Граница смерти

25

Три рубиновые точки размером с десятицентовую монету мгновенно появились на волосатой груди Пабло. Еще две – одна над другой – украсили темную ткань халата Эваристо Эскобара. Несмотря на напряженность ситуации, было забавно смотреть на растерянность, появившуюся на лице представителя Медельинского картеля, но Трэвен сдержался и не произнес ни слова.

Через мгновение пятна лазерных прицелов исчезли.

Эскобар поднес к губам стакан и отпил из него.

– Уходи, – скомандовал он Пабло. – Ты и без того поставил меня в неловкое положение.

Дрожа от ярости, младший Эскобар повернулся и вышел из зала, грубо толкнув одну из официанток. Девушка выронила из рук серебряный поднос, и стаканы, стоявшие на нем, разбились о пурпурные керамические плитки пола. Официантка сердито топнула ногой, затем принялась убирать осколки.

– Вот таково будущее моей страны, – насмешливо прокомментировал Эскобар. – Не слишком приятная мысль, не так ли?

– Столь же неприятно и воспоминание о кокаине, который все еще производят у вас в стране, – ответил Трэвен.

Эскобар покачал головой:

– Вы пришли сюда не для того, чтобы беседовать о политике, и отлично знаете, что сбор листьев кокки в Колумбии является единственным источником дохода, оставшимся у нас после того, как весь остальной мир полностью опустошил экономику Южной Америки. Мы не можем прожить, полагаясь на заработки одного Хуана Вальдеса, каким бы великим игроком он ни был. – По его лицу промелькнула улыбка. – К тому же на рынке мы постоянно сталкиваемся с растущей японской конкуренцией. Героин и «красный бархат» отняли у нас немало клиентов, любящих развлечения такого рода.

– Несмотря на все, у вас по-прежнему огромная клиентура, – сухо напомнил Трэвен, – особенно если принять во внимание, что среди покупателей немало детей.

– Ответственность за это во многом ложится на американское правительство. После того как экономика вашей страны перешла в руки японцев, правительство мало что может предложить детям. Оно по частям распродавало их будущее тем, кто был готов заплатить самую высокую цену на аукционе, и никому не пришло в голову остановить процесс или хотя бы публично заявить о его опасных последствиях. – Эскобар развел руками. – Я продаю мечты, временные разумеется, и, подобно всему остальному, на них лежит отпечаток смерти. Даже вы, сержант Трэвен, не можете утверждать, что смерть обошла вас стороной. Средства массовой информации прозвали вас копом-убийцей из-за ваших недавних успехов. Меня удивляет, почему до сих пор не нашелся предприимчивый человек, который пустил бы в продажу майки, украшенные изображением сержанта Трэвена с головой курьера Донни Куортерса в руках. Знаете, на улицах найдется немало покупателей такого товара.

Трэвен понял, что спор может длиться бесконечно, и отступил. Сражение с наркотиками ведется на улицах, а не в разговорах.

– Мы говорили о Луисе Очоа, – напомнил он.

Эскобар поудобнее устроился в кресле.

– Теперь он работает на Куортерса. И он не первый, кто переметнулся в его лагерь.

– Почему?

– Да потому, что на той стороне забора сейчас растет более сочная трава. Все козыри в руках Донни Куортерса. Но только пока.

– Козыри в руках Донни Куортерса? Из-за его связи с якудзи?

Эскобар провел пальцем по краю стакана.

– Вы умело действуете на улице, сержант Трэвен, и у вас более острый нюх, чем у большинства людей, с которыми мне приходилось сталкиваться. В противном случае вы уже давно были бы мертвы.

Трэвен инстинктивно коснулся пальцем шрама на лице, спохватился и отдернул руку.

– Когда вам впервые стало известно о связи между Куортерсом и яками? – спросил Эскобар.

– В пятницу вечером.

– Я узнал об этом на три недели раньше. – Эскобар повернулся и опустил ноги на плиточный пол, глядя на Трэвена. – И узнал только потому, что в это дело оказались втянуты и мои люди. Три недели назад я потерял крупную партию груза, переправляемую по моим каналам через Панаму. Знаете, что сообщили мне торговые агенты?

Трэвен покачал головой, почти зачарованный тихим голосом, похожим на шепот.

– Мне сообщили, что груз перехватили ниндзя еще до того, как корабль вышел из панамской гавани. Ниндзя. – Эскобар отпил из стакана. – Эти люди подкрались на чем-то вроде миниатюрной подводной лодки, сумели отключить радиолокатор и бортовые компьютеры на грузовом судне, где находился мой товар, и в середине ночи поднялись на борт. Почти все члены команды были убиты мечами, стрелами и ножами. Защищаясь, матросы сумели убить всего одного ниндзя. Когда с убитого сняли одежду, то увидели, что все его тело, за исключением рук, шеи и лица, покрыто традиционной для яков татуировкой. Мы проверили отпечатки пальцев, сетчатку глаз, подвергли анализу молекулы ДНК и тем не менее не смогли ничего узнать. В наш век документации и учета мы натолкнулись на человека, которого не существует.

– Как вам стало известно о связях Куортерса с якудзи?

– Было проведено еще два рейда, причем точность планирования нападений оказалась такой, что я исключил вероятность простого везения. Тогда я провел свое расследование, пользуясь осведомителями с улицы. Неделю назад мне удалось проследить канал утечки информации – им оказался один из моих людей, в преданности которого я не сомневался. Потребовалось время, но я наконец сумел убедить его рассказать правду.

Трэвен не мог не подумать о том, что вскоре будет обнаружен труп этого человека.

– Яки угрожали семье моего человека смертью, если он не будет снабжать их информацией, в которой они нуждались.

– Что случилось, когда он исчез?

– Яки расправились с его семьей. – Эскобар снова поднес стакан ко рту.

Чувствуя подступающую тошноту, Трэвен отвел взгляд от стеклянной стены, по которой стекали струйки дождя. Он увидел, как с трамплина в бассейн прыгнула девушка, и в тот момент, когда ее тело погрузилось в воду, с нее слетел лифчик. Зрители, окружившие бассейн, издали одобрительные крики.

– Вы чем-то удивлены? – спросил Эскобар.

– Из-за вас погибли члены его семьи. – Голос Трэвена прозвучал резко и осуждающе.

– Мне жалко их, но такой шаг был необходим. Требовалось убедиться, что он говорил правду.

– Никто не попытался предотвратить убийство?

– Вы имеете в виду моих людей? – Эскобар покачал головой. – Нет, тогда яки узнали бы, что я нашел человека, снабжавшего их информацией.

– Значит, им это неизвестно?

– Нет. Мы сделали так, что его отъезд выглядел заранее запланированным. На его имя был приобретен авиабилет, что легко проверить в компьютерном банке аэропорта, а затем он исчез.

Трэвен понял: ему только что дали понять, что смерть этого человека, даже если полиция сумеет узнать его имя, не удастся связать с именем Эскобара. И, скорее всего, труп никогда не будет обнаружен.

– На следующий день мы воспользовались информацией, полученной от предателя, и один из дилеров Донни Куортерса расстался как с жизнью, так и с товаром. Проанализировав состав товара на спектроскопе, мы обнаружили, что это часть одного из похищенных грузов. Куортерс торгует украденным у меня товаром, а также получает наркотики от нового поставщика.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, вот и все. Те, кто раньше снабжали Куортерса, перестали этим заниматься. Они обратились ко мне, потому что им нужен человек, способный доставлять товар в Соединенные Штаты. У них есть товар, но они не могут переправить его в наиболее благоприятные для распространения места. Я отклонил предложение, по крайней мере до тех пор, пока не сумею найти выход из создавшейся ситуации.

Трэвен подумал о рейде, совершенном в пятницу, и попытался понять, почему якудзи проявили такой интерес к чему-то, находившемуся у Куортерса.

– Вряд ли Куортерс действительно руководит операциями яков. В тот вечер курьер нес что-то настолько важное, что якудзи решили похитить его голову.

– Я слышал об этом.

– Так что же собирался продать Куортерс? Эскобар пожал плечами:

– По моим – правда, весьма ограниченным – сведениям, Куортерсу удалось получить доступ к высокотехнологичному программному обеспечению, которое стоит огромных денег.

– Насколько огромных?

– Возможно, слишком больших даже для Нагамучи.

– Что-то не похоже на Куортерса.

– Так же странно и то, что яки занялись распространением наркотиков. – Эскобар подозвал к себе официантку.

– Если им удалось занять место поставщиков Куортерса, следовательно, у них имеется источник товара и метод его доставки в Соединенные Штаты.

– Я тоже так думаю.

Трэвен удивленно поднял брови:

– Но мне об этом ничего не известно. Абсолютно ничего. Должно быть, поставки идут по хорошо защищенному каналу, – произнес Трэвен, протягивая руку за стаканом апельсинового сока. – Или трех нападений на ваши грузовики достаточно, чтобы замаскировать действительные намерения Куортерса?

– Семи, – поправил его Эскобар. – На вчерашний день. Нет, этого не хватит. Такие нападения подрывают веру клиентов в надежность моих поставок и наносят мне немалый финансовый ущерб – я несу убытки, но всего этого недостаточно, чтобы обеспечить убедительное прикрытие подлинных намерений Куортерса. Его люди нападают на мою сеть сбыта товара и убивают моих людей. Я без всяких колебаний признаю, что в данный момент Куортерс держит под контролем восемьдесят процентов торговли наркотиками в Далласе, сержант Трэвен. И его деятельность не ограничивается одним городом. Из достоверных источников мне стало известно, что организация Куортерса охватывает несколько иностранных государств.

– Похоже, кто-то помог ему создать столь благоприятную для него ситуацию.

– Вы так думаете? – Эскобар беспокойно пошевелился, словно устав наконец обсуждать эту проблему. – Вот почему меня так заинтересовал ваш перевод из отдела по борьбе с наркотиками.

– Чем вас это затрагивает?

– У вас есть собственные принципы, руководствуясь которыми вы живете, свой, так сказать, закон чести. Правда, время от времени вы из-за этого попадаете в неприятные ситуации, но тем не менее предпочитаете идти своим путем. При этом полагаетесь на инстинктивное понимание проблем и делаете это лучше, чем такие люди, как Пабло. – Эскобар пристально посмотрел на Трэвена. – Вам никогда не приходило в голову поступиться вашими принципами?

– Нет.

– Я вам верю. Иначе никогда не согласился бы на сегодняшнюю встречу.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы сотрудники отдела по борьбе с наркотиками соглашались продать себя? – Трэвен попытался подавить внезапный страх, охвативший его, когда подумал о людях вроде Ковальски, готовых скорее умереть, чем брать взятки.

– Пока не слышал. Но ведь вы больше не служите в этом отделе.

Трэвен промолчал.

– Таким образом, у нас есть теперь нечто общее кроме любви к бейсболу. Донни Куортерс угрожает нам обоим. – Эскобар поднял стакан красноречивым жестом. – Может быть, общими усилиями мы сумеем избавиться от этой угрозы.

Трэвен покачал головой:

– Не сумеем, если Куортерсу принадлежит восемьдесят процентов рынка наркотиков. Предположим, мне удастся устранить его. Тогда создастся гигантский вакуум, и его кто-то неизбежно заполнит, взяв в свои руки управление величайшей преступной империей в истории нашего города.

– Вы забываете, что такая империя уже существует.

– Я не хочу, чтобы на смену одному торговцу наркотиками пришел другой.

– Когда наступит такой момент, у нас возникнут различные интересы и мы перестанем быть союзниками, – спокойно произнес Эскобар.

– А до тех пор?

– Я буду информировать вас обо всем, что мне станет известно. Как и вы, сержант Трэвен, я считаю самым опасным такого врага, о котором ничего не знаю.

Трэвен допил апельсиновый сок и поставил пустой стакан на ручку кресла.

– А если яки предложат вам сотрудничать с ними?

– Но ведь до сих пор они не сделали этого, правда? – Эскобар улыбнулся и пожал плечами. – Мы представляем разных производителей, и у нас разные интересы. Такой шаг был бы похож на попытку захватить контрольный пакет акций моей компании, чтобы использовать ее в своих целях. Трэвен кивнул и встал:

– Спасибо за угощение.

Эскобар щелкнул пальцами, и к нему подошел один из телохранителей.

– Мигуэль проводит вас к выходу – на случай, если Пабло решится предпринять что-либо еще более глупое, чем раньше. Вам будет непросто объяснить своему капитану, почему вы были вынуждены застрелить человека в моем доме.

– Очень непросто, – согласился Трэвен с угрюмой усмешкой.