Грат

Глава 32 Снова дуэль

— Если Люциан удержится на троне, у тебя возникнут крупные неприятности, — с некоторой иронией в голосе предупредил я.

— Чего это? — поинтересовался Холт.

— По законам Валлора дуэли допускаются только между равными, при этом обе стороны должны происходить из благородного сословия. В твоем случае это требование не соблюдается. Если ты прикончишь да Банта, Аквилия тебя, безусловно, поймет и простит, но она пока еще все-таки не королева. А вот на снисхождение Люциана рассчитывать не приходится, он с удовольствием отправит тебя на плаху, как обычного преступника — за убийство благородного гражданина простолюдином в Валлоре полагается смертная казнь.

— А я поступлю как ты, — пожал плечами мой друг, — потребую эту, как её… ондатру!

— Ордалию?

— Вот-вот, оладию.

На этом наша задушевная беседа закончилась, и я отправился спать: более суток без сна отразились на мне ужасной слабостью, я почти что отключался на ходу. Проснулся я от жуткого грохота, доносившегося из приоткрытого окна: с той стороны стреляли. Вскочив на ноги, я выбежал во двор — только перестрелки нам тут еще не хватало!

Однако, как оказалось, ничего страшного не происходило: стреляла Мара. Раздобыв где-то пузатые винные бутылки, она устроила на заднем дворе импровизированный тир. Я невольно залюбовался: замерев в двух десятках шагов спиной к цели, она вскидывала пистоль, разворачивалась, и сразу же нажимала на спуск, причем, как мне казалось — практически не целясь. Бах! — и очередная бутыль разлеталась в дребезги фонтаном темных осколков.

— Научишь меня так стрелять? — поинтересовался я, подойдя поближе.

— Запросто, — улыбнулась девица. — Но только если ты научишь меня фехтовать. Уговор?

— Уговор.

— Тогда держи.

В мою ладонь легла изящная резная рукоять пистоля, все еще хранившая тепло ее руки.

— Подними оружие. Нет, не так, не выпрямляй до конца руку, иначе она быстро устанет, чуть согни локоть. Вот, хорошо. На спусковой крючок нужно нажимать самой подушечкой пальца, а не средней фалангой. Так ты будешь лучше чувствовать пистоль. Хорошо, теперь направь мушку чуть ниже цели, пуля из ствола летит вверх. Если цель двигается, стрелять нужно с упреждением. Запомни: когда ты дышишь, у тебя колышется грудь и вместе с ней двигается рука. Поэтому задержи дыхание, досчитай про себя до трех, и тогда стреляй. Дольше тянуть нельзя, мышцы устанут, и рука станет дрожать. Готов? Давай!

Я сделал все, как сказала Мара: поднял стол, зажмурил один глаз, прицелился чуть ниже бутыли, задержал дыхание, досчитал до трех, и чуть сильнее надавил на спуск подушечкой указательного пальца. Бабах! — бутылка, жалобно звякнув, разлетелась на куски.

— Вот видишь, все получилось! — одобрительно похлопала меня по плечу девица, и снова широко улыбнулась. — Если будешь регулярно тренироваться, станешь отличным стрелком.

Улыбка Мары показалась мне несколько странной, я бы даже сказал, немного хищной. Приглядевшись, я понял почему: в ровном ряду ее зубов резко выделялась парочка острых клычков. Слишком уж острых для обычного человека.

— А скажи-ка мне, у тебя в роду, часом, не было представителей моего народа? — как бы между прочим поинтересовался я.

— Бабушка была оркой, — пожала плечами Мара.

Ага, вот оно что. То-то ее кожа показалась мне какой-то нездорово бледной. На самом деле, она имела чуть зеленоватый оттенок.

— Думаю, если бы ты не ввязалась в эту историю, могла бы стать отличной охотницей, — похвалил девушку я, возвращая пистоль.

— Скорее, художницей, — ответила Мара. — Люблю рисовать, хотя дядя не приветствовал это мое увлечение. Пристроилась бы в какую-нибудь мастерскую или лавку, расписывала бы посуду. Еще стишки сочинять люблю. Всяко лучше, чем по лесам бегать. Хотя бегать по лесам тоже интересно!

Позавтракав постной кашей, я отправился на розыски Холта и обнаружил его в обществе Отры, яростно начищавшего промасленной тряпицей клинок своей шпаги. До дуэли, назначенной в полдень, оставалось чуть более четверти часа, и мой друг определенно нервничал.

— Не дрейфь, — напутствовала его Отра, — если что, я этому мерзавцу с удовольствием добавлю от себя. Может, научится держать язык за зубами.

Найти подходящее для дуэли пространство в поместье да Банта также оказалось непросто: то, что когда-то было окружавшим усадьбу парком, основательно заросло травой и кустарником. Свободной от него оставалась только та самая площадка возле каретного сарая, которую Мара выбрала для своих упражнений: там противники и уговорились встретиться ровно в полдень. Мы с Холтом явились туда за пару минут до того, как часы в гостиной пробили двенадцать раз, а вот барон, явившийся в сопровождении своего старого слуги — единственного человека, проживавшего вместе с ним в поместье — заставил себя ждать без малого четверть часа. Не слишком-то вежливо с его стороны.

— Господа, согласно традиции, я обязан предложить вам примириться, — исполняя порученную мне роль секунданта, произнес я.

— Если он принесет извинения, я буду удовлетворен, — пробурчал в ответ Холт.

— Не может быть и речи! — Высокомерно заявил барон.

— Что ж, в таком случае я вынужден пригласить вас к поединку. Начальные метки обозначены вот этими колышками. К бою, господа!

Наблюдать за чужим боем порой намного тревожней, нежели сражаться самому, особенно, если фехтует твой добрый друг. Фанк да Бант скинул камзол, оставшись в одной рубахе. Вооружен он был дуэльной шпагой эльфийского образца со сложным плетеным эфесом и тонким трехдольным клинком. Холт со своей простой шпагой по сравнению с ним выглядел неуклюжим увальнем, двигавшимся неторопливо и не слишком уверенно, но я-то хорошо знал, что это впечатление обманчиво. Рука у моего друга крепкая и тяжелая, и пусть он не слишком хорош в скоростных фразах, в защите ему нет равных.

Видимо, на это первое впечатление купился и барон: решив покончить с тягостным мероприятием как можно скорее, он атаковал связкой шаг-шаг-выпад, и тут же нарвался на жёсткую защиту, сократившую дистанцию настолько, что Холт попросту оттолкнул соперника плечом, отчего тот едва не потерял равновесие. Контратаковать Холт не спешил, выбрав выжидательную тактику.

Отступив, барон предпринял новую попытку достать соперника: на этот раз он показал укол в руку, а сам сделал выпад с переводом в бедро. Не тут-то было. Дзынь! — сталь ударилась о сталь, Холт умело парировал удар, и отступив на шаг, чуть не выбил шпагу из руки своего соперника мощным батманом. От такого удара кисть должна чувствительно ныть, это я прекрасно помнил по учебным поединкам с Холтом. То, как болезненно поморщился да Бант, лишь подтвердило мои предположения.

Теперь да Бант начал проявлять осторожность. На рожон он не лез, вместо этого раз за разом проводил короткие атаки то в руку, то в корпус, и сразу отступал, получив отпор. Во дворе понемногу становилось тесно от собравшей публики: Отра внимательно следила за поединком, кусая ногти: я видел, как ее ноги двигались в такт движениям Холта, будто это она, а не он, вела сейчас поединок. Мара также увлеченно наблюдала за происходящим, а в открытом окне за моей спиной я заметил Аквилию. Кроме них к толпе зрителей присоединились мятежники из числа командиров отрядов, ошивавшиеся без дела подле нашего импровизированного штаба в ожидании распоряжений. Они подбадривающее посвистывали и хлопали себя ладонями по ляжкам. В общем, благородная дуэль понемногу превращалась в балаган.

Все больше раздражаясь от свиста, улюлюканья и непристойных выкриков толпы, да Бант предпринял отчаянную попытку достать Холта: показав ложную атаку в плечо, он сделал длинный шаг, присел и попытался уколоть снизу вверх под вооруженную руку соперника. Холт разгадал этот маневр: отбив клинок, он коротко шагнул вперед и нанес хлесткий удар в голову сопернику сверху. Лоб барона украсила неопрятная рваная рана, а в глаза из-под рассеченной кожи обильно полилась кровь.

— Стоп! — остановил поединок я. — Желают ли стороны продолжить бой?

— Продолжаем! — прорычал барон. — Я убью это животное!

— Ангард! — скомандовал я. — Начали!

Снова зазвенели клинки. Барон бился отчаянно, но силы понемногу покидали его. Холт отражал атаку за атакой, терпеливо дожидаясь, пока да Бант утрет рукавом застилавшие глаза кровь и пот. Волосы на лбу барона слиплись, белый ворот рубахи украсили алые пятна. Противники снова сошлись, обменялись ударами и отступили. Да Бант определенно ожидал подходящего момента, чтобы нанести решающий удар, и как ему показалось, дождался.

Холт не слишком уверенно шагнул вперед и потянулся шпагой к стопе своего врага, полностью открыв плечи и грудь. Барон чуть сдвинул ногу, чтобы избежать укола, и радостно рванул вперед, целясь в незащищенное пространство. Холт только этого и ждал: отклонившись в сторону, он перехватил вражеский клинок быстрым движением снизу вверх, и просто выпрямил вооруженную руку. Продолжая по инерции двигаться вперед, барон насадился на шпагу Холта, точно поросенок на шампур. Оружие выпало из его ладони, и, сделав еще несколько нетвердых шагов, да Бант рухнул на землю. Мне было достаточно лишь взглянуть на него, чтобы убедиться, что правки тут не требуется: клинок моего друга проткнул легкое насквозь и вышел с противоположной стороны под левой лопаткой.

К вечеру в имение въехал запряженный парой гнедых лошадей экипаж, из которого выбрался худощавый молодой человек с острым подбородком и редкими бакенбардами. Визитер отрекомендовался двоюродным племянником, а по совместительству — единственным наследником покойного, Нестором Флоком Кендаллом. Выйдя встречать гостя, я ожидал каких-то претензий с его стороны, но тот повел себя вполне обходительно, заявив, что тесных связей с дядюшкой не поддерживал, поскольку тот не слишком-то утруждал себя общением с родней, проживая в имении нелюдимым отшельником. Все, кто предпринимал хоть какие-то попытки наладить отношения с бароном, быстро оставляли эту затею из-за скверного и несносного характера последнего.

— Придется выставить усадьбу на продажу, — вздохнув, пожаловался мне Нестор, — это запущенное захолустье вряд кто-то ли купит дороже, чем за полторы тысячи корон золотом, а приводить его в порядок обойдется гораздо дороже. Иначе за пару лет поместье и вовсе придет в негодность, а налоги за него платить в казну нужно каждый год.

Я помог молодому человеку перенести тело дядюшки из гостиной в карету, после чего Нестор вручил старому слуге серебряную монету, повелев присматривать за домом, и отбыл. Я вернулся в дом: на завтра мы ожидали очередную попытку королевских войск выбить нас с занимаемых позиций, и к этому следовало основательно подготовиться.

В гостиной возле разожженного камина в расслабленной позе сидела на полу Отра, а Холт деловито уплетал жареные колбаски из стоявшей на столе большой железной миски.

— Нужно отучить твоего друга лезть в драку по всякому поводу, — с порога заявила мне девушка, — сегодня он заставил меня изрядно понервничать.

— Вот и займись его перевоспитанием, — ехидно ответил я. — Правда, не уверен, что он станет тебя слушать. Разве что, если только ты выйдешь за него замуж.

— А что, я не против, — задумчиво произнесла Отра, и Холт поперхнулся застрявшей в горле колбасой, так, что мне пришлось отчаянно лупить его кулаком по спине. — Пожалуй, сделаю из него приличного орка. Что скажешь, Холт?

— Я… Гхы… Мне… — что-то неразборчиво промычал тот.

— Значит, решено! — хлопнула по полу ладонью Отра, поднялась на ноги и по-кошачьи потянулась. — Дожевывай свою колбасу и марш в спальню. Начнем перевоспитание прямо сейчас!