызревающая в связи с экономическим капиталистическим подъёмом буржуазная революция неизбежно должна будет перерасти в революцию Национальную, то есть трансформацию феодально-бюрократической империи с очень сильными аристократическими правомасонскими пережитками в империю буржуазно эгоистическую, национально-эгоистическую, этнократическую, обслуживающую интересы русского национального общества и его элиты.

Порождаемый капиталистическими преобразованиями подъём русских народных и националистических настроений вызывал рост напряжённости в отношениях власти с этническими меньшинствами, которые поэтому либо рассчитывали благодаря буржуазной революции вырваться из состава империи, либо боялись буржуазной революции, становились на сторону имперских сил, контрреволюционных по своей сути. Предопределённый ходом истории русский городской национализм пугал онемеченную, теряющую политическую почву под ногами петербургскую бюрократию и традиционную земледельческую аристократию. Пугал он и инородческую коммерческую, банковскую буржуазию с её космополитическими интересами и мировыми связями. Но он пугал и подавляющее большинство русского народа. Пугал народную интеллигенцию, отравленную православными традициями иррационального мировосприятия. Беспокоил растущим давлением эгоистических интересов буржуазного города чрезвычайно многочисленное бедное, держащееся за общинную взаимовыручку деревенское крестьянство, а так же казачество с их местническим мировосприятием, местными интересами, чуждыми представлениям о необходимости качественно более сложных экономических и политических, а потому и общественных отношений, которых требовали городские интересы собственности для своего развития. Поэтому буржуазная революция в феврале 1917 года сразу же столкнулась с множеством враждебных ей интересов, которые возглавившие её силы оказалась не в состоянии преодолеть и победить.

Большевистская контрреволюция стала возможной вследствие того, что большевики возглавили городской индустриальный пролетариат и общинное крестьянство, то есть подавляющее большинство населения страны. Пролетариат был участником индустриальных производственных отношений, но был отчуждён от городских отношений собственности, не имел городского общественного сознания, а потому не выражал заинтересованности в национальном общественном сознании, в национальных общественных отношениях. Ему были чужды представления о необходимости национальной элиты. У пролетария, вчерашнего крестьянина, оторванного от земельной собственности, вытесненного из деревни в город на рынок труда сохранялись духовные связи с бедным общинным крестьянством, которое тяготело к народным общественным отношениям, к действенному их отстаиванию, и данная духовная народная связь обеспечивала их политический союз, как союз большинства.

Большевики провозгласили борьбу за политическую диктатуру пролетариата и под лозунгами всеобщего социального равенства с помощью пролетариата захватили власть, а затем победили в кровопролитной Гражданской войне. Но в условиях полного развала экономических связей внутри страны, при подорванном рынке товарного производства и обмена, они стали выстраивать контрреволюционную, враждебную городским общественным отношениям власть, восстанавливать имперскую державно-бюрократическую машину управления Россией, одновременно приводя её в соответствие с требованиями индустриального развития, без чего нельзя было политически выжить в ХХ столетии. Этот режим стал уничтожать основных противников своего правления, в первую очередь городскую общественную элиту, а затем и русскую народную элиту, которая тяготела к эсерам. Главные враги имперской государственности в прежнем её качестве примирителя множества отсталых народов и народностей, а именно нарождавшиеся в начале века под воздействием промышленного производства средние имущественные слои русских горожан, будучи основными носителями идеи городского общественного сознания, были беспощадно, жестоко истреблёны во время Гражданской войны и за десятилетия после неё. С уничтожением средних имущественных слоёв горожан была истреблена и возникавшая в муках в течение сотен лет культура представлений о городской сословной иерархии, без которой городское общественное сознание немыслимо и невозможно. Взамен идеи общественного сознания в стране опять стала внедряться сверху имперская идея гражданского сознания, гражданского права в советском коммунистическом истолковании.

К чему же привело за семь десятилетий политическое господство коммунистов? При общем подъёме производительных сил, который осуществлялся за счёт сверхэксплуатации патриотических настроений государствообразующего народа и использования дешёвого сырья, происходил упадок авторитета Верхов власти, слоёв её управленческого обслуживания, они всё очевиднее проявляли совершенное непонимание сути общественной жизни и даже основополагающих законов политэкономии К.Маркса. Это стало особенно очевидным после последовавших за Перестройкой М.Горбачёва демократических преобразований и новой городской демократической революции. Но уровень общественных знаний и политических идей тех, кто обслуживает интересы новых хозяев России, то есть собственников режима диктатуры коммерческого космополитизма, а так же их основных политических противников оказался тоже прямо-таки удручающим. Это особенно бросается в глаза оттого, что построенная на воинственном невежестве политическая борьба в нынешней либеральной России не выдерживает никакого сравнения с тем интеллектуально-творческим характером политической борьбы идей и идеологий, которым отличался в России период первой трети двадцатого столетия.

Положение дел показывает, что у русских сейчас нет и зачатков общественных элит, как народных, так и национальных, из-за чего русские предстают неорганизованной толпой, не способной к выражению, обоснованию своих общественных интересов. Поэтому призывы к поддержке реформ в направлении развития производительных сил не приводят ни чему, ибо производственные отношения по своему существу являются общественными, что особенно отчётливо проявляется во времена экономических и политических кризисов, и при отсутствии какого-либо общественного сознания распадаются. Социальная среда народных общественных отношений в России исчезает вместе с умиранием традиционной русской деревни. Поэтому без появления национальных общественных отношений и национальной общественной элиты государствообразующего этноса в настоящее время нельзя выйти из кризиса производства, а тем более осуществлять революционное совершенствование культуры производства, невозможно сделать производство России рыночным и конкурентоспособным.

Элита общества возникает, когда достаточно развились и культура сословной иерархии и общественное сознание. При самодержавном феодальном абсолютизме, когда подавляются народные общественные отношения, элит, как таковых, не было нигде, – феодально-бюрократическому абсолютизму, так же как и централизованному бюрократическому социал-феодализму или коммунизму, они не нужны. Поэтому при абсолютизме производство становится всеохватно поднадзорным, регламентируемым и экстенсивным, постепенно приходит к глубокому кризису вследствие отсутствия возможности проявлять личную предприимчивость, необходимую для перехода к интенсивным способам хозяйствования. После времён античности и завершавших Средние Века эпох народных революций, в которых начиналось становление народных обществ, народных элит, элиты возрождаются только с развитием отрицающих абсолютизм буржуазно-демократических интересов, вследствие буржуазных, а за ними национальных революций. Причины тому кроются в том равенстве возможностей, ради которых происходят буржуазные революции, и в тех свободах, которые нужны для обеспечения такого равенства возможностей, – в частности, в свободе доступа к самой широкой информации, а с ней к свободе экономического и политического выбора. Такие поощряющие индивидуализм свободы могут сдерживаться единственно становлением национального общественного сознания.

Россия ныне подошла к такому состоянию, когда ей требуется скорейшее восстановление общественного сознания русского этноса, а так же возникновение интеллектуально-творческой элиты и культуры национальной сословной иерархии. Предпосылками поворота к осознанию этой потребности стали демократизация политической жизни и восстановление отношений собственности на основаниях частной собственности. Сами же демократия и частная собственность оказались возможными в результате вынужденного развития в Советском Союзе крупной государственной промышленности, посредством которой к середине 70-х годов впервые в истории огромной России был создан единый экономический рынок от западных границ до Тихого океана. Дальше невозможно было обосновывать политическую целесообразность централизованного планирования и мелочного регламентирования, которые препятствовали переходу от экстенсивных способов хозяйствования к высокопроизводительным интенсивным, вследствие чего нарастал всеохватный кризис производительных сил.

Однако возникновение русской национальной элиты, как непременного условия перехода к интенсивному промышленному развитию, будет происходить не просто. В ней не заинтересованы ни коммуно-патриотические силы, ни новые хозяева России, установившие в стране режим диктатуры коммерческого интереса. Поэтому она будет зарождаться и пробивать себе путь к существованию вопреки этим силам и режиму, то есть благодаря революционному противоборству с этими силами и режимом. Русская национальная элита в ближайшее время будет возникать во всех проявлениях городской жизни из революционеров самых разных видов деятельности, и она заявит о себе именно как об элите только после Национальной революции, укрепляясь и превращаясь в самую влиятельную часть национального общества в предстоящие десятилетия Национальной Реформации. Её возникновение и становление по этим причинам будет обусловлено распространением среди русских горожан национал-демократического мировоззрения, а так же появлением национал-демократической партии, потому что Национальная революция станет возможной лишь под руководством партии с национал-демократической идеологией.

Элита сама по себе подразумевает, что имеет место биологически предопределённое неравенство людей при рождении, неравенство по способностям и предназначению, сложившееся в результате эволюционного отбора нашего биологического вида. И элита обязана олицетворять высокий уровень социальной культуры, социальной ответственности членов конкретного общества, что сглаживает это неравенство, удерживает общество от политической конфронтации. Элита необходима для обеспечения демократических свобод, но её стабилизирующее воздействие на политику определяется тем, что в неё попадают за явные особые качества, за личные заслуги перед обществом. Лишь выделяемая мнением самого общества элита способна служить достижению устойчивости общественных отношений, способствовать развитию и процветанию такого общества.

России на предстоящие полстолетия жизненно необходимо чрезвычайно деятельное национальное городское общество, с чрезвычайно целеустремлённой национальной элитой. Такую элиту немыслимо создать на правах рождения и наследования, вроде аристократии. Непотизм, то есть продвижение родственников и своих людей вне их конкретных личностных достоинств, становится признаком дикой азиатчины, страшной отсталости, не может быть оправдан и терпим ни в каких проявлениях, становится противогосударственным и разрушающих социальные отношения явлением. Задача из задач Национальной революции и Национальной Реформации — произвести такое изменение культуры личного поведения и общественного сознания в среде русских горожан, чтобы социальные отношения стали на новом диалектическом витке развития русского этноса подобны отношениям внутри родоплеменного общественного существования. Иначе говоря, интересы нации должны безусловно подчинить себе интересы семьи, интересы индивидуума, интересы любого круга считающих себя членами русской нации людей.

Современная Япония, в которой идёт жесточайший отбор кадров национальной элиты, показывает яркий пример господства национальных интересов над любыми личными или групповыми интересами. Отобранные в тщательно продуманных и сложных конкурсах лучшие выпускники высших учебных заведений страны живут в особо строгих, полузакрытых школах, где у них воспитывается высочайший социальный корпоративизм поведения, опирающийся на глубокое осмысление причин политической силы государства. Каждое утро эти будущие политические и экономические лидеры страны, то есть представители будущей элиты, обязаны подметать улицы, выполнять другую самую не престижную работу. Таким образом, в них воспитываются сила духа и воли, но главное — чисто орденская культура подчинения себя стратегическим целям и задачам особого социума, национального общества.

Нечто подобное было и в Англии в недавнем прошлом. Английская аристократия выжила в качестве элиты капиталистического государства потому только, что смогла создать особые центры воспитания орденского корпоративизма у всех своих представителей. Дети английской аристократии отправлялись в закрытые школы с суровым образом существования и самообслуживания, затем попадали в замкнутые и строгие своими почти аскетическими правилами два университета, между которыми вполне сознательно поддерживался дух открытого соперничества.

В Российской империи, как уже отмечалось выше, никогда не было элиты, не возникло системы её воспроизводства и воспитания. Хотя Пётр Великий и предугадывал необходимость особого воспитания детей бояр, но только через сто лет Александр I, чтобы ответить на вызов Великой французской революции, в своих стремлениях произвести некое реформирование страны попытался своей волей создать заведение по воспитанию элитарной корпоративной культуры поведения у детей аристократии. Этим заведением был знаменитый Царскосельский Лицей. Однако отсутствие общественного сознания, отсутствие давления третьего сословия снизу на политические позиции аристократии, быстро разложило изначальные принципы организации Лицея. Сначала под воздействием чувств чадолюбивых родителей пали принципы орденского аскетизма, затем уже провал реформ в стране сделал существование Лицея политически искусственным и бессмысленным.

Национальная революция, как революция в высшей степени прогрессивная, обязана будет в качестве первоочередной задачи решать вопрос долгосрочного осуществления государственного управления созданием, воспитанием и воспроизводством русской национальной элиты. Принимая во внимание особенности нашего умозрения и исторически сложившиеся традиции государственности, нам в первую очередь надо будет осваивать японский и английский, немецкий опыт вмешательства государства в развитие общественных отношений. Но не замыкаться на опыте этих держав, брать всё полезное и в американском опыте тоже, хотя и с большой осторожностью, ибо в США не удалось сохранить расовую политику англосаксонского американского национализма, что ведёт эту Сверхдержаву к исторической катастрофе.

Требования к качеству русской элиты, которую надо будет создать в течение Национальной Реформации на основаниях традиции, заложенной во время Национальной революции, должны быть очень высокими. Ибо её предназначение стать ядром по управлению процессами развития Евразии в обстановке демографического, экологического, энергетического кризисов, а также вероятных военно-политических столкновений с опаснейшими для человечества последствиями. Эта элита должна готовить из своих рядов управляющих глобальными событиями сверхлюдей, в том числе несущих ответственность за судьбу цивилизации и человеческого рода вообще. Поэтому нам предстоит пройти через жесточайший социал-дарвинизм, в чём-то более требовательный к отбору в борьбе за социальное выстраивание национальных общественных отношений, чем был и есть американский. Формирование элиты с высокой волей к власти, возглавляющей нацию, которая должна стать мировым лидером Нового Мирового Порядка, Союза наций, – вот единственно мыслимые цели культурной, духовной реформации, как составных частей русской Национальной Реформации, к которой мы неотвратимо приближаемся.

Русская национальная элита в преддверии постиндустриального развития промышленной цивилизации, когда потребуется особое сочетание этнократического корпоративизма общественного сознания и в то же время творческая раскованность Архетипа, возможна лишь как расовая, северная по происхождению и мировосприятию. Руководимое национал-демократической политической силой государство в течение Национальной революции должно будет, приняв на себя всю полноту ответственности за политику соответствующего отбора элиты, проводить решительную мифологизацию северного расового превосходства для духовного воспитания молодёжи не только России, но и молодёжи северных наций в целом.

Глава 4. Государство и Культурная революция

Культура зародилась для обслуживания религиозных культов в родоплеменных обществах. Её главными заказчиками и вдохновителями выступали шаманы и жрецы. Культура усложнялась и совершенствовалась по мере развития религиозных представлений, отражая духовный строй мировосприятия этнических обществ, вокруг которого выстраивались общественные и хозяйственные отношения. Её взаимодействие с бытиём общества было диалектическим, она изменялась под воздействием хозяйственной и общественной жизни и влияла на изменения хозяйственных и общественных отношений. Объединение этнических племён в устойчивые союзы было признаком появления государственной власти, которая была заинтересована в устойчивых союзах, стремилась подавлять попытки того или иного племени выйти из союза. Для этого государственной власти понадобилось соответствующее мировоззрение, основывающееся на этнических родоплеменных религиях. Так возникли языческие религиозные мировоззрения, а на их основаниях развивалась языческая цивилизационная культура.

Развитие цивилизаций было связано с расширением знаний об окружающем мире ради наибольшего использования этого мира для получения средств жизнеобеспечения. А накопление знаний на некоторой ступени познания мира стало невозможным без их систематизации, что послужило причиной зарождения абстрактного мышления и философии, которая упорядочивала само абстрактное мышление, сделала его осмысленным. Философия занималась выстраиванием абстрактного мира понятий, образов, отвлечённых идей. А для перевода этого абстрактного мира в действительность, для упорядочивания самой действительности посредством упорядоченного мира идей понадобилось особое сословие жрецов-священников, выступающих политиками и историками, обладающих эзотерическими знаниями о способах управления людьми с помощью идей, и они превращали философию в идеологию. Культура под их влиянием поднялась на новую ступень развития, когда она уже отражала видение мира, – если можно так выразиться, – через очки идеологии, через философское мировоззрение, используя абстрактные образы и понятия, опираясь на них.

Монотеистические или, точнее сказать, философские идеологии, обосновавшие феодальный строй, то есть феодальное государство и право, феодальные отношения собственности, феодальные общественные отношения, как отношения народные, выстраивались на философских мировоззрениях, на разумном выстраивании определённых идей для решения задачи выведения языческих цивилизаций из всеохватного кризиса. Чтобы воздействовать на людей, философские идеологии должны были отражать религиозное родоплеменное бессознательное людей, и только в этом смысле они оказывались религиями. Историческая эпоха феодального строя была переходной в развитии цивилизации. В эту эпоху сознание людей под воздействием философской религии отрывалось от первобытного родоплеменного общественного мировосприятия, мировосприятия естественного, природного и биологического, чтобы с течением времени, вследствие естественного и политического отбора превращаться в идеологическое мировосприятие, то есть абстрактное, всецело управляемое посредством абстрактно упорядоченных идей, посредством идеологий. Поэтому и культура феодализма была переходной, абстрагирующей языческое сознание, превращающей его в идеологическое сознание, а родоплеменные общественные отношения преобразующей в идеальные народные общественные отношения.

Окончательная победа феодального идеологического мировоззрения достигалась на исходе средневековья, во времена Великих Смут, завершавшихся народными революциями, после которых становилось возможным движение к монархическому абсолютизму, как окончательной цели феодальной религиозной идеологии в области выстраивания предельно упорядоченной государственной власти. Народное мировоззрение уже идеологическое, оно выстраивается на основаниях религиозных философских идеологий и управляется ими. Однако земледельческие хозяйственные отношения, лежащие в основе феодализма, непосредственно зависят от природы, а потому сохраняют в народном мировосприятии огромное наследие языческого прошлого. Это отражается в народной культуре, являясь первопричиной почвеннического патриотизма, защищающего права коллективной народной собственности на обозначенную границами землю.

Буржуазные революции подготавливаются философскими мировоззрениями, которые возникают вследствие реформации философской религии, делают следующий шаг в направлении отрыва идеологии от воздействия природы, от природной зависимости в её погодно-климатическом и почвенническом смысле. А Национальная революция закрепляет этот отрыв, преобразует общественные отношения в полностью идеологические отношения, в идеале совсем разрывающие связь с патриотизмом. Национальное мировосприятие в идеале становится как бы совершенно независящим от того, где оказался представитель нации, в каком месте земли, космоса или вселенной. Это позволяет национальному обществу встраиваться в глобальные экономические и политические отношения, оставаясь обществом с устойчивыми общественными отношениями. Представители нации могут вести борьбу за рынки сбыта своей товарной продукции в любом месте земного шара, оставаясь представителями своей нации в любой среде, в любой обстановке, в любых обстоятельствах. И национальная культура отличается от народной именно тем, что она отражает общественные отношения, как абстрагирующиеся от родоплеменного прошлого, сохраняющие с ним связь только через этнические Архетипы. Поэтому национальные общественные отношения развиваются и поддерживаются, в первую очередь, как архетипические и этнократические. Возникновение национальной культуры обусловлено, во-первых, появлением национальной идеологии в том или ином её проявлении, а во-вторых, революционным разрывом с народной культурой, то есть Культурной революцией, которая происходит одновременно с Национальной революцией.

Национальная революция, как любая революция вообще, совершается авторитарной диктатурой революционно мыслящего меньшинства над большинством, в том числе ради того, чтобы создать условия для воспитания молодёжи на основе качественно нового мировосприятия. Поэтому и Культурная революция может осуществляться только авторитарной диктатурой революционной политической организации, захватывающей все рычаги государственной власти, качественно усиливающей эту власть для проведения своего политического курса. Только в эпоху Национальной Реформации, когда возврат к старому становится невозможным, Культурная революция завершается вместе с завершением Национальной революции и перерастает в Культурную Реформацию, движимую уже представителями национальной элиты без непосредственного вмешательства государственной власти.

Иначе говоря, новая культура, которая появляется при Национальной революции, создаётся в рамках явной или неявной культурной политики националистического режима государственной власти. В России культурную политику Национальной революции будет определять национал-демократическое мировоззрение. И первоначальная русская национальная культура будет в полной мере культурой идеально мыслимого национального среднего класса, которому предстоит стать главным участником производственных и политических отношений на обозримую перспективу цивилизационного развития, когда он будет и самым многочисленным социальным слоем национального общества.

Чем определённее общественное сознание выстраивается, как сословно-иерархическое, тем быстрее совершается совершенствование производительных сил и социально-корпоративной производительной культуры участников производства, тем живее экономическое развитие. Культура новой России должна будет своими средствами воздействия способствовать ускорению становления сословно-иерархических и политических отношений нового, национального общества, направляемого первым партийно-политическим сословием. В таком случае экономические основания русского национального общества будут строиться на самых совершенных производительных силах информационно-технологической цивилизации XXI века.

Новая культура, которой предстоит стать завтра русской национальной, не может рождаться вне революционизирующего массовое сознание авангардизма. Она начнёт проявляться и приобретать собственный стиль лишь при нарождении мощного духовного толчка революционного мировоззрения, через прорыв творческой интуиции в сферы непривычного и существенно иного, которое покажется разрывом со всей традицией русской народной культуры. Передовая русская культура должна будет без сожалений оставить всё отжившее позади, устремляясь к мифологизации нового, корпоративно-национального общества, способствуя становлению расовой элиты этнократического общества, как общества третьего тысячелетия.

Народное земледельческое общество живёт в условиях низкой производительности крестьянского труда и недопроизводства средств жизнеобеспечения большинства. Национальное же городское общество возникает тогда, когда производительность городских предприятий создаёт предпосылки для перепроизводства и рыночной конкуренции изготовленных товаров. Рыночная конкуренция товаропроизводителей существенно меняет национальный характер в сравнении с народным, и это непосредственно отражается в национальной культуре. Развитие уже существующих национальных культур державных государств, в которых вследствие завершения буржуазных революций происходили революции Национальные, как начало Национальных Реформаций, имело схожие особенности. При выстраивании культурной мифологии нового общества в её основании закладывалась мифологизация орденского духа военно-управленческого сословия государствообразующего этноса. Мифологизация орденского духа второго сословия, начинаемая авторитарной государственной властью во время Национальной революции, устойчиво усиливалась в течение последующей Национальной Реформации по мере возрастания участия средних слоёв горожан в социально-политическом самоуправлении, оказывая огромное воздействие на внешний облик и правила поведения национальной элиты и на развитие товарного промышленного производства. Последовательность изменений формы и содержания в культурах США и Японии за последнее столетие, связь этих изменений с изменениями в характере товарного производства служат тому наглядным подтверждением.

Причина тому простая. Самые выраженные традиции корпоративной культуры взаимоотношений второго сословия в условиях рыночной экономики оказываются отвечающими требованиям поддержания соответствия между усложняющимися производительными силами промышленного производства и производственными отношениями. Они позволяют воспитывать дух социального корпоративизма и готовности к напряжённой конкурентной борьбе у управленцев, работников и служащих предприятий и у защищающих их интересы на мировом рынке чиновников национального государства. Вследствие постоянного ожесточения конкурентной борьбы производственные отношения рыночной экономики при современном уровне развития передового научно-технологического производства должны постоянно повышаться до уровня воинского поведения всех членов производственного, научно-производственного объединения, освящаться особыми символами и ритуалами некоего нацеленного на борьбу с конкурентами социума промышленно-производительного субъекта экономической системы государства. Но добиться корпоративной дисциплины участники производства и государственного управления могут тогда только, когда выступают, как некий подобный воинскому орден, прошедший духовное посвящение на основе корпоративного орденского целеполагания.

Для созидания в России самых передовых национального общества и производительных сил в обстоятельствах необратимого вовлечения экономики страны в мировую рыночную экономику потребуется вся организующая воля государственной власти, весь аппарат пропагандистского и идеологического насилия, чтобы осуществить в культуре поворот к самой яркой национальной мифологизации традиции воспитания орденского духа русского второго сословия. И это необходимо будет начать делать во время Национальной революции с использованием самых действенных эзотерических знаний всех мировых цивилизаций прошлого.

Глава 5. Эпоха русской Национальной Реформации

Современное становление промышленной капиталистической цивилизации происходит по мере продолжения усложнения национальных общественно-производственных отношений и сословной специализации при разделении труда внутри каждого национального общества. Чем определённее городские общественные отношения конкретной нации приближаются к корпоративизму отношений теоретически идеального этнократического общества, – идеального по Платону, то есть разделяющегося на три сословия, – тем более сложные промышленные производства нация оказывается в состоянии создавать, как производства наукоёмкие и восприимчивые к непрерывному усовершенствованию, конкурентоспособные и дающие высокую прибыль. А только рост передового высокотехнологического, наукоёмкого промышленного производства обеспечивает и будет в обозримой перспективе обеспечивать условия для экономического и политического могущества конкретного государства, его процветания и социального развития.

Однако создание и укоренение традиций сословных и межсословных национальных отношений государствообразующего этноса требует смены поколений и, как показывает исторический опыт других промышленно развитых ныне стран, закрепляется лишь в третьем поколении. То есть, лишь в третьем поколении после начала Национальной революции появляются предпосылки для возникновения действительно цивилизованного национального общества. Эти-то 50-60 лет создания сначала государственной властью режима националистической диктатуры промышленного интереса, а затем национальной элитой традиций сословно-иерархических отношений общественного существования и являются эпохой Национальной Реформации в судьбе всякой переживающей её страны. Такая эпоха в судьбе отдельного государства представляет собой составную часть исторической эпохи Национальных Реформаций в целом ряда стран, в которых возникали, возникают и будут возникать национальные общества. В настоящее время эпоха Национальной Реформации завершилась или завершается в Японии, в Германии, в Италии, в Испании и так далее, – то есть в странах, которые прошли через Национальные революции в 20-х, 30-х годах двадцатого века. Во Франции она завершилась после Парижской Коммуны в 70-х годах XIX века. В США – после Первой Мировой войны. Россия же только подошла к её началу.

Коммунистический режим в соответствии со своим идеологическим видением будущего человечества сознательно уничтожал становление сословного сознания в России, de jure уравнял все виды труда и, тем самым, отбросил государствообразующий этнос в общественном развитии к временам Великой Смуты, то есть к началу ХVII века. Демократический же контроль над властью невозможен без развитого общественного сознания. В России в данное время нет демократии, и она невозможна в стране, где народное умозрение потеряло общественный характер, знает только два классовых полюса политических интересов: интересы Верхов и интересы Низов. О современной демократии как таковой, о её положительном воздействии на экономическое и социально-политическое становление всякой конкретной страны имеет смысл говорить только при возникновении трёх полюсов политических интересов государствообразующего этноса, как интересов разных общественных сословий единого этнократического общества. Внутренние причины быстрого развития этого общества или, как принято его определять с девятнадцатого столетия, нации, обусловлены диалектическим противоборством движущих противоречий сословных интересов, отчётливо обозначенных юридическими и иными отношениями к собственности.

Обусловленные сословными интересами противоречия и их взаимное противоборство постоянно создают политическую игру различных коалиций, временных союзов одних против других, не позволяющих какому-нибудь одному сословию установить полный контроль над властью. Поскольку такие межсословные противоречия в России отсутствуют, постольку говорить сейчас о представительном существе власти в стране есть лицемерие и ложь. В политической действительности нынешняя власть Верхов призвана собственниками коммерческого капитала отвлечь Низы от поддержки идей объективной Национальной революции, которая как раз и осуществляет создание этнократического сословно-иерархического общества, обеспечивает социальное и экономическое закрепление предпосылок появления собственно демократического сознания и демократической культуры, а так же необходимых юридических и политических условий для их развития.

Избирательный процесс выделения представительной власти в нынешней России в его глубинной политической сути лишь выполняет задачу придания видимости законности нахождения на Верху обслуживающей воров и спекулянтов клики власти, должен скрыть циничную и бездарную диктатуру, которую она установила в стране. Но как раз по этим причинам в стране непрерывно углубляется всеохватный общегосударственный кризис, готовящий условия для успеха неизбежной Национальной революции, прогрессивной в самом своём существе.

Вопрос лишь в том, будет ли Национальная революция и продвижение к национальным общественным отношениям в России происходить стихийно, под влиянием разных обстоятельств, с большими жертвами, с огромным политическим риском для сохранения целостности государства. Или же появится национал-демократическая политическая сила, развивающая на основаниях теории Национальной Реформации политическую идеологию Национальной революции и Национальной Реформации, чтобы сознательно повести страну вперёд, подчинить своей воле любые обстоятельства и осуществить в кратчайший исторический срок преобразование государствообразующего этноса в самое развитое национальное общество. И не просто в высокоразвитое национальное общество, а в способное возглавить Новый Мировой Порядок научно-промышленной цивилизации.

август-сентябрь 1995г.