Группа Векслера

Глава 5. Лесино подворье

Обойдя усадьбу, Векслер наконец дошел до поворота забора и за ним сразу наткнулся на въездные ворота заднего двора. Они, конечно, уступали центральным, будучи поуже и без крыши, однако так же массивно покоились на трех крепких столбах с отдельной калиткой слева.

Здесь мимо подворья шла еще одна укатанная грунтовка, параллельная гравийке у центрального входа. От нее к воротам тянулась выложенная жужалкой дорожка с отчетливо отпечатанным мотоциклетным протектором.

Осмотрев ворота, старший группы приметил высверленную коловоротом круглую дырочку чуть выше уровня глаз майора. Но, встав на цыпочки и заглянув в отверстие, он увидел лишь дерево закрывающей обзор задвижки. Постояв несколько секунд и оценив диспозицию, оперативник, стараясь не хрустеть, отошел на десять шагов и встал за одним из широченных орехов, высаженных с обеих сторон у въезда в усадьбу.

Услышав во дворе голос напарника, но даже не разобрав слов, Векслер тем не менее достал свой «штайер», а когда в доме раздались первые выстрелы — взвел курок. За все время перестрелки он несколько раз порывался кинуться вперед, но лишь протяжно выдыхал, останавливая себя.

Вдруг в какое-то мгновение майор учуял шорох и, поняв, что это задвижка, замер. Он буквально ощущал кожей, как кто-то рассматривает подходы к участку. Вскоре раздался звук хорошо смазанных петель — это открывались ворота. Пару раз заскрипел штыб, и по обе стороны невидимого барьера между опером и бандитами вновь все притихло.

Вскоре милиционер узнал звук катящихся колес. Он чуть отстранился от своего ореха, и в этот момент в зону видимости выкатился мотоцикл с коляской, энергично толкаемый за руль молодым мужчиной в солдатской гимнастерке. Он как раз заворачивал в противоположную от майора сторону, и Векслер, ни на мгновение не задумываясь, открыл огонь. Первая пуля, угодив в область лопатки, выгнула мотоциклиста дугой, а вторая разнесла всю правую часть свода черепа.

От ворот прогремел картечный дуплет. Заряд просвистел совсем рядом с майором, но несколько дробин все же угодили ему в правую ногу. Оперативник, со свистом втянув в себя воздух, тут же выстрелил в ответ. Высокий, совершено седой дед, успевший переломить обрез горизонталки, сложился пополам и с сиплым стоном нырнул куда-то за ворота.

Векслер, словно птица с подбитым крылом, далеко отставив левую руку и глубоко припадая на вновь травмированную ногу, доковылял до ворот и осторожно заглянул во двор. Раненый старик, не выпуская обреза, уже заползал в угловой сарайчик справа. Оперативник поднял пистолет и прицельно всадил ему тяжелую «маслину» точно меж лопаток. Деда скорежило, он часто и мелко-мелко забился всем телом.

От ближайшего флигеля по воротам стегнула автоматная очередь, и Векслер, вновь задохнувшись от боли, сполз на землю за створ калитки.

Подхватив Дробота, капитан, каким-то чудом не переломав ног, стащил его с крыльца. Из дома раздался глухой рык, громкий вопль и грохот падающего тела. Следом выстрел ТТ оборвал хрип Фроси, и буквально через несколько секунд, выбив шибку веранды, пистолет Культи ударил по милиционерам. В ответ Владлен разок прошелся по окнам веранды и дал несколько коротких очередей в створ дверей над крыльцом.

Когда на заднем дворе в первый раз рявкнул «штайер» майора, Туманов уже подтаскивал слабеющего на глазах участкового к воротам. Первая автоматная очередь враз «потушила» пистолет старшего группы, следующие ударили уже по оперативникам у центрального входа.

Владлен, коротко огрызнувшись из ППШ, нырнул за моторный отсек своей машины, а Туманов успел протащить капитана к ближайшему ореху в пяти-семи шагах правее. Уложив участкового за ствол дерева, он занялся перезарядкой нагана потерявшего сознание товарища.

Из дома донесся топот громыхающих по настилу сапог — кто-то ломился в сторону перестрелки. Оперативник понял, насколько неудобная у него позиция. Справа из-за мощного ствола он видел только уходящий в небо забор и часть крыши с чердачным окном, а слева — ворота и машину с присевшим за ней сержантом, но никак не двор и все там происходящее.

Услышав топот сапог, водитель успел лишь поднять голову, как сверху загрохотало, из открытого чердачного окна выдуло полуметровый сноп оранжевого пламени, а пулеметная очередь немецкого MG-42 буквально разорвала капот автомобиля и присевшего за ним Владлена. Вторым заходом «машиненгевер» врезал по забору и стволу ореха, но дерево не пробил и не попал по торчащим из-за него ногам Дробота.

Капитан затащил товарища под ствол и замер — на крыльце послышался характерный стук протеза. Культя старался идти неслышно, но предательское «тук... тук... тук...» выдавало его с головой. Пулемет коротко прорычал еще раз, потом другой. С ореха летели крупные шматы древесины и щепа коры, а сам он содрогался от корней и до ветвей макушки.

Услышав глухой хруст протеза по утрамбованному гравию двора, Туманов набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание. Присев, он выглянул из-за ореха с правой, невидимой с чердака стороны. Скрип раздался уже у самых ворот. Капитан лег плашмя на Дробота и наклонил голову к земле. За правой стойкой ворот виднелся каблук ялового сапога Попытченко. Капитан, не вставая, прицелился и два раза выстрелил сквозь забор в предполагаемый уровень поясницы калеки. Первым упал костыль, следом осело тело. Вновь ударил пулемет, метя в правую часть ствола.

Туманов вскочил, высунул руку и три раза подряд неприцельно выстрелил из нагана в сторону чердака из-за левой стороны ореха. И тут же, сместившись и присев, два раз всадил из ТТ с правой руки, целя сквозь забор в уровень нижнего края чердачного окна. Пару раз перенеся огонь, пулемет наконец-то оборвал длинную очередь. Послышался лязг затвора. Капитан, вскочив, выронил наган и рванулся к сержанту. Проскакивая мимо ворот, он, практически не целясь, ударил из ТТ по пытающемуся подняться Попытченко. А затем, подхватив ППШ убитого водителя, влетел в мертвую зону под домом.

Туманов крутил в руках автомат — пули пробили кожух и диск магазина. Вдруг, замерев под стеной, он с удивлением заметил колонну машин, спускающуюся к ним по улице.

Впереди шел бронеавтомобиль, метрах в ста от него тарахтели несколько мотоциклов с бойцами в синих фуражках, следом покачивала бортами армейская трехтонка с солдатами. На чердаке ожил «машиненгевер» и длинно ударил по БА-64. Броневик встал, и «дегтярев» бронебашни стал методично рвать крышу дома Попытченко. С нее кусками полетела терракотовая черепица. MG-42 враз заткнулся и больше не подавал признаков жизни.

Солдаты спешились, а три мотоцикла под прикрытием броневичка проскочили к усадьбе.

— Ты там цел, Туманов?! — закричал подбежавший к ореху побагровевший Сретенский в кителе и спортивных штанах.

— В норме! Дробота выносите, пока он дуба не врезал.

— Где Векслер?

— Держит тыл усадьбы...

— Живой?!

— Не знаю!

Под стенку к Туманову подскочил армейский майор с автоматом Судаева в руках.

— Что тут у вас, опер?!

— Полицаи, похоже...

— Да?! — искренне удивился офицер. — Где еще ваши?

— Кинолог в доме. Убит вместе с собакой. Наш...

— Это я понял... — перебил его майор. — Старшина, бери отделение и вместе с капитаном заходите сзади, там еще один мент, возможно, жив, — отдал он приказание командиру отделения, занявшему позицию за подъехавшим бронеавтомобилем.

— Старлей! — кинул майор офицеру со взводом у начала забора. — Формируй штурмовые группы — тут полицаи нас заждались...

Милиционеры Сретенского вынесли участкового и с ним на руках бегом помчали в сторону грузовика.

У поворота забора оперативник жестом остановил солдат и отрывисто крикнул:

— Векслер!

— Жду! — послышалось совсем рядом, и буквально через секунду: — Двигай!

Туманов вывалился из-за угла, за ним цепочкой проскочили армейцы. Майор, широко раскинув ноги, занимал позицию у левого столба калитки и держал под прицелом задний двор. Правую ногу выше колена стягивал брючный ремень.

— Что там, Никита, перемирие? — посмотрев на разворачивавшихся в цепь солдат, спросил он бледными губами.

— Перезаряжают...

Капитан, закинув руку Евгения Павловича себе на плечо и подхватив того левой, буквально перенес на руках свистящего от боли напарника на лавочку у палисадника метрах в двадцати левее ворот.

— Узлов, Влад, Фрося... — Туманов замолчал. — Дробот ранен, уже эвакуировали, но... Не знаю, короче...

Внимательно посмотрев на него, старший группы не спеша нажал кнопку выброса патронов, накрыв ладошкой, поймал вылетевшие из «штайера» три «маслины», положил их в боковой карман пиджака и достал оттуда полную обойму. Аккуратно поставив затвор на рычаг задержки, вставил ее в пазы, догнал большим пальцем патроны во внутренний магазин и спустил затвор. Тот, лязгнув, загнал патрон в патронник, оставив курок на боевом взводе.

— Закончить надо по-любому, дружище, — помолчав, сказал Векслер.

Со двора раздался грохот рухнувших под колесами бронеавтомобиля ворот. Следом БА-64 щедро прошелся из пулеметной башенки по чердачному срезу, окнам дома и веранды. Несколько групп пехоты рывком подлетели к высокому цоколю, и в выбитые окна полетели гранаты. Солдаты отхлынули. Дом гулко подпрыгнул и сложился крышей вовнутрь. Обвалившиеся местами беленные известью стены брызнули кусками мергеля и глины, обнажив сетку дранки крест-накрест. Буквально через минуту, взлетев, осели флигель и центральный сарай.

В палисаднике раздался треск ломаемой сирени — через кусты продирался мужик в замызганной кровью вышитой рубахе навыпуск. Пистолеты Векслера и Туманова в унисон «гавкнули» по три раза, автомат бандита с торчащим справа магазином полетел на улицу, а сам он со всего маха насадился грудью и подмышкой на столбы плетеного забора палисадника. Пытаясь сняться с кольев, мужчина хрипел, захлебываясь кровью, и сучил ногами, скользя рукой по ивовой изгороди.

— Отставить! — резко осадил майор двинувшегося было к раненому солдата. — Пусть так подыхает... — И, проследив взгляд напарника, кивнул на автомат преступника: — Говорил же, «бергман»!

Проводив глазами машину медиков, Туманов прошел во двор.

В центре, аккурат меж руинами дома и чуть чадящими развалинами флигеля, по всему двору разлетелись кольца и куски копченой колбасы, выброшенные взрывом из сарая.

Солдаты стаскивали в рядочек под забор убитых бандитов. Тут же на расстеленной простыне складировали их оружие.

Накрытые покрывалами тела милиционеров и собаки были видны за пределами усадьбы, на дороге, где суетились у двух мотоциклов оперативники Плакиды.

Сам старший оперуполномоченный стоял возле армейского майора в центре двора, вытирая платочком сияющую на солнце лысину, и смотрел на проходящего мимо Никиту Степановича.

— Где Сретенский? — спросил тот.

— Уехал давление мерить... — ответил старлей.

— Так как, капитан, доблестный оперсостав поделится с дружественными армейцами колбасой?! — поинтересовался военный.

— Она с человечиной, — на ходу бросил Туманов.

Тот скривил нижнюю губу.

— Так ты же говорил: полицаи.

— Цирроз гангрене не помеха...

Подойдя к шеренге вытянувшихся тел бандитов, капитан внимательно на них посмотрел. Седой дед, двое молодых мужчин, женщина лет тридцати, с ног до головы покрытая мукою, Культя с раздавленными броневиком ногами и протезом, часть ноги с порыжевшей от спекшейся крови парусиновой туфлей.

— Где бабка и гаденыш? — поинтересовался он у Плакиды.

— Старуха застряла башкой вниз, — ответил за старлея военный. — Дом в подвал сложился, быстро не достанем. И она там, и мелкий... Но тот — по частям, — добавил он.

— Кто из них Вадим Попытченко? — спросил Туманов у старлея.

Тот в ответ лишь пожал плечами и кликнул одного из участковых Дробота.

— Кто из них Вадим?

Подошедший лейтенант внимательно посмотрел на убитых и ответил:

— Да нет его тут...

— Точно?! — повернулся к нему капитан.

— Да, конечно. Я Вадько лично знаю... К нему никог...

— Еще тела есть? — перебил его Никита Степанович.

— Нет, — ответил за всех армейский офицер.

— Плакида, сколько у тебя людей и транспорта здесь?

— Да все практически, — ответил старлей. — Два мотоцикла, можем и третий завести... Дробота.

— Кто знает, где работает Вадим?!

— Так в депо... Водитель он там, — ответил каменнобродский лейтенант.

— По коням! — скомандовал Туманов и направился к воротам.

У собачьей будки он остановился. Обезумевший от страха кобелек, крупно дрожа, забился в самый дальний угол и тихонько поскуливал.

Капитан вытащил из кармана галифе «штайер» Векслера и с двух шагов, прямо сквозь доски, пристрелил его с первого раза.

— Ты что творишь?! — ошарашенно спросил проходящий мимо Плакида.

— Так надо, — ответил ему Туманов.

Милиционеры сели на два мотоцикла. Старлей на ходу забрал у одного из своих оперов ППШ с коробчатым магазином.

— Это что теперь — и свиней в расход пускать?! — глядя им вслед, удивленно спросил майор.

Два мотоцикла одновременно влетели в широкие ворота депо. Доехав до самых гаражей, они разделились: Туманов со старлеем и еще одним опером в цивильном кинулись к входу, трое других милиционеров мигом заблокировали всю шеренгу гаражных боксов.

— Попытченко?! — на бегу увлекая за собой вышедшего навстречу мастера, кинул Туманов.

Тот, рванувшись следом на ними, влетел в бокс, перешел на шаг и крикнул суетившимся под полуторкой водителям: «Вадько! Иди сюда, быстро!»

Один из шоферов вдруг пулей вылетел из гаражной ямы и, отшвырнув тряпку, стремглав кинулся к проему у противоположной стороны бокса. Оперативники ринулись за ним.

Захлопнув за собой дверь, тот задвинул засов и кинулся дальше вглубь раздевалок.

Капитан, два раза дико дернув за ручку, со второго выстрела вынес запор и первым рванулся вперед.

Влетев в раздевалку, оперативники едва успели пригнуться, когда три раза хлопнул пистолет. Пули, звонко рикошетя от железных шкафчиков, прошли мимо.

Вскочив на высокий подоконник, Попытченко успел уже на полкорпуса выбраться в распахнутое окно, но отпускать его никто не собирался. Туманов прицельно всадил ему пулю в зад, а Плакида для острастки дал еще длинную очередь над головой. Бандит, истошно завыв и схватившись за ягодицу, грохнулся под шкафчики. Упав, он перевернулся на спину, сел. И, продолжая орать, швырнул «горбатый маузер» прямо под ноги капитану.

Тот на мгновение остановился и, наступив на пистолетик ногой, отправил его, словно шайбу, по кафелю назад — прямо под бок уголовника. Тот замер, даже перестал выть и уперся взглядом в Туманова. Капитан поднял «штайер». Бандит все понял, заорал и закрылся двумя вытянутыми к милиционеру руками. Тяжелая пуля, пробив обе ладошки, снесла половину черепа, оставив болтаться на какой-то белесой сопле окровавленный, бесцветный глаз.

Когда милиционеры вернулись к усадьбе Попытченко, военных там уже не было. По руинам деловито перемещались эксперты-криминалисты областного управления МВД, стояли несколько представителей милицейского руководства, прокуратуры и гражданских властей.

Начальник городского ОВД и офицер в форме майора МГБ негромко переговаривались отдельно прямо перед шеренгой разложенных на земле тел. Увидев подчиненных, подполковник глянул на Туманова и перевел вопросительный взгляд на офицера напротив.

— Капитан, если подтвердится информация о расстреле сдававшегося преступника, пойдете под трибунал... — Майор пристально разглядывал капитана в упор.

— Он убит при задержании, оказал вооруженное сопротивление, — выдержав взгляд, спокойно ответил капитан.

— Та мы все стреляли, он же до последнего отбивался, — влез в разговор Плакида и, глянув на подполковника, внезапно осекся.

Майор выдержал паузу, потом протянул руку руководителю:

— До свидания, Петр Петрович. На связи... — И, козырнув остальным, направился к своей машине.

— Простите, товарищ подполковник... — негромко сказал Туманов.

— Плакида, сколько вас непосредственно брали Вадима Попытченко? — спросил начальник ГОВД.

— Трое, — ответил старлей.

— Так вы как-то переговорите между собой... Предварительно, перед сочинением рапортов... Дабы разнобоя в общем хоре не случилось. Некрасиво выйдет...

Помолчав, он перевел взгляд на капитана.

— Не ссы, Туманов. Циклоп циклопу, как говорится, глаз не высосет... — И, вновь повернув голову к телам, продолжил: — Видал, сколько красавцев собралось в одном логове?

Капитан подошел поближе.

— Старый упырь откопался, выходит?

— Не-е-е... — хмыкнул Петр Петрович. — Все значительно интересней... Дед, — он указал на труп седого старика, — это Бронислав... Бронислав, — поиграл милиционер ударением в имени, — Бронислав Станиславович Фобяк — родной брат Леси Станиславовны Попытченко. В девичестве, естественно, тоже Фобяк. Гарик и Вадим — это ее дети от брака с убитым немцами Попытченко-старшим. А вот эти двое — Лесь и Зорян Фобяки — дети Бронислава. И все трое — вахманы немецких шталагов на территории Западной Украины.

Начальник ГОВД выразительно посмотрел на капитана.

— Это еще не все. Самое удивительное, что по документам МГБ все трое проходят как погибшие. И лишь сегодня, когда подняли биографию старухи, — офицер кивнул на Упыриху, — все встало на свои места...

Петр Петрович еще раз серьезно посмотрел на капитана.

— Вот такой зверинец вы сегодня наглухо законопатили. И знаешь почему? Потому что сильные всегда бьют хитрых.