Хочу тебя... наказать! (СИ)

Глава 37

Ксана

Было непросто решиться уехать и бросить всех, кто был мне дорог. Стоила ли обида на Ансара того, чтобы отказаться от своей семьи?

Я мучилась противоречивыми чувствами, разрубить сложный узел мне помогла мама. У нас как-то получился довольно открытый разговор, которого я никак не ожидала. Она сказала, не беспокойся о нас, пора подумать о себе.

Подумать о себе, решить, чего я хочу на самом деле оказалось самым сложным. Потому что выяснилось, что я банально не знаю ни себя, ни своих желаний.

Все это время я жила так, как было удобно для мамы и папы, ориентировалась на их мнение, на мнение подруги. О чем-то мечтала и сама, но всегда с оглядкой на близких. Порвать с ними одним махом было подобно тому, что дать согласие на ампутацию собственной конечности, которая еще не настолько поражена болезнью!

Мама же помогла определиться с тем, куда уехать, и показала на слабые места моего плана. Я думала, поеду к родным со стороны мамы, но….

— Если хочешь, чтобы папа тебя сразу нашел и приехал воспитывать, то, конечно, тебе стоит поехать в гости к моей сестре, — пояснила мама.

Я впала в ступор, вариантов у меня было не так уж много. Мама же подсказала другое направление.

— Давай лучше к Марине. Мы со школы дружили, в универ вместе поступили. Потом наши пути разошлись, она вышла замуж и уехала. Дважды переезжала…

— Тетя Марина? Та, которой ты квартиру год снимала?

— Ага, она самая. От мужа-садиста пряталась, пока суд делил их имущество.

По правде говоря, мама, может быть, не самая практичная в мире женщина. По профессии ни дня не работала, бизнес на деньги мужей не открыла. Она искренне считала, что предназначение женщины — украшать мир красотой и быть поддержкой для своего мужчины. Но она очень отзывчивая, у нее море приятельниц и всякого рода знакомств. Когда она заикнулась о Марине, скромно сказав, что поддержала подругу в сложный период, мама сильно преуменьшила. Ведь школьную подругу она едва ли не с того света вытащила: дала ей крышу над головой, оплатила лечение, психолога, адвоката… В то время я видела Марину несколько раз. Впервые она предстала передо мной избитой и запуганной женщиной, боящейся даже собственной тени, а через год с небольшим это была приятная женщина с плавными движениями и красивым грудным голосом. Неудивительно, что она встретила свое счастье за то время, что жила здесь, рядом с нами, а потом они переехали на родину ее нового мужа.

Поэтому мама дала контакты Марины, и та с радостью поддержала.

Вот так добро иногда возвращается через одно-два рукопожатия.

Теперь у меня была квартира, приятная однушка в центре. Город после столицы казался мне милым и уютным.

Разница во времени — колоссальная, целых семь часов. Поэтому первую неделю пребывания я только и делала, что привыкала к новому ритму жизни, и только потом принялась раздумывать, что же делать мне с собственной жизнью, которую предстояло начать с нуля и понять, чего же я хочу на самом деле и чего я стою отдельно от семьи…

Долгую разлуку с родными оказалось вынести сложнее, чем я предполагала. Даже серьезная обида на отца не мешала грусти и тоске. Сердце такое большое, в нем место нашлось и для колючей обиды, и для тоски… И для неразделенной любви, которая текла по венам отравой и ничуть не уменьшалась день ото дня.

Злорадствовала я недолго, запал быстро прошел.

Щелкнула зарвавшегося нахала по носу, дала ему понять, что я себя не на помойке нашла, но тяжкий камень с души не упал, и вряд ли от него можно избавиться так легко.

Поговорка, с глаз долой — из сердца вон, работала, увы, не так быстро, как хотелось бы. Лучшим лекарем, наверное, все-таки остается время, значит, мне придется запастись терпением.

Спустя время

«Ты готова? Я уже еду…»

«Да, жду!» — быстро пишу ответ и откладываю телефон в сторону.

Немного волнуюсь, хотя это всего лишь поход в театр.

Первые недели Марина, памятуя о том, как много для нее сделала мама, решила заплатить тем же и не давала мне скучать ни одного дня. Мы много гуляли по городу, она знакомила меня с ним, посещали музеи, выставки. Вместе с их семьей делали вылазки на природу…

Театр мне понравился. Неожиданно… Раньше я как-то особо им не интересовалась, но Марине удалось меня завлечь, и ее супруг, Ростислав выдохнул с большим удовольствием. Потому что он как раз-таки театр не любил и всего лишь терпел эти походы в театр ради любимой супруги. Теперь у Марины появилась компания в моем лице, но… сегодня компанию мне составить должна была не подруга мамы, а молодой человек.

С Тимуром мы познакомились в кофейне. Я все еще гадала, куда податься, плавала в тумане размышлений о грядущей работе. Деньги у меня были, но стоило задуматься о том, что сбережения не бесконечные…

Я каждое утро ходила к кофейню в доме напротив и изучала вакансии… Подумывала о будущей жизни. Однажды ко мне попросился присесть мужчина, возрастом чуть старше меня.

— Какой кофе ты любишь? — поинтересовался он. — Я завтракаю здесь каждое утро, у меня офис этажом выше. Но ни разу не видел, чтобы ты заказывала один и тот же кофе. Постоянно что-то новое.

— Сама не знаю, — ответила честно. — Я ищу.

— Тимур.

— Ксана.

— Необычное имя.

Он с первого раза расслышал мое имя правильно. Редкость, на самом деле. Видя его интерес к себе, я вспомнила, что в качестве лекаря можно использовать не только время, но и про клин тоже вспомнила. Тимур — приятный, в меру напористый, интересный.

Пожалуй, можно дать ему шанс, и сегодня мы направились в театр.

Ставили «Отелло» в современной интерпретации…

Вечер прошел замечательно, после театра мы решили прогуляться до кафе, провели там чудесное время.

И если бы не ветреная, влажная погода, буквально выгрызающая из тела все, до капельки, тепло… можно было бы погулять еще час или два…

Но вместо этого пришлось ехать домой.

Тимур притормозил возле подъезда. Подумав немного, я решила пригласить его подняться к себе. Он обрадовался, хоть и старался не подавать виду.

В постель с ним прыгать на этом этапе я точно не стану, но допускаю мысль, что можно допустить поцелуи и горячие обнимашки.

Не вечность же по козлу-Ансару страдать, он явно по мне не страдает…

Вот только стоило нам с Тимуром подняться на лестничную площадку, как от окна отлепляется мужская фигура и делает шаг вперед.

Ладонь Тимура лежит на моей талии и каменеет, когда прилетает недовольное:

— Парень, ты бы руки убрал. Она моя… без пяти минут… жена!