Хотели принца? Нате - получите, распишитесь!

23

На следующий день всей деревней засадили огород. Соседи нам кустиков, деревцев каких то насажали даже. Все вместе мы быстро управились и с грядками, и с дорожками, и с клумбами под цветы. Правда я сомневаюсь, что здесь кроме ромашек еще что-то имеется. По крайней мере я не видела в древне ни одного цветка. И вечером мы меж готовых клумб выкладывали дорожки серо-желтыми камешками невесть откуда принесенными добрыми соседями.

— Ну вот, мам, все как ты распланировала, — улыбаюсь маме. — Правда фрукты-овощи немного отличаются от привычных нам, но ничего привыкните. Из цветов здесь видела только одни ромашки, и те, сорняками считались.

— Осталось только Малыша поливать научить, — потягивается Светка. — У меня уже спина затекла.

— А как же ты раньше в деревне-то у нас? Спина не затекала, — толкаю ее локтем.

— Так у вас там десять соток! А тут все сто десять! — возмущается она.

— Я вот чего подумала, — мама кивает на Лимиуса, что несет двух зверьков Арысе для снятия шкурки. — А нам их тоже можно в пищу или нет?

— Наверное, не знаю, а что? Думаешь можно как кроликов разводить? — спрашиваю.

— А что, и правда, а давайте попробуем! — обрадовалась Светка.

— Чего пробуем? — Лимиус уже стоял рядом.

— Лимиус! А ты вот этих, что Малышу ловишь — сам ел? — Светка повернулась к нему и указывает на зверьков в лапках Лимиуса.

— Чего? — Лимиус округлил глаза.

— Света не правильно спросила у тебя, — мама погладила его за ухом. — Она имела в виду если б их сварить. Их ведь можно и нам есть?

— Ну… — он вопросительно посмотрел на меня.

Я пожала плечами.

— Давай ты завтра нам тоже одного принесёшь.

— Мяв, — был ответ.

И Лимиус убежал к Малышу.

— И чего это было? — Светка надула губы.

— Так тебе и надо. Не будешь обижать мелкого, — ответила я.

— Да этот мелкий скоро, как Малыш, тебя перерастет, — сразу взвилась та.

— Так девочки, не ссорьтесь. Лучше подумайте как мы того зверька готовить будем, — строго сказала мама.

— Духовки нет, печки нет…

— Фольги тоже нет. А то на костре б можно было.

— И как они готовят на камине? — удивляется мама. — Не удобно ведь.

— А почему у них печек нет? А если зима?

— А зимы у них походу нет, — отвечаю я.

— Как это нет? — Светка аж застыла изваянием. — Совсем что ли?

— Совсем, — пожимаю плечами. — Вот сколько я здесь — у них все одна пора времени года. И отсутствие печей — тоже тому подтверждение. Они воду кипятят, фрукты, овощи варят, да и все. У них дверей даже нет! Так шторка кожаная, чтоб не видно и все.

— А и точно! — Светка оживилась. — Вот здорово!

— А зимой на коньках покататься? — спросила я.

— А мы, может просто, очень близко к экватору! Если дальше ближе к полюсу двигаться, глядишь и зиму встретишь! — выдала свои познания Светка.

— Это на нашей планете. Она у нас круглая…

— А у них чего — плоская?! — перебила смеясь она меня.

— Не поверишь! Плоская, — отвечаю я.

— Как это? — удивляются в один голос мама и Светка.

— А вот так, — я вспоминаю карту, что показывал мне наставник. — Мне так во всяком случае сказали. И удивлялись на мое заявление, что она круглая.

— Мы в каком-то средневековье, где считают, что земля плоская, стоит на трех китах, а те на черепахе, да? — Светка захлопала глазами.

— Нет, Светочка! Мы в другом мире вообще! И в этом средневековье, как ты его назвала, есть сотовые. Правда не такие, как у нас, но явно аналог нашей сотовой связи! — отвечаю.

— АНАЛОГ СОТОВОЙ СВЯЗИ — это у вас с Лимиусом! — выдала обиженно Светка. — Единоличная.

— Света! У них тут дворцы — как в Питере! Чуть ли не копия! Я когда увидала, дар речи потеряла. И фонтан! С той лишь разницей, что не Самсон разрывает пасть льву, а Лев разрывает пасть какому-то дракону!

— Чего?

— Вот тебе и чего! — отвечаю я изумленной Светке.

— Ты нам не говорила, что дворец копия Питерский, — мама вздернула, так знакомо, бровь.

— Да как же! — возмущаюсь я. — Я ж говорила как в Питере — ослепляет величием!

— Мы поняли, что это просто роскошные, но по меркам средневековья… — протянула Светка.

— Да, — мама поддакнула, — не думали, что в прямом смысле копия Питера.

— Да! Так и есть! Хотя тут даже лучше… Шикарнее… И статуи звериные все! Не как в Питере людские, а звериные. И пруд… И лилии… — я замолчала.

— Да, хотелось бы взглянуть! — мечтательно сказала мама.

— Хочешь, плати! — передразнила Светка голос гоблина.

Мы с мамой прыснули от смеха. Светка присоединилась к нам.

— А все… таки… хотелось бы… и правда… посмотреть… — смеясь проговорила Светка.

На следующее утро я нашла маму на нашем будущем огороде с какими-то веточками в руках.

— Ты чего делаешь? Ушла спозаранку, никому ничего не сказав. Хорошо Лимиус видел куда пошла, — подхожу к ней. — И Светка тоже куда-то слиняла.

— Да я вот все думаю…

— О чем?

— Да не спалось вот. И про полив все вот думала. И вспомнила, что колодцы-то копают на месте, где веточки сходятся.

— Так это у нас.

— А может тут тоже так же можно. Чем черт не шутит, — ответила мама.

— Кто шутит? — рядом стоял Прошка и держал в руках большой какой-то ковш. — Вот. Это пойдет.

Ваша Светлая просила — кивает на подходящую Светку.

— Ну… — мама пожала плечами. — Нам выкопать надо… колодец.

— Он у них наверное не так называется, — догадалась я.

— Вода в середине деревни, — говорю. — Мы тоже так же хотели выкопать.

— Э… — Прошка почесал ухо. — Это еще с рождения нашего мира появилась. Вода-то в дыре. Потом ее камнем обложили.

— А че, кого надо выкопать? — Лимиус уже водит носом вокруг.

— О, и он уже тут, как тут, — удивляюсь.

— Дыру надо выкопатт, — отвечает Проша.

— Нору? — Лимиус принялся раскапывать ямку.

— Нет, малыш, погоди, — мама остановила его, — не здесь.

Мы вопросительно смотрим на нее. А она с веточками покрутилась на месте и потом ногой топнула: "Вот тут надо. Но не тебе."

— А кому? — мы переглянулись со Светкой.

— Малыш! — выдали вместе.

— Ага! — мама улыбнулась. — Попытка, не пытка.

— Какие-то у вас слова мудреные все, — и Проша уходит.

А мы несемся втроем на перегонки к дому Живы. И еще на дороге начинаем кричать на все голоса: "Малыш, Малыш!" Тот встретил нас струйками дыма из ноздрей.

— Ой чего это он, огнедышащий что ли? — оторопела Светка.

— Мыр? — Лимиус смотрит моргая.

— Света имела в виду, что он огнем может плюнуть. Вы когда бегаете в поле аккуратно, не спалите все вокруг, — говорю я.

И добавляю: "С деревней вместе".

"Как это не спалите"? — раздается в моей голове.

— Ну Лимиус, не подожгите… — пытаюсь объяснить я.

— Этошш не я! — прервал меня изумленный Лимиус.

— Что не ты? — не поняла я.

"Это я", — и мне мордой Малыш в шею тычет.

Я развернулась к нему лицом и он мордой мне в нос прям уперся.

"Это я", — звучит в моей голове. — Не Лимиус.

— Ой. — я от неожиданности села.

— Ты чего? — Светка удивляется. — Что с тобой?

— Он тоже мысли передавать может! Малыш. Он тоже! — я с изумлением смотрю на дракона.

— Чего?! — возмущению Светки нет предела. — И опять только с тобой! Опять только ты слышишь?!

— И я! — мявкнул Лимиус. — Мяв. Тоже. Мяв.

Я только плечами пожимаю.

— И давно это у вас? — спрашиваю.

— Погодите, не отвечайте, сама догадалась. Поэтому Малыш всегда тебя понимал! С самого начала, как мы его реанимировали.

— Да, — Лимиус протянул растерянно. — Но ответил он только сейчас. Раньшшше не отвечал никогда.

— И дым из ноздрей раньше не выпускал никогда, — вставила Светка.

Пока мы удивлялись его новым способностям Малыш выдал: " Там Арррысь плачет".

— Что? Как? Почему? — Завосклицали мы разом.

А Малыш кивнул мордой в сарай. Мы все вчетвером ввалились в сарай. Ну вернее мы втроем, от Малыша лишь голова просунулась за нами. Арыся нашлась сразу в углу, рыдающая над корзиной.

— Арыся! Ты чего? Что с тобой? Что случилось? — наперебой стали спрашивать ее.

Арыся перестав плакать, но продолжая шмыгать носом, вытянула вперед корзину.

— Вот, — она всхлипнула. — Думала удивить вас. Обрадовать. А теперича что?

— Да в чем дело-то? — удивляюсь. — Что это?!

Я заглядываю в корзину и вижу какие-то сморщенные фрукты.

"Мда, не особо аппетитно. Но, стоп. Я где-то их уже видела"…

— Я ведь думала посажу, они вырастут и порадую вас. А они испортились. Весь урожай прям и на ветке тоже. Думала желтые, а они иииспортиились, — и Арыся снова всхлипнула, готовая разреветься вновь.

А я стою, как изваяние, не в силах вымолвить ни слова. Арыся аж всхлипывать перестала. Лимиус меня за рукав подергивает, а я не реагирую. Я стою не в силах поверить в происходящее!

— Да что с тобой? — восклицает Светка. — Элька! Ты чего? А?

— Арыся, — наконец я справилась с волнением. — Спасибо! Это чудо! Ты чудо! Но как? Откуда?

— З-за что? Они ж испортились… — Арыся уставилась на меня.

— Нет, — говорю. — Наоборот. Это как раз и есть их спелое состояние.

Светка заглянула в корзину: " Ты уверена? Чего-то они какие-то совсем сморщенные уже."

— Да вчера были желтые, круглые, а сегодня — вот сморщились и потемнели… — растерянно проговорила всхлипывая Арыся.

— Лимиус, сынок, ты не помнишь этот фрукт? — спрашиваю его и беру фрукт из корзины.

Разламываю его и точно, фиолетовый сок потек. Лимиус смотрит на него, принюхивается и вдруг — зашипел! Девушки от него шарахнулись в стороны, Арыся чуть корзину не выронила. А Малыш ткнул его мордой в спину.

— Не бойся малыш, — успокаиваю Лимиуса. — Это просто фрукт. А память все ж сохранила твои страхи из прошлой жизни…

— Ты это о чем? — удивляется Светка.

— Чей-то это он? — удивляется Арыся.

— А это генетическая память видимо, — говорю. — Он в прошлой жизни так реагировал на эти фрукты. И на аррилусов.

— На кого? — спросили меня хором все.

— Ну… Это как национальность такая… Короче мы люди, Лимиус — лимкин, Малыш — дракон. А есть еще типа людей только с магией — аррилусы.

— Кто? — опять не поняли меня.

— Короче те, к кому я сначала попала, прежде чем здесь оказаться! — отвечаю. — Скажем так: там город, с развитой цивилизацией, а у нас тут деревня совсем без цивилизации.

И добавила про себя: "Чуть ли не каменный век".

"Каменный век"? — переспросили хором Лимиус и Малыш, правда слава богу тоже мысленно.

"Когда ж я привыкну, что в моей голове мысли читают постоянно"! — улыбаюсь я, мысленно обращаясь к ним.

— Ты чего улыбаешься? — Светка прищурилась. — Опять перезваниваетесь!

— Ой, Светик, тебе бы такое счастье, постоянно все твои мысли читают, теперь аж двое, — смеюсь.

— Арыся, — обращаюсь к растерянной девушке. — Ну ка, возьми фруктик, да разломи его.

Та послушно вынимает еще один фруктик и разламывает его. Но сок почему-то красный!

— Они что, разные? — Светка тоже берет и тоже разламывает третий фрукт. У нее он потек малиновым соком. Но пахли все три одинаково. И в сарае стало пахнуть дыней! Настоящей медовой дыней.

— Дыней пахнет, — говорит Светка принюхиваясь.

— Ага, — Отвечаю. — Ты ее в руках держишь.

Светка уставилась на фрукт в своих руках. Арыся тоже принюхивается. А Лимиус насупился.

— Ну, малыш мой, не надо печалиться! Все ж хорошо. Я тебя в обиду никогда, никому не дам, — обнимаю его одной рукой. — Да и Малыш тебя в обиду не даст. Правда Малыш?

Малыш лизнул Лимиуса языком. Вся шерсть сразу встала дыбом мокрыми сосульками у него на голове. И он стал таким смешным, что мы все невольно рассмеялись. Лимиус фыркнул. И обтерся мокрой шерсткой о морду Малыша. Малыш от такой наглости аж пасть открыл. А наш приглушенный смех перешёл в дружный хохот. Малыш схватил Лимиуса за шкварник и вынул из сарая.

— Ой он его… — Арыся дернулась следом.

Но я остановила ее: " Не переживай, они обожают друг друга, а такие игры у них постоянно. Малыш теперь быстрее бегает и Лимиуса иногда в зубах таскает."

— Лучше попробуйте. Фрукт очень вкусный, — говорю и кусаю фрукт.

— Да, вкус дыни, — отзывается, впиваясь зубами в мякоть фрукта Светка.

— Вкусно, — говорит Арыся.

— Покажи ка лучше, где ты их вырастить умудрилась. И вообще — где семена нашла? — спрашиваю я ее.

— А так это, за сараем вон там, — и она ведет нас за сарай. — А семечко оно прилипло к вашему мешку. Я когда его стирать брала в нем и нашла. Высушила и посадила.

За сараем на небольшом холмике рос куст. На куст он правда не очень смахивал, скорее он напоминал побег огурца. На малиновом стебле-лиане много маленьких фиолетовых темных и светлых листиков и еще висело несколько не сорванных темно-коричневых немного сморщенных фруктиков.

— Это что, все из одного семечка? — спрашиваю я.

— Ага, — кивает Арыся. — Я посчитала, во, как пальцев на руке, — она растопырила пальцы показывая нам ладошку. — На кусту и столько же я сорвала.

— Надо б заняться с вами все ж когда-нибудь грамотой, — говорю я. — А то и правда как в каменном веке. Считать и то не умеете.

— А на чтоль нам это грамота-то! — отвечает Арыся. — Главное дом вести, хозяйство обработать, да деток воспитать!

— Мда… — Светка покачала головой. — Попали мы. В цивилизацию.

— Да вот вы-то как раз хорошо попали. Не то, что я! — восклицаю. — Меня чуть не съели, не убили — пока я тут очутилась.

— А вы че приходили-то? — вставила Арыся.

— Ой, блин! Мы ж и забыли! Малыш. Мы ж за ним.

Положив фрукты в корзинку со словами: " Потом всех угостим", побежали на наш огород. Прибежав застали картину: Малыш роет у входа в огород яму, Лимиус бегает вокруг, а мама сидит на бревнышке.

— Ну девочки, вас только за смертью посылать! — смеется мама. — У нас уж пол колодца вырыто.

И правда Малыш из ямы только наполовину был виден. И быстро так туда опускался, выкидывая комья земли из ямы.

— Да хорош экскаватор! — говорю. — Но мам, тебе не кажется, что так он быстрее пруд выкопает, чем колодец.

— Да лишь бы воду нашел, — мама отвечает.

В этот момент Лимиус мявкнул. Мы все уставились на него и медленно проследив за его взглядом уставились на яму, из которой даже хвоста не было видно.

— Малыш! — мы все бросились к яме.

Лимиус первый заглянул в ее и — замер. Я тоже заглядываю и замираю. Светка и мама тоже заглядывают и замирают. Затем мы переглядываемся и дружный хохот летит над нашим огородом. Лимиус фыркает и трясет ушками. А в яме Малыш сидит сложив крылышки за спиной и опускает морду в воду, что доходит ему до груди почти. Опускает и пускает пузыри. Вынимает морду, фыркает и снова опускает в воду и пускаем пузыри.

— Малыш, вылезай. Давай, давай. А то увязнешь, нам тебя потом не вытащить, — говорю отсмеявшись.[BR]Малыш прыгает из нашего будущего колодца на высокий край и соскальзывает обратно, чем снова вызвав взрыв хохота. Он обиженно фыркает плюхнувшись опять в воду. Лимиус пытается нагнуться в яму.

— Куда, — Светка останавливает его. — Тоже ведь свалишься.

— Да Лимиус, — хватаю его за руку. — Лучше не стоит.

Малыш тем временем поднапрягся и выпрыгнул на верх, смешно потряхивая хвостом.

— Да-а мама, не могла раньше про колодец подумать, — говорю качая головой и оглядывая вокруг последствия. — Теперь заново дорожки выкладывать и вообще заново грядки формировать…

— Зато теперь грядок меньше стало! — выдала все еще смеясь Светка.

Мама только развела руками. А Лимиус почему-то ощупывал Малыша. Тот в свою очередь вилял хвостом разметая землю в стороны.

— Э-э. Лимиус, Малыш! — говорю. — Целый он, невредимый! Нечего его ощупывать! И нечего хвостом пыль поднимать!

— Помогли мальчики! Все спасибо, бегите, играйте в поле, — мама улыбнулась. — А у нас еще дела прибавилось. Немного. Да девочки.

— Мальчики так идите — играйте. А девочки — так убирать, — хмыкнула Светка.

— Знаешь, — говорю я. — Лучше я буду в огороде целый день, чем с их козокоровами возиться.

— Ой, не напоминай! — Светка перестала улыбаться. — Я когда их первый раз увидела, думала инфаркт заработаю от испуга.

Надо отдать должное Светкиным словам. Ибо эти животные — смесь козы и коровы, как я их окрестила козокоровы, рогатые, мохнатые, ростом с большую козу, но издают звуки чем-то похожие на мычание наших коров. Я сама когда такую красоту увидела заикаться чуть не стала от испуга. Хотя животные очень ласковые. Именно они дают такое молоко, которое молоком совсем и не пахнет. И чем больше у нее рогов, тем породистей считается животинка. И нам естественно при знакомстве с ними самых породистых показывали. Поэтому и я и Светка стараемся держаться от них подальше. Только моя мама к ним хорошо относиться. Они, говорит, полезные, молоко нам дают. А если еще научиться сметану и сыр делать, то им вообще цены не будет. Жаль зимы нет, а то бы и тулупы бы из них шить научили.

Разравнивать и выкладывать в огороде нам как раз до вечера и хватило. И вечером мы сразу уснули, едва добрели до кроватей.

Наутро во дворе дома Живы было полно народу. Даже сначала и не поняли ничего. Думали чего уж случилось. Хотя, для местных жителей — точно случилось. Это наш колодец, размером правда с небольшой прудик получившийся. Но для них это было событие, еще и какое. Ведь до этого никто и никогда не пытался даже искать воду. Они пользовались источником, что в центре деревни. И даже не задумывались как она тут появилась и откуда. Потому во дворе собралась половина деревни. Вся не влезла просто. Все держали кринки, кадки… Короче все хотели попробовать воду.

— А чего в ней такого особенного-то? — не поняла Светка. — Она ж обычная!

— Да как же! — всплеснула руками Арыся. — Вона че с Малышом стало! А он в ней вчера макался!

— А, кстати, а где Малыш? И Лимиус? — я осмотрелась.

И увидела их на дороге позади толпы.

— А что с Малышом-то? — спросила мама.

— Так он цвет изменил! — Арыся указала в его сторону. — Неуж не видно.

И правда, Малыш как-то ярче вроде казался. Мы поспешили пробраться сквозь толпу к нему.

— Колодец в свободном доступе! Разрешено всем пользоваться, — мама бросила людям спеша к Малышу.

Люди потоптались и потянулись к нашему колодцу. А мы стали разглядывать Малыша. Тот сидел смирно, но все равно вилял хвостом от радости, что ему такое внимание.

"Малыш, какой ты красивый"! — говорю мысленно.

"Ага"! — он мне так же ответил и завилял еще сильнее хвостом.

— Ого! — выдала Светка.

Да, Малыш стал красавцем. Таким рубиновым драконом с оранжевым животиком. Шея, живот и подушечки лап у него ярко-оранжевые. А сам он весь от морды до кончика хвоста стал рубиновым. Наросты по позвоночнику немного темнее чем само туловище. Крылья по краю приобрели оранжевую окантовку. А на морде у него появились какие-то оранжевые полоски. От носа к глазам и выше. Смотрелось будто под рубиновой кожей горят огненные дорожки, создавая какой-то красивый узор.

— А вода наверное тут не причем, — говорит мама обходя дракона вокруг. — Смотрите. У него по позвоночнику, у наростов, тоже проглядывают оранжевые полосочки. Они наверное тоже со временем такие же яркие станут, как на морде. Рисунок от ноздрей до кончика хвоста по всему позвоночнику скорее всего будет тянуться. Просто он растет и окраску приобретает по мере роста.

— А как же вода? — Арыся стояла с кружкой. — Она че…

— Обычная. Питьевая, — отвечаем мы хором со Светкой.

— А он же… — Арыся хлопает глазами. — О же вон… Сразу каким стал…

— А вы чего, тоже хотели окрас сменить, — Светка захихикала. — Красный цвет волос приобрести…

— Не, — Арыся всплеснула руками. — Не… — И она убежала.

— Представляю у всех цвет волос красный стал! — хихикала Светка.

— Цвет… Волос… — я оглядела маму и Светку. Затем дракона.

— А вы не находите ничего странного в его окраске? — спрашиваю я более пристально разглядывая Малыша.

— Нет, а что? У него еще не до конца проявился весь рисунок… — мама вскинула бровь. — Не может быть!

— Что? Что?! — Светка перестала хихикать.

— Смотри, — мы с мамой встали рядом с мордой Малыша и сняли платки. — Цвет волос наших ни чего не напоминает?

— Ну… Малыш тоже малиновый, как вы. И че? — Светка явно не понимала еще.

— А теперь сними платок и приложи кончик своей косы к морде, — говорю.

— Зачем? У меня коса не как у вас, красная — она рыжая теперь, я знаю.

— Ну, а полоски у него на морде какие? И пузо?

— Желтые… — Светка хлопала глазами.

— Сама ты желтая! Рыжие они! Ры-жи-е! Как твои волосы!

— А-а?

— Он окрас приобрел, как цвета наших волос! Два рубина, один рыжий!

— Да, одна треть у него рыжая, две трети — рубиновой окраски, — мама восхищённо смотрела на Малыша.

— Это потому, что мы втроем его реанимировали… — протянула удивленно Светка.

— Скорее всего.

— Фыр… — раздалось рядом.

— Лимиус! Мальчик мой, — подхожу к нему. — Ну ты чего, обиделся что ли? У тебя между прочим очень редкий и очень ценный окрас. Как британские голубые!

— Да, в нашем мире они очень дорогие, — вставила Светка.

— И потом, вы же разной породы. Поэтому у вас у каждого свой неповторимый окрас, вот как у нас со Светкой у каждой свой цвет волос.

— Но любим мы вас обоих одинокого! — это уже мама сказала.

Лимиус замурлыкал, а Малыш вообще заколотил хвостом по дроге поднимая пыль.

— Ну, ну, Малыш, не так сильно, а то мы сейчас все цвет сменим и будем как Лимиус пепельного окраса. От пыли, — погладила его мама.

— Давайте лучше подумаем, где нам коптильню теперь ставить, а то наш колодец очень много изменений в огород внес.