Граф Луканор

Книга «Граф Луканор», написана без малого 700 лет назад. Четыре столетия прошло уже и с той поры, как испанский ученый-гуманист Арготе де Молина извлек ее из архивов и сделал достоянием читателей. Но века не угасили интереса к этой старинной книге. Она пользуется широким признанием не только на родине автора — в Испании, но и далеко за ее пределами, как один из самых значительных и интересных памятников культуры прошлого.

Эпоха Хуана Мануэля

Дон Хуан Мануэль прожил полную бурных событий жизнь. Он находился в самой гуще напряженной политической борьбы и заслуженно приобрел у соотечественников славу неутомимого воина, умного, расчетливого политика и образованнейшего человека.

Годы правления в Кастилии Санчо IV (1282 — 1295), Фердинанда IV (1295 — 1312) и Альфонса XI (1312 — 1350), на которые падают годы жизни Хуана Мануэля, были периодом феодальных смут. К этому времени в руках испанцев были уже почти все исконные их земли, за исключением Гранадской области на юге, где еще сохранялось владычество мавров.

Правда, войны с маврами продолжались и Хуан Мануэль принимал в них активное участие. Уже 12-летним мальчиком, унаследовав после смерти отца, инфанта Мануэля, в числе прочих также и титул «главного начальника границы» в королевстве Мурсия, он впервые участвует в набеге на земли гранадских мавров. И позднее не раз еще фамильные штандарты Хуана Мануэля развевались в боях с арабами. На склоне лет, в 1344 г., он отличился при взятии Альхесираса.

Однако задача общенациональной борьбы с маврами к этому времени отошла на задний план. Решающие успехи Реконкисты привели к резкому обострению внутренних противоречий в стране между простым народом и феодалами, в среде самих феодалов и, наконец, между владетельными сеньорами и королем, с особой силой разгорались феодальные распри в период «междуцарствий».

Смерть короля и восшествие на престол другого неизменно лишали привилегированного положения одних вельмож и приближали к трону других, что каждый раз вызывало новую волну кровопролитных столкновений. Так было и после смерти Фердинанда IV, когда кастильский престол достался его сыну Альфонсу, которому в то время не было и двух лет. Почти 30 лет продолжалась феодальная смута, принесшая неисчислимые беды простому народу.

Личность писателя

Хуан Мануэль в годы правления Фердинанда IV почти не вмешивался в междоусобицы. Но, когда в 1312 г. королева-мать Мария де Молина при назначении опекунов малолетнего Альфонса обошла Хуана Мануэля, тот счел себя несправедливо обиженным. К тому же инфант дон Педро — один из опекунов — незаконно захватил часть владений Хуана Мануэля, и тот в ответ взялся за оружие. Только 1319 г. его права были признаны, но два года спустя, после смерти Марии де Молины, распри разгорелись с еще большим ожесточением. Они не прекратились и после того, как в 1325 г. Альфонс стал сам править страной.

Хуан Мануэль, который вручил Альфонсу хранившуюся у него королевскую печать и принес присягу вассальной верности, вскоре был тем не менее оттеснен от власти другими вельможами. Правда, опасаясь на первых порах окончательного разрыва с могущественным сеньором, Альфонс обручился с дочерью Хуана Мануэля, Констансой, а самого его вновь назначил «начальником границы» в Мурсии.

Но не успел Хуан Мануэль отпраздновать славную победу над кавалерией гранадского военачальника Осмина, как до него дошло известие о вероломстве короля. Альфонс XI заключил Констансу в крепость и подписал брачный контракт с Марией Португальской. Это положило начало многолетней борьбе Мануэля с королем, которая продолжалась с небольшими перерывами до 1340 года. Только после того, как Альфонс XI освободил Констансу, дав согласие на ее брак с португальским принцем, и вернул все утраченные Хуаном Мануэлем за годы борьбы владения и титулы, между ними произошло примирение.

Впоследствии историки этой эпохи резко разошлись в оценке поведения Хуана Мануэля. Одни яростно нападали на него, объявляя его «злостным смутьяном». Другие столь же упорно стремились обелить его и возложить всю ответственность за кровавую междоусобицу на его противников. Хуан Мануэль был человеком своего времени. Не раз он горделиво заявлял, что «предпочитает смерть бесчестию», и разжигал пожар междоусобицы, если считал, что чести его нанесен урон. И для него в этом случае не имело существенного значения, был ли его противником могущественный вельможа или король. Но нельзя не заметить, что вероломству и коварству своих врагов он предпочитал решение спора в честном поединке на поле сражения.

Человек гордого и независимого характера, он защищал свои позиции любыми средствами — как мечом, так и словом. И если сложные обстоятельства той кровавой эпохи принуждали его чаще прибегать к мечу, то все же вера в могучую силу слова, убеждения, воспитания никогда в нем не угасала. Этим и объясняется, что недолгие свои досуги между битвами Хуан Мануэль, которому принадлежит изречение: «Перо никогда не тупит меч, а меч — перо», отдавал литературному творчеству.

Хотя в одном из своих сочинений Хуан Мануэль простодушно замечает, что «лучше тратить время на сочинение книг, чем на игру в кости и прочие низкие занятия», из этого вовсе не следует, что литературная деятельность была для него средством разумно занять свой досуг. Нет, литературные труды он считал едва ли не самыми важными в своей жизни, постоянно подчеркивая, что своими книгами стремился «принести пользу и раскрыть истину».

Творчество

Писатель-воин находит проникновенные слова для восхваления знания. За последние 25 лет жизни, на которые приходится его литературная деятельность, Хуан Мануэль создал 12 произведений.

Стремясь передать их потомству в неискаженном виде, он в 1342 г. приказал их тщательно переписать, снабдив «Общим предисловием», и рукопись отдал на хранение монахам, основанного им в его родовом замке Пеньяфель, монастыря. Увы, рукопись, старательно изготовленная, исчезла, и о сочинениях Хуана Мануэля можно судить лишь по позднейшим их спискам.

По-видимому, безвозвратно утраченными при этом оказались такие его труды, как упоминаемые в «Общем предисловии» книга «Правил для сочинения стихов» (едва ли не первый трактат по поэтике на испанском языке) и названные там же, а еще раньше в прологе к «Графу Луканору», «Книга мудрецов», «Книга о снарядах и военных машинах», «Книга песен», об утрате которой следует особенно пожалеть, ибо ее исчезновение лишило человечество возможности познакомиться с поэтическим творчеством Хуана Мануэля.

Дошедшие произведения испанского вельможи в большинстве своем являются морально-дидактическими трактатами и, взятые в целом, дают своеобразную сводку знаний, житейской мудрости и нравственных норм его времени. Некоторые из них, как, например, «Книга об охоте» (написана после 1337 г.) или «Книга о гербах» (1342), касаются довольно узких вопросов, большинство же затрагивает самые разнообразные проблемы философии, науки и морали.

В «Книге о рыцаре и об оруженосце» Мануэль повествует о том, как юный оруженосец, отправляющийся ко двору, чтобы получить рыцарское звание, встречается со старым, опытным рыцарем, который дает ему немало полезных советов. К своему наставнику возвращается юноша и после посвящения в рыцари. Этот нехитрый сюжет позволяет автору изложить просто и ясно представления того времени о Вселенной и человеке. Еще интереснее другое сочинение писателя «Книга состояний» (1327 — 1332). Сюжет писатель заимствовал в одном из преданий о Варлааме и Иосафате, широко известном средневековой Европе в изложении Иоанна Дамаскина.

Старинную индийскую легенду о воспитанном в неведении людских страданий и смерти принце, которая легла в основу этого христианского предания, автор использует для того, чтобы, перенеся действие в современную ему Испанию, дать живую картину жизни своей страны и устами Турина, воспитателя юного принца Иоаса, и святого отшельника Хулио изложить сумму знаний своего времени, полезных как для мирян, так и для духовного сословия.

В «Сокращенной хронике» (написана до 1335 г.) дается краткое изложение основных событий испанской истории, в «Книге о наказаниях», иначе называемой также «Книгой без конца» (1342 — 1344), излагаются поучения сыну, касающиеся весьма широкого круга философских и житейских проблем.

Многие страницы книг Хуана Мануэля до сих пор возбуждают живой интерес картинами жизни и нравов старой Испании, нарисованными писателем далекой от нас эпохи. В его книгах можно найти бесчисленное множество примеров, взятых из жизни и истории, притч и басен, анекдотов и рассказов, поговорок и афоризмов. Хуан Мануэль особенно заботится о том, чтобы мысли его были доступны даже необразованному человеку. Не случайно все его произведения написаны на родном, испанском языке, а не по-латыни, как обычно было принято в те времена. Не случайно автор ищет даже для самых сложных вопросов убедительную и образную форму изложения.

«Граф Луканор»

«Книга примеров графа Луканора и Патронио» была завершена в 1335 г., на 15-18 лет раньше, чем всемирно известный сборник новелл итальянского писателя Джованни Боккаччо «Декамерон». Но эти две книги разделяют не 15-20 лет, а целая историческая эпоха. «Декамерон» — один из самых замечательных памятников Возрождения. В Испании эта эпоха наступила на 150 лет позже, и, конечно, в «Графе Луканоре» средневековая идеология обнаруживается еще очень отчетливо. Но своеобразие развития испанской культуры того времени, нашедшее яркое воплощение и в книге Хуана Мануэля, позволило испанскому писателю во многом преодолеть ограниченность мышления его времени и в некоторых существенных чертах перекинуть как бы мостик к Возрождению.

Показательно уже само обращение Хуана Мануэля к жанру новеллы. В средневековой литературе этот жанр бытовал преимущественно в народной среде и писателями «учеными» считался «низким», недостойным серьезного внимания и обработки.

Книга Хуана Мануэля разделена на несколько частей, не одинаковых по объему и значению.

Новеллы, включенные Хуаном Мануэлем в первую часть книги, объединены сюжетным обрамлением. Подобная сюжетная рамка, которой воспользовался в своем сборнике также и Боккаччо, не изобретена ни итальянским новеллистом, ни Хуаном Мануэлем. Задолго до них к подобному приему объединения разнообразных рассказов обращались восточные авторы, в частности, так построена и знаменитая книга «Сказки тысячи и одной ночи». Однако и Боккаччо и Хуан Мануэль используют прием весьма оригинально и каждый по-своему.

Итальянский писатель, вложив рассказ в уста десяти юношей и девушек, удалившихся из Флоренции, охваченной эпидемией чумы, на лоно природы, тем самым получает возможность разнообразить содержание и манеру изложения новелл в зависимости от того, кто из его молодых героев рассказывает ту или иную новеллу. У Хуана Мануэля сюжетное обрамление играет более скромную роль. Оно позволяет ему подчеркнуть назидательный смысл своих рассказов и сформулировать те моральные принципы, которые этими рассказами иллюстрируются.

Сюжетная канва книги

Познакомившись с книгой Хуана Мануэля, читатель, не без удивления заметит, что сюжеты некоторых новелл ему давно известны. Такова, например, басня о вороне и лисице или анекдот о мошенниках, взявшихся соткать для короля «волшебную» ткань и т. п. Все дело в том, что и в данном случае и вообще в книге сюжеты, как правило, не являются плодом творческой фантазии самого автора. В те времена это было принято, и Боккаччо для своего «Декамерона» также широко черпал свои сюжеты из разнообразных источников.

Хуан Мануэль нередко пользовался произведениями восточных авторов, в особенности арабских. При этом он использует не только такие книги, которые существовали в испанском или латинских переводах, как, например, «Калила и Димна», переведенная во времена Альфонса X, и «Синдабад», появившийся на испанском языке в 1253 г., или книги, написанные местными, испанскими авторами на основании восточных преданий, вроде сборника начала XII в «Поучения духовным лицам» перешедшего в христианство еврея Педро Альфонсо.

Владея и литературным и разговорным арабским языком, Хуан Мануэль обнаруживает знакомство также с оригинальными произведениями арабских авторов и с бытовавшими в устной арабской традиции анекдотами. Восточные источники дали Хуану Мануэлю сюжетную канву для двадцати с лишним «примеров», в т. ч. для столь известных, как рассказ о донье Труане, маге доне Ильяне, обманщике-алхимике, об укрощении юным мавром своей строптивой супруги и др.

Многие из включенных в книгу Хуана Мануэля басен (о человеке, охотившемся на куропаток; о воронах и филинах; о льве и быке) также заимствованы у восточных авторов. Другие сюжеты своих басен Хуан Мануэль почерпнул у античных баснописцев Эзопа, Федра, хорошо известных в те времена по переложениям в средневековых сборниках. Отсюда взят сюжет басни о вороне и лисице, а также басен о лошадях и льве, о предусмотрительных муравьях и т. п. Некоторые рассказы Патронио являются переложением библейских притч, иные посвящены историческим и легендарно-историческим сюжетам из отечественной и иноземной истории.

Итак, сюжеты новелл Хуана Мануэля в большинстве случаев не оригинальны.

Заимствование сюжетных линий

Один из любимых приемов переработки заимствованных сюжетов у Хуана Мануэля — это их «испанизация», перенесение действия в Испанию. При этом талантливый художник наделяет героев рассказов типично испанскими чертами, насыщая свое повествование такими деталями, которые подчеркивают национальный колорит. И «бродячий сюжет» начинает жить новой жизнью, становясь оригинальным творением автора. Убедительное доказательство тому — рассказ о маге, испытывавшем верность своего ученика данному им слову. Действие этой новеллы, источником для которой послужил один из рассказов арабской книги «Сорок дней и сорок ночей», перенесено в средневековое Толедо, издавна славившееся своими чернокнижниками. Героями новеллы становятся толедский маг дон Ильян и некий декан (священник) из Сантьяго де Компостела, «которому очень хотелось узнать искусство некромантии».

Далее в нескольких фразах писатель дает описание потайных покоев, где происходит обучение магическим наукам, искусно подчеркивая при этом также детали, которые напоминают читателю, что действие происходит именно в Испании (комната находится так глубоко, что «казалось, будто Тахо шумит над их головами»). Затем следует история избрания декана в архиепископы, также содержащая множество деталей реального быта средневековой Испании. Все дальнейшее, что случилось с деканом и доном Ильяном, их притязания и слова — все это удивительно соответствует характерам испанских героев Хуана Мануэля.

Рассказ о маге, доне Ильине, быть может, один из самых ярких, но далеко не единственный пример такой последовательной «испанизации» заимствованного сюжета. То же видно и в рассказе о донье Труане, размечтавшейся по пути на рынок о том, как она разбогатеет, продав горшок с медом, затем кур, овец и, выдав замуж своих дочерей, «будет себе прогуливаться по улице с зятьями и невестками». Подобные примеры можно было бы приумножить. Но даже и в тех рассказах, где Хуан Мануэль сохраняет восточный колорит своего первоисточника, самый стиль повествования, лаконичный, одновременно сдержанный и страстный, так своеобразен, что каждый, кто прочел хоть несколько новелл Хуана Мануэля, безошибочно признает его руку и в других рассказах.

Материал для новелл

Весьма характерно, что большинство рассказов писатель, несомненно, почерпнул из фольклора — эпических преданий и романсов испанского народа. Еще более существенно, что в таких случаях Хуан Мануэль обычно сохраняет оценку описываемых событий и героев, как совпадающую с его собственной.

Так, например, с большой теплотой рисует Хуан Мануэль в двух новеллах образ кастильского графа Фернана Гонсалеса, при котором Кастилия добилась независимости от Леонского королевства и который, таким образом, положил начало возвышению Кастилии. Фернан-Гонсалес, ставший для испанского народа национальным героем, таким же предстает и перед читателем «Графа Луканора». Хуан Мануэль изображает его неутомимым воином, выше всего ставящим славу отечества.

В первой из новелл, посвященных графу, Фернан Гонсалес отвечает своему родственнику Нуньо Лайнесу, заявившему, что пора и самому графу и его людям отдохнуть от ратных дел: «Теперь не до отдыха». Подобный ответ дает граф и воинам своей дружины, жаловавшимся на раны и усталость после победы над мавританским полководцем Альмансором, «Двинемся вновь на врага: новые раны заставят нас позабыть о старых».

Нет сомнения, что устами Фернан-Гонсалеса Хуан Мануэль высказывает свои собственные патриотические идеалы. Высшее проявление патриотического долга для него — борьба с маврами, она расценивается как благороднейшее и святое дело каждого, кто способен сражаться, и в особенности дворянства. Изображая героев Реконкисты — славных рыцарей Гарей Переса де Варгаса и Лоренсо Суареса Гальинато, прославляя вождей крестовых походов — Ричарда Львиное Сердце и др., Хуан Мануэль считает войну с маврами «богоугодным делом».

В этой войне не следует знать ни устали, ни отдыха. Но он не перестает считать мавров такими же людьми, как все. И некоторые из них не менее доблестны, умны и добродетельны, чем христиане, хотя и среди них, как и среди христиан, есть немало людей, не достойных высокого звания человека. А звание это, по мысли Хуана Мануэля, очень высоко.

Отголоски рыцарского романа в творчестве писателя

Среди качеств, которыми должен обладать истинный человек, писатель особенно выделяет честь. Забота о соблюдении законов чести — характерная особенность рыцарского кодекса морали как в Испании, так и за ее пределами. Но Хуан Мануэль выдвигая идею рыцарской чести, вкладывает в нее свое, особое содержание, несколько отличающееся от утвердившегося в те времена в среде дворянства. Понятия чести и благородства в глазах идеологов рыцарства были узко сословными. Они трактовались как «дар крови», будто бы от рождения присущий каждому «высокородному» и потому не зависящий от поведения человека.

По мысли же Хуана Мануэля, человека должно ценить не за богатство, не за благородство происхождения, а за дела. Хуан Мануэль, возвращается к этим мыслям неоднократно на протяжении книги. Особенно убедительно раскрывает их, рассказывая о том, какой совет дал Саладин графу Прованскому в ответ на вопрос, кого из многочисленных женихов своей дочери тот должен предпочесть. «Скажу только одно: выдайте дочь за человека», — ответил Саладин.

И граф, отказавший многим принцам и детям вельмож, избирает в мужья своей дочери «сына знатного, но не очень могущественного человека». Дальнейший рассказ призван подтвердить справедливость сделанного выбора. В своем понимании чести и благородства Хуан Мануэль выходит за пределы узко сословного толкования этих понятий.

Взгляд на современность

Подобное понимание чести как деяния, как обязанности человека перед другими и перед родиной, определяет отношение Хуана Мануэля к различным сословиям современного ему общества. Он исходит из признания незыблемости н справедливости существующей в феодальном государстве иерархии. Но внимание свое он сосредоточивает не столько на правах высших сословий, сколько на их обязанностях перед отчизной.

В этой связи и раскрывается позиция писателя в отношении королевской власти. Хуан Мануэль, много лет активно участвовавший в феодальных распрях и междоусобицах, писавший свою книгу в период острейшей борьбы с королем Альфонсом XI, на страницах своего сочинения явно стремится ни в чем не обнаружить личных симпатий и антипатий. Только глухое упоминание об Альваре Нуньесе и Гарсиласо, «веривших во всякого рода предсказания и приметы и окончивших жизнь свою очень печально» (оба они — и союзник Хуана Мануэля Альвар Нуньес и противник Гарсиласо — пали жертвами междоусобицы), звучит как намек на бурные события современности.

Трезвый взгляд на современность, проницательность человека, обеспокоенного судьбами отечества, позволили Хуану Мануэлю понять опасность междоусобиц. Его самая сокровенная мечта — мир в стране. Мысль о вреде распрей в аллегорической форме выражена в отрывке, где Хуан Мануэль излагает античную басню о лошадях, враждовавших попусту между собой и примирившихся лишь перед лицом общей опасности.

Оценивая роль и место королевской власти в государстве, Хуан Мануэль так же подчеркивает не права, а обязанности монарха. Писатель не раз рисует идеальные образы правителей (кастильского графа Фернан Гонсалеса, английского короля Ричарда Львиное Сердце и др.), как справедливых, верных, строгих, просвещенных и мудрых государей.

Наряду с резкой критикой скупости и нечестным способом нажитых богатств, Хуан Мануэль обличает и такие пороки своих современников, как мотовство, неблагодарность, злословие, прикрывающееся благочестием, лицемерие, упрямство, предрассудки и суеверия и т. п.

Знаменательно, что в основу морали писатель кладет требования не только религии, но и разума. Конечно, многие новеллы Хуана Мануэля формулируют принципы стоического отношения к невзгодам и превратностям судьбы. Писатель не раз призывает уповать на волю божью и конечной целью человеческой жизни объявляет стремление к загробному райскому блаженству. Глубокая религиозность, присущая Хуану Мануэлю и закономерная в испанце его эпохи, определяет собой направленность многих новелл и, в частности, таких, в основе которых лежит мотив религиозного чуда. Но характерно, что искренняя вера в «божественный промысел» противоречиво сочетается в сознании Хуана Мануэля с верой в человека и его разум, с требованием активного отношения к жизни.

Вопросы быта в книге

Интересен цикл новелл, посвященных проблемам семьи, супружеских отношений. Хуан Мануэль в этих рассказах в равной мере далек и от рыцарственного преклонения перед дамой, столь характерного для французской куртуазной поэзии того времени, и от средневекового взгляда на женщину как на существо греховное, «сосуд дьявола». Писатель и не помышляет о провозглашении идеи равенства супругов, но не рабского подчинения, а любви и веры в разум мужа требует он от жены, и не сурового утверждения своей власти в семье, а такой же любви и уважения к жене требует он от мужа.

Вот почему наряду с сатирической новеллой о юном мавре, который весьма остроумно укрощает свою строптивую молодую супругу, в книге Хуана Мануэля есть трогательный рассказ о Васкуньяне, настолько убежденной в правоте и разумности своего мужа, что, не задумываясь, во имя этой веры она готова отказаться от доводов здравого смысла, о жене Перо Нуньеса Верного, которая выкалывает себе глаз, чтобы избавиться от подозрений в насмешке над потерявшим один глаз в сражении супругом, или о мудрой женщине, сумевшей пристыдить Саладина и заставить его отказаться от притязаний на ее честь.

Героини этих рассказов, несомненно, сродни мужественным и героическим женским образам, которые не раз воспевались в эпосе и романсах испанского народа, и это еще раз подтверждает связь творчества испанского писателя XIV века с предшествующей фольклорной традицией.

Все это свидетельствует о том, что в книге Хуана Мануэля сквозь еще плотную завесу средневековых идей и представлений нередко пробиваются гуманистические тенденции, которые позволяют назвать автора «Графа Луканора» одним из ранних предшественников и провозвестников гуманистической культуры Возрождения в Испании.

Мастерство Хуана Мануэля

Новеллы Хуана Мануэля интересны не только по своему содержанию, но и по мастерству, с каким они написаны. Искусство Хуана Мануэля как новеллиста в равной мере обнаруживается в следующем:

- как психологически тонко и точно обрисованы персонажи его новелл и мотивированы их поступки и слова;

- как умело отбирает автор самые выразительные детали для изображения среды, в которой развертывается действие его рассказов;

- с каким искусством речи героев приведены в соответствие с их характерами;

- и, наконец, в динамизме развития действия, сочетаемом с лаконизмом и внутренней страстностью повествования.

Среди многих характерных особенностей новеллистического мастерства Хуана Мануэля нельзя не отметить и пронизывающую многие страницы его новелл иронию. Иногда этот эффект достигается неожиданно «сниженным» финалом, как, например, в рассказе о донье Труане. В других случаях — даже прямым пародированием в концовке основного действия (новелла об укрощении строптивой жены юношей-мавром заканчивается кратким рассказом о том, как тесть юноши неудачно пытается применить те же средства, что и герой новеллы, в отношении своей жены).

Чаще же всего ирония проходит в качестве подтекста через все повествование, раскрываясь не в действиях, а в самом стиле рассказа. Это, как и многое другое, придает своеобразность манере изложения Хуана Мануэля. Лучшие особенности новелл переходят и в последующие части книги — вторую, третью и четвертую.

Более 600 лет прошло со дня завершения книги Хуана Мануэля. Уже у современников она пользовалась большой популярностью. Еще более широкое признание она получила после того, как в 1575 году Гонсало Арготе де Молина опубликовал ее в Севилье, снабдив биографическим очерком об авторе. Одним из свидетельств глубокого интереса к «Графу Луканору» последующих поколений является широкое использование писателями Испании и других стран сюжетов, разработанных Хуаном Мануэлем.

Так, Сервантес вдохновлялся одной из новелл Хуана Мануэля в своей интермедии «Театр чудес», обработав этот сюжет весьма оригинально. Андерсен, под несомненным воздействием этой же новеллы испанского писателя XIV века, создал на тот же сюжет знаменитую сказку о голом короле.

История о графе Прованском и совете, полученном им от Саладина, была драмагизована Лопе де Вегой в его пьесе «Бедность достойна уважения». Другой испанский драматург эпохи Возрождения Хуан Руис де Аларкон в своей «Саламанкской пещере» использовал сюжет новеллы о маге доне Ильяне. В пьесе Кальдерона «Жизнь есть сон» приводится басня о человеке, который ел волчьи бобы и т.д.

Книга Хуана Мануэля «Граф Луканор» — оригинальное произведение проницательного художника. Века не угасили интереса к этой старинной книге, одному из самых интересных памятников культуры прошлого.