Говядина 2

2

Ранним утром станцию распределения привычно огласила сирена-будильник. Джону так надоело однообразие в расписании. Сегодня второй день рабочей недели, а значит, нужно написать распределение на работу Джонов, а потом идти на этаж по размножению. За прошедшие три месяца работы это будет первый раз, когда Джону-помощнику самому нужно работать на этом этаже. Никому не нравилась эта работа. Питомцы как с ума сходили в это время, да и вообще — ничего приятного.

На родине Джона никто не размножался "диким" путем, все давно уже было автоматизировано и не требовало присутствия ни одной живой души. Тут же, на станции, при работе с простыми животными и работа была простой и по-животному дикой. Но, как бы неприятно ни было, а размножать стада надо.

Но в большей степени Джона волновало то, что случилось вчера. Не заметил ли кто, что в документах один из питомцев явно не был рыжим и толстым? Не расскажет ли четвертый Джон-загонщик кому-нибудь, что Джон-заведующий попросил его взять не того? Не заметили ли охранники, что четвертый загонщик специально пошел к пещере, а не взял первого попавшегося у входа, как все обычно делали?

На утреннем приеме пищи никто помощника не вызвал, никто не смотрел косо, и Джона начало отпускать чувство тревоги. То, что он сделал вчера, осталось незамеченным. Можно дышать спокойно, поедая безвкусную кашу и попивая вполне приличный чай с фруктовым сиропом. Каша и чай были из клонированных продуктов, сироп с ароматизатором, но все равно приятно. Пока к столу не подошел Джон-начальник.

— Ты не против? — и он поставил тарелку с кружкой на стол, а после короткого кивка подчиненного, сел напротив. — Как спалось? Тебе не выделить лишний матрас для мягкости?

— Нет, спасибо, все хорошо. Спал как в гибернационной камере.

— Рано тут вставать надо. Скорее бы на пенсию, — усмехнулся начальник. Джон-помощник попытался улыбнуться, но когда до начальника дошло, что он сморозил, в улыбке отпала необходимость. — Прошу простить. Забыл. Ты такой выдающийся работник, что я забываю о нашей разнице.

Щеки Джона-помощника непривычно зарделись. Но он пока не понимал, что еще понадобилось начальнику от него. Когда он уже почти осмелился спросить, Джон-заведующий, нервно озираясь, прошептал:

— Кто сегодня на размножении работает? Сможешь поменять на себя? Я хочу, чтобы ты был сегодня на этаже размножения.

— Я и так, — кое-как проглотив кашу, начал работник, — сегодня моя очередь. Список… уже на стенде. Я перед приемом пищи сделал.

— Какой же ты молодец. Быстро работаешь, хорошо соображаешь. Надеюсь, до конца своего цикла таким и будешь.

На этот раз щеки Джона не розовели. Он уже понимал, что начальнику что-то надо, и вся похвала была отравлена этим знанием.

— Тогда скоро увидимся.

Старший Джон быстро закинул остатки каши в рот и, не допив чай, вышел из столовой. По торопливому шагу было понятно, что он весь в нетерпении. Зато Джону-помощнику все больше не хотелось начинать рабочий день.

Но работа есть работа. По сути, Джон только для нее и создан. Он неторопясь доел, потом переоделся в своей комнате в белый цельный комбинезон с водоотталкивающим эффектом, взял прозрачную маску для глаз и самым медленным шагом направился на рабочее место. Заведующий уже ждал его у входа на этаж.

Этаж по размножению, как и многие другие, недоступные для посещения, имел несколько автоматических дверей, открываемых специальными ключ-картами, которые выдавались на распределительном пункте внизу. Меры безопасности на этажах иногда вводили Джонов в ступор, ведь станция была не тюрьмой, но создавалось именно такое впечатление. Хотя, кто Джоны такие, чтобы спорить с основателями? Вот именно, никто, всего лишь рабочая сила, труд которой оплачивался едой и жильем, и небольшим жалованьем, отправляемым родственникам или копившемся на депозитах на родине.

Шли по коридорам молча. Было еще рано, и потому, наверное, даже на этаже по размножению, довольно тихо. Джон-помощник боялся спросить, куда старший его ведет. Вокруг были лишь тишина и стерильно белые стены.

Наконец, они подошли к одной из многочисленных дверей. Младший Джон явственно расслышал на нею шепот. Начальник достал карту, провел по сенсору, и дверь медленно поползла вбок, открывая взору такую же стерильную большую комнату, в которой были лишь отхожее место, маленький столик и кушетка, привинченные ножками к полу. На полу, игнорируя спальное место, расположился питомец. Тот самый, которого Джон-заведующий просил вчера вытащить. Он был совершенно гол, как ему и положено, но как-то будто бы стыдливо прикрывал волосатый пах ладонями. Колени ободраны, локти и костяшки пальцев тоже, хотя Джон-помощник знал, что этот питомец вышел из загона спокойно, не брыкался и не кусался — вчера об этом загонщик всем успел расхвастать.

Джон-подчиненный задерживал дыхание от удивления. Из-за этого его жабры заработали, быстро открываясь и закрываясь, ведь мозг решил, что раз кислород не поступает, значит, тело находится под водой. Джон зажал ребра локтями, успокаивая придаточную дыхательную систему. Жабры еще какое-то время подрагивали под мышками, вызывая неприятную щекотку.

— Посмотри на него внимательно, — приказал начальник, будто дождавшись, пока его работник успокоится.

— Смотрю…

— Я наблюдаю за ним уже очень давно. У меня есть подозрения на его счет. И надеюсь, я не сошел с ума. Поэтому мне и нужен был ты. Ты мой свидетель. Свидетель или сумасшествия — тогда ты должен будешь доложить, чтобы меня сняли с должности, или моей правоты — тогда ты нужен мне еще больше, ведь мы с тобой буквально сделаем открытие, переворачивающее весь наш мир.

— Я не понимаю, — осмелился признаться Джон. Он опустил голову, не хотел смотреть на существо, которое глядело большими светлыми глазами прямо на него, прямо в его метафорическую душу.

— Я уже вижу, что понимаешь, — ответил старший Джон. — И он — понимает.

Джону-начальнику даже не пришлось показывать пальцем. Существо село на ягодицы и, поджав и обняв ноги, переводило взгляд с одного на другого, беззвучно шевеля губами.

Джону стало не по себе. Не может такого быть. Нет. Это — еда. Это — мясо. Оно может понимать только три вещи: пищу, страх и жажду размножения. Все остальное для еды пустой звук.

— Пустой звук…

— Не повторяй эту мантру. Учителя или сами не знают, или врут, или мы с тобой в самом деле нашли первого и, может быть, — даже надеюсь на это — единственного.

— Нет, нет, нет, — в горлу подступил ком. Затошнило. Замутило. Земля уходила из-под ног.

Тем временем Джон-заведующий присел на корточки и обратился уже к питомцу:

— Здравствуй. Я — Джон. Я — Джо-он. А ты? — он говорил это, тыкая пальцем то в себя, то в существо. — Ну давай, не стесняйся. Я — Джон. А ты?

Мясо его явно не боялось. Оно было в ступоре, но все еще беззастенчиво глядело на обоих пришедших. Потом оно, будто немного подумав, показало на свой — единственный — рот. А затем трясущейся рукой — на рты Джонов. Вытянуло вверх два пальца, держа остальные опущенными.

— Что? — младший Джон только отошел от одного ступора, и уже впал в новый. — Он?

— Посчитал наши рты… — также потрясенно проговорил старший, не оборачиваясь к подчиненному. — Я Джон. А ты?

Но существо не реагировало. Оно с прищуром оглядывало присутствующих. Когда Джон-заведующий, теряя терпение, протянул к нему руку, существо отпрыгнуло к углу комнаты и завыло.

— Кричи сколько влезет. Но я знаю, ты меня понимаешь. Не можешь же не понимать, умея считать!

И тут у Джона появилась догадка. Что они учили по истории? Когда-то в мире было много языков, мир делился на страны, и бывало, что в каждой стране люди говорили на разных языках и друг друга не понимали. Очень через много веков человечество дошло до того уровня содружества, когда не нужны были страны, и разные языки просто смешались, растворились один в другом, создав нынешний, самый удобный и идеальный. Но так ли было на этой примитивной планетке? Можно проверить.

Джон медленным движением достал из кармана мини-планшет, подключил визулятор и ввел в поиск "языки планеты Земля". Вышел список самых распространенных на момент колонизации: так называемые русский, китайский, английский. Джон открыл словарь, пока старший все еще пытался заставить существо заговорить, глупо кривляясь и показывая длинные пальцы, которых тоже, как и у существа, было пять. Джон ввел "меня зовут".

— "Во дэ миндзы ши… Джон", — приятным голосом "сказал" планшет.

Старший Джон повернулся и ошарашенно уставился на подчиненного. Но питомец никак не отреагировал.

— Хм…

— "Май нейм из Джон", — снова ничего. Последняя попытка: — "Меня зовут Джон".

Существо дернулось. Привстало, потом снова село, буквально сползая по стенке. Джон так разволновался, что не догадался посмотреть, как будет по-русски "А тебя?", поэтому тоже, как начальник ранее, просто показал рукой на существо. То, трясущейся рукой теребя редкие волоски на груди, беззвучно шевелило губами, попеременно плотно сжимая их, будто пытаясь успокоить трясущуюся челюсть.

— Ста… Старец.