…Одна сатана

Глава 10

В одном из длинных коридоров городской ГАИ стояли, сидели на стульях, тихо разговаривали дожидающиеся решения своей участи недисциплинированные водители.

— Ну что, так и не вернули права?

— Нет, не вернули. Твердят — вы нарушили правила дорожного движения.

— А ты?

— Я им говорю — это не я нарушил, это ваш инспектор нарушил, который вначале взятку взял, а потом права забрал, будучи пьяным в стельку! Он, даже если бы я нарушил, не мог видеть, что я нарушил, потому что на асфальте лицом вниз лежал!

— А они что?

— Они спрашивают — вы уверены, что он был в нетрезвом состоянии? И в этом состоянии вымогал у вас деньги? Я отвечаю — конечно. Они — почему вы так считаете?

Я говорю — потому что он на асфальте лежал. И вместо свистка в жезл свистел. А махал свистком. Когда лежал. А когда деньги взял, сунул их вместо кармана в ширинку.

Тут они мне — это не может служить доказательством вины инспектора дорожного движения.

Я им — как так?

Они — вот так. Мы, говорят, своим инспекторам верим больше, чем водителям! И даже пьяным инспекторам больше, чем трезвым водителям.

Тогда я спрашиваю — а как же мне теперь быть? Как права вернуть?

Очень просто. Идите, говорят, к этому инспектору, который забрал права, пусть он напишет рапорт по поводу того, что в тот день был пьян при исполнении служебных обязанностей и задержал вас незаконно, с целью получения взятки. И пусть бывший с ним напарник подтвердит факт его пьянства и взяточничества. И мы немедленно примем меры к искоренению имеющих место в нашей работе отдельных недостатков.

Я им — да разве он согласится писать против себя?

Конечно, говорят, согласится! Потому что у нас служат высокосознательные, преданные своему делу работники. Или, может быть, вы сомневаетесь в высоких моральных качествах офицерского и сержантского состава ГАИ?

Нет, отвечаю, не сомневаюсь.

— Так и не отдали?

— Не отдали.

— И что теперь делать будешь?

— Майору жаловаться. Говорят, он такие вопросы в один день решает. Конечно, дороже, чем если инспектор на месте. Ну да куда деваться.

— Да, без прав нельзя…

— Глянь, баба вон сидит. Тоже, поди, прав лишили.

— Этих надо лишать! Баба на трассе — это все равно что сумасшедший с гранатометом. Их надо с дорог поганой метлой!

— Кто их погонит? Баба с гаишником всегда договорится. Им есть чем платить. Хоть даже на месте. Это нам, бедолагам…

Татьяна второй час сидела в очереди в кабинет майора Воробьева и наслушалась уже столько историй про взятки и придирки инспекторов, что уже почти не любила того майора за дверью.

— Ваша очередь. Проходите, женщина. Татьяна встала и, распахнув дверь, решительно шагнула в кабинет.

Майор, не глядя на дверь, читал газету.

— Если ДТП без смертельного исхода, то штраф по квитанции, — недовольно сказал он. — Или…

— Но я совсем не по…

— Если не сбивали совсем, то двадцать по квитанции. Или…

Майор поднял голову. И вдруг, словно подброшенный стулом, выскочил из-за стола. Заулыбался, пошел навстречу, раскрывая объятия.

— Ой! Какие люди о нас вспомнили! Какие люди!.. Татьяна, выставив вперед руки, стала отступать назад к двери.

— Воробьев! Погоди, Воробьев! Опять ты за свое!

— Опять. Только не за свое, а за твое!

— Ну хватит, Воробьев! Я к тебе по делу! Ты должен мне помочь!

— Что, прямо здесь? — заулыбался майор.

— Перестань паясничать. Мне нужно узнать хозяина одной машины.

— Что, ДТП? На тебя кто-то наехал? Или ты на кого-то наехала?

— Не важно.

— Как не важно? А вдруг ты задавила десять человек и теперь пытаешься с моей помощью свалить вину на другого? Для чего склоняешь меня к разглашению служебной информации. К соучастию в совершенном тобой преступлении.

— Ну хватит! Скажи, можешь помочь или нет?

— ГАИ все может. ГАИ может даже больше, чем уголовный розыск.

— Ну хорошо — поможешь или нет?

— Будет зависеть от твоего поведения. Как ты понимаешь, я рискую своим положением.

— Нет, Воробьев. У нас с тобой все. У нас с тобой тысячу лет все.

— Это у тебя все. А у меня…

— Ты поможешь?

— За что?

— За просто так. Ну или за деньги. Сколько у вас стоит подобного рода услуга?

— Я деньги с женщин не беру. Похоже, правду говорили в очереди. Насчет женщин и гаишников.

— Я тебя очень прошу. Я тебя почти никогда ни о чем не просила. Ну хочешь, я перед тобой на колени встану? Прямо сейчас встану.

— Ну зачем сразу на колени?

— Пошляк!.. И подлец!

— Нет, не подлец. К подлецу ты бы не пришла.

— Хорошо, не подлец. Действительно, не подлец. Просто обиженный мужик. Очень хороший, но обиженный. Мной обиженный. Несправедливо обиженный. Дурой бабой, на которую даже обижаться…

— Для мужа стараешься?

— Для семьи!

— Ладно, давай свой номер.

— Вот. Я его написала…

Воробьев снял со стоящего на столе телефона трубку, набрал номер.

— Егоров? Не в службу, а в дружбу, посмотри в картотеке номер… Когда? А побыстрее нельзя? Да, очень нужно. Через десять минут? Хорошо. Через десять минут, — повернулся он к Татьяне. — Надо подождать.

— Может, я пока в коридоре постою? Там очередь…

— Ничего, посидят. Им полезно. Татьяна заерзала на стуле.

— Как живешь? — спросил Воробьев.

— Хорошо. То есть раньше лучше, а теперь хуже. Поэтому к тебе пришла…

— А так бы не пришла?

— Тут трудно сказать… Я не думала… — засуетилась, забормотала, пряча взгляд, Татьяна.

Но Воробьев смотрел прямо ей в глаза. Очень внимательно смотрел. И очень требовательно.

— Не пришла бы? Нет?

— Понимаешь, Воробьев… — И вдруг, подняв глаза, твердо сказала:

— Нет! Не пришла. Извини, Воробьев, но…

Несколько минут Татьяна и майор молчали, глядя в стороны. Каждый в свою сторону. Больше говорить было не о чем. Потому что самое главное было сказано…

Звонку телефона оба обрадовались, как спасению.

Воробьев быстро схватил трубку.

— Уже нашел? Спасибо тебе. Само собой. С меня… Положил трубку. Пододвинул к себе лист бумаги с номером машины. Что-то быстро написал.

— Фамилия хозяина машины. Его адрес. Его телефон. Все, что ты хотела.

— Спасибо! — поблагодарила Татьяна. — Спасибо тебе, Воробьев. Я знала, что ты поможешь.

И, перегнувшись через стол, чмокнула майора в щеку.

— Хорошая ты баба. Жаль, не моя, — вздохнул тот.

— Ты сам пробросался. Сам сменил одну хорошую на много плохих…

Татьяна быстро пошла к выходу.

Воробьев догнал ее, открыл дверь и несколько секунд, высунувшись в коридор, смотрел в сторону быстро идущей по коридору фигуры.

Очередь, напряженно замерев, смотрела на майора и на уходящую женщину.

— Ну, чего уши прижали? — грозно спросил майор, повернувшись к притихшим водителям. — Как ПДД нарушать, вы все герои. А как отвечать — хвосты поджали. А ну, кто первый хочет у меня права получить?

Желающих не было. Проштрафившиеся водители потупили взоры.

— Смелых нет? Тогда все ко мне в кабинет! Разом! Будем повторять правила дорожного движения. И если вы запнетесь хотя бы на одном пункте…

— Но, товарищ майор, зачем нам знать правила дорожного движения, если мы уже имеем права…

— Это самоуправство…

— Он верно говорит. Мы уже сдавали на права…

— Тогда вы сдавали на права, а теперь на права иметь права. Ясно?

— Безобразие!

— Обнаглели гаишники!

— Кто сказал? Ты сказал? Ты? Кто еще сказал? — совершенно рассвирепел майор. — Кто не желает изучать ПДД — будет сдавать лично мне правила передвижения авто — и бронетехники в условиях боевых действий, на лишенных разметки фронтовых грунтовках…

— Но зачем нам знать про бронетехнику?!

— Затем, что — если завтра война! Затем, что вы не просто водители, а военнообязанные водители. И не дай вам бог перепутать, кто кому должен уступать дорогу на неосемафоренном перекрестке — танк, БМП или артиллерийское орудие на гужевом ходу! А ну — заходи по одному!

Очередь потянулась к двери кабинета.

— Ну я же говорил! — тихо сказал один из обреченных водителей. — Эти в отличие от нас всегда с теми столкуются. А нам отдуваться. Если у тех с этими что-нибудь не сладится.

— Думаешь, у этого не сладилось?

— Думаю, не сладилось. Думаю, у этого с той совсем не сладилось!..