Граф Рысев 2 (СИ)

Глава 17

Марк Чижиков почувствовал, как на него кто-то смотрит даже сквозь полудрёму, в которой находился уже около часа. С каждой минутой ему становилось всё хуже, но он не мог заставить себя подняться с койки и обратиться в госпиталь, расположенный на территории училища. Приоткрыв один глаз, Чижиков не без удивления разглядывал капитана Сусликова, которого явно не ожидал здесь увидеть.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сусликов, возвышающийся над ним как монумент. Капитан был без кителя и знаков различия, в одной белой сорочке. Скорее всего, пришёл из офицерского корпуса, расположенного тут же в этом здании, только на третьем этаже. Вопрос оставался только в одном: а кто вообще надоумил его навестить меня.

— Как будто у меня похмелье, — глухо ответил Марк, садясь в кровати и хватаясь при этом за голову обеими руками. — Или как будто меня переехал грузовик.

— Это нормально, — Сусликов внимательно смотрел на него, только что в глаза не светил карманным светильником. — Так бывает, когда глупые мальчишки пытаются совершить подвиги, которые им не по плечу. Не просчитав всех возможных последствий. Рысев должен был вас предупредить, что так может получиться. Вот только, он сам уже, похоже, не реагирует так сильно, поэтому у него просто вылетело из головы. Узнать бы ещё, где он сумел так сильно раскрыть каналы и резерв увеличить. Одно понятно, приятным это место не назовёшь. Четвёртый уровень у мальчишки, которому ещё девятнадцати лет не исполнилось. — Он замолчал, а потом добавил. — Да и мы с Галкиным хороши. Ну видели же, что ваши с баронессой каналы ещё даже для второго уровня не подготовлены, и не остановили. Идиоты, — и он покачал головой.

— Я в туалет хочу, — внезапно заявил Чижиков. — То ли проблеваться, то ли облегчиться, а может, и то и другое.

— Иди, — Сусликов кивнул. — Я тебя здесь подожду.

— Зачем? — Марк смотрел недоумённо исподлобья. В казарме кроме них двоих никого не было. Всё-таки день только-только начал клониться к вечеру.

— Нужно проверить, насколько по тебе макр вдарил. Когда всё слишком быстро и мощно происходит, это тоже не всегда бывает хорошо. Некоторые каналы могут и не выдержать, и лучше сразу принять определённые меры. — Сусликов сел на кровать Чижикова, подразумевая, что ждать он намеревается с комфортом. — Ты же не хочешь остаться без магии?

Чижиков замотал головой и поспешил в сторону заветной двери.

— А баронесса Соколова? — спросил Марк на полпути к двери, ведущей в общий санузел, остановился и оглянулся. Словно его осенило, и он старался всё выяснить, пока не забыл.

— А что баронесса? С ней Рысев. Думаю, что, если он заметит какие-то нарушения, то вполне сумеет ей помочь. Себе же как-то смог, а это поверь, Чижиков, гораздо сложнее. — Марк кивнул, показывая, что понял его, и продолжил свой путь.

Капитан же, решил не терять время даром и достал самодельный патрон, один из тех, что отсыпал ему Рысев на дорожку.

Развернув бумажку, он высыпал на ладонь пару маленьких макров. Похоже, кто-то безжалостно раздробил более крупный, чтобы получить этих малышек.

— Какое варварство, — процедил Сусликов и вытряхнул пулю. Круглая пуля не удержалась на ладони и упала на пол, закатившись под соседнюю кровать. — Демоны двенадцатого уровня, — ругнулся капитан и нагнулся, чтобы подобрать упавшую пулю.

Он слышал, как в казарму вошли несколько человек. Слышал, как они подошли в кровати Чижикова, стараясь идти совершенно неслышно. Просто не придал этому значения. Мало ли кто решил вернуться. Занятия в связи с прорывом были отменены, и курсанты разбрелись по территории училища, пытаясь чем-то занять такое неожиданное свободное время.

Сусликов нашёл пулю и начал выпрямляться, когда сзади ему на голову накинули плотное покрывало и повалили на пол.

Он был весьма умело обученным бойцом. Поэтому даже в полной темноте и дезориентации сумел достать как минимум двоих из нападавших. Работал ногами, ориентируясь на звук. Судя по всхлипам, сумел достать двоих, а потом ему ударили чем-то тяжелым по голове, и он уже не смог сопротивляться.

Чижикова всё-таки вырвало. Умывшись и прополоскав рот, он посмотрел на себя в зеркале. Невзрачное лицо немного заострилось. Он словно похудел на несколько килограмм. И это неудивительно, организм использовал для усиления и увеличения массы каналов собственные ресурсы. Глаза горели синеватым огнём. В них всё ещё плескалось пламя макра.

— Что-то мне и правда нехорошо, — сообщил он своему отражению. — Пускай капитан меня осматривает и или сам занимается, или отведёт к кому-нибудь, кто сможет помочь.

Выпрямившись, он встряхнул мокрыми волосами и пошёл обратно в казарму. Войдя в большое помещение, заставленное кроватями, Марк замер на месте, не зная, как реагировать на открывшуюся ему картину. Четверо ближайших подручных Ондатрова с явным наслаждением пинали уже практически не шевелящееся тело, скрючившееся на полу. На голову жертве было накинуто одеяло, а ещё двое поскуливали в сторонке. Им здорово досталось от того, кого они в итоге вырубили, и в избиении эти двое участия не принимали.

— Вы что, совсем охренели? — спросил Чижиков, привлекая к себе внимание.

— А-а-а, — четверо идиотов замерли, глядя на него, а затем перевели взгляд на свою жертву. — Чижиков, а кого мы тогда… — протянул один из них. — Это же тебя надо было слегка поучить, за то, что Лёне морду разбил, да с Рысевым начал яшкаться.

— Что здесь происходит? — рык вошедшего полковника заставил всех, находящихся в казарме курсантов присесть. Сейчас Пумов был как никогда похож на свирепого степного льва, бывшего тотемом его рода. — Отставить! Смирно! Курсант Чижиков, снимите одеяло с потерпевшего.

Марк быстро присел рядом с тем несчастным, которого избили его бывшие приятели. Когда одеяло слетело, Сусликов уже начал приходить в себя. И с помощью Марка сел, держась руками за голову.

В казарме воцарилась тишина, которую нарушило тихое шипение Пумова.

— Это залёт, курсанты. Дежурный! Всех шестерых под арест!

— За что? — пискнул заглянувший в казарму курсант, которому не повезло сейчас дежурить.

— За нападение на офицера, — тихо проговорил Пумов. — И причинение вреда его здоровью.

— Это же трибунал, — ахнул дежурный, но под бешенным взглядом полковника заткнулся и быстро вызвал подмогу по рации, которые выдавались всем дежурным в обязательном порядке.

— Это всё Лёнька Ондатров! — заорал один из придурков, который пришёл в себя и, осознав, во что вляпался, попадать под трибунал без идейного руководителя не захотел. — Это он мне сказал, что долг простит, если я в «тёмной» для Чижа поучаствую!

— Дежурный! — бедный парень уставился на Пумова. — Ондатрова найти и тоже арестовать. Доигрались, детишки, теперь с вас спросят, как со взрослых, — он проводил взглядом начавших сопротивляться аресту курсантам и наклонился к Сусликову. — Гена, обопрись на меня. Давай, я тебя в госпиталь оттащу. Чижиков, помоги мне, хватай капитана с другой стороны. Да и сам ты что-то хреново выглядишь, надо бы тебя целителю показать.

— Пумыч, я же этих козлов убью, просто убью, — простонал Сусликов.

— Не убьешь, я тебя к ним не подпущу, — проговорил Пумов. — Они под трибунал пойдут. А потом дальние гарнизоны охранять. На четвёртом уровне, не выше, — добавил он мстительно. — А тебе выздоравливать надо будет. Они здорово тебя отделали, сукины дети. Ничего, я не успокоюсь, пока они самый максимум не получат. А то, совсем распоясались. Здесь армия! Хотели куролесить, вон Академия изящных искусств рядом.

— Что-то я уже сомневаюсь, что в этой Академии их только рисовать учат, да статуи ваять. — Пробормотал Чижиков. — И как бы там правила не по серьезней наших. — Он внезапно вспомнил, как Рысев рисовал вазу, объясняя этот тем, что прорыв когда-нибудь закончится, а вот ваза по заданию учителя сама собой не нарисуется.

Погрузившись каждый в свои думы, они дошли до госпиталя, где Чижикова и капитана сразу же приняли целители. Пумов же отправился в комендатуру. Он не собирался отпускать это дело на самотёк, а для этого необходимо было не выпускать его из вида ни на одном из этапов.

— Ты не жалеешь? — Маша лежала головой у меня на животе и водила пальчиком по уже давно зажившему неровному шву на боку.

— Я? — покосившись на неё, заложил руки за голову. — Уж поверь, я ни о чём не жалею. Ты сама как? Тебе понравилось?

— Сначала было немного странно, а потом очень даже хорошо, — призналась она.

Не самая лестная оценка, но, учитывая, что она была девственницей, вполне даже приемлемой. Тем более, что я так сильно её хотел, что почти позабыл, про тот факт, что она девственница, и надо действовать аккуратно и нежно. Так что это её «странно», хотя бы не прозвучало как «отвратительно». Потом я, правда, реабилитировался, но это всё равно полностью не сгладило «странного» ощущения нашего самого первого раза. Такого неловкого и даже в какой-то степени торопливого… Ладно, не будет о грустном.

— В следующий раз будет гораздо лучше, — пообещал я ей.

Мы замолчали и молчание длилось пару минут, после чего Маша задала вопрос.

— Откуда у тебя это? — она снова провела пальцем по шраму.

— Изменённый тигр порвал, — буднично ответил я, невольно вздрогнув, словно воочию ощутив ту жуткую боль и свои неуклюжие попытки зашить рану.

— Ты сказал, что Лёню убьёшь, — она скрестила руки и положила на них подбородок. — Это же не из-за меня?

— Не только, — я нагнулся, и подтянул её повыше, устраивая у себя на груди. — За тебя я бы ему морду разбил в хлам и велел не приближаться. Тем более, что замуж ты за него однозначно не выйдешь. А убью я его за другое.

— За что? — Маша нахмурилась, но я успел заметить, как в её теплых карих глазах промелькнули синие искры. Так, а вот это совсем ненормально. — Женя, мне, правда, нужно это знать.

— Маш, ты помнишь, как мы с тобой познакомились? — спросил я, перебирая её волосы.

— Конечно, ты тогда в первый раз мне жизнь спас, — она кивнула.

— Эта мразь Ондатров тогда убил рысь и чуть меня вслед за ней не отправил. Эта рысь — мать Фыры. — Она ойкнула и закрыла рот ладонью. — Вот только у меня нет доказательств. Только обрывки воспоминаний. А всех свидетелей Лёнечка очень грамотно подставил. Включая этого боровка Свинцова. Вот так. И, если я расправлюсь с ним сейчас, то это будет выглядеть, будто псих Рысев убил дворянина просто потому что ему так захотелось и что-то привиделось. Ну, и потому что, он не захотел женщину с ним делить, предварительно соблазнив несчастную.

— Женя, как только откроют портал, я сразу же отправлю письмо дяде, объясню, что я не могу выйти за этого подонка, — тут она наклонила голову, и я почувствовал у неё на лбу испарину. — Что-то мне нехорошо, — простонала Маша.

Я нахмурился и сел, укладывая её на подушку.

— Посмотри на меня, — приказал ей, потому что не хотел терять на уговоры время.

Она послушно распахнула глаза, и я увидел, как они полыхают синим огнём. Представив себе метроном, я сконцентрировался на бешено пульсирующей жилке на шее девушки. Секунда, и я уже видел каналы, которые словно налились изнутри, пытаясь расшириться, вот только им было некуда расширяться. Тело Маши не было подготовлено к такому мощному приёму энергии. Каналы просто не выдерживали, и с этим нужно было что-то делать и немедленно.

— Маш, ты собраться сможешь? — решительно спросил я её.

— Куда и зачем? — прошептала она.

— Ты у меня пока поживёшь. Твоих слуг нет, и я так или иначе не оставил бы тебя здесь одну. А теперь и подавно.

— Это неприлично, — но она села и принялась натягивать блузку, которая каким-то волшебным образом оказалась на кровати.

— Плевать, — я соскочил с постели и принялся быстро одеваться. — Твоё здоровье важнее сплетен. Тем более, ты не забыла, что я тебе соблазнил и развратил? И, надо сказать, до последнего мне ещё трудиться и трудиться. Не могу же я рисковать своей репутацией развратного повесы?

— Действительно, что мой будущий муж скажет, когда поймёт, что ему брак после тебя достался, — у Маши хватило сил хихикнуть.

— Твой будущий муж скажет, что он в своё время здорово постарался, и теперь может наслаждаться своими усилиями, — ответил я, поймав её удивлённый взгляд. — Что? Когда я говорил, что ты не выйдешь за Ондатрова, то, это значит, что ты выйдешь за кого-то другого. В данном случае, речь идёт обо мне.

— Женя, ты мне предложение делаешь? — она замерла с курточкой в руках.

— Нет, разумеется. Ты должна была просчитать последствия, когда меня соблазняла внизу. Например, я прекрасно осознавал, на что шёл, укладывая в койку невинную девицу из благородного семейства.

— Женя, мы с тобой потом на эту тему поговорим, — ответила Маша, поджав губы. И тут же поднесла руку ко лбу и покачнулась. Я успел её поддержать.

— Всё, хватит болтать, пошли уже домой. — И я подхватил её на руки, чтобы побыстрее спуститься по лестнице, а не караулить каждый её шаг, пытаясь не пропустить момент, когда она кувыркнётся со ступенек.

Уже у двери, я опустил её на пол. Маша стояла вроде бы твёрдо на ногах, но глаза её горели лихорадочным огнём, прерываемым яркими синими всполохами.

— Ты меня нарисуешь? — спросила она.

— Я тебя уже рисовал, — я улыбнулся, выводя её на улицу, где стоял, ожидая, что она поставит защиту. — Ты забыла?

— Нет, я не забыла, — она покачала головой. — Я хочу, чтобы ты нарисовал меня обнажённой.

— М-м-м, — промычал я. Почему-то в голове в этот момент крутилось, что я всегда терял интерес к женщинам, стоило мне изобразить их в обнажённом виде. — Я подумаю.

— Надеюсь, думать ты будешь не слишком долго, и уже ночью приступишь, — она качнулась, я же обхватил её за талию.

— Да, именно сегодня ночью и начнём, если ты очухаешься. А для этого мне нужно тебя побыстрее сдать из рук в руки Настасье и отправляться на охоту, — пробормотал я, идя в сторону дома так быстро, как Маша могла передвигаться. — А то, боюсь, как бы последствия не наступили.

До дома добрались без приключений. Стремительно приближался вечер, и на улицах никого не было видно. То тут, то там из подворотен слышались завывание выживших тварей. А уже в паре проулков от дома до моего слуха донёсся знакомый писк. Ну и ладушки, хоть искать долго не надо будет.

Сгрузив Машу на руки запричитавшей Настасьи, я приказал устроить девушку в моей спальне, а сам свистнул Фыру.

— Тебе ведь нравится Маша, — прошептал я, садясь рядом с кошкой на корточки. — Ей сейчас плохо. Её каналы могут не выдержать и перегореть. Она может лишиться магии, понимаешь? Мы же не можем этого допустить?

— Мяу, — Фыра согласно потерлась о мои колени лобастой головой.

— Нам нужно ей помочь, а для этого необходимо добыть парочку летяг. Ей, Фыра, не тебе. Они второго уровня, и всё ещё живы. Но местное отсутствие привычного магического фона действует и на них. Так что макры внутри работают по полной, и целебные и очень полезные летяги сейчас целебнее, чем в обычном состоянии. Поможешь мне их найти?

— Мяу, — Фыра вскочила и побежала к двери. Боевую ипостась она не принимала. Вот ещё, из-а каких-то паршивых летяг напрягаться.

— Только, запомни, не жрать их. Это для Маши, — и я, сунув сзади за ремень дополнительные обрезы, вышел на улицу. Только бы успеть, пока не стало слишком поздно. Их ведь не просто надо застрелить, но ещё и приготовить. — Я обещаю, девочка моя, если всё обойдётся, то я нарисую самый развратный потрет, какой ты только захочешь, — прошептал я, шагнув в темноту наступающей ночи.