Глава 3

Экипаж занялся швартовкой, а Хейр и Осборн перелезли через борт на покрытый связками канатов причал, чтобы размяться.

— Все дома выглядят совершенно одинаково, — заметил Крэйг.

— Я знаю, — ответил Хейр. — Все это построил хозяин замка, сэр, Вильям Чивли, в середине восемнадцатого века. Коттеджи, гавань, причал — в общем, все. Согласно местной легенде основная часть его денег добыта контрабандой. Он был известен как Черный Билл.

— Понятно. Он построил эту фальшивую рыбацкую деревню, чтобы прикрывать другие дела? — заметил Крэйг.

— Верно. Вот это, кстати, паб. Парни используют его как столовую.

Это было приземистое здание с высоким фронтоном и деревянными перекрытиями; окна придавали ему елизаветинский вид.

— В нем нет ничего георгианского, — сказал Крэйг. — Скорее эпоха Тюдоров.

— Подвалы средневековые. В таких местах всегда есть свой постоялый двор, — сказал Хейр и забрался в стоявший в сторонке джип. — Поехали. Я отвезу вас в замок.

Крэйг взглянул на название постоялого двора над дверью: «Висельник».

— Хорошее название, — заметил Хейр, заводя мотор. — Это новая вывеска. Старая отвалилась, она была довольно отвратительная. Какой-то бедолага, висящий на конце веревки со связанными руками и высунутым языком.

Когда они отъезжали, Крэйг повернулся и еще раз посмотрел на вывеску. На ней был изображен молодой парень, висящий вниз головой на деревянной виселице, привязанный за правую лодыжку. Лицо его было спокойно, вокруг головы сияние.

— Вы знаете, что это копия с карты таро? — спросил он.

— Да, конечно, все это придумала мадам Легран, экономка замка. Она любит такие пещи.

— Легран? Джулия Легран? — спросил Крэйг.

— Да, верно. — Хейр посмотрел на него с удивлением. — Вы знаете ее?

— Я знал ее мужа до войны. Он читал лекции по философии в Сорбонне. Позже был в Сопротивлении в Париже. Я встретил их там в сорок втором. Помог им выбраться, когда гестапо напало на их след.

— Да, она была здесь с самого начала. Работает в ИСО.

— А ее муж, Анри?

— Насколько я знаю, он умер от инфаркта в Лондоне в прошлом году.

— Понятно.

Они проезжали мимо последнего коттеджа. Хейр продолжил:

— Это оборонительный район. Все жители выехали. Мы используем коттеджи для себя. Кроме моего экипажа, у нас есть несколько механиков Королевского воздушного флота для обслуживания самолетов.

— У вас есть самолет? Для чего?

— Для обычных целей. Выбросить агентов на место, доставить обратно.

— Я думал, этим занимается специальный авиаотряд в Темпсфорде.

— Они тоже. По крайней мере, в штатных ситуациях. Наши операции несколько сложнее. Я покажу вам. Мы как раз прибываем к полю.

Дорога повернула между деревьев, и они выехали на огромную поляну с травянистым покрытием. На краю стоял сборный ангар. Хейр свернул в калитку, проехал по траве и остановился. Потом достал сигарету и закурил.

— Ну, что вы об этом думаете?

Разведывательный самолет «шторк» выруливал из ангара, опознавательные знаки Люфтваффе ясно выделялись на его крыльях и фюзеляже, двое следовавших за ним механиков тоже были одеты в комбинезоны Люфтваффе. Позади, в ангаре, был виден ночной истребитель Ю-88 С.

— Боже мой, — тихо сказал Крэйг.

— Я вам сказал, что здесь все немножко необычно. Пилот «шторка» вылез из самолета, сказал пару слов механикам и направился к ним. На нем были летные ботинки, просторные удобные брюки голубовато-серого цвета, какие носили летчики-истребители Люфтваффе, очень необычные, с большими карманами для карт. Короткая куртка пилота придавала ему лихой вид. На левой стороне груди он носил серебряный значок пилота, Железный крест первой степени над ним и эмблему Люфтваффе — на правой.

— Все, кроме чертова Рыцарского креста, — заметил Осборн.

— Да, он фанатик, — сказал Хейр. — Кроме того, какой-то чокнутый, если хотите знать мое мнение. Тем не менее он сбил два немецких самолета в битве за Британию.

Пилот подошел к ним. Ему было около двадцати пяти, волосы под фуражкой цвета соломы, почти белые. Хотя он улыбался, что-то жестокое было в форме его рта, а глаза оставались холодными.

— Лейтенант ВВС Джо Едж. Майор Крэйг Осборн, ОСС. Едж приветливо улыбнулся и протянул руку:

— Специальность — бандитизм, так?

Крэйгу Едж совсем не понравился, но он постарался не показать этого.

— У вас тут целое хозяйство.

— Да, понимаете, «шторк» может приземляться и взлетать где угодно. По-моему, лучше, чем «лизандр».

— Необычный камуфляж, опознавательные знаки Люфтваффе.

Едж рассмеялся:

— В некоторых случаях это помогает. В прошлом месяце я попал в плохую погоду и в результате сжег все горючее. Я приземлился на базе Люфтваффе в Гранвилле. Заставил их заправить меня. Никаких проблем.

— Эти наши поддельные знаки отличия имеют оригинал, утвержденный Гиммлером и подписанный фюрером, они означают, что мы выполняли спецзадания разведки СС. Никто не решается сомневаться в этом, — добавил Хейр.

— Они даже кормят меня в столовой, — сказал Едж, обращаясь к Крэйгу. — Конечно, моя старушка-мама была немка и я свободно говорю на языке. Это помогает. — Он повернулся к Хейру: — Подбрось меня к замку, старик, пожалуйста. Я слышал, шеф должен пожаловать из Лондона.

— Я не знал этого, — ответил Хейр. — Запрыгивай. Едж сел на заднее сиденье. Когда они тронулись, Крэйг спросил:

— Ваша мать, она, наверное, здесь?

— Господи, конечно. Вдова. Живет в Хэмпстеде. Величайшее разочарование в ее жизни связано с тем, что Гитлеру не удалось въехать через Молл в Букингемский дворец в 1940-м. — Он громко захохотал.

Крэйг отвернулся, пытаясь скрыть раздражение, и обратился к Хейру:

— Я вдруг подумал… Вы сказали, что этим проектом руководит отдел «Д» в ИСО. Это не тот ли старый добрый «Отдел грязных шуток»?

— Именно так.

— Им по-прежнему руководит Дугал Мунро?

— Вы и его знаете?

— О да, — ответил Крэйг. — Я работал в ИСО с самого начала. До вступления в войну. У нас были дела с Дуга-лом. Старый безжалостный негодяй.

— Только таким образом и выигрывают теперь войну, — прокомментировал Едж сзади.

— Понятно. Вы готовы использовать любые средства, не так ли? — спросил Крэйг.

— Я думал, что у каждого из нас здесь свое дело, приятель.

На какой-то миг Осборну почудилось испуганное лицо генерала Дитриха, глядящее сквозь решетку исповедальни. Он отвернулся, чувствуя себя не в своей тарелке.

Хейр нарушил молчание:

— Он не изменился, этот Мунро. Его девиз — «любыми средствами», ну а о своем задании вы все скоро узнаете.

Он завернул в ворота с дверями крест-накрест и остановился во дворе с флагштоком. Дом был из серого камня, трехэтажный. Очень старый и очень мирный. Ничего общего с войной.

— У него есть свое название? — спросил Крэйг.

— Гранчестер-Эбби, — ответил Едж. — Довольно величественно, да?

— Приехали, — сказал Хейр и вылез из джипа. — Мы войдем в логово великана, если он здесь.

Но в этот самый момент бригадира Дугала Мунро препроводили в библиотеку в Хейс-Лодже в Лондоне. Этот дом генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр использовал в качестве временной резиденции. Генерал наслаждался кофе, тостами и утренним выпуском «Таймс», когда молодой армейский капитан ввел Дугала Мунро и закрыл за ним дверь.

— Доброе утро, бригадир. Кофе, чай — все в буфете. — Мунро налил себе чаю. — Как дела с этим проектом в Холодной гавани?

— Продвигаются, генерал.

— Вы знаете, война — как фокусник, который дурачит людей, заставляя их следить за своей правой рукой, в то время как левая делает самое главное. — Эйзенхауэр добавил себе кофе. — Хитрость, бригадир. Хитрость — вот главное. У меня лежит отчет разведки, из которого следует, что Роммель сделал невероятные вещи с тех пор, как руководит проектом Атлантического вала.

— Я знаю, сэр.

— Этот ваш И-бот столько раз возил наших военных инженеров по ночам к побережью Франции для взятия проб грунта, что у вас уже должна была созреть идея о том, где нам высаживаться?

— Верно, генерал, — тихо ответил Мунро. — Скорее всего, это будет в Нормандии.

— Прекрасно. Теперь вернемся к проблеме хитрости, — сказал Эйзенхауэр и подошел к карте на стене. — Паттон командует несуществующей армией в Восточной Англии. Фальшивые военные лагеря и самолеты, псевдоукрепления…

— Которые будут означать для немцев, что мы собираемся использовать кратчайший путь и предпринять наступление в районе Па-де-Кале?

— Чего они всегда и ожидали, поскольку это оправданно с военной точки зрения, — кивнул Эйзенхауэр. — Мы уже предприняли некоторые действия, чтобы подкрепить их уверенность. Королевские ВВС и Восьмая воздушная армия будут часто патрулировать этот район, особенно поближе к дню высадки, само собой. Группы Сопротивления в этом районе будут постоянно нарушать связь, выводить из строя железные дороги и все такое. Естественно, двойные агенты, имеющиеся в распоряжении, будут передавать фальшивую, но правдоподобную информацию в абвер.

Он остановился, внимательно глядя на карту, и Мунро спросил:

— Что-то беспокоит вас, сэр?

Эйзенхауэр подошел к сводчатому окну и закурил сигарету.

— Многие хотели, чтобы мы высадились в прошлом году. Позвольте мне объяснить вам, почему мы этого не сделали, бригадир. Объединенное командование всегда считало, что мы можем успешно высадиться только в том случае, если будем иметь все преимущества. Больше людей, чем у немцев, больше танков, больше самолетов — и так во всем. Хотите знать почему? Потому что каждый раз в равном бою с русскими, британскими или американскими войсками в течение этой войны немцы побеждали. При равных условиях они всегда уничтожали на пятьдесят процентов больше солдат противника.

— Я в курсе этого печального факта, сэр. Эйзенхауэр повернулся.

— Бригадир, я всегда был скептиком в отношении ценности секретных агентов в этой войне. Их сообщения всегда слишком кратки. Я думаю, мы получаем больше информации, перехватывая и расшифровывая вражеские донесения.

— Согласен, сэр, — нерешительно сказал Мунро. Эйзенхауэр наклонился вперед:

— Вы сообщили мне на прошлой неделе факт, которому я не решаюсь поверить. Вы сказали, что скоро состоится совещание штаба под руководством самого Роммеля. Оно будет посвящено только обороне Атлантического вала.

— Так точно, генерал. В замке Вуанкур в Бретани.

— Вы сообщили также, что у вас есть агент, который может проникнуть на это совещание?

— Так точно, генерал, — кивнул Мунро. Эйзенхауэр продолжил:

— Мой Бог, если бы я мог превратиться в муху и поприсутствовать на том совещании! Узнать мысли Роммеля. Его намерения. — Он положил руку на плечо Мунро. — Вы понимаете, что это может быть решающе важным? Три миллиона человек, тысячи кораблей, но точная информация стоит дороже. Вы понимаете?

— Вполне, генерал.

— Не подведите меня, бригадир.

Он отвернулся и уставился на карту. Мунро тихо вышел из комнаты, спустился вниз, взял плащ и шляпу, кивнул дежурным и сел в машину. Его помощник капитан Джек Картер, сидел сзади, сложив руки на набалдашнике палки. У него не было одной ноги — след Дюнкерка.

— Все в порядке, сэр? — спросил он, когда они отъехали.

Мунро опустил стекло, отделявшее их от шофера:

— Он считает, что совещание в замке Вуанкур имеет решающее значение. Я хочу, чтобы вы связались с Анн-Мари Треванс. Она может организовать еще одну поездку в Париж. Пошли за ней «лизандр». Я должен поговорить с ней с глазу на глаз. Скажем, через три дня.

— Слушаюсь, сэр.

— Что-нибудь еще есть для меня?

— Пришло сообщение из Холодной гавани, сэр. Кажется, у ОСС были проблемы вчера. Один из их агентов прикончил генерала Дитриха, шефа разведки СС в Бретани. Из-за плохой погоды они сами не могли его вывезти и попросили нас помочь.

— Ты же знаешь, что я не люблю оказывать подобные услуги, Джек.

— Да, сэр. В любом случае, капитан Хейр получил прямой приказ, вышел к Гросне и подобрал агента. Майора Осборна.

Наступила пауза, Мунро изумленно переспросил:

— Крэйг Осборн?

— Кажется да, сэр.

— Бог мой, неужели он жив? Ему здорово везет. Самый лучший разведчик, когда-либо работавший на ИСО.

— А как же Гарри Мартин, сэр?

— Он не хуже, этот чертов американец. Осборн сейчас в Холодной гавани?

— Да, сэр.

— Так. Остановись у ближайшего телефона. Свяжись с оперативным командованием базы в Кройдоне. Передай, что мне нужен «лизандр» в течение ближайшего часа. Готовность номер один. Бери здесь управление в свои руки, Джек, и займись организацией встречи Анн-Мари Треванс. Я слетаю в Холодную гавань и увижусь с Крэйгом Осборном.

— Вы думаете, он может оказаться полезным, сэр?

— О да, Джек, очень полезным! — Мунро отвернулся и посмотрел в окно, улыбаясь.

Крэйг Осборн, голый по пояс, сидел на стуле возле раковины в большой старомодной ванной; Шмидт, все еще одетый в форму Кригсмарин, с аптечкой на коленях, сидел рядом и колдовал над его рукой. Джулия Легран остановилась на пороге, наблюдая за операцией. Ей было около сорока лет, она была в широких брюках и коричневом свитере, светлые волосы туго связаны на затылке, приветливое лицо.

— Ну как он? — спросила она.

— Средненько, — пожал плечами Шмидт. — Со стреляными ранами никогда нельзя знать заранее. У меня есть этот новый препарат, пенициллин. Говорят, он прекрасно справляется с воспалением.

Он открыл бутылочку и смешал лекарство для подкожного впрыскивания. Джулия сказала:

— Будем надеяться на лучшее. Я сделаю кофе.

Она вышла, когда Шмидт делал укол. Осборн вздрогнул; Шмидт наложил на рану марлю и ловко перевязал руку.

— Я думаю, вам следует показаться доктору, — сказал он приветливо.

— Посмотрим, — ответил Крэйг.

Он встал, и Шмидт помог ему надеть чистую рубашку, которую принесла Джулия. Он сумел застегнуться и вышел в соседнюю комнату, пока Шмидт собирал свою аптечку.

Комната была очень уютной, хотя и выглядела слегка запущенной и нуждалась в ремонте. В комнате стоял стол и две табуретки в окне эркером. Крэйг выглянул на улицу. Он увидел террасу, запущенный сад за ней, старые деревья и маленький пруд в лощине. Все дышало покоем.

Шмидт вышел из ванной, держа коробку в руке.

— Я зайду к вам позже. Пойду поем яиц с беконом. — Он хмыкнул, держа руку на дверной ручке.

— Не утруждайте себя, напоминая мне, что я еврей. Меня испортили английским завтраком слишком давно.

Открылась дверь, и вошла Джулия Легран с кофе, тостами, мармеладом и свежими булочками на подносе. Шмидт вышел, а она поставила поднос на стол возле окна. Они сели напротив друг друга. Разливая кофе, она сказала:

— Не могу передать, как я рада снова видеть тебя, Крэйг.

— Кажется, Париж был давным-давно, — ответил он, беря у нее из рук чашку.

— Тысячу лет назад…

— Я сожалею об Анри, — продолжил он. — Инфаркт? Она кивнула:

— Он ничего не почувствовал. Умер во сне, но у него все-таки были эти восемнадцать месяцев в Лондоне. Мы должны быть благодарны тебе за них.

— Ерунда. — Крэйг почувствовал смущение.

— Это чистая правда. Хочешь тост или булочку?

— Нет, спасибо. Еще чашку кофе — и будет в самый раз.

Наливая кофе, она рассказывала:

— Без тебя мы бы ни за что не выбрались из гестапо в ту ночь. Ты был ранен, Анри тоже. Ты забыл, что эти звери сделали с тобой? И все же ты вернулся той ночью, когда другие оставили его. — Она внезапно разволновалась, слезы выступили у нее на глазах. — Ты подарил ему жизнь, Крэйг, те несколько месяцев в Англии. Я всегда буду тебе благодарна за это.

Он закурил сигарету, встал и выглянул в окно.

— Я ушел из ИСО после этого. Наши в это время создавали ОСС. Им нужен был мой опыт, и, если откровенно, мне надоел Дугал Мунро.

— Я работаю у него уже четыре месяца, — сказала Джулия. — Мы используем это место как стартовую площадку, как дом под крышей, как обычно.

— Вы сработались с Мунро?

— Тяжелый человек. — Она пожала плечами. — Но ведь это тяжелая война.

Осборн кивнул:

— Странное место, этот дом, а люди здесь еще более странные. Например, пилот Едж хвастается своей формой Люфтваффе, изображая Адольфа Галлана.

— Да, Джон совсем сумасшедший, — согласилась она. — Мне временами кажется, что он действительно воображает себя пилотом Люфтваффе, а всех нас терпит в силу необходимости. Но вы же знаете Мунро — он всегда готов закрыть глаза, если человек отлично выполняет свое дело. В этом смысле у Еджа особые заслуги.

— А Хейр?

— Мартин? — Она улыбнулась и поставила чашки на поднос. — Ну, Мартин — это другое дело. Мне кажется, я немного влюблена в него.

Дверь открылась, и без стука вошел Едж.

— Вот вы где. Милый тет-а-тет!

Он прислонился к стене и вставил сигарету в уголок рта. Джулия сказала устало:

— Ты действительно такой мерзкий и вредный, Джо?

— Раздражаю тебя, лапочка? Не обращай внимания. — Он повернулся к Осборну: — Шеф только что прилетел из Кройдона.

— Мунро?

— Должно быть, он очень хотел видеть вас, старина. Ждет в библиотеке. Я провожу вас.

Он вышел. Осборн повернулся и улыбнулся Джулии.

— Увидимся позже, — сказал он и последовал за пилотом.

Библиотека была очень хороша: заставленные огромными стеллажами красивые лепные украшения эпохи короля Якова. В камине горели дрова, вокруг были расставлены удобные козетки и кожаные кресла. Мунро стоял у огня, старательно протирая очки, когда Крэйг Осборн вошел в комнату. Едж встал у двери. Мунро надел очки и тепло взглянул на Осборна.

— Подождите за дверью, Джо.

— Черт, значит, я не получу удовольствия от беседы? — съязвил Едж, но повиновался.

— Рад видеть вас, Крэйг, — сказал Мунро.

— Не буду врать, что это взаимно, — ответил Крэйг, направляясь к одному из кресел. Он сел и закурил сигарету. — Не надо воспоминаний.

— Не надо обид, дорогой мой, это ни к чему не приведет нас.

— Конечно, но я не могу забыть, что был для вас слепым инструментом.

Мунро сел напротив.

— Сказано красиво… и верно. Что с рукой? Шмидт посмотрел вас?

— Он считает, что мне понадобится доктор, на всякий случай.

— Нет проблем. Мы позаботимся об этом. Это дело с Дитрихом, Крэйг. Настоящий успех, поздравляю! Вы показали свое обычное чутье, если можно так выразиться. Это создаст Гиммлеру и СД некоторые проблемы.

— А сколько заложников они расстреляли, мстя за него?

Мунро пожал плечами:

— Это война. Не думайте об этом. Крэйг заметил:

— Анн-Мари тоже так говорила. Теми же словами.

— Да, я был весьма обрадован, услышав, что она помогала вам. Она работает на меня, вы знаете.

— Тогда помоги ей Боже, — сказал Крэйг с горечью.

— И вам, дорогой мальчик. Вы ведь в армии. Крэйг наклонился, швырнул сигарету в огонь.

— Я знаю, черт побери. Я американский офицер, майор ОСС. И вы не можете тронуть меня.

— Конечно, могу. Я работаю под прямым руководством генерала Эйзенхауэра. Холодная гавань — совместный объект. Хейр и четверо его ребят — американские граждане. Вы будете со мной, Крэйг, по трем причинам. Во-первых, потому, что вы теперь слишком много знаете о Холодной гавани. Во-вторых, потому, что вы мне нужны здесь. Скоро начнется высадка, и вы можете быть очень полезны здесь.

— А третья причина? — спросил Крэйг.

— Все очень просто. Вы офицер вооруженных сил своей страны, как и я, и обязаны выполнять приказы. — Мунро встал. — Хватит разговоров, Крэйг. Мы спустимся в паб, найдем Хейра и скажем ему и его мальчикам, что вы теперь «член клуба». — Он повернулся и пошел к двери, а Крэйг последовал за ним, чувствуя странную пустоту и отчаяние в душе.

«Висельник» был именно таким, каким всякий ожидал бы его увидеть, — типичный английский деревенский паб. Пол был выложен каменными плитами, в открытом камине горел огонь, столы были рубленые и очень старые, а скамейки деревянные, с высокими спинками. Старый бар был отделан красным деревом, за ним на полках выстроились батареи бутылок. Джулия, толкавшая кружки с пивом по стойке, выглядела здесь нелепо, как и люди в немецкой форме, склонившиеся над своим пивом.

Когда в сопровождении Осборна и Еджа вошел бригадир, Хейр сидел у огня и читал газету, потягивая кофе. Он встал и крикнул по-немецки:

— Внимание! Генерал!

Люди вставали, щелкая каблуками. Бригадир махнул рукой и сказал на приличном немецком:

— Вольно. Пейте дальше. — Потом обратился к Хейру: — Не надо формальностей, Мартин. Будем говорить по-английски. Поздравляю. Прекрасно сработано прошлой ночью.

— Благодарю вас, сэр. Мунро грел спину у огня.

— Да, вы действовали по собственной инициативе, и это прекрасно, но в будущем постарайтесь согласовывать все со мной.

И тут встрял Едж:

— Существенное замечание! К тому же могло оказаться, что галантный майор предназначен для одноразового использования. — Опасный огонь вспыхнул в глазах Хейра, он шагнул к Еджу, но тот отступил назад и рассмеялся: — Все в порядке, старик, не надо насилия. — Он повернулся к бару: — Джулия, мой цветок. Очень большой джин с тоником, s\'il vous plait.

— Успокойся, Мартин, — сказал Мунро. — Молодой болван, но пилот гениальный. Давайте все выпьем. — Он повернулся к Крэйгу: — Это не значит, что мы все тут алкоголики, просто ребята работают ночью, поэтому они пьют свою рюмку утром. — Он громко обратился к присутствующим: — Слушайте все. Вам теперь известно, что это майор Крэйг Осборн из Отдела стратегической службы. Но вы еще не знаете, что с этого момента он будет одним из нас здесь, в Холодной гавани.

Наступила тишина. Джулия застыла у бара с помрачневшим лицом, но Шмидт поднял свою кружку:

— Помоги тебе Бог, начальник.

Все рассмеялись, и Мунро обратился к Хейру:

— Представь ему людей, Мартин. Псевдонимы, разумеется.

Главный старшина Лангсдорф, стоявший ночью у руля, был американцем. Хардт, Вагнер и Бауэр — тоже. Шнайдер, инженер, явно был немцем, а Виттиг, Браух и Шмидт — английскими евреями.

Крэйг вдруг почувствовал сильное головокружение. Он был весь мокрый, лоб его пылал.

— Здесь жарко, — сказал он. — Чертовски жарко. Хейр посмотрел на него удивленно:

— Вообще-то, утро довольно прохладное. С тобой все в порядке?

Подошел Едж с двумя стаканами. Один из них он отдал Мунро, другой — Крэйгу: — Ты кажешься мне настоящим ценителем джина, майор. Опрокинь его. Он вдохнет огонь в твое сердце. Джулии это понравится.

— Чтоб тебя разорвало! — сказал Крэйг, но стакан взял и выпил.

— Нет, старик, главное — победить ее. — Едж скукожился на скамейке. — Хотя, кажется, она хранит себя для себя.

— Ты поганый злобный поросенок, Джо! Едж посмотрел на него, изображая обиду:

— Неустрашимый человек-птица — вот я кто, старик. Галантный рыцарь неба.

— Как Герман Геринг, — сказал Крэйг.

— Совершенно верно. Великолепный летчик. Он завладел «летающей крепостью», после того как убили фон Рихтгофена.

Крэйг услышал свой голос как бы со стороны:

— Интересная мысль, герой войны — психопат. Вы должны себя чувствовать как дома в этом Ю-88, что стоит на взлетной полосе…

— Ю-88 С, старик, будем точными. Система форсажа его двигателя отрывает меня от земли на четыреста метров.

— Он забыл, что эта система работает от трех баллонов с нитрифицированным кислородом. Достаточно одной пули — и он окончит свое существование в виде облачка мельчайших частиц, — заметил Мартин Хейр.

— Эй, не будь таким вредным, старик. — Едж подвинулся к Крэйгу. — Этот сокол — просто конфетка. Обычно его экипаж состоит из трех человек. Пилот, штурман и стрелок. Мы внесли некоторые усовершенствования, так что теперь я могу управлять им в одиночку. Например, лихтенштейнская радарная установка, которая позволяет видеть в темноте, — они перенесли ее в кокпит, так что я сам могу видеть и…

Его голос вдруг исчез, и Крэйг Осборн провалился в темноту и рухнул на пол. Шмидт бросился через комнату и склонился над ним. Наступила тишина. Шмидт взглянул на Мунро:

— Господи Иисусе, сэр, у него сильнейший жар. Что-то больно быстро. Я осматривал его час назад.

— Ясно, — сказал Мунро и повернулся к Хейру: — Я доставлю его в Лондон на «лизандре». Отнесите его в госпиталь.

Хейр кивнул.

— О\'кей, сэр.

Он стоял, глядя, как Шмидт и двое его людей выносят Осборна.

Мунро повернулся к Еджу:

— Джо, позвоните Джеку Картеру в мой офис. Передайте, чтобы он договорился с госпиталем в Хэмпстеде.

Он повернулся и вышел.

Крэйг Осборн очнулся от глубокого сна, чувствуя себя свежим и бодрым. От жара не осталось и следа. Он с усилием приподнялся на локте и обнаружил, что лежит в маленькой больничной палате с белыми стенами. Он опустил ноги на пол и посидел так некоторое время; вдруг дверь открылась и вошла молодая медсестра.

— Вам нельзя вставать, сэр.

Она уложила его обратно в постель, и Крэйг спросил:

— Где я?

Она вышла. Через несколько минут дверь снова открылась и вошел врач в белом халате со стетоскопом на шее. Он улыбался.

— Ну, как мы себя чувствуем, майор? — спросил он и пощупал пульс Крэйга. У него был немецкий акцент.

— Кто вы?

— Меня зовут доктор Баум.

— А где я?

— В небольшом госпитале в северном Лондоне. В Хэмпстеде, если быть точным. — Он сунул термометр в рот Крэйгу, потом проверил температуру. — Прекрасно. Великолепно. Никакого повышения температуры вообще. Этот пенициллин — чудо. Конечно, парень, который лечил вас, сделал вам укол, но я дал вам дозу побольше. Значительно больше. В этом весь секрет.

— Долго я здесь?

— Третий день. Вы были в плохом состоянии. Честно говоря, без этого лекарства… — Баум пожал плечами. — А сейчас вы выпьете немного чаю и я позвоню бригадиру Мунро. Скажу ему, что вы в порядке.

Он вышел. Крэйг полежал немного, потом встал, нашел одежду, подошел к окну и сел, глядя в сад, окруженный высокими стенами. Сестра вошла в палату, неся на подносе чай.

— Я надеюсь, вы не возражаете, майор. У нас нет кофе.

— Все в порядке, — ответил Крэйг. — А сигареты у вас есть?

— Вам не следовало бы курить, сэр. — Она постояла в нерешительности, но достала из кармана пачку «Плейерс» и несколько спичек.

— Только не говорите доктору Бауму, откуда они у вас.

— Вы прелесть, — Крэйг поцеловал ей руку. — В первый же вечер, как только я выйду отсюда, отведу вас в «Радужный уголок» на Пикадилли. За мной чашка самого лучшего кофе в Лондоне и свинг, который мы станцуем.

Она покраснела и выскочила, смеясь. Он закурил и сел, глядя в сад.

Через некоторое время в дверь постучали, вошел Джек Картер с палкой в одной руке и кейсом в другой.

— Привет, Крэйг.

Крэйг встал, испытав настоящую радость.

— Джек, как здорово увидеть тебя снова! Значит, ты все еще работаешь на этого старого негодяя.

— Как видишь. — Картер сел и открыл кейс. — Доктор Баум сказал, что тебе значительно лучше.

— Вроде бы.

— Хорошо. Бригадир хочет, чтобы ты кое-что сделал для него, если можешь, конечно.

— Уже? Он что, пытается прикончить меня? Картер поднял руку:

— Крэйг, пожалуйста, выслушай меня. Все очень серьезно. Речь идет о твоей приятельнице Анн-Мари Треванс.

Крэйг застыл.

— Что с ней?

— Бригадиру нужно встретиться с ней с глазу на глаз. Готовится нечто серьезное. Очень серьезное.

Крэйг закурил.

— А что тут удивительного?

— На этот раз ставки слишком высоки. Короче, был послан «лизандр», чтобы доставить ее, но все пошло вкривь и вкось. — Он передал бумаги Крэйгу. — Посмотри сам.

Крэйг подошел к окну, открыл папку и начал читать. Потом осторожно закрыл ее с выражением страдания на лице.

Картер нарушил молчание:

— Прости. Мне очень жаль.

Крэйг сидел, думая об Анн-Мари, ее ярко накрашенных губах, стройных ногах в темных чулках, о вечной сигарете в руке. Такая чертовски привлекательная, восхитительно красивая, высокомерная, и вот…

Картер спросил:

— Вы что-нибудь знали об этой сестре-близняшке, Женевьеве Треванс?

— Нет. — Крэйг вернул ему папку. — Она никогда не упоминала о ней, даже в давние времена. Я знал, что ее отец англичанин. Она однажды сказала мне, что Треванс — корнуолльское имя, но я считал, что отец уже умер.

— Он жив. Врач, живет в Корнуолле. В Северном Корнуолле, в деревне Сен-Мартин.

— А дочь? Эта Женевьева?

— Она штатная сиделка в госпитале св. Варфоломея в Лондоне. Недавно перенесла тяжелый грипп. Сейчас в отпуске по болезни, живет у отца в Сен-Мартине.

— Ну и что дальше?

— Бригадир хочет, чтобы ты навестил ее. — Картер достал большой белый конверт из своего чемоданчика и передал Крэйгу: — Прочти и поймешь, почему так важно, чтобы ты помог нам в этом деле.

Крэйг открыл конверт, извлек оттуда письмо и начал медленно читать.

Загрузка...