Хорьки-фермеры

Глава четвертая

Синие языки пламени вспыхнули у столика номер семь, за которым помещалась компания из двенадцати хорьков. Сидящие за другими столиками обернулись с любопытством. Знаменитости из высшего света зашептались между собой, предвосхищая настоящий спектакль.

Хорек Герхардт-Гренобль запустил в огонь свой коронный «Полуночный омлет», обрушил сверху звездный дождь шафрана с кориандром и в мгновение ока вручил каждому гостю еще дымящуюся порцию. Неотразимый аромат!

— Voila, — объявил он. — Bon appetit, mesdames et messieurs.

Печальная улыбка, поклон в ответ на вежливые аплодисменты, кивок друзьям и знакомым из числа ошеломленных гостей. Никто не заметил, в какой глубокой задумчивости шеф-повар удалялся из зала, — как будто за этой грустной улыбкой таилось невысказанное «прощайте».

Нет, манхэттенский «Море звезд», «La mer des etoiles», не был лучшим из ресторанов Герхардта-Гренобля. Они все были лучшими — все эти изысканные заведения в Париже и Беверли-Хилс, в Токио, Буэнос-Айресе и на острове Нуку-Хива. Хорьки выходят в высший свет только для того, чтобы повеселиться от души, и чудо-повар для них во всем равен его клиентам.

— Волшебство, — шепнул официант у столика номер семь. — Это не повар. Это просто волшебник, да?

В какой бы стране мира утро ни застало Герхардта-Гренобля, он неизменно поднимался с первыми лучами солнца, надевал шапочку и шарф и отправлялся сквозь утреннюю толчею на лучшие рынки города — понюхать и потрогать самые свежие фрукты и овощи. В тот день на Манхэттене ему составил компанию старейший его друг и партнер. Они вдвоем кивали продавцам, заказывая доставить в «La mer des etoiles» то один, то другой поднос свежесобранных лакомств. Они переходили не спеша от прилавка к прилавку, и носики у обоих подрагивали то и дело от перемены запахов. «Весь мир — кухня, — думал Герхардт-Гренобль. — Шеф-повар повсюду в мире — как у себя дома».

— Но! Но! Ийя-я-я! — выкрикивали хорьки-торговцы, эффектно перебрасывая друг другу тяжелые бананы из контейнера. — Но! Но! Ийя-я-я!

— La belle cuisine [1], — с легким швейцарским акцентом промолвил шеф-повар. — Долгий же путь мы прошли ради нее, Армонд!

— И верно, если считать от первой твоей кухни, — отозвался его друг. — Но и впереди у нас — все такой же долгий путь.

Армонд понюхал помидор цвета закатного солнца, отложил его, взял с подноса другой, тоже понюхал и кивнул насторожившемуся продавцу.

Продавец внес номер овоща в бланк заказа.

— Ты справишься, — заявил внезапно шеф-повар. Армонд обернулся, чуть вздернув подбородок.

— С чем, Грен?

— Герхардт-Гренобль извлек из кармана шарфа свернутую пополам газетную вырезку и протянул ее другу без лишних слов.

Тот развернул и прочел: «Косматый Дикий Запад: Курорт Хорька Джордана "Радужная овца" — единственный поставщик невероятной овечьей шерсти».

Несколькими строчками ниже — фотография Джоди в обнимку с радужной овцой, но сама статья измята и разорвана, словно читателя не интересовало ничего, кроме заголовка.

Армонд смерил Герхардта-Гренобля бесстрастным взглядом поверх газеты.

— Ты уезжаешь.

— Да. Уговор помнишь?

— Не забыл. Или я, или ты. Что бы ни случилось.

— «La теr» — твои, Армонд. По всему миру.

— Грен, да ты же в расцвете сил! Неужели ты и вправду этого хочешь?

Шеф-повар кивнул. Внимательно наблюдавший за ним торговец заметил кивок и записал: «Доставить в "La mer" две дюжины красных цуккини».

— И знаешь ли что, друг мой? С тобой это тоже когда-нибудь случится. Рано или поздно приходит время, когда долг призывает нас подняться выше мастерства. А превзойти мастерство можно только... чем?

— Душевным теплом? Стилем? Той особой la...

— Нет. Простотой!

— Простотой... Разумеется! Но ради простоты совсем не обязательно бросать все, что ты создал! Куда ты собрался? В... — Армонд скользнул взглядом по заголовку, — ...в какой-то Джордан?

— В Монтану, — улыбнулся Герхардт-Гренобль.

— Твоя слава будет следовать за тобой по пятам. Твоя репутация...

— Нет. В последний раз Герхардта-Гренобля видели... да в сущности, Армонд, ты и есть последний, кто его видит. Пообещай, что никогда никому не скажешь, куда он направился!

— Надолго ты?.. Ты когда-нибудь вернешься?

— «La теr» — твои, Армонд. Пользуйся в свое удовольствие.

Старинная хоречья пословица гласит: «Взобравшись на иные вершины, мы уже не спускаемся вниз, а расправляем крылья и летим в небо».

Двое хорьков тихо стояли среди рыночного шума, зазывных криков и привычной суматохи. Наконец шеф-повар повернулся, кивнул на прощанье другу и растворился в толпе.

«Что с него взять? — думал Армонд. — Гении — они же почти все малость тронутые».