Нет никакого смысла доказывать, что ты не верблюд, тем кто тебя пытается убедить в обратном. Вместо того чтобы рассказывать всем что меня и Ангелины с остальными девушками в европейских городах нет, мы приняли другую стратегию, и организовали круглосуточную трансляцию о моей жизни. С закрыванием кубиками неприличных частей.
Да-да, именно так, всей жизни, круглосуточно. Было местами не слишком удобно, приходилось предупреждать зрителей куда я иду, чтобы они убрали от экранов маленьких детей или сами отвернулись, но зато я и в самом деле был под постоянным наблюдением.
— Согласно статистике, особенной популярностью пользуются тренировки, их смотрит аудитория с пятнадцати до шестидесяти лет, из них двадцать три процента женщины. — говорила Ангелина, на малом совете ставшем тоже частью шоу. — Поэтому многие просят сдвинуть их с утренних часов на двенадцать, чтобы можно было смотреть вместе с обедом.
— Не выйдет, ломать график тренировок — это вредить здоровью и форме. А от неё зависит наша обороноспособность. — возразил я. — Но мы можем ввести дополнительные практики во время смотров и выездов.
— Можем провести небольшой турнир. — предложила Мария. — Особенно среди нового молодого поколения, с призовыми в виде небольшого баронства, в перспективных землях. Нужно же искать таланты.
— Хорошая идея. Тем боле что эти таланты ещё нужно воспитать. — подумав решил я. — Запиши в график, на обсуждение конкретики мозговой штурм. Дальше?
— Следующее по популярности исцеления на дворцовой площади. Нам даже пришлось выделить отдельный канал, где люди, прошедшие исцеление, могут поделиться своими впечатлениями. — перелистнув страницу сказала Ангелина. — Он, конечно, куда менее популярен, но пара сотен тысяч зрителей там есть почти всегда.
— Нужно как можно скорее организовать школы, в которых люди начнут получать профилактическое лечение. — сказал я. — Игнатов справляется?
— По плану обучение начнется с сентября, подготовительные курсы уже закончились, из боевых рот составлено расписание ротации, во время которой они будут выполнять роль учителей. — отчиталась Инга. — Но времени всё равно не хватает.
— Да, наша главная проблема с нехваткой людей никуда не делась. Нужно больше грамотных и горящих идеей специалистов. Как в армии, так и в промышленности. Приходите на вербовочные пункты, подавайте свою характеристику, а службы занятости. — произнес я, взглянув в камеру. — Дальше.
— На третьем месте по популярности закрытый контент… который после полуночи. — чуть смутившись проговорила Ангелина. — Некоторые неравнодушные граждане даже собрали петицию, с просьбой убрать цензуру.
— Нет. — покачал я головой. — У каждого, даже максимально публичного человека, должна быть личная жизнь и её закрытая часть. К тому же, прошу не забывать, что мы — глубоко религиозная страна приверженцы традиционных ценностей.
— Да, священный собор такого точно не оценит. — кивнула Ангелина. — Остальное вещание довольно ровное, в среднем от двухсот тысяч до миллиона зрителей в пике. Но постепенно снижается.
— Это хорошо. Надеюсь, в нашей жизни не произойдет никаких чрезвычайных происшествий, которые могли бы привлечь излишнее внимание. — ответил я. — И надеюсь, что ни для кого не станет шоком что некоторые вещи должны оставаться скрытыми, такие как совещания совета министров или совета по финансам.
— Да, на них мы отключаем микрофоны и включаем фоновую музыку, идет только картинка. — ответила Ангелина.
— Я всё ещё против того, чтобы наша жизнь была на столько публична. — нахмурившись заметила Инга. — Мы же никому и ничего не докажем. Те, кто считают, что это мы прямо сейчас скачем по европейским городам и убиваем мирных жителей, и продолжат верить в этот бред.
— Нет смысла заставлять дураков богу молиться. — ответил я. — Но, как сказал кто-то из умных людей, дети всегда делают не то, что ты от них хочешь, а то, что ты им показываешь своим примером. Так что надеюсь, что наши ежедневные тренировки, добрые дела и постоянная учеба натолкнут на определенные мысли других, и помогут им добиться лучшей жизни.
— Я тоже на это надеюсь, иначе всё это будет зря. — поджав губы произнесла Мария, которая изначально была категорически против этой идеи, и её аргументы были достаточно существенные.
Королевская семья, в любой стране, по историческим предпосылкам — ставленники бога на земле. Их жизнь должна оставаться тайной, быть скрыта от посторонних глаз, чтобы обычные люди не узнали, что правители на самом деле точно такие же, как и они сами. Только с большими деньгами и возможностями.
Но в нашем случае такого просто не могло бы произойти. Да, в некоторые моменты я мог выглядеть как самый обычный человек, особенно когда сидел на совещаниях, или зубрил учебники по тактике малых групп или стратегии флотилий. В то же время, в остальную часть дня в моей божественности, или по крайней мере в благосклонности ко мне бога, сомневаться у обывателей не было никакого повода.
— Архиерей Иоан просит аудиенции. — сказал Василий, постоянно присутствовавший на совещаниях в качестве моего секретаря. — На сколько его записать?
— Если вопрос открытый, то на шесть, будет что обсудить, если закрытый, то на три. —сказала Ангелина, сверившись с графиком. — Там меньше зрителей и вещание без звука на них не скажется.
— Тогда ставим на три. — сказал Василий, делая отметку в ежедневнике. — Посол Англии, маркиз де Голь, просит о приватной встрече.
— Скажи ему что максимальная приватность, до тех пор, пока не закончится этот цирк с безликими, доступна только во встрече без звука. — ответил я, а затем повернулся к камере. — В будущем мы сократим часы вещания, выделив только самое важное интересное. Графы — царь покушал, царь покакал из графика исчезнут.
— Хорошо бы. — вздохнула Мария. Несмотря на всё её показное недовольство супруга была из тех кто быстро оценил все плюсы нестандартного подхода к освещению деятельности цесаревича. В первую очередь это выразилось в росте нашей молодежной фракции в обеих палатах парламента. При этом зачастую попадали в них люди среднего возраста и глубоко за сорок.
Ведь если большая часть трансляции для по-настоящему деловых людей никакого интереса не представляла, а многие аристократы и вовсе сочли это постыдным, то на наши с супругами и бойцами гвардии тренировки смотрели внимательно. Более того, из отчетов разведки я точно знал, что многие дворяне записывают трансляции и позднее пересматривают их по многу раз чтобы научится чему-то новому.
К счастью, мы это понимали с самого начала, а потому решили ограничить приёмы, наборы конструктов и маневры тактических групп, чтобы не выдавать потенциальному противнику всех наших возможностей. И тем не менее, для людей младше двадцати это было недостижимо. Почти для всех.
— Посланник его императорского величества Вильгельма Третьего, просит вас об аудиенции в приватном формате. — проговорил Василий, отвлекая нас от обсуждения расписания для съемок.
— Скажи послу что в данный момент возможна встреча лишь без звука. — ответил я, покосившись на камеру. — Если его не устраивает такой формат, может подождать месяца или двух. Когда людям надоест смотреть.
— Сомневаюсь, что им надоест так скоро. — возразила Ангелина. — Я бы скорее ставила на полгода, или даже год.
— Я передал ваши слова, посол все равно желает встретится. — через минуту вновь отвлек нас Строганов. — Какой зал подготовить?
— Малый, для приемов. — вздохнув решил я. — Формат официальный, но по самому минимуму. Не будем нагружать и без того заваленных обязанностями людей.
— Если не против, я не стану присутствовать. — сказала Инга. — У меня ещё отчеты по посевным не просмотренные.
— Могу только порадоваться за себя, что у меня такая рассудительная супруга. — улыбнувшись сказал я. — Ангелина, твое участие обязательно.
— Понимаю. Нужно постоянно быть в кадре. — ничуть не смущаясь ответила любимая жена, и вскоре мы уже восседали на небольших тронах, я на центральном. Мария по мою правую руку, а Ангелина по левую.
— Посол его императорского величества, правителя Священной Римской империи германской нации, барон Фридрих Бакен Бок. — объявил глашатай, и в зал вошел подтянутый мужчина, с хорошей военной выправкой, идеально сидящим мундиром и аккуратными черными усиками завивающимися на концах кверху.
Следом зашли его помощники, или ассистенты, все как один бывшие военные. Но не очень высокого возвышения. С ходу я сумел определить их как ранги с девятого по седьмой. Формально у них всех изъяли оружие, но проводящие клинки были частью одежды, по этикету. Почти как ставшие в свое время мечи для платьев — шпаги или рапиры.
— Ваше императорское высочество. — произнес посол с едва заметным акцентом., а затем глубоко, но ровно до нужного момента, поклонился. — Рады видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа.
— И я вас приветствую, посол. — кивнул я. — Хотя, будем откровенны, для того чтобы меня увидеть достаточно просто зайти в локальные сети или посмотреть трансляцию по телевиденью.
— Очень смелый шаг, ваше высочество. Многие на моей родине восхищаются вашей решительностью и прямотой. — вновь поклонился посол, буквально заваливая меня комплиментами, хотя его слова могли значить совершенно не то, что произносилось. Например, что в германии большая часть аристократии при дворе считают меня необразованным сумасбродом, которому не хватает приличия и такта.
— Пока я молод, горяч и не занимаю трон своих предков, могу позволить себе быть и честным, и прямым. — усмехнувшись ответил я. — И сейчас во встречающихся мне людях ценю то же самое, увы, к интригам и словесным кружевам у меня стойкое отвращение. Они мешают трезво мыслить и видеть вещи такими как они есть. А в нашей с вами ситуации это крайне важно.
— Вы правы ваше высочество. Россия и Германия в данный момент находятся в одинаково тяжелом положении. Хотя, надо признать, ваша столица в куда спокойнее, а твари не стоят у вашего порога. — как бы между прочим заметил посол, как бы говоря — мы вроде и одинаковые, но в то же время разные. — Нас крайне восхищает ваша прозорливость и умение держать удар.
— Благодарю, хотя на самом деле удар мы удержали лишь потому, что нам было куда отступать… на полторы тысячи километров. У вас такой роскоши нет. — произнес я, и заметил как едва дернулась щека посла. — Барон. Как я и сказал, давайте не будем ходить вокруг да около. Надеюсь, вы понимаете смысл этой поговорки. Мне крайне не нравится как ваше телевиденье и журналисты нагоняют истерию, показывая меня и моих дражайших супруг извергами, сеющими в ваших столицах хаос. Ведь любому уже понятно, что это Безликие, пробравшиеся через ваши обелиски.
— Боюсь не всё так просто, ваше высочество. — покачал головой, склонившись, посол. — Идущая из вашей страны информация не вызывает доверия, а происходящее на улицах люди видят своими глазами.
— На сколько я понимаю, эти монстры применяют лишь объемные конструкты, усиленные до своей крайней стадии, когда становятся видны даже невооружённому взгляду. — заметил я. — Конструкты ветра.
— Я просил бы выключить звук, на пару минут, ваше высочество. — заметно поморщившись проговорил посол, и я дал соответствующий сигнал. — И удалиться посторонних, кто не сможет сохранить государственную тайну… желательно вообще всех, кроме вас и ваших супруг.
— Вы не перебарщиваете, посол? — нахмурился я, но затем, со вздохом, махнул ещё раз. — Учтите, что даже вместе вы не составляете для меня угрозы.
— Мы прекрасно осознаем разницу в наших силах, ваше высочество. — произнес барон, дожидаясь пока в зале не останутся только самые приближенные. Из его процессии вышли все кроме троих. — С сожалением и грустью сообщаю что сегодня утром, в восемь тридцать по Петрограду, на вашего троюродного племянника, наследного принца Вольфганга, было совершено покушение. На видео четко видно, что это была ваша супруга — княжна Ангелина Меньшикова. Но что более прискорбно, во время нападения использовалась стихия огня.
— Верно ли я понимаю, что прямо сейчас вы пытаетесь обвинить меня в нападении на вашего кронпринца, да ещё и безосновательном. — спросил я, чуть наклонив голову. — Особенно в разрезе того, что в восемь тридцать у нас была совместная утренняя зарядка и медитация, так что и я и мои супруги были в кадре.
— Что вы, ваше высочество, никаких обвинений нет. Пока что. — проговорил с грустной улыбкой барон, разведя руками. — Все мы прекрасно понимаем, что с текущим технологическим уровнем нарисовать картинку нет никаких проблем. Как и найти похожую девушку и загримировать её под вашу супругу.
— С тем же успехом мы можем сказать, что провокаторы подобрали одаренную обладающую конструктами огня, а затем загримировали её под мою супругу. — возразил я. — Мы можем долго препираться, господин посол, но фактов это не отменит, мы не нападали на вашего кронпринца, а если бы нападали — покушение было бы успешным.
— Это угроза, ваше высочество? — с удивлением проговорил барон Фридрих Бох.
— Зачем мне вам угрожать? — не меньше удивился я. — Возможно вы и вовсе подстроили покушение, или никакого покушения не было. Вы просто сообщили о нем прессе, чтобы спровоцировать скандал и обвинить в нем нас.
— У вас всегда такое плохое отношение к потенциальным союзникам, ваше высочество? Вы зря нагнетаете обстановку, ведь в вашей логике закрался один существенный изъян — мы никому не рассказывали о нападении. — ответил посол, выбив меня из колеи. — Не все согласны превращать свою жизнь в театральную сцену.
— Господин посол, кажется, забывается, заодно позабыв отыгрывать собственную роль. — с холодной улыбкой произнесла Мария. — Все мы на сцене, просто у кого-то она крохотная и почти незаметная, а другие сияют на многомиллиардную аудиторию.
— Вы, безусловно, правы, ваше высочество. — с легкой улыбкой поклонился посол. — И всё же это не решает нашей проблемы.
— Вот как? И какая же у «нас» проблема? — чуть подняв бровь спросил я.
— Думаю это и без слов понятно — Польская зона. — проговорил барон. — Если вы сумеете её закрыть, это сильно улучшит репутацию России, и вашу лично, в глазах международного сообщества.
— Признаюсь прямо, посол, я долгое время думал об этом. — сказал я, опершись на подлокотник. — Как так вышло, что во всех требованиях ко мне от лиги наций нет ни слова про закрытие врат диссонанса в Варшаве? Отдать ресурсы, не мешать рынкам, раскрыть технологии… всё что угодно, только не закрытие зоны. И для меня это так и осталось загадкой, может вы что-то подскажете?
— Вы могли бы пойти нам на встречу, обезопасить собственные земли и народ. — не поддался на уловку посол. — Закрытие Польской зоны — и в ваших интересах.
— Безусловно. — кивнул я. — Вот только вы, вероятно, плохо меня слушали, или ваши предшественники не донесли до вас самое важное — нам удалось закрыть врата диссонанса в Тунгусской зоне, лишь потому, что нам помогала сама земля Русская.
— Варшава так же принадлежит Российской Империи. — не сдавался барон. — Как и остальные города, так называемого Польского царства. И империя…
— Империя посчитала их своими, выслала войска для захвата и за это поплатилась. Всех ваших бед можно было избежать, не поддерживай вы террористов и не посягай на наши земли. — жестко ответил я. — И не нужно строить из себя невинность, мы прекрасно знаем, что именно ваши агенты снабжали польских партизан и лесных братьев оружием и припасами. Более того. Поставляли им корабли и прочую технику.
— Это была самодеятельность одного из наших баронов. — ответил посол, и я заметил, как дернулась его щека. Хотя заготовленный ответ не удивлял, но всё же ему удалось вывернуться. — Его императорское величество Вильгельм был не в курсе планов этого радикала, и не поддерживал его начинания.
— Незнание не освобождает вас от ответственности. — возразила Мария.
— Как всегда, ваше высочество. — пряча лицо склонился барон. — Однако, хоть это и наша вина, но лишь в плане плохого контроля подданных. Мы не оправдываем их действия, и с радостью передали бы их для вашего справедливого суда, но к сожалению заговорщик и его ближайшие родственники погибли в Варшаве.
— Как удобно, виновник мертв, и уже никому ничего не расскажет. — фыркнула Мария, подавшись вперед. — Кто-то даже сказал бы что вы сами подстроили его смерть.
— Он погиб во время катастрофы, ваше высочество, так что мы к этому не имеем никакого отношения. — возразил барон. — Но, возможно, у вас есть идеи почему это произошло?
— Идеи? Да, есть, но боюсь с вами я делиться ими не собираюсь потому как они представляют государственную тайну, и раскрывать её нашему противнику, вторгшемуся на наши земли и спонсирующего террористов — не в наших интересах. — ответил я.
— Это была личная инициатива одного заговорщика. — возразил посол.
— Как бы не так. — хмыкнул я. — Как бы не так.
— Давайте забудем о прошлых обидах и сосредоточимся на будущем. — проговорил барон. — Оставим прошлое в прошлом.
— А двадцать миллионов погибших мы тоже оставим7 — спросил я.
— Мы… — начал было посол, но я лишь отмахнулся.
— Вы не хотите отвечать за свои дела, барон. Мне это кристально ясно. — сказал я, взглянув в его глаза. — Но вскоре всему миру станет известно, что группа, которую мы зовем Зоопарком, и о личности всех из неё знаем достаточно — не избежит расплаты. Каждого кто курировал, спонсировал терроризм и готовил провокаторов на нашей земле — будет ждать смерть.
— Это угроза, ваше высочество. — покачал головой посол. — Угроза, которая может привести к войне.
— Нам уже грозили войной, совсем недавно. Но, как видите, войны нет. Есть лишь жадные шакалы, которые пытаются отщипнуть кусочек от нашего богатства, проистекающего из нашей силы. — спокойно ответил я. — Но, к счастью для всего мира, есть ещё те, кто не забыл о своих обязанностях. Те кто стараются сохранить равновесие и нейтрализовать угрозу. И увы, это совсем не те. На кого мы привыкли полагаться.
— Вы имеете в виду кого-то конкретного, ваше высочество? — спросил посол.
— Если вы не понимаете, о чем говорит мой дражайший супруг, возможно вам и не нужно этого понимать? — улыбнувшись проговорила Ангелина. — А если понимаете, но пытаетесь сделать вид что не в курсе, то вам стоит подумать ещё раз. Мир стал слишком опасным местом, старый порядок трещит по швам.
— Найдется множество великих людей и великих держав, которые сделают всё, для сохранения старого порядка. — нахмурившись проговорил посол.
— Возможно. Только вот Чехии, Австрии, Румынии… боюсь им вскоре будет уже всё равно. А если вы не найдете истинную причину своих бед, и вам тоже вскоре станет безразлично, остался старый порядок или сменился новым. — ответила Мария, заметив мой взгляд удержавшаяся от прямых угроз.
— Пусть ваш государь решит для себя, что ему важнее, старые альянсы, сохранение статус-кво, или благополучие вашего народа. — сказал я. — Пока у вас есть возможность избежать окончательного краха, но я не уверен, что это продлится долго. И нет, это не угроза, просто констатация фактов.
— Я передам императору ваши слова. — поклонившись произнес посол.
— И ещё кое-что. — окрикнул я барона. — Твари диссонанса, которых мы называем безликими, орудующие на вашей территории… они могут становится сильнее. Позаботьтесь о том, чтобы кронпринц и император находились в безопасности.
— Спасибо за предупреждение… мы позаботимся о своем господине и его семье. — ответил спустя секунду посол. — И решим проблему с меняющими маски.
— Сомневаюсь, но желаю вам удачи. — сказал я, махнув поклонившемуся барону. — Она вам очень понадобится…
— Кажется кто-то ен слишком доволен как прошли переговоры? — спросила Ангелина, когда за делегацией немцев закрылась дверь, и мы остались малым кругом. — Думаешь он не врал, на счет личной инициативы?
— Сложно сказать, я не ментат. — поморщившись сказал я. — Одно понятно, немцы сами справится не в состоянии. Как и мы. А расчет на обелиски не оправдался.
— Мы не будем устанавливать свои? — шепотом поинтересовалась Мария. — Кажется от защиты общества больше проблем чем пользы.
— Мы поставим их на рубеже. — подумав решил я. — С возможностью активировать во время нападения тварей. А в остальное время они останутся выключенными, и не будут оказывать воздействие на несущих службу солдат и одаренных. Не стоит просто так рисковать их здоровьем.
По окончанию переговоров мы отправились на тренировки, затем посетили несколько совещаний, и я вышел на площадь, чтобы помочь страждущим. Как и в любой ситуации, когда тебе что-то обещают, и ты хочешь получить это даром, было кучу желающих. И не мало из них было готово заплатить за то, чтобы поменяться на место ближе к началу. Дурацкая ситуация, как на неё не посмотри.
Особенно забавно, когда под видом обычных людей ко мне попадали титулованные дворяне, и даже некоторые бояре. Пытающиеся таким образом получить исцеление на правах бедняков. С такими разговор был особый. Я не отказывал им в лечении, но популярно объяснял, что они должны будут сделать, чтобы получить его в полном объеме. Но сегодня привычный порядок был нарушен.
— Барон… не ожидал увидеть вас снова, хоть и под гримом. — произнес я, когда утренний посол, переодевшийся в обычного работягу с завода, и нацепивший окладистую бороду, подошел ко мне. — Не вижу у вас серьезных болезней, кроме застарелых военных травм, но их исцеление не так просто…
— Я здесь не для того, чтобы получить лечение, а для того, чтобы передать послание. — шепотом ответил он, скрывая лицо под козырьком, так чтобы нельзя было прочитать его слова по губам. — Его величество Вильгельм, и её высочество Елизавета Прусская, готовы обсудить с вами военный альянс. Если вы гарантируете закрытие Польской зоны.
— И против кого же вы предлагаете дружить? — таким же шепотом спросил я.
— Против тех, кто устроил эту катастрофу. — ответил, подняв на меня глаза посол. — Если угроза в виде зоны исчезнет, наш флот присоединится к вашему. Таково слово моего сюзерена.
— Сохраняйте традиции… я жду письма и заложника. — сказал я, подумав немного. — Члена королевской семьи и бумаги с перстнем императора.
— Я передам ваши слова. — вновь поклонился барон. — Возможно в скором времени в столицу Российской империи прибудет туристка… шестнадцати лет. Если на то будет воля императора.
— Хорошо. — кивнул я, всё же пройдя по организму посла, и выправляя его меридианы. И только когда он ушел, а передо мной оказался следующий калека, до меня дошел смысл слов. Я хотел было крикнуть что мне и трех хватит, но посол уже растворился в толпе, а я сделал себе заметку — что надо поговорить об этом случае с супругами. Первыми тремя…