Христианство и мировое бабство

всецело занятую хлопотами по принятию Христа и Его (почти наверняка)

многочисленной "свиты", и Марию, "которая села у ног Иисуса и слушала слово Его"

(Лк. 10, 39)? Не случайно, ох не случайно введён этот эпизод в Евангелие! Да и

вообще ничего случайного там нет. . . Например - отнюдь не случайно в этом

эпизоде фигурируют _д_в_е__ж_е_н_щ_и_н_ы_. Ведь неспроста же это. Хотя бы на

секунду вообразите себе весь специфический комплекс взаимоотношений, который

изначально существует между двумя - даже самыми лучшими, даже самыми любящими -

сёстрами. Да-да, вы подумали правильно. Там будет и зависть, и слезливое

сочувствие, и борьба за первенство, и настоящее самопожертвование, и

традиционные мелочные упрёки. . .

Священное Писание как бы намекает нам на будущие катаклизмы, на тотальное

обабивание реального христианства, на его разделение на две типа "бабские"

составляющие. . . Христианство должно было развиваться как типа единый мужчина -

настоящий, твёрдый, сильный и умный христианин. Однако он как бы разделился на

две половинки. И читатель-мужчина уже понял, какого пола они оказались. . .

Ведь что стоило Богу так повернуть события, чтобы Иисус пришёл, скажем, ко

двум братьям, не правда ли? Или - просто к хорошей большой семье с кучей детей,

стариков и прочих родственников. Заодно они бы и благовестие потом дополнительно

среди "языков" разнесли. . .

Но намёк этот, как всегда, проглядели. . . А между тем именно на "Марфу" и

"Марию" разделилось со временем человечество. И центр деления этого прошёл,

разумеется, через христианство. Разделилось оно - и разделились с ним все,

разделилось с ним всё. На "золотой миллиард", и всяких там прочих. . .

Эти рассуждения могут показаться заумными, и потому приведу простейший

пример. Представьте себе, что злой волшебник умело разделал хороший, новый,

мощный автомобиль. Одним досталась тёплая кабина с печкой и рулём, а другим -

одна рама с колёсами и мотором. Первые довольны тем, что у них есть руль и

приборная панель, на которой отображается всё что захочешь. Они сидят в тёплой

кабине, глядят на весёлые огоньки да стрелочки, любуются красотой отделки

салона, удовлетворённо посматривают на индикаторы, да ещё греются, - при этом

искренне полагая, что владеют всею машиной. Про тёплый воздух в кабине они,

натурально, говорят: "нам досталась благодать, которая преодолевает естества

чин". Про стрелочки и индикаторы они говорят, что у них есть настоящее духовное

вИдение. Типа, уж мы-то точно спасёмся, даже и ехать никуда не нужно. Они как бы

"подсели" на удовольствии от тёплой кабины, и учат своих детей, что это

удовольствие, что поддержание этой теплоты - и есть смысл всего христианства.

Мол, эта теплота - спасительна, она гарантирует нам высокое "качество" загробной

жизни. Греться нужно как можно больше и чаще. Это и есть наш с вами христианский

Восток.

А другим досталась одна рама с мощным двигателем и колёсами. И вот, не имея

тормозов и руля , на холодном ветру, заехали они чёрт знает куда, знай только

радуясь самОй скоростной езде, мощному своему мотору. . . И скорость их такова,

что ветром снесло уже большую часть пассажиров. Как вы догадались, это - Запад.

Уже давно не имеем мы целого автомобиля. И никто не хочет признать себя

виноватым. И это называется христианством! Такое у них типа смирение и покаяние;

такой у них головокружительный уровень рефлексии. Всё же интеллектуальная

трусость этих людей поистине феноменальна. А может, они просто хотят спастись?

Так ведь человеку это невозможно. . . И даже в голову никому не приходит, что

каждый воцерковляющийся в той или иной конфессии христианин сразу же получает

урезанную, кастрированную, неполноценную "версию" христианства.

"Всякое раздробление церковной организации суживает и понятие о Боге, отнимая

у Божества признак целостности" - пишет В. Шубарт ("Европа и душа Востока").

Добавлю, что раздробление это суживает и наше понятие о самих себе, о смысле и

цели человеческого существования; оно раздробляет нашу внутреннюю целостность,

нашу культуру, постепенно фрагментирует её, принижая до уровня обслуживания

простейших потребностей. . . Цельного христианства уже нет. Потому-то и выглядят

одни из христиан трусливыми рабами, другие - какими-то хитроумными политиканами.

Западным христианам досталась Марфина деятельность без духовности; восточным

- Мариина духовность без деятельности. А на самом деле - каждый попросту выбрал

из целостной евангельской веры то, что было ему изначально ближе. И вот,

рекрутирует христианство всё новых и новых неполноценных христиан. Нормальные

люди в Церковь, натурально, не идут. Да и что делать им среди сплошного этого

бабства? Тертуллианья душа-то всё нюхом чует. . .

Вам ещё доведётся столкнуться с утверждениями, что только наша, православная

церковь истинна, так как у неё самые правильные обряды и самая настоящая

благодать. Что следующей церкви уже не будет; что врата ада такую правильную

церковь не одолеют. . . Кроме того, те же самые люди обязательно будут говорить

вам, что "живём мы в последние времена". ОК. Но вот что говорит в Апокалипсисе

Дух Божий, обращаясь к _п_о_с_л_е_д_н_е_й_ церкви: "Знаю твои дела; ты ни

холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не

горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат,

разбогател и ни в чем не имею нужды", а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и

нищ, и слеп, и наг. . . " (Откр. 3, 15). Нетрудно догадаться, что речь идёт о

богатстве благодатью, которой так любят хвастаться в своей самоуспокоенности

православные. Ну а католики, наверное, хвастаются богатством и аутентичностью

своего "центризма". . .

"Вера без дел мертва есть". Но какие дела у наших "автомобилистов"? Восточные

христиане занимаются только тем, что беспрерывно воцерковляют друг друга;

западные - полностью отдались благотворительности (о позорных попытках Ватикана

создать внешнее, условное, ничем реально не подкрепленное единство, вообще

умалчиваю). И те, и другие при этом "спасаются". Но разве сами вы не чуете, что

во всём этом есть что-то не то? Не чувствуете нечто неуловимое, что нас всех от

христианства отталкивает? Так вот: это - отсутствие подлинного, глубинного

единства христианского мира, его не-цельность и не-целостность. Будь

христианство единым, органическим целым, то неизбежно стало бы притягательным

для всех. Оно стало бы прозрачно и понятно; оно вернуло бы нас к исконным нашим

общечеловеческим, адамовым задачам.

Потому-то и не может и христианский мир, а вместе с ним - и самое

человечество - составить верное, согласующееся с научными данными, понятие о

Боге. Потому-то человечество и не в состоянии поставить перед собою единую,

логичную, убедительную цель своего существования, в силу чего, будучи предельно

разобщённым, постепенно скатывается в пучину пошлого гедонизма. Тем, кто не

попал в круг таких "избранных", остаётся удел завистливо-героического

терроризма. Да-да, не сомневайтесь. Если нам дано настолько многое, то значит, и

отвечаем мы за всё. Даже и за "братьев наших меньших".

Христиане (в первую очередь православные) скажут вам, что мы-де все призваны

к достижению святости, к подвигам святых. Это, однако, не вполне верно. Святость

- столь же редкий и уникальный дар, как способность писать талантливые стихи,

сочинять гениальную музыку. Поэтому правильнее было бы сказать:

_н_е_к_о_т_о_р_ы_е_ из христиан призваны к святости. Это их собственное,

индивидуальное призвание. У каждого человека свой индивидуальный творческий дар.

Наша земная задача - найти его и реализовать. Иисус намеренно посвятил этой теме

целую притчу. Вот прямо сейчас пойдите и ознакомьтесь - Евангелие от Матфея,

глава 25, начиная от строфы 18. Ключевые слова для Рамблера - "и одному он дал

пять талантов". Что же до христианских святых, то этот опыт неправомерно был

перенесён на всех людей без исключения.

Кстати, Серафим Саровский (замечу, самый любимый мой святой) по этому поводу

говорит: "Дает вам более благодати Божией молитва и бдение, бдите и молитесь;

много дает Духа Божьего пост, поститесь; более дает милостыня, милостыню

творите, и таким образом о всякой добродетели, делаемой Христа ради,

рассуждайте. . . Дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых

дел, служащих к цели нашей христианской жизни только средствами, но в извлечении

из них большей выгоды, т.е. вящем приобретении обильнейших даров Духа Святого. .

." ("Беседа с Мотовиловым о цели христианской жизни",

http://www.reshma.com.ru/alm/vech/o_jizni.htm). Неудивительно, что издание этой

беседы было запрещено православной церковью на многие десятки лет. . .

На все приведённые рассуждения могут возразить следующее: а как же чудеса?

Как быть с благодатным Огнём, сходящем в Гробе Господнем, с мироточением икон, с

чудесными исцелениями, с благоухающими мощами святых? Ведь всё это

свидетельствует об истинности, а значит, и "спасительности" нашей веры?

Кот лично видел мироточащую икону. Обонял и чудесный запах от мощей. Запах

был и в самом деле необыкновенным, просто потрясающим - никакой Dior и рядом не

стоял. В христианстве действительно есть самая настоящая благодать - я не просто

верю в это, но твёрдо знаю. Но ведь дело не в благодати и чудесах. Не в них

следует искать суть христианства.

Кстати, в Индии сейчас вовсю идёт процесс сакрализации известного политика,

"невинно убиенной" Индиры Ганди. На развилках дорог вкапывают такие поставцы с

её портретами (на Руси в этих местах ставили кресты с иконками, а ещё раньше, до

этого - деревянных идолов). Многие индийцы, прикасаясь к этим портретам,

получают чудесное исцеление. . . Да и нетленные мощи есть у "неверных" - и у

йогов, и у буддистов. Когда в 2002 году открывали короб с телом Далай-ламы,

пролежавшем там много десятилетий, то его полностью нетленные мощи ещё как

благоухали. Даже и кровь не свернулась. И статуи языческие тоже вовсю

мироточили.

Наличие подвижников и святых, факты многочисленных исцелений, знамений и

чудес ещё не доказывает, что христианский народ (и, шире, всё христианское

человечество) движется по верному, изначально установленному Иисусом, пути.

Нужно взять и честно сознаться самим себе: да, мы не следуем заповедям

Христовым. Не отдаём вторую рубашку неимущему, не отказываемся от роскоши, не

уподобляемся Сыну Божию в образе жизни. . .

(Обратите внимание: в этом тексте не утверждается, что нужно отдавать вторую

рубашку, и что все обязаны это делать. В обществе должна быть создана такая

атмосфера, чтобы мы поняли, что это делать хорошо, что те, кто так делает - тоже

нормальные люди, и что мы этого почему-то не делаем. В обществе должна быть

поддержана и другая система ценностей, противостоящая потребительской.

Нормальное развитие нашего общества возможно только при взаимодействии двух

идеологических составляющих, а не какой-либо одной, пусть даже самой правильной.

Наличие двух идеологий не разобщает общество, если они - правильные. Именно

наличие двух глаз создаёт у нас качественное объёмное зрение. "Зрение" наших

граждан в смысле жизненных ценностей должно быть целостным, объёмным, то есть -

стереоскопическим. Однако на эту тему мы поразмыслим ниже.)

Но почему бы не пойти ещё дальше, набраться смелости, и осознать, что мы ко

всему прочему уклонились и от центральной линии развития. И, кстати, те же самые

мироточивые слёзы на иконах могут быть связаны не с нашей общей или

индивидуальной греховностью, не с отступлением от веры в эпоху тотального

коммунизма, не с убийством батюшки-царя и нынешним его губительным отсутствием,

не с торжеством "нечестивой демократии" и т.д., но именно с этим уклонением от

магистрального пути. Да и с чем угодно могут быть связаны. Всё остальное - наша

интерпретация. И вообще: если благодать может передаваться через

гомосексуалиста-архиерея, то почему чудеса не могут происходить у окончательно

заблудшего народа? С чего взяли вообще, что они являются каким-то

доказательством? Чудо есть просто чудо, всё остальное - наше о нём мнение. А ему

случается бывать и неверным.

Замечу, что не гарантирует правильности мнений даже христианская святость.

Андрюша Кураев пишет: "Даже из уст святых и даже в XIX веке раздавались призывы

ввести смертную казнь для проповедников атеизма" ("Дары и анафема", М, "Эксмо",

2004, стр.25).

Христос говорит об отношении к чуду открытым текстом: "Блаженны не видевшие,

но уверовавшие" (Ин., 20, 29). Само по себе наличие благодати не доказывает, что

нужно обязательно освящать ту же дрянную вербу, пить святую воду, и делать

именно сорок земных поклонов в пост. Те женщины, которые вырывали тогда вербу из

моих рук - ведь они причащались за полчаса до этого. И все чудеса мира, вся

бездонная благодать ещё не доказывают, что мы, причащаясь в храме, являемся

полноценными христианами. Ну да, мы приобщаемся к полноценной благодати - но не

более того. А кому от этого хорошо? Мы что, берём после этого крест,

отказываемся от своих родных и своего имущества, следуем за Христом? Короче,

вспомните-ка пример с "разъятым" автомобилем. . .

Дело в том, что настоящая, подлинная, аутентичная благодать в нашем мире

существует автономно, сама по себе, а жизненные цели (аспект нашей воли, нашей

духовности), которые ставит перед собой индивид - сами по себе. Они оказались

разъединены между собою. Упрощенно говоря, можно регулярно исповедываться,

поститься, причащаться, вычитывать все молитвы - и оставаться дерьмом. Ну или -

как бы это выразиться? - быть каким-то не очень привлекательным для неверующих.

Нехорошим, что-ли. . .

Это разделение сознательной, деятельной, волевой - и духовной сторон нашего

существа - тяжкое наследие грязных Адамовых "делишек" в раю. Изначально он был

целостной личностью, однако потом всё изменилось. Человеческая натура изначально

имела возможность вот так "расслоиться", говоря языком современного

психоанализа.

Результаты грехопадения Адама оказались куда глубже, чем думают иные, не

очень дальновидные люди. Обратное восстановление человеческой натуры теперь не

могло идти путём духовного усовершенствования, слёзных молитв, исполнения

обрядов, да чтения всяких умных книжек. Типа сидишь себе, да молишься, а вся

твоя натура, как вагончик за паровозиком, автоматически улучшается да

улучшается. . . Так, господа только женщины могут полагать: соблюдай себе

ритуалы, да всё как-то само собой и уладится. В таком случае самый смысл

исполнения обрядов извращается и становится лишь ширмою для нашего себялюбия.

Задумывались ли вы, о искушённый читатель, что в этом смысле все женщины -

извращенки? Для подлинного духовного роста нужно изменение всей своей жизни;

нужны мощные волевые и сознательные усилия. Ибо наш дух - сам по себе, а

рассудок и воля - сами по себе. И ежели двигаться по духовной стезе, то нужно

постоянно приводить в соответствие одно с другим. За счёт этой "автономии"

задача обратного восстановления человека в прежнем достоинстве многократно

усложнялась.

Сотворивший мир и здесь подготовил нам очередную ловушку: не захотим ли мы

заполучить все духовные дары христианства "влёгкую", в отрыве от жизненного

подвига, то есть ничем за это не заплатив? Всегда есть соблазн выбрать из

христианства одни ритуалы и по-бабски начать жить исключительно ими. И Бог как

бы испытывает нас: пойдём ли мы по самому лёгкому (то есть - бабскому) пути,

соблазнимся ли на этот запретный плод? Поддадимся ли соблазну профанировать

самое ценное, что может у нас быть? Лёгкость получения благодати была ничем

иным, как испытанием нашей духовной силы, нашего мужества. Принимая этот великий

дар, человечество выбирало, кем оно будет: твёрдым, сознательным, волевым,

деятельным мужем, или бабой - мелочной, слабой, лукавой и поверхностной. И

угадайте с трёх раз. . .

Вплотную занимаясь этой темой, нетрудно заметить отсутствие какого-то очень

важного, существенного звена, соединяющего нашу волю, наше стремление взять

настоящий крест, - и благодать. В Евангелии указаний на это звено нет;

отсутствует оно и в учении святых Отцов Церкви. Тем не менее, способ объединить

духовную и волевую, деятельную составляющую христианства существует.

Обратим внимание на содержание самой последней молитвы Иисуса Христа, только

что завершившего Тайную Вечерю и с минуты на минуту должного быть "повязанным"

римскими "мусорами". Молитва была длинная - целая евангельская глава. И

заканчивается она следующими словами: "Не о них же (Его учениках - К.Б.) только

молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во

Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал

Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едины, как Мы едино. Я в

них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал

Меня. . ." (Ин., 17, 20 - 24). Обратите внимание: каждым предложением Иисус

повторяет одно и то же прошение. Нельзя, чтобы случайно! Кстати, в греческом

оригинале вместо "славы" идёт "догзан", что означает не только "славу", но ещё и

"мнение, представление".

Честно говоря, текст этой молитвы не фигурирует в других Евангелиях, но это

нормально, так как Иисус "взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна" (Мк., 14, 33). Из

всех евангелистов лишь Иоанн был с Христом на Елеонской горе, и натурально,

только он доносит до нас полный текст молитвы. А Марк, приводя эти имена,

наверняка завидует, что его не взяли. Как пить дать. В данном случае точность

является не "вежливостью королей", но свидетельством, скорее даже намёком на

подспудное отношение самого Марка к событию. Как видим, уже среди учеников

Христа появляются зависть и разделение.

Иисус молился о том, чтобы первые христиане составляли единое социальное

целое. Тем недостающим звеном, которое должно было соединить нашу волю и

духовность - было наше сознание и связанный с ним механизм социального

наследования. Грубо говоря, в целом обществе изначально должна была воссоздаться

такая атмосфера, которая бы ориентировала человека на духовный подвиг, на некую

совместную деятельность с другими христианами и со Христом, а не на пошлое

потребление. Люди должны были с молоком матери впитать идею, что они составляют

между собою одно неразделимое целое; она должна была стать их базовым

инстинктом, "пятым элементом" человеческого бытия:

". . . дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о

друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один

член, с ним радуются все члены. И вы - тело Христово, а порознь - члены" - пишет

апостол Павел (1 Кор., 12, 24 - 27).

Итак, внутреннее, сущностное, глубинное единство первой христианской

"партийной ячейки" и должно было обеспечить "приток новых кадров". Эта

христианская "стволовая клеточка" должна была оказаться точкой роста, из которой

развилась бы целостная, органическая, единая система завтрашнего дня - всё

христианское человечество. Но первые христиане своими бесконечными склоками,

амбициями да выяснениями, лишь оттолкнули большинство иноверных. Самое же

поганое, что своей грубой и неумелой пропагандой они оттолкнули от себя и

большую часть иудеев.

Христианство - оно прямо как социализм. Знающие люди говорили, что невозможно

построить социализм в одной, отдельно взятой стране. Типа конкуренция со стороны

мощного западного производителя не позволит. Точно так же и культивирование

подлинного, органично присущего, христианского отношения к другому человеку

возможно только тогда, когда оно принято у всех окружающих. Конечно, и у одного

человека можно попробовать это отношение развить - титаническим, волевым

усилием. Но в этом случае всё неизбежно окончится провалом (если, конечно, наш

"подопытный" - не святой).

Но не могут же все люди жить подвигом! Это утопия. Есть ещё и наши милые

женщины, и те из мужиков, что пошли бы за ними в своей любви как к сексу, так и

к богатству, сытости и уверенности в завтрашнем дне. . . Таким образом, мы можем

приблизительно представить ход "правильного" исторического развития: в обществе

(ещё том, древнем) возникли бы две социально-экономические силы - всем

известная, рыночная, и другая, с вне-экономическими, духовными механизмами

регуляции. И результирующая этих двух векторов и предопределила бы всё

дальнейшее развитие социума. В конкуренции с потребительскими ценностями

сообщество христиан всё более крепло бы, становясь всё дружнее и всё

привлекательнее. К ним бы присоединялись всё новые люди. Как любят писать в

Инете, "будь проще, и все к тебе потянутся".

Учение Христа должно было медленно, постепенно, тысячелетиями,

преобразовывать "изнутри" погрязшее в пошлом бабстве человечество. Но бабство

опять победило (грех Адама и Евы не просто был связан с нетерпеливостью, но и

обусловил развитие этого свойства у падшего человечества). Короче, христиане

предпочли "взять быка за рога", и сразу же "перескочить в дамки": действуя путём

интриг, они "воцерковили" императора, и его руками начать давить всех

инакомыслящих. А дальше понеслось. . .

Вынужден сознаться, что всё это Кот не очень хорошо сформулировал.

Настоящая же гадость в том, что в конце-концов деятельная, волевая, сильная

сторона человеческой жизни всё более и более стала выделяться из христианства.

Сначала в виде всяких там кальвинистов да лютеран, которые, честно говоря, в

своей деятельности вполне могут обойтись и без имени Христова, - всё равно для

них есть оно ширма. А в конце-концов и вообще как бы была отдана на откуп

сатанистов. Я сказал - "как бы". Но по крайней мере, что-то очень уж много

трубят они о свободе да воле. А кто в этом, между прочим, виноват? Слабо

покаяться?. . .

"Кому много дано, с того много и спросится". Из этого следует, что с того,

кому дано _в_с_ё_ - необыкновенные духовные богатства, благодать и не знаю, что

там ещё - в свою очередь, тоже _в_с_ё_ спросится. Имея беспредельные дары,

христианство и отвечает решительно за всё и всех. Или - не отвечает, и это

доказывает, что дары не беспредельны. Тем не менее, трогательно видеть, как

христиане скромно отворачиваются от неких негативных событий, происходящих в сей

юдоли слёз - всякие там войны, расколы, реформации, сатанинские секты (о

гонениях на иноверцев вообще умалчиваю). Мол, это не мы, мы тут ни при чём, это

они сами по себе такие плохие. . .

Чёрт подери, в христианстве есть всё что угодно - благодать, спасение, даже я

сказал бы, что и богословие (готов признать это, скорее, ради прикола) - всё,

кроме социального покаяния. То есть - покаяния целостного, единого,

интегрального. Этим единым целым, полноценным наследником Творца, ответственным

сыном Отца своего христианство не было никогда.

Всё это произошло потому, что "сынок", назвав себя "невестой", оказался

трансвеститом. Изначально утратив всякий мужской дух, церковь в дальнейшем своём

развитии пошла по пути классического _б_а_б_с_т_в_а_. Вот вам дополнительное

доказательство сугубого бабства церкви (хотя бы и православной): попробуйте-ка,

покритикуйте её! В ответ услышите: ты не смеешь судить об этом, так как ты: не

являешься церковным человеком, а наше царствие неподвластно рациональному

осмыслению; маловер; в храм ходишь недавно и не обрёл духовного опыта; ходишь не

в тот храм; неправильно исполняешь ритуалы; не имеешь "правильного" духовника;

не имеешь благословения об этом "суемудрствовать"; на тебя ополчается нечистая

сила, желающая твоей погибели; слишком горд и самонадеян, коли думаешь о чём-то

кроме спасения, и, наконец, самое главное - раз критикуешь, то значит ничего не

понимаешь (нужное подчеркнуть). Короче - "сам дурак".

И никогда-то церковь по-мужски "не зачешет себе репу" и не скажет: "Правда?

Чёрт возьми, я подумаю об этом. Может быть, ты и прав..." Она возразит: а как же

у нас тогда благодать сохранилась? А как же древние, самые правильные ритуалы?

Типа, правильно, досконально исполненный обряд гарантирует наличие благодати;

приобщение к благодати помогает в спасении. Раз у нас правильные, неизменные с

древности обряды, то дело в шляпе. Ну куда как просто. Ну куда как по-женски:

делай то, что делают все, что делали предки - и ты прав.

Да, церковь пошла по пути бабства, но суть в том, что сделано это было не

только и не столько бабами, сколько бабством нашим, мужским. И всей этой

работой, со всеми занудными рассуждениями, пытался я доказать, что самая главная

проблема человека - не женское бабство, но мужское. Женское-то ещё понятно. Оно

даже как-то простительно. . .

Человечество никогда не было _м_у_ж_ч_и_н_о_й_. Оно всегда было _б_а_б_о_й_

по отношению к своему Отцу. Собственно, это вполне нормально: создав по

отношению к Себе _и_н_о_е_, Создатель тем самым изначально обрёк его на

мучительное ощущение своей со-творённости, своей разъединённости с Творцом,

своей как бы вторичности. Возможно, именно это имеет в виду апостол, говоря, что

"тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих". Именно этот-то "зазор бытия"

и был "гарантом роста", залогом будущего развития всего универсума. Кстати, и

направления этого развития, а именно - к Богу. А, собственно, что такое

_б_а_б_с_т_в_о_? Это в первую очередь мучение от ощущения собственной

вторичности. Эта бабская "вторичность" бытия имела и другую, чисто

"искусительную" сторону. Ибо всегда есть соблазн вернуться к "прообразу", "стать

как боги" сразу же, одним "революционным скачком". Этакое чисто бабское

нетерпение получить всё и сразу, ничем за это не заплатив. Сотворив мир, Бог тем

самым обрёк его на утомительное бабство. И мужчиною этому миру следовало либо с

самого начала быть, либо стать только потом. Но уже вряд ли станет.

И в этом смысле грехопадение первых людей было ни чем иным как переключением

их на женскую систему ценностей. Именно им оказалось подчинено развивающееся

человечество. Вспомним пример девушки, которая мечтает о сватовстве. Что первое

приходит ей в голову? - в каком будет она платье. А что самым первым сделали

Адам и Ева сразу же после вкушения запретного плода? Правильно. Они "сшили

смоковные листья, и сделали себе опоясания" (Быт., 3, 7). Не потому, что хотели

выглядеть посимпатичнее (хотя и этот момент не стоит совсем уж отрицать). Адам и

Ева стали по-бабски поверхностными. Они начали обращать внимание не на суть, но

на форму. Самым первым своим самостоятельным шагом продемонстрировали они своё

_б_а_б_с_т_в_о_ - наряды там, нагота, стыд. . . Именно по словам Адама "я наг"

Бог мгновенно "вычисляет" суть происшествия: пипец, людишки переключились на

бабскую систему ценностей, их надо кончать. . .

Бабство человечества также и в том, что так и не создало оно настоящего,

_м_у_ж_с_к_о_г_о_ богословия - прямого, сильного, смелого, поставившего во главу

угла ответственность за продолжение дела Отца. Оно даже не смогло понять ни

смысла этого дела, ни собственного места в мире, переключившись на чисто бабские

проблемы выживания, размножения и потребления (если вы умудрились дойти до этого

места, то можете и сами на эту тему поразмыслить). И до сих пор так и не

догадывается оно, что без такого осознания себя, без ответственности за

упомянутое дело, любая, самая невинная деятельность обернётся лишь новым

строительством Вавилонской башни - с известными всем последствиями.

Впрочем, в условиях, когда каждая новая идея тут же "тестируется" на

соответствие её учению святых Отцов Церкви, ибо лишь их построения однозначно

являются "спасительными" - ничего нового породить нельзя в принципе. Можно лишь

перебирать и компилировать чужие идеи, как цветные камешки в калейдоскопе. И это

так потому, что наши горе-богословы тоже, в первую очередь, стремятся спастись!

Хотят спастись - и потому не делают ничего. А может, всё же попробовать им стать

мужчинами - получив свои таланты, _у_п_о_т_р_е_б_и_т_ь_ _и_х_ _в_ _д_е_л_о_, то

есть пойти на некоторый риск? Вдруг Бог его простит. . . Вдруг Бог не будет

против того, чтобы мы стали мужчинами!

Вот вам один пример. Человечество так и не додумалось до той элементарной,

лежащей на поверхности вещи, что в грехопадении Адама и Евы виноват в первую

очередь Адам. Ведь Ева была у него всего лишь помощницей. Об этом намеренно

несколько раз упоминалось выше.

Итак, Ева была существом подчинённым. Но полную ответственность за

подчинённого несёт начальник, не так ли? Тогда и полная, окончательная

ответственность за вкушение Евой запретного плода лежит на Адаме. Ну а если

копнуть поглубже, то мы выясним, чем занимался Адам в то время, пока Ева

"дискутировала" со змеем. И в этом его занятии была полностью собственная его же

вина. Однако человечество почему-то обвинило Еву. Типа, коли не она, падла, то

Адам до сих пор процветал бы в раю. Между тем, Адам был извергнут из рая именно

за _б_а_б_с_т_в_о_ - проявившееся в том, что, не признавая своей вины, он

перенёс ответственность на Бога, сотворившего Еву: "И сказал Бог:. . . не ел ли

ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне

дал, она дала мне от дерева, и я ел" (Быт. 3, 11-12). Часто ли встречалась вам

женщина, признающая свою вину? "И сказал Господь: что ты это сделала? Жена

сказала: змей обольстил меня, и я ела" (Быт. 3, 13). Итак, не желая признать

своей вины, стал наш Адам теперь бабой. Как до этого, так и вследствие этого.

Теперь поехали дальше. Первый человек был "начальником" не только над Евой,

но и над ангелами. И, следовательно, над их предводителем, выполнявшим в

мироздании мощную функцию "транслятора" света от Бога к творению - разумеется,

не нашего, солнечного, но его прообраза - света нетварного, Фаворского. То есть

- божественной энергии, божественной благодати. Этот "руководитель ангелов",

находясь всё время рядом с Богом, и потому ощущая своё могущество, постоянно

боролся с искушением занять в мироздании место Творца (и это, кстати, совершенно

нормально: такое искушение испытывают вообще-то все первые заместители, и чем

могущественнее руководитель, тем сильнее испытывают). Однако до поры до времени

он удерживался от соблазна, он ухитрялся держать себя в руках.

Вот Бог творит человека; наш "супер-ангел" переподчиняется теперь Адаму.

Соблазны "первого заместителя" от этого лишь усиливаются. Смею предположить, что

на момент вступления в общение с Евой, наш "ангельский генерал" ещё находится на

изначальной высоте. До последнего момента он остаётся на вершине небесной

иерархии. Его падение идёт, если можно так выразится, "синхронно" с перволюдьми

и падением их собственным (на самом деле, то один процесс, то другой "забегает

вперёд" и оба друг друга обуславливают). Когда "падает" Ева, то тут же падает и

наш "горе-руководитель". Искушая Еву, он тем самым искушал и самого себя. И если

бы Ева удержалась от искушения, то никогда бы "супер-ангел" не пал. Строгая

иерархичность "системы" бы не позволила.

Представим себе следующую картину. Идёт война; мы в гуще боя. Командир

находится в центре укрепления, так сказать, на боевом коне, со знаменем в руках.

Солдаты бьются с противником и, разумеется, посматривают на него: как там

командир, всё ещё держится? Он высоко, он всё знает, ему-то виднее. И пока

командир сохраняет боевой дух, солдаты самоотверженно бьются.

Но вот командир проявил слабость, он чего-то испугался, бросил знамя, и

побежал. Разумеется, солдаты тут же побегут вместе с ним. И теперь давайте

зададимся вопросом: на ком лежит бОльшая вина: на солдатах, или на командире?

Точно таким командиром был первый человек, Адам; что же до "предводителя

ангелов", то он был лишь солдатом. Да, "супер-ангел" всё время бился, и всё

время хотел "побежать". Да, еле-еле хватало ему сил, чтобы удерживаться от

соблазна. Но вначале "битвы" он всё время "поглядывал" на своего "командира" -

человека. Да, и впрямь "подъехал" он к Еве. Да, он первым с ней заговорил. Но на

момент начала разговора, "падшим ангелом", то есть Сатаною, он ещё не был! С

начала общения змея с Евой это был нормальный, богопослушный и добропорядочный

ангел. Ну да, внутри у него были всякие проблемы да искушения. Но они не делают

ещё падшим. Это падение, очевидно, произошло уже после, и Книга Бытия повествуют

об этом открытым текстом, когда Бог - только потом! - говорит змею: "За то, что

ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами" (Быт. 3, 14).

Более того. Можно, конечно, вместе с традиционным богословием предположить,

что расчётливый преступник, Люцифер, заранее спланировал своё "общение" с Евой

так, чтобы "запудрить ей мозги" и достичь желаемого результата. Но давайте

взглянем на первую его фразу непредвзято. "Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни

от какого дерева в раю?" (Быт. 3, 1). Змей сам хочет разобраться в ситуации. Он

действует на основании интуиции; он произносит слова, как во сне. Он сам не

знает ещё, что дальше будет. Да полноте: имеет ли он заранее состряпанный план

потрясения основ Вселенной? Ведь ничто не мешало его остановить. Но этого не

делают, и тогда он "срывается" как собака, спущенная с поводка. Подите, докажите

здесь злой умысел!

Некоторые куски этого текста я писал в течение двух февральских ночей, причем

намеренно уже под утро, сидя в огромных студийных наушниках, уже засыпая и

слушая любимую симфонию Моцарта (ми-бемоль мажор, KV 543, она у меня в

великолепном исполнении Колина Дэвиса). И при этом - будучи слегка "поддатым".

Это сочетание - сонливость, "поддатость" и громкая музыка - идеально для

раскрепощения бессознательного. Груз сознания, мысли о том, как к этому тексту

отнесутся, сбрасывается только этим путём. Ну что поделаешь? Матерьялу накоплено

было туева хуча, и вместить его в полсотни страниц почти популярного текста, да

ещё и привязать к "бабской тематике" было на трезвую голову практически

невозможно. Так вот: некоторые формулировки оказались неожиданными даже и для

самого автора. Я писал несколько абзацев, а потом останавливался и просто

офигевал: Боже, откуда это взялось? И даже не знал, что напишу дальше. Пальцы

сами летали по клавиатуре. Пьяному писать, вообще-то, очень удобно: сознание

почти отключено, и оно не тормозит стремлением найти формулировку получше. Или

ссылками на цитаты. (Делаю это откровенное признание специально для критиков).

Полагаю, нечто подобное было в самом начале и у Люцифера. Начиная, не знал он

ещё, чем кончит. Парень типа импровизировал.

Итак, Бог только потом проклинает змея. Но нас почти пять тысяч лет учили,

что змей (то есть Сатана, или Люцифер) уже был падшим к этому моменту! И тогда

получается, что Бог проклинает. . . уже проклятого змея, уже давным-давно

падшего ангела. Типа, проклинает повторно! Но ведь если змей пал раньше, то,

стало быть, был тем самым и проклят. Иначе, какое же это к чертям собачьим

падение? Что оно такое? Или первое проклятие Бога не имело никакой материальной

силы? Где здесь, спрашивается, логика? Получается, что теперь Бог произносит эту

фразу лишь для красного словца, для. . . поучения нас; никакой "онтологической

нагрузки" она решительно не несёт.

По классической, общепринятой трактовке, как Адам, так и Ева, эти "немощные

сосуды", пали вследствие грехопадения Люцифера. Здесь возникает по меньшей мере

два возражения. Первое: в какой именно момент совершил своё падение Люцифер? Нам

говорят: это произошло случайно. Но простите, полностью случайного на таком

высоком уровне ничего не бывает. За нашим "предводителем дворянства" стояли

мощные ангельские силы, космические энергии, и не знаю, что там ещё. Это была

вовсе не "мелкая сошка". Даже одно государство просто так не нападает на другое

- нужно чтобы вошли в конфликт их интересы, сферы влияния, и прочее. А здесь

даже не государства - восстал, считай, весь космос, "опухла" лучшая часть

ангелов. С чего это вдруг они все ринулись на своего Создателя? Неужто ни с

того, ни с сего? Кто предопределил это "время "ч"?

Перекладывать на Люцифера конечную вину по меньшей мере смехотворно. Между

тем, в основных религиях, где фигурируют Адам, рай, грехопадение, ангелы - это

делалось _в_с_е_г_д_а_. И эти умники рисуют нам схему, которая кажется им самим

совершенно логичной и более чем убедительной: сначала "падает" Люцифер, затем,

по его наущению, Ева, потом, под дурным её влиянием, Адам. . . Обратите

внимание: человеческое сознание последовательно обвинило во всех грехах сначала

змея, потом Еву, и лишь потом себя. . . И никому даже в голову не пришло

заметить, что при этом руководствуются той самой логикой переноса вины, что и у

Адама: типа, я не виноват, это всё объективные обстоятельства: жена, которую Ты

Сам же мне и дал. . .

И никто, совсем никто не захотел усомниться: а не слишком ли всё здесь

гладко? Человек по иерархии был выше всех ангелов, или нет? Разве не он был

важнейшим связующим звеном между Творцом и творением? А если человек был выше,

то, чёрт подери, кто первым побежал с поля боя? Кто выронил из рук знамя? Вот

самый главный гамлетов вопрос, который куда важнее, чем просто "быть или не

быть". Ибо, отвечая на него, постигаем мы то, _к_а_к_ быть: признавая свою вину,

или перенося её на других. И, соответственно, _к_е_м_ быть: мужиком или

_б_а_б_о_й_? Это важнее, чем просто "быть", поверьте. Бабское бытие, бытие в

бабстве - для духа на самом деле есть небытие.

Обвинение Евы во всех грехах парадоксальным образом доказывает не мужество,

но предельное бабство размышлявшего над этой проблемой человечества. Нормальный

мужик обвинил бы в первую очередь самого себя. Где был Адам в те "критические

дни", когда Ева предавалась содержательному общению? Лишь поверхностному (то

есть - бабскому) взгляду представляется, что Адама не было рядом. При том уровне

метафизической взаимосвязи, духовного единства всего со всем, что была в Эдеме,

у нашей "парочки" просто не существовало пространственных и временных

ограничений (равно как и всяких других). Иными словами - Адам и Ева всегда, в

любых ситуациях, в любое время дня и ночи, друг друга прекрасно чувствовали. И

издалека, и вблизи. И во сне, и наяву. Каждый прекрасно чувствовал и знал, что с

другим происходит. Это ведь Эдем _д_о_ грехопадения, а не х. . .вост собачий.

Впрочем, первое нам всё равно уже не светит.

Таким образом, становится очевидно, что во время дискуссии Евы со змеем, Адам

не мог, например, спать, находится на удалении, или заниматься какими-либо

другими важными делами, которые отвлекли его от происходящего. Стало быть,

отвлёкся он от своей жены по собственной воле.

Ветхий Завет не просто говорит, он _в_о_п_и_е_т_ о том, где был Адам. И

вопиет - знаете чем? - своим умолчанием.

Третья Книга Бытия умалчивает об Адаме _н_а_м_е_р_е_н_н_о_. Ибо тем самым как

бы _г_о_в_о_р_и_т_: не удержался Адам на высоте своего положения. Не повёл себя

парень достойно. Не был на высоте поставленных задач. Он духовно _п_о_ч_и_л_. Он

расслабился; он перестал думать о серьёзности этой проблемы. Адам

_б_ы_л__р_я_д_о_м_, но занимался совершенно другим. Угадайте, чем?

А он попросту выбрал то, что было ему приятнее. Он, типа, находясь рядом с

Евою, забыл о ней и общался с Богом. Мол, что такое Ева? - баба она и есть баба,

а я - крутой, передо мной вся Вселенная, вся бесконечная история, да мы сейчас с

Богом в паре такого понаворочаем. . . Короче, парень, вместо того, чтобы на

секунду отвлечься и уделить своей женщине (кстати, вполне достойной - она не

подпадает ни под один из 99 признаков;) капельку внимания, _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_

переключился на свои мужские дела. А дальше всё пошло да поехало. . .

Но забыть о Еве, полностью пренебречь ею можно было в одном и только одном

случае: если наш Адам "вознёсся", употребляя терминологию православной аскетики.

Он возомнил себя чем-то другим. Так чем же именно? С Кого мог брать он пример -

и для подражания, и для извращения? Других людей пока ещё не было. . . Вы снова

почему-то догадались. Чёрт, какие все пошли догадливые. . . Адам захотел

уподобиться Богу.

Итак, вот новый виток понимания Адамова греха: не мог он, не имел права брать

пример с Бога. "Не по чину берёшь" - говаривал у Гоголя начальник взяточника.

Типа Бог "расслабился" на седьмой день, вроде как забыв о творении - а теперь

надумал расслабиться Адам, забыв о Еве. "Расслабившись", почив, Бог как бы

отвлекается от дел, связанных с творением - то есть с тем, что ниже Его по

иерархии. Подобным образом, и Адам отвлекается от более низкой своей

иерархической "креатуры".

Не имеет никакого значения, чем реально занимался Адам в то время. Он мог

общаться с Богом (получая очередные "вводные"), именовать очередную зверюшку

(формируя тем самым свою нарождающуюся рациональность), собирать какие-нибудь

плоды. . . Он мог вообще есть, спать, сидеть на горшке. . . Для нас

принципиально то, что Адам посчитал это своё занятие важным и "крутым", а Еву с

её "бабскими заморочками" - чем-то второстепенным. Ну мало ли с кем там базарит

его "тёлка"? Всё путём, всё под контролем. . . Адам не просто расслабился, но

отвлёкся от неё, он пренебрёг ею. И, следовательно - отвлёкся от всего мира (так

как для связанного с Богом Адама его Ева была своего рода персонификацией всего

тварного мира). Тем самым начал он всем этим миром пренебрегать. Типа, нужно

помышлять о божественном, о Царствии Небесном, а мир - это всего лишь

"трамплин", всё равно он должен сгореть. Спасайся, кто может! Так пренебрежение

женщиной, гнушение сотворённым миром и духовное ослабление входят друг в друга и

взаимно друг друга обуславливают. А мужчину так вообще превращают в бабу...

Смысл грехопадения Евы был в пренебрежении запретами. Смысл грехопадения

Адама был в пренебрежении всем сотворённым миром, в гнушении теми ценностями,

которые персонифицирует собою Ева.

Тот, кто _п_о_л_н_о_с_т_ь_ю_ пренебрегает тварным миром во имя ценностей

духовных, во имя собственного "спасения", совершает то же самое.

Адам пренебрёг Евой. . . Нет, не так. Он ослабил к ней духовное своё

внимание, свою душевную заботу. И, как только он духовно расслабился,

_п_о_ч_и_л_ (слово это и означает "духовное расслабление"), то вся система

"Ева-Адам-Люцифер-творение" стремительно покатилась к чёртовой бабушке. Это ведь

была целостная система, как и всё вообще _в_ _т_о_м_ мире. "Страдает ли один

орган, с ним страдают все органы". Да и вообще - все мы единое тело Христово, и

потому _н_е__с_м_е_е_м_ противопоставлять себя другим. Когда расслабился Адам,

это тут же сказалось на Еве. Расслабилась Ева - и "схавала" плод. И пошлО, и

пошлО. . . Вот он, корень зла. Вот куда уходит своими корнями проблема

_м_и_р_о_в_о_г_о_ _б_а_б_с_т_в_а_: в наш, _м_у_ж_с_к_о_й_ _э_г_о_и_з_м_. С

него-то всё и началось. Вот в чём провинились мы, мужики, перед женщинами, перед

человеческой историей, перед Богом, и перед творением в целом, так как "каждая

тварь покорилась суете не добровольно".

Ведь очевидно, что если в мире всё иерархично, то должна быть и самая

крайняя, самая глубинная причина _б_а_б_с_т_в_а_ - как женского, так и

общечеловеческого. Так вот, повторяю: она - в мужском эгоизме. В нашем

стремлении к почиванию, к духовной расслабленности. Ибо дальше, за мужчиной,

идёт только Бог, а искать первопричину в Нём было бы уже сатанизмом. Впрочем, в

этом последнем меня всё равно не преминут обвинить. . . Вон, позавчера пришло

письмо: "чрез вас лукавый вещает не окрепшим умам, под соусом повести".

В своё время, когда я "допетрил" до этой "концепции мужского эгоизма", то

почувствовал вдруг, как что-то внутри меня перевернулось. Будто бы щёлкнул некий

выключатель. Я стал смотреть на мир совершенно другими глазами. Зрение стало

каким-то другим - стереоскопическим, что ли. . . И многие проблемы, о которых

часто говорят женщины, и которые ранее воспринимал совершенно абстрактно, вдруг

представились в новом свете. Ваш Кот стал гораздо лучше понимать женщин. Даже и

общение с ними изменилось. Но самое интересное - вот уж никак не ожидал! - что

сами женщины тоже учуяли эти изменения. На меня стали смотреть другими глазами.

И не один раз даже довелось мне услышать фразу: "Ты понимаешь меня лучше, чем

самая близкая подруга". Почему-то раньше таких вещей мне никогда не говорили. .

. Но вернёмся всё же к Адаму.

Конечно, нельзя утверждать, что уже в раю Адамом обуревал классический

мужской эгоизм в современном его виде, - вовсе нет. Этот последний обрёл

законченные свои формы уже после грехопадения. То описываемое явление, которое

имело место у Адама, было своего рода прото-эгоизмом, как бы его прообразом или

зародышем. Выражаясь языком диалектики Гегеля - его пред-бытием. Эгоизм имел

некое пред-бытие, он не возник из ничего. Это пред-бытие в результате

грехопадения перешло, преобразовалось в бытие. То есть диалектика их

взаимоотношения такова, что мужской эгоизм не есть адамов первообраз в "снятом

виде" (гегелевское aufheben). Скажем так: если у Адама его "прото-эгоизм" был

лишь искушением и развитие его шло классическим путём (по великолепному учению

Нила Сорского - "прилог"-"сочетание"-"сложение"-"пленение"), то после

грехопадения он перешёл в другое качество и стал уже свойством, как бы

преобразовался в него, стал эгоизмом собственно. Обрёл, так сказать,

соответствующий ему "психический орган". Такова диалектика грехопадения - всё

то, что было просто преодолимым искушением, превращается отныне в свойство, как

бы онтологизируется. Теперь его просто так уже не победишь. . . Впрочем, для

начала нам самим следует в нём себе признаться, так сказать, отследить его в

себе.

Отсюда, от проблемы мужского эгоизма и райского его прообраза, кстати, было

бы небезынтересно выйти на новый виток понимания и чисто психологического

аспекта происшедшего грехопадения, и тех особенностей человеческой психики, где

духовное переходит в психологическое и наоборот. И даже - к новому, богословски

объяснённому пониманию мужского эгоизма. . . Отсюда можно было бы найти и

способ, как с ним бороться, или, на худой конец, просто его осознать. Да и

вообще - то, как стали отличаться те или иные человеческие свойства до и после

грехопадения - предмет отдельного, весьма интересного исследования. Там ведь всё

можно раскопать, в Ветхом Завете-то. Нужно просто заниматься этим, а не всецело

помышлять о спасении. Тем самым вновь повторяя адамову ошибку.

Полностью зациклившись на любимом деле, и забывая о своей подруге, мужчина

тем самым, как ни парадоксально, изменяет сам себе, становится духовно слабее.

Да, это очень просто - полностью сосредоточившись на любимом деле, никого вокруг

не замечать. А вот ты попробуй при этом не забывать и о Ней! Слабо?

Вот она, наша мужская сверхзадача. Вот что нужно нам выполнить. Вот что

некоторые из нас недопонимают. Это убого - зациклиться полностью только на своём

деле. Да, с тактической точки зрения это приятно, это греет душу - то, чего мы

достигли сейчас, или ощущение собственного могущества, что вообще можем мы

достигнуть. Мужчина начинает чувствовать себя вроде как победителем, ему, кроме

того, зачастую кажется, что тем самым он оказался лучше, чем Она. Но с точки

зрения стратегии это в корне порочно. Пытаясь быть "крутым", пренебрегая

женщиной в каждой спорной ситуации, мужчина идёт по пути наименьшего

сопротивления. Это слишком легко - каждый раз забывать обо всём, о близких и об

окружающем мире. Такая "узкая специализация", с точки зрения теории эвристики,

весьма неэффективна. Творческий, сильный и смелый человек - тот, кто идёт на

риск, умея отвлекаться от вещей глобальных, и переключаться на второстепенные. .

Каждый раз, пренебрегая женщиной, мужчина подвергает её искушениям. У женщины

возникает соблазн самой начать решать серьёзные проблемы. А отсюда недалеко и до

феминизма. Таким образом, мужчина постепенно формирует из своей подруги

самовольное и неуправляемое существо, по сути дела сам способствует превращению

её в вечно озлобленную стерву. Возникает порочный круг, когда мужчина всё более

и более перестаёт ощущать её женщиной, а оттого всё больше начинает ею

пренебрегать. А она тем временем всё более и более стервенеет.

Пренебрежение женщиной, недооценка великой её роли в развитии мироздания, в

конечном счёте ведёт нас к обабиванию и падению. Нет, не так: к падению и

последующему обабиванию. Что на самом деле и произошло. Мужики, учитесь ценить

женщин! Учитесь нормальных женщин искать! Их ведь на самом деле так мало. . .

Мужской эгоизм есть разновидность _б_а_б_с_т_в_а_. Если мы сильнее женщин,

если нам на самом деле больше дано - то на нас лежит и большая ответственность

за превращение их в стерв. Если же такую ответственность мы не готовы нести - то

нефига и строить из себя героев. Нужно просто начать во всём их слушаться. . .

Тогда с нас и спроса никакого нет. Тот, кто сильнее - тот и отвечает.

Библия (а скорее - Вдохновивший её), тем своим умолчанием об Адаме вновь

поставила человеческий дух перед выбором; незаметно для человека ему вновь

подсунули новый "запретный плод". Ибо здесь способом ответа на вопрос "влёгкую"

было пошлое обвинение во всём женщины. Человечество сожрало этот "плод

обвинения", "плод" переноса вины, даже его не заметив. А ведь это было почти

такое же грехопадение, но теперь в духе.

Вкушение запретного плода автоматически изменило сознание Евы и Адама - оно

приобрело черты вульгарного, тварного детерминизма. Когда причину переносят на

что-то другое; когда свою вину перекладывают на других. Нетрудно видеть, что и

классическое богословие, и христианское общественное сознание в целом сделало то

же самое, только духовно. Собственно, речь идёт об аналогичном грехопадении,

которое вновь совершило всё человечество в целом. Ведь как легко было заявить:

это всё Ева виновата, "в пополаме" со змеем. Тем самым мышление общества,

размышляющего о мире, о Боге, о рае и аде, оказалось ввергнуто в пучину

подобного же животного детерминизма. Наше сознание получило на тысячелетия

мощную инъекцию "слабости". Оно оказалось неспособно к важной роли объединяющего

звена - между духовностью и бытием.

Библия не стала давать готовых решений, она изящно умолчала о степени вины

Адама и Евы, но вновь предоставило нам свободу, то есть предложила человечеству

решить эту проблему самостоятельно, исходя из его, человеческой,

"испорченности". Ну человечество и решило. И лишний раз доказало своё

_б_а_б_с_т_в_о_. И само - вот умора! - этого так и не просекло. Тот, кто

обвиняет во всём баб, сам есть баба. А у неё, как вы знаете, с самоанализом и

самокритикой всегда были проблемы. . .

Мы станем мужчинами лишь тогда, когда сможем смело сказать: во всём виноваты

МЫ. Нам за всё и платить. А пока этого не сделано, человечество будет медленно,

но верно погружаться в пучину самого пошлого духовного _б_а_б_с_т_в_а_. Сейчас

это заметно уже невооружённым глазом. А ведь со временем духовное рискует стать

онтологическим. Каждое новое важное свойство стремится обрести свою органику. .

.

Копнув чуть-чуть поглубже, мы заметим, что (в контексте, концептуально

связанном со всем, здесь описываемым) в Библии ещё раз встречается слово

"почивание". Один-единственный раз. Но оказалось его достаточно, чтобы очутились

мы все в глубокой ж**е. Это когда ученики Христа почили во время последней Его

молитвы. Парень конкретно попросил их пободрствовать немного - стало быть,

дело-то было важное. Во время молитвы Он плакал кровавыми слезами, и я думаю,

что это было не художественное преувеличение. И молился Он о том самом будущем

единстве своих последователей. А они задрыхли, позорные волки. . .

Но есть ещё почивание и третье. Библия снова о нём умалчивает. Она ждёт; она

предоставила нам самим свободу найти и определить: что это за почивание?

Угадайте, у кого оно?

И зададимся ещё одним вопросом: почему это человечьи мозги постоянно

перекладывали свою вину на других? Почему даже и не пытались реконструировать

всё, что было на самом деле? Почему просто принимали на веру то, что им внушали?

Почему эти мозги не проявили должной интеллектуальной смелости, должной мужской

силы? Уж не в силу ли их слабости, не в силу ли их _б_а_б_с_т_в_а_? Наши мозги,

наши. Мужские.

Между прочим, по аналогии с рассуждением об "эволюции мужского эгоизма", было

бы интересно проследить, например, как изменилась женская потребность в детях.

Ведь очевидно, что до грехопадения была она несколько другой? И очевидно также,

что, когда Ева совершает свой грех, то ведь _к_а_к__б_ы_ бессознательно

стремится она приблизить то положение вещей, когда у неё появятся детишки, когда

станет она госпожой. . . Не то, чтобы она так уж к этому осознанно стремилась,

но в её переговорах со змеем, в нарушении запрета на вкушение плода, этот момент

где-то на глубине души, безусловно, присутствовал - в виде, например, смутного

предчувствия грядущих, весьма выгодных для неё перемен. Женщины, вообще-то,

существа очень сложные. . .

Кроме того, нельзя не отметить и ещё одного момента в грехопадении Евы -

разумею здесь "общение" её со змеем. Нет, не так, иначе. То, почему Ева вступила

в это общение, какая смутная сила её подталкивала. Выше было уже указано, что

Адам в определённом смысле пренебрёг Евою, как бы зациклившись на решении задач,

показавшихся ему более важными - своё вселенское предназначение, бого-общение,

творчество, и всё такое. . . О Еве он практически позабыл. Натурально, Ева при

этом почувствовала себя несколько обделённой мужским вниманием - то есть

вниманием единственного мужчины, который имелся на тот момент:) Полагаю,

читатель догадывается уже, к чему я клоню.

Ева ревновала Адама к Богу. Разумеется, это была не наша ревность, которая

уже онтологически отягощена - как всей метафизикой грехопадения перволюдей, так

и развитием человеческой индивидуации всех последующих поколений. Или, выражаясь

проще, историческим развитием греха. Это была не ревность в узком смысле слова,

но нечто наподобие "пред-ревности", некоторое смутное недовольство, идущее не на

уровне явной эмоции, но, скорее, в глубине, исподволь, как некое искушение.

Итак, Ева смутно чуяла, что если она со своим мужиком тяпнет запретного плода,

то впоследствии в их жизни что-то изменится таким образом, что внимание Адама

будет полностью принадлежать ей. Да и сам он тоже. По крайней мере, момент

таковых "пред-ощущений" в грехопадении Евы также имел место. Впрочем,

классическое богословие этим тоже не занимается.

Согрешая, Ева "уводила" Адама у Бога, отвлекала от его призвания, от высшего

его предназначения. Стоит ли говорить, что продолжает она делать это и сейчас?

Третья глава Книги Бытия в синодальном русском переводе начинается с фразы:

"Змей был хитрее всех зверей полевых" (Быт. 3,1). Однако, если мы взглянем на

церковно-славянский текст, то обнаружим там нечто иное: "Змий же бе мудрейший

всех зверей сущих на земли". И в оригинальном древнегреческом тексте, с которого

это переводилось, читаем: "O de ofis en fronimotatos panton", то есть тоже

"мудрейший из всех". В общем, дальше идёт длинная история, как Кот Бегемот,

проклиная всё на свете, пытался понять, что же было в древне-еврейском

оригинале. Бедняга, что называется "в поте морды" прорыл всю свою библиотеку,

перекопал всех толкователей. . . И, прикиньте, нашёл (у Д. Щедровицкого).

Выяснилось, что в иврите к слову "змей" ("нахаш" - "шипящий") присовокуплено

прилагательное "арум", то есть одновременно "мудрый", "рассудительный", а также

и - "нагой". И, одновременно - оно восходит к глаголу "арам", который означает

"проницать" и "быть проницательным". Именно это слово применяется к Адаму и его

жене в раю, когда они были наги, "и не стыдились" (Быт. 2, 25). Были наги - то

есть, открыты для Бога. "Контаминация этих двух слов корня "арам" указывает на

мудрость первых людей, делавшую их полностью открытыми воздействию Божьему" (Д.

Щедровицкий, "Введение в ВЗ", М., Теревинф, 2001, стр. 58). То есть - и

перволюди, и змей были проницаемы Божьей благодатью. Допустимо ли это для

заведомо падшего змея? И какого чёрта в нашей русской Библии стоит слово

"хитрый?" Да ведь это, почитай то же самое, что и "хитро*опый", и к "мудрейшему"

вообще никакого отношения не имеет! Ничего себе, опечаточка! Спрашивается:

откуда это она взялась?

А вот откуда: христиане, в своём _б_а_б_с_к_о_м_ пафосе самооправдания, не

сумели построить корректное богословие, которое призывало бы их к чему-то

высокому, ставило перед ними настоящие, обще-человеческие, космические цели.

Христианские богословы выполняли типа социальный заказ. Они тоже были люди, жили

среди людей с множеством немощей и предрассудков, - и большинство этих

предрассудков и немощей были по форме и содержанию типично бабскими. А потому и

начали наши "Отцы Церкви" под свои жалкие, немощные, непоследовательные

толкования, под свои жизненные "базовые инстинкты" подгонять даже и самый

перевод.

Но ведь наше понимание нас самих, нашей сущности, нашего происхождения сидит

в нас на уровне архетипа. Почитайте-ка, что пишет по поводу важности архетипов

Юнг! И вот получается, что человечество уже привыкло к извращённому

представлению о самом себе. Эти представления о "вторичности" собственной

"первовины", о собственной "хорошести" вошли в нашу плоть и кровь. Другими

словами, незаметно для нас в кровь нашу и плоть вошло _б_а_б_с_т_в_о_. . .

Всё человечество, построив изначально неверную, извращённую картину мира,

тем самым не смогло понять и самого главного: самого себя, своего места в этой

картине, а стало быть - и своих задач, и главнейших своих функций. Тем самым

оказалось оно не в состоянии начать достраивать то здание, которое начал его

Творец. Изначальный замысел так никто не оценил и не понял; напротив, заявили,

что всё, созданное Богом, должно потом "сгореть". И даже чуть ли изначально ни

предназначено к этому. И, как крысы, бегущие с тонущего корабля, все начали

думать только о собственном "спасении". На самом деле, если копнуть поглубже, то

нетрудно видеть, что первичным импульсом всего этого была вещь на самом деле

тривиальнейшая - малодушный страх смерти, желание её избегнуть и типа спастись.

Это они - слабость и страх - породили убогое, немощное, самооправдательное

богословие. Это они спровоцировали всевозможные подтасовки и обманы. На которых

любое здание - как построенное на песке.

Вернее, строить что-то начали, но нечто совершенно другое, Богом не

"предусмотренное". Любое строительство, замешанное на этом (интеллектуальном,

духовном и потребительском) _б_а_б_с_т_в_е_, которое называется ещё "современная

цивилизация", по сути ничем не отличающейся от мега-империй прошлого, неизбежно

окажется одной из Вавилонских башен. А башни эти всё рушатся, рушатся, рушатся.

. . Цивилизация _б_а_б_с_т_в_а_ сама загоняет себя в тупик. И если общий капец

произойдёт, то и связан он будет в первую очередь с нашим _б_а_б_с_т_в_о_м_,

нашей подчинённостью как женщине в частности, так и женским ценностям в целом. И

нашей собственной, бабской, духовной и интеллектуальной трусостью и слабостью.

Почему-то вспоминается Булгаковский Воланд: "трусость, несомненно, один из самых

страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это

самый страшный порок". Ну так вот: слабость и трусость толкают нас не только под

каблук женщины. И не только делают из нас жалких и самодовольных потребителей.

Трусость и слабость мужчин определяют общее направление всего мирового развития.

Они приуготовляют всеобщий финал.

Христианство никогда не было целостной религией. Оно всегда "сидело на двух

стульях", одновременно пытаясь оправдать, благословить как повседневную мирскую

жизнь с её тихими бытовыми радостями, так и полный отказ от мира (монашество). И

когда Розанов пишет, что в историческом христианстве господствует монашество,

уход от мира, смерть, то на самом деле он не вполне прав. Христианство вечно

разрывалось между монастырём и миром. В первом случае ударялось оно в бесплодный

аскетизм; во втором - в безысходное бабство. Христианство не смогло объединить

всё это в красивую, целостную систему, не смогло оно и само стать таким единым

целым, духовной сердцевиною человечества - и в результате человечество не

сформировалось как единое христианское целое, и в этом направлении никогда не

развивалось. Ибо христианство, не будучи единым, не оказалось тою "точкой

роста", вокруг которой и начинается всякое развитие. Атомизировалось оно само -

и в результате оказалось разобщённым всё человечество.

Традиционное богословие куда немощнее, куда ничтожнее и слабее, чем можно

предположить. Оно не умеет отвечать на самые элементарные вопросы (стало быть, и

запросы тоже). Вот мы сейчас с вами вместе решим одну проблемку, а потом

посмотрим, как решается она у Святых Отцов Церкви (а равно и прочих всяких

христианских исследователей).

Ева, как вы знаете, была создана из Адамова ребра. Это означает, что и у

Адама, и у Евы был идентичный генотип - примерно такой же, как у однояйцевых

близнецов. То есть генетически они были даже ближе друг другу, чем брат и

сестра. Еву чуть ли не "клонировали" из Адама. Иначе какого хрена Библия

подчёркивает этот момент - про адамово ребро? Могла бы и промолчать. В Библии

вообще предельная концентрация смысла, там важна каждая запятая. Следовательно,

когда наши "умники" совокупились (после изгнания из рая), то тем самым совершили

типичный инцест. Который, к слову сказать, и завершил, довершил, закрепил ихнее

грехопадение, чтобы в Эдем гарантированно не могли вернуться достойные отпрыски

этих грязных извращенцев (разумеется, пока они не станут клонировать друг

дружку, да в наглую голышом ходить, типа сбрасывая "тяжкое наследие":) Ведь всё

это вроде бы очевидно?

И обещание Божие Еве, что "в болезни будешь рожать детей" (Быт., 3, 16) -

является наказанием за этот первый инцест, за неверный, "животный" способ

зачатия. И, одновременно - косвенным доказательством, что возможен и иной тип

размножения.

Однако историческое богословие не может справиться даже с такой элементарной

задачей, и честно продолжает считать, что первый инцест на Земле совершили

только дети Адама и Евы. . . Точно так же впритык не желает оно замечать, каким

способом должны были непорочно рождаться у них дети (то есть без секса), хотя

ответ должен был родиться в любой нормальной голове, знакомой с Евангелием. Не

может оно путно объяснить и смысла элементарнейшей притчи о неверном управителе

- важнейшей "программы" земного существования как самого христианства, так и

всего человечества, и многое, многое другое. .

Погнали дальше. Классическое богословие так и не создало самой главной своей

части - учения о человеческой личности. А то, что считают в богословии такой

концепцией - на самом деле, хилая, лишённая ядра, искусственная компиляция из

нескольких отрывочных, и даже не до конца сформулированных положений. В. Лосский

пишет: "Я же лично должен признаться в том, что до сих пор не встречал в

святоотеческом богословии того, что можно было бы назвать разработанным учением

о личности человеческой, тогда как учение о Лицах или Ипостасях Божественных

изложено чрезвычайно чётко (сб. "По образу и подобию", ИСВБ, 1995, стр. 106). А

как можно жить и творить (и, кстати, спасаться), не зная, _ч_т_о_ живёт, и

_ч_т_о_ спасается? Ведь очевидно, что без целостного учения о личности вся

сотериология мигом разваливается на сотни мелких запретов и ветхих

законоположений. И вот, вернулись мы к закону, к пище мягкой, но все трусливо

делают вид, что этого не произошло. Христианство начинает двигаться вспять.

И вообще: не имея нормального богословского фундамента, на что тогда

приходится "нанизывать" все последующие рациональные познания? На магию и

язычество? За этим дело не станет. . . Между прочим, ещё в Эдеме Бог для того и

приводит к Адаму зверей, чтобы "видеть, как он назовёт их (Быт., 2, 19) - в

первую очередь для того, чтобы Адам не стал в своей "чистой духовности"

настоящим фанатиком.

Однако христианство, отрицая опыт иудаизма, "вместе с водой выплеснуло и

ребёнка", ударившись в эту самую "чистую духовность". Результат сказывается

налицо уже веку к 10, когда научные познания двинулись в сторону сначала магии,

а затем - к "голой", фрондирующей рациональности. На Западе богословие, начав с

бесплодной схоластики, перешло к не менее бесплодному жонглированию понятиями в

современных философских системах, а от них - к обоснованию идеи гедонизма и

посильного, удобного благотворения; на христианском Востоке - полностью

выродилось в обоснование идеи "спасения". А ведь кажется, как просто и сейчас

создать богословское учение о личности, имея вторую топику Фрейда. Просто

поставить страх смерти вместо сексуальности, и всё. . .

В основе всех психических функций человека лежит в первую очередь страх

смерти. Что же до всяких там либидинозных проявлений, то они являются

производными от этого страха, они занимают только следующий "психический этаж".

И это так хотя бы потому, что именно размножение преодолевает "чин смерти"

данного вида. Кстати: многие парочки, присутствовавшие в прошлые века при

смертной казни, испытывали потом непреодолимое желание заняться сексом. Даже

нумера арендовали с видом на площадь с виселицей - комнаты с кроватью,

разумеется. Угадайте, почему?

Так вот, от этого страха перед смертью легко перейти к душе, к духу, к

сознанию; к их связям между собой. И при этом взгляде на предмет выяснится очень

много нового и интересного.

Всё это позволило бы нам понять и заново переосмыслить также и особенности

человеческой психики. А так у нас у всех - каша в голове. Правильно понятое

христианство вообще все науки расставило бы по своим местам. А заодно, кстати, и

западный психоанализ, где всё поставлено с ног на голову. Например - не

существует "комплекса кастрации". Мужчина и женщина - "половинки" единого

творческого целого. И каждая, в отрыве от другой, ощущает себя как неполную,

незаконченную, несовершенную, на что-то важное не способную. Натурально, когда

суть человеческой психики низводится до размножения, а все его духовные

проявления - к вытесненной сексуальности, то и нормальная нехватка "половинки"

интерпретируется как "кастрация". А потом, после такого провозглашения, и

воспринимается именно так. Сводить творческий полёт человека до сублимации

либидо, а человеческий дух - до символического фаллоса. . . Вот сижу и думаю:

какие бы ещё написать "99 признаков", чтобы эти идеи туда засунуть?

К слову сказать, В. Лосский был неправ, законченного учения о Лицах Троицы

тоже как такового нет. Ибо взаимодействие Ипостасей Троицы между собою и с

тварным миром рассматриваются в статике, но не в динамике, не в развитии. А

ежели нет генезиса, то что это будет за учение? Наши богословы не озаботились

даже такой "мелочью", как вопрос о том, каковы были "функции" каждой Ипостаси

Троицы в процессе творения мира. А ведь всё лежит прямо-таки на поверхности, всё

видно невооружённым глазом: откуда и с Какой Ипостасью связан антропный принцип

строения Вселенной, Кто его реализовывал, и от Кого этот "реализатор" исходил,

"ношашеся верху воды", то есть, на самом деле - проницая собою стремительно

развивавшуюся первоматерию. И исходил, и "ношашеся" - и это всё одновременно, ну

неужели вы этого не видите?

А отсюда куда как легко понять, что и не о воде вовсе повествует древний

автор, но о неструктурированной ещё материи. . . И названа она "водою", ибо,

подобно тому как вода не имеет формы, так и наша первоматерия не имела ещё

чёткого деления на базовые и прочие всякие элементы. И вообще речь идёт не о

творении земли и воды собственно, но о самых первых моментах, о начальном этапе

существования Вселенной. Нетрудно понять и то, что структурируется первоматерия

во вполне понятном направлении - как грамотно пишет А.К. Толстой, "лучи любви

кругом лия, к Нему вернуться жаждет снова". Здесь внутренние потребности

энергии, материи, зов Духа и самостоятельный эволюционный процесс сливаются

воедино. Ещё сливаются. . . Вот уже где начинается разрыв между наукой и

богословием, хотя на самом-то деле его и нет. . .

И, далее, нетрудно видеть, что создаёт Бог вовсе "не небо и землю", в прямом

смысле слова, но _и_н_о_е_ по отношению к Самому Себе. То Он был один - а теперь

уже есть _и_н_о_е_. То, что было Одно, было Единое, теперь как бы раздвоилось на

Бога и _и_н_о_е_, и тут же начало мучиться, и самое мучение это и стало "точкой

роста" всего мироздания в целом. А в нём, опять же, возникла своя "выделенная

точка" - человек, и "мучение" от этой "разорванности" всё передалось ему,

сконцентрировалось в нём.

Итак, возникло иное, "земля", благодаря которой именуется Бог теперь "небом".

Теперь именуется. Нет, не так. "Небом" именуется, становится та "виртуальная

область", _г_д_е_ Бог. Иное-земля как бы в благодарность, как бы в ответ

порождает заново "Небо". Ибо Небо это теперь уже другое. Речь идёт не о названии

стихий, но о возникшем противопоставлении, с его внутренней, онтологической

мукой, с его ожиданием "откровения сынов Божиих". Просто тогда не было ещё

Гегеля с его великолепным арсеналом, вот и пришлось говорить: "земля и небо". Но

кому нужно, тогда понимали. Теперь - нет.

Кстати: иное - то есть бабское. Вторичное всегда есть _б_а_б_а_, и оно это

ощущает, и мучительно, нетерпеливо жаждет занять место первого. Второе всегда

стремится вытеснить первого. "Мужик"-Бог создаёт себе "женщину", творение.

"Премудрость созда себе дом. . ." И вот, начинает наше творение стремиться

по-бабски доминировать и над Творцом - грехопадение, распятие, и всё такое. . .

Ибо на взгляд _в_т_о_р_о_г_о_, _б_а_б_ы, существует лишь физическое, но не

метафизическое. _Б_а_б_с_т_в_о_- _е_с_т_ь_ _о_щ_у_щ_е_н_и_е_ _с_е_б_я_

_ф_и_з_и_ч_е_с_к_и_м_ _ц_е_н_т_р_о_м_ _м_и_р_а_. Для бабы не существуют иные

ценности, более высокого порядка. Для бабы мир лишь грубо физичен. И развиваться

он может одним только размножением, для которого следует приискать подходящего

самца. А другого бабства на свете и нет. . .

Но на самом деле всё наоборот. Духовный план развития радикально отличается

от развития для нас очевидного, физического. Первичен не эволюционный процесс с

его вульгарным размножением. Первичен Бог с Его творческим Духом. Первичен и

созданный по образу и подобию мужчина с его делом - которое может, а значит и

должно продолжить процесс сотворения мира. Бердяев прав, говоря что творчество -

продолжение творения. Процесс ещё не закончен, ибо зачем тогда Бог приводил к

Адаму зверей? Мужчина никогда не должен забывать, ради чего он существует - во

имя этого смелого творческого полёта, во имя своего дела. И для того, чтобы

продлить это дело, чтобы продлить в нём смертного себя, мужчина заводит себе

ребёнка. А для физического рождения его находит себе помощницу, женщину, которая

реализует этот процесс. Почему женщины и не фигурируют в тех главах. . .

Женщина _п_о_м_о_г_а_е_т_ мужчине не только в его деле, но и в возможности

его продлить. Впрочем, и в деле самОм тоже помогает: "Тот, кто называл себя

мастером, работал, а она, запустив в волосы тонкие с остро отточенными ногтями

пальцы, перечитывала написанное. . . Она сулила славу, она подгоняла его, и вот

тут-то стала называть мастером" (М.Булгаков, "Мастер и Маргарита"). Как видим,

некогда Адам (Мастер) именует Еву (Маргариту) "женой", тем самым подчиняя её и

себе, и своим ценностям, но Маргарита (Ева) потом, как бы в ответ, именует его

(Адама) "Мастером", тем самым придавая его работе некую весомость, как бы

возвращая его обратно в мир ценностей божественных, и вообще - увенчивая его

творчество, признавая его имеющим и духовную, и - одновременно - житейскую,

бытийную ценность. Вспомним и шапочку с буквой "М". Подобный головной убор (типа

кокарда у военных), если не ошибаюсь, есть признак принадлежности чему-то

высшему себя. И венчает им Мастера именно Маргарита, то есть Ева. Подлинная

любовь женщины восстанавливает утраченный статус мужского творчества, а это

последнее - что очень хорошо показано в булгаковском романе - утраченный статус

мировой гармонии: "Кто-то отпускал на свободу мастера, как сам он только что

отпустил им созданного героя. . ."

Согласитесь, если бы булгаковский Мастер строчил свой сколь угодно гениальный

роман, сидя в подвале один-одинёшенек, то было бы в этом нечто неубедительное,

чуть ли даже несерьёзное? Даже в голливудских фильмах супер-героя сопровождает

красавица, хотя чаще всего без неё вполне можно было бы обойтись. Но только

_ч_т_о_ будут стоить тогда все его подвиги? Как видим, это глубоко

взаимосвязанные вещи - бытие мира, грехопадение, творчество, любовь. . .

Женщина _в_е_н_ч_а_е_т_ творчество мужчины. Она вдохновляет, переживая за

него. Она не даёт мужским мозгам засохнуть в сухих, безжизненных абстракциях.

Она возвращает нас к реальности. Через полчаса она уже придёт, и сразу получит

свой поцелуй, и, пока ей помогают раздеваться, и даже ещё с порога, будет

гундосить обиженным голосом: "Опять они ругали тебя на том христианском форуме.

Ведь они же не дочитали! Завтра я пойду и зарегистрируюсь, и всем им скажу, что

ничего они не понимают, и вообще все они дураки", - и, продолжая бурчать,

пошлёпает на кухню подъедать свой любимый мёд. . .

Теперь вернёмся вновь к проблеме единства в Евангелии. Мы знаем уже, что

самым первым своим чудом Иисус "намекнул" на новый тип взаимоотношений

"муж-жена". Этот "диполь" был элементарной клеточкой любого единства вообще, и,

одновременно, возврат к тому подлинно-продуктивному, творческому единству,

которое было между Адамом и Евой в Эдеме, и с которого всё и началось. С

разрушения этого единства между мужчиной и женщиной, между Богом и людьми, между

людьми и миром всего материального, началось наше грехопадение.

Иисус возвещает единство как необходимую предпосылку творческой деятельности

христиан. Ну конечно, вы всё это знаете. Но просто для полноты изложения

процитирую, как выглядит "главная задача", поставленная перед христианской

цивилизацией, по учению Максима Исповедника:

"Основное разделение, в котором коренится вся реальность тварного бытия, это

противопоставление Бога совокупности тварного мира, разделение на тварное и

нетварное.

Затем тварная природа разделяется на небесную и земную, на умозрительное и

чувственное. В мире чувственном небо отделяется от земли. На ее поверхности

выделен рай. Наконец, обитающий в раю человек разделяется на два пола: мужской и

женский.

Адам должен был превзойти эти разделения сознательным деланием, соединить в

себе всю совокупность тварного космоса и вместе с ним достигнуть обожения. . . .

Он должен был . . . соединить рай с остальным земным космосом: нося рай всегда в

себе, он превратил бы в рай всю землю. . . . Его дух и само его тело

восторжествовали бы над пространством, соединив всю совокупность чувственного

мира: землю с небесной ее твердью. На следующем этапе он должен был проникнуть в

небесный космос, жить жизнью ангелов, усвоить их разумение и соединить в себе

мир умозрительный с миром чувственным. И наконец, космический Адам, безвозвратно

отдав всего себя Богу, передал бы Ему все Его творение и получил бы от Него во

взаимности и любви - по благодати - все, чем Бог обладает по природе; так, в

преодолении первичного разделения на тварное и нетварное совершилось бы обожение

человека и через него - всего космоса" (подробнее об этом см. Migne, PG, v.

90-91).

Занятно, что дальнейшие рассуждения как самого Максима, так и всего

христианского мира примерно следующие: "всё это было, конечно, классно, но

теперь, раз пришёл Христос, мы, конечно, не будем заниматься "торжеством над

пространством", и вообще всем этим утомительным фуфлом, а станем жить

по-христиански, соблюдая все положенные обряды, чтобы спастись". Вообще, когда

занимаешься этой проблемой, то создаётся ощущение, что до пришествия Христа были

нормальные люди, ещё способные как-то думать и что-то решать; после Его

пришествия - те "ёжики", кто в это дело реально "врубился", уже не могут отвести

от Иисуса своих глаз. Прямо как от наркотика. Ну обо всём забыли, прямо как в

своё время Адам. И я всё думаю: ну насмотрелись, насмотрелись уже. Может,

наконец, глаза-то отведут? Может, надумают чем-то реальным заняться? Ведь

столько дел накопилось. . .

Главная задача была поставлена перед Адамом; но ведь теперь она переходит к

нам. Пришествие Спасителя - лишь звено в этой единой цепи существования

Вселенной. И единство всех христиан в этаком "совокупном Адаме" было необходимо

хотя бы для того, чтобы понять всё это и реализовать. Ну хоть открыть книжонку

Максима Конфессора - и прочесть, и "почесать репу". . . Кстати, парень помер у

нас, на Кавказе. Руку ещё отрубили ему. . . Интересно: были ли в 7 веке

исламские террористы?

Похоже, человечество выполнит поставленную задачу - но без Христа, _в_н_е_

Его. Только вот почему-то Шарден не упомянул, что для реализации этой задачи

придётся ещё всех мертвецов воскресить - типа, "и сама тварь освобождена будет

от рабства тлению в свободу славы детей Божиих". Иначе хрен объединишь все

небеса и, преодолев самое время, достигнешь актуальной вечности. Вот это-то и

будет последней Вавилонской башней - достижение "точки омега" Тейяра де Шардена,

где "небо скрылось, свившись как свиток". Пространство и время объединятся в

маленькую-премаленькую точку, а для тех вечных существ внутри неё это всё будет

выглядеть в точности как огромный и единый мир, а для нас - как воскресение и

объединение окончательное. А так как совершено оно будет нашими собственными

руками, без Бога и даже против Бога, то хучь она и точка, и ей внутри будет

хорошо, но для внешнего наблюдателя - самый что ни на есть Большой Взрыв. И

опять всё по-новой: рай, Ева, Каин с этой дебильной западной цивилизацией,

хитро*опый Восток. . . И даже Кот Бегемот со своими "99 признаками". . . Скучно

на этом свете, господа!

Возвращение той идеологии, где в центре стоит физическое развитие, физическое

размножение и физическое деторождение толкает мир обратно к кабану. Она ставит

всё с ног на голову. Мужчина оказывается потерян в этом мире бабских ценностей;

он утрачивает своё изначальное мужское "я"; он смутно чувствует лишь, что всё

обстоит как-то не так, что он призван к чему-то более высокому - но сиюминутные

житейские проблемы, но классическая мужская лень, но потребность в женском теле,

но общественная идеология не дают ему углубиться в себя настолько, чтобы это

осознать. И все вокруг говорят ему: хочешь иметь женщину - заработай на неё. Ты

прежде всего должен зарабатывать. И мужчина с присущей ему щедростью и смелостью

продаёт свою первичность, своё первородство, свою свободу, своё творческое

призвание и даже образ Божий за чечевичную похлёбку классического "гнездового

брака". А пробовал он найти. . .

Почему-то профессиональные богословы не торопились создавать концепции, где

обобщающий взгляд на мир, проблема мужского призвания и "бабский вопрос" были бы

увязаны в единое и универсальное целое. Нормальному мужчине непонятно, почему и

каким образом личные его проблемы с женщинами уходят на богословскую глубину. И

точно также богословам непонятно, как связана их дисциплина с реальной наукой, с

реальной жизнью, с реальным бабством. . . Почему-то все эти проблемы никогда не

объединялись в одной человеческой голове.

А ведь именно две эти вещи - учение о личности и космология - и являются

необходимым связующим звеном между богословием и рациональным знанием. Перекинь

этот мостик - и "энергетика" богословия, внутренние силы христианской духовности

потекут прямо в науку. А через неё - и во всё человечество вообще. И снова наше

христианство вернёт себе статус "паровоза". И обратно, получит от рациональности

ох как необходимую ему "заземлённость". Наука должна была оказаться "бабой" по

отношению к духовности. Да нет, до этого не дойдёт. . . Вот и существует

классическое богословие как в какой закупоренной бочке - а вместе с ним и самое

христианство. И вообще - чем они там, в этой бочке, все занимаются? Членом груши

околачивают?

Б_а_б_с_т_в_о_ извратило и смысл церковного причастия. Нетрудно видеть, что

историческое церковное понимание причащения как "средства спасения" в корне

противоречит самому духу учения Христова. Иисус не призывал постоянно помышлять

о спасении и "работать" исключительно в этом направлении. Он призывал смело и

добросовестно реализовывать свои способности - достаточно вспомнить притчу о

закопанных талантах.

Более того. Он говорил (цитирую по более адекватному, церковно-славянскому,

переводу): "Иже аще взыщет душу свою спасти, погубит ю; и иже аще погубит ю,

живит ю" (Лк, 17, 33). В греческом оригинале идёт: "Ос эан дзетесе тен психен

перипойесесфай. . . " - можете удостовериться сами. Ведь прямо как чуял Иисус,

откуда угрожает основная опасность для сохранения единства христиан. Причастие и

спасение оказалось новым запретным плодом, который, не моргнув и глазом,

"слопало" христианство. Даже и не заметило. По крайней мере, нынешнее понимание

причастия окончательно развратило человечество и полностью отрезало ему

возможность вести хоть сколько-нибудь христианский образ жизни. Всё наше

восточное христианство по сути дела свелось к одному причащению.

Чтобы понять реальный смысл причастия, достаточно вспомнить, что Тайная

Вечеря, на которой и было впервые оно осуществлено, "служилась" для избранных

учеников Христа, которые _у_ж_е_ _в_з_я_л_и_ _с_в_о_й_ _к_р_е_с_т_ и пошли

вослед за Ним. Обратите внимание, что сталось с теми, кто в ту ночь причащался

со Христом: все до единого приняли мученическую кончину (апостола Иоанна

закопали живьём). И слова о необходимости причастия Иисус адресовал им и именно

им, этим двенадцати. Для них, идущих на верную смерть, причастие имело вид

клятвы воина, получения партбилета перед боем, и даже того, что ныне разумеют

под словом "подписка". Правомерно ли применять эти слова к простому

самодовольному обывателю?

"Также и чашу после вечери, говоря: Сия чаша есть Новый Завет в Моей крови"

(Лк. 22, 20). Ну конечно, не взявши свой крест, не возлюбив Бога и своего

ближнего - невозможно было спастись. А ещё не отказавшись от своего имущества:

"Удобнее верблюду пройти через игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие

Божие (Лк. 18, 25), не отвергнувшись от себя (Лк. 9, 23). Более того: Христос не

позволил пошедшему за Ним даже похоронить своего отца, даже попрощаться с

домашними! (Лк. 10, 59-60). Именно таковым и было уготовано Царствие Божие.

Итак: причащались со Христом те, кто уже взял свой крест, кто отказался от

имущества, от постоянного пристанища. Они причащаются потому, что отказались от

всего - кроме, разумеется, Самого Христа. И причастие как бы "закрепляло" этот

отказ. Причащаясь тогда, на Вечере, со Христом, последователь давал своего рода

"подписку об отказе" от себя и мира. А уже потом, в результате соответствующего

образа жизни, он попадал в Царствие Божие. Но уж никак не в результате самого

причастия как такового! В сокращённом виде эта схема выглядела так: "причастие

-> крест (то есть некая деятельность) -> спасение".

Скажу более: из притчи о добром самарянине (Лк. 10, 30 - 35) вытекает, что

само по себе исполнение долга любви к ближнему важнее, чем любые ритуалы, так

как "человек выше субботы". А это значит, любовь выше причастия. На это возразят

фразой Христа: "Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его,

то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь

вечную (Ин. 53 - 54). Ну разумеется! Поскольку человек _у_ж_е_ _в_з_я_л_ крест и

пошёл _з_а_ _Х_р_и_с_т_о_м_. Но ведь это касается тех, кто уже крест взял, кто

уже пошёл! А если взял и не пошёл - то имеет ли он право быть приглашенным на

вечерю Агнца?

Здесь было бы уместно привести одну евангельскую притчу: "У одного человека

было два сына; и он, подойдя к первому, сказал: "сын! Пойди сегодня работай в

винограднике моём". Но он сказал в ответ: "не хочу"; а после, раскаявшись,

пошёл. И подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: "иду,

государь"; и не пошёл. Который из двух выполнил волю отца?" (Мф., 21, 25 - 31).

Если человек объявляет себя христианином, но ничего христианского при этом не

делает - то выполняет ли он волю Бога? Далее Иисус продолжает: "Ядущий мою Плоть

и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нём (Ин. 56). Вот человек исполняет

заповеди - и, натурально, пребывает во Христе. А если он при этом не

причащается? Да ведь всё равно пребывает! Ибо, когда ученики рассказали Христу о

некоем человеке, который совершает _ч_у_д_е_с_а_ именем Христа, "а с ними не

ходит", то Иисус, напротив, не позволил ученикам запрещать это (Лк. 10, 50). При

этом Христос вовсе не стал говорить: так, срочно тащите парня ко мне, надо его

причастить, выяснить, как у него там с "filioque", а то духовность его от

дьявола, да и вообще без трапезы на Вечере чувак не спасётся. . . И о том, что

причастие само по себе преодолевает "чин" нашего "падшего естества" Христос

нигде ни разу не упоминал. А вот про необходимость относиться к другим

соответствующим образом - говорил неоднократно.

Кроме того, возникает ещё один резонный вопрос: а как же причащались

отшельники в пустыне? Как решали эту проблему невидимые людям духовные

светильники, подвиг которых протекал в уединенных пещерах, лесах? Почему-то нас

заверяют: их, мол, причащали ангелы. А всех остальных, очевидно, нет. Ну что за

произвол? И кто знает это наверняка? Толпы глупых бабок? Реакционные попы?

Итак, в сокращённом виде эта схема выглядела так: "причастие - крест -

Царствие Божие". Ну или "крест - причастие - Царствие Божие", что ровным счётом

то же самое. Однако со временем эта схема упростилась, как говаривал шолоховский

дед Щукарь, "до невозможностев". Нам говорят, что причащаться нужно

_о_б_я_з_а_т_е_л_ь_н_о_. А вот брать на себя какие-либо подвиги - всего лишь

_ж_е_л_а_т_е_л_ь_н_о_. То есть из единой, целостной "схемы" благополучно

выкинули среднее звено. В результате мы имеем: "причастие -> Царствие". Просто и

удобно.

Это _б_а_б_с_к_о_м_у_ человечеству было удобно забыть о всяких крестных

подвигах, и оставить причастие как успокаивающий душу регулярный обряд.

Возможно, кстати, причащаться нужно было вообще один раз в жизни - ведь Христос

устроил только одну Тайную Вечерю, а не "служил" её каждую субботу, хотя вроде

бы, все возможности для этого имелись. А может, разумел Он и какой-то другой ещё

смысл, неведомый автору, пишущему, вообще-то, о бабстве. . .

Но во всяком случае, вряд ли "рисовал" Он ту картину, когда в храм приходят

как в лавку, выменивая причастие на формальное перечисление грехов под

епитрахилью, а потом, умиротворённые, самодовольные и самоуспокоенные, топают

домой, чтобы жить себе-поживать, да добра наживать. Да ещё и физиономию делают

при этом смиренную и одухотворённую. Ещё и посмеются над теми, кто не

причащается, и не делает такой физиономии! А теперь вопрос на засыпку: кто у нас

более всего любит самоуспокоение? Кто готов на всё, чтобы ощущать себя хорошим?

Вы догадались правильно. И без меня. Ну вы даёте!

Вообще-то текст наш о бабах и бабстве, и я хотел лишь бегло показать ту

глубину, на которую простирается проблема. Так вот, давайте вернёмся обратно к

Еве - с ней ещё не кончено. Натурально, всякий клон (для простоты назовём его

"младшим") смутно чувствует собственную вторичность, то есть _к_а_к_ _б_ы_

ущербность, а следовательно постоянно должен пытаться доказать всем (и в первую

очередь самому себе), что он вполне полноценный субъект. Однако любому

"младшему", чтобы ощутить себя наравне со "старшим", нужно доказать, что первый

не просто равен второму, но даже его и превосходит. По мнению Гоголя,

провинциальные русские дворянки всем своим обликом хотели показать, что это даже

не Париж, но выше Парижа. Иными словами, чтобы чувствовать себя нормальным,

нашему "экземпляру" непременно нужно превзойти "оригинал", не иначе. Достигаются

подобные цели, как правило, самыми простыми, внешними средствами - других чаще

всего и нет.

С этим ничего не поделаешь - таков уж функциональный "расклад" в нашем мире.

Старшинство, первородство, даётся всегда даром, собственно, оно и есть дар (чаще

всего - Божий). А вот с "младшестью" всё не так просто. Ей следует либо

сознавать свою "вторичность", принять её, и, покорившись судьбе, найти свою

уникальную "нишу", своё место в мире, став незаменимым помощником и

функциональным дополнением для "старшего". В этом случае на место "старшего"

младший не претендует, и постепенно они становятся одно целое.

"Младший" может, кроме того, попробовать занять законное место "старшего",

вытеснить его, и возможно, даже уничтожить. А можно и полностью сосредоточиться

на доказательстве того, что "младший" - не только не хуже старшего, но и даже

его и превосходит. В идеале следует даже подчинить "старшего" себе, превратив

его, таким образом, в "младшего". Последнее - как раз и есть "универсальная

схематика грехопадения" в нашем мире.

Кроме того, если "младшему" не удаётся достичь результата в целом, то можно

пытаться "взять реванш" и по мелочам. . . А можно - и физическим подчинением,

навязыванием своей системы ценностей, регулярным унижением "оригинала", и так

далее, и тому подобное. В главе "Философия бабства" будет более подробно

показано, что, например, само стремление найти "необыкновенного" мужчину, как ни

странно, также свидетельствует о некоей "онтологической ущербности" женщины

(обратите внимание: не влюбиться, и потому считать необыкновенным свой

"предмет", но искать именно "необыкновенность", чтобы потом типа влюбиться).

Постоянно ощущая некую внутреннюю "слабинку", наши дамы пытаются компенсировать

её завышенными ожиданиями, завышенными претензиями, завышенными требованиями. .

.

Но вернёмся на мгновение к тому самому библейскому ребру. Оно ведь является

частью тела, не правда ли? Библия же не говорит о целом организме, она не

говорит о "голове Адама", но именно о ребре. Ну что стоило Богу взять исходный

материал и "вылепить" Еву, так сказать, целиком? Так вот: упрямый факт

"изготовления" нашей "клонихи" из части "оригинала" ведёт к тому, что это

предопределяет самые онтологические её свойства. Это накладывает специфический

отпечаток на самое её мировосприятие. Мышление Евы становится теперь как бы

частичным, фрагментированным: оно не умеет охватывать проблему в целом, любит

фиксироваться на всевозможных несущественных мелочах, делает из мухи слона,

заморачивается по пустякам. . . Это неизбежная особенность существа,

"изготовленного" из части целого, существа вторичного и потому слабого.

Догадались уже, к чему я клоню?

Однако давайте про себя отметим, как красиво всё это сделано, как изящно

устроен наш мир: "старший" занимается целым, глобальными проблемами, на мелочи

ему размениваться лень. Достаточно произвести из него "младшего", используя как

бы частицу - как "старший" обретает незаменимого помощника, обладающего

уникальным, обострённым восприятием частностей и мелочей. Тем самым

необходимость заморачиваться по пустякам со "старшего" полностью снимается, его

ресурсы освобождаются для самого высокого полёта. Мужчинам сам Бог велел быть

творческими существами.

Да, Ева ужас как мелочна. Но тем самым она спасает Адама от излишней, мужской

его увлеченности "глобальными проблемами мироздания". Когда видишь картину мира

в целом, когда слишком зацикливаешься на ней, то частенько начинаешь

пренебрегать важными деталями. Настолько важными, что можешь вообще оторваться

от "почвы", то есть удариться в безжизненно-сухие, неживые абстракции. Да и

сам-то рискуешь стать этаким сухарём. В конечном счёте всё это ведёт и к

вырождению личности "старшего". Вот вам конкретный, практический вывод, зачем

была нужна Адаму Ева: чтобы не засох он, не зачерствел в своих глобальных

проблемах, в своих мужских абстракциях. Чтобы не утратил некоторой здоровой,

живительной и жизненной связи с "почвой", с землёй. Ибо в этом случае его

ожидает духовное вырождение.

Ева должна была слегка, в необходимой лишь степени, "заземлять" Адама,

оживлять его духовную жизнь - слишком духовную. Собственно, на древнееврейском

Ева ("Хава") и означает "живящая". А потому в Библии фигурирует именно ребро -

оно прикрывает жизненно важные органы.

Ева нужна была, чтобы парень не расслаблялся. Щука в реке для того, чтобы

карась не дремал. Опять же - почему, собственно, перволюдям не быть создану по

тому же самому принципу, что и всё живое? И как иначе смогли бы они выполнить

поставленную задачу - связать (духовно и эволюционно) мир ангельский, духовный,

и плотской? Опять же - пришлось реализовать и всё необходимое для возможного

грехопадения - дабы была свобода и в эту сторону.

Женщина, с её приземлённостью и мелочностью, бывает духовно необходима

мужчине. И гармония между ними была лишь в Эдеме - там вообще не было никаких

проблем, а стало быть, и проблема "вторичности" Евы не стояла для неё

радикально. Но потом всё изменилось. Всё стало плохо - меньше комфорта, меньше

жратвы. . . Самый стиль жизни ведь изменился. Опять же: родился ребёнок - этот,

как его. . . грёбанный Каин, который впоследствии "замочил" собственного братца

- причём конкретно-сортирно, "на глушняк". Короче, все проблемы полезли наружу,

нашей "сладкой парочке" пришлось всё это разгребать. . . Ну и потому (а может, и

вследствие этого), уже после грехопадения, Ева явственно ощутила, что она -

всего лишь "клон" и начала всячески самоутверждаться. История учит, что со

временем ей удаётся это всё лучше и лучше. . . В конце этой работы будет немного

рассказано, как возможно этому процессу противостоять.

Натурально, вы считаете бредом все эти байки про Адама, Еву, про грехопадение

и ребро. Тем не менее, признайтесь себе, что этот (пусть литературный) образ

ребра более всего объясняет традиционный бабский характер. Произойди из ребра

Адам, как-то оно всё не очень бы состыковывалось. В конце-концов, нас интересует

психика женщины, конструктивные с нею отношения. В конце-концов, какая разница,

в каких образах всё это интерпретировать? Главное, чтобы всё было понятно.

Главное, чтобы оно "работало". Если угодно, то можно понимать первые главы

Библии как удобную метафору, как некую идеальную модель, от которой следует

отталкиваться - от такого восприятия не меняется ровным счётом ничего.

Кстати, Бог, изгоняя из рая Адама и Еву, говорит этой последней, что Адам

"будет господствовать над тобою" (Быт. 3, 16). Специально ведь наставлял-то! И

не Адама, но Еву! Ведь чуял, чем единственно можно противостоять

_б_а_б_с_т_в_у_. Чуял, чем дело кончится! Этим своим напутствием, Бог, очевидно,

устанавливает иную модель взаимоотношений в "новых исторических условиях".

Мироздание вообще так устроено, что "младший", по-видимости выполняя

вторичные функции, ограничивается ролью помощника, на самом деле является

незаменимым _д_о_п_о_л_н_е_н_и_е_м_ для "старшего". И в этом смысле для

"старшего" "младший" - как ни странно, ровня, они полностью равночестны. Не

следует воспринимать нашего "помощника" как существо второго сорта, стоящее на

более низкой иерархической ступени. "Старший" и "младший" - суть одно. Они

достойны друг друга. Онтологически среди них нет ни "главного", ни

"второстепенного". Это лишь функционально один из них первый, а другой - второй.

Ребята, я хочу донести до вас одну важную мысль. Это лишь на первый взгляд

существуют "старший" и "младший". Первый вовсе не лучше второго, это нужно

хорошо понять. "Старший" не есть господин "младшего", их взаимоотношения не

только иерархические. Да, чисто функционально "старший" руководит "младшим". Но

на самом деле они равны. "Вертикаль" существует одновременно с "горизонталью",

они обе "работают" друг в друге.

Бог не является "господином мира". Да, Он - "старший", но сотворённая

Вселенная равна Ему, они как бы равночестны друг другу. Вот этого простого факта

реакционные церковники вам никогда не расскажут. Они просто не знают.

Ранее Ева была просто помощницей Адаму, необходимым его дополнением и вообще

самой что ни на есть "половинкой"; теперь этот последний оказывается, должен

оказаться, её господином. И это не могло быть иначе в то ветхое время. Отношения

"господин-раб" являются именно ветхой моделью взаимоотношений.

Структура мироздания после грехопадения изменилась: человек оказался вовлечён

в мир, где играют по правилам детерминизма, где физически более сильный всегда

прав. В этом "мире-после" более слабый, "младший" _д_о_л_ж_е_н_ находится в

положении подчинённого. "Старшему" теперь приходится господствовать над

"младшим", так как в противном случае этот последний вконец "опухнет", и начнёт

стараться занять чужое законное место.

Человек в падшем мире, в той реальности, что восторжествовала после изгнания

из рая, опустился до уровня животного. Независимо от своей воли, он становится

теперь игралищем собственных страстей, он не всегда контролирует сам себя.

Оказавшись в ситуации "войны всех против всех" более слабый - по законам того

мира - просто вынужден стремиться "наверх", в сторону, скажем так, "бунта против

законного начальства". И в том падшем мире старшие, стоящие выше по иерархии,

обязаны контролировать нижестоящих, они должны не спускать с них глаз. Вот что

подразумевают слова Бога "и он будет господствовать над тобою". Произнося их,

Бог обращается одновременно к Адаму и Еве, тем самым подчиняя Еву более сильному

- тому, у кого есть подлинное первородство.

В отличие от нас, слова Бога - не простые колебания воздуха. Они не только не

являются выражением сиюминутных эмоций, не только предполагают полную

ответственность за однажды сказанное, но ко всему ещё и являются _д_е_л_о_м_.

Когда Бог говорит: "да будет свет" (Быт. 1, 3), то свет возникает, появляется из

ничего. Каждым своим словом Бог творит - потому, что и Сам Он есть Слово, "въ

начале бе Слово, и Слово бе къ Богу, и Бог бе слово" (Ин., 1, 1). В некотором

смысле можно сказать, что Бог и слово есть одно. А потому, когда Бог говорит

"Адам будет господствовать" - то этими словами Он как бы подчиняет Еву Адаму,

устанавливает между ними правильную - и причём довольно жесткую - иерархию. И в

той ситуации никакие иные отношения между Адамом и Евою были невозможны.

В той ситуации, говорю я. Человечество было наказано, его как бы "поставили в

угол". Но наказано оно было на определённый срок. Что пользы педагогу, если

наказываемый так и останется стоять в углу? Какой прок от вечного там стояния?

Любой воспитатель обо всём этом знает, и в нужное время он говорит: ты можешь

выйти, я тебя простил. Займись своим настоящим делом.

Рано или поздно, человечество должно было выйти из этого зверского состояния

"bellum omnes contra omnes". Ему вновь нужно быть стать человечным, вернуться к

прежней модели взаимоотношений. Но теперь вернуться _в_с_е_м_ _в_м_е_с_т_е_. Уже

нет одной только парочки деятелей - в результате их размножения возникает

человеческий род. И всё человечество в целом должно теперь вернуться к прежней,

совершенной модели взаимоотношений. Эта модель должна была, очевидно,

преобразоваться в новую, уже в иную, христианскую эпоху.

Давайте окинем взглядом всю эту умопомрачительную диалектику: сначала была

совершенная модель взаимоотношений "двух половинок" в Эдеме; после изгнания из

рая Адам был обязан господствовать над Евой, они вынуждены "плодиться и

размножаться". Наконец, всё человечество в целом вновь возвращается к прежней

модели, но уже на новом витке своего развития. Читатель уже догадался, что

возврат этот был связан с Иисусом Христом.

Своё первое появление на, так сказать, "общественной сцене" Сын Божий

осуществляет именно на браке. Здесь же совершает Он и самое первое из Своих

чудес - превращение воды в вино. Спрашивается: почему именно таким было первое

чудо Сына Божия? Как, например, могут истолковать такого рода вещи алкоголики

последующих веков? А нормальные люди, наши современники - те так вообще могут

подумать, что Христос попросту "поигрывает" своими "чудодейственными мускулами",

опробует, так сказать, свои сверх-способности. . . Что за каприз, в самом деле?

Существует "эффект края", и самое первое запоминается и воспринимается куда

лучше, чем всё остальное. Почему бы Христу на первый раз не совершить что-нибудь

поэффектнее? Например, вылечить вконец расслабленного, или вообще воскресить

труп какого-нить там дохлого мертвеца? Причём сделать это при большом стечении

народа, а не на свадьбе, где круг зрителей-то поневоле ограничен, собравшийся

народ помышляет совершенно о другом, все до единого навеселе (из Евангелия ясно,

что вино приносили не один раз), да и половина присутствующих, как пить дать,

уже уткнулись мордами в салат? Ну кому какое дело, что сосуды с водой, стоящие

где-то в тёмном сыром чулане, как-то там превратились в вино? Иисус же не стоял

на возвышении с поднятыми вверх руками, не стучал ложечкой по рюмке: "Так,

господа, прошу внимания. Сейчас эта ключевая вода Божией волей превратится в Don

Perignon двадцатилетней выдержки с чёрной лентой", не возносил Он и молитвы

громовым голосом. . . Он просто послал за водой - а притащили уже вино. Кроме

двоих-троих свидетелей никто ничего и не заметил. Натурально, спиртное тут же

начали пить. . .

Более того. Даже распорядитель пира, которому приволокли сосуды с этим вином,

был не в курсе, откуда оно взялось. Короче, с точки зрения грамотного пиара

можно (и стоило бы) обставить первое чудо куда эффектнее. А тут - какое-то

непонятное винище. . . Это для будущих восторженных фанатов Христа произойдёт

великое чудо. Уверяю вас: присутствующие на том пиру по пьяни вообще ничего не

заметили.

Среди христиан принято истолковывать этот эпизод в том смысле, что Иисус как

бы почтил своим визитом брачующихся, и тем самым освятил такое земное

установление, как брак - дабы все не ринулись в монахи, считая, что это куда

"спасительнее". Между тем, всё обстоит несколько иначе.

Вода, превращаясь в вино, как бы обретает новое качество. Подобным образом

должны были бы обрести отныне новое качество и взаимоотношения "жена-муж".

Вочеловечивание Бога возвращает людей к прежнему состоянию "как в Эдеме" (то

есть даёт им такую возможность). Подобным же образом и Своим чудом Христос

возвращает брачующихся к той самой, эдемской модели взаимоотношений "делатель -

помощница". Но "делатель" уже не является господином "помощника". Отныне они -

суть одно. Одно творческое целое, существование которого подчинено высшей,

единой для обоих цели.

Иначе - для чего было Христу совершать первое чудо именно здесь? Очевидно,

что это как-то коррелирует с проблематикой взаимоотношений мужчины и женщины

(так как брак, что ни говори, в первую очередь связан с ней, и очень странно,

что Феофилакт Болгарский этого впритык не замечает). Ибо та форма, в которой

взаимо-относятся между собою женщина и мужчина - принципиально важна (так как

чудо - самое первое) для Творца в плане Его миро-строительства. Сюда, наверное,

стоит также добавить цитату одного неизвестного широким массам, но уже

цитировавшегося в этой работе персонажа: "Я подумала: "А чем самым главным

отличаются друг от друга вино и вода?" И пришла к выводу, что вода - это просто

божественное творение, а вино - это дело рук человеческих (в каком-то смысле)...

И тогда получается, что превращая воду в вино, Христос тем самым возвращает

человечеству функцию преобразования Вселенной ... которая была у него

(человека-Адама) в Эдемовом раю и была утеряна после грехопадения. А брак

подчеркивает, что функция эта должна была осуществляться мужчиной и женщиной -

двумя. . ."

Для современного христианства брак - лишь попущение по человеческой немощи.

Все любят цитировать апостола Павла: "Лучше вступить в брак, нежели разжигаться"

(1 Кор., 7, 9). Брак оценивается христианами в смысле, во-первых, гнушения

сексом. Духовники говорят опытным, с многолетним опытом христианам, что

"соединяться" можно только ради рождения детей (вам они никогда этого не скажут,

дабы не отпугнуть от церкви). А во-вторых, брак нужен и для совместного

достижения спасения в загробной жизни. Никакой иной позитивной окраски он

практически не несёт. Брак в принципе не рассматривается как новое качество

жизни, деятельности и творчества - ибо две соединившиеся половинки сделают,

наверное, куда больше, чем одна. . . И это потому, что сама земная жизнь не

имеет для христиан никакой позитивной, творческой окраски - та же самая

подготовка к смерти, к загробной жизни, вот и всё. Осознание

деятельно-творческого призвания мужчины (и всего человечества) и отношение к

женщине - на самом деле, жёстко взаимосвязанные вещи.

Христу вовсе не обязательно было выражать всё в притчах да проповедях:

поступки, даже мельчайшие действия Его достаточно концептуальны. Зачем было

вводить этот момент в Евангелие? На то оно и "благовествование", что каждая

притча, каждый поступок, эпизод, и даже каждый отдельный момент в нём о чём-то

благовествует. Богу ничто не мешало насобирать кучу волхвов, которые соорудили

бы полное собрание своих сочинений, детально разложив всё по полочкам. Ничего не

стоило Ему оживить десяток-другой мертвецов, чтобы произвести среди

необразованных иудеев полный фурор. Но предпочитает Он более лаконичный путь,

оставляющий нам выбор - в жизни, в действии, в понимании, в интерпретации, в

служении. . .

Присутствующие на том браке даже не заметили произведённого чуда. Но это так

потому, что совершалось оно вовсе не для них. Оно - концептуальный эпизод в

Евангелии, оно призвано благовествовать всем последующим поколениям: ребята,

знайте: вас простили, и вывели из того позорного угла. Вы можете снова вернуться