Грани реальности

Глава 15 Возвращение в родные края

Проснулась я в своей родной кровати, в моей любимой ночнушке, и в наипрекраснейшем настроении. Кто‑то уже давно раздвинул шторы, и на лакированном полу игралась целая толпа солнечных зайчиков. Вспомнился минувший сон. Такой реалистичный! Насыщенный запахами, цветами и вкусами. Это была настоящая сказка: с эльфами, привидениями, богами и магией. Сладко потянувшись, словно окрылённая взлетаю с постели и в полной уверенности, что никого дома нет, топаю на кухню, а там…

Всё наше невеликое семейство оказалось в сборе. Что‑то увлечённо обсуждающие приглушённым шёпотом родители даже не сразу обратили на меня внимание. Странно было видеть отца дома, ведь этот заядлый трудоголик пропадал в своей фирме даже в выходные и, пожалуй, я даже не смогла бы припомнить такого случая, чтобы вот так, днём, он оказался здесь. Однозначно что‑то случилось. Осталось выяснить — что.

— Проснулась? — как всегда лаконично констатировал отец. — Одевайся. Мы возвращаемся.

— Куда? — непонимающе так смотрю: «Ведь наш дом здесь?» — последнее озвучить не успела.

— На Карпег, — ответила за него мама, а я…

Я как стояла возле стеночки, так и села. Да–да, на пол. Табурета поблизости не оказалось. Смотрю и не понимаю: меня что, разыгрывают? Но нет. Отец на такое явно неспособен. Тогда что? И вот тут на меня с новой силой обрушилось всё то, что ещё пять минут назад казалось сном. Одного взгляда на папу и маму хватило, чтобы понять: моя шизофрения прогрессирует слишком быстро. Ещё и взгляд цепляется за непривычный элемент в интерьере: здоровенный плюшевый мишка! Тот самый, о котором я мечтала во втором классе. Хм… может у меня и паранойя, но убравшей весь хлам из дома домработнице однозначно респект.

И в конце концов, ну и пусть у меня шизофрения… Но чёрт бы её побрал! Она такая увлекательная… Со скоростью ветра отрываю пятую точку от довольно прохладного кафеля и мчу в комнату.

А мысли повернулись совсем в другое русло. Элифан… он был в тяжёлом состоянии, а потом и вовсе потерял сознание. Простит ли меня за Кхёрна? Думаю — да, ведь решение было хоть и нелёгким, но обоюдным. Примет ли меня обратно? Взгляд остановился на мерцающем на пальчике колечке, и на душе вновь стало легко и светло, но вдруг… словно кошки внутри заскребли… вспомнились разгромленная спальня и бог с пылающими синим пламенем глазами. И пришло понимание: я не имею права скрывать от Элифана случившееся. В конце концов, если любит — поймёт. Вот только где найти смелость, чтобы признаться?

— Ты собралась, дочь? — донёсся из‑за двери голос явно пребывающего в нетерпении отца. Выхожу из комнаты. Он стоит, придерживая нервно переминающуюся с ноги на ногу маму. — У меня там один должничок остался. Теперь их два, — зловеще полыхнув фиолетовыми глазами в сторону моей шеи, где под высоким воротничком прятался злополучный амулет, известил он. — Открывай портал, дочка. У меня здесь такой возможности нет.

Открываю, и так ясно, что спорить бессмысленно. Вваливаемся в мою гостиную при гимназии. Ну не тащить же их без спроса сразу к мужу в замок. А у самой в голове какая‑то мысль на крае сознания бьётся, но никак не удаётся её ухватить. И тут доходит: он сказал ещё один должник? То есть, не Артон виновник его свержения? Недолго думая, хватаю со стола учебник истории, и на ходу крикнув: «Будьте как дома!», — убегаю в ванную, по дороге отмечая, что в спальне уже наведён порядок, и ничто не напоминает о минувших событиях.

— С мужем познакомить не желаешь? — доносится из‑за двери.

«Желаю, желаю», — бурчу себе под нос, энергично перелистывая оглавление. Вот и она, эта давняя, но незабвенная в этом мире война. И… о боги! Выходит, за папочку‑то я уже отомстила! Раз пять… пробегаю глазами столь поразившие меня строки: «…инициатором великого противостояния стала возглавившая в дальнейшем пантеон божественная сущность, известная под именем Кхёрн…»

— Вот же гадёныш! И тут нагадить успел… — с усмешкой констатирую, и вот такая вся из себя загадочная и улыбчивая являюсь пред очи ничего не понимающих родителей. — Папуля, — моя улыбка становится всё шире и всё ехиднее. — Про Кхёрна можешь забыть…

— Такое не забывается! — рычит отец.

— Он и так уже никто, — невинно пожимаю плечиками. И да, мне действительно жаль павшего бога, он уже сполна расплатился, не хватало бедолаге ещё и отцовского гнева отведать. А вот папа, явно моего мнения не разделяет. — Пап, он больше не бог.

— Как? Когда? Кто?..

Короткие, сухие вопросы сыпались как из рога изобилия, и такая скромная я, потупив взор, призналась:

— Вчера. Трудно сказать — как, но виной тому я, пап. Считай, вы квиты. Ему и так низко падать пришлось…

— А я в своё время высоко взлетел его стараниями? — всё ещё не веря и не желая понимать, почему его дочь встаёт на защиту кровного врага, вопрошает полыхающий гневным взором отец.

— Ну… если бы не он… ты бы не встретил маму, — нажала я на святую мозоль, — и не появилась бы я! — контрольный выстрел в мозг возымел своё действие: в глазах отца на смену гневу пришло замешательство.

— Ладно. Не знаю, чем он тебе угодил, но будь по–твоему, — кивнул отец. — Значит, здесь и жила моя дочь всё это время… Неплохо, — окидывая взором окружающую обстановку, констатирует он. — Подойди‑ка ко мне, девочка.

Оттягивает воротничок, его рука касается амулета, в глазах загорается уже знакомое фиолетовое пламя, губы что‑то шепчут.

— Что это за место? — рассматривая с недоумением стопку учебников на столе, поинтересовалась маман.

— Женский корпус общежития гимназии Стихийной магии, — ответила я. — И ваша дочь — подающая большие надежды студентка первого курса, — да–да, знаю, нескромно! Но зато как приятно видеть восхищение в родительских взорах… — Пап, ты уже закончил? — кивает. — Вы подождите, я к Элифану. Посмотрю, как он там, ну и…

— И предупредишь, что твоя семья жаждет срочно познакомиться с новой роднёй, — перебил не терпящим пререкания тоном отец.

— И это тоже, — уже проскальзывая в портал, соглашаюсь.

Не успел за моей спиной погаснуть божественный огонь, как моё тело уже оказалось заключено в сильные мужские объятия. Ощутив, как подгибаются ноги, прильнула к любимому, вдыхая такой родной запах.

— Я с ума сходил, — хрипловато шепчет мне в ухо магистр. — Пришёл в себя. Говорят, ты в гимназии. Я туда. Тебя нет. Вспомнил как ты ко мне прилетала, не получилось. Решил, что не дано, но стоило подумать про твою подружку эльфийку и… в общем, заодно познакомился с вашей Каргулей. Но к тебе портал так и не возникал. Это пугало…

— Прости, — выдыхаю, вспоминая моё первое появление в этом мире и удивление ведьмы, вызванное тем, что Альранд сумел не только посетить наш, но и притащить меня с собой. — Я была дома.

Облегчённый вздох, и его губы, заставив меня блаженно прикрыть глаза, легко коснувшись моих волос, скользят по виску, нежно целуют. А я… я замерла словно замороженная. Ответить на его ласку сродни предательству.

— Прости, — опуская лицо, шепчу.

— Это ты прости, я не должен был ему уступать… — по–своему истолковал моё поведение муж, и столько боли в таком любимом голосе, что сердце сжимается.

— Нет… — перебиваю. — В этом твоей вины нет. Это было моё решение.

— Мне тяжело… — шепчет Элифан, а мне от его слов ещё больнее становится. — Я никогда прежде не любил. Мне было всё равно: с кем спят те, кто порою делят со мной постель. Ведь и я им верность не обещал. С той поры, как встретил тебя, всё изменилось. У меня не было других женщин. Я сходил с ума, понимая, что он касается твоего тела… — после этих слов, вся заготовленная заранее речь про божественного кошака как‑то вмиг забылась. — Так что ты хотела сказать, милая?

— Леди Моргана… — ляпнула первое, что пришло в голову.

— Она в прошлом, любимая, — и очередной сводящий с ума поцелуй, вот только я вновь, не позволяя себе окончательно растаять в его объятиях, уворачиваюсь.

— Твоя любовь не настоящая, — сама того не ожидая, выдаю. — Это она тебя ко мне приворожила.

Сказала и с тревогой наблюдаю за его реакцией. А она, мягко говоря, неправильная какая‑то: на губах магистра заиграла довольная улыбка, и последовало странное:

— При встрече… поблагодарю за столь чудесный прощальный подарок!

И очередная попытка поцеловать. Внутри всё уже полыхает. Хочется отдаться на волю чувств, наверное, несмотря на то, что отец чего‑то там поднашаманил с амулетом, тот всё же давал о себе знать. И в тоже время гложет совесть: я так и не сказала…

— Что гнетёт тебя? — магистр не остался слеп к моим внутренним терзаниям.

— Это, — приоткрываю ворот, демонстрируя ненавистный подарочек.

— Артон. Он уже приходил, — это не вопрос — констатация факта.

Сжимающие меня в объятиях руки предательски дрогнули, выдав истинное отношение Элифана к происходящему. Решив быть честной до конца, киваю. Вот только взглянуть ему в лицо не смею. Молча замерла в ожидании.

Откуда‑то донёсся треск. Мгновение назад стоявший рядом мужчина, уже возле стены, в которой виднеется небольшой такой, немногим крупнее его кулака пролом.

— Разбирайтесь как подобает цивилизованным людям, — проворчал откуда‑то голос родового духа. — Нечего тут всё крушить…

— Заткнись! — прорычал Элифан, и взглянув под потолок, метнул в дальний его угол стоявшую неподалёку вазу.

Хрустальные осколки разлетелись со звоном, заискрились на полу в свете магических светильников. А я стояла и ощущала, что слепну. Если до того, из‑за пелены непрошенных слёз, окружающий мир виделся словно сквозь трубку из туманного стекла, и видеть я могла лишь то что впереди, то этот блеск окончательно лишил возможности полноценно сосредоточить зрение на чём бы то ни было.

Сердце разрывается от осознания, что я теряю того, без кого жизнь потеряет смысл. Примерно выбрав направление делаю шаг, затем другой… и ногу пронизывает щемящая, пульсирующая боль. Опускаю лицо, но пелена слёз становится лишь плотнее, а я… неудачно встав на пострадавшую, очевидно из‑за осколка вазы, ногу, вскрикиваю и начинаю падать.

И вдруг… о чудо! Его руки подхватывают моё ставшее словно невесомым в его объятиях тело. Я ощущаю его тепло, его запах, и с содроганием вслушиваюсь в звук его голоса:

— Ты поранилась… Прости. Если бы не я… — шепчет в самое ухо, а я кроме «Шмыг», ничего в ответ сказать не в силах. — Не плачь, родная. Это… всё это уже позади. Мы справимся, родная. Всем назло справимся.

И вдруг моих губ коснулся такой неожиданный, но такой ласковый поцелуй. В этот раз я не сопротивляюсь. Минут на пять, наверное, я забыла, что нужно дышать, и лишь потом, немного придя в себя, сказала:

— Папа частично решил эту проблему, и не он будет, если не завершит начатое. И они с мамой ждут не дождутся, когда смогут познакомиться с вашей семьёй, — говорю и наблюдаю за любимым.

— Так в чём же дело? Арх! — взглянув куда‑то на потолок выкрикнул он.

— Слушаю, младший лорд… — раздался несколько ворчливый голос родового духа.

— Приготовь апартаменты для родителей моей жены, организуй стол в банкетном зале, ну и предупреди миледи…

— Ваш отец прибыл минут пять назад, его оповестить? — уточняет. — Кстати, он желает познакомиться с невесткой.

— Превосходно. Прибудут её родные, тогда и познакомится.

— Минут через двадцать всё будет готово, — отрапортовал дух.

— Какой же он шустрый… — притворно вздыхает Элифан. — Ну что ему стоило дать нам хотя бы часик?..

Отпущенное родовым духом время пролетело как один пылающий страстью миг. И раздавшееся откуда‑то с потолка ехидное «Кхм» словно ведром холодной воды окатило. Отпрянув друг от друга, мы отреагировали по–разному: я смутилась, Элифан что‑то тихо и явно раздражённо прошипел.

— Всё готово, младший лорд, — как ни в чём не бывало отрапортовал дух. — Старший лорд и миледи уже ожидают в банкетном зале.

— Иди уже, торопыга, — буркнул Элифан и, повернувшись ко мне, заправил выбившуюся из причёски прядь. — Как думаешь, лучше, если я сейчас с тобой пойду познакомиться, или стоит дождаться здесь?

Я даже растерялась. И решив, что самой же проще будет явиться пред очи неведомого свёкра в компании супруга, известила о своём решении:

— Лучше, если ты пойдёшь со мной.

— Минутку, милая… — Элифан тенью метнулся в гардеробную и вскоре появился весь при параде, а мне стало как‑то не по себе. — Я готов!

Вспомнилось мамино типа «парадное» даже для высших слоёв Земного общества платье. Что ни говори, но то, что носят там, пусть и более практично, но куда менее элегантно. Было обидно, что из‑за различий в тенденциях моды мои родители будут выглядеть как голодранцы.

— Кстати, мне тоже стоит переодеться, — создавая портал буркнула я.

Наскоро представив своего супруга весьма доброжелательно встретившим его маме и папе, заскочила в гардеробную. На смену простенькой юбке и бадлону пришло довольно скромное длинное платье тёмно–вишнёвого цвета. И спустя пару минут, вернувшись в гостиную, я застала немую картину: тяжко вздыхающий отец, и коленопреклонённая фигура Элифана перед ним. Вот не пойму, он что, задним числом решил мою руку и сердце попросить? Приятно конечно, но как‑то не вовремя.

— Ау! Я готова, — извещаю.

Папа всё ещё вздыхает, но теперь уже с облегчением, мама горделиво улыбается чему‑то, а муж так и не вставая с пола, произносит:

— Ты никогда не говорила кто твой отец. Ты не могла не знать…

И в голосе звучит обида. Вот чёрт! Только этого не хватало! Не говоря ни слова создаю портал, и жёстко ухватив благоверного за руку, едва ли не запихиваю внутрь, жестом приглашая родителей следовать за нами. И вот теперь начинаю понимать, что проблемы только начинаются, ибо… и миледи и маркиз, едва завидев самого габаритного из посетителей, точно так же, как и их сын пару минут назад, бухнулись на пол. В смысле — на колени.

Смотрю грозно на едва не падающего следом за ними Элифана. И понимаю, что он мне сейчас не помощник. Как в той рекламе: «шок — это по–нашему!»

— Арх, выручай, — едва слышно шепчу, и к моей радости тот тут же откликнулся.

— К–хм… милорд Стеган, миледи Анджия, представляю супругу лорда Элифана Екатерину, и её высокочтимых родителей: верховного бога Яра Славного и его супругу, наследную принцессу династии Танджео, леди Сальгимонту.

Стою и поражаюсь: «Вот и откуда всё узнал? Видимо на то он и дух хранитель рода».

— Леди, милорд, — наконец‑то подал голос мой отец. — Будьте любезны встать. Мы теперь родственники.

Первой от транса избавилась маркиза, и приподнявшись кинула на сына изумлённый взгляд, одними губами прошептав:

— Умеешь же ты себе конкурентов и родственников находить…

Вот только этот почти немой монолог как оказалось заметили почти все. И причём оба папаши тут же уставились на побледневшего Элифана, но озвучил вопрос именно мой:

— Так, так, так… и кто же этот божественный конкурент?

Блин–ин! Ну зачем он ей рассказал, а? В итоге я притихла, прикинувшись ветошью, и подло предоставила Элифану самостоятельно отбиваться от жаждущих чьей‑то… пусть даже и божественной, крови мужчин.

— Папа, — отводя взгляд от моего отца, муженёк предпочёл объясниться со своим предком. — Всё уже позади…

— Кто из этих тварей посмел!? — огласил рыком не то чтобы весь зал, наверное, всю планету полыхающий вновь ставшими фиолетовыми глазами божественный папаня.

— Кхёрн и Артон, — опустив очи, словно нашкодивший мальчишка, пробормотал Элифан.

— Им хана, — коротко резюмировал батя, и я поняла — не врёт. — Но это ещё успеется. Подождут чуток. Здесь гостей всегда на пороге держат или иногда и за стол усаживают? — уже с улыбкой обратился он к хозяевам замка…

Обед, плавно перетёкший в ужин прошёл в довольно милой, дружественной и почти непринуждённой обстановке. Ну если не учитывать хронические порывы окружающих падать ниц при каждом взгляде моего отца, а в остальном всё было просто чудесно.

А я тем временем ломала голову, где бы их разместить? Понимаю, что у бати когда‑то здесь было жильё, но пятнадцать тысяч лет срок немалый как не крути. Можно маму к родне пристроить, вот только опять же отец вряд ли от этого особо счастлив будет. Ну или принять предложение погостить в замке Винд–Арконте как вариант. Мне‑то проще, могу здесь, могу в общаге перекантоваться. Но отец всё решил самостоятельно:

— Благодарим за чудесный вечер. Рады были познакомиться. Ты сделала хороший выбор, дочка, — обращённый ко мне взгляд светился одобрением, Элифан ему явно понравился. — Но нам, пожалуй, пора. Наши покои, наверное, уже успели привести в порядок. Дочь на сегодня мы украдём, ну а завтра… к вечеру, она вся ваша.

Распрощавшись, отец собственноручно создал невиданный мною прежде, завораживающий своей мощью и красотой, ревущий… фиолетовым буйством пламени, портал. Куда он ведёт я не знала, но при относительно посторонних людях, уточнять не решилась. Отец наверняка знает, что делает.

Вставший вслед за нами из‑за стола Элифан, нежно и как‑то даже целомудренно коснулся губами моей щеки на прощание и, разрывающаяся между любопытством и желанием остаться с любимым, я всё же шагнула в портал.

Огромный зал, в котором мы очутились поразил настолько, что даже грусть из‑за вынужденной разлуки с вновь обретённым мужем как‑то поблекла. Никакого излишнего света, даже наоборот — несколько мрачновато. Разбросанные в изобилии то тут, то там магические светильники не в силах в полной мере разогнать, царящую в огромном напоминающем природный грот помещении, тьму. Стены украшает крупная, но от того не лишённая очарования резьба по камню. Воздух сыроватый и довольно прохладный.

Ожидалось увидеть следы запустения, ведь владелец отсутствовал ни много, ни мало целых пятнадцать тысяч лет, что по человеческим меркам вообще немыслимо. А в том, что этот зал является частью принадлежащего отцу замка, сомнений почему‑то не возникло.

Оставив нас с мамой озираться по сторонам, глава семейства двинулся к видневшемуся вдали проходу, но замер на полпути.

— С возвращением, мой господин, — словно отовсюду послышался вызывающий дрожь во всём теле, жутко–скрипящий голос от звуков которого так и веяло потусторонним холодом.

— И тебе долгих, старый пень, — совершенно в несвойственной панибратской манере добродушно откликнулся отец, и мы с мамой не сговариваясь уставились на него.

Привидение, дух или кем там являлся обладателя голоса, только удовлетворённо хмыкнул в ответ, и тут же в зал вплыли штук… тридцать призрачных фигур. Кого среди них только не было: и эльфы, и люди, и те самые морские дриады, и даже один здоровенный, жутко мускулистый орк. Вся эта, явно умеющая частично материализоваться, процессия кинулась к отцу, в желании пощупать, убедиться, что это именно он. Зал наполнился приглушённым гомоном. Слова не разобрать, но по интонациям понятно: все они безумно рады видеть хозяина.

— Я передал ваше распоряжение подготовить комнаты, — вновь прозвучал отовсюду жутковатый голос «старого пня». — Они не поверили, но поручение выполнили. Вы не гневайтесь, господин, столько времени прошло.

— Да что уж там, — как‑то непривычно, неимоверно светло улыбается вечно суровый мужчина.

— Это она! — раздался откуда‑то из покрытой мраком части зала показавшийся знакомым голос, и интонация… словно меня в чём‑то уличили.

Призрачная ватага, мгновенно потеряв интерес к отцу, всем скопищем бросилась к нам. Я вмиг оказалась отделена от мамы. Со всех сторон вились взирающие со смесью ликования, надежды, интереса и даже восхищения десятки полупрозрачных лиц. Голова закружилась от этого безумного танца превратившихся в туманные тени существ. В какой‑то момент я не вынесла и… нет, в обморок падать не стала. Не могу же пропустить самое интересное? Но вот обратиться во вторую ипостась мне ничто не помешало. А она, как известно, ко многому относится по–философски.

Сквозь кутерьму призрачного хоровода, я тут же уловила испуганный взгляд матери и удивлённый отца, который тут же вопросил:

— Кто это? — и судя по обращённому в ту самую часть зала, откуда раздавался ранее уличивший меня в чём‑то голос, речь не обо мне.

Смотрю туда. Ну, интересно же! А там темно и ничегошеньки не видно! Да, да! Даже острое кошачье зрение не улавливает и намёка на чьё‑то присутствие. Но в тоже время помимо нескольких десятков пар, не спускаемых с меня глаз, ещё один явственно ощутимый исходил именно оттуда.

— Эта? — пренебрежительно отозвался «старый пень». — Пару недель назад прибилась к нам одна помешанная на пророчествах принцесска. Материализоваться не может. Её дух слишком далеко.

Отец щёлкнул пальцами и дальний конец зала ярко осветился десятками магических светильников, открывая взору прямо на глазах обретающую туманный облик абсолютно незнакомую призрачную фигуру. И вдруг она подёрнулась рябью меняя очертания, и я её узнала. Нет, конечно же призрачная грива волос не была огненной, и огромные глаза не поражали неимоверно яркой зеленью, но это была — Эльма.

В этот момент мне стало как‑то неуютно в своей меховой шубке. Ведь именно благодаря этой ведьме, я впервые в этой самой, пусть и весьма милой, но всё же шкуре и оказалась. Обратившись назад, вновь ощутила, вызванное так и не прекращающимся кружением духов, головокружение.

— Кто ты такая? — грозно осведомился отец, и фигурка Эльмы вмиг скукожилась, став значительно меньше, плечи призрака ссутулились.

Но всё же ей хватило смелости проигнорировать вопрос и озвучить то, что волновало куда больше, чем метающий взглядом фиолетовые молнии, разгневанный бог:

— Она, — ручка принцессы указала в мою сторону, и я ожидала вполне заслуженного обвинения в её убийстве, ан нет. — Она в силах вернуть духу изначальное физическое тело.

Призраки тут же прекратив свой безумный танец с надеждой воззрились на меня. Отец тоже несколько удивлённо взглянул.

Ну что тут сказать? Всё как есть, так и выложила:

— Пап, я не знаю, не пробовала, но… надеюсь Эльма права. Помнишь я говорила про подругу? Я очень надеялась, что смогу ей помочь…

Дальше говорить было бессмысленно, мой голос потонул в гомоне, откуда нет–нет, но доносилось: «И мне… и мне… и мне…» Голова закружилась с новой силой и я‑таки брякнулась в спасительный обморок…

— Я в раю? — открыв глаза выдохнула я.

Ну а что тут ещё подумать? Лежу как та принцесса в хрустальном гробу… нет, гроба, конечно же, не было. Но было неимоверно мягко, комфортно, тепло, а над головой преломляясь в едва различимых хрустальных гранях, играют бликами разбрасываемые обоими солнцами лучики, а за этим, напоминающим калейдоскоп чудом, простирается бесконечная небесная синева.

— Очнулась, маленькая, — послышался рядом знакомый голос.

Скашиваю глаза… «Мать моя! Кто ж меня с ней наедине‑то оставить додумался?» Откуда‑то из‑за очередных сверкающих солнечными бликами граней выплывает вполне такое материальное с виду привидение Эльмы. Если бы она не плыла по воздуху, абсолютно не шевеля при этом ногами, я бы точно подумала, что та живая. Ведь даже краски все проявились: и волосы пылают огнём и глаза сверкают зеленью.

— И всё же я умерла, — вздыхаю.

— Нет, малышка. Отец твой оказался очень мудрым и справедливым, — с нескрываемым уважением вещает это недопривидиние. — Оценил насколько ты нам нужна. Учёл, что я оказалась кузиной твоей матери и доверил… ну собственно тебя опекать. И с учётом пророчества, я даже не в обиде за свою смерть. Ты не представляешь, как осточертели чужие тела и как хочется вернуть своё, родное… а ещё! Катерина, у него здесь такая библиотека! Там столько пророчеств и…

— Кто о чём, а лысый о расчёске, — бурчу, а в испуге отпрянувший призрак, тут же ручкой проверяет наличие огненной копны на своей голове. — Это всего лишь поговорка в моём мире такая, — сжалившись над ведьмой поясняю.

И вот вроде и денёк чудесный, солнечный, и место красивое, очевидно одна из башенок сделана из горного хрусталя, но выжидающий вид Эльмы, не даёт расслабиться и получить удовольствие от всего этого великолепия.

— Здесь… — с сомнением озираюсь по сторонам, — …что‑то типа ванной есть?

— Есть, как же ей не быть, — тут же отзывается не в меру покладистая ведьма.

В общем, приведя себя в порядок, и плотно поев, покорно отправляюсь в неимоверно расхваленную библиотеку. А Эльма тем временем всё о чём‑то лопочет, доказывая что способна думать не только о пророчествах.

— …и вот читаю: «Дух, собственными силами, может практически имитировать физическое тело…» Не удержалась, попробовала и… оп! Вот она я!!! Прямо как живая! — с восторгом вещает она. — Правда ощущения всё равно не те, что при жизни.

— Что ж ты тело‑то не своё создала? — интересуюсь, ведьма смутилась, и отводя взор призналась:

— Прошло столько лет… я поняла, что не настолько его помню, — вздыхает, но тут же что‑то вспомнив встрепенулась: — А ещё, ближе к концу той же книги написано: сумевший воссоединить две половинки своей собственной души, обретут способность возвращать физические тела неприкаянным духам, возвращая их в мир живых!

Всё это интересно, конечно, и вообще я учиться люблю, вот только не из‑под палки как сейчас. Библиотека действительно оказалась огромной. И мне было бы ни за что не разобраться в этих бесконечных рядах уходящих ввысь полок, если бы не Эльма и вездесущий дух с противным голосом, именуемый отцом не иначе как «старым пнём».

Вскоре под непрекращающиеся комментарии моей провожатой, я восседала за огромным, основательно заваленным древними фолиантами столом. Стоит признать ведьма за то время, что я спала, поработала на славу. В большинстве из книг уже имелись закладочки на нужных мне страничках, а кое где текст весьма кощунственно был даже подчёркнут. Ну да и ладно, книги и свитки от того не особо пострадали, а мне‑то однозначно легче стало.

К обеду голова дымилась от обилия всё ещё неусвоенной информации. Но одно стало вполне понятно: у каждого магически одарённого существа душа имеет две части. Одна, являющаяся большей её частью, сильная и основополагающая. Именно она остаётся неприкаянной в случае чего. Вторая, крохотная — неотделима от физического тела и погибает вместе с ним.

Так вот… если я хочу помочь Алсее, ну и остальным занявшим очередь духам, то должна начать с себя любимой. Первый шаг — наведение гармонии в своей собственной душе, воссоединение её частичек и тогда…

До этого «тогда», пока что было как до Китая в общеизвестной позе. Ибо, не имея возможности увидеть со стороны или хотя бы мысленно визуализировать это слияние, ни о каком упрощённом, используемом мною прежде варианте магического воздействия не могло быть и речи. Необходимо было освоить теорию движения энергетических потоков, практически закрепить знания путём не только наблюдения за оными, но и управления столь тончайшими структурами. Потом требовалось вызубрить неимоверно длинное заклинание, добыть все необходимые для проведения обряда ингредиенты, и, конечно же, молясь об удаче, провести этот непростой, трудоёмкий ритуал.

И я, забыв обо всём на свете, осваивала эти, как оказалось, тайные знания, тренировалась, ела, урывками дремала прямо в библиотечном кресле. Как ни странно, ни мама, ни папа меня не отвлекали. Лишь несколько раз отец заходил убедиться, что со мной всё в порядке. В его глазах светилось одобрение, и это служило немалым стимулом. В детстве я многое отдала бы за его похвалу и внимание, но, увы, он вечно пропадал на работе, в командировках и на совещаниях. И вот свершилось!

От него же стало известно, что Элифан в курсе о моих внеплановых занятиях. Я ожидала, что тот попросит о встрече, но муж почему‑то смиренно принял совершенно необоснованную срочность моей подготовки к проведению ритуала. В гимназии, после случая с демоном, мне дали вполне законные пару недель отдыха, правда в дальнейшем надо будет сдать все образовавшиеся за это время хвосты по немногочисленным не зачтённым автоматом предметам.

Неделя пролетела как один миг, а потом… началась подготовка к проведению ритуала. Странным казалось то, что отец принимал в этом активное участие. И создавался вопрос: ему‑то это зачем? Это моя блажь, попытаться спасти подругу, ему от этого ни холодно, ни жарко. Или может среди приближённых и верных ему духов есть какое‑то очень дорогое его сердцу существо? Как знать? Но на все мои вопросы, он лишь молчаливо отводил глаза в сторону.

И вот наконец‑то наступил, решающий — способна ли я на столь существенный магический шаг — день.