Грайлок - мир грехов

Часть 5. Грехи империи

Проснувшись утром, Морт первым делом бросил взгляд на постель Лайка. Серого мага на месте не было. Впрочем, посоха у его кровати тоже не оказалось. Значит, он все-таки возвращался и снова ушел?

- А где наш старичок? - спросил Морт, стараясь, чтобы это прозвучало как можно равнодушнее.

- Он ушел, - откликнулся Туйвин, - и велел никому из комнаты не отлучаться и здесь не шуметь. Скоро должны подать завтрак.

Морт оделся и стал точить меч. Верней, не точить, а без нужды возить промасленной ветошью вдоль клинка. Лезвие в этом не нуждалось, но Морту было спокойней, когда он хотя бы изображал, что занят делом. Махаба, глядя на него, вытащил из чехла свой "драконий" лук.

- Что, - подмигнул Морт - будешь точить его?

Махаба шутку не поддержал, ощупал древко, слегка согнул на пробу и снова стал увязывать в шкуры. Потом явился Густиль с подносом.

- Что в городе? - спросил его Морт.

- Плохо, - печально ответил хозяин заведения. - В двух кварталах отсюда зарезали человека. Сейчас ко мне приходил посыльный, собирают членов общины. Цеха и торговые братства будут выбирать новый Совет.

- Ты тоже участвуешь в выборах?

- Конечно! Я же состою в торговом товариществе! У нас свой представитель в магистрате! Эх, трудно будет выбрать… После вчерашнего солидные рассудительные люди вряд ли захотят занять место в Совете.

- Сидеть на стуле мертвеца - плохая примета, - кивнул Махаба.

- Не в том дело… в нынешние дни выходит, что член Совета не сидит на стуле, а стоит на нем с петлей на шее. И ждет удара сапогом, который выбьет из-под него этот стул, так говорят на улицах. Невеселая шутка!

- Невеселая, - согласился Морт, - а человек, которого убили в двух кварталах от постоялого двора - кто он?

- Пока непонятно, его лицо сильно изрезано. Должно быть, убийца нарочно изуродовал, чтобы не узнали. Но в руке у этого бедняги был здоровенный кинжал, вот как. Хорошо бы, если это разбойники сводили между собой счеты, но почему рядом с моим заведением? О Солнце, ну почему рядом с моим!..

Лайк возвратился после полудня.

- Я узнал новости, - объявил он. - Сегодня мы не сможем покинуть Байвенну. Ворота заперты, на причалах выставлена стража, никто не имеет права покинуть гавань, даже рыбакам запрещено выходить на лов. Надеюсь, завтра с рассветом, когда вновь избранный магистрат позволит, нам удастся отправиться в путь. Теперь нужно решить, как мы должны выглядеть в Джагайе. После вчерашнего погрома нам лучше не изображать купцов из Байвенны. Я думал поступить именно так… но теперь это невозможно.

- Да какие из нас купцы… - буркнул Туйвин. - Тем более, ты с посохом…

- Я бы оставил посох.

- Это преступление! Серому магу воспрещается… - забеспокоился Туйвин. - Опасно нарушать законы в столице империи!

- Не более опасно, чем серому магу вообще появляться в столице империи, - отрезал Лайк. - Я бы изображал старого слугу, ты купца, Морт - твоего телохранителя.

- А я? - подал голос Махаба.

- С тобой было бы проще всего! Надеть на тебя ошейник, и…

- Изображать невольника? Я свободный горожанин, член лайвенской общины!

- Как свободного горожанина тебя бы вздернули. А как раб, ты находился бы под защитой хозяина… но оставим пустой спор. Нужно придумать, кем мы нарядимся. Кто не вызовет злобы джагайского рыцаря на дороге, ведущей из Байвенны?

- Другой рыцарь, - брякнул Морт. - Всех остальных они, по-моему, ненавидят.

Ненадолго в комнате стало тихо, только тихонько скрежетали коготки ворона, который прогуливался по подоконнику.

- Это… - растеряно протянул Туйвин. - Это…

Морт осознал, что все глядят на него со странным выражением на лицах.

- Ну чего вы уставились? Мы нарядим Махабу Черным Рыцарем из детской сказки, таинственным воином с опущенным забралом. А потом он - бац, забрало поднимет, тут-то все и обхохочутся. Скажут: надо же, какой черный рыцарь!

- Это самая лучшая идея! - объявил Лайк. - Если только Махаба сумеет выдержать жару. В Джагайе сильный зной, потому что этот край много претерпел от чужих грехов. И с опущенным забралом будет тяжко.

- Я вытерплю, - буркнул эйбон, - лишь бы не рабский ошейник! Но беда в том, что я не умею драться как рыцарь.

- Этого не потребуется, - перебил серый маг, - лишь бы ты удержался в седле. В Джагайе нее устраивали турниров с самой Долгой Зимы. Значит, Махаба - рыцарь, Морт - оруженосец, он вполне подходит. Ну а мы с Туйвином будем слугами, нам потребуется рыцарский конь, доспехи, оружие, лошадка для оруженосца и хотя бы один осел для перевозки поклажи.

- Какой поклажи? - удивился Морт. - У нас ничего такого нет…

- У нас нет. А у рыцаря должна быть поклажа. Туйвин, мне необходимы деньги, мои собственные на исходе, а тратить сегодня придется много.

Коротышка, тяжело вздыхая, полез под тунику на груди, где, как давно подозревал Морт, у него имелся потайной карман. Одна за другой стали появляться монеты - серебряные алеры и золотые кройны.

Морт промолчал, но то, как безропотно прижимистый Туйвин расстается с монетами, его удивило. Потом Лайк с Туйвином ушли, напоследок маг повторил приказ: сидеть тихо и не выходить из комнаты. Эти двое Морту не нравились, и он не хотел их расспрашивать, вот Махаба - иное дело. С ним было спокойней, и Морт попросил эйбона объяснить, что толкуют спутники о жаре в Джагайе? Это такая шутка? Или там в самом деле будет намного теплей, чем здесь? Джагайя лежит к югу от Байвенны, но не так уж далеко, чтобы климат сильно отличался.

- А ты совсем ничего не знаешь? - удивился Махаба.

- Откуда же мне знать? Поле Греха отобрало мою память.

Эйбон нахмурился, и Морту показалось, что его слова не понравились Махабе.

- Это случилось после битвы, - наконец произнес эйбон. И задумался.

- Что случилось после? Не тяни! Я думаю, будет проще, если ты мне расскажешь, потому что от твоих кислых взглядов мне не становится яснее. Дружище, я ведь в самом деле ничего не помню! Лед меня возьми, я даже не знаю, что именно я должен помнить, а что - нет!

Махаба долго глядел на Морта… потом заговорил:

- Ну ладно, попробую рассказать… эх, лучше бы тебе спросить об этом Кувеша!

- Я бы спросил, если бы знал, что этим следует интересоваться. Когда я познакомился с хранителем архива, слово "Джагайя" мне ничего говорило. Рассказывай!

- Ну так вот… - эйбон задумался, он не знал, с чего начать. - Ну вот, после битвы… ты понимаешь, да? Так вот, против Джагайи было совершено ужасное преступление, так сказал золотой маг, который прибыл в Лайвен после Долгой Зимы. Даже красные жрецы с этим согласны, хотя и утверждают, что Вентайн Последний заслужил свою судьбу. Но как бы там ни было, Солнце в своей великой мудрости обогрело преданную и обманутую Джагайю. Пока Лайвен трясся от греховного холода в Долгой Зиме, столица империи была обласкана теплом праведности. Чтобы искупить холод греха, который погубил лучших сынов Джагайи, так говорят. Зима в Джагайе была мягкой, лето жарким… ну а потом осень не наступила. В Джагайе вечное лето, там жарче, чем в Эйбе, откуда родом мои предки.

- Только в Джагайе?

Эйбон пожал плечами:

- Так сказал золотой маг. И красные жрецы тоже. В краях, прилегающих к старой Джагайе, климат не изменился.

- А кто стал править в столице после того, как пропал Вентайн?

- Темное дело. Отправляясь за море, император оставил править страной лорда Хокси, этот вельможа стал канцлером, казначеем, хранителем печати и прочее, прочее, прочее… Управление старой Джагайей была в его руках. Когда корабли, перевозившие войско, возвратились в Байвенну с известиями о судьбе Вентайна, Хокси первым делом заявил, что император наказан за то, что оскорбил красных жрецов. В общем, жрецы его поддержали, археон возвратился в столицу…

- Оскорбил? В чем это выражалось?

- Видишь ли, красные жрецы мне неприятны, но они оказались союзниками Лайвена и дрались на Поле Греха в первых рядах… так запутанно вышло… Выходит, мы, то есть Лайвен, на стороне красных, хотя… Хотя мне это не нравится! И еще много кому не нравится. Но красные - наши союзники, и тут ничего не поделать. Они говорят, что Вентайн напал на храм в Джагайе, в день коронации. И тут тоже все непонятно, потому что во время нападения он принимал корону из рук археона. Не знаю, как такое могло выйти! Тогда археон красных сбежал из города, жрецы стали тайно вооружаться, большое их число собралось в Лайвене… говорят, археон велел им готовиться к войне и копить силы в провинциях.

- Хорошо, опустим ссору императора с археоном. Что было дальше? После Поля Греха?

- Канцлер объявил себя императором.

- Вот так просто? Взял, да и объявил?

- Как и все лорды Джагайи, он состоял в родстве с императорским домом. Может, у других было и больше прав, не знаю… но сила была на стороне Хокси, столица оказалась в его руках, и красные его поддержали. Император Хокси Первый, вот так. Сейчас правит его правнук, а в Джагайе жара. Кое-кто утверждает, - тут эйбон понизил голос, хотя в комнате они были наедине, - что засуха - это наказание узурпатору, а вовсе не плата Солнца за тот грех, что случился на севере.

- Однако наказанием может быть холод? - удивился Морт. - Не жара, а холод? Ведь холод сопутствует греху, верно?

- Как ни объясняй, а джагаи не смогли собрать ни одного урожая при императорах из дома Хокси. И войско погибло на севере, а казна опустела, когда Хокси обещал накормить голодных. Пока он продавал реликвии из императорской сокровищницы, его люди кормили голодных в столице, со всей области туда потянулись разоренные крестьяне и фермеры. К тому же не все лорды признали Хокси, была война, беднота оказалась на стороне императора, потому что он в самом деле раздавал еду неимущим… и великие дома пали. При Вентайне Последнем было пять великих лордов, сейчас остался один, лорд Уолдор. Три дома исчезли, один стал императорским, да вот Уолдор… Ну, то есть, остались какие-то люди, которые унаследовали титулы Джедов, Аганеев и Гройзов, но это такая мелочь! Чего стоят титулы без вассалов и земель? И провинции тут же отложились от Джагайи, а Хокси Первый, занятый войной с лордами, не стал им препятствовать, да он бы и не смог.

- А теперь?

- Теперь Джагайя - выжженная пустыня, а император изо всех сил старается удержать власть, а скудные ресурсы уходят на закупку дешевой жратвы. Помнишь подгнившую рыбу Эгиша? Императоры Хокси дали слово, что при них джагаям не придется голодать. Так что если коренные жители старой столицы и перемрут, то не от голода. Их прикончат жара, болезни… либо они перережут друг друга. В Джагайе каждый день убивают десятки человек, джагаи грешат, чтобы Солнце хоть немного убавило свои милости, и чтобы в столице стало прохладней. Грех там считается благом, а праведность лишь увеличивает зной, а потому осуждаема. Но сколько ни грешат жители старой столицы, жара не уменьшается. Что молчишь?

- Думаю, что ответить, "печальная история" или "поучительная история". Оба ответа нравятся мне одинаково. Или одинаково не нравятся.

- То-то и оно.

- Теперь я лучше понимаю безумства Ожидающих.

- Конечно, они ведут себя как бессердечные твари, чтобы Солнце не так жгло их страну. Надеются, что холод греха остудит Джагайю, но безуспешно. Красные жрецы говорят, что вина Грайлока перед Джагайей слишком велика, чтобы холод маленьких грешков мог пересилить великий зной, который послан империи за то, что города и народы согрешили перед ней.

За окном раздалось негромкое лошадиное ржание. Морт встал, чтобы выглянуть, но на подоконник неожиданно плюхнулся ворон и замер, поводя клювом. Солнечный свет играл разными оттенками гладком оперении, и вспыхивал в круглых глазках птицы.

- Вернулись, - буркнул Махаба.

Вскоре в коридоре раздались шаги, дверь распахнулась, вошел Лайк с увесистым мешком в руках. Посох он зажал под мышкой. Следом, согнувшись в три погибели, протиснулся Туйвин. Коротышка тяжело дышал, его мешок был еще больше, чем у мага, внутри бряцало железо. Туйвин с лязганьем опустил ношу на пол:

- Принимайте, благородный рыцарь. Ваши благородные доспехи. Извольте влезь в них своим благородным телом.

Туйвин с натугой распрямился и утер обильный пот.

- Слава Солнцу, я не рыцарь и мне не приходится таскать такую тяжесть на себе.

Лайк не был настроен шутить. Он, сдвинув седые брови, глянул на Махабу:

- Ты в седле-то сумеешь удержаться?

- Если лошадь не слишком норовистая да резвая.

- На резвую у нас не было денег. Хорошо хоть эту клячу смогли сторговать. Морт, тебе придется шагать с нами пешком, второй лошади мы не купили. Многие собираются удрать из Байвенны. С одной стороны, это хорошо, потому что завтра, едва раскроют ворота, из них хлынет толпа, в которой мы затеряемся. С другой стороны, цены на верховых и вьючных лошадей выросли.

Махаба развязал веревки и вытряхнул из тюка груду доспехов. Когда эйбон стал перебирать железяки, его лицо сделалось озабоченным - он не привык иметь дело с таким снаряжением. Морт поспешил ему на помощь и, как оказалось, он отлично справлялся. Руки сами находили, как ловчей приладить элементы доспеха, и вскоре Махаба был полностью снаряжен.

- Я думал, будет тяжелей, - заметил он. - А в этом даже можно двигаться.

На эйбоне была кольчуга, стальной нагрудник с наплечниками на шарнирах, ноги прикрыли легкие поножи. Доспехи были не новыми, пластины помяты и носили следы многочисленных ударов.

- Похоже, мне приходилось иметь дело с чем-то подобным, - не без удивления заметил Морт. - А у тебя боевой вид во всем этом, Махаба. Сразу видно, что ты - бывалый воин!

Двигался Махаба не слишком уверенно, но доспехи добавляли массивности и без того рослому эйбону, так что смотрелся Черный Рыцарь очень внушительно.

- То, что нужно, - буркнул Лайк, усаживаясь на кровать. Он принялся отделять от посоха набалдашник с кристаллом.

- Эй, а ты что делаешь? - спросил Морт. - Тебе же запрещено… хотя верно, из тебя выйдет отличный оруженосец. Не хуже, чем из Махабы - Черный Рыцарь! Мы все - не те, за кого себя выдаем. Туйвин, а ты? Ты будешь менять платье? Может, мы нарядим тебя девушкой?

- Если бы ты не управился так ловко с железной рыцарской сбруей, я бы решил, что ты в прошлом был балаганным актером, - буркнул Туйвин. - Ты сопровождал армию Вентайна, чтобы смешить имперских солдат.

- Скорей уж, чтобы самому смеяться над ними. А мне обновок не принесли?

- Ослиную шкуру разве что, - буркнул Туйвин.

Вечером пришел Густиль с ужином. Лайк рассчитался с ним и сказал:

- Можешь успокоиться, завтра ворота наконец откроют, и мы покинем город. В три часа пополуночи выпустишь нас, и забудь о том, что у тебя в эти дни были постояльцы.

- Что такой кислый, хозяин? - подмигнул Морт. - Разве ты не мечтал выставить нас поскорее? Завтра нас здесь не будет!

Густиль махнул рукой:

- Завтра-то все и начнется. Может, и мне отправиться с вами? Хотя нет, в наших краях теперь не будет спокойствия… Жаль, что мой "Ласковый голубь" не корабль. Теперь разве что за морем я смогу найти тихую пристань. Снялся бы с якоря, да поплыл…

- О чем он толковал? - спросил Морт, когда хозяин ушел.

- На выборах победили те, кто добивается независимости Байвенны, - объяснил Лайк. Кристалл он снял с посоха и упрятал в потайной карман в рукаве. - Город заявит о том, что не подчиняется больше Джагайе, сюда придет война, и гнилая сельдь капитана Эгиша вырастет в цене. Вероятно, Байвенна скоро окажется в осаде.

- Тем больше нам смысла убраться поскорей, - подытожил Махаба, гремя рыцарскими доспехами.

'Ласкового голубя' путешественники оставили ночью. Хотя вокруг не было видно ни души, Густиль запретил зажигать свет. В темноте Морт помог Махабе оседлать жеребца, купленного колдуном и Туйвином. Это был настоящий боевой конь, сомневаться не приходилось, однако в битвах кляча не бывала уже давно. Жеребец был старый и тощий, зато покладистый и смирный - и именно эти качества Махаба оценил очень высоко. Наездником он был неважным. Кроме жеребца, в их распоряжении оказался ослик - маленький и лохматый. На животинку навьючили невеликую поклажу…

- Тише идите, - попросил хозяин. - Я не хочу, чтобы вас видели, выходящими с моего подворья. Вчера тоже вроде тихо, а наутро - гляди-ка, в двух кварталах от моей двери свежий покойник.

- Не узнали, кто умер-то? - спросил Лайк.

- Да нет, сейчас не до убиенного. Такие дела в Байвенне завернулись… Ну, ступайте, Солнце вас храни. Если заглянете в более спокойные времена, в 'Ласковом голубе' вам будут рады…

Морт подумал, что Густиль - неплохой человек. Но время сейчас такое, что неплохому человеку трудней, чем преступнику. Хотя, если вдуматься, разве когда-то были времена лучше? Он не помнил, но догадывался, что времена сейчас самые обыкновенные.

Хотя до рассвета было еще далеко, остановиться пришлось в нескольких кварталах от ворот - очередь ожидающих тянулась уже сюда. Небольшой купеческий караван, крестьянские подводы, группа паломников, направляющихся в храмы старой Джагайи, путешественники обоего пола и неопределенного рода занятий, да фургоны лицедеев и бродячих певцов - вся эта пестрая кавалькада вытянулась вдоль улицы, ведущей к воротам. Путники ожидали разрешения покинуть Байвенну.

Прежде, чем солнце показалось над горизонтом, осветился кристалл на башне золотого мага - поднятый на высокой башне, он поймал первые лучи прежде, чем начался восход. Вдоль вереницы путешественников прошел отряд городской стражи в зеленых плащах поверх кожаных доспехов. Стальные каски и лезвия алебард отсвечивали в слабых лучах, испускаемых кристаллом. Впереди отряда солдат шагал мужчина в темной одежде, с серебряной цепью на груди - избранный накануне член байвеннского магистрата. Он коротко переговорил с охраной.

Затем зубцы городской стены осветились розовым - солнце показалось над холмами. Городской управитель велел отворять. Солдаты, отставив алебарды, вытянули здоровенные дубовые брусья, окованные полосами стали, из пазов и потянули створки. Очередь, растянувшаяся вдоль улицы, зашевелилась. Наконец первые путники двинулись в проем ворот. Молча проходили и проезжали они, уставившись под ноги, чтобы не встретиться ненароком взглядом с угрюмыми стражниками. Уходящие понимали, что этот город готовится к войне, а уж стражники знали это точно. Что они думали, рассматривая прохожих? Быть может, считали себя обреченными и завидовали тем, кто сейчас уйдет из Байвенны и, возможно, проживет куда дольше? Морт не стал отводить взгляда, он просто не помнил, что полагается думать в такой ситуации.

За воротами расстилалась равнина, к востоку лежали холмы, и солнце медленно поднималось над их верхушками. Поток путников, вытекающий из городских ворот, вскоре распался на отельные ручейки, и на дороге, ползущей на юг, оставалось все меньше прохожих. Первыми свернули актеры - таким, как они, следовало держаться подальше от старой Джагайи. Они направлялись вдоль побережья, чтобы выступать в портах, лежащих к западу от Байвенны. Следом за ними колонну стали покидать крестьяне, они понесли домой вести о предстоящей войне. Сейчас их будут встречать радостные домочадцы - как же, из города везут гостинцы… но когда крестьяне выложат свои новости, улыбки погаснут.

Махаба шагал пешком, ведя коня в поводу, он берег силы старого животного - впереди был долгий переход по жаре, и лошади будет тяжело нести всадника в доспехах. Морт шагал рядом, повесив за спину бастард в ременной петле. Такой меч длинноват, чтобы таскать его на бедре - особенно, когда предстоит долгое пешее странствие. Лайк и Туйвин с лохматым черным осликом плелись сзади, поклажа гремела и бренчала.

Впереди, покачиваясь, катили телеги купеческого каравана, груженные коробами и бочонками. Морт втянул воздух и улыбнулся:

- Махаба, тебе знаком этот запах? Сельдь капитана Эгиша, а?

- Может быть…

Чем дальше на юг, тем реже эйбон улыбался, и тем молчаливей делался. Лайк с Туйвином несколько сблизились, они все чаще и чаще шептались, таясь от спутников, и Морту казалось, что они с эйбоном тоже могут сдружиться, но темнокожий стал замкнутым и хмурым. Солнце поднималось, от катящихся впереди повозок летела вонь и поднимались клубы пыли… путешествие обещало оказаться скучным. Вскоре Лайк велел свернуть, они спустились в лощину между холмов, и Махабу нарядили в доспехи. Вид у него получился очень боевой - в помятых доспехах, со здоровенной ржавой секирой, притороченной к седлу и кривым эйбонским ножом на поясе.

Доспехи составляли большую часть поклажи на спине лохматого ослика, теперь животное было нагружено лишь тощими сумами. Это привело скотину в веселое состояние духа, ослик попытался побежать резвей, и Туйвин придержал его за повод. Зато кляча, на которой восседал закованный в сталь эйбон, стала еще более печальной и понурой чем прежде. Теперь и конь, и всадник были одинаково мрачны. Но солнце поднималось, из-за прибрежных холмов дул легкий ветерок, и Морту не хотелось думать о плохом. Он шагал к собственной памяти, вернуть которую обещал серый маг - и, похоже, здоровенный кусок пути уже позади. К тому же уверения спутников сделали сове дело - теперь Морт и сам полагал, что до Поля Греха был джагайским воином, стало быть, он возвращается домой. Да, он возвращается… пусть даже память помалкивает на этот счет.

Когда они возвратились на Императорский тракт, караван убрался далеко, и дышать стало легче - ни пыли, ни вони.

- Не будем спешить! - с энтузиазмом объявил Морт. - Мы долго соседствовали с этими сельдями на борту 'Гончей', хватит, предоставим им мчаться впереди, пусть они несут в Джагайю весть о Черном Рыцаре!

Так не спеша они и продвигались на юг, и кристалл золотого мага Байвенны светил им в спину. Махаба наконец освоился с доспехами, старый конь нес громыхающую ношу мерно и ровно. Морт еще несколько раз пытался шутить, но в конце концов мрачное настроение спутников передалось и ему, так что маленький отряд шагал в молчании.

Границы области Байвенны они достигли под вечер, свет кристалла померк и растворился в серых сумерках. Махаба натянул поводья и поднял забрало.

- Мне кажется, или становится жарче? Обычно там, куда не достает свет кристаллов, несколько холоднее, и мы с Крустом надеялись отдохнуть от зноя…

Морт предложил назвать жеребца именем капитана зимней стражи из Лайвена, у них и в самом деле было что-то общее. 'Ну же, Махаба, - приговаривал Морт, - разве тебе не хотелось хотя бы разок вытянуть капитана палкой? Значит, ты был плохим солдатом, а он плохим капитаном! Хорошего капитана солдаты хотя бы немного ненавидят!' Хотя Махаба сопротивлялся, имя прижилось. По крайней мере, Туйвин в этот раз согласился с Мортом. Ослика Морт предлагал назвать Лунным Демоном, чтобы была какая-нибудь память о севере, но тут уж все дружно воспротивились, тогда Морт предложил кличку 'Красный Дракон', эта идея тоже не вызвала восторга. И ослик остался без имени, его называли просто ослом. 'Что ж, - заметил на это Морт, - если подумать, разница между ослом и драконом не так уж велика. Особенно, если смотреть сзади'.

- Мы достигли границ старой Джагайи, - ответил эйбону Лайк. - Теперь будет все жарче и жарче. Это тепло святости, Махаба. Конь может не понимать, но ты-то должен отнестись к благостной жаре с подобающим уважением… господин рыцарь.

Заночевали они на берегу ручья, где было вдоволь проточной воды и травы для животных. Выше по течению, довольно далеко от их лагеря, Морт увидел отсветы костра и сизую струйку дыма - там заночевали купцы.

Утром Лайк растолкал всех до рассвета, велел седлать Круста и навьючивать осла. Морта он отправил к ручью наполнить бурдюки водой.

Дорога, попетляв между холмами, вывела к лагерю купцов, они тоже выступили рано, и стоянка была пуста.

- Впереди долгий переход по знойной пустынной стране, - объяснил Туйвин, - все путешественники спешат проделать хотя бы часть пути до рассвета, пока не так жарко.

Сперва жары не чувствовалось, потом над холмами показался краешек дневного светила… ну а едва над горизонтом вспыхнул крошечной звездочкой кристалл на Текейской скале, в лицо путникам пахнуло жаром, словно из печи. Они вступали в земли старой Джагайи, преданной, обманутой и потому обогретой святым теплом. Потом дорога свернула, ручей, у которого ночевали путники, остался где-то за холмами, впереди лежала выжженная равнина. Серая растрескавшаяся земля под серым небом.

Кое-где в тени пробивались пучки ломкой желтоватой травы, дорога лежала впереди белой лентой среди серых полей. Иссохшие столы деревьев торчали тут и там, как фигуры плакальщиц на похоронах, вознося к небу скрюченные руки-ветви. И далеко, у самого горизонта, над белой ниткой дороги поднимались не то клубы пыли, не то струйки дыма.

- Мне это ничего не напоминает, - неуверенно заявил Морт. - Похоже, я никогда не бывал здесь прежде.

- В твое время Джагайя была другой, - буркнул Лайк

Дальше они долгое время двигались в молчании. Ветер нес колкую горячую пыль, и хотелось укутать лицо, спрятаться от жарких поцелуев пустыни. Наконец молчание нарушил серый маг. Вроде бы ни к кому не обращаясь, он ткнул рукой в серые руины на холме:

- Это Зеленый Замок. Мы идем дорогой Ирго Ужасающего, Если верить легенде, здесь будущий основатель империи победил Зеленого Рыцаря и сделал его своим первым вассалом.

- Зеленый Замок? - сплевывая пуль, повторил Морт. - Но он же серый!

Ответа не последовало. Старик шагал, укутав лицо платком и твердо опуская в пыль окованный медью посох, на котором теперь не было кристалла. Платок был синего цвета, свой серый наряд странствующего чародея Лайк сменил. Нарядился в коричневую куртку и линялые штаны, цвет которых уже невозможно было определить. Еще на нем был бурый плащ. Туйвин запасся широкополой шляпой, в ней толстый коротышка был похож на гриб. Махабе приходилось истекать потом в доспехах, а Морт про себя ругал спутников за то, что не предупредили его о предстоящей жаре. Они, конечно, говорили о том, что Джагайя благословлена Солнцем, но подобного зноя Морт никак не ожидал. Он давно скинул отороченную мехом куртку, которую носил на севере. Легкую рубаху жар, казалось, пронизывал насквозь, и Морт накинул на голову широкий чехол, в котором прежде находился щит Черного Рыцаря Махабы. Чехол был достаточно широк, его концы прикрыли плечи и давали некоторую защиту от солнца. Но оглушающая жара исходила вовсе не сверху, волны тепла обтекали со всех сторон, здесь, кажется, даже земля дышала зноем…

Серые, выжженные солнцем развалины Зеленого Замка остались позади, дальше тянулась все та же равнина, пересеченная старыми руслами, в которых больше нельзя было сыскать и капли влаги. Одна из высохших рек преградила путь. В этом месте дорога выписывала петлю, старый тракт вел по мосту, остатки которого все еще торчали из осыпавшихся берегов, а теперь путники проходили как бы вброд - пересекали русло по иссохшему до каменной твердости дну. Высохший ил, побелевшие кости и намертво впечатанные в серую корку камни, вот во что превратилось русло реки. Ветер дул вдоль этого сухого оврага, нес вездесущую мелкую пыль…

- На том берегу будет еще один замок, - прохрипел Лайк. - Красный Замок. Там Ирго Ужасающий одолел Красного Рыцаря.

- Красный Замок? - повторил Морт. - Ручаюсь, он такой же серый, как и тот, что ты назвал Зеленым! И такой же заброшенный!

- Я видел дым, - озабоченно вставил Туйвин, - тот замок может оказаться обитаемым! Нам нужно соблюдать осторожность.

- Я тоже видел что-то похожее на дым, - сообщил сверху, из седла Махаба, - скорей всего, это была пыль, поднятая торговым караваном.

Потом начался подъем на южный берег пересохшей речки, и эйбон, который, сидя на высоком жеребце, видел дальше, выругался первым. Караван, который они пропустили вперед, стоял на дороге, один фургон был опрокинут, там что-то горело, валил дым, в клубах пыли мелькали фигуры людей, и раздавались крики, но что орут, на таком расстоянии разобрать было невозможно. Еще дальше располагался Красный Замок. Может, он и впрямь когда-то был красен, но теперь, как и предполагал Морт, казался серым. Над руинами курился легкий дымок, в замке кто-то поселился.

- Нам нужно обойти это место стороной, - предложил Туйвин, - незачем связываться с разбойниками, кто бы они ни были.

Морт, не слушая коротышку, уже шагал по дороге. Он сам не понимал, какой лед несет его к фургонам, но он шел. Потом его накрыла широкая тень - Махаба догнал его и поехал рядом.

- Я же теперь рыцарь, - глухо прозвучало из-под забрала, - и обязан помогать попавшим в беду.

- Ты Черный Рыцарь, - напомнил Морт, - и сам несешь беду любому встречному.

- Помалкивай, оруженосец, - Махаба распутал ремни и вытянул лук из притороченного к седлу чехла.

Сзади раздались причитания Туйвина, Лайк с осликом в поводу тоже пошел следом за спутниками, и коротышке пришлось плестись за стариком.

Вокруг фургонов собралась толпа - человек тридцать, не меньше. На земле лежали мертвецы, охранник каравана, с которого уже успели стащить сапоги и двое из прислуги. Еще пятеро - купец и слуги - стояли в стороне, их окружали оборванцы в пропыленной одежде, вооруженные ржавыми железяками. Над мертвецами и бочонками в телегах вились мухи.

Один из напавших на караван, тощий жилистый парень в ржавой кольчуге, взобравшись на повозку, хрипло орал:

- Мы - истинные джагаи! Все здесь принадлежит нам! Грайлок в долгу перед империей, и этот караван пойдет в уплату долга! Верно я говорю, джагаи?

Толпа разразилась одобрительными криками. Морт поравнялся с теми, кто стерег пленных.

- Что здесь произошло? - спросил он.

Разбойники обернулись к нему.

- А ты кто таков? - спросил рослый парень в шлеме с обломанными рогами. Он был вооружен здоровенной секирой и наверняка чувствовал себя великим воином, поскольку у него были шлем и топор.

- Я спросил первым. Эй, почтенный? - Морт обернулся к купцу. - Эти люди напали на вас?

Купец скорбно вздохнул. Одежда на нем была разорвана, нос разбит. Рядом второй охранник зубами затягивал окровавленную тряпку на руке. Ограбленные молчали - видимо, не хотели злить разбойников. Пока что их не прикончили, и они надеялись сохранить хотя бы жизни.

- Мы берем наше, - важно ответил парень с топором, поигрывая оружием. - Потому что все принадлежит нам и…

Закончить фразу он не спел, Морт пнул его в пах, и парень сел, разинув рот и прижимая руки к ушибленному месту. Рогатый шлем покатился по высохшей земле. Крики смолкли, разбойники уставились на пришельцев.

- Я джагай, и все принадлежит мне, - объявил Морт, - твои яйца - тоже.

Двое приятелей упавшего верзилы шагнули к Морту с двух сторон, в руках у них были увесистые палки. Морт шагнул навстречу, резко присел, и парни отшатнулись - их палки с громким стуком столкнулись в воздухе над головой Морта, потом раздался вопль - один из разбойников, не сдержав удара, въехал приятелю по уху.

Морт шагал дальше.

- У меня так заведено, - громко объявил он, - не вкладывать меч в ножны, если он не отведал крови. Мне вытащить его? Или вы сами уберетесь отсюда?

- Ты! - предводитель разбойников спрыгнул с телеги и пошел навстречу. - С ума сошел, что ли? За кого ты вступился? Посмотри на них!

- Я не люблю оборачиваться. Сейчас передо мной ты.

Разбойников было намного больше, и они не понимали причину смелости парня, который так дерзко помешал грабить купца. Непонимание их пугало - пугало до того, что они попятились. Внутри расступившейся толпы остались Морт и мужчина в кольчуге.

- Ну и кто ты такой? - спросил предводитель разбойников.

- Сам не помню, - пожал плечами Морт, - я многое забыл, понимаешь ли, и это освобождает меня от необходимости соблюдать приличия. Я их просто не помню.

- А может, мне освободить тебя заодно от головы, раз уж она пустая?

Он поднял меч. Морт подцепил сапогом груду мелких камней и резким движением отправил их в лицо противнику. Тот взмахнул оружием, но камешки ослепили его, и удар прошел мимо. Ругаясь и утирая лицо левой рукой, атаман отскочил, его меч описал дугу, мужчина бил наугад, чтобы не позволить Морту приблизиться. Ни излете его клинок встретился с лезвием бастрада. Морт отвел вражеский меч в сторону и тут же нанес молниеносный удар сверху. Меч разбойника со звоном свалился на камни, взметнулось облако пыли. Когда атаман сумел протереть глаза, Морт уже стоял перед ним, клинок лег на плечо оборванца в кольчуге, лезвие касалось шеи, и оно было очень острым, это разбойник почувствовал. Другой разбойник подкрался к Морту сзади и поднял дубинку, но, взвыв, выпустил свое оружие и отскочил - стрела пронзила руку насквозь. Махаба выдернул из колчана новую стрелу и снова поднял лук. Он, восседая на здоровенном жеребце, возвышался над толпой и каждый разбойник мог предположить, что сквозь прорезь забрала всаднику виден именно он. Больше никто не решился драться. Оборванцы топтались по границе круга около полутора десятка шагов в поперечнике, посередине стояли Морт и атаман, длинный клинок бастарда лежал на плече разбойника, едва касаясь шеи.

- Мне понравилась твоя мысль, - объявил Морт. - Значит, если голова пуста, то ее следует отрезать? Верно?

Стало тихо, только парень, раненный стрелой, тихо стонал, да хрипел тот, которого Морт ударил в промежность. Предводитель разбойников шумно сглотнул. Похоже, ему хотелось сплюнуть, но он не решался.

- Послушай, брат джагай, - проникновенно заговорил он, - ну к чему нам сражаться?

- Это верно, если я захочу смахнуть тебе башку, сражаться мне не придется.

- Но мы же братья, - небритый постарался улыбнуться. - Весь Грайлок провинился перед нами, и мы берем то, что…

- Мы везли рыбу и пшено в казну Хокси Четвертого, - решился вставить купец, - у нас договор с его величеством…

- Так что ты взял не у чужеземца, а у своего императора, - подытожил Морт. - Твоя песня мне не по нраву. Спой другую - о голодных детях, о нищей хижине, в которой плачет твоя больная мать… давай, начинай! Может, этак тебе и удастся меня убедить? Кто знает, что разжалобит человека без памяти?

- Да! - рявкнул разбойник, качнувшись к Морту. - Да!

Он был очень высокого роста, намного длинней Морта, пока их разделял длинный клинок бастарда, разница не казалась такой заметной, но теперь небритый мужчина, гремя ржавой кольчугой, наседал на противника и глядел на него сверху вниз. Морту, чтобы не задирать голову, пришлось пятиться. Лезвие оставило на шее разбойника длинный порез, и кровь струилась по тощей жилистой шее на ржавые звенья кольчуги. Морт отставил меч в сторону.

- Да, моя жена голодна! - выкрикивал атаман. - А ты знаешь, почему? А еще я должен накормить эту свору, посмотри на них, посмотри! Я обязан это сделать! Я спою тебе песню о больных детях! Мой старший мучается животом, сколько себя помнит, это от овощей, которые мы срываем незрелыми, иначе они засохнут раньше, чем созреют! Младший пьет материнское молоко, но жена скоро отнимет его от груди, потому что она голодна, и молока мало! Тогда и у малыша будет пучить живот, так что эта гнилая селедка покажется ему лакомством! И эти люди! Да нет, ты гляди на них, как следует рассмотри каждого! Я их лорд! Еще два года назад меня звали Клевосом, и я отвечал только за себя! Но последний лорд Аганей умер! Наверное от голода и лишений! И я должен был занять Красный Замок, потому что мой отец состоял с Аганеями в каком-то, лед его забери, троюродном родстве! Теперь я не Клевос, а Аганей Шестнадцатый! И я должен накормить этих ублюдков, этих несчастных, вся вина которых состоит в том, что они родились джагаями!

- Да, мой лорд, - пробормотал один из разбойников, старик с седой бородой. - Вы хороший сеньор, мой лорд.

- Еще бы я не был хорош! - продолжал яриться лорд-разбойник. - Имущества дома Клевосов хватило на два года, а теперь мне нечем кормить не только собственную семью, но и вассалов моего троюродного деда Аганея Пятнадцатого! Можешь ты накормить их? Тогда оставайся и будь лордом вместо меня!

Морт оглядел джагаев, стоящих вокруг него. Они не выглядели пристыженными, скорей печальными. Им всю жизнь твердили, что весь Грайлок виноват перед Джагайей, и любой джагай вправе поучить часть этого долга тем способом, который изберет сам…

- Ты думаешь, мне сейчас станет жаль тебя? Или этих людей? - наконец спросил он. - Или, может, твоих детей? А что, если у караванного охранника была семья?

Лорд Аганей Шестнадцатый уже выплеснул ярость и гнев, теперь он стоял ссутулившись и ощупывал раненную шею.

- Нет, тебе не станет жаль, ты же джагай, - буркнул разбойник. - Делай что хочешь, а мне уже надоело. Мне все надоело. Я не пойду в столицу выпрашивать миску похлебки у холуев императора Хокси. Я лучше сдохну.

Он отступил на шаг и оглядел своих вассалов.

- Если хотите, можете отправляться в старую Джагайю, там у вас будет жратва. Я плохой лорд, я не смог вас накормить.

Махаба опустил лук и ослабил натяжение тетивы. Напряжение спало, вассалы несчастного Аганея топтались, вздымая облачка пыли, и переглядывались.

- Я не великое Солнце, чтобы судить всех, - заявил Морт. - Можете взять поклажу с того фургона, который перевернули и подожгли. А ты, лорд, соберешь людей, сколько нужно, и проводишь купцов в столицу. И будешь охранять их в пути.

- Ты мне поверишь, что ли?

- Конечно, как же мне поверить слову благородного лорда Аганея! Когда буду возвращаться, загляну сюда, и если окажется, что ты меня обманул, берегись!

- Что? Ты меня убьешь, что ли? Так ты мог сделать это и сейчас. Сейчас или потом - какая разница?

- Я не убил тебя сейчас, и потом вряд ли захочу. Но ты будешь глядеть, как я медленно убиваю твоих детей.

- Ты не сможешь этого сделать! Нет, нет! - вот тут лорд, похоже, впервые испугался.

- Смогу, - заверил его Морт. - Я же джагай! Вот совершу это отвратительное деяние, и холод греха остудит нашу землю. Пусть я потерял память, но ты мне помог кое-что вспомнить. Даешь слово проводить купца в Джагайю? Это будет добрым поступком, и тепло праведности усилится. Но, с другой стороны, ты присвоишь опрокинутый фургон, что является грехом и отчасти остудит Джагайю. Итак, твое слово?

- Слово лорда Аганея!.. Если оно еще хоть что-то значит. Купец прибудет в столицу под моей защитой.

- Спасибо, господин! - седой вассал обращался к Махабе. - Спасибо вам и вашему оруженосцу! Сам Вентайн Последний не рассудил бы лучше!

Купец и подручные глядели вслед Морту с тревогой. Вряд ли они доверяли джагаям, пусть даже один из этих разбойников назвался лордом, но выбора у бедняг не было.

Морт повернулся и пошел к дороге, где жали Лайк, Туйвин и ослик. Когда он миновал Махабу, тот убрал стрелу в колчан и развернул тощего жеребца по кличке Круст.

- Ты собираешься исполнить свою угрозу? Насчет детей? - тихо спросил эйбон.

- Я не уверен, что попаду сюда снова, - ответил Морт. - И тем более, как я проверю, доставил ли он купца в целости в столицу или только к ближайшему оврагу, где удобно зарыть трупы? Конечно, я его обманул! И вообще-то, кое в чем я обманул этого лордика куда сильней.

- В чем же?

- Я соврал, что он помог мне кое-что вспомнить. На самом деле я не помню совсем ничего… по-прежнему ничего!

- Глупо! Это было глупо! - так приветствовал Морта Туйвин.

Ворон на плече Лайка каркнул.

- И особенно глупо было тебе лезть первым, - кивнул серый маг. - Ты оруженосец и должен следовать за господином, получается, что Махаба не справился с ролью рыцаря!

- Благодарили они его, а не меня. Идем, что ли? А то эти оборванцы передумают.

Когда они поднялись на холм, Махаба, скрежеща латами, обернулся.

- Ого! А караван-то идет за нами! И вокруг него эти, с ржавыми тесаками. Морт, ты все же напомнил разбойнику, что он - лорд.

- Память - интересная вещь, - пробормотал Морт. - Нужно лишиться ее, чтобы это понять.

К старой Джагайе они добрались под вечер. Солнце уже склонилось к холмам, и небо начало наливаться тяжелой синевой, а Текейская скала делила небо надвое, прорезала его остроконечным темным копьем. Наконечником копью служила башня золотого мага, а кристалл на ней сверкал так ослепительно, что казалось, это он источает волны зноя, захлестнувшие старую Джагайю. В столице под вечер было невыносимо жарко. Махаба, который заживо варился в доспехах, несколько раз просил полить его водой, чтобы остудить жар раскаленной стали. Тут-то и пригодились бурдюки, навьюченные на ослика. К концу пути когда запас воды иссяк, ноша лохматого стала легче раз в семь-восемь, но и он не слишком радовался - жара и осла измотала. Он понуро брел, опустив морду, и при каждом шаге мелкая красноватая пыль взлетала облачками, пятная черную шерсть животного.

В лучах заходящего солнца Джагайя казалась такой же красной, как и эта дорожная пыль. Иссушенная земля, покрытая трещинами, на горизонте переходила в подножие Текейской скалы, улицы казались продолжением избороздивших почву трещин, а дома - вывернутыми комьями засохшей грязи.

Во временна Вентайна Последнего крепостные стены еще содержали в порядке, но теперь город давно пришел в упадок, и укрепления его обветшали. На выжженных солнцем башнях не было знамен, и стража не несла караулов, даже птицы не вили там гнезд - слишком жарко. Обвалившие камни использовали, чтобы укрепить стены домов, за пределами старых укреплений выросли новые кварталы, там поселились пришлые. Жители округи, которые пришли в город за дармовой кормежкой, обещанной императорами из рода Хокси, да так и осели в старой Джагайе. Они ежедневно грешили и творили дрянные дела в надежде прогневить Солнце. Но милость всеобщего Отца была столь велика и непоколебима, что греховный холод так и не снизошел на город. Красные жрецы, в старые времена предостерегавшие от греха, теперь не препятствовали преступлениям, но все напрасно. Мелкие грешки людей не могли пересилить великой вины Грайлока перед павшей империей.

Когда путники вступили в улицу, вокруг не было ни души. Точней, это была не улица, а пыльный пустырь меду рядами домишек, сооруженных из обломков крепостной стены и комьев засохшего ила из русла Джаги. Речки больше не существовало, остался лишь овраг, по дну которого медленно перетекал поток коричневой грязи. Узкие окна чернели на испещренных трещинами стенах, как глазницы на лице слепца, оттуда не доносилось ни звука.

Потом из-за развалюх показалась стая оборванных мальчишек. Не произнеся ни слова, они стали швырять в путников камнями и комьями красной земли, иссохшей до каменной твердости. Их узкие загорелые лица не выражали ничего - ни злобы, ни страха, они закидывали прохожих мусором с отрешенностью жреца, совершающего обряд.

Большая часть снарядом пролетела мимо, но несколько отыскали цель. Ворон, едва избежав попадания, взлетел и, хрипло каркая, стал кружить над крышами. Туйвину камень попал в округлое брюхо, Морт пригнулся и лишь потому сумел избежать попадания, еще один камень ударил в бок Круста. Жеребец встал на дыбы. Махаба едва удержался в седле, когда все четыре копыта лошади снова оказались на высохшей земле, эйбон, ругаясь, вскинул лук. Мальчишки разбежались. Больше никто не появился до самой крепостной стены. В воротах стражи не было, но в тени под сводами надвратной башенки лежал человек в лохмотьях. Он был жив, и поднял голову, заслышав стук копыт. Вытянутые поперек прохода ноги подтянуть он так и не подумал, но в воротах было достаточно просторно, чтобы конь и осел прошли, не задев лежащего.

На узких улицах было больше тени, и изредка встречались прохожие. Воровато озираясь, они спешили убраться поскорей. Ни один не остановился и не обмолвился даже словом. Несколько оживленней было на площади - там вокруг колодца, укрытого конической крышей, обралась толпа, и две женщины дрались за место в очереди. Колодец охранялся парой красных жрецов, но те и не думали вмешиваться в драку, предоставив участницам браниться и таскать друг друга за грязные спутанные волосы.

- Куда мы направляемся? - спросил Морт. - Подыщем постоялый двор?

- Нет, - буркнул Лайк. - В Джагайе нас ведет Туйвин.

- Нам нужно обогнуть скалу, - бросил коротышка. Он вертел головой, оглядывал город и выглядел еще более недовольным, чем обычно.

К колодцу и дерущимся женщинам путники не стали приближаться, миновали площадь, держась края. Ворон следовал над ними, перелетая с крыши на крышу. Солнце уже опустилось так низко, что на улице царила полутьма, просвеченная мягким сиянием кристалла, исходящим с вершины Текейской скалы. Даже тень дышала жаром.

Из широких дверей какого-то заведения, распахнутых настежь, лилась визгливая музыка и нестройно орали хриплые голоса. Что за заведение, понять было невозможно, вывеска над входом выцвела добела. Изнутри, из тени, вывалился человек, прижимающий к груди кувшин. Споткнулся и упал, из кувшина выплеснулась мутная жидкость, по улице мгновенно распространился кислый пивной запах. Следом за первым из дверей выскочили еще четверо мужчин. Они стали избивать лежащего ногами и палками. Никто - ни избиваемый, ни преследователи - не произнес ни слова, только хрипло выдыхали с каждым ударом. Пиво мгновенно впитывалось в сухую грязь.

По противоположной стороне улицы шла женщина с корзиной. Из переулка выступил рослый мужчина с лицом, обмотанным тряпкой. Подскочил к женщине, не обращая внимания на прохожих и на драку напротив, вцепился в корзину:

- Отдай! Ограбить - это грех, и холод будет нам наградой!

- Я джагайка! - выкрикнула женщина, упираясь и прижимая к себе ношу. - Ограбив меня, ты увеличишь зной! Давай лучше согрешим по-другому!

Она опустилась на четвереньки и левой рукой задрала юбку, правой по-прежнему крепко держа корзину. Платок свалился с ее головы и длинные волосы, густые и черные, рассыпались по плечам. Человек с замотанным лицом выронил палку и приник к женщине сзади, торопливо дергая завязки брюк.

На площади загрохотали десятки копыт. Четверо, избивавшие вора, выпрямились и вразвалку направились обратно в здание. Последний пнул распростертого в пивной луже - тот уже перестал шевелиться. Морт на ходу косился на парочку через дорогу. В другой ситуации он бы наверняка вмешался, но женщина была как будто не против согрешить… Сейчас она начала подвывать, ее густые волосы полоскались в пыли. Туйвин ткнул круглым локтем Морта в бок и прошипел:

- Не вмешивайся.

Топот копыт приближался. С площади в улицу стала втягиваться кавалькада всадников в белых плащах поверх кольчуг, также белых. Кавалеристы, равнодушно глядя вперед, грохотали по улице, под копытами их коней вилась красная пыль, бряцало оружие, лязгали латы и кольчуги… Махаба заставил своего жеребца посторониться и встал, пережидая, пока пройдет конный отряд. А тем, казалось, не будет конца. Они въезжали в улицу с площади и исчезали впереди за поворотом - бесстрастные и равнодушные. Морт попытался сосчитать всадников, сбился после четвертого десятка. Оставалось только стоять и смотреть, как они проезжают мимо. Тусклый свет, льющийся сверху, от кристалла на вершине Текейской скалы, обтекал шлемы без плюмажей, скользил по гладким наплечникам и белым плащам… Некоторые из воинов держали копья, подняв острия вертикально вверх, на древках плескались белые узкие значки.

Наконец кавалькада проехала, но стук копыт еще долго перекатывался эхом в переулках.

- Ожидающие… - пробормотал Туйвин. - Плащи и доспехи белы, как снега, из которых восстанет Вентайн Последний.

Мужчина с обмотанным тряпкой лицом на противоположной стороне улицы шумно застонал, и тут же долго, с подвыванием, выдохнула черноволосая женщина. Он выпрямился, натягивая брюки, оттянул нижнюю часть тряпичной маски и вытер мокрые губы. Женщина приподнялась, отряхнула юбки. Потом, обернувшись, плюнула в приоткрывшееся лицо. Мужчина оттолкнул ее, так что она ударилась спиной о стену дома, повернулся и побрел в темный переулок. Женщина, все так же прижимая корзину к груди, пригладила свободной рукой волосы, на ее полных красных губах блуждала улыбка.

Махаба уже ткнул жеребца в ребра, заставляя идти. Путешественники двинулись следом за фальшивым рыцарем, Морт оказался в хвосте и оглянулся, его взгляд встретился с взглядом джагайки, и улыбка женщины почему-то показалась ему удивительней всего, что он видел нынче в старом городе, обогретом теплом праведности.

Путешественникам предстояло пересечь город. Место, к которому вел Туйвин, находилось на южной окраине Джагайи, а они вступили в столицу с севера. Поэтому теперь они продолжали шагать к центру, к Текейской скале, и получилось, что они идут вслед за конным отрядом Ожидающих. Теперь они шли по старым кварталам, во времена Вентайна Последнего здесь жили почтенные богатые люди, да иные и не могли бы позволить себе содержать дом в центре столицы. Сейчас фасады растрескались, выгоревшая на жарком солнце краска облупилась. Лишь кое-где в окнах горел свет, а большая часть проемов была плотно закрыта ставнями. Грешили ли жители Джагайи за запертыми ставнями или боялись, что в окно могут вломиться охочие до греха земляки?

Постепенно впереди начал нарастать шум - голоса, топот, звон металла, изредка - конское ржание.

- Мы должны пересечь площадь, - сказал Туйвин, - и похоже, Ожидающие собрались там.

- Их много, - голос Махабы из-под забрала прозвучал глухо.

- Тогда лучше в обход, - решил серый маг.

- Поздно, теперь мы у самой площади. Не хотелось бы мне возвращаться, - Туйвин вечно чего-то боялся или был чем-то недоволен. - Есть риск напороться на очередную банду Ожидающих. Они зачем-то собираются у подножия скалы. Сейчас все идут в центр, а мы - навстречу? Одного этого хватит, чтобы нашему рыцарю велели поднять забрало.

- Что за глупость?

- Не глупость, я их немного знаю, этих безумцев, - Туйвин понизил голос, он почти шептал. - Ничего, пройдем в обход, мимо императорских садов.

Морт сперва не сообразил, как это - некуда свернуть, но тут потянулись усадьбы, окруженные заборами из серого текейского камня. Отели знати, с пристройками, конюшнями, службами, окруженные собственными садами. Здесь не было переулков, особняки примыкали один к другому, а шум в конце широкой прямой улицы становился все громче и отчетливей.

- Сюда, - позвал Туйвин, - это ограда императорского сада.

Они свернули налево, но Морт успел увидеть площадь - на ней тесными рядами, стремя к стремени, застыли всадники. Воины в белом сидели в седлах, не шевелясь, лишь покачивались узкие значки на пиках, когда кони переступали на месте и трясли головами. Кони не могли оставаться такими же неподвижными, как всадники. За площадью был ров, ограждающий императорский дворец.

Морт не мог видеть рва за толпой Ожидающих, не мог видеть и того, что этот ров давным-давно пересох, превратился в канаву, наполовину засыпанную камнями и мусором. Зато он видел дворец и людей на балконе. Посередине стоял сутулый мужчина в зеленом и коричневом, цветах династии Хокси. На лысеющей голове непомерным грузом покоился золотой венец, слишком тяжелый и массивный для такого невзрачного человека, каким являлся император Хокси Четвертый. Справа и слева от него были люди, кое-кто в доспехах, а кое-кто в красном - охрана его величества, состоящая из собственных гвардейцев Хокси и жрецов огня. Горели факелы, по броне всадников переливались оранжевые блики.

Император только показался на балконе, и Ожидающие разразились криками. Потом Морт вслед за спутниками свернул вдоль ограды сада, и площадь осталась позади.

- Байвенна изменила! - ревели Ожидающие. - Они заперли ворота! Отказались служить империи! Смерть изменникам! Истребить! Уничтожить! Грех! Грех! Грех! Убить всех! Грех! Грех!

Крикам сопутствовал лязг оружия - воины в белом потрясали копьями и вздымали мечи.

- Будет война, - буркнул Лайк. - Хокси не сможет их удержать.

- Это если станет удерживать, - мрачно кивнул Туйвин. - Ему, наверное, очень хочется удалить их из столицы. Хотя бы и на войну.

- Война с Байвенной - это значит, не будет продовольствия, доставлявшегося морем. Этого императору вовсе не хочется. Но для нас…

"Война по твоей вине, - подумал Морт, - ведь это ты нанял какого-то мерзавца, чтобы изувечить памятник Ирго! Интересно, что может чувствовать человек, развязавший войну, которая унесет сотни жизней? Или даже тысячи?" Хотя, если рассудить спокойно, снесенная голова каменного истукана послужила лишь поводом, войны было не избежать, не сейчас, так позже…

- …Для нас это хорошо, - гнул тем временем свое серый маг, - вся эта орда Ожидающих двинется на север, а наш путь лежит на юго-восток… и, стало быть, меньше препятствий нам встретится. Лишь бы король Элерии не вздумал вмешиваться. Если ему покажется, что война Джагайи с Байвенной - это хороший момент, чтобы погреть руки у чужого огня…

Морт не помнил такой страны - Элерии. Он не знал, кто там король, и какой его интерес в чужой войне… незнание избавляло от необходимости думать обо всех этих вещах. Лайк с Туйвином принялись вполголоса обсуждать, чем закончится нашествие Ожидающих. Морт не особо прислушивался, да и какой смысл? Он ничего не понимал в происходящем. На ходу он оглядывался, однако ничего интересного или хотя бы знакомого не увидел. Стены, высокие, пропеченные солнцем, с осыпавшейся и пострадавшей от времени резьбой по верхнему краю. Туйвин сказал, что это сад, примыкающий к императорскому дворцу. С другой стороны были задние стены высоких каменных зданий и ограды - должно быть, за ними когда-то тоже располагались сады. Вряд ли в таком знойном климате там что-то будет цвести. Единственная калитка в воротах императорского сада оказалась закрыта и наверняка ею давно не пользовались. Кое-где над оградой свешивались корявые ветки - там деревья подступали изнутри к самой границе сада. Листьев на ветках не было, разве что шипы.

Потом дорога свернула, огибая сад, и пошла вниз - показалось высокое строение, вросшее в основание Текейской скалы.

- Нижний храм, - пояснил Туйвин, - отсюда Вентайн Последний забрал Отца-Солнце перед походом на север.

Махаба что-то проворчал, но Морт не понял ни слова - возможно, эйбон ругался на одном из незнакомых ему наречий.

Двери храма были распахнуты, внутри по стенам бродили отсветы священного огня, из-за этого портал светился в сгустившихся сумерках, и казалось, что очертания его дышат и шевелятся. Было в этом движении что-то неприятное. Позади храма был темный переулок, оттуда несло гнилью и мочой.

- Отсюда все вниз да вниз, - продолжил пояснения коротышка, - ручаюсь, здесь мы не встретим Ожидающих.

- Как называется место, куда мы направляемся? - спросил Морт.

Он уже понимал, что на вопрос: "Куда мы идем?" - последует ответ "туда" или "на юг", поэтому спросил о названии.

- У этой части старой Дажагйи много имен, - откликнулся Туйвин, - самое простое: Нижний Город. Или Трущобы Ахагала, Город Нечистых, Воровской Двор, Квартал-без-императора, да мало ли, как его называют.

- В Нижнем Городе живут потомки тех, кого покорили джагаи Ирго, придя в этот край, - пояснил Лайк. - Они были язычниками, знали древнюю магию, не походили на воинов Ужасающего лицом и фигурой… в общем, дажгаи их ненавидят, и это чувство взаимно.

- Еще бы! - вставил Туйвин. - Насчет древней магии ты, конечно, зря, это джагайские сказки. Нет никакой древней магии, а в остальном - так

- …Но мне потребуется их помощь, - закончил серый маг. - Поэтому Туйвин ведет нас в Квартал-без-императора.

Ночью южная часть города выглядела зловеще. Морт подумал: а что если бы он попал сюда впервые днем? Сложилось бы лучшее впечатление? Сейчас ему казалось, что он видит перед собой руины, кое-где подсвеченные оранжевыми отсветами костров. От ограды императорских садов тянулась череда изломанных острых очертаний, в которых никак не угадывалось человеческое жилье. Ни одной ровной стены, ни одного прямого угла - все выгнуто, искривлено. Покосившиеся домишки, обрушенные кровли…

Туйвин двинулся в улицу, которая больше напоминала горное ущелье, чем произведение человеческих рук, такая узкая и кривая. Коротышка вошел в тень под стеной, будто провалился в черную грязную воду, тень поглотила Туйвина. Махаба ехал следом положив руку на рукоять ножа. Лук в этих развалинах наверняка окажется бесполезен. Да и длинный клинок бастарда тоже, подумалось Морту. С мечом здесь не развернуться. Десяток шагов они прошли в тишине. Потом отовсюду раздались шорохи и скрип. Руины зашевелились, очерченные лунным светом острые грани и сглаженные осыпи стали принимать иные очертания, у них образовались головы и руки. В руках поблескивала под лунным светом сталь. Не настоящее оружие, какие-то обломки и изогнутые огрызки неправильной формы - но наверняка смертоносные и в такой тесноте не менее опасные, чем мечи и топоры.

Туйвин встал, вслед за ним замерли спутники, скорее угадав, чем разглядев, что проводник не движется дальше.

- Я пришел, - заявил коротышка с деланным равнодушием в голосе.

- Ты пришел, - согласились из темноты. Голос был низкий, с хрипотцой.

Морт даже не сообразил, какая из многочисленных теней, колышущихся вокруг, разговаривает с Туйвином.

- Я буду говорить с Ахагалом.

- Ты будешь говорить со мной.

- Что ж, выйди, - предложил Туйвин, - я очень быстро поговорю с тобой, а потом отправлюсь к Ахагалу, переступив через твой труп.

- Ты смелый оттого, что позади тебя стоит воин в железных доспехах.

- А ты - оттого, что вокруг тебя три десятка братьев?

- Вообще-то их здесь всего семнадцать, но если я свистну, то будет три сотни, а не три десятка.

Морт подумал, что меч он вынимать не будет. Вот рядом с сапогом как раз подходящий камень - швырнуть его в голову вон тому, потом подпрыгнуть, схватить вот этого оборванца… они не ждут подобной прыти, и Морт успеет уложить двух, а то и трех, прежде чем они сообразят… ну а тогда и меч можно пустить в ход.

- Ну, хватит, - буркнул Лайк, - я знаю людей Нижнего Города, вы можете обмениваться любезностями до утра! Вам нравится поболтать после долгой разлуки, однако я-то спешу! Туйвин, скажи своим друзьям, что потом охотно поболтаешь с ними о том и о сем.

Морт оглянулся - и тут же зажмурился, в глаза ударил яркий свет. Серый маг выдернул из рукава кристалл, поднял над головой, и во все стороны ударили ослепительные лучи. Казалось, что каждая грань кристалла превратилась в маленькое солнце. Ворон на плече Лайка закаркал. Руины вокруг разом осветились, Морт, щурясь, разглядел оборванцев, поднявшихся из ям и провалов в стенах. Они прикрывались грязным руками, жмурились и отводили взгляды, не в силах вынести режущего глаза сияния.

- Ну ладно, ладно, - согласился обладатель хриплого голоса, - мы проводим тебя к брату, Туйвин. Только пусть он погасит этот свет.

Сияние исчезло, и тут же в руинах защелкали кремни, тут и там вспыхнули лампы и факелы. Дрянной жир в плошках шипел, грязное тряпье, намотанное на палки, давало больше вонючего дыма, чем света, но ночь расступилась. Теперь Морт мог получше разглядеть руины и людей в них. Грязные оборванцы, совсем не похожие на джагаев. Низкорослые, сутулые, с узкими плечами и выступающими брюшками, с широкими лицами, глубоко посаженными маленькими глазками, они казались корявыми и скрюченными пародиями на потомков воинов Ирго Ужасающего. Пожалуй, Туйвин в чем-то походил на представителей этого народа, но и джагая он тоже напоминал. До сих пор Морт считал, что Туйвин и он происходят из одного племени, однако теперь в этом засомневался.

Человек с хриплым голосом - тот, что препирался с пришельцами - качнул факелом:

- Идем, Туйвин, веди своих друзей за мной.

- Вот так бы сразу, Картарх…

Морт только теперь разглядел Картарха, необычайно широкоплечего коротышку с лохматой бородой.

- Ха. Я бы не стал с тобой спорить, но за каким льдом ты приволок в Квартал-без-императора целого рыцаря вместе с лошадью? Нам бы хватило одной его головы, и можно даже без шлема.

- Махаба, покажи ему, - попросил Туйвин, - голову без шлема.

Лже-рыцарь поднял забрало. Несколько мгновений тишину нарушал лишь треск горящего на факелах промасленного тряпья, потом грянул хохот. Смеялись обитатели Нижнего Города так, что двое свалились, один съехал в лавине щебня и мусора со стены и продолжал хохотать, катаясь серди обломков и другая ногами. Облако пыли, серо-коричневой в дрожащем свете факелов, окутало лежащего весельчака.

Картарх, отсмеявшись, утер мокрые глаза и поднял факел повыше:

- Идите за мной. Туйвин, ты хочешь всех провести к брату? Или будешь говорить с ним один?

- Всех.

- Тогда пусть рыцарь спешится.

- Я бы и железо с себя снял, пока оно на расплавилось на мне вместе с моими костями, - буркнул эйбон, - да боюсь, потом не смогу отыскать ни гвоздя из того, что на мне сейчас. Твои ребята растащат все.

- Ты так дорожишь своими доспехами, рыцарь? - спросил Картарх. - Ха-ха!

- Они куплены на деньги Туйвина, - вмешался Морт, - а твои веселые друзья кажутся такими голодными, что сожрут лошадь, как только мы отвернемся.

- Джагай… - Картарх больше не улыбался. - Давно по этой земле не ступала нога джагая…

- Джагай с нами, мы вместе, и я бился с ним спиной к спине во многих схватках, - объяснил Туйвин, - а еще это он придумал, как провести в Нижний Город эйбона, мы прошли по всей старой столице, и никто нас не остановил.

- Придумал хорошо, - признал Картарх. Он уже согласился провести пришельцев к своему атаману, но теперь как будто заново начал искать, к чему бы придраться. - Еще бы, собака лучше всех знает, как вилять хвостом перед другими собаками.

- А крысы всегда не любят собак, - парировал Морт, - как бы собака ни виляла хвостом, крысе не угодить. Мы идем или так и останемся здесь обмениваться смешными историями?

- Мы идем, - твердо сказал Туйвин.

Картарху ничего не оставалось, он повернулся и зашагал, хрустя сандалиями по осыпающимся обломкам, сквозь руины. Лайк и Туйвин шли следом, а Махаба с жеребцом в поводу, Морт и черный лохматый ослик оказались в хвосте. За невысокой насыпью из битого кирпича оказалась ровная площадка, от которой отходили улицы - вполне приличные улицы, на взгляд Морта. Он уже думал, что им с Махабой придется тяжело переправлять животных через завалы, но Нижний Город был именно городом - неказистым, грязным и таким же пропыленным и пропеченным теплом праведности, как вся остальная старая Джагайя. Полдюжины аборигенов с факелами шли по бокам, освещая путь. Из домов показывались низкорослые обитатели Квартала-без-императора, мужчины, женщины и дети, на пришельцев они глядели с любопытством. Однако, видя, что их сопровождают факельщики, не выказывали беспокойства. Дорога, по которой вели гостей, имела уклон, Текейская скала осталась позади, и казалось, что Нижний Город расположен на склоне очень пологого холма. На самом деле он располагался в низине. На дне находилось большое каменное здание, сложенное из тяжеленных грубо отесанных блоков - сердце Нижнего Города. Массивное сооружение больше напоминало замок, чем городской дом, и окружал его пустырь - широкая полоса, свободная от построек.

Дверь была низкой и узкой - под стать коренастым местным жителям, по сторонам от входа горели факелы.

- Животных оставьте здесь, - велел Картарх.

Один за другим пришельцы вошли в узкую дверь. Внутренне убранство каменного дома-крепости не походило не трущобы вокруг, там было чисто и намного прохладней, чем снаружи. Вдоль стен стояли широкие плоские тазы с водой. В городе, задыхающемся от священного тепла, вода являлась немалой ценностью, и владыка Квартала-без-императора охотно демонстрировал свое богатство. Своды зала поддерживали колонны, ряды четырехгранных каменных столбов пересекали полутемное нутро обширного помещения. Вдоль стен горели огни - фитили, плавающие в глиняных плошках. Отражения огней дрожали в поверхности воды.

- Здравствуй, брат, - донеслось из полутемного нутра зала. - Ты все так же странствуешь в поисках лучшего места для нашего народа?

- А ты все так же изображаешь из себя великого владыку, сидя на старом месте? - ответил Туйвин.

Морт оглянулся туда, откуда исходил голос. В дальнем конце зала находился помост, приподнятый на три ступени над полом, как королевский престол. На возвышении стоял каменный трон с низкой спинкой и подлокотниками - похоже, весь высеченный из единой глыбы. Низкорослый человек на троне, немного походил на Туйвина, но в его лице не было ничего джагайского. Он являлся типичным представителем своего народа, тот же широкий, будто приплюснутый, нос, глубоко посаженые глаза под густыми бровями.

Туйвин, а за ним и остальные, направились к трону. Картарх воткнул факел в ржавую стальную петлю на стене у входа, и шагал позади гостей.

- Позвольте представить вам моего брата, - объявил Туйвин, - Ахагал, владыка Нижнего Города, повелитель истинного народа.

- Истинного народа? - повторил Морт.

- Не обижайся на него, брат, - поспешил объяснить Туйвин, - он потерял память, и этим объясняется его вопрос. - Морт, тебе лучше помолчать.

- Хорошо, - кивнул коротышка на троне, - Картарх, подай стулья моим гостям.

Стулья были низкие, рассчитанные на сынов истинного народа. Морту и, особенно, рослому Махабе, сидеть было не очень-то удобно, к тому же эйбону мешали доспехи. Когда все расселись полукругом около престола, Картарх обошел всех с кувшином. Каждому гостю была вручена каменная чаша, куда Картарх плеснул немного прохладной воды. Все сделали по глотку. Из такой же чашки хлебнул и владыка истинного народа.

- Итак, мои гости, - заговорил Ахагал, - что привело вас сюда? Мой сводный брат иногда возвращается, чтобы рассказать о том, как его постигла очередная неудача, но гостей он приводит впервые. Тем более, таких необычных гостей.

Владыка оглядел сидящих перед ним.

- Маг, скрывающий принадлежность к братству дороги, эйбон, притворяющийся рыцарем, и джагай, потерявший память. Вы все - изгои, обманщики, преступники, а стало быть одновременно враги и жертвы империи. Иными словами - вы все желанные гости в Квартале-без-императора. Я готов выслушать ваши истории.

Лайк гулко откашлялся. Туйвин покосился на мага и сказал:

- У нас не так уж много времени на беседы. Но если ты нам поможешь, наш народ обретет новый дом, и там, в тиши и покое, у нас будет много досуга для разговоров о прошлых приключениях.

- Да? - Ахагал нахмурился.

- Я не хочу тебя сердить, брат, - добавил Туйвин, - нам нужна твоя помощь, мы явились как просители, так что уж не обижайся, что ли?

- Ну ладно, говори коротко.

- Хорошее место, никаких соседей. У нас будет собственная башня, свой золотой маг, свои владения и угодья. Ты будешь королем.

- Это слишком коротко.

- Ты разрешил, чтобы я сказал коротко.

- У меня другие планы, брат. Ты ищешь нашему народу новую родину вдалеке, а наше место здесь. В тебе говорит кровь твоей матери, джагайки. Она - от кочевого народа, а мои предки жили здесь от сотворения Грайлока.

- Твои предки были королями.

Гости молчали, чтобы не мешать Туйвину беседовать с Ахагалом.

- Послушай, братец… Когда ты был малышом, мы с тобой вместе воображали, как выведем наш народ из трущоб, перережем джагайские глотки и снова будем владеть Текейской скалой и всеми землями, что видны с ее вершины. Обретем все, что отняли у наших предков господа в железных латах. Мы мечтали, а теперь мечты становятся явью. Сейчас на площади Ожидающие требуют, чтобы ничтожный император повел их на Байвенну. Начнется война, город покинут все, кто хочет и может сражаться. Тогда придет наше время, и детские мечты осуществятся. Истинный народ станет править Джагайей. Мы восстановим укрепления, мы завладеем нашими святынями. Джагайя снова будет называться Текеей. Все будет именно так, как мы мечтали в детстве. И вот теперь, когда цель близка, ты говоришь мне: уйдем?

- Да, - коротко кивнул Туйвин.

- В первый раз ты собирался увести наш народ на юг, - задумчиво заговорил Ахагал. - Но такое было невозможно, ты сам это признал, братец. Тогда тебе пришла в голову новая идея: королевство на море. Однако твой флот уничтожила непогода и морские короли Дахоса. Потом - очередная блажь. Не юг, а север. Ты предложил свободный город Лайвен, там нет рабов, там не грешат… Почему бы тебе не рассказать мне о жизни на севере? Ты же побывал в Лайвене?

- Я жил там, у меня было собственное дело, я служил в зимней страже, я бился с вражцами и тварями Зимы… Лайвен - хорошее место, там многие из нас были бы счастливы, но ты не смог бы сделаться на севере королем, брат. Я подумал о тебе и вернулся, чтобы предложить тебе королевство.

- Высоко ценю твою заботу.

- Лайвен-то и подсказал мне ответ! - голос Туйвина окреп. - Есть сила, способная одолеть владык, способная защитить нас от врагов - та сила, что защитила Лайвен от Вентайна Последнего.

- Золотые маги? Поле Греха?

- В Лайвене императора поверг не золотой маг, - подал голос Лайк. - Повелители башен и кристаллов не помогают никому, у них собственные планы, а Лайвен был спасен местным уроженцем, колдуном, не носящим золота.

- Ты, что ли, станешь таким? - человек на троне развернулся к старику. - Серый маг, который желает стать золотым? Ты будешь править нами? А я должен плясать под твою дудку?

- Людьми править будешь ты, - с досадой отмахнулся Лайк, - мне достаточно кристалла на башне. Ты получишь защиту от Зимы, от королей, от других магов… я выберу из детей твоего народа способных мальчишек, обучу их, и следующий маг твоей башни будет кровь от крови древнего народа Текеи. Тогда уже точно никто не сможет бросить тебе вызов. Твой сородич, маг башни будет сильней любой армии, а его покой будут оберегать сородичи, которым он доверяет и которые доверяют ему. Народ будет пользоваться благами мира, а ты и твои наследники - править им.

- А ты?

- Я старик, мне осталось немного. Но я хочу умереть магом кристалла в собственной башне. А ты будешь королем.

- Ты будешь королем! Как мы мечтали, - напомнил Туйвин.

- Заманчиво. Но жизнь научила меня тому, что золотая монета отбрасывает тень так же, как и кусок дерьма. Какую тень отбрасывает твоя идея, брат? Что в ней не так, а?

Туйвин растянул губы в ухмылке. Морт глядел и не верил своим глазам - прежде коротышка никогда не улыбался, даже когда Махаба снял рыцарский шлем, и все вокруг хохотали, и тогда он сохранил кислую мину.

- Доверие, брат, - объявил толстячок. - В этом плане тебе не понравится то, что он основан на доверии. Мы, все четверо, доверяем друг другу, мы пришли, чтобы довериться тебе. Но и ты должен поверить нам на слово.

"Врет, - подумал Морт, - ни льда он мне не доверяет, да и Лайку с Махабой не доверяет тоже. Здесь есть какой-то секрет. Имеется что-то, что держит нас вместе, но правильный ответ - вовсе не доверие".

- Доверие, - медленно повторил Ахагал, будто пробуя слова на вкус. - Что ж, звучит приятно. Но непривычно. Непривычно, но приятно. А что я должен сделать? Каков мой вклад в обретение истинным народом королевства?

Туйвин оглянулся на серого мага.

- Мне нужно попасть в императорскую библиотеку, - заговорил тот, - и кое-что отыскать там. Сейчас все носятся с войной против мятежной Байвенны, библиотека вряд ли будет кишеть народом. Я бы и сам сумел пробраться туда, чтобы получить необходимое, но жалко времени, и потом - рано или поздно мы с Туйвином все равно пришли бы к тебе. Так проще воспользоваться возможностями Ахагала сразу, разве не так?

- Ответ вы получите завтра, - решил владыка Квартала-без-императора. - Сегодня мой братишка возвратился домой, и это нужно отпраздновать. Картарх, проводи моих гостей, покажи им, где можно отдохнуть. Потом приходите пировать, все, кроме джагая. Я дал клятву, и ее нужно держать. Я-то не утратил памяти! Но ты, парень, не должен на меня обижаться, я ничего не имею против тебя лично, но клятвы нужно исполнять, а я поклялся, что не сяду пить с джагаем.

Морт пожал плечами.

- Сочувствую. Возможно, я тоже давал какие-то глупые клятвы, но, лишившись памяти, зажил легко и свободно.

Гостей устроили в подвале под королевским дворцом Ахагала. Древние лестницы - каменные, с истертыми ступенями или деревянные, жутко скрипящие под ногами - вели в темные помещения, расположенные на разном уровне. Где-то пол был выше, где-то ниже, Морту показалось, что комнаты здесь лепятся друг к другу, как соты в улье. Путников устроили в довольно просторном подвале с топчанами и грубо сколоченными скамьями. Эйбон с наслаждением сбросил латы и потянулся.

- Хорошо бы смыть с себя пот, прежде чем пировать.

- Мой брат не любит ждать, - с беспокойством в голосе возразил Туйвин. Беседуя с Ахагалом, то держался более смело, а теперь, когда остался наедине со спутниками, опять превратился в прежнего трусоватого нытика.

- Здесь хотя бы не так жарко, - заметил Морт, оглядываясь. - Туйвин, я могу спать, или мне придется стеречь нашу поклажу?

- Можешь спать. Если мой брат решит, что мы не нужны, ты, по крайней мере, умрешь легко, во сне. Махаба, ты закончил?

Эйбон швырнул поверх громыхнувшей груды доспехов толстую куртку и сказал, что готов. Трое приглашенных ушли, а Морт с наслаждением растянулся на тюфяке. Но поспать ему не удалось, явился Картарх.

- Эй, джагай, тебе Ахагал велел дать пожрать.

- Что это, крысятина?

- Это барашек. Лучшая жратва, чем ты заслуживаешь.

Представитель истинного народа поставил поднос, но не уходил. Морт попробовал принесенное им мясо - неплохо. Но есть под пристальным взглядом Картарха было как-то неловко.

- А тебя что, тоже не пригласили на пир?

- Если бы я захотел, пригласили бы. Джагай, а твой меч такой же острый, как язык?

- Конечно, я же его постоянно точу. А вот язык мой ржавеет без дела. Брат твоего владыки то и дело просит меня придержать язык.

- Правильно просит. Он умный. Но кое-чего все же не понимает.

- Понятно. Тебя все-таки не пригласили, но тебе охота об этом поговорить. Присаживайся, поешь со мной, и заодно расскажешь все, что ты думаешь об этом дельце. Так я хоть что-то узнаю, потому что мне до сих пор ничего не объяснили. Я даже не знаю, почему оказался в этой компании.

Картарх не стал отказываться, сел и схватил кусок мяса с блюда. Манеры истинного народа не отличались изысканностью.

- Колдун сказал, что тебя хранит Солнце, - набив рот, пробурчал бородач, - и с тобой ничего плохого не случится. Поэтому он хочет, чтобы его охранял именно ты.

- Глупо, да? Кто поймет этих магов… Даже если со мной ничего не случится, его-то я могу не уберечь.

Картарх пожал плечами.

- Тогда будет, кому похоронить старикашку. Может, это ему не безразлично. Вот я бы с удовольствием подрался с тобой и проверил на деле, может с тобой случиться плохое или нет.

- Я тебя хорошо понимаю.

- Правда?

- Конечно. Не знаю, с чего старик такое взял, но мне тоже частенько хочется попробовать проверить, может ли со мной случиться плохое. До сих пор не случалось… с тех пор, как я потерял память. Скажи лучше, что решит Ахагал? Поможет нам или нет?

- Конечно, поможет. Сейчас мы ждем, чем закончатся переговоры императора с Ожидающими. Когда станет известно, на чем они сошлись, владыка примет решение, как именно вам помочь. А так он, конечно, согласен. Почему бы и нет? Если сработает его собственный план, хорошо. Если нет, то, возможно, он примет предложение Туйвина. Значит, Туйвину на всякий случай нужно помочь. Но с вами отправится кто-то из наших. Может, и я.

На лестнице загрохотали шаги, в дверном проеме мелькнул огонь.

- Картарх, ты здесь? - позвали снаружи. - Они уходят с площади!

- Сейчас! - Картарх встал. - Ну ладно, джагай, может, у нас еще будет случай проверить, верно ли предсказание мага. Точи свой меч и придержи язык. Не то тебя зарежут раньше, чем мы с тобой устроим проверку. Не перепутай: меч точи, а язык придерживай, не наоборот.

Когда истинные люди ушли, Морт остался один. До сих пор события слишком быстро сменяли друг друга, и у него не было случая задуматься. А вот теперь… Морт зевнул. Почему он с магом и остальными? Они неплохие парни, конечно - каждый на свой манер, с ними интересно, в дороге не приходится скучать, но почему? Почему все случилось именно так и именно с ним? И с твердым решением обдумать все, как следует, Морт уснул.

Проснулся он, когда вернулись спутники. Сел, протер глаза.

- Ну что? Каково решение владыки?

- Он сказал, что подумает, - сказал Махаба.

- Туйвин, это надолго? Ты же лучше всех знаешь своего брата. Если он будет думать - это на год или больше?

- Не болтай. Он уже все решил. Следующей ночью нас проведут во дворец.

Морт окончательно проснулся.

- Что, вот так просто? Любой может пройти в покои императора?

- Покои охраняются, но нас впустят за ограду. Это не так уж и опасно для Хокси Четвертого. Всего лишь библиотека, он, говорят, там и не бывает вовсе.

- Ага, - Морт обдумал сказанное. - Понимаю, понимаю. Библиотека - это такое место, где лежат книги. Ну, еще бы, зачем там бывать… А я…

- Тебя бы я с собой не брал, - отрезал Лайк, - но так выходит, что придется. Оставлять тебя здесь слишком опасно, вот в чем дело! Ты должен пообещать мне, что не станешь никуда совать свой нос, пойдешь, когда скажут, и будешь стоять, когда не скажут идти.

- Послушай, маг, я могу пообещать все, что угодно, а потом скажу, что не помню. У меня же памяти нет, понимаешь?

Лайк, уже собравшийся завалиться на тюфяк, замер, глядя на него.

- Мне не нравятся твои шутки. Что это значит?

- Я проделал с тобой долгий путь, от самого Лайвена, с северной границы Зимы, до жаркой Джагайи, я дрался на море с разбойниками Дахоса, я болтался на вонючей барке, набитой гнилой рыбой, я влез на самое дно старой империи, а сегодня узнал о нашем путешествии больше, чем за время странствия. Куда мы идем? Я хочу знать хоть что-нибудь. И как это связано с моей памятью?

Магаба и Туйвин уставились на серого мага. Им, как догадался Морт, тоже очень хотелось задать Лайку множество вопросов, и сейчас они ждали, каков будет ответ. Можно не сомневаться, если Морт получит объяснения, они тоже насядут на старика с расспросами. Старик оглядел спутников. В темноте подземелья Махаба казался статуей из черного дерева, только глаза блестели. Туйвин, который отодвинулся в тень, громко дышал, по его круглому лицо бродили отблески дрожащего огонька масляной лампы, толстячок вспотел и в капельках пота отражались крошечные дрожащие огоньки. Ворон слетел с плеча старика, спикировал на пол и тут же растворился в тенях.

- Да, - нехотя признал маг. - Я в самом деле избегал объяснений. Но вовсе не потому, что скрываю от тебя какую-то тайну! Просто события, с которыми связан наш поход, произошли после того, как ты уснул в снегах Поля Греха. Мне пришлось бы слишком много объяснять - того, что всем известно, но ты пропустил, понимаешь?

- Мы вроде никуда не спешим.

- Ох… - маг изобразил скуку - на взгляд Морта, недостаточно правдоподобно. - Ты хочешь услышать о Зимнем Приливе? Это случилось около полувека назад.

- Сорок семь лет, - подсказал Туйвин.

- Вот видишь, все это знают.

- Ну так скажи, о чем речь. Мне, знаешь ли, нужно заполнять пробелы в памяти.

- Ну ладно. Элерия как раз отказалась подчиняться империи, а Хокси… Тогда правил Хокси Второй, насколько я помню.

- Только вступил в правление, - снова вмешался Туйвин. - У нас здесь была большая резня, так говорят старики. Наш с Ахагалом отец был мальчишкой и думать не думал, что зачнет таких героев.

- В общем, - продолжил маг, - империя переживала трудности, климат менялся, часты были ураганы, засухи истребляли урожай год за годом, и никто не знал, как долго продлится эта жара… Элерия, как и другие провинции, отказались подчиняться. Элерийский король собрал армию на границе. Я имею в виду, на западной гарнице, поскольку Элерия лежит на востоке от Джагайи. Элерийцы убили джагайского посланника, и род Гройзов угас.

- Тогдашний лорд Гройз был послом в Элерии, - подсказал Туйвин. Коротышка пересел ближе к огню, чтобы лучше слышать и при случае вставить слово. - Тогда всем казалось, что войны не избежать.

- А в Элерии случилось то, что теперь называют Зимним Приливом. Пока король собирал армию на западной границе, его восточные земли захватила Зима. Никто не знает, как это случилось, и по какой причине. Пока в Джагайе делалось все теплей, на окраинах империи стояли морозы. И вот сорок семь лет назад за Тархийскими горами лето так и не наступило.

- Это Элерия? За Тархийскими горами?

- Там была Тархийская марка Элерийского королевства. Маркграфы воевали с дикими племенами, вроде так. После Зимнего прилива не стало ни марки, ни племен - теперь за перевалами владения Зимы. Элерийцам было не до восточной марки, они готовились воевать на западе, жара, неурожаи и междоусобицы в Джагайе казались удобным моментом… ну а потом… потом было слишком поздно что-либо менять. Процветающая марка со своим золотым магом в башне, с большим городом, деревнями, замками и погостами - все исчезло, поглощенное Зимой. Город, в котором была столица Тархийской марки, называется… то есть назывался - Галдерберн. Там хранились кое-какие древние реликвии, одна из них способна возвратить память.

- И ты по доброте душевной идешь в Галдерберн ради меня?

- У нас разные цели, - покачал головой маг. Захлопали крылья, из темноты выпорхнул ворон, словно вылупился из тени, и уселся на плече старика. - Ты хорошо показал себя в зимней страже Лайвена, а мне нужно, чтобы в странствии по территории Зимы меня охранял такой как ты. Ты получишь свою память, а я - то, за чем давно собирался в Галдерберн. Для этого нужны старинные карты и книги о Тархийской марке, которые я найду в библиотеке императоров Джагайи. Тут мне помогает Туйвин, ему нужна новая родина для истинного народа. Что ж, почему бы и нет, мы узнаем, что происходит на земле Зимы в Тархии. Если башня и кристалл целы, я освобожу эту землю от снега, и истинный народ поселится там.

- При условии, что Ахагал согласится, - опять заговорил Туйвин. - Я должен его убедить, здесь все обречены. Если мой народ не прикончит жара, то уж точно погубят грядущие войны. Этот край обречен. Как ни грешат джагаи, Солнце не лишает их своей милости. Мы сможем возвратиться в Текею, лишь когда умрет последний джагай, и спадет жара. До тех пор станем жить в Тархийкой марке, там нас даже искать не станут.

- А Махаба? - вспомнил Морт, - какая цель у него? Почему он с нами?

Все поглядели в темный угол, где устроился эйбон. Но белки глаз уже не поблескивали из тени, Махаба спал.

Утро в подземелье ничем не отличалось от ночи, разве что тусклая масляная лампа погасла, пока гости Ахагала спали. Морт проснулся темноте. Сел и огляделся - только тогда заметил слабый свет рядом. Светился кристалл, спрятанный в рукаве мага. Свечение пробивалось сквозь изношенную ткань. Морт встал и на ощупь двинулся к выходу.

- Стой! - Свет стал ярче, потому что Лайк сел и извлек кристалл из потайного кармана. - Куда ты собрался?

- Ну… куда-нибудь. Я, видишь ли, шел не "куда", а скорей "откуда". Из этого мрачного погреба, куда нас засунули добрые истинные люди.

- Если ты покажешься на поверхности, тебя растерзают. Забыл, как в Квартале-без-императора относятся к джагаям?

- Лайк, оставь мелочи, я забыл гораздо больше, чем такая безделица.

Но спорил Морт больше по привычке. Старик, конечно, был прав - идти отсюда некуда. Или его остановит стража, или он окажется на поверхности, где ему, конечно, никто не будет рад. Пришлось возвратиться на свой топчан. Перепалка разбудила остальных, в темноте были слышны звуки возни, шорох одежды, хруст соломы в тюфяках и скрип ремней.

- Лайк, а долго нам сидеть в темноте?

- Сколько решат хозяева. Я хочу убраться отсюда как можно скорее. Предполагается, что нам нужно успеть к перевалу в Тархийских горах как можно быстрее. Если пересечь горы не удастся по старому Гелдербернскому тракту, нам придется искать другие пути.

- Ясно. Старик, а почему ты считаешь, что со мной не случится ничего плохого?

- Я так вовсе не считаю, - Лайк заговорил медленно, вероятно обдумывал каждое слово. - С чего ты взял? Если бы я так думал, то не запретил бы тебе выходить.

- Не считаешь? А мне сказали…

- Забудь.

- Это я умею… Забывать у меня отлично получается, но…

Он собирался спросить мага, что тому известно о его, Морта, неспособности попасть в беду. А ведь Лайк точно что-то знал! Не зря ведь они с Туйвином оставили его со снежными волками - там, на севере. Эта парочка уже тогда держалась вместе, вероятно, успели сговориться о совместном путешествии. И Лайк что-то толковал о проверке - дескать, снежные волки не могли ничего сделать Морту. Интересно, что серый маг может рассказать о волшебных свойствах поцелуя немой девушки. Но спросить не пришлось - заскрипели ступени старой лестницы, раздались шаги, и в дверном проеме замелькали рыжие отсветы огня лампы.

Явился Картарх и с ним двое молодых парней - низкорослые и угрюмые. Оба с любопытством разглядывали эйбона. На Морта же они поглядывали скорей с неприязнью. "По крайней мере, - подумал он, - ненависть к черным им незнакома. Они ненавидят джагаев, джагаи - эйбонов, а те, в свою очередь, тоже кого-то. Так устроен Грайлок. Если бы джагаи допускали эйбонов в столицу, истинный народ наверняка ненавидел бы и темнокожих".

- Что известно о встрече Хокси с Ожидающими? - спросил Лайк. - Они ведь разошлись мирно, значит, пришли к согласию?

Пока парни расставляли на столе угощение, Картарх принялся рассказывать:

- Хокси не хотел войны, но после недавней выходки Ожидающих Байвенна была вынуждена отказать Джагайе в подчинении, теперь император просто обязан что-то предпринять. Ведь у империи не осталось ничего, кроме Байвенны! Если нет имперских вассалов, нет и империи! Хокси напишет письмо байвеннскому магистрату, там будут красивые печати и красивые слова… ну, о священной власти Джагайи, о верности клятвам и все такое…

- А магистрат этим письмом подотрется, - вставил один из молодых.

Картарх, не отвлекаясь, отвесил парню затрещину и продолжил:

- Письмо Ожидающие должны передать магистрату, прежде чем начать военные действия, это они пообещали Хокси.

- Могу себе представить, как они станут передавать это письмо, угрожая и запугивая, - заметил Туйвин. - Байвеннские горожане только сильней разозлятся. Зачем это императору?

- Это конечно. Войны не избежать. Но, когда прекратятся поставки морским путем, Хокси нечем будет кормить джагаев в столице. Поэтому уже сейчас красные жрецы проповедуют в храмах и на улицах, созывая всех в поход. Вместе с Ожидающими в поход отправится вся голодная свора Джагайи. Либо они погибнут, либо сами передерутся с Ожидающими под стенами Байвенны, либо возьмут город и поселятся там. В любом случае Хокси получит выгоду.

Морт задумался. В самом деле! Если голытьба поляжет на побережье, ее не придется кормить. Если перебьют Ожидающих, в стране станет больше порядка. Если же Байвенна все-таки падет, император сможет хотя бы попытаться навести там порядок и поселить своих пропеченных солнцем подданных у моря, а после - преподносить этот бунт как акт поддержание порядка в империи. Ну а если город устоит перед нашествием? Тогда он напомнит байвеннцам о добром письме и скажет, что поход состоялся против его воли. Ослабленному войной городу он снова попытается навязать подчинение Джагайе.

- В общем, нынче вечером Ожидающие получат письмо от его величества к горожанам Байвенны и выступят в поход. К ним присоединятся все, кого поднимут красные жрецы - надеюсь, их будет много, тогда в Джагайе станет легче дышать. Ночью суматоха уляжется, и вы попадете в дворцовую библиотеку. Ахагал дает вам одну ночь. Потом вы уйдете из Джагайи.

- А сейчас день или ночь? - поинтересовался Морт.

- День. Но ты будешь сидеть здесь. Ахагал не хочет, чтобы тебя видели в Квартале-без-императора. Еще подумают, упаси Солнце, что наш владыка, увидев джагая на своей земле, не выпустит ему кишки.

- Тогда я посплю. Джагаю здесь больше нечем заняться.

- И то верно. Когда ты спишь, то, наверное, помалкиваешь.

Морт старательно помалкивал. Спал, полировал клинок бастарда, снова спал, просыпался и опять брался за промасленную ветошь… Наконец за ними явился Картарх с двумя давешними молодцами. Видимо, парни пользовались доверием Ахагала. На поверхности была ночь, и небо, усыпанное звездами, раскинулось над Джагайей. Только в одном месте звезд не было - там, где небосвод заслоняла Текейская скала. Земля представляла собой полную противоположность небосводу, украшенному холодным светом звезд. Земля воняла. Она была наполнена бесформенными тенями неприятно коричневых оттенков. В подземных жилищах горели огни, отсветы пламени просачивались в щели, пятнали изглоданные временем, солнцем и ветром руины… Эта игра теней казалась куда мрачней полной темноты. И еще было очень жарко. Даже ночь не могла погасить тепло святости, которым Солнце одарило Джагайю.

- Светло, как в чертогах Ахагала! - не сдержался Морт.

Картарх негромко откашлялся, но смолчал. Впрочем, этого намека хватило, и Морт помалкивал, пока они не оказался за пределами владений истинного народа. Для этого пришлось попетлять между глинобитными стенами и перебраться через завалы бесформенных обломков.

Когда они оказались на пустыре, и впереди, в тени Текейской скалы, стали видны факелы, горящие на стенах, Морт снова нарушил молчание:

- Это ведь императорский сад, верно? Зачем там факелы?

Никто не ответил. Картарх шагал впереди, за ним - Лайк и его спутники, замыкали шествие молодые сыны истинного народа. В молчании добрались к калитке, и Картарх постучал.

- Кто здесь? - спросили изнутри.

- Это я, Картарх.

Скрипнул засов, проскальзывая в пазах. Дверь приоткрылась. Морт не видел, кто отворил, но спутники были спокойны, и он решил, что ему также незачем волноваться. Калитка в стене сада была узкая, проходить внутри пришлось по одному. Мужчина, открывший им, поторапливал:

- Живей, живей! Да зачем же вас так много?

- Один останется с тобой, - объяснил Картарх.

- Вот еще! А если жрецы проснутся?

Тут дошла очередь Морта, и он скользну внутрь. Внутрь их впустил стражник, Морт видел его алебарду, прислоненную к ограде. Поодаль на скамьях лежали двое в просторных накидках. Свет факелов искажал цвет, но Морт догадывался, что накидки красные, это были жрецы, охраняющие дворец вместе с императорской стражей. Их чем-то опоили, догадался он.

- Если жрецы проснутся, тем хуже для них, - прошептал Картарх, - придется их убить.

- А что будет тогда со мной?

- То, что ты выберешь сам. Можешь сбежать, серебра тебе заплатили достаточно, чтобы убраться из Джагайи.

Наконец все были внутри, один из парней остался со стражником у входа, остальные пошли по аллее сада. Во всяком случае, когда-то давно это было аллеей, теперь же - просто пустое пространство между рядами иссохших деревьев, которые растопырили колючие ветви. По обе стороны дорожки тянулись канавы, должно быть, время от времени по ним пускали воду, но этого было недостаточно, сад казался мертвым. Где-то вдалеке за вереницами понурых пропыленных деревьев мелькали огни, слышался негромкий говор и плеск воды, но туда они не дошли. Путь преградила невысокая стена, Картарх и Лайк, немного посовещавшись, свернули вправо. Обогнули какую-то постройку, пересекли мощеный древними каменными плитами участок двора и уткнулись в каменную кладку.

- Это стена дворца, - шепотом сообщил Лайк. - Здесь нужно осторожней.

Вдоль стены они двигались медленно, прижимаясь к выщербленным теплым камням. Время от времени в стене были устроены ниши с полукруглыми сводами. В них находились каменные чаши и статуи, Морт заметил и кольца для факелов, однако самих факелов не было. Он пощупал одно кольцо - под пальцами осыпалась сухая ржавчина. Здесь давно не зажигали огня. Перед одной из ниш Картарх остановился и стал шарить ладонями по стене. Отыскал что-то, придавил ладонью… Внутри стены заскрежетало, с сухим шорохом посыпалась пыль.

- Что это? - спросил Морт.

- Молчи, - бросил Лайк.

Потом Картарх шагнул в нишу и растворился в тени. Махаба нырнул в темноту следом, потом Лайк. Дошла очередь до Морта. Он сунулся в темень, выставив вперед руки, чтобы не уткнуться в стену. Пальцы не встретили опоры, темнота вела в толщу стены. Света звезд, проникающего сзади, было недостаточно, чтобы разглядеть, куда его привели. Потом и этот тусклый свет заслонила фигура молодого сопровождающего. Снова тяжелый скрежет камня, потом чиркнуло огниво в руках Картарха, по тесному коридору заплясали оранжевые отсветы огня масляной лампы.

- Храни нас, огонь, Солнца подобие, - набожно прошептал Картарх, приподнимая светильник. Морт разглядел невысокий сводчатый коридор, проходящий внутри дворцовой стены. - Не знаю, сколько народа здесь померло, однако призраки встречаются частенько.

- То есть, ты часто здесь бываешь? - Морт воспользовался моментом, чтобы заговорить.

Ему хотелось побольше узнать об этом месте. Но Картарх не ответил, двинулся по коридору. Пришлось шагать за ним и помалкивать. Коридор несколько раз поворачивал - вероятно, следуя изгибам несущей стены. Иногда встречались дверные проемы, Морт видел сломанные петли, но дверей не было и, похоже, давно. Вполне возможно, когда-то в этих проходах, пронизывающих стены дворца, кипела жизнь. Даже была необходимость кому-то запираться, а кому-то вышибать двери…

Один раз они покинули секретную галерею и пересекли дворцовый коридор, чтобы отыскать новый вход в потайное помещение. Теперь они продвигались по коротким переходам, и часто поднимались по лестницам. Оставалось только дивиться, как много пустот таилось в стенах - целый лабиринт. Иногда Морту казалось, что эти лабиринты ему знакомы, но потом следовал новый переход и это чувство исчезало. Наконец Каратарх шепотом сообщил:

- Мы на месте.

И погасил лампу. В темноте заскрипело рассохшееся дерево… Потом Картарх подал голос откуда-то издалека:

- Можно войти. Здесь темно и никого нет.

Потом он снова ударил кремнем, высекая огонь.

- Не надо, - остановил его Лайк. - Огонь в библиотеке слишком опасен, здесь все слишком легко вспыхивает

И тут же стало светлей. Кристалл светился в поднятой руке мага, заливал холодным голубым светом просторное помещение. Морт огляделся. Они стояли в зале, вдоль стен тянулись полки, а на них - груды свитков, ряды книг в потемневших переплетах, отсветы призрачного голубого сияния кристалла гуляли по металлическим застежкам. Все было покрыто пылью. Проникли они сюда сквозь проход, расположенный позади полок с книгами, часть их, соединенная дубовыми досками, являлась потайной дверью. Полки поворачивались на шарнире.

- Нужно быть осторожным и не оставлять слишком много следов, - предупредил Картарх, - здесь всюду пыль, и отпечатки будут заметны. Старик, ты знаешь, где находится то, что тебе нужно?

- Там, где больше всего пыли, - подсказал Морт. - Нам ведь нужны очень древние книжки? Лайк, а почему ты не пользовался светом кристалла раньше?

- Магия может привлечь внимание обитателей башни на скале, но сейчас всех занимает только война. Надеюсь, они прозевают появление маленького кристалла во дворце, но рисковать я хочу как можно меньше. Стойте на месте и ничего не трогайте.

Лайк двинулся вдоль полок, водя кристаллом вверх и вниз, чтобы осветить полки. Остановился, всматриваясь, потом покачал головой и пошел дальше. Снова задержался, поднимая и опуская светящийся кристалл… Наконец старик добрался к нужным полкам и осторожно потянул свиток. Ветхий пергамент с шорохом развернулся.

- Туйвин, - позвал маг, - подойди, будешь помогать. Морт, оставайся, где стоишь. Эй, истинные люди, проследите, чтобы он никуда не совал свой нос!

Картарх с молодым соотечественником переглянулись, младший положил ладонь за рукоять ножа, торчащую из-за пояса. Морту пришлось стоять и ждать, пока маг с коротышкой роются в старинных манускриптах и свитках. Призрачными облачками поднималась пыль, шуршали страницы… Наконец чародей издал неопределенный звук, он что-то нашел. Указал Туйвину толстую книжищу:

- Неси за мной.

Сам Лайк не мог утащить эту тяжесть, одна его рука была занята кристаллом. Исследования продолжились за столом. Туйвин водрузил фолиант среди высохших чернильниц, пыльных пергаментов и облезлых гусиных перьев. Подчиняясь приказам старика, стал листать. Наконец маг отодвинул помощника и углубился в чтение.

- Это оно? - тихо спросил Туйвин. - Но ведь здесь же… на обороте…

- Значит, он не должен… - маг прошептал что-то еще, но Морт не расслышал конец фразы.

Потом маг кивнул, Туйвин вытащил нож и склонился над книгой. Морт догадался, что коротышка надрезает пергамент, чтобы унести с собой только одну страницу. Но на этом дело не кончилось, Туйвин вернул книгу на место и занялся следами - рукавом стал обмахивать пыль, чтобы все книги на ближайших полках приняли одинаковый вид. Иначе та, которую он лишил страницы, оказалась бы слишком заметной, на ней-то пыли теперь было куда меньше.

Лайка заинтересовали свитки, он раз за разом разворачивал и пробегал глазами старинный текст, возвращал свиток Туйвину и искал что-то еще. Несколько раз Морт видел, что маг перечитывает текст снова и снова, шевелит губами - зазубривает наизусть. Один-единственный свиток старик прихватил с собой - вдобавок к вырванной странице. Сыны истинного народа переминались с ноги на ногу - они понимали не больше Морта, и им очень быстро надоело. Один лишь Махаба сохранял спокойствие. Эйбон стоял неподвижно, только глаза шевелились. Он не своди взгляда со старика, однако не задал ни единого вопроса.

Вот чернота в высоких стрельчатых окнах библиотеки сменилась густо-синим оттенком. До рассвета было еще далеко, однако ночь подходила к концу, и следовало поторопиться. Картарх напомнил Лайку об этом, и старик тяжело вздохнул:

- Какие богатства… трех жизней не хватит, чтобы прочесть все, что здесь собрано. Даже если читать лишь то, что заслуживает внимания… Ну что ж, я получил, как будто, все, что желал. Мы можем уходить.

Ахагал настаивал, что в поход выступить лучше днем позже, хорошенько подготовившись. Но серый маг твердо решил отправляться на рассвете, сразу после возвращения в Квартал-без-императора. То ли он опасался, что владыка истинного народа передумает, то ли боялся, что использование его магического кристалла могло оставить следы в Джагайе, и это привлечет внимание местного золотого мага. И то, и другое предположение было небезосновательным, но сам Лайк объяснял спешку тем, что он хочет попасть во владения Зимы за Тархийскими горами как можно раньше, чтобы за лето успеть очистить землю от снегов. Любой день моет оказаться решающим - так он говорил. Хотя, на взгляд Морта, это не имело смысла - если кристалл Галдерберна исправен, и если Лайк сумеет с ним управиться, то один день ничего не решает. Упорство, с которым Ахагал старался оттянуть на день уход Лайка, тоже выглядело подозрительно, здесь всякий не выдавал своих мыслей, не договаривал до конца и умалчивал о собственных целях… Наверное, честен был лишь Морт - по неведению. Он знал меньше всех, и ему меньше всех приходилось скрывать.

Солнце уже проделало большую часть пути к зениту, когда они отправились в путь. К четверке путешественников присоединились двое посланников Ахагала - те самые молодые мужчины, что провели в библиотеку дворца. Звали их Матиал и Глетхо, и они казались Морту похожими, словно братья. Возможно, парни в самом деле приходились друг другу родней, в Квартале-без-императора браки между родственниками не были под запретом, и истинный народ вполне можно было считать большой семьей. Но скорей, они просто были похожи как представители одного племени, которые чужеземцам кажутся на одно лицо.

Махаба, ворча, снова взялся за рыцарский доспех, зато Лайку больше не нужно было скрываться. Он сказал, что, хотя золотые маги его выслеживают, как и прежде, однако обращают внимание только на прибывающих в город, но не на покидающих его. Стало быть, теперь более рискованно скрывать свою принадлежность к братству дороги. Морту велели укутать лицо под просторной накидкой - незачем дразнить истинных людей джагайским обликом.

Итак, Лайк снова увенчал посох кристаллом, Махаба со стонами и грохотом железа взгромоздился на Круста, Морт накинул на голову широкий белый платок на манер гирхийских кочевников… а у черного ослика прибавилось поклажи - теперь тащил пожитки шестерых путников. Впрочем, парни взяли с собой немного.

- Они замерзнут, - предупредил Лайка Морт. - Здесь такая жара, они ничего, кроме жары, не знают. Холод во владениях Зимы их убьет.

- Мы купим им теплую одежду в Элерии, здесь все равно ни у кого не осталось подбитых мехом курток и зимних плащей, - объяснил старик. - Вот наша теплая одежда!

Произнося последнюю фразу, он легонько толкнул Туйвина в грудь. Под одеждой негромко, но отчетливо звякнуло. Морт уже давно заметил, что там толстяк прячет монеты. Что ж, в этом походе все расходы уже давно нес Туйвин.

Когда приготовления были окончены, путешественники двинулись через Квартал-без-императора на юг. По дороге Морт украдкой оглядывался. При дневном свете трущобы истинного народа выглядели еще неприглядней, чем ночью. Все, что можно встретить в самых бедных уголках Грайлока, было здесь представлено в изобилии. Полуголые загорелые дети, роющиеся в кучах вонючих отбросов, мелкие насекомые, которых даже жара не могла прогнать с улиц, нищие в лохмотьях, некрасивые женщины с едва прикрытой грудью, торчащие в полумраке за открытыми дверями. Все были невысокие, коренастые, черноволосые, с широкими лицами и маленькими черными глазками.

И все же этот город отличался от старой Джагайи, населенной потомками воинов Ирго Ужасающего. Мальчишки, играющие в грязи, не пытались забросать прохожих камнями, продажные женщины непременно требовали плату за услуги, и воры действовали тайно. В Городе Нечистых жили не джагаи, и грех здесь не выставляли напоказ. Морт решил, что он не бывал здесь прежде, увиденное не пробудило в памяти никаких откликов… скорей что-то такое во дворце, в библиотеке и даже в тайных лабиринтах, проложенных в толще стен. Вот там ему то и дело казалось, что он вот-вот припомнит… Хотя память так и не возвратилась, но осталось ощущение того, что его прошлое где-то совсем рядом.

Квартал-без-императора тянулся до самой крепостной стены, которую никто не охранял. Миновали ворота, лишенные створок, дальше тянулись все те же развалюхи из пропеченных солнцем камней, путешественники миновали и их. Наконец город остался позади… и снова потянулась выжженная равнина, пересеченная белыми лентами дорог. Изредка попадались поселения - кучки домов, группирующихся вокруг колодца. Куда чаще встречались заброшенные деревни. Люди покинули землю, которая была больше не в состоянии их прокормить, и подались в столицу, где императоры Хокси поддерживали жизнь джагаев тем, что удалось купить на деньги, вырученные от продажи наследства Ирго Ужасающего. От величия старой империи не осталось ничего, оно развеялось, как пыль из-под копыт жеребца Круста.

Кое-где на холмах торчали замки неизменно серого цвета. Морт развлекался тем, что пытался угадать их названия - какой назывался Синим, а какой Желтым… Некоторые замки все еще держались - должно быть, там пока что хватало воды. Можно было увидеть и распаханные поля с жалкими ростками. Эти участки - как правило, в тени какого-нибудь холма - были прорезаны канавами, и крестьяне занимались тем, что без отдыха таскали воду. Мутная жижа текла по дну канав и мгновенно впитывалась жадной иссохшей почвой.

Около часа пополудни всякое движение в полях прекратилось, поселяне укрылись в тени, чтобы переждать самое жаркое время. По дорогам изредка проползали обозы - унылые лошади волокли к старой Джагайе повозки, груженные мешками зерна. Охранники скинули шлемы и обмотали головы тряпками либо напялили широкополые шляпы, чтобы защитить лицо от солнечных лучей. Оружие болталось в ременных петлях под расслабленными ладонями, слишком жарко для разбойников, нападения опасаться не приходится. Махабу в его доспехах провожали удивленными и, пожалуй, сочувствующими взглядами.

Когда Лайк объявил, что пора остановиться на дневку и завел маленький отряд в тень за холм, Махаба принялся стягивать латы и объявил, что больше на себя это железо не наденет. Он, кажется, даже обжег ладони о раскаленную кольчугу. И эйбону, которому жара не в диковину, невозможно вытерпеть такую муку. Потом он растянулся в пыли и умолк - отдыхал. Морт поддержал эйбона, они уже достаточно далеко от столицы, и можно отбросить кое-какие меры предосторожности. Матиал и Глетхо тоже с непривычки устали - больше от зноя, чем от долгого пешего перехода, все-таки в городе всегда можно было найти тень. Туйвин молчал, он ушел в себя и не ввязывался в разговоры. Он и раньше-то был не слишком разговорчив, а теперь, когда его планы стали, как будто, исполняться, сделался еще более сдержанным и неуверенным, чем прежде, во всяком случае, так казалось Морту.

Лошадь и ослик пытались отыскать пропитание на пыльном склоне, жевали сухие стебли и наверняка были согласны с Махабой. Время шло, Лайк попытался поднять спутников, чтобы двигаться дальше, но на его призывы никто не отозвался. Ни один не спорил, просто вставать не стали. В конце концов старик махнул рукой и тоже уселся в тени. Морту показалось, что от кристалла на посохе мага струится легкое свечение, но это могло быть как проявлением магии, так и просто игрой солнечных лучей в кристалле. Хотя, вполне возможно, Лайк пользовался каким-то заклинанием, помогающим от жары и утомления… Морт не стал ломать голову над этим и уснул.

Когда его растолкали, уже порядком стемнело, и Лайк решил двигаться ночью. Махаба пошевелил ногой груду доспехов и пропотевшей одежды - все, что стащил с себя, когда расположились на отдых. Куртка, которую эйбон носил под доспехами, пропиталась потом и, высохнув, превратилась в жесткий короб. Теперь и Лайк, который прежде настаивал на всех возможных мерах предосторожности, сдался. Доспехи навьючили на жеребца Круста, и Махаба, пошел пешком, он вытащил из поклажи плащ и пообещал, что прикроет лицо, если покажутся встречные с факелами.

Путники возвратились на дорогу и зашагали на юг. Когда солнце не пекло, идти было намного легче, но и ночь была жаркой, душной, воздух казался липким, а ветерок, который дул в спину, вовсе не приносил облегчения. Он был наполнен зноем.

Один из новых членов команды, Морт так и не разобрал, кто из двоих это был, Матиал или Глетхо, заметил впереди огни. Путники свернули в сторону, отыскали заброшенный хутор и завели животных за стены, чтобы их не приметили с дороги. Морт взобрался на крышу и лег, прижимаясь к сухим теплым доскам. Теперь и он видел, как по дороге приближаются факелы, пламя отклонялось, клочья рыжего огня летели назад, вот донесся стук копыт и тяжелый металлический грохот. Приближались всадники, в руке переднего был факел, и еще несколько тех, кто скакали следом, также несли огонь. Морт насчитал восемнадцать конных. Они были в белом, а лязгала их поклажа, притороченная к седлам. Когда огни удалились в сторону столицы, Морт спустился и услышал объяснения Лайка:

- …Спешат на войну. Какие-то дворянчики с окраин старой Джагайи, которые считают себя Ожидающими, но по-прежнему держатся за свои поместья. Ближе к границам не так палит солнце, и можно выжить. Теперь до них дошла весть о том, что Ожидающие двинулись на Байвенну, они везут доспехи и оружие, чтобы облачиться, когда пересекут границу на севере.

Больше на дороге никто не встретился, и они шли на юг, пока небо по левую руку от дороги не начало наливаться розовым свечением.

- Скоро рассвет, - указал рукой светлеющий восток Махаба. - Что будем делать?

- Я бы сказал, что можно двигаться дальше, - предложил Туйвин, - пока не дойдем до границы.

- Мы шли очень медленно, - возразил Лайк, - до границы далеко.

После короткого спора, в котором один только Морт не принял участия, решили шагать, пока не станет жарко. Воды у них пока еще было достаточно… так и сделали. Когда солнце поднялось высоко, подыскали местечко и остановились на дневку, а вечером снова выступили. Когда они достигли границ старой Джагайи, Морт догадался об этом самостоятельно, и по очень простой примете - стало прохладней. Благословенное тепло осталось позади. Сгинул, иссяк жаркий северный ветер, который на протяжении всего пути подталкивал в спину, охватывал затылок шершавыми, присыпанными пылью ладонями, теперь легкое прохладное дуновение с юга овевало лицо.

Животные вдруг взбодрились и вроде бы пошли немного резвей, лохматый черный ослик вскинул голову, до того понуро опущенную к земле. Морт увидел, как заблестели глаза скотины. Матиал с Глетхо переглянулись - они тоже ощутили перемену. Прохладный ветер был им незнаком. Всю жизнь парни провели среди жарких, раскаленных солнцем камней, и все, чего нельзя было встретить в Джагайе, было в диковину. А в Джагайе не было ничего, кроме камней, пыли и зноя. "Интересно, как они поведут себя, когда впервые увидят снег? - подумал Морт. - Ведь мы направляемся на территорию Зимы…"

Тут Лайк остановил спутников:

- Все. Здесь ждем утра.

- Почему? - удивился Морт. - Вроде бы теперь прохладней, можно и дальше шагать.

- Граница близко, - объяснил серый маг. - Думаешь, в Элерии будут рады тем, кто пересекает границу ночью? Нет, мы вступим на землю греха днем, при свете солнца, чтобы нас не приняли за злоумышленников. И еще одно: нам придется разделиться. Серые маги не путешествуют в компании. Туйвин, твои земляки должны слушаться тебя во всем, а вот как мы проведем через границу эйбона? Доспехи нам теперь не помогут. Элерийцы, увидев джагайского рыцаря, первым делом потребуют, чтобы он поднял забрало и показал им лицо. Как вы думаете, что они скажут, обнаружив эйбона?

- Они скажут: ты великий праведник, джагай, - предположил Морт, пряча ухмылку. - Солнце любит тебя превыше всех людей Грайлока, и оно так щедро благословило тебя благостным теплом, что ты загорел дочерна.

- А я думаю, что они скажут совсем другие слова, - отрезал маг, - нет, нам придется поступить иначе. Но в Элерию мы войдем порознь. Вон еще один холм, перевалим его и остановимся на южном склоне.

На перекате Морт остановился, чтобы бросить последний взгляд назад, на оставленную старую Джагайю, обласканную праведным солнечным жаром. Черная степь, чуть заметно расчерченная серебристыми лунными бликами, лежала перед ним. Морту показалось, что он видит крошечный огонек, будто некто с факелом движется за ними следом с севера. Но крошечная светящаяся точка вскоре исчезла - путник спустился с холма, и склон заслонил его от наблюдателя. Морт собирался сказать о своем наблюдении Лайку, но, оглядевшись, обнаружил, что он отстал, спутники уже спускаются вниз по пологому склону. Внизу, под холмом, тихо каркнул ворон. Морт еще раз поглядел назад - света больше не видно. Он поспешил за остальными.

Лагерь решили разбить в лощине у подножия длинного холма, вытянутого с запада на восток. У Морта возникло смутное ощущение, что здесь что-то не так. Расстегивая ремни и опуская меч на землю рядом с расстеленным плащом, он подумал, что же такое ему показалось? Это место отличается от пройденной ими выжженной степи, но, стоило Морту опуститься на пропыленный плащ, как вдруг навалилась усталость, сразу захотелось спать. Так ничего не обдумав и не рассказав Лайку о преследователе, он улегся на спину и закрыл глаза. То же самое чувствовали и остальные. Посреди пустоши бояться было некого, так что и караульного не стали выставлять. Все уснули.

Разбудили Морта громкие крики. Он сел и огляделся. Жеребец Круст с осликом, освобожденные от сбруи, бродили по склону холма и щипали траву. Конь довольно всхрапывал и изредка бил копытом. Махаба сидел рядом и протирал заспанные глаза - он только что проснулся, как и Морт. Маг, сидя в трех шагах от них, полировал тряпочкой кристалл… а вот Матиал с Глетхо… Парни катались по земле и весело галдели, в руках оба сжимали пучки травы, вырванной с корнем. Оно хохотали и показывали друг другу зеленые, вымазанные травяным соком, ладони. Из кустов показался Туйвин, на ходу подтягивая штаны и поправляя ремень. Кусты? Трава? Морт только теперь догадался, что насторожила его вчера - здесь были кусты и трава. Не чахлые ломкие побеги, добела иссушенные зноем, а настоящая зеленая трава, и кусты - густые раскидистые, с густой листвой, за которой можно спрятаться от спутников и справить нужду, как это сделал Туйвин… Они больше не в пустыне. Они больше не в Джагайе! Эта земля, эта лощина, в которой они провели ночь, не несет на себе знаков праведности. Солнце любит Джагайю, но эта долинка между вытянутых с запада на восток пригорков - не Джагайя!

Матиал и Глетхо, вся жизнь которых прошла среди пыльных руин, никогда не видели столько зелени в одном месте, вон они, катаются по траве, удивляются и смеются как дети. И животные, старый конь и ослик, пасутся, радуются свежему корму… Морт вскочил, подхватил ворох ремней и меч, побежал на холм и остановился на перекате. Точно, так и есть. Северный, обращенный к Джагайе склон - бесплодная сухая земля, засыпанная рыжим песком. Напоенный священным жаром ветер принес этот красный песок с севера, но южный склон порос травой и кустами, а на дне долинки земля сырая, как будто туда во время дождя стекает вода и время от времени пропитывает почву. Поразительно. Вот он, край старой Джагайи, край красной пустыни, его можно пересечь, лишь перевалив через длинный холм… А что там, на горизонте? Облачно пыли?

Шурша осыпающимися комьями земли и с хрустом сминая траву, на вершину поднялся Туйвин.

- Что глядишь? Тоже удивляешься? Я тоже когда-то так стоял на границе Джагайи и все глазами хлопал - там благословенный Солнцем сухой край, а чуть в сторону, и уже обычная земля. Обычная - это значит такая, где холод греха и тепло праведности перемешаны поровну.

- Туйвин, ты тоже скакал и рвал траву, как эти?

Толстяк оглянулся. Внизу его молодые соплеменники никак не могли нарадоваться зелени.

- Да, кажется… Вроде бы я тоже упал на землю и хватал губами травку, как лошадь. Но я плохо помню, это случилось слишком давно. Я впервые отправился на поиски новой родины для истинного народа. Ахагал и слушать не хотел… он, как старик - считает, что наше место в тени Текейской скалы, и нигде больше. Там духи предков в пещерах, там родина. Какая родина? Грайлок провинился перед джагаями, теперь Солнце будет палить и палить праведным теплом наш край, возмещая холод греха, учиненного против твоего народа. Твоего!

- Но я-то не виноват. Туйвин, я даже не помню…

- Не думай об этом. Я хотел сказать, что Солнце согревает нашу родину, как будто кроме джагаев там никого нет. Солнце, бог джагаев, бог твоего народа. Он силен, он может превратить цветущий край в пустыню своим благодатным дыханием. Солнце не видит нас, не замечает истинный народ. А что духи предков в пещерах Текеи? Они ничего не сделали для своих сынов. Может, Солнце в самом деле изгнало их? Иногда так говорят красные жрецы. Подножие Текеи - больше не родина нам. Там нет наших богов, нет духов предков, там теперь Джагайя. Мы должны уйти. Ахагал обязан мне поверить! Но ты не думай об этом. Когда Лайк вернет тебе память, вот тогда и задумаешься о том, где твое истинное место в Грайлоке. У меня есть память, и я сделал свой выбор.

- А ты не думал, что Ахагал отправил этих молодцов с тобой не для того, чтобы они помогали, а чтоб помешать тебе?

- Думал. Пусть они поглядят, как выглядит Грайлок за пределами тени Текеи, и сделают свой собственный выбор. Они не слепые, а Ахагал - не духи предков и не Солнце, чтобы служить ему, не задумываясь. Пусть парни посмотрят, каким бывает Грайлок, когда рядом нет джагаев.

- А…

Морт хотел сказать коротышке, что за ними кто-то идет по пустыне с севера, но не успел. Туйвин, задумавшись о своем, махнул рукой, повернулся и побрел с холма вниз - туда где резвились его соплеменники. Морт снова поглядел на север. Света кристалла здесь не было видно, они ушли достаточно далеко от столицы. А вот облачко пыли, кажется, приблизилось. Кто-то движется следом… Тут его позвал Махаба - просил помочь оседлать Круста. Старый жеребец почему-то стал упрямиться. Может, ему не хотелось покидать гостеприимный склон, заросший травкой.

- Верхом поедешь ты, - объявил эйбон. - Я не могу показаться на границе Элерии с конем и доспехами.

- Но ведь они упакованы в седельные сумы!

- Стража может проверить. Оружие лучше не прятать. Я пойду как странник, с посохом и дорожной сумой. Это будет выглядеть странно, но не преступно.

- Элерийцы глядят как на преступника на любого, кто пересекает границу со стороны Джагайи, - заметил Туйвин. - А я кем буду притворяться? И мои парни?

- Ты будешь торговцем из Джагайи, - объяснил серый маг, - Глетхо с Матиалом - твои помощники. Можешь назвать их своими родственниками, если так тебе удобно. Вы довольно похожи. Морт - ваш охранник. Ну а эйбон окажется под моей защитой, скажем, что серый маг укрыл его чарами и помог пересечь Джагайю. Вот такое решение, видимо, будет самым верным. Помните, пока мы не удалимся от границы, мы не знаем друг друга! Идите на юг, рано или поздно я вас найду.

Ворон на плече мага каркнул.

Туйвин полез в седельные сумы, отыскал два плаща, вручил их соплеменникам.

- Больше ничего не нужно. Мы должны выглядеть пропыленными оборванцами, как и всякий, кто пересек Джагайю. Если будете прилично одеты, солдаты короля Элерии решат, что можно вытребовать у нас мзду. Приграничная стража этой страны любит подношения не хуже, чем любая иная пограничная стража.

Тут только Морт сообразил, что они до сих пор шли на юг, а ведь Элерия на востоке, так он слыхал. Он попросил объяснений.

- Здесь старая караванная дорога, - объяснил Туйвин, - кое-какие города, которые платят подати короне. В общем, край, обладающий ценностью. Когда империя распалась, Элерия оттяпала южные земли у короля Мархиала Дарвийского.

- Была война?

- А ты думал, что, пока ты спишь на Поле Греха, Грайлок замер в ожидании? Конечно, была война, но небольшая. Мархиал, конечно, дорожил этими землями, но у него возникли пограничные конфликты с гирхийскими кланами, и он не смог выступить против двух противников одновременно. Вообще, после исчезновения Вентайна старые имперские провинции сцепились друг другом, войны были и там, и тут… границы сместились, но тебе это знать ни к чему, пока ты не помнишь, как дело обстояло прежде. Вот когда вспомнишь, тогда и поразишься. В общем, Мархия потеряла эти земли, Элерия владеет ими не так уж давно… короче говоря, начать путешествие на восток нам удобней именно здесь.

- Значит, войны были… - Морт задумался. А ведь верно, он не помнит истории Грайлока, только какие-то общеизвестные легендарные события прошлого. И уж точно не знает, что происходило, пока он спал в снегах. - Похоже, лишь власть империи сдерживала этих королей?

- Да, вражда зрела давно, и, едва сгинул Вентайн, как войны разразились повсюду, и, полагаю, еще не все завершилось. Грайлок будет поделен заново, и не одни лишь короли участвуют в дележке, в нее вмешиваются и скрытые силы. Но нас это не должно заботить. Словом, мы войдем в Элерию на юге, а потом двинемся на восток, медленно забирая к северу. Те, кто следят за нами, не смогут сразу определить направление. А мы, обнаружив хвост, обманем преследователей и свернем на другой тракт. Но ты меньше думай, и слушай Туйвина.

Морт припомнил облачко пыли, следующее за ними с севера. А ночью он видел огонь факела. Можно вспомнить ученика серого мага, которого они зарезали в Далане. Да, верно. Вполне может оказаться, что за ними идет охота.

Чем выше поднималось солнце, тем становилось жарче. Все-таки дыхание раскаленной Джагайи здесь чувствовалось. Северный склон следующего холма снова был выгоревшим и засыпанным пылью, а южный - зеленый. За очередным перекатом картина повторилась, но травы становилось все больше, а пыли все меньше. Холмы, длинные, вытянутые с запада на восток, сменяли друг друга с неутомимостью океанских волн…

Наконец, когда путники переваливали очередной холм, Морт разглядел впереди голубую ленту реки. Река называлась Айлахта, по ней проходила граница. Вот-вот, наверное, покажется свет кристалла над ближайшим элерийским городом.

Вид реки привел Матиала и Глетхо в восторг. Парни с удивлением обнаружили, что мир устроен причудливо и странно - столько воды! Столько воды! И главное, эта вода никому не принадлежит! Любой может подойти, зачерпнуть и пить вволю, да что там пить - любой может зайти по пояс, окунаться и поливать себя полными пригоршнями, отфыркиваясь и хохоча - как Махаба. Морт тоже забрался в воду, но вылез гораздо раньше, чем остальные.

Туйвин с озабоченным видом перебирал в поклаже какие-то свертки, а Лайк сидел на пригорке, наблюдал, как плещутся спутники, и кормил ворона с ладони крошками.

- То ли еще с ними будут, когда они увидят снег, - задумчиво протянул Морт.

Маг поднял голову. И тут с реки донесся новый взрыв воплей - это сыны истинного народа обнаружили, что рыба не всегда бывает разделанной, просоленной и уложенной в бочки.

- Да, - согласился серый маг, - в этом странствии кое-кому из нас предстоят удивительные открытия. Эй, Махаба! Хватит плескаться! Нам пора!

Эйбон с неохотой выбрался на берег и стал отряхивать промокшую одежду, по ней сбегали прозрачные ручьи.

- Туйвин, - продолжил маг, - мы сейчас пойдем направо, по течению вдоль берега. А вы выждите, и потом двигайтесь за нами. Не должно быть заметно, что мы вместе. Если нас с Махабой задержит стража, вы пройдете мимо.

- А помочь?

- Я справлюсь сам, но после мне придется скрываться, потому и держитесь подальше. Даже не глядите в нашу сторону

Лайк с эйбоном ушли, а Туйвин отправился вытаскивать из воды расшалившихся соотечественников. Морт слышал, как он поучает парней: "Сейчас нас никто не видит, но на людях сдерживайтесь. Не привлекайте внимания…" Матиал и Глетхо послушно состроили постные рожи и полезли на берег, но напоследок облили друг друга, вздымая ногами кучу брызг. Пока они сушились, расстелив промокшие одежды на пригорке, Морт вспомнил, что он теперь всадник, и занялся Крустом. Старый жеребец, наевшийся травы и вдоволь напившийся из реки, не артачился. Может, он чувствовал в Морте опытного наездника и не решался вести себя с ним, как с Махабой.

Когда Туйвин решил, что они выждали достаточно, велел выступать. Морт сел на коня, меч он привесил к седлу, хотя бастард предназначался для пешего боя, но менять что-либо было уже поздно. Тюк с кольчугой и шлемом он приторочил сзади. Низкорослые спутники с высоты седла казались еще более мелкими, они суетились вокруг осла, поправляли тощие тюки. Младшие с непривычки путались в полах широких плащей. Наконец все было готово.

Границу, проходящую по реке, можно было пересечь, воспользовавшись мостом. Прочный помост из бревен лежал на каменных отпорах, наверняка оставшихся от более старого сооружения. Со стороны джагайского берега не было никого, а на южной оконечности моста располагалось несколько бревенчатых строений. Над ними высился флаг Элерии - белая и зеленая полосы, посередине золотой олень.

Стражники в кольчугах и бело-зеленых плащах охраняли вход на землю королевства. Туйвин с тревогой посмотрел на противоположный берег и спросил:

- Морт, погляди, вон, левей того большого сарая, видишь?

- Там старина Лайк, что ли?

- Вот и мне показалось, что это он. Подождем немного. Матиал, сделай вид, что поправляешь поклажу.

Река здесь разливалась довольно широко, и Морту было плохо видно. Похоже, серый маг ничего не делал, просто стоял и ждал. Но ведь что-то его задержало на берегу?

Вот из здания, над которым плескался флаг Элерии, показался Махаба. С ним вышел человек в белом и зеленом, хлопнул эйбона по плечу. Махаба подошел к Лайку, вроде что-то сказал - во всяком случае, маг кивнул, и они зашагали по дороге, уводящей на юг. Колеи пересекали зеленый луг и исчезали в лесу. Лес Матиал и Глетхо сейчас увидят впервые, подумал Морт. Удивления будет не меньше, чем с рекой…

Его размышления оборвал Туйвин.

- Пора, - сказал коротышка. - Теперь наш черед.

Матиал поспешно затянул веревки, которыми крепились тюки, и Морт ударил пятками в бока жеребца. Вот под копытами загрохотал дощатый настил моста, и стражник - рослый светловолосый мужчина с широкой бородой, шагнул навстречу, поднимая руку. Они вступали на землю Элерии.