Хочешь жить - умей вертеться

Глава 3. Явление отца народу

У Эвансов я, кажется, снова всех удивил, видимо тем, что не за рыжей пошел, как телок на веревочке, а начал активно общаться с миссис Эванс и с Петуньей. В основном по поводу того, что "мама Эйлин болеет". Петунья же вдруг начала расспрашивать про меня самого, пришлось ей наплести про околомагические заболевания и истощение после ритуала с директором. Старался, чтобы прозвучало, словно тот старался мне на пользу, хотя лично я не был в том так уверен. Особенно после того, как тот в голове моей пошерудить собрался.

«А здоровье у меня не очень», — никак не мог я отделаться от воспоминаний о Шарике из Простоквашино, слишком похоже звучало… Старался, чтобы не слишком жалобно, да поскорее сместил акцент на то, что беспокоюсь за мать. Так что упаковку какого-то местного маггловского успокоительного мне для нее вручили. Даже неудобно как-то стало.

Но какое лицо стало у Лильки, когда я с Петуньей пошел в ее комнату разбирать маггловские учебники! Впрочем, у Пет личико тоже выражало гремучую смесь любопытства и офигевания. И еще кой-чего вроде пожелания сестрице утереться. Любящие сестрички, ничего не скажешь. Утконос с ехидной. Дуры мелкие и завистливые. Вытащил старшую вместе с учебниками в гостиную, позвал Лили, стали в естествознании разбираться.

Когда до рыжей дошло, что едва ли не все знания после нормальной школы из ее головы чудесным образом испарились, это тоже надо было видеть. Не дура девочка, не все у нее потеряно. Миссис Эванс, при этом всем присутствовавшая, надо отдать должное, выразила серьезное и вполне оправданное беспокойство насчет Хогвартса, но чтобы не отпускать туда дочь… Не реально же. Кто им даст-то?

— К сожалению, поздно, — я тяжело вздохнул. — Вы ведь понимаете, что все юные волшебники на учете? Если вы оставите Лили дома, к вам просто приедут, поработают с вашей головой, и вы с радостью отпустите ее снова, причем, скорей всего, даже и не вспомните потом ничего. А то и вообще забудете, что у вас дочь есть, хотя это, конечно, чересчур, но бывает.

— Как?! — ахнула миссис Эванс.

Пришлось рассказать немного о легилименции и обливаторах. Кратенько. Напугал всех до дрожи в коленках и даже себя немного. Лили ожидаемо не поверила, ну да фиг с ней. Петунья, кажется, задумалась, тоже полезно. Но главное, миссис Эванс прониклась, что сказка-то так себе, страшненькая местами. Хотя и в мире без волшебства жизнь не особо отличается. Рассказал пару свежесочиненных примеров о том, как менялось отношение родственников-магглов к детям-волшебникам, внимали едва не с открытыми ртами, надеюсь, семья малость встряхнется и начнет работать мозгами. Если нет… Что ж, я сделал, что мог. Кажется, они все же серьезно задумались.

Узнал, что мистер Эванс просто удачливый коммивояжер, удивился. Потому что этот мужик, судя по состоянию дома, весьма недешевого, должен уметь продать моряку ведро воды забортной и белым медведям снег зимой. Я же уже немного в курсе здешних расценок — специально с соседями пообщался. Но увы, отец семейства в отъезде, прямо как мой, так что полезное знакомство придется отложить.

Лиля еще уперлась, мол, она обратно в маггловский мир не собирается. Господи, ну какая же еще дурашка!

— Видишь ли, дело в чем, — обратился я к ней. — Мир у нас так-то общий. Одна планета. И законы, действующие на ней, продолжают действовать, им без разницы, что одна тысячная часть особей одного из живущих на планете видов о них думает. Но если ты их не знаешь и не понимаешь, то рано или поздно нарвешься на их исполнение и, скорей всего, самым неприятным образом. Вот, смотри, волшебники могут заклинать ветер? Нет?

— Мерлин мог.

— А что после того было, ты читала?

— Буря была. Так он же этого и добивался.

— Буря — это последействие. Ну как тебе объяснить? Ладно, давай с законов Гампа. Ничто нельзя создать из пустоты, верно? И где у нас тут пустота?

— Так вот же… Ой. Это ж воздух! В нем же… О…

А девчонка и правда не дура. Но местами упертая, как все бараны солнечного Дагестана разом. «Есть магия, и все объясняется ей», и точка. Но какие-то связи все же пытается строить. Пока доказывал обратное, два раза почти вспотел, но меня тоже клинануло. Зато как на меня смотрели ее мать и сестра, когда я доказал-таки! Если честно, я уже и сам не помню, как. Выпить бы сейчас грамм пятьдесят…

Выпил чашку чая. Попросил покрепче. Хочу домой и кофе. И помолчать, хорошо бы пару дней. Эх, мечты, мечты. Не, в школу ни ногой, когда вырасту.

— Что же мне делать, Северус?

Это она мне? Охо-хо.

— Ну, я бы предложил продолжить учиться в обычной школе, как самое простое. Ты умненькая, справишься, — я повернулся к миссис Эванс. — Экстернат — знаете, что такое?

Эвансы дружно кивнули, Лили расцвела, а я обратился к старшей сестре.

— Петунья, ты ведь сможешь помочь? А если ты и со мной позанимаешься, я приготовлю зелье для густоты волос, оно на всех одинаково действует. Все ваши девчонки обзавидуются, гарантирую. Кстати, ты и сама кое-что можешь попробовать, я дам переписать. Без добавления магии и из простых растений можно много чего полезного получить.

Старшая сестрица просияла. Младшая вроде тоже, но как-то мне выражение ее глазок не понравилось.

Нет, Лиля, это вовсе не дыбоволосное, как ты подумала, что явно было написано на твоей нахальной и хитрой мордочке. Но я этого тебе не-ска-жу.

Домой я летел, не чуя под собой ног. Какая лаборатория, просто посидеть на кухне в углу, в тишине. Или полежать. Хотя… в подвале тихо и уютно. И никому ничего не надо объяснять, я там буду один. И котлы. И идеи… Чертов Дамблдор, я, кажется, теперь жизни не мыслю без котла и черпака.

Дома довольная матушка тщательно терла старую тарелку какой-то тряпкой. О, чистой. Ну и ладушки. Зато сытая, тщательно умытая и причесанная, вот только надо будет еще в универмаг сходить, приодеть. Кофе я себе сварил двойную дозу на обычную чашку, глазки открылись, настроение повысилось… Тарелку у матери отбирать не стал, может, она так успокаивается. Пока то да се, выяснил, что к директору она отправится еще не скоро. Верховный Чародей и глава Визенгамота ответил, что ему тоже очень интересно, что такое со мной получилось, но освободится он только к концу месяца. И сам пришлет сову. «Или просто заявится», — перевел я для себя и заодно для матери. Лучше быть готовыми заранее. Впрочем, у меня теперь почти три недели, чтобы как-то ухитриться поприсутствовать на такой важной для меня встрече или придумать, как подслушать с безопасного расстояния. Так что это скорей плюс.

Слава бо… Мерлину (тренируйся, Саня, то бишь Северус), матушку не заступорило. Мне кажется, или у нее наметился какой-то прогресс? Тихая робкая радость по этому поводу плюс удовлетворение от хорошо проделанной сегодня работы (местами тяжелой!) так и просили чего-то этакого. Картошечки пожарить, точно.

Мама Эйлин клубни отмыла и почистила, наконец начав использовать на кухне заклинания (ура, она все-таки что-то кулинарное знает!), а я резал и выкладывал на старое, ветхое, но чистенькое полотенце, подсушить. Вообще резать картошку соломкой то еще медитативное занятие, скажу я вам… Не успел оглянуться, как ее оказалось аж на две сковороды. Ну и ладно, сегодня нажарим, завтра доедим. А еще с Эйлин оказалось удивительно хорошо молчать. Я оценил.

На сковороде аппетитно скворчал лучок с кусочками бекона, я засыпал в эту красоту первую порцию нашего «второго хлеба» и даже успел перевернуть и подсолить, как в прихожей что-то сбрякало и мужской голос завопил:

— Эйлин!

Мать рванула было, но я успел ее опередить.

Папаня внушал. Мужик имел здоровенные кулаки, длинные руки, трубный глас, нехорошее настроение и подозрительно принюхивался. А еще он был довольно высокий и жилистый, так что я наконец поверил, что это действительно отец моей тушки. И, недолго думая…

— Папа приехал! — облапил я мужика и быстро отскочил, пока тот чего не придумал в ответ — выражение его лица мне совсем не понравилось. Но упускать инициативу было жаль, а потому, пока папаня не успел подобрать челюсть, его рот надо попробовать занять чем-то однозначно приятным. В тему я, то есть мы с картошечкой подсуетились.

— Как раз к ужину! — радостно провозгласил я и, схватив за рукав, поволок еще не пришедшего в себя мужика на кухню, где тут же усадил его за стол и навалил гору жареной картохи — как раз дошла. Умница мать успела сунуть на сковороду еще и пару сосисок прежде, чем снова впасть в ступор, так что я понял, что решение в целом было верным. Хоть не особо и сомневался. Сытый муж и отец — это уже вполовину не такая страшная беда. Я-то знаю.

Мистер Снейп сглотнул. Содержимое тарелки было в кои-то веки завлекательным, что неожиданно и подозрительно, но голодный желудок просто требовал приналечь. Тем более ведьменыш вот жрет, и ничего. И он решился.

Ум-м… Жареная картошечка похрустывала на зубах, ароматы еды витали по всему дому, а растерянность и злость на лице мужика постепенно сменялись спокойствием и наконец удовлетворением.

— Пиво есть? — папаня прожевал очередную порцию и удовлетворенно крякнул.

Ну что… пивко да под картошечку. Мужик ваще-то прав. Я вздохнул.

— Дашь денег — сгоняю.

Мужика, кажется, опять немного переклинило, прямо почти как мать. Что-то не нравится мне такое выражение их глазок, слишком уж похожее. Тобиас прокашлялся.

— Ты что со своим недоноском сделала, ведьма? — он зыркнул на меня, может, пытаясь испугать, но как-то неубедительно.

— А что тебе не нравится? — влез я. — И вообще, это не мама, это директор нашей школы со мной сотворил. Забрал нас… честно, даже не знаю, куда, может, и в школу, но непохоже было. И мать не знает. А потом я ничего не помню. Только, очнулся когда, голова болела так, что думал — лопнет! А потом опять не помню.

Эйлин всхлипнула.

— Очнулся потом уже дома, в кровати. А потом… Тут помню, а тут — не помню! — радостно провозгласил я, радостно стуча себя по лбу и по затылку. — И готовить немного умею, оказывается. Поди плохо?

Мать издала какой-то стон и, кажется, опять наладилась пореветь, а папаня озадаченно поставил брови домиком. Ему вообще не шло, кстати, но я точно никому не скажу.

— Да ладно, мам, теперь же все нормально! Ведь лучше же стало, правда, пап? Скажи ей!

Папаня медленно втянул носом воздух. Мать сжалась, но когда отец молча выдохнул и отправил в рот еще картошечки, вытерла глаза уголком белого кухонного передничка, осторожно встала и запустила на сковороду еще порцию. И сосиски ему подложила. Мне показалось, Тобиас дернул рукой, чтобы глаза протереть, но сдержался.

— Ну так что, сгонять за пивом-то, пока картошка не кончилась? — спросил я.

— Готовил кто? — вместо ответа спросил он.

— Мы вместе, — пискнула Эйлин, а я подтвердил активным киванием.

Вот ведь… вроде была женщина как женщина, а теперь совсем забитый котенок. Не-эт, так не пойдет.

— Батя! — проглотив что прожевал, рявкнул я что было сил, родители аж подпрыгнули. Мать так точно. — Давай мать за пивом сгоняет, ей без вопросов продадут, она совершеннолетняя, а я тебе все-все расскажу! Потому что когда директор нас обратно вернул, я еще два дня… нет, почти три дня отходняк ловил. А вот пото-ом!

— Где деньги взяли?

Я улыбнулся до зубов мудрости, то бишь до мест, где они, надеюсь, когда-нибудь вырастут.

— Вот в том-то все и дело! Ну, мам, ты идешь или нет? — и подмигнул снова немного ошалевшему отцу.

Тобиас полез в карман и вытащил нехилый такой бумажник. Кажется, папаня не бедствует. Мать, получив купюру, отчалила, сделав мне пару странных знаков, типа лучше закопаться или убежать. Ага, щас. Ну держись, батя, сейчас моя очередь чужие мозги компостировать. Твои то есть.

— Так что, ты теперь меня за отца решил признать? Не боишься?

— Знаешь, — я сжал губы и серьезно посмотрел мужику в глаза. — Я недавно понял, что вокруг меня нет никого из нормальных взрослых. Вся надежда на тебя.

— У тебя забрали магию?

— У меня такое чувство, что мне вернули мозги.

Мужик фыркнул и… улыбнулся. Йес. Но не расслабляемся.

— Ну, рассказывай.

— Только ты до конца дослушай, ладно? А то тут все одно за другое цепляется. И скажи, у вас на фабрике дети работают? Сколько платят за час?

Эйлин неслась домой быстрей снитча в надежде, что муж еще не прибил ее кровиночку, ее сыночка. Открывая дверь, она едва не села прямо на пороге, услышав дружный хохот…

Я как раз живописал наш поход за жратвой. Кстати, максимально честно. Папаня хмурился, но ржал, особенно когда я в лицах показывал, с какой грустной миной выкладывал еду. И с какой невинностью мама собирала дубли.

Пивко пошло под новую порцию картошечки, а папа, кажется, вообще припух.

— Знал бы я, что так может быть, раньше бы ее попросил, чтобы сказала этому вашему директору тобой заняться. Но воровать — учти, это не наше!

— Какое воровать, — искренне оскорбился я. — Мы же все вернули!

— А откуда взялось тогда то, что вы набрали? Сдается мне, что-то исчезло прямо с полок в том самом магазине.

— Вот черт. Ну… ты прав, наверное. Я не подумал. Такое действительно может быть. А давай сходим, проверим?

— Собирайся.

— Прям сейчас? Ну, знаешь, так нечестно, ты ел, а я трепался, я хотя бы доесть хочу. Когда остынет, уже не то. И идти лучше в конце смены, когда народу почти нет, а то можно в нашу волшебную тюрьму загреметь, за то, что колдовство магглам показываем. Оно тебе надо?

— Так вот оно что…

Тобиас Снейп протянул здоровенную ручищу к голове сына и… ласково потрепал его черные волосы. Эйлин тихо осела на табуретку — от облегчения.

— Ладно, сегодня отдыхаем, устал я как-то с дороги…

В магазин на следующий день мы пошли всем семейством. Договоренность была простая: подходим к полке, мать что-то берет, я — удваиваю, папаня следит, что на полке и вокруг происходит. Мне было реально интересно: и как оно на самом деле, и как папаня отреагирует, если это все-таки окажется воровством прямо с полок. Вроде он в принципе не так чтоб упертый в соблюдение законов, вчера вон как ржал, но про «Снейпы не воруют» я запомнил. Мужик таки с правилами и вроде как не самыми худшими. Нормально.

К его (и моему) удивлению, на полках ничего не шелохнулось даже. Конечно, была у меня гипотеза насчет склада, да и у папани, сдается, тоже, но проверить это дело мы точно не могли. Не устраиваться же отцу в супермаркет грузчиком на пару дней! Так что спустили это дело, так сказать, на тормозах, на кассе батя расплатился чин по чину и даже домой пакет донес.

А уже на кухне я развернулся, особенно на кофе. Показал, что такое геометрическая прогрессия. Эйлин объяснила правило «до десяти раз», я чисто в экспериментальных целях сделал с одним из последних пакетов одиннадцатый, который мы тут же и опробовали.

Ну… Запах был норм, пока кофе варился. А на вкус редкостная бурда получилась, чем-то на вторяк кофейный смахивающая. Но пачку выбрасывать не стали, мало ли. Кстати, Тобиас явно увлекся: ведь любопытно до чертиков, что и как… Мама Эйлин смотрела во все глаза и наконец разродилась:

— Так ты разрешаешь колдовать в твоем доме, Тоби?

— А… — тот потер лоб, — я что, запрещал когда-то? Не помню…

Упс…

— Так ты же чуть мою палочку не сломал… ну, тогда…

Папаня смотрел на нее, как… Да что тут такое творится вообще? Хотя…

Пришлось мне повторить краткую лекцию про легилименцию, благо, уже отработанную на Эвансах. Тоби побагровел. Мать поклялась своей жизнью и магией, что ничего такого не делала и даже в мыслях не держала. А вот это она зря… В смысле, не держала и не делала. Ну да не мне перекосы ее сознания исправлять, там родничок уж давно зарос. Напомнил ей про чары невидимости и предположил, что находясь под ними тоже можно прекрасно колдовать. Мать удивилась и подтвердила.

— Тогда у меня вопрос, кому ты могла дорожку перейти, чтобы с тобой так… — тут я прервался, возникла новая мысль. — А может, не ты, а ваша семья?

Папаня хмурился: кажется, до него дошло, что он во что-то влип, и это ему стопудово не нравилось. А нам что, нравится, что ли? Мало того, что мать выкинули из волшебного мира, причем она сама, как выяснилось, в упор не помнит, как, так и тут еще позаботились, кажется, чтобы прожила как можно меньше и жила как можно хуже. Высказал им это, и вроде Тоби на мать нехорошо коситься перестал. А потом они наконец раскололись. Оба.

Вообще, рассказ матери можно было кратко представить, как «шла, упала, очнулась замужем… вот тут». Воспоминания отца немногим отличались. Бац — и женат, и вроде так все и надо. Вскинулся снова было на мать, но я быстро сумел довести до их мозгов, что враги-то, скорей всего, у них общие. И если все было подстроено, то друг на друга бочку катить и бессмысленно, и вредно.

— На самом деле, мозги пацану вернули, — невесело хохотнул отец. — Шпарит как по писаному, прям как взрослый.

Я внутренне содрогнулся и обозвал себя тремя нехорошими русскими словами. Палюсь ведь! Палюсь с самого начала!.. Ладно, пока валим все на доброго дедушку. Он далеко, ему пофигу.

Тут исключительно вовремя вступила мать, как раз в нужном ключе. Директор — то, директор — се… Ну и я подключился насчет Верховного Чародея и прочее бла-бла-бла. Большой человек нам сильно помог. Кажется, Тоби проникся. Но мою мысль узнать про семейство собственной супруги поддержал, так что Эйлин деваться было некуда. Раскололась.

Как она вообще выжила при таких установках, окончательно не поехав крышей, я так и не пойму, наверное… Или маги покрепче обычных людей? Хотя нет, все-таки поехала, иначе ее поведение просто не объяснить.

Выяснилось вот что: единственная дочь старинной чистокровной семьи воспитывалась в глубочайшем пренебрежении и презрении ко всем, кто «ниже их по крови». Нет, вы только подумайте… Они бы еще давление замеряли, там бы точно было ясно, кто кого выше, победили бы гипертоники и отметили бы это общим кризом с повальной госпитализацией. Но главное, обнаружив себя замужем, привычек, едва ли не впитанных с молоком матери, Эйлин изменить не могла. Ну, или не хотела. Или не умела. Хотя, скорее, все разом.

А потому, очнувшись, выдала супругу что-то в духе того, как ее воспитывали, да еще наставив на него палочку. Вот только заклинание произнести не успела, мужик оказался проворнее и палочку у ненормальной отобрал. С тех пор все и началось… Конфликты, запреты. Ее демонстративное «фе» по поводу всего, что ее окружало. Палочку, правда, купила себе новую, даже две, и отправилась домой, откуда ее — жену маггла! — выставили и проклятьем добавили. А потом она и на саму себя перешла, поедом есть. Так что если бы я не появился и хоть какие-то инстинкты не включились, не выжила бы и года. А так… с головой, конечно, беда довольно серьезная, но хоть пока живая.

Меня она растила точно так же, как растили ее: маггглы — это отвратительно, я — кровиночка самих Принцев, достойный благородного рода и так далее. Как этот шизофренический бред у нее вообще в голове сложился, чтобы им потчевать сына-полукровку, я решил лучше не задумываться. Еще налиняет.

После ритуала со мной и того, что из него получилось, она, оказывается, ночью после нашего первого разговора чуть не умерла. От головной боли. Предположил, что, наверное, так слетают ментальные закладки. Мать только плечами пожала. Ну да, откуда ей быть в курсе, она в школе звезд с неба не хватала. Вот и на ритуал решилась только чтобы я уж точно был сильнее и лучше нее. На что рассчитывала? Что меня обратно в род примут?

Оказалось, на то, что я смогу стать основателем своего рода. Нового. И утереть всем Принцам их длинные носы. Жесть. И… что для этого надо? Мама толком не знала, но директор обещал какую-то книгу. Что мы будем должны за это? Стать опорой доброго дедушки. Ну, ясно. Хотя дедушку тоже вполне можно понять: укрепляет свои позиции, как может. Но вот вывернуться из-под его длани все же как-то надо.

Побеседовал с Эйлин еще раз… Целый день — сплошная говорильня. Ладно, был бы толк.