Гран-при за лучший прикол

Какой заплаканный день!

Лелька стояла у окна мрачнее нависшей над городом тучи. Ощущение, что жизнь не удалась, держалось на удивление стойко. То ли погода была виновата – уже неделю в воздухе висела противная морось – то ли в самом деле пришла пора задуматься, все ли у нее в порядке.

На подоконник мягко запрыгнул Коська. Лелька машинально провела рукой по шелковистой шерсти и горестно сказала:

― Никчемное я существо, Константин.

Огромный серый кот возражать не стал. Прозрачные зеленые глаза смотрели равнодушно. Коська длинно зевнул и тоже уставился в окно.

― Согласен, значит, ― убито пробормотала Лелька.

Она прижалась к прохладному стеклу пылающим лбом и попыталась подвести итоги собственной пустой жизни.

Тридцать три года!

Подумав, она занесла этот факт в графу «убытки». Юность давно помахала ей ручкой, чему радоваться?

Цифра «тридцать три» прыгала перед глазами, пузатые тройки издевательски скалились. Лелька стиснула зубы: «Итак, что мы имеем в плюсе?»

Она наморщила лоб. Сдвигала брови в одну тонкую ломаную линию. Прикусывала нижнюю губу. Озадаченно сопела. Накручивала на палец прядь волос.

Но так и не поняла, в какую графу внести наличие мужа и двоих детей!

Нет, конечно, Лелька их очень любила. И Сергея, и маленькую Динку, и Мишку. Всех троих. Каждого по отдельности и всех вместе.

Вот только они вязали ей руки!

Все, буквально все приходилось делать с оглядкой на семью. Она лишилась свободы. Из-за них!

Лелька обошла пустую квартиру. Автоматически подобрала с пола Димкины игрушки. Убрала в шкаф брошенный Мишкой прямо на пол спортивный костюм. Поставила на место тапочки Сергея.

И вдруг замерла, потрясенная, посреди комнаты: она за эти годы превратилась в обычную домработницу!

Лелька с горестным изумлением посмотрела на себя в зеркало. Она не видела огромных голубых глаз, опушенных длинными ресницами, не ценила густые пепельные волосы, падающие на плечи мерцающим водопадом, не замечала нежных ярких губ и высокой стройной шеи…

Перед ней маячила загнанная лошадь!

Из тех, которых пристреливают.

Чтоб не мучились.

Умирать Лельке не хотелось. Она упала в кресло и сказала себе: «Наверное, я схожу с ума. Кризис среднего возраста ― вот что это такое. Или приближается климакс? Я слышала: перепады настроения в этот период ― обычнейшее дело…»

Мысль Лельке не понравилась. В воздухе отвратительно запахло скорой старостью. Неизбежными болезнями, крошечной пенсией ― в нашей стране других просто нет! ― и унылой воркотней с другими старушками на скамье у подъезда.

Кошмарная перспектива заставила Лельку крепко зажмуриться. Она отрицательно покачала головой и с жаром прошептала, будто клятву давала:

― Ни за что!

Лелька кругами забегала по комнате. С подоконника за ней лениво наблюдал Коська. Лелька споткнулась на ровном месте и зачем-то сообщила коту:

― Нужно срочно решать ― как жить дальше. Еще одно такое утро, и меня увезут в желтый дом!

Коська звонко чихнул. Лелька оскорбленно воскликнула:

― Считаешь, мне там самое место?

Кот величаво склонил тяжелую голову, будто кивнул. Лелька возмущенно зашипела:

― Да я… да если хочешь знать… ― Она стукнула кулаком по стене и невольно поморщилась от боли. Зато в голове чуть прояснилось, и Лелька радостно крикнула: ― Я работать пойду, вот что!

У Коськи нервно дернулось правое ухо. Зеленые глаза стали круглыми, как у совы. Он громко икнул. На покрытой боевыми шрамами морде было написано все, что кот думал о внезапном решении хозяйки.

Лелька снова закружила по комнате. Она задевала за стулья, спотыкалась о невидимые глазу складки на паласе, и взволнованно бормотала:

― Серый весь день на работе. Динка в садике. Мишка в школе. А я тут как в клетке! Ничего не вижу, ничего не слышу, никуда, кроме как по магазинам не хожу…

Кот на подоконнике хрипло мявкнул. Прозрачные глаза укоризненно следили за хозяйкой.

Несправедливость последнего высказывания заставила Лельку остановиться на бегу и внести поправку. Она дернула себя за локон и хмуро бросила:

― Ну, иногда ― очень редко! ― бывает и пройдусь по городу или там в парк случайно загляну… Но это не считается!

Лелька затравленно покосилась на кота. Коська явственно ухмылялся. Лелька раздраженно воскликнула:

― Это не твое дело! Где и с кем я гуляю!

Коська смотрел глумливо. Он вовсе не считал так. Наоборот, чувствовал полную ответственность за данную человеческую единицу. Импульсивную, вспыльчивую и явно без царя в голове.

Лелька вслух возразила:

― Много ты понимаешь! Работа ― это независимость. Самостоятельность. Возможность тратить деньги на что хочу. О-о ― я в командировки буду ездить! Мир увижу! Пусть Серый сам ведет хозяйство или… домработницу нанимает!

Принять решение оказалось легче, чем претворить его в жизнь. Лелька вот уже целую неделю звонила по объявлениям и всюду натыкалась на вежливый отказ. Никто не желал брать на работу мать двоих детей, младшему из которых всего три года.

Лелькины уверения, что Динка отличается на редкость крепким здоровьем и практически никогда не болеет, выслушивали снисходительно и недоверчиво. И обещали непременно перезвонить. Как только появится свободная вакансия, так сразу же.

Ни одного звонка за семь дней!

Семья наблюдала за Лелькиными метаниями сочувственно и с пониманием. Правда, помочь не предлагали.

Да Лелька и не приняла бы помощи от Сергея! Она прекрасно знала, что муж добровольно согласится устроить ее разве что в городскую библиотеку, под бдительный присмотр своей знакомой, матери ближайшего друга.

Лелька оскорбленно фыркнула: единственное безопасное место, по мнению Сергея. Для нее, Лельки! Сидеть целыми днями в чистом светлом помещении и ждать редких посетителей. Гонять в перерывах чаи, болтать с коллегами и почитывать книги.

Родная сестрица ― единственная! ― вообще приняла Лелькино решение в штыки. Долго изучала смущенную Лелькину физиономию, а потом с большим подозрением поинтересовалась ― на что ей понадобились деньги. Да еще так срочно.

Мол, Сергей зарабатывает достаточно, в доме все есть, сама Лелька здесь как у Христа за пазухой, дети присмотрены, у кота морда от жира буквально лоснится…

Коська нехорошо заурчал и демонстративно выпустил когти. Тамара опасливо посмотрела на мерзкое животное и пересела с дивана на стул. Упитанный грязно-белый бультерьер со смешной кличкой «Крыс» мгновенно переместился следом, он не доверял Константину.

― С жиру бесишься! ― заключила Тамара, бросив раздраженный взгляд на сестру.

― Сама ведь работаешь, ― возмутилась Лелька.

― Меня некому содержать! ― отрезала Тамара.

― А Лешка? ― ехидно поинтересовалась старшая сестра. ― Выходи замуж, он давно зовет, и сиди дома.

― Не говори мне о Сазонове! ― гневно вскинулась Тамара. ― Я о нем и слышать не хочу!

― Опять поссорились?

― Вот еще!

Тамара покраснела и отвернулась. Лелька понимающе усмехнулась: младшая сестра в жизни не признается, что Лешка ей не безразличен. Вечно с ним ругается, гонит от себя, да вот только расстаться никак не может. Уже третий год тянется эта непонятная дружба.

Сестры помолчали. Динка вскарабкалась матери на колени. Обвила руками Лелькину шею и шепнула на ухо:

― Хочешь работать моей няней?

Мишка, сидевший за компьютером, фыркнул. Тамара одобрительно проворчала:

― В корень смотришь, рыбка моя! Я лично твоей мамочке зарплату положу, если согласится.

― И я в садик ходить не буду! ― Обрадовалась Динка.

― Никогда. Мне как раз дом и надоел. ― Лелька отрицательно замотала головой. ― Я с людьми общаться хочу. Я уже тут плесенью покрылась!

Динка надулась. Мишка осторожно заметил:

― Папа сказал ― ты по специальности ничего не найдешь.

― Почему это? ― оскорбленно вскинулась Лелька.

― Ты после вуза не работала, все давно забыла.

― Да у меня память, знаешь, какая…

― Динка у тебя, а не память! ― отрезала Тамара. ― Никому не нужен специалист с младенцем на шее!

― Я не младенец, ― обиделась Динка. ― Я уже большая!

Тамара машинально погладила племянницу по пушистой голове. Мишка сказал:

― И в торговлю тебе нельзя, ты мгновенно проторгуешься, там врать нужно уметь…

― Будто твоя мать не умеет! ― хмыкнула Тамара.

― И обвешивать, ― сурово посмотрел на молодую тетку Мишка.

На это Тамара не нашлась, что возразить. Лелька смотрела насмешливо, но молчала.

Тамару почему-то это встревожило. Она погрозила сестре пальцем и воскликнула:

― Только без глупостей! Если тебе действительно нужны деньги, я займу!

― И у меня почти три тысячи в копилке, ― Мишка кивком указал на пластиковую коробку из-под дискет. ― Я могу так дать. Без возврата. Я, мам, потом еще накоплю!

― Дело не в деньгах, ― безмятежно улыбнулась Лелька. ― Я просто устала сидеть в четырех стенах.

― Будто ты в них когда сидела!

― Мне интересны люди, ― будто не услышала сестры Лелька. ― Я устала от одиночества.

― А мы? ― Динкины губы обиженно задрожали.

Лелька нежно поцеловала дочь в лоб.

― Я говорю о новых знакомствах, Диночка!

Динка непонимающе захлопала ресницами. Тамара ядовито пояснила:

― Твоя мать на старости лет с ума сошла!

― Вот-вот, ― Лелька подняла палец вверх. ― Мне уже тридцать три, а я все еще не состоялась э-э…

― Как личность? ― подсказал Мишка.

― Пусть так, ― не стала возражать Лелька. ― Жена и мать, только и всего. Ни работы, ни толковой специальности ― ничего.

― Ах ты ж, Боже мой, ― усмехнулась Тамара. ― Как все запущено!

Лелькины глаза упрямо сверкнули. Большущие, темно-синие, Динка с Мишкой такие же унаследовали.

Тамара посмотрела на часы и сказала:

― Нам пора, Крысеныш. Уже девять вечера, а мы еще не гуляли.

Бультерьер опасливо покосился на угрюмого кота ― Коська все это время столбом просидел в двух шагах ― и прижался к ногам хозяйки.

Тамара обернулась к сестре и сочувственно буркнула:

― Ищи, если подперло. Только… ― И она безнадежно махнула рукой.

― Что «только»?

― Не возьмут с ребенком на приличное место, ― хмуро бросила Тамара, цепляя Крыса на поводок. ― И потом ― куда ты хочешь? Не продавцом же, в самом деле!

Лелька задумалась.

В комнате повисла напряженная тишина. Все терпеливо ждали. Даже маленькая Динка с любопытством смотрела на мать и молчала. И Коська не сводил холодного взгляда с хозяйки, ожидая ― что ж еще выкинет эта ненадежная двуногая.

― Секретарем могу, ― неуверенно произнесла Лелька. ― Я ж компом неплохо владею. И языки знаю. Английский, польский и немного немецкий. Да, еще украинский!

― С ума сошла! ― искренне возмутилась Тамара. Обошла вокруг сестры, придирчиво рассматривая ее хрупкую фигурку, и вынесла приговор: ― Конечно, маленькая собачка до старости щенок, но… Стара ты для этой должности, мать! Посмотри объявления и забудь о секретарстве как о дурном сне!

Тамара взяла со стола рекламную газету. Нашла нужный раздел и выразительно прочла:

― Приглашается секретарь-референт. Та-ак… Что от него хотят? Вот ― комп, английский, коммуникабельность ― это в порядке… О! Требования: возраст от двадцати до двадцати пяти. Слышишь, Лелька? До двадцати пяти!

Лелька через плечо заглянула в газету и нахмурилась. Тамара ткнула пальцем в нужную строку.

― Еще вот неплохо ― дизайнер, ты б смогла, я уверена. Но и тут указано: от двадцати до тридцати! Ага, ― снова секретарь. И снова пролет, до тридцати лет нужна дамочка!

― Но мне всего тридцать три! ― запротестовала Лелька.

― Всего, ― хмыкнула Тамара. ― Или уже?

Лелька покраснела. Миша встревоженно воскликнул:

― Ма, ты самая красивая, не сомневайся! Все мальчишки в нашем классе так считают!

― И папа, ― Динка зарылась лицом в материнские колени.

Лелька бросила быстрый взгляд в зеркало, и собственное отражение вдруг показалось незнакомым. Лелька знать не хотела эту растерянную ― немолодую, как выяснилось! ― женщину с усталым лицом.

Неужели это она?!

Лелька задрожала от злости. И от бессильной ненависти к мерзкой цифре «тридцать три».

Библейский возраст!

Самый расцвет, если верить литературе.

Почему ж ей так плохо?!

Она сжала кулаки, принимая решение. Потом улыбнулась и холодно сказала сестре:

― Ставлю свою золотую цепочку и гранатовый кулон, ― я в течение следующей недели устроюсь секретарем-референтом в самую крутую фирму! Пусть в ту, по объявлению. Если они еще не нашли секретаря.

― Там ограничение по возрасту, ― осторожно напомнила Тамара. ― Не забыла?

― А мне плевать!

Тамара покачала головой, но возражать не рискнула. Динка возбужденно спросила тетку:

― Если маму не возьмут на работу, дашь мне поносить свой новый кулончик?

― Обязательно, ― пробормотала Тамара, озабоченно всматриваясь в упрямое лицо старшей сестры.

― А если возьмут? ― вкрадчиво поинтересовался Миша.

Тамара растерянно моргнула. Динка в ожидании ответа открыла рот. Лелька нехорошо улыбнулась. Подумала и объявила:

― Тогда Тамара помирится с Лешей, приведет его к нам в гости, и мы отпразднуем их помолвку!

― Круто, ― с уважением посмотрел на мать Миша.

Тамара глядела ошеломленно, ее глаза сейчас ничем не отличались от Динкиных. Такие же круглые и изумленные.

― Или слабо? ― хмыкнула Лелька.

Ее лицо вновь жизнерадостно сияло. Сейчас Лелька ничем не напоминала свое недавнее отражение в зеркале.

У нее появилась цель!

Еще ни разу не случалось, чтобы Лелька проигрывала.

На этот раз к делу Лелька приступила со всей ответственностью. На кону стояла ее честь! Ну и еще кое-что.

Во-первых, нужно просто устроиться на работу. Надоело сидеть в четырех стенах, хотелось хлебнуть свежего воздуха свободы

Во-вторых, Лельку страшно оскорбляло, что кто-то смеет судить о ее деловых качествах походя, не глядя. Небрежно вычеркивая из списка живых только из-за возраста.

Ведь глупо!

Бывает, человек и в двадцать старик, ни на что не способен, ничем не интересуется. А бывает ― и в семьдесят молод. Чем ни займется, все получается, энергия в нем так и кипит, любого молодого позади оставит.

К каждому нужен индивидуальный подход, неужели непонятно?

Она, Лелька, еще посмеется над этими снобами, оскорбляющими ее заглазно своими объявлениями в газетах.

Тридцать три года их не устраивают, подумать только!

В старушки записали.

Посмотри, кто выиграет эту гонку!

Лелька усмехнулась: не менее важно ― помирить упрямую младшую сестрицу с Лешкой Сазоновым. И чем черт не шутит ― обвенчать их.

Прекрасная получится пара!

Лешка, наверное, единственный, кому удается хоть немного держать Томика в узде. К тому же Сазонов который год терпит ее невозможный характер.

Лелька раздраженно отбросила газету в сторону. Она уже раз десять прошлась по объявлениям и пришла к печальному выводу ― большого выбора родной Череповец не предлагает. Вот если б она была мужчиной…

Лелька оскорбленно фыркнула ― страна шовинистов! И это при том ― что «сильные» мира сего составляют явное меньшинство. Жаль, никто этого печального факта не осознал.

Электросварщики, машинисты крана, электромонтеры, термисты, станочники, слесари-инструментальщики, сталевары, автослесари, шихтовщики, кровельщики, газорезчики, токари, монтажники, огнеупорщики, слесари гидравлики…

Наконец просто ― «мужчины с обучением на месте»!

Лелька горестно засопела: «Выходит, женщинам и выбирать не из чего. Торговля, детские сады, школы, уборщицы, да секретари. Еще бухгалтером можно. Или экономистом. Жаль, мне не подходит. Ненавижу сидеть над цифрами!»

Подумав, Лелька остановилась на должности секретаря в какой-нибудь приличной фирме. Работа чистая, интересная, постоянное общение с людьми ― коллегами или посетителями со стороны. Чем плохо?

Правда, возраст…

Но не полные ж ОНИ идиоты! Чем она, Лелька уступает какой-нибудь финтифлюшке с улицы, вчерашней школьнице, не умеющей толком связать двух слов и печатающей с ошибками?

Да ничем.

Напротив, у нее масса преимуществ!

Она окончила прекрасный вуз ― раз. Не так уж много в городе выпускников Московского университета.

Она на «ты» с компьютером ― два. Спасибо Сергею с Мишкой ― натаскали.

Наконец она прекрасно знает английский! Свободно говорит, читает и пишет ― три. Еще со школы взяла за правило ежедневно зачитывать по несколько страниц неадаптированного текста, обязательно вслух.

Лелька поморщилась и с сожалением отбросила польский, украинский и немецкий как маловостребованные. Почему-то ни в одном из объявлений эти языки не упоминались ни как обязательные, ни даже как желательные.

И потом ― по словам Сергея и родителей ― она красавица. Это уже ― четыре. А для секретаря внешность почти так же важна, как для примадонны, она в какой-то мере лицо фирмы.

Если верить книгам и фильмам!

Лелька помрачнела. Последнее утверждение вдруг показалось весьма сомнительным. Все-таки Серый, да и папа с мамой пристрастны, учитывать их мнение просто смешно. Как и Томкино.

Встревоженная Лелька подошла к зеркалу. Она чуть ли не впервые пыталась посмотреть на себя со стороны. С точки зрения «покупателя».

― Никакой солидности, ― уныло признала она, критически рассматривая свое отражение.

Изящная фигурка в зазеркалье Лельке сегодня не понравилась. Вот если б она спешила записаться куда-нибудь в кордебалет…

Тьфу ты, а возраст?!

«Лицо какое-то… Кто мне доверит что-нибудь серьезное с такой-то физиономией?! Глаза… тоже не те. Жесткости в них не хватает и уверенности, ― раздраженно хмурилась Лелька, прикидывая необходимые изменения в собственной внешности. ― И волосы нужно убрать. Сергею, конечно, нравится, когда они свободно падают на плечи, и подстричься он не разрешает, но… Я не девчонка! Претендую на хорошее место, хочу попасть в приличную фирму, высокая зарплата тоже не помешает…»

Решено!

Она сейчас же займется собой. Натянет маску классической секретарши, видела Лелька как-то такую в немецком сериале ― серьезная дама! ― и сегодня же пойдет устраиваться.

Лелька просмотрела заранее подчеркнутые объявления и решительно ткнула пальцем в самое солидное, выделенное жирным шрифтом и обведенное в рамочку.

Не жалкая строчка-другая!

Сразу видно, люди ДЕЙСТВИТЕЛЬНО желают найти секретаря. И как можно быстрее.

Это ей подходит!

На преображение потребовалось ровно полтора часа. Зато результат получился сногсшибательный.

Лелька придирчиво смотрела на собственное отражение ― вот это да! Она сама себя не узнавала. Сто процентов ― в таком виде ее и Сергей не сразу узнает. Если мельком увидит ― никогда.

Даже внимания не обратит!

Гладко зачесанные волосы убраны на затылке в аккуратный узел. Лицо стало казаться строже и взрослее. Значительнее стало казаться ― так!

Очки ― Лелька их терпеть не могла, как и свою близорукость! ― вдруг придали нужную солидность.

Карандаш и губная помада «подсушили» губы, линия рта сделалась жестче, работодатель мгновенно заметит ― уверенности в себе у молодой дамы хоть отбавляй.

Строгий деловой темно-синий костюм, белоснежная блузка со стоячим воротничком, синие лодочки на невысоком каблуке создавали иллюзию опытности деловой и житейской.

Лелька выглядела точь в точь как секретарша из немецкого сериала! Если бы не другие черты лица, их можно принять за близнецов. Однояйцовых!

Лелька довольно улыбнулась и подмигнула собственному отражению. И тут же сердито поджала губы ― улыбаться никак нельзя! Почему-то улыбка кардинально меняла лицо, все Лелькины труды шли насмарку.

Легкомысленная девчонка, напялившая маскарада ради деловой костюм!

Так не пойдет.

Но и улыбаться как-то… неправильно.

Лелька озабоченно сдвинула брови. Оценила хмурую физиономию в зеркале на высший балл и задумалась. Потом по-девчоночьи хихикнула ― эврика!

Лелька сосредоточилась и представила, что перед ней тарелка с супом. А в ней… муха!

На воображение она никогда не жаловалась: губы тронула брезгливая улыбка. Добавим сожаления ― отлично.

Эта молодая элегантная дама перед Лелькой ― жуткий педант и… да что там ― настоящая канцелярская крыса!

Офис фирмы оказался в центре города на самой престижной улице. Лелька одобрительно поцокала языком и бросила быстрый взгляд в оконное стекло. Собственный вид показался ей выше всяких похвал, вот только…

Лелька отошла к скамейке. Вынула из сумочки трехсотграммовую пластиковую бутылку с минеральной водой и слегка смочила волосы. Чтоб не пушились. И ни единый волосок не «выбивался из строя» и не нарушал нужного образа.

Охранник в дверях, плечистый парень в темном костюме поздоровался и с готовностью улыбнулся молодой симпатичной женщине. Лелькины губы неохотно дрогнули в ответной «фирменной» улыбке.

Охранник вытянулся по стойке смирно, лицо стало дежурным, холодным. Лелька сухо бросила:

― Мне к шефу. Насчет работы. Я по объявлению.

Парень кивком указал направление. В его глазах Лелька прочла: «Сельдь сушеная! Хоть бы тебя не взяли!»

Помещение Лельке понравилось. Дизайнер полученные денежки отработал, ничего не скажешь.

Все в одной гамме! Серебристой. И описание дать несложно. Лелька уложилась бы в три слова ― стекло, кожа, сталь.

Лелька одобрительно отметила, что в холле никто не болтается. И в широком светлом коридоре она не встретила ни души.

«А вот в Сережкином офисе вечная толкучка, ― Лелька замерла на мгновение перед тяжелой сейфовой дверью. ― Пока к нему в кабинет пройдешь, с половиной сотрудников поздороваешься. Кто курит в холлах, кто в коридоре болтает, кто в окна таращится ― думает якобы…»

Топтаться у порога глупо, и Лелька решительно толкнула дверь. Приемная соответствовала ранее виденному, дизайнер и здесь потрудился на славу. Вот только…

Лелька бросила надменный взгляд на молодую симпатичную девушку ― ее стол стоял перед входом в святая святых ― кабинет шефа – и процедила сквозь зубы, ужасаясь в душе собственной стервозности:

― Милочка, это вы здесь ПОКА за секретаря?

Глаза девушки мгновенно наполнились слезами. Лелька растерянно подумала: «Что это она? ТАК на мой тон отреагировала?»

― Я, ― девушка шмыгнула носом и сердито бросила: ― Вот только брали меня на постоянную работу! А не… временно.

Лелька посоветовала себе набраться терпения и ни в коем случае не выходить из образа. Она с брезгливым сочувствием посмотрела на девушку и скучно одобрила:

― Постоянная работа ― это хорошо.

― Секретаршей! ― выпалила девица и сморгнула слезинку.

― А объявление как же? ― искренне удивилась Лелька. ― Требуется и так далее… Жирными буквами!

Девушка пугливо покосилась на дверь в кабинет шефа и прошептала:

― Не подошла я.

Лелька окинула экс-секретаршу внимательным взглядом и холодно спросила:

― Лет тебе сколько, милочка?

― Двадцать один! ― с вызовом бросила девушка.

«Э-э, дорогая, не так уж ты безобидна», ― Лелька тут же почувствовала себя увереннее.

― Компьютер, английский?

― Естественно, владею! Я по обмену целый год в английской семье прожила, когда училась в десятом классе. ― И девушка гордо добавила: ― Болтаю свободно!

― Тогда в чем дело?

Девушка помрачнела. Зачем-то выключила компьютер и раздраженно прошипела:

― Не подошла, говорю же! ― Помолчала немного и злорадно улыбнулась: ― Вы тоже не подойдете. Хоть вы и такая э-э… лощеная!

Лелька приподняла брови:

― Уверена, милочка?

― Чтоб мне на Канары ни разу в жизни не попасть!

Клятва прозвучала серьезно.

Лелька еще раз осмотрела приемную, первое впечатление не изменилось. Она совсем не против поработать здесь… ну, для начала. Приобретет опыт, появятся связи, тогда можно подумать и о смене места.

«Интересно, чем девчонка не угодила хозяину? Может… ― Лелька озабоченно сдвинула брови. ― Э-э-э, нет! Это мне тоже не подойдет!»

Она приблизилась к столу. Осторожно присела на краешек ― еще не хватало помять юбку! ― и вкрадчиво спросила:

― Пристает, подлец, да? А ты ― девушка порядочная…

― Нет-нет, ― испуганно прервала ее секретарша. ― Ничего подобного! Ни разу! Ни намеком! Никак!

В ее голосе явственно слышалось сожаление. Лелька задумчиво протянула:

― Что ж оказалось не так?

Девчонка упрямо помотала головой, но ничего не ответила. Утопила какую-то клавишу на пульте ― «Как в космической рубке, ― восхитилась Лелька, ― и обиженно продребезжала:

― Самсон Ильич, к вам соискательница на должность секретаря! ― Она покосилась на Лельку и с ехидством пропела: ― Очередная!

«Ого! Я не первая сюда пожаловала, ― насторожилась Лелька, вскакивая со стола и одергивая юбку. ― Остальные, получается, не подошли? Почему, а?»

Кабинет начальства потрясал воображение. Он разил наповал, не оставляя в голове ни единой мысли.

Если сам офис покорял сдержанностью и элегантным, современным дизайном, то вот данное помещение…

Дворец!

Причем восточный!

Или пещера Аладдина.

Лелька закрыла рот и попыталась среди позолоты и персидских ковров отыскать хозяина всего этого великолепия.

Ей почему-то казалось, он южных кровей. Татарин, казах, таджик, грузин, китаец, наконец…

Голова кружилась, где-то рядом явно жгли восточные благовония. Другие национальности в памяти не всплывали, и Лелька решила остановиться на своем скромном перечне.

«Казах ― тоже очень романтично, ― заторможенно подумала она. ― Никогда не работала у казаха».

Протереть глаза кулаками оказалось невозможно ― тушь и очки! Пришлось собрать волю в кулак и абстрагироваться от окружающего. Просто чтоб прийти в себя.

Лелька зажмурилась и посчитала до тринадцати. Самая подходящая цифра в этом странном… офисе! Потом открыла глаза и, стараясь не отвлекаться на «золото, меха и брильянты», отыскала взглядом хозяина кабинета.

Рот снова непроизвольно открылся. Лелька громко сглотнула. С трудом сделала крохотный шажок в сторону работодателя ― ноги с непривычки путались в длинном густом ворсе ковра – и представилась:

― Надеюсь, в-ваш будущий секретарь. Ольга Зимина! ― И с легкой заминкой добавила: ― Требованиям соответствую.

Лелькин будущий шеф неохотно отошел от низкого круглого столика, уставленного старинной посудой чеканного серебра, подносы буквально ломились от фруктов и всевозможных восточных сладостей. Вытер липкие ладошки о парчовый халат и неторопливо направился к «соискательнице».

Лелька с трудом вернула на лицо маску серьезной деловой дамы ― такую невозможно смутить! ― и ошеломленно подумала: «Вот это да! Настоящий колобок, только плешивый, носатый и глазки навыкате!»

Хозяин офиса оказался ростом едва ли ни с Лельку. Маленький, круглый, с острыми любопытными глазками цвета спитого чая и неопрятными остатками редких седых кудряшек вокруг огромной блестящей лысины. Кустистые густые брови несколько восполняли недостаток растительности на лице.

Дорогой парчовый халат ― чистое золото! ― едва сходился на животе. Удобные шлепанцы с острыми загнутыми носами утопали в ворсе. Толстые пальцы служили для демонстрации состоятельности хозяина ― крупные драгоценные камни красовались почти на каждом перстне.

Мужичок с ноготок шустро обежал вокруг замершей посреди «кабинета» Лельки. Потом остановился перед ней и огорченно всплеснул короткими ручками:

― Простите, но вы не подходите!

Лелька мгновенно забыла о невозмутимости. Этот Колобок не задал ей ни одного вопроса! Как он мог определить, что она не подходит?!

― Со мной что-то не в порядке? ― холодно бросила она. ― Третий глаз на лбу или хвост из-под юбки выглядывает, я его плохо спрятала?

Колобок на откровенное хамство отреагировал странно. Запрокинул голову и радостно захохотал, будто лучшей шутки в жизни не слышал. Отсмеялся, вытер выступившие слезы и с сожалением сказал:

― Будь так, детка, я тут же подписал бы с тобой контракт! Но ― ты уж прости старого еврея! ― третьего глаза я действительно не заметил. Поэтому и не подходишь.

Лелька, забыв о солидности, озадаченно засопела. Колобок коротко пояснил:

― Каприз! ― Он звучно похлопал себя по круглому животу и задумчиво протянул: ― На старости лет хочется экзотики, детка.

― Ч-чего? ― Лелька громко икнула и покраснела.

― Всю жизнь пахал как проклятый, ― печально посмотрел на нее Колобок. ― Теперь так, по мелочи кое-чем занимаюсь, чтоб не скучать. Не по мне валяться на диване и умиляться внуками. Да и нет их у меня…

― А я при чем?!

Ответить Колобок не успел. Хрипло что-то каркнул динамик, слов Лелька не разобрала, что больше походило на всхлип. Потом дверь с шумом распахнулась ― «Ногой ее выбили, что ли?» ― рассеянно подумала Лелька, ― и в кабинет пулей влетела высокая молодая женщина. Лелька навскидку дала ей свои тридцать три.

Дама скинула дорогую песцовую шубу прямо на пол. Небрежно скользнула взглядом по Лелькиной физиономии и капризно воскликнула:

― Па, мне срочно нужны тридцать тысяч!

― Фирочка, у меня посетитель, ― укоризненно заметил Колобок, с явной любовью посматривая на чадо.

Дама топнула ножкой.

― Па, это срочно!

― Солнышко, но я только вчера оставил на твоем столе пятьдесят тысяч!

― И что? Мне нужны еще тридцать!

Дама упала на низкую софу и раздраженно прошипела:

― У тебя даже сесть не на что! Хоть бы для меня приличное кресло поставил!

― Но это МОЙ кабинет, детка!

«Детка» на справедливое замечание не отреагировала. Ткнула тонким пальчиком в Лельку, оцепенело застывшую посреди комнаты, и констатировала:

― Стопроцентная секретарша.

― Вот именно! ― мгновенно оживилась Лелька.

Ей вдруг стало жаль почти проигранные Тамаре безделушки. Особенно гранатовый кулон ― бабушкин подарок к совершеннолетию.

И зачем она пообещала устроиться именно в эту фирму?!

Впрочем, еще не все потеряно.

Колобок возражать не стал. Дама возмущенно фыркнула:

― Тоже не подходит?

Колобок виновато пожал плечами. Лелька с надеждой посмотрела на Фиру. Судя по всему, любящая дочь вила из папочки веревки. Вернее, канаты!

Фирочка снисходительно пояснила опечаленной соискательнице:

― Каждый сходит с ума по-своему! Вы уж не обижайтесь, дело не в вас.

― А в ком? ― Лельке стало по-настоящему интересно.

Старый печальный еврей ей чем-то импонировал. Жизнь в нем била ключом, Лелька в людях это ценила, уж очень встречала редко. В Колобке не чувствовалось усталости. И на мир он смотрел по-детски, как… Динка! Или она сама.

«Глянь, детка, в окошечко, ― говорил ей когда-то в фотоателье угрюмый сутулый мастер, ― сейчас птичка вылетит…» И со всех снимков на мир взирали круглые Лелькины глаза, ожидающие чуда.

Фира кивнула на отца и звонко расхохоталась.

― Его приятель…

― Друг, ― Колобок строго посмотрел на дочь. ― Не приятель!

― Ну, пусть друг, ― покладисто согласилась Фира. ― Они когда-то вместе срок мотали за финансовые преступления, еще во времена Советской власти…

― Я чист перед обществом как слеза, ― возмутился Колобок. ― Просто уголовный кодекс несовершенен!

― Я же сказала ― за финансовое, ― хмыкнула Фира. Обернулась к Лельке. ― Так вот его друг недавно нашел себе новую секретаршу.

― И что?

― Редкостное чучело! ― радостно сообщила Фира. ― Зато каждое утро является в офис с вараном на поводке, представляешь?

Лелька изумленно моргнула.

― Мерзкая тварь, но клиенты поперли валом! Подмахивают бумаги, не глядя! Все косятся на Пантелеймона ― так этого крокодила пузатого звать, скажи ― зашибиться можно, что за имечко! ― он за хозяйкой как пришитый таскается! ― Фира ухмыльнулась. ― Она клиентам то кофе подаст, то чай свежий заварит, то пирожные принесет… Папочка пари проигрывает!

― К-какое п-пари?

― А кто круче прикольнется! И при этом больше заработает!

Лелька в который раз открыла рот. В голове мелькнуло: «Балаган! Не офис. Куда я попала?!»

Колобок укоризненно покосился на дочь и с достоинством произнес:

― Имею полное право.

― Право! ― фыркнула Фира. ― Не смеши меня, па!

В Лелькиных глазах стыло негодование: «Так бездарно вляпаться!» Будто прочитав ее мысли, Фира сочувственно сказала:

― Вам просто не повезло. Как и той девчушке, в приемной.

Колобок покраснел и быстро засеменил прочь. Лелька только сейчас заметила, что в кабинете по крайней мере три двери. Кроме той, что вела в приемную.

Она проводила разочарованным взглядом несостоявшегося шефа и горестно шмыгнула носом ― провал! Полнейший и окончательный. Правда, у нее есть возможность получить место секретаря еще в двух местах, но…

Приемная начальника цеха на металлургическом заводе как-то не вдохновляла! Да и вторая заявка смотрелась сомнительно ― офис где-то на окраине, зарплату предложили мизерную, продавцы в Череповце больше зарабатывают…

Придется отдать кулон с цепочкой сестре!

Жаль, Томкино обручение с Лешкой снова откладывается.

Лелька уныло вздохнула. Фира оглянулась на захлопнувшуюся дверь и вполголоса бросила:

― Понимаешь, дело не в деньгах. Вернее, не только в деньгах. У папы и Федота Павловича во всех зарубежных банках счета, подстраховались, ничего не скажешь. А этот офис так ― чтоб не скучать. Вложили в дело одну и ту же стартовую сумму и пари заключили ― кто больше на выходе получит. Причем каждая «фишка», каждый прикол учитывается и оценивается отдельно. В баллах. А каждый балл тянет на определенную сумму. ― Фира сделала многозначительную паузу. ― В конце года сверяют цифры, и проигравший… платит по счетам конкурента! За год. Все до копейки!

Лелька ахнула. Фира жизнерадостно ухмыльнулась.

― Чтоб ты знала ― старому еврею добровольно выложить свои денежки… ой-е-ей и ай-я-яй! И опять-таки ― дело принципа. Папулик не любит проигрывать!

― Я тоже, ― уныло пробормотала Лелька и пошла к выходу.

― Жаль, что так камни упали, ты мне чем-то понравилась! ― крикнула в спину Фира. ― Хотя видок у тебя… моль заморенная!

И она громогласно, совсем как отец, захохотала.

Экс-секретарша встретила понурую Лельку торжествующим взглядом. Ясно, подслушивала. Кивнула на дверь и с фальшивым сочувствием спросила:

― Не взяли?

Лелька кивнула.

― С жиру бесится, гад толстопузый, ― прошипела девица. ― Сам не знает, что хочет!

― Хорошо платил? – понимающе посмотрела на нее Лелька, почему-то говоря в прошедшем времени.

― Полторы тысячи, ― с горечью выдохнула секретарша.

― Так мало?

― Долларов.

― О-о-о…

Секретарша жалостливо шмыгнула носом. Посмотрела на часы и неожиданно попросила, переходя на «ты», видимо, как к товарищу по несчастью:

― Посиди минут пять на телефоне, ладно? Я быстренько в туалет сбегаю, умыться нужно, всю тушь на носовой платок намотала, как чучело выгляжу…

Лелька лишь рукой махнула и упала в кресло. Ей сейчас ничего не хотелось, мир казался серым, скучным, жизнь ничего приятного не обещала. Потерянные золотые цепочка и гранатовый кулон ― меньшее из возможных неприятностей.

«Может… правда, в библиотеку пойти? ― в отчаянии подумала она. ― Все лучше, чем дома сидеть!»

В дверь нетерпеливо постучали. Лелька натянула на лицо официальную маску. Встала и взяла со стола какую-то бумагу. Просто чтоб видели ― она занята делом.

Не объяснять же нечаянному посетителю, что настоящая секретарша ― почти уволенная! ― ушла в туалет поправлять макияж?

В приемную вошел невысокий мужчина лет тридцати пяти в потертых джинсах и черной кожаной куртке. Лицо его Лельке не понравилось ― одутловатое какое-то и слишком самоуверенное. И глаза неприятные, маленькие, хитрые.

Впрочем, ей-то какое дело?

Посетитель кивнул на дверь:

― Шеф у себя?

― У него гостья, ― сухо бросила Лелька.

Мужчина посмотрел на часы и пожал плечами.

― Жаль. Я не могу ждать.

Взгляд его неожиданно стал пронзительным, Лелька непроизвольно поежилась. Крохотные серые глазки смотрелись как пистолетные дула.

― Новенькая?

― Почти, ― злясь на себя, буркнула она.

― Передай шефу ― сегодня в восемь вечера. В ресторане «Чайка». Он знает, о чем я. Да, и вот! ― Мужчина вынул из кармана плотный конверт и сунул Лельке. ― Пусть посмотрит перед встречей.

Лелька молчала. Ей не хотелось брать неизвестно что неизвестно у кого. Но придется, секретарша на рабочее место не спешила.

― От такого предложения не отказываются! ― хмыкнул посетитель.

Лелька тяжело вздохнула, чужой конверт жег руки. Мужчина снисходительно улыбнулся и исчез.

Лелька зачем-то выглянула в коридор. Увидела, как неприятный посетитель свернул к выходу, и изумленно подумала: «Что я тут, интересно, делаю? И где секретарша?»

Она неуверенно обернулась на брошенную приемную. Подводить почти уволенную девушку не хотелось, но и сидеть в приемной вместо нее ― глупо. А если выглянет ― Лелька наморщила лоб, вспоминая забавное имя, оно совершенно не подходило Колобку ― э-э… Самсон Ильич? Или Фира?

Нет уж, увольте!

Решат еще, что она пытается давить на жалость!

Лелька в сердцах стукнула по косяку и прошептала:

― Эх, пролететь с такой работой! Полторы тысячи баксов в месяц… Серега столько не получает!

Она замерла, потрясенная внезапной мыслью. Вернулась в приемную. Рассеянно сунула конверт на стопку бумаг, лежащих на стеклянной этажерке рядом со столом секретаря. Провела дрожащей рукой по многочисленным клавишам пульта и бросила в воздух:

― Впрочем, почему пролетела?

Великолепная приемная ― секунду назад Лелька не сомневалась, что видит ее в последний раз ― стала казаться почти своей. Лелька снова ― уже по-хозяйски! ― восхитилась дизайном. Осторожно присела в кресло и улыбнулась ― какое удобное!

В коридоре зацокали каблучки. Лелька порадовалась, что не захлопнула дверь. А то бы ее застали на чужом пока месте ― некрасиво.

Она торопливо перепорхнула на диван и схватила подвернувшийся под руку журнал. Нервно раскрыла его и сделала вид, что читает.

― Шеф не выглядывал? ― экс-секретарша бросила косметичку на стол и фыркнула, не дожидаясь Лелькиного ответа. ― А-а, в принципе, мне уже все равно! Я сегодня здесь последний день!

― Как последний? ― Лелькин голос дрогнул. ― Нашли другую секретаршу?

― Нет еще ― кстати, меня Светой зовут ― зато я нашла другую работу!

― Секретарем? ― искренне заинтересовалась Лелька.

― Ну… не совсем, ― Светка помялась и с легкой гримасой призналась: ― В казино себя попробую. Девчонки говорят ― туда нищие не ходят. Вдруг… да и познакомлюсь с кем-нибудь стоящим!

― А здесь кто вместо тебя сидеть будет? Ну, пока не найдут подходящую секретаршу.

― Мне-то какое дело? ― разозлилась Светлана. ― Пусть у Соломона Ильича голова болит! Или… дочь его пускай посидит, бриллиантами перед посетителями потрясет! У-у, фифа!

― Она тебе так не нравится? ― удивилась Лелька.

― С чего она должна мне нравится?! ― возмутилась Света. ― Как сыр в масле катается, ни дня не работала!

Лелька покраснела и неловко пробормотала:

― Ну… не она одна. Семья, дети ― тоже работа. В какой-то мере.

― Не смешите меня ― семья! Она уже третьего мужа выгнала! И детей нет, я точно знаю, Самсон Ильич как-то жаловался, что никак внуков от нее не дождется.

Лелька вспомнила Фирино нервное лицо с крупным отцовским носом, некрасивое, но обаятельное, и невольно рассмеялась.

― Почему у нее все, а у меня ничего? ― Светка смотрела оскорбленно. ― Чем я хуже?!

― Ничем. Просто… судьба.

― Судьба! ― Светлану передернуло. ― Ненавижу это слово!

― Я тоже, ― Лелька примирительно улыбнулась. Пошла к двери и вдруг вспомнила о недавнем посетителе. ― Да, чуть не забыла! Тут человек заходил, просил передать шефу… ― Лелька сдвинула брови и почти дословно процитировала: ― Сегодня в восемь, в ресторане «Чайка». А конверт я на твою этажерку положила. Там бумаги, наверное. Для ознакомления.

Света включила компьютер и быстро защелкала мышью. Потом раздраженно воскликнула:

― Самсон Ильич никого сегодня не ждал! Видишь, ― она кивнула на монитор, ― никто на прием не записан. ― И девушка презрительно фыркнула: ― Он терпеть не может наши рестораны! Говорит ― забегаловки, где пьянь одна. Мол, вот в Праге или в Берлине ― другое дело. Там в рестораны приходят вкусно поесть, а не упиться как свиньи…

Светка раскраснелась, явно настраиваясь на большие откровения. Лельку это не устраивало, слишком много предстояло сегодня сделать.

― Пока! ― она помахала рукой. ― Приятно было с тобой познакомиться! ― Лелька бросила собственнический взгляд на приемную и еле слышно выдохнула: ― Экзотика так экзотика. У нас, в Греции, все есть!

― Это только с тобой могло произойти, ― убежденно заявила Маша, ближайшая Лелькина подруга.

Она лежала прямо на полу, покачивая в воздухе длинной ногой, и завистливо посматривая на гостью.

Лелька только что вытащила ее из постели ― бессовестная Машка преспокойно спала, и это в два-то часа дня! ― поэтому застала Епифанцеву без макияжа, в футболке и легинсах, по-домашнему.

Такая Маша неожиданно Лельке понравилась. Епифанцева будто скинула пяток годков и смотрелась сейчас едва ли не на двадцать. Ярко-зеленые глаза, опушенные светлыми ― не угольно-черными! ― ресницами, казались простодушными. Крупный рот ― по-детски припухлым. Хорошенькое личико в обрамлении белоснежных волос выглядело беззащитным и невинным.

«Жаль, Машка вечно на тропе войны, ― с сожалением подумала Лелька. ― Без боевой окраски даже к мусоропроводу не выйдет».

― Такой офис ― единственный в мире, не сомневаюсь. И такой сумасшедший старый еврей ― тоже, ― и Маша обиженно засопела. ― Мне б ни в жизнь на них не наткнуться!

Лелька хмыкнула:

― Нашла повод страдать! Я с классной работой пролетела из-за этого чудака, а ты стонешь, ― ах, какая прелесть!

― Ты пролетишь, как же, ― проворчала Маша. С любовью огладила стройную ножку и село по-турецки. ― Надо же, богатенький Буратино захотел экзотики! На старости лет увлекся игрищами! Секретаршу с вараном на поводке ему подавай!

― Нет уж, Колобку покруче девка нужна, ― Лелька остановилась перед огромным зеркалом, сделанным по специальному заказу и занимающим всю стену. ― У них с другом пари заключено, кто кого переплюнет. Варан, сама понимаешь, уже не засчитается и очко не принесет ― это плагиат.

― Пла-ги-ат? ― по слогам произнесла Маша и покраснела.

Она до сих пор страдала, встречая незнакомые слова. Чувствовала свою ущербность и переживала, что станет Лельке неинтересна и придется с ней расстаться.

Епифанцева по-честному пыталась «расти». За полгода знакомства Маша прочла больше книг, чем за всю предыдущую жизнь. С грехом пополам ― и со слезами! ― она осилила даже кое-что из классики. Рыдая, правда, над особо сложными страницами и лазая за помощью в энциклопедию.

Ванька, муж ― любимый и ненавистный! ― ее странное стремление к знаниям всячески поощрял. Считал ― лучше толстые книги ― не разорится, чего уж там! – чем неожиданные и порой опасные Машкины выходки. Склонность жены к авантюрам и сейчас не давала Ваньке спать спокойно.

Одно ему не нравилось: Машин словарный запас за последние шесть месяцев сильно изменился. Бедному Епифанцеву пришлось украдкой ― ночами, чтоб не потерять лица! ― заглядывать в словари.

Она краснел как мальчик, когда жена на «фуршетах» заставляла уважаемых пацанов открывать рты и озадаченно морщить лбы ― не оскорбили ли их? И Ванька жарким шепотом пояснял друзьям, что Машка ничего плохого не сказала. Просто рвется девка со всей дури в ряды очкастых и высоколобых лохов. Вот и хвастает эрудицией.

Безобидная слабость, всего-то!

Его, Ваньку, пожалеть нужно, он каждый день ТАКОЕ слышит. Без выходных!

Лелька растерянно кивнула и воскликнула:

― Мы с тобой должны придумать другое! Чтоб, как только я переступлю порог, Колобок пролепетал бы: «Мама родная» ― и уронил выпученные глазки на пол!

― Так-таки уронил бы, ― озадаченно пробормотала Маша.

― Ага! И потом три дня ползал на карачках, пытаясь их нащупать. Знаешь, какой у него ковер в кабинете? «Ой-е-ей и ай-я-яй», как выдала бы его единственная дочь Фира, копаясь вместе с папой в густом ворсе.

― Ты скажешь! ― Маша невольно улыбнулась.

Лелька строго посмотрела на нее.

― Из меня нужно сделать нечто такое… чтоб дух захватывало! Чтоб Ванька, увидев тебя рядом, схватился за голову и начал твердить о неподходящем ― для приличной дамы! ― знакомстве. ― Она шлепнула подругу по плечу и посоветовала: ― Короче, побольше экзотики!

Маша послушно наморщила лоб. Ее глаза мгновенно стали круглыми и бессмысленными, Епифанцева представления не имела, что значит «экзотика». И в словарь лезть при Лельке не хотела. Правда, похоже, это просто означает что-то необычное…

Но что?!

― Может, раскраситься поярче, юбку нацепить покороче, декольте чтоб до пупа и… ― Маша неопределенно махнула рукой, показывая, что в таком «экзотическом» виде можно покорить кого угодно, не только старого печального еврея.

― Каждая вторая секретарша, если верить фильмам и книгам, именно так и выглядит! ― возразила Лелька.

Современным фильмам Маша доверяла не очень, а вот книги уважала. Она тяжело вздохнула ― ничего путного в голову не приходило. Маша легла на палас, раскинула руки в стороны и мечтательно пропела:

― Крокодил на поводке ― это круто. Если б я с таким чмо на банкет какой заявилась… ― Маша радостно захохотала. ― Ого-го! Половина Ванькиных друзей мигом заиками бы стали!

― Крокодила у меня нет, ― Лелька смотрела неодобрительно. ― Томкин Крыс, конечно, тварь зубастая и малосимпатичная, но варана не заменит. ― И она с отчаяньем воскликнула: ― Не Коську же сажать на шлейку!

― Коту варана не переплюнуть, ― с зевком заметила Саша. ― А вот если на одну э-э… створку? ― посадить еще кого-нибудь…

― Может, тебя? ― ядовито поинтересовалась Лелька. ― Чтоб языком зря не молола?

― Я не… ― собралась обидеться Маша и вдруг замерла с открытым ртом. Потом села и задумчиво пробормотала: ― Молоть языком… языком молоть… то есть, болтать, лучше глупости. Вот именно!

― Ты что, вчера головой о косяк приложилась? ― Лелька обеспокоенно пощупала подруге лоб. ― Или на тебя так ранняя ― Лелька ехидно хмыкнула ― побудка подействовала?

Маша отбросила ее руку и с кряхтением поднялась. Торжествующе посмотрела на Лельку и крикнула:

― Эврика!

― Новое слово выучила? Молодец!

― Вовсе нет, ― Маша мгновенно надулась. ― Я его еще со школы помню. Так этот… как его? ― ну, которому яблоко на голову… или нет! ― он голый из ванны ― и бегом по городу, закон какой-то дурацкий придумал, о воде. Вот и заорал. От счастья. ― Маша фыркнула. ― Представляешь, бежит по улицам весь в пене, шампунь не смыл и орет ― «Эврика!» ― Она дернула себя за локон и огорченно призналась: ― Жаль, имен не помню, хоть застрелись!

― Ньютон и Архимед.

― Орал который? ― деловито уточнила Маша.

Она моментально раскрыла свой заветный блокнот, куда записывала незнакомые слова и выражения, и приготовила ручку.

― Архимед.

― А Ньютон, по голове стукнутый?

― Точно. Потому и открыл закон всемирного тяготения.

― Нарочно придумал, гад пришибленный, чтоб меня в школе мучить, ― проворчала Маша, демонстративно захлопывая блокнот и отказывая тем бедному Ньютону в паре заслуженных строчек. ― До сих пор помню ― «мэ» на «жэ» множим и получаем… очередную пару!

Маша спрятала драгоценный блокнот и хитро покосилась на подругу. Лелька послушно спросила:

― Так чего ты кричала «Эврика»?

― Я не Ар… химед, ― гордо ответствовала Маша. ― Зря орать не стану! ― Она сделала многозначительную паузу и выпалила: ― Просто знаю, как тебе переплюнуть девку с крокодилом на поводке!

― Как?! ― Лелька побледнела от волнения.

― Появиться в офисе с цепным… попугаем!

Лелька открыла рот. Маша захохотала:

― Представляешь, входишь ты, вся в коже, при декольте, ногах и каблуках, а на плече… попка на цепи! ― Маша всплеснула руками. ― О-о-о! И котяра твой на шлейке! Или на другом плече! Для равновесия!

― С ума сошла, ― сухо констатировала Лелька.

― Нет, ты послушай! ― Маша схватила ее за руку. ― Это ж не обычный попка! Не зеленый или голубой волнистый засранец, с палец, каких полно в любом магазине!

― Да, а какой? Серо-буро-малиновый? Поет, танцует и бьет чечетку?

― Почти в точку! ― Маша смотрела гордо, будто и сама обладала перечисленными талантами.

Лелька вдруг успокоилась. Что-то такое читалось в Машином лице и ее сияющих глазах, что она поняла ― все получится.

Придумают они сейчас новый имидж, подберут нужного «экзотического» напарника, и бедный Самсон Ильич начнет ей выплачивать ― прямо с завтрашнего дня! ― честно выстраданные полторы тысячи долларов.

Тамара выпадет в осадок!

И помирится с Лешкой.

Главное ― бабушкин подарок останется в шкатулке!

На следующее утро Лелька, взволнованная, звонила в Машину дверь. Чтоб не шокировать близких своим несколько э-э… необычным видом ― и не волновать соседей – подруги решили: новый облик Лелька примет здесь.

Ведь пустая квартира!

Ванька вечно на работе ― раз, и у него железные нервы ― два. Что понятно ― при такой-то жене!

И соседи Машей выдрессированы. Пикнуть не посмеют, не то, что ябедничать Епифанцеву.

Плюсы показались подругам весомыми. К тому же попугая Маша обещала выпросить у Ванькиного друга только поздно вечером. Она была уверена ― ей не откажут. Подмигнула Лельке и игриво шепнула:

― Лип он ко мне как-то, усекла?

Лелька не удивилась. Маша ― настоящая красавица. Мимо могли пройти лишь слепцы и лица нетрадиционной ориентации.

― А Ванька-то не знает! За друга его держит.

Лелька мгновенно насторожилась: Епифанцев ревнив как Отелло. Он мгновенно терял голову, стоило кому-то неосторожно оказать его жене «излишние» знаки внимания.

И силен! Рост у Ваньки, конечно, подгулял, зато плечи широченные. А кулаки?! Каждый с Машину голову величиной!

К тому же ― никаких комплексов.

Уроет любого как пить дать!

Вопросов к Маше больше не имелось. В свете полученной информации Лелька не сомневалась: попугая Маше одолжат. Или продадут. Даже если любят как родного сына.

Лелька взволнованно шмыгнула носом: вообще-то она хотела забежать к Маше вечером. Забрать птицу, чтоб та хоть немного привыкла к новой хозяйке, все-таки им работать в паре.

Однако Маша не согласилась. Поморщила лоб, размышляя, а потом заявила ― лучше пусть птичка ― она так и сказала «птичка»! ― переночует у нее. Мол, после страшной ночи с ней, с Машей, попка будет просто счастлив сменить опекуна.

Епифанцева зажмурилась в предвкушении всех ужасов, с которыми придется столкнуться несчастному попугаю. Помотала головой, удивляясь собственному садизму, и твердо заверила Лельку, что птичке в этом гостеприимном домике небо с овчинку покажется. Мол, утром Лельке достаточно попугаю улыбнуться, и дурашка бросится в ее объятия, как в гавань спасения. Стеная и рыдая, припадет к груди, и начнет уверять в преданности и вечной дружбе!

Лелька заинтригованно посмотрела на дверь: по Машиным словам, попугай болтает как человек. Практически не картавит, что удивительно. И дикция у него… как у ведущего новостей центрального канала!

«Врет, само собой, ― Лелька хмыкнула. ― Но все равно интересно. Ни разу в жизни не видела говорящего попугая. Только слышала или читала, что такие бывают. А уж этот… Машка уверяет ― уникум! Мол, ученые бы полжизни отдали за право его исследовать или хотя бы послушать его язвительные реплики. Якобы у него язык подвешен… короче ― Цицерон!»

Дверь наконец приоткрылась, и Машка тоненько пискнула:

― Входи!

Лелька перешагнула порог, ее глаза изумленно округлились: бледная, непривычно встрепанная Машка ― снова без макияжа! ― топталась у стены и ловко прикрывала ладошкой ярко-красные царапины на правой щеке.

― Что случилось?

Маша сердито мотнула головой, но ничего не сказала. Лишь прикусила нижнюю губу. Зеленые глаза смотрели затравленно.

― С Ванькой поцапались? ― сочувственным шепотом поинтересовалась Лелька.

― С ума сошла! ― Маша аж подпрыгнула от такого предположения. ― Да я бы рыжего таракана на коврик раскатала, дотронься он до меня хоть пальцем!

― Значит, не Ваня, ― облегченно констатировала Лелька. ― Кто тогда? Соседская кошка?

― Ага, как же, ― Маша презрительно фыркнула. ― Ей пока жить не надоело!

Лелька отвела ее руку и уважительно присвистнула: ярко-алых полос оказалось три. Длинных, почти через все лицо, едва-едва взявшихся нежной корочкой.

― Теперь неделю на улице не показаться, ― мрачно сказала Маша. ― Из-за тебя!

Лелька удивленно посмотрела на подругу и осторожно заметила:

― Я только-только переступила порог!

― Ты ― да, ― ядовито буркнула Маша. ― Зато твой реквизит ― чтоб ему черти в аду отдельную сковородку выделили! ― меня со вчерашнего вечера терроризирует.

― Мой… реквизит? ― непонимающе пробормотала Лелька.

― Васька!

Лелька изумленно моргнула. Маша снизошла до объяснений. Потрогала до сих пор саднившие царапины и крикнула со слезой в голосе:

― Этот гад носатый только на Василия отзывается! Не знаю, кем, блин, себя возомнил!

― Да про кого ты?

― Про попугая, кого ж еще?! ― возмутилась Маша. ― Не забыла ― он у меня сегодня ночевал!

― А-а-а… но ты же сама потребовала. Сказала… укротишь, шелковым станет, ― Лелька ехидно улыбнулась. ― А меня, мол, встретит, как родную мамочку!

― Уж он встретит, не сомневайся!

― Как мамочку?

― Мечтай-мечтай!

― Что, как врага народа ― пулеметной очередью?

Маша махнула рукой и с горечью выдохнула:

― Все шуточки шутишь! А я, между прочим, ночь не спала.

Она повернулась и исчезла в спальне. Лелька торопливо сбросила рюкзак ― Машиной косметике она не доверяла, для нужного преображения потребуется качественный грим, и еще кое-что ― и пошла следом.

Лелька Машиного недоброжелателя в спальне не нашла, как ни вертела головой. И следов погрома не обнаружила.

― Тишина и благолепие, ― пробормотала она, падая рядом с подругой на огромную, незастеленную кровать.

Маша на ее замечание вздрогнула и покосилась на дверь в кабинет мужа. Явно испуганно покосилась, отметила Лелька.

― Вообще-то меня время поджимает, ― она легонько шлепнула Машу по спине. ― Не одна я такая умная. Кто-нибудь из… соискательниц! ― тоже может рискнуть э-э… прикольнуться.

― Не волнуйся, ― проворчала Маша. ― Динозавров в наш город еще не завозили, так что варану ничего не угрожает, его так просто не переплюнуть. И Василий надежно заперт, а второго такого паразита ― слава тебе, господи! ― на белом свете нет.

― Интересное имя для попугая. Кошачье какое-то. И почему Василий, не Васька?

― Гад куцехвостый только на полное отзывается!

― Куцехвостый?

― Считаешь, ― Маша неосторожно ткнула пальцем в царапины и зашипела как кошка, ― я могла ТАКОЕ спустить?

― Вряд ли.

― Теперь и ОН это знает! ― Маша мстительно хохотнула и похвасталась: ― Лучшие перья из его хвоста вырвала! Смотри.

Она извлекла из-под подушки два длинных, едва ли не с локоть, ярко-красных пера. Покрутила редким в наших широтах трофеем перед Лелькиным носом и с сожалением заметила:

― Жаль, до третьего не дотянулась. Мерзавец на карниз эвакуировался. Правда, обложил меня оттуда… у Ваньки уши покраснели, вот честное слово! ― Маша спрятала перья и мечтательно протянула: ― Ничего, он еще спуститься…

― С ума сошла! ― Лелька села и ногой отшвырнула скомканное одеяло в сторону. ― Мне же с ним на дело идти!

― Ну и иди, ― огрызнулась Маша. ― Кто тебя держит!

― Он же теперь злющий как…

― Гюрза! ― подсказала Маша. Тоже села и с зевком добавила: ― Но на меня, не на тебя. Ты вполне можешь с ним договориться. ― И с ненавистью крикнула: ― Если с этим гаденышем вообще можно договориться!

Она пулей вылетела с постели и закружилась по комнате, что-то лихорадочно обдумывая.

― Подожди, я сейчас!

Вернулась Маша со шваброй. Держала ее воинственно, наперевес, как солдатик-первогодка старинную винтовку со штыком. Подошла к двери в кабинет и свирепо оглянулась на подругу:

― Намерена весь день там просидеть?

Лелька подбежала к ней и испуганно поинтересовалась:

― Ты что собираешься делать?

Маша подмигнула. Приоткрыла дверь и громким страшным шепотом выдохнула в щель:

― Если этот гад с тобой идти откажется… у него еще перьев в хвосте, знаешь, сколько осталось? Всегда мечтала себе шляпку завести. Как в фильмах. Чтоб перышки вот эдак вверх ― Маша неопределенно махнула рукой ― завивались! Красные, зеленые, разные. Вдоль этой… как ее… тульи! Или нет ― вдоль полей! ― Она радостно хихикнула. ― Ух, и круто ж буду выглядеть. Ванька в осадок выпадет!

― Стер-рва! ― констатировал кто-то из глубины кабинета. ―Чтоб ты…

― За каждое нехорошее слово штраф! ― перебивая неизвестного, заорала Машка. ― Перо с хохолка!

Лелька изумленно хлопала ресницами: хорошо поставленный баритон ― не может быть, чтоб это попугай говорил! ― горько резюмировал:

― Изойду на подушки. Как последняя курица.

― В корень смотришь, ― одобрила Маша.

Втянула Лельку за собой в кабинет и мгновенно закрыла дверь. Очень вовремя, надо сказать. Еще секунда и огромный красно-зеленый попугай вырвался бы из «ловушки».

Он захлопал крыльями над их головами и печально пророкотал:

― Нэхор-рошо!

Позвенел цепью ― золотые звенья показались потрясенной Лельке слишком крупными и тяжелыми ― и вернулся на карниз.

― Так-то лучше, ― Маша присела на краешек кресла, готовая в любой момент вскочить и дать бой ― или деру! ― в зависимости от обстоятельств.

Попугай нахохлился. И без того крупный ― Лелька таких в жизни не видела! ― он теперь выглядел раза в два больше. Сидел, понуро опустив яркий хохолок, и грустно рассматривал посетительниц.

Он показался Лельке каким-то неаккуратным. Излишне встрепанным, что ли. И клюв огромный, у Самсона Ильича нос меньше. Круглые темные глазки навыкате смотрели укоризненно, желтые острые когти с морщинистой лапы заставили Лельку поежиться: бедная Машка! ― стекала вниз по портьере довольно длинная цепь. Похоже, из чистого золота.

«Не может быть! Наверняка подделка, уж очень звенья толстые. ― Попугай переступил с лапы на лапу, цепь неприятно зазвенела. Лелька вздрогнула и подумала: ― Здорово его выдрессировали. Говорит ― будто что понимает!»

Молчание затянулось. Маша не выдержала первой. Постучала шваброй по Ванькиному столу ― хорошо, Епифанцев не видел такого кощунства ― и грозно рыкнула:

― Слушай сюда, ты, обломок империализма!

Попугай раззявил клюв. Лелька ― рот. Маша невозмутимо пояснила подруге:

― Зато звучит красиво.

Спорить с этим сложно, и Лелька кивнула. Попугай явственно хмыкнул, выражая сомнение. Маша нехорошо улыбнулась и заявила:

― Вообще-то я тебя для себя купила! Но вот она ― Маша кивнула на Лельку, попугай тоже настороженно покосился на нее ― решила взять тебя на дело. Партнером.

― Ох-хо-хо, ― по-старушечьи закряхтел попугай.

― Короче, ― швабра выбила звучную дробь по дорогой столешнице красного дерева, ― или ты убираешься отсюда с моей подругой, или… ― Машины глаза хищно блеснули, ― становишься начинкой для моей подушки!

Попугай с Лелькой ― в этот момент будущие партнеры чем-то походили друг на друга ― одинаково потрясенно уставились на Епифанцеву. Маша заехала локтем Лельке в бок и прошипела еле слышно:

― Чего молчишь?! Меду, меду давай побольше!

Лелька покраснела. Виновато посмотрела на попугая и пролепетала:

― Я тебя не обижу, честное слово.

― Ага, тетенька добрая, ― ядовито фыркнула Машка. ― Шваброй гонять не станет, перья примет по описи ― те, что остались, разумеется, мои трофеи не в счет! ― и даже бананы обязуется выдавать… на ужин!

Услышав знакомое слово, попугай встрепенулся и гулко сглотнул. Его взгляд теперь казался вопросительным, и Лелька торопливо закивала. Маша хрипло хохотнула и закончила:

― Шею тебе свернет только в случае крайней необходимости!

― Маша, ну зачем! ― протестующе воскликнула Лелька.

― Зато Я в любую секунду, ― Маша грозно насупилась. ― По настроению!

Попугай вертел головой, рассматривая двух потенциальных опекунш, и нервно топтался по карнизу. Цепь звенела.

― Ну шо, петух ощипанный, выбрал?! ― Маша ткнула шваброй в штору, та в ней запуталась, и обе тяжелые портьеры вместе с карнизом едва не сверзились вниз.

Почувствовав, как спасительный насест под ним задрожал, попугай нервно крякнул и решился. Коршуном спланировал вниз и упал прямиком на Лелькино плечо.

Теперь крякнула Лелька, попугай оказался вовсе не в весе пера. Да и лапы у него… Лелька поморщилась от боли. Маша мгновенно поняла, в чем дело. Шлепнула попугая по холке и гаркнула:

― Когти убери, ты, мечта диетолога!

Лелька восхищенно ахнула: птица моментально втянула острые когти. Будто действительно понимала человеческую речь.

― Невероятно, ― прошептала Лелька.

― А я что тебе говорила? ― довольно ухмыльнулась Маша. На всякий случай ― чтоб Васька не задавался ― фиг ему, а не Василий! ― пренебрежительно фыркнула: ― Не пускай слюни ― обыкновенный рефлекс!

― Ну да?

― Зайца бить, он спички зажигать научится, ― отмахнулась Маша. ― Небось Мишка ― это его хозяин бывший ― по сто раз на дню ревел: «Убер-ри когти, скотина!», вот и приучил.

Попугай на Лелькином плече ощутимо вздрогнул. Маша захохотала. Лелька сочувственно провела пальцем по шелковистой грудке и шепнула:

― Не бойся!

Попугай едва заметным движением коснулся головой Лелькиной щеки и с достоинством произнес:

― Василий. Хор-рошая птица!

― Лелька, ― она завороженно таращилась на попугая.

― Лель-ка, ― будто пробуя слово на вкус, пропел попугай. ― Лелька-Лелька-Лелька!

― Молодец. Правильно, ― Лелька заулыбалась.

― О-о! Спелись уже! ― Маша отбросила швабру в сторону и вскочила с кресла. ― Тогда к делу!

Супружеская спальня напоминала Мамаево побоище. Шкафы стояли нараспашку, ящики были вывернуты, многочисленные плечики сиротливо прятались в сумраке шифоньеров. Содержимое пестрой грудой валялось на кровати, креслах и просто на паласе.

Подруги уже не переругивались. Устало ворошили дорогие Машины одежки и горестно сопели. Сытый Василий ― Маша сунула ему банан, как взятку, лишь бы молчал! ― дремал на подоконнике.

Лелька потрясла в воздухе крошечными кожаными шортиками и пробормотала:

― А по-моему, элегантная старая дама с попугаем на плече выглядела бы более интересно, чем соплюшка с голой попой.

― По-твоему, ― вяло огрызнулась Маша, ― это ты правильно отметила.

Подруги хмуро переглянулись. Потом Лелька встревоженно покосилась на часы: двенадцатый. Ей бы давно пора очаровывать босса, а она все роется в Машином тряпье. И даже с имиджем не определилась!

Маша брезгливо отбросила клубный пиджак и сказала:

― Ты ж к мужику идешь наниматься, не к тетке! А они пусть уже одной ногой в могиле, все равно на молоденьких таращатся, поверь моему горькому опыту.

― Самсон Ильич не такой!

― Все они одинаковые! Вот давай хоть у Васьки спросим.

Маша взяла седой парик ― в Лелькином небольшом рюкзаке оказалась упакована целая костюмерная! ― и небрежно напялила его на голову. С сомнением повертела в руках старинное пенсне ― она в первый раз видела такое не в фильме, а в реальной жизни ― и нацепила на нос. Потом набросила на плечи тяжелую кашемировую шаль ― Лелька фыркнула: Маша моментально превратилась в старушку, жаль, морщин не нарисовала ― и направилась к подоконнику.

Попугай как-то почувствовал ее приближение. Приоткрыл один глаз, моргнул и тут же испуганно распахнул оба.

― Бдишь! ― одобрительно подмигнула ему Маша. Подбоченилась, выставив вперед голую ножку, и спросила: ― Ну, как я тебе?

Попугай закашлялся и неуклюже отодвинулся подальше. Видимо, решил, что у этой странной двуногой что-то с головой не в порядке. Лелька прыснула в ладошку.

― Полено пернатое! ― возмутилась Маша. Дернула себя за седую прядь и уточнила: ― Я спрашиваю, как тебе мой новый прикид? Волосы седые и вот ― э-э… пенсне!

― Очень мило! ― гаркнул Василий и опасливо отпрыгнул в сторону. Снялся с подоконника. Опустился на дверцу шкафа и почувствовал себя в относительной безопасности. Сунул голову под крыло, что-то там выкусывая, и уже оттуда невнятно прозвучало: ― Стар-рая перечница.

― О-о! ― торжествующе подняла палец Маша. ― И это вякнул паршивый попугай, случайно не пошедший на бульон в голодные военные годы. Сам почти ископаемое, а меня ― старой перечницей! А что подумает ― пусть не скажет! ― твой будущий шеф?

Лелька хмыкнула, она недоверчиво разглядывала попугая. Пыталась понять, как его можно было так классно выдрессировать. Или приучали отвечать определенным образом на определенные реплики?

Скорее всего.

Маша же вдруг решила, что спускать наглое Васькино замечание никак нельзя, иначе на голову сядет. Метнула в попугая подушку и возмущенно крикнула:

― Сам старый хрыч! Небось в самом деле еще революцию помнишь!

― Ага, ― рассмеялась Лелька. ― И падение тунгусского метеорита!

― А что, с него станется!

Васька снялся со шкафа и вернулся на подоконник. Подушку он проигнорировал. Маша, отпыхиваясь, стянула парик. Вытерла им лоб и буркнула:

― Ох, и душный же… ― осторожно сняла пенсне и воскликнула: ― Ну хочешь, я еще Ваньке позвоню!

― Зачем?

― Спрошу, кому бы он отдал предпочтение – молодой смазливой девчонке, пусть глуповатой ― это даже неплохо, чтоб ты знала, не будет нос совать, куда не нужно ― или старой вешалке, пусть с образованием и интеллигентной?

― Ванька ответит – старухе.

― Почему это?!

― А как еще отвечать жене?

― А-а-а… ну давай позвоним…

― Не надо. Твоя взяла. Так и быть, стану соплюшкой.

Лелька неуклюже выбралась из такси. Она и спиной чувствовала липкие ― и в тоже время опасливые! ― взгляды шофера.

Впрочем, Лелька его понимала. Бессовестная Машка сделала из нее такого оторвыша!

Василию прощальные взгляды шофера тоже чем-то не понравились. Он тяжело заворочался на Лелькином плече. Обернулся на пожилого потливого мужчину и брезгливо припечатал:

― Козел!

Шофер открыл рот. Огромная яркая птица и без того выглядела достаточно экзотично.

Лелька встревоженно заметила, что он распахнул дверь. «Вот только скандала посреди улицы мне не хватало, ― печально подумала она. ― Вернусь, убью Машку!»

Лелька демонстративно выдула огромный пузырь. Проткнула его ногтем – накладным, острым, безобразно лиловым, разрисованным зачем-то черными крестами ― и противно прогнусавила:

― Ты б, дядя, поберегся! Мой друган завсегда в драке глазки норовит выклевать… или выцарапать? А-а, без разницы! ― Лелька одобрительно потрепала попугая по холке и похвастала: ― Прям коршун!

Шофер проникся. Дверь моментально захлопнулась, и машина с визгом снялась с места.

Лелька фыркнула. Василий томно проворковал:

― Хор-рошая птичка!

― Ты, главное, в офисе не подведи, ― шепнула Лелька. ― Не молчи там, и вообще… поэкзотичнее будь!

Она попала каблуком в ямку между плитками тротуара и едва не упала. С трудом вернула равновесие и мысленно высказала Машке все, что о ней думает.

Двенадцать сантиметров!

Она в цирковом училище не обучалась!

Впрочем, поймав изумленный взгляд вчерашнего охранника и увидев его широко раскрытый рот, Лелька чуть утешилась. Одернула коротенькую меховую курточку ― «На кой черт мех, интересно, если брюхо голое?» ― горестно удивилась она ― и поцокала к офису.

Жаль, не видела себя со стороны!

Потрясающее, наверное, зрелище!

Если верить Машиному зеркалу, к оцепеневшему охраннику сейчас неуверенно ― каблуки подламывались! ― приближалась девица лет семнадцати-двадцати. В черных кружевных колготках, на высоченных шпильках, в коротеньких кожаных шортиках ― ягодицы из них так и вываливались! ― в расстегнутой меховой курточке, а под ней ― крошечный, ядовито-красный топик. Голый живот обсыпан блесками, пупок подмигивает миру ярко-синим камнем, тонкая шейка едва выдерживает вес «кулона», вырезанного из «лунного» камня в виде огромного яйца. Безбожно накрашенная ― как тушь с ресниц не сыпется? ― и так же безбожно надушенная.

Десятки тоненьких пепельных косичек упруго подпрыгивали в такт неуверенным шагам, мелкие монетки ― десятикопеечные! ― тоскливо звенели. На лоб спускался еще один камень на кожаном шнурке, охранник потрясенно узнал обычный морской голыш с дыркой посередине.

Такие камни они в детстве терпеливо искали на черноморском берегу, называли «куриным богом» и искренне верили ― они приносят счастье.

Девица равнодушно жевала жвачку ― нарумяненная щечка так и ходила! ― и то и дело выдувала отвратительнейшие пузыри. Когда они лопались, на ее плече испуганно вздрагивал крупный красно-зеленый попугай. Обморочно закатывал глазки и укоризненно кряхтел.

Впрочем, девица на его робкий протест внимания не обращала. Шмыгала носом, снимала с лица ошметки жвачки и деловито пихала этот грязный комок в пухлый, жадный, кроваво-алый ротик. Несчастный попугай мученически вздыхал

Смыться от хозяйки бедолага не мог. Как заметил охранник, девчонка предусмотрительно посадила его на цепь, один конец которой оказался в виде дутого позолоченного браслета на тощем запястье

Странная посетительница выдула мерзкий пузырь прямо в лицо охранника и тем вывела его из ступора. Парень брезгливо отпрянул и неуверенно проблеял:

― Ты, детка, наверное, ошиблась адресом!

Пузырь звучно лопнул. Девица на этот раз не торопилась собирать со щек ошметки жвачки. Шмыгнула носом и неожиданно басом выдала:

― Я… это… не детка! Взрослая, да! Э-э… все права имею!

― Пр-ра-авильно говор-ришь! ― одобрила сидевшая на ее плече чудовищная птица.

Девица ― подражая Машке! ― подбоченилась. Выставила вперед стройную ножку, затянутое в черное кружево, ― взгляд охранника немного оттаял ― и сипло выдохнула:

― Я… это… на работу пришла наниматься! По… объявлению, вот!

― Кем? ― потрясенно выдохнул охранник, не представляя, на какое место в его фирме могло бы претендовать подобное чучело. Разве на роль пугала у входной двери?

«Конкурентка, чтоб ее!»

Девицу простой вопрос озадачил. Она сунула соскобленную с лица жвачку в рот и усиленно зажевала. Попугай страдальчески закатил глазки.

Наконец посетительница сдалась. Дернула себя за одну из косичек и капризно протянула:

― Вась, кем?

Попугай вздрогнул и распахнул клюв. Не дождавшись подсказки, девица возмущенно дернула за цепь:

― Забыл, балда?

Охранник остолбенело наблюдал за переговорами странной парочки. Несчастный попугай виновато бормотал на одной ноте:

― Хор-рошая птичка, хор-рошая…

Девица радостно воскликнула:

― О-о ― секретершей!

― Секр-рета-ар-ршей, ― деликатно поправил Василий.

― Молчи, чмо немытое, ― фыркнула девица. ― Сама помню!

Попугай укоризненно крякнул. Соискательница на должность секретаря ткнула охранника грязным пальцем в грудь и требовательно выкрикнула:

― Прав это… не имеешь не пускать! Я э-э… север… нет ― совершеннолетняя!

― Пр-ра-авильно говор-ришь, ― подтвердил попугай со странной кошачьей кличкой и вдруг ― охранник глазам не поверил, ― явственно подмигнул ему!

Парень побледнел и поклялся себе не прикладываться больше к спиртному. Вчера на дне рождения друга он явно перебрал. Вот и чудится невесть что.

Он торопливо отступил в сторону. Распахнул дверь перед странной парой и промямлил:

― Пожалуйста…

Девица переступила порог и снова чуть не упала, охранник еле успел поддержать ее под локоток. Смерив одобрительным взглядом длинные ножки, тугую попку в ярко-красных кожаных шортиках ― скорее, трусиках! ― и уже бодро бросил в спину:

― Направо по коридору двустворчатая дверь!

Стучать Лелька не стала. Невоспитанное, только от школьной парты дитя вряд ли сделает это. Поэтому Лелька со всей дури толкнула дверь и пулей влетела в знакомый кабинет.

Светлана не соврала, сегодня на рабочем месте ее не было. За столом сидела Фира и лениво обрабатывала безупречные ногти пилкой.

При виде посетительницы глаза ее стали совершенно круглыми, и Лелька удовлетворенно засопела ― полный нокаут!

Она сделала несколько неуверенных шажков в сторону стола и пискляво выкрикнула:

― Я… это…

― Секр-ретар-рша! – на этот раз не сплоховал Василий.

― Точно. Новая! По объявлению.

Фира немо шлепала ресницами, ей казалось, ― она спит. Ну, никак не могло в элегантный офис отца заявиться ТАКОЕ. Да еще с претензией на место.

Или мир сошел с ума?!

Умопомрачительная девица ― главное-то благополучно сказано! ― выдула огромный пузырь, закрывающий пол-лица. Дождалась, пока тот лопнул ― Фиру передернуло от отвращения ― и победно перечислила, загибая не очень чистые пальцы:

― Я… это… соответствую! Молодая ― раз! По англицки спикаю на раз, вот чес слово, Вась, скажи!

― Пр-ра-авильно говор-ришь, ― величественно кивнул головой чудовищный попугай.

― Компик как себя знаю, из аськи не вылажу, на всех сайтах знакомств ползаю, ― девица ухмыльнулась. ― Я «розово пантерой» подписываюсь, это мой ник ― клевый, да? Сама придумала!

Фира громко икнула. Попугай вздрогнул и икнул еще громче. Конфузливо хихикнул. Прикрыл огромный клюв пестрым крылом и виновато проблеял:

― Извините.

― Вежливый, блин! ― радостно захохотала девчонка. Шмыгнула носом. Отвесила попугаю затрещину и поучительно изрекла: ― Икать… э-э… неприлично!

Фира снова икнула и покраснела. Прикрыла рот ладонью и невнятно пролепетала:

― Прошу… в кабинет.

Девица открыла рот и несколько секунд возмущенно смотрела на остолбеневшую молодую женщину. Потом дернула себя за косичку и воскликнула:

― Так не ты, что ль, э-э… начальство?

― Не я, ― Фира даже в лице изменилась, представив в своем подчинении подобное существо. ― Он! ― И она ткнула дрожащим пальцем в дверь.

― Вот лохушка, ― негодующе фыркнула соискательница на должность секретаря. ― А мы тут, Вась, перед ней распинаемся! Стелемся, можно сказать, на дерьмо исходим…

― Пр-ра-авильно говор-ришь, ― привычно поддакнул попугай.

― Потеем, понимаешь ли, зря! ― взвизгнула девица.

Тут раздался пронзительный телефонный звонок. Все трое испуганно вздрогнули и вопросительно уставились на красивую серебристую трубку, подмигивающую огоньками.

Фира нерешительно сняла его и прошептала:

― Д-да? Офис туристического агентства «Все чудеса мира», мы к вашим услугам.

Лелька, ухватившись за ручку массивной двери, замерла, невольно прислушиваясь. Василий шумно заскреб у себя под крылом. Фира растерянно протянула:

― Света? Ну да, так зовут нашу секретаршу. Да, именно она вчера сидела в приемной, а что? Нет, сегодня не пришла. Не знаю, почему, мы сами удивлены. Нет, не звонила, не предупреждала. Да, конечно, оставьте телефон, я вам перезвоню, как только она появится. Домашний адрес? Нет, не в курсе. Где-нибудь, наверное, записан. А фамилия? Фамилию помню ― Наливайко. Да, пожалуйста, рада была помочь.

Лелька по простоте душевной едва не брякнула, что Света с сегодняшнего дня работает в казино. Еле-еле удержала язык и раздраженно покосилась на Фиру: чуть не прокололась из-за нее!

Распахнула дверь и решительно шагнула в святая святых любого офиса ― кабинет шефа.

К несчастью, Лелька совершенно забыла про ковер. Тонкие каблуки мгновенно увязли в длинном густом ворсе, и она с испуганным писком шлепнулась на пол.

Зазвенела массивная цепь полетевшего кувырком попугая. Жалобным перезвоном отозвались многочисленные монетки в косичках ― Машка постаралась! Василий совсем по-человечески охнул и печально констатировал:

― Полный облом!

Мысленно соглашаясь с ним, Лелька кое-как поднялась на четвереньки и обнаружила перед самым носом полы парчового халата и загнутые носы хозяйских туфель. Она задрала голову и пробормотала, стараясь даже сейчас не выходить из образа:

― Прилунилась, блин!

Дальше все пошло по раз и навсегда утвержденному ― и отрепетированному еще дома! ― сценарию. Самсон Ильич был совершенно очарован.

Принял сомнительную ― с улицы! ― девицу на работу ― раз.

Положил ей и попугаю ― обязательное условие! ― оклад в полторы тысячи долларов ― два.

Согласился вместо паспорта довольствоваться школьным аттестатом ― «А паспорт папка зажал, ох и противный, хочет, чтобы она, Лелька, учиться пошла ― полный отстой, разве нет?» ― три.

Лелька не обманывала будущего шефа. Аттестат Машка пообещала выдать завтра же, у соседей старшая дочь только в прошлом году школу закончила.

Девчонка в аттестате не особо нуждалась. Учиться не хотела, работать, впрочем, тоже. Любящие ― и обеспеченные! ― родители не возражали.

Лельке повезло: девчонку звали Ольгой Лисичкиной, так что даже к чужому имени привыкать не придется.

Самсон Ильич жизнерадостно хохотал почти после каждой Лелькиной фразы. А когда реплики подавал попугай, умиленно ахал и причитал:

― Что за птичка, а? Настоящее сокровище!

На что Лелька самодовольно ухмылялась и выдувала особенно огромные пузыри, а Василий снисходительно рокотал:

― Пр-ра-авильно говор-ришь!

Только Фира была в шоке.

Правда, она с первой минуты ― как только Лелька переступила порог! ― не сомневалась: ЭТА соискательница получит место. Экзотики в ней, как и в огромной яркой птице ― хоть отбавляй.

Бедный Федот Палыч!

Его секретарша хоть и уродина, но все же дама с высшим образованием. Таких пузырей ей в жизни не выдуть, да и в носу она ковырять не умеет.

А несчастный варан нем, как могила. В отличие от Василия.

Папка снова переиграл Федота Палыча!

Фира горестно посмотрела на сложный пульт: «Вот интересно, кто будет исполнять функции секретаря? Попугай Василий?! Он по крайней мере достаточно вежлив и не шмыгает поминутно носом…»

Тамара проснулась от собственного крика. Странное небо снилось ей сегодня, черное и низкое, словно потолки в «хрущевках». Звезды висели над самой головой, крупные, мутные, как необработанные алмазы. Тамара зачем-то протянула руку и взвизгнула от боли: до крови оцарапала руку.

«Твердь небесная и твердь земная!» ― мелькнуло в голове. Она слизнула кровь и зачем-то попыталась извлечь ближайшую звезду из темного бархата.

Зря! Тамара будто сигнал подала. Черное полотнище над головой неприятно дрогнуло, и звезды дождем посыпались вниз. Острые, колючие, холодные. А уж звенели, падая…

Тамару вынесло из постели словно ветром. Она споткнулась о бультерьера ― Крыс всегда дремал рядом ― и едва не упала. Зато окончательно проснулась. Выключила надрывающийся будильник и подумала: «Нехороший сон».

Крыс длинно зевнул, крошечные глазки смотрели вопросительно. Пес пытался понять, что случилось с любимой хозяйкой, никогда она не вскакивала по утрам с таким диким воплем.

― Дурной сон, Крысеныш, ― озабоченно сообщила Тамара. ― Интересно, к чему снятся необработанные алмазы?

Крыс ткнулся в хозяйскую ладонь влажным холодным носом и усердно замел хвостом. Тамара помяла ему уши ― Крыс блаженно заурчал ― и встревоженно пробормотала:

― Надо бы узнать, как там Лелька. Надеюсь, успокоилась и больше не рвется в секретари.

Крыс услышал знакомое имя и недовольно заворчал: обычно оно предвещало неприятности. Особенно если упоминалось вот так, с утра, да еще на голодный желудок.

Воспоминания о старшей сестре подействовало на Тамару как холодный душ, голова мгновенно стала ясной. Ночные кошмары тут же получили объяснение ― Лелька виновата.

Что еще могло сниться, если Тамара ― явно сдуру! ― заключила с Лелькой пари?!

Теперь сестрица в лепешку расшибется, лишь бы выиграть.

Тамара покосилась на часы – почти семь, Лелька сейчас собирает детей в садик и в школу. Так что можно ей позвонить, не разбудит.

― Так, на всякий случай, ― фальшиво заверила Тамара встревоженного пса.

Крыс угрюмо засопел и неприязненно уставился на телефон.

― Только узнаю, устроилась ли Лелька на работу. Ненавязчиво так поинтересуюсь, как там моя цепочка с кулончиком поживают. И когда смогу примерить обновку. ― Тамара невольно фыркнула. ― То-то Лелька подпрыгнет!

Но Лелька не подпрыгнула. Зато Тамара едва не уронила трубку, когда сестра невозмутимо сообщила, что устроилась-таки на работу.

Да, именно в ТУ фирму. Да, возраст ей ничуть не помешал. Да, секретарем, не уборщицей. Да, оклад весьма и весьма приличный. Да вчера, вчера устроилась! А сегодня уже выйдет «на службу».

Побледневшая Тамара вернула трубку на место. Подошла к окну и долго смотрела, как соседский мальчишка выгуливает лохматую болонку.

― Ох, чует мое сердце, ― пожаловалась она бультерьеру ― Крыс стоял на задних лапах, опираясь передними на батарею, и тоже таращился в окно, ― Лелька снова во что-нибудь вляпается.

Крыс изловчился и лизнул ей руку.

― Не умеет она иначе!

Крыс горестно засопел, он ничуть не сомневался в словах хозяйки.

― Какой из нее секретарь, ну ты подумай!

Крыс и думать не стал. Он и без того не сомневался: хозяйка такого мерзкого кота, как Коська, ни на что серьезное не способна.

― Уже во сне камни на голову сыпятся!

На это странное заявление Крыс никак не отреагировал, он его не понял. Тамара покосилась на часы ― как бы самой не опоздать на работу! ― и с сомнением прошептала:

― Зайти, что ли, в Лелькин офис, посмотреть на нее? Ну, в обеденный перерыв. Вдруг врет?

Тамара виновато покраснела: старшая сестра не имела такой привычки. Нет, Лелька сотни раз обводила ее вокруг пальца, но… не опускалась до прямого вранья!

«А что ― неплохая мысль, ― Тамара торопливо пошла на кухню. ― Адрес офиса я помню, минут пятнадцать пешком от моей фирмы. Пожертвую обеденным перерывом, черт с ним, зато успокоюсь. ― Она криво улыбнулась. ― Вечно я делаю из мухи слона!»

Тамара поставила перед возбужденно сопевшим Крысом миску с «Чапи» и бодро воскликнула:

― Подумаешь, поработает Лелька немного секретаршей! Посидит, поотвечает на звонки, кофе иногда подаст посетителям ― ничего сложного, да, Крысеныш?

Крыс упоенно чавкал.

― Надоест, уволится.

Крыс, жадно гоняя по миске последние шарики, и головы не поднял.

― Да она там и месяца не продержится!

Лелька сидела на своем новом рабочем месте и с любопытством озиралась по сторонам. Никак не могла поверить, что все-таки добилась своего, вот уже и что-то новенькое появилось в жизни.

Она забросила ноги на стол. Почему-то казалось ― именно ТАК бы сидела та нелепая девчонка, которую Лелька изображает. Выдула огромный пузырь и со вздохом сообщила Василию:

― Классная жизнь, Васек! Мы штаны протираем ― то есть я ― Машкины шорты, а ты свои перышки треплешь почем зря ― а бабки капают. И какие бабки, Васек…

Лелька восхищенно поцокала языком, пузырь лопнул с мерзким звуком. Василий нервно подпрыгнул.

― Издержки производства, ― философски заметила Лелька, очищая щеки.

Зазвонил телефон. Лелька настороженно покосилась на трубку. Она заранее не обдумала, как ЭТА финтифлюшка будет справляться с обязанностями секретаря.

― Придется со временем чуть обтесаться, а, Василий? ― с сожалением пробормотала она.

Василий презрительно фыркнул и проворчал:

― Свежо пр-редание…

― Да ты оптимист! ― Лелька дернула попугая за хвост. Василий отпрянул и оскорбленно нахохлился. Лелька его успокоила: ― Это еще не скоро случится. Вначале порезвимся.

Ее обещание Василия отнюдь не успокоило. Он закряхтел и раздраженно покосился на надрывающийся телефон. Неизвестный абонент вовсе не желал ждать, пока Лелька «обтешется» и сможет вполне профессионально побеседовать с ним.

Лелька озабоченно нахмурилась. Потом просияла. Подмигнула недовольному жизнью Василию и прошептала:

― Сейчас я сниму трубку, а ты в нее гаркнешь: «Хто глаголет?». Понял, нет? «Хто глаголет?»

На всякий случай Лелька еще пару раз повторила для Василия простенькую фразу. Надеялась, что телефон угомонится, и ей не придется прямо сейчас начинать свою многотрудную секретарскую работу. Да в таком непривычном облике!

Абонент оказался на удивление упрям. Сама Лелька на его месте давно бы сдалась.

«Может, рвется в свадебное путешествие? ― с досадой подумала она. ― Или уже женат, а сейчас мечтает избавиться от любимой тещи? Горит нетерпением приобрести ей путевку на африканское сафари?»

Позавидовав мифической теще ― телефон захлебывался от негодования! ― Лелька шепотом повторила для Василия нужную фразу. Выдула еще один пузырь ― в голове мелькнуло: «Скоро асом стану!» ― и поднесла трубку попугаю.

Как раз в этот момент дверь распахнулась, и Самсон Ильич ― видимо, звонок и его потревожил ― нарисовался на пороге собственной персоной. Такой же кругленький, маленький и в парчовом халате.

Лелька небрежно ткнула Василия пальцем. Попугай возмущенно зашипел, но подчинился. Склонился к трубке и приятнейшим баритоном озвучил:

― Хто глаголет?

Самсон Ильич всплеснул коротенькими пухлыми ручками, глаза его засияли от восхищения.

― Двести баксов прибавки к жалованию! ― воскликнул он. ― Птица на проводе ― это ТАКАЯ фишка…

Лелька широко осклабилась. Василий обернулся и тоном обиженного ребенка выдал:

― И тр-ри банана за вр-редность!

При этом он столь выразительно покосился на Лельку, что она задохнулась от негодования. Зато Самсон Ильич ничуть не удивился. Почтительно склонил голову и пообещал:

― Даже четыре. Сейчас же человека за ними пошлю. ― И скрылся в кабинете.

Лелька с тяжелым вздохом поднесла трубку к уху и недовольно буркнула:

― Мы слухаем.

― Мы ― это кто? ― поинтересовалась трубка.

Лелька услышала, как скрипнула дверь. Самсон Ильич явно подслушивал. Впрочем, на его месте она бы тоже сгорала от любопытства.

Мысленно пожалев ни в чем не повинного абонента, Лелька ногтем проткнула пузырь и порадовалась звучному «чпоку».

― Мы ― эт я и Васька, ― с детской непосредственностью пояснила она.

― И… кто вы? Может, я не туда попал? ― обеспокоилась трубка.

― Я это… новая секретарша! А Васька ― мой попугай. ― И обиженно выкрикнула: ― Ишь, молчит, полено пернатое! Отдувайся тут за него! А бананы себе выпросил!

― Какие бананы?! ― изумилась трубка.

― За вредность. Как прибавку к жалованию!

В трубке явственно закряхтели, собирая разбегающиеся мысли. Лелька удовлетворенно отметила, что настолько вошла в образ… в ее голове нечему разбегаться!

Изумительное состояние.

Лелька покосилась на дверь: та дрожала. Самсон Ильич еле слышно кудахтал, не в силах сдержать смеха.

Полторы тысячи долларов ― нет, тысячу семьсот! ― нужно отрабатывать. Лелька удобнее устроила на столе ноги. Пошевелила пальцами от избытка чувств и настроилась на откровенный разговор. Сложила губки трубочкой и кокетливо пропела:

― А вы симпа-атичный?

― Я-я? – хрюкнула трубка.

― Не я же! ― фыркнула Лелька. Почесала щиколотку и с готовностью сообщали будущему клиенту: ― Я это… красавица! Все говорят. Даже Васька, хоть он и змей!

― Я думал, ― осторожно заметила трубка, ― он ― попугай…

Василий ― подслушивал, гад! Все мужики одинаковые! ― приосанился и заворковал:

― Хор-рошая птичка! Василий, Васенька…

― Будто попугай не может быть змеем, ― прошепелявила Лелька, пытаясь пальцем очистить зубы от жвачки.

На это заявление трубка с ответом не нашлась. Там помолчали, потом вяло промямлили:

― Это офис фирмы «Все чудеса мира»?

Лелька требовательно посмотрела на Василия и прошипела:

― «Чудеса мира» ― это мы?

Василий громко икнул. Круглые глазки обалденно поблескивали.

Самсон Ильич не выдержал. Высунул голову в щель и шепотом подсказал:

― Мы! Так наша фирма называется.

Лелька благодарно кивнула и прогнусавила в трубку:

― Эт мы. Васька, паразит, молчит, будто воды в клюв набрал, а вот шеф признал ― мы.

― И вы… секретарша?

― В точку попал! ― бурно обрадовалась Лелька. И уточнила: ― С сегодняшнего дня. Хоть папка и не хотел, да я… о-о, меня разве удержишь!

― А где прежняя? ― жалобно проскулила трубка.

Лелька пожала плечиком и равнодушно буркнула:

― Хрен ее знает! Только здесь ее нет. Тут лишь я и…

― Василий! ― подсказала трубка.

― Ага. Еще шеф… э-э… Самсон Ильич! ― в дверях тусуется.

― Тусуется, ― зачем-то повторила трубка. ― Ага. В дверях.

― Точно, ― снова порадовалась понятливости невидимого собеседника Лелька. ― Как раз нарисовался!

Самсон Ильич покраснел и торопливо захлопнул дверь. Впрочем, она тут же чуть приоткрылась, щель он себе оставил.

― Уж нет его, ― Лелька громко рыгнула. ― Смылся, да! ― И она восхищенно протянула: ― Ох, и халатик он где-то себе надыбал ― полный отпад!

Трубка долго кхекала, собеседник явно путался собрать в кучку хотя бы глазки. Потом ТАМ безнадежно поинтересовались:

― Детка, вам прежняя секретарша ничего не передавала?

― Не-а, ― равнодушно ответствовала «детка». ― Я ее не видела. А что?

― Да нет, ничего. Может, на столе что-то оставила?

― Чего? ― Лелька окинула любопытным взглядом девственно чистый стол и доложила: ― Не-а. Тут только мои ножки лежат. И Васька, паразит, топчется. Скучно ему, понимаешь?

Собеседник понимал. Торопливо попрощался, пожелав быстрее освоиться на новом месте.

Лелька вежливо попросила заглядывать. Мол, давно с умным дядькой так долго не болтала. И вообще, ей тренироваться надо, так что пусть почаще звонит. Или заходит!

Ее предложение чем-то абоненту понравилось. Он обещал непременно заглянуть. Лелька, стараясь быть вежливой ― шеф все еще подслушивал! ― натужно пообещала ждать и даже познакомить со змеем Василием.

На этом и распрощались.

Не успела Лелька вздохнуть с облегчением и выплюнуть осточертевшую жвачку ― имеет она право хоть немного отдохнуть?! ― как дверь с грохотом распахнулась. В приемную вихрем ворвался ― Лелька глазам не поверила ― ее первый и уже давний посетитель.

Лелька в тот день впервые в жизни исполняла роль секретаря. Правда, за Светлану. Она, помнится, сбежала поправить макияж.

Этот неприятный коренастый тип с глазами-буравчиками Лельке и в прошлый раз не понравился. А уж сегодня…

Прежней вальяжностью и уверенностью в себе и не пахло!

Посетитель явно был не в себе. Одутловатое невыразительное лицо покраснело от еле сдерживаемого гнева. Узловатые, некрасивые пальцы то и дело непроизвольно сжимались, кулаки впечатляли ― крупные, костистые.

Лелька порадовалась, что не успела избавиться от жвачки, и торопливо выдула пузырь побольше ― все занятие. И маскировка.

Василию клиент тоже чем-то не понравился. Он опасливо приковылял поближе к временной хозяйке. Нахохлился и невнятно забормотал:

― Субмар-рина пр-ротивника на гор-ризонте!

«Господи, ну и словарь! ― изумленно подумала Лелька. ― Интересно бы посмотреть на хозяина. Или Васька от телевизора не отходил, вот и нахватался всего понемногу?»

Посетитель подбежал к столу и уставился на Лельку с такой злостью, что она забеспокоилась. Увеличила пузырь еще на четверть и восхитилась эластичностью жвачки, ― Машка явно знала, что рекомендует.

― Где секретарша?!

Лелька кокетливо пошевелила пальчиками ног и сказала Василию:

― Я шо, заделалась невидимкой?

Василий нервно сглотнул и отвернулся.

Временная немота попугая Лельку потрясла: птица явно отличалась умом и сообразительностью. Знала, при ком лучше не разевать свой клюв. Собственная жизнь волновала Василия гораздо больше, чем возможность играть на публику.

Лелька подобной осторожностью не отличалась. Поэтому обиженно проворковала, пальцем пощекотав Василию горлышко:

― А мама с пеленок твердила ― когда входишь, нужно здороваться!

― Я не мама! ― рявкнул посетитель.

Лелька огладила стройную ножку ― подражая Машке! ― и взгляд гневливого клиента послушно последовал за ее ладонью.

― Всех-то она интересует! ― задумчиво пропела Лелька. ― То звонили, спрашивали, а теперь вот вы прибежали…

Посетитель зашелся в кашле и побагровел еще сильнее.

― Или она такая красавица?

Лелькин вопрос повис в воздухе. Клиент давился, вытирая кулаком вдруг выступившие слезы. Васька демонстративно прикрыл глазки и притворился спящим.

Лелька ногтем уничтожила пузырь ― посетитель отпрянул от неожиданности ― и неспешно занялась последствиями маленькой катастрофы. Собирала со щек жвачку и меланхолично насвистывала.

Смазливое бездумное личико сидящей за столом девчонки, видимо, заставило сменить тактику. Клиент подтащил поближе стул. Оседлал его и попытался построить разговор по-другому.

Широко осклабился, демонстрируя Лельке отлично сделанные фарфоровые зубы ― уж слишком ровные и беленькие! ― и просипел:

― Хелло, детка!

― Другое дело, ― проворчала Лелька. Помахала рукой и с готовностью воскликнула: ― Салют, камрад!

Клиент раскрыл рот. Забывшийся Васька – оба глаза сразу. Лелька с гордостью объявила:

― В фильме слышала. В этом… интеля… интили… интиктуальном? О-о, блин, в умном, в общем!

Клиент с Васькой одновременно закивали, соглашаясь с ненормальной девчонкой. Видимо, на всякий случай.

― Я еще и не такое запомнила, ― похвасталась Лелька. Зажмурилась, припоминая, и выпалила: ― Конструктивно мыслишь! Шерше ля фам! Эншульдиген зи бите! Элементарно, Ватсон! Международный роуминг. Шат е манс! Витте, плиз! Корпорация! Гоу эвэй!

Потрясенный подобной эрудицией попугай стал заваливаться набок. Посетитель затряс головой и ошеломленно пробормотал:

― Офигеть…

Лелька счастливо заулыбалась. Клиент хрипло хохотнул и выдавил:

― Ты это, детка… не в курсе, где секретарша сейчас?

― Вот она я! ― Лелька несколько раз ткнула себя в грудь пальцем. Потом кивнула на обомлевшего Василия и добавила: ― А он в помощниках числится. Вдруг что забуду.

Посетитель нервно хмыкнул. Зачем-то погрозил Лельке пальцем и промычал:

― А другая где? Она… ― он сдвинул брови, прикидывая что-то в уме, ― позавчера здесь сидела.

Лелька присвистнула и весело объявила:

― Мы с Васькой сегодня первый день тут топчемся!

Посетитель помрачнел. Похрустел костяшками пальцев и убито поинтересовался:

― Так ты что ж, и не видела ее?

― Не-а, ― жизнерадостно воскликнула Лелька. ― Хотя… я вчера наниматься пришла, так тут одна фифа сидела! На моем месте как раз, оно еще и не моим было вовсе. Носатая и перепуганная фифа-то. Она, что ль, нужна?

Клиент задумался. Потом отрицательно покачал головой и буркнул:

― У ТОЙ нос как нос. Маленький вполне.

― Тогда не знаю, ― Лелька повернулась к попугаю. ― Вась, а ты?

Попугай испуганно таращил глазки и проскрипел, явно передразнивая ее:

― Тогда не знаю!

Мужчина невнятно высказался. Встал и внимательно осмотрел Лелькин стол. Ничего кроме Лелькиных ног и попугая не обнаружил и безнадежно спросил:

― Бумаг после ТОЙ секретарши никаких не осталось?

Лелька пожала плечами. Пугливо покосилась на дверь шефа и шепотом призналась:

― Терпеть ненавижу читать, чтоб они провалились, все те бумаги!

― Не уме-е-ешь! – ехидно проблеял Василий.

Лелька показала ему кулак и возмущенно запротестовала:

― Враки! Я это… школу кончила! ― Она зашарила глазами по приемной. Радостно вскрикнула, заметила стеклянную этажерку. Стащила, не вскакивая, с полки красочный журнал и по слогам прочитала название какой-то статьи: ― «Экс-клю-з-з-зив-ный показ мо-од»… ― Щелкнула Василия по голове и победно заявила: ― Тебе так ни в жизнь не суметь, тарахтелка ощипанная!

Василий насупился. Посетитель как-то невесело улыбнулся. Пошел к выходу и вдруг снова обернулся. Тщательно подбирая слова, ― «Молодец, попроще давай», ― мысленно одобрила Лелька ― спросила:

И кто, говоришь, ею интересовался?

― Кем? ― удивилась Лелька.

― Бывшей секретаршей, ― терпеливо пояснил клиент.

Лелька наморщила лоб, сунула в рот кончик одной из косичек. Потом неуверенно протянула:

― Да вот звонят! ― Она кивнула на телефон. ― Ищут зачем-то. Вчера тоже о ней все спрашивали. Эта, с носом, смешная такая, отвечала.

― И что она отвечала? ― оживился посетитель.

― Мол, не пришла, ― пожала плечами Лелька. ― Даже не предупредила. И имя назвала тому, звонившему. Света. Это так бывшую секретаршу звать. Не ту, что с носом. У меня прекрасная память!

― Очень полезное качество для секретаря, ― льстиво одобрил странный клиент.

Лелька сунула пальцы в рот – посетитель брезгливо поморщился ― и извлекла жвачку. Прилепила ее прямо на полированную столешницу и поинтересовалась:

― А что от нее нужно-то, от Светки? А то вдруг прискачет, так я б подсуетилась!

Посетитель посмотрел на нее с явным сомнением. Но все же сказал:

― Конверт я ей тут на днях оставил по ошибке. Пусть вернет.

― По ошибке?

― Ну да, ― клиент раздраженно фыркнул. ― У меня два в куртке было, так я перепутал. Не тот отдал.

― Светка наверняка его шефу сунула, ― Лелька ткнула пальцем в закрытую дверь. ― Вы ж для него давали?

Взгляд маленьких глаз мгновенно изменился, стал пронзительным, неприятным. Лелька спохватилась, что едва не выпала из образа. Шмыгнула носом и простодушно пояснила:

― Мне папка так сказал ― все, что ни принесут, тут же передавать шефу! Чтоб э-э… ― и затрудненно озвучила: ― «под статью не попасть». Только я не знаю, что это такое.

Посетитель крякнул, его глазки снова смотрели тоскливо. Лелька торопливо заверила:

― Но мы с Васьком тут же э-э… как только так сразу! Передадим, вот!

― ТА не передала, ― хмуро буркнул посетитель. ― Твой шеф и на встречу не пришел в ресторан. А предложение у нас было ― пальчики оближешь. Корпоративная вылазка на все предстоящие праздники в Анталию и другие курортные местечки. И договор с вашей фирмой на два ближайших года. С минимальной процентной скидкой. Сто двадцать путевок только на ближайшие выходные!

― Корпер… копартивная чего? ― остолбенело пробормотала Лелька.

Она вдруг поняла, что Светлана то ли забыла, то ли из вредности не передала Самсону Ильичу конверт и предложение о встрече. Фирма, понятно, на этом потеряла деньги, а Светку… Светку ищут. В конверте по вине этого идиота оказался вовсе не список клиентов и перечень праздников и нужных стран, а нечто другое.

Но что?!

Хотя… в наше время почти все организации, фирмы и предприятия держатся в тени даже самые респектабельные. Все нарушают ― или умело обходят! ― законы, чтоб выжить.

Там могло лежать что угодно. От финансовых обязательств до компромата на конкурента. Или фотография любимой кошечки, которую недавно потерял всесильный босс.

Кошмар! И куда эта дуреха сунула конверт?!

Лелька бросила нервный взгляд на полку, где раньше лежала корреспонденция, она оказалась девственно пуста. Там пылились лишь пестрые проспекты.

― Не забивай голову, детка, ― отмахнулся посетитель. ― Просто прими к сведению ― твой босс не в курсе. ― И хохотнул. ― Да он чуть на стену вчера не полез, как узнал от меня, ЧТО прошляпил! Мы ж к его конкуренту сунулись. ― Несостоявшийся клиент зло ухмыльнулся. ― Там дама с крокодилом на цепи в приемной суетиться. Ох, и мерзкая ж тварь… Зубы ― во! Но контракт подмахнули.

― А-а-а, ― ничего не понимая, протянула Лелька.

― Прощай пока, ― мужчина застегнул на куртке молнию. ― А увидишь Светку, скажи дурехе ― пусть вернет конверт, я завтра позвоню. А не то…

Серые глаза угрожающе сузились. Лелька испуганно пискнула:

― А что в нем?

― Золото-брильянты, ― фыркнул посетитель, открывая дверь.

Лелька восторженно ахнула. Мужчина обернулся, в глазах мелькнуло беспокойство. Он торопливо сказал:

― Шутка! ― Но Лелька смотрела вопросительно, и он очень серьезно пояснил: ― Там секретные сведения по новой резине для презервативов. В Таиланде производить начнем, все наши аптеки ими засыплем.

― О-о-о…

― Вечный материал!

― Ой-е-ей…

― Так что увидишь Светку, забери конверт, но сама туда и носа не суй, а не то… промышленный шпионаж!

Впрочем, несостоявшийся клиент не сомневался, что Лелька вряд ли захочет ― или сможет! ― прочесть хоть какой-нибудь текст, да еще мелкими буковками. Поэтому послал ей воздушный поцелуй и исчез.

― Что же в том конверте? ― прошептала Лелька, беспомощно осматривая пустую приемную. ― Главное ― где он?!

Решившись, она выбила по двери шефа бодрую дробь и влетела в кабинет. На ходу сбросила модельные туфельки ― не хватало снова запутаться в длинном ворсе! ― и звонко прокричала:

― Самсон Ильич!

Колобок, кормивший рыбок, испуганно шарахнулся в сторону. Подтянул пояс халата и, отпыхиваясь, заявил:

― Дитя мое, таки ж не надо рвать себе голос, а мне сердце!

Лелька вспрыгнула на кушетку. Уселась по-турецки и позволила Ваське плюхнуться на плечо. Поморщилась ― Василий тут же втянул когти ― и капризно заявила:

― Так нечестно, Самсон Ильич!

― О чем речь?

― Ваша Светка ― не та, что с носом! ― потеряла какой-то конверт, меня уже с ним ― и с ней! ― замучили, да, Вась?

― Ага-а, ― милостиво кивнул попугай. ― Ходют и ходют!

― Еще звонят! ― дополнила питомца Лелька.

― Ага-а…

Василий мерно качал головой, глаза были затянуты желтой пленкой, он откровенно дремал.

Смешная девчонка, видимо, тоже это заметила. Пихнула птицу локтем, Василий сорвался с плеча и по-старушечьи закряхтел.

― Дрыхнешь на рабочем месте, ― возмущенно прошипела новая секретарша. ― И вообще ― так нечестно!

Василий вскарабкался на кушетку и затих, прислушиваясь к справедливой критике. Самсон Ильич тоже напряг слух.

― Тебе, значит, бананы, а я тут одна за двоих отдувайся…

Василий встрепенулся. Волшебное слово «бананы» мгновенно привело его в чувство. Он приосанился и гневно заорал:

― Пр-ра-авильно говор-ришь! Ходют и ходют! Ходют и ходют! Звонят и звонят! А у нас… ― он зажмурился и потрясенно выдохнул: ― ложки пропадают, вот!

― И конверты, ― наябедничала девчонка. ― Мужик в черной куртяке так и вещал ― мол, где мой конверт?! ― и глазами по моему столу так и шарил, так и шарил…

Самсон Ильич засмеялся. Круглый живот мелко дрожал, полы великолепного халата расходились, открывая Ленкиному взору прекрасно отутюженные брюки из дорогой шерстяной фланели.

― Пусть ходят! ― Самсон Ильич сморгнул слезинку. ― Мне тоже раз пять звонили насчет того конверта, не знаю уж, что в нем…

― Я знаю! ― Лелька как в школе подняла руку. ― Там секрет резины для этих… Вась, как их там?

― Пр-резер-рвативов! ― с готовностью гаркнул Василий, не забывший пока короткой репетиции в приемной.

― Точно, их!

Самсон Ильич потрясенно открыл рот. Новая секретарша с уважением протянула:

― Вечный материал! Все аптеки завалят.

Самсон Ильич откашлялся, но возражать не рискнул. Как и шутить по этому поводу. Лишь серьезно повторил:

― Позвонят, отвечай правду ― мол, только устроилась на работу. Ничего о конверте не знаешь. Ничего не слышала, не видела, с прежней секретаршей не знакома.

― Это с носатой?

― Нет. Носатая ― Фирочка, моя дочь.

Лелька круглыми глазами уставилась на покрасневшую физиономию шефа. Потом уважительно прошептала:

― Похожа, да.

― Так точно! ― согласился Василий, вытягиваясь во фрунт.

«Комедия абсурда, ― ошеломленно подумал Самсон Ильич, ― главное ― не свихнуться…»

Он собственной грудью вытиснял Лельку из кабинета и успокаивающе рокотал:

― Светлана взрослая девочка, знала, что делала. И конверт, видно, с собой прихватила, зачем он ей только, нет понимаю. Меня подставила, на такую сумму обула, что ой-е-ей и ай-я-яй. Выгодный контракт мимо пролетел, это б ладно, но он Федьке достался из-за глупой девки, а вот это полный облом и большое-пребольшое горе для бедного старого еврея…

Массивная дверь мягко захлопнулась перед самым Лелькиным носом, и она оторопело замотала головой. В ушах все еще звенел мерный голос шефа: «Подписывать нужно конверты и почтой отправлять, чтоб регистрировались, а не совать в руки непонятно кому. К тому же я адрес дал, пусть с ней побеседуют, может, тут путаница какая-то, в жизни все случается, я Светлану по описанию не узнал, кому конверт отдали ― еще большой вопрос…»

Лелька постояла перед закрытой дверью, бездумно моргая и пытаясь прийти в себя. Василий оскорбленно прошипел что-то. Решительно повернулся к заветной двери хвостом, ― его выставили из кабинета как птенца, да еще без банана! ― и всхрапнул от неожиданного зрелища.

Лелька вскрикнула от боли, ― Василий рефлекторно запустил когти ей в плечо ― и тоже обернулась. Какое-то время она просто не понимала, что видит. Стояла и глупо таращила глаза на собственный стол. Потом прошептала:

― Мама моя… ― и сползла по двери на пол.

Ошеломленный Василий не сделал попытки сняться с плеча. Покачиваясь, пропутешествовал вниз. Тюкнулся головой о дверь и вяло прокомментировал:

― Капец, да.

― Не нам, по счастью, ― пролепетала Лелька, потрясенно рассматривая разгромленную приемную.

Василий дипломатично промолчал, будто подозревая, что они на очереди. А Лелька изумленно подумала: «Когда только успели? Я максимум полчаса в кабинете сидела…»

Аккуратную приемную было не узнать, по ней словно ураган прошелся. Все ящики стола оказались вывернуты и валялись на полу, их даже на место вернуть не удосужились. Стеклянную этажерку ― видно, с досады! ― опрокинули, осколки блестели по всему ковровому покрытию. Папки с полок небрежно сброшены. Встроенные шкафы распахнуты, все содержимое валялось грудой у стены…

Лелька спиной толкнулась в дверь шефа и мягко завалилась на пол. Даже не пытаясь подняться, она жалобно позвала:

― Самсон Ильич, а, Самсон Ильич…

― Ну что там еще? ― ворчливо отозвался невидимый шеф из глубины кабинета.

― А у нас конвертик пропавший искали, Самсон Ильич, ― глупо хихикнула Лелька и впервые порадовалась роли сладкой идиотки.

Она сейчас как никогда в образе!

Тамаре внешний вид офиса понравился ― старинное, недавно отреставрированное здание в самом центре города. Хозяин и об улице позаботился: вдоль всего фасада поставлены симпатичные вазоны с цветами. И круглые фонари под старину не забыты ― милое вышло местечко!

Охранник у дверей смотрел приветливо, на тупого качка не походил, и Тамара решила представиться соискательницей на роль секретарши. Тем более, газета с объявлением у нее в сумочке.

«Может, уже сейчас узнаю что-нибудь о Лельке, ― со смешком подумала она. ― Сестрица обычно запоминается…»

Тамара вытащила газету и робко улыбнулась охраннику. Молодой парень мгновенно развернул плечи и принял значительный вид.

― Я… мне бы, ― пролепетала, мучительно краснея, Тамара, ― к вашему шефу попасть. Я по объявлению, вот. На место секретаря.

― Опоздали, девушка, ― сочувственно прогудел охранник. Всмотрелся в расстроенное лицо Тамары и торопливо воскликнул: ― Впрочем, почему бы не попробовать? ― Он оглянулся на холл ― там никого ― и прошептал с улыбкой: ― На это место ТАКОЕ чудо взяли… Шеф вполне может и передумать!

Он распахнул перед Тамарой дверь, она благодарно просияла и мышкой проскользнула в офис. Парень указал, куда идти, и тут же Тамара услышала его раздраженный голос:

― Да не работает она здесь больше, сколько раз повторять?

Она обернулась. Перед охранником, набычившись, топтался молодой мужчина в черной кожаной куртке. Он размахивал руками и что-то темпераментно втолковывал охраннику. К сожалению, его совсем не было слышно.

― Что значит «не та»? ― возмутился парень. ― Светлана Наливайко ― бывший работник, секретаршей служила, у нас все документы нужные на это имеются.

Тамара замерла у самой двери, делая вид, что развязался шнурок на кроссовке. Все, что касалось секретаря, ее по-настоящему интересовало.

Пусть и бывшего. Может, на Лелькину голову по наследству падут все неприятности!

Почему-то Тамара уже не сомневалась, что вакантное место досталось именно старшей сестре. Ей хватило слов охранника о «ТАКОМ чуде».

Бессовестная Лелька наверняка опять что-то придумала.

Хорошо, если безобидное.

― Ах, вы ее только что видели, говорили, и это точно не она? ― хмыкнул охранник.

Тамара пожалела, что успела прикрыть за собой дверь. И почему это голосишко у того, в черном, такой слабенький? Он что, шепчет?!

― Кому ж вы тогда передали документы, если не Светке? Вы ж сами утверждали ― отдали секретарше!

Физиономия его собеседника побагровела. Тамара видела, гость из последних сил старается сдерживаться. Кулаки сжал так, что костяшки пальцев побелели, а по вискам пот катился.

Интересно, что здесь происходит?!

Лелька очень вовремя сюда устроилась, ничего не скажешь.

В городе тысячи секретарш! Спокойнее работу сложно подыскать. Так Лелька устроилась на такое местечко… наверное, долго искала!

Зато скучать не придется.