Хозяин тумана

Глава одиннадцатая Возвращение

Когда-то давным-давно, еще до ядерной катастрофы, погубившей цивилизацию, на месте гигантского Пайлуда кипела жизнь. Здесь располагались многочисленные североамериканские города.

Теперь трудно было даже предположить, что когда-то в древности, несколько тысяч лет назад, на месте зловонных, однообразных, унылых разливов грязи разбегались в разные стороны широкие полосы скоростных автострад, по которым стремительно проносились в разных направлениях обтекаемые кабины мощных автомобилей. Глядя на бесконечные черные топи, невозможно было себе представить, что когда-то здесь вздымались гигантские небоскребы, а между этими огромными рукотворными скалами юрко сновали серебристые тела скоростных геликоптеров, воздушных катамаранов и других всевозможных летательных аппаратов.

Когда-то здесь кипела жизнь, свидетельствующая о развитии человеческой цивилизации. Стеклянные прямоугольные утесы многоэтажных зданий сверкали яркими огнями освещенных окон, огромные жидкокристаллические экраны, порой занимавшие все пространство стен от тротуара до крыши, ежесекундно разражались фейерверками рекламных роликов.

Невозможно было поверить, что некогда небоскребы вздымались к туманному небу. Они упирались крышами в холодную дымку, в плотную оболочку едких промышленных испарений, окружающую шумные американские и канадские мегаполисы, и казались их обитателям символами вечности.

Только оказалось, что человечество ошибалось и сильно переоценивало себя. После атомных бомбардировок руины многих древних городов, так поражавших современников своим великолепием, превратились в отравленную труху, в песчаную пыль, в радиоактивные воздушные потоки.

Хотя некоторые из них все же частично уцелели после всех катаклизмов…

В одном из таких городов, носившем название Наккут, восьмигранном небоскребе, чудом уцелевшем после Смерти, в семье уважаемого Вингмохавишну, правителя Южной Канды, родился второй сын.

Шел шесть тысяч четыреста шестьдесят первый год от Рождества Распятого Спасителя. Кандианцы надеялись, что все самое страшное уже осталось за их спинами, что всего самое ужасное превратилось в пепел прошлого, который без остатка развеял неумолимый ветер времени.

Законного наследника, старшего брата младенца, звали Джеллар, и именно он должен был со временем унаследовать титул правителя.

Родители нарекли новорожденного именем Таррейтал. В детстве мама звала из просторной опочивальни своего любимца, маленького сыночка: «Тар-рре! Тар-рре!» с ласковой нежностью раскатывая рокочущую «р-р»…

Но потом случилось ужасное. Законный наследник Джеллар трагически погиб, и Таррейтал остался единственным сыном своих сановных родителей. Мальчик вырос, и в юности подданные с подобострастным почтением стали величать его не иначе, чем «светлейший принц Таррейтал»…

Он должен был со временем принять власть из рук своего отца. Но судьба распорядилась иначе. Трагические события сломали его жизнь, и с тех пор все круто переменилось.

Великое наводнение безнадежно исковеркало его жизнь. Почти все подданные его погибли, и некогда обширные владения его исчезли без следа. На месте плодородных полей разлились серые воды…

Потом постепенно воды Внутреннего моря отступили обратно, вернувшись в свои прежние пределы. Но с почвой произошли необратимые изменения.

Небоскреб, служивший некогда, долгие годы, надежным оплотом многих поколений семьи Вингмохавишну, после катастрофического наводнения начал безнадежно оседать в землю и уходить в болотистую почву. Над Наккутом, городом-призраком, ушедшим в чрево планеты, нависла толща черной грязи. С тех пор никто уже не мог бы с уверенностью сказать, что смрадные болота не вечно заполняли безграничные пустоши. Трудно было даже догадаться, что в этих местах когда-то высились разливающие яркие огни многоэтажные башни из стекла и бетона, вдоль которых вверх и вниз сновали кабины скоростных лифтов.

Главное здание Наккута, — Небоскреб восьмигранной формы, служил когда-то, еще до Смерти, центральным офисом могущественной транснациональной финансовой корпорации, символом ее незыблемой мощи.

Многоэтажный дом был в свое время сооружен настолько качественно, что уцелел во время ядерной войны.

Он продержался несколько десятков сотен лет даже после Смерти. Только потом, через много веков, после Великого наводнения, фундамент здания исчерпал до конца ресурсы своей надежности и колоссальное сооружение стало стремительно уходить под землю.

Почва стала заболачиваться. Уцелевшая постройка начала скрываться, пока не оказалась полностью под холмом, возвышающимся среди зловещих топей.

Этот своеобразный конус, окруженный бесконечно унылым серым мхом и стелющимся кустарником, и облюбовал для себя человек, некогда нареченный Таррейталом.

Он не выдержал всех испытаний, выпавших на его долю. Он не погиб, — но сломался, окончательно погубил свою душу и поплыл по волнам, несущим его в туманную неизвестность, и потерял себя…

Человек, некогда рожденный принцем, утратил свой человеческий облик. Он не имел теперь даже человеческого имени, и стал известен для всех как Хозяин Тумана, или Обитающий-в-Тумане.

…Прошло немало времени, прежде чем обыкновенный мальчик по имени Тарре Вингмохавишну потерял все свои имена, стал Обитающим-в-Тумане и превратился в могущественного повелителя Пайлуда.

Когда-то и он родился в нормальной, человеческой семье.

Давно, еще в своей прошлой жизни, Таррейтал провел в восьмигранном Небоскребе свое детство и юность. Здесь находилась его опочивальня, учебные комнаты, зал для игр, обсерватория и зверинец, в котором содержалось множество самых редких и необычных животных.

С этим многоэтажным домом у него была связана почти вся жизнь от рождения до юности. Он жил здесь до восемнадцати лет, до того момента, пока воды Внутреннего моря не захлестнули все пределы, и полчища оголтелых лемутов не ринулись на штурм здания.

Поэтому не удивительно, что потом, изменив свою жизнь, он вернулся в родные края, превратившиеся в болото. Именно здесь он устроил свое ужасное логово.

Он стал безжалостным монстром. Он превратился в жуткого вампира, в ночного убийцу.

Попавших сюда, ни в чем неповинных и несчастных людей Обитающий-в-Тумане убивал не сразу. Сначала он парализовал их волю, причем делал это так, что люди находились в полном сознании.

Они все видели и слышали, задыхались от смрада и зловония, дрожали от страха и холода, но не могли двинуть даже пальцем.

Особенно тяжкая участь выпадала на долю молодых, прекрасных и невинных девушек. Обитающий-в-Тумане мучил их особенно долго, терпеливо и сладострастно…

Тело попавшей в заточение не подчинялось ей. Каждой невольнице оставалось сил только на то, чтобы лишь беспомощно ворочать глазами при приближении своего мучителя.

Привыкший ко вкусу свежей человеческой плоти, Обитающий-в-Тумане выпивал жизнь своих жертв медленно, в течении многих дней. Он упивался их красотой и их ужасом, он стирал женскую красоту с тела, как краску с холста, и сосал кровь, но только теплую кровь. Никогда его не привлекали мертвецы, так что Обитающий-в-Тумане умел продлевать жизнь своим жертвам.

Наслаждаясь своей добычей нарочито медленно, он специально оттягивал момент смерти до тех пор, пока тело красавицы не превращалось в нечто подобное мумии, обтянутой лишь бледной оболочкой иссохшей кожи. Здоровая, пышущая жизнью полногрудая молодица уже через несколько десятков дней превращалась в сухой скелет, недвижный, но все еще живой и только беспомощно моргающий раскрытыми от бесконечного ужаса глазами.

Только тогда Обитающий-в-Тумане рассекал ребра жертвы и вытаскивал слабое, измученное, но все еще теплое и пульсирующее сердце.

Длинные коридоры, расходящиеся под потолком подземного небоскреба в разные стороны, каждое мгновение были наполнены слабыми мучительными стонами. Застывшие в полной неподвижности люди, обреченные на такие ужасные пытки, не получали освобождения даже после смерти.

В подземной темнице призраки окружали его повсюду.

Убитых становилось все больше и больше: он выходил из своего убежища, заставал мир каждый раз все более изменившимся, и каждый раз положение его жертв становилось все более и более мучительным.

Все убитые им не обретали покоя. Они жалобно завывали и плыли по длинным коридорам, по лабиринтам подземного логова, как по тоннелям. Влажное дыхание подземных сквозняков окутывало их, и словно сверхъестественный ветер играл их бесплотными телами.

Обитающий-в-Тумане завладевал их душами. Когда очередной череп занимал свое место на огромной пирамиде у входа в логово, его прежний владелец вечно продолжал мучиться и не мог вырваться из своей темницы.

Здесь располагалось царство Обитающего-в-Тумане. Здесь, под землей жила своей жизнью его невидимая, но ужасная империя.

Чтобы выбрать себе новую жертву, Повелитель болот покидал свое огромное зловонное логово, глубоко уходившее во влажное чрево земли. Только с заходом солнца он выходил на поиск своих жертв, чтобы поработить их разум, завладеть рассудком и высосать теплую кровь.

Выбор всегда падал только на мыслящие формы жизни, на обладателей развитого сознания. Хозяин зловонных топей паразитировал на своей добыче, он постепенно всасывал живую плоть и полностью поглощал мозг.

Только так мог существовать Обитающий-в-Тумане. Только так в течение грядущих веков он мог бы обеспечить свое существование.

Тот, кто некогда был наречен при рождении Таррейталом Вингмохавишну, бродил среди топей и трясин, выслеживая своих новых жертв. Он приближался к границам гигантского болота и безошибочно вычислял свою добычу.

Людей можно было найти везде. Даже на бескрайнем болоте, даже в самых удаленных, укромных уголках встречались люди. Они могли прятаться по своим укромным норам, как сурки, могли наглухо закрываться в своих хижинах или выставлять ночных дозорных.

Все оказывалось тщетно…

Никто не чувствовал себя в безопасности, ни в плотно закрытом доме, ни в шатре, ни под толстыми сводами укромной лесной пещеры, если рядом появлялся Обитающий-в-Тумане. В любой момент его парализующие лучи могли полоснуть по незащищенному человеческому сознанию, и тогда всех ожидал ужасный конец.

Охотники и рыболовы из окрестных мест, искатели древних сокровищ и заблудившиеся путешественники, торговые караваны, сбившиеся с пути и морские разбойники, уходящие от погони вглубь континента, — все они в любой момент могли стать жертвами Обитающего-в-Тумане.

Повелитель болот обходил свои владения. Он хлестал лучами враждебной воли по внешне необитаемым краям, целясь в прячущихся людей и стараясь уловить всплеск ответной реакции. Он стегал ментальными бичами по селениям, расположенным вдоль границ зловонной пустоши и жаждал одного: обнаружить местоположение укрытий.

Никому из людей, укрытых пеленой мрака, нельзя было даже дрогнуть от страха. Достаточно было самому маленькому несмышленому ребенку вскрикнуть от ужаса где-нибудь в убогой хижине и невольно затрепетать, послав тем самым импульсный рикошет Обитающему в Тумане, как земная жизнь его близких заканчивалась.

Никто, кроме повелителя болот, не знал, что происходило с этими несчастными потом, после роковой встречи. Никто даже не мог себе представить, в какой вечный ад они попадали и какой была их дальнейшая судьба.

Только Обитающий-в-Тумане мог бы открыть, что их ожидало не только духовное порабощение, но и длительные физические страдания.

Когда-то, много лет назад, и он был обыкновенным человеком и носил имя Вингмохавишну. Он жил, как многие другие, но на его долю выпало слишком много испытаний, сломивших его. Рожденный принцем, он возжаждал обрести утраченную безграничную власть над людьми и получил ее, но дорогой, слишком дорогой ценой…

Таррейтал снова достиг потерянной власти, но за это должен был отказаться от самого себя, и был заключен в темницу собственного сознания. Время обратилось для него в мнимую величину, в некое подобие серого шара, словно вращавшегося на одном месте и все же не сдвигавшегося ни на волос.

Память Обитающего-в-Тумане уже не напоминала ему, что некогда и он был человеком, что в те давние времена жил, думал и чувствовал, как и все остальные. Никто не сказал бы теперь, глядя на зловещую фигуру повелителя болот, что когда-то и на его открытом лице отражались радость и грусть, что и его сознание наполнялось тревогами и надеждами.

Вингмохавишну и сам уже не помнил, что за свою долгую человеческую жизнь успел несколько раз полностью поменять почти все. Не однажды он менял свою внешность, свою веру и своих друзей, пока окончательно не поломал свою жизнь и не стал Хозяином Тумана. С тех пор зимой и летом бывший принц выплывал на поиски своих жертв, подчиняя их волю и навеки завладевая их рассудками.

Даже слабый, неясный свет луны и мерцание звезд, пробивавшееся сквозь плотный полог туманов, уже многие столетия раздражал его. Когда-то он прекрасно разбирался в звездных письменных и мог проводить долгие часы в своей личной обсерватории, без труда ориентируясь в сложной галактической партитуре.

Все это осталось в прошлом. На протяжении долгих лет он не мог ничего разобрать, кроме теплокровной добычи, и небесная вязь сливалась перед его невидящим взором в один мутные поток.

Очертания, форма и цвет неодушевленных предметов не имели для него никакого значения. Он ощущал только ментальные излучения, только внутренний ритм окружающей природы. Бросая беглый взгляд на кустарник или болотный кипарис, сразу представлял себе его внутреннюю жизнь, протекающую от самых корневых отростков, уходящих глубоко в землю, до листьев обдуваемой ветрами верхушки.

На бескрайних просторах Пайлуда не было ни одного дерева или куста, которое он не исследовал бы своими импульсами. Своеобразие и неповторимость внутренних ритмов каждого растения прочно сохранялось в его чудовищной памяти, и он держал их в своем распоряжении так отчетливо, словно это были слова человеческого языка.

Растительная жизнь была понятна ему, хотя и не очень интересовала. Единственное, что его по-настоящему возбуждало, что он прекрасно различал на огромных расстояниях — своеобразное телепатическое тепло, излучаемое сознанием каждого живого существа. Причем чем сложнее оказывался разум будущей жертвы, тем сильнее исходили от него импульсы, и тем очевиднее чувствовал их Обитающий-в-Тумане.

Стоило повелителю Пайлуда только покинуть свое логово, расположенное в недрах небольшого холма, сплошь усеянного побелевшими человеческими костями, и почувствовать близость людей, как его узкие ноздри, покрытые слоем плесени, начинали взволнованно раздуваться.

От внезапного волнения он порой даже не мог сразу установить, откуда исходил сильнейший телепатический импульс. Хотя тут же ловил его и больше уже не упускал.

Над болотом стояло полное безветрие. Деревья стояли недвижимы. Ни одно движение плотного воздуха не шевелило набрякшие влажные листья.

Для Обитающего-в-Тумане это ничего не значило, он прекрасно почувствовал все и так. Словно от порыва ветерка, скользящего над зеркальной гладью протоки и несущего с собой далекие ароматы, он уловил сильные ментальные сигналы, исходящие с края темной глубокой лагуны, лежащей неподалеку.

Такой лакомой добычи в его краях не встречалось уже давно! Обитающий-в-Тумане понял это сразу и уже через мгновение направил свой черный баркас к протоке. Именно там вскоре его ожидало пиршество.

Судно миновало крутой изгиб, вырулило из-за поворота и его глазам предстал лагерь, разбитый на берегу небольшой речушки.

Несколько шатров, погруженных во тьму ночи, не могли скрыть от него тела спящих людей. Пара десятков спящих мужчин не представляла для него особенного интереса. Их волю можно было быстро сломить, и уже через мгновение охотники послушно побрели бы к баркасу.

Но тупые мужчины не особенно интересовали его. Только молодые девушки обещали стать достойной добычей. Обитающий-в-Тумане уже чувствовал, какое пиршество его ждет, какую сладостную оргию он закатит, когда уведет красоток в свое логово…