Грязная страсть

Глава 15

Ольга

Оливия сообщила о приходе Голдара. Его не было несколько дней. Мне нравилось то как мы с ним уживались. Мы хоть и жили вместе в моём жилблоке, но не надоедали друг другу каждый день из-за его регулярных отлучек в командировки, и ожидание его возвращения придавало пикантности нашим встречам. Руки задрожали от нетерпения, стоило мне услышать, кто пожаловал. Аранк! Как же я соскучилась.

Ни о какой работе и думать не могла. Закусив губу, пыталась сдержаться от улыбки.

Нет, не стоило показывать ему, как сильно я его ждала. Меня саму уже пугала эта странная одержимость им. Каждую ночь, лёжа в пустой кровати, мечтала о нём. Со мной подобное уже случалось. Юмио. Я тоже болела им, с трудом доживала до каждую встречу. Но Аранк не унжирец, а манаукец, и всё у нас происходило иначе.

Я встала из-за стола, как только дверь отъехала в сторону, явив мне моего сексуального манаукца, нёсшего в руках букет из бордовых роз. Чёрный костюм и бордовые розы, подвязанные алым бантом — моё сердце пропустило удар, сбиваясь с ритма. А ведь это не первый букет в моей жизни, так отчего на душе так сладко?

Шикарный, огромный букет живых цветов источал лёгкий аромат, который заполнял собой мой кабинет. Я же, еле сдерживая себя, приблизилась к Аранку, чтобы утонуть в его объятиях, повиснуть на шее и впиться поцелуем в мягкие губы.

Я, он и розы с пышными бутонами. Я целовала его так, словно не виделась с ним месяц. Нетерпение вырывалось из-под контроля. И всё хотелось послать к далёким звёздам.

У меня была грандиозная новость для Голдара. Точнее не особо грандиозная, но я была ужасно рада. Отстранившись, с трудом восстанавливая дыхание, я прошептала моему красноглазому любовнику:

— Нас с Джейкобом сегодня развели. На почту пришло официальное уведомление. Документы я скачала и теперь официально свободная женщина.

— Эй, — возмутился Аранк, хмуро сведя брови. — Ты моя фаворитка, а никакая там не свободная!

— Твоя, твоя, — не стала спорить, погладила лацканы пиджака, а затем ухватилась за галстук и начала его наматывать на кисть. — Я думаю, есть повод отпраздновать, — томно выдохнула я, кидая многозначительные взгляды.

Мой намёк он правильно расценил и заулыбался. Я притянула Аранка к себе для поцелуя. Он не был против, цветы полетели на диван, а я вверх на крепких мужских руках. Мой манаукец целовался самозабвенно, портя рукой мою причёску, неистово гладил руками тело, сминая одежду, а затем усадил на стол.

— Сейчас отметим или вечером? — сипло уточнил, жалостливо заглядывая в глаза, давая понять, что до вечера точно не доживёт, да и я, собственно, тоже.

— Сейчас. Вино в баре, — кивнула ему головой, а сама не выпускала галстук из руки, играла с его кончиком, млея от предвкушения того что сейчас будет.

Аранк поднялся, нашёл встроенную панель бара, разлил нам багряного вина в бокалы и вернулся к столу. Я указала взглядом ему на стул, сама тем временем нажала кнопку на интерактивной панели на столе и заблокировала дверь, чтобы нам никто не мешал, приняла из его рук вино, улыбаясь всё шире.

— За нас, — произнёс первый тост Голдар.

Я пригубила винный напиток, затем игриво поставила ногу Аранку на грудь, прямо на лацкан пиджака, чтобы не испачкать белоснежную рубашку и не причинить боли острым каблуком.

Манаукец хмыкнул, ловя меня в ловушку своих невероятных глаз, ласково обхватил икру и поцеловал коленку. Ткань юбки как раз едва скрывала мои бесстыжие коленки, которые так нравились ему, и я это знала.

Подалась вперёд, ухватившись за так понравившийся мне сегодня галстук, и притянула к себе Голдара, чтобы вновь поцеловать его, смешать вкус вина с его ароматом, потерять голову от хмельного сочетания. Его руки на моих бёдрах. Ткань юбки взлетела к самой талии, а я оседлала мужские колени.

— Сладкий, — прошептала в горячие уста.

Как я скучала по таким вот играм. Аранк быстро пристрастился к заигрываниям, уже не набрасывался, как оголодавший пилот дальних полётов. Хотя это мало что меняло. Секс с ним продолжал оставаться бурным, неистовым.

Я млела под широкими ладонями манаукца, юбка бесстыдно задралась, ажур чулков на миг заинтересовал пальцы Аранка, он, исследовав его, застонал, прижимая меня сильнее к каменному от возбуждения паху. Мой дикий, мой страстный, но внимательный мужчина осторожно, боясь причинить боль, сдерживал свою силу, сжимал ягодицы, чем заводил меня всё сильнее. И вот я уже на столе, суматошно помогаю расстегнуть брюки, пока распаковывается латексная защита. Затем опаляющий поцелуй, и мои ножки закинуты на широкие плечи. Аранк не сразу вторгается в меня, нет, играет, наблюдая за моим исступлением. Я вцепилась руками в край стола, шёпотом позвала его. Дважды повторять не потребовалось. Аранк сам еле сдерживался, он наваливается на меня, опрокидывая на стол спиной, целует и начинает двигаться, яростно, мощно, медленно. Чтобы я вспомнила его, чтобы привыкла, чтобы смогла вобрать в себя его всего. Дрожь волнами накатывала, и я стонала, молясь, чтобы Оливия не услышала, хотя какая мне разница, услышит или нет. Это мой кабинет, мой мужчина, моё желание.

Я зажмурилась, сильнее сжимая пальцы, когда толчки усилились. Наверное, царапины оставлю на столешнице, но как же хорошо, чудесно всё то, что творил со мной Аранк. Как же сладко он терзал мои губы, гладил по щеке, рассказывая как скучал.

— Хочу сильнее, — прервала я его поток признаний, поговорить можно и потом, сейчас в голове билась лишь одна мысль — оргазм.

Голадр перекинул мои ножки на одно плечо, ласково обнимая рукой, выпрямился и ускорил темп. Он постанывал, двигая бёдрами, запрокинув голову. Я видела, как набухали вены на его белокожей шее, как испарина покрывала виски. Он казался мне древним богом, что были изображены в номерах гостиницы “Олимп", такой же крупный, могучий, красивый. Мне нравилось то, что я творила с манаукцем, позволяя ему не сдерживать себя. Возбуждение и желание доставить любимому удовольствие волной накрывало сознание. Розовая пелена застилала глаза. Стоны сдержать было уже не в мочь, я содрогалась всем телом, оглушённая разрядкой, с трудом осознавая, что уже лежу на животе, и Аранк продолжает брать меня бурно, совсем жёстко.

Новая волна возбуждения подхватила на своих волнах, унося меня в пучину дикой страсти.

— Детка, — жаркий шёпот, полный нежности и ласки, проникал в самую душу. Он звал меня с собой, чтобы кончить одновременно, я старалась сдержать себя, но эта пытка была невыносимой. Мне было слишком хорошо, чтобы контролировать себя. Я сорвалась первой, но Аранк не отставал, он шумно кончил, крепко прижимая меня к столу, изливая всё, что накопил в разлуке.

А я лежала, с трудом дыша, рассматривала пол, журнальный столик, диван, усыпанный розами и улыбалась. Как-то всё у нас с Аранком неправильно.

Непристойно. Я же серьёзная бизнесвумен, а сексом занимаюсь в своём рабочем кабинете, прямо на столе. Какой ужас! Отчего же мне не стыдно, а смешно? Грязная страсть завладела мной, проникла в вены, и я от этого была счастлива.

Прикрыла глаза, Аранк ласково убрал взмокшие от пота локоны от лица, встревоженным голосом позвал:

— Детка, ты как? Я не сделал тебе больно?

— Знаешь, что я хочу? — прошептала, открыв глаза и внимательно вглядываясь в лицо любимого мужчины. — Чтобы ты меня шлёпнул. Хоть раз.

— Шлёпнул? — Голдар в шоке отпрянул и замер, оглядывая явно мою обнажённую попу. Да, именно это я порой представляла себе: хлёсткий, разгоняющий кровь по венам шлепок, заводящий ещё сильнее, срывающий все сдерживающие психологические блоки.

— Ольга, я никогда не бил женщин и начинать не стану, — вернул меня из воспоминаний Аранк, и я чуть лбом не стала биться, обзывая себя распоследней дурой. Нашла кому предложить! Манаукцу! — Эти ваши странные игрища… Я не смогу, прости.

Он сел на край стола, стал поправлять одежду, даже не стал использовать салфетки, нервно бросив использованный латекс в утилизатор под моим столом.

Ой, кажется, я его сильно обидела! Резко оттолкнулась руками от стола, поправляя юбку, чтобы встать рядом с манаукцем, преданно заглядывая ему в расстроенное лицо.

— Аранк, — тихо позвала, даже не зная что и сказать. Я пошутила? Нет, не шутила. Я честно хочу добавить пикантности в наш секс. Понимаю, что это неприемлемо для него, но стоило хотя бы попробовать попросить. — Аранк, прости.

Манаукец со вздохом раскрыл свои объятия, и я припала к его груди, переминаясь с ноги на ногу, так как по бёдрам потекло.

— Пошли в душ, — позвала я, слушая, как уверенно бьётся сильное сердце манаукца.

— Ольга, я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя.

Говорить это с каждым разом становилось всё естественнее, и уже не так волнующе. Ведь я говорила правду. Я уже не представляла как жила без него, без его заботы, без этих диких скачек, когда любая поверхность подойдёт.

Страсть и нежность, невероятное сочетание, которое дарил мне Аранк, было для меня ново, и я наслаждалась, полностью отдаваясь этому чувству. Живём раз, зачем откладывать своё счастье на завтра, зачем цедить по капельке, когда у тебя неиссякаемый источник.

Именно поэтому дело душем не закончилось, и мы ещё долго не отрывались друг от друга, пока я окончательно не выбилась из сил. Прав Аранк, землянки не выдерживают такого марафона, который могут задать манаукцы. Мне даже страшно представить, на что способен мой любовник. Ненасытный, сексапильный. Как же я люблю его дикую страсть ко мне!

За ужином рассказала о своих успехах. Переманить клиентов оказалось сложным делом. Неожиданностью стали преданные люди, не желающие менять поставщиков, несмотря на то, что я и цены предлагала ниже, и работали мы с ними более трёх лет вместе. Но и подвижки были. Меня больше порадовали клиенты манаукцы, а также нонарцы, которые, как мне кажется, бессознательно повторяли за модифицированными. Стоило им узнать, что товар может появиться в Манаукской Федерации, как тут же поднялся спрос на него среди серокожих товарищей.

Необычное открыгие, которым я поделилась с Аранком, а тот лишь пожал плечами, его такие мелочи мало волновали. Своими секретами, связанными с работой, он не делился, и разговорить любовника мне было не под силу. Но я надеялась, что со временем найду нужный ключик.

А день сюрпризов на этом не закончился. Мы с Аранком только вернулись в жилблок, когда мне позволи. Я мимоходом расстегнула платье, но увидев имя на экране коммуникатора, решительно застегнула.

— Господин президент, — поздоровалась я с уставшим, чуть осунувшимся Ричмондом.

Хорошо, видимо, потрепали ему нервы федералы. Расследование велось полным ходом, громко освещалось в СМИ, и не раз имя Брауна появлялось в новостной ленте.

Но президент, как настоящий боец, легко отбивал атаки. Адвокаты у него были очень сильные.

— Добрый день, госпожа Рысь.

— Шия Голдар, — поправила его не без самодовольства.

— 0! Тогда шия Голдар, — усмехнулся Ричмонд. — Решил позвонить вам лично и узнать, чего вы добиваетесь, шия Голдар?

— Вы о чём, господин Браун? Я не понимаю вас.

Если честно, то не ожидала, что он позвонит лично. Мне уже названивали от его лица и секретарь, и даже кто-то из адвокатской конторы, но я не желала портить себе нервы и убирала все сомнительные контакты в чёрный список.

— Да неужели не понимаете, шия Голдар? А казались умной девочкой. Зачем вы объявили мне войну?

Аранк сидел на диване в гостиной, наблюдал за нашим разговором, но не выдавал своих эмоций. У меня появилось чувство, что есть что-то мне неизвестное, и к этому причастен мой Голдар. Или же президент считал личным оскорблением, что я переманила всех своих подчинённых, лишив его целого отдела на станции “Астрея”?

Конкуренцию я составила не только ему, но и ещё парочке местных организаций, с которыми мы всегда соперничали. И если борьба раньше была вялотекущая из — за грозного имени корпорации “СкайИндастри Групп", то теперь все оживились. Ведь моя фирма малоизвестная и влияния большого не имела. На самом деле всё было несколько иначе, но развеивать миф я не спешила, пока не вычленю всех потенциальных врагов. Я как раз разрабатывала план по перехвату у конкурентов их клиентов, но отец Аранка пока мой проект не одобрил, считая это ребячеством.

Возможно он и прав. Для Фердина Голдара-старшего земляне не являлись элитными покупателями, поэтому курс фирмы направлен на интересы именно манаукцев. Те не были скупыми, в отличие от прижимистых землян и нонарцев.

Поэтому я и не считала, что объявила войну Брауну. Ничего похожего на мою придуманную месть даже близко не происходило. Мне даже порой казалось, что отец Голдара специально занимает меня другими задачами, чтобы я и думать забыла о

“СкайИндастри Групп”. Тем неожиданнее для меня прозвучало обвинение президента.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросила я разъяснить суть претензии. Там уж решу, виноват в чём Аранк или нет. Безосновательно ругаться с ним не хотелось.

Наши отношения бьти пока шаткими, робкие ростки. И не могла я сейчас сомнениями отравить своё будущее.

— Куда уж подробнее? Корреспонденты всех СМИ только и делают что проводят свои частные расследования, трясут семейными тайнами всех членов Совета директоров! Это низко, Ольга!

— А кто вам сказал, что я к этому причастна? — усмехнулась, вновь глянув на

Аранка, который оставался внешне безмятежен, но в глазах отражалось напряжение.

— А кто, если не ты? Кто? Обиделась, оскорбилась и теперь мстишь! Да, я назвал тебя недостойной, и теперь ты решила показать мне, что все в Совете директоров недостойные, полны порока.

— Вы меня заинтриговали. Говорите, на всех каналах транслируют грязное бельишко ваших директоров? Нужно обязательно посмотреть. Дело в том, что я очень занятой человек, всё руки не доходят новости включить. Но сегодняшний вечер проведу перед экраном визора.

— Ольга, прекращай. Иначе твоё видео будет следующим.

— Увы, вы не по адресу обратились, президент Браун. Это не я. Хотя, если честно, обидно, что сама до такого не додумалась. Но впредь буду умнее.

— Если не ты, то кто? Больше некому, шия Голдар. И я предупредил, убирай от нас своих шавок продажных, иначе вся Галактика узнает о твоих наклонностях.

— Не стоит мне угрожать, сами пожалеете. К тому же, повторяю, это не я натравила на вас репортёров.

— Ты меня услышала, — закончил президент и отключил связь. Я ещё секунды две буравила взглядом чёрный экран с моим отражением, прежде чем поднять взор на Аранка.

— Кто мог на него натравить репортёров? Это же не мы?

Нет, я сомневалась самую малость, но когда Аранк задумчиво отвёл взгляд и поджал губы, прищурившись, уверилась в невиновности Голдара на все сто. Всё же манаукцы до подобного не опускались. Им проще вызвать на поединок и в морду дать. Я узнала, что на поединках манаукцы выясняли отношения с обидчиками, да и просто решали спорные вопросы по-мужски, так сказать, хотя и женщины не гнушались помахать кулаками. Бить в спину, исподтишка у модифицированных считалось позором.

— Я выясню, — наконец ответил любимый и поманил меня к себе.

— А что будем делать, если президент выставит на всеобщее обозрение видео? — забеспокоилась я о репутации Аранка, на свою-то давно махнула рукой. Сколько ни билась, а постыдное прошлое преследует меня, всплывая в самые неожиданные моменты жизни.

Подойдя ближе к любимому, неожиданно оказалась у него на коленях. Я, наверное, долго ещё буду привыкать к этой порывистости Аранка. Раз — и я уже сижу, два — и уже расстёгнутое платье спускается по моим плечам, а ласковые губы оставляют на коже поцелуи. Три — и я оказываюсь под манаукцем на мягкой обивке дивана. И мне это нравится так сильно, что урчать от удовольствия хочется, выгибаться, особенно когда горячие пальцы пробираются под шёлк белья, проверяя и дразня одновременно.

— Я разберусь с ним, не переживай. Забудь о нём.

Ненасыгный манаукец точно знал эффектный способ, позволивший мне позабыть о президенте и обо всём на свете включительно. Словно ревнивец, он требовательно целовал, заставляя звать его, кричать его имя, распаляя своими откровенными ласками. Да, ему было мало секса на столе, он хотел от меня куда больше, проверял на прочность. Упоительно стонать в голос, запрокинув голову, вцепляясь ногтями в подушку, в кожаную обивку дивана, пошире раскрываясь неспешному, но такому умелому языку, горячим жадными губам и нежным рукам. Голдар довёл до исступления меня очень быстро, самодовольно ухмьшяясь, заполнил пустоту внутри меня, чтобы выкинуть на пик экстаза, нашёптывая слова любви.

Долго приходила в себя, переживая слабость во всём теле, лёжа на груди Аранка, которая медленно поднималась и плавно опускалась, словно укачивала меня.

Я была счастлива. Так сильно мне было хорошо, что страшно. К хорошему быстро привыкают и я осознавала, что уже увязла как муха в паутине. И это были самые шикарные отношения во всей моей жизни.

— Люблю тебя, — тихо призналась, поражаясь своей порывистости. Вроде уже не девочка, сентиментальность не моё, но нет, оказывается я очень нежная рядом с ним.

Жёсткая — это я с подчинёнными, на работе, а тут, в спальне, я словно раскисаю, плавлюсь, становлюсь совсем другой, домашней, ласковой. Удивительно.

— Я тоже тебя люблю.

Ласковый, полный чувств ответ теплом отразился в моём сердце. Наконец-то я встретила своего мужчину.

На следующий день, во время обеда, мы с Оливией последними покинули офис, чтобы перекусив в ресторане неподалеку на этом же уровне. Мне нравилось на станции общие уровни — мельтешение ярких прохожих всех рас, смешившихся в один поток. И нет этих делений на манаукцев, землян, унжирцев и нонарцев. Все едины и равноправны. Именно таким я видела Союз с детства, но увы, встав взрослой понимала, какая это несбыточная мечта. Лишь на таких вот перевалочных станция, как “Астрея" можно невозможное. Идеи обретают формы и образы. Идя вдоль по коридору улыбалась каждому, ловила ответные улыбки и всё больше отогревалась.

Любовь творила с человеком чудеса. С любым человеком и я не исключения. Оливия давно делала мне комплименты, что встретив Аранка я похорошела и она была рада за нас с ним, и за себя заодно.

В ресторане она рассказывала о себе, о своем муже и я не сразу уловила сути, всё ещё пребывая в эйфории, мыслями пытаяясь дотянуться до Аранка, который с самого утра умчался по работе, и до сих пор не отзвонился, а я боялась потревожить, хотя жутко хотелось услышать его голос, увидеть суровые черты лица, нежность в алых глазах.

— И его подставили, — вырвала меня и грёз Оливия, тяжело вздохнув. — Я давно хотела признаться вам, шия голдар, но решила довести прежде дело до конца. Вы стали слишком мягкотелой, не такой как раньше, обязательно бы стали отговаривать, а я не могу отступиться. Это месть. Можете меня уволить, если посчитаете нужным…

— Оливия, ты о чём? — осторожно уточнила, откладывая вилку, полностью концентрируясь на разговоре. Только сейчас поняла, что моя помощница нервничала, скупо улыбаясь, прятала глаза, но тут же упрямо поднимала.

— Это всё жена президента. Мой муж хоть и был всего лишь телохранителем, вынужден был таскаться с это прошмандовкой по всем злачным местам. он не был ночным телохранителем, только днём. Понимаете. это сучка хотела его. Соблазняла.

А мой дурак стоял на своём, нет бы уволиться, всё боялся потерять работу, но и мне не изменял, принципы у него. а потом она его подставила, когда в клуб нагрянула полиция нравов и арестовывала всех без разбору. Это мымра сказала, что наркоту ей продал мой муж. Полиция конечно ничего не доказала, но Мартиса уволили с позорным листом и он потом долго не мог нигде устроиться. Я нанялась под девичьей фамилией. спасибо добрым людям помогли скрыгь факт замужества. Проработала много лет, но так никто и не узнал, что я жена Мартиса.

Я знала что Оливия за мужем и у неё двое детей. Я старалась как могла поддерживала её, когда дети болели, отпускала, хотя еле успевала по работе, но… никогда не знала кто муж у моей помощницы. Пыталась вспомнить хотя бы имя, и понимала, что хитрая Оливия каждый раз умудрялась не называть его! Да ей в разведке нужно работать с такими навыками.

— А потом вы решили выйти замуж за Джейкоба. Вы уж простите что за вашей спиной и порой за ваши деньги выуживала информацию из него. Но его отец был не последний человеком в Совете и много хранил тайн, с которыми Джейкоб делился со мной.

Вот это новость. У меня даже рот от неприличия открылся.

— Племянник у президента такой непутёвый, представляете поверил, что я в него влюбилась и тоже хочу отомстить за него Брауну.

В моей голове вспыхнула тревожная лампочка интуиции. Кажется я теперь знаю этого таинственного мстителя, который натравил репортёров на президента. Оливия!

Вот это да? и как я не заметила ничего? Это же надо какая конспирация. А ведь мне давно казалось странно желание помощницы угодить Джейкобу и тоже я грешным делом думала что она в него влюблена. Теперь то понимала как это глупо. Оливия оказалась верной женой, преданной помощницей и таинственным мстителем в одном лице. Я пребывала в шоке и даже слов не было что-то ей ответить, а ей было что сказать.

— Сегодня ночью был последний сброс. Имя моего мужа отбелят, и вся галактика узнает о том, какая жена у президента Брауна. Потаскуха, наркоманка и алкоголичка. А всё из себя праведника строил, а сам женоненавистник! Я так и знала, что он не даст вам занять место в Совете директоров. Но я думаю, вы и сами понимали, что зря старались. Хотя я в вас верила и болела за вас. Но с этим прогнившим изнутри мудаком не договориться. Вся его империя прогнила, а он словно не замечает этого. Кичиться своей праведностью, а сам малолеток заказывает в закрытых элитных клубах. И полиция закрывает на это глаза, так как частная собственность, частная жизнь. Везде грязь, порок, — Оливия отпила воды, перевела дух, а я закрыла рот, оглядываясь на своих телохранителей. За две недели я уже привыкла к своим дневным неприступным спутникам Чиусу 50 и Живору Нарти, и знала что они не могли не слышать Оливию, и уже с кем — то переговаривались, явно нервничая и кидая на меня тревожные взгляды.

— Но теперь то не смогут. теперь им придется начать разбирательства.

Доказательства в преступлениях у репортёров полно и всё обнародовано и отправлено полиции и в прокуратуру.

Вдруг свет мигнул и пол под ногами задрожал. Послышались крики за плотно закрыты дверями ресторана. Телохранители быстро оказались рядом с нами, попросили не паниковать и с места не двигаться.

— Что произошло? — холодно потребовала объяснений. Посетители ресторана бросили к выходу. Я видела как клубы дыма медленно вползают в зал ресторана.

Громкие крики и вой сирены взрывали сознания, а интуиция верещала об опасности.

— Приказ оставаться на месте, — по-деловому сухо ответил Живор, положив руку мне на плечо, не давая возможности встать. А меня тянула в коридор, словно незримая сила все нервый выкручивала.

— Что приказал? — еле сдерживая голос, потребовала ответа, поднимая голову, чтобы увидеть эмоции на бестрастных лицах манаукцев. Тревога плесказалась в их глазах, хотя ни одинмускул не дрогнул на бледных скулах.

— Шия Голдар, вы в безопасности, — успокоил называется меня Чиус. У мужчин совсем ума нет, такое говорить женщины, которая умирала от волнения. Они же не надеялись что я услышав подобное тут же успокоюсь и не буду обращать внимание на крики, на сполохи подара, на вой сирен и требования властного голоса расходиться. Я кивнула головой Оливии, и она поняла меня без слов, юрко вскочила со стула и бросилась к выходу, под окрик манаукцев. Её никто не остановил, так как охранять они обязаны меня, я их работа, а не моя помощница, которая выскочила в коридор укрытый клубами дыма, растолкав робких работников ресторана закрывающих собой проход.

Звонок на коммуникатор не заставил себя долго ждать, я приняла вызов и увидела испуганное лицо Оливии.

— Взлорвали наш офис! — первое что она произнесла. — Здесь ши Голдар. Он кажется не дышит!

Развернув экран коммуникатора помощница показала мне объятый огнем вход над которым с перебоями подмигивала наша вывеска. Я увидела мужчины лежащего на полу, над которым склонились манаукцы в форме и всё — удержать меня на месте никому я не позволила. С руганью заставила телохранителей подчиниться и отпустить меня. Рванула к любимому, расталкивала толпу любопытных. Меня кто-то пытался остановить, цеплялся за мои руки, но я вырывалась, сквозь слезы смотрела на то, что осталось от моего офиса, рвалась вперед к любимому. И упав перед ним на колени, обхватила ладонями покрытое саже лицо.

— Аранк! Нет, нет! Любимый! не умирай, Аранк!

Мне кажется я обезумела от ужаса, не желала верить что он умер.

Раскачивалась, прижимая его голову к груди, глядя невидящим взором как пожарные тушат огонь.

— Аранк, не умирай. не оставляй меня, прошу!

— Шия Голдар, успокойтесь, — кто-то пытался дозваться до меня, но я лишь крепче прижимала к себе любимого. нет, не хочу! Не отдам его никому. Он не умер.

Нет. Почему всё в моей жизни так. Стоит только всему наладиться, только почувствовать себя счастливой как чёрный рок отнимал у меня самое дорогое.

— Шия Голдар, у вас стресс, — тепло одеяло опустилось на плечи, неизвестные манаукцы пытались дозваться до меня, а гладила по щеках аранка размазывая свои слезы, смывая с белоснежной кожи сажу. Мой любимый. Мой дорогой. Я не хотела верить что потеряла его.

— Нет, нет, не умирай, — прошептала я, давая волю слёзам, поцеловала ещё горячие губы, с трудом сглатывая слёзы. — Любимый.

— Сделайте её успокоительное, — услышала я словно сквозь вату. Горе опустошило меня, выпило все чувства, оставив лишь одно боль. Холод разрастался в груди. Почему так всё несправедливо.

Вдруг Аранк открыл глаза и слабо улыбнулся.

— Детка, — хрипло позвал он, а я обрадовалась и слёзы навернулись с новой силой.

— Ши Голдар скажите своей фаворитке, чтобы дала нам вас залечить. У вас ребро сломано и сейчас срастется неправильно и прИДется ломать, — ворчал кто-то рядом.

А я всё ещё не могла оторваться от губ любимого, целовала его как безумная, губы, щеки, глаза.

— Жив, жив. Ты жив, Аранк, — шептала как в бреду, боясь отпустить его, потерять.

— Да контузило взрывом. Сознание потерял, но я жив, моя милая, жив. Если отпустишь, даже встану.

— Ши Голдар, вы бы объяснили своей фаворитке о физиологических особенностях нашего организма, — мужчина в черном костюме как у других, был явно врач, хотя внешне и не отличии от других, собравшихся рядом манаукцев. такой же крупный, с суровых лицом, словно высеченным из камня. Разве что седины в висках больше.

— У манаукец повышенная регенерация. Мы практически неуязвимы, шия Годдар.

Мало что может убить манаукца, — продолжал ворчать доктор, прошупывая ребра Аранка прямо так поверх одежды, а тот шипел и кривился.

— В медблок его, — приказал доктор, вставая с колен. Пострадавших нет. Так царапины, — отчитался он полковнику Зетому, которая я узнала с трудом. Слёзы всё никак не заканчивались, и я мне пришлось снять очки. Я осторожно обнимала любимого за талию, помогла ему сесть в миникар, который тронулся с места, стоило нам закрыть дверцу.

— Что это было? — накинулась я за разъяснениями. — Кто взорвал мой офис? И как ты в нём оказался?

— Покушение на твою жизнь, милая моя. Но заказчика уже вычислили. Президент Браун теперь не отмажется, его посадят в тюрьму. Хотя я бы его убил, жаль не дадут, — усталый голос Голдара не передавал той злости, которую метали его глаза.

Он полулежал на диване, откинувшись мне на грудь, а я гладила его по волосам переваривая информацию.

— Я узнала кто натравил репортёров на него, — призналась любимому, тот выдохнул и кивнул.

— Оливия, да я тоже узнал. Отчаянная у тебя помощница и как оказалось опасная. и вообще знаешь, давай переселимся на новоман. Я больше не хочу жертвовать тобой.

Я прикрыла глаза, чтобы не потекли опять слёзы. Как же я счастлива что он выжил.

— Я согласна. С тобой хоть куда, любимый.

— Но придется расписаться, — Аранк запрокинул лицо, а я сквозь слёзы улыбнулась и поцеловала его в губы, обхватив подбородок рукой, чтобы было удобнее.

— Я с тобой готова на всё, даже на детей.

Аранк вырвался из моих рук, сел прямо и обняв за плечи чуть встряхнул.

— Ты уверена? Ты хочешь моих детей?

— Может не сразу детей, но давай начнем с одного. Вдруг из нас никудышные родители.

— Детка, ты чудо! прошептал аранк и поцеловал, жарко и властно. — Ты будешь замечательной матерью, я уверен. У моей стильной штучки не может что-то плохо выходить. Вот увидишь.

Я опять сделала это — решительно изменила свою жизнь, отказываясь от всего что раньше было значимым и смыслом жизни. Уже не думала о работе, цеплялась за любимого, осознавая, что он дороже мне всего на свете. он мое персональное счастье. И я готова была и замуж за него выйти и детей нарожать. К тому же у женатого манаукца не может быть подопечных, а это тоже важный фактор при принятии таких решений. Я чертова собственница, погрязшая с дикой страсти к Аранку. Как увидела его на “Джи-20018” так и поняла, что он мог!

Выдохнув, и я прикрыла глаза и прижалась щекой в пропитанной запахом гари форме Голдара. Неуязвимый значит. Какие ещё тайны скрывали манаукцы? На досуге будет чем заняться. Заодно восстановить работу фирмы.