Хаос

— У меня есть выбор? — спросила я.

— Выбор есть всегда, — ответила она. — Но это не значит, что ты сама решаешь, какие варианты есть у тебя.

— Другими словами, все варианты дерьмовые.

Я была достаточно умна, чтобы не просить об Элизиуме, о Малачи, о свободе.

— Ты можешь использовать любой термин, который тебе нравится.

— И ты уже знаешь, что я выберу.

Она вскинула бровь.

— Разве это имеет значение?

Имело ли? Я слишком устала, чтобы думать, но я знала, что не могу просто свернуться в клубок и бросить каждого человека в мире живых, который был в опасности, потому что Джури и его Мазикины всё ещё были на свободе. У меня не хватило духу уйти от них.

— Пошли меня сейчас же, — сказала я.

Пока я не развалилась на части.

Она наклонилась ко мне, наполняя меня нервным чувством беспокойства, как будто меня вот-вот ударит молния.

— Дерись изо всех сил, — прошептала она.

«Я всегда так делаю», — чуть было не выпалила я, но тут же замолчала, потому что в глазах у меня потемнело.

* * *

Когда темнота рассеялась, я оказалась в гостиной в доме Стражей в Варвике. Генри, скорчившись, лежал передо мной на ковре, то ли спал, то ли был без сознания. Я протёрла свои воспалённые глаза, вздохнула и тут же закашляла, когда волна жара накатила на меня.

Занавески, мебель, стены… всё пылало огнём.

ГЛАВА 26

Я присела на корточки, обхватила руками худое тело Генри и выглянула в окно. На лужайке перед домом стояла группа людей, освещённых отблесками костра, так что их было легко разглядеть, хотя снаружи было темно. И когда один из них опустился на четвереньки и запрыгал по траве, я точно знала, кто они и что сделали. Обладая всеми знаниями Малачи, Джури знал, где и когда нанести удар.

— Генри, — прохрипела я между приступами кашля, встряхивая его. — Вставай, пожалуйста!

Он слабо пошевелился, но пламя уже ползло к потолку. Я подхватила его под руки и потащила по коридору к задней части дома, которая выходила к лесистой местности, за которой раскинулся ещё один район. Дым был густым, почти невозможно было дышать. Я была безоружна, всё наше оружие находилось в подвале. И я знала, что ждёт нас снаружи. Джури хотел выманить нас и покончить с нами навсегда.

Я остановилась в коридоре перед кухней. Грохот возле входной двери подсказал мне, что дом начал рушиться. Если я попытаюсь добраться до подвала, есть вероятность, что он рухнет мне на голову. Вместо этого я бросилась на кухню и схватила два ножа для стейка. Я всё ещё была одета в свою грязную кожаную одежду, поэтому я засунула ножи в пустые ножны и бросилась на Генри, закрывая его собой, когда с потолка посыпались куски пепла и мусора. Зола прожгла дыры в нашей одежде. Я закинула руку Генри себе на плечо и рывком подняла его, обняла за талию и заковыляла, хромая по коридору к задней двери. Ноги Генри двигались, но он был одурманен. Когда мы выйдем на улицу, от него будет мало толку, а это означало, что мне предстоит поножовщина на лужайке. В центре Варвика, штата Род-Айленд, где мой надзиратель больше всего на свете жаждал увидеть меня обвиняемой в убийстве. Убийство Мазикина имело совершенно иные и очень серьёзные последствия в мире живых.

Я никогда не думала, что буду скучать по царству теней, но это случилось.

Лёгкие горели. Я добралась до тесной прихожей и выглянула в одно из мутных стёкол задней двери. Я никого не видела. Мои пальцы скользнули по рукоятке ножа для стейка на поясе.

— Ты и я, Генри. Всё зависит от нас, — сказала я ему на ухо.

— Капитан? — прохрипел он.

— Да. Я вернулась.

— Не ожидал этого, — произнёс он таким слабым голосом, что я крепче сжала его, прижав пальцы к костлявой груди.

— Мы выберемся отсюда, и будем драться.

Он попытался поднять голову, но она оказалась слишком тяжёлой.

— Не могу.

Его голос был пропитан усталостью и болью, и я хорошо это понимала, поэтому я ломала голову над тем, как его мотивировать. И тут меня осенило: Саша. Я наконец-то вспомнила, кто он такой. Тот Страж из Пустоши был родственной душой Генри.

— Я видела Сашу, Генри. За пределами города Мазикинов.

Он начал поднимать голову.

— Сашу?

— Заслужи свой путь обратно к нему, Генри. У нас есть задание, и ты мне нужен.

Он крепче сжал мои пальцы.

— Дай мне оружие.

Я протянула ему один из ножей для стейка.

— Всё, что у меня есть.

— Более чем достаточно.

Он навалился на меня, всё ещё хрипя.

Я толкнула заднюю дверь.

— Пойдём через лесные насаждения. Затем выйдем на улицу, где люди смогут нас видеть.

Страх быть пойманными работал в обоих направлениях. Джури был слишком умён, чтобы угодить в тюрьму.

Мы быстро спустились по ступенькам, и в этот миг вдалеке завыла сирена. Прислушиваясь к звукам шагов позади нас, я почти вытащила Генри на заднюю лужайку и направилась к лесу за ней — к густой листве поздней весны, которая поможет нам спрятаться.

Тихий смешок донёсся до меня, даже сквозь вой пожарных машин, когда они прогрохотали по улице. Я оглянулась.

Джури стоял на заднем дворе, прислонившись к дереву, великолепный в свете костра. Лицо его было без шрамов, спина прямая, руки скрещены на груди. Он выглядел совершенно расслабленным. Его тёмно-карие глаза были такими знакомыми, такими пронзительными.

— Я скучал по тебе, Лила, — сказал он, не сводя глаз с моего тела.

Ярость вскипела во мне: не только из-за того, кем он был, но и из-за того, что он вскрыл самую глубокую мою рану, выглядя и говоря так похоже на Малачи.

— Пошёл ты, Джури, — заорала я, когда красные огни пожарных машин вспыхнули перед домом.

Крики пожарных были не лихорадочными от беспокойства, и это подсказало мне, что Мазикины, вероятно, уже все сбежали со двора.

— Если ты явился драться, давай же.

Генри отстранился и упёрся руками в бёдра, давая мне свободу движений на случай нападения Джури. Я вытащила нож.

Джури ухмыльнулся.

— Пока нет. Я не готов к тому, чтобы это закончилось, — Он лениво отошёл от дерева на несколько шагов, не сводя с меня глаз. — Увидимся в школе, любовь моя.

Страшно быстрым движением он шмыгнул в клубящийся дым бокового двора.

— Остальные могут быть где угодно.

Генри потянул меня сзади за тунику, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова зашевелилась. Слова Джури звенели у меня в голове, пока мы, шатаясь, брели через лес на другую сторону, в район, который был достаточно хорош для жителей. Они однозначно вызовут полицию, если увидят двух бездомных людей, спотыкающихся в их садах.

— Куда дальше? — спросил Генри.

Я не знала. Мы пробрались между двумя заборами. Я споткнулась о мусорный бак, отчего бутылки и банки звякнули и покатились. В соседнем доме загорелся свет.

— Куда угодно, только не сюда.

Генри тяжело дышал, его лицо почернело от копоти, но шаги стали чуть увереннее, когда он втянул в себя чистый воздух.

— Мой телефон в кармане, — прохрипел он.

Затем согнулся пополам, кашляя и задыхаясь, его лёгкие изо всех сил старались избавиться от дыма, который он вдохнул.

Я повела его по подъездной дорожке на улицу, зная, что нам нужно убираться отсюда, иначе мы рискуем попасть на допрос полиции. Когда мы шли по дороге, зажглись сигнальные огни. Я достала телефон Генри из кармана брюк.

С закрытыми глазами я представила себе номер, который несколько раз выскакивал на моём собственном телефоне, по которому я редко звонила. Я нажала на кнопку вызова и понадеялась на лучшее.

— Алло? — послышался сонный голос.

— Тиган. Это Лила.

— Какого чёрта? Где ты была? И почему ты?..

— Ты можешь за мной приехать? Я рядом с твоим домом.

Я прочитала название улицы, зная, что огромное поместье её родителей находилось менее чем в полумиле отсюда, рядом с заливом.

Она застонала.

— Хорошо. Но где, чёрт возьми, ты была? Я имею в виду, я знаю, что у тебя есть дела, но уехать из города на неделю не совсем…

— Неделю?

Когда я была в тёмном городе, то вернулась всего через несколько часов, хотя мне казалось, что я отсутствовала целый месяц.

— Ты уверена?

— Ты пьяна?

— Ты можешь просто приехать за мной? — взмолилась я, когда зажёгся ещё один свет, и кто-то вышел на крыльцо.

Судя по силуэту, человек держал телефон у уха. Дерьмо.

— Да-а, да. Жди. Я буду через несколько минут.

Я с облегчением закрыла глаза. В последний раз, когда я была с Тиган, она видела, как Джури убил Джима прямо у неё на глазах. Рафаэль забрал у неё эти воспоминания, пообещав, что это избавит её от боли, но главным образом для того, чтобы она не заговорила о том, что видела и провалила нашу миссию. Мне было интересно, какие воспоминания Рафаэль оставил ей. Но что бы она ни знала, это не помешало ей прийти на помощь.

Я назвала ей перекрёсток, где мы будем ждать, и молилась, чтобы никто не попытался нас остановить. Мои мышцы кричали от усталости. В последний раз я отдыхала перед тем, как мы уничтожили портал. Эти несколько часов исцеления в постели с Малачи. Его руки на моей коже. Его губы на моих губах. Его руки обнимают меня. Его вес и запах. Всё это поднялось и угрожало утащить меня под воду. Только тело Генри, прислонившееся ко мне, удерживало меня в реальности.

Мы медленно двигались по тротуару, уже не бегая, но всё ещё настороже.

— Итак. Меня не было целую неделю?

Генри кивнул.

— Я залёг на дно. Охранял твоих друзей. Потом в доме появился Джури.

Мне оставалось только гадать, не сделал ли это Джури из-за того, что он увидел в портале. Он знал, что я нахожусь в царстве Мазикинов, и он мог даже знать, что портал был разрушен. Неужели он догадался, что я вернусь?

— Ты вернулась одна, — хрипло сказал Генри.

Одна. Моя грудь болела, пустое пространство заполнялось болью.

— Да. Но с ним всё в порядке.

Генри сдружились с Малачи, и я знала, что Генри восхищается им. Он также понимал, что Малачи значил для меня.

— Я вытащила его оттуда, Генри. Он в Элизиуме, где ему самое место.

Это было всё, что я хотела для него. Я была готова стать Стражем, потому что думала, что это даст ему свободу, и теперь он был свободен. Конечно, он не получит свою обычную человеческую жизнь, но у него будет кое-что получше. У него будет рай. Может быть, он найдёт свою семью. Может быть, он будет со своим братом. Больше никаких драк. Больше никаких смертей и убийств. Только солнечный свет и отдых. Это должно было осчастливить меня, но вместо этого мне пришлось сморгнуть слёзы. Это должно было дать мне надежду, но всё, что я хотела сделать, это лечь на землю и заснуть навечно.

Теперь уже Генри поддерживал меня.

— Значит, мы снова попытаемся остановить их здесь. Только теперь вдвоём, — в его скрипучем голосе послышалась горечь.

Я кивнула.

— Но они больше не смогут размножаться. Мы уничтожили их портал, так что те, кто здесь — последние, и они застряли. Они не могут вернуться, не рискуя навеки погибнуть, и не смогут привести своих друзей.

Он усмехнулся.

— Это весьма важное достижение, капитан.

Я посмотрела на дорогу, когда мы достигли перекрёстка.

— Судья сказала, что здесь всё ещё одиннадцать Мазикинов, включая Джури. Как только мы их уничтожим, всё будет кончено.

Он встретился со мной взглядом.

— Ясно. Интересно, что будет потом?

Я была спасена от ответа, когда маленький «БМВ» Тиган остановился у тротуара. Она опустила окно и отпрянула, увидев нас.

— Я самая лучшая подруга на свете, — промямлила она, открывая замки.

Против своей воли я улыбнулась. Тиган была раздражающей и невежественной, но мне она нравилась. Я открыла заднюю дверь и помогла Генри забраться внутрь, затем села на переднее сиденье. Она сморщила нос.

— Боже. От тебя воняет. Как будто ты побывала на барбекю, устроенном скунсами.

— Или в пожаре, — пробормотала я, глядя на неё.

Короткие каштановые волосы Тиган стояли дыбом, как будто она только что встала с постели. Она посмотрела на заднее сиденье.

— Привет, Генри. Выглядишь дерьмово.

Он рассмеялся и несколько раз кашлянул.

— Я знаю. Спасибо, что забрала нас.

Я переводила взгляд с одного на другого, и Тиган похлопала меня по ноге.

— Генри — мой личный сталкер.

Однако её это, похоже, ничуть не пугало.

Грязной от сажи рукой Генри протёр лицо, отчего оно стало ещё больше запачканным.

— Она более проницательна, чем я думал. А ещё она…

— Генри отвёз меня домой после того, как Джим бросил меня, — сказала Тиган, её голос изменился, стал напряжённым. — Я была слишком расстроена, чтобы понять, что Генри, возможно, серийный убийца. Но он ещё не убил меня.

Я посмотрела на Генри, плотно сжав губы. В своей обычной человеческой жизни он в значительной степени был серийным убийцей. Единственная разница была в том, что ему платили.

Генри улыбнулся, и я поняла, что Тиган ему тоже нравится.

— Тем не менее, — продолжила она, — когда несколько дней назад кучка подонков загнала меня в угол возле торгового центра, Генри прогнал их. У нас есть взаимопонимание.

— Как дядя Джима, — сказал Генри, — это самое меньшее, что я мог сделать после того, как мой племянник уехал. Он связался с плохой компанией, и я чувствовал себя ответственным.

Тиган подъехала к своему дому и набрала код безопасности. Когда металлические ворота распахнулись, я посмотрела на холмистую лужайку. Малачи был здесь в тот вечер, когда мы пошли на выпускной. А это означало, что Джури знал, что это её дом.

— Сколько у тебя здесь охраны? — спросила я.

Тиган фыркнула.

— Учитывая, что мой отец защищает некоторых из самых сомнительных личностей в штате, я бы сказала… много. У него что-то вроде паранойи.

Отлично.

Она поехала по узкой дорожке, огибающей особняк с задней стороны.

— Ты можешь переночевать в гостевом доме, — сказала она. — Ну, если конечно ты не хочешь возвращаться домой к Диане.

Диана. Прежде чем я успела спросить, Генри наклонился вперёд и сказал:

— Она в порядке, Лила. С ней всё в порядке.

— Но она очень расстроена, — добавила Тиган. — Она звонила мне несколько раз, спрашивала, не видела ли я тебя. Она боится, что твоё тело может оказаться одним из тех, что нашли в сгоревшем клубе. Я тоже боялась, пока Генри не сказал мне, что ты просто залегла на дно на некоторое время. Я понятия не имела, что ты пытаешься сбежать от банды, Лила. Ты могла бы мне сказать.

Я и сама не знала, но мне показалось, что это неплохое прикрытие.

— Хм. Да. Моё прошлое в некотором роде… да. Но теперь я не хочу иметь с ними ничего общего.

Я потёрла глаза. Мне нужно было воскреснуть из мёртвых и сообщить Диане, что я в порядке. Но я прекрасно знала, что это будет довольно интенсивный опыт, и прямо сейчас моим единственным желанием было поспать.

— Завтра я встречусь с Дианой. Возможно, она сейчас на работе.

По иронии судьбы, она могла бы быть в большей безопасности в тюрьме усиленного режима, чем в своём собственном доме.

Мы вышли из машины, и Тиган открыла гостевой домик, который была размером с обычный дом Дианы. Она включила свет в прихожей и указала на лестницу.

— Там наверху три спальни. Я принесу вам одежду. И Лила… — казалось, она впервые обратила внимание на мою одежду. — Что, чёрт возьми, на тебе надето?

Она прищурилась и, подойдя ко мне, протянула руку, решив коснуться моей туники из козьей шкуры. Я отступила в тень, и она спросила:

— Это нож? Это костюм, или ты сошла с ума?

— Ээ, Тиган, я бы предпочла обычную одежду, хотя не думаю, что твои брюки на меня налезут.

Тиган была сложена как эльфийка, а я была немного больше… гораздо больше.

Она махнула рукой.

— Держу пари, у моей мамы найдутся такие вещи. Я принесу их завтра. А теперь я возвращаюсь в постель.

Она направилась к двери, но вдруг снова повернулась ко мне.

— Лила, ты в порядке? — тихо спросила она. — Ты выглядишь… иначе.

«Потому что с меня хватит», — хотелось мне выпалить. Я выдохлась и боялась, что меня уже не хватит.

— Со мной всё в порядке, — я выдавила из себя эти слова. — Просто эта неделя была очень тяжелой.

Она нахмурилась.

— Увидимся завтра? — в её голосе не было уверенности.

Я кивнула.

— Я буду здесь. Ещё раз спасибо, Тиган. И прости за всё.

Она пальцами пробежалась по дверному косяку, пристально следя за их движением, как будто её мысли были далеко.

— Всё в порядке.

Потом она оставила нас одних.

Генри опустился на табурет у барной стойки.

— За последнюю неделю я наговорил кучу лжи. Рафаэль не особо много воспоминаний у неё забрал. Только о клубе. Но она помнит засаду. И ей кажется, что она помнит ссору с Джимом.

Джим. Мне хотелось, чтобы он был здесь прямо сейчас. Он стал действительно надёжным Стражем, и мы нуждались в любой помощи, которую могли получить.

— Как ты думаешь, где он сейчас? — спросила я, пока мы тащились к лестнице.

Генри пожал плечами.

— У этого парня накопилось много дел, которые нужно было решить. Но, в конце концов, он преуспел.

— Было бы здорово, если бы ему предоставили шанс пожить. Я знаю, что он этого хотел. Я думаю, именно этого ему и не хватало.

Джим провёл всю свою жизнь в Элизиуме, в совершенном раю, и почему-то это было не то, что ему было нужно. Или, может быть, так оно и было, но только после того, как у него появился шанс совершить свои собственные ошибки и испытать последствия.

— Для всех рай выглядит по разному, — сказал Генри, и я заподозрила, что он думает о Саше, о том, что они делили в безлюдной Пустоши.

Но я знала, что он имел в виду, потому что мы с Малачи разделили это. В самом худшем месте во вселенной мы были вместе, и в такие моменты у нас было счастье, безопасность и удовлетворение. Я не хотела ничего другого.

Печаль затопила меня, и я махнула рукой в сторону одной из спален, когда мы поднялись по лестнице.

— Отдохни немного, — сказала я Генри, моё горло стянуло от горя. — Мне нужно принять душ и поспать.

Я достигла своего предела. Ещё одно слово, напоминание или требование — и я сломаюсь. Генри молча удалился в одну из спален, а я захромала в ванную. Я положила нож на стойку и разделась. Зеркало сказало мне всё, что мне нужно было знать. Грязное лицо, покрытое шрамами тело, сальные волосы. Я выглядела такой же разбитой, как и чувствовала себя.

Я включила душ и шагнула внутрь, приветствуя брызги горячей воды на своём лице. Жаль, что я не могу растаять и утечь в канализацию. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь снял этот груз с моих плеч. Существа, которых я должна была убить, люди, которых я должна была защитить.

И парень, которого мне не хватало.

Рыдание вырвалось из меня раньше, чем я смогла его остановить.

— Я скучаю по тебе, — прошептала я. — Я не хотела делать это без тебя.

И я не была уверена, что смогу.

Я опустилась на кафель и обхватила руками колени, позволяя воде смыть грязь, оставив только раны. Если я преуспею в этой миссии, что тогда? Преуспеть, вероятно, означало остаться в живых, а остаться в живых означало остаться здесь. Взрослеть и стареть. Пока Малачи будет бродить по Элизиуму, вечно молодой, сильный и совершенный.

Но если я умру, это будет означать, что я потерпела неудачу. А если так и будет, что будет дальше? Джури будет свободно жить и убивать. Кто знает, куда я отправлюсь после смерти. Чёрт, Судья может даже отправить меня обратно в бой. К концу всего этого я буду девушкой-зомби, скреплённой рубцовой тканью.

Я издала жалкий смешок.

— Кого я обманываю? Я уже ею стала.

Если бы Малачи был здесь, он бы думал о своей миссии. Но я не могу. Я слишком устала, слишком опечалена. Поэтому я позволила воде течь, пока она не остыла, а потом вымылась до блеска и на цыпочках прокралась в пустую спальню, где голая забралась под простыни и плакала, пока не уснула.

ГЛАВА 27

— Ты готова?

— Нет.

Я вцепилась в ремень безопасности и уставилась на фасад дома Дианы. Её машина стояла на подъездной дорожке, но ставни были закрыты, что было крайне необычно для неё. Ей нравился свет.

Тиган ткнула меня в плечо.

— Может быть, она поймёт. Она всегда казалась довольно крутой, хотя и немного пугающей.

Я уставилась на дом.

— В ней объединены оба эти качества.

— Ты пойдёшь в школу?

Я потерла ноющий висок и посмотрела на свою одежду — дизайнерский спортивный костюм, который Тиган украла у своей мамы.

— Думаю, что я должна пойти, если только она не отвезёт меня прямо в «КДН»¹. Но я постараюсь приехать в школу.

Джури сказал, что он будет в школе, и кто знает, что он сделает, чтобы добраться до меня.

— Эй. Если ты увидишь Малачи…

— Его тоже не было в школе со дня выпускного бала. Я думала, вы вместе.

— Нет. Определённо, нет.

Она пожала плечами.

— После выпускного многие расстались. Это была большая трагедия. Грег всё ещё в больнице, Алексис ковыляет на костылях, а на прошлой неделе у нас было два собрания по поводу бандитских разборок. Йен почти ни с кем и словом не обмолвился. Он просто выглядит пришибленным, — она искоса взглянула на меня. — Я сказала ему, что ты жива, но не уверена, что он мне поверил.

Ещё одна напряжённая встреча, которую я не особо жаждала. Я сомкнула пальцы на дверной ручке машины.

— Я поговорю с ним позже, если Диана не убьёт меня.

— Хороший план. Ты хочешь, чтобы я подождала тебя?

— Нет, езжай в школу. Я догоню тебя позже.

Я вышла из её машины и поплелась вверх по ступенькам. Я взглядом скользнула по тюльпанам на её клумбах. Мило и так обыденно. Это была болезненная иллюзия. В тёмном городе и царстве Мазикинов всё выглядело так же ужасно, как и было на самом деле. Здесь на деревьях щебетали птицы, на соседней детской площадке визжали и хихикали маленькие дети, а в воздухе витал сладкий аромат жимолости. Всё это казалось безопасным, чистым и правильным. Но ничего этого не было. Ни для меня, ни для кого-то из моих близких. Я фыркнула, когда ветер поднял мои кудри. Будут ли Мазикины по-прежнему пахнуть ладаном теперь, когда они не совершают ритуал обладания для привода ещё больше членов своей семьи в мир живых? Неужели мы потеряли и это преимущество?

Я подошла к входной двери и постучала. У меня не было своего ключа. Тяжёлые шаги заставили мой желудок сжаться, а затем дверь распахнулась. Обычно гладкое лицо моей приёмной матери было искажено тревогой и горем, а её серебристые волосы были сухие и растрёпанные. Её тёмно-коричневая кожа приобрела сероватый оттенок, глаза были опухшими и налитыми кровью. Она пристально посмотрела мне в лицо, а затем оглядела меня с головы до ног. В этот момент тишины моё сердце билось так сильно, что я не могла дышать. Она была единственной, кто не бросил меня. Всё ещё.

— Прости меня, Диана, — прошептала я.

Её глаза распахнулись, и из них хлынули слезы… так быстро, что потекли по щекам. Затем она протянула руки и схватила меня за плечи, и в одно мгновение я оказалась прижата к её груди, а она всхлипывала. Её хватка была стальной, но мягкой, когда она прижала меня к себе.

— Ты ранена? Нам нужно ехать в больницу? Ты голодна?

Прежде чем я успела ответить, она встряхнула меня за плечи так сильно, что у меня застучали зубы.

— Где тебя черти носили? Ты хоть представляешь, какой выдалась для меня последняя неделя? — закричала она, повышая голос с каждым словом. — Никто понятия не имел, где ты! Я думала, что они либо найдут тебя мёртвой, либо скажут мне, что ты пропала навсегда! Что на тебя нашло?

Я попыталась вырваться из её хватки до того, как она ненароком сломает мне шею своей неистовой дрожью.

— Мне очень жаль! Отпусти! Диана!

Она отступила назад, её грудь тяжело вздымалась.

— Объясни, детка. Прямо сейчас. Потому что многие люди искали тебя. А я… — она поднесла руку ко рту, чтобы сдержать очередной всхлип, и всё это время грозила мне пальцем.

Я потянулась вперёд и схватила этот палец, слегка встряхнув его, что заставило её предплечья задрожать.

— Если ты дашь мне шанс, я всё объясню! — было больно видеть её такой расстроенной. — Мне очень жаль, Диана. Мне пришлось залечь на дно на несколько дней после той стычки на выпускном. Я не хотела, чтобы кто-то, кто мне дорог, пострадал.

— Это моя обязанность — убедиться, что ты в безопасности! — воскликнула она. — Ты могла бы прийти ко мне.

— Но ты одна из тех людей, о которых я забочусь. Я не хотела, чтобы и ты пострадала.

Она упёрла руки в широкие бёдра.

— Они могут прийти ко мне. Кто они такие, какие-то глупые головорезы? Ты думаешь, я не сталкивалась с ещё более худшими случаями каждый рабочий день за последние двадцать лет?

Я провела рукой по лицу. Сон не вернул мне ни сил, ни энергии. По правде говоря, я чувствовала себя опустошённой. Каждое слово делало меня ещё более уставшей.

— Они больше, чем глупые головорезы, Диана. Слушай, я знаю, что ты можешь справиться со многим, но я не хотела… я не знаю… доставлять проблемы.

Не то чтобы у меня был выбор. Если Джури хочет уничтожить меня, он придёт сюда рано или поздно, как раз тогда, когда сочтёт, что это причинит мне наибольшую боль. И как бы ни была сильна Диана, мало кто сможет продержаться против него больше секунды. Я не была уверена, что сама смогу это сделать.

— Они всё ещё могут вернуться.

Она вздохнула.

— Во что ты вляпалась?

— Аа, если я скажу «чёрт», мы сможем закрыть тему?

Казалось, она распухла у меня на глазах, как рассерженный петух.

— А ты как думаешь?

— Как насчёт того, чтобы помочь мне вернуться на правильный путь? Мы можем это сделать? Меньше чем через два месяца мне исполнится восемнадцать. Государству не придётся беспокоиться обо мне после этого, но я уверена, что Ненси с удовольствием поместит меня в КДН до тех пор.

Мой надзиратель следил за каждым моим шагом, ожидая, что я облажаюсь.

Диана промычала своё неодобрение.

— Одно из условий твоего испытательного срока — пребывание в школе, детка. Как ты думаешь, что она сделает?

— Она ведь уже подала заявление о нарушении, не так ли?

— Она сказала, что сделает это, если ты окажешься живой.

— Как это деликатно с её стороны. А что ты сказала на это?

Диана отвела взгляд.

— Меня пришлось выпроводить с эскортом из Департамента по делам детей, молодёжи и семьи. Думаю, она не выдвинет никаких обвинений.

Я подавила улыбку.

— Ты потрясающая. Ты ведь это знаешь, правда?

— Мне не нравится, когда кто-то угрожает моим детям, детка.

Как и я не хотела, чтобы кто-то угрожал Диане. Мне нужно было поскорее покончить с этим. Как только я уничтожу всех оставшихся Мазикинов, пусть сажают меня в тюрьму или ещё куда-нибудь. Это больше не имеет значения. Я чувствовала себя настолько оцепеневшей, что мне было плевать. Будущее, о котором я мечтала, теперь казалось далёкой мечтой. Я не могла поверить, что когда-то думала, что это может быть реально.

— Если я появлюсь в школе, Ненси пришлёт за мной копов?

Она пригладила свои волосы.

— Я позвоню твоему социальному работнику и расскажу ей, что происходит. Может быть, нам с Джен удастся успокоить Ненси. Но ты должна вернуться в школу, детка. Если ты пропустишь ещё один день до окончания школы, то только дашь ей преимущество.

Я посмотрела в сторону кухни, на микроволновку.

— Тогда мне лучше подготовиться. Отвезёшь меня сегодня?

Она кивнула, грустная улыбка тронула её губы.

— Я рада, что ты в порядке, — хрипло сказала она.

Затем она снова прикрыла рот рукой и заковыляла обратно в свою комнату. Я пошла в свою спальню и остановилась в дверях. Мой рюкзак был прислонён к столу. Кровать была в беспорядке, как будто никто не прикасался к ней с тех пор, как я исчезла. В изножье кровати лежала гора обуви. Всё как всегда — бардак.

Я подошла к комоду, чтобы достать более похожий на Лилу наряд, чем тот, что был на мне, но замерла, когда что-то блеснуло сбоку от меня. Я медленно повернулась, чтобы получше рассмотреть гору обуви.

Под моими кроссовками, частично скрытыми парой ботинок, была пара туфлей на высоком каблуке. Серебристые, с ремнями, смертоносные. Пятка одного из них была измазана кровью. Это были туфли, которые я надела на выпускной и оставила в доме Стражей.

Я опустилась на колени возле кучи, холодный пот выступил на затылке, и я вытащила одну из туфлей из-под другой пары обуви. Как только я это сделала, она зацепилась за мерцающий кусок материала, который также был брошен, или точнее помещён в кучу. Это была одна из моих набедренных ножен, специально сделанная, чтобы держать ножи у моей кожи под развевающейся юбкой выпускного платья. Он был сорван с меня, когда Мазикины устроили засаду на наш выпускной лимузин. Из ножен выскользнул маленький свёрнутый листок бумаги размера стикера. Мои пальцы дрожали, когда я разворачивала его.

«Единственный способ защитить их — вернуться ко мне. Не заставляй меня ждать. ~ М.»

* * *

Я сидела на первых трёх уроках, едва замечая взгляды и перешёптывания одноклассников. Записка от Джури лежала у меня в кармане, как и нож. Я рисковала попасть в большую беду, но мы были в пригороде, свободном от металлоискателей. Так что, если кто-то намеренно не обыщет меня, никто не узнает, пока мне не придётся достать его и пырнуть кого-то ножом. Если я увижу Джури, таков будет мой приблизительный план. Я лихорадочно проверила все двери и окна в доме Дианы, и обнаружила, что замок в подвале был сломан. Как бы мне не хотелось напугать её, я показала его Диане, прежде чем она отвезла меня в школу. Я хотела, чтобы она была настороже, ведь где-то прошлой ночью кто-то вломился в дом.

И я точно знала, кто это. Я была уверена, что он получил болезненное удовольствие от записки, от возможности писать аккуратным, точным почерком Малачи, подписываясь его инициалами — Малачи. Я полагала, что он появится в школе, решив, что может терзать меня, но его не было утром на уроке, который у нас с Малачи совпадал. Но когда я пришла на четвёртый урок, чьи-то руки сомкнулись на моих плечах сзади. Я отреагировала мгновенно, отбросив назад локоть и развернувшись, чтобы нанести удар коленом в любую доступную часть тела.

Моя жертва застонала и рухнула на пол. Я вскрикнула и опустилась на колени рядом с ним.

— Йен! Боже, мне так жаль!

Он стоял на четвереньках посреди коридора, и ученики смотрели на меня так, словно я пыталась убить пасхального кролика. Ну, или же, их короля выпускного бала. Я подхватила его под руку и помогла встать на ноги, но он толкнул меня к шкафчикам. На этот раз я не сопротивлялась, потому что знала, что одно неверное движение даст учителям фору к действиям и кто-нибудь позвонит «911». Я положила ладони ему на грудь и отвела взгляд от его зелёных глаз. Его пальцы впились мне в плечи, а большой палец надавил на то место, куда один из стражей-Мазикинов вонзил клинок. Я поморщилась.

Его хватка ослабла.

— Тиган сказала мне, что ты жива, но я не знал… — он опустил руки и дрожащим голосом произнес: — Когда я видел тебя в последний раз, я думал, что это действительно будет в последний раз.

Я потёрла плечо и заставила себя посмотреть на него.

— Я в порядке.

Его глаза изучали моё лицо.

— Ты сама на себя не похожа. Совсем. Что с тобой случилось?

Это было похоже на слова Тиган. «Ты выглядишь… иначе». Как будто моё поражение было написано у меня на лбу.

— Тяжёлая неделя. Но со мной всё в порядке.

— Чушь собачья, — тихо сказал он и провёл рукой по своим каштановым волосам. — Но я вроде как отказался от попыток понять. Я просто не хотел, чтобы ты умерла, и моё желание исполнилось.

— Ты в порядке?

Я посмотрела вдаль по коридору. Если кто-то из моих одноклассников был Мазикином, или если Джури наблюдал, этот разговор лишь поставит Йена в ещё большую опасность.

Он проследил за моим взглядом и понимающе прищурился.

— Но ведь это ещё не конец, правда?

— Это для твоей же безопасности. Тебе нужно держаться от меня подальше, — тихо сказала я, обходя его и направляясь в холл.

— Какого хрена, Лила? Ты что, издеваешься? — он догнал меня и обхватил пальцами мою руку. — Я забочусь о тебе. Куча моих друзей мертвы или ранены, а ты, очевидно, всё ещё во что-то замешана. И я думал, что мы…

— Что ты думал? — спросил до боли знакомый голос.

Джури вышел из бокового коридора и обнял меня, оттаскивая от Йена. Я замерла, почувствовав руки Малачи на своём теле. От него даже пахло Малачи, землей и кожей. Он был одет в джинсы и футболку, открыв несколько шрамов вдоль предплечий, а также татуировку с номером на левой руке. Он рукой скользнул вниз к моей талии, и слова покинули меня, особенно когда я посмотрела в его глаза, такие тёмные, что они были почти чёрными.

— Привет, — сказал он, и это было так нежно и так похоже на Малачи, что у меня защипало глаза от слёз.

— Значит, ты тоже вернулся, — ровным голосом произнёс Йен.

— Вернулся, — ответил Джури, — и мне было бы интересно узнать, почему минуту назад ты поднял руку на мою девушку.

— Я не твоя девушка, — попыталась сказать я, но только произнесла это одними губами.

Я не могла заставить себя издать ни звука. Слишком. Это было уже слишком.

Джури накрутил один из моих локонов на палец и прижал меня к себе.

— Лила, если ты не хочешь, чтобы он… — начал Йен и вздрогнул, когда Джури наклонился вперёд.

— Она моя, — сказал Джури, почти рыча.

Вот сейчас он прозвучал совсем не как Малачи, и я вырвалась из его хватки. Моё сердце колотилось, слёзы едва сдерживались. Он даже не пытался удержать меня. Он только усмехнулся и поднял руки в знак капитуляции.

— Даже когда мы не согласны, — добавил он.

— Лила, ты действительно в порядке? — спросил Йен, когда прозвенел звонок.

Я хотела сказать ему правду. Я была далека от состояния «в порядке», в котором кто-либо мог бы быть. Но если я это сделаю, он захочет помочь. Он хотел быть моим другом. Йен был одним из самых приятных парней, которых я когда-либо встречала. Он был хорошим. И если я впущу его, Джури убьёт его. У меня перехватило дыхание.

— Я в порядке. Тебе лучше пойти в класс.

Йен стиснул зубы и покачал головой.

— Как скажешь.

Как только он скрылся за углом, я толкнула Джури так сильно, что любой нормальный человек врезался бы в шкафчики. Но он не был нормальным человеком и принял удар, даже не отступив назад.

— Оставь Йена в покое, — отрезала я.

Джури фыркнул.

— Он мне не нравится. Малачи он тоже не нравился. Если он снова прикоснётся к тебе, я сдеру с него кожу, пока он ещё жив. И если ты позволишь ему прикоснуться к тебе, я заставлю тебя смотреть.

— Почему ты вообще здесь?

Он поднял руки, его глаза расширились.

— А где же мне ещё быть?

— Я убью тебя, — тихо сказала я.

Его пальцы оказались в моём кармане прежде, чем я успела пошевелиться, и я почувствовала, как они сомкнулись вокруг рукояти моего ножа.

— Нет, ты этого не сделаешь, — мягко сказал он.

Я напряглась, готовясь ощутить лезвие в животе, но вместо этого его пальцы погладили впадинку на моём бедре под тканью одежды. Я попыталась отстраниться, но он другой рукой обхватил мою шею. Он прижался лбом к моему лбу.

— Нет, ты этого не сделаешь, — повторил он, всё ещё поглаживая меня, отчего у меня скрутило живот. — Приходи ко мне сегодня вечером.

— Ни за что.

Я резко подняла кулак и замахнулась кулаком в его горло.

Он легко поймал мой кулак крепкой хваткой, затем провёл большим пальцем по моим костяшкам.

— Твоё сердце здесь ни при чем, Лила. Это был ужасный поступок Судьи… послать одну девушку, чтобы остановить меня и мою семью.

— Пока я неплохо справлялась. По крайней мере, мне кажется, что ваша Королева думала точно также прямо перед смертью.

Вообще-то не я убила её, но я была готова взять на себя ответственность только за то, чтобы заставить его отпустить меня.

Он только крепче прижал меня к себе.

— Я не знаю точно, что ты сделала, но я заставлю тебя заплатить за всё это, — его слова не вязались с его голосом, который был низким и ласкающим, соблазнительной версией Малачи, которую я видела всего несколько раз.

— Заговорив меня до смерти?

Он рассмеялся.

— Возможно. Я всегда сам не свой, когда нахожусь рядом с тобой.

Я положила руки ему на талию, пытаясь оттолкнуть его. Но не очень старалась, потому что это было так приятно. И так ужасно. Он напоминал мне обо всём, что я потеряла.

— Поистине, я буду убивать тебя медленно, — продолжил он, — и позволю всей моей семье принять в этом участие. Я съем твоё сердце и отправлю тебя обратно к Судье, сломленную и бесполезную.

— Ты можешь попытаться, — прошептала я, но это были всего лишь слова.

Я знала правду: Я уже была сломлена и бесполезна.

— О, думаю я смогу. Но пока рано.

— Почему?

Ужасная, постыдная часть меня хотела, чтобы он убил меня сейчас, мечтала покончить с этим.

Джури постучал себя по голове.

— Может быть, всё дело в нём. Вся эта страсть, — он закрыл глаза, наслаждаясь. — Может быть, я хочу того, чего у него никогда не было. Может быть, я хочу получить удовлетворение от осознания того, как больно ему будет узнать, что я заклеймил тебя, — он скользнул пальцами вниз по моей щеке. — Или, может быть, когда ты добавишь его и меня, это то, что ты получишь. Приходи ко мне сегодня вечером, или я убью тех, кто тебе дорог, одного за другим. Ты же знаешь, что я могу это сделать. Как и знаешь, что новый замок в подвале не защитит Диану. Точно так же, как ты знаешь, что усовершенствованная система охраны по периметру Мюррея никогда не сможет обеспечить подлинную безопасность Тиган. Не испытывай меня, Лила.

Он прижал меня к шкафчику и, склонив голову, коснулся носом моего горла. Он нашептал адрес, а меня в это время охватил озноб.

— Я хочу, чтобы ты была там одна, — прошептал он мне на ухо. — Если я кого-то ещё учую, к утру Диана будет мертва.

Я руками упёрлась ему в грудь, и стиснула зубы, стараясь сдержать рыдания.

— Эй, ребята, прекратите это, если вы не хотите отстранения от занятий в школе, — крикнула одна из наблюдателей в коридоре, выходя из-за угла. — Идите в класс, или я сообщу куда надо.

Джури усмехнулся.

— Увидимся позже, — сказал он.

Он поцеловал меня в щёку и быстро пошёл по коридору, оставив меня в шатком состоянии плестись на следующий урок.

ГЛАВА 28

За обедом Джури не появился. Я задержалась достаточно долго, чтобы заметить его отсутствие, а затем провела остаток перерыва в туалетной кабинке, пытаясь вернуть самообладание. Я знала, что мне будет трудно снова встретиться с ним, но я понятия не имела, каково это на самом деле. Я думала, что увижу только монстра внутри.

Но этого не случилось. Вместо этого я увидела парня, по которому скучала больше всего на свете, того, кого хотела видеть рядом со мной, того, ради которого я отправилась в ад. И как бы сильно я ни ненавидела это, когда Джури нежно прикасался ко мне, когда он придвигался ближе и тихо говорил, это было похоже на эхо Малачи.

Я знала, что это был не он. Джури не сможет меня обмануть.

Но я могу обмануть саму себя.

Это был самый смертоносный, разрушительный вид притворства, и я знала, что поддаться этому — всё равно, что сдаться.

— Он ушёл. Навсегда, — прошептала я себе под нос. — Перестань хотеть его, — повторяла я снова и снова, как будто повторение могло заставить это случиться.

На занятия я ходила, как зомби, молча напевая. Когда я вышла из школы, Рафаэль ждал меня у обочины в своём невзрачном сером седане. Мой взгляд сразу же упал на него, как будто он позвал меня по имени. При моём приближении дверь открылась. Я села на сиденье.

— Я так и думала, что увижу тебя раньше.

Он отъехал от тротуара.

— Хотя это может показаться странным, на самом деле я не могу находиться больше чем в одном месте одновременно.

— Почему прошла неделя? — спросила я. — В прошлый раз это было всего несколько часов или около того, так ведь?

Он склонил голову набок.

— Но на этот раз Мазикины находятся здесь, устанавливая связи с другими мирами, которые никогда не должны быть установлены, а также привязывая свои временные линии к друг другу. Пока ты была в царстве Мазикинов и до того, как ты уничтожила портал, Джури привёл нескольких членов своей семьи в мир живых.

Меня пронзил сильный озноб. С кем он связался? Я попыталась вспомнить море испуганных лиц, когда люди толпами покидали город Мазикинов, но никто из них не выделялся. Я была так сосредоточена на поиске одного лица, что больше ничего не видела.

— Судья сказала, что всего их было одиннадцать.

— Значит, это правда.

Я закатила глаза. Одиннадцать, это не так уж много, но если подумать о том, что пишут в газетах, то это значительная цифра. Особенно учитывая количество жертв. Убийства бездомных, междоусобные войны, взрыв в заброшенном клубе… в Род-Айленде поднялась волна смертельной преступности.

— Ладно, и что теперь? У нас нет ни дома, ни оружия, и только два Стража, один из которых страдает от сильного отравления дымом.

А другой с удовольствием свернётся в маленький комочек и исчезнет.

Он бросил на меня острый косой взгляд.

— Я уже вылечил Генри. И принёс оружие от Михаила. Он передаёт вам привет. Я купил тебе небольшой домик, чтобы использовать его в качестве базы. Генри уже устроился и ждёт приказаний.

Несколько минут я наблюдала за проносящимся мимо пейзажем, вновь поражённая обманчивой обыденностью каждого дома, каждой машины, каждой дамы, толкающей коляску по тротуару. Теперь всё это казалось мне нереальным.

— Значит, город Мазикинов был уничтожен навсегда?

— Город исчез в песках, но купол всё ещё на месте. Конечно, некоторые из них могли выжить. Они уже доказали, что являются выносливыми существами.

Я села немного прямее.

— Погоди-ка. Значит некоторые из них, возможно, выжили, а синяя слизь не может быть уничтожена. Что помешает им выкопать Мазикинов, которые погребены внутри портала? Что не даст им восстановить его?

— Ты.

— Я должна вернуться обратно?

Мне показалось, что кто-то набил мой желудок осколками.

— У тебя нет причин возвращаться. Но у тебя есть все основания истребить всех Мазикинов здесь. Даже если Мазикины в городе смогут восстановить портал, это будет бесполезно, если на другой стороне никого нет.

— Такое уже случалось, по крайней мере, один раз, — сказала я ровным голосом. — Как они вообще выбрались?

— Если верить Анне и Такеши, которые дали нам полный отчёт перед тем, как их выпустили в Элизиум, Сил мёртв, Ибрам мёртв, и Королева тоже. Неро, отец почти всех Мазикинов и тот, кто сбежал первым, был заключён в башню много лет назад. Остаётся только один Мазикин, способный руководить реконструкцией портала.

— Джури.

— Именно. Только ему нужны помощники с другой стороны.

Я закрыла лицо руками, запустив пальцы в волосы.

— Он их видит. Он может общаться с ними, используя эту синюю слизь. Я видела, как это происходит.

— Но если ты убьёшь его здесь до того, как они спасут его тело там, у него не будет ни единого шанса. Я предлагаю тебе выполнить свою миссию как можно эффективнее, — сказал он, въезжая на подъездную дорожку к простому белому коттеджу в самом конце тупика, стоявшему в стороне от других домов и окружённому высокой живой изгородью.

Я посмотрела на веснушчатое лицо Рафаэля. «Ты можешь читать мои мысли? Ты знаешь, каково это для меня?»

«И знал ли он, что за неразбериха в моей душе?»

— Как я уже сказал, возможно, тебе следует выполнить свою миссию разумно, — мягко сказал он, — на благо всех.

Его серые глаза были полны слишком большого знания, и это никак не облегчило боль в моём животе. Подумает ли он, что я предательница, потому что позволила Джури прикоснуться ко мне, потому что позволила ему уйти, даже не попытавшись сопротивляться? Скажет ли он Судье, какая я жалкая и усталая? Что будет?..

— Лила, может, тебе лучше выйти из машины?

Я моргнула.

— Ты прав. Да. Ты прав.

Я распахнула дверь и бросилась к подъездной дорожке, но споткнулась, когда мой палец ноги зацепился за трещину в осыпающемся асфальте.

— Спасибо, что подвёз, — не оборачиваясь, крикнула я, стараясь как можно быстрее добраться до дома.

Генри сидел за белым деревянным столом в кухне-столовой. На окне трепетали кружевные занавески. Как будто интерьером занималась чья-то бабушка. Разобранный арбалет Генри лежал на столе, и он использовал какой-то камень, занимаясь заточкой наконечников.

— Мы идём сегодня на охоту? — спросил он небрежно.

— Я иду.

Он положил стрелу и встретился со мной взглядом.

— Одна?

Я кивнула. Я знала, что Джури устроит ад, если Генри убьёт его Мазикинов, пока я буду с ним.

— Нам нужно точно выяснить, кто те остальные десять. Двоих я знаю в лицо — Джури и того, кто завладел Эваном Крокьером.

Генри выглядел задумчивым.

— Ты хочешь убедиться, что мы знаем всех игроков.

Я села за стол.

— Да. Именно, нам надо узнать кто все остальные. Мы можем отследить их передвижения, даже если они попытаются бежать.

— А как насчёт тех, кого мы знаем?

Он провёл большим пальцем по краю одной стрелы.

— Если первым мы убьём Джури, остальные, вероятно, разбегутся. Кто знает, куда они пойдут. Судья сказала, что она хочет их смерти.

Он прищурился.

— Но приказы отдает Джури. Он самый опасный.

Особенно потому, что он единственный, кто знает, как восстановить портал. Моё сердце забилось быстрее.

— Так и есть, и мы возьмём его. Но сегодня вечером я собираюсь провести разведку. Я хочу, чтобы ты защитил моих друзей. И если я не вернусь к утру, я хочу, чтобы ты присмотрел за домом Дианы и убедился, что с ней всё в порядке. Ты можешь это сделать?

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

— Ты капитан, — наконец пробормотал он, собирая части лука и складывая их в сумку у ног.

Я не сводила глаз со стола, пока он упаковывал своё снаряжение, перекидывал рюкзак через плечо и направлялся к двери. Он остановился на пороге.

— Будь осторожна сегодня. Он опаснее для тебя, чем кто-либо другой.

Я прикусила щеку изнутри и не подняла глаз. Мгновение спустя дверь захлопнулась, и он исчез.

* * *

Я вернулась домой и поужинала с Дианой. Она поговорила с одним из своих друзей-полицейских, который пообещал назначить несколько дополнительных патрулей по району. Она также заменила замок в подвале, хотя я прекрасно понимала, что это ничего не значит. Я посмотрела вместе с ней новости, и мой желудок сжался, когда репортёры показали кадры предполагаемого поджога в Варвике, обугленные руины нашего викторианского дома Стражей, хотя ведущий сказал, что он был заброшен в течение некоторого времени. Власти предполагали, что инцидент был доказательством того, что волна преступности может распространиться на наш город, поскольку катализатор был тем же самым, что и при пожаре в клубе. Затем ведущий новостей перечислил людей, которые, как было установлено, находились в заброшенном клубе, когда он сгорел дотла, и заявил, что значительное число из них жили в Варвике до исчезновения.

С облегчением и ужасом я помахала на прощание Диане, когда она выехала на подъездную дорожку, направляясь на работу в тюрьму. Мне тоже пора было идти.

Моя старая «Королла» была припаркована у тротуара, но Рафаэль оставил нам свой серый седан, и я решила поехать на нём к Джури. Последнее, что мне было нужно, это чтобы мою машину проследили до места преступления.

Адрес, который дал мне Джури, находился в Ковентри, за водохранилищем Флэт-Ривер. Род-Айленд, может быть, и маленький штат, но в нём имелись нереальные захолустья. Мне потребовался почти час, чтобы добраться туда, и с каждой минутой я нервничала всё больше. Что, чёрт возьми, здесь делает Джури, и как глупо было приходить сюда одной? Пробираясь по узкой дороге, по обеим сторонам которой рос лес, я позвонила Генри и описала, где нахожусь. Я сказала ему, что если он не получит от меня вестей через два часа, то пусть приходит со своим арбалетом и сделает всё, что в его силах.

Он оказался достаточно счастлив и пообещал мне сделать это. Он дал мне знать, что Йен остался дома, и сказал, что направляется во владения Тиган. В очередной раз, он немного задумался в конце разговора, и сказал мне быть осторожной, затем повесил трубку. В наступившей тишине я пообещала себе, что не подведу его. Я покажу ему, что могу это сделать, я пойду туда, осмотрюсь, опознаю Мазикинов, чтобы мы могли прийти за ними позже, и с боем буду прорываться на свободу, если придётся.

Я всё ещё пыталась собраться с духом, когда добралась до длинной извилистой дороги с почтовым ящиком с номером, который дал мне Джури. В конце на поляне стоял покосившийся старый фермерский дом с несколькими припаркованными перед ним машинами. На бампере одного из них красовалась наклейка «Почётный студент Варвика». Я убедилась, что мои ножи надёжно пристёгнуты ко всем моим любимым местам, и вышла из машины. У меня закружилась голова, когда я вдохнула запах, который витал во дворе, как тяжёлый занавес: вовсе не ладан. Запах был едким и слегка сладковатым. Химические пары жгли мне нос.

Дом у чёрта на куличках. Химическое зловоние. Ужасная уверенность нахлынула на меня.

Джури появился в дверях и неторопливо вышел на крыльцо, выглядя неоправданно великолепным в теле Малачи. Он злобно улыбнулся мне, спускаясь по скрипучим деревянным ступенькам во двор.

— Я уже начал беспокоиться, что мне, возможно, придётся самому прийти за тобой. Хотя… это могло бы быть забавно.

Его голодные глаза скользнули вверх от моих ног к лицу, впитывая каждый дюйм.

Мои руки поползли к ножам, пристёгнутым к поясу.

— Джури, ты купил себе дом на прошлой неделе?

Он оглянулся на отслаивающийся сайдинг фасада, грязные окна, сточные канавы, забитые гниющими листьями.

— О, нет. Оказалось, что я родственник хозяев.

Его ухмылка была такой зловещей, что я вздрогнула. А ещё от осознания, что сделал он это неспроста, а просчитав наперёд. Он приехал сюда, нашёл место, которое хотел, и…

— Они варили метамфетамин до или после того, как ты ими овладел?

— Мне нужен был хороший источник дохода, Лила. Сил был больше заинтересован в том, чтобы его не поймали. Он обладал людьми, которых никто не будет искать. Он всегда был осторожным маленьким животным.

— Да, был.

— Я менее робок, — произнёс Джури почти рычащим голосом. — Люди, которых я выбирал, действительно могли мне что-то предложить.

Я посмотрела на все машины, припаркованные на заросшей травой лужайке, потом на дом. Кто там был? Я оторвала взгляд от жёлтого свечения за грязными окнами и увидела, что Джури наблюдает за мной.

— Ты только погляди, как вертятся шестерёнки в твоей маленькой головушке, — сказал он ошеломлённо, но потом посерьёзнел. И когда он это сделал, он стал так похож на Малачи, что у меня подогнулись колени. — Ты выглядишь такой усталой, любовь моя. Иди ко мне.

Я не хотела. Но в тоже время и хотела.

— Я не обижу тебя. Ты можешь подойти ближе.

Он протянул руки. Паук, приглашающий меня в свою паутину.

Мои руки сжались в кулаки.

— А я не могу обещать того же.

— Меньшего я и не ожидал.

Он в два шага приблизился ко мне и схватил за руку. Я попыталась вырваться из его хватки, но он был слишком силён. Он положил мою ладонь себе на грудь, чтобы я могла почувствовать его сердце — сердце Малачи. Сильное. Стабильное. Никаких запинающихся, слабых ударов. Как и должно быть.

— Где он сейчас, Лила? — тихо спросил он.

Я посмотрела на лес через его плечо.

— Не твоё собачье дело.

— Моя Королева хорошо его развлекла?

— Да, до тех пор, пока её не швырнули лицом в портал без тела, ожидающего с другой стороны.

Он начал сжимать мою руку до тех пор, пока я не занесла колено для удара. Он легко блокировал удар.

— Я знал, что её больше нет. И я знал, что портал повреждён, — он наклонился. — Но я собираюсь всё исправить.

— И как же? Ты в курсе, что твой город лежит в руинах? — рявкнула я. — Костяной дворец — это не что иное, как груда бедренных костей.

Я не должна была злить его, но мне нужно было, чтобы он отступил и перестал вести себя как Малачи. Это истощало мою волю.

— Река затопила улицы и разрушила все здания. Я смотрела, как весь город погружается под песок.

Его глаза яростно сверкнули.

— Ты лжёшь.

— Тогда как насчёт того, чтобы позволить мне перерезать тебе горло, и сходить самому всё лично проверить?

Он обвил руку вокруг моей талии и притянул меня к себе, возвращая воспоминания, которые мне нужно было оттолкнуть.

— Если это правда, Лила, то где же Малачи? Если он всё ещё не заключен в тюрьму в моём городе, почему он не здесь? — он сомкнул свои стальные пальцы вокруг моего подбородка и заставил меня поднять голову. — Что могло удержать уважаемого капитана от его своенравной, упрямой девушки? После того, как он пообещал ей, что его сердце — это сердце — бьётся для неё и только для неё, что могло помешать ему остаться рядом с ней?

Я уставилась на него, пытаясь собрать немного энергии и сосредоточить свою ненависть, пытаясь игнорировать ощущение тела Малачи рядом со мной, пытаясь полностью забыть его. Но тут глаза Джури расширились, и он бросил на меня весёлый, сочувственный взгляд.

— Его освободили, не так ли? — спросил он. — Он бросил тебя.

Он щелкнул языком, когда я снова попыталась вырваться из его хватки, но его прикосновение было нежным, и он погладил меня по спине.

— Нет, всё в порядке. Я знаю, что это должно быть больно.

Он пригладил мои кудри и прижал меня к своей груди. Это уничтожило меня. Хотя часть меня знала, что я должна бороться, остальная часть меня так устала. Изношена насквозь. Терзаемая потребностью в том, чтобы её держали рядом.

— Я помню, как впервые увидел тебя, — сказал он ласково. — Призрак, как и многие другие, брошенная, одинокая, сломленная. Но такая свирепая. Не такая, как другие. Ты не позволяла мне прикасаться к тебе, и каждый раз, когда ты говорила мне уйти, я хотел тебя ещё больше. Даже сейчас, каждый раз, когда я вижу тебя…

Я снова попыталась оттолкнуться, нуждаясь в расстоянии, но он не дал мне его. Как будто он знал, что его тело — наркотик, который может удержать меня. Как будто я была мухой, а клыки паука уже глубоко вонзились. И выхода нет.

— Мы с Малачи не такие уж разные, — пробормотал он. — По крайней мере, когда дело касается тебя. И вот мы снова здесь. Тебя столько раз бросали, Лила. Мать, подруга, а теперь… он.

— Прекрати, — прошептала я.

— Я могу быть Малачи для тебя. Ты можешь притворяться. Просто позволь себе поверить.

Я пальцами вцепилась в его рубашку. Моё тело было тяжёлым и расслабленным. Я больше не хотела бороться. Всё, что мне было нужно, это утешение.

Дыхание Джури щекотало мне ухо, когда он произносил слова, которые потрясли меня:

— Я люблю тебя, Лила. Я бы пожертвовал своей душой, чтобы спасти тебя. Я бы отдал свою свободу, чтобы быть с тобой. Я бы убил миллион раз, чтобы защитить тебя.

Слёзы потекли по моим щекам, намочив его рубашку. Мои руки скользнули по его талии, и я сдалась. Иллюзия обрушилась на меня, как волна.

— Все эти годы я мечтал, — продолжал Джури голосом моего возлюбленного, — я мечтал о тебе ещё до того, как узнал, что ты существуешь. За все годы моих желаний я желал тебя. В тот момент, когда я увидел тебя, я почувствовал это. Весь мой мир изменился. Всё моё существование стало ярче.

Я повернула голову и прижалась лбом к его горлу. Малачи повсюду окружал меня. Он был единственным, чего я жаждала. Его пульс бился о мою кожу. Его тепло разлилось по мне, растекаясь по венам.

— Я никогда не покину тебя, Лила. Я никогда тебя не брошу.

Я всхлипнула, когда он произнёс слова, которые я больше всего хотела услышать. Его руки слегка дрожали, когда он проводил ими по моему позвоночнику, а голос едва заметно дрожал, когда он говорил.

«Это всё нереально, Лила. Проснись!» — закричал голос в моей голове. Но остальная часть меня была убаюкана тишиной, его объятиями. Смутно я подумала о тёмной башне, об искушении лечь и позволить ей овладеть мной. Как и тогда, я могла сдаться. Прямо сейчас. Я могла позволить иллюзии овладеть мной. Или я могла продолжать сражаться.

— Но я больше не хочу сражаться, — прошептала я.

— Конечно, не хочешь, — пробормотал он. — Конечно, не хочешь. И ты не должна была этого делать. Оставайся со мной, и я позабочусь о тебе.

«Это все не реально, и ты ещё не закончила». На этот раз голос Малачи шептал глубоко в моём сознании, как это было в самые мрачные моменты моей жизни в башне. Эти слова укололи меня, и я отпрянула.

Джури крепче прижал меня к себе.

— Ничто не сможет удержать меня в стороне от тебя. Никто не встанет между нами. Потому что я твой. А. Ты. Моя.

Глубокий рык грохотал в его груди, возвращая меня к реальности, такой же мощный, как укол чистого адреналина. В мгновение ока я упала всем своим весом на землю, выскользнула из его хватки и откатилась, а потом снова вскочила на ноги в двух метрах от него.

— Хорошая попытка, — выдохнула я, мой нож уже был в моей руке, моя кожа покалывала.

Он провёл костяшками пальцев по своему подбородку.

— Мне показалось, что ты наслаждалась этим.

Я сжала рукоять клинка. Малачи здесь нет. Нет. Он никогда не говорил мне ничего подобного, и всё это было ненастоящим. Он был в Элизиуме, где ему и место. И вот я играю в притворство с его злейшим врагом.

— Больше так не делай. Я зарежу тебя, к чертовой матери, если попытаешься снова.

Его глаза вспыхнули.

— Нет, ты этого не сделаешь, — он шагнул ко мне и облизнул губы, а я сделала неуверенный шаг назад. — Пошли внутрь. Ты приехала сюда, чтобы осмотреть это место, не так ли? Я уверен, ты сказала Генри, что занимаешься разведкой, — он усмехнулся. — Не разочаровывай его.

Он поманил меня и направился к крыльцу. Я засунула руки в карманы. Одной рукой я ухватилась за телефон, а другой за рукоятку ножа. Я была готова…

Но вовсе не готова к тому, что ждало меня внутри дома.

Я начала лихорадочно считать. На кухне было пять человек, нет, шесть. Помещение было заполнено большими канистрами, кастрюлями и чем-то похожим на огромный химический набор. Эван Кросьер стоял у плиты, обнимая за плечи девушку, которую я узнала. Она училась в моём классе по математике. Зловоние, доносившееся из этой комнаты, обжигало мне нос и горло.

Темная гостиная была уставлена диванами и стульями, на которых сидело больше дюжины человек, некоторые из них с маленькими стеклянными трубочками у губ. Другие смотрели на них пустыми глазами, а третьи развлекались так, что у меня скрутило живот. Пот и рвота смешались с химическими испарениями, заставляя мою голову кружиться. Дверные проёмы на другой стороне гостиной выходили в то, что, вероятно, было спальнями. Держу пари, там тоже были люди.

Больше одиннадцати. В этом месте было полно народу.

Джури усмехнулся, проведя пальцем по моей щеке, заставив меня отшатнуться в сторону, и я чуть не наступила на парня, который потерял сознание у стены.

— Если тебе интересно, — тихо сказал он, — не все они Мазикины. И не все мои Мазикины здесь.

Я медленно попятилась к двери, когда Эван настороженно посмотрел на меня из кухни. Джури обнял меня за плечи.

— Ужасно не знать, кто враг, не так ли?

— Нет, — прошептала я, когда девочка из моего класса по математике неторопливо вышла из кухни, глядя только на Джури.

Неужели она была одержима? Или она всё ещё была собой, просто действительно очарована парнем, которого считала Малачи?

Джури легонько подтолкнул её к одной из спален.

— Я сейчас приду.

У меня закружилась голова, пока я перебирала варианты. Я могла позвонить в полицию, не сомневаясь в том, что они очень заинтересуются этим местом, судя по характерному запаху. Но Джури и его Мазикины тогда разбегутся, а я всё ещё не знала, кто они. Мне нужно было, чтобы они были вместе и думали, что они в безопасности. Думая, что они поймали нас, что их угрозы и их ум нейтрализовали Стражей. Если Джури решит, что он победил, он не станет предпринимать каких-то действий. И я смогу найти способ уничтожить их.

Но я не могла уничтожить их всех. Не все в этом доме были Мазикиными. И некоторые из них, судя по футболке старшей школы Варвика на одном из накаченных парней на диване и кепке «Школа Куахога»², лежащей на полу рядом со стулом, были моими одноклассниками. Возможно, они были одержимы… или просто искали кайф. Это не значит, что они заслуживают смерти.

Джури обвил руку вокруг моей талии и притянул меня к себе так сильно, что я задохнулась.

— Что ты собираешься делать, любовь моя?

— Отпусти меня, — мне была ненавистна слабость в моём голосе.

Его рука ласково прошлась по моей талии.

— Ты не сможешь победить, Лила. Нет, если ты хочешь, чтобы и без того частично уничтоженный выпускной класс Варвика окончил школу со всеми остальными. В моём арсенале уже есть несколько, и я смогу убить гораздо больше, прежде чем ты сможешь остановить нас. Я тщательно выбирал. Ты не сможешь сказать, кто есть кто. Они из твоей школы. Ты сидела с ними в классе сегодня утром. Они сегодня гуляют, на вечеринках, сидят в «Фейсбуке». Сегодня они были на бейсбольной тренировке Йена. Они смотрели, как после школы ты садишься в машину с ангелом. Как же ты будешь сражаться с нами?

Моё сердце чуть не остановилось. Я не знала, с кем сражаться. Я не знала, что делать.

Он заиграл с подолом моей рубашки, его пальцы касались обнажённой кожи над моими джинсами.

— Я буду сдерживаться. Для тебя. Пока ты не дашь мне то, что я хочу.

Я стиснула зубы.

— И что же это?

Он провёл пальцами по моему боку, поглаживая рёбра.

— Я хочу того же, что и он. Я хочу, чтобы ты отдалась мне. И полагаю, ты хочешь именно этого.

— Ты ошибаешься. Ты злой чёртов псих…

— Шшш. Ты знаешь, кто я. И кем я могу быть, если ты позволишь себе в это поверить. В самом деле, насколько ты верна Судье? Она причинила тебе боль, как причинила боль моей семье. И по её приказу ты уничтожила их всех. Ради чего? Только для того, чтобы тебя отправили обратно, чтобы совершить ещё больше убийств. Она использует тебя, Лила.

Он закружил меня в своих объятиях и приподнял мою голову.

— Ты сказала, что не хочешь сражаться, и ты не должна.

Мой телефон прервал момент и прозвучал звук поступившего сообщения. Джури отпустил меня и отступил назад. Я достала телефон.

«Если ты не ответишь в течение следующих шестидесяти секунд, я выезжаю».

Джури слегка улыбнулся мне.

— Думаю, на сегодня мы закончили.

Не сводя с него глаз, я попятилась к двери. На крыльце я развернулась и, перепрыгивая через ступеньки, выскочила на лужайку. Моё зрение было расплывчатым от слёз, а мысли затуманены безумием всего происходящего. Я подбежала к своей машине и села. В дверном проеме дома появился худой силуэт Джури.

Я набрала сообщение, сообщив Генри, что уже в пути, и поехала прочь от нового гнезда Мазикинов. Я через многое прошла в своей жизни, и я столкнулась со многими врагами. Я выживала снова и снова. Я никогда не сдавалась. И я верила, что никогда этого не сделаю. Но по мере того, как я мчалась по гравийной дороге к Варвику, мне казалось, что я уже сдалась.

ГЛАВА 29

Я приехала в дом Стражей, надеясь, что в подвале у нас есть тренировочная комната, где я смогу провести несколько часов, колотя по тканевым манекенам. Каждое мгновение и каждый километр приносили с собой повторения того, что только что произошло. Джури говорил в точности как Малачи. Он прикасался ко мне, как Малачи. И я позволила ему. Я цеплялась за иллюзию и позволяла ей течь по моим венам, как наркотику.

Я покачала головой, пытаясь прояснить разум. В доме горел свет, но машины на подъездной дорожке не было. Когда я вошла, Генри сидел за белым деревянным столом. Взгляд его серых глаз был тяжёлым. Я подошла и села напротив него.

— Все крепко заперты на ночь, — сказал он, скрестив руки на костлявой груди. — И Дианы не будет дома ещё несколько часов.

— Хорошо. Я приметила нескольких Мазикинов. Вроде как.

Его брови поползли вверх.

— Они готовят метамфетамин…

— Что такое метамфетамин?

— У них есть дом в лесу, там они делают наркотики и продают их. Хозяева дома наверняка Мазикины. Но Джури стянул туда и других людей, — я опустила голову на стол, положив её на скрещенные руки. — Честно говоря, я не знаю, кто из них были Мазикиными, а кто — люди.

— Ты попыталась это выяснить?

— Я вернусь завтра вечером, — тихо сказала я.

Ничего другого мне на ум не приходило. И маленькая, но ужасная часть меня хотела вновь почувствовать эти руки на своей коже. Хотела услышать шёпот его голоса. Хотела ещё один удар, что-то, что заглушит боль на несколько минут.

— Ты зашла в дом? Они не попытались остановить тебя?

Я покачала головой.

— Думаю, Джури хотел, чтобы я увидела, что он сделал.

— И он не пытался схватить или убить тебя?

Я посмотрела на Генри.

— У тебя что-то на уме?

Он издал глухой, сухой лающий смешок.

— Множество мыслей. Что он сказал, капитан? Какую игру он ведёт?

Я пожала плечами и отвернулась.

— Тогда к чему ты клонишь? — спросил он, и в его голосе послышались нотки раздражения. — Сколько ночей ты собираешься играть в эту игру?

— Я делаю всё, что в моих силах, Генри. Прости, если для тебя это слишком медленно.

Взгляд Генри скользнул по мне.

— Он пытался вести себя как Малачи? Устоять перед такой приманкой может оказаться крайне сложно.

Я провела языком по зубам.

— Ему меня не одурачить.

— Я беспокоюсь не о нём.

— Мне лучше пойти домой.

Я откинулась на спинку стула.

Генри наклонился вперёд, положив локти на стол.

— Это приятно, правда? Так хочется всё забыть. Забыть, кто ты и что должна делать. Я знаю, каково это, — он почесал пятнышко на щетинистой щеке. — Именно из-за этого меня и убили.

Я упёрлась ладонями в стол, готовая убежать к Диане и спрятаться на несколько часов, но его слова заставили меня застыть на месте. Генри никогда не рассказывал о себе, если что и проскакивало, то довольно мало.

— Что ты имеешь в виду?

— Я много лет похищал людей. Все контрактные работы. В основном для мафии, но было и несколько независимых операций. Я всегда был один. Без друзей. Я не мог себе позволить подпускать кого-то близко, — он перевёл взгляд на пятно на стене, пока говорил, как будто он погрузился в воспоминания. — Я был в Чикаго по работе. Мне нужен был некий сотрудник среднего звена, который сливал инфу федералам. Я провёл выходные, преследуя этого парня, — он усмехнулся. — Не осознавая, что меня самого кто-то преследует.

Я убрала ладони со стола и положила их на колени. Ожидая.

— В то время такие люди, как я… мы не могли быть сами по себе. Но были места, куда мы могли пойти. Иногда мне это было нужно, понимаешь? Мне просто нужно было прикоснуться к другому человеку, и чтобы он прикоснулся ко мне. Заставил меня почувствовать себя настоящим. И меньше быть похожим на привидение, — румянец залил его щёки, когда он встретился со мной взглядом, затем он отвернулся, прочищая горло. — Как бы то ни было, в ту ночь я нашёл одно из таких мест, рядом с главным притоном, прямо там, где моя «цель» остановилась с его любовницей. Я решил, что несколько часов ничего не изменят. И когда я подошёл к этому месту, из тени вышел мужчина и предложил мне сигарету. Марвин Риччио, — Генри покачал головой, когда его губы сложились вокруг имени. — Он был такой же, как я. Убийца до костей. И мы бывали вместе раньше. Любовь и ненависть могут быть очень тесно связаны друг с другом… вот что я чувствовал к нему. Он оказался в этом месте, как раз тогда, когда я нуждался в ком-то, и хотя я знал, что здесь что-то не так, я хочу сказать, почему он был там? Прямо там, когда я был в городе на работе? Я знал, чего хочу. Он сделал меня слабым.

— Ты позволил ему приблизиться к тебе.

— Всё произошло очень быстро. В один миг я курил, а в следующую минуту мы уже были в переулке, и он держал меня в своих руках, и я никогда ничего так сильно не хотел. И никогда не чувствовал себя таким желанным. Я всегда испытывал эти чувства, когда был с ним, — он замолчал, всё ещё таращась в стену. — Приятно, когда тебя хотят, — произнёс он так тихо, что его было трудно расслышать. — В эти секунды мне было приятно думать, что он не может устоять, находясь рядом со мной.

— Секунды.

Он кивнул.

— После этого я уже лежал на земле с ножом в животе. И знаешь, что он сказал мне, пока я умирал там? Он сказал: «всё это никогда не было настоящим».

Я закрыла глаза.

— Генри, мне так жаль.

— Это было не самое худшее, капитан. Самым болезненным было то, что я это и так прекрасно знал. Я понимал это с самого начала. Я просто решил притвориться. Поэтому я умер, зная, что сам сотворил это с собой. И когда я добрался до Пустоши, я понял, что там мне и место. Я даже не сопротивлялся.

Я отодвинула свой стул от стола, чуть не упав назад, потому что мне очень хотелось убраться прочь от него.

— Увидимся завтра, Генри. Мне надо идти.

Я нащупала свои ключи в кармане, пока шла к двери.

— Это всё не настоящее, капитан, — сказал он мне вслед. — Притворство лишь убьёт нас всех. Иногда единственное, что ты можешь сделать, это посмотреть в лицо тому, кто перед тобой, и увидеть его таким, каким он есть… и каким он не является.

Дверь за мной захлопнулась, и я побежала к машине. Я проехала мимо поворота к дому Дианы и выехала на шоссе, а слова Генри звенели у меня в голове. Голова была словно бомба замедленного действия, пока я ехала по мостам в Ньюпорт и до самого места, которое всегда привлекало меня в такие моменты. Я прошла по каменистой тропе утёса в темноте, слушая, как океан лижет берег в нескольких метрах подо мной.

Я села на валун, где стояла всего несколько месяцев назад, требуя дать мне знать всё ли в порядке с Надей, крича в небо, чтобы оно сказало мне, куда она попала. Одного порыва ветра было достаточно, чтобы столкнуть меня с обрыва.

Один порыв ветра был всем, что требовалось сейчас.

Я не могла здесь оставаться. Я не смогу сделать это. Я уже не была такой сильной, больше нет. У меня всё отняли, и Генри был прав: мои ошибки не только приведут к моей смерти, но и к гибели других. Я была обузой.

«Всё это никогда не было настоящим», — эти слова сказал любовник Генри, его убийца. Дрожа от ветра, треплющего мои волосы, я вынуждена была задаться вопросом, было ли что-то из этого настоящим. Что делает что-то реальным? Я была в городе, где люди могли вырастить всё, что хотели, из ничего, были ли эти вещи реальными? Я была в адском мире, где существование означало бесконечный ужас, но любовь могла исцелить прикосновением. Неужели это правда? Теперь, когда я была здесь, в мире живых, то, что я всегда считала реальностью, больше не ощущалось таковым. Я не чувствовала себя связанной ни с чем из этого.

Я протянула руку, ища края моей реальности, задаваясь вопросом, смогу ли я пронзить её, как мыльный пузырь. Что будет, если я встану и шагну прямо через край? А что, если я просто лягу и не встану?

— С меня хватит, — сказала я небу, обращаясь к Судье, где бы она ни была. — Я сдаюсь.

Тихое шипение волн было единственным ответом.

Я поднялась на ноги и протянула руки.

— Сдаюсь, — крикнула я. — Ты меня слышишь? Я не могу этого сделать!

Я запрокинула голову, ожидая, когда ветер унесёт меня, не заботясь о том, куда — лишь бы больше не чувствовать этого жалкого одиночества.

— Ну же, — крикнула я Судье. — Чего ты ждёшь? — я покачнулась на месте, носками сапог упираясь в скалы. — Пожалуйста, — прошептала я. — С меня хватит.

«Я влюблён в твою силу, — прошептал в ответ Малачи, эхом отозвавшись в моей памяти. — В твою решимость, в то, что ты никогда не сдаёшься».

Рыдание вырвалось из моего горла ещё до того, как я поняла, что плачу. Я споткнулась о камень и тяжело приземлилась на гравийную дорожку. Я перекатилась на спину и посмотрела на луну.

— Ты был бы так разочарован, если бы увидел меня сейчас, — пробормотала я, хотя прекрасно знала, что Малачи меня не слышит.

«И прямо сейчас эти люди нуждаются в этом».

Я испустила ещё одно судорожное рыдание. Он сказал мне это у врат города Мазикинов, доверяя мне сделать всё возможное, чтобы привести все эти человеческие души в безопасное место. Я думала, что смогу, но сейчас в опасности было больше людей. Прямо сейчас.

Пока я была здесь, жалея. Притворяясь. Делая в точности то, что делали все люди в тёмном городе, вместо того, чтобы отправиться на поиски того, что мне было нужно, вместо того, чтобы встретиться лицом к лицу с реальностью и справиться с ней, какой бы болезненной она ни была, я взрастила жалкую имитацию того, чего больше всего хотела, а затем похоронила себя в ложном комфорте. И поступая так, я отвернулась от всего, чем я себя считала, и от всех, кто мне дорог.

Йен. Тиган. Диана. Генри. Так много других, которых ещё можно было спасти, если только притворство не было для меня важнее их жизней. Если только моё желание провести несколько минут в иллюзии не стоило больше их безопасности. Если только моя жажда побега не перевесит чувство долга.

— Я не бросаю своих друзей, — сказала я срывающимся голосом.

Я медленно встала и отряхнула штаны. Я была одноразовой брошенной девочкой… хоть кем-то я была. Но я не бросала людей. Я не отворачивалась. И я не сдавалась.

— Я никогда не сдамся, — прошептала я.

Я всё ещё была измотана. Всё ещё горевала. Всё ещё чувствовала, что все мои внутренности разбиты и растоптаны. Но я не остановлюсь, пока не выполню работу, ради которой меня сюда послали. Дело было не в верности Судье. Отнюдь.

Дело было в том, что я выбирала, кем хочу быть.

Я глубоко вдохнула морской воздух, села в машину, поехала обратно через мосты и направилась к Диане. Мне нужно несколько часов сна, прежде чем я столкнусь с завтрашним днём. Чтобы добиться успеха, мне нужно стать более проницательной и сосредоточенной. Я должна смотреть на Джури и видеть то, что скрыто за оболочкой. Он был просто испорченной копией Малачи, и он не сможет обмануть меня, если я ему этого не позволю. Ведь позволив ему приблизиться ко мне, я растоптала память о времени, которое мы провели вместе с Малачи. Тем самым, я плюнула на него. Малачи заслуживал от меня гораздо большего.

Единственное, что я могла сделать, это смириться с тем, что Малачи ушёл, сохранить воспоминания о том, что у нас было, и перестать пытаться не скучать по нему — я никогда не перестану скучать по нему.

Я припарковала машину и поднялась по ступенькам, затем распахнула входную дверь и бросила ключи в корзину у входа.

На полпути меня осенило. Дверь была не заперта.

Я прижалась к двери. Он стоял, прислонившись к стене. Всего в трёх метрах.

— Диана держит запасной ключ под камнем в виде божьей коровки в цветочной клумбе, — тихо сказал Джури. — Довольно очевидный выбор.

Я вытащила нож, ярость вспыхнула во мне.

— Если ты хоть что-нибудь сделал ей…

— Она на работе, насколько я знаю, — он сделал медленный, осторожный шаг ко мне. — Я не мог остаться в стороне, Лила.

Я крепче пальцами сжала рукоятку ножа.

— Ты заблуждаешься.

Он нахмурился.

— Ты не выглядишь счастливой, увидев меня.

— О, я счастлива. Ты выбрал идеальное время, чтобы появиться.

Я рванула к нему, выкинув руку с ножом вперёд, подобно броску змеи. Он поднял руки и отскочил назад, широко раскрыв глаза и недоверчиво покачав головой.

— Ты серьёзно?

— Совершенно серьёзно.

И ещё более решительно, потому что он не думал, что я действительно пойду на это. Он считал меня слабой. И он ошибался. Я пырнула снова, чуть не порезав ему палец, но он отскочил в сторону и поставил стул между нами. Когда я снова двинулась вперёд, он бросил его к моим ногам, вынудив меня подпрыгнуть, чтобы не споткнуться о его ножки. Он поймал моё запястье, когда я замахнулась, но я ударила его коленом в живот.

Он застонал.

— Я не хочу причинять тебе боль, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, когда я пальцами впилась в его шею.

Одной рукой он обхватил меня за талию, а другой сжал запястье, чтобы я не вонзила клинок ему меж рёбер.

— А я хочу, — фыркнула я, затем ударила лбом в его скулу.

Он резко отпустил меня, и я откатилась в сторону, тут же вскочив на ноги.

Он издал хриплый смешок, коснувшись кончиками пальцев своей тут же распухшей щеки.

— Это было очень хорошо.

— Заткнись.

Он снова пытался говорить как Малачи. На этот раз ничего не выйдет.

— А ты достаточно смел, раз пришёл сюда вот так. Ты, должно быть, в самом деле, думал, что заполучил меня.

Я сделала круг влево, пытаясь заманить его в открытое пространство гостиной, где он не сможет швырять в меня мебель.

Я насторожилась: Малачи был мастером импровизации, а Джури наверняка знал все его трюки. Какую из вещей Дианы он использует как оружие против меня? Ваза на кофейном столике? Металлическая лампа рядом с диваном? Джури улыбнулся, увидев, как я оцениваю возможности.

— Драться здесь — плохая идея, — сказал он. — У Дианы такой чудесный дом.

— Тогда, возможно, тебе не стоило вламываться снова.

Он нахмурился, и я воспользовалась моментом, чтобы схватить его за ноги. Однажды это уже сработало — на тренировочном коврике в подвале старого дома Стражей. Малачи не ожидал такого нападения, и это был единственный раз, когда я победила его.

Он испуганно проворчал и согнул колени, когда я врезалась в него. Я опрокинула его на кофейный столик, который рухнул с раздирающим хрустом под нашим весом. Джури задохнулся от боли, когда я вонзила нож ему в икру, но ткань его джинсов была слишком толстой, чтобы я сумела сделать глубокий надрез. В одно мгновение он снова пальцами обхватил моё запястье, сжимая так сильно, что я вскрикнула. Он бросился вперёд, схватив меня за другое запястье, когда я протянула руку, чтобы остановить его.

Затем он оказался на мне, безжалостный вес его тела пригвоздил меня к полу. Я дёрнула головой, решив ударить его, но он уклонился в сторону и плечом удержал меня.

Пока я не укусила его за плечо, вонзив зубы в его мускулы.

Он взревел от боли, а затем так сильно прижался ко мне всем телом, что я с трудом разжала челюсти. Я не могла дышать. Я не могла пошевелиться.

— Прекрати сейчас же, Лила, — резко сказал он. — Уж становится смешно.

Издеваться над ним было всё равно, что лить кислоту на раны. С душераздирающим криком я боролась, отчаянно пытаясь выбраться из-под него. Но он держал мои запястья в одной руке и схватил меня за волосы, используя этот манёвр, чтобы удержать меня.

— Перестань, Лила. Хватит.

— Пошёл ты, — крикнула я, слёзы потекли из уголков моих глаз.

Это не могло закончиться так скоро. Этого не должно было происходить. Я чувствовала себя такой дурой. Я не могла защитить даже себя, не говоря уже о ком-то ещё. Но я всё равно не сдавалась.

— Тебе придётся убить меня, Джури. Я не остановлюсь.

Он нежно поцеловал меня в лоб.

— Ты всё неправильно поняла, и мне следовало подумать об этом. Посмотри на меня.

Его вес на мне немного уменьшился, и мой разум начал работать, ожидая точного момента, чтобы сбросить его или сильно ударить коленом. Чтобы он ничего не заподозрил, я посмотрела ему в глаза, как будто он спрашивал.

— Это я, — тихо сказал он.

— Ты и раньше дурачил меня этой фразой. Я больше не буду играть в эту игру.

В его глазах вспыхнула ярость.

— Тебе не следовало играть в неё.

— Остановись. Хватит притворяться.

Он кивнул.

— Больше никакого притворства. Посмотри на мою шею, Лила. Внимательно посмотри.

Я посмотрела. На гладкую оливковую кожу его шеи. У него не было тех ужасных шрамов, которые остались у Малачи после пребывания в городе Мазикинов. Мой взгляд автоматически переместился на шрам, где Джури укусил Малачи за шею.

Его там не было.

— Что за…

Держа мои запястья в мёртвой хватке, он потянулся другой рукой, расстегнул рубашку и задрал её. Ужас пронзил меня.

— Шшш. Лила, я просто показываю тебе. Смотри.

Я опустила взгляд и увидела его торс, без шрамов — безупречный, не омрачённый огромным пустым местом, куда Королева вонзала свои когти в грудь Малачи. Но, конечно, на этом теле ничего этого и не должно было быть. Там должны были быть только те шрамы, которые Малачи принёс на себе в мир живых. Это было тело, которое Малачи был вынужден оставить, когда Джури овладел им. Он медленно взял одну мою руку в свою, всё ещё держа другую в безопасности. Его глаза задержались на моих, когда он направил мою ладонь к тому месту, где четыре глубоких следа когтей оставили шрам на спине Малачи.

Они тоже исчезли. Под моей рукой была только тёплая кожа.

— Произнеси моё имя, — тихо сказал он.

— Ты не он, — вымолвила я сдавленным всхлипом. — Он ушёл. Не знаю, что ты сделал, но меня тебе не одурачить. После царства Мазикинов у него остались одни шрамы. Они у него будут…

— Все они исчезли к тому времени, как я добрался до Элизиума.

Осторожно, словно стараясь не спугнуть меня, он отпустил мою руку и положил её себе на спину. Я не смогла бы сдвинуть его с места, даже если бы захотела. Я была парализована шоком.

— Ты знаешь меня. Скажи моё имя, — повторил он, склонив голову так, что носом задел мою щёку, заставив меня вздрогнуть. — Пожалуйста, скажи моё имя. Я с трудом выбрался из рая, чтобы снова услышать его.

— Малачи? — сказала я дрожащим голосом.

Его глаза светились облегчением и любовью.

— Да.

ГЛАВА 30

Я моргнула, глядя на него, изучая каждый сантиметр его прекрасного лица.

— Что ты сделал?

Он выглядел немного смущённым.

— То же самое что сделал и в двух других случаях.

— Ты вломился в Святилище, — когда он кивнул, я сказала: — Как такое вообще возможно? Ты был в Элизиуме!

Он отпустил руку, которую держал над моей головой, и приподнялся на локте, чтобы посмотреть на меня сверху вниз.

— Когда ты была в Элизиуме, как ты увидела тёмный город?

Я вспомнила.

— Я увидела лицо Нади на своей руке и начала думать о ней, и он как бы… появился, — другие вспомнившиеся разговоры поразили меня. — Джим тоже был в Элизиуме и видел Ослепляющий Город. Он сказал, что чувствовал беспокойство и хотел большего, а потом это стало для него очевидным. И Анна рассказывала мне, что в тот момент, когда она поняла, что Такеши нет в Элизиуме, перед ней предстала Пустошь, и город Мазикинов, находившийся на самом её краю, в пустыне.

Малачи кивнул.

— Тогда ты знаешь, как это произошло.

Я осторожно коснулась его лица.

— Но разве ты не нашёл свою семью?

Он закрыл глаза.

— Нашёл, — он улыбнулся. — Я был рад их видеть. Знать, как они счастливы. И они не забыли меня. Мама плакала.

— Как же ты мог оставить их? — спросила я, когда он опустил голову в пространство между моим плечом и шеей. Я обняла его и запустила пальцы в его чернильно-чёрные волосы. — Ты так долго этого хотел.

— Потому что теперь я хотел нечто большего, — его горячее дыхание касалось моей ключицы. — И когда Святилище появилось передо мной, решение трудным не было. Или, по крайней мере, я его уже принял. Судья была весьма раздражена, когда я появился снова.

Я сжала губы, стараясь не рассмеяться.

— Ты невероятен, — прошептала я, крепко обнимая его. — Не могу поверить, что ты это сделал. Почему ты позволил себе снова стать Стражем? Я имею в виду…

— Думаю, нам следует немного прибраться, прежде чем Диана вернётся домой, — резко сказал он, поднимая голову.

Он встал, оставив меня лежать на спине, всё ещё дрожащую. Через несколько секунд я села и увидела, что он собирает осколки разбитого кофейного столика.

— Я отнесу это на мусорку.

Он вышел на улицу, а когда вернулся, я включила пылесос, пытаясь собрать с ковра осколки разбитого стекла. Мы убирались молча. Это не заняло много времени. Когда мы закончили, её гостиная стала выглядеть немного пустой, и я знала, что мне придётся многое объяснить. Малачи завязал мешок для мусора и поставил его у двери, затем подошёл ко мне. Его щека была красной и опухшей там, где я ударила его головой, а на джинсах зияла кровавая рана поперёк икры, но он не хромал.

— Ты можешь попросить Рафаэля, чтобы он вылечил твои раны, когда вернёшься в дом Стражей, — сказала я.

Он пожал плечами, взял мою руку и положил себе на грудь. Точно так же, как это сделал Джури прошлой ночью, и я напряглась. Малачи отпустил меня, нахмурившись.

— Что он с тобой сделал, Лила? — спросил он тихим и убийственным голосом.

— Самое худшее, что он мог сделать. Он притворялся тобой.

Хуже того, я тоже притворялась.

Он посмотрел на свои руки.

— И теперь ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе.

Я покачала головой.

— Я… просто у меня чувство будто…

Я не знала, как это сказать. У меня было такое чувство, будто я ему изменила. Но будет нечестно держать его в неведении.

— Я позволила ему прикоснуться ко мне, — объяснила я. — Я знала, что это не по-настоящему, но позволила ему прикоснуться ко мне.

Его глаза были такими тёмными. Бездонными. Я не могла прочесть их, когда он спросил:

— Почему?

— Потому что я скучала по тебе. И я так устала. Мне просто хотелось немного успокоиться, — я проглотила воспоминание об этом, о поражении. — Я так сильно этого хотела, — сказала я сдавленным голосом.

— Это помогло?

— Нет, — сказала я, поморщившись. — Это было обескураживающе и ужасно.

— А если я прикоснусь к тебе сейчас?

Он замер, ожидая моего ответа

— Это всё ещё может сбить с толку.

— Тогда я постараюсь сделать так, чтобы это не сбивало с толку.

Он снова потянулся к моей руке, и я позволила ему взять её и положить ему на щёку. Он повернул голову и поцеловал мою ладонь.

— Что бы он ни сделал, что бы ни сказал, он никогда не сможет хорошо сыграть меня, — он приподнял мой подбородок. — Потому что он не чувствовал, что становится сильнее просто потому, что ты прикасалась к нему. Он не исцелил твоё тело своими руками на твоей коже. Он никогда не поймёт силу этого. А это значит, что он никогда не сможет заставить тебя почувствовать то, что могу я.

Затем его губы оказались на моих, тёплые и восхитительные, а кончики пальцев скользнули вниз по моей щеке к горлу. Он провёл ими вдоль моей ключицы, углубляя поцелуй, скользя языком в мой рот и заставляя меня застонать от его вкуса. Я обвила руками его шею, от нашей связи у меня перехватило дыхание, его твёрдое тело прижалось к моему, и он рукой обвил мою талию, прижимая меня к груди. Я руками скользнула по его плечам, вниз по спине, до самой талии. Всё было гладко, никаких бугристых шрамов под рубашкой, и вдруг мне захотелось посмотреть, как выглядит это чудо. Я задрала ему рубашку, он стянул её через голову и бросил на пол.

Моё сердце забилось, как отбойный молоток, когда я коснулась места, где был ужасный шрам, прямо в центре его груди. Теперь Малачи был совершенен, мускулы срослись под кожей, которая покрывалась гусиной кожей везде, где я касалась. Он вздрогнул, потом рассмеялся.

— Я тоже был удивлён.

— Я люблю тебя, независимо от того, как ты выглядишь.

— Я знаю, — он резко вздохнул, когда я провела пальцами по центру его живота. — Лила…

Я не знала, как объяснить. В основном потому, что это было самое большое чувство, которое я когда-либо испытывала. Я встала на цыпочки и снова поцеловала его, пальцами впилась в подтянутые мышцы его спины, пытаясь перевести мощное, дрожащее желание, скручивающееся внутри меня. Спустя несколько минут, когда эта потребность становилась всё сильнее с каждой секундой, Малачи застонал и поднял меня. Я ногами обвила его талию.

— Куда? — произнёс он в мои губы.

— Моя кровать, — пробормотала я.

Он пронёс меня по коридору в мою комнату, затем опустился рядом со мной на мою односпальную кровать, не отрывая своих губ от моих. Я не могла успокоить дыхание, не могла взять себя в руки. Я чувствовала напряжение в его мускулах, твёрдые линии его тела, настойчивость, когда его рука сжимала моё бедро.

Он здесь, и он настоящий. Я повторяла это себе снова и снова. Теперь он у тебя есть. Но как долго это продлится, прежде чем мы снова расстанемся? Мои пальцы вцепились в его спину, и я оторвалась от его губ, чтобы попробовать его кожу, мои зубы царапнули его шею и вырвали из него прерывистый вздох. Он устроился рядом со мной, а не сверху, поэтому я повернулась к нему, обхватив лодыжкой его икру. Теперь его рука была как раз под моими рёбрами, и я всё ждала, что она рискнет подняться, может быть, попытается стянуть с меня рубашку, как я сделала с ним, но она осталась там, где была.

Я не была уверена, рада я этому или расстроена.

Я прикусила впадинку у основания его шеи, и он обвил пальцами мою шею, удерживая меня там. Его пульс бился неистово, ровно и яростно. Но когда я провела языком по центру его груди, он резко перевернулся на спину, и чуть не свалился с кровати. Я ухватилась за него и отодвинулась к стене, чтобы у него было место.

— Извини, — сказала я, когда он усмехнулся. — Я сделала что-то не так?

Его глаза были закрыты, а улыбка на лице была такой милой, что я не смогла удержаться от поцелуя.

— Нет, всё в порядке, — сказал он, задыхаясь, когда я подняла голову. — Но ты не можешь продолжать это делать.

— Почему?

— Потому что, Лила, это немного… — он вздохнул. — Я просто хочу двигаться медленно. Я не хочу снова переживать то, что произошло между нами на тренировочном мате в тот день. Ты была напугана, а я даже не заметил.

— Ты заметил.

Он убрал волосы с моего лица.

— Недостаточно быстро.

Я посмотрела на свою руку, мои пальцы лежали на его груди.

— Но ты же… ты же этого хочешь, верно?

Я, конечно, знала. Я просто не понимала, как туда добраться. Это было немного похоже на вид прекрасного оазиса вдалеке, но пустыня вокруг него была усеяна фугасами, всеми этими вещами, которые случались со мной, воспоминаниями, которые подстерегали меня в самые худшие времена.

Малачи захватил мой рот своим и, прежде чем отпустить, укусил мою нижнюю губу.

— Ты знаешь, как сильно я хочу тебя, — сказал он, целуя меня в подбородок, в шею.

Я знала. Джури позаботился об этом. Он использовал его как оружие против меня. Малачи, должно быть, почувствовал моё напряжение.

— Хочу ли я знать, что он сказал тебе, когда притворялся мной?

Я покачала головой.

Малачи оглядел меня, его взгляд прошёлся по моим ногам, по животу и груди, к глазам.

— Он сказал тебе, что я не могу выбросить тебя из головы? Сказал тебе, что я представляю, как целую и прикасаюсь к тебе, когда на самом деле должен думать о других вещах? Он говорил тебе, что иногда это пугает меня — как сильно я хочу тебя и как глубоко это чувство?

Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать его взгляд, когда я кивнула, ожидая его гнева и разочарования. Всё это я должна была услышать в первый раз, но Джури уже опередил его. Я бы разозлилась, если бы была на его месте, если бы монстр пришёл к Малачи в моём теле, и рассказал ему все мои секреты. Но Малачи не выглядел расстроенным.

— Все это правда, — сказал он. — Я не буду лгать, — он коснулся моего лба своим. — А сказал ли он тебе насколько ты ценна для меня?

Я моргнула, глядя на него. Малачи поцеловал меня в кончик носа.

— Он говорил тебе, как ты мне дорога? — увидев мой озадаченный взгляд, он улыбнулся. — Он сказал что-нибудь важное?

— Он только сказал, что ты, эм…

Малачи закатил глаза.

— Я уверен, что то, что он сказал, было настолько грубо, насколько это возможно. Тебе не нужно повторять это. Но, может быть, ты позволишь мне перевести, — его руки заскользили по моему животу к моему боку. — Чего я хочу, так это всего. Если бы ты отдала мне своё тело, но не всё остальное, это было бы довольно сокрушительным разочарованием. Я не хочу ничего делать, пока ты этого не захочешь.

Я коснулась его груди.

— Я не знаю, как это сделать. Эти вещи подкрадываются ко мне незаметно. Я никогда не знаю, когда прикосновение или какое-то другое ощущение вызовет воспоминание.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я знаю, — прошептал он. — Вот почему я хочу не торопиться. Так что, когда мы, наконец, будем вместе, это будет потому, что ты готова, и я готов, и никто из нас больше не может ждать ни минуты. Я могу подождать. Это стоит того.

Я фыркнула от смеха, когда он притянул меня для ещё одного поцелуя, наши зубы клацнули друг о друга, прежде чем мы погрузились в друг друга, крепко обнявшись. Я наполовину на нём и всё равно это недостаточно близко. Это было всё, чего я когда-либо хотела, свободная от страха, от ожиданий и беспокойства, свободная от прошлого. Только я и он, счастливые, целые и полные надежд. Как и в городе Мазикинов, мы направляли руки друг друга в те места, где чувствовали себя лучше. Но на этот раз речь шла не об исцелении. Речь шла об удовольствии. Мы двигались медленно, переводя каждый вздох, каждый напряжённый мускул, пока Малачи не прижал меня так сильно, что я подумала, что могу загореться.

После нескольких экстатических, безумных минут, Малачи усмехнулся, когда я поцеловала его грудь. Его руки сомкнулись на моих бёдрах.

— Прости меня за эти слова, но…

Я прикусила его кожу.

— Что?

— Я думаю, мы будем очень хороши в этом.

Низкий тембр его голоса послал восхитительную дрожь по моей коже. И когда он перекатился на бок, его пальцы зацепились за мое колено, и моя нога скользнула по его бедру. Он накрыл губами мой рот, и я приветствовала это, я не могла не согласиться.

Конечно, именно в этот момент хлопнула входная дверь и Диана закричала:

— Какого чёрта? Лила!

Я спрыгнула с Малачи, и он рухнул на пол. Он вскочил на ноги — как раз вовремя, чтобы Диана успела войти в холл и увидеть, как он стоит там, неловко поправляя брюки. Его рубашка болталась у неё в кулаке.

Она выгнулась бровь, пристально смотря на него.

— Детка?

Я прочистила горло.

— Да?

— Ты пригласила сюда этого парня?

— Ээ. Да. Да, пригласила.

Малачи шагнул вперёд, чтобы взять у неё рубашку, но она подняла её и бросила на него предупреждающий взгляд, который заставил его замереть на месте. Он прочистил горло.

— Миссис Джеффрис, я…

— Ммм, — сказала она, и его рот захлопнулся. — В этом доме таким не занимаются.

— Ну, технически, — сказала я, соскальзывая с кровати и поправляя рубашку, — ты никогда не говорила, что я не могу пригласить сюда парня.

Она пристально посмотрела на меня.

— Как насчёт того, что я сейчас об этом говорю?

Я подняла руки.

— Всё в порядке. Извини. Если быть честной, мы почти ничего не делали…

Она посмотрела на след укуса на плече Малачи и помахала его рубашкой, как флагом.

— Я нашла это в своей гостиной. Какие-нибудь другие предметы одежды валяются здесь?

— Я буду счастлив надеть её снова, — предложил Малачи, его щёки вспыхнули. — Вообще-то я был бы вам очень признателен, если бы вы…

Она с трудом сдерживала улыбку, когда бросила ему рубашку, и менее чем через две секунды он уже натягивал её на себя. Диана фыркнула.

— Я дам тебе несколько минут, чтобы успокоиться, — сказала она, — а потом ты сможешь проводить Малачи до двери, детка, — она пошла обратно по коридору. — После этого я хочу знать, что случилось с моим кофейным столиком!

На мгновение мы с Малачи пялились друг на друга, а потом оба начали хохотать. Я никогда не слышала, чтобы он издавал такие звуки, и это заставило меня рассмеяться ещё сильнее. Он закрыл лицо руками и опустился на мою кровать, потом, видимо, решил, что это неуместно, и снова вскочил.

— Мне следует идти, — сказал он, вытирая слезу из уголка глаза. — Всё могло быть гораздо хуже, и я не хочу испытывать судьбу.

Я подошла к нему и крепко обняла.

— У нас новый дом.

— Я знаю. Именно туда я и прибыл. Генри, казалось, был рад меня видеть.

— Держу пари, так оно и было. Что он тебе сказал?

Малачи посмотрел на меня сверху вниз.

— Только то, что всё плохо, и он защищает Йена и Тиган. И ещё сказал, что мне нужно найти тебя как можно скорее.

— Джури добрался до группы наших одноклассников, Малачи. У него теперь целая толпа в доме, который он захватил, и я не смогла понять, кто был Мазикином, а кто человеком.

Лицо Малачи потемнело.

— Тогда хорошо, что я вернулся.

— Ты думаешь, что сможешь это выяснить?

— У меня есть преимущество, которого нет ни у тебя, ни у Генри, — он улыбнулся, и стало так холодно, как в середине января. — Я ношу шкуру Джури.

ГЛАВА 31

Спустя несколько часов я вошла в школу с мрачным чувством целеустремленности. Первые утренние часы я провела в планировании нашей стратегии с Малачи и Генри в доме Стражей, и ещё несколько украденных минут мы целовалась с Малачи, как только Генри ушёл, решив воспользоваться шансом отдохнуть.

Малачи с Генри уехали пораньше, чтобы понаблюдать за школой, посмотреть, не появится ли Джури, но Эван Кросьер приехал на стоянку один. Когда прозвенел первый звонок, а Джури нигде не было видно, мы приступили к осуществлению нашего плана. Я ожидала увидеть Малачи за обедом, но когда я вошла в класс по математике, он уже был там, выглядя уверенным и великолепным, обнимая девушку, которая была с Джури в наркопритоне прошлой ночью. У неё были длинные прямые каштановые волосы и крючковатый нос. Её одежда была чистой, она выглядела более ухоженной, чем большинство Мазикинов, которых я видела. Но, с другой стороны, и Джури тоже. Ногти у неё были длинные, но накрашены голубым цветом. Её глаза были полны голода и ненависти, когда она подняла голову и посмотрела на меня.

— На что пялишься? — резко спросила она.

Малачи крепче сжал девушку, и она улыбнулась.

Когда я опустилась на своё место, он одарил меня холодной ухмылкой, от которой у меня по спине пробежал холодок. Когда я услышала, как он что-то шепчет девушке и её тихое, восхищённое дыхание позади меня, я заставила себя не оборачиваться и не ткнуть её карандашом — и я пообещала себе, что позже позволю ему загладить свою вину. Но когда я услышала её низкое странное мурлыканье — звук, который не издал бы ни один человек — моя ревность исчезла.

Он заставил её раскрыть, кто она.

Я просидела весь урок, надеясь, что он не позволит Мазикину, сидящей прямо за моей спиной, причинить мне боль. Он прикрывал мне спину, даже притворяясь врагом. Большую часть времени я прислушивалась к его движениям и дыханию, нежели к учителю. Когда прозвенел звонок, я быстро встала и повернулась к ним. Она уже стояла рядом с его столом, запустив руки в его волосы, а он положил их ей на бёдра. Он искоса взглянул на меня и приподнял бровь.

— Увидимся за обедом, — сказал он мне, а затем скользнул пальцами вниз по ноге девушки.

Лейни, с которой он расстался на выпускном вечере, стояла в конце класса и выглядела так, будто вот-вот расплачется.

Мне хотелось сделать то же самое, но я направила эту боль на то, чтобы выйти из класса. Устроить отменное шоу для тех, кому это было интересно. Два часа спустя я направилась в переполненный кафетерий. Йен, Тиган, Лейни, Джиллиан, Леви и Алексис — её нога была в гипсе, — сидели за своим обычным столом, который казался намного больше, так как многие из наших друзей были убиты или ранены. Йен уставился на меня, возможно, задаваясь вопросом, собираюсь ли я присоединиться к ним, а возможно и думал над тем, пойду ли я на парковку и поем там, где мы разделили несколько импровизированных пикников, когда мы оба пытались убежать от нашего горя.

Тиган была менее деликатна, помахав мне рукой, но я направилась к столику в дальнем конце помещения. Малачи был там, в окружении учеников. Семеро подростков сидели либо на столе, либо вокруг него. Девушка «Недоинтеграл» сидела у него на коленях, а Эван Крочьер развалился рядом с ними, водя пальцами вверх и вниз по её спине. Его длинные, тощие ноги были вытянуты перед ним, на нём были мешковатые джинсы с множеством карманов, где, как я всегда предполагала, он прятал свою травку. Но даже при том, что он выглядел как придурок, его движения теперь были чисто звериными, и это напомнило мне кое-что из того, что я видела на улицах в городе Мазикинов. Я узнала четверых парней за столом, которые были в том доме прошлой ночью, и двое выглядели очень напряжёнными: налитые кровью глаза, сальные волосы. Были ли все они Мазикиными? Неужели у нас осталось всего семеро из одиннадцати? Надежда ускорила мои шаги.

— Лила, — позвала Тиган, как раз в тот момент, когда Малачи оттолкнул от себя девушку «Недоинтеграл» и встал, его глаза сфокусировались на мне.

Он скривил губы, поманив меня вперёд, жест был настолько повелительным, что, клянусь, половина кафетерия уставилась на него. Наверное, большинство девушек хотели, чтобы он смотрел на них, а не на меня.

Я подошла к его столику, моё сердце бешено колотилось.

— Чего надо? — рявкнула я, вкладывая в свой голос раздражение на девушку «Недоинтеграл» и её блуждающие руки.

Малачи окинул меня взглядом, задержавшись на моей груди, от чего у меня запылали щёки. Он откинулся на спинку сиденья.

— Присоединяйся к нам пообедать, — он сверкнул озорной улыбкой. — Я очень голоден.

Все остальные за столом, в том числе и девушка «Недоинтеграл», захихикали. Эван удовлетворённо улыбнулся и освободил мне место.

— Да, Лила, — сказал он, оскалив зубы. — Садись вот сюда. Я хочу, чтобы ты была рядом.

Эван, может быть, и Мазикин сейчас, но существо внутри него сохранило все воспоминания Эвана, включая его сильную ненависть ко мне.

— Не уверена, что хочу сидеть с вами, — сказала я, сморщив нос и встретившись взглядом с каждым из них. — От вас, ребята, воняет.

Парень, сидевший ближе всех ко мне, зарычал глубоко в груди. Малачи усмехнулся.

— Если не посидишь со мной, — сказал он, — я могу заскучать. Интересно, Диана всё ещё спит или уже встала?

Несмотря на то, что мы договорились, что он выскажет эту угрозу, она всё равно отрезонировала во мне яростью. Он произнёс это так холодно, с сияющим нетерпением в глазах, и меня вдруг охватил ужас. А что, если это действительно Джури? Мой взгляд метнулся к его шее, Но девушка «Недоинтеграл» держала руку на этом месте, стоя позади него, а другой рукой она поглаживала его грудь.

— Садись, Лила, — твёрдо сказал он.

«Коренастый» парень с нижним прикусом и плохой кожей схватил меня за запястье и вывернул, но ещё до того, как я успела ударить его, Малачи ткнул его ручкой в лоб и, сделав это достаточно сильно, чтобы оставить опухшую шишку с синим кончиком. Парень взвыл и закрыл лицо руками, в то время как большинство других за столом съёжились, их позы стали настороженными, все глаза были устремлены на Малачи. Он посмотрел на каждого из них по очереди.

— Она моя, — прошипел он, и на его виске запульсировала вена.

Он кашлянул что-то на языке Мазикинов, что заставило всех, кроме двух напряжённых парней, скрестить руки на груди.

Вероятно, он пригрозил им съесть их сердца.

Он взглядом встретился со мной.

— Они не побеспокоят тебя… если я им не скажу, — он протянул руку, приглашая меня сесть. — Я устал ждать, когда ты придёшь ко мне, Лила, — тихо сказал он.

Я вздрогнула. Он говорил в точности как Джури. Я снова взглянула на его шею, но рука девушки «Недоинтеграл» всё ещё была там. Я обошла стол и села рядом с ним, а Эван уселся справа. Ногти у Эвана отросли, и он подпилил их до остроты.

— Мне не терпится посмотреть, что он с тобой сделает, — прошептал Эван, склонившись ближе.

«А мне не терпится посмотреть, что же он сделает с тобой», — подумала я.

— Ну что, не будем ходить вокруг да около и представимся? — предложила я. — Потому что я не знаю всех ваших имён.

Малачи провёл рукой по моим волосам, позволяя своим пальцам погрузиться в мои кудри.

— Ты заставляешь меня смеяться, Лила. Мне так грустно от того, что произойдёт дальше.

В его голосе не было грусти.

— Я думаю, мы переросли нашу потребность в школе, — сказал он беззаботно. — Мы уходим прямо сейчас.

— Что?

Это не входило в план.

— Нам будет веселее в другом месте.

Волнение остальных было ощутимым. Они заёрзали на своих местах, их длинные ногти царапали поверхность стола.

— Но я… — я закрыла рот.

Моя надзирательница будет чертовски рада услышать, что я прогуляла вторую половину дня.

Это был Малачи или Джури? Он встал и повернулся ко мне спиной, а я так и не успела взглянуть на его шею, чтобы убедиться кто есть кто. Он оглянулся через плечо на коренастого парня с красной шишкой на лбу.

— Ты поведёшь.

— Я думал, она за рулём, — ответил парень, глядя на девушку «Недоинтеграл».

— У меня есть для неё другое применение, — мягко сказал Малачи, запустив пальцы в её волосы и притянув к себе. — Помогите Лиле встать со стула, пожалуйста. Лила, пожалуйста, помни, что я без колебаний спущу с Дианы шкуру и заставлю тебя смотреть на это, если ты будешь плохо себя вести.

Двое парней, один из которых напялил кепку «Куахог», чтобы скрыть растрёпанные светлые волосы, набросились на меня, и я была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Наш план состоял в том, чтобы подождать, пойти после школы, но вот мы вышли из школы Варвика в полдень, в окружении семерых подростков, которые были одержимы. Семь мёртвых подростков. Мы прошли через двойные двери, которые вели на студенческую стоянку. Малачи импровизировал, верно? Но если это правда, то почему удивилась только я? Я боролась с желанием оторваться от них и побежать.

Но, с другой стороны, это был лучший шанс, который у меня был, чтобы избавиться от большей части Мазикинов.

Мы направлялись к углу стоянки, когда кто-то выкрикнул моё имя. Я вытянула шею, чтобы увидеть, как Йен бежит к нам, а Тиган в нескольких шагах позади. Её лицо было бледным от беспокойства. Малачи оторвался от девушки «Недоинтеграл» и прошёл мимо Эвана, прорычав что-то на языке Мазикинов, что заставило Эвана обхватить пальцами моё плечо.

— Лила, — позвал Йен. — Эй. Подожди!

Я покачала головой, мои глаза широко распахнулись, когда Малачи шагнул вперёд, навстречу ему. Страх душил меня. Я знала эту походку. Я знала, что каждая его мышца стянута от напряжения.

Йен не замедлил шага. Когда Малачи встал на его пути, Йен завёл кулак. Но когда он рванулся вперёд, Малачи обошёл его и ударил локтем в спину Йена, отчего тот с хрустом рухнул на землю. Тиган закричала. Я чуть было не сделала то же самое, но Эван выбрал именно этот момент, чтобы потащить меня к машине. Я сопротивлялась, когда Малачи упёрся ногой в голову Йена и наклонился, чтобы что-то сказать ему. Пальцы Йена подёргивались. Его глаза были открыты. Он даже не пытался встать.

Малачи отступил назад и пошёл к нам, неторопливый и хищный, а Тиган кричала на заднем плане.

Эван обхватил меня рукой за горло.

— Пойдём, Лила. Пора умирать, — сказал он, ворча остальным, когда мы подошли к старому «Бронко».

Малачи догнал нас, когда меня затащили на заднее сиденье. Он жестом велел четверым Мазикиным садиться в машину, а затем толкнул двух взвинченных парней, заставив их упасть на тротуар. Это подтвердило то, что я начала подозревать — эти двое не были Мазикиными.

Эван рассмеялся, когда они столкнулись с асфальтом. Он рукой всё ещё обхватывал мою шею, когда Малачи забрался на заднее сиденье и сел рядом со мной, а с другой стороны от него втиснулась девушка «Недоинтеграл». Эван что-то сказал на языке Мазикинов, и все, включая Малачи, издали звериные смешки. Я наклонилась, чтобы увидеть Йена. Тиган помогла ему подняться. Его лицо кровоточило, и казалось, что каждый вдох причинял ему боль, но он был на ногах и смотрел, как мы уезжаем.

Когда «Коренастый» парень выехал с парковки, я повернулась к Малачи и почувствовала чистое облегчение, увидев его шею: гладкую кожу и без шрамов. Это действительно был он.

И мы ехали в машине с пятью Мазикиными. Это была опасная игра, но теперь у меня было доказательство того, что я играю не одна. По-прежнему…

— Насладился этим? — огрызнулась я на него. — Тебе не нужно было причинить ему боль.

Малачи усмехнулся, не сводя с меня тёмных глаз.

— Да, насладился, — тихо сказал он, даже когда рука девушки «Недоинтеграл» легла ему на бедро. — Не беспокойся о нём сейчас. Больше беспокойся о том, что тебя ждёт.

Я почти улыбнулась, это напомнило мне о том, что он сказал, когда мы были заперты в стенах Костяного дворца: «сосредоточься на том, что будет дальше, а не на том, что было раньше». Он напоминал мне, где должны быть мои мысли. Но прежде, чем я успела расслабиться, он откинул голову назад и позволил девушке «Недоинтеграл» уткнуться носом в его шею. Я отвела взгляд и обнаружила, что смотрю в налитые кровью глаза Эвана. Он прищурил их и ткнул Малачи в плечо. Зарычав, Малачи оттолкнул девушку «Недоинтеграл». Эван заговорил с ним на языке Мазикинов, и разговор быстро стал напряжённым. Что-то было не так, но Малачи был настолько силён, что Эван съёжился у окна, когда «Коренастый» парень свернул на болотную дорогу, прямо у аэропорта. Мы выехали на гравийную дорогу, ведущую к заброшенной строительной площадке. Малачи указал на место с выражением «Я же тебе говорил».

— Видишь? Место идеальное, — сказал он Эвану.

Как только мы вышли из машины, Малачи схватил Эвана за шиворот и прижал к капоту.

— И не смей больше ставить под сомнения мои действия.

Он поднял брови и подождал, пока Эван сокрушённо кивнёт.

Малачи жестом велел мне идти рядом с ним, пока мы шли по рыхлому гравию к старому трейлеру. Остальные выглядели растерянными, их глаза метались к дороге, и они пригибались каждый раз, когда над головой ревел самолёт, что случалось примерно раз в несколько минут. Я не сводила глаз с Эвана, который тащился позади нас, не сводя глаз с Малачи, словно ожидая, что тот снова нападёт.

— Я спрятал его здесь, — сказал Малачи. — И я подумал, что пришло время для воссоединения.

Мы вошли в трейлер и увидели Генри со связанными за спиной руками и опущенной головой. Хотя я испытала облегчение от того, что он оказался на позиции намного раньше времени, я выпалила его имя и бросилась к нему. Девушка «Недоинтеграл» и «Коренастый» парень оттащили меня назад и толкнули вниз, так что я оказалась на коленях рядом с Генри, чьи глаза были закрыты. Но по напряжению в его теле я поняла, что он настороже. Мы выбрали это место, потому что оно было таким громким, что никто не услышит хаоса во время убийства всех Мазикинов, которых нам удалось заманить в ловушку. Наш новый дом Стражей находился неподалёку, до него можно было добраться на машине или быстро пробежать по лесу. Мои пальцы дрожали от нетерпения и небольшого страха. Я собиралась убить ребят, с которыми ходила в школу, или, по крайней мере, так мне казалось. Если нам это удастся, мы избавим старшую школу Варвика от Мазикинов, и всё, что нам останется сделать — это забрать Джури и остальных пятерых, которые остались.