Храм Великой Матери Льдов

Поясное планетарное время:

Как это и предполагал Жано, следствие по делу его нового друга Малакая Малави длилось очень долго, почти три стандартных года, правда, это было уже отнюдь не служебное расследование, оно-то как раз закончилось в каких-то два дня и по его итогам он из премьер-командоров стал на десять лет простым командором. Прямые участники этих событий, которые знали всю правду, при посторонних сурово осуждали его за проявленную халатность, а оставаясь наедине даже и не вспоминали об этом, ну, а если и вспоминали, то относились к его решению с уважением. Впрочем, следственная политическая комиссия, состоящая всего из девяти человек, которая вела следствие по этому делу, вовсе не ставила перед собой задачу найти в действиях Малакая и его людей какую-то вину, так как им было поручено выяснить только одно, имелись ли в действительности причины, по которым им следовало свергнуть Сорквика с трона.

Ни самого космического барона, ни его парней никто не вызывал на допросы, как раз наоборот, это имперские следователи сами вежливо спрашивали их о том, есть ли у них время для беседы и потом действительно беседовали с ними в самой дружеской и непринужденной манере. Имперское расследование нисколько не помешало Малакаю, да, и всем его сподвижникам, стать черными рыцарями. После того, что они пережили, это было вполне естественным шагом.

Более того, их служба как раз и проходила на том самом астероиде, за которым так и осталось его прежнее имя, Малавий, только теперь его переместили совместными усилиями пяти тысяч самых мощных в империи телепортистов на орбиту вокруг Галана и тот обзавелся четвёртой луной, которую стали, почему-то, называть женским именем Малавия. Сам Малакай предпочел бы забыть обо всём, но Жано и его новый друг Гар, частенько говорили ему, что время ещё не пришло, так как Сорквик ещё не прописал ему очистительной клизмы.

История жизни Малакая Малави была одновременно и трагической, и весьма поучительной. Он был пятым ребенком в семье главного имперского инспектора лесов провинции Харнист, что на юго-востоке Мадра. Кроме него у Турнеля Малави и его жены Лиры было ещё четыре дочери, а потому барон, который был человеком очень строгим и педантичным, просто души не чаял в своём единственном сыне, но, пожалуй, ещё больше он любил лес. Они жили в предместье города Харниста в большом поместье на опушке векового леса и ещё до того, как пойти в школу, маленький Малакай знал названия все деревьев растущих не только в Харнисте, но и на всём Галане, так как в их поместье был большой дендрарий. Как и все маленькие галанцы, Малакай пошел в школу в возрасте шести стандартных лет. Он рос весёлым, подвижным и добрым мальчиком, весь пошел в своего отца, настоящего великана, и был почти на голову выше своих сверстников. Когда ему исполнилось девять стандартных лет, барон Турнель фрай-Малави погиб во время тушения лесного пожара, – погиб, спасая лес.

С этого дня Малакай возненавидел лес и огонь, отнявших у него отца. Он замкнулся в себе, стал мрачным и угрюмым, совсем перестал смеяться и невзлюбил свою мать. Нет, он не стал её ненавидеть, просто его очень ранило то, что менее, чем через два года в их дом пришел другой мужчина. Лира, которая вышла замуж в шестнадцать стандартных лет, была, по большому счету, не очень счастлива в браке по той причине, что её муж пропадал в лесу целыми неделями в то время, как ей хотелось посещать балы, принимать гостей в их большом поместье и наслаждаться жизнью. За подвиг, совершенный её мужем, император подарил ей поместье вместе с дендрарием, но пенсии и тех субсидий, которые выделялись из казны на его содержание, катастрофически не хватало и бедная вдова не знала что ей делать. Тогда-то она познакомилась с Раменом, таким же громадным, как и её бывший муж, но весельчаком и любителем шумных пиров.

Правда, в отличие от Турнеля, который всю свою жизнь защищал лес, был богатым лесоторговцем, что немедленно возмутило Малакая. В нём снова вспыхнула любовь к лесу, но уже в форме протеста против Рамена и двух его сыновей, трёхлетних близнецов, мать которых умерла от скоротечной родовой горячки. Сестры Малакая сразу же полюбили своего отчима за то, что он был домоседом и относился к ним, как к взрослым, покупал им красивые наряды и вывозил вместе с матерью в свет, но гораздо чаще Рамен устраивал балы в их большом, трёхэтажном доме, который до этого никогда не знал шума и суеты. К тому же этот лесоруб, так прозвал своего отчима Малакай, очень умело вёл хозяйство и превратил дендрарий отца в доходный промысел, показывая за деньги жителям Харниста редкие виды деревьев и прочие лесные диковинки. Всё в душе юного Малакая выступало против этого человека, хотя тот и пытался найти к нему подход.

Возможно, что со временем всё встало бы на свои места и Малакай перестал бы бунтовать против Рамена, хамить ему и шпынять его сыновей, которые стали любимцами матери, но в это время в их школе появился новый учитель, которого назначили их классным наставником. Карол Ралдир сразу сделался его кумиром потому, что он был немногословен, строг и педантичен, как и его отец. В отличие от их прежнего наставника он никогда не рассказывал им никаких историй, явно, выдуманных, но рассказывал им о подвигах реальных героев и читал вслух баллады.

Рассказы его были скупы на пустые подробности и всегда сообщали главное, что было сделано тем или иным человеком для сограждан. Да, и героями Карола чаще всего были простые граждане, выдающиеся ремесленники, мелкопоместные дворяне и просто горожане. Хотя одноклассникам Малакая они казались скучными и неинтересными, ему самому очень нравилось то, что несколькими точными фразами их наставник рисовал портрет какого-нибудь кузнеца, изготовившего плуг новой конструкции, и потом описывал его преимущества перед теми плугами, которыми галанцы пользовались тысячелетиями ничего в них не меняя.

Новизна и стремление к переменам, вот что было для Малакая главным. Их наставник одевался в очень простые, но на редкость красивые и элегантные наряды, которые портной шил по его эскизам. Больше никто из учителей не мог так завязать шейный платок, как делал это он и никто не был таким остроумным. К тому же Карол знал ответ на любой вопрос и всегда говорил коротко и очень понятно. Но самое главное он был очень добр к Малакаю и, как и его отец, знал в лесу каждую травинку. Порой, во время прогулок в лес всем классом, все остальные ученики были вынуждены пристыжено молчать, когда Карол поручал ему рассказать о тайнах леса. А ещё ему очень льстило то, что их классный наставник считал смерть его отца героической, а его поступок настоящим подвигом и частенько говорил о том, что вся его жизнь, день за днем, все его труды по охране леса, были подвигом и что только такие люди достойны уважения.

Учитель и его ученик вскоре стали друзьями. Это подвигло Малакая к тому, что он начал уже не просто грубить Рамену, а принялся высмеивать его за ужином и обзывать убийцей леса. Однажды он, явно, перегнул палку, терпение Рамена лопнуло и он, крепко ухватив пасынка за ухо, вывел его из-за стола, отвел в детскую и там строго, по-мужски, высказал всё, что он думает о его поведении. На следующий день Малакай пришел в школу с опухшим ухом и красными от слёз глазами. Карол Ралдир был мужчиной невысокого роста, стройным и гибким, а Рамен громадным, кряжистым великаном с огромными кулаками. После уроков классный наставник Малакая нанял экипаж и вместе с ним поехал на лесной склад, в контору его отчима. Оставив его в экипаже, он вошел внутрь и немедленно потребовал от Рамена объяснений. Судя по тому, как громко бранился отчим, ему не понравилось, что какой-то мозгляк смеет говорить ему о том, как он должен воспитывать пасынка.

Потом голоса стихли и вскоре Карол вышел из конторы, как ни в чем не бывало, правда, глаза его горели от гнева. Он велел вознице снова ехать в школу, где отвел Малакая в свой маленький кабинет и добрых два часа распекал его на все лады, называя глупым, истеричным мальчишкой, недостойным даже имени своего великого отца. О Рамене он отозвался, как о мужчине высоких нравственных достоинств, вся деятельность которого направлена на то, чтобы творить добро. Разговор закончился тем, что Карол строго сказал ему:

– Молодой человек, вы не обязаны любить своего отчима, так как такое чувство должно в вас родиться само, но вы обязаны уважать его и быть с ним вежливым. Если вы хотите сохранить дружбу со мной, то вы сегодня же попросите прощения у господина Вормерта, впредь не будете досаждать ему своими дурацкими капризами и станете заботливо и нежно относиться к его сыновьям. В противном случае я вам более не друг.

Малакай вернулся домой чуть ли не в слезах, но не бросился к матери, как ему того хотелось, а лёг на кровать в своей комнате и долго думал над тем, что же ему теперь делать. В одном он был полностью согласен с Каролом, который сказал ему, что дружба с ним дарит ему огромную радость, ему тоже было с ним очень хорошо. Вечером Рамен вернулся из своей конторы с распухшим ухом и Малакай в присутствии матери и своих сестёр попросил у него прощения. Тот улыбнулся в ответ и молча погладил его по голове и на этот раз он стерпел это без прежнего раздражения. С того вечера в их доме воцарился мир, но настоящей дружбы между ним и отчимом так никогда и не возникло, хотя они часто общались друг с другом и, порой, Малакай помогал ему в конторе. Торговля лесом его мало интересовала, зато он стал прекрасно разбираться в древесине и способах её обработки.

С того времени Карол стал его кумиром и они проводили вместе очень много времени. Под его влиянием Малакай стал не только лучшим учеником школы, но и сделался спокойным, уверенным в себе и немногословным. Школу он закончил с отличием и сразу же поступил в имперский колледж административного управления Харниста, в котором, помимо всего, Карол два раза в неделю читал лекции по истории. Поскольку колледж был на другом конце города, а стипендия и имперский пенсион ему это вполне позволяли, он снял себе квартиру неподалеку от колледжа. Было тогда Малакаю всего шестнадцать стандартных лет, но он уже имел рост под три метра и отличался таким могучим телосложением, что даже взрослые мужчины смотрели на него уважительно. Мало кто из них знал, что этот юноша с насмешливой улыбкой является не только отличным мастером борьбы райд-фанг, но и знает множество других приемов боевых единоборств.

Умение одним единственным, неуловимо быстрым движением повергнуть наземь любого противника, которое он обрел благодаря своему другу, сделало его характер спокойным и невозмутимым, а движения мягкими и пружинистыми. Огромный рост не только нисколько не угнетал Малакая, но и сделал его, благодаря отличной фигуре и красивому лицу, привлекательным в глазах женщин. Он познал любовь ещё будучи школьником во время пикника в лесу, когда ему отдалась молодая, бойкая учительница словесности, проходившая стажировку в их школе. Может быть именно то, что он тайно встречался с ней на протяжении полугода, сделало его любителем поэзии. Правда, в конце концов Карол посоветовал ему самому прервать эту связь, если он не хочет принести неприятности Мейрион. Законы империи строго карали взрослых за совращение малолетних, ведь ему в то время ещё не исполнилось и пятнадцати стандартных лет.

Став студентом имперского колледжа Малакай уже открыто ухаживал за дамами и делал это столь изящно, что число его любовниц постоянно росло. И снова Карол, который тоже имел успех у женщин, способствовал тому, что секс стал для него всего лишь средством обретения душевного равновесия, а любовь чем-то таким, чем мужчина мог пожертвовать ради великой цели. Именно целеустремленность, учил он его, является главным достоянием настоящего мужчины. Такого, каким был его отец. В это время Карол стал разговаривать с ним не только откровенно и по-мужски, но и стал к, его полному удивлению, высмеивать порядки, царившие в империи, жестко критиковать власти предержащие за то, что они так цепко держались за глупые патриархальные порядки и не давали ходу ничего новому, тормозили развитие науки и промышленности под надуманным предлогом заботы о природе.

Когда он однажды спросил своего друга и наставника, зачем он тогда учится в имперском колледже, тот спокойно ответил ему: – "Малки, ты же не хочешь всю свою жизнь проработать на складе своего отчима клерком? Твой отец был очень хорошим инспектором леса, но он мог бы стать и губернатором провинции, если бы поставил перед собой такую цель. Так почему бы тебе, человеку умному и талантливому, не проявить себя на поприще государственного управления и не въехать в губернаторский дворец? Да, всех губернаторов назначает на их должности император Сорквик, но он тяжело болен и протянет ещё года три или четыре, не более. Тогда на трон взойдет принц Тефалд и я думаю, что ты сможешь переиграть его, но для этого тебе нужно будет к тому времени хорошо зарекомендовать себя на имперской службе". Впрочем, вскоре выяснилось, что Карол имел на его счет совсем другие виды, да, и звали его друга и наставника вовсе не так.

К двадцати восьми стандартным годам, когда барон Малакай фрай-Малави стал самым молодым в империи главным имперским распорядителем почт и дорог провинции Харнист, вокруг него сложился своеобразный молодежный клуб, для которого он был лидером, имеющим огромный авторитет. Сам Малакай в это время уже знал, что Карол Ралквид на самом деле не галанец, его настоящее имя Оливер Стоун и что он является одним из старейших людей галактики, лежащей за пределом темпорального коллапсара. Целью Оливера Стоуна, который прибыл в их мир всего на двадцать стандартных лет, именно в течение этого срока могло функционировать его искусственное белковое тело, было найти, собрать вместе, подготовить и обучить небольшой отряд галанцев, которые должны были найти техника-эксплуатационщика Веридора Мерка и рассказать ему всё об истинном положении вещей. Рассказать о том, что император обладает ядерным вооружением и что Галан это планета сенсетивов, на которой развиваются две цивилизации.

Это должно было привести к тому, что Галан будет поставлен Веридором Мерком на карантин, который даст императору время на то, чтобы он мог сам уничтожить горячие бомбы и произвел необходимые реформы в обществе. Всех их он не только включил, как сенсетивов, но и наделил новыми знаниями, которые были столь велики, что далеко не каждый галакт обладал хотя бы десятой их долей. Именно тогда Малакай и его друзья услышали от Оливера такие слова, как демократия и конституция, которые должны были придти на смену монархии и пресловутому закону дома Роантидов, который он называл сборником трескучих фраз. По его плану они были должны выждать десять, пятнадцать лет и если император не предпримет ничего сам, то тогда они будут должны свергнуть монархию и установить в ней новые порядки, отдав власть в руки народа.

Для этого Оливер Стоун вооружил их оружием колоссальной мощности, гигантским пси-станером, который был способен погрузить в беспамятство всю планету. Более всего Джеймс предостерегал их от мести дому Роантидов и всем правящим кругам их планеты, предупреждая о том, что кровь и страдания невинных людей не могут послужить надежным фундаментом для построения истинно демократического государства. Говорил он им и о том, что у Сорквика есть могущественные враги, которые попытаются свергнуть его и установить на Галане жестокую тиранию, называя их страховкой от зла.

Для того, чтобы у них был мудрый наставник, он, перед тем, как покинуть Галан, оставил им Оскара, – неуязвимое существо с искусственным разумом, ещё более древнее, чем он сам. Всё произошло совсем не так, как им говорил Оливер Стоун. Во-первых, Веридор Мерк, этот варкенский изгой с отвратительным характером, оказался вовсе не тем алчным торгашом, которым он его обрисовал. Люди Малакая Малави, посланные в Равел, так и не смогли подобраться к нему, так как его плотно опекали несколько десятков агентов-сенсетивов императора. Мало того, что этот коротышка оказался щедрым человеком, он к тому же влюбился в юную девушку и ради неё совершил множество сумасбродств. Этот галакт, на деле оказавшийся отличным парнем, сам добрался до сенсетивов императора, которые вознамерились поговорить с ним с позиции силы, а найдя, принялся нарушать все законы и правила, установленные в галактике для людей его профессии.

Благодаря ему обе цивилизации на Галане объединились, император снял все оковы с их мира и тот стал стремительно развиваться, но не в направлении модернизации промышленности, а совершенно иным образом. Это привело к тому, что уже менее, чем через год галанцы вышли в космос и стали осваивать его совсем не так, как это делали галакты. Поскольку им было гораздо легче действовать вне планеты, да, к тому же им представилась возможность владеть своей космической базой, построенной почти три миллиарда лет назад, на законных основаниях, то они тоже построили себе космический корабль и стали выдавать себя за богатых вольных космошахтеров. Ну, а во-вторых, их поставил в тупик император Сорквик, который, отменив "Кодекс императора", ввёл в действие новый "Имперский гражданский кодекс". Как раз в нём, едва ли не в полном объеме, и приводилась та самая конституция, которую дал им Оливер Стоун, только она была доведена императором до полного совершенства. К тому же после трагических событий в Кируфе, о возможности которых их предупреждал наставник, он стал напрямую общаться с народом Галана.

Видя то, как нарастает сила ордена рыцарей Варкена, Оскар потребовал от Малакая Малави дать ему дополнительный источник энергии для циклотрона, который он построил на Малавии. Он считал, что имитация угрозы, а с его появлением большой пси-станер стал похож на антимат, заставит черных рыцарей пойти на демократическое преобразования. Именно с этой целью они сдвинули астероид с орбиты и направили его к Галану. В тот момент, когда Жано Коррель с горсткой своих трао и архо напал на них, Оскар привел в действие все боевые системы астероида и отдал своим роботам приказ немедленно преобразовать станер в антимат. На это и ремонт повреждений ему хватило бы каких-то двадцати минут. Малакай бросился к нему чтобы остановить его, но этот монстр, похожий на дисковидный пульт управления, внезапно, сковал его, вколол ему парализующий наркотик и сказал: – "Ты дурак, Малакай, и я на твоих глазах уничтожу Галан, как до этого уничтожил уже несколько миров, на которых этот старый болван Эмиль пытался тайно вырастить расу суперсенсетивов".

К счастью, его боескафандр ввел ему антидот и он успел отдать приказ своим людям прекратить сопротивление, что позволило им выиграть время и изменить весь дальнейший ход событий. Теперь Оскар находился в стасисе и не представлял из себя никакой угрозы. Граф фрай-Флайермин, время от времени, извлекал его оттуда и пытался прижать эту зеленую тварь, целиком состоящую из особого сорта нейбирта, металла с фантастическими свойствами, к ногтю. Малакай охотно рассказывал имперским следователям обо всём, что с ними произошло и был весьма поражен тем, что орден встал на его защиту. Впрочем, император, похоже, не очень то и сетовал по этому поводу. Он не один десяток раз беседовал с ним в приватной обстановке, расспрашивал его о всяческих политических доктринах, известных ему из рассказов Оливера Стоуна и Оскара, порой, подтрунивал над ним, называя его пламенным революционером, но никогда не предъявлял к нему никаких претензий.

Самое главное, что произошло с Малакаем после того, как он вместе с черными рыцарями Жано Корреля отвёл угрозу от Галана, было то, что он посетил Поркер, куда перебрался Рамен с женой и двумя своими сыновьями и погостил в их лесном доме почти два месяца. Он расстался с этим огромным парнем и его сыновьями, как с настоящими друзьями. Рамен по-прежнему торговал лесом, был всё таким же весельчаком и любителем шумных застолий. Вместе с его матерью он совершил брачный полет и она заплела ему волосы в тысячу косичек, стоя на кроне самого главного дерева этой жаркой планеты по имени Большой Жано Коррель. Оба его сына тоже были лесными рыцарями-архо и для него это послужило, пожалуй, самым веским доводом в пользу вступления в орден рыцарей Варкена, куда звал его с первых же дней Жано. Этого ждали от Малакая и все его друзья.

С того момента, как он надел на себя мундир черного рыцаря, прошло два года в темпоральном ускорителе и вот уже почти два с половиной года службы на Малавии, а он так до сих пор и не стал архо. Объяснял он это тем, что в его жизни было достаточно много женщин, чтобы понять то, чего на самом деле добиваются дочери Матидейнахш и он, пока что, не собирается вот так, за здорово живёшь, сдавать завоёванные позиции. К тому же ему вполне хватало того, что на вершине горы Калавартог сверкала огромная лунная орхидея храма Великой Матери Льдов, куда он направлялся после каждой своей вахты, что ему было не сложно делать, ведь он был командиром самого главного военного объекта империи – Малавии и оставалось только удивляться тому, зачем он купил себе в Варкене такую огромную и роскошную квартиру, ведь жил он, как и все черные рыцари, в стандартном жилом блоке, который можно было встретить в любом хольде. Малакай, явно, был готов в любую секунду захлопнуть дверцу своей золотой клетки за какой-то редкостной птичкой и все гадали, кто же это будет.

Ну, а до той поры он исправно нёс службу на астероиде, где помимо обычной волокиты, связанной с управлением этой громадиной, его очень часто можно было видеть в институте военных исследований, размещенном там же. Хотя этот, пока что единственный, боевой астероид империи, который стал за эти годы изящнее и был для вящей надежности полностью покрыт мощной сталопластовой броней, находился в совместном ведение ордена и имперского космофлота, верховодили на нём черные рыцари, а Малакай Малави был одним из самых строгих и требовательных космос-адмиралов ордена. Не смотря на близость астероида к Галану, служба на нём была весьма тяжелой, так как он требовал от своих солдат быть в постоянной готовности и астероид мог в любое время исчезнуть с небосклона планеты, одним прыжком добраться до Стены и через двадцать секунд вернуться обратно.

Последние военные манёвры показали, что взять Малавию штурмом или уничтожить её, было не под силу никому во всей галактике, именно так подвела их итоги принцесса Анита. По её компетентному мнению в настоящем бою боевой астероид был равен целому соединению линкоров-призраков, о мощи которых в галактике слагались настоящие легенды. Команда Малавии могла создавать вокруг своего гигантского космического форта непроницаемое псевдосиловое поле такой напряженности, что оно могло противостоять даже аннигиляционному оружию. Сорквик, глядя на Малавию, мечтал о том дне, когда такое же поле сможет защитить всю его империю вместе с планетарными королевствами. По расчетам Малакая для этого потребовалось бы объединение усилий не менее, чем пятидесяти миллиардов сенсетивов и он вовсе не считал мечты императора какой-то блажью. Более того, именно как раз на этой почве он сошелся с ним и даже подружился.

Может быть именно по тому, что между ним и Сорквиком зародилась крепкая мужская дружба, Малакай был ошеломлён известием о том, что император прибыл в Варкен вместе с королём Бастианом для того, чтобы предстать перед судом, состоящим из членов его подпольной группы. На этот суд были приглашены все те люди и андроиды, которые являлись участниками тех событий, а также весь дом Роантидов от мала до велика. Последний правитель Галана был приглашен им затем, чтобы представлять всех бывших королей планеты. Только ему было известно о том, что в действительно случилось на астероиде Малакая Малави почти три года назад. Ожидая от Сорквика чего угодно, как раз такого поворота дела секонд-магистр ордена рыцарей Варкена барон фрай-Малави не предвидел.

Велимент распорядился подготовить для заседания суда зал Собраний ордена и уже одно то, как это было сделано, повергло Малакая в уныние, его друг, явно, не собирался пускать кому-либо пыль в глаза. В огромном зале была установлена большая кафедра для судей, перед которой стоял белый помост с креслами для императора, его правителей и всех членов дома Роантидов. Справа от кафедры суда стояла ещё одна кафедра для главного имперского прокурора, который возглавлял следственную комиссию и его помощников. В амфитеатре были места для тех, кто стал участниками последнего акта и немногочисленных свидетелей. Когда Малакай вместе со своими соратниками вошел в зал, им всем стало жутко от того, что их встречали стоя. Император, а вместе с ним король Бастиан и все мужчины дома Роантидов были одеты в строгие цивильные костюмы и уже одно это говорило о том, что тут будет разыгран отнюдь не глупый фарс.

В этом суде у подсудимых даже не было адвокатов и главный имперский прокурор, граф фрай-Гуинделл, как только члены суда расселись, сразу же сделал такое заявление, от которого Малакаю сделалось дурно, ведь он сказал буквально следующее:

– Господа судьи, его императорское величество император галанской империи Сорквик Четвертый, повелел мне провести следствие по делу дома Роантидов, который фактически правил Галаном на протяжении последних сорока семи тысяч лет, чем остановил нормальный ход развития нашего мира. Вы, господа судьи, некогда имели все возможности для того, чтобы отстранить его императорское величество от власти, но не сделали этого по независящим от вас причинам и теперь его императорское величество хочет окончательно разрешить этот вопрос. Ваше решение будет окончательным и не подлежащим обжалованию. Как главный имперский прокурор я должным образом изучил все обстоятельства этого исторического спора между монархией и демократией и имею честь заявить суду, что дом Роантидов и император Сорквик, как последний правящий монарх могут быть признаны виновными перед народом Галана в следующем.

После этого, не моргнув глазом, этот худощавый, невысокий мужчина с красивым волевым лицом, одетый в тёмно-синий мундир с золотыми шевронами, волосы которого были заплетены в тонкие косички перевитые золотыми нитями, зачитал все двадцать шесть пунктов своих претензий к монархии в целом и Сорквику в частности, которые в его устах звучали, как обвинения. Очень многие судьи заерзали, так как они услышали практически всё то, что много лет вбивали в их головы Оливер Стоун и его робот-убийца Оскар. Теперь всем им стало понятно, почему следствие длилось так долго. Главный имперский прокурор вытащил на свет все, якобы, пороки просвещенной, либеральной монархии, которые могли быть предметом казуистики и грубого политиканства, после чего громким, хорошо поставленным голосом сказал:

– Господа судьи, в разное время вы добровольно стали членами тайной организации, которая ставила перед собой в качестве главной цели пусть и бескровное, но, несомненно, насильственное свержение императора Сорквика. Теперь у вас имеется реальная возможность сделать это сегодня в ходе суда, который, как я надеюсь, будет честным и беспристрастным. Решайте, господа, каким будет наше сообщество.

Однако, на этом дело не закончилось, так как слово взял Сорквик. Поднявшись со своего простого, деревянного кресла, похожего на скамью подсудимых, он громко и внятно сказал:

– Господа судьи, я вручаю вам не только судьбу империи, но и клятвенный клинок воина-архо из клана Мерков Антальских, Веридора Мерка, наследного принца Роантира.

Заявив об этом во всеуслышание, император спустился с помоста, подошел к Малакаю Малави, положил клановый клятвенный клинок на кафедру и сцепил пальцы рук в замок глубокого смирения. Премьер-командор взял его в руки, поцеловал ножны и, прижав ко лбу, положил рядом с деревянной колотушкой. Более всего ему сейчас хотелось взять эту колотушку и треснуть ею своего друга по лбу, чтобы тот не дурил, но он не мог этого сделать. Вежливо поклонившись императору, Малакай собрался с силами и сделал свое первое заявление:

– Ваше императорское величество, дом Роантидов, господин главный имперский прокурор, господа свидетели, суд состоится немедленно и будет заседать открыто, в вашем присутствии. – После чего сразу же задал вопрос судьям – Господа судьи, кто хочет высказаться по первому пункту обвинения, которое было выдвинуто Оливером Стоуном и некогда воспринято нами со всей серьезностью?

Первым пунктом обвинения Эктор Гуинделл сделал тот факт, что дом Роантидов, находясь под влиянием Арлана Гиз-Браде, остановил ход развития Галана, чем принес его народу множество бед и страданий. После короткого совещания со своего места встал сайнт-магистр Земар Альтран, бывший однокурсник Малакая, который стал одним из первых его сподвижников. Земар вышел из-за кафедры и прежде, чем начать свою речь, встал на одно колено, изобразил своими длинными, изящными пальцами клятвенный замок полной искренности, после чего разразился речью:

– Дамы и господа, высокий суд, давайте отнесёмся ко всему происходящему здесь, серьезно. Для этого нам нужно вспомнить о том, что происходит вне темпорального коллапсара…

После этого Земар добрых полчаса громил галактические законы и порядки, согласно которых планеты сенсетивов в своем большинстве оказались в тисках долгов, что на них навесило Центральное Правительство и рассказывал о тех ограничениях, которые налагались на сенсетивов. А ещё он до небес возносил Арлана Великого, который выудил всё это из голов экспертов-сенсетивов с Квинты, с которыми ему, однажды, довелось встретиться. Этот парень хорошо знал вопрос и ему было что сказать как суду, так и всем присутствующим в зале. Порой, его голос возвышался до крика, когда он рассказывал о том, как галакты выдергивают миры сенсетивов буквально из каменного века и суют их в жернова мельницы технического прогресса, не давая им развить своей культуры и обрести традиции. Тут его здорово выручало отличное знание "Хроник Варкена". Закончил он свою речь коротко и ясно:

– Дом Роантидов не виновен. Аймо.

Черные рыцари выразили свое одобрение клятвенными замками, а леди Рита, её жрицы и а-девушки громкими аплодисментами. После этого суд приступил к рассмотрению второго и всех последующих пунктов обвинения, в ходе которого все члены суда смогли высказать всё, что они думали о демократии и о том, во что она может выродиться. Главным преступлением любой демократии была названа коррупция и всевластие бюрократии, то, чего Галан никогда не знал. Заседание суда продлилось, с перерывом на обед, почти двенадцать часов и в заключении слово взял Малакай Малави, который подошел к Сорквику и, держа в своих громадных ручищах клятвенный клинок Веридора Мерка, взволнованно воскликнул:

– Ваше императорское величество, наш суд сделал следующий вывод, дом Роантидов создал такую модель управления, которая на порядок превосходит всё то, что сегодня есть в самых просвещённых мирах обитаемой галактики человечества. Только благодаря ему галанская империя стала такой, какой мы видим её сейчас. Перед лицом людей, собравшихся в этом зале, я, Малакай Малави, воин-трао клана Мерков Антальских, подтверждаю клятву верности, данную кланом дому Роантидов Веридором Мерком без каких-либо изъятий. Аймо. – Малакай протянул императору клинок и добавил – Это мы, а не дом Роантидов, достойны суда за то, что довели дело до штурма астероида Оливера Стоуна черными рыцарями.

Император забрал назад клятвенный клинок своего зятя, сдержанно поблагодарил суд и стал прощаться. Он, явно, был очень взволнован и хотел побыть один, а потому его никто не стал задерживать. Вслед за ним зал покинули дамы и мужчины, оставшись одни, дали волю своим чувствам, точнее, принялись ругать Эктора. Тот терпел не долго и через пять минут взревел:

– Да, пошли вы все в снежное крошево! Всю эту галиматью мы выудили из этих раздолбаев и большую часть претензий я составил как раз на основании разглагольствований этого битюга Малки, вот на него и орите. Нечего всё валить с больной головы на здоровую, дайте мне лучше выпить чего-нибудь.

Велимент, на правах хозяина, тотчас стал предлагать всем немедленно завалиться к нему в хольд, но на это приглашение ответили далеко не все. Кое у кого были веские причины отказаться. Жано подошел к своему другу, хлопнул его по плечу и сказал:

– Малки, пошли отсюда. Сегодня леди Рита ужинает у нас. Низа и Лу приказали мне срочно притащить тебя на Женскую половину, так что давай, пошевеливайся.

Уговаривать Малакая не пришлось и тот лишь попросил дать ему десять минут на сборы. Они вместе вышли из зала Собраний и направились к ближайшей взлетно-посадочной площадке, откуда великан, одетый в черный мундир, телепортировался в неизвестном направлении, а Жано присел на диван, поставленный у стены, с которого была хорошо видна в быстро темнеющем небе громадина горы Калавартог, четко выделяющаяся на фоне заката. Храм Великой Матери Льдов на её вершине весь сверкал огнями и вокруг него роились яркие светлячки. Паломники прилетали в него и днем и ночью, ведь в этом сказочном городе-дворце собралось почти полмиллиона самых очаровательных красавиц империи. Такие же по форме храмы, только более миниатюрные, уже стояли на Поркере, Календизе и Сиринелле, а вскоре должны были начать работать храмы на Вуркизе, в Фалтаресе, а также в Сард-ар-Корлане. Так что, Жано, с чьей легкой руки началось их строительство, было чем гордиться.

Главный храм Великой Матери Льдов строили не только черные рыцари, но их жены и даже дети постарше. Надев на себя вакуум-скафандры, ведь что ни говори, а на высоте в двенадцать километров было холодновато, они за месяц построили из голубого стайлара и вольфрамокерамита огромное здание, увеличив высоту горы ещё на три километра с четвертью. Внутри оно поражало каждого паломника роскошью и красотой, ведь над отделкой интерьеров трудились лучшие дизайны империи, а сам Жано пустил на это все свои запасы поркерианской древесины. Золото и драгоценные камни черные рыцари несли сюда буквально тоннами, да, и из казны империи были направлены на строительство немалые средства, а Сорквик выделил из своих кладовых едва ли не треть личных запасов морской кости, так что посмотреть внутри было на что, но главной достопримечательностью храма Великой Матери Льдов всё-таки были её жрицы.

Ещё до того дня, когда Сорквик ввел в этот храм леди Риту и преклонил перед ней колени, она провела подготовительную работу и в храм вместе с ней вошли те жрицы любви, которые выдержали испытание и прошли курсы переподготовки в темпоральном ускорителе ордена. Не без помощи Игнеса она обратилась со следующем предложением не только к ним, но и к женщинам легкого поведения: – "Девчонки, чем прослыть распутными девками и шалавами, я предлагаю вам стать храмовыми жрицами и трахаться с парнями не только с удовольствием для себя, но и с пользой для империи". Этот призыв нашел понимание и Рита Нуари не испытывала недостатка в кандидатках на должность храмовых жриц любви. Как только они проходили собеседование с ней и её ближайшими помощницами, всех красоток направляли в темпоральный ускоритель, где с помощью гипнопедии они овладевали массой знаний самого различного рода, начиная от темпоральной физики вплоть до знания классической литературы Галана.

Тех, кому это было известно, поражало фантастическое умение Риты Нуари вложить в головку какой-нибудь смазливой, глупенькой шлюшки нечто такое, что делало ту настоящей богиней любви и превращало в гордую и независимую красавицу. И всё же самым главным заинтересованным лицом во всей этой храмовой эпопее была леди Вайла, ведь именно ей принадлежала идея в корне изменить смысл древнейшей профессии и очертить внебрачный секс мужчин рамками храма. По её замыслу леди Рита, в первую очередь, должна была упрочить институт брака, ну, а уж если ритуальный секс делал мужчин суперсенсетивами, а сам храм Великой Матери Льдов был одним из самых важнейших институтов империи, то в том, на её взгляд, не было ничего плохого. Поэтому она и взяла храм под своё личное покровительство.

На деле означало то, что он был отныне частью ордена, а Варкенардиз стал для жриц родным домом, в котором их всегда ждали. О том, что в своих роскошных покоях они занимались сексом с паломниками, прибывавшими в храм со всего Галана, в этом городе говорили как о самом великом таинстве и в очень уважительном тоне. Так что девочки, отлежав свою трудовую вахту и приняв ванну, с визгом неслись вниз со своей высоченной горы, чтобы начать нянчить и тетешкать малышей, устраивать пикники в джунглях и мужественно отражать атаки юных трао, которые предлагали им свою руку и сердце, а также брачный полет.

Для некоторых это было слишком уж большим соблазном и они покидали храм, получив от леди Риты царское приданое. Впрочем, случалось это не так уж и часто потому, что все её жрицы в полной мере осознали высоту своего положения в обществе и ту власть, которой они обладали не столько над мужчинами Галана, сколько над самой природой, ведь им действительно было доступно в разы, а иногда и на целый порядок, повышать сенсетивную мощь мужчин, что имело вполне конкретное экономическое выражение.

Уже через полгода после того, как храм начал принимать паломников, граф фрай-Гилерн с поклоном вручил леди Рите второй экземпляр своего доклада императору, из которого следовало, что поступления в казну утроились и продолжают непрерывно расти. Валенквир стал одним из первых чиновников высшего ранга, кто обставил своё паломничество с такой помпой. Заранее договорившись с леди Ритой о дне визита, он прилетел в храм в сопровождении пятнадцати с лишним тысяч сборщиков на боевых крейсерах своей конторы, украшенных цветочными гирляндами и всё это транслировалось чуть ли не по всем каналам супервизио.

Ему же принадлежала идея отчислять ордену определенный процент от суммы превышения налоговых сборов и поскольку рост производительности сенсетивного труда стал величиной постоянной, то все прекрасно понимали, что не скоро настанут те времена, когда казна перестанет отдавать храму Великой Матери Льдов часть своих налогов.

Всё это, однако, не вскружило голову Риты Нуари и она осталась всё той же веселой хохотушкой, беззаботной и непосредственной, нежной и мечтательной. В просторной гостиной Женской половины семейных покоев Жано Корреля, интерьер которой был полностью изготовлен из драгоценного синего поркерианского дуба, лазурита и золота, собрались четыре молодых, на редкость красивых, женщины. Все четверо, можно сказать, были очень изящно раздеты, так как их лёгкие, ажурные платья доставляли мужскому глазу радость созерцания красивых женских форм и линий. Дамы расположились на двух больших диванах-антигравах, покрытых искусственно выращенными шкурами синего барса, паривших друг против друга перед низким лазуритовым столом. Они полулежали по двое в самых непринужденных позах и беседовали о своём, о девичьем. Рита Нуари, положив голову на ноги Луизы, вдруг, мечтательно воскликнула:

– Ой, девчонки, как же мне хочется затащить этого верзилу сегодня к себе в койку. Вы представляете, этот негодник всегда пожирает меня глазами, но из-за того, что Жано и Сорки стали моими постоянными паломниками, не желает быть третьим! Ну и как мне его после этого называть?

Леди Вайлу мало заботили трудности подруги, а потому она задала ей вопрос совершенно иного свойства:

– Марго, ты можешь называть Малки как угодно, только ответь мне на такой вопрос. Как тебе удается превращать даже деревенских дур в очаровательных богинь? Две недели назад я лично принимала у себя во время завтрака трёх размалеванных, похотливых идиоток откуда-то из под Кантрейнвира, и, клянусь девственностью Матидейнахш, мне даже сделалось противно от их пошлости и глупости. Так вот, вчера утром они снова пришли ко мне поделиться за завтраком своими успехами в храме и я чуть не расплакалась, глядя на них. У меня возникло такое ощущение, что я, вдруг, окунулась в родник с чистой водой, такими они стали милыми и непосредственными. Что ты с ними сделала, Марго, поделись своей тайной?

– Ну, уж нет, дорогуша! – Хохоча воскликнула Рита – Если хочешь узнать это, разводись и приходи ко мне в храм. Там я тебе и открою, что такое секрет Матидейнахш.

Вайла, которая сидела в обнимку с Низой, показала ей язык, и ответила, усмехаясь:

– Ага, как же, размечталась! Мне и с Велом неплохо.

Низу интересовало совершенно другое, перебирая пальцами локоны подруги, она поинтересовалась:

– Интересно, зачем императору понадобился этот суд?

Единственным человеком, кто знал ответ на этот вопрос, была Рита и как раз из этого она не стала делать секрета. Во всяком случае перед самыми близкими подругами. Невинно улыбнувшись, она смущенно сказала:

– Вообще-то, девочки, это я ему про это сказала ещё в тот день, когда Жано добился от него разрешения на строительство храма на горе. – Словно оправдываясь, она добавила – Сорки очень расстроился из-за того, что на Галане нашлись такие люди, которые захотели свергнуть его. Ну, тогда я ему и сказала, что до тех пор, пока он не предстанет перед Малки и всеми его ребятами, не поговорит с ними начистоту, он никогда не будет уверен в своём праве повелевать людьми. Правда, я и сама не ожидала, что он решит устроить суд над самим собой. Хорошо ещё то, что наш громила сам понял, что демократия не сулит галанцам ничего, кроме бардака.

От этой темы дам отвлек робот-мажордом, похожий на золочёный секретер с шестью металлическими руками, оснащенный антигравом, который плавно и величаво вплыл в гостиную для дам. Её порог, с той поры, как была завершена отделка, ещё ни разу не переступала нога мужчины. Важный и величественный, он выплыл на середину комнаты и торжественно провозгласил рокочущим басом:

– Госпожа Низа, госпожа Луиза, ваш супруг и барон фрай-Малави ждут разрешения войти на Женскую половину.

Подруги тотчас вскочили на ноги и принялись приводить в порядок свои прически и платья, после чего, оглядев друг друга, стали надевать драгоценности, словно они собрались идти на бал во дворец императора, а не к ужину. Несколько минут спустя они вышли в переднюю и встали у дверей, ведущих в обеденный зал, гордые, красивые и исполненные достоинства и величия. Двустворчатая резная дверь алмазного дерева, ведущая в прихожую, плавно распахнулась и на пороге появились Жано и Малакай. Точнее это Жано, действую, как бульдозер, втолкнул своего друга в прихожую.

Оба были одеты в одинаковые черные смокинги и белоснежные рубашки с алыми галстуками-бабочками, которые делали их очень торжественными, только вот Малакай Малави выглядел очень уж смущенным. В руках он держал перед собой, словно щит, огромную охапку лунных орхидей, упакованных в гофрированную серебряную фольгу, а рядом с ним парили в воздухе три больших букета белоснежных, едва начавших распускаться, ролинов.

Ролины плавно полетели в руки леди Вайлы и обеих жен его друга, а сам он, наливаясь краской от смущения, шагнул к верховной жрице храма Великой Матери Льдов. Та даже растерялась на мгновение, увидев в руках этого великана такое количество лунных орхидей, да, к тому же, ещё и выдернутых из земли вместе с луковицами, что было немыслимой дерзостью по отношению к императору, ведь эти цветы росли только в его личной оранжерее. Принимая в свои руки цветы, которые были, согласно легенды, выведены самим Арланом Великим и тысячелетиями являлись символом дома Роантидов, она тоже покраснела, но уже от удовольствия. Не успел Малакай пролепетать слова приветствия, как Рита Нуари, чьи изумрудно-зеленые глаза тотчас затянула поволока, негромко сказала хозяйке дома:

– Низа, сегодня я останусь у вас. Надеюсь, тут найдется маленькая спаленка для счастливой девушки, получившей такой сказочный подарок от своего парня? – Не дожидаясь ответа, она вдохнула в себя аромат цветов и, отправив их телепортом в большую, кованную серебряную вазу, стоявшую в изголовье кровати в той комнате, которая была отведена на Женской половине специально для неё, и шепнула Малакаю, беря его за руки – Малки, сегодня я для тебя не верховная жрица, а просто Марго – Эту фразу она договорила уже в спальной и нагой, крепко обвивая его за шею – Которая обожает парней в черном, способных на такие сумасбродные поступки.

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.