Ханец

Глава 6

Сотник спешил, как мог. Он возвращался в сторону первой засады.

Оба отряда преследователей пришли к месту бойни третьего отряда почти одновременно. Обнаружив мёртвых товарищей, они разозлились пуще прежнего, и рванули по следам за убийцей.

У Хенга имелась небольшая фора, которой он воспользовался на полную катушку.

Четыре кшатрия и проводник, оказывающие помощь троим раненым товарищам (четвёртый погиб), совершенно не ожидали повторного нападения. Щелчок арбалетной тетивы стал для них неожиданным. Проводник схватился за живот. Он поднял к глазам окровавленную ладонь. Его лицо выражало безмерное удивление. Из живота торчал отравленный арбалетный болт.

Кшатрии выхватили сабли и щиты. Все четверо обернулись в сторону, откуда услышали выстрел. Со всех ног они рванули в ту сторону и увидели спину удаляющегося противника.

Один из воинов поспешил вернуться назад и вооружиться луком. Когда же он добежал обратно, то увидел лишь спины соратников, которые преследовали беглеца.

Вот только наученные горьким опытом преследователи осторожничали, ожидая ловушек, оттого бежали небыстро. А Хенг этим фактом не был ограничен, потому оторвался на приличное расстояние.

Лучнику ничего не осталось, как поспешить вслед за товарищами. Вскоре он их нагнал. Преследование продолжалось уже минут десять, но ему что-то казалось странным.

— Парни, мы же бежим кругом! — воскликнул он. — Ещё немного, и вернёмся к лагерю.

— К лагерю?

Внезапно лучника озарило. Он испуганно округлил глаза и уставился на товарищей.

— Скорее! Нам нужно вернуться.

— Что? Почему?

— Раненые! — воскликнул лучник. — Этот гад нас выманил из лагеря…

Судя по угрюмым лицам, все поняли. Воины побежали в сторону лагеря со всех ног. Прибежав на место, они с ужасом обнаружили, что раненые отправились в колесо сансары. С перерезанным горлом не живут.

Тут ещё из леса выбежали шестеро злых кшатриев, которые первоначально отправились в погоню за Хенгом.

— Что тут произошло? — спросил хмурый командир.

— Этот… — тихо начал лучник. — Сын падальщика и собаки выманил нас из лагеря, сделал круг и вернулся к ним раньше нас.

— Он снова обвёл нас вокруг пальца, — заскрипел зубами от злости командир.

— А где остальные? — поинтересовался лучник.

— Он убил их из засады, — ответил командир. — Мы должны найти его. Он не мог далеко уйти. Разделяться больше не будем — это играет на руку этому демону. Держимся вместе, идём по следам, соблюдая максимальную осторожность.

Свежие следы беглеца обнаружились прямо в просеке.

— Слишком чёткие следы, — нахмурился командир. — Похоже на ловушку.

— Сандип, — обратился к командиру лучник, — он не может бегать вечно. Нужно продолжить преследование, но утроить осторожность.

— Так и поступим, — согласно кивнул Сандип.

Десять от изначальных двадцати кшатриев, лишенные проводников, последовали по просеке. Отряд продвигался медленно. Каждая ветка, лиана и куча листвы казались им подозрительными. Обходя по дуге каждую предположительную ловушку, они давали время сотнику.

Вскоре воины оказались на поляне. Их взгляды были направлены на гору мешков, неподалеку от которой паслись стреноженные кони.

Кшатрии добрались до поклажи и принялись заглядывать в мешки.

— Это всё, что было украдено в доме брахмана, — глаза командира жадно блестели при виде мешочков с серебряными и золотыми монетами.

— Кони тоже его, — согласился Пракаш. — Тут целое состояние. Сандип, а нам обязательно возвращать это владельцам? Там ведь выжили одни бабы.

Многие кшатрии, да что там многие, все они были согласны с Пракашем. Жадность в зародыше задавила совесть. Одни кони стоят целое состояние, а уж монет и ценностей хватит всем на безбедную жизнь на долгие годы.

— Хм… — Сандип задумался. — Пожалуй, смерть наших соратников должна быть щедро оплачена. Вернём коней — они слишком приметные. Скажем, что нашли только их. Остальную добычу честно поделим.

— А убийца?! — внимательно посмотрел на командира лучник. — Что будем с ним делать?

— Конечно же, найдем и убьем его! — твёрдо заявил командир. — Он убил наших друзей. За это его ждёт жестокая кара!

— А ещё он лишний свидетель, — тихо пробормотал себе под нос Пракаш.

— Пракаш, ты что-то сказал?

— Да, Сандип, — кивнул лучник. — Я говорю, нужно провести погребальную церемонию нашим павшим соратникам.

— Уже темнеет, — отрицательно качнул головой Сандип. — Нам придётся разделиться. Возможно, демон только этого и ждёт. Завтра похороним товарищей.

— Но, командир, — произнёс один из воинов, — до завтра дикие звери могут надругаться над телами. Да и вонять они будут.

— Ничего страшного, — сказал Сандип. — Лучше так, чем составить им компанию в колесе Сансары.

— Сандип, — начал другой кшатрий, — нам так и так придётся разделиться. Нужно сходить за водой, а до ручья несколько километров.

— Среди вещей вора есть бурдюки с водой, — пнул один из них Пракаш, которого совершенно не прельщало переться в темноте через джунгли за водой и становиться мишенью для демона.

— Но она может быть отравлена! — заметил тот же кшатрий.

— Вряд ли, — сказал командир. — Эти бурдюки предназначены для поения лошадей. Ни один безумец не станет травить воду для дорогих животных.

Пока кшатрии подсчитывали добычу — начали надвигаться сумерки. Они попробовали пойти по следу, но темнота быстро наступала. В итоге они вернулись на поляну и разбили лагерь. Решено было поужинать и переночевать. Воины для варки риса воспользовались водой из бурдюка. Но вначале они проверили воду на добровольце, которым послужил один из коней. Конь чувствовал себя замечательно и через десять минут, и через полчаса.

Хенг знал, что ночью в джунглях его не будут преследовать. Поэтому он, наконец, сумел отдохнуть. Лёжа в ветвях раскидистого дерева, в которых он соорудил себе удобную лежанку, он совмещал приятное с полезным: ужинал прихваченными в своём лагере припасами и думал. Думать почти всегда полезно. Конечно, бывают исключения, но не в этот раз.

Отряд преследователей поредел более чем наполовину. Это хорошо. А вот то, что их десять против одного — уже не очень. Навести воинов на свою добычу было единственной возможностью на время сбить их энтузиазм, тем самым избавиться от погони и получить передышку.

Поев сушёного мяса, орехов и рисовых лепёшек, запив всё это водой из фляги, Хенг поудобнее устроился на лежанке и поспешил уснуть. Он настроился проснуться ровно через четыре часа.

Пробуждение произошло, как и было запланировано. Навык самовнушения, чтобы проснуться вовремя, вбивали во всех ханьских гвардейцев Светлоликого. Порой он бывает невероятно полезным, например, как сейчас, чтобы совершить ночную диверсионную вылазку.

Подобраться к стоянке не составило труда. Часовых на месте не оказалось. А всё потому, что лагерь кшатриев лихорадило. Воинов рвало. Часть из них лежали, скрючившись от резей в животе, парочка засела в кустах, страдая от жуткой диареи.

«Попили халявной водички! — ехидно подумал Хенг. Но взглянув на лошадь, которая лежала на боку, жалобно ржала и сучила ногами, он нахмурился. — Жаль животинку. Изверги! Испытывать воду на коне!»

Очередная ловушка сработала. На этот раз пригодились знания из будущего, когда-то почерпнутые Хизеши в интернете.

Лакричник, он же абрус молитвенный, ягоды которого используются для изготовления четок. Он произрастает в этой местности.

Корень абруса молитвенного совершенно не ядовит и съедобен. Но в его семенах содержится белковый токсин абрин — смертельно опасный яд, который не имеет антидота. Оттого при проглатывании чёток нужно срочно молиться. Все человеколюбивые службы будущего очень любят это растение. Хенгу оно тоже приглянулось.

Яд четочника срабатывает не сразу, а через несколько часов. И убивает он тоже не мгновенно. Человек после приёма яда может прожить от полутора до трёх суток, в зависимости от принятой дозы и крепости организма. При этом отравленный пройдёт через муки ада, страдая от боли в животе, отека лёгких, тошноты и диареи.

Удостоверившись, что враги вскоре присоединяться к духам предков, Хенг неспешно отступил назад к лежке. Теперь ему оставалось лишь ждать, когда кшатрии ослабеют до невозможности оказать сопротивление, чтобы вернуть своё добро и продолжить путь. Ждать же пока их души освободятся от тел слишком долго. Следовать за ними по джунглям несколько суток сотник не собирался.

Матерясь, как сапожник, Чжао пробирался через джунгли, ведя в поводу девять коней. Добычи прибавилось, а четырехногих транспортных средств стало меньше. Два десятка сабель и щитов, семь луков и приличное количество стрел. Всё это стоит целое состояние. Мало того, отравленные кшатрии умудрились отступить с добычей на сутки пути назад.

Сотнику пришлось сократить дневные переходы и начать движение почти с начала. Лошадей при большей нагрузке приходилось щадить.

Две недели он пробирался через лес, но в итоге вышел на накатанный телегами тракт. Поскольку аборигены пользовались телегами без поворотного дышла и запрягали в них пару волов, дорога была прямой, как стрела. Проблема такого транспорта заключается в сложности разворота. По прямой телега движется нормально, но любые маневры для неё, как серпом по яйцам. Нередко можно встретить опрокинутые во время попытки разворота телеги. С двумя колёсами они манёвренные, но и грузоподъёмность смешная, а вот четырехколесные, да ещё на цельнодеревянных колесах — это ужас. Но и такая повозка не помешала бы.

В ближайшей деревне сотник осуществил довольно выгодный с точки зрения крестьян обмен: одного коня он сменил на телегу, которую костерил на трёх языках, и пару волов. Хороший конь стоит раза в два дороже, но поди ещё в этой глуши найди того, кто даст за лошадь полную цену.

Поскольку сам Хенг с телегой и волами обращаться не умел, он нанял там же мужиков-шудр. Оплату они требовали небольшую, зато плюсов масса.

В первую очередь Хенг перестал выглядеть подозрительно. Из бандита с кучей ценностей он превратился в глазах окружающих в купца с нанятой прислугой. Во-вторых, заботы о живом транспорте легли на плечи крестьян, как и готовка, стирка и многое другое. Теперь Хенг мог спокойно ехать верхом.

Благо, что фотоаппаратов не существует, а времена дикие. Он радовался, что в этой стране менее развита бюрократия. Вот в империи Хань его портреты, он уверен, до сих пор висят в отделениях стражи крупных городов. А тут в соседней области и не слышали о крупной краже, а дадут духи, услышат об этом ещё через месяц-два. К тому моменту Хенг намеревался быть как можно дальше от места продажи ценностей.

На удивление сотника, до города Джаббалгарх удалось добраться без серьёзных происшествий. Не считать же за таковое развалившееся колесо телеги или то, что она один раз перевернулась. Право слово, пустяки для путешествия длиной в несколько недель.

Величественный город поражал воображение непритязательного путешественника. Для крестьян он и вовсе казался сказочным. Каменные дома, каменистые улицы. Река Нармада проходит через город, который окружен величественными храмами. Холмы Джаббалгарха невероятно живописные. Город окружен невысокими, каменистыми бугорками. По берегам реки раскинулись скалистые берега.

На берегу неподалеку от въезда в город погонщики медленно вели пару слонов на водопой. Они с любопытством покосились на процессию из восьми лошадей и телеги с запряженными волами.

Вскоре Хенгу удалось разместиться в местном постоялом дворе. Прекрасное двухэтажное здание в виде буквы «П» было выложено из белого камня и покрыто черепичной крышей. Широкие арки обрамляли здание на протяжении всей длины по обоим этажам. За ними скрывались галереи с массивными дверьми в номера. Арки давали свет и тень. Весь дизайн здания был выполнен таким образом, чтобы в жару внутри было прохладно. Естественно, остановиться в таком постоялом дворе стоило недешево, но уж пару номеров, один из которых дешёвый для слуг, Хенг мог себе позволить.

Обслуживание тут было на высоте. Стройные и гибкие темнокожие служанки в зале ресторана быстро выполняли заказы посетителей. Еда, как и вся в этой стране, была жгуче-острой, сдобренной огромным количеством приправ. Всё те же рис, мясо птицы, и ни грамма говядины. Правда, почувствовать вкус риса и мяса за приправами было невозможно даже самому заядлому гурману.

Виноградная сура повысила градус настроения сотника. После третьей рюмки стало вообще хорошо.

— Крепкая, зараза, — зажмурился он, поставив на стол глиняную рюмку.

Индусы были теми, кто придумал дистилляцию. До этого Хенг был уверен, что именно на его родине первыми стали гнать крепкий алкоголь, но, пожив в этой стране, ознакомившись с её историей, он понял, что заблуждался. Тут на каждом углу можно было купить крепкий алкоголь. Самогон гнали из всего, что попадётся под руку: кокосовое молоко, рис, пшеница, виноград. Виноградная сура ближе всего по вкусу напоминала чачу или же невыдержанный бренди. В этой ещё градусов было под шестьдесят.

На стул напротив Хенга бесцеремонно сел смуглокожий толстяк. Судя по богатой одежде и тюрбану, это был кто-то из зажиточных вайшьи, возможно, купец.

— Двойная перегонка, — сказал он. — Балу, хозяин постоялого двора, знает толк в хорошей суре.

— Ещё бы он года три выдержал эту суру в дубовой бочке из-под вина, вообще бы прелесть получилась, — и глазом не моргнул на бесцеремонность Хенг.

— Ханец? — вопросительно изогнул правую бровь толстяк.

— Ханец, — кивнул сотник. — Хенг. Чжао Хенг.

— Джей, — представился купец и, что удивительно после бесцеремонного занимания стула, почтительно в местной традиции пожал свои ладони и вежливо склонил голову.

В ответ на это Хенг отзеркалил действия Джея. Он тоже пожал свои ладони и опустил подбородок.

У местных не принято пожимать руки другим людям, а в качестве приветствия они соединяют свои ладони. Чернь складывает ладошки перед грудью и кланяется, прямо как на родине сотника. Высшее общество скрещивает руки перед грудью или животом, левая ладонь направлена к небу, а правая ложится поверх неё. Знакомые люди могут в качестве приветствия сжимать ладони замком над головой и потрясать ими.

Служанка быстро сориентировалась. Пока господа представлялись друг другу, она успела поставить перед Джейем набор посуды. Хенг плеснул ему местной забористой чачи и не забыл себя.

— За знакомство! — поднял он свою рюмку.

Кивнув, Джей одним глотком выпил огненную воду и громко стукнул рюмкой по столу.

— Ха! — громко выдохнул он, отправляя в рот кусочек апельсина. — И правда, забористая! Так какими судьбами ханьца занесло так далеко от родины?

— Торговые дела.

— М-да?! — недоверчиво изогнул брови Джей. — Обычно ваши в порту всё продают и спешат уплыть поскорее с нашими товарами. Тем более, я не припомню ни одного ханьца, который бы удосужился выучить наш язык, которым ты владеешь настолько прекрасно, словно родился здесь…

— Я давно веду дела в вашей стране, — с вдохновением начал нагло врать Хенг. — Пробую разные маршруты. В порту дают низкую цену. Лучше потратить лишние пару месяцев на путешествие вглубь страны и получить большую выручку, чем довольствоваться малым. Тем более, караван у меня небольшой, объём товара скудный, зато ничего портящегося. Вот если бы партия была большой…

— Я сразу понял, что ты тоже купец, — на лице Джейя расплылась довольная улыбка. — Да и кто ещё, кроме успешного купца или брахмана сможет себе позволить остановиться у Балу? На брахмана ты не похож, а значит, остается одно.

Пьянка набирала обороты. За первым кувшином виноградной суры пошёл второй. Обоих купцов под конец шатало, будто листья на глади ручья. Слово за слово, мужчины нашли общий язык. Когда хитрый Джей выяснил список товаров, его лицо озарила счастливая улыбка.

— Куплю, я всё куплю, — сказал он.

— Не могу же я продать всё так дёшево! — возмутился Хенг.

— Так и быть, только ради нашей дружбы, добавлю десять золотых сверху!

— Какая дружба после одной пьянки?! Джей, не заговаривай мне зубы. Двести золотых за всё и ни единой свинцовой монетой ниже! Мы оба прекрасно знаем, что это ниже розничных цен на треть. Иначе мне проще задержаться тут ещё на месяц и арендовать палатку на рынке, чтобы всё распродать.

Джей закусил удила. Начался жаркий торг. В итоге купцы сошлись на ста восьмидесяти пяти золотых. Огромная, просто гигантская сумма.

Куй железо, пока горячо, Джей поспешно послал слугу за деньгами. Вскоре между пьяными купцами состоялась сделка. Хенг избавился от всего хабара и обзавёлся солидным состоянием.

На один золотой можно год вполне прилично жить, а на пять жёлтых монет в год можно жить, ни в чём себе не отказывая, включая наём пары шудр в прислугу.

С точки зрения Джейя он совершил крайне выгодную сделку. Хенг вроде и потерял приличную сумму, если бы продавал всё в розницу, зато сэкономил время, которого у него было в обрез. Продал он не совсем всё, две лошади и кое-какой скарб он оставил себе. Одна лошадь для себя, вторая заводная. К тому же, он даже не думал продавать драгоценности. Весят немного, стоят дорого. Ханец лишь избавился от лишнего груза.

На следующее утро сотник обменял у местных банкиров почти всё мелкие монеты на золотые, а на оставшиеся свинцовые монеты закупил на рынке всё, что требуется для дальнего путешествия в отрыве от цивилизации. В итоге он стал обладателем двухсот семи золотых. Такое количество золота весит чуть больше килограмма, но места занимает немного.

Покидая город, сотник был настороже. Он предполагал, что большая сумма не даст спокойно спать Джейю. Это в городе стража, поэтому тот честно расплатился, а за городом ограбить богатого одинокого путника сами боги велели.

Конечно, Хенг постарался пустить как можно больше пыли. Город он покидал втайне, прилично поплутав по его улочкам. При этом гостиница была оплачена на три дня вперёд и никого о своих планах он не предупреждал. Наоборот, весь день активно распространял дезинформацию. Ходил с важным видом по базару, приценивался к товару, словно настоящий купец, договаривался об оптовых покупках и аренде телег. Затем много плутал по городу, сбрасывая возможный «хвост». Но прикормленных стражей на воротах или шпионов, которых он не заметил, исключать было нельзя. Одинокий ханец, покидающий город с нагруженным скарбом заводным конём — это не то, что можно пропустить.

К сожалению, с лесами вокруг было напряжённо. Местами произрастали отдельные деревья или небольшие рощицы, но спрятаться там не представлялось возможным. Повсюду простиралась каменистая местность. Несмотря на все старания Хенга поскорее удалиться от города, через несколько часов он увидел вдалеке облако пыли. У него не оставалось сомнений в том, что это конные воины скачут по его душу.

Вместо того чтобы загонять коней, сотник решил принять бой на своих условиях. К сожалению, местность всё ещё оставалась каменистой. В ближайшем обозримом пространстве лишь несколько кустиков могли являться хоть какой-то преградой. Заприметив небольшой холм с неровностями ландшафта, Хенг направил лошадей к нему, съехав на правую сторону от накатанной телегами грунтовой дороги.

Стреножив коней, он достал лопату и за небольшой земляной насыпью начал быстро копать лежачий окоп. Облако пыли стремительно приближалось. Хенгу едва хватило времени, чтобы вырыть укрытие, отвести коней немного в сторону и достать из седельных сумок многозарядный арбалет, болты, лук, стрелы, две сабли и ножи.

Вжав голову в землю, чтобы не выдать своего укрытия раньше времени, Хенг прислушался. По топоту копыт он определил, что по дороге скачут шесть коней. Это его удивило и обрадовало. С одной стороны, это немного воинов — всего шестеро. Могло быть намного больше. Конечно, даже столько человек против одного — это чересчур много. Но лучше, чем десяток, два или три.

Топот лошадиных копыт стих. Отряд преследователей остановился, заметив стреноженных лошадей, которые паслись справа от дороги. Мужчины, которые оказались типичными кшатриями в белых одеждах с луками, висящими за их спинами, и с саблями, которые они поспешили вынуть из ножен, после чего радостно заголосили.

— Он где-то рядом!

— Внимательно смотрите по сторонам, он не мог далеко уйти.

— Я вижу следы! — соскочил с коня один из кшатриев, обнаружив следы, ведущие в сторону холма, которые в спешке не успел замести Хенг.

— Эй! — воскликнул командир преследователей. — Ханец! Я знаю, что ты рядом. Выходи и отдай все свои ценности, тогда обещаю, что мы сохраним тебе жизнь.

В это время Хенг был занят смазыванием остатками яда наконечников болтов, которые аккуратно помещал в магазин арбалета. Он плавно взвёл механизм, стараясь не издавать ни единого звука, после чего поместил в магазин одиннадцатый болт.

Набрав полную грудь воздуха, он приподнялся на локтях и положил арбалет в положение для стрельбы, быстро ловя взглядом ближайшую цель. Тренькнула тетива. Командир кшатриев с воплем боли свалился с коня. В его боку торчал арбалетный болт. Рука воина разжалась и на землю с глухим звуком упала сабля, который он до последнего продолжал удерживать.

Хенг понял, почему преследователей всего шестеро. Кони были те самые, которые совсем недавно продал сотник. Стало абсолютно понятно, кто выслал погоню — Джей. Видимо, у него под рукой больше не было лошадей, кроме тех, которые он приобрёл. Вот и выдал воинам то, что было.

Мысли пролетели в голове сотника быстро, практически мгновенно. В это время тело совершало заученные движения. Потянуть за рычаг, натягивая тетиву. Услышать знакомый звук правильно уложенного в ложе болта. Прицелиться и выстрелить, пока противники не успели прийти в себя.

— А-а-а! — громко завопил воин, который спешился. — Моя рука!

Болт попал ему в левое плечо. Кшатрий поспешно рухнул на землю, больше не изображая ростовую мишень. Он громко орал и матерился на двух местных наречиях.

Остальные воины быстро пришли в себя. Их не остановила смерть командира, а лишь сильно разозлила. Четверо всадников направили коней в сторону лежки Хенга. Кони на склон двигались неспешно, несмотря на понукание всадников.

Успешно выбранное место засады играет важную роль в битве. Не зря сотник залёг пусть недалеко от дороги, но на возвышенности. Это позволило ему выиграть время. Он успел совершить еще один выстрел, выбив из седла самого резвого ездока. Болт вошёл прямиком в глаз, что подарило воину быструю смерть. И спроси кто у Хенга, куда он целился, он бы ни за что не признался, что в туловище, причем совершенно другого противника. Так удачно сложились звёзды на небосклоне, что смертник в момент выстрела вырвался вперёд и подставился под болт.

Дальше везение сотника закончилось. Троица кшатриев была уже близко к лежке. Они успели спрыгнуть с коней и помимо сабель вооружились небольшими круглыми щитами. Раненый кшатрий медленно поднимался вслед за товарищами. Он болезненно морщился, придерживая левую руку предплечьем правой, в которой держал саблю.

— Ты поплатишься за смерти наших братьев, смердячий пёс! — гневно прошипел один из троицы, совершая резкий рывок в сторону окопа.

— Слишком длинно… — тихо сказал Хенг.

Этого времени ему хватило, чтобы ещё раз взвести тетиву. Болт вошёл прямо в живот смельчака. Инерция сбила его с ног, отчего тот рухнул, мешая товарищам.

Двое кшатриев поспешили зайти с разных боков. Они ещё сильнее разъярились и ещё больше испугались. За яростными боевыми криками они постарались спрятать свой страх.

Противники были слишком близко, чтобы продолжать сражение при помощи арбалета. Поэтому это оружие было отложено в сторону. Из окопа подобно чёртику из табакерки выскочил Хенг. В каждой руке он держал по сабле.

Раздался свист стали. Правый воин принял удар сабли Хенга на щит, отведя грозное оружие в сторону. Удар второй сабли он отразил своим клинком. Но… неожиданный сокрушительный удар коленом по колокольчикам заставил кшатрия сложиться пополам, что поставило точку в его жизни. Сабля сотника распорола брюхо противника.

Второй воин налетел на Хенга со спины. Но опытный сотник, прошедший через множество битв и развивший интуицию с помощью йоги, почувствовал смертельную опасность. Звон стали огласил окрестности. Хенг в последний момент обернулся и сумел отвести смертоносную сталь от своей головы. Вторым клинком он отрубил кисть кшатрия. Рука, продолжавшая сжимать клинок, упала на землю. Из культи фонтаном полила кровь. Следующий удар сотника снёс буйную голову.

Добить раненого не представляло труда. Перед гибелью он успел ослабнуть от яда и проклясть неправильно выбранное направление. Видя, как один за другим гибнут его товарищи, он подумал, что нужно было идти к коню и бежать отсюда. Но поздно.

— Так-так, — стряхнул с сабель кровь Хенг. Он смотрел на мирно жующих траву коней. — И куда на этот раз я буду девать этот табун?!