Хэллгейт: семья

Глава 4

Идея закрыть Дикинсона в участке была правильной — в этом Алекс убедился, стоило ему только увидеть разгневанных людей у дома Тёрнер. Сегодня они приходят к его предшественнице, завтра соберутся вершить самосуд. Полиции Хэллгейта не хватит, чтобы сдержать всех.

О расширении штата говорил ещё Уолш, но для этого пришлось бы отстроить новый участок — просторнее и вместительнее. Пока на него попросту не хватало денег, и от одной мысли о нищете местных копов Алексу становилось не по себе.

В Батон-Руж, пока он учился в академии, всё было совсем иначе. Вспоминались светлые коридоры с высокими потолками — ни единой трещинки на стенах, — огромные окна, почему-то всегда идеально вымытые. Даже общежитие для будущих полицейских казалось уютным, хотя в некоторых комнатах царил страшный бардак — взять хотя бы Миллера, он вечно…

Впрочем, чёрт с ним.

Макнамара и её новая знакомая — Джин, которая упорно представлялась одним именем, — пока не успели стать головной болью, но к этому всё и шло. Неприятным открытием стало то, что в городе им явно доверяли и по возможности помогали — иначе они обе никогда не появились бы на месте преступления раньше него самого. Но Макнамара — журналистка, её осведомлённость более-менее понятна. А вот вторая?

Алекс подозревал, что не обошлось без мощного покровителя — возможно, из общины или ковена. Он предпочитал не лезть ни к ведьмам, ни к вампирам, позволяя им спокойно жить на территории Хэллгейта, как поступали все, кто управлял местными копами до него. Хрупкое равновесие ценилось высоко.

Заполняя бумаги, он в очередной раз чертыхнулся. «Джин Ф.» — исчерпывающе, ничего не скажешь. Продержать их до утра и вышвырнуть, и дело с концом. Эта Джин вроде бы приезжая, а значит, живёт либо в «Аллигаторе» у Иджи Янг, либо в единственной гостинице города — «Луизианском приюте». Странное название — Алекс никогда не понимал, кому могло прийти в голову повесить такую вывеску на гостиницу. Уж слишком чёткие возникали ассоциации с последним приютом.

Как-то раз он ради интереса даже попытался выяснить, кто её построил — по всему выходило, что деньги вкладывал совсем не городской совет — и следы вели в ковен, но обрывались на самом пороге. С тех пор Алекс напоминал себе, что надо зайти туда, найти хозяина — хотя скорее хозяйку, — и немного поспрашивать обо всём, да времени не находилось.

Бартон вошла в его кабинет без стука, как обычно.

— Не надо было показывать им Дикинсона, — прямо заявила она. — Сидят теперь через стенку, треплются как старые друзья. Особенно эта…

По одному выражению лица Алекс без труда догадался, что «этой» могла быть только Макнамара.

— Как старые друзья?

— Похоже, они встречались раньше.

— Подслушивала, — негромко сказал Алекс без намёка на укор. — Хотя в такой-то тесноте… Дикинсон и Макнамара?

— Она брала у него интервью.

В последнем выпуске «Городских хроник» никакого интервью не было — либо Макнамара попросту не отправила материал, либо редактор по какой-то причине тянул с публикацией, чтобы потом достичь эффекта разорвавшейся бомбы. «Хроники», насколько знал Алекс, тоже переживали не лучшее время. Даже век высоких технологий не мешал большей части местных демонстративно игнорировать интернет-издания: новый формат пришёлся по душе далеко не всем.

Наверное, стоит намекнуть ей, чтобы поговорила с шефом — пусть вернёт небольшой тираж хотя бы для тех, кто в силу возраста попросту не готов осваивать компьютер.

Алекс мотнул головой, с трудом удерживаясь от того, чтобы отвесить самому себе крепкую оплеуху. Верный признак недосыпа — многовато мыслей о чужих проблемах, которые вообще никак не должны его касаться, многовато призраков прошлого. Сначала академия, потом эта чёртова гостиница, теперь вот газета…

— Я могу потребовать у неё диктофонные записи.

— Это вряд ли, — возразил Алекс. — Мы не знаем насчёт интервью наверняка, Макнамара не подозреваемая. Всего лишь мелкая нарушительница, влезшая на место преступления. При ней ведь нет ничего, что она могла бы оттуда унести?

— Нет, — ответила Бартон с явной неохотой. — У неё вообще почти ничего нет, разве что нож.

— А у второй?

— Ничего важного.

Подавив вздох, он собрался вернуться к бумагам, но Бартон не уходила: по-прежнему стояла над душой, переминалась с ноги на ногу, явно собираясь сказать что-то ещё.

— Что случилось? — не выдержал Алекс.

— Я им кофе всё-таки налью. До утра сидеть, сам знаешь.

Он рассеянно кивнул и склонился над документами. Тонко, еле слышно скрипнула дверь. Алекс без удовольствия сделал пару глотков — эспрессо из автомата у входа. Кофе это устройство делало абсолютно мерзкий, но было подарком мэра — проявлением неслыханной для такого скряги щедрости. Следовало купить что-то получше, но Алекс слишком хорошо знал, что средств у участка не хватит.

Закрыв глаза, он представил брошенный на газоне труп, перебрал в памяти детали. Да, подражатель умелый — но всё же недостаточно хороший, чтобы в точности воссоздать работу Дикинсона. Тот обычно обходился без таких зверств. В первые минуты Алекс и сам, конечно, тоже подумал бы на него, если бы не приглядывался — и если бы не знал наверняка, что Дикинсон в момент, когда убивали женщину, сидел в участке.

Теперь его будут искать. Может, не сразу — им всё-таки повезло, что успели перехватить Макнамару. В утреннем обновлении цифровой версии «Хроник» не должно быть ничего о трупе на газоне Дэвисов — и не будет, если вдова вдруг по старой памяти не решит оказать редакции услугу. Но Грэм наверняка постарался отговорить её, и за это Алекс был бесконечно благодарен.

На листе появилось всего несколько новых строк, когда Бартон снова вошла в кабинет. Она казалась не то немного удивлённой, не то раздосадованной. Алекс почуял недоброе: обычно среди ночи на её лице он не замечал ничего, кроме зашкаливающей усталости.

— Пришёл падре Бланко, — сообщила она и скорчила гримасу, отчаянно давя зевок. — Говорит, к тебе.

Час от часу не легче.

Без одежд священника падре Макса Бланко можно было без труда принять за одного из тех крепких ребят, которые предпочитали делать деньги на подпольных боях у Энн. Алекс мысленно поставил галочку — посетить её в ближайшее время и узнать, не появились ли новые лица. Подобные развлечения притягивали и тех, кто боролся с гневом, и опасный сброд, который мог навредить городу — и вот за последними Алекс наблюдал особенно пристально.

— Шериф Нолан, — в низком голосе с хрипотцой не удавалось уловить ни намёка на эмоцию. — Рад, что вы пребываете в добром здравии.

— Кажется, это мои слова, — Алекс пожал протянутую руку и едва не поморщился: ладонь угодила в стальные тиски. — В последний раз, когда я вас видел, всё выглядело… плачевно.

— Плачевно.

Промелькнула тень насмешки. Алекс попытался уловить её, но тщетно — то живое, что скрывал за безупречной маской падре, снова оказалось под защитой.

— Я бы хотел забрать Стэши.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Снаружи громыхнуло — точно сама природа откликалась на чужое тщательно подавляемое недовольство. С опозданием Алекс осознал, что грозы сегодня не предвещало ничто, но на крышу уже упали первые тяжёлые капли. Минута, другая — и стук участился.

— Добежать бы до машины, — негромко произнёс падре, вглядываясь в стену воды за окном.

— У нас есть зонты.

— Буду благодарен.

Алекс кивнул, не втягивая его в бесконечный обмен любезностями. Социальные танцы перед неприятными разговорами он не любил больше всего, но иногда казалось, что они давно стали неотъемлемой частью работы каждого копа.

— Ваша… подопечная? — падре в ответ промолчал. — Оказалась на месте преступления.

— Вы, конечно, её не подозреваете.

— Нет. Но это грубое нарушение, которое могло бы повлечь за собой срок, повреди она что-нибудь или забери.

Дождь шумел всё громче, и мельком Алекс подумал, что река вскоре выйдет из берегов, если это не прекратится. С потолка сорвалась капля и упала прямо на шкаф, доверху забитый папками. Пора всё-таки заделать трещину, иначе ещё пара ливней — и от участка ничего не останется.

Падре стоял рядом, ни слова не говоря. Из небрежно собранного на затылке хвоста выбилась пара прядей.

— Ладно, идёмте, — вздохнул Алекс.

Можно было спорить до хрипоты или принципиально продержать здесь Макнамару до утра — он сомневался, что это даст хоть что-нибудь. Разве что рассорит полицию с местной церковью. Пусть падре и не похож на такого священника, к каким привыкло большинство, зато характер стальной и терпение безграничное. Город его любит.

А вот копов — не очень.

Направляясь к камерам, Алекс с недовольством отметил, что его пошатывает — едва заметно, но всё же. Он убил бы пару десятков человек за несколько часов здорового крепкого сна, и плевать, насколько крамольны такие мысли для стража порядка.

Их встретил взрыв хохота. Смеялся Дикинсон: запрокинул голову, обнажив на зависть ровные зубы, и никак не мог замолчать. Бартон замерла рядом с решёткой, не решаясь оборвать его, и уголки её рта подозрительно подрагивали.

— Боже, не могу, — выдохнула Джин и утёрла слёзы.

Дикинсон пробулькал что-то неразборчивое, лишь смутно похожее на: «К вашим услугам, мисс», — и прикрыл глаза.

Ещё до того, как уехать в академию, Алекс бывал в этом участке десятки раз, но не помнил, когда смех звучал в его стенах. В работе копа находилось мало весёлого, ещё меньше — хотя бы приятного. Со временем все они научились радоваться моментам, когда побеждала справедливость, но это случалось всё реже. Хэллгейт тонул в негласных правилах, которые соблюдали если не все, то многие.

И с законом эти правила совпадали редко.

На скамейке вдоль стены дремала Макнамара, которую хохот, кажется, вовсе не беспокоил. Алекс окликнул её, и она вздрогнула, вскинулась так быстро, точно и не расслаблялась ни на секунду.

— За тобой пришли.

— Макс!

Широкая радостная улыбка не имела ничего общего с кривой ухмылкой, которой Макнамара вот уже вторую встречу награждала Алекса. Она едва дождалась, когда ключ повернётся в замке, выскользнула из камеру и бросилась падре навстречу, но в последний миг почему-то передумала обнимать — церемонно взяла под руку и подмигнула Бартон.

— А можно мне копию записи? Хочу почерпнуть пару шуток у мистера Дикинсона, вдруг вылетят из головы…

— Да тут сто лет как ничего не работает.

— Жалко, — неловко пожала плечами Макнамара.

Алекс присмотрелся к ней пристальнее. Кажется, слова Бартон её обрадовали — или хотя бы принесли облегчение. Это настораживало, но Алекс быстро понял: на долгий разговор сейчас у него не хватит ни сил, ни желания.

В конце концов, город маленький, все на виду.

Когда за падре и его помощницей — или подругой? — закрылась дверь участка, Алекс вернулся в кабинет. Пухлая стопка бумаг служила паршивой подушкой, но лучше такая, чем никакой. От сорока минут беспокойного сна хуже не будет никому, а он хотя бы немного придёт в себя.

Сморило его быстро.

Здесь редко стоял шум в такое время, но сегодняшний день, видимо, был обречён стать в истории полицейского участка особенным. Алекс вынырнул из сна так стремительно, точно кто-то потянул за рыболовный крючок, с силой всаженный в его тело.

Снаружи доносились брань и пьяный гогот. Ругались мужчины — громко, с явным удовольствием, какое бывает, когда кураж после драки ещё не выветрился и хочется на кого-то его выплеснуть.

Мельком глянув в зеркало, Алекс подавил вздох. Казалось, что он умер ещё вчера. В Хэллгейте не удивились бы, произойди это на самом деле — даже с тем учётом, что на следующее утро он вышел бы на работу. Трупы по городу пока не расхаживали, но здесь любая чертовщина могла быть вопросом времени.

Стоило отказаться от поста.

Алекс пригладил взъерошенный затылок и поспешил прочь из кабинета. В коридоре Бейли и Конноли тащили к камерам двоих. Первый узнавался сразу: Дуглас Джонсон, завсегдатай немногочисленных баров. А вот второй…

Чёрт.

— Опять за старое, Дуг? — спросил он и с трудом удержался от зевка. — Принесите бинты и мазь.

Бульдожья хватка Конноли разжалась. С виду вылитый вышибала, всё-таки он был добряком и по возможности отлынивал от задержаний — не хотел лишний раз применять силу. В идеальном мире Конноли существовали только ночной патруль и бесконечные бумаги.

К сожалению, иногда он сталкивался с реальностью.

— О, так это вы? — обманчиво мягкий голос обволакивал Алекса, снова утягивая в царство Морфея. Ничего общего с теми оскорблениями, которые ещё несколько минут назад срывались с губ второго парня. — Наконец-то я увидел местного шерифа!

«Местного», подметил Алекс. Приезжий.

— Адриан, — не давая ему вставить и слова, продолжил второй. — Очень рад. Если мне придётся провести тут немного времени, я, с вашего позволения… хм, да, это подойдёт.

Под немигающим взглядом Бартон — Алекс заметил, что её ладонь уже легла на кобуру, — представившийся Адрианом шагнул к камере, где уже сидел Дикинсон. Дождавшись кивка, Бартон неохотно открыла и позволила ему войти.

— Putain! — воскликнул он с удивлением. — Жалко, мы с Макки разминулись. Могли бы поболтать.

— Макки? — вскинул брови Алекс.

— Поганый характер, крепкие бёдра. Трепаться попусту не любит, но заскучать не даст.

По голосу Адриана невозможно было понять, насколько он серьёзен, и это выводило из себя куда сильнее, чем показное пренебрежение Макнамары. До Алекса дошло, что именно о ней и шла речь, и он только поставил ещё одну мысленную галочку: разузнать как можно больше об очередном её знакомом.

— Как ты понял? — выпалила Бартон прежде, чем Алекс успел спросить хоть о чём-нибудь. — Её забрали пару часов назад.

Ссадина на смуглой щеке Адриана будто на глазах становилась меньше. Всё-таки при первой же возможности нужно проспать пару дней, иначе так и будет мерещиться всякая дрянь.

Даже Дикинсон перестал притворяться, что спит, и настороженно следил за подселенцем. Было в нём что-то необычное, хотя у Алекса никак не получалось уловить, что же именно. Возможно, слишком яркий блеск в глазах, слишком чувственные губы даже по меркам человека, которого привлекали только женщины — весь Адриан выглядел немного «слишком».

— Здесь всё пропахло болотной тиной и шерстью, — развёл тот руками. — Как и везде, где появляется Макки. Ничего особенного. С кем поведёшься…

Дуглас тем временем уже счастливо вырубился и видел если не десятый сон, то третий наверняка. Сколько Алекс помнил, он всегда засыпал как убитый, когда оказывался в камере. Напиться до беспамятства, потом выпустить пар в драке и отправиться отдыхать — типично.

К утру здесь будет стоять такой запах перегара, что Уолш-младший всех изведёт жалобами на вонь.

— Monsieur Дикинсон.

— Адриан?

— Почту за честь быть вашим соседом, — Адриан отвесил шутовской поклон и едва не задел волосами пол камеры.

Он не затыкался ни на миг, и Алекс махнул рукой. Хочет потрепаться с местной легендой — пусть делает что хочет. Они оба стоят друг друга, это ясно с первого взгляда. Вот только что за птица этот Адриан?

Рука скользнула в карман, нащупала брелок со связкой ключей и обвела букву «А» — привычный жест, который помогал сосредоточиться. Жаль, что новенький в городе рухнул ему на голову именно сегодня. Дел и без того было полно. Даже подражатель — и тот лишь пункт в списке.

Адриан незаметно перешёл от многословного знакомства к долгому перечню драк, в которых он участвовал и из которых, разумеется, вышел победителем. Его не смущали ни храп Дугласа, ни то, как демонстративно Бартон закатила глаза. Отменных бойцов в Хэллгейте находилось немало, и каждый стремился перещеголять другого, добавляя в рассказы всё новые и новые детали. Объединяло их одно: все истории, как правило, звучали именно здесь, в полицейском участке.

А верить тому, что говорили сидящие в камерах, стоило в очень редких случаях.

Удивительно, что Джин не застала этого цирка. В камере её уже не было — должно быть, Иджи Янг пришла, когда он спал. При мысли о хозяйке «Сытого аллигатора» Алекс почувствовал короткий укол где-то под ребром и нахмурился: с ведьмами никогда не поймёшь, правда скучаешь по возможности поболтать с ними, или попал под чары и не заметил.

Входная дверь хлопнула снова. Колокольчик, который когда-то подвесил над ней Конноли, коротко звякнул.

— Мы сегодня популярны, — вздохнула Бартон, мимоходом прикасаясь к запястью Алекса над закатанным рукавом. — Пойду посмотрю, кого принесло.

Настенные часы с мутным циферблатом показывали половину пятого утра. Необычно для Хэллгейта: в это время даже у Энн было затишье. Там все расходились где-то к трём. Однажды Уолш, месяцами мечтающий закрыть подпольную арену, приехал в пять минут четвёртого и уже никого не застал.

К собственному сну в этом городе относились крайне трепетно. К чужому — как повезёт.

Бартон вернулась быстро. За ней шаг в шаг размеренно ступала Бейли, нагруженная хот-догами из круглосуточного магазинчика неподалёку. Она отчаянно зевала, но выглядела пободрее их обоих, и это вселяло в сердце Алекса надежду: если вдруг в участке в ближайшие минуты произойдёт что-то ещё, Бейли разберётся. Что угодно — может, упадёт светильник или пойдёт трещинами очередная стена. Может, Дикинсон и его новый друг начнут распевать серенады доблестной полиции Хэллгейта.

Самому Алексу казалось, что он не сможет даже руку поднять. Усталость придавливала его к земле упрямо и целеустремлённо, заволакивала взгляд дымкой, похожей на утренний туман.

— Это вам, — бросила Бейли и с явным облегчением скинула хот-доги на стол. — Если никто не против, поеду спать.

Алекс кивнул. Вообще-то ей и заезжать в участок не стоило — вечер выдался не из лёгких.

— Давайте по домам, — сказал он, помедлив.

— Все? — удивилась Бартон. — Алекс, я бы…

— Все.

На долю секунды её лицо исказилось в гримаске обиды, но тут же разгладилось как ни в чём не бывало. Бартон была хорошим копом — исполнительным и послушным. Такие в Хэллгейте ценились на вес золота.

С раздражением Алекс подумал, что скоро в этом городе будут цениться любые копы. Хэллгейт, даже по меркам Штатов небольшой, полнился всякого дерьма, а избавляться от него было особо некому.

Очевидное Алекс отрицал до последнего, хотя в глубине души и знал: случись что по-настоящему серьёзное, община и ковен смогут с этим совладать. Если речь пойдёт о чертовщине, полиция будет бесполезна. Он кое-что слышал о способностях вампиров, хотя пока не видел ни одного в деле, а что до ведьм… Даже отец, верующий до мозга костей, в своё время обращался не в церковь, а к Афине Гудвин — предпочёл молитве пару-тройку исцеляющих отваров. Жаль только, что и это его не спасло.

Как сейчас Алекс помнил спокойное, непроницаемое лицо Афины, едва заметно тронутое печалью. Он был несравнимо младше неё, но скидок на возраст ведьма не делала и в тот день, когда поняла, что больше ничем не сумеет помочь, как равному объяснила: белая магия не в силах перехитрить саму смерть, а тем, кто прибегает к чёрной, приходится за это слишком дорого платить. Потому отцу лучше отправиться туда, где его давно ждут.

Спустя все эти годы Афина выглядела точно так же. Может, она и не обвела смерть вокруг пальца, но старение её будто не касалось. Только взгляд изменился — чувствовался отпечаток бремени, возложенного на бывшую Верховную.

— Эй, шериф! Для кого я тут распинаюсь, по-твоему?

Глаза Адриана лихорадочно блестели. Похоже, в баре он угостился какой-то дрянью, которая ещё не скоро вымоется из крови — а раз так, придётся подержать его подольше.

Дикинсон что-то шепнул ему и вызвал очередной взрыв хохота. Голова раскалывалась. Казалось, привычный мир неумолимо летел в бездну — типичный эффект бессонницы, которая была частой гостьей в жизни Алекса.

— Я бы махнулся сменами с Уолшем, если можно, — вдруг выделился из шумихи Конноли. — От него толку-то…

— Можно.

Алекс потёр переносицу. Носить очки он перестал, ещё будучи подростком, а привычка никуда не делась.

— Проследи, чтобы все перекусили. Эти тоже, — он кивнул в сторону камеры. — Если к полудню на столе будет лежать хоть один хот-дог, с Бейли будешь объясняться сам.

Конноли вытаращил глаза в притворном испуге.

Урвать у работы несколько часов сна — непозволительная, почти преступная роскошь для копа. Алекс потянулся на узкой кушетке и поморщился. Конечно, тут было чертовски неудобно — трижды проклятое прокрустово ложе стояло в его кабинете лишь потому, что его когда-то приволок сюда капитан Уолш. Но, раз уж получил драгоценную возможность поспать, привередничать не стоило.

По привычке Алекс глянул на наручные часы: без пятнадцати полдень. Головная боль испарилась, словно никогда не сверлила его виски и не вгрызалась в затылок. Больше всего на свете хотелось выпить ещё чашку паршивого кофе и сожрать пару уцелевших хот-догов. Алекс не сомневался, что Конноли оставил ему кое-что про запас.

Самого здоровяка на месте не оказалось — зато нашлась записка, которую он заботливо придавил ещё дымящейся чашкой.

«Я в магазине 10 минут батончики с арахисовым маслом»

Алекс только хмыкнул. Манера Конноли обмениваться сообщениями просочилась и сюда. Раздражения это у него не вызывало — лишь отголоски умиления. Должны же у каждого быть какие-то забавные привычки и черты, от которых не выходит отделаться даже на работе.

Участок казался вымершим.

Глотнув кофе, Алекс прошёл мимо доски с фотографиями. Снимок жертвы подражателя уже занял почётное место в самом центре. История семилетней давности не желала заканчиваться — а теперь пошла на новый виток.

Алекс изо всех сил пытался не вязнуть в ней, но выходило паршиво.

Слишком много совпадений. Дикинсон, конечно, не убивал женщину, до боли похожую на Кейтлин Хьюз, но подражатель подсуетился — сделал всё, чтобы того вернули за решётку. Обозлённые люди, знал Алекс, в жизни не заметят отличий почерка.

Все дороги вели к обгоревшему остову дома на краю поля. Макнамара по какой-то причине заговорила о Хьюзах, когда они с Бартон нагрянули к ней. Приезжая Джин тоже оказалась на месте убийства не просто так — значит, давно копалась в этом деле. А стоило Дикинсону выйти, и о губернаторской семье снова принялся судачить весь город.

Хьюзы, Хьюзы, Хьюзы… Алекс подавил желание запустить чашкой в доску. Хорошего настроения, которое только-только неуверенно напомнило о себе, как не бывало.

Семь лет тишины и шепотков по углам — и вот мы снова здесь.

В камерах было тихо. Дуг Джонсон уже испарился, и дешёвый освежитель воздуха, которым всё опрыскал Конноли, тщетно пытался забить вонь перегара. Алекс задержал дыхание: в полиции ко всему привыкали быстро, но острое обоняние зачастую осложняло жизнь.

Момент, когда Дуга забрала жена, он проспал, однако и без того мог бы пересказать события раннего утра до мельчайших деталей. Минди Джонсон, болезненно худая и несчастная, переступила порог участка в выцветших джинсах, с поджатыми губами и причёской, похожей на итог неудачной химической завивки, и первым делом принялась извиняться. Конноли пытался её утешить, но вскоре понял, что поможет только одно — вернуть идиота Дуга. Тот, конечно, поклялся больше не брать в рот ни капли спиртного.

Конец. Всё как обычно.

Дикинсон молча лежал на койке — не то дремал, не то просто притворялся, — и Алекс решил его не трогать. Адриан сидел напротив, прикрыв глаза.

Глоток, ещё один — поганый кофе отгонял сон хлеще воя сирен посреди ночи. Когда проснётся Адриан, нужно узнать, откуда он взялся и приедет ли за ним кто-нибудь, а если нет… Что ж, копам не впервой брать на себя работу таксистов. Не держать же его тут до скончания веков.

Оставалось решить, как быть с Дикинсоном. Город попытается прикончить его любыми способами. Разгневанным людям не получится просто сунуть под нос несколько фотографий и убедить их, что последнее убийство — дело рук совсем другого человека.

Выход один — спрятать Дикинсона. Укрыть его так надёжно, чтобы никому и в голову не пришло, где он может быть.

Первым делом Алекс подумал об особняке Тёрнер, но сразу отбросил этот вариант. Она и так натерпелась. Уж если кто прознает, что Дикинсон у неё, беды не оберёшься. Горожане просто сотрут её дом с лица земли вместе со всеми, кто живёт в его стенах.

Отдать его вампирам? Слишком большая услуга. Встречаться с Люсьеном Алексу ещё не доводилось, но он прекрасно понимал: кровососы, будь у них шанс, в ответ попросят невозможного. Чересчур долго они жили в этом мире, чтобы помогать кому-то просто так.

Ведьмам? Они и без того, насколько знал Алекс, делали для города немало, и взваливать на них эту ношу означало быть перед ними в долгу. Конечно, надо будет перекинуться парой слов с Шэдоу на этот счёт, но Алекс не сомневался: та лишь подтвердит его опасения.

Сколько бы лет ни пролетело, он так и не мог привыкнуть к тому, что его подруга детства — часть ковена. Хотя с матерью-потомственной ведьмой сложно ожидать иного.

Поколебавшись немного, он отошёл от камер подальше и набрал номер. Шэдоу подняла трубку на втором гудке.

— Прости, что так рано.

— Да брось, — она зевнула, и Алекс подавил усмешку. Чаще всего ведьмы ложились под утро. — Случилось чего?

— Случился Дикинсон, но ты и так в курсе. Хочу увезти его подальше, пока за ним никто не явился.

— Попробуй толкнуться в «Приют», — он не видел Шэдоу, но знал, что она пожала плечами: излюбленный жест. — Там Сил всем заправляет. Свободных комнат полно, насколько я знаю.

И снова «Луизианский приют». Алекс хмыкнул, вспоминая, что думал о нём буквально полдня назад. Значит, им и впрямь владеет одна из ведьм — а значит, владеет ковен.

— У вас вроде и без меня полно работы, — осторожно сказал он.

— Ну да, — Шэдоу рассмеялась. — Но кое-кто уже поговаривает, что тебе не стоит делать вид, будто нас не существует. Шериф, занимая пост, обычно встречается с Верховной поболтать о всяком... Тёрнер была на короткой ноге с Афиной.

— Могла бы и раньше сказать.

— Я почему-то думала, что ты уже обо всём позаботился, — она вмиг посерьёзнела. — Считай, это в некотором роде долг каждого шерифа.

Алекс поспешил заверить Шэдоу, что день-два — и он явится на поклон к Юджине, и нажал на «отбой». Идея с гостиницей была неплохой, пусть всё и упиралось в договор с ковеном. Лучше они, чем община.

Он и сам не мог бы объяснить, почему предпочитал ведьм вампирам. Наверное, проблема крылась в самой их сущности. Первые, по крайней мере, оставались людьми, хотя и были куда сильнее обычного человека. Вторые давно отринули всё, что связывало их со смертной жизнью.

Зазвенел колокольчик. Алекс поставил чашку с остатками кофе на ближайшую тумбочку, шагнул к двери.

— Долго же ты со своими батончиками, — фыркнул он. — Не очень-то похоже на десять минут, а?

Старик Роуз поднял двустволку, прицелился. Перед Алексом разверзлась чёрная бездна дула.

Роуз. Следовало закрыть его на день-два за то, что распалил людей, которые едва не повысаживали все окна в доме Тёрнер. Но остальные разошлись, а этот… Этот так и не успокоился.

— Я же говорил, сынок, — выдохнул он. — Ты, конечно, красиво поёшь, но тут всё делается по-другому.

— Как?

— Силой. Кровью. Ты разве не заметил?

— В академии нас учили иначе.

— Здесь реальная жизнь, шериф, — ухмыльнулся Роуз.

Алекс понадеялся, что за его спиной в дверном проёме вот-вот вырастет внушительный силуэт Конноли, но здоровяка, как назло, на горизонте не было. Знать бы, что задержало его в магазине — если он, конечно, и впрямь был там. Воображение рисовало Алексу худшие варианты.

Быть может, Роуз уже пристрелил Конноли и отволок подальше, чтобы ему никто не мешал.

— Веди меня к нему.

— Его здесь нет.

— Да чёрта с два! — Роуз двинулся прямо на него, не опуская двустволки, и Алекс был вынужден отступить. — Мои ребята уже побывали у этого мудака. Дом пуст. Скажешь, он сбежал?

Ружьё заметно тряслось в его ладонях, и едва ли причина крылась в страхе. Роуз явно волновался, представляя, как одним выстрелом снесёт Дикинсону полчерепа, и теперь мог в любой момент неосторожно нажать на спусковой крючок. Паршиво, что и говорить.

Хуже, чем просто «паршиво».

— Давай, шериф, двинули, — Роуз заставил его развернуться, подтолкнул двустволкой в спину. — И только попробуй потянуться к пушке или открыть рот.

Последний день жизни Дикинсона. Абсурд, с какой стороны ни глянь — выйти из тюрьмы с целым списком убитых за плечами, обрести свободу, на которую уже и не рассчитывал, чтобы потом тебя пристрелил в полицейском участке даже не один из копов, а свихнувшийся старик.

Звучало дерьмово.

Можно попытаться выхватить пистолет — нужно попытаться. Лишь бы выгадать удачный момент. Роуз почувствует себя победителем, увидев Дикинсона за решёткой, беспомощного и обречённого — а значит, потеряет бдительность. Это вселяло надежду. Её отголосок, если быть честным.

В камерах было тихо, но Адриан и Дикинсон уже не спали — стояли у самых прутьев. Алекс чертыхнулся: забейся они в дальний угол, у них бы, может, был призрачный шанс.

— Ну, вот и ты! — сказал Роуз. За ликованием в его голосе безошибочно ощущалась усталость старого человека, который взвалил на плечи ношу не по себе, а теперь расплачивался за это. — Долго же ждать пришлось… Надеялся, ты сдохнешь в тюрьме.

— Разочаровывать мне не впервой.

Больше он ничего не успел добавить. Ружьё выстрелило, и Алекс не сразу понял, что кричит, будто вопль был способен остановить пулю. С этим не справилась бы даже опытная ведьма.

Адриан покачнулся. В груди у него зияла дыра, которая умертвила бы на месте любого, но он почему-то ещё держался. Решётка дрогнула под стальной хваткой, прутья разомкнулись — достаточно широко, чтобы камеру мог покинуть взрослый человек.

Или вампир, понял Алекс запоздало.

Дикинсон, отброшенный к дальней стене — и как только успел? — скрючился на полу, закрыв голову руками.

— З-значит, — с усилием выдавил Роуз, — теперь этого подонка защищает и община…

Он выстрелил снова. Пуля угодила в плечо, раздробив его. Алекс не назвал бы себя зелёным новичком, но даже его замутило при виде алого месива, в котором белели осколки костей.

Адриан двинулся к Роузу. Раны ослабили его, но всё же не остановили.

— Бен, опусти ствол! — заорал Алекс. — Опусти немедленно! Ну!

— Чёрта с два, шериф!

Уже ничто не могло заглушить отчаяние в голосе старика. Он слишком хорошо понимал, что вампир, в которого тот всадил две пули, никогда не простит этого и не отпустит добычу живой.

Алекс выхватил пистолет. Поздно, невыносимо поздно — но лучше уж так.

— Адриан, — позвал он негромко. Горло саднило, — пожалуйста, остановись. Прикончишь его — и даже Люсьен ничего не исправит.

Пытаясь отвлечь внимание вампира на себя, Алекс упустил из поля зрения Роуза, и громыхнуло в третий раз, а следом, с разницей буквально в секунду — и в четвёртый.

Последний выстрел принадлежал не Роузу, понял Алекс. Ружьё звучало куда громче.

Адриан рухнул. Он был ещё жив, но старик вслед за плечом сумел раздробить ему бедро, и ноги не держали. Выглядели раны скверно. И одной из них хватило бы, чтобы убить на месте взрослого крепкого мужчину.

— Я отвезу тебя домой, — пробормотал Алекс. — Ещё минуту… Продержись ещё минуту, хорошо?

Он обернулся. Роуз лежал на полу ничком, и в затылке у него зияло пулевое отверстие. Алекса передёрнуло: как выглядело сейчас лицо убитого, он предпочитал не думать.

— Я нашла Конноли, — сказала Бейли, помедлив. — Бен ему что-то вколол. Бросил за участком, идиот.

Сегодня у неё был выходной, и Алекс мельком отметил, как же странно видеть её не в форме, а в потёртых джинсах и футболке. Вместе с формой Бейли следовало оставить дома и пушку, однако…

Чёрт, да тут был бы полный участок трупов, не появись она так вовремя.

— Спасибо, — Алекс пытался говорить как обычно, но раздражённое горло позволяло лишь сипеть.

— Да не за что.

Она грустно усмехнулась, оглядела труп Роуза.

— Почему не осталась с Конноли?

— Сама не знаю, — Бейли сунула служебный пистолет за ремень джинсов и развела руками. — Наверное, просто чутьё. Зачем ещё вырубать Конноли? Он добряк. В городе его любят.

Из угла донёсся едва слышный шорох: Дикинсон понял, что всё утихло, и пошевелился. В его глазах застыл неподдельный ужас, мятую рубашку и штаны забрызгало кровью.

— Чёрт, надо бы подыскать ему что-то сменное, — покачала головой Бейли. — Но сначала этот…

Адриан пошевелился. Из горла вырвался не то всхлип, не то хрип. Судя по горящим глазам, он явно не собирался умирать, но выглядел паршиво, и раны не спешили затягиваться.

— Им нужно питаться.

— Что? — повернулся Алекс.

— Питаться, — Бейли повторила это с терпением человека, который привык иметь дело с непроходимыми кретинами. — Так они лечатся. Шериф, ты и впрямь никогда не встречал вампира?

— Не так близко.

— Ну, самое время.

Она нагнулась к Адриану, и тот резко дёрнулся, пытаясь впиться ей в шею. Бейли была быстрее — отстранилась, хотя клыки щёлкнули совсем рядом, — и Алекс в очередной раз восхитился скоростью её реакции. Похоже, вот кто нередко имел дело с общиной.

— Я отвезу его к Люсьену, — наконец сказал он. — Падре, кажется, унёс вчера не последний зонт. Будет чем прикрыть.

— А я займусь им.

Бейли бросила короткий выразительный взгляд на Дикинсона. Он не спешил покидать камеру, хотя Адриан и выломал прутья решётки. То ли был настолько напуган, то ли решил, что взаперти безопаснее.

Умно. На его месте Алекс бы тоже не торопился.

Выволочь Адриана из участка и дотащить до машины удалось с трудом. Второй рукой Алекс держал зонт. Раз или два он всё же едва не выскальзывал из вспотевшей ладони, и тогда солнечные лучи беспощадно вгрызались в бледную кожу. Адриан не кричал — тихо подвывал, измотанный донельзя.

— Прости, — пробормотал Алекс и до упора вдавил педаль газа. — Прости, скоро будешь дома.

Его чувства к Хэллгейту застыли где-то между любовью и ненавистью, но кое-что нравилось безусловно — полупустые дороги. В маленьких городках, подобных этому, автовладельцев набиралось немного. Чаще проезжающие были чужаками, которые пытались срезать путь через Хэллгейт.

Огромная ошибка с их стороны.

Порой Алексу казалось, что в последнее время те, кто просто заезжает на заправку или в маленькое придорожное кафе, всё чаще решают остаться. Хватало всего пары дней, чтобы очередной незнакомец перестал считать это место дырой.

Алекс подозревал, что без ковена не обошлось.

— Эй, шериф, — просипел Адриан с заднего сиденья. — Свистни, как будем к кладбищу подъезжать.

— Без проблем.

Выезжая на трассу, Алекс мельком подумал, что в последнее время бывать далеко от центра приходится чаще обычного. То к Макнамаре на болота, то теперь к общине на кладбище.

Он гнал изо всех сил, то и дело поглядывал на Адриана в зеркало заднего вида. Страшные раны, похоже, помаленьку затягивались, но этого едва ли было достаточно, чтоб хотя бы выпрямиться.

Наконец Алекс добрался до широкого прямого участка дороги, ведущего точно к особняку. Рядом простиралось кладбище. Он сбавил скорость, подумав, что врываться на территорию вампиров, будто случился очередной пожар, будет не очень-то вежливо.

Да, момент критический — но Алекс слышал, что кровососы были помешаны на этикете, и не хотел портить отношения ещё до того, как их получится начать.

Встретиться с Люсьеном стоило давненько, как и с Юджиной, однако Алекс и здесь не подумал об этом вовремя. Закрутился, разгребая дела в участке. Попытался стать своим для копов, и у него напрочь вылетело из головы, что с вампирами и ведьмами тоже надо считаться.

Он почти подъехал к дому общины, но у самых ворот понял, что машина снова только-только въехала на прямую дорогу. Кованая решётка, будто издеваясь, маячила совсем близко.

— Что за дерьмо… — пробормотал Алекс.

Вторая попытка ни к чему не привела — и третья, и четвёртая. С заднего сиденья до него донёсся сдавленный смешок.

— Я же сказал: свистни, как будем к кладбищу подъезжать.

Адриан, морщась, приподнялся на локте. Казалось бы, ублюдок совсем недавно принял три выстрела, ни один из которых не угодил мимо цели — но уже скалился с таким довольным видом, точно раздробленных костей и не было вовсе.

— Это ты сделал?

— О, если бы, — притворно вздохнул Адриан. — Это мощная охранная магия. Тут поработал сам Люсьен и ещё кое-кто из ковена. Имени, прости, не назову. Давно хотел наведаться к этим красоткам, да всё свободной минутки не было.

Его лицо, измазанное кровью, так и лучилось удовольствием, и Алекс с трудом подавил желание как следует заехать ему по скуле. Наверняка чёртов кровосос специально не напоминал о себе, зная, что так и будет. Хотел посмотреть, как шериф облажается.

— Ладно, ладно, — Адриан явно заметил в зеркале, как исказилось его лицо, и в голосе мгновенно зазвучали примирительные, успокаивающие нотки. — Алекс Нолан, я тебя приглашаю.

Этой короткой фразы хватило, чтобы беспрепятственно подъехать к воротам особняка. Те медленно раскрылись, повинуясь чарам. По каменному крыльцу вниз бежали двое — высокая тонкая вампирша в объёмном свитере и долговязый, не уступающий ей в росте кровосос в драных джинсах и ярко-алых кедах. Они почему-то бросились Алексу в глаза — единственное яркое пятно на фоне привычного пейзажа в приглушённых тонах.

В руках у владельца кед Алекс заметил большую чёрную тряпку, которая, стоило её развернуть, превратилась в широкое пальто с капюшоном.

— Держи, Вэл! — пальто взметнулось в воздух. Вампирша ловко поймала его и поспешила к машине.

Алекс вышел ей навстречу и вдруг понял, что волнуется. Удивительно: конечно, раньше ему доводилось видеть членов общины, и кое с кем он даже перекидывался парой фраз. Правда, это было до назначения — а значит, теперь к нему тут явно относились по-другому.

— Адриан, — вампирша проигнорировала протянутую руку Алекса, рывком распахнула заднюю дверь. — Надо было выбросить тебя на солнце.

— Я тоже рад тебе, Валери, лапочка.

— Выглядишь так, будто окончательно сдох ещё вчера.

— Видела бы ты другого парня! — хохотнул Адриан. — Кстати, это вот наш шериф. Могла бы и раньше сказать, что он такой душка.

Высоченная Валери не изменилась в лице, но на миг Алексу показалось, что она с трудом сдерживается — лишь бы не закатить глаза.

По спине его хлопнула чужая ладонь, ледяная даже сквозь два слоя одежды, и он вздрогнул.

— Здорово, шериф, — коротко бросил вампир в кедах. — Я Терри. Терри Конвей. Хорошая тачка у тебя.

— Хорошая.

С минуту они рассматривали друг друга, ни говоря не слова. Валери закутала Адриана в пальто, надёжно укрыв от солнца, подхватила на руки, будто он ничего не весил, и понесла в сторону особняка.

— Люсьен его убьёт, — хмыкнул Терри, кивнув в их сторону. — Он в городе недавно, но уже нашёл себе проблем на жопу.

— Не сомневаюсь.

— Кстати, давай-ка, заходи. Заодно поболтаете. Ты же вроде у нас ещё не был?

Алекс покачал головой, понимая, что всё ещё колеблется. Навестить Люсьена стоило, но хотелось сделать это на своих условиях, а не в час, когда притаскиваешь в его особняк новичка, который поймал три пули в твоём участке. Со стороны это казалось поводом если не для ссоры, то для небольшого недопонимания.

— Да брось, пошли!

В глазах Терри мелькнул озорной огонёк.

— Кроме того, ты же так и так не выйдешь отсюда, если он не захочет.

Этот аргумент выглядел как пистолет, приставленный к виску. Алекс почти чувствовал, как металл холодит кожу, и это ощущение не вызывало ровным счётом никаких приятных эмоций.

В конце концов, сегодня на него уже направляли пушку, и это закончилось кровопролитием.

— Ладно, — вздохнул Алекс.

Терри просиял и первым направился к особняку, поманив его за собой.

Стальные створки ворот сошлись с едва слышным, будто бы насмешливым скрипом. Путь к свободе был отрезан.

Алекс вскинул голову, чувствуя, что за ним наблюдают, но окна были плотно закрыты тёмными шторами. Ощущение назойливой слежки, однако, никуда не делось.

Он перешагнул порог, и в нос ударил резкий, дурманящий запах лилий.

— Люсьен ждёт, — оскалился Терри.