Грани Нижнего мира

Глава 7 Кристина. В начале пути

Паровоз с десятком вагонов резво мчался по проложенной вдоль Главной Магистрали железнодорожной колее, приближая Кристину к конечной цели её полуторанедельного путешествия — Грани Сельта. Она скромно сидела в углу своего купе, стараясь не привлекать к себе внимание попутчиков, и со скучающим видом смотрела в окно на проносящиеся мимо «лоскуты» Граней. Ей, девушке из инквизиторского рода, было с детства привычно зрелище бесконечной Трактовой Равнины, и она воспринимала его как данность, не находя в нём ничего диковинного и поразительного. Удивления заслуживала разве что сама Магистраль — единственный в мире прямой трактовый путь, ведущий от Вечного Города почти до самой Основы без единого перенаправляющего портала; это был необъяснимый естественный феномен, над которым столетиями ломали головы многие поколения философов и теологов, но вся суть их путанных и заумных рассуждений неизменно сводилась к одной банальной сентенции: пути Господни неисповедимы.

Невероятно длинная цепочка неподвижных «лоскутов», которая позже получила название Главной Магистрали, была обнаружена ещё в седой древности, несколько тысячелетий назад. Именно по этой цепочке в периоды Великих переселений народов шёл главный поток миграции человеческих племён с Земли, и со временем она обросла по всей своей длине населёнными Гранями; исключение представлял лишь небольшой её отрезок в окрестностях Основы, где Великие запрещали людям селиться. А три с лишним тысячелетия назад на другом конце цепочки возник огромный город на семи Гранях — Септимундиум, за которым лет этак через тысячу закрепилось обиходное название Вечный Город, постепенно вытеснившее из широкого употребления неуклюжее официальное. С тех пор эта цепочка «лоскутов», которая начиналась всего лишь в двух-трёх днях пути от родины человечества, Земли, и, прямой стрелой пронзая самые густонаселённые области Граней, заканчивалась в величайшем городе мира, стала называться Главной Магистралью.

Магистраль была единственным трактом, которым охотно пользовались не только обычные люди, но и все колдуны, включая самых могущественных. Она не петляла, не переходила из плоскости в плоскость, а шла прямо, подобно пути, проложенному опытным колдуном по изменчивой Трактовой Равнине. Но, в отличие от Равнины, путникам не приходилось ехать по пересечённой местности, к их услугам была широкая ровная дорога, многочисленные конные станции, где можно сменить притомившихся лошадей (если вы путешествуете верхом или в лошадном экипаже), курсирующие между крупнейшими Гранями паровые поезда (дороже, чем на лошадях, зато быстрее), трактиры и постоялые дворы с вкусной и сытной, хорошо приготовленной едой и чистыми, мягкими постелями. Благодаря всем этим удобствам путь из Вечного Города до границ Запретной Зоны, на который по дикой Равнине пришлось бы потратить более полугода, по Магистрали занимал вдвое меньше времени, а с появлением несколько десятилетий назад железной дороги и вовсе сократился до одного-двух месяцев в зависимости от скорости поезда. И если Священную Империю нередко называли сердцем цивилизованных Граней, то Магистраль, безусловно, была главной кровеносной артерией, питающей это сердце.

Поезд немного замедлил ход, и Кристина моментально насторожилась. Что это: они уже подъезжают к Сельте, или впереди очередной патруль Инквизиции? Проверки на Магистрали начались позавчера, и в самый первый раз Кристина не на шутку испугалась, решив, что ищут её. Вошедшие в вагон двое патрульных инквизиторов сразу определили в ней сильную колдунью, но задерживать её не стали, а лишь спросили, кто она и куда направляется. Кристина назвала вымышленное имя и сказала, что едет на Грань Бьюккен, где живут её дед и бабушка. Такой ответ вполне удовлетворил патрульных, и они пожелали ей счастливого пути.

То же самое с незначительными вариациями повторялось и при следующих досмотрах. Девушка понимала, что её скорее всего запомнят, и, когда обнаружится, что она исчезла, поиски рано или поздно приведут к этому двухдневному отрезку Магистрали, где её видели по меньшей мере десятка три инквизиторов, а она потчевала их сказками о родственниках на далёком Бьюккене. Вряд ли её опознанию помешает то, что после отъезда из Вечного Города она сделала свои волосы вьющимися и перекрасила их в ярко-рыжий цвет. Оставалось лишь надеяться, что к тому времени, когда её станут искать, она будет уже далеко отсюда, и оставленный ею след ни к чему не приведёт…

К облегчению Кристины, это был не очередной пост Инквизиции, а долгожданная остановка на Сельте. Поезд съехал с основного пути на вспомогательную колею и остановился перед широкой площадью, занимавшей весь соседний «лоскут». Проводник открыл дверь вагона, чтобы пассажиры могли выйти, а для тех, кто собирался ехать дальше, но решил немного размять ноги и проветриться, он сообщил, что стоянка продлится полчаса.

Кристина вышла в числе последних, подозвала носильщика, чтобы тот взял её поклажу, и в его сопровождении направилась к стоянке местных экипажей. Там она наняла двуколку, которая по короткому трактовому ответвлению доставила её со станции Сельта на собственно Сельту. Таможенный досмотр при въезде на Грань оказался чистой формальностью: загруженные работой таможенники даже не стали ни о чём расспрашивать Кристину — увидев в экипаже молодую девушку, которая выглядела слишком невинно, чтобы быть контрабандисткой, они велели быстрее проезжать и не задерживать движения.

В городе Вильяреаль, столице Сельты, был ранний вечер. Кристина сняла номер в не слишком роскошной, но вполне приличной гостинице под претенциозной вывеской «Райские кущи», и спросила у хозяина, не останавливался ли у него на днях человек по имени Жером Ласлан.

— Есть у меня такой постоялец, — подтвердил хозяин. — Приехал вчера утром.

— Сейчас он в гостинице?

— Нет, сударыня. Пару часов назад вышел. Что ему передать, когда он вернётся?

— Что я уже приехала.

Распорядившись принести ей чуть позже ужин, девушка поднялась в свою комнату, где расторопная горничная уже наполняла водой ванну. Для Кристины это было весьма кстати: хотя поезда на этом отрезке Магистрали ходили часто, она, стремясь поскорее попасть на Сельту, ни разу не делала остановок, чтобы немного отдохнуть и помыться, поэтому сейчас чувствовала себя вконец разбитой, а вдобавок грязной и ужасно растрёпанной. Отчасти Кристина даже обрадовалась, что Жером Ласлан куда-то отлучился, тем самым дав ей время привести себя в порядок перед их встречей.

Следующие полчаса девушка блаженствовала в горячей воде, прогоняя усталость и тщательно обмывая своё тело. Из ванны она выбралась взбодрённая и посвежевшая, с аппетитом съела весь ужин, который принесли ей к концу купания, затем надела самое нарядное из своих платьев и, усевшись перед небольшим зеркалом возле кровати, принялась наводить на себя красоту.

За этим занятием её и застала горничная, пришедшая сообщить, что в гостиницу вернулся Жером Ласлан и желает засвидетельствовать ей своё почтение. Кристина попросила ещё минутку подождать, второпях закончила расчёсывать волосы, подвела тушью брови и ресницы, слегка напомадила губы и наконец пригласила его войти.

Жером Ласлан оказался молодым мужчиной лет тридцати, может, чуть старше, среднего роста, коренастого телосложения, с коротко остриженными чёрными волосами и пронзительными карими глазами. Он был одет в скромный дорожный костюм полувоенного покроя и высокие сапоги для верховой езды, а на широком кожаном поясе висел короткий меч в простых, без всяких украшений, ножнах. В целом его внешность была довольно заурядной — чего нельзя было сказать о сильной магической ауре, которая свидетельствовала о наличии у него полноценного (так называемого «инквизиторского») дара.

Войдя в комнату, мужчина поклонился:

— Приветствую вас, барышня.

— Здравствуйте, господин Ласлан, — сказала Кристина. — Рада вас видеть. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. — А убедившись, что за дверью их никто не подслушивает, она добавила: — Насколько я понимаю, Жером Ласлан не настоящее ваше имя.

— Конечно, нет, — ответил посетитель, присаживаясь на стул в двух шагах от кресла, в котором сидела девушка. — На самом деле меня зовут Эдвин ван дер Мер.

— Отец Эдвин?

Он удивлённо взглянул на неё:

— Как вы догадались?

— Отчасти по вашей строгой одежде и военной выправке, — с улыбкой объяснила Кристина. — К тому же у вас хорошо поставленный командный голос. Но когда вы садились, меч вам мешал, и вы поправили его слишком уж нервным, неловким движением. Значит, к оружию вы непривычны. Вот я и решила, что вы священник.

Эдвин ван дер Мер немного растерянно покачал головой:

— Неужели это так очевидно?

— Вовсе нет. Сама я догадалась об этом лишь потому, что знала, кто вас послал. А первым моим предположением было, что вы инквизитор — такой же приверженец несторианства, как и…

Молодой священник жестом остановил её.

— Прошу вас, — сказал он, — не называйте никаких имён. Мне известно, что один из наших братьев по вере занимает весьма влиятельный пост в Инквизиции, но знать, кто он, я не хочу. Это меня не касается. И вообще, нам не следует упоминать о некоторых вещах, пока есть хоть малейший риск, что наш разговор могут подслушать.

— Да, вы правы, — согласилась Кристина. — К тому же не исключено, что мой путь проследят до этой гостиницы. — И она вкратце рассказала о досмотрах на Магистрали.

Эдвин ван дер Мер кивнул:

— Да, я знаю. И боюсь, что эти непредвиденные обстоятельства сильно усложнят наше путешествие. Сейчас вам нельзя рисковать, показываясь на Магистрали, поэтому какое-то время нам придётся ехать верхом по дикой Равнине, в обход населённых Граней.

— И долго?

— Если повезёт, то недели две, но скорее не меньше месяца. А когда эта суета наконец уляжется, мы вернёмся на Магистраль. Не думаю, что в поисках исчезнувшей фрейлины Инквизиция вновь начнёт останавливать и досматривать поезда. Главное, чтобы вашему бегству не придали большого значения и не связали его… ну, вы знаете, с чем.

— Думаю, что не свяжут. Прошло уже достаточно времени, а кроме того, я устроила всё так, что меня отпустили, ни о чём не расспрашивая. Принцесса с радостью дала добро на мой отъезд — как я подозреваю, она очень не хотела брать меня в свою поездку по Граням, и моё отсутствие во дворце было ей на руку. А в письме к родителям — я отправила его обычной почтой, и оно придёт не раньше, чем через неделю, — я сообщаю им, что встретила человека, который обещает мне захватывающую, полную приключений жизнь. Уж этому они точно поверят, я всегда мечтала о такой жизни. — Тут Кристина лукаво улыбнулась. — И если мой путь проследят до этой гостиницы, то обнаружат, что здесь меня ждал молодой, привлекательный мужчина, очень похожий на искателя приключений. Это лишь укрепит моих родителей в мысли, что я сбежала из-за всяких романтических бредней.

На щеках отца Эдвина проступил лёгкий румянец смущения. Прокашлявшись в кулак, он сказал:

— Гм… Пожалуй, это будет неплохо. Но в таком случае нам лучше не оставаться на ночь в гостинице, а то… Ну, вы сами понимаете, что тогда наше поведение не будет вписываться в образ влюблённой пары.

— А в чём проблема? — пожала плечами Кристина, которой сегодня хотелось поспать в мягкой постели. — Вы можете переночевать в моей комнате. Кровать здесь широкая, мы вместимся на ней оба, а посередине вы положите свой меч — как в старых рыцарских романах.

Эдвин ван дер Мер ещё больше смутился, и Кристина поняла, что чересчур увлеклась. Грех заигрывать со священником — пусть даже его церковь не требует от своих служителей обета целомудрия.

— Ладно, — сказала она после паузы. — Я согласна с вами, нам не стоит оставаться здесь на ночь. Последний досмотр был всего в часе езды от Сельты, и если письмо, паче чаяния, дойдёт слишком быстро… Кстати, вы не в курсе, чем вызваны эти проверки?

— Точно не знаю, но некоторые предположения у меня есть. То же самое творилось на Магистрали весной прошлого года, когда принц Владислав и принцесса Инга направлялись с Основы в Вечный Город.

— И что это значит? — спросила Кристина. — Что они едут обратно? Но ведь они собирались в другую сторону, на родину Инги.

— Значит, их планы изменились. Я догадываюсь, куда они могут ехать, но… — Эдвин ван дер Мер замялся. — Видите ли, барышня, меня просили ничего не рассказывать вам. Я просто посланник, который должен доставить вас… в одно место, к известной вам особе. А уж она сама всё расскажет при встрече.

— Я даже не могу спросить, как у неё дела?

— С ней всё в порядке, уверяю вас. И не только с ней — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

Глаза Кристины радостно сверкнули.

— Да, понимаю. Как раз об этом я больше всего беспокоилась. — Она немного помолчала, затем произнесла: — Ну что ж, пора собираться в путь. У вас уже всё готово?

— Я готов ещё со вчерашнего дня, — ответил Эдвин ван дер Мер. — Нужно только распорядиться, чтобы оседлали коней и погрузили на них поклажу, в том числе и вашу. — Он встал. — Сейчас я этим займусь.

— Хорошо, — кивнула девушка. — А я тем временем переоденусь.

Когда священник вышел из комнаты, Кристина поднялась с кресла и с сожалением посмотрела на себя в зеркало. Она только-только нарядилась в это красивое платье, а теперь ей снова придётся сменить одежду на более скромную и вновь отправиться в путь — но уже не по Главной Магистрали, на поезде, а верхом на коне по дикой Равнине. Перспектива провести ближайший месяц в походных условиях, вдали от всех благ человеческой цивилизации, немного пугала её, но отступать Кристина не собиралась. Однажды, четыре месяца назад она уже спасовала, не захотела слишком круто менять свою жизнь и решила остаться во дворце, о чём впоследствии горько сожалела. К счастью, ей дали шанс исправить ошибку — и уж его-то она не упустит.