Хэллгейт: семья

Часть 2. Октябрь 2018. Глава 7

Последнее, чего ожидала Джин в этот октябрьский день — появления Адриана на пороге особняка. Она привыкла, что по вечерам он приходил к Иджи и ускользал из «Сытого аллигатора» ровно через сутки, однако с самой Джин они разве что обменивались короткими кивками. Не существовало ни единой причины, по которой он вдруг решил бы увидеться с ней лично.

— Привет, принцесса, — улыбнулся Адриан белозубо. Сверкнули длинные и наверняка острые клыки. — Можно войти?

— Конечно.

Она посторонилась, на миг задумавшись: расскажет ли Адриан Люсьену обо всём, что видел здесь? Конечно, за минувшие месяцы Джин привела дом, когда-то принадлежащий Дельфине, в порядок, но что-то потустороннее, ведьмовское, ощущалось буквально во всём, что её окружало — от стен до коврика у входной двери. Обряд очищения, который провела Афина, изгнал озлобленных духов, но с самой атмосферой не смог поделать ровным счётом ничего.

Со временем Джин смирилась. Существовали проблемы похлеще — теперь, когда она обнаружила, что владеет даром. Пока она не пыталась научиться управлять им в полной мере, но чувствовала, что медлить не стоит: порой чужой лихорадочный шёпот заполнял её сознание, вытесняя оттуда любую, даже простейшую, мысль, и не стихал больше получаса.

Первым делом она поговорила о происходящем с Иджи, но мало чего добилась: дар мамбо ощущался несколько иначе, к тому же Иджи, носящей в себе память многочисленных предков, такой шёпот заменял беседу за чашечкой кофе. А вот Афина, услышав, что творится с Джин, забеспокоилась не на шутку.

— Беда в том, — сказала она тогда, — что твоя сила, вероятно, чёрная. Я могу обучить тебя всему, что знаю, но риск довольно велик.

— Разве это так важно?

— Боюсь, что да. Твой дар, если учесть ваше родство, должен быть точно таким же, как и у Дельфины. А она была одной из сильнейших чёрных ведьм в этом городе, — Афина развела руками. — Впрочем, если так хочешь, начнём с чего-нибудь совсем простого. Некоторые вещи в нашем ремесле универсальны.

С тех пор Джин кое-чему научилась, но ей и впрямь приходилось тяжело. Сейчас это были мелочи: разложить карты, приготовить лёгкий травяной отвар, проясняющий разум и отгоняющий прочь дурные помыслы. Иногда у неё выходило, а иногда Афина, чуть приподнимая уголки губ, лишь качала головой — значит, попытка была провалена.

Адриан неспешно прошёлся по комнате, осмотрелся и кивнул с явным одобрением:

— Не знаю, что тут было при прежней хозяйке, но слыхал, что гадюшник тот ещё! А сейчас можно жить.

— Да, — кивнула Джин. — Только с непривычки кажется, что места многовато.

— Много — не мало. Уж поверь, ты ещё поймёшь, как круто жить в большом доме.

— Говоришь так, будто у тебя солидный опыт.

Адриан неожиданно стушевался. Его улыбка, лучезарная и совсем не страшная даже с учётом его истинной сущности, поблекла.

— Кое-какой, да. В подобном доме я жил до обращения.

Джин умолкла и не стала расспрашивать дальше. Она могла лишь предполагать, какими были члены общины до того, как стали вампирами. Как правило, сами они не говорили об этом — или, как Адриан, ограничивались короткими фразами.

— Впрочем, чёрт с ним! — он вдруг оказался так близко, что Джин уловила лёгкий запах вишни в шоколаде от его волос. Почему-то ей казалось, что Адриан предпочёл бы иной парфюм. — Гляди-ка, что у меня есть!

Он втолкнул в её ладонь конверт с сургучной печатью, на которой угадывались очертания лилии и буква «Л». Джин фыркнула: не нужно быть гением, чтобы догадаться, от кого это послание.

— Да, да… — точно прочёл её мысли Адриан. — Люсьен во всём любит красоту. Скучно, конечно, зато глаз радуется!

Внутри оказалась плотная карточка кремового цвета, подписанная вручную.

Вирджиния Симона Фэйрфакс,

вы приглашены на вечер по случаю Хэллоуина. Обратите внимание: ваше приглашение действительно для двоих человек. Выбирая спутника, не забывайте учитывать расстановку сил в городе.

Костюмы приветствуются.

С уважением, Люсьен де Фуа.

Она отложила карточку на маленький столик, подняла взгляд.

— Но ведь Хэллоуин уже завтра!

— Уверен, ты что-нибудь придумаешь, — весело ответил Адриан. — В крайнем случае всегда можешь одеться собой. Ты же ведьма, правда?

— Кстати об этом…

— Нет, дорогая, тех красоток из ковена, которых Люсьен не против видеть на этой маленькой вечеринке, уже позвали, а остальных лучше не приглашать. Найди себе другого сопровождающего.

Адриан погрозил ей пальцем, явно изображая строгого учителя, но взгляд его оставался серьёзным.

Спорить Джин не стала. Отношения между ковеном и общиной по-прежнему были далеки от идеальных, а в последние месяцы охладели ещё заметнее — ненамного, но всё же. И причина, как выяснилось, крылась далеко не в одной лишь попытке ведьм вмешаться в ход дела Хьюзов.

Когда Джин попыталась расспросить Иджи, та проворчала что-то о Верховной, которая не видит границ между бременем членов ковена и их личной жизнью — и стало понятно, что дело было в Адриане. Юджине пришлось не по нутру, что такая сильная мамбо, которую она предпочла бы видеть безраздельно преданной, оказалась втянута в интрижку с вампиром.

— По крайней мере, дорогая Юджина предпочитает такую формулировку, — сказала тогда Иджи, и её губы тронула усмешка. — Но вот что: никто меня никуда не втягивал. Каждый из нас выбирает по себе, но то, с кем мы делим постель, по факту мало что решает.

— А был прямой запрет?

— Конечно нет, — она фыркнула с таким видом, будто в жизни не слышала ничего нелепее. — Как, по-твоему, проходят собрания в ковене? «Пункт третий повестки дня, уважаемые сёстры: никакого секса с вампирами»?

Больше Джин, как ни старалась, не смогла узнать ничего.

Она была уверена, что после того, как ковену станет известно о её даре, приглашение присоединиться к ведьмам Хэллгейта не заставит себя ждать — однако Верховная не спешила. Возможно, они просто не хотели связываться с той, кто пока ничего не умел. Но ведь тогда, думала Джин, было бы логично, возьми одна из ведьм её под крыло…

Однако в итоге на неё обратила внимание лишь Афина — и то Джин колебалась, не зная, идёт ли та навстречу от чистого сердца.

— Ладно, — Джин усилием воли отвлеклась от рассуждений, которые уносили её всё глубже в недра сознания, — спасибо тебе. Я что-нибудь придумаю.

Адриан раскланялся с деланой учтивостью и, больше ничего не добавив, вышел. Снаружи взревел байк. Провожать Джин не стала: с тем же успехом она могла попробовать угнаться за ураганом.

Задача для одарённых детей, ничего не скажешь — придумать достаточно элегантный, чтобы соответствовать Люсьену и его подопечным, костюм на Хэллоуин за неполный день. Джин даже не представляла, в какую сторону копать. С учётом её бледности и светлых волос, конечно, напрашивалась вариация костюма привидения, однако…

Чёрт, да это банально до сведённых зевотой скул.

Раздумывая, что всё-таки выбрать, она набрала номер первого человека, который пришёл на ум — и с облегчением вздохнула, когда Стэши далеко не после первого гудка, но всё же взяла трубку.

— Похоже, вампиры и до тебя добрались!

— То есть это сюрприз для меня одной, — хмыкнула Джин.

В Хэллгейте всё происходило будто случайно, по воле расшалившегося ребёнка, и она пока ещё не научилась видеть связи между событиями, людьми и нелюдьми, которые на первый взгляд не были связаны друг с другом. Приглашение к Люсьену немного выбило её из колеи — а теперь оказалось, что для других это не новость.

— Всё просто, — пояснила Стэши. — Если Афина взялась тебя учить, значит, ковен не предложил тебе присоединиться. Если ковен не предложил тебе присоединиться… Что ж, в глазах Люсьена это кому хочешь добавит десяток-другой очков. Понимаешь?

— Теперь да. Пойдёшь со мной?

— Да мне уже неделю назад всё прислали.

— И ты молчала?

— Очень хотелось, чтобы никто не раскрыл сюрприз раньше времени! Твой первый праздник в Хэллгейте, эй, — Стэши коротко рассмеялась. — Таких вечеринок ты точно не видела!

Джин почувствовала, как губы сами собой разъезжаются в улыбке. Злиться на неё было невозможно.

— А ты кого пригласила?

— Алекса. Насколько я помню, полицию Люсьен не зовёт принципиально — но тех, кого приглашают другие, ни разу не выгонял. Нашему шерифу не помешает увидеть, как всё устроено.

Джин кивнула, позабыв, что Стэши её не видит.

Удивительно, подумала она, насколько легко им было работать втроём. Каждый из них по-разному шёл к цели, имел достаточно чёткие представления о законах, которые надо было соблюдать и которыми можно пренебречь, иначе смотрел на вещи — но теперь, когда Джин получила возможность расследовать убийство Хьюзов с Алексом и Стэши, у неё возникло чувство, что уж вместе-то они точно смогут сложить фрагменты дела в цельную картинку.

И чутьё буквально вопило о том, что Хэллоуин у Люсьена немало в этом поможет.

Наверняка там соберутся все, с кем Джин так хотела познакомиться за минувшие месяцы, но так и не сумела — а также те, кого она уже встречала и теперь хотела бы узнать получше. Неплохой расклад. Один короткий разговор тут, пара наводящих вопросов там… Глядишь, и удастся узнать что-нибудь новенькое.

— У меня идея, — вдруг заявила Стэши. — Пригласи Леви! Это ведьма с той же улицы, на которой живёт Афина, у неё ещё…

— Маленькая кондитерская «Пышка»? Мы знакомы. Но Адриан сказал, что ковену рады не будут. А тем ведьмам, кого Люсьен готов видеть, вроде как уже разослали приглашения.

— Вот дерьмо.

— Да. Мне кажется, она хороший человек, — призналась Джин.

Она неплохо запомнила Леви — и светлое, чуть вьющееся каре, и псевдобаварское платье с аккуратной шнуровкой на груди, и озорную, будто бы принадлежащую совсем не ведьме улыбку. Возможно, та лишь притворялась кем-то другим, но в таком случае делала это мастерски, не поспоришь.

— Ну, — Стэши помедлила, — у неё большое сердце, особенно если учесть, сколько на неё свалилось… Иногда проще сдохнуть, чем пережить некоторые вещи, знаешь.

Она явно говорила со знанием дела, и Джин задумалась: а что такого, интересно, пережила сама Стэши?

Только сейчас стало понятно, что Джин, пока они наслаждались горячим кофе в хижине у болот, легко выложила почти всю свою нехитрую биографию, да и Алекс немного, но всё же рассказал о прошлом. Стэши же то и дело отшучивалась, сворачивала на разговоры о работе.

Из уклончивых ответов можно было лишь сделать вывод, что она не общалась с родителями, в Хэллгейт переехала одна — но откуда, не запомнилось совершенно, — и писала роман, который сама охарактеризовала как: «Детектив про дураков, которые начали каждый день проверять новостную сводку и искать убийц, потому что не знали, чем бы ещё заняться».

Негусто, как ни крути.

— Ты уже придумала костюм? — не удержалась Джин. — Я даже не представляю…

— Я тоже. Ничего, выкручусь как-нибудь. Люсьен — эстет до мозга костей, сама понимаешь. Делай ставку на минимализм. Никто не просит приходить в полном облачении мёртвой невесты.

— А круто было бы!

— Ага, — хмыкнула Стэши. — Только долго возиться и потом непонятно, что делать с этим заляпанным кровью свадебным платьем.

Распрощавшись с ней, Джин тяжело вздохнула: хочешь не хочешь, а наведаться в местную винтажную лавочку придётся. Уж там-то наверняка отыщется что-нибудь элегантное и не слишком вычурное. Подходящие макияж и причёска — не самая большая проблема.

На душе было неспокойно, но тревогу вытесняло что-то ещё — ощущение предстоящего праздника, вероятно.

Её первого праздника в Хэллгейте.

Внутри себя Джин, бесспорно, была готова к тому, что вампирская община придумает в ночь Хэллоуина нечто выдающееся — однако она потеряла дар речи от восторга, стоило лишь оказаться за коваными воротами.

Проведя день как на иголках, Джин всё же сумела справиться с образом к празднику. В лавочке, к счастью, отыскались брючный костюм в чёрно-белую вертикальную полоску и небольшой цилиндр, а в закромах Дельфины — изящная трость с набалдашником в виде ворона. Вдобавок она выбелила лицо, не жалея добавила чёрной помады — получилась ни дать ни взять самопровозглашённая королева перекрёстков, которую вызвал какой-то бедолага, желая заключить сделку.

В дороге Джин только-только успокоилась, но сейчас от душевного равновесия, восстановленного с таким трудом, не осталось и следа. Увидев, как украшено всё вокруг к празднику, она представила, что творится внутри — и мельком подумала, что на таком роскошном фоне рискует оказаться Золушкой.

Особняк, как и всегда, утопал в пышной зелени, но тут и там она замечала на ветвях то паутину, то миниатюрных летучих мышек — последние выглядели совсем как живые! С обеих сторон вдоль дорожки, ведущей к тяжёлым резным дверям, тянулись ряды тыкв, и ни один узор на них не был похож на другой. Внутри у каждой тыквы плясал огонёк свечи.

Джин скользила взглядом по гостям, которые, как и она, направлялись к дому, но не находила ни одного знакомого лица. Точнее, ни одного человека, которого она знала бы лично — в остальном Хэллгейт в очередной раз доказал, насколько он тесен. Джин заметила и продавца из мясной лавки, у которого иногда покупала отличные стейки для себя и Иджи, и хрупкую, абсолютно седую женщину лет сорока — владелицу винтажного магазинчика, где она нашла костюм.

У дверей стояли двое. Валери, удивительно высокая по сравнению с большинством гостей во дворе, узнавалась ещё издали. Рядом с ней под мотив, слышный лишь ей одной, пританцовывала девочка лет четырнадцати, одетая в белоснежную рубашку с пышным воротником и юбку в пол. Волосы, собранные в два хвостика, визуально делали её только младше.

— Приглашение, пожалуйста, — попросила она.

Голос у девочки оказался неожиданно серьёзный и тихий. Она подняла взгляд, и Джин осознала, что ей далеко не четырнадцать — должно быть, все сто четырнадцать или даже больше.

— Вирджиния Фэйрфакс, — девочка чуть сдвинулась, позволяя пройти, и одарила Джин откровенно кровожадной улыбкой. — Хорошей вам ночи.

— С-спасибо.

— Ты пугаешь гостей, Тэл, — услышала Джин негромкий смех Валери, прежде чем проскользнуть в просторный холл. — Что скажет Люсьен?

— Что это не нарушение правил, если тебе было весело…

Многочисленные вазы с лилиями никуда не делись, вот только цветы, некогда ослепительно-белые, стали чернее угля, и Джин догадывалась, что тут не обошлось без ведьмы из тех немногих, с кем ладила община. Возможно, лилии перекрасила та же Иджи — если магия вуду была способна и на это.

На светлых стенах отчётливо выделялись алые неоновые стрелки с надписями того же цвета, позволяющие гостям без труда найти нужную цель: «Главный зал», «Комната отдыха», «Новый Орлеан (по специальным приглашениям)». Последнее заинтересовало особенно — выходит, гостей из Нового Орлеана ждало что-то секретное?

Проверять сейчас, куда же ведёт эта стрелка, Джин не стала. Сначала нужно, чтобы все расслабились и в особняке без труда стало можно затеряться. Кроме того, она была уверена, что Люсьен не обойдётся без приветственной речи.

Выбрав «Главный зал», она устремилась вперёд. Даже не будь стрелки, ошибиться Джин не смогла бы — все гости шли именно туда. Она пристроилась за высоким, чуть прихрамывающим блондином в костюме Франкенштейна, и на миг пожалела, что так и не нашла сопровождающего: окружающую её причудливую красоту, не страшную, но завораживающую, так и тянуло с кем-то обсудить. Впрочем, уж в главном зале наверняка найдутся знакомые…

Внутри было шумно и многолюдно. Увитые лианами мраморные колонны, как и зелень снаружи, вампиры украсили — но на сей раз не летучими мышами, а тёмно-бордовыми, крупными для обычных цветов розами. Со стороны казалось, будто каждый цветок окунули в тёмную краску, и теперь та стекает с мягких лепестков — однако Джин, как ни старалась, не разглядела ни одной капли на каменном полу. Значит, снова магия.

Из установленного в центре зала фонтана во все стороны били струйки красного вина. Гости, смеясь, то и дело брались за большой черпак и окунали его в широкую, белую с чёрными прожилками чашу.

Чуть задев Джин плечом, мимо пробежала Анна — на сей раз без кошки Мун-Мун, — и направилась к второму выходу, ведущему не в холл, а куда-то в глубину особняка. За ней стайкой спешили совсем молодые парни и девушки, одетые сплошь в чёрное и изящные венецианские полумаски — внутри этой компании явно были свои правила, которые касались и одежды. Должно быть, подумала Джин мельком, это и есть гости из Нового Орлеана. Она не разглядела клыков, но решила, что в Луизиане наверняка живут и другие вампиры — вот Люсьен и пригласил их сегодня.

— Не стоит вам за ними идти, — услышала она мягкий грудной голос, незнакомый и мелодичный. — Это развлечение для избранных.

Джин обернулась. По алому блеску в глазах было ясно, что говорила с ней вампирша — вот только прежде они никогда не встречались. Джин скользнула взглядом по безукоризненному смокингу, белой маске Эрика, призрака Оперы, тёмным гладким волосам, доходящим до подбородка.

— А вы…

— Эмилия, — улыбнулась вампирша. — Очень приятно.

— Джин.

— Да, я знаю. Слышала ваш диалог с юной леди на входе.

— Не такая уж она и юная, — невольно хмыкнула Джин.

Эмилия подхватила её под руку и повлекла к мягким бархатным диванчикам, расставленным вдоль стен. Хватка создания, почти не отличимого от человека, но бесконечно от него далёкого, оказалась крепче стали. Захочешь вырваться — и в лучшем случае уйдёшь с переломом.

— Это верно. Но все мы, прямо скажем, не особо юны, просто не очень любим об этом распространяться.

Прежде Джин доводилось слышать об Эмилии — древней вампирше, которая построила эту общину вместе с Люсьеном, но затем добровольно откололась от неё и предпочла уединение. Уточнять прямо сейчас, действительно ли Эмилия приняла это решение после того, как они едва не убили друг друга, Джин не стала — в конце концов, они только познакомились.

— Я знаю, о чём вы думаете, — проговорила Эмилия негромко. — Хэллгейт всегда полнился слухами, неудивительно, если некоторые дошли до вас… Должно быть, вы предполагали, что я никогда тут не появлюсь?

— Если честно, я думала не совсем об этом.

— Но о чём-то схожем, — губы, тронутые бордовой помадой, вновь растянулись в улыбке. — Так или иначе, с того чёрного дня минуло много лет. Наша с Люсьеном вражда давно превратилась во что-то иное. Ни один из нас не ненавидит другого, что бы ни говорили вокруг.

— Это… радует, — помедлив, произнесла Джин.

С удивлением она поняла, что её и впрямь радовало отсутствие вражды между вампирами. Слишком много всего навалилось на этот маленький городок — и, если бы Эмилия и Люсьен до сих пор мечтали вцепиться друг другу в глотки, он мог и не выдержать такого накала страстей.

Ласковые и вместе с тем тревожные, пробирающие до костей напевы скрипки вдруг стихли. Зал словно по волшебству погрузился в полумрак, а на небольшой балкончик вышел Люсьен. В отличие от гостей, маскарадный костюм он демонстративно не надел: давал понять, что сегодня его задача — лишь любоваться чужой изобретательностью.

— Друзья мои! — вскинул он руки, будто хотел обнять всех присутствующих. — Рад снова видеть вас здесь, на ежегодном вечере по случаю празднования Хэллоуина. Сегодня среди нас и новые лица, что особенно приятно.

Люсьен бросил быстрый взгляд в их сторону, и Джин показалось, что глядел он именно на неё.

— Ешьте, пейте и веселитесь! — продолжил он. — Какие бы разногласия ни вставали на пути нашей дружбы в иные дни, в этих стенах их сегодня не существует. И счастливого Хэллоуина!

Вокруг захлопали и заулюлюкали, зал наполнился звоном бокалов. Люсьен же будто растворился, чтобы вскоре появиться уже на первом этаже, среди гостей — Джин различила кремовый, безукоризненно сшитый пиджак меж многочисленных тёмных одеяний.

— Он верен себе, — рассмеялась Эмилия беззлобно, — любит эффектно появиться, этого не отнять. Впрочем, никто из нас не откажется немного поиграть с публикой, если есть возможность.

Джин хотела ответить, но компания, стоявшая перед ними, как раз расступилась, и она заметила Стэши и Алекса.

«Делай ставку на минимализм», — вспомнилось Джин. Стэши так и поступила: надела простое бордовое платье на тонких бретелях, сшитое из мягкого, искрящегося в свете многочисленных канделябров бархата, и ободок с рожками в тон — ни дать ни взять обольстительный дьявол на правом плече шерифа.

А вот Алекс…

Не веря своим глазам, Джин прижала ладонь ко рту: на нём было полное облачение графа Дракулы — накладные клыки и те не забыл. Появиться так в сердце вампирской общины мог либо заправский шутник, либо чёртов самоубийца.

— Шериф Нолан, похоже, большой смельчак, — раздался голос Эмилии над самым ухом Джин. — Но я бы на его месте всё же была немного осторожнее. Скажите ему об этом… А я, пожалуй, пойду перекинусь парой слов со старым другом, пока он не увидел это показательное выступление.

От былого тепла в её тоне не осталось и следа.

Предчувствуя недоброе, Джин поднялась навстречу Алексу и Стэши.

***

— Видит бог, ты сумасшедший, — сказала Стэши, не скрывая восхищения, и фыркнула, когда Алекс развёл руками, и тяжёлые рукава его сюртука колыхнулись в такт движению. — Если Люсьен увидит…

— Увидит.

Как ни крути, а он был последним, от кого она ожидала чего-то подобного. Всё же Алекс таил в себе уйму сюрпризов, и это, пожалуй, приводило её в полнейший восторг. Стэши была уверена, что их новый шериф — тихоня, призванный играть по правилам, но случай с Кровавой Мэри заставил её задуматься, а уж эта выходка…

Чёрт, да столкни их жизнь в другое время — и Стэши не колебалась бы ни минуты.

Сейчас же она просто с удовольствием наблюдала, как все смотрят на них, провожают взглядами, будто не верят, что кто-то и впрямь мог решиться на такое, и хохот булькал у неё в горле, не находя выхода.

Больше всего на свете Стэши ненавидела, когда ей было скучно. Если вокруг становилось тихо и спокойно, в руках у неё немедленно что-то ломалось — а следом, за редким исключением, ломалось и в жизни. Она могла смириться с тоской — чёрт, до приезда в Хэллгейт у неё было два года, чтобы потосковать вдоволь и разобрать каждый этап своей дурацкой судьбы на составляющие, — но не со скукой.

Тоска была понятна. Она прибивала Стэши к земле, ворочалась под ребром с глухим ворчанием, то и дело вынуждала, махнув рукой на срочное дело, забраться в постель и пролежать там до позднего вечера. Но скука… Поганая скука выбивала из колеи, непредсказуемая, забиралась слишком глубоко и в голову, и в сердце.

Теперь, когда у Стэши появились Джин и Алекс, ей стало отчаянно весело — и только ради них она могла снова и снова перебирать бумаги, которые и без того знала наизусть, кидаться на другой конец города ради очередной зацепки, копать хоть под простого механика, давно погибшего от её руки, хоть под мэра.

Последние месяцы, впрочем, принесли плоды.

Открывшийся у Джин дар стал ниточкой, которая всё плотнее связывала её с ковеном. Приглашения вступить в ряды местных ведьм ей пока не прислали, но Афина уже согласилась обучать Джин — и Стэши догадывалась, что Юджина вряд ли стерпит это. Наверняка ей не понравится, что молодую способную ведьму, как хороший клинок, выковывают прямо у неё перед носом, когда это могла бы делать она сама. Значит, ковен попытается переманить Джин. Тогда она получит доступ к «Луизианскому приюту» — будет где покопаться.

Что до самой Стэши, за это время она успела через Адриана подобраться к Терри: оказалось, что он и продавал вампирскую кровь любителям отрешиться от мирской суеты и насладиться эйфорией. Разумеется, свою, хотя иногда мог выпросить и у Валери — она была старой вампиршей, и кровь её ценилась высоко.

Терри, к счастью Стэши, был тем ещё треплом — а уж когда она, понизив голос до томного шёпота, заверила, что, быть может, именно с его помощью они наконец раскроют дело Хьюзов, и вовсе растаял.

Конечно, Коннор Джонс среди любителей глотнуть вампирской крови не числился. Стэши это обрадовало: сказать по правде, Коннор был простоват для таких развлечений.

Значит, с ним что-то сделали ведьмы.

— Серьёзно? — услышала она вдруг голос Джин. — Что на тебя нашло?

— Брось, разве не смешно вышло?

— Обхохочешься просто! Мне даже Эмилия сказала, что это дикость, а она вообще-то…

— Стояла у истоков вампирской общины, бла-бла-бла, — Стэши шагнула к Джин и крепко обняла. Волна духов — сирень, металлические нотки и, кажется, немного ванили, — захлестнула её с головой. — Кстати, классный костюм.

— Явно лучше, чем у Алекса, — процедила Джин недовольно. — Люсьен ему глотку вскроет и напихает внутрь червей.

— Фу, боже… Как тебе только в голову такое пришло? Ужастики бы писать.

Мелодия сменилась в очередной раз — теперь скрипки выводили что-то нежное, лиричное, под что хотелось неспешно скользить в танце по каменному полу, ощущая на спине чужую горячую ладонь. Впрочем, мысль о красоте танца отходила на второй план рядом с возможностью наверняка разглядеть, кто попал в список приглашённых.

Алекс протянул ей руку, и Стэши, помедлив, проследовала за ним в центр зала, где уже кружились несколько пар.

— Я не умею танцевать, — сказала она одними губами. — Не было шанса научиться, знаешь ли.

— Я тоже. Захотелось, вот и всё. Что мешает попробовать?

— У меня только один вопрос, — Стэши нахмурилась. — Кто ты и куда дел шерифа Нолана?

В ответ Алекс только хмыкнул.

Она собиралась отрицать этот факт до последнего, но в его вызывающей выходке, безусловно, был стиль. И ковен, и община в минувшие месяцы дали Алексу понять, что решают свои проблемы, игнорируя служителей закона Хэллгейта, и намерены делать это и впредь. Иной на его месте попытался бы продавить их силой и, скорее всего, получил бы такой удар, что нескоро пришёл в себя. Алекс же выбрал тактику: «В таком случае я вас тоже не уважаю», — и Стэши думала, что это могло сработать.

Другое дело, что сейчас всё зависело от настроения Люсьена, который никогда не смог бы удерживать власть столько лет, если бы не отличался тяжёлым, чертовски неуступчивым характером.

Алекс замешкался, и она перехватила контроль — шагнула в сторону, потянула его за собой, повела куда нужно. С виду они лишь чуть сдвинулись вбок, но теперь угол обзора был намного лучше.

— Эй, — рука на её локте сжалась сильнее прежнего. — Кавалеры ведут, слышала? Впрочем, наверное, эти двое уже привыкли к такому… Почему ты не взяла кого-то из них?

— Потому что Люсьен никогда не зовёт копов, и без меня бы ты сюда не попал, — прошипела Стэши. — Кроме того, ты удивишься, но он не жалует ни Макса, ни Ахилла.

— Ну со вторым-то понятно, оборотень… А падре?

— Вампиров пугает неизвестность. Как и всех остальных, если что. Они знают, как разделаться с оборотнем, стоит ему взбрыкнуть, но не понимают, что представляет собой Макс.

Говорить, что Люсьен прав в своём желании держаться от Макса подальше, Стэши не стала. Не упомянула и о том, что за последний месяц их связь с Ахиллом несколько изменилась — и тем больше устроила их обоих. То, что раньше держалось на стремлении защитить и желании выпустить пар не на подпольных боях, а в постели, переросло в крепкую дружбу. Возможно, их уничтожило совместное проживание — Стэши предпочитала уединение и медленно, но неизбежно охладевала, когда кто-то постоянно оставался рядом с ней. Возможно, они просто были слишком похожи.

Что до Макса… Здесь всё ощущалось куда сложнее.

— А можно личный вопрос? — будто подслушав её мысли, вдруг проговорил Алекс. — Что всё-таки было тогда в болоте? Не пойми неправильно, просто это выглядело…

— Жутковато?

— Да.

Она вздохнула. Не то чтобы некоторые вещи стоило объяснять прямо посреди праздничного вечера.

— Помнишь, я рассказывала тебе про тех придурков, которые любят пить кровь вампиров? Так вот это — верхушка айсберга. Хэллгейт полон тех, чьи потребности выходят за рамки привычного. И для этого не обязательно быть ведьмой или оборотнем. Сюда нередко приезжают ради удовольствия — обоюдного, конечно. Такого, за которое в любом другом городе сочтут ненормальным.

— Я догадывался, — усмехнулся Алекс.

По его лицу было видно, что ни хрена он не догадывался.

— Считай, что у меня есть особые потребности, вот и всё. У Макса они тоже есть, мы закрываем их друг другом. Все довольны. К тому же мы пережили вместе немало дерьма, которое сближает лучше любой постели, — Стэши попыталась пожать плечами, но он всё ещё держал её, и жест вышел неловким и жалким. — Если это прекратится, мы всё равно останемся близки.

— А обязательства…

— …свяжут меня, если я захочу, — она поморщилась. Этот разговор начал напрягать её. — Но формально их, пожалуй, нет, потому что нет чёткого договора. Только нежелание вредить и лишний раз причинять боль.

Алекс взглянул на неё с непониманием и, кажется, толикой сочувствия, от которого Стэши стало не по себе. Если она в чём-то не нуждалась, то в сочувствии — тем более из-за того, что сама сделала конкретный выбор в конкретный момент времени.

— Благородно с твоей стороны. — сказал он, помедлив. — А если тебе вдруг причинят боль?

Вокруг стало слишком тихо. Стэши бросила быстрый взгляд в сторону и вздрогнула, понимая, что танец закончился — и только они до сих пор стоят посреди зала, держась друг за друга.

— Разумеется, однажды её причинят, — ровно ответила она и отстранилась. — Но мне, думаю, это понравится.

Поймать Джин во второй раз им не удалось: полностью поглощённая знакомством с Эмилией, та отправилась за ней и исчезла со всех радаров. Стэши понадеялась только, что старая вампирша прямо сейчас не ужинает ею где-то в тёмном коридоре — и пожалела, что Алекс не прихватил с собой Кровавую Мэри.

Оставалось лишь разглядывать окружающих, выхватывать знакомые лица в толпе.

На одном из диванов, даже не пытаясь скинуть с плеча тяжёлую руку Адриана, сидела Иджи. Стэши доводилось слышать, что их что-то связывало, но чаще всего об этом упоминали как о лёгкой интрижке — а сейчас, глядя, как обычно замкнутая, своенравная мамбо лучилась счастьем, она совсем не была уверена в правоте этих слов. Адриан наверняка пересказывал одну из своих бесконечных историй и хохотал в полный голос, ничуть не смущаясь взглядов, которые на него бросали окружающие.

Мимо проскользнул Райли Грэм — Алекс, явно уверенный, что единственный коп на этом празднике жизни, удивлённо присвистнул. Сегодня Райли выглядел непривычно спокойным и довольным, и, заметив их, отсалютовал красным пластиковым стаканом с колой.

Издалека Стэши различила ведьм — их, не считая Иджи, было всего двое. Травница Джейми, до которой она так и не доехала, хотя следовало бы, и неулыбчивая, тихая Рина Норен с волосами, уложенными в две толстые косы. Если верить слухам, обе они всегда держались с вампирами на короткой ноге и не изменили себе, даже когда сменилась Верховная. Юджине это, должно быть, не особо нравилось — но она не могла прямым текстом запретить ведьмам с кем-то общаться, тем более сейчас, когда официально между ковеном и общиной царило перемирие.

Совсем рядом, едва не задев Стэши плечом, прошла Марта Хансен. Матросский костюм на ней был нарочито потрёпан и порван, на голове красовалась лихо сдвинутая набок пиратская треуголка, один глаз закрывала аккуратная чёрная повязка. Марта улыбнулась, глядя при этом скорее сквозь Стэши, чем на неё.

Просторный пятачок между колоннами оккупировал Фредди со своими байкерами — все в костюмах зомби, они расположились прямо на холодном камне, не стесняясь окружающих, и уверенно наносили удар за ударом по винному погребу Люсьена — к ним едва успевали подбегать официанты с круглыми подносами.

Наконец от группки байкеров отделилась тонкая невысокая фигурка с ярко-рыжими волосами — Тайгер, живая легенда. Единственный в Хэллгейте человек, не способный умереть, сколько её ни убивай, аномалия, нарушающая все правила разом. Байкеры обнаружили это совершенно случайно — конечно, в ходе безобразной аварии, когда от Тайгер должно было остаться только мокрое место.

Слушая эту историю, Стэши слишком хорошо представляла, как переломанное тело, лежащее на дороге, вдруг дёргается и с усилием пытается подняться, как с щелчком одна за другой встают на место кости, вправляется скула, прорвавшая щёку. Зрелище было так себе. Однако сейчас Тайгер выглядела как чёртова модель, не иначе — и даже костюм зомби ничуть не портил её.

Навстречу ей шагнул юноша в одежде, неумолимо заставляющей вспомнить о британских панках — Стэши узнала в нём Терри и ни капли не удивилась: образ сел на него как влитой.

— Смотри-ка, — пробормотала она. — Видимо, раз никто не может пойти на подпольные бои, подпольные бои приехали сюда.

— Может, разнять их? — спросил Алекс обеспокоенно.

— И Терри, и Тайгер способны сломать тебе руку, неудачно её сжав. Давай просто насладимся зрелищем.

Гости расступились, освобождая побольше места в центре зала. Кто-то уже начал покрикивать, подначивать бойцов. Терри и Тайгер медленно закружили на полу — ни дать ни взять два хищника, готовящихся к броску. В толпе Стэши различила и Валери, которая до этого встречала гостей в дверях, и Грэма, не сумевшего далеко уйти, и даже — к огромному облегчению — Джин. Чёрная помада на её бледном лице была размазана очень характерным образом, и Стэши хохотнула.

Удар, ещё удар, попытка парировать — наполовину удачная. Терри всё равно задел Тайгер, но получилось смазано и оттого слабо. Он наскакивал на неё и бил чаще, она отступала, выжидая удачного момента. Силы их, по прикидкам Стэши, были примерно равны — но Терри жил на пару-тройку десятков лет дольше, брал опытом и нечеловеческой реакцией. Поэтому Тайгер, на её взгляд, выбрала идеальную тактику: сосредоточиться, дождаться мига, когда в защите Терри появится брешь, и тогда уже ударить со всей мощью, на которую она способна.

И подгадать этот миг ей удалось. Тайгер кинулась вперёд так быстро, что Стэши растерянно моргнула — а когда открыла глаза, та уже сидела на поверженном Терри, оседлав его бёдра, и довольно хохотала. Впрочем, нельзя сказать, что он был недоволен. Признав поражение, Терри не пытался сопротивляться — но, когда Тайгер расслабилась, притянул её к себе и поцеловал, и она не стала его отталкивать.

— Это что-то новенькое, — хмыкнула Стэши. — Обожаю праздники, честное слово. Столько всего узнаёшь…

Гости, понимая, что продолжения банкета не будет, разорвали круг, помаленьку разошлись. Кто-то, ещё почти трезвый и не желающий лишний раз дёргать официантов, потянулся к винному фонтану. Стэши быстро осмотрелась: надо было поговорить с Джейми, пока оставалась возможность — а обе ведьмы, как назло, куда-то запропастились.

Она шла по залу, не оборачиваясь: и без того знала, что Алекс след в след шёл за ней, не желая оставаться в одиночестве посреди особняка, где ему, конечно, зла не желали, но относились настороженно.

Отстранённая, погружённая в свои мысли, Стэши бездумно ступала по самой тёмной стрелке, которая мелькала то тут, то там, и лишь в тот момент, когда тяжёлая дверь распахнулась, стало ясно, что они оказались на пороге комнаты, куда допускались только гости из Нового Орлеана.

— Какого… — процедил Алекс. Он дёрнулся, явно намеренный вмешаться в происходящее, и она чудом успела его перехватить.

Повсюду, куда ни повернись, Стэши видела обнажённые тела. Юноши и девушки, с головы до ног перемазанные кровью, расположились на многочисленных подушках, разбросанных прямо на полу. В воздухе висел тяжёлый запах благовоний, который, впрочем, не перебивал знакомую металлическую вонь.

Здесь были и знакомые вампиры из общины, и кто-то приезжий — но больше всего, конечно, людей. Они лежали, запрокинув головы, обнажив тонкие шеи, и только чуть слышно постанывали, когда к ним склонялся очередной кровосос. В стонах не слышалось ни намёка на боль — одно чистейшее, ничем не разбавленное удовольствие. Конечно, Стэши слышала, что укус вампира возводит тебя на вершины блаженства, но предпочитала в это не верить — а вид искажённых наслаждением лиц не оставил ей ни малейшего шанса.

Где-то под ребром шевельнулось предательское желание шагнуть вперёд, стать одним из сплетённых на подушках тел, почувствовать, как сердце начинает колотиться вдвое быстрее, когда клыки аккуратно прокалывают кожу. Стэши тряхнула головой, отступила — здесь, в сердце вампирской общины, было слишком легко попасть под чужое влияние.

— Может, я их арестую? — подал голос Алекс.

— За что?

— Вдруг кто-то здесь истекает кровью…

Крови и правда было многовато, учитывая, что никто не проливал её и не размазывал. Стэши бросила взгляд в глубь комнаты и только сейчас поняла, что, завороженная зрелищем, упустила из виду огромную, в три раза больше обычной, ванну, наполненную алым.

— Это оттуда, — ткнула она пальцем в металлическую чашу на изогнутых ножках. — Здесь никого не расчленяют, не подумай. И знаешь, давай-ка свалим, пока на нас не обратили внимание. Когда я два года торчала в Новом Орлеане…

Стэши осеклась, понимая, что сболтнула лишнего. Алекс вскинул брови, но ничего не ответил — точнее, не успел ответить.

— Шериф Нолан!

Она чертыхнулась.

Из горы подушек, чуть пошатываясь, выбрался Люсьен, абсолютно не похожий на привычного себя: лицо перемазано, волосы всклокочены. Пиджак и рубашку он предусмотрительно снял, и теперь Стэши могла видеть огромный шрам, который тянулся от самой ключицы до пупка, пересекая торс. После таких ран, знала она, не выживают. Должно быть, именно в тот день, когда Люсьену нанесли этот удар, его и обратили.

— Любопытный костюм, — проговорил Люсьен, склонив голову набок. Обычно бесстрастное, лицо его было перекошено от какой-то весёлой и потому особенно опасной ярости. — Решили показать зубы, верно?

Он сделал навстречу Алексу шаг, другой — и Стэши попыталась было вклиниться между ними, но неожиданно тяжёлая ладонь сжала её запястье так, что она вскрикнула.

— Назад, мисс Макнамара.

— Не прикасайтесь к ней, — бросил Алекс резко.

— Как трогательно! — Люсьен улыбнулся, хотя правильнее было бы назвать эту улыбку оскалом. — Сразу и не скажешь, кто из вас больше стремится защитить другого. Так вот, шериф: вы, повторюсь, решили показать зубы, но не учли, что они у вас искусственные.

— Это… всего лишь шутка.

— Довольно неудачная, смею заметить.

Люсьен вдруг отпрянул так же мгновенно, как и приблизился, снова оказался среди вампиров и их игрушек, что-то шепнул одному, другому — и все они захохотали, повернувшись к Алексу и Стэши.

— Любезный граф, — добавил Люсьен. — Надеюсь, вы простите, что мы не приглашаем присоединиться к пиршеству. Вы, боюсь, окажетесь слабоваты желудком…

Кое-кто из вампиров снова засмеялся, но этот звук донёсся до неё будто сквозь подушку.

Стэши не сразу поняла, что случившееся напугало её так, как мало что в минувшие годы. Она застыла на месте, чувствуя, что не может двинуться. Сердце колотилось как бешеное, взгляд лихорадочно перескакивал с одной детали на другую — пытался уцепиться за любую вещь, которую можно использовать как оружие.

Горло сдавило, и она открыла рот, хватая воздух словно рыба, выброшенная на берег.

Панических атак у неё не было давно. Она ощутила себя беспомощной, выставленной на всеобщее обозрение. Вампиры рассматривали её с любопытством и лёгкой брезгливостью.

— Извини, — вдруг сказал Алекс, и, прежде чем она поняла, за что он просит прощения, подхватил её на руки.

Она была крепкой и явно тяжеловатой для него, но он всё равно не разжал ладони, пока они не вышли из особняка. Сейчас, когда празднество было в самом разгаре, двор пустовал.

— Я могу сама, — наконец прохрипела Стэши. Выпитое вино отчаянно рвалось из неё, но она снова и снова сглатывала слюну, ставшую густой и кислой. — Туда.

В тени деревьев, где никто не мог видеть их, она рухнула прямо на траву, раскинула руки, глубоко и жадно задышала. Страх, сковывающий её по рукам и ногам, мало-помалу отступал.

— У меня тоже такое было, — произнёс Алекс негромко. — Прости, что не сориентировался раньше.

— Ты не знал.

— А другие?

— Тоже, — по телу пробежала судорога, и Стэши тряхнуло. — Нет, Макс один раз видел, но… Обычно мне везёт.

Она с трудом выпрямилась, прислонилась к дереву. Земля холодила голые ноги, ободок с рожками больше не ощущался — должно быть, слетел, пока Алекс нёс её на улицу.

— Знаешь, — сказала она, — когда он отошёл… Я думала, они все бросятся на нас. Хотела ударить его раньше хотя бы разочек.

— Тогда нас бы точно прикончили.

— Да, я знаю… Просто почувствовала, что буду стоять и дальше — свихнусь наверняка. Он мог убить тебя. Или нас обоих. Думала, надо попытаться убить его первой.

Стэши нервно хихикнула. Истерика поднималась в ней душной волной, захлёстывала с головой, не давая успокоиться.

— Убить его первой, — повторила она. — Представь, какая бы комедия вышла, если бы я попробовала…

— Ничего смешного, — покачал головой Алекс.

Они переглянулись, и в его глазах Стэши увидела тот же ужас, который наверняка плескался в её собственных. Сдерживать смех — защитную реакцию, проверенную годами, — стало невыносимо, и она позволила себе от души поржать, уткнувшись Алексу в плечо, и смеялась до тех пор, пока по щекам не потекли слёзы.

Только спустя несколько мгновений, которые показались ей невыносимо долгими, Стэши поняла, что он хохочет вместе с ней.

— Знаешь что, — предложила она, — пошли отсюда. Счастливого, блядь, Хэллоуина.