Хозяйки Долины-между-Мирами [СИ]

Глава первая

Для самых любопытных можно было бы дать точный адрес одного из входов в Долину-между-Мирами. Это нетрудно. Садишься в скорый поезд, отходящий вечером с московского Ярославского вокзала, и приезжаешь рано утром в городок…

Но ведь всякие бывают читатели. Некоторые до сих пор шлют письма Шерлоку Холмсу на Бейкер-Стрит. И вдруг кто-нибудь, такой же доверчивый, сядет в скорый поезд, доедет до маленького городка, пересядет в старенький дребезжащий автобус и выйдет из него через часик пути в безлюдной местности среди непроходимых еловых лесов. Походит-походит по полям и опушкам, а вход в Долину ему не откроется. Он же не всякому открывается. Следующий автобус пройдет здесь через два-три дня. И мобильная связь в этом медвежьем углу отсутствует. И что делать? А главное, кто виноват? Кто? Конечно же автор, так неосторожно и безответственно давший точный адрес входа в Долину.

Поэтому лучше так.

Чтобы попасть в Долину-между-Мирами можно доехать на скором поезде до маленького городка N, на автовокзале пересесть на автобус, проходящий через деревню N-ское, выйти на остановке и пойти вперед по песчаной тропинке, отходящей направо по ходу автобуса от разбитого лесовозами пустынного шоссе. Время от времени в стороны от этой тропинки будут уходить будто бы следы трактора. Но любой наблюдательный человек заметит, что они начинаются ниоткуда и внезапно заканчиваются. И даже, если тракторист был пьян, и трактор перевернулся, резко оборвав след, то этакая махина должна бы и лежать рядом в канаве. Но нет в канаве следов никакой махины. Такое впечатление, что трактор внезапно взлетел в воздух. Только вот никто никогда даже возле заброшенной деревни N-ское, где доживают свой горький век три старухи-алкоголички, не видел летающих тракторов.

Именно по гусеничному следу такого «летающего» трактора «Беларусь» шла поздней осенью девушка лет шестнадцати, шла, куда глаза глядят, ни о чем уже не в силах думать. Девушка в джинсах, в пестрой куртке, в зеленой шапке с помпончиком, с кожаным рюкзачком, тоненькая и хрупкая. Из-под зеленой шапочки выбивались темные вьющиеся волосы; длинные ресницы обрамляли большие зелено-карие глаза. Она выглядела бы красивой со своим высоким лбом, прямым носом, соразмерным, красивым ртом, если бы не ее дерганые, судорожные движения. То дергалось плечо, то она вся вздрагивала, то нервный тик перекашивал тонкие черты лица молоденькой девушки. Причем у нее самой это не вызывало никаких неприятных чувств. Девушка давно привыкла к собственным судорожным движениям.

Она вообще ко многому в своей жизни притерпелась, но накануне вечером что-то важное в ее душе надорвалось. Она прибежала к своему парню просто за утешением, за каким-то душевным теплом, ей больше не к кому было идти. И почему было надо сразу заваливать ее в постель? Почему ничего кроме этой самой постели в их отношениях нет? И ладно бы ей это все так безумно нравилось. Нет же, просто чтобы быть как все. И когда он заснул после всего в своей постели, она оделась и ушла, куда глаза глядят. Идти по-прежнему было не к кому. Вокруг плескался огнями фонарей темный вечер, и она вдруг решила, что будет неплохо провести наступающую ночь в каком-нибудь поезде дальнего следования. Там хоть поспать можно. И заодно вообразить, что она взяла билет в новую жизнь.

Станция приглянулась смешным названием, и девушка взяла билет до городка N. А там нужно было как-то провести день, никаких достопримечательностей, кроме пяти банков, в маленьком городке не было. Поэтому она села в первый попавшийся автобус и вышла из него, когда ей надоело ехать, подпрыгивая на ухабах разбитого шоссе; вышла, подчиняясь внутреннему голосу, среди глухих темных ельников, березняков с опавшей листвой и зарастающими березками полей с бурой, пожухлой травой. И теперь она шла, эта странная одинокая девушка-подросток, по гусеничному следу под серым неприветливым осенним небом, не обращая внимания на мелкий дождик. Она дошла до того места, где следы трактора внезапно обрывались, и сделала шаг вперед. Если бы кто-нибудь ее видел, он бы подумал, что путница просто исчезла в сумраке осеннего дня. Но перед ней самой внезапно блеснул яркий свет летнего солнца, над головой просиял глубокой синевой высокий небосвод, а внизу, в основании того холма, на склоне которого она оказалась, сверкала яркими куполами и тонкими шпилями Долина-между-Мирами.

Путница замерла на несколько мгновений, точно узнавая что-то родное, но забытое, точно просыпаясь от затянувшегося сна. Расстегнула и сняла куртку, стащила шапку, оставшись в джинсах и зеленой водолазке с изображением котика. Волосы рассыпались по плечам, каштановые вьющиеся волосы со множеством золотистых прядей. Она собрала их в хвост на затылке; никуда спешить не хотелось, хотелось продлить мгновение внезапно сбывшегося чуда. Путница немного постояла в раздумьях, глядя вниз, потом расстелила куртку на большом камне, села и достала из рюкзачка купленные на вокзале пирожки и бутылочку с водой. Самое время было сделать паузу и поесть.

Внизу величаво несла свои воды широкая река, на одном ее берегу был глухой лес, в котором сверху проглядывались редкие крыши домов. А на другом берегу, в петле неизвестной реки привольно раскинулся город без всяких городских стен. Сразу привлекал внимание темно-синий почти плоский купол огромного здания, рядом стремились ввысь готические шпили каменного замка, окруженного каменными домиками причудливой архитектуры, утопающими в зелени садиков. Девушка, неспешно поедая пирожки, разглядывала долину внизу, закрытую с трех сторон уходящими в небо зелеными склонами гор. С четвертой стороны, там, куда, сделав плавную петлю вокруг города, несла свои воды неизвестная река, ничего кроме зелени лесов видно не было.

Путешественница поела, встала, упаковала куртку в рюкзак, решившись спуститься во вроде бы незнакомую, таинственно возникшую, но будящую в ее памяти смутные образы, долину.

— Алейсия!

Девушка оторвала взгляд от завязок рюкзака и обернулась на звенящий от сильного потрясения голос. Перед ней внезапно возникла красивая женщина, невероятно похожая на нее саму, только постарше, уверенная в себе и одетая как на картинах Рафаэля. Двуцветные, каштановые с золотыми прядями волосы были перевиты вышитыми золотом лентами и убраны в причудливую прическу.

— Наконец-то ты пришла, — незнакомка с болью в глазах отметила судорожные движения юной девушки, из-за которых та не могла стоять неподвижно.

— Кто вы?

— Я мать твоей матери, твоя бабушка.

Еще одна судорога исказила черты лица молоденькой девушки. Она вспомнила эту женщину. И отрешенное спокойствие внезапно ее покинуло, оставив жгучую душевную боль.

— А где же вы были раньше? — стараясь удержать слезы, сглотнув, с трудом спросила она. — Почему никогда не навестили? Почему я даже не знала о вас? Вы меня бросили? Бросили одну в том мире?

Женщина замедлила с ответом. И этих мгновений промедления хватило, чтобы ее внучка, не справившись со жгучей обидой, добавила. — Не хочу вас видеть!

И сделала шаг назад.

И тут же оказалась в московском дворике под слабо моросящим осенним дождем, унося в памяти сказанные ей вслед слова: «Я не могла. Я ведь Хозяйка Долины».

Путница быстро развязала завязки рюкзака, накинула поверх уже влажной водолазки теплую куртку. Мир вокруг был погружен в сумрачный дождливый полумрак. Несмотря на то, что был еще не вечер, в многоэтажках вокруг уже светились электрическим светом окна.

— Алеся, наконец-то я тебя нашел. Где ты вообще была? Ночью-то этой?

— Привет, — ответила она своему парню внешне спокойно. Из-за мелких капель дождя слезы на щеках не были заметны. — Слышь, я тебе потом расскажу. Пойду домой, я устала.

Он протянул к ней руки, но Алеся, увернувшись, быстро пошла к своему подъезду.

— Любимая, не покидай меня, — грустно сказал парень, держась рядом с ней. — Я не смогу жить без тебя.

Она промолчала, набирая код для входа в подъезд.

— Потом созвонимся, ладно? — девушка захлопнула за собой дверь в подъезд и прислонилась к ней спиной. В квартиру подниматься не хотелось, было очень плохо. Эта фраза «я не могу жить без тебя» сразу напомнила ей любимую Владову присказку: «Я не могу жить без тебя, — сказала аскарида, вынужденно оставляя Вовочку после приема декариса». Влад вообще обожал такие циничные присказки, над которыми хихикали все студенты их медицинского колледжа.

Только вспомнив о том, что сможет от всех отгородиться в своей отдельной комнате, Алеся заставила себя подняться на лифте на свой этаж.

Отца, естественно, дома не было, несмотря на общероссийский выходной. Мама встретила ее в прихожей, как всегда прижимая к груди концы сползающей с плеч шали.

— Тебя твой парень обыскался, — тихим, фальшиво-ласковым голосом сказала она. — Повезло тебе с ним.

Алесю передернуло от фальши, но она никогда бы не решилась признаться вслух в том, как остро она ее чувствует.

— Сказал мне только что, что жить без меня не может, — ответила она, снимая кроссовки.

— Повезло. Он не то, что твой отец, — пожаловалась ей мама. — Не вздумай его бросить.

— Не брошу, — тихо ответила девушка. — Просто сегодня сильно устала.

В конце концов, действительно, Костя даже и не замечал никаких других девушек, с тех пор, как они с ним начали встречаться. В том мире, который окружал Алесю, это был не самый плохой вариант.

— Он уговаривает меня, не поступать в мединститут, — снова заговорила девушка. — Говорит, что боится, что я там встречу еще кого-нибудь и брошу его. А он без меня жить не может, — она интуитивно чувствовала неправильность Костиной позиции и вслух пересказывала его слова, надеясь, что хоть что-то для нее прояснится. — Он и медколледж мой не одобряет.

— А зачем тебе мединститут? — все так же тихо и без эмоций спросила мама. — Тебе твой отец оставляет столько денег на карманные расходы, сколько ты, работая простым врачом, никогда иметь не будешь. И потом, врачебная деятельность портит нервы.

— Зачем мне мединститут? Не знаю точно, но мне нужно.

Она вошла в свою комнату. Сработал домофон. Это вернулся домой отец. Алеся осталась в комнате, отец не любил, когда она его встречала. Когда его встречала мама, он тоже вроде бы не любил, но мама все равно его встречала. Вот как сейчас.

— Ну и с кем ты провел этот день? — тихо, низким голосом, с горечью спросила она.

Алеся знала, что сейчас у все еще очень красивой женщины, потерянно стоящей в прихожей, медленно сползает шаль с плеч. И все упреки, которые тихо высказывала сейчас ее мама, она много раз слышала. И кончались эти сцены всегда одинаково. Отец утаскивал маму в их спальню, и ясно, чем они там занимались. Их дочка подозревала, что маме попросту нравилось изображать из себя жертву изменника мужа. И ей все чаще казалось, что отец нарочно изменял маме с другими женщинами, чтобы спровоцировать такие тихо-страстные сцены. Во всяком случае, он никогда не скрывал своих измен.

И оба родителя никогда не замечали, как горько плакала, задыхаясь от этой патологической фальши, молоденькая девушка в отдельной комнате.

А сейчас у нее были дополнительные основания для слез. Почему та смутно знакомая женщина из Долины никогда не связывалась с ней раньше? Даже если она и вправду не могла покинуть то место, то хоть весточку передать могла? Если бы ей не было все равно, как там живет ее внучка в другом мире. И, мучаясь от обиды, Алеся твердо решила, что больше она в Долину не попадет. Будет жить дальше, как живется.

Но все получилось совсем, совсем не так, как она планировала.

Глава вторая

В себя Алеся приходила несколько раз, снова и снова теряя сознание в завихрениях неимоверной боли. Когда она окончательно вынырнула из небытия, вроде бы ничего уже не болело. Медленно осознавая, что осталась жива, она не сразу открыла глаза. А потом уже попросту притворилась спящей, услышав голоса, мужской и женский. Разговор шел на каком-то странном языке, который она почему-то понимала.

— Я требую, чтобы для цивилизации 3XD был заблокирован вход в Долину-между-Мирами, — холодно сказал мужчина рядом с Алесиной кроватью.

— Ты слишком категоричен, Харрайн, — мягко ответила ему женщина.

Алеся осторожно огляделась из-под длинных ресниц. Она лежала на мягком ложе в незнакомом помещении с арками входов, за которыми были видны увитые цветущими розами ажурные кованые решетки. От браслетов на ее руках отходили провода, наверняка, к медицинским приборам. Чтобы это точно увидеть, нужно было повернуть голову, Алеся не стала шевелиться. Женщиной с мягким голосом оказалась Хозяйка Долины. А вот стоящий к Алесе спиной мужчина, высокий, соразмерно сложенный, с заколотыми в хвост двуцветными волосами, каштановыми с рыжими прядями, был ей незнаком.

— Я категоричен? Я десять часов с небольшим перерывом участвовал в операции по спасению жизни молодой искалеченной Хозяйки. Зачем вы отдали девочку в Третий мир?

Его собеседница тяжело вздохнула.

— Харрайн, ты даже и не догадываешься, в каком сложном положении мы были. Решение приняла ее мать, а мы не стали вмешиваться, потому что Третий мир — самый многолюдный из всех миров. Элинаре с ребенком было проще там затеряться.

— А то, что ребенка там развратят, вас не беспокоило?

— Харрайн Лэндигур!

— А что я еще могу сказать, когда вижу несовершеннолетнюю девочку с ребенком во чреве?! — голос он не повышал, но холода в его интонациях было столько, что Алеся невольно поежилась. — Да и потом, я неплохо знаком с их искусством.

— И лучше бы ты с ним не знакомился. Твою просветленную психику очевидно травмируют их фильмы последних лет, — в голосе Хозяйки прозвучала еле заметная ирония, как раз такая, что придраться невозможно, а из себя выводит.

— Причем здесь моя психика?! — возмутился собеседник. — Это объективно до последнего развращенный мир. Там богема заместила элиту общества. С представителей 3XD в принципе невозможно взять клятву, потому что для них нет ничего святого. Матери убить своего еще даже не родившегося ребенка — нет проблем. Верность больному супругу — для них абсурд. Девственность — тот груз, от которого нужно избавиться как можно скорее. Ни совести, ни чести!

— Харрайн, ты бы лучше вспомнил о нравственности у вас за Стеной. А о фильмах «из-за Стены» я вообще молчу, хотя «неплохо знакома с этим совсем даже не искусством», — прежним, вроде бы безупречно вежливым тоном ответила Хозяйка. — Вспомни, пожалуйста, что в нашу долину попадают никак не члены правительства, а изгои Третьего мира. Те, кто как раз не может жить по их правилам. Те, кто хотят вырваться. Жестоко бы было закрыть для них вход сюда.

— У них даже изгои заражены общей безнравственностью, — вернувшись к своему ледяному тону, заявил местный праведник.

— И это ты говоришь после десятичасовой операции, проделанной вместе с хирургами Третьего мира? Даже тяжелейший совместный труд по спасению человека не примирил тебя с представителями 3XD? Харрайн, ты меня удивляешь.

На несколько секунд повисло молчание.

— Да, диагностическая аппаратура у них неплоха, — немного смягчившимся голосом ответил Харрайн. — И, по крайней мере, остатков нравственности хватило, чтобы придержать языки в вашем присутствии, Хозяйка. На ваше счастье, вы не слышали, как выражаются хирурги Третьего мира, когда их ничто не сдерживает, — и он продолжил прежним, властным, ледяным тоном. — Вы меня не убедили. Как официальный представитель базового для Долины, Второго мира, я требую запечатать вход в Долину между Мирами для цивилизации 3XD.

— Я поняла тебя, Харрайн.

От мысли о том, что вход в ее родной мир, а Третий мир — это, судя по всему, Земля, будет закрыт, Алесе стало невероятно больно. Почему-то вспомнилось, как легкий ветер сдувает снег с белых березок, как с шальной радостью чирикают по весне воробьи во дворе, а молодые мамы с колясками улыбаются и жмурятся от лучиков весеннего солнца. Навсегда! Закрыть этот мир навеки. Трудно сказать, за что, или вопреки чему люди любят свою Родину. И почему им больно слушать, как ее поносят посторонние люди.

Над головой больной девушки пронзительно-тревожно зазвенел какой-то сигнал. Харрайн мгновенно развернулся к ложу с пациенткой, пару секунд изучал показания приборов, высвечивающихся на экране над ее головой, затем осторожно сделал шаг к постели.

— Разве Юная Хозяйка понимает язык Долины? — совсем другим, мягким голосом спросил он.

— Она до пяти лет росла здесь.

Алеся смотрела в лицо неторопливо приближающегося к ее ложу опасного Харрайна не в силах отвести от него глаз. Совсем другим представлялся ей этот человек по его ледяному голосу. А он оказался молодым человеком с прямым, по-мужски массивным носом, с крупным ртом, с прямыми густыми темными бровями, у переносицы они были приподняты чуть вверх, причем одна бровь слегка выше другой. У него были темные, невероятно добрые глаза. Не слишком красивый, но очень обаятельный человек.

И такая страшная уверенность в своей правоте.

Алеся не замечала, но легкие судороги одна за другой сводили мышцы ее лица, шеи и плеч, чего, конечно, не было, пока она была без сознания. Харрайн плавно сел на сидение возле высокого ложа, не спеша, не отводя взгляда от лица пациентки, положил одну руку рядом с ее правой рукой, другую — на подушку рядом с головой. На несколько секунд взгляд врача затуманился. Алесе же сразу стало легче. Недавние боль и обиды, тяжелые воспоминания и мрачные предчувствия отступили, стали неважными. И даже обида и тревога за свой родной мир отошли вглубь сознания.

Больная глубоко вздохнула.

— Как я здесь оказалась?

Она заставила себя отвести взгляд от неожиданно привлекательного лица Харрайна и посмотреть на Хозяйку Долины, неподвижно застывшую в ногах возле ложа больной. Трудно было воспринимать ее как бабушку, слишком молодой и эффектной та выглядела.

— Ты умирала, — вздохнув, ответила Хозяйка, рассеянно пошевелив рукой расшитую речным жемчугом длинную юбку, — По законам Долины-между-Мирами, когда одной из Хозяек Долины грозит смерть, Хозяйка оказывается здесь, в каком бы Мире она ни была.

— Одной из Хозяек…

— Да. Ты моя внучка. Следовательно, также Хозяйка Долины. Младшая Хозяйка.

— Я умирала?

— Да. Судя по характеру повреждений, тебя сбили с ног и пинали ногами в живот. Ох, Алейсия!

— Точно, — прошептала Алеся. Воспоминания по-прежнему не причиняли никакой душевной боли. Хотя вполне могли бы вызвать. Костик сначала стоял вдали и бормотал какую-то чушь, а потом, кажется, вовсе убежал.

— Кто с вами так поступил? — спросил Харрайн сочувственно, не меняя положения своих рук.

— Я не видела. Мы просто шли по улице. Я не знаю…

— И я не знаю, было ли это проделано сознательно, но зачатие и смерть вашего ребенка, Алейсия, пробудили в вас природные способности, — все так же сочувственно сказал Харрайн, опустив голову. — Вы по крови принадлежите нашему миру. Теперь в вас пробуждены способности целительницы. И немалые способности.

— Что ты хочешь сказать, Харрайн? Что значит «проделано сознательно»? — каким-то сдавленным голосом спросила Хозяйка.

— А что я еще могу предположить, если знаю, что в Третьем мире существуют технологии по искусственному прерыванию ранней, специально вызванной, беременности у девушек лет шестнадцати-семнадцати? — с горечью в голосе ответил Харрайн — Для чего это делается? Чтобы, используя освобожденную энергию материнства, юные женщины могли, не поверите, победить в спортивных состязаниях. Врачи Третьего мира рассказывают потрясающие вещи. Потрясающие…

Алеся вновь посмотрела на Харрайна. Тот как раз поднял голову, и его пациентка снова не смогла отвести взгляд от темных глаз, смотревших как бы вглубь ее души. Он встал и вопросительно взглянул на Хозяйку Долины.

— Твое требование, Харрайн, о закрытии входа в Долину для цивилизации 3XD будет вынесено на Совет представителей Миров. Я должна посоветоваться, прежде чем принять такое важное решение. Сам же, я уверена, понимаешь.

Харрайн неглубоко поклонился.

— Хотелось бы уточнить еще вот что, — он продолжил весьма прохладным тоном. — Полагаю, что даже в Третьем мире избиение беременных молодых женщин не является основным занятием уличных прохожих. Следовательно, ваши попытки скрыть там Алейсию от возможных злоумышленников себя исчерпали, не так ли?

— Это нехороший вопрос, сложный и очень болезненный, — с досадой и горечью ответила Хозяйка, забыв о своем вежливо-ироничном тоне, стараясь не смотреть на больную девочку. — Вопрос, есть ли вообще злоумышленники. Даже учитывая самые последние события, логически достовернее считать, что все происходящее в последние десятилетия с Хозяйками Долины — просто случайная цепь трагических совпадений. Но я отлично поняла твою мысль, Харрайн. Можешь не продолжать.

— Кстати, разве Алейсия не выделялась среди жительниц Третьего мира своими двуцветными волосами?

— Они там еще и не так волосы красят.

— С пяти лет?!

— А хоть бы и с пяти… Ах, уж иди, иди Харрайн.

— С превеликим почтением, уважаемая Хозяйка, дозвольте откланяться.

Хозяйка Долины неопределенно взмахнула изящной ручкой в направлении арки выхода в сад с розами и, больше не обращая внимания на официального представителя Второго мира, опустилась на сидение перед Алесиным ложем. Харрайн молча вышел в указанном направлении.

Обе женщины некоторое время не говорили ни слова. Как-то было ужасно неловко.

— Он почти усыпил тебя, — сказала, наконец, старшая. — Очень старался успокоить. Скажи, ты на меня все еще сердишься?

— Нет, — ответила Алеся, почувствовав, что ресницы и вправду становятся очень тяжелыми. — Вы спасли мне жизнь.

— Твое дитя спасти не удалось. Она была уже мертва.

— Аа-а, — отстраненно протянула юная мать убитого ребенка. Было грустно, но не более того.

— Все эти годы я была единственной Хозяйкой Долины. Я не могла ее покинуть, — Хозяйка оправдывалась и нервничала. — Даже чтобы навестить тебя. У Долины-между-Мирами есть свои законы, ненарушаемые законы. Сюда можно попасть из любого Мира, и пронести с собой все, что захочется. Но ничто материальное, ни живое существо, ни даже какой-либо предмет не может переместиться из одного мира в другой через Долину-между-Мирами. Все встречаются здесь, изучают искусство и технологии друг друга и расходятся по своим Мирам, не взяв с собой ничего чужого. Исключением являемся только мы, Хозяйки Долины. Если нас в Долине хотя бы две, то одна может свободно путешествовать между Мирами. Но я осталась единственной…

— Ах вот оно что, — засыпая думала Алеся. — Она действительно не могла меня навестить. Никто и вправду не виноват. Хотели как лучше…

— Даже Хозяйка не может, направляясь в один Мир, взять с собой что-нибудь из другого Мира. Это наиболее жесткий закон Долины: ничто материальное не может попасть в другой мир. Есть еще один, очень важный закон, — с трудом преодолевая неловкость ситуации, сбиваясь на лекторский тон, продолжала Хозяйка Долины. — Сюда могут попасть далеко не все представители цивилизации, имеющей свой вход в Долину. Существует, так называемый, ментальный фильтр Долины-между-Мирами. Прости, родная, но тем, кто сюда попадал с Земли, я никак не могла доверить твои поиски. Результативно это мог сделать кто-нибудь на уровне международной полиции, а выходить на них мне казалось опасным. Не понимаешь, почему? Никто не может понять, как такое возможно, но не исключено, что кто-то в состоянии отследить даже перемещающуюся между Мирами Хозяйку Долины. Опасно было привлекать к тебе внимание. Но спи, спи, милая. У нас еще будет время, поговорить.

Сонная Алеся окончательно было закрыла глаза. Но неожиданно вздрогнула и снова их открыла. На одной из стен, выложенных узорами разноцветных камней, как-то тревожно взвыв, включился ранее незаметный экран. И возникло изображение свирепого мужчины, лысый череп которого был покрыт цветными татуировками.

— Дорогая Хозяйка, — он сделал изящный поклон, впечатляющий еще и по контрасту с хищным обликом мужчины. Красиво легли складки алого плаща, — я услышал, что молодой наглец Харрайн Лэндигур посмел предъявить вам ультиматум. Если вы не желаете его выполнять, то знайте, что Пятый мир всегда готов принять на своей территории Долину-между-Мирами. Не обязательно выполнять условия Второго мира, если они вас тяготят, — он опустился на одно колено, плавным жестом прижав к груди правую руку.

Хозяйка еле слышно вздохнула.

— Нодзараи, приветствую тебя и благодарю за поддержку. Ты предлагаешь изменить базовый мир Долины? Это возможно?

— Вполне.

— Подожди. Я сейчас.

Она еще раз вздохнула, погладила засыпающую Юную Хозяйку по вьющимся каштаново-золотистым волосам, и мгновенно исчезла из помещения.

Глава третья

В следующий раз Алеся проснулась, когда рядом никого не было. Она лежала, неторопливо вспоминая последние невероятные события, и разглядывала помещение, в котором оказалась. При попытке встать, выяснилось, что у нее сильно кружится голова, и вообще становится как-то нехорошо. Она удобно улеглась, обняла подушку и огляделась. Оказалось, что ее ложе стоит в одном из углов продолговатого помещения. Стена, у которой оно стояло, выложенная коричнево-золотистыми и зеленоватыми камнями разных оттенков в панно со смутно угадывающимися очертаниями трав и птиц, была единственной сплошной стеной в помещении. За арочным выходом в противоположной стене были видны вьющиеся розы в саду, колеблющиеся от капель дождя. В одной из боковых, длинных стен комнаты была еще одна арка с выходом в тот же сад. Арка в четвертой стене, видимо, ведущая вглубь помещения, была завешена занавесом из переливающихся стеклянных палочек и шариков. Пол в помещении тоже был выложен каменной мозаикой. Потолок же был в форме низкого свода с изображениями больших белых птиц среди темно зеленых листьев. Красивая деревянная мебель с множеством гнутых деталей была расставлена вдоль стен.

Так значит, сейчас Алеся находилась в практически забытой ею Долине между Мирами и могла отсюда переместиться в любой из Миров, имеющих вход в Долину. Прикольно.

Она задумчиво вглядывалась в уютно приглушенные дождем очертания розового сада за аркой выхода.

Так, минуточку. Еще было сказано о том, что кто-то может на нее охотиться. Но это было уже из области странного. Из той же области, что и вопрос, зачем было бить ее ногами. Нож в живот или пуля в голову, и все бы было кончено. Помнится, Костик кричал, чтобы она не сопротивлялась, тогда они оба останутся живы. И как она могла, спрашивается, сопротивляться, скрючившись на асфальте? Но они оба действительно остались живы. Только девочка погибла. Ее нерожденная дочка. Ребенок, в появлении которого был виноват как раз вовремя не предохранившийся Костик. Алеся подозревала, что ее парень таким образом пытался помешать дальнейшей учебе своей девушки. Ну и ладно. Из-за Костика страдать точно не стоит.

Она еще какое-то время созерцала, как крупные капли дождя шевелят листья и цветы роз. Затем крепко прижала к себе подушку, заставив себя честно оценить недавние события. Потому как страдать она все же будет. Кажется, ее посетила первая любовь. Это та, которая всегда несчастная.

— Алейсия, добрый день, — Хозяйка внезапно возникла в помещении.

Интересно, Алеся тоже так может?

— Добрый, — отозвалась девушка, разглядывая свою, так сказать, бабушку в длинном, до полу, светло-золотистом платье и легком узорчатом плаще поверх него. Волосы Хозяйки, были уложены на прямой пробор в сложную, высокую прическу, перевитую темными лентами, подчеркивающую высокий красивый лоб и четкие дуги бровей. У Алеси брови были прямыми и более густыми. В остальном обе Хозяйки были очень похожи. Даже зеленовато-карий цвет глаз совпадал.

— Скажи, пожалуйста, как мне тебя лучше звать? Не бабулей же? — Алеся честно помогала своей родственнице преодолеть существующую между ними неловкость.

— Зови Ольсинеей, — с облегчением улыбнулась старшая Хозяйка. — Что тебя сейчас больше всего интересует? Я родом из Второго мира. Моя дочь по крови принадлежит тоже Второму миру, поэтому, кстати, у тебя нет ни братьев ни сестер. С мужчиной из Третьего мира у Элинары скорее всего общих детей не было бы даже если бы она… ладно, это тяжело…

— Скорее всего?

— Биологи нашего Университета давно изучают проблему совместимости человеческих рас из разных миров. Вроде бы по хромосомному набору мы все одинаковые, совместное потомство могло бы и появиться. Но что-то там неправильно с цитоплазматической наследственностью. Не образовывается полноценная зигота. Ну или где-то так.

Ольсинея замолчала, подошла к ближайшей арке, выходящей в сад, и закрыла стеклянные двустворчатые двери, мокрые от дождя, с прилипшими к стеклам лепестками роз. Секунду помедлила, повернула небольшой рычаг, и выехавшая прямо из стены дверь из цветного витражного стекла отгородила их комнату от внешнего мира. Точно так же Хозяйка закрыла и второй выход в сад. И, направляясь обратно к ложу с больной, зажгла электрические светильники на стенах. Неяркие отблески из витражных окон-дверей загадочно переливались на полу, светильники мягко высвечивали каменные узоры на стенах. Комната выглядела и загадочной и уютной. Здесь вообще все было невероятно уютным.

Ольсинея пододвинула поближе к Алесиному ложу удобное кресло и грациозно опустилась в него.

— Тут еще ширмочка есть. Вот смотри. Последняя разработка Госпиталя. Звуконепроницаемая. А вот смотри, эта кнопка выдвигает из кровати все, что тебе нужно. Видишь? Потом убираешь обратно, очищение происходит автоматически… Я не отдала тебя в Госпиталь. Оставила у себя. Я ведь тоже целительница. Хочешь есть? Или просто поговорим?

— Нет, есть не хочу.

— Оно и понятно. В тебе столько всего зашили. Ты бы умерла, если бы не врачи нашего Госпиталя. У нас лучший во всех Мирах госпиталь. Ты могла видеть его сверху, когда приходила в последний раз. Темно-синий большой купол…

— Помню.

— Расскажи мне о себе. Пожалуйста.

Судороги исказили черты лица больной.

— Тогда расскажи о твоей матери. Я даже о ней ничего не знаю…

— Минуточку, теперешний муж моей мамы мне не отец? Я думала, что они сначала встречались, потом родилась я, потом они поженились.

— Нет. Твой биологический отец родом из Второго мира. Но кто он, мы не знаем. У Элинары провалы в памяти.

— Как все запутанно.

Они помолчали. Две такие близкие и такие чужие.

— Мама вышла замуж за моего отца после кругосветного путешествия. Я сейчас подумала, что они и познакомились на корабле. Раньше я думала, что путешествие было свадебным.

— Аа-а.

Говорить было сложно. Слишком многое их разделяло.

— Думаю, что должна первой начать рассказывать, — решительно сказала Ольсинея, но вдруг резко замолчала. С потрясенным лицом медленно обернулась, затем плавно встала.

В глубине помещения, раздвинув стеклянные нити занавеса, стоял, прислонившись к арке входа, высокий человек с темной, шоколадного цвета кожей. Глаза на темном лице сияли серебристым светом.

— Фардар, — будто не веря своим глазам, произнесла Ольсинея, медленно подходя к неподвижно стоящему человеку.

— Я вернулся, Оттинэ, — тихо сказал тот, раскрывая ей свои объятия.

Та, которую он назвал Оттинэ, всхлипнула и бросилась к нему, чтобы легко обнять его за шею и прижаться щекой к груди незнакомца. Темные руки сомкнулись поверх ее узорчатого плаща. Оба замерли.

— У тебя сломаны два ребра, — сказала Ольсинея, отстраняясь. — Лишняя жидкость в средостении. Сердце… Тебе вообще сердце нужно? Как ты еще на ногах стоишь, непонятно.

— Все как обычно, — усмехнувшись, ответил Фардар низким голосом, — но не отправляй меня в Госпиталь. Оставь у себя. Я так соскучился… Теперь я вернулся к тебе надолго. Они уничтожили даже камни вызова.

— Сядь сюда. Подожди. Я сейчас.

Хозяйка Долины исчезла, но темнокожий Фардар не сел туда, куда она указала. Он осторожно подошел к ложу Алеси и, скривившись, сел на сидение рядом с ее постелью.

— Ты не возражаешь, я составлю тебе компанию на время твоей болезни? Здесь были отличные ширмы еще три с лишним года назад. А они всегда совершенствуются. Ты согласна? — его глаза перестали излучать яркий серебристый свет и стали темно-синими с серебристыми искорками в глубине.

Алеся кивнула, разглядывая нового человека, крепко прижав к себе подушку. У темнокожего незнакомца были правильные, совершенно европейские черты лица, нос с горбинкой, черные немного вьющиеся волосы, черные усы и небольшая бородка. И, главное, ей внезапно стало рядом с ним как-то удивительно хорошо.

— Меня зовут Фардар из Иселдау, — вежливо сказал незнакомец. — Я Хранитель Равновесия с Дарелада. И, что еще важнее, супруг Хозяйки Долины.

— А меня зовут здесь Алейсия. Короче, я внучка вашей Хозяйки.

В этот момент в комнате снова возникла Ольсинея и изнутри распахнула окно-дверь в сад. Оттуда сначала занесли мощную кровать с лежащими на ней приборами, проводами и экраном. Затем быстро вошли несколько человек в форме, скорее всего врачебной.

— Наш разговор немного откладывается, — сказал Алесе Хранитель Равновесия, с легкой усмешкой разглядывая вошедших. — Ого, сколько вас на одного.

Ширмочки и вправду оказались свето-звуко-непроницаемыми. Ничего из того, что происходило у ложа Фардара, Алеся не видела. Но на стене, выше ширмочки горел экран с показаниями медицинских приборов. Кардиограмма подсвечивалась тревожным красным. И Алеся уже достаточно проучилась в медицинском колледже, чтобы сообразить, что сердце у Хранителя с Дарелада серьезно барахлит. Когда кардиограмма приняла более-менее близкий к норме вид, из-за ширмочки выскочил налысо бритый парень в медицинском костюме и подскочил вдруг к Алесе.

— А, привет, страдалица, — сообщил он по-русски, изучая показания приборов над ее головой. — Лежишь? Ну лежи-лежи. Гарантируем отсутствие спаек. Жалко, конечно, что одна в кровати. Но вдвоем пока тебе опасно. Вот подживет немного и тогда — пожалуйста. Сережа, кстати, — он улыбнулся и подмигнул.

— Алеся, — представилась девушка в ответ. — Из-за таких ваших шуточек, Сережа, господин Лэндигур собирается запечатать для Земли вход в Долину.

— Господин Лэндигур? Это Гарри-то? Не-е. Он парень занудный, конечно, но не до такой степени. Потом, что я такого сказал? От тебя, между прочим, вся Вселенная ждет рождения следующей Хозяйки. Так что не комплексуй. Мы несколько часов возились, чтобы ты в следующий раз смогла родить здорового ребенка. Целитель из Девятнадцатого мира даже в обморок хлопнулся. Он вообще чувствительный. Гарри, кстати, специально на операцию вызвали, — он еще раз подмигнул. — Ладно. Я побежал. Теперь тебе господин Хранитель настроение поднимать будет. Он круче вареного яйца. Увидишь.

И молодой врач снова скрылся за ширмочками у постели Фардара с Дарелада.

Когда Алеся в следующий раз вынырнула из своего сонного состояния, ширмочка у соседнего ложа была чуть сдвинута. Никого из врачей возле больного не было. На его постели сидела Хозяйка Долины в светлом свободном одеянии, ниспадавшем до полу, с распущенными и попросту сколотыми сзади волосами. Фардар держал ее за руку, неотрывно глядя в глаза, а она, склонившись к нему, закусив губу, не в силах сдержать слезы, гладила свободной рукой его лоб и виски.

Алесе невольно вспомнились стихи любимого поэта-романтика Николая Гумилева.

«— После стольких лет я пришел назад.

Но изгнанник я, и за мной следят.

— Я ждала тебя столько долгих лет.

Для любви моей расстояний нет.

— Смерть в дому моем, смерть в дому твоем.

— Ничего, что смерть, если мы вдвоем».

Она снова заснула, бесшумно задвинув собственную ширму.

С утра, когда девушка раздвинула ширмочку, створки дверей в сад были полураспахнуты, лучи яркого солнца оживляли узорчатую мозаику на каменном полу. Ширма у постели ее соседа была полностью отодвинута. На нем была надета такая же голубая пижама, как и на ней, и он явно с нетерпением ждал пробуждения своей соседки.

— Доброе утро, Алейсия.

— Доброе. А можно спросить? А вы — Хранитель чего?

Вот вряд ли он был хранителем Кольца Всевластия.

— Это называется грамотно «равновесной точкой покоя».

Точно, он не из Средиземья. Там так не выражались.

Фардар усмехнулся.

— Если понятнее, то, например, в моем присутствии человеческим душам проще найти путь к точке покоя для каждой конкретной души.

Угу, ходячий экстракт пустырника, фирмы «Эвалар», то есть. «Контролируй свое настроение».

— Скорее, «Не бойся, я с тобой», — весело ответил Хранитель.

Минуточку, она вслух бормотала, или он мысли читает?

— Простите, а вы всегда такой были? И как вы встретили Ольсинею?

Фардар ей улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.

— Я владетель Иселдау от рождения. Но Хранители могут родиться в любой семье. Когда стало ясно, что я как раз урожденный Хранитель Равновесия, меня забрали на воспитание из семьи. Раньше это было очень почетным призванием. Однако нам, последним Хранителям на Дареладе, не повезло со временем, когда мы вызваны к жизни.

Алеся сползла из полусидячего положения в любимое положение «лежа на боку с крепко прижатой к груди подушкой» и приготовилась внимательно слушать невероятную историю невероятного соседа.

— Хранители на Дареладе всегда безоружны. Защищать собственную жизнь, сражаясь, нам не дано. Но никогда раньше никто бы не дерзнул поднять руку на Хранителя. Поэтому лет этак тридцать назад я, не такой уж и юный, но доверчивый как непуганый лось, не спеша, ехал по лесной тропинке. Мягкие лучи солнца сквозь дубовые листья, поросль орешника, лесные цветы у тропинки под копытами коня… и вдруг свист арбалетной стрелы и пронзительная боль. Я упал с коня, понимая, что умираю. Умираю, застреленный несколькими арбалетными стрелами. А ведь на мне был плащ Хранителя. Ошибки быть не могло. Да и никогда не бывало. До моего гаснущего сознания донеся резкий треск, и я инстинктивно перекатился в густые кусты орешника.

И внезапно произошло чудо, я оказался в Госпитале Долины-между-Мирами. И теряя сознание окончательно, увидел рядом с собой самую удивительную женщину во всех Мирах, — Фардар мечтательно улыбнулся. — Когда я пришел в себя, то сначала думал, что она мне приснилась, так невероятно хороша была Оттинэ. Впрочем, мне, выросшему в мире категории «F», в обществе, где не было даже огнестрельного оружия, все здесь поначалу казалось сном…

Обычно Хранители равновесия о браке не думают. Мы одиночки по природе своей. И я о себе так думал, пока не встретил Ее… Тебя радует моя история, Алейсия? Но подумай вот о чем. У Хозяйки Долины множество обязанностей, которыми она не может пренебречь. И я не мог бросить вверенных мне людей, даже если некоторые из них пытались меня убить. Сюда, в Долину, я возвращался в лучшем случае измученным, иногда при смерти. Каково ей было все время ждать своего любимого, зная, что если он и вернется, то полумертвым? Подумала? Наше счастье легким не назовешь.

— Но она все же сказала вам «да»? Понимая все это?

— Оттинэ? Ты ведь о ней тоже ничего не знаешь? Точно? — Фардар вытянулся в постели, попробовал заложить руки за голову, но невольно застонал и, опустив руки, улегся свернувшись. — Оттинэ родом из Второго мира. Из знатной семьи Эмераны. Между прочим, ты уже знакома с кодом, обозначающим цивилизации, имеющие выход в Долину?

— Нет, — радостно ответила Алеся, чувствуя, что ей, наконец-то всё понятно объяснят.

— Ясно. Для примера возьму 3XD. Цифра в начале кода обозначает порядок вхождения Мира. Третий мир — значит, первый представитель с Земли появился в Долине очень давно, вслед за Первым миром — Ателланом, и Вторым миром — Эмераной. Мой родной мир — Дарелад — только восемнадцатый. Поняла?

Дальше в кодовом обозначении идет буквенный индекс технического развития. «X» у Земли — это высочайший по нашим меркам уровень. Остались неиспользованными только буквы «Y» и «Z». Это, я думаю, если вдруг в Долине появятся представители цивилизации, освоившей выход к звездам, что бы было какую букву им присваивать. А то опозоримся перед высокоразвитой звездной цивилизацией, дескать, букв на вас не хватает, да-а-а…

Технический индекс Второго мира — «U». У них вообще нет космических технологий. Искусственных спутников Земли нет. Интернета нет. Ты понимаешь, кстати, что интернет без спутников невозможен? Понимаешь? А то некоторые с Земли пытались передать во Второй мир схему мобильного телефона. Надеялись с ними, понимаешь ли, по мобильнику пообщаться. Забавно было, да-а-а. Ладно.

Вторая буква кода обозначает развитость внутренних резервов человека. Здесь у Третьего мира индекс «D», показатель невысокого развития. У Второго мира — «T». Они могут гораздо больше. Одни их целители чего стоят. Еще познакомишься, да-а-а…

Таким образом, код Земли — «3XD». Земля вошла в наш союз третьей, технический уровень невероятно высокий, внутренние резервы человека практически неразвиты. Код Эмераны — «2UT». Поняла?

— А почему используется земной алфавит?

— Это один из общих для всех Миров алфавит. Считается, цитирую по памяти, что все миры Долины — это отблески одного Мира в вероятностном пространстве. Конец цитаты. Как тебе?

— Нормально, — ответила Алеся задумчиво. — Есть хочу.

— А мне пока о еде даже и думать противно. Нажми зеленую кнопку на спинке кровати. Да. Эту. Я, к несчастью, не первый раз на такой кровати обитаю. Освоился. Жми спокойно.

— Расскажите дальше об Ольсинее, — попросила Алеся, нажимая зеленую кнопку. — Она ведь не обидится?

— Нет. Я бы ни за что не рассказал ничего, что бы ее могло обидеть. Оттинэ будет рада, если мы с тобой подружимся. Хозяйка Долины всегда занята. Ты знаешь, что она обязана встретить каждого, в первый раз пришедшего или приплывшего в Долину? Не знала? Поэтому лучше мне ввести тебя в курс дела.

Ну так вот. Юная девушка Ольсинея попала в Долину из своего мира, когда в Долине была еще предыдущая Хозяйка. Старая Хозяйка. Вообще считается, что лучшая Хозяйка Долины — старая женщина. Та, которая вобрала в душу мудрость множества миров взамен перегоревших с возрастом страстей, та, которой уже наскучили путешествия. Она спокойно, твердой рукой управляет жизнью Долины, пока ее дочери и внучки путешествуют между мирами, набираясь опыта. Но у старой Хозяйки, которая встречала Ольсинею, не было ни дочек, ни внучек. Зато был внук, который не мог управлять Долиной между Мирами из-за того, что он — мужчина. У Долины не может быть Хозяина. Только Хозяйки. Впрочем, не слишком ему и хотелось. И Старая Хозяйка решила выдать своего внука за Ольсинею. А вот против этого он возражать не стал.

До сих пор не знаю подробностей, как они соблазнили юную девушку, пережившую в своем родном мире очень неприятные вещи и доверившуюся малознакомым людям в чудесном новом мире. Не знаю и, пожалуй, знать не хочу. Но ни выбора, ни времени для размышлений ей не оставили. Поначалу Оттинэ даже нравился ее муж и волшебная судьба Хозяйки Долины. Но очень скоро начались неприятности. Тебе лучше о них знать, Алейсия. Это ведь теперь и твоя судьба, да-а-а…

В один роковой день Старая Хозяйка не вернулась из Одиннадцатого мира. Точнее, в Долине внезапно возник ее труп с повреждениями, свидетельствующими, что она разбилась при падении с высоты. До этой трагедии такое считалось невозможным. Во-первых, Хозяйка Долины всегда может переместиться в Долину, уже падая с опасной высоты. Во-вторых, если бы она была без сознания до падения, ее, как это обычно для Хозяек, переместила бы сама Долина. И, в-третьих, если бы Хозяйка и разбилась насмерть, то должна была оказаться здесь в первую же секунду после смерти. Тогда в течение еще пяти минут можно было бы проводить реанимационные мероприятия. А возник в Долине, как я уже сказал, хладный труп Старой Хозяйки в состоянии, когда реанимация уже точно невозможна. Эти загадки одни пытаются объяснить наличием коварного злоумышленника, а другие — неизвестным нам до сих пор фактором, так сказать, природного характера.

Но, как бы там ни было, с тех пор Оттинэ стала единственной Хозяйкой Долины без возможности перемещения в другой мир. А она было совсем молодой, и ей все надоело довольно быстро. И мужу ее тоже надоело. Но он не был здесь заперт, как Оттинэ. Он и ушел из Долины в родной Второй мир, оставив жену с маленькой дочкой. Затем погиб. Считается, что в драке по пьянке, уж извини за такую откровенность. И я не хочу говорить о нем подробнее, думаю, ты меня понимаешь.

И вот тут Оттинэ встретила меня. Да-а-а, — Фардар замолчал, улыбаясь и вспоминая давно ушедшие годы. — Это было что-то волшебное. Понятно, что Оттинэ было спокойно рядом с Хранителем Равновесия, а ей было это в тот момент так важно. Она устала от одиночества и непосильной для такой молодой женщины ответственности. Но ведь брак со мной подарил ей не только спокойствие, но и счастье, несмотря ни на что. Несмотря на то, что я не из ее мира, и детей у нас не будет. Несмотря на то, что семейная жизнь — это одна сплошная разлука с тягостным ожиданием встречи полумертвого мужа. И ей это все объяснили еще до того, как мы связали себя брачными узами. Даже не просто объяснили, а пытались активно помешать нашему браку, напоминая о долге Хозяйки.

Но, как ты сформулировала, понимая все, она сказала мне «да». И добавила в утешение тем, кто с ней не был согласен, что, по крайней мере, она никуда теперь из Долины стремиться не будет. Потому что, пока я здесь, ей ничего и никого другого не надо. А когда меня нет, то она будет ждать там, где я могу появиться, и вспоминать обо мне там, где меня всё помнит.

Темнокожий Хранитель с Дарелада вновь замолчал, закрыл глаза, вспоминая. Из сада вдруг влетела яркая птица с длинным желто-синим хвостом, покружилась над постелью Фардара, мелодично вскрикнула, испугавшись резкого Алесиного движения, и заметалась по зале. Фардар открыл глаза и внимательно проследил за ее неровным полетом. Пернатая гостья сразу же прекратила метаться и, уверенно найдя выход, вылетела обратно в сад.

— И что еще, пожалуй, загадочнее, — вновь заговорил Хранитель тихим низким голосом, — присутствие Оттинэ дарит и мне невероятное счастье. Понимаешь ли, я всегда чувствую, что именно приходится уравновешивать. И до встречи с ней думал, что личное счастье для Хранителя — вещь недостижимая. Слишком часто мне попросту неприятно. Как правило, терпимо. Изредка, хорошо. Но рядом с ней я полновесно счастлив.

— А, простите, рядом со мной вам как?

— А рядом с тобой мне интересно и радостно. Ты на редкость любопытная.

— Я нормальная, — пробурчала Алеся. — Просто оказалась неожиданно в неожиданной обстановке. Должна же я разобраться.

— Должна. Тебе обязательно придется разобраться. Поэтому, извини, но я перехожу к самой неприятной части своей истории. Когда твоя мать, дочь Оттинэ от первого брака, подросла, она сразу же ушла в родной, Второй мир. Сначала ничего странного в этом не было, но внезапно юная девчушка обманула опытных сопровождающих и скрылась. Я тогда был на Дареладе и до сих пор думаю, мог ли помочь, если бы оказался рядом с Элинарой до того, как она ушла во Второй мир? Смог бы почувствовать изменения в ее душе? Возможно, и смог бы. Но прошлого не воротишь. Появилась Элинара в Долине спустя несколько месяцев, беременной, с частичной потерей памяти. Она не помнит, что с ней произошло. И снять ментальный блок не смогли ведущие специалисты Второго мира, которые, вообще-то умеют это делать. Случайность? Не исключено. Возможно, это и не была искусственная блокада памяти. Могла она и сама забыть что-то очень неприятное. Что-то очень и очень неприятное. Ведь бывает и так.

— Бывает, — согласилась Алеся. — Мама очень и очень забывчивая.

Фардар осторожно приподнялся на локте и внимательно посмотрел на свою соседку.

— В пользу предположения о цепи трагтческих совпадений говорит то, что Старая Хозяйка вернулась мертвой из Одиннадцатого мира, а дочь Оттинэ вернулась с тяжелой травмой из Второго мира, — вновь заговорил он, вернувшись в прежнюю, самую удобную для него позу, то есть скрючился. — Неизвестный злоумышленник, если это он, никак не может путешествовать между Мирами.

— А меня избили в Третьем мире, — прошептала Алеся еле слышно. Однако Фардар услышал, молча, неожиданно пристально на нее посмотрел, но его соседка ничего не добавила к своим словам. После паузы Хранитель вздохнул и продолжил рассказ.

— И было еще одно, самое трагическое происшествие. Когда тебе было лет пять, твоя мать пропала на несколько дней. Она вновь возникла в Долине без сознания, искалеченной, не способной больше иметь детей. Когда Элинара пришла в себя, оказалось, что она опять ничего не помнит. И больше в Долине она находиться не могла. Срабатывал ментальный фильтр Долины, выбрасывающий ее отсюда. Произошел какой-то ужасный сбой: Хозяйка Долины не могла миновать ментальный фильтр своей Долины. Наши ученые успели посоветовать ей скрыться в Третьем мире. Уходя, она забрала и тебя. Здесь все были напуганы произошедшей трагедией. Как поступить не знали, решили оставить все как есть. Надеялись, что со временем Элинара придет в себя. Разыскивать тебя казалось еще опаснее, чем предоставить Элинаре возможность поступить по-своему. Тем более, что она оказалась способной уйти в Третий мир, а не в свой родной, Второй. Оставалась надежда, что со временем, твоя мать опомнится и приведет тебя в Долину. Но она так здесь и не появилась.

— И даже не вспоминала о Долине между Мирами, — тихо сказала Алеся. — Я была уверена, что она обычная земная женщина, только…

И она резко замолчала, чтобы не сказать чего-нибудь предосудительного о собственной матери.

— Мы все ждали, что ты сама появишься в Долине, когда подрастешь. Так и случилось, но, к несчастью…

В этот момент прямо из сада с розами в изысканную палату въехал сначала стеклянный столик на колесах, а вслед за столиком вошел высокий налысо бритый врач Сережа. На столике было фарфоровое блюдо под крышкой и чашка с какой-то темной жидкостью.

— Вот, страдалица, это тебе, — жизнерадостно сообщил Сережа, на неплохой скорости подкатывая столик к Алесиному ложу. — И не говори мне, что это подогретое протертое… гкхм… да… В общем, я не говорил, ты не слышала, — он лихо снял крышку с блюда, в котором испускало пар нечто однородное и коричневое. — Твоя мамуля лично приготовила. Для любимой дочурочки. У-у-у… м-м-м… пальчики оближешь. Ну я почухал отсюда. Там операция интересная намечается.

И он быстро убежал.

— Не обижайся на жителей Долины, — вернулся к прерванному разговору Фардар. — Если и вправду во вселенной появился монстр, способный путешествовать между Мирами, минуя нашу Долину, то именно в Третьем мире у него было меньше всего возможностей тебя разыскать. Точно так же, как и у нас, конечно, но нам оставалось подождать тебя лет десять, и ты обязательно бы сюда пришла, Юная Хозяйка. Того, что с тобой случилось, никто не мог заранее просчитать, однако именно твоя трагедия делает выбор густозаселенного Третьего мира правильным. Если он существует, этот монстр, то он искал тебя больше десяти лет. В любом другом мире тебя бы нашли гораздо раньше. А в Третьем мире… Я даже и не понимаю, как тебя можно было найти.

— Это потому, что вы не знакомы с такой вещью, как интернет, — пробурчала Алеся. — Космических технологий больше нигде как на Земле нет, вот вы и не знаете. Как раз незадолго до того, как меня избили, Костик выложил мои фотографии. Похвастался типа. Говорила же ему, не надо. Хотя и не знала, что меня могут искать. Даже если провести поиск по моим двуцветным волосам, и то на след можно выйти. Мне они так нравились, что я никогда не красилась.

Ее сосед молчал, и молчал напряженно. Его очень интересовали подробности произошедшего на Земле несчастья. Но его собеседница не спешила рассказывать о себе. Он не стал расспрашивать.

Алеся, устроилась в постели поудобнее, осторожно опустила ложку в блюдо и, почувствовав взгляд Фардара, подняла на него глаза; улыбнулась в ответ на его сочувственную улыбку.

— Я бы не стал есть это даже из рук Оттинэ, — твердо сказал он.

— А я бы на твоем месте не зарекалась, — ответила ему Оттинэ самолично, внезапно появляясь рядом с ложем больного мужа. Она, проходя мимо, легко дотронулась до руки и лба Фардара, затем передвинула легкое кресло с красиво выгнутой спинкой и села рядом с его ложем, но так, чтобы видеть обоих больных сразу.

— Замучили? — ласково спросил Хозяйку Фардар.

Алеся под внимательным взглядом Ольсинеи старательно проглотила ложку странной еды. Затем еще одну. Ей очень хотелось есть. И, в общем-то, было не противно.

— Открывается новый мир. Где-то на уровне «PF», точно мы еще не поняли. Да и Харрайн мучает со своей идеей о запечатывании цивилизации 3XD. Нодзараи обучает меня процессу смены базового Мира. Дескать, Хозяйка должна это знать, как язык татуировок на лысине тотеранца.

— А что там насчет запечатывания Третьего мира? — с любопытством спросил Фардар.

— Харрайн настаивает. Уверяет, что они так развращены, что миазмы заражают даже Долину. Наши представители 3XD готовятся к обороне… Но, родной, тебе сейчас не до этого. Тебе бы снова заснуть…

Ее темнокожий супруг осторожно вытянулся в кровати и заложил руку за голову.

— Пожалуй, я согласен с Харрайном, — беззаботным голосом сообщил он, разглядывая больших белых птичек, нарисованных на потолке, — Представители Третьего мира невыносимы. Это ведь некий налысо бритый врач с Земли посоветовал тебе меня усыпить?

— Ну-у-у… как врач он пользуется общим уважением. И я с ним согласна. Фардар, ты же был на грани.

Алеся быстро, ни на кого не глядя, доедала протертую пищу.

— Не беспокойся, милая. Это было в последний раз. Теперь я полностью твой. В ближайшие полвека я на Дарелад не сунусь. Видеть больше не могу этих примитивных арбалетчиков. То ли дело здесь. Кафедра физики и электроники… да-а-а…

— В прошлый раз ты то же самое говорил. А потом исчез на три с половиной года, стоило им только свистнуть.

— В этот раз они уничтожили Камни Вызова. Все Камни Вызова.

Ольсинея молча взяла его руку и сжала в своих ладонях.

— Следовательно, если они снова возжелают прибегнуть к помощи Хранителя Равновесия, им придется где-то искать описание способов восстановления Камней Вызова. Так что не беспокойся, на этот раз я действительно надолго.

Фардар осторожно развернул тонкую светлую ладошку в своей руке и поцеловал ее.

— Хорошо, усыпляй, но с получасовой задержкой, — мягко попросил он. — Мы с Алейсией еще не договорили.

— Что-нибудь еще хочешь, Алейсия? — спросила Хозяйка Долины.

— Что-нибудь почитать, наверное. Спать уже не хочется.

— У нас есть электронная библиотека. Я пришлю тебе экран с выходом в нее, — сказала Ольсинея, грациозно вставая со своего удобного кресла. — Я так рада, что вы с Фардаром подружились. Пусть у нас будет вроде бы семья.

— Угу, — согласилась Алеся, неясно предчувствуя что-то очень хорошее, — Ты не похожа хоть на чью-то бабушку. А вот на мамулю — другое дело. Врач Сережа тоже тебя мамулей назвал. Он недавно в Долине, наверное?

— Мы рассказывали о тебе и Элинаре далеко не всем, слишком было больно, — ответила Хозяйка, внимательно вглядываясь ей в глаза, пытаясь угадать, насколько девушка сейчас серьезна.

— Все будет хорошо, Оттинэ. Иди к своему Нодзараи.

И, как только Ольсинея, поцеловав мужа, исчезла из помещения, Хранитель спросил.

— Расскажи мне, что там учинил Харрайн?

— А разве ты не понял?

— Алейсия, я понял больше, чем ты думаешь. Потому и спрашиваю, — Фардар внимательно смотрел на нее, чуть поблескивающими серебром темными глазами. — Как вы познакомились?

Алейсия крепко обняла подушку, и, не глядя на Хранителя, рассказала о Костике, об их не родившейся девочке, о десятичасовой операции по спасению своей жизни, о разговоре, услышанном здесь по пробуждении. Рассказала о том, как Харрайн подошел к ней, когда заверещал тревожный сигнал прибора. И даже о том, как сильно она теперь скучает без него. Ничего не может с собой поделать. Скучает, хотя и чувствует, что он ей чужой со своей праведностью. Скучает, хотя он замышляет такую пакость, как закрыть вход в родной для нее мир. И, когда, она, наконец, замолчала, какая-то глухая боль ушла. Стало легче.

— Кое-что тебе срочно нужно знать о Втором мире, — после нескольких минут молчания заговорил Хранитель Равновесия в ответ. — Это исключительная цивилизация. Они почти довели свою планету до экологической катастрофы. В атмосфере резко росло содержание углекислого газа, как и на Земле в свое время. Так же, как и на Земле, излишек углекислоты поглощал океан. Но ребята из Второго мира принялись травить еще и океан назло друг другу. И тогда часть поглощенного углекислого газа выделилась в атмосферу. На всей планете уцелело только одно государство.

И тут произошло самое удивительное. Жители Эмераны раскаялись в собственных злодеяниях. Единственный среди всех других миров мир, в котором выжившие признали себя виновными в произошедшем. А знаешь, кто более всего суров к нарушителям нравственности? Те, кто сами преступали ее нормы, а потом раскаялись и изменили свое поведение. Те, кто никогда и не думали ни о чем безнравственном, чаще всего куда более снисходительны. Эмеранцы провели мощные, тяжелые для них реформы с согласия абсолютного большинства населения. Реформы в том числе и правительственные. Поэтому теперь у них всех властителей и даже короля контролирует на психическую адекватность менталист из службы безопасности страны. И, как ты думаешь, кто является менталистом королевской семьи, менталистом, без одобрения которого, король не может править?

— Харрайн?!

— Угадала. Харрайн Лэндигур из рода менталистов Лэндигуров обладает наследственными способностями. Поэтому он умеет воздействовать на чужую психику мягче, чем те, кто получили целительский дар первыми в роду. И, чтобы там ни говорили насчет того, что он получил свое место возле короля по наследству и по знакомству, Харрайн — сильный целитель, да еще и наследственный.

— А что он делал на моей операции? Менталист-то?

— Ах, да. Ты выросла в материалистическом мире, не признающем ничего, кроме того, что можно пощупать, или замерить с помощью приборов. Прости, я снова о неприятном. У тебя во чреве был убит твой ребенок, существо, душа которого была тесно связана с твоей. Если бы Харрайн как очень способный менталист не убрал последствия произошедшей трагедии, ты бы сейчас не лежала так спокойно. Психоз или депрессия, или все сразу тебе были бы гарантированы. Врачи Долины делали операцию одновременно и для твоего тела, и для психики. Десять часов, говоришь?

— Да, они так сказали.

— Вот-вот. Десять часов ты была подопечной Харрайна Лэндигура. Он был настроен на помощь тебе и психологическую защиту. И вдруг из-за его неосторожных слов тебе резко становится плохо. Он бросается исправлять ситуацию. Знаешь, что он подумает, если заметит твою к нему… э-э-э… склонность? Прости, что я так откровенно.

— Что подумает?

— Молодой Лэндигур ни в коем случае не считает себя роковым мужчиной. Он будет вынужден учитывать возможность, что нечаянно привязал тебя к себе неграмотным ментальным воздействием. Грубейшая профессиональная ошибка. Ему будет очень и очень неприятно. За такое даже дисквалифицировать могут. Если докажут, конечно. Это я тебе говорю, чтобы ты не думала, как девушки твоего возраста: «чтобы он не подумал, что я подумала, что он подумал…»

Эти слова Фардар произнес, скопировав девчоночий голосок, и Алеся невольно улыбнулась.

— А что произошло на самом деле? — тихо спросила она после нескольких секунд нерешительного молчания. — Непрофессиональная привязка, или я в него… влюбилась?

Почему-то она, не особенно смущаясь, смогла спросить Фардара даже об этом.

— Не знаю. Что случилось на самом деле, придется решать тебе. И ментальная привязка может долго действовать на душу и гармонично с ней сочетаться. А влюбленность может быстро пройти, может мучить человека своей дисгармонией. А бывает и наоборот. Не угадаешь. Ну ладно. Основное я тебе сказал. Засыпаю.

— Фардар, а что такое «богема»? — спросила Алеся напоследок.

— Что?

— Харрайн сказал, что на Земле богема вместо элиты.

— Свободные художники, свободные музыканты, свободная любовь, — пробормотал Хранитель, засыпая. Семьи у них крепкие часто встречаются?

— Нет, какое там…

— Вот именно. Свободная любовь…

И он заснул. Алеся же принялась читать, чтобы отвлечься от того, как она скучает без Харрайна. Раньше она чтением не увлекалась, но оказалось, что ментальная привязка к тому, кто отнесся к ней с таким презрением, или даже несчастная любовь к этому высокомерному типу очень способствует пробуждению интереса к чтению. Особенно к чтению «книжек про любовь». В Долине были переводы на русский язык романов из других миров. Причем, чаще всего эти романы были изложением земных сюжетов в реалиях иных миров. Одним словом, было интересно.

Фардар спал, а когда не спал, то ширмочку не отодвигал.

Глава четвертая

— А что я должна буду делать дальше по жизни? — спросила Алеся Хозяйку Долины, когда та появилась рядом с ней.

Ольсинея грациозно опустилась в свое кресло, расправив складки золотистого плаща, заколотого на плече.

— В основном, тебе придется учить языки. Да. У нас, конечно, существуют ретрансляторы, особенно для совместной работы в Госпитале, но в них заложен минимальный набор слов. Хорошим тоном в Долине считается умение говорить на языке собеседника. Не смотри на меня так испуганно. После первых девяти-десяти языков каждый следующий усваивается, как если бы ты орешки щелкала. Да и сама Долина всегда поможет своей Хозяйке. Ты ведь свободно понимаешь наш язык, язык Долины. А это язык Второго мира, вообще-то. Языки, это во-первых.

А еще в тебе открылись способности целительницы Второго мира. Работа в Госпитале так увлекает, что людей за уши не оттащишь. Я говорила тебе, что мы не можем ничего чужого вынести из Долины. Помнишь? Но внести можем все, что захотим. И лучшие технологии множества цивилизаций используются для помощи больным людям. Свое здоровье, даже полученное при помощи иномирных технологий, можно вынести в любой мир.

Алеся слушала все это с загоревшимися глазами, крепко обняв подушку.

— Я говорила тебе, что училась на Земле в медицинском колледже? По крайней мере, анатомию мне заново изучать не придется. Она ведь у всех одинаковая?

— Да. Только представления об анатомии в различных мирах разные. Но это невероятно увлекательно.

— А какой-нибудь учебник…

Девушка села на своей постели, Ольсинея подала ей экран для чтения.

— Открой раздел «медицина». Учебник по анатомии Второго мира. Сразу оценишь разницу. Привычное тебе представление об анатомии уж слишком материально на наш вкус. Грубовато, если честно. Ты только не обижайся…

— Никаких обид. Мне ужасно интересно, — сказала Алеся, включая экран с выходом в электронную библиотеку, мгновенно забыв обо всем остальном.

Хозяйка, улыбаясь, молча смотрела на увлекшуюся чтением девушку. Ее никто никуда не вызывал, и она, откинувшись в кресле, отдыхала от своих забот, пока не отдернулась пластиковая ширма, загораживающая Фардара. Хранитель с Дарелада обнаружился сидящим на постели в своей синей пижаме.

— Скажи-ка, родная, — спросил он обернувшуюся к нему Ольсинею, — а надолго ли нам с Алейсией прописан строгий постельный режим?

— Понемногу вставать уже можно, — осторожно ответила Ольсинея, незаметно для себя радостно ему улыбаясь.

— Я бы хотел свозить нашу Алейсию на острова. Мечтаю об этом с тех пор, как ее увидел.

Услышав его слова, Алеся оторвалась от увлекательного чтения оглавления нового учебника. Никто и никогда не думал о том, чтобы куда-нибудь ее свозить, наоборот, девочка всегда мешала чужому отдыху. А здесь человек об этом мечтал. Она невольно задержала дыхание.

— Тебе, пожалуй, уже можно на острова, — тихо сказала Фардару Хозяйка Долины. — Вот что значит целебный сон, а ты не хотел. А вот Алейсии…

— Алейсия, будучи Юной Хозяйкой, сразу окажется в приемном покое Госпиталя, если ей станет хуже, — убедительным басом сказал Фардар. — Ей очень нужно на острова, — проникновенно добавил он.

Ольсинея встретилась взглядом с девушкой, тело и лицо которой непрерывно сводили судорожные движения. Алеся, старательно изображая всего лишь вежливый интерес, напряженно ждала ее ответа. Хозяйка Долины вздохнула, соглашаясь.

— Только не будем спешить, ладно? Прежде всего, я должна переместиться вместе с ней в приемный покой и еще куда-нибудь, чтобы она научилась это делать.

— Мы не будем спешить, милая моя Оттинэ. Раздобывай нам для начала нормальную одежду.

Дом Хозяйки Долины примыкал к центральной площади города. Поэтому сразу из небольшого садика со множеством цветущих роз Алеся вышла на мощеную разноцветными булыжниками площадь.

— Возьми меня под руку и пойдем, — Фардар закрыл за ними калиточку палисадника и положил Алесину руку поверх своей.

Девушку еще немного пошатывало, но в целом ей было так хорошо, как бывает выздоравливающим после тяжелой болезни людям. Они медленно шли по мощеной булыжниками, чуть приподнятой над уровнем земли центральной улице, направляясь к речному порту. Этой ночью опять лил сильный дождь. По обеим сторонам улицы в канавках журчала вода. По берегам канавок были насажены анютины глазки и маргаритки. Алеся шла и не спеша разглядывала утопающие в зелени садиков дома самой разнообразной архитектуры, образовывавшие улицу, дома круглые, прямоугольные, плоские и многоэтажные, с плоской крышей и островерхие, изредка закрученные в спираль, иногда с острыми башенками.

— Приветствую вас, юная Хозяйка и господин Хранитель.

Из боковой улочки к ним навстречу шагнул господин Харрайн Лэндигур в светлом брючном костюмчике. Алеся до этого мгновения беззаботно радовавшаяся даже промытым ночным ливнем булыжникам мостовой, сверкающим на ярком солнце, не говоря уж о свежей зелени вокруг, резко и неожиданно для себя смутилась. Ее теперь смущало все в себе, даже внешний вид, даже вполне уместные по здешней жаре пестрые полотняные бриджи и легкая свободная рубашка вообще без рукавов, которые до встречи с господином Лэндигуром ей очень нравились.

— Я смотрю, вы уже вышли на прогулку, — приветливо сказал целитель Второго мира, вглядываясь в опустившую глаза Алесю.

Та смутилась до полного онемения голосовых связок и дрожи в конечностях, вспомнив почерпнутые из медицинского учебника сведения, что целители с Эмераны чувствуют и воспринимают энергетические потоки, связывающие человеческий организм в единое целое. А целители-менталисты и вообще чуть ли не мысли читают.

— Доброе утро, уважаемый Харрайн Лэндигур, — ответил целителю Фардар, осторожно снимая Алесину руку со своего локтя и слегка отодвигая опустившую голову девушку назад. — Как видите, благодаря вашим стараниям, юная Хозяйка идет на поправку. Не думаю, что дальнейшее ваше вмешательство будет уместным. Пусть природа возьмет свое.

Господин Лэндигур опустил поднятую было руку.

— Простите, если мое внимание показалось вам неуместным.

— Нет-нет, что вы! Отлично вас понимаю. Здоровье Хозяйки Долины — наша общая забота. Но организм Алейсии скоро и сам восстановит равновесие без постороннего вмешательства. Пожалуй, постороннее вмешательство может повредить, замедлив основной процесс.

После такого мудреного заявления Алеся нашла в себе силы, поднять взгляд на Харрайна. Тот внимательно с недовольным видом вглядывался в что-то в ней, видимое ему одному. Вдобавок, ему совсем не нравились постоянные судорожные движения, сводившие тело и лицо молоденькой девушки. Но встретившись с ней глазами, он мгновенно принял заботливо-сочувствующий вид.

— Как там подготовка к Совету? — усмехнувшись, перевел разговор Фардар. — Есть поддержка блюстителей нравственности остальных цивилизаций?

— Готовимся, — неопределенно ответил господин Лэндигур, отвлекаясь от энергетических потоков своей недавней пациентки.

— Готовьтесь. А мы с Алейсией тем временем на острова сплаваем. Ее там ждут люди с Ателлана.

Господин Лэндигур снова нахмурился, но ничего не сказал.

— А почему Харрайн без симпатии относится к людям с Ателлана? — прокашлявшись, спросила Алеся, когда они распрощались с представителем Второго мира. Голос вернулся к ней с трудом.

— Не то, чтобы совсем без симпатии. К ателланцам трудно относиться без симпатии, несмотря на их полигамные браки и многое другое, неожиданное. Но сейчас важно, что Ателлан имеет, выражаясь по земному, право «вето» по отношению ко всем предложениям Эмераны, — легкомысленным тоном ответил Фардар, снова укладывая руку своей юной спуьтницы себе на локоть, чтобы продолжить путь, — Знаешь, зачем мы к ним плывем? Ты будешь учиться летать. Люди Первого мира Долины, люди с Ателлана, умеют летать на крыльях. И одни крылья они обещали подарить тебе.

— Скажи, Фардар, — Алесю в данный момент не отвлекло от ее проблем даже такое чудесное будущее, — как же мне себя вести с Харрайном? Ты понял, что рядом с ним я сама не своя. Я такого от себя не ожидала даже.

— Я, конечно, понял. Я уже говорил, что всегда чувствую, что именно мне приходится уравновешивать. Без меня тебе будет еще тяжелее. Но, кстати, о моей чувствительности, не все так просто с господином Лэндигуром. Развращающая все вокруг нравственность Третьего мира — только прикрытие для чего-то еще, что его сильно беспокоит. Ты уже успела задуматься, почему координатором в Долине является Хозяйка, а не Хозяин?

Они неожиданно оказались возле спуска к широкой медленной реке. Внизу, переливаясь в отблесках света, отражающихся от водной глади, находился маленький деревянный порт с небольшим рестораном и множеством разного вида лодок у причала.

— Многие попадают в нашу долину по реке, — сказал Фардар, давая возможность Алесе рассмотреть картину внизу. — Ресторанчик в порту — место, с которого начинается знакомство с миром Долины.

Ресторан был сделан из темного дерева с низким потолком, на окнах белели занавесочки, снаружи стояли несколько деревянных столов и скамей для тех, кто желал поесть на свежем воздухе. Даже до Алеси с Фардаром доносилась ненавязчивая музыка из открытых окон заведения. Два бородатых человека, в похожих черных кожаных костюмах, сидя на противоположных концах одной скамьи с кружками пива, вглядывались друг в друга, не решаясь вступить в общение. У ног одного из них сидела огромная черная лохматая собака, и преданно глядела на хозяина, часто дыша и высунув наружу длинный язык.

— Ну так вот, — продолжил Фардар, начиная спускаться к реке. — Считается, что женщины по существу своему более миролюбивы. Хозяйка Долины традиционно покровительствует медицине, искусству и мирным наукам. А Хозяин вполне мог бы увлечься военным искусством и начать совершенствовать не медицину, а военное дело. Контакт между мирами дает множество возможностей для совершенствования вооружения. И в случае с Харрайном нельзя забывать, что Третий мир — самый продвинутый среди Миров Долины в плане вооруженности. Ох, и весело будет на Совете, чует мое сердце.

Они спустились к деревянным сходням. Мохнатая черная собака отвернулась от своего хозяина, коротко залаяла и приветливо махнула хвостом, глядя на Фардара.

— Чего это она? — спросил второй бородатый мужчина, отрываясь от кружки с пивом.

— Не знаю. Хорошего человека, небось, учуяла. Она кому ни попадя хвостом не машет. Чувствительная животина, — он погладил животину. — А ты откуда сам-то? — и бородач, наконец, придвинулся к давно заинтересовавшему его человеку.

— Посмотри, Алейсия, видишь, наша лодка — моторная. На электрических аккумуляторах, потому что нефти у нас нет.

Фардар первым запрыгнул в лодку и помог задумавшейся спутнице перешагнуть в качающуюся на воде посудину. Лодка рванулась с места вперед, брызги воды обдали Алесю приятным холодным дождем, и она невольно рассмеялась, поднимая лицо к синему небу. Вот оно, счастье.

— Знаешь, много лет назад я познакомился здесь, в Долине, с одним мудрецом, — вновь заговорил Фардар. — Он был из Третьего мира. Как и многие с Земли, попал сюда в тяжелом состоянии. Мы с ним говорили дни и ночи напролет, я не мог наговориться. Я рассказывал истории своего мира, он рассказывал истории-притчи своего. Потом он ушел и не вернулся. Я даже ощутил его смерть, так успел к нему привязаться. Это счастье и горе Долины. Счастье, что встречаешь прекрасных людей из разных миров, горе, что приходится с ними расставаться, смутно надеясь, что не навсегда.

Фардар вздохнул и, помолчав, продолжил.

— Тот мудрец, в частности, выучил меня одному способу поддержания душевного равновесия. Слушай меня внимательно. Нужно учиться отделять объективные вещи, предметы, как нечто реально существующее, от наших субъективных представлений о них. Вот попробуй сейчас мысленно проделать нечто подобное с Харрайном Лэндигуром. В моем присутствии у тебя должно получиться. Отбрось мысленно все свои воспоминания и личные ощущения. Оставь в памяти только реально существующего господина Лэндигура.

Что мы имеем? Мы имеем молодого, не очень опытного, но могущественного официального представителя Второго мира. Он представляет интересы, естественно, своего мира. На тебя смтрит, как врач на пациентку. Как должна относиться к нему молоденькая, не слишком разбирающаяся в происходящем, но все же Хозяйка Долины? Та, которая должна уметь скоординировать интересы всех четырех десятков таких разных цивилизаций? Да, ты движешься в правильном направлении… Вот сейчас почти правильно. С легким смущением, но с дружелюбной вежливостью. Вежливость, Алейсия, — это твой лучший щит. Залог твоего спокойствия. Пока я рядом, тебе даже и думать о господине Лэндигуре лучше в этом свете. Дружелюбная вежливость. Да. Вот сейчас нормально.

Фардар замолчал. Моторная лодка в облаке брызг летела вниз по течению реки среди заросших широколиственным лесом берегов. Как только Алеся сумела настроить себя на правильное восприятие официального представителя Эмераны, она настолько успокоилась, что даже задремала.

Проснулась она от пронзительных криков чаек над головой. Впереди сливалось с синим небом синее море. Волны с барашками пены мерно плескались о песчаный берег.

— Нас встречают, — негромко сказал Фардар спокойным низким голосом и приветственно взмахнул рукой.

Алеся подняла голову. Высоко в небе над лодкой, парили несколько крылатых существ, чем-то напоминая фотки майского парада авиации над Красной площадью. Огромные в человеческий рост крылья то широко раскрывались, то немного складывались.

— Ателлан, Первый мир, — тихо проговорил Фардар. — 1HG, согласно нашей классификации. Они прилетают в Долину на крыльях со своего теплого островного мира. Считается, что все острова Долины появились в результате загадочного взаимодействия Второго мира, Эмераны, с Ателланом. На Эмеране никогда не было островов.

— Они будут учить меня летать? — со смесью радости и ужаса спросила Алеся, наконец, ясно ощутившая, зачем она здесь. Невольно голос дрогнул. Она как-то совсем не видела себя в роли летчика, закладывающего виражи на параде Победы.

— Не бойся, — усмехнулся Фардар, ободряюще пожимая руку своей подопечной, — Это не так трудно, как кажется. Тебе необходимо, поучиться летать. На Ателлане есть скалы, где образовывается вещество, как бы нейтрализующее силу притяжения. Местные жители вставляют кусочки этого минерала в крылья из легкого материала. В результате, под раскрытыми крыльями не действует сила тяжести.

Алесины крылья оказались золотистого цвета, пушистые, невероятно красивые.

— Раздеться нужно полностью, — весело сказала Некратис, молодая смешливая брюнетка. — Не смущайся. Крылья должны стать твоей второй кожей. Смотри, как их трудно надевать. А если ты захочешь… э-э-э… отлить? Что ты будешь делать? Не в трусики же?

Алесяподчинилась необходимости… Они находились вдвоем с Некратис в отдельной кабинке. Чтобы пристегнуть крылья, нужно было подойти к специальному станку. Огромные крылья крепились и вокруг туловища и вокруг предплечий. Широкие ремни обхватывали даже бедра. Поверх всех креплений застегивались несколько гибких пластинок в цвет крыльев, закрывающих и сами ремни креплений и весь торс человека. Так что летун выглядел как человек в закрытом купальнике. Только с крыльями. В сложенном виде крылья были похожи на пушистый плащ, укрывающий человека сзади от затылка и до пяток. Тепло, наверное, и ветер не продувает.

Спустя полчасика Алеся осторожно шла вдоль кромки воды по песку рядом с Некратис. Она засмотрелась на яркие цветы на ближайшем холмике, споткнулась, взмахнула руками. И тут же сзади нее раскрылись золотистые крылья размахом этак метра на четыре. Девушка оказалась в воздухе и закричала, не чувствуя опоры под ногами.

— Не бойся, — засмеялась Некратис, мгновенно подлетая к ней спереди и хватая ее за руки, чтобы показать правильные движения руками.

Алеся кричала, выдирала руки и опомнилась, только упав в воду. Некратис смеялась так, что парочка летунов, наблюдавших за ними сверху, спустились пониже, наверное, чтобы тоже повеселиться. Это были девушка и парень. Успокоившаяся Алеся, стоя в воде по пояс, поняла, что столкнулась с еще одной проблемой. Для ее глаз все ателланцы были невероятно похожи друг на друга своими правильными чертами лица и гибкими стройными телами. Кажется, придется различать их по цвету крыльев.

— Не издевайся над Хозяйкой, Некратис, — еле выговорил задыхающийся от смеха парень с серо-голубыми крыльями. — Пусть ляжет на песок и раскроет крылья, лежа на животе.

Идея показалась Алесе правильной, и она благодарно улыбнулась парню.

— Сольер, — тут же представился ателланец, снимая солнцезащитные очки и продолжая при этом парить в воздухе.

— Алейсия, — ответила Алеся, тоже снимая на всякий случай свои очки.

Некратис снова рассмеялась и бултыхнулась в воду. Она совсем не боялась намочить крылья.

— Не обижайся на нас, Хозяйка, — сказал Сольер, становясь на дно рядом с Алесей. — Мы учимся летать с детства. А чтобы так смешить людей своим полетом, как это делаешь ты, наши самые талантливые артисты учатся годами.

— Значит, у меня еще один врожденный талант, — пробурчала Алеся, разворачиваясь к берегу.

— Сцепи руки на животе, — посоветовал Сольер.

Только этот совет и помешал Алесе снова взмахнуть руками, когда ее качнула набежавшая сзади волна.

Под внимательным наблюдением сразу трех летунов, она осторожно легла на живот на теплом прибрежном песке.

— Теперь разведи руки в стороны, — сказала еле успокоившаяся смешливая Некратис.

Алеся медленно развела руки. Крылья тут же раскрылись, и девушка начала приподниматься над землей. За одну руку ее крепко схватила Некратис, за другую — Сольер.

— Держи тело параллельно земле, — посоветовал парень. — И не бойся. Мы тебя в любом случае удержим.

Легко сказать, не бойся, когда земля стремительно остается внизу.

— Во внутренних пластинах крыльев, — заговорил Сольер, отвлекая девушку от процесса поднимания в воздух, — находятся частички полетного минерала. Когда крылья раскрываются, защитные пластинки отходят, и частички минерала освобождаются. Они нейтрализуют силу тяготения под крыльями. Когда ты складываешь крылья, минерал закрывается защитными пластинками, и сила тяготения начинает действовать.

Они поднялись над островом.

— Будешь учиться двигать ногами, чтобы лететь вперед? — спросила Некратис с тайной надеждой еще повеселиться, — или хватит на сегодня?

— Буду, — пробурчала Алеся. Ей внезапно очень понравилось — летать.

— Хозяйка — ты наш человек, — одобрил Сольер.

В сумраке стремительно накрывающей остров ночи Алеся, уже сняв крылья и одевшись, неподвижно лежала на мягкой траве вблизи разгорающегося костра. Болели все мышцы, которые только были в ее теле. Можно было вспоминать медицинский атлас мышц. Сольер со своей подругой ушли в темноту острова, погулять. За Некратис тоже залетел ее парень. Алеся осталась одна, и лежала, расслабленно перекатываясь с боку на бок. Впечатления этого дня волнами накатывали на ее сознание и отбегали.

— Ну как она, жизнь? — спросил неизвестно откуда взявшийся Фардар, опускаясь на траву рядом с ней. В темно-синей одежде, темнокожий, он был совершенно незаметен в темноте.

— Класс, — коротко ответила начинающая летунья. — Я люблю летать. Но скажи мне, как ты думаешь, почему я на них не обижаюсь? Они смеялись надо мной всем своим летающим ателланским обществом целый день. А я, вообще-то, обидчивая.

Алесе неожиданно понравились философские разговоры и наставления ее спутника. Раньше она даже и не мечтала, встретить такого учителя.

— Не обиделась, чтобы понравиться ателланцам, думаю, — честно ответил Фардар. — Тебе же понравилось летать.

— Угу, наверное. А еще Сольер сказал, что у меня талант, смешить людей.

— Польстил в нужный момент. Учись, Хозяйка. Сольер — сын и внук вождей. Управление людьми у него в крови.

Алеся вяло перевернулась на спину и долго смотрела в звездное небо. Затем кое-что из прочитанных недавно книг всплыло в ее памяти, и она снова перекрутилась на бок.

— Скажи, Фардар, а чем желание угодить людям отличается от любви к ним же? Может, я так полюбила этих ателланцев, что не стала на них обижаться?

— Для человекоугодия характерно наличие какой-нибудь корысти, необязательно материальной, часто задействована душевная корысть. Настоящая любовь всегда бескорыстна. И ты права, такие вещи нужно уметь отличать друг от друга. Не к лицу Хозяйке Долины корыстно относиться к своим людям. Но знаешь, Алейсия, из тебя получится прекрасная Хозяйка.

В темноте Фардара не было видно. Звучал только его низкий голос. Хранитель был безусловно искренен.

— Я тоже тобой восхищаюсь, — сказала внезапно появившаяся рядом с ними Ольсинея с простом брючном костюме, с волосами, попросту стянутыми сзади несколькими заколками. — Ты на редкость терпелива. В твоей сложной ситуации — это просто чудо.

— Привет, мамуля, — тихо рассмеялась счастливая Алеся, разглядывая Ольсинею в неярком свете горевшего костра, и понимая, что Хозяйка с Фардаром тоже пойдут погулять по острову, как только она уснет.

Ольсинея села рядом с ней на траву и неторопливо провела руками по всему ее телу. Боль в мышцах сразу стихла, и Алеся улыбнулась, засыпая. Ее никто в жизни никогда не хвалил. То есть, никому и никогда такое даже и в голову не приходило. А сегодня ее хвалили по большей части, из искренней любви к ней, а в остальных случаях, из искреннего желания помочь.

Ольсинея успела ласково поцеловать засыпающую девушку, прежде чем ее саму подхватил на руки Фардар.

— Очень надеюсь, что в ближайшие несколько часов никакой новый мир не откроется, — с тихим смешком сказал он и осторожно поцеловал свою Хозяйку.

— Как долго тебя не было, — прошептала та, отрываясь от его губ и вглядываясь в серебристый свет, разгорающийся в темных глазах своего любимого. — Я уж и забыла, каково это, быть с тобой.

— Я помогу тебе вспомнить…

На этих словах Алеся заснула окончательно.

Глава пятая

— А это ничего, что я пойду на Совет в таком виде? — Алеся тревожно оглядывала уже полюбившиеся ей бриджи и блузочку без рукавов.

Ольсинея, одетая как королева на картинке в детской книжке, разве что без короны с зубцами, обернулась к ней.

— Да что ты, милая, это твоя Долина. Как тебе удобно, так и одевайся. Я же выросла среди высшего света Второго мира, для меня естественно носить длинную и многослойную одежду. Да и потом, откровенно говоря, любовь к чему-то театральному у меня в крови. Не смотри на меня. Посмотри лучше на себя в зеркало. Ты невероятно хорошенькая.

В зеркало на себя Алеся старалась не смотреть. Пока она училась летать, открытые части ее тела загорели до золотисто-шоколадного цвета. И теперь, без защитных очков и ремней на предплечьях, она выглядела полосатой. Часть кожи — светлая, часть кожи — шоколадного цвета.

Поэтому избегавшая зеркала юная Хозяйка Долины и не заметила, что судороги, так ее безобразившие, полностью исчезли.

Помещением для проведения Совета представителей всех миров, имевших вход в Долину, послужила одна из больших университетских аудиторий. Для Хозяйки было поставлено кресло чуть впереди от общих рядов, полукругом расположенных вокруг овального возвышения с кафедрой и экраном на стене.

— Уважаемые представители Миров Долины, — начала свою речь Хозяйка Долины в микрофон, после того как все стоя прослушали гимн Долины-между-Мирами, — вы знаете, зачем мы собрались. Я думаю, не нужно еще раз озвучивать вслух основания для требования представителя Второго мира, закрыть вход в Долину для Третьего мира. Никто из здесь собравшихся не хочет оскорблять чувства присутствующих здесь представителей цивилизации 3XD. Но мы не можем просто отказать уважаемому Харрайну Лэндигуру в требовании, заблокировать для Земли вход в Долину. Не можем, потому что Второй мир является базовым для Долины-между-Мирами. Это означает, если кто из новеньких не знает, что Долина непонятным нашему разуму образом находится на территории Второго мира, хотя сами представители Эмераны об этом, по большей части, не догадываются. Напоминаю, также, что если из большинства Миров в Долину попадают люди самых разных сословий, и очень часто — коммерсанты и представители правительств, то из Третьего мира к нам попадают только те, кто выброшен, так сказать, на обочину этого мира. Я сейчас хочу дать вам прослушать песню, сочиненную на Земле. Большинство из вас понимает русский язык. Тех, кто его еще не выучил, прошу включить ретрансляторы.

Ольсинея нажала кнопку у себя на пульте, и в аудитории зазвучала хорошо известная Алесе песенка.

Песня, исполненная грустным женским голосом, прозвучала полностью. Выдержав драматическую паузу, Ольсинея печально сказала.

— Ради тех, для кого так важна возможность уплыть в наш мир, вырвавшись из своих «монотонных будней», я прошу господина Лэндигура отозвать назад свое требование, запечатать вход в Долину-между-Мирами для цивилизации 3XD.

Хозяйка Долины снова выдержала паузу. Любовь к театральному мелодраматизму действительно была у нее в крови. Никто не сказал ни слова. Молчание длилось и длилось. Но господин Лэндигур, опустив голову, тоже молчал, хотя и с самым несчастным видом.

— Поскольку господин Лэндигур настаивает на своем требовании, разрешите представить предложение официального представителя Пятого мира, господина Нодзараи, сменить базовый мир Долины со Второго на Пятый. Нам нужно сегодня решить, пойдем ли мы на это сложное перемещение ради Третьего мира. Кто хочет высказаться?

Хозяйка грациозно села в свое кресло, сложила руки на коленях и принялась спокойно ждать, что же будет дальше. Харрайн резко вскинул голову, услышав о предложении Нодзараи, но затем снова опустил ее с упрямым и несчастным видом. В зале начался бессвязный и непонятный галдеж.

— Существование Долины-между-Мирами очень выгодно базовому миру, — тихо сказал Фардар Алесе. — Если сейчас будет принято решение, сменить базовый мир, наш Харрайн отзовет свое требование назад. Он не может принять такое решение без дополнительных указаний своего правительства.

— А если у него есть в кармане такое разрешение? — шепотом спросила Алеся.

— Вот потому-то все и галдят.

— На всякий случай хочу напомнить всяким там принципиальным, — рокочущим басом с красивыми переливами заговорил, поднявшись, представитель Пятого Мира в алом плаще, с устрашающими татуировками на лысой голове и части лица, — что в Третьем мире находится дочка нашей Хозяйки. И, если мы запечатаем для Земли вход в Долину, нам придется навсегда отрезать от Долины одну из Хозяек. Поэтому я не понимаю, почему вы медлите с выбором.

В этот момент приоткрытые двери на балкон широко распахнулись, и в зал медленно вошел седовласый крылатый мужчина. Под цвет крыльев стального цвета на нем были серые брюки. Из уважения к Совету иномирян, представитель Первого мира надел на себя непривычную ателланцам деталь одежды. Алесе было известно, что он просил себя не ждать, не задерживать из-за него остальных, поэтому Совет начали без официального представителя Первого мира. Хозяйка встала и поклонилась седому ателланцу.

— Уважаемый Совет, вам не придется делать сложный выбор, — сказал крылатый мужчина, подходя к креслу Ольсинеи и поднося ее микрофон к губам.

— Это дед твоего знакомого Сольера, — прошептал Фардар Алесе. — Он, кстати, успел услышать о тебе много всего самого лестного.

— Первый мир накладывает свой запрет на требование Второго мира, — отчеканил седой вождь с Ателлана. — Мы не заметили никакой распущенности в поведении воспитанной на Земле младшей Хозяйки Долины.

Харрайн Лэндигур бросил на него горький взгляд, но не решился высказаться на тему полигамной распущенности самих ателланцев, бывших, конечно же, в его понимании плохими судьями по этому вопросу.

— Нет, так нельзя, — в зале поднялся высокий крупный мужчина с длинными седыми усами, неуловимо похожий на старого моржа. — Мы все давно и хорошо знаем Харрайна Лэндигура. И нам ужасно интересно, зачем на самом деле он заварил эту кашу.

— Владимир Ермаков, — тихо представил заговорившего человека Алесе Фардар, — профессор, декан кафедры физики и электроники. На Земле работал таксистом после того как в знак протеста против массовых сокращений уволился из института.

— Давай, Харрайн, — продолжил профессор с лукавым блеском в серых глазах, — не держи проблему в себе, выпусти пар наружу. Избежишь множества психосоматических болезней, таких как инфаркт, язва желудка и колит, — пародируя кого-то им всем известного, закончил Владимир Ермаков.

Харрайн внимательно на него смотрел.

— Ну давай-давай. Все равно тебе терять уже нечего, — подбодрил профессор.

— Мы у себя во Втором мире конфисковали чертеж следующего вида, — бесцветным голосом сказал господин Лэндигур. Он повозился со своим пультом, и на большом экране аудитории загорелся странного вида чертеж. — Вот, посмотрите.

Кто-то присвистнул. Но в целом люди оцепенели и молчали ошеломленно. В наступившей тишине заинтригованный ателланец поднялся и сел в ближайшее свободное кресло, сдвинув набок гибкую нижнюю часть крыльев.

— Послушай, Харрайн, — после долгой паузы вновь заговорил декан кафедры физики и электроники, — уж не хочешь ли ты приписать нашей кафедре это убожество? Мы, конечно, не обидчивы, но все же…

— Ну зачем же вы так, профессор, — с горечью ответил Харрайн. — Для вас это, может быть, и убожество, но для моего мира подобный монстр — это катастрофа.

Изображение на экране изменилось. Чертеж занял теперь половину экрана, а на второй появилось объемное изображение упомянутого Харрайном монстра.

— Я подключил визуализирующую программу, — объяснил аудитории профессор. — Чтобы все поняли, что именно изображает этот, с позволения сказать, чертеж.

На экране и вправду было изображено нечто чудовищное. На металлической сегментированной платформе, заканчивающейся чем-то наподобие головного выроста, у которой вместо колес были огромные примитивные лапы на шарнирах, находилось гнездо с ракетами.

— Здесь представлена схема, — ледяным голосом продолжил Харрайн Лэндигур, — преобразования уцелевшего после нашей экологической катастрофы самостоятельно размножающегося техномонстра хронеора.

— Оу, ты смотри, — по-русски сказал из зала какой-то веселый голос, — эмеранский охренер с зенитками времен Второй Мировой войны. — Хлопцы, ну и ну!

Господин Лэндигур дернулся. Кажется, он хорошо понимал по-русски.

— Да успокойся ты, Харрайн, — утешительным тоном заговорил Владимир Ермаков. — Эта бредовая конструкция работать все равно не будет.

— Это почему же? — со смесью облегчения и неверия спросил Харрайн.

— Ну хотя бы потому, что гнездо с ракетами столько весит, что сплющит подвижные шарниры вашего… э-э-э… хронеора. Во время Второй Мировой для перемещения зенитных батарей использовались грузовики-пятитонки, кажется. С двумя, или даже с тремя ведущими. Харрайн, да это же ракетные установки, они должны отдачу выдержать, как минимум! Что ты в самом деле, — профессор успешно взял себя в руки и продолжил. — И потом, этот механизм рассчитан явно на нефтепродукты в качестве топлива. А где у вас на Эмеране нефть? Нэ-ма. Нетути, если ты не понял. А на электричестве даже и не знаю, перелетят ли ракеты через голову вашего техномонстра. Но что-то в этой задумке есть. Монстр саморазмножающийся, говоришь? Из модульных деталей… Если хочешь, можешь отдать нам этот бредовый проект на доработку. Исключительно ради тебя. Для твоего правительства.

— Не надо, — резко ответил Харрайн.

— Успокойся, я пошутил. Еще раз тебе повторяю. В нашей Долине никто такого убожества бы не создал. Это не мы.

— Но кто-то его создал? — после длительной паузы вновь заговорил Харрайн. — Чертеж с изображением ракетной установки Третьего мира изъят во Втором мире.

— Да-а. Прими наше сочувствие, — ответил ему декан кафедры физики и электроники. — С тебя, Гарри, бесплатная выпивка. Пойдем, обсудим варианты в хорошей компании, выпьем коньячку, которому ты чуть было не перекрыл сюда доступ. Мы тебя понимаем, предполагаемое предательство родной Долины тебя подкосило. Все мы знаем, как страшен удар с тыла.

— Нет, постойте, — внезапно заговорила Ольсинея. — Есть еще один вопрос. Василий Калинкин сделал расчеты по своей личной методике и пришел к выводу, что для предотвращения грядущей катастрофы нужно отослать младшую Хозяйку Долины на несколько лет во Второй мир. Вот то, что удалось скопировать с его компьютера.

На экране возникла малопонятная картина с подписями, сложными диаграммами и светящимися стрелками, меняющими свою толщину и яркость в непонятном режиме.

— Васёк Калинкин, — прошептал Фардар потрясенной идеями местного предсказателя Алесе, — гений с Земли. Там его постоянно увольняли с работы за опоздания и прогулы. Здесь за его прогнозы правительства платят колоссальные деньги, потому что они всегда сбываются. Он освоил расчетные методики Девятого мира и объединил их с компьютерной обработкой данных своего мира.

— А самого Васька никак нельзя было притащить? — без всякой надежды в голосе спросил декан кафедры физики и электроники. — Без него, боюсь, никто не сможет ничего вам сказать. Эй, математики Девятого мира, как вы? Понятно хоть что-нибудь? Ау?

— У Васька Калинкина все как всегда, — ответила Ольсинея.

— Как всегда, это значит, у него период депрессии, — объяснил Алесе Фардар. — После гениального озарения, когда Калинкин не ест, не пьет, только работает, у него наступает творческий спад. Все данные с его компьютера автоматически копируются, чтобы он ничего с горя не уничтожил. А сам он отправляется напиваться и самоуничижаться на другой берег реки.

— Так значит, катастрофа все-таки намечается, — тихо сказал Харрайн Лэндигур.

— Может, вам удастся вытащить Калинкина, Хозяйка? — осторожно сказал господин Ермаков. — Капельницу там поставить… У вас теперь и Хранитель с Дарелада рядом.

— Э-э-э… что? — удивился Фардар.

— Общий Совет думаю, повторно собирать не нужно, — сказала Ольсинея, подумав. — Но надеюсь на вашу помощь и поддержку, господин Ермаков. А также, на вашу помощь, господин Лэндигур. Вопрос будущего Алейсии — это, как вы понимаете, серьезный вопрос. И для Долины вообще, и для меня лично.

Оказалось, что у Хозяйки Долины есть еще и собственный автомобиль.

— Пока у нас был бензин, он был джипом, — объяснила Алесе Ольсинея, открывая дверцу. — Потом его переделали в электромобиль.

Хозяйка была сегодня в простом темно-зеленом брючном костюме с гладко зачесанными волосами. Только одна легкомысленная прядь наискосок закрывала часть лба и правого глаза.

— Дорогая, ты прекрасно смотришься за рулем, — сказал Фардар, усаживаясь на заднее сидение и закрывая глаза.

Алеся села на переднее сидение. Черный электромобиль, похожий на джип старинной модели, неспешно набирал скорость.

— Я должна согласиться, провести несколько лет во Втором мире? — спросила Алеся, еще не решившая, стоит ли ей бунтовать против такого произвола, или нет.

— Ты никому ничего не должна, — мягко ответила Ольсинея, — но дурацкая программа Васи Калинкина учитывает психические характеристики главных действующих лиц. Так что, если он прав, то прав и в том, что ты согласишься. Не обижайся на мои слова. Ты Хозяйка Долины, и почувствовала бы мою неискренность.

Алеся вспомнила о Харрайне Лэндигуре.

— А ведь я и вправду соглашусь. Вот ведь хмырь этот ваш Калинкин.

Фардар тихо рассмеялся.

— Но как же моя мама? Она даже не знает, что я жива.

Ольсинея вздохнула. Помолчала и еще раз вздохнула.

— Я была у Элинары. Пока ты лежала в Долине больная, я смогла покинуть Долину-между-Мирами. Ты ничем не можешь помочь своей матери. На поверхности сознания она убеждена, что ты умерла. Но в глубине души, там, где сохранилась загнанная вглубь память о Долине, она понимает, что ты жива. Не думаю, что хоть кто-нибудь сможет исцелить такое расщепление сознания. Когда я стояла рядом, она меня узнала. И тут же быстро ушла в другую комнату, чтобы включить этот ваш телевизор на полную громкость. Хотела как можно скорее забыть обо мне. Вся жизнь твоей матери проходит в постоянных попытках забыться и ни о чем не думать. Ох, Алейсия, когда дом разваливается, нужно не пытаться его сохранить, а спасти хоть что-то уцелевшее. Спасать надо тебя.

Ольсинея отвернулась и попыталась незаметно вытереть подступившие к глазам слезы.

Они доехали до моста и перебрались на другой берег реки. Дорога светлой лентой извивалась в лесной чаще. И наконец Хозяйка затормозила возле глухого забора, созданного в земном стиле модерна начала двадцатого века и покрашенного в кирпично-красный и белые цвета.

— Надеюсь, никто из нас входную калитку не видит?

— Калитку видят только те, — объяснил Алесе Фардар, — кому очень нужно расслабиться. Своего рода ментальный фильтр. Мы находимся у входа в самое знаменитое питейное заведение Долины.

Ольсинея выскользнула из псевдоджипа и, несмотря на высокие каблуки, уверенно дошла по высокой траве до крайней доски забора в стиле модерн. От этой доски она сделала семь шагов вперед и громко постучала. Стук замер в глубине безмолвного леса, шелестевшего вокруг. И снова воцарилась тишина.

— Эй, Жаккардо, — не сдалась Ольсинея, — оцени мою деликатность и открой калитку. Ты ведь понимаешь, что ваш заборчик для меня не преграда?

— Какая ты настырная, Хозяйка, — недовольно сказал открывший наконец калитку мужчина, заросший черной бородой до самых ушей. — Неправильная ты Хозяйка. Слишком молодая, красивая и вся такая, — продолжал он ворчать, загораживая вход. — Настоящая Хозяйка должна быть старой, мудрой и спокойной. Не то, что всякие некоторые.

Фардар за время во время этого ворчливого монолога вышел из машины и быстро подошел к жене.

— А вы выберите себе новую Хозяйку, неблагодарные существа, — резко сказал он. — А эту, молодую и красивую, я заберу к себе в замок Иселдау. Она там ни горя, ни забот знать не будет. И любого, позволившего себе подобное неуважение к госпоже Иселдау, стражи замка разделают на мелкие кусочки за пару минут. Понятно?

— Да проходи, Хозяйка. Чего пожаловала-то?

— Мне нужен Василий Калинкин.

— И как же я его тебе сдам? Ты же знаешь, у нас интересы клиента превыше всего.

— Ты проводи меня к нему, Жаккардо. Там видно будет.

— И чтобы ни намека на неуважительное отношение к Хозяйке не было, — сурово предупредил Фардар. — Зови своих ребят, если сомневаешься в собственных силах. Учти, я все почувствую.

Жаккардо мрачно зыркнул на темнокожего, высокого Хранителя, но промолчал. Так ничего и не сказав, закрыл калиточку вслед за вошедшей вовнутрь Ольсинеей.

— Давай, посидим на свежем воздухе, — совершенно другим тоном сказал Фардар Алесе.

Та выбралась из псевдоджипа и уселась на поваленное бревно рядом с ним.

— В этом заведении гарантируют безопасность клиента после того, как он напьется, — заговорил Хранитель после недолгого молчания. — Никому он не причинит вреда. Никто за забором не узнает, что он там выделывал. Отсюда и невероятная популярность этого местечка в разных мирах.

— Скажи, Фардар, а, если бы Ольсинею и вправду переизбрали, как бы ты забрал ее в свой мир? Она же перестанет быть Хозяйкой Долины и сможет переместиться только в свою родную Эмерану. Никак не в твой замок Иселдау. Или ты это просто так сказал?

— Нет, не просто так. Это то, о чем я не могу себе позволить даже помечтать. Здесь в Долине не демократия Третьего мира. Смена династии Хозяек — катастрофа для Долины. Но если чисто теоретически… Если бы Ольсинея перестала быть Хозяйкой Долины, она бы могла уйти не только в свой родной мир, но и в мир своего мужа, если они друг друга по-настоящему любят. И почему-то я уверен, что мы бы с ней спокойно перешли ко мне, на Дарелад.

Тут калитка в заборе открылась. Сначала оттуда выскочил взъерошенный Жаккардо.

— Зачем же вы так, господин Хранитель? — с упреком заявил он. Фардар молчал, мрачно глядя на него.

Вслед за Жаккардо два суровых, бритых налысо мужичка вывели под ручки третьего, небритого, сильно нетрезвого, не слишком высокого, но крепкого и коренастого. Он больше всего походил на рыночного вышибалу со своим небритым квадратным подбородком, коротким широким носом, маленькими глазками и обильно заросшими темными волосами огромными ручищами. Следом за мужичками через порог изящно перешагнула на высоких каблучках Хозяйка Долины.

— Я тебя честно предупреждал, Жаккардо, — ответил Хранитель, окинув пристальным взглядом свою супругу.

— Я все уладила, — мягким голосом сказала Хозяйка. — Жаккардо, на твоего клиента всего-навсего ветка свалилась, шуму, конечно, было много, но он ничего себе не повредил. Все ушибы я уже убрала. Придет в сознание даже и не вспомнит.

— Вот, Хозяйка, — сурово сказал один из налысо обритых сопровождающих Калинкина, подтаскивая к ней пьяненького гения. — Уж извиняйте, но дальше мы права не имеем. Дальше уж вы сами.

Ольсинея ослепительно им улыбнулась.

— Благодарю вас, друзья. Вы просто спасли Долину. Васенька, ты как?

Сопровождающие быстро исчезли за калиткой. Васенька замычал и свалился на колени.

— Хозяйка, я смердящий пес, — заплетающимся языком сообщил он, — я прах и пепел в свете ваших сияющих очей.

— Оу, какой стиль, — восхищенно отметил Фардар.

— Милый Васенька, — Ольсинея улыбнулась еще ослепительнее. — Ты вовсе не прах и пепел, а самый гениальный человек в нашей Долине. Ты нам всем срочно нужен. Поехали, милый, со мной в Госпиталь. Тебе там, солнышко мое, капельницу поставят, будешь как новенький. Тебя вся кафедра физики и электроники ждет не дождется.

— Это зачем это? — с трудом проговорил Вася Калинкин, заметно трезвея под пристальным взглядом засверкавших серебряным блеском темно-синих глаз Хранителя с Дарелада.

— Как это, зачем? Ты провел исследование и сделал вывод, что Юная Хозяйка должна уйти из Долины во Второй мир.

— Забейте на мои выводы, Хозяйка. Я идиот, а никакой не гений. Я вас дурачил. Все мои исследования — полная чушь. И потом, точно помню, я все уничтожил…

— Давай руку, пойдем ко мне в машину, солнышко наше. Ты никакой не идиот, а величайший талант Долины, Василий Калинкин. Все твои выводы всегда были правильными. И, прежде чем ругать свое последнее исследование, давай ты взглянешь на него еще раз. Критическим взглядом, а? Мы все сохранили.

— Ну хорошо, взгляну.

— Вот и умница. Садись, поехали сначала в Госпиталь.

На следующее утро хмурого, но совершенно трезвого Василия Калинкина доставили в аудиторию кафедры физики и электроники. По такому случаю кафедра собралась почти в полном составе. В качестве гостя пришел Харрайн Лэндигур, с которым накануне в университетской таверне ведущие специалисты, попивая коньячок с Земли, весь вечер душевно беседовали о жизни. О том, что, даже если во Втором мире и завелся какой-то злоумышленник, то он необразован, неостроумен и просто туповат, если судить по продукции его разума. Потому что, если просто собрать в один бутерброд вооружение двух различных миров, все равно ничего путного не выйдет.

— Мертворожденный гибрид выйдет, дорогой наш Гарри. Нужен талант и грамотный подход, чтобы это объединить. Давай, поэтому выпьем за то, чтобы эмеранские эсбэшники поскорее того олуха заловили. А мы всем своим совместным интеллектом всегда тебе поможем. Не изволь сомневаться. И, если бы ты раньше все выложил, мы бы и раньше тебя успокоили. Так что, если будут следующие маразматические чертежики, неси к нам на экспертизу. Всегда будем рады.

После такого дружелюбия ранее оскорбленных им представителей Третьего мира, господин Лэндигур выглядел смущенным и виноватым.

Василий Калинкин сначала критически изучал собственное творение на экране компьютера, затем увлекся.

— А умно, между прочим, — сказал он. — Неужели сохранили все, что я придумал? Никто не выправлял?

— Да куда нам, — с досадой сказал заместитель Ермакова немолодой физик с Эмераны, с каштаново-золотистой шевелюрой и резкими чертами лица. — Мы даже и понять ничего не смогли, не то, что исправить.

— Ну, ошибок я не вижу, — Вася Калинкин задумчиво почесал себе подбородок. — Но кто я такой, чтобы работать безошибочно?

— Вася, а простыми словами можно? — умоляюще произнесла Ольсинея. — Ведь именно из Второго мира моя дочка вернулась искалеченной.

— Не посылайте Алейсию никуда, Хозяйка. Сказал же, забейте на мои идиотские исследования.

— Вася, пожалуйста, объясни.

— Вы видите, что эпицентр последствий запрошенных мной и выданных вами фактов, заложенных в основе расчетной матрицы, смещается во Второй мир? — спросил Калинкин, разворачивая на экране маловразумительную картину кружочков с подписями и вытекающих из них стрелок различной толщины и яркости.

— Да, пожалуй, — неожиданно согласился с ним один из математиков Девятого мира, седой невысокий мужчина с огромным лбом и близорукими голубыми глазами. — Причем начальная фактическая матрица достаточно плотно заполнена.

— Ну и вот, видите, единственный положительный выход из замыкающейся нестабильной системы возникает только при перемещении сюда младшей Хозяйки, — мрачно и смущенно закончил Вася, пробегая короткими пальцами по клавиатуре компьютера.

Никто этого не видел. Видимо, в значительной степени Калинкина вело к его выводам мощное озарение, являвшееся сутью его таланта. Поэтому после слов местного гения воцарилось гробовое молчание.

— Ну что же, — бодро заговорила Ольсинея. — Василий Калинкин только что подтвердил собственные выводы. Промежуточный вывод подтвердил уважаемый математик Девятого мира…

— Вот, что можно сделать, — вмешался Харрайн Лэндигур, последние минуты с состраданием глядевший на Хозяйку Долины. — Мы можем отправить уважаемую Алейсию Раутилар на обучение в закрытую медицинскую академию нашего мира. Там существует высокий уровень защиты. Я со своей стороны обещаю еще и особое внимание службы безопасности Эмераны к юной госпоже Раутилар. Подумайте, уважаемая Хозяйка, Алейсии все равно придется получать соответствующее образование, раз уж она инициирована как целитель. Главное при этом, обеспечить ей защиту, не так ли? Таким образом, мы поступим правильно независимо от непонятного нам всем предсказания.

Ольсинея, переключенная в практическое русло, сразу же успокоилась.

— Единственное, что меня сильно беспокоит, — Харрайн впервые за последний час посмотрел на Алесю, затем окинул ее пристальным взглядом менталиста, — так это, простите меня, само наличие инициирования.

И он выжидательно замолчал.

— Продолжайте, господин Лэндигур, — сказала Алеся, старательно изображая вежливую девушку.

— Если и вправду существует злоумышленник, перемещающийся между мирами и охотящийся за Хозяйками Долины… а в последнее время эту версию приходится выдвинуть на первый план… то он может знать о произошедшей трагедии. Он может предположить, что Юная Хозяйка Долины осталась жива, жива и инициирована в качестве целителя. Тогда в его силах просчитать наш следующий ход и искать свою жертву среди поступающих в медицинские академии Эмераны. Поэтому было бы целесообразно зачислить вас, Алейсия, сразу на второй курс, — ровным голосом говорил Харрайн, стараясь, чтобы его конкретные предложения перевесили ужас в душе девушки от того обстоятельства, что на нее, вероятно, будет охотиться какой-то злоумышленник.

— В этом случае мы можем изъять ваши личные данные из внешней базы данных адептов академий. Так иногда бывает, когда адепт уже, грубо говоря, занят, получил предложение от нанимателя еще до окончания академии. С первокурсницей такое, понятно, проделать невозможно. Документы я берусь обеспечить. Насколько я понял, Алейсия, вы хорошо знакомы с анатомией и общей физиологией человека, которые в основном изучаются на первом курсе.

— Да, конечно, — вежливо ответила Алеся, не очень-то обращая внимание на то, что ей сейчас говорил Харрайн, думая только о необходимости преодолеть собственное смущение. Фардар обещал ей, что со временем ей станет проще. Со временем, но когда?

— Так вы согласны, Алейсия?

— Да, господин Лэндигур, — тихо ответила Алеся и еле слышно вздохнула с облегчением, когда Харрайн перевел взгляд с нее на Ольсинею.

— Детали обсудим позже, не так ли? — ответила на его вопросительный взгляд Хозяйка Долины. — Мы и так уже злоупотребили вниманием наших ученых.

— Ну что вы, Хозяйка, мы всегда рады вам помочь, жаль только, что иногда мы совершенно бессильны, — ответил за всех ученых своей кафедры господин Ермаков. — Но, если вас интересует наше мнение, то план Харрайна кажется нам правильным. Он вообще правильный, наш общий друг Гарри, вы вполне можете положиться на него. Хотя «особое внимание» эсбэшников лично мне кажется чем-то ужасным. Мои соболезнования, Алейсия.