Грёзы и чернила (СИ)

Сон шестой. Заветный квартал

Все предостережения Орфея забылись в тот же миг, как Заветный распахнул перед ними свои двери. У Майры сразу же закружилась голова — от ярких красок, от громких голосов, от аромата зелий, что наполняли Заветный квартал. Переход на ту сторону был плавным, точно спуск на эскалаторе, но она и оглянуться не успела, как оказалась в толпе чародеев и волшебниц, разодетых по последней магической моде.

— Сказал же, не пялься, — зашипел Орфей, дергая ее за руку, когда она проводила глазами юношу, одетого в кожаные штаны с разрезами, демонстрирующими три сантиметра голой кожи с обеих сторон. На его плече покачивался крупный ворон, надменно взирающий на прохожих.

— Но ведь… — она открыла рот, чтобы возразить — и ничего она не пялилась! — но мощный рывок откинул ее с мощеной дороги в сторону. Прижавшись к витрине шляпной лавки, она с восторгом смотрела на то, как в небо взмывает ведьма, оседлавшая зачарованную швабру. Там, где еще недавно стояла Майра, багровел огненный след.

— Вот это да, — пробормотала она, цепляясь за пальто Орфея. — Никогда не видела подобного. В Столице все ведут себя намного скромнее.

Чародей непринужденно смахнул ее пальцы со своего рукава и двинулся вдоль улицы, улыбаясь от уха до уха:

— Современные ведьмы вместо метел предпочитают личного водителя.

Если за пределами Заветного было еще светло и гудела повседневная жизнь, то здесь, в месте, не отмеченном ни на одной карте, кроме разве что Паучьей Сети, царили мягкие сумерки. Их рассеивали только неоновые всполохи вывесок магазинов да говорящие фонари, исполнявшие роль живой рекламы. Они на разные голоса зазывали покупателей, предлагая взглянуть на последние новинки — зачарованные платья, зелья мудрости и охранные амулеты, не требующие подзарядки.

— Почему некоторые магазины находятся в Столице, а не здесь? — спросила Майра, вспоминая объятия роскошной лавки Саломеи. Она никогда не задавалась этим вопросом, ведь намного логичнее было бы открыть магазинчик в месте, где не надо скрывать его волшебную суть под тремя слоями защитных чар.

Орфей посторонился, пропуская стайку ведьмочек-подростков, с яркими пакетами наперевес. Они захихикали, строя глазки — но он прошел мимо, не оборачиваясь.

Майра, отвлекшись на трехмерную голограмму котла, что медленно вертелась вокруг своей оси над одним из магазинчиков, опомнилась лишь услышав ответ Орфея:

— Сюда могут попасть только маги и некоторые Древние, что еще в силе и практикуют. Но Темная Столица принадлежит не только им. Было бы глупо терять клиентуру, согласись?

— Только маги и Древние, да? — Майра хихикнула и указала на парочку самодовольных — обычных, а не кофейных — вампиров поодаль. Упыри неторопливо шагали по Заветному, глазея на витрины и длинные шеи проплывающих мимо чародеек.

Орфей склонил голову к плечу, ощупывая вампиров взглядом. На его лице мелькнула тень узнавания.

— Эти персонажи здесь гости частые. Нашли удобный способ пробираться в квартал — пьют кровь какого-то мага и проходят. Ловко, но покупки следует делать без задержек, кровь быстро портится.

На этом разговор прервался. Орфей обходил магазин за магазином, велев Майре ждать его у дверей. Она согласилась без спора — как бы ни хотелось посмотреть на лавки изнутри, сравнить с заведением Саломеи, чары над каждой из них висели такие плотные, что можно было запустить в них руки, как в облако мыльной пены. Никто не мог предсказать, как они на нее подействуют. Да и не стоило ждать, что хозяева обрадуются, если увидят на своей территории монстра.

Но и без того взгляды преследовали Майра повсюду. Мрачные и холодные, она ощущала их как ледяных жуков, что ползают по лицу, забираются за воротник, цепляются к рукам. Она не решалась поднять глаз в ответ, пока не вернулся Орфей — расхристанный, шарф свободно болтался на плечах, а губы растянула довольная улыбка.

Уже знакомый список был наполовину вычеркнут, а пальто чародея топорщилось, словно за пазухой он нес что-то объемное и тяжелое.

— Пошли, — велел Орфей, сверяясь со списком, и нахмурился. — Заметила кого-нибудь?

Майра молча покачала головой. Сколько она ни глазела по сторонам, ничего знакомого не видела — ни зубастой усмешки, мелькнувшей в толпе, ни печально известного черного пальто с пуговицами из человеческих костей. “Древний” если и выходил на променад, явно избегал Заветного квартала.

Но прежде, чем они двинулись к следующему магазину, рядом кто-то радостно взвизгнул, размахивая красочными пакетами. И на шее Орфея с восторженными возгласами повисли две девчонки, юные и светлокожие. Их платья — желтое как июльское солнце и зеленое как свежая листва — были слишком легкими для промозглой осенней погоды, но казалось, что холод волшебниц не беспокоил. Они выглядели почти одинаково, от уложенных волнами волос до туфелек, слишком чистых для слякоти под ногами.

— Орфей! — одна из них дернула чародея за темную прядь, упавшую на лоб. — Ты где прятался, негодяй!

— Так давно не заходил в гости, что матушка начинает грустить! — вторая запустила руку под темную шерсть пальто, пытаясь добраться пальцами до ребер и пощекотать. — И мы скучаем по Бурбону!

— А самим прийти — ноги отвалятся? — огрызнулся Орфей без злости, шутливо отпихивая их в сторону. — Только и можете, что канючить, занозы мелкие.

Майра не смогла сдержать улыбки, словно наблюдала за тем, как две младшие сестры доставали старшего брата в надежде на внимание. Ее спутник терпеливо позволил им делать все, что заблагорассудится, прежде чем повернуться к пожирательнице снов:

— Это Злата и Соль, не обращай на них внимания — манер им не преподавали.

Она бы может и поверила его ворчливому тону, но он улыбался — искренне и светло. Майра никогда не видела у него такой улыбки — словно он действительно был рад видеть ведьм, пускай и делал вид, что их навязчивые объятия его только раздражают.

— Ты видел Дагмар? — внезапно Соль схватила Орфея за воротник, привставая на цыпочки, чтобы приблизиться лицом к лицу. — Ходят слухи, что она пропала.

Орфей помрачнел, оглядываясь по сторонам. Майра благоразумно отступила — разговор был явно личный, нечего ей совать нос в чужие дела, но тут Злата оглянулась и смерила ее взглядом с ног до головы. В цепких, не по годам, глазах юной ведьмы не было ни осуждения, ни презрения, одно только любопытство.

— Твоя новая девушка? Поэтому ты у нас больше не появляешься? — пропела она сладким голоском, тыча пальцем Орфея в щеку.

Тот распахнул глаза от изумления — комментарий Златы застал его врасплох, и Майра вся сжалась, предвкушая отповедь. Сейчас, сейчас он расскажет своим знакомым, что она на самом деле…

Но вместо того, чтобы плеваться или изображать, что его тошнит, Орфей качнул головой, коротко бросив:

— Деловой партнер.

Глаза Соль восторженно вспыхнули, и Майра не успела опомниться, как оказалась зажата в крепких объятиях между двух ведьм. Злата обхватила ее за пояс, устраивая подбородок на плече. Хватка у нее была как у голодного крокодила, от светлых волос доносился аромат полевых цветов.

— Нам обязательно надо выпить чаю с персиковым пирогом, — заявила она, подмигивая сестре. — В кондитерской у Бабули сегодня дегустация новых рецептов.

Орфей цыкнул, оглядывая беспорядочную мешанину из двух ведьм и одного монстра, а затем упрямо скрестил руки на груди.

— У нас много дел, — проворчал он, помахивая зажатым в пальцах списком. — Некогда баловаться десертами.

Рукав его пальто задрался, и Майра увидела уже знакомую татуировку — живые часы, стрелки которых не останавливались ни на секунду. Она облизнула губы — теперь они указывали на без десяти минут полночь.

“Что случится, когда часы пробьют полночь?”

Орфей перехватил ее взгляд и поджал губы.

“Не спрашивай” — твердили его раскосые глаза, хотя сам чародей не произнес ни слова.

Их молчаливую схватку прервала Соль, притягивая Майру к себе еще ближе. Она пахла как морской бриз — освежающий и нежный.

— Мы и вовсе не про тебя говорили, — заговорщицки прошептала она, подмигивая сестре. — Увидимся у Бабули!

Даже если Орфей и хотел что-нибудь возразить, то не смог бы. Гомон толпы Заветного квартала смолк, а сама Майра обнаружила себя застывшей посреди незнакомого интерьера. С потолка на нее сыпалось розовое шуршащее конфетти, а в воздухе плыл соблазнительный персиковый аромат, от которого моментально потекли слюни. На полках, висящий вдоль стены, кто-то аккуратно расставил впечатляющую коллекцию тончайшего фарфора, бело-синего, похожего на осколки льда.

— Добро пожаловать к Бабуле! — Злата подбоченилась, обводя помещение взглядом, как будто хотела понять, как оно выглядит в глазах Майры.

Кофейня внутри была намного просторнее, чем могло показаться, и Майра с удивлением оглядела десяток столиков, раскиданных здесь и там, нежно-голубые занавески на огромных окнах и стайку соловьев, что удобно устроились на потолочных балках, развлекающих гостей замысловатыми песнями.

— Это похищение, — ровным тоном сказала она, когда немного оправилась от потрясения — перемещение в пространстве вызвало у нее легкую головную боль и приступ тошноты. Сестры-ведьмы согласно закивали, хихикая.

— Точно, точно! Но Орфей сможет найти нас позже. Не стоит отвлекать твоего делового партнера от покупок.

Майра предпочла не замечать их одинаковых самодовольных улыбок.

***

— Надо бы сказать Баю, что кофе, сваренный с помощью магии, в десять раз вкуснее обычного, — пробормотала Майра позже, беззастенчиво набивая щеки персиковым пирогом. Глядя на то, как она жадно орудует вилкой, Злата улыбнулась:

— Проголодалась?

Ей на мгновение стало стыдно — и за то, что она воспользовалась чужим приглашением перекусить, и за то, что когда-то могла подумать, что все маги были такими как Орфей — насмешливыми и язвительными. Злата и Соль оказались совсем другими, точно делили трапезу не с монстром.

— В основном мне не требуется человеческая еда, — уклончиво ответила она, глядя на остатки пирога на тарелке. Поднимать глаза она боялась. Вдруг сестры не сразу поняли, кто она такая? Теперь-то они не могли не понять, Майра сама раскрыла все карты.

Лицо Соль вытянулось от запоздалого озарения. Ее рука, с зажатой в пальцах вилкой, повисла в воздухе.

— Ты же… — Злата прерывисто выдохнула, как будто не могла найти подходящих слов. Майра вздохнула и торопливо запихнула в рот последний кусок. Ей вот-вот прикажут выметаться, а пирог был слишком вкусным, чтобы упустить хоть крошку.

— Монстр, ага.

Но Злата только рассмеялась — мелодично, словно кто-то позвонил в серебряный колокольчик.

— Значит, не только я чувствую себя в Заветном чужой. Какое счастье!

Соль, сидящая напротив сестры, помрачнела. Уголки ее губ опустились, словно она вот-вот собиралась разрыдаться.

— Схожу, принесу еще чая, — пробормотала она, поднимаясь на ноги. — Скоро вернусь.

Майра проводила ее недоуменным взглядом — неужели она сказала что-то не то?

— Ноль волшебства, — шепнула вдруг Злата с какой-то отчаянной гордостью и ткнула себя в грудь. — Зато у Соль — на троих хватит. Целая куча магии, Шабаш внес ее в списки еще до Восхождения.

Майра промычала что-то неразборчивое. Она понятия не имея, что следует сказать, да и надо ли отвечать вообще. Разве бывает такое — близнецы из волшебной семьи, один из которых родился без дара вовсе?

Злата ее молчание растолковала по-своему и усмехнулась, покачав головой:

— Быть бездарной ведьмой в семье, где даже посуду моют с помощью волшебства? Ноль баллов из десяти, никому не советую.

Вернулась Соль с новой чашкой лавандового чая. Глаза у нее покраснели, челка намокла, словно девушка несколько минут плакала в туалете, а потом долго плескала себе в лицо холодной водой.

— Так откуда ты знаешь Орфея? — спросила она хрипло, вновь присаживаясь за столик.

Время за беседой текло незаметно — Майра лавировала среди вопросов о ней и о ее знакомстве с Орфеем, не отвечая прямо и стараясь не лгать совсем уж откровенно. Говорила одну только правду — познакомились случайно, не связаны ничем, кроме работы.

Но лукавые улыбки сестер давали понять, что если они ей и верят, то не до конца.

— Наш отец тоже работает с Орфеем, — сказала Злата, понизив голос и оглядываясь по сторонам, как будто посвящала Майру в какую-то жуткую родовую тайну. — Только никому не говори, хорошо?

Майра пожала плечами — кому она вообще могла сказать? Ее круг знакомых составляли пожиратели снов, к сплетням Старшей Школы равнодушные, да нежить, которой и вовсе все по барабану.

К счастью для них, на маленький столик у окна никто и не смотрел. С потолка все сыпалось и сыпалось конфетти, медленно тая в воздухе раньше, чем бумажные хлопья достигали пола. Из узкого окна на светлые волосы ведьм падали разноцветные всполохи, раскрашивая их в синий, красный и оранжевый.

Звякнул колокольчик, и Майра подняла глаза — как раз вовремя, чтобы заметить входящую в кафе парочку, которую было невозможно не узнать.

— О, Лука, — воскликнула Соль, размахивая руками, чтобы привлечь его внимание. — А кто с ним? Не узнаю.

Зато Майра отлично узнала и выходную шляпу, украшенную сиреневой лентой, и темно-серое строгое пальто, на котором были вышиты монструозного вида орхидеи.

Леда, встретившись взглядами с Майрой, побледнела как полотно. Попыталась ускользнуть — скрыться за широкими плечами Луки, смешаться с толпой, и Майра отвернулась, чтобы не добавлять ситуации неловкости.

Лука поднял руку в вежливом приветствии и улыбнулся заговорщицки, отчетливо произнося по буквам: «спасибо». А затем увлек Леду куда-то вглубь заведения Бабули, приобняв за плечи. Рядом с плечистым и высоким Лукой, травница выглядела совсем уж тоненькой и хрупкой, как осока.

Спрятав улыбку за чашкой с чаем, Майра вслушивалась в то, как ведьмы обсуждают Луку. Они говорили о нем с нежностью и теплом, как об еще одном старшем брате, и Майра на мгновение задумалась — отчего Саломея ведет себя так странно? У рыжего чародея была отличная родословная, если верить Злате, и бездонный счет в одном из волшебных банков. Замечательная партия, как ни крути.

Но время шло, а Орфей все не появлялся. И когда дверь снова распахнулась, Майра всей душой понадеялась, что это именно он — с покупками на перевес.

Вопросы сестёр становилось избегать все сложнее, но удача была не на ее стороне — на пороге нарисовался Яромил в компании незнакомых магов. Их было трое или четверо, и одна из девушек — с алыми, почти багрового цвета косами, — висла у Яромила на локте, о чем-то мелодично щебеча.

Они распрощались у кассы — компания прошла дальше, а сам Яромил направился к Майре, которую зорко приметил издалека. В летней одежде, как и сестры, с довольной улыбкой на лице, он тащил под мышкой холщовый мешок, выглядевший неподъемным, и глянцевый журнал.

И когда он бесцеремонно швырнул свою ношу на стол у окна, тот затрясся и посуда зазвенела.

— Какие люди! — расплылся Яромил в такой широкой улыбке, что казалось — еще немного, и его лицо лопнет, как переполненный гелием воздушный шарик. — Я присоединюсь, вы не против?

Его рука скользнула по плечу Майры, и та отодвинулась, не желая продлевать контакт. Даже сквозь толстый свитер прикосновения Яромила болезненно обжигали.

Так странно, думала она, пока Яромил заказывал себе кусок персикового пирога и маленькую рюмку подозрительно пахнущей настойки. У магов температура тела всегда выше нормы, на несколько градусов, но каждый раз когда к ней прикасался Орфей — кожей к коже — руки чародея казались ледяными.

Соль встрепенулась, потянула руки к мешку Яромила.

— Что в сумке? Купил что-нибудь интересненькое? Покажи!

Он бесцеремонно шлепнул ее по любопытным пальцам:

— Где твои манеры?

Ведьма сморщилась, показывая ему язык, а Злата засмеялась.

— Почему все вокруг упоминают про наши манеры? У нас с сестрой отличное воспитание.

— Ага, — невнятно пробубнил Яромил, аккуратно отпивая из рюмки. — А солнце восходит на западе. Как поживает ваш батюшка?

Следовало догадаться, что почти все чародеи Столицы знали друг друга. Майра разглядывала чаинки, плавающие на дне ее стакана, и размышляла — какой была бы Темная Столица, если бы в ней не правили бал династии и родственные связи?

— … к обучению относятся совсем иначе, — сказал Яромил, возводя глаза к потолку, и Майра моргнула, сосредотачиваясь на беседе. — За несколько лет я узнал больше, чем рассказали бы все книги в отцовской библиотеке. Правда, все вещи из Заветного приходилось заказывать по каталогу. На месте не нашел ничего стоящего. Их волшебный квартал — смертельная скука.

Он ткнул пальцем в глянцевый журнал, лежащий на краю стола, и пренебрежительно фыркнул.

Его слова вонзились в живот чем-то холодным и острым, как шпилька или ланцет. Он совсем не раскаивался, что пять лет назад оставил Майру позади, его волновало лишь то, что трудно выписывать магическую одежду без снятия мерок, а заказанные по почте артефакты частенько оказывались барахлом.

Никто не заметил ее злости. Яромил увлеченно рассказывал сестрам о своем путешествии на восток и север, о том, что учитель открывал для него тайны мироздания, о том, что теперь он Глас и Око своего наставника.

Майра слушала, делая мысленные пометки обязательно спросить Орфея, что же это за Глас и Око такие. Яромил, казалось, был невероятно горд, да и Злата с Соль замерли в благоговении, хлопая пушистыми ресницами. После этого заявления Яромил стал выглядеть в их глазах чуточку привлекательнее. Длинные, изящные пальчики Соль оказались на его локте, мягко поглаживая, и щеки у ведьмочки налились нежной розовой краской.

Майра, убаюканная мягким низким голосом Яромила, почти забыла, по какой причине она оказалась в Заветном квартале, но ей быстро напомнили.

— Рад видеть, что ты отлично проводишь время, — прошептали ей прямо на ухо, и Майра подпрыгнула на месте.

— Ты меня напугал!

Орфей, появившийся за ее плечом из пустоты, вопросительно приподнял бровь, оглядывая тесную компанию.

Яромил засуетился, протягивая чародею руку, но его вновь не заметили. Орфей, как избалованный ребенок, принципиально игнорировал существование другого чародея. К тому же, руки его были заняты десятком свертков разного размера, о содержимом которых оставалось только догадываться.

— Нам пора, — обронил Орфей приказным тоном, и Майра мгновенно подчинилась. Удивленные взгляды сестер и бывшего возлюбленного хотелось стряхнуть с себя, как липкую паутину, и впервые Майра ощутила, что невидимый ошейник сжимается на ее горле. Как бы она ни старалась притворяться, она все еще была полностью зависима от милости Орфея. Не деловой партнер, не подруга, а несчастный монстр, угодивший в ловушку.

Наверное, Орфей в следующей жизни переродится хищником, кем-нибудь изящным и смертоносным, вроде гремучей змеи или венериной мухоловки.

— Были рады познакомиться, — Злата на прощание одарила ее крепкими объятиями, которые мгновенно согрели Майру изнутри. — Заглядывай в гости!

Она представила себя в гостях у сестер и фыркнула. Чинно пьет из фамильного сервиза, обсуждает с благообразным патриархом волшебного семейства котрировки акций компании, что производит зелья от облысения? Не в этой жизни.

Когда они вышли на улицу, пожирательница снов помедлила, прежде чем спросить:

— Что он тебе плохого сделал?

Яромил относил себя к Новой Школе, и ничего удивительного, что между ними могли быть некоторые разногласия. Но что-то подсказывало, что подобное пренебрежение — это что-то очень личное.

Орфей усмехнулся, пробираясь к выходу из Заветного квартала. На сегодня экскурсия была окончена.

— Проныра. Пытался попасть в ученики к моему отцу, сменить Школу. Надеялся, что магия Старшей Школы сделает его могущественным. Но если у тебя нет таланта, даже самые лучшие учителя окажутся бесполезными.

Майра вспомнила с каким трепетом Яромил описывал свои приключения в поисках силы и заметила вполголоса:

— Он нашел наставника, и тот сделал Яромила своим Гласом и Оком, что бы это не значило.

Ее слова оказались Орфею не по вкусу. Он кисло улыбнулся, перехватывая ворох пакетов другой рукой и выуживая из кармана телефон.

— Да, но он мне все равно не нравится. Довольно об этом — видела кого-нибудь?

Майра со вздохом покачала головой. Если подводить итоги, визит в Заветный оказался пустышкой. Она, конечно, видела много всего любопытного, но ничего, что могло бы дать подсказку, где искать ее нанимателя.

Чародей сосредоточенно набирал кому-то сообщение, бормоча под нос. Можно было разобрать только имя — Дагмар.

— Соль сказала, что кто-то пропал?

Орфей вздохнул и пояснил неохотно:

— Дагмар из тех волшебниц, которым не сидится на месте. Она уже пропадала, но обязательно появлялась. Вернется и теперь.

Но в его голосе не было никакой уверенности. Кем бы ни была Дагмар, ее пропажа вызвала непритворное беспокойство у Соль, да и Орфей, казалось, был обескуражен.

— В прошлый раз она отправилась на Кавказ, в поисках легендарного араратского дракона. Прочитала где-то, что он осыпет золотом первого, кто пробудит его от тысячелетнего сна. Загорелась идеей и слиняла, не оставив даже записки. Полгода скиталась по горам, пасла овец в какой-то деревушке, изучала пещеры и выступы в поисках своей ящерицы. Надо ли говорить, что араратский дракон так и остался легендой?

— Звучит весело, — Майра робко улыбнулась, застывая у границы квартала. Завеса ощущалась как плотная, невидимая мембрана, за которую в одиночку ей вход заказан.

— Настоящее приключение, — кивнул Орфей и потянулся, чтобы взять ее за руку. — Такси скоро будет, нам по…

Фиолетовая молния, мчащаяся быстрее пули, вынырнула из-за угла ближайшего магазина. В этой части Заветного почти никого не было, только редкие прохожие, направляющиеся обратно в Столицу, и Майра напряглась, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть.

Девушка бежала прочь, попеременно оглядываясь, как будто ее преследовали. Ее густые темные волосы ветер сбил в узлы и колтуны, в распахнутом настежь пальто белела тонкая ночная сорочка, обшитая кружевами. Босые ноги шлепали по лужам, разбрызгивая в сторону грязь. Куда она собралась в таком виде? От кого убегала?

За ней действительно гнались, и Майра замерла, когда поняла — кто именно. Серая кожа, пружинящая походка и мертвое, безэмоциональное лицо.

Она сорвалась с места, отталкивая Орфея в сторону. Черновик, преследующий девушку? Нет, это не предвещало ничего хорошего.

Черновик даже издали выглядел недоделкой — однорукий, обернутый ветхим тряпьем, он кренился набок, точно к его единственной руке была пристегнута свинцовая гиря, тянувшая его к земле. Однако двигался он быстро, слишком быстро.

Но догнать удаляющуюся парочку она не смогла. Девица нырнула в переулок, черновик — следом, а Майра, при попытке догнать их, больно ударилась лбом о невидимую преграду, что загородила ей путь.

Орфей оказался рядом в мгновение ока — запыхавшийся и сердитый. Схватил Майру за плечо, разворачивая к себе лицом и рявкнул:

— Сдурела?! Защита едва не убила тебя! Я уже открыл портал!

Чародей был зол — раздувал ноздри и стискивал зубы. На миг показалось, что он вот-вот потеряет остатки самообладания — вспыхнет ярким огнем или обернется чернильной тьмой, но все это меркло, когда перед глазами у нее вставало бледное девичье лицо, искаженное в немом ужасе.

Майра едва могла дышать. От бега в груди жгло, дыхание сбилось, и она задыхалась, слова булькали где-то в горле.

— Черновик, — смогла выдохнуть она, утирая катящийся по лицу пот. — Там был черновик. И девушка!

Она заглянула в проем между магазинов, но там было темно и тихо, ни единого следа беглянки или черновика.

Орфей удивленно моргнул:

— Черновик? Здесь, в Заветном? Я не видел их лет двадцать — любое производство должно быть одобрено Шабашем, но… Только ее здесь не хватало!

Майра, все еще хватающая ртом воздух, завертела головой.

— Кого? Девушки?

— Наш юный друг настолько рад меня видеть, что даже не способен произнести моего имени. Здравствуй, милая.

Саломея, благоухающая и цветущая, плыла к ним по улице, помахивая пелериной, а ее острые каблуки чиркали об мостовую, высекая бирюзовые и белые искры. Орфей скрипнул зубами, как будто только осознал, что сбежать уже не удастся — Саломея отрезала им путь к выходу, зажав в углу, и им осталось только следить за тем, как она неумолимо приближается.

— Я как раз собиралась направить тебе весточку, душа моя. Нужна твоя помощь.

Она прижалась холодными губами к щеке Майры оставляя смазанный отпечаток губной помады. Та украдкой стерла его рукавом, предвкушая словесный поединок. Орфей щурился недобро, прикусывая губу, но упрямо молчал, как будто любое сказанное слово могло обернуться против него.

— Не возражаешь, если я украду у тебя спутницу? — сладко-сладко пропела Саломея, обращаясь к Орфею. Ее широкополая шляпа — обязательный атрибут Верховной — откидывала на вечно юное лицо ведьмы тень, и Майра сглотнула. Правая сторона, утопающая в темноте, померещилась черной и морщинистой, как гнилое яблоко.

— Тебе действительно нужно мое разрешение? — Орфей пожал плечами, напуская на себя вид равнодушный и холодный. Снова взглянул на телефон — очевидно, заказанная им машина ожидала пассажиров у багетной мастерской.

— Нет, мне не требуется согласие мальчишки, который слишком много о себе возомнил, — Саломея выпрямилась во весь рост, отчего казалось, что на Орфея она смотрела сверху вниз. — Я просто пыталась быть вежливой. Жаль, что ты усложняешь мне задачу.

Между ними сверкали искры, которые Майра ощущала всем своим нутром. Интуиция приказывала ей бежать, немедленно, пока Орфей не сболтнул что-нибудь еще, но даже если Саломея спрашивала, в руку Майры она вцепилась так крепко, что стало ясно — не отпустит, пока своего не добьется.

И Орфей сдался без боя. Бросил “я свяжусь с тобой, когда понадобишься” и пружинящей походкой преодолел барьер, разделявший Темную Столицу от Заветного.

— Совсем не изменился, все такой же избалованный мальчишка, — произнесла Саломея пренебрежительно, потянув Майра обратно, к магазинам. — Очень жаль.

Мелькали перед глазами вывески, сливающиеся в одно разноцветное пятно, фигуры магов и чародеек, разодетых в диковинные наряды, с затейливыми головными уборами и разномастными фамильярами. Фамильяр Саломеи тоже бродил где-то поблизости — Майра краем уха слышала его рев, а на белом покрывале мокрого снега из ниоткуда появлялись цепочки следов. А еще были взгляды. Оценивающие, пронзительные, — от них некуда было спрятаться, и даже присутствие Саломеи не помогало. Чародеи кланялись ей или взмахивали ладонью, приветствуя, но на пожирательницу снов смотрели пристально и сурово.

Майра тихонько вздохнула — без Орфея рядом, Заветный из неприветливого стал откровенно враждебным. И Саломея не могла этого исправить.

***

— …я посмотрела ему в глаза и решила, что если мне и нужен мужчина, с которым я смогла бы прожить всю свою жизнь, то пускай это будет он. Нет, извините, это не подходит. Принесите следующее.

На тридцать седьмом платье было слишком много кристаллов. Они впитывали пронзительный свет хрустальных люстр в свадебном салоне и сверкали так, что слепило глаза.

— Не в моем вкусе, — презрительно отозвалась Саломея, раздирая пальцами крепкую шнуровку. Майра только тихонечко вздохнула, поудобнее устраиваясь в мягком кресле.

Эта пытка длилась уже добрых три часа. Саломея примеряла платье за платьем, наряд за нарядом, и в каждом находила изъян.

— Я выхожу замуж в первый и последний раз, — отвечала ведьма на незаданный вопрос, отвергая очередной шедевр из шелка и кружев. — Не могу допустить, чтобы в этот день я выглядела как человек с полным отсутствием вкуса.

Хозяйка свадебного салона сбилась с ног, пытаясь угодить Верховной. Платья создавались на глазах у Майра — и каждое из них пылало магией, сбивая дыхание, отзываясь смутной головной болью.

— Разве ты не можешь создать платье сама? — брякнула она, не подумав, и Саломея метнула на нее взгляд, острый как шпилька. Но почти тут же ведьма смягчилась.

— Милая, наивная Майра. Ты ведь ничего не знаешь о магическом браке, верно?

Это напоминало начало долгой, нудной лекции, в результате которой Майра будет умолять Саломею остановиться. Однако Верховная была права — познания ее о волшебстве были поверхностными, мозаичными, больше походившими на то, как ребенок представляет себе устройство мира вокруг себя — в общих чертах и с чужих слов.

Намного больше Майра знала про нежить — и монстров.

— Почему ты решила выйти за него? Просто взглянула ему в глаза и все, готово?

Майра никак не могла взять в толк. Саломея, что дорожила свободой больше, чем даром, внезапно решилась обзавестись спутником жизни? Смахивало на не смешной, дурацкий розыгрыш, зашедший слишком далеко — выбор подвенечного платья не входил в планы Майры на сегодняшний вечер.

Но было чему удивляться. Рассказ ведьмы о знакомстве с будущим мужем изобиловал романтическими подробностями, которые были совсем не в ее натуре. Каким был закат, горевший над крышами, где прошло их первое свидание. Какое вино заказал жених и что он говорил. Как нежно держал Саломею за руку, пока над Колизеем догорал жаркий июль.

А затем все встало на свои места.

— О, он невероятно могущественен, — ведьма хихикнула как девчонка, алея щеками. Румянец сполз на шею и раскрасил ключицы. — Рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

Теперь желание Саломеи заключить брак обрело хоть какой-то смысл. Майра в глубине души тоже хотела бы найти кого-нибудь, кто будет внушать ей покой и умиротворение. Пока таких персонажей днем с огнем было не сыскать.

Саломею отвлекла хозяйка — принесла еще одно платье. Шелк скользнул по плечам, затянулись нити корсета, а пышная юбка с тихим шорохом осела у ног. Саломея замерла перед зеркальной стеной, разглядывая каждую деталь.

— Ты такая красивая, — шепнула Майра, потерявшая голос от восторга. Платье, расшитое рунами и заклинаниями, блистало ярче новогодней гирлянды, так ослепительно, что на глаза наворачивались слезы.

— Вот оно, — Саломея погладила вышивку кончиками пальцев, пропустила между пальцев складки шелка, а затем улыбнулась. — Я возьму его!

Хозяйка лавки, не веря своему счастью, торопливо озвучивала цену, выбирала дату на подгон платья по фигуре, и когда основные моменты были улажены, Саломея обернулась к Майре.

— Не грусти, малышка. Однажды ты тоже пойдешь под венец, и я надеюсь, ты разрешишь мне выбрать для тебя наряд.

Во рту стало горько, Майра помрачнела.

— Даже если я выживу, стать чьей-либо женой мне не суждено. Кто захочет жениться на монстре?

Но ее тихий голос без следа поглотила внезапная тишина — свирепая и угрожающая. Да и обстановка изменилась, а в ушах шумело — второй раз за этот день Майру без согласия магически переместили в другое место. Соль сделала это мягче, а Саломея… Саломея просто выдернула ее из кресла, перенося как игрушку, по своему желанию.

— Прости, — ведьма совсем не раскаивалась. — Время поджимало.

— Где мы? — выдохнула Майра хрипло, облизывая пересохшие губы и забывая о чем они говорили раньше.

— Это древнее капище, — пояснила Саломея, стоявшая посреди поляны. В ее ладонях плавал лепесток голубого огня, откидывающий тусклый свет на три шага кругом. Но толку от этого было немного.

Вокруг поляны сомкнул ветви дремучий лес, такой густой, что деревья переплетались друг с другом, наполовину утопая в густом снегу. Над головой не было ничего кроме черного, бархатного неба, но не так-то просто было избавиться от мысли, что за ними наблюдают. Кто-то, чье существование не могло быть осознано крохотным человеческим разумом. Майра даже уловила очертания лиц, проступающих из глухой ночи, но тут же отмахнулась от этой мысли.

— И что мы здесь делаем?

После света и блеска свадебного салона, лес казался еще темнее. Где-то в чаще заухал филин, но крик его резко оборвался, и все снова смолкло.

— Оно последнее в здешних лесах. Дальше на севере их больше, но к ним тяжело пробраться. И не безопасно.

Саломея сомкнула ладони, и огонь разросся — поднялся вверх завитками, озаряя прогалину голубым и салатовым. Посветлело, но сумрак в чаще, куда огонь не доставал, стал только гуще.

Майра затаила дыхание — лица, что мерещились ей, оказались реальными. По краю поляны, на равном удалении друг от друга, кто-то поместил тринадцать деревянных истуканов.

Позеленевшие от времени плоские лица с молчаливым неодобрением взирали на нее, как будто ждали момента разомкнуть деревянные уста, запечатанные так давно, что они и сами уже не помнили, что когда-то могли говорить.

— Жутковатое местечко, — Майра поежилась, обхватывая себя руками, чтобы согреться. Мороз крепчал, в глубине чащи ворчливо запела вьюга.

Лес утопал в сугробах, но здесь, на поляне, под ногами хлюпала грязь, словно снег падал и тут же таял, не успевая улечься. Что же там было похоронено, под землей?

Ведьма присела на появившийся из небытия стул с высокой спинкой и закурила. Дымок отрывался от алевшего кончика сигареты, складываясь в руны Старой Школы. Она либо творила магию, либо просто развлекалась, убивая время.

— Сделай мне одолжение, — ласково попросила она, взмахивая рукой. — Возьми лопату и копай вот здесь.

Указанное место обнаружилось между третьим и четвертым идолом, лопата, которой еще минуту назад не было и впомине, — рядом. Майра нерешительно взялась за черенок, вжала ботинок в наступ. Лезвие вошло в землю только на половину, кроша заиндевевшие комья грязи. Идолы неодобрительно взирали на нее сверху вниз.

— И зачем все это нужно? — спросила Майра, когда остановилась передохнуть. Руки болели, мышцы противно жгло с непривычки, и под капюшоном выступил пот. Нет, этот вечер она точно планировала провести не так.

— Во время церемонии, на которой наши силы станут единым целым, мы с будущим супругом должны обменяться Дарами, — будничным тоном сказала Саломея, как будто они сидели в лавке у камина или на диване в гостиной. Последнее слово она произнесла выделила особенно, как будто у него был особенный, сакральный смысл.

— Подарок?

Верховная кивнула, поправляя сбившуюся на затылок шляпу. Вид у нее был слегка запыхавшийся, утомленный, и Майра не впервые уже задумалась — сколько усилий тратят ведьмы и чародеи, чтобы творить магию? Чем они ее питают?

Орфей колдовал легко, как дышал, волшебство искрило в каждом его движении — легко и беззаботно — точно он вел по воздуху гусиным пером. Заклинания Саломеи оставляли на кончике привкус гари, имели вес золотого слитка.

— Вроде того, — подтвердила она, стряхивая пепел под ноги, где он быстро и без следа растаял в грязи. — Что-нибудь особенное. Что-то, от чего его сердце забьется чаще.

Майра промычала что-то невнятное, методично работая лопатой. Грязь хлюпала под ногами, вылетела в стороны брызгами, но затем лезвие наткнулось на что-то металлическое, громко звякнув. Майра подняла глаза, ожидая инструкций.

— Вот оно! — выдохнула Саломея, вылетая из своего кресла, как громадная ворона. Сходства с птицей ей придавали огромные блестящие глаза и широкие рукава старомодного платья. — Достань его.

Без лишних вопросов Майра опустилась на колени, разрывая землю руками. Испачкаться было не страшно, особенно теперь, когда в голосе Саломеи прорезались властные нотки, от которых хотелось вжать голову в плечи и следовать любому ее приказу.

В вырытой яме, под зеленым огнем тускло блестел металл. Майра ухватилась за выступающую часть, потянула на себя, но поляна не желала расставаться со своим сокровищем.

Снова пришлось рыть — отказаться Майра не могла. Саломее ничего не стоило ее принудить — словами или магией, ведь сама ведьма не желала пачкать руки. Да и взяла ее в лес не просто так. Ведьма нависала над ней, как коршун, пронизывающим взглядом следя за каждым движением, за каждой горстью земли.

Майра рыла до тех пор, пока в небе, проливая свет в прорехе густых вьюжных облаков, не мелькнула первая звезда. А затем выпрямилась, держа в руках будущий Дар супругу Саломеи.

Таинственный предмет оказался клинком — небольшим, всего в ладонь длиной. Рукоять украшали три рубина, сверкавшие даже сквозь слой облепившей их грязи. Майра не долго полюбовалась на темное серебро и драгоценные камни, а потом протянула клинок Саломее.

— Надеюсь, твоему жениху понра….

Ведьма отшатнулась, захрипев. Все ее тело болезненно напряглось, над верхней губой выступил холодный пот.

— С ума сошла?! — шепотом произнесла она, не сводя глаз с клинка. — Ты едва меня не убила!

Убила? Майра опустила взгляд — клинок был повернут лезвием ей в живот, Саломее предлагалось взяться за рукоять. Никакой угрозы, неужели поляна, идолы или само оружие могли вызвать галлюцинации? Привиделось ли ведьме, что Майра собирается вонзить нож ей в сердце?

Отдышавшись, Саломея аккуратно отступила, не сводя настороженных глаз с Дара.

— Неприрученный артефакт, особенно древний и упрямый, одним касанием может убить любую ведьму, если связи не налажены, — угрюмо буркнула она, пытаясь отдышаться. — И если бы ты…

Саломея замолчала, махнув рукой, но Майра почувствовала, как в животе ворочается что-то холодное и колючее.

Если бы она вложила клинок в руки Саломеи, то их вылазка на капище закончилась бы печально. Она бы не только лишила ведьму жизни, но и сама никогда не смогла найти выход из леса.

Картина того, как она сама долгие годы бродит по дремучему лесу, пытаясь выйти к людям и не замерзнуть, преследовала Майру по пути домой.

***

Когда они вернулись через портал — Саломея с прямой, как жердь, спиной, Майра — кубарем, — крыльцо Лавки Чудес утопало в тенях. День промелькнул так быстро, что Майра почти не удивилась, обнаружив над Столицей то же небо, черное и мягкое. Звезд видно не было.

— Если бы я была чуть моложе, то непременно бы расстрогалась, — внезапно сказала Саломея, посмеиваясь. — Но я слишком стара.

Это был первый раз, когда ведьма упоминала свой истинный возраст, да еще не в ироничном ключе. А причина обнаружилась очень быстро.

На ступенях, ведущих к двери с золотым треугольником, замерла парочка, шепчущаяся и хихикающая. В сумерках Майра различила только остроконечную шляпу, определенно принадлежавшую Леде — без нее чародейка не покидала лавки. И очень знакомые рыжие вихры — рядом.

Склонившись друг к другу, парочка изучала какой-то из узоров, нанесенный на запястье Луки. Татуировка нежно светилась в полумраке, отсветы плясали на их лицах, которые с каждой секундой были все ближе к другу. Если Майра что-то и понимала в человеческих отношениях, то эти двое на пути к своему первому…

— Никаких поцелуев у меня на глазах, — гаркнула Саломея, взмахивая рукой, и Луку с Ледой отшвырнуло друг от друга порывом ветра. Миниатюрный смерч, созданный ведьмой, вцепился в рукав Луки, стаскивая его прочь с крыльца.

Леда вспыхнула, зажимая рот рукой, и сбежала — нырнула в лавку, хлопнув дверью и оставив Луку одного разбираться с последствиями. Майра ее не винила — если кто-то хоть раз становился целью насмешек Саломеи, запоминал это на всю жизнь.

— Верховная, — Лука поклонился, не переставая улыбаться. Саломея больше не внушала ему страха, только безграничное уважение — поклон был глубокий, как полагалось у Старшей Школы кланяться кому-то, кто намного выше тебя по статусу.

— Лука, — сухо отозвалась Саломея, смеряя его взглядом. — Рада снова тебя видеть.

Чародей пропустил мимо ушей откровенную ложь. Закивал, как китайский болванчик, зачем-то взглянул на свой хронометр. На циферблате без конца по кругу бежали стрелки, ни на миг не останавливаясь, но устройство показывало что угодно, только не время.

— В последнее время мы видимся все чаще, — небрежно заметил он, и Саломея поджала губы. Прохладный ночной воздух стал еще холоднее.

Майра сделала аккуратный шаг назад. Саломея уже переплела пальцы между собой, по ее длинным ногтям запрыгали колкие искры.

Маги непредсказуемы. Старшая Школа славилась тем, что оскорбление — завуалированное или прямое — смывалось только кровью. Майра не застала то время, когда дуэли вспыхивали повсеместно, но Бай рассказывал, что порой в Темном Тотализаторе предлагали сделать ставку на того или иного чародея, если назревала драка — по любому, даже самому мелочному, поводу.

И лишь когда Шабаш вмешался, заставив всех дуэлянтов регистрировать намеченные состязания, в Столице стало спокойнее.

Но что, если Саломея и Лука схлестнутся сейчас? Полностью дуэли не мог запретить даже Шабаш, но к ее облегчению, у чародеев были другие планы.

Лука снова поклонился. Переломился в пояснице, уткнувшись взглядом в асфальт. На момент показалось, что он принесет извинения, что прозвучал нахально, и попросит дозволения ухаживать за ее ученицей, но Лука смог удивить.

— Не смею задерживать Верховную, — он усмехнулся, засовывая руки в карманы пальто цвета кофе с молоком. — Рад видеть и тебя, Майра. Снова.

Она только кивнула, следуя за Саломеей в лавку. Клинок, спрятанный в кармане, нагрелся и тихо гудел.

— Пойдем, — велела Саломея, швыряя шляпу на кофейный столик. По ее плечам, по спине рассыпались серебристо-серые локоны, жесткие, как лошадиная грива. — Надо запереть клинок, пока он не наворотил дел.

Чуть позже, когда нож был помещен в хрустальный куб размером с доисторический телевизор с выпуклым кинескопом, стало ясно, что артефакту это по вкусу не пришлось. Он пытался бороться — стекло звенело, когда клинок подбрасывало вверх, на стены куба, но материал, из которого была изготовлена клетка, был непроницаем.

— Вот и все, — с удовлетворенной улыбкой пробормотала ведьма. — Готово.

Через полчаса Майра была свободна от бремени артефакта и от внимания Саломеи. Ведьма, зевнув, удалилась по лестнице наверх, в свою квартиру над лавкой, которую она делила с Ледой и фамилиаром, пробормотав что-то о том, что надо бы принять ванну с шалфеем и ромашкой, чтобы очиститься от скверной энергии клинка.

Ее ученицы нигде не было видно. Майра пожала плечами, оглядывая мраморный прилавок — пустой, и крепко запертую дверь в кладовые. Пускай прячется, подумала она, продвигаясь между витрин к выходу. Рано или поздно ей придется показаться на глаза.

А на улице ее ждал Лука. Прислонившись к кованной ограде, он лениво следил за стрелками хронометра и беззвучно шевелил губами, словно что-то считал.

— Я тебя провожу, — сказал он, не поднимая глаз. — До метро.

— Не стоило утруждаться, — она покачала головой. — Дойду сама.

Майра и думать не хотела, что будет, если кто-то из ее друзей — Бай или Аврора — увидят ее, прогуливающейся под ручку с чародеем. А что будет с ним? Ее репутации и так грош цена, что взять с монстра, а Лука…

Лука уже шел рядом, мурлыча себе под нос прилипчивую песенку, что третий месяц доносилась из каждого утюга. Что-то приторно-сладкое, про любовь, что способна согреть даже в самую лютую зимнюю стужу.

Словно в ответ на призыв — а может, чародей и правда превратил шлягер в заклинание? — с неба посыпал снег.

Лука откашлялся, подбирая слова, и Майра зашипела, приложив палец к губам. Указала глазами на лавку, которая еще была в зоне видимости и переливалась огнями, приманивая покупателей Темной Столицы — почти полночь, самое время для шоппинга. Она не знала наверняка, но догадывалась, что Саломея могла повесить на всех улицах, что вели к ее магазину, прослушивающие заклинания. Иначе как она оказывалась в курсе всех сплетен и событий, что происходили в Столице, когда сама не появлялась здесь много лет?

— Благодарю тебя за совет, — сказал он, когда они подобрались к улице, до которой длинные руки Саломеи не могли дотянуться. — Леда хорошо провела время.

— Ее глаза…

— Зрение восстановилось быстрее, чем мы рассчитывали, — Лука мягко улыбнулся, ловя пальцами крупные снежинки, танцующие в воздухе. К утру на Столицу обрушится настоящая метель — ее грузная поступь уже ощущалась над городом, но пока на улицах было сухо и морозно.

— Теперь она не пытается убегать, когда видит тебя? — Майра пыталась пошутить, но светлое лицо Луки в обрамлении рыжих локонов, стало мрачнее грозовой тучи. — Извини.

Чародей махнул рукой, спугнув десяток-другой снежных хлопьев.

— Ерунда, я слышал вещи и похуже.

В молчании они дошли до метро. Часы, висевшие над входом, показывали без четверти двенадцать — если Майра поторопится, вполне может успеть на свой поезд. Перекусит и наберется сил перед возвращением домой или в Логово.

Но у стеклянных дверей они были не одни.

— Какие же они тошнотворные, — понизив голос, сказал Лука, указывая пальцем на сквер рядом, где в молочно-белом свете фонарей торчали корявые ветви тополей и акаций. Майра скользнула взглядом по ним — обычный парк. Десяток скамеек, несколько урн, совершенно ничего примечательного — таких в Столице тысячи.

— Даже для Старшей школы мерзость, а мы не очень разборчивые, если говорить начистоту, — Лука и не думал униматься, пыхтел и бурлил недовольством.

— Чем тебе деревья и лавочки не угодили? — Майра хмыкнула, но смешок оборвался, когда она увидела то, что Лука заметил намного раньше.

Черновик.

Он ковылял по скверу, хромая на обе ноги. Круглые фонари из белого стекла манили его, как мотылька манит открытый огонь. Он застывал у каждого из них, запрокинув голову, таращился несколько бесконечно долгих минут, а затем шел дальше — к следующему.

— Почему никто не обращает на него внимания? — с досадой сказала Майра. Черновик, будучи очень материальным для чародея и пожирательницы снов, как будто вовсе и не существовал для смертных.

Мимо чудовища, подпрыгивая на кусачем морозе, пронеслась стайка подростков. Мелькнули яркие куртки, голые щиколотки и широкие улыбки, но черновик проводил их пустым взглядом и сразу же отвернулся. Обычные люди не представляли для чудовища интереса.

— Для смертных он выглядит обычным выпивохой, вот они и игнорируют его, — произнес Лука задумчиво, почесав затылок. — И что теперь с ним делать?

Майра понимала сомнения чародея. Оставить его так, на улице? Но никто не знает, кто и для каких целей вообще создает этих чудовищных пародий на человека. Образ девушки, убегающей со всех ног от черновика, еще был слишком свеж в памяти.

Уничтожить? Заговорить с ним?

Но Лука уже принял решение — выдохнул и поднял руки. Закапала, скользя по пальцам, магия — жидкий огонь небесно-голубого цвета. Магия забурлила, принимая форму оружия. Лука прицелился, натянув тетиву.

И — выстрел.

Черновик не издал ни звука, когда стрела из магии пронзила место, где у обычных людей находится сердце. Только опустил голову, с удивлением вытаращился на оперение, торчавшее из вороха тряпок на его груди. А потом просто развалился. Куски мокрой глины падали на асфальт с мерзейшим звуком и таяли, смешиваясь с тонкой прослойкой свежего снега.

Майра хватала ртом воздух — как же это пугает! Одно легкое движение, и ничего не осталось. Что же останется от нее, если…

Лука вздохнул. Его татуировки светились, заполняя узоры магией. То ли восполнялось то, что было потрачено, то ли медленно успокаивалась встревоженная аура.

— Будь осторожна, — произнес он, положив руку ей на плечо. Тяжесть и тепло его ладони вселяли в Майра странный покой. — У меня дурное предчувствие. В этом городе происходит что-то не то.