Ханец

Глава 25

Пока войска под командованием Ждана и Миролюба яростным напором уничтожали защитников города, тысяча Хенга совершила стремительный прорыв к порту. По пути они разделились на два отряда. Один продолжил путь к порту, а второй направился в квартал проживания элиты. Сам Хенг возглавил второй отряд, а первым командовал его заместитель.

К вилле Геры удалось добраться без потерь, но там остались лишь слуги и ни одного бессмертного. Оставив небольшой отряд для разграбления виллы, остальное войско поспешило в порт, куда, по словам слуг, отправились господа.

В порту они застали яростное сражение.

Не одна Гера решила спастись бегством по морю. Большая часть богачей, прихватив самое ценное, поспешила удрать. Охрану местных олигархов славянам удалось подавить без труда, а вот воины Геры встали комом в горле.

Отряд Хенга обрушился в тыл богачей яростным наскоком. Никакая тысячелетняя боевая выучка не поможет, если на каждого воина приходится по двадцать противников. Воины Хенга убили всех, кроме двоих девушек, которых не брали ни мечи, ни стрелы. Но и с ними справились, сбив на землю палицами и связав корабельными канатами на манер кокона бабочки.

Среди невероятно живучих пленников по описанию со слов пленных бессмертных жрецов Хенг опознал саму Геру. Посмотрев на неё, и не скажешь, что это старая злобная мегера. Высокая юная блондинка с золотистыми кудряшками, небесно-голубыми глазами и очаровательным личиком. Фигурка на зависть всем и грудью её природа не обделила, но и лишнего не дала. В целом эталон красоты.

Вторую пленницу было сложнее идентифицировать. Низкая, плотного телосложения брюнетка с прямыми волосами и злобными тёмными глазами.

Подойдя к ней, Хенг прищурился и спросил:

— Эрида?

Она сквозь кляп замычала явно что-то ругательно-угрожающее.

— Про тебя тоже ходят слухи похуже, чем о Гере, — при упоминании своего имени блондинка прожгла яростным взором Хенга, на что тот лишь ухмыльнулся. — Лучше было бы пленить самого Ареса. Говорят, вы с ним неразлучная парочка.

Вновь брюнетка неразборчиво прорычала нечто угрожающее. Но Чжао больше было не до богинь. Он подозвал сотника одного из отрядов.

— Этих девок охранять как зеницу ока! Будьте внимательны — эти твари невероятно сильны и изворотливы. Немедленно отрубите головы всем мертвецам!

Хенг почувствовал, как его спину прожигают два огненных от подгораемых пуканов взора. Он почти физически ощущал мысли богинь, хотя телепатом так и не стал. Обернувшись к ним, он с издёвкой протянул:

— Да, я не играю по вашим правилам! Будет вам уроком, что не стоит трогать мирного ханьца, который наслаждается жизнью в райском уголке. Вам — это всем богам, Гера.

В её ответном мычании он разобрал:

— Тебя убьют как бешеного пса!

— Это мы ещё посмотрим кто кого…

Дальше ему не дали договорить молнии, которые начали впиваться в него из одного только что обезглавленного бессмертного. От боли он не устоял на ногах и рухнул на колени.

Иные солдаты испугались бы, но его воины были заранее проинструктированы, как действовать и чего ожидать. И хотя слышать о том, что в их командира могут ударить молнии и увидеть их своими глазами — не одно и то же, всё же они не растерялись. Как и было изначально сказано в инструкциях до боя, мертвецов подносили поближе к тысячнику и рубили им головы.

Вскоре всё повторилось вновь: из шеи очередного обезглавленного трупа начали бить молнии. Потом из второго и третьего, и все они вливались в Хенга, заставляя его тело сотрясаться. Он не выдержал и застонал. Ему с трудом удавалось устоять на четвереньках. На пятом бессмертном он распластался лёжа. Всего же процедура повторилась тридцать семь раз. Порою молнии создавали целую бурю, когда умирал наиболее сильный полубог. Под конец Чжао и вовсе не мог пошевелиться. Он лежал в прострации с глупой улыбкой на лице, словно чрезмерно перебрал с алкоголем или даже чем покрепче.

Воины подхватили командира и добычу, среди которой были две богини, и начали отступление. По пути они грабили богатые дома, вырезали мужчин и захватывали в плен молодых девушек и детей. Пленных собралось раз в десять больше численности войска. Всех, кто пытался бежать или оказать сопротивление, безжалостно убивали, что у остальных снижало желание к бегству до нуля.

Пленных девок и детей заставляли тащить тюки с награбленным имуществом, которого было настолько много, что часть добычи приходилось бросать ради более ценной.

Вскоре отряд Хенга воссоединился с отрядами Ждана и Миролюба. Те уже награбили приличную добычу и набрали в плен не меньшее количество девушек и детей. Храбр приказал отступать.

После выхода за пределы городских стен часть добычи с плеч пленников переместилась на крупы лошадей. О верховой езде никто не помышлял, поскольку с тридцатитысячной толпой рабов скакать верхом бессмысленно.

Хенг пришёл в себя ближе к вечеру. Славянское войско уже отступило от стен греческого полиса и встало лагерем на ночёвку. Воины выглядели усталыми, но довольными. Среди них обнаружилось много раненых. Отовсюду в лагере доносились звуки совокупления — таким образом солдаты после боя сбрасывали стресс с пленницами. Хенгу это было знакомо, ведь когда-то он и сам поступал аналогичным образом, как и многие воины до него и после.

Покинув шатёр, он не обнаружил охранения. Все дежурные воины были заняты более важной задачей — охраной пленников и лагеря.

Побродив по лагерю, постоянно обходя мужские голые жопы, делающие новых детей, он нашёл своего зама возле костра с котелком.

Наложив себе каши, он сел рядом с парнем на скамью, сооружённую на скорую руку из самодельной доски.

— Что с моими пленницами, Чжу?

— Они под охраной, командир, — оторвался он от деревянной миски с кашей.

— Связаны?

— Так точно.

— Не кормите их и не поите, и не развязывайте.

— Совсем? — выгнул правую бровь Чжу.

— Совсем.

— Но они же подохнут, командир!

— Эти не сдохнут. Вот если дать им намёк на возможность побега — они сбегут. А бегать они умеют так, что на лошади не догонишь. Силушку ты их видел.

— Командир, — замерла деревянная ложка Чжу на половине пути к миске, — кто они?

— Те, из которых молнии били — полубоги.

— А девки?

— Богини.

— Богини?! — стали квадратными глаза Чжу.

— Богини. Самые мерзкие из них — мстительные стервы, весь смысл жизни которых сводится к мести. Кому и за что мстить они найдут — бабы же. Поэтому за ними нужен глаз да глаз.

— Но что ты будешь делать с богинями, командир? Их же невозможно убить. Мечи и стрелы их не берут, дубины лишь валят с ног.

— Попробую убить, а если не выйдет, то залью бетоном по римскому рецепту, отвезу к морю и утоплю.

— Но это же богини… — заплескался ужас в глазах Чжу.

— Не забывай, что я полубог, — подмигнул ему ханец. — Где эти стервы?

— Возле шатра командира дежурных, которые охраняют пленников, — успокоился Чжу, вспомнив жуткое колдовство и молнии, с которыми сила полубогов переходила его царю.

— Отлично, — встал Хенг с полной миской, — проверю их.

— Командир, ты бы поел сначала.

— Поем, Чжу… — прищурился он, не скрывая ледяной ярости. — Обязательно поем… на глазах у этой стервы! Каждый день так буду есть, пока она будет голодать.

Издеваться над Герой ему не надоедало. Как только появлялась возможность, он отвешивал смачные фразочки или ел и пил у неё на глазах, чем жутко бесил и заставлял исходить злобой. Вторая богиня стала случайной жертвой, но Хенгу было плевать. Он не рафинированный обычный японский школьник из аниме, который заступается за злодеек, если они вдруг оказались симпатичными девушками и своим видом вызывают сочувствие. Он честно пытался жить мирно в глуши и никого не трогать, всегда показательно демонстрировал своё негативное отношение к Игре, но ему в этом активно мешала одна мстительная стерва.

Воспоминания Хизеши подкидывали образ третьесортного злодея, ведь именно они в аниме подобным образом издеваются над врагами, но так думается лишь до тех пор, пока не начинаешь обращать внимание на окружающую действительность. Если он третьесортный злодей, то все окружающие воины первосортные, поскольку они не скрывали своей жестокой натуры. После того, как утром войско с пленниками двинулось дальше, на месте лагеря обнаружились сотни трупов строптивых девок и детей. И все мужики воспринимали это нормой. Пытки, изнасилования, побои — в ход шло всё, чтобы быстро сломить волю пленников. По жестокости до римлян славянам было далеко — те за свою долгую историю выработали крайне эффективную тактику запугивания будущих рабов. Но и выходцы с Восточной Европы проявляли фантазию.

Переправа стала самым сложным этапом. Византийское войско село на хвост захватчикам, отчего все старались поскорее форсировать реку. Лодок не хватало, поскольку такого количества добычи и пленных никто не ожидал.

Племя, которое занималось переправой, было на седьмом небе от счастья. При плате по драхме за человека они озолотились.

В первую очередь через реку переправлялись кони и материальные ценности, лишь затем рабы. Вскоре на горизонте показалось византийское войско. Тогда Храбр отдал приказ уничтожить лишнее имущество, которое не успевают переправить. Поскольку вещевые трофеи давно были переправлены, а оставались лишь пленники, то смысл приказа был понятен каждому.

Хенгу это не нравилось, но кто он такой, чтобы идти со своим уставом в чужой монастырь? Он хмурым взором наблюдал за тем, как славянские воины складывают вязанки из сушин и привязывают к ним лишних пленников. Те вопили от ужаса, но ничего не могли поделать. Их вместе с дровами полили маслом и подожгли. Крики многократно усилились.

К прибытию византийцев все воины успешно переправились на тот берег. Поскольку у преследователей не имелось возможности переплыть реку, а их стрелы долетят в лучшем случае до середины водной преграды, никто не спешил пускаться в бега. Славяне спокойно разбили лагерь и на глазах озлобленных греческих защитников принялись привычным образом сбрасывать стресс с гречанками.

Утром начались торги с разбогатевшими на лодках соседях. Те с радостью тратили заработанные драхмы на рабынь и вещи из трофеев. Лишь к обеду армия стронулась с места и неспешно начала углубляться в сторону своей территории.

На протяжении всего пути Хенг не спускал глаз с богинь. Он помнил жрецов Геры, которые почти умудрились сбежать даже закованные в кандалы, да и сам он нечто подобное демонстрировал. Поэтому этих пленниц контролировали как никого другого.

По прибытию в городок племени Храбра начался пир, на котором все упились трофейным вином в хламину. На следующий день начались подсчёт и делёжка трофеев. Как и полагается, десятина достается вождю. Тысячникам перепадает по три процента, но конкретно Хенгу светила та же десятина, как спонсору мероприятия. С этим никто не спорил, поскольку все от вождя до простого воина понимали, что без Чжао никакого похода не состоялось бы, плюс к этому он был военным вождём, благодаря которому победа досталась легко, что тоже достойно награды. Сотникам по половине процента. Остальное в разных долях делится между всеми воинами. Десятникам достается чуть больше, но до добычи сотников им далеко. Личные побрякушки, которые солдаты присвоили во время грабежей, не учитываются. Это приятный бонус вроде сувениров для туриста, посетившего другую страну. Дележу подвергается крупная добыча.

Подсчёты награбленного обещали затянуться надолго. Хенг в этом мероприятии участвовать не собирался, поскольку у него имелась задача важнее — уничтожить богинь. Когда его жёнушка узнала о том, что добычу будут делить без него, в тот же миг сорвалась на делёжку на правах супруги отстаивать интересы мужа, и даже объёмное пузо не стало ей помехой. Воспитание в семье вождя наложило на неё характерный отпечаток — девица не собиралась упускать своего.

По приказу Чжао после предварительной подготовки воины принесли ему Геру в кузницу. Она до последнего смотрела на всех со смесью гнева, презрения и обещания жестоких кар. Сказать она ничего не могла из-за кляпа. Так продолжалось до тех пор, пока она не увидела монструозную конструкцию.

Хотя большая часть доспехов покупалась у аварцев, Хенг не мог обойтись без строительства кузницы для изготовления оружия и доспехов для личной гвардии. Эту мастерскую сделали под его чутким руководством. Тут имелось то, чем он оснащал все свои кузницы — пресс для металла. На этот раз он превзошёл сам себя, поскольку пресс имел противовес весом под тонну. Только сейчас вместо пресс-формы там была закреплена массивная металлическая полоса, в результате чего получилась этакая мощная гильотина, способная перерубать толстый металл.

Стоило воинам по молчаливому кивку Чжао начать подносить богиню к деревянным колодкам, чтобы закрепить её шею под гильотиной, как она громко заверещала сквозь кляп и начала припадочно дёргаться. Корабельные канаты подозрительно затрещали. Солдаты не могли дотащить взбесившуюся блондинку до места казни, хотя оставались считанные метры.

Даже самые отъявленные скептики, если бы таковые тут нашлись, не верили в то, что это беззащитная барышня. Её глаза налились ледяным потусторонним сиянием, словно в них встроили светодиоды. Все её мышцы напряглись, из-за чего лицо перекосило в жуткую потустороннюю демоническую морду. Гера исторгла грозный горловой рык, и канаты снова затрещали и заходили ходуном. Она хоть и напоминала гусеницу и лежала на животе, но каким-то образом умудрилась так подпрыгнуть, что сначала ногами отправила в полёт сразу двоих крепких воинов, затем снова подскочила и правым плечом толкнула одного солдата, потом такой же трюк провернула с четвертым. Следующим прыжком она умудрилась вскочить на ноги. Её лицо напряглось сильнее, глаза засветились ярче.

— ГРА-А-А! — перекусила она кляп и выплюнула остатки. — ВЫ ВСЕ УМРЁТЕ, ЖАЛКИЕ СМЕРТНЫЕ!

Солдаты задрожали от её крика. Даже Чжао пробрало. Он сразу подумал об использовании инфразвука, но человеческая глотка на подобное неспособна.

Вот только зря Гера напугала ханьского сотника. Люди делятся на две категории. Первые от страха впадают в ступор и бледнеют. Вторые от страха краснеют и начинают бурно действовать. Хенг был из вторых. Страх подстегнул его. Подчинённых для удержания богини было мало, все они пытались прийти в себя после падений и накатившей волны ужаса. Больше людей он не стал привлекать, поскольку после пира сложно было найти дееспособных воинов.

Чжао схватил кувалду и со всей своей сверхчеловеческой силы вдарил ею по голове Геры, которая хоть и обладала невероятной реакцией, но из-за верёвок не смогла увернуться. Раздался гулкий металлический звон, словно удар пришёлся не по человеческому черепу, а по наковальне. Руки сотника-кузнеца дёрнуло отдачей так, будто череп дамочки и в самом деле металлический. На это же намекала его целостность и блестящий блеск серебристого металла, который появился на месте удара из-за порванной кожи.

Законы инерции никто не отменял. Голову Геры резко дёрнуло назад, а вслед за ней в полёт отправилось и туловище. При этом к ужасу зрителей у неё не сломало шею, но она даже сознания не потеряла, лишь громко завопила от боли и шока.

Вот только Хенгу всё ещё было страшно, поскольку он не до конца представлял себе возможности богов и всё ещё находился под впечатлением от инфразвуковой атаки. Он бросился следом и принялся наносить удары кувалдой по голове. Каждый удар сопровождался молодецким хеканьем и громким звоном от соприкосновения кувалды со стальным черепом, а также глухим ударом головы богини при соприкосновении с деревянным полом. Массивные дубовые плахи, которые пошли на настил пола, начали трескаться, а Гера всё ещё оставалась в сознании и очень громко вопила на всю округу, добавляя в голос инфразвук, отчего мышцы воинов Хенга стали ватными и парни не могли найти в себе сил встать на ноги. Им хотелось сбежать отсюда.

— На! — вновь ударил Чжао. — Получай, божественная самка блохастой собаки! — и снова последовал могучий удар, словно он не долбил по сверхпрочному черепу, а ковал неподатливую заготовку. — Сдохни, тварь! Сдохни!

Помирать Гера не собиралась, но судя по бессмысленному взгляду и прекратившимся попыткам сопротивляться, мозги ей встряхнуло знатно. Она пялилась в потолок. Вся её голова была в окровавленных лохмотьях кожи, сквозь которые проглядывала серебристая сталь. Но самые первые раны уже затянулись.

— ВСТАТЬ, ШЕЛУДИВЫЕ ПСЫ! — рыкнул на подчинённых Чжао.

Солдаты подчинились приказу и повставали на ноги. Они не сводили квадратных от ужаса глаз с тела богини.

— В колодки её. Быстро! — рявкнул сотник. — Пока у неё мозги не восстановились.

На этот раз дотащить богиню до колодок удалось быстрее, поскольку воины старались поскорее закончить с этим. И вот механизм был приведён в действие. Со свистом и грохотом гильотина прилетела вниз. Кузница содрогнулась. Шея Геры оказалась перерублена наполовину.

Хенг принялся быстро крутить ворот механизма, который начал поднимать противовес пресса и вместе с ним клинок гильотины. Несмотря на солидную толщину и прочность стали, та оказалась в зазубринах, чего не случалось при тестовом прорубании металлической чушки. Повторный удар полностью отсёк голову, но та даже после этого продолжала двигать глазами.

— Горн! — окрикнул Хенг застывших в ужасе подчинённых.

Один солдат сообразил, о чём речь, и открыл жерло раскочегаренного горна, куда сотник тут же закинул голову богини. Та не могла орать из-за отсутствия лёгких, но её гримаса исказилась, словно в ужасающем крике.

Двое воинов насели на меха, нагнетая жар. Органика поддавалась, сгорая в огне и издавая смрадную чадящую вонь палёной кожи. При этом металл, из которого состоял скелет, не плавился.

Стоило органике прогореть, как из обезглавленного тела начал бить поток молний. Они были толщиной с руку взрослого мужчины и впивались в тело Хенга, причиняя ему боль, которая в разы превосходила таковую при убийстве одного из всадников апокалипсиса. В кузнице поднялось целое светопреставление — молнии заполнили всё помещение. Как минимум по одной угодило в тела воинов, что мгновенно лишило их сознания. Под конец и разум Чжао погрузился в темноту, не выдержав чудовищной боли.