Хозяйка дома у озера (СИ)

Глава 23

Этот перстень я бы не спутала ни с каким другим.

Его носил палач и, как по мне, он был таким же ужасным, как и его хозяин…

Подо мной словно бы разверзлась земля, и меня потащило куда-то вниз… Если бы палач не обнял меня свободной рукой, то я точно бы оказалась на полу.

Его ладонь все еще накрывала мою, поэтому он чувствовал, как дрожали сейчас мои пальцы. Но это не мешало мне сжимать ими деньги, которые по сути были уже моими.

— Верните кортессе браслет, — до безумия спокойным тоном обращается Таддеус к ювелиру. Но в его голосе слышится нечто такое, отчего лавочник безропотно вытаскивает из кармана браслет и кладет его на прилавок.

Так что одной только фразой Таддеус отменяет эту сделку, мне остается только вернуть деньги. Но я не могу этого сделать! Не то, чтобы я против этого, просто меня не слушаются пальцы! Они сжимают купюры так, словно от них все еще зависит мое будущее.

Но и эту проблему палач разрешает в мгновение ока. Он начинает просто сдавливать мне запястье, и мои пальцы сами по себе разжимаются.

Ювелир тут же хватает деньги, затем извиняется и скрывается за дверью. Попросту сбегает, радуясь, что еще легко отделался от странного посетителя в маске.

Палач берет меня за руку и ведет к выходу.

Я иду за ним покорно словно овца на закланье. Наверное, поэтому я вдруг понимаю, что мне уже нечего терять, кроме своей гордости.

— Отпусти мою руку! Я твоя жена, а не рабыня! Да и то, ненастоящая.

Палач резко останавливается, и его властный грохочущий голос заставляет меня содрогнуться от ужаса:

— Молчи, Даниэла, молчи!

Больше я не хочу испытывать судьбу, поэтому иду рядом с ним тихо как мышка. А что мне еще остается делать?..

Вот уже час как мы едим с ним в дилижансе, который везет меня обратно домой. Я смотрю невидящими глазами в окно, и меня снова мутит. Но это, скорее, от волнения, потому что у этого дилижанса мягкий ход. И здесь не так душно, ведь в дилижансе всего два пассажира. Но, несмотря на это мы с Таддеусом сидим напротив друг друга, и это в тысячу раз невыносимее, чем ехать в переполненном экипаже.

Я бесконечно долго смотрю в окно, потому что не осмеливаюсь встретиться с палачом взглядом.

Знаю, он смотрит на меня сейчас с осуждением и злостью. Для этого даже не нужно быть ведьмой. Я это чувствую кожей, отчего моя бедная щека уже горит огнем.

Конечно, палач понятия не имеет, почему я так поступила. Сначала моя неудачная вылазка на ярмарку, теперь еще и это… Наверняка я кажусь ему сейчас неблагодарной тварью, ведь он в последнее время делал все, чтобы сделать мое пребывание в его доме приятным.

Но когда за окном появляются знакомые мне виды, я вдруг с предельной ясностью понимаю, что дальше молчать нельзя.

— Таддеус, отпусти меня. Мы приносим друг другу лишь несчастья. — Как ни странно, мой голос даже не дрожит, словно я уже устала его бояться. — Не спорю, я была невыносима. Но и вы с моим отцом поступили неправильно! Нельзя вот так взять и вычеркнуть дочь из своей жизни!

— Но он это сделал, — глухо замечает палач, будто не слышал мою просьбу. — К тому же, он вычеркнул тебя не только из своей жизни, но и из сердца.

— Отец всегда был злопамятным. Наверное, все короли такие, но рано или поздно он меня все равно простит, я это знаю. Тем более, меня он всегда любил больше, чем Дегарра… Потому что мой братец уже сейчас ждет не дождется, когда ему достанется трон. Папа же не дурак, уж он-то как никто другой знает своего сына. Получается, у отца никого нет кроме меня.

— Уже есть…

— Что ты этим хочешь сказать? — пораженно выдыхаю я, отказываясь в это верить. Потому что возвращение в Великую Грейсстанию было моим запасным вариантом.

Я часто перебирала в памяти воспоминания Даниэлы об её отце и понимала, что Вергелиам II хоть и слыл мудрым королем, но до хорошего отца он явно не дотягивал. Власть и его королевство всегда стояли у него на первом месте. А потакал он капризам своей дочери только по одной причине — Даниэла напоминала ему его покойную жену, которую он, судя по всему, очень любил. А инфанта этим бессовестно пользовалась. Крутила принцами и королями, которые приезжали к ней свататься, как хотела.

— Едва мы с тобой покинули Великую Грейсстанию, как твой отец женился на вдовушке, которая моложе его в два раза…

— На Розалинд?!

— Да, так теперь зовут вашу новую королеву.

На какое время я впала в ступор.

Эта Розалинд уже несколько лет вертелась при дворе. Об её желаниях было несложно догадаться, потому что она всегда бросала на отца пламенные взгляды. Но Даниэла почему-то думала, что эта предприимчивая особа совершенно не волновала короля. Значит, инфанта сильно ошибалась, и эта Розалинд едва сняла траур, как тут же принялась охаживать короля…

— А как к этому отнесся мой брат?!

— Понятия не имею. Но если исходить из того, что твой отец сразу же после своей свадьбы отослал его послом в какое-то забытое богом королевство…

— Это абсолютно ничего не меняет. — Я собираюсь с духом и продолжаю: — Таддеус, нас обоих заставили это сделать. Тебя — твой король, чтобы отомстить мне, а меня мой отец, чтобы от меня избавиться. Видимо, я очень мешала его будущей жене! Но мы с тобой взрослые люди, поэтому нам не стоит мучить друг друга…

Я настолько сошла с ума, что даже осмеливаюсь поднять на него глаза. А до этого момента я смотрела куда-то вдаль, иначе у меня не получилось бы вымолвить ни словечка.

Ох, лучше бы я этого не делала!

Потому что стоило только нашим взглядам встретиться, как меня словно бы кто ударил под дых. Воздух тут же застрял у меня в горле, и я невольно вся сжалась.

— Даниэла, а кто тебе сказал, что меня заставили взять тебя в жены?! Да, спорить не стану, мне это предложили. Но чтобы заставлять… Я по-твоему КТО?!

Он замолчал, а у меня в ушах все еще звучал его оглушительный, но в то же время какой-то надломленный голос. От его бархатного обволакивающего тембра не осталось и следа. Но он и раньше на меня злился, но чтобы до такой степени…

— Ты же ничего не знаешь!

— А что я должен знать, Даниэла?

— Например, если б ты знал, что я ношу под сердцем ребенка, ты бы все равно на мне женился? — сказала я и вжалась в спинку сидения.

Я сама не поверила, что сказала это вслух…

— Если б ребенок был мой, то бесспорно бы женился.

— Бог мой, Таддеус! Как такое возможно, если я впервые тебя увидела у алтаря?! Конечно же ребенок от этого ничтожества Фрейга Белларди! Но для меня это ничего не меняет. — Я с вызовом смотрю Чудовищу в глаза. — Мой малыш обязательно появится на свет, хочешь ты этого или нет!..

В ответ тишина.

Я с ужасом наблюдаю за тем, как темнеют его глаза. Потом не выдерживаю и отвожу взгляд…

— Все равно бы взял, — глухо произносит палач.

— Что взял?!

— Тебя замуж. Для меня это тоже ничего не меняет. Ты моя жена, Даниэла, и ей останешься.

— Таддеус, ты меня не понял…

— Я по-твоему дурак?! — Длинные пальцы палача начинают отбивать на подлокотнике кресла четкий ритм. — Мне только интересно, когда ты об этом узнала и почему захотела сбежать?..

В конце концов палач принял все мои объяснения.

Иногда он задавал уточняющие вопросы, и я ему отвечала, почти не кривя душой. У меня не получилось убедить его лишь в том, что я сама открыла сейф, и в том, что те покрывала я вязала сама без чьей-либо помощи.

— Сумеешь еще раз открыть мой сейф? — заявляет вдруг мне палач, едва мы с ним оказываемся дома.

— Попытаюсь, но вряд ли у меня получится. Говорю же, мне просто повезло.

— Допустим… — с сомнением в голосе произносит палач. — А как насчет вязания? Думаешь, я поверю в то, что ты на такое способна? Прежняя Даниэла могла лишь хорошо держаться в седле и танцевать, все остальное за нее делали слуги.

Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось похвастаться перед ним своим умением. Что я и сделала, начав вязать при нем новое покрывало, схема которого мне особенно нравилась…

Вскоре у нас это стало традицией.

Вечерами я сидела в кресле и вязала, а палач устраивался от меня неподалеку и словно загипнотизированный смотрел на мои руки. Причем, ему это не надоедало! Мне, честно говоря, тоже. Я даже ждала этого момента, ведь мне так нравились его рассказы о далеких королевствах.

В один из таких вечеров мое Чудовище мне вдруг заявил такое, отчего у меня потемнело в глазах.

— Даниэла, мы с тобой приглашены ко двору. Как ты понимаешь, я не могу отказать своему королю…

— О нет, только не это! Я не хочу встречаться с твоим распрекрасным Волкодавом!

— Это почему же?

— Мне перед ним стыдно, неужели непонятно? А вдруг он поступит со мной также, как и я с ним когда-то?!

Я не хотела скрывать от палача правду. У меня и без того имелось от него много тайн.

— Не волнуйся, Даниэла. Возможно, он уже и забыл о твоем существовании. Тем более, что это будет торжество по случаю его помолвки.

Мое сердце пропустило несколько ударов, а на глаза почему-то навернулись слезы…