Граф де Шантелен

Глава XIII ТАИНСТВЕННЫЙ СВЯЩЕННИК

Действительно, отсутствие священников в департаменте повлекло за собой полный упадок духовной жизни края; в особенности страдали от этого жители деревень. И все же они не желали признавать новообращенных святых отцов, предпочитая отсиживаться в своих домах и не показываться в церкви. Новорожденные дети оставались некрещеными, старики умирали без причастия, браки не только не освящались, но и не регистрировались, так как в это смутное время не действовали даже конторы по записи актов гражданского состояния.

Однако во второй половине апреля в окрестностях Дуарнене произошла значительная перемена. Какой-то священник, пренебрегая многочисленными опасностями, явился сюда исполнять святую миссию.

Вначале об этом говорили шепотом: нельзя было привлекать внимание шпионов, которых власти рассылали по всей стране, но в конце концов стало неоспоримым то, что какой-то таинственный священник поселился в этих краях. В любую погоду — в бурю, по ночам — неизвестный, всегда в одиночестве, обходил соседние селения. Его видели в Пон-Круа, в Крозоне, в Дуарнене, в Пулане. Он посещал не только крупные приходы, но заходил и в самые неприметные домишки на отшибе.

Поговаривали, что он отлично знал здешние места и был в курсе всех насущных проблем. Он появлялся сразу после рождения ребенка, приходил утешать и тех, кто находился на смертном одре. Он почти всегда скрывал свое лицо от любопытных взоров. Но вовсе не обязательно было лицезреть его, чтобы распознать в нем милосердного служителя истинной веры.

Эти факты, вначале мало кому известные, не замедлили привлечь всеобщее внимание. Вскоре о нем заговорили в Дуарнене.

— Сегодня ночью он приходил причастить Керденана, — говорили одни.

— Позавчера он крестил ребенка Брезанелей, — отвечали другие.

— Надо пользоваться его присутствием, — с наивной простотой повторяли другие, — так как с ним в любой момент может случиться несчастье.

Жители окрестных деревень, в целом очень набожные, несказанно обрадовались появлению этого неизвестного, который возрождал духовную жизнь края.

На дороге, ведущей из Дуарнене в Пон-Круа, стоял старый дуб. Говорили, что подле него крестьяне оставляли записки со своими просьбами, и следующей ночью таинственный священник приходил к ним.

Из-за уединенного положения домика Локмайе, его гости долгое время ничего не знали о происходящем. Они разговаривали только с ближайшими соседями и предпочитали поменьше выходить из дома. Они и не подозревали, что уже целых два месяца рядом есть тот, кто может им помочь.

Однако как-то раз слухи о таинственном священнике достигли ушей Локмайе. Тот шепнул Кернану. Бретонец поспешил рассказать об этом своему господину. Отблеск удовлетворения проскользнул в его взгляде.

— Право, — произнес Кернан, — этот священник, должно быть, человек отважный и готовый к самопожертвованию, только в таком случае он может действовать подобным образом.

— Да, — ответил граф, — но в качестве награды его окружают благодарностью.

— Без сомнения, мой господин. И я представляю, как счастливы теперь жители! Знаете ли вы, как трудно умирать без покаяния!

— Да, — согласился граф.

— Для меня, — продолжал бретонец с глубокой убежденностью, — это стало бы самой страшной мукой; новорожденный может подождать с крещением, и каждый имеет право занять место священника возле колыбели, да и возлюбленные могут отложить свадьбу до лучших времен! Но умереть без духовника, стоящего у изголовья, — тут есть от чего прийти в отчаяние!

— Ты прав, мой бедный Кернан.

— Но я думаю, что больше всех обрадуется этой новости господин Анри! Мы многим обязаны этому храброму юноше; к счастью, мы знаем, чем отблагодарить его! Моя племянница получит мужа, на которого она сможет рассчитывать! И наверняка, спасая эту девушку его руками, небо предопределило ее будущее.

— Мы должны подумать над этим, Кернан, — ответил граф. — Будет ли моя дорогая девочка счастлива так, как она того заслуживает? Она достаточно много вынесла, чтобы Небо наконец послало ей безбедную жизнь. Но прежде чем говорить об этом священнику, шевалье, позвольте мне самому уладить дело.

Кернан пообещал ничего не говорить, но шевалье однажды сам услышал от крестьян о человеке, которого уже знала вся округа. Тотчас же он сообщил эту новость бретонцу, который не мог сдержать хитрой улыбки, видя оживление юноши.

— Расскажите об этом сегодня за ужином, — посоветовал он ему.

Анри последовал совету Кернана, и тем же вечером свадьба была решена.

— Но кто пойдет к этому священнику?

— Я, — сказал граф.

Мари бросилась к нему на грудь.

— Все складывается удачно, — сказал Кернан. — Любите ее, молодой человек!

— Да, мой дядя, — ответил Анри, бросаясь ему на шею.

Прошел долгий месяц. Граф больше не возвращался к разговору о таинственном священнике. Но однажды вечером он сообщил молодым людям, что их свадьба состоится тринадцатого июля в гротах Морга. До назначенного дня оставалось еще три недели.

Итак, следовало смириться и ждать. Время ожидания счастья кажется самым долгим, но оно же проходит быстрее всего. Нужно было подумать о тысяче разных мелочей. Кернан хотел, чтобы Мари красовалась в подвенечном платье; он истратил несколько старых экю,[79] чтобы купить ей немного лент и рюш. Анри, не сказав никому ни слова, израсходовал все свои сбережения в Шатолене — что, впрочем, оказалось весьма нетрудно — на прекрасный костюм бретонской крестьянки.

Нужно заметить, что Кернан считал невозможным участвовать в церемонии без больших добротных башмаков, и все соседи, не исключая Локмайе, не хотели отставать от него.

В конце концов все было готово еще задолго до назначенного срока. Анри не переставал беспокоиться по поводу присутствия священника. Он знал про дуб у дороги и однажды поутру отправился туда и положил записку, в которой напоминал дату и место предстоящего венчания.

Несколько мгновений спустя прятавшийся неподалеку человек с крайне неприятным лицом подобрал записку и тотчас же исчез.

Наконец наступил последний вечер перед знаменательным событием. Все собрались в комнате на первом этаже. Анри не мог сдержать своего счастья. Граф прочел напутственную речь о честной и праведной жизни на этой земле и произнес волнующие слова. Анри и Мари бросились перед ним на колени и попросили благословения.

— Да, — промолвил граф, — да благословит вас Небо, да простятся вам ваши грехи, да хранит вас Господь всю оставшуюся жизнь! О, мои любимые дети, да исполнится отеческое благословение!

А когда молодые люди встали, он прижал их к своей груди.