Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

Глава 26 Союз

Поиски крошечных осколков Топаз в бескрайнем океане при закате, когда солнечные лучи еле пробивались под воду, казались обречёнными на провал. И это была правда. После падения в океанскую бездну я смог найти только несколько небольших фрагментов, которые ранее были частью отколотой руки самоцвета, а теперь превратились в простые куски кристалла. Это не должно было вызывать никаких эмоций. Ведь они были просто неогранёнными кусками минерала, которых полно разбросано по всему острову. Но чувство вселенской тоски все ещё не отпускало меня, и даже скорое появление двух адмирабилис не смогло сгладить это состояние.

— Значит, ты то самое костяное бессмертное существо, которое знает что-то о прародителе всех адмирабилис и помогло моей дорогой сестре?

Новый голос раздался со стороны, напоминая мне голос молодого юноши лет семнадцати, но чуть более глубокий и с небольшой примесью надменности. Давно я не слышал мужских голосов. Очень непривычно на слух. Оторвав руки от илистой земли, в которой я искал осколки Топаз, я не спеша встал и обернулся в сторону, откуда донесся голос.

Истинная форма Акулеатуса отличается более гуманоидными чертами и размерами, придающими ему необычную элегантность даже по сравнению с Вентрикосус. Почти всё его тело, исключая голову, украшено чешуйчатой чёрной текстурой, которая изящно облегает его как наряд, сшитый из самого необычного материала. Его ноги, отличающиеся от привычных, заканчиваются двумя изогнутыми костяными отростками, которые служат ему опорой и придают его позе некую изысканность. Из-за плеч изящно выступает множество длинных чёрных усиков, которые не только создают интригующий визуальный эффект, но и, судя по всему, выполняют функцию хватательных органов, добавляя его образу загадочности и необычности. Его светло-серое лицо выражало гримасу некой надменности, в которой тем не менее хорошо проглядывалось небольшое волнение и интерес.

Он стоял всего в нескольких метрах от меня со сложенными на груди руками, ожидая ответа на свой вопрос. Вентрикосус же находилась чуть позади него, держась левой рукой за свое правое плечо, где теперь не было руки. Чёрный пугающий ожог находился на её плече и уцелевшем обрубке. Судя по нахмуренному и отстраненному лицу старейшины, это причиняло ей ужасную боль. Вид Вентрикосус немного отрезвил меня, позволив отбросить мысли о Топаз.

— Магистрей Ребис. Можно просто Ребис, — скромно представился я, наблюдая, как стремительно вокруг темнеет. — А ты, я так понимаю, тот самый Акулеатус?

— Именно, — кивнул он, взглядом давая понять, что хочет услышать ответы на свои вопросы.

— Да, по воле случая мы стали союзниками с Вентрикосус, — подтвердил я, хватаясь за мизинец на левой руке. — Мой старый знакомый по имени Вольфганг Маркос, работавший в далёком прошлом над проектом с кодовым названием «адмирабилис», невольно стал причиной возникновения этого необычного союза и нашего текущего разговора.

— Истоки нашего вида уходят настолько далеко в прошлое, что на этой планете не осталось ничего, что могло бы поведать об этом, — недоверчиво спросил меня Акулеатус, не скрывая своего отношения. — И ты хочешь сказать, что лично знал того… «человека», с которого началась история нашего вида? Это просто невозможно, даже для таких бессмертных существ, как вы. На луне ничего толкового не смогли ответить мне касательно нашего вида и истории, а случайный потомок костей может? С чего нам знать, что это всё не красивая выдумка?

— Акулеатус, — одернула его Вентрикосус, бросив на него неодобрительный взгляд.

Тот недовольно нахмурился.

— Ну уж нет, сестрица, — неожиданно заявил он. — Это не баловство, каким можно пренебречь или относиться легкомысленно. Речь идет об истории нашей расы и ее будущем. Если уж мы и решили поставить крест на дальнейшем обмене с селенитами, обрекая наших родителей и подданных на жалкое существование в лунных кратерах, то должны быть уверены в правильности этого решения.

— Я уже сказала тебе достаточно, — настаивала она.

— Я думаю иначе…

— Мне не нужно доказывать что-либо или просить вас верить мне на слово, — заявил я, прерывая их зарождающийся спор. — Меня спросили, и я ответил, хотя и не обязан был это делать. Я –прародитель своего вида, а не случайный потомок костей, как ты выразился. И будь благодарен своей сестре, что нам удалось заключить перемирие и найти выход из сложившейся ситуации с минимальными потерями для обеих сторон. Если бы речь шла о союзниках селенитов, даже с благородными целями спасения своей расы, я не стал бы церемониться. Так поступил бы и Маркос, если бы его творениям угрожала опасность. Но к сожалению, его с нами больше нет.

Акулеатус внимательно разглядывал меня некоторое время, прежде чем выдохнуть глубоко.

— Ох, вероятно, долгое пребывание на Луне сказывается на моём мышлении, — прошептал он с тихой усмешкой, помассировав виски. — Ладно. Я доверяю своей сестре более чем кому-либо ещё, поэтому не стану сейчас копаться в истине и ставить под сомнение решения нашего старейшины. Это было бы неправильно с моей стороны.

— Акулеатус… — прошептала Вентрикосус, полная признательности, глядя на своего брата.

— Однако я хотел бы получить полный ответ касательно твоих слов о селенитах.

— Что именно тебя интересует?

— Ты сказал, что не стал бы церемониться с теми, кто угрожает твоим сородичам. Каковы твои истинные намерения по отношению к селенитам?

— А ты сам не догадываешься? — удивлённо спросил я.

— Догадаться несложно, если не задумываться особенно, — хмыкнул он, сделав вальяжный шаг в сторону, будто танцуя. — Но речи селенитов необычайно сладки, а доводы убедительны. Мы с сестрой не имеем пути обратно. Нам остается только строить будущее, которого уже не будет у наших родителей и других сородичей, оставленных на Луне. И не хотелось бы в один прекрасный день получить нож в спину от союзника, который уничтожит последний шанс адмирабилис.

— Ты намекаешь на что-то? — спросил я, возмутившись. — Считаешь, что я пойду на сотрудничество с врагом?

— Мы были порабощены ими и содержались как скот неизвестное количество поколений, практически лишенные нашей идентичности и разумности, — заявил Акулеатус, его голос стал громче от нахлынувших эмоций. — Мы чуть не превратились в настоящих животных. Нет таких существ во вселенной, которых я ненавидел бы больше, чем их! Но это не помешало нам заключить с ними этот проклятый договор, который они решили нарушить и обмануть мою сестру по простому капризу. Что помешает тебе заключить такой же договор с ними?

— Не надо сравнивать меня с тобой, — ответил я решительно.

— То есть ты откажешь возможному посланнику селенитов, если он предложит обменять нас на своих сородичей? — ухмыльнулся он каверзно.

И этот вопрос уже не был таким простым для меня.

Внутренний первобытный зверь, чья ярость захлестывает меня время от времени, готов на всё, ради самоцветов, даже если придется взорвать все Луны. Но я осознавал, что нельзя слушаться и следовать этому дикому чувству постоянно. Подобные действия, диктуемые инстинктами, не приведут к ничему хорошему. Ярость пройдет, и останутся только сожаления.

— Независимо от силы печали, вызванной потерей, нельзя забывать, кто в первую очередь несёт ответственность за это, — сказал я тихим и спокойным голосом, стремясь успокоить наше противостояние. — Переговоров с врагом я не веду и не намерен вести. Мне безразличны их мотивы, они должны ответить за свои преступления, и я обязательно найду способ вернуть своих сородичей без сомнительных договоров. Это может занять немало времени, но для бессмертных существ это не является проблемой. Вам же я могу сказать следующее: за миллионы лет, проведённых в мировом океане, по которому разносились мои осколки, я определенно оставил свой след в вашей истории и несу такую же ответственность, как и перед самоцветами. Я не Маркос, не ваш прародитель, но я не могу позволить ни себе, ни кому-либо другому причинить вред вам. Не для этого последние уцелевшие люди, нашедшие убежище под водой, отдали свои жизни.

Эти слова сами собой вырвались из меня, и я был удивлен их воздействием на двух адмирабилис. Акулеатус и Вентрикосус молча застыли, казалось, они были сбиты с толку и смущены. Наблюдая эту картину, я старался понять, какие именно слова их так задели.

— Уже довольно поздний час, меня ждут на берегу и переживают, — сказал я, глядя на тело Топаз, лежащее у моих ног. — И вам тоже стоит собраться с мыслями и осмыслить новую реальность. Столько событий произошло за такой короткий промежуток времени.

Я резким движением отломил себе мизинец и посмотрел на Вентрикосус.

— Люди очень хрупкие существа, — сказал я, вспоминая прошлое. — Они подвержены болезням и, как правило, живут не больше ста лет. Последний человек, с которым я сосуществовал после шестого удара, прожил в пять раз дольше и не испытывал проблем со здоровьем благодаря моей помощи.

Я протянул руку с отколотым пальцем адмирабилис, которые внимательно слушали меня.

— Это мой скромный дар и вклад в союз между нашими видами. На мой взгляд вы самые близкие потомки людей, поэтому эффект должен быть схожим с тем, какой был у моего друга. Камень жизни не только позволит живому существу избавиться от любых недугов и обрести бессмертие, но и поможет вдохнуть жизнь даже в самую мертвую пустошь. Именно такой пустошью сейчас является весь морской мир, но это можно исправить.

— Если это правда, дар слишком щедрый, — осторожно произнесла Вентрикосус, приближаясь ко мне. — У нас просто нет равнозначного ответа.

— Пока что будет достаточно того, что ты пообещала мне совсем недавно, — напомнил я, продолжая держать руку протянутой.

Адмирабилис осторожно взяла осколок и крепко сжала его в ладони.

— Такой теплый, — прошептала она с нежной улыбкой. — Спасибо тебе, Ребис. Мы не подведём твои ожидания и обоснуемся неподалёку от вашего острова. Я постараюсь в ближайшее время воссоздать особое устройство связи адмирабилис, чтобы мы всегда были на связи и могли прийти на помощь в нужный момент.

— Хорошо, — ответил я, чувствуя странное облегчение в груди. — Я в свою очередь займусь документированием и сбором информации о вашем создателе и виде. Многое из прошлого уже ушло в лету, и мне необходимо вспомнить всё, что только возможно.

— Я понимаю, — кивнула адмирабилис, сохраняя приятную улыбку. — Тогда разрешишь нам проводить тебя до земли? Вокруг уже темнеет, и без проводника легко заблудиться в этих местах.

В совершенной тишине, в обнимку мрачной темноты, я сейчас находился на дне бездны, в самом сердце океана. Ночь практически овладела миром вод, и только изредка луч луны пробивается сквозь толщу воды, рисуя серебряные узоры на песчаном дне. Мои глаза на удивление легко приспособились к этой полумрачной реальности, но этого недостаточно, чтобы ориентироваться в этом месте. Вокруг раскинулись редкие поля кораллов, искрящихся всеми цветами радуги. Их полипы медленно колышутся от течения, создавая иллюзию живого, дышащего леса. Горгонии, чьи ветви похожи на когти древних монстров, выступают из темноты как свидетели вечной борьбы жизни в этой безжалостной среде.

Мое тело чувствует давление воды, охватывающей со всех сторон. Странная комбинация лёгкости и тяжести. Но прежде всего, я чувствую потрясающее одиночество. Здесь, в этой чуждой для человека обстановке, я осознаю свою ничтожность перед величием природы. Это пугает и одновременно завораживает. Это чувство страха и восхищения, смешанное с удивлением перед неизведанным, заставляет меня чувствовать себя живым как никогда прежде. Но это неудивительно, учитывая столько времени я провёл в водах мирового океана, прежде чем оказаться на суше.

— Не откажусь, — тихо ответил я, но тут меня прервал шаг, раздавшийся сторону.

Акулеатус приблизился, держа в одном из своих длинных усиков несколько отломанных шипов с его раковины.

— Раз уж наш союз скрепляется дарами, я не могу оставить всё как есть, — сказал он, кладя шипы рядом с телом Топаз. — Селениты высоко ценили материал, из которого состоит моя раковина. Думаю, вашему народу тоже будет интересно изучить его. Он очень лёгок и крайне прочен. Из него может выйти прекрасное оружие против нашего общего врага или он может заменить утерянные части ваших тел.

Судя по удивлённому выражению лица Вентрикосус, это был самый настоящий жест доброй воли со стороны её брата.

— Спасибо, — кивнул я. — Тогда, пожалуй, на этом можно завершить первые переговоры между нашими видами. В следующий раз встретимся и обсудим селенитов, историю и другие важные вопросы. Договорились?

Никто не возразил против такого плана.