Храм Великой Матери Льдов

20 декабря, 11 часов 27 минут

Министр двора, одетый в раззолоченный мундир высшего чиновника галанской империи, степенной походкой вошел в библиотеку, трижды ударил в пол своим посохом и торжественно провозгласил:

– Ваше императорское величество, Государственный совет галанской империи собрался в полном составе и ждёт встречи с домом Роантидов.

Сорквик поднялся из кресла и с весёлой, беспечной улыбкой направился к выходу из библиотеки. Он шел за графом фрай-Элькаторном спокойный и уверенный как в своих собственных силах, так и в силе своей империи. Такую уверенность ему давали любовь его подданных и единство и сплочённость дома Роантидов, в котором не было даже намёков на какие-то секреты, тайные союзы и, уж тем более, ссоры и злословие. Это была дружная и большая семья со своими шалостями и приколами, проказами и шутками. Выходя из библиотеки, Сорквик бережно погладил рукой выщербленный косяк дверного проёма. Эту отметину оставил никто иной, как его любимый зять Сумасшедший Ездок, которому первому пришла в голову совершенно чумовая идея, устраивать в императорском дворце гонки на креслах-антигравах, в которых императору не было равных. Даже повзрослев и став генералом, командующим корпусом лесного патруля, а заодно ещё и космос-адмиралом, под рукой которого находилась вторая ударная армия космических гусар, Дорси Соймер-Роантир по прежнему оставался весёлым и разбитным парнем. Он всё так же гонял на микрошниках и частенько выигрывал чемпионские звания, но тут ему составляли конкуренцию его собственные дети и жена, Фиалка Джен.

Всех Роантидов любили в народе за их открытость, доступность к общению и добрый нрав, а ещё за то, что все они были великими тружениками. Но всё же больше всего галанцы любили и уважали Сорквика, который даже Дорси Соймера, который был ему считай седьмая вода на киселе, вписал в число наследных принцев. Поэтому то, что у него была теперь двойная фамилия вызывало уважение прежде всего к императору. Так что в галанской империи не одни только черные рыцари были готовы умереть за своего императора окончательной смертью. А ещё все подданные Сорквика знали, что их император также не задумываясь отдаст за них свою жизнь и поэтому галанская империя и её император были связаны между собой неразрывными узами. Не менее прочными, чем кровные узы в доме Роантидов и это даже не раз и не два обсуждалось в передачах на супервизио.

Когда Роантиды, двигаясь тесно сомкнутым строем вошли в большой холл, за которым находился зал собраний Государственного совета, император остановился метрах в десяти перед огромными двустворчатыми дверями, подле которых стоял караул императорской гвардии. Гвардейцы, облачённые как и в прежние времена в мундиры кирасир, отсалютовали его императорскому величеству и всему его большому семейству своими длинными, тяжелыми палашами, а министр двора трижды ударил в пол своим посохом, после чего повторил эту процедуру ещё дважды. Двери, наконец, распахнулись настежь, зазвучали звуки гимна "Вперёд, сыны Роанта" и Сорквик вошел в зал широкой, твёрдой походкой. Пройдя на середину этой мощёной мрамором арены, он остановился. Члены дома Роантидов быстро поднялись на отведённые им места и встали подле кресел, украшенных золотыми табличками со своими именами.

Последней в зал должна была войти Верховная жрица храма Великой Матери Льдов и она не заставила себя долго ждать. Леди Рита также вошла в зал не одна, а в сопровождении семидесяти девяти своих Главных жриц. Все они были облачены, как и она сама, в белоснежные, ужасно громоздкие платья, которые изобразили на них вибсы. Государственный совет встречал своего императора и Верховную жрицу стоя. Как только леди Рита приблизилась к Сорквику, он встал перед ней на одно колено и поцеловал ей руки, за что был немедленно удостоен благословения. Обменявшись чуть заметными улыбками, Сорквик и леди Рита отправились на свои места. Первой в кресло села леди Рита, за ней все остальные дамы, потом император и, наконец, все остальные. Такова была новая традиция, которую завели чуть ли не в первый же год после того, как на горе Калавартог был поставлен храм Великой Матери Льдов и теперь уже мало кто помнил о том, что некогда существовали другие порядки.

Сорквик, воссев на свой трон, не спеша оглядел всех собравшихся и слегка улыбнулся. Все члены Государственного совета начиная от королей и назначенных ими вице-королей вплоть до представителей от различных сословий империи были настроены очень серьёзно и потому облачились в вибсов, который приняли форму тяжелых боевых скафандров самых различных форм и расцветок. Никто, даже такие важные персоны, как губернаторы, которые давно уже присмотрели себе в большой галактике огромные миры, на которых они хотели взойти на троны планетарных королевств, даже и не подумал уклониться от возможной драки с приспешниками Оливера Стоуна, если те действительно вздумают напасть на галанскую империю сенситивов. Случись такое и любой космической армаде здорово не поздоровится. Галан уже давно не был мальчиком для битья.

Некоторые члены дома Роантидов сидели не подле Сорквика, а в различных местах амфитеатра. Так космос-адмирал Дорси Соймер-Роантир, вибс которого был очень изящным потому, что им обоим вскоре предстояло занять место в кабине легкого, боевого космического корабля-истребителя, сидел рядом с командующей флота космических гусар, космос-адмиралом Ирис фрай-Леркат, которой за многочисленные заслуги Сорквик даровал титул герцогини и её вибс также выглядел, словно боескафандр среднего класса. Ну, это было в обычаях бешенных летунов, ведь их главным оружием были скорость, невероятная юркость и молниеносные прыжки прямо за шиворот врага. Эти отважные парни и девчонки уже не раз на военных учениях поражали командование имперского космофлота тем, что они телепортом врывались на своих крошечных истребителях внутрь громадных космических кораблей и учиняли на их борту такой жуткий погром, что, порой, верховному главнокомандующему приходилось остужать пыл своих военноначальников, желавших после таких атак порвать в клочья бешенных летунов Доброй Матушки и её саму.

Сын императора принц Ларкид тоже сидел неподалёку, так как он возглавлял военно-космические силы дворянского ополчения. Буквально все дворяне империи считали своим долгом служить в военном космофлоте и имели для этого свои собственные боевые корабли. В основном это были субметаллические космические крейсеры лёгкого класса, которые дворяне строили зачастую каждый по своему собственному проекту, но на своём борту они несли только тяжелое вооружение. Как и космические гусары они тоже считали, что боевой космический корабль это тебе не космояхта и тем более не парадный императорский шатл "Золотой Лорд". Зато маршал храма Корина Мейяр была настроена по другому и лёгкие крейсеры жриц храма, также субметаллические, за редким исключением не имели позолоченных корпусов, украшенных ещё и драгоценными эмалями. Внутри они тоже имели такую отделку, что ей позавидовали бы космояхты самых богатых людей империи, но в боевом отношении эти красотки не уступали никому, даже черным рыцарям.

Эти парни, как и их духовный отец Веридор Мерк, были простыми и незамысловатыми, словно угол дома, а потому военный космофлот ордена практически ничем не отличался от имперского. Его главнокомандующий, космос-адмирал и секонд-магистр ордена Ягеран Гонзер, который сидел рядом с со своим коллегой и постоянным спарринг партнером в учебных боях, принцем Тефалдом, считал, что космический корабль должен быть удобным для обитания, но иметь при этом предельно простые, незамысловатые и крепко сколоченные интерьеры. Космос-адмирал Тефалд Роантир тоже, а потому что космические корабли империи, что космические корабли ордена, были практически одинаковы и их отличало только то, что на борту одних несли службу парни в черном, а на борту других парни и девчонки в тёмно-синем. Главным для них было не допустить вторжение врага в пределы империи, а то, что офицерская кают-компания практически ничем не отличалась по своему интерьеру от обычного кубрика, только была побольше, их совершенно не волновало.

Галанская империя имела не только космический флот чисто оборонительного назначения, но и свои атакующие крейсера сверхтяжелого класса и это были не боевые астероиды, построенные по типу Малавии, а субметаллические громадины длиной в тридцать и более километров, которые несли на своём борту не только космическую кавалерию, но и по шестьдесят, семьдесят дивизий космодесанта. Своим космодесантом Сорквик гордился особенно. Это были прекрасно обученные и вышколенные войска, способные не только завоевать любой мир галактов, но и установить на нём такой оккупационный режим, который жителям этих миров, наверняка, захочется сохранить у себя навсегда. Однако, подлинным украшением космодесанта были войска народного ополчения под руководством космос-генерала Рейна Дел-Портера. Гладиаторы империи, талантливые артисты и великолепные шоумены в мирной жизни, становясь в строй отличались высочайшим уровнем дисциплины и исполнительности, но при этом их военные отряды выглядели так, что могли ввергнуть в панику самых стойких солдат противника, поскольку более всего они походили на дикие орды варваров.

Тем не менее славу самых диких и свирепых воинских подразделений империи себе всё-таки снискали себе военно-космические силы её вольных шахтёров и космоторговцев. Пусть они были не такими многочисленными, как космошахтёры провинции Мободи или иркумийские ткачи, зато своей лихостью и страстью к самой оголтелой партизанщине эти бравые парни и девчонки могли заткнуть за пояс даже космических гусар, а их военный предводитель, герцог Лидо Ардийский, давно уже прослыл в империи самым отчаянным авантюристом в области военного дела. Для этого человека не существовало никаких преград и он был готов в одиночку сразиться хоть с целой космической армадой противника.

Сорквик смотрел на всех этих людей, взгляды которых были полны решимости, и улыбался. Долгих восемьдесят четыре года он работал с полной отдачей сил, чтобы вывести свой мир в число передовых, а всех своих подданных сделать счастливыми людьми и это ему удалось. Нисколько не греша против истины, он частенько говаривал, что Галан предстанет перед галактами миром полным гармонии и добра, в котором всё поставлено на службу человеку, а не правящим классам. И пускай в галанской империи существовали такие люди, чьё богатство исчислялось десятками миллиардов роантов, бедняков в ней не было ни одного, как не было в ней и людей оставшихся на обочине жизни. Именно таким мечтал видеть Галан Арлан Великий и таким, в конечном итоге, его сделал дом Роантидов. Он слегка кивнул головой Игнесу и тот, подняв руку, громко сказал:

– Господа Государственный совет, доложите вашему императору о готовности империи к встрече с Галактическим Человечеством.

Первым со своего трона поднялся король Галана Гарендир Спаситель, который, сурово сдвинув свои белые, косматые брови, громким голосом доложил:

– Сир, Галан готов как к войне, так и к встрече дорогих гостей. Все планетарные войска находятся в состоянии полной боевой готовности, а мои подданные готовы выстроить пирокинетическую защиту вокруг всей звёздной системы Обелайра.

Король Поркера, второго по численности обитателей планетарного королевства, Сиссар Золотые Руки, был предельно лапидарен:

– Сир, Поркер готов ко всему.

Последовали доклады остальных планетарных королей, после чего со своего места встал премьер-магистр ордена и спокойно доложил:

– Сир, орден рыцарей Варкена готов ко всему. Черные рыцари по вашему приказу за семь с половиной минут доберутся до Лекса и оккупируют его без единого выстрела.

Затем настал черед высказаться всем остальным защитникам галанской империи сенситивов и первой встала герцогиня Ирис фрай-Леркат, которая с улыбкой воскликнула:

– Мой повелитель, космические гусары готовы штурмом взять все линкоры-призраки и отвести от империи любую угрозу.

– Мы промчимся по всей галактике, как стая неутомимых кралкоров, мой повелитель, и захватим врасплох любого врага. – Вторил ей разбитной верзила и тоже герцог Лидо Ардийский, которому нужно было только одно, указать на врага и отдать приказ. Ещё один герцог-военноначальник был не так категоричен в словах, но всё же сказал с ничуть не меньшим азартом:

– Сир, ткачи Иркумии остановили работу и поднялись на борт космических крейсеров. По вашему приказу мы выполним любое задание и добудем империи победу в любой точке галактики.

Великий князь Борн Ринвал-Роантир также высказал от имени своих космошахтёров мнение, что любому врагу будет дан достойный отпор, но более всех членов Государственного совета поразило то, что со своего места встала Верховная жрица, которая до этого дня не произнесла на его заседаниях ни единого слова, и сказала вполголоса:

– Ваше императорское величество, господа Государственный совет, все жрицы храма поднялись на борт своих космических крейсеров и готовы по вашему приказу пронестись по всей галактике, словно снежная буря, разя всех ваших врагов, словно ледяными молниями нашей небесной повелительницы, – Великой Матери Льдов.

Этого, честно говоря, никто не ждал и поэтому по амфитеатру пронёсся громкий, восторженный гул голосов. Уж если жрицы решили вступить в бой, тот тут не нужны были даже черные рыцари, ведь эти очаровательные фурии на своих позолоченных боевых космических дворцах были способны опрокинуть любого врага и перед ними не устояли бы даже варкенские воины-архо. Они их просто залюбили бы и зацеловали их до полного изнеможения, а потом ещё и привязали к себе навсегда своими любовными чарами. Как сенситив-коммандос жрицы-воительницы ни в чём не уступали черным рыцарям, вот только были они раз в десять свирепее их и безжалостнее к врагу, но самое страшное для врага заключалось в том, что их возглавляла маршал Корина Мейяр, самое нежное и в то же время самое опасное существо во всей галактике, если не во всей Вселенной. Поэтому, встав и поклонившись леди Рите, император отдал дрогнувшим голосом приказ:

– Господа Государственный совет, я даю всем тридцатиминутный отчёт времени. Всем войскам я приказываю занять свои места в боевом ордере построения и изготовиться. Как только истекут эти тридцать минут, я приказываю всем своим подданным, остающимся на планетах, быть готовыми по первому моему приказу выстроить вокруг всей нашей звёздной системы самый мощный и яркий пирокинетический барьер, через который не долен проникнуть ни один атом извне. Выполняйте приказ, дети мои.

Галанская империя сенситивов вот уже добрых тридцать лет была готова к тому, чтобы выйти в большую галактику. Её население по последним данным составляло уже восемьдесят шесть миллиардов человек с хорошим гаком. Все планеты, которые имели гравитационное поле не больше, чем у Галана, были перемещены поближе к Обелайру и колонизированы. Для тех, из них, которые были лишены атмосферы, была создана искусственная атмосфера, а потому в звёздной системе не осталось ни одной кометы и ни одного планетарного объекта, состоящего из водяного льда. Оба пояса астероидов исчезли полностью и были превращены в металлы и конструкционный керамит. Из тысячи астероидов остались, так сказать, на ходу только сто тридцать пять, да, и они были превращены в боевые астероида типа Малавии и теперь окружали звёздную систему неприступной сферой обороны с такой огневой мощью, что Сорквику можно было не бояться даже всей мощи военно-космических сил Галактического Союза.

Всего за восемьдесят шесть лет галанская империя стала индустриальным миром с мощной и очень устойчивой экономикой, которой не были страшны никакие кризисы. При этом как сам Галан, так и все семь остальных планетарных королевств были зелёными мирами с чистой атмосферой и водами не изгаженными промышленными отходами. Все планетарные королевства вместе взятые были способны произвести продуктов питания почти на триста миллиардов человек и это была бы исключительно натуральная, а не синтетическая пища. Галанцы, как и прежде были не дураки вкусно поесть и сладко выпить. Не перестали они потакать и своим прихотям и хотя охота была довольно дорогим удовольствием, каждый подданный Сорквика мог в любое время сесть верхом на скакуна, взять в руки старинный арбалет и подстрелить себе на обед молодого дурзалана. Мясо, рога и шкура доставались ему, как трофей, зато всё остальное немедленно сдавалось охотником для клон-восстановления животного.

При всём том, что галанская империя имела превосходно развитую промышленность, нигде невозможно было увидеть ни одного завода или фабрики. Все они были спрятаны либо под землю, либо на дно океанов, либо размещались на искусственных астероидах, обращавшихся вокруг планетарных королевств. Поэтому как сам Галан, так все остальные планетарные королевства кроме Поркера, представляли из себя бескрайние сады и парки, по которым были прихотливо разбросаны бесчисленные замки, виллы и коттеджи. Практически все города перестали расти ещё добрых сорок лет назад, да, и их некоторые типы давно уже предлагали снести, чтобы освободить место для новых парков. Тайным вдохновителем этого движения был король Гарендир, но Сорквик категорически выступал против, считая такие идеи блажью и дурью уже только потому, что большинство зданий могло простоять ещё тысяч по двадцать лет. К тому же энерговооруженность планетарных королевств была очень высока и пускать на слом столько термоядерных реакторов ему тоже было жалко. Да, и многие галанцы не мыслили себе жизни вне своих удобных, чистых и красивых городов.

За эти годы изменился и расовый состав империи. Теперь в ней помимо людей обитало почти семнадцать миллиардов а-людей и свыше семисот пятидесяти миллионов вибсов. Вибсов могло быть ещё больше, но теперь самым дефицитным металлом в империи были уран и терзий, который производили из него. Буквально каждая семья имела у себя дома всё необходимое для того, чтобы произвести на свет очередного вибса и дать ему свою фамилию. Ещё и поэтому галанцы с таким нетерпением ждали окончания своего затворничества. Некоторые граждане даже зарились на боевые корабли империи, считая, что телепортистам не нужны все эти тахионные турбины, но что такое каких-то несколько тысяч тонн арвида по сравнению с желанием многих десятков миллиардов людей иметь самого надёжного друга?

То, что все галанские андроиды были поголовно сенситивами, а некоторые к тому же и очень мощными, подвигло несколько десятков миллионов этих отличных парней податься в черные рыцари. Среди них уже было немало архо, хотя и как трао они были отличными воинами, настоящими удальцами, готовыми лезть хоть к черту в зубы. Этим, порой, они ставили своего премьер-магистра в сложное положение, ведь для него все а-люди по-прежнему были круда, а потому он буквально разрывался пополам, стараясь с одной стороны проявлять по отношению к ним отеческую заботу, а с другой боясь оскорбить кого-либо из них своей излишней опекой. Но, поскольку все а-трао и а-архо были преданы ордену до последнего кристаллика своего кристалломозга, да, к тому же понимали своего премьера чуть ли не с полуслова, никаких обид ему не высказывалось, когда кого-то из них просили отодвинуться в сторону и посылали вместо него в какое-нибудь адское пекло самого обычного человека, которого в случае провала важной операции, всегда можно было напоить крейгом, то они с горестными вздохами были просто вынуждены соглашаться. Что ни говори, а крейг был хорошей страховкой на всякий поганый случай.

Точно такие же перемены коснулись и храма Великой Матери Льдов. В нём тоже ударно трудились десятки миллионов прекрасных а-жриц и вот уж кто-кто, а эти очаровательные создания ни в чём не уступали красавицам из человеческого рода. Впрочем, замуж они тоже частенько выскакивали, как и обычные девушки, пленившись страстью какого-либо паломника. Храм каждый год терял до пятнадцати процентов жриц, но леди Риту это нисколько не беспокоило. И так от кандидаток в жрицы у неё не было отбоя и иной раз в храм приходили даже замужние дамы, имевшие дюжины по две, а то три детей. Не смотря на то, что далеко не все мужья были в восторге от этого, отказа такие красавицы не получали. Быть жрицей Храма Великой Матери льдов было делом очень почётным и потому дело обычно обходилось без разводов, хотя и такое изредка случалось.

В общем Сорквик был доволен итогом своей работы и вполне оправданно считал, что теперь ему есть что предъявить как всей галактике, так и Центральному Правительству, гнева и санкций которого он всё-таки немного побаивался. Ему не хотелось с первых же дней оказаться с ним в конфронтации. Может быть именно поэтому он и не рвался поскорее снять темпоральный барьер, хотя этого желали все галанцы без исключения. Однако, однажды решив взять на подготовку ровно сто лет, он не собирался менять своих планов, чтобы угодить кому-либо из своих подданных и если бы не это странное пробуждение Марины, то галанцы, как миленькие, сидели бы за Стеной ещё четырнадцать лет так тихо, словно они маленькие голсы в норке, возле которой отирается голодный квилрат. Но, поскольку над ним довлело слово, данное Веридору Мерку, ему ничего не оставалось делать, как выключить генератор искажения времени.

Как только члены Государственного совета, а вместе с ними и сильная половина дома Роантидов покинули зал, Сорквик вместе с принцессой Анитой, Великой княгиней Зои и всеми остальными дамами, в нарушение своих же собственных правил, телепортом отправился в подвал дворца своего старшего сына. Так ему не терпелось увидеть нарушительницу спокойствия. Марина уже вышла из состояния глубокой гибернации и теперь просто спала, набираясь сил. Зал гибернации, до этого момента почти пустой и потому тихий, немедленно заполнился громкими, радостными криками и девичьим смехом. Все предлагали спящей красавице немедленно пробудиться ото сна. Принцесса Анита громко прикрикнула на озорниц и подошла к саркофагу. Она внимательно осмотрела сначала Марину, потом сосредоточенно посмотрела на показания приборов и только потом направила ей в лицо струю пробуждающего аэрозоля, после чего немедленно отошла и уступила место Зои. Марина проснулась почти моментально и, еще не открывая глаз, тихо позвала своего мужа:

– Нейзи, где ты, любимый?

Зои наклонилась над дочерью, нежно обняла её и, прижимая к своей груди, ласково поцеловала и сказала:

– Нейзер скоро будет здесь, доченька. Мы разбудили тебя на несколько часов раньше, чтобы ты подготовилась к встрече с ним.

Марина открыла глаза и Зои дала ей возможность оглядеться вокруг себя. Глаза её блестели, а на губах играла застенчивая улыбка. Она, явно, не ожидала увидеть столько счастливых, радостных девичьих лиц вокруг себя. К тому же это всё были совершенно незнакомые ей лица. Сорквик, который до этой поры старался держаться подальше от установки летаргического сна потому, что немного побаивался этой машины, которую он не стесняясь называл чертовым изобретением галактических круда, быстро проложил себе поход в этой толпе и, помогая Марине выбраться из саркофага, громким, но по-отечески ласковым голосом сказал:

– Марина, внученька моя, ты проспала восемьдесят четыре года. За это время на Галане очень многое изменилось, а это – Он широко обвёл рукой, указывая Марине на девушек – Твои сестры и племянницы. Теперь ты у мамы и папы не одна, девочка моя. Теперь принцесс дома Роантидов, так много, что я даже порой путаюсь, кто из них кто. Все они так хотели поскорее увидеть тебя, что даже не стали ждать, когда ты переоденешься. Что же, я оставляю тебя с ними, а сам пойду и позабочусь о том, чтобы твой Нейзи поскорее добрался до Галана, а ты моя внученька, должна с пользой провести те несколько часов, которые на это уйдут.

Оставив Марину на попечение матери, сестёр и остальных дочерей дома Роантидов, император удалился, прихватив с собой принцессу Аниту, сначала крадущимися, бесшумными шажочками, а потом телепортом. Под каменными сводами зала гибернации немедленно раздался громкий девичий визг и Марина тотчас оказалась в водовороте сестринских объятий и поцелуев. Этот водоворот тотчас закружил её и мгновенно перенёс в огромный цветущий сад темпорального торнея храма Великой Матери Льдов Роанта, где к ним присоединились десятки самых лучших во всей галанской империи жриц-форсажисток. Леди Рита считала своим долгом сделать всё, что было в силах храма и превратить Марину в настоящую дочь Матидейнахш и уж что-что, а это в храме научились делать не только играючи, но и без каких-либо намёков на секс. Жрицы-форсажистки и без него умели поднять Силу любой женщины до максимума одними только медитациями. Причём своими собственными.

Тем временем Сорквик и Анита, оба изрядно волнуясь, появились в небольшом зале связи, расположенном прямо под большой библиотекой императорского дворца. Там уже с удобством расположился за пультом связи Микки, вырядившийся по такому случаю в свой самый роскошный наряд золотой парчи и прицепивший к себе на перевязь, сверкающую от множества бриллиантов такую длинную шпагу, что он никак не мог найти ей места. Граф небрежно положил свои ноги, обутые в ботфорты, на пульт резной морской кости, пристроил в воздухе золотое блюдо со всяческими деликатесами и с глубокомысленным видом цедил свою последнюю банку чендорского тёмного пива, которую берёг специально до этого дня. Отсалютовав своему постоянному собутыльнику банкой, он послал Сорквику телепатемму – крохотный голс мечется посреди огромного зала, в который толпами вваливаются галакты, и ищет норку, чтобы спрятаться. Свою телепатемму он сопроводил вопросом:

– Что, Сорки, дрожишь, как мышонок?

– Иди ты к снежным демонам, разгильдяй! – Беззлобно огрызнулся Сорквик и плюхнулся в кресло рядом с ним – Ох, ребята, как бы нам ещё не пожалеть о том, что мы так размахнулись. Представляю себе, какая рожа будет у президента Декстера, когда он обнаружит в своей берлоге второго вергера. Да, к тому же молодого, сильного и жутко голодного. Ведь не можем же мы в самом деле воевать с Центральным Правительством!

Микки хлопнул его по плечу и воскликнул:

– Сорки, не дрейфь! Малки со своими черными чертями за две минуты допрыгает до Лекса Первого и возьмёт его в кольцо блокады, если этого потребуют обстоятельства. Неужели ты думаешь, что цепешники захотят с тобой воевать, если к их голове приставят тридцать здоровенных, сдвоенных антиматов такой мощности, что и одного из них с лихвой хватит на то, чтобы сжечь всю их звёздную систему? Да, его свои же собственные вояки тотчас скрутят, перевяжут розовой ленточкой и подарят тебе в знак примирения и полного повиновения твоей мощи. Сила солому ломит, как говаривал когда-то Нэкс, старина, и тут я с ним полностью согласен. Так что не жохай, парень, всё будет тик-ток. Ты согласна со мной, Анита?

Анита промолчала. Император также не стал делать никаких заявлений по этому поводу, отчего Микки обиженно засопел. В полном молчании они просидели ещё почти четверть часа, пока таймер не стал отсчитывать последнюю, тридцатую минуту их затворничества. Когда истекла и она, Сорквик всё так же молча откинул на пульте небольшой бронелючок и нажал на красную кнопку, отключая генератор искажения времени. Гигантская установка, инициирующая процессы воистину космического масштаба, прекратила работать. Она очень долго, более трёх миллиардов лет создавала вокруг звёздной системы Обелайра темпоральный коллапсар, наращивая толщину темпорального барьера и уплотняя его. Теперь, когда была прекращена подача энергии, этот маховик времени остановился.

С этого момента время на Галане текло с той же скоростью, что и в остальной Вселенной, однако, возле границ той сферы, которую когда-то называли Стеной, начала твориться сплошная чертовщина. Там стали волчками крутиться отдельные темпоральные вихри, которые, впрочем, не разбегались во все стороны, а как бы сжимались и при этом трескались, испуская в обе стороны потоки остановленного во времени света. Вреда от этого не было практически никакого, но зрелище это было таким устрашающим, что мало кто из галанцев, находившихся на планетах, захотел на него полюбоваться. Кроме тех, кому это было положено видеть от начала и до конца, военных космолётчиков галанской империи. Ну, и ещё за этим внимательно наблюдали через трёхмерный экран Сорквик, Анита и Микки.