Хризантемы у тюремной стены

III. Тени „третьего рейха“

В ночь с 21 на 22 декабря 1942 года в берлинской тюрьме Плетцензее всю ночь стучали молотки. Тюремщики в спешном порядке вбивали в потолок камеры, где стояли гильотины, железные крючья. К утру сооружение импровизированной виселицы было закончено. Тюремщики торопились небеспричинно. 21 декабря Адольф Гитлер собственноручно утвердил смертные приговоры имперского военного суда одиннадцати антифашистам-подпольщикам. Но случилось непредвиденное. Четырем смертникам фюрер заменил гильотину виселицей. А тюрьма Плетцензее была оборудована по последнему слову техники — смертные приговоры здесь приводились в исполнение только с помощью усовершенствованного немцами изобретения доктора Гильотена. Молотки стучали всю ночь и по той причине, что наступали рождественские праздники. А фашистские палачи были сентиментальны. Они старались избегать казней в «святые дни»…

Гитлер с нетерпением ожидал вынесения смертного приговора участникам подпольной организации, сумевшей проникнуть во многие жизненно важные центры рейха, проходившей в абвере и гестапо под кодовым названием «Красная капелла». Поэтому судьи имперского военного суда, в также прокурор гитлеровских военно-воздушных сил — «Люфтваффе» Рёдер, потребовавший смертной казни, во что бы то ни стало хотели преподнести своему фюреру рождественский «подарок»…

С гордо поднятой головой вошел в смертную камеру один из руководителей подпольной организации, Хврро Шульце-Бойзен. Уходя на эшафот, он написал на стене своей одиночки пророческое четверостишие:

Прошло более четверти века, и в отчетах гестаповцев и гитлеровских юристов, присутствовавших на казни, мы смогли прочитать лаконичные строчки о том, как вел себя несгибаемый подпольщик, стоя перед виселицей: «Обвиняемый Шупьце-Бойзен умер как настоящий мужчина». Да, палачам было трудно понять столь презрительное отношение к смерти этого удивительного и отважного человека.

Другой руководитель организации, доктор Харнак, вошедший в камеру смертников, сказал, когда ему палач накинул петлю на шею: «Я ни в чем не раскаиваюсь и умираю убежденным коммунистом». Арвид Харнак, выходец из буржуазной среды, беспартийный интеллигент, ставший нв путь борьбы с фашизмом, в самую последнюю минуту своей жизни назвал себя коммунистом в силу убежденности, что умирает за святое дело — за победу над фашизмом. от которой в равной степени зависела судьба и Германии, и Советского Союза, и всей Европы. Ведь недаром заявил он во время следствия: «Я был твердо убежден, что идеалы Советского Союза принесут миру спасение. Моей целью было уничтожение гитлеровского государства любыми средствами».

Вслед за ними наступила трагическая очередь других подпольщиков. Но никто из них не дрогнул, никто не проронил ни одной слезы, никто не попросил пощады у жестоких палачей. Жена Арвида Харнака, американка по происхождению, «прекрасная Мильдред», как ее называли в подполье, переводчица и искусствовед, влюбленная в немецкую литературу, сидя в одиночной камере смертников, переводила Гёте. И когда над нею навис топор гильотины, онв сказала тюремщикам: «А я так любила Германию».

Эрика фон Брокдорф-Ранцау, или «красная графиня», девушка из рабочей семьи, вышедшая замуж за графа Кая фон Брокдорфа, тоже была активной участницей подполья. Суд сначала приговорил ее к десяти годам каторжной тюрьмы. Но когда Гитлеру сказали, что во время процесса Эрика, смеясь, бросила в лицо судьям: «А боитесь-то вы, господа, потому, что сочтены дни ваши», фюрер приказал ее тоже казнить…

Более шести месяцев в строжайшей тайне шли в имперском военном суде процессы над участниками подпольной организации. Геринг, которому Гитлер лично поручил контролировать ход дела, все время подгонял прокурора Рёдера. Прокурор, в свою очередь, торопил судей. А они десятками штамповали приговоры. Смертные казни, каторжные работы, отправке в штрафные батальоны на фронт. Один за другим принимали мученическую смерть герои-подпольщики, истерзанные, но не сломленные и, как прежде, убежденные в правоте своего дела.

Кто же были они, эти люди? Ученые и рабочие, артисты и инженеры, военнослужащие и врачи. Бывший министр социал-демократического правительства Пруссии до 1933 года Адольф Гримме, человек, далекий от коммунизма, писал после войны об этих антифашистах: «То была лучшая кровь Германии, подлинная ее элита, элита и по своим личным качествам, и по политическим талантам, и по дальновидности, и по истинно национальному самосознанию».

После окончания войны многие из авторов как в Западной Германии, так и за рубежом писали о героической деятельности организации Шульце-Бойзена— Харнака. По-разному писали. В западногерманской историографии освещение деятельности организации быстро начало обрастать всевозможными легендами, чаще всего злонамеренными, ибо это освещение делалось нечистоплотными людьми. Что же в этом удивительного? Офицеры абвера, выслеживавшие подпольщиков, и гестаповцы, истязавшие их на допросах, благополучно пережили войну и довольно быстро начали преуспевать в Западной Германии. Все они в один голос стремятся сейчас доказать, что «Красная капелла» была лишь «агентурной сетью, созданной советской разведкой», а ее участниками — либо старые немецкие коммунисты, «всегда готовые бороться по приказу Москвы», либо авантюристы, для которых «шпионские связи диктовались честолюбивыми замыслами».

Вот таким образом и началось осквернение памяти героев немецкого Сопротивления, Сопротивления, которое по праву должно занять одну из ярких страниц истории немецкого народа. В эту клеветническую кампанию включились в ФРГ и бывший геринговский прокурор Рёдер, и председатель палаты военного суда Крэлль, скреплявший своей подписью смертные приговоры подпольщикам, и некоторые другие. Рёдер, который не скрывал своих неонацистских убеждений, не упускал случая, чтобы не поглумиться над памятью героически погибших антифашистов. Именно он в своей «оправдательной» записке по «Красной капелле» выдвинул лживый тезис о том, что на совести ее членов жизни «сотен тысяч, если не миллионов, немецких солдат, погибших на Восточном фронте». Что ж удивительного было в том, что этот подлый тезис бывшего гитлеровского прокурора был подхвачен всей реакционной западногерманской печатью, начиная от шпрингеровской «Вепьт» и кончая другими не менее реакционно- махровыми изданиями.

Но есть в Западной Германии и честные люди, которые хотят восстановить историческую правду. В частности, не так давно умерший бывший участник организации Гюнтер Вайзенборн многократно доказывал, что главная цель борьбы антифашистов заключалась в том, чтобы способствовать быстрейшему окончанию войны и тем самым сохранить жизнь миллионам немецких солдат. Об этом же писал и другой из немногих оставшихся в живых после провала организации антифашистов, социал-демократ Гримме.

Робкие попытки дать более или менее объективную оценку деятельности антифашистского подполья делали и другие авторы, как западногерманские, так и зарубежные. Так, Хайнц Хёне опубликовал в журнале «Шпигель» серию статей о Шульце-Бойзене и его боевых товарищах, в которых он вынужден был признать, что участники подпольной организации «останутся для потомков символом протеста, символом чистоты, доказывающей, что даже в период всеобщего приспособленчества всегда находятся люди, которые подчиняются только голосу своей совести». Однако любая объективная или близко стоящая к объективности оценка деятельности организации всегда отвергалась на Рейне.

Бывшие абверовцы и гестаповцы сделали все возможное и невозможное, чтобы задним числом оболгать погибших героев, бросить тень на их поведение на допросах, на мотивы их поступков.

Возрожденному на Рейне государству германского монополистического капитала, конечно, выгодно для поднятия престижа в послевоенной Европе говорить только о таком «сопротивлении», к которому «красные» были бы непричастны. Вот почему основные усилия западногерманских историографов и журналистов направлены на то, чтобы возвысить и романтизировать историю с заговором против Гитлера 20 июля 1944 года.

Никто не отрицает мужества очень немногих участников этого заговора. И в первую очередь полковника Штауффенберга, в единственной искалеченной руке которого были сосредоточены и все нити заговора, и его непосредственное осуществление. Но разве можно сравнить цели борьбы организации Шульце-Бойзена — Харнака, их идейную убежденность с тем, что составляло подоплеку офицерского заговора 20 июля?

Сущность заговора немецких офицеров сводилась к тому, чтобы, убрав правящую нацистскую верхушку, выйти из войны и оставить в неприкосновенности государственную и военную машину рейха. Большинство офицеров — участников заговора 20 июля боялись подлинного восстания армии и народа, что могло бы, конечно, приблизить Германию к антифашистской революции. Вот почему эти люди упорно отвергали все предложения «красного» подполья о совместных действиях против Гитлера.

Даже в работах объективно настроенных авторов, пытавшихся дать более или менее правдивый анализ деятельности «Красной капеллы», есть большая погрешность: все они уделяют основное внимание связям подпольщиков-антифашистов с Советским Союзом и рассматривают их деятельность почти исключительно под этим углом зрения. Авторы этих работ — кто вольно, а кто невольно — поддерживают тем самым версию о том, что эта организация была «создана русской разведкой». Далеко не случайно «первооткрывателем» этой версии был Аллен Даллес. Возглавляя в годы войны резидентуру американской разведки в Швейцарии, Даллес в мемуарах не мог отойти от привычных мерок и методов своей работы резидента.

Как же возникла организация Шульце-Бойзена — Харнака, кто были те люди, что руководили ею или находились среди ее участников?

…Еще не наступило 1 сентября 1939 года. Еще не началась кровавая бойня, вошедшая в историю под названием второй мировой войны. Еще не был готов в деталях сверхсекретный план «Барбаросса», и нацистские дипломаты с наигранными улыбками поднимали тосты за «дружбу» с Советским Союзом. Еще оставались в Германии и вне ее наивные люди, верившие в то, что Гитлер является разновидностью социалиста.

Но были другие. В Германии. Те, что понимали истинную сущность национал-социализма и ту смертельную опасность, которую несет он человечеству. Это они расклеивали по Берлину и другим немецким городам антифашистские листовки, это они вели тайные радиопередачи, в которых призывали всех честных немцев активно включаться в борьбу против Гитлера, против его людоедских планов завоевания «мирового господства».

Именно тогда гестапо и абвер — военная контрразведка — начали активно разыскивать дерзких подпольщиков, осмелившихся поднять голос против «третьего рейха». Действительно, мужество неизвестных «красных» не могло не удивлять. В стране нарастал кровавый террор. Десятки тысяч немцев-антифашистов были брошены в концлагеря. Колоссальный аппарат насилия, созданный Гитлером и его приспешниками, охотился за всеми, кто не кричал «хайль». Подпольщики были неуловимы. И чем больше нарастал террор, тем больше появлялось листовок, тем чаще звучали голоса таинственных передатчиков, которых никак не могли запеленговать абверовские контрразведчики.

И только летом 1942 года, когда на русской земле шла гигантская битва против коричневой чумы, абверовским ищейкам удалось напасть на след подпольной организации. Каково же было удивление гестаповцев и нацистских контрразведчиков, когда они узнали, что в состав этой организации, действовавшей в Берлине и Гамбурге, входило более двухсот человек. Конечно, неодинаковой была роль этих людей в подпольной борьбе, но все они были истинными антифашистами и боролись с нацистским режимом до конца. Именно в этот период, когда абвер и гестапо начали широкую операцию против подпольщиков, капитану военной контрразведки Пипе пришла идея дать подпольной организации кодовое название «Красная капелла». Нет, Пипе отнюдь не был почитателем музыки. Просто на абверовском жаргоне все запеленгованные радиопередатчики назывались «музыкантами», а когда офицеры военной контрразведки приходили к выводу о том, что несколько тайных передатчиков работают в рамках одной подпольной организации, то их называли «капеллой». Что ж, Пипе не сом-невался, что «капелла» была «красной»… Вот таким образом и появилось в секретных досье абвера и гестапо название «Красная капелла». Оттуда оно перешло на страницы мемуаров, исторических исследований, книг, журнальных и газетных статей.

Первым был схвачен Харро Шульце-Бойзен. Это случилось 30 августа 1942 года в здании имперского министерства авиации. Затем был арестован Арвид Харнак, отдыхавший вместе со своей женой в одной из рыбацких деревенек в Восточной Пруссии. Потом пришла очередь Адама Кукхофа, находившегося в Праге. Потом десятков других… Первые трое являлись руководителями широко разветвленной подпольной организации. Это были разные люди, пришедшие в подполье разными путями. Это были удивительно бесстрашные люди, до последнего вздоха боровшиеся за святое дело свободы, против нацизма. Это были большие друзья Советского Союза, ибо именно в СССР видели они единственную силу, способную сломить гитлеровскую военную машину, спасти Германию и народы Европы от нацистского ярма.

Погожим апрельским днем 1933 года в концлагерь на одной из берлинских окраин была доставлена новая партия политических заключенных. Среди них выделялся стройный молодой человек в разодранной рубахе, с опухшим от побоев лицом. К нему первому подошел начальник концлагеря. «Так, так, герр Шульце-Бойзен, пришло время и рассчитаться», — с угрозой в голосе сказал он. «Расчет» начался сразу же. В нацистских концлагерях тех времен существовал зверский обычай, который нацисты издевательски называли «перевоспитательной» мерой.

Раздетых догола людей трижды прогоняли сквозь строй эсэсовцев, которые избивали их дубинками и плетьми. Некоторые погибали под ударами, большинство теряло сознание уже на «втором круге». А Харро, пройдя все три раза без единого стона, внезапно повернулся и прошел сквозь строй четвертый раз. Потом, обливаясь кровью, он подошел к палачу, руководящему экзекуцией, вытянулся во фронт и насмешливо сказал: «Осмелюсь доложить, прошел три круга плюс круг почета!». Пьяные эсэсовцы, пораженные его мужеством, закричали: «Молодец, малый! Твое место в наших рядах».

Через некоторое время Харро оказался на свободе. Нет, конечно, не невольная похвала палачей в концлагере была тому причиной, а фамильные связи.

Харро Шульце-Бойзен, Шу-Бой, как называли его друзья, родился в 1909 году в Киле в семье морского офицера. По линии матери он приходился внучатым племянником гросс-адмиралу фон Тирпицу. Юношу ждала вполне определенная карьера. Но Харро не мог мириться с несправедливостью и насилием, ему был противен дух нацизма. Вот почему, еще будучи молодым студентом, он начал свою политическую деятельность в кружке представителей прогрессивной интеллигенции, придерживавшихся левосоциалистических взглядов и выступавших за дружбу между Советским Союзом и будущей социалистической Германией В начале тридцатых годов группа начала издавать журнал «Гегнер». Его ответственным редактором и стал Шу-Бой. Именно на этом посту проявились недюжинные способности Харро как организатора и пропагандиста, обнаружились блестящие задатки прозорливого и решительного политического деятеля. «Будущность Европы, — писал в одной из статей Харро, — в союзе ее молодой элиты с пролетариатом своих стран и с Советским Союзом, где идет процесс воспитания совершенно нового человека».

После прихода Гитлера к власти штурмовики и эсэсовцы разгромили редакцию «Гегнера». Тогда-то и попал Шу-Бой в концлагерь. Родство со знаменитым адмиралом помогло ему выйти на свободу. Он пошел на службу к фюреру. Но не для того, чтобы ему служить, а чтобы бороться с нацизмом.

Харро окончил курсы летных офицеров запаса и был произведен в лейтенанты. Блестящие аналитические способности молодого офицера и знание шести языков быстро обратили на себя внимание начальства. Сначала лейтенант, а затем обер-лейтенант Шульце-Бойзен был переведен в разведотдел штаба ВВС. Наконец Харро оказался в том положении, к которому стремился. Он получил надежное прикрытие для своей подпольной антифашистской деятельности и доступ к важнейшей секретной информации. С первых же дней службы в министерстве Геринга Харро начал устанавливать связи с другими антифашистами.

Еще в 1936 году Шульце-Бойзен познакомился с Арвидом Харнаком, старшим правительственным советником в министерстве экономики. Накануне второй мировой войны Арвид Харнак создал подпольный кружок антифашистов. Блестящий ученый-экономист, энциклопедически образованный человек, получивший образование в Германии и в США, доктор Харнак глубоко изучал марксистскую теорию. А практическое воплощение марксизма в жизнь он увидел в нашей стране, которую посетил вместе со своей женой Мильдред в 1932 году. Он стал другом Советского Союзе. А потом активнейшим борцом Сопротивления. Когда пришло это решение? В 1932-м, после посещения «загадочной» России, или несколько раньше, после посещения одного из митингов, где выступал Гитлер? В тот день, вернувшись с нацистского шабаша, потрясенный Арвид сказал своей жене: «Ты знаешь, в нашей жизни начинается новый этап. Возможно, последний. Сегодня я вплотную столкнулся с ожившим средневековьем. Эти люди способны на все, они не остановятся ни перед некими преступлениями. Нам нужно готовиться к борьбе».

Нет, доктор Арвид Харнак не ушел в подполье. В 1937 году он вступил в нацистскую партию и сделал все, чтобы беспрепятственно шагать вверх по служебной лестнице. Это было крайне необходимо. Маска истинного наци, маска исполнительного чиновника нужна была, чтобы развернуть активную борьбу.

И Харнаку потребовался верный друг, единомышленник и боевой товарищ. Им стал Адам Кукхоф, писатель-коммунист. Его судьба тоже была не совсем обычной. Родившись в семье зажиточного фабриканта, Адвм не унаследовал от своих предприимчивых родителей страсти к накоплению и наживе. Юношу тянуло к гуманитарным наукам, он мечтал стать поэтом, писателем. Семье фабрикантов это пришлось не по душе, и она отвернулась от «блудного» сына. Начались годы лишений, нужды и поисков. Поисков правды, справедливости, равенстве. Он видел, как нищает берлинская беднота, как жиреют бюргеры, какая страшная волна национализма захлестывает его народ. Где правда? На востоке — Россия, загадочная, но удивительно интересная страна. Там коммунисты, которые в тяжелой борьбе созидают новое общество справедливости и равенстве. В 1932 году Кукхоф становится коммунистом. Без колебаний, без сомнений. Просто он сразу поверил этим людям, поверил, что только они смогут одолеть фашизм. А потом встреча с Харнаком. В первый день знакомства они не очень понравились друг другу. А потом поверили и пошли вместе, до конца, до эшафота…

В 1939 году, в канун войны, обе группы объединились организационно. Нв их счету уже было немало пропагандистских акций. Антифашисты распространили сотни листовок, брошюр, множество номеров подпольного гектографического журнала. К тому моменту в состав их подпольной организации входили уже не только коммунисты. С первых месяцев существования организации и чуть ли не до последних ее дней она непрерывно росла. Одной из главных задач организации ее руководители считали бескомпромиссную борьбу против Гитлера и его человеконенавистнического режиме. Надо было доказать всем честным, но напуганным немцам, что ни невиданный доселе кровавый террор, нн развращающая пропаганда, ни временные успехи Гитлера нв фронтах в первые годы войны, нн призывы Геббельса к «единению перед лицом врага» не заглушили голос совести в душах лучших сынов Германии.

Руководители подполья считали, что активная антигитлеровская пропаганда является на первых порах важнейшей задачей Сопротивления, что она должна обязательно опираться на помощь лучших, наиболее сознательных представителей немецкого народа. «Надо на деле показать нашим русским друзьям, что в Германии есть подлинное движение Сопротивления, представляющее национальные интересы», — говорил Харро.

И когда гитлеровские генералы упивались своими первыми победами на Востоке, когда по дорогам Прибалтики и Украины, Молдавии и Белоруссии маршировали крестоносцы «нового порядка», из Берлина понеслась в точках и тире секретнейшая информация, вливавшаяся в тот широкий поток борьбы, которая в конечном итоге принесла победу Советскому Союзу над фашистской Германией и свободу народам Европы. В течение первого года Великой Отечественной войны подпольщики собирали и передавали в Москву ценные сведения, освещавшие положение в тылу фашистской Германии и военные планы гитлеровцев. Это были сведения о запасах стратегического сырья, о производстве военных самолетов, о некоторых новых образцах военной техники, о потерях фашистской армии на Восточном фронте, о предстоящем наступлении гитлеровцев на Кавказ, о засылке фашистских шпионов и диверсантов в тыловые районы Советского Союза и т. д.

…Уютный полумрак квартиры, да и сама ее хозяйка, до удивительности обаятельная, располагали к откровенности.

— Нет, нет, господин майор, вас не ждет дальняя дорога. Карты говорят как раз об обратном. Долголетие, благополучие семьи, неожиданные деньги. Да и линия жизни на вашей ладони прямая и длинная.

Мягкий голос известной берлинской гадалки Анны Краус успокаивал, придавал уверенность в завтрашнем дне.

— Благодарю вас, фрау Анна. Нет, у меня Не возникает никаких сомнений в отношении будущего, но… у фюрера некоторые трудности на Восточном фронте. Временные, конечно, ибо в ближайшее время в Россию будут переброшены шесть танковых дивизий.

Майор не стеснялся перечислять достопочтенной фрау названия этих дивизий и те районы, в которые они будут переброшены.

Когда офицер уходил, на маленький клочок бумаги бисерным почерком заносились краткие тезисы беседы, чтобы назавтра оказаться в руках связного подпольной антифашистской организации.

Уже давно ушел от фрау Краус последний клиент, над Берлином сквозь рваные края быстро бегущих облаков проглядывала луна, освещая пустой город. Но вот на одном из перекрестков с разных концов подошло пять человек. Несколько минут совещания. Четверо быстро пошли по обеим сторонам широкой улицы, оставляя нв стенах домов белые пятна листовок, один в форме военно-воздушных сил, спустив с предохранителя парабеллум, зорко охранял безопасность своих товарищей. Обер-лейтенант «Люфтваффе» Харро Шульце-Бойзен проводил очередную операцию. Утром берлинские жители читали в воззвании «Жизнь Наполеона» страстные слова о том, что так же, как Наполеон проиграл войну против России, потерпит поражение и фашистская Германия. Развязанная против Советского Союза война, говорилось в листовке, ничего не даст немецкому народу, кроме несчастья и позора.

А в это время на одной из окраин Берлина подпольщики Гуддорф и Зиг на типографском станке, который достал заведующий немецким фотоагентством «Пресс фотоагентур» Грауденц, размножали еще одну новую листовку.

Их было много потом, Этих листовок-воззваний, размноженных на пишущих машинках, гектографах, а иногда и написанных от руки. Они расклеивались на стенах домов, рассылались по частным адресам, разбрасывались в городе, оставлялись в трамваях, автобусах и телефонных будках. Эти листовки находили и в отправлявшихся на фронт эшелонах, и в бараках иностранных рабочих. Авторами наиболее ярких пропагандистских документов были руководители организации — Шульце-Бойзен, Харнак и Кукхоф. Листовки «Ударный кулак», «Жизнь Наполеона», «Письмо капитана полиции», «Воззвание к работникам умственного труда» являли собой великолепные образцы боевой антигитлеровской пропаганды.

Одна из таких листовок состояла всего лишь из двух строчек: «Нацистский рай — война — голод — террор — нищета — гестапо. Как долго еще?» Но сколь всеобъемны и страстны были эти слова…

Говорят, что и один в поле воин. Вероятно, так. Но это трудно, очень трудно. Трудно, даже если не один, а трое.

При том объеме пропагандистских акций, которые осуществлялись антифашистской организацией Шульце-Бойзена — Харнака, они, конечно, должны были иметь широкую подпольную сеть. И она постоянно росла, особенно тогда, когда фашистская Германия начала войну против Советского Союза. При всем многообразии характеров, политических убеждений, социального положения участники немецкого Сопротивления были глубоко убежденными антифашистами, считавшими, что будущее Германии — в избавлении от нацистского позора, в борьбе за социализм. Они были смелыми, высокоодаренными и энергичными людьми.

С первых же шагов по созданию подпольной организации Шульце-Бойзен, Харнак и Кукхоф были глубоко убеждены в том, что наряду с антифашистской пропагандой их интернациональным и национальным долгом является самое непосредственное участие в борьбе с фашизмом. У них не было сомнений в том, что наиболее действенной формой этой борьбы должна стать помощь Советскому Союзу, самому непримиримому и последовательному противнику нацизма.

Нет, немецкие подпольщики никогда не были «агентами Москвы», как их очень желала бы представить западная пропаганда. Они, истинные патриоты своей страны, боролись за ее свободу. Но они прекрасно понимали, что Советский Союз взял на свои плечи всю тяжесть дела освобождения народов Европы от нацистского сапога. Они понимали это, поэтому и изыскивали наиболее эффективные способы и пути помощи советскому народу и его армии.

Когда Гитлер и Муссолини проводили генеральную репетицию второй мировой войны в Испании, Харро Шульце-Бойзен со свойственной ему решительностью сделал первый шаг. В 1937—193В годах он работал в специальном штабе генерала Вильдберга, координировавшего все мероприятия «Люфтваффе» по поддержанию франкистского мятежа. В руки лейтенанта Харро попала секретная информация о засылке гестаповских провокаторов в ряды интернациональных бригад. И он своевременно уведомил об этом через соответствующие каналы командование интербригад. Но Харро и его ближайшие соратники были не теми людьми, что довольствуются помощью от случая к случаю. Они прекрасно понимали, что наиболее надежным, хотя и не единственным путем передачи полученной информации, особенно после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, была бы прямая радиосвязь с Москвой. Весной 1941 года подпольщики получили радиопередатчики и шифры. Наладить радиосвязь было делом очень трудным. Среди подпольщиков был только один специалист по радиоделу, коммунист Курт Шульце, служивший еще в первую мировую войну радистом в германском флоте. Ему и Гансу Копии, также взявшему на себя нелегкие обязанности радиста, пришлось осваивать аппаратуру в предельно короткие сроки. Им было трудно и потому, что каждый день нужно было менять место передач, ибо абвер и гестапо не замедлили начать поиски появившихся в эфире новых подпольных радиопередатчиков.

Но герои-подпольщики хорошо справлялись со всеми трудностями, и с осени 1941 года стратегическая информация стала более или менее регулярно поступать в Москву.

Работа Шульце-Бойзена в разведотделе штаба ВВС, его широкие связи в военных кругах, в том числе и в абвере, позволяли ему получать исключительно важные сведения о планах противника после начала боевых действий на советско-германском фронте. Шульце-Бойзен, Харнак и другие подпольщики не раз передавали ценную информацию. Харро удалось, например, получить и передать сведения о плане летней кампании вермахта на 1942 год, данные о формировании и переброске ряда гитлеровских дивизий на различных участках фронта, боевой состав и потери «Люфтваффе», и т. д. и т. п.

Активно действовали и другие соратники Шульце-Бойзена и Харнака. В качестве инженера на фирме «Опта Радио Аг-Лёве» в Берлине работал Ганс Генрих Куммеров. Предприятия этой фирмы выпускали наиболее секретные виды вооружения для гитлеровскрго вермахта. Над некоторыми из них работал Куммеров. Он был ярым противником нацизма. Вот почему в руки советских людей попала ценная научная и военно-техническая информация, к которой имел доступ талантливый ученый-изобретатель и отважный подпольщик. Конструктор Карл Беренс, работавший на концерне АЭГ, имел доступ к информации большого военного и научного значения. Эта информация тоже направлялась в соответствующие адреса.

В 1938 году Хорст Хайльман, выросший в мелкобуржуазной семье, вступил в «Гитлерюгенд». Вместе со своими однокашниками он маршировал по улицам своего города, пел нацистские песни и верил в фюрера. А осенью 1940 года Хорст познакомился с человеком, который сделал его убежденным борцом-антифашистом. Попав в армию, Хайльман закончил школу переводчиков вермахта и в марте 1942 года был направлен в сверхсекретный отдел дешифрования главного командования сухопутных войск Германии. Вряд ли стоит говорить о том, какую ценную информацию передавал Хорст подпольной организации.

В одну из летних ночей 1942 года на маленькую полянку в дремучих брянских лесах опустился одинокий парашютист… К утру по дороге, ведущей к оккупированному нацистами Брянску, бодро шагал немецкий ефрейтор Альберт Хесслер. В военной комендатуре города он без труда получил по своему увольнительному удостоверению проездные документы до Берлина. Немецкий коммунист, политический эмигрант, бывший интербригадовец Хесслер выполнял задание по установлению связи между Москвой и подпольной организацией Шульце-Бойзена — Харнака. Но в Берлине, куда он прибыл, уже начинался последний акт трагедии.

Радиопеленгаторы абвера и гестапо засекли передатчики. Несмотря на частую смену квартир, часть из них уже находилась под наблюдением. В специальных отделах гитлеровской контрразведки днем и ночью шла работа по дешифровке тайных радиотелеграмм, о которых уже не раз докладывали Гитлеру. Кольцо облавы сжималось. И когда Хёсслер попытался установить связь с подпольщиками, все явки и конспиративные квартиры были уже провалены. Вскоре гестаповские ищейки выследили Хесслера. Несмотря на нечеловеческие пытки, патриот-коммунист не сказал на допросах ни слова и был расстрелян.

Мы перелистываем последние, предсмертные письма героев немецкого Сопротивления. Сколько в них мужества, благородства, убежденности в правоте своего дела и презрения к смерти!

«Дорогие родители! — писал Харро Шульце-Бойзен в своем последнем письме. — Вот и пришла пора расстаться. Через несколько часов я покину этот мир. Я совершенно спокоен и прошу вас об этом же. Теперь, когда в мире происходят столь важные события, уход из жизни одного человека не имеет существенного значения. Если бы вы присутствовали здесь, вы увидели бы меня смеющимся в лицо смерти…»

Эрика фон Брокдорф-Ранцау… Она была простой девушкой из рабочей семьи. Только вышла замуж за графа. Графская семья Брокдорфов — одна из самых знатных в Германии, и она может гордиться отвагой и душевной чистотой дочери немецкого пролетария, носившей знатную фамилию. «Никто не может обо мне сказать, если он не отъявленный лжец, — писала она' мужу, — что я плакала, цеплялась за жизнь и дрожала. Смеясь, я завершаю свой жизненный путь так же, как, смеясь, я прожила то, что мне было дано…»

Письмо родителям Арвида Харнака: «Через несколько часов я умру. Я хотел бы поблагодарить вас еще раз за любовь ко мне, особенно в последние месяцы. Мысль о вас облегчала мне все трудности, и теперь я спокоен и счастлив… Я убежден, что человечество идет к великой цели, и в этом моя сила».

Ода Шотмюллер — известная берлинская балерина, Ода, которая не жалела своих ног, бегая по ночному Берлину и расклеивая листовки: «Милая мама, будь смелой. Для тебя еще наступит хорошее время… Ты знаешь, я никогда не хотела стареть и постепенно превращаться в мумию… Поэтому лучше так».

Адам Кукхоф, писатель-коммунист: «Смысл жизни вытекает из нее самой, из всего, что по-настоящему ценно, ради чего я жил и боролся…»

Девятнадцатилетний Хорст Хайльман написал своим родителям: «Моя жизнь была такой прекрасной, что не может быть омрачена даже смертью».

Сегодня, когда свободные немецкие люди в Германской Демократической Республике созидают новую жизнь, благодарные потомки обнажают свои головы перед могильными плитами этих бесстрашных людей. На каждом надгробье можно было бы высечь в виде эпитафии простые и гордые слова, которые сказал Харро Шульце-Бойзен гитлеровским палачам: «Все, что я делал, я делал по зрелому размышлению, по вепению сердца и следуя своим убеждениям».

Помнят в ГДР и о тех еще оставшихся в живых палачах, которые несут всю тяжесть вины за мученическую смерть героев подпольной организации. Многих из них еще ждет заслуженная кара. Ждет виселица и Клауса Барбие, бывшего оберштурмфюрера СС, скрывающегося ныне в одной из экзотических стран.

«Человек твердых убеждений и расчета, бесстрашный и осторожный одновременно. Человек, сочетавший в себе качество трибуна и министра, — таким был Жан Мулэн…

Арестованный в результате предательства, Жан Мулэн был подвергнут бесчеловечным пыткам и умер за Францию, как все настоящие солдаты, которые долгому бездействию и ожиданию предпочитали риск и смерть ради счастливого будущего». Так писал об одном нз руководителей французского Сопротивления — Жане Мулэне — бывший президент Франции генерал де Голль в своих «Военных мемуарах».

Заместитель начальника гестапо в Лионе оберштурмфюрер СС Клаус Барбие находился в прекрасном расположении духа. Задуманная им операция удалась. Завербованный лично самим Барбне новый агент гестапо не только сумел пробраться в ряды Сопротивления, но и выдал гестаповцам руководителей. И что самое главное, удалось схватить бывшего префекта департамента Эр-и-Луара Жана Мулэна, известного под кличкой Макс, за которым оберштурмфюрер давно охотился. Что ж, день 21 нюня 1943 года Клвус Барбне мог записать в свой поминальник. У гестаповца был удивительный нюх на предателей. Когда к нему однажды привели дрожащего от страха француза, которого шеф гестапо приказал пустить в расход за ненужностью, Клаус не стал спешить выполнять приказ своего начальства. И вот результат: агент помог поймать такую крупную рыбу.

Оберштурмфюрер медленно листал дело Макса. Октябрь 1941 года — Мулэн тайно приехал в Лондон, где вместе с де Голлем подготовил план объединения всех сил Сопротивления. Февраль 1943 года — Макс опять в Лондоне. 25 мая 1943 года — на улице дю Фур в Париже Мулэн проводит первое пленарное заседание подпольного комитета Сопротивления….

Барбие нажал кнопку звонка. Двое здоровенных эсэсовцев ввели в кабинет арестованного в наручниках.

— Мсье Жан Мулэн?

— Да.

— Господин Макс?

— Да. Но не трудитесь задавать другие вопросы. Отвечать не буду.

Больше Жан Мулэн не сказал ни слова. Он молчал, когда оберштурмфюрер бил его резиновой дубинкой по голове, жег лицо сигаретой, вырывал волосы и ногти. Так и не сказав больше ни слова, Макс умер в вагоне поезда, который увозил его в Германию. Ему было 44 года. В актах гражданского состояния города Меца гестаповцы сделали запись о том, что смерть Жана Мулэна «произошла вследствие слабости и паралича сердца». В декабре 1964 года прах национального героя Франции перезахоронен в Пантеоне.

Клаус Барбие, родившийся 25 октября 1913 года в городе Бад-Годсберг, заместитель начальника гестапо в Лионе, получивший в конце 1944 года «за безупречную службу» чин гауптштурмфюрера СС, был приговорен 16 мая 1947 года военным трибуналом Лиона к смертной казни «за убийства, ограбления, взятки и за принадлежность к организации злоумышленников». 21 февраля 1950 года Лионский апелляционный суд утвердил приговор. Но персональная виселица Клауса Барбие продолжает пустовать до сих пор. Военный преступник, убийца и садист бесследно исчез в конце 1944 года.

Впрочем, не совсем бесследно. Французской секретной службе удалось напасть на след убийцы Жана Мулэна и других французов, на след, который привел… в Центральное разведывательное управление США. В 1945 году Барбие был арестован в американской зоне оккупации Германии, но палач французского народа попал не в руки военно-полевого суда, а в дружеские объятия американских разведчиков. Им, конечно, не составило большого труда завербовать бывшего эсэсовца. Так Клаус Барбие стал платным агентом ЦРУ. Для чего он понадобился американской разведке? В мае 1970 года посольство США в Париже в официальной ноте попыталось ответить на этот вопрос таким образом: «Барбие был использован для нужд денацификации Германии. След его потерян в 1949 году».

Что ж, американские, английские и французские спецслужбы иногда прибегали к услугам бывших эсэсовских главарей и гестаповцев для того, чтобы выловить нацистов в соответствующих оккупационных зонах, но Барбие, видимо, был нужен американцам не только для этого. Как писала газета «Франс-суар», «…у французских властей есть все основания полагать, что убийца Жана Мулэна работал не только на ЦРУ, но и на службу Гелена (западногерманская разведка. — А в т.), которая была создана американцами неподалеку от Мюнхена и на первых порах полностью финансировалась американцами. Барбие имел коммерческую «крышу» сначала в Мюнхене, а затем в Аугсбурге, крупном баварском городе, где он до 1951 года занимался торговлей, охраняемый американской и западногерманской разведками, в пользу которых он работал «по совместительству». Что ж, ЦРУ нужен был свой глаз в западногерманской секретной службе, а ей не был помехой «свой человек из ЦРУ».

Министерство иностранных дел Франции неоднократно предпринимало демарши перед американским правительством с целью добиться выдачи Клауса Барбие. Но все было безуспешно. После долгой волокиты госдепартамент США сообщил в июне 1951 года, что он ничего не может больше сказать ни о судьбе Барбие, ни о месте его пребывания и считает это дело закрытым.

«Странно, — писала «франс-суар». — В ту пору французская разведка отлично знала, что Барбие находится в Германии (ФРГ). Более того, в 1949–1950 годах работники французской секретной службы трижды допрашивали Барбие в помещении американской секретной службы и в присутствии американских разведчиков. Кстати, прежде чем согласиться на эти встречи французов с Барбие, американцы поставили своим парижским коллегам два условия: во-первых, не требовать от Барбие его адреса и имени, под которым он скрывается, и, во-вторых, не требовать выдачи самого Барбие как военного преступника». Зачем французской разведке понадобились встречи с Барбие? «Франс-суар» объясняет это тем, что, когда французская секретная служба выясняла обстоятельства, при которых один из участников Сопротивления, Рене Арди, выдал гестаповцам время и место встречи руководителей французских маки, Барбие был нужен как свидетель, и о нем на время забыли как о преступнике.

Итак, до 1960 года Клаус Барбие преспокойно проживал в Аугсбурге. Затем он внезапно покинул свою баварскую резиденцию и уехал в Боливию, где поселился в городе Ла-Пас. А затем он исчез и оттуда. Исчез именно в тот момент, когда прокуратура западногерманского города Касселя возбудила дело о Бврбие, а затем передала его прокурору города Аугсбурга. Дело это, как сообщает французская печать, занимает много томов. Но где же Барбие? А его нет. Французские власти потеряли его след, а западногерманские судьи еще не напали на него. А может быть, просто не хотят напасть, что более вероятно.

«Мы надеемся, — писала «Франс-суар», — что наша информация о Клаусе Барбие позволит французскому правительству предпринять новые шаги в США, Боливии или в Египте, чтобы разыскать и привлечь к суду человека, на совести которого не только мученическая смерть одного из руководителей Сопротивления во Франции, но и другие преступления по отношению к тысячам ни в чем не повинных французов».

Кто может усомниться в справедливости этого требования? Да разве одного Клауса Барбие ожидает справедливое возмездие? Разве не является издевательством над памятью миллионов жертв фашизма то, что под охраной снисходительного западногерманского правосудия преспокойно доживают свой век тысячи нацистских преступников! Бывший начальник отдела гестапо Панцингер, возглавлявший следствие по делу немецких подпольщиков, получал до самой смерти крупную пенсию от государства, а его подручный — гестаповец Штрюбинг вплоть до 1963 года занимал видный пост в боннской контрразведке и по-прежнему выслеживал коммунистов. Да что говорить, если одни из руководителей абвера, Рейнхард Гелен, имевший прямое отношение к убийству многих своих соотечественников-антифашистов, не только не понес наказания, но, напротив, под аплодисменты представителей правящих кругов ФРГ и при одобрении из-за океана возродил западногерманскую разведку и ушел на «почетную» пенсию. Оставил он разведку ФРГ в руках верных последышей «третьего рейха».

Днем Санкт-Паули — обычный, может быть, более грязноватый, чем другие, район Гамбурга. Вечером плохо освещенные улицы делают его еще более убогим. И только небольшой, в полтора квадратных километра, «пятачок» Репербан и примыкающую к нему небольшую улочку под претенциозным названием «Большая свобода» (жители старого ганзейского города не без основания переименовали ее в «Аллею проката тел») заливает ослепительный свет.

Мигающие, перепивающиеся, крутящиеся неоновые рекламы более трехсот отелей, кабаре, ночных баров и дансингов обещают «незабываемую ночь» в зависимости от вкусов клиента. Здесь и женская борьба в грязи, и «парижский» стриптиз, и «пикантные» фильмы. В освещенных витринах в соблазнительных позах сидят размалеванные «девочки». В укромных и тенистых уголках живой товар продается без предварительной рекламы.

Среди всего этого сверкающего шабаша только одно здание сохраняет мрачное спокойствие. Это Давидс-вахе, самый «знаменитый» в ФРГ полицейский участок. Его полицейские регистрируют ежегодно самое большое в стране число грабежей, убийств, контрабандных сделок. Регистрируют, но не искореняют. Изловить преступника с Репербана не то чтобы очень уж сложно, но нежелательно. Здесь, как писала «Ди вельт», действует не закон, а нож и пистолет, в связи с чем «безопасность гостей находится под постоянной угрозой», Случилось так, что в один из наиболее насыщенных преступлениями сезонов туристы стали обходить стороной Санкт-Паули. Хозяева заведений всполошились. В газетах появились призывы: «Санкт-Паули существует для всех». На экранах закрутили цветной полнометражный кинофильм с участием знаменитых актеров. Он назывался «Тоска по Санкт-Паули».

…Человек, который в один из поздних осенних вечеров 1964 года медленно ехал в автомобиле по Репербану, никогда не тосковал по Санкт-Паули. Наоборот, по мере ознакомления с «Аллеей проката тел» гнев его все более и более нарастал.

— Это черт знает что! — вскричал он. — И это в самом центре городе! Нет, одними декретами не устранишь самое древнее ремесло мира.

Прошло с того осеннего вечера три года, и на улице Репер-бан в Санкт-Паули по инициативе Блётца, депутата гамбургского областного национального собрания, произнесшего приведенную фразу, возник «Центр Эроса» — этакое заведение казарменно-амбулаторного типа на 136 дам легкого поведения, нуждающихся в некотором ограничении свободы и помощи венерологов. Гамбургский депутат приложил максимум усилий, чтобы «оздоровить» проституцию.

Подвижническая деятельность Дитера Блётца не осталась незамеченной. Во всяком случае, 1 апреля 1970 года вездесущее агентство ДПА сообщило о том, что Бпётц назначен заместителем начальника Бундеснахрихтендинст, то есть Федеральной разведывательной службы ФРГ (БНД). Поначалу эта новость была воспринята в Западной Германии как первоапрельская шутка. Но за сообщением ДПА сам генерал Герхард Вессель — шеф БНД объявил о том, что он «с полным согласием принимает кандидатуру Блётца нв пост заместителя».

Новый № 2 Федеральной разведывательной службы в связи со своим назначением в интервью журналу «Шпигель» заявил: «Я еще не знаком с господином Весселем, да и в Пуллахе (резиденция БНД. — А в т.) еще не был… Работать будет очень трудно. Не знаю, справлюсь ли я».

Итак, в стенах пуллаховского гетто, как называют БНД в Западной Германии, появилась новая фигура. Для чего? Может быть, для проведения операции, подобно той, которая была предпринята депутатом Блётцем в Санкт-Паули? Ведь недаром же «Шпигель» с такой откровенностью писал о том, что «…небольшая, но влиятельная группа сотрудников БНД в течение многих лет ссылками на действительные успехи отвлекала внимание от провалов, банальной информации, психологических исследований, кумовства, правоконсервативной идеологии, от дружеских услуг статс-секретарям ХДС, от скандальных дел за границей». Прввда, журнал тут же выражал сомнение: «В 1964 году Блётц все же не справился с той задачей, которую ставил перед собой, — очистить Санкт-Паули. Пять лет спустя, в сентябре 1969 года, Блётц признался: «На казарменном положении проститутки чувствуют себя не так хорошо, главным образом потому, что затрудняется контакт с клиентами».

Кто же он, этот Дитер Блётц? Как смог этот малоизвестный партийный «функционер» из Гамбурга, не специалист в области добывания информации, добраться до вершины БНД? На этот вопрос западногерманский журнал «Конкрет» ответил так.

Главная заповедь сотрудника любой разведки гласит: скрывай свое лицо и намерения. А в свете этой заповеди Блётц не такой уж малоопытный «дилетант». Он уже давно работает «над своей карьерой» целеустремленно и без лишнего шума. Закончив торговую школу, Блётц три года учился в Гамбургском университете и слыл человеком, «который ни на один миллиметр не отходит от линии своей партии». Правда, ходили слухи, что он сотрудничает с «ведомством по охране конституции» (контрразведка ФРГ). И хотя это не подтверждается документально, можно точно сказать, что по партийной линии он старательно занимался этой работой и весьма преуспел. В те времена каждый, кто отклонялся от линии партии, сразу зачислялся в разряд «коммунистов». Домашние обыски, аресты после только что состоявшегося исключения из СДПГ не были тогда редкостью.

Два года спустя Блётц уже вскарабкался на несколько ступеней выше по лестнице партийной карьеры. Началась работа, которую благоволившие к новоиспеченному секретарю в земельном правлении партии характеризовали так: «Он был исполняющим звеном в той партийной структуре, где под подозрение попадал любой, кто раньше перешел из КПГ в СДПГ». Так, в 1960 году Блётц оказался замешанным в деле с исключением из рядов социал-демократической организации «Молодые социалисты» Вольфганга Кирштайна. Последнего обвиняли в том, что он поставлял бюллетеню «Социалистише корреспонденц» конфиденциальную информацию. Доказать этот факт не удалось, однако выяснилось, что партийное обвинение основывалось на сведениях, усердно собранных Дитером Блётцем. Стало известно также, что он довольно длительное время осуществлял контроль и слежку за всеми 43 руководителями гамбургских групп «Молодых социалистов».

Кирштайн был исключен, а спустя некоторое время тот же бюллетень «Социалистише корреспонденц» объяснил причины особого служебного рвения Блётца тем, что он хотел на выборах получить место в гамбургском бургомистрате. И получил, став членом, а затем и председателем внутриполитического комитета. Вскоре он стал управляющим делами земельного правления СДПГ в Гамбурге и фактическим менеджером земельной партийной организации. Если кто-либо из членов СДПГ неодобрительно отзывался на какой-нибудь вечеринке об одном из будущих депутатов бундестага, не проходило и трех дней, как «критикан» получал письмо Блётца. «В земельную организацию поступило сообщение, правдивость которого мы хотели бы проверить». За сим следовало сообщение анонимного осведомителя. В заключение говорилось: «Мы, конечно, уверены, что сообщение основывается на каком-то недоразумении». Таким образом, цель внушения всегда достигалась.

Блётц был подходящим человеком для контроля за теми, кто подслушивал телефонные разговоры. Поэтому его включили в состав так называемого «комитета трех» в Гамбурге, когда потребовалось контролировать систему подслушивания телефонных разговоров и когда она была легализована принятием чрезвычайного законодательства. Во многих случаях Блётц называл студентов «нарушителями правопорядка» и «главарями насильственных акций» еще до того, как суд высказал свое мнение по этому поводу.

В принципе Блётц «наверняка достойный человек», писала шпрингеровская «Ди вельт». Нынешняя секретная служба ФРГ сплошь состоит иэ «достойных» людей, начиная с «крестного Отца» БНД, ныне пенсионера, генерала Гелена.

…Бывший гитлеровский разведчик Рейнхард Гелен мало походил нв Джеймса Бонда — неубиваемого, непотопляемого и несгораемого агента 007. Худосочная, сутулая фигура. Нездорово-бледное лицо человека, страдающего хроническим гастритом, колитом и преддиабетом. Ничего не выражающие глаза и оттопыренные уши — таков был «крестный отец» западногерманской разведки. Но Гелен обладал двумя качествами, которые даже и не снились 007: безотказностью проститутки и крайним нежеланием терять «контакт с клиентами». Правда, его биограф Ева Енч писала об этом в более деликатной форме. «В 1945 году у Гелена, который располагал важнейшими сведениями о русских методах работы, русском методе мышления и о деятельности разведки на Восточном фронте, родился гениальный план предложить свои услуги американским победителям. Он уже тогда предвидел, что союз СССР — США развалится и что два мощных блока будут противостоять друг другу».

Да, предлагая американцам «контору», Гелен сразу же определил ее антисоветскую и антисоциалистическую направленность. Он отдал американцам микрофильмы всех наиболее важных материалов бывшей имперской разведки, которые приказал переснять в трех экземплярах в январе 1945 года в своем штабе и уложить в три водонепроницаемые канистры. Вскоре после этого в расположении американских оккупационных войск во Франкфурте-на-Майне появилась частная организация во главе с доктором Шнайдером, то бишь Геленом. Затем контору перевели в Пуллах. Сам генерал обосновался в местечке Берг в коричневом двухэтажном доме под № 68, обнесенном глухим забором.

Шло время, служба Гелена росла. Целые десять лет, с 1946 по 1956 год, она находилась под полным контролем американцев. Верили ли они бывшему гитлеровскому разведчику? И да и нет. Сам генерал свое истинное лицо скрывал за принципами, положенными им в основу деятельности секретной службы: «Шпионаж нужно вести как против врагов, так и против друзей; соблюдение тайны превыше всего». Только выйдя в отставку, он скажет однажды: «Я хорошо знаю американцев и их «вэй оф лайф» и полностью отклоняю его. Между американцами и русскими много общего, и они хорошо понимают друг друга. Именно поэтому мы не можем доверять ни тем, ни другим и должны внимательно следить, чтобы они не сговорились друг с другом за нашей спиной и за наш счет».

В 1956 году «частная контора» Гелена была ликвидирована и превратилась в Федеральную разведывательную службу ФРГ. Окрепшая в экономическом отношении, преисполненная реваншистских устремлений, Федеративная Республика Германии решила обзавестись независимой разведывательной службой, которая могла обеспечивать экономическое и политическое проникновение в развивающиеся страны Африки, Азии, Латинской Америки. А туда американцы не хотели пускать западногерманские монополии. Именно в этот момент генерал Гелен и начал открыто говорить о том, что ему не нравится «американский образ жизни». И генералу, естественно, пришлось уйти. Вместе с ним пуллаховское гетто покинули и некоторые его приближенные. Началась драка за место шефа БНД, драка, в которой принимали активное участие представители Центрального разведывательного управления США.

Бывший руководитель БНД, бывший нацист генерал Гелен, Пи-сал итальянский еженедельник «Мондо нуово», видимо, действовал в какой-то степени независимо от американцев (несмотря на помощь, которую они оказали в деле создвния БНД), скрывая от ЦРУ списки своих агентов и окружив себя группой сотрудников, выбранных среди «националистических», враждебно относящихся к американцам элементов. Среди этих лиц якобы находились начальник отдела безопасности № 123 Колер, начальник архивного Отдела Ланкау, заместитель Гелена фон Мелентин, начальник отдела № 137 Мулен и другие. В этой группе весьма важная роль предназначалась Хорсту Вендланду, который стал заместителем Гелена после отставки фон Мелентина.

После ухода Гелена произошло, как стало известно, серьезное столкновение с американцами, которые решительно противились назначению генерала Вендланда руководителем БНД. Американцы добились назначения на этот пост генерал-лейтенанта Герхарда Весселя, тесно связанного с ЦРУ. Вендланд, которого объявили «больным», вынужден был подать в отставку. Это привело его к самоубийству. Но прежде чем покончить с собой, Вендланд якобы «отомстил» американцам, разгласив «план 10-1», который «националистические» агенты БНД сумели выкрасть в НАТО. Об этом самоубийстве много говорили в связи с разоблачениями, сделанными летом 1969 года по поводу указанного секретного плана диверсионной войны в Европе с использованием атомного, биологического и химического оружия. Следует напомнить, что фотокопии этого плана попали в некоторые органы печати (в частности, в немецкий журнал «Штерн» и в итальянский «Мондо нуово» с сопроводительным письмом «друга генерала Вендланда», который заявлял, что получил эти документы от самого генерала до его самоубийства).

Выстрел, прозвучавший в кабинете Хорста Вендланда в Пуллахе 8 октября, не был единственным. За ним последовали по крайней мере еще двадцать загадочных самоубийств или убийств. В день смерти Вендланда жители глухой деревушки Иммерат услышали выстрел в лесу и через полтора часа обнаружили труп флоттен-ад-мирала Германа Людке. Он был застрелен из охотничьего карабина. Что ж, официальным кругам ФРГ было очень трудно объяснить смерть флоттен-адмирала банальным «случаем нв охоте». Дело было сложнее. В печать проникли сведения о том, что на пленке «минокс», которую Людке якобы отдел для проявления, были обнаружены кадры с отснятыми секретными документами. Конечно, трудно предположить, чтобы профессиональный военный был столь беспечным человеком. В фотопленку контр-адмирала были вмонтированы кадры с липовыми документами, нв которых был проставлен гриф «Совершенно секретно», вмонтированы для того, чтобы скомпрометировать Германа Людке. Для чего? Об этом вполголоса тоже поведала западногерманская печать. В свое время контр-адмирал был назначен на важный пост в одном из штабов НАТО. Людке очень понравились парижанки. И вот для того, чтобы оплачивать свои увлечения, он был вынужден начать «подрабатывать» на продаже национальных секретов некоторым из союзников. После того как грехопадение Людке стало известно, его убрали…

А затем началась целая серия «самоубийств». Мы взяли это слово в кавычки, потому что никто не сумел доказать, что это были действительно самоубийства.

15 октября 1968 года был найден повесившийся в собственном доме сорокалетний Генрих Шенк, занимавший пост директора департамента в министерстве экономики.

18 октября застрелился в своем кабинете пятидесятилетний подполковник Иоганнес Гримм, сотрудник службы безопасности в одном из управлений министерства обороны.

21 октября таинственно исчез, оставив записку о намерении покончить самоубийством, шестидесятилетний Герхард Бом — чиновник министерстве обороны. Через десять дней его тело было выловлено иэ Рейна в десяти километрах от Бонна.

26 октября отравилась, приняв смертельную дозу снотворного, пятидесятидвухлетняя Эдельтрауд Грапентин, библиотекарь из федерального ведомства печати.

Серия самоубийств среди крупных правительственных чиновников продолжалась в ноябре и декабре 1968 года. Одним из последних отзвуков ее явилась смерть командира парашютнодесантной бригады Ганса Дуйкерса, труп которого был обнаружен около его собственной автомашины в нескольких милях от города Кальва в Шварцвальде. На правом запястье полковника были перерезаны вены. Некоторые западногерманские газеты, как и до этого, попытались вначале распространить версию о «кознях» некоего «сверхсекретного» советского «шпионского центра», из-за которого, мол, стреляются, топятся, вешаются, травятся и перерезают артерии офицеры и служащие федеральных министерств и ведомств. Однако раздувание шпиономании и фантастические россказни о «тысячах советских разведчиков» не имели успеха. В свое время даже генеральный прокурор ФРГ самолично предостерег от проявлений шпиономании. «Шпионская истерия, — заявил он, — не может отвратить опасности, угрожающей Федеративной Республике. Она повлечет за собой совершенно противоположные результаты. В настоящий момент необходимы объективная оценка фактов и трезвое их выяснение…»

Видимо, поэтому как официальные власти, так и солидная пресса быстро переориентировались; «Эта серия самоубийств, — сообщали крупнейшие агентства печати ФРГ, — представляется совершенно ясным делом. Все покончившие жизнь самоубийством находились в состоянии депрессии».

Депрессии? Может быть. Но она была вызвана не психическими расстройствами, а явилась следствием ожесточенной борьбы за влияние в БНД между американской и другими западными разведками, проводимой, кстати говоря, не лучшими методами.

Итак, если продолжать начатый нами разговор о «чистильщике» из Санкт-Паули, то напрашивается вполне закономерный вопрос: чем будет заниматься новый № 2 БНД Дитер Блётц: очищением пуллаховского гетто от американских агентов или же, наоборот, охотой за «националистскими элементами»? Ближайшее будущее, видимо, покажет.

Во всяком случае, работа у него появилась сразу же после того, как он официально занял пост заместителя шефа БНД. Дело в том, что западногерманский журнал «Штерн» опубликовал страницы из совершенно секретного американского справочника «Требуемые ядерные мощности», о котором ничего не знали даже самые близкие союзники США по НАТО.

«Одно «высокопоставленное лицо», — пишет «Штерн», — предоставило фотопленки, и в лаборатории удалось проявить снимки отдельных частей справочника для пилотов атомных бомбардировщиков и другие американские секретные документы.

Тот же человек летом 1969 года в письмах из Рима уже разгласил один оперативный план США, который американцы скрывали от своих союзников, а именно «план 10-1», составленный на случай поражения вооруженных сил НАТО в Европе и предусматривающий развертывание повсюду в Европе диверсионной войны с применением атомного, биологического и химического оружия. Представители Пентагона были вынуждены тогда подтвердить подлинность этих материалов.

Документы, касающиеся выбора объектов для ядерных налетов, были составлены в тот период, когда ядерное оружие тысячами единиц попадало в руки американских атомных стратегов, и в итоге почти для каждого моста и каждого узлового пункта в Европе была выделена атомная бомба. В ту пору канцлер — христианский демократ Аденауэр — считал, что атомное оружие представляет собой лишь «результат дальнейшего развития артиллерии».

Вероятно, отраженные в документах планы выбора объектов действительны уже не во всех деталях, поскольку перечень объектов ежегодно пересматривается. Так, например, с тех пор как существуют ракеты и «атомные мины», объекты «охватываются» уже не только бомбардировщиками. По мнению высокопоставленных американских военных, серьезные изменения исключаются хотя бы уже по той причине, что такие стратегические объекты, как мосты, узловые пункты дорог, порты и т. д. не меняют своего положения. И тот факт, что в европейских странах НАТО по сей день хранится более 7 тысяч единиц атомного оружия, не свидетельствует о том, что этот перечень сократился».

Журнал «Штерн» пишет далее, что когда все пленки были проявлены, то обнаружились также американские приказы в отношении наземной войны и применения атомного оружия американских сухопутных сил в «дружественных и нейтральных странах». Они говорят о намерении США проводить стратегию «выжженной земли».

«Штерн» указывает, что, публикуя эти совершенно секретные документы, он выполняет лишь свой долг органа информации, знакомя общественность с фактами, о которых даже боннский министр обороны официально не был информирован.

Дело в том, что справочник «Требуемые ядерные мощности", который составлен по указанию начальника штаба американских военно-воздушных сил в Европе, помимо того, что он был помечен грифом «Совершенно секретно», имел еще надпись: «Содержащиеся в этом документе сведения не могут быть разглашены перед гражданами других государств». Таким образом. Федеративная Республика Германии и другие страны — члены НАТО так и не были информированы о выборе объектов для ядерных налетов.

Все эти планы по-прежнему находятся полностью в американских руках. Верховный главнокомандующий вооруженных сил НАТО в Европе — американец — ежегодно передает свой «список пожеланий» в отношении объектов для уничтожения атомным оружием штабу американской стратегической авиации в США, который находится в Омахе, штат Небраска. Там разрабатывается «план покрытия» объектов различными средствами доставки атомного оружия к цели. Одним из результатов этой разработки для американских военно-воздушных сил в Европе явился справочник «Требуемые ядерные мощности". По мнению специалистов, американское военное руководство в НАТО скрывало и это от своих союзников.

«Штерн» пытался нарисовать картину того, что может случиться, если американские стратеги вдруг примут решение о начале военных действий. Эта фантазия страшная, но реальная…

Итак, майор Джон Доу, командир и летчик американского бомбардировщика, в один прекрасный день получит боевой приказ о нападении на объект 0726М. Прежде чем взлететь, он узнает иэ справочника «Требуемые ядерные мощности", какое нужно ядерное оружие для уничтожения данной цели, а именно килотоннаж атомной бомбы, которую нужно взять с собой, и точную высоту, на которую нужно настроить ее взрыватель. Он узнает, что объект 0726М расположен в Западной Германии. Справочник даст точные географические координаты. Буква М означает, что объект расположен на водной магистрали и представляет собой либо шлюз, либо плотину. Для такого рода объекта предписывается «контактное взрывание».

После того как майор Джон Доу сбросит свою бомбу, многие жители Киля (столица земпи Шлезвиг-Гольштейн) и его окрестностей немедленно погибнут. Многие люди в последующий период будут медленно и мучительно умирать от «радиологических эффектов», которые произведет атомный налет на шлюзы Кильского канала (соединяющего Северное море с Балтийским) возле Кильхольтенау. Этот объект обозначен в перечне верховного главнокомандующего вооруженных сил НАТО в Европе под № 0726.

В четырехзначном перечне объектов для атомного нападения, вплоть до Тегерана, выбранных верховным главнокомандующим вооруженных сил НАТО в Европе — американцем, многие города фигурируют неоднократно, в том числе и Киль. Под № 0737Е Киль фигурирует в перечне в связи с наличием там военных «командных пунктов и мест сосредоточения войск» (это обозначается буквой Е), чтобы лишить противника возможности их использования. По той же причине в справочник включены окрестные города Шлезвиг (0736Е), Ноймюнстер (0738Е), Итцехо (0739Е), Фленсбург (0740Е) и Любек (0741Е). Населенные пункты Рендсбург, Грюненталь, Брунсбюттельког, Каппельн и Лауенбург обречены на гибель из-за наличия там мостов и шлюзов.

Это всего лишь 12 объектов в маленькой западногерманской земле Шлезвиг-Гольштейн, которые перечислены на страницах 21-й и 22-й первого тома двухтомного справочника «Требуемые ядерные мощности". На каждой странице объемистого американского перечня объектов перечислено 40 целей, и каждая цель помечена четырехзначным числом.

Атомные бомбы намечено сбросить без раэбора не только на американских союзников — от Федеративной Республики до Ирана (Тегеран, Абадан, Хамадан, Керманшах, Тебриз), но и на нейтральные и неприсоединившиеся государства.

В справочнике объекты классифицированы еще и в зависимости от того, что более целесообразно — взрыв на земле или взрыв бомбы в воздухе. Особая таблица приводит нужную высоту взрыва для бомб мощностью от 2,5 килотонны (эквивалентно 2500 тонн тринитротолуола) до 1,4 мегатонны. Бомба мощностью 1,4 мегатонны в семь раз мощнее той, которая была сброшена на Хиросиму.

«Этот американский перечень ядерным объектов для вооруженным сил НАТО перестал быть секретным, — писал в заключение журнал. — Большие разделы справочника для пилотов атомным бомбардировщиков «Требуемые ядерные мощности" с начала 1970 года имеются в распоряжении журнала «Штерн». Компетентные лица подтвердили журналу подлинность документов…»

Удастся или не удастся новому человеку в пулламовском гетто напасть на след тем, кто передал западногерманскому журналу «Штерн» людоедские планы американским империалистов, покажет будущее. Но не это самое главное. Вопрос состоит и в том, что ни БНД, ни разведки другим стран — членов НАТО не знают истинным планов Пентагона, угрожающим самому существованию европейским государств.

Мы, конечно, не хотим представить дело таким образом, что интриги между ЦРУ и БНД составляют основу деятельности последней. Отнюдь нет! Федеральная разведка ФРГ — это не «вещь в себе», ее острие, как и прежде, направлено против Советского Союза, ГДР, всем социалистическим стран, коммунистического и прогрессивного движения. Именно этим целям служит вся Федеральная разведка ФРГ, ее многочисленные службы.

Что же представляет собой на сегодняшний день Федеральная западногерманская разведка, называемая сокращенно БНД? В целям экономии места мы предлагаем познакомиться с этой организацией, так сказать, в справочном порядке.

Центр БНД находится в Пулламе (около Мюнмена), на Хельман-штрассе, 33–37. В официальным справочникам он именуется как финансовое учреждение — Управление недвижимым имуществом, тел. 790073.

БНД использует широкую базу для своей работы в таким учреждениям и организациям, как:

западногерманские дипломатические и торговые представительства за границей;

около 90 институтов, которые занимаются «исследованием Востока» («Осткунде» и «Остфоршунг»);

около 250 организаций и обществ, связанным по работе с вопросами. международным отношений, особенно в области оказания помощи развивающимся странам;

землячества и реваншистские организации, входящие в «Союз изгнанным с родины», а также эмигрантские организации выходцев из социалистическим стран.

Все эти учреждения и организации насыщены агентурой и сотрудниками БНД.

Контроль за деятельностью БНД и ее руководителя формально осуществляется ведомством федерального канцлера (Бундесканцлерамт). Оно, это ведомство, активно использует службу разведки при осуществлении внешнеполитических акций, а также в решении политических проблем внутреннего порядка.

В составе Бундесканцлерамт имеется специальная канцелярия, состоящая из экспертов секретных служб. Эта канцелярия координирует деятельность всех западногерманских разведывательных и контрразведывательных органов, а также решает вопросы сотрудничества с иностранными разведками и прежде всего с Бюро безопасности НАТО и со специальным комитетом НАТО.

В качестве формального контрольного органа за деятельностью БНД действует созданный бундестагом парламентский комитет, состоящий из депутатов. Парламентский комитет осуществляет надзор за финансовыми и кадровыми вопросами.

Центральный аппарат БНД имеет децентрализованную сеть оперативных, технических и административных служб:

руководящий штаб, который контролирует деятельность всех служб БНД;

управление разведки, основной задачей которого является ведение шпионажа против социалистических стран;

отдел контрразведки с общим картотечным учетом;

отдел «психологической войны»;

информационно-аналитический отдел;

технические службы;

административно-хозяйственное управление.

БНД и федеральное ведомство по охране конституции ведут специальную работу против советских людей, находящихся по работе в ФРГ. Во всяком случае, несколько лет назад стал известен комплекс этих мероприятий, который носил кодовое название "Индекс». Этот комплекс включал в себя тщательное изучение всех сотрудников советских представительств, а также членов их семей, постоянное тайное наблюдение за их образом жизни, установление мест, где они бывают в нерабочее время, изучение различных сторон характера советских людей, подготовку против них оперативных мероприятий (то есть провокаций самого разнообразного характера).

Выполнение всех этих функций во времена правления христианских демократов возлагалось на представительство БНД — Цвайгштелле «Уран». Учреждение «Урви» действительно функционировало "под крышей» частной торговой конторы, которая, кстати, была оформлена на имя Хейнрихса (кличка Хафнер, цифровой псевдоним— № 29–72). Хейнрихс — субъект с большим опытом «хитрой» работы. Довольно длительное время он занимал пост комиссара криминальной полиции в Штутгарте.

Цвайгштелле «Уран» имело четыре филиала. Первый из них, носивший кодовое наименование «Нейтрон», находился в Кёльне, по улице Вайерштрассе. Герр Крамер, весьма пожилой господин, бывший сотрудник гитлеровской разведки, стоял во главе «Нейтрона». Помимо него, непосредственно в этой организации работали Альберт Шмидт (кличка Шольц) и в качестве секретаря — Лааф Инге (кличка Ильзе Ланге). Остальные сотрудники «Нейтрона» и их агентура доступа в филиал не имели и даже не знали, где он находится. Оперативные встречи с ними осуществлялись в кафе, отелях и других общественных местах. Реже использовалась (для особо важных встреч) явочная квартира в Кёльне-Зульц, Конрад-штрассе. Оперативная работа по линии «Нейтрон» была возложена на двух резидентов, на связи у которых находилась многочисленная агентура. Один из них — Рольф Рихтер (кличка Ройтер Рудольф) проживал в Кобленце, по Гётештрассе. Рихтер занимался осуществлением оперативных мероприятий против советских учреждений. Для этой цели у него на связи находились агенты: Петр Блюм (кличка Шварц), Фридрих Иоганн (кличка Бремль), Хейнрих Барион (кличка Бастиан), Хуберт Дукс (кличка Дитрих) и т. д.

В «Нейтроне» имелась и «джеймс-бондовская» должность — агента по специальным поручениям. Ее занимал Ганс Родер, высокий, стройный, хотя немолодой (1914 года рождения) блондин, проживавший в Бонне, по Рентгенштрассе. В обыденной жизни он заведовал сберкассой. Но у Родера были очень полезные связи. В свое время по заданию самого Гелена «немолодой блондин» стал любовником тоже не очень молодой (1914 года рождения) секретарши бывшего статс-секретаря Глобке — фрейлейн Д. Все, что статс-секретарь федерального канцлера скрывал от Гелена, последний узнавал от «специального агента» Родера…

Остальные три филиала «Урана» занимались планированием и разработкой конкретных операций (провокаций) против советских учреждений и отдельных советских граждан, установкой техники подслушивания в служебных помещениях и на квартирах советских работников и т. д. и т. п.

Увеличивающийся с каждым годом объем «работы» БНД до крайности обострил «кадровый вопрос». Нынешний шеф федеральной разведки Герхард Вессель заявил, что его служба «испытывает большие затруднения с людьми». А один из представителей центра БНД в Пуллахе был еще более откровенен. Он поведал телеграфному агентству ДПА, кто именно нужен западногерманской секретной службе. «Не тайный агент 007 Джеймс Бонд, — заявил он, — является прототипом работника разведки, а высокообразованный, идеологически подкованный, логически мыслящий, трезвый и надежный чиновник, служащий или солдат».

В настоящее время в БНД занято более 5000 сотрудников и служащих. Параллельно с увеличением штатов рос и технический аппарат разведки. Сейчас БНД — настоящий концерн. Но слишком поздняя перестройка организации Гелена и превращение в правительственное ведомство лишили ее источников пополнения кадров, которые уже давно были захвачены другими правительственными учреждениями. Так, западногерманское министерство иностранных дел, к которому БНД, естественно, проявляет наибольший интерес, само готовит и фильтрует пополнение для своих нужд, а разведке отдает только тех, кто не подошел для МИДа. Военная контрразведка (МАД) без затруднений пополняет свои штаты из офицеров бундесвера, федеральное ведомство по охране конституции набирает себе сотрудников из министерства внутренних дел или уголовной полиции. Другие министерства также не стремятся уступать хороших специалистов сотрудникам из Пуллаха. «Нам, — заявляет Г. Вессель, — не оказывает помощи ни одно федеральное ведомство».

Есть и, так сказать, «технические трудности». К примеру, БНД в отличие от ведомства по охране конституции не числится в телефонном справочнике, по крайней мере под своим официальным наименованием. Желающие поступить на службу в БНД вынуждены идти запутанными путями. И даже если кто-либо в конечном счете находил правильный адрес, его встречали с недоверием. Рекомендованными считались те, кого предлагали сами сотрудники федеральной разведки. Нехватка молодых специалистов заставила в конце концов и вербовщиков из БНД взяться за немецкие университеты. Штаты разведки были заполнены лишь в военном секторе: министерство обороны командировало в Пуллах несколько сотен офицеров и солдат. Однако в областях политики, экономики, техники и науки БНД по-прежнему не хватает кадров.

Пуллах устанавливает контакты в первую очередь с выпускниками федеральных высших учебных заведений, которые кажутся пригодными, и предлагает им еще до окончания учебы подумать о поступлении на работу в разведку.

Скандальную известность в кругах научной интеллигенции ФРГ приобрела история с Фритцем Пезелем, молодым социологом из Кильского университета. В июле 1967 года на квартиру к Пезелю пришел некий д-р Хорст Шрайбер и пригласил его на кружку пива. В ходе беседы Шрайбер предложил молодому научному сотруднику писать для БНД сообщения из-за границы. Впоследствии Пезель рассказывал, что его поразила осведомленность человека из БНД, которому было известно, что Пезель через два месяца должен был выехать в командировку в одну из развивающихся стран. В этой стране Пезелю предлагалось изучать частные предприятия и фирмы, которым ФРГ могла бы оказать финансовую поддержку в соответствии с программой экономической помощи. Д-р Хорст Шрайбер сказал Пезелю, что это задание легко увязывается с желанием БНД получить из этой страны информацию о кооперативах, профсоюзах и деятельности церковных организаций. Вначале Пезель побоялся стать слугой двух господ и отклонил предложение вербовщика. Однако при повторной встрече, когда Пезель попросил Шрайбера пойти с ним в полицейское управление, где ему официально подтвердили, что доктор Шрайбер является сотрудником БНД, и после «призыва к патриотизму» Пезель согласился выполнить задание разведки. В то время как вновь завербованный агент БНД Пезель уже направлял с жаркого юга на условный адрес в Мюнхене шпионские донесения, доктор Шрайбер обратился к другому молодому социологу и предложил ему за сотрудничество с БНД 400 марок в месяц и в будущем «содействие в занятии интересной вакансии». Однако социолог не согласился нв сотрудничество, сообщил своему руководителю профессору Траппе — директору социологического факультете в Кильском университете — о предложении Шрайбера и его утверждении, что «многие господа с социологического факультета сотрудничают с БНД». Это послужило для Траппе основанием заподозрить в сотрудничестве с БНД Пезеля, который длительное время не давал о себе знать в университет. При возвращении Пезеля из заграничной командировки Траппе встретил его в Кильском аэропорту и прямо обвинил его в сотрудничестве с БНД. Растерявшийся от неожиданности Пезель во всем признался.

Профессор Пауль Траппе написал письмо протеста министру культов земли Шлезвиг-Гольштейн и пригрозил уйти из университета, поскольку «попытки БНД не только опасны для науки, но, кроме того, сильно компрометируют за границей представление о научной работе».

Однако, несмотря на все эти скандалы, генерал Вессель убеждает своих высокопоставленных собеседников в Бонне, что он «хочет вывести БНД из изоляции» и что для этого требуется «изменить методы набора сотрудников в БНД».

Велика нужда у БНД и в агентуре. Здесь уж западногерманские разведчики, как говорится, не брезгуют ничем.

Между «Риволи» и «Рокси» — двумя ганноверскими кинотеатрами на Мюнцштрассе, где крутят шпионские фильмы, в доме № 4, находится «центральный пункт по опросу населения». На это указывает расположенная под черным федеральным орлом вывеска. Она висит очень высоко, и ее не сразу можно заметить. Время от времени мимо здания прохаживаются люди, вынимают из карманов обрывки бумаги и, наконец, установив, что адрес соответствует месту, исчезают за аркой ворот. Они поднимаются на лифте на четвертый этаж и нажимают кнопку звонка. Спустя час-два они появляются снова на улице.

…Когда поезд дальнего следования приходит на главный вокзал Ганновера, машина БНД начинает крутиться вовсю. Полицейские выясняют и записывают сведения о пассажирах. Эта процедура, в общем-то, не вызывает никаких сомнений у едущих. Странные вещи начинают твориться потом, когда в купе входят люди в штатском и начинают завязывать на первый взгляд безобидные разговоры. Особое внимание привлекают те пассажиры, которые возвращаются из ГДР или после посещения родственников, или после командировки. Предупредительные люди в штатском представляются как члены «Клуба офицеров — студентов ВМС». Поговорив с пассажирами, они сдают собранную и записанную на листочках информацию в отдел, расположенный в здании вокзала.

На другой день, после полудня, автомобиль пограничной службы (полицейский № ВС-15450) с желтым треугольником на крыле, означающим, что машина принадлежит разведке, направляется на Мюнцштрассе, 4. На заднем сиденье лежит пакет с информацией о пассажирах. Таким путем «центральный пункт опроса населения» получает материалы для дальнейшей работы.

Спустя шесть-восемь недель после приезда лица, посетившие ГДР, получают письмо примерно следующего содержания:

«Уважаемый господин (госпожа)…! «Центральный пункт по опросу населения» является федеральным учреждением. В его задачу входит в сотрудничестве с другими учреждениями ФРГ собирать информацию для создания объективной, неприукрашенной картины о жизни в Средней Германии. Это касается всех сторон жизни.

Вы, конечно, поймете, что для восстановления единства нашего отечества необходимо иметь полное представление о развитии в экономике, политике и психологии во всех частях Германии. Мы были бы очень благодарны вам за помощь. Поэтому приглашаем вас на беседу в вышеуказанное учреждение в (такое-то время). Просим вас принести с собой удостоверение личности, трудовую книжку и другие документы. Расходы на поездку по железной дороге, в автобусе или трамвае, а также стоимость питания и гостиницы оплачиваются эа счет нашего учреждения. Кроме того, мы предоставляем вам компенсацию за отсутствие на работе в течение всего времени поездки и пребывания в связи с нашим вызовом.

Для этого просим иметь при себе справку с места работы. Если вы желаете, мы можем выслать вам билет. Ответ просим направить нам на прилагаемой открытке (как можно скорее). Почтовые расходы оплачены. Просим строго придерживаться назначенного времени. С дружеским приветом. По поручению (подпись)».

Солидная служебная печать с изображением орла, поставленная под этим посланием, должна, по идее БНД, вызывать уважение; адрес и телефон учреждения в шапке бланка — придавать письму наивысшую степень серьезности. А для того чтобы никто из адресатов не перепутал, где находится «бюро опроса», на обратной стороне письма изображен подробный план города.

Работники «бюро опроса» не обходят своим вниманием ни одного из интересующих их лиц. Для этого «центральный пункт опроса» имеет свои филиалы на всей территории Федеративной Республики Германии. Журнал «Конкрет», занимавшийся изучением деятельности «бюро опроса», опубликовал их адреса. Это: Мюнхен, Мария-Терезиаштрассе, 16; Нюрнберг, Виландштрассе, 27; Дюссельдорф, Иммерманштрассе, 11; Кассель, Кёнигсплатц, 59; Гисен, Бойе, 22; Ганновер, Мюнцштрассе, 4; Гамбург, Готенштрассе, 21; Майнц, Банхофштрассе, 7; Штутгарт, Архивштрассе, 19.

На большинство приглашенных в «пункты опроса» в этих учреждениях уже имеются личные карточки, куда вносятся данные, полученные путем опроса в поездах, а также от агентов БНД.

«Как мы могли наблюдать, — пишет журнал «Конкрет», — посетив пункты опроса в Ганновере, почти все опрошенные производили весьма плачевное впечатление. Мы спросили нескольких: «Что от вас хотели узнать?» «Клиенты» пункта опроса были не в восторге от посещения. Большинство предпочитало молчать в ответ на наши расспросы. Другие держались очень скованно. Многие же говорили охотно о том, что им пришлось пережить. Сорокапятилетняя домохозяйка Марлис Нетцман из Брауншвейга сказала: «Я две недели находилась в гостях у сестры в Эрфурте, а сейчас меня спросили, как живут люди в Северной Германии, что они думают и т. д.». Шестидесятидвухлетняя пенсионерка, которая переехала из Цвиккау в Ганновер, заявила нам совершенно расстроенная: «Если бы я знала, чего от меня хотят, я бы совсем не пошла туда».

БНД через «пункты опроса» изучает на предмет вербовки, естественно, не только домохозяек и пенсионерок. Тот же «Конкрет» рассказывает, как в шпионскую сеть попадают более «перспективные» кандидаты.

…В четверг В января 1970 года в кафе «Крёпке» произошла следующая история. Когда торговый служащий Альберт Шрёдер,

31 года, зашел около пяти часов перекусить, к нему подсел темноволосый мужчина высокого роста. Незнакомец начал разговор со Шрёдером. Сначала шел обмен мнениями о футболе и о новых автомобилях. «Затем, — рассказывает Шрёдер, — незнакомец очень целеустремленно начал подводить разговор к деньгам. Он хотел знать, доволен ли я своей работой, какую получаю зарплату. Неожиданно я заметил, что визави знает обо мне больше, чем я успел рассказать ему, сидя за столом. Он заявил, например, что мои языковые познания и некоторый опыт работы в печати можно было бы использовать гораздо лучше: устроиться работать корреспондентом или репортером. Потом он мне дал совет. Через несколько дней мне следовало зайти на Мюнцштрассе, 4 на четвертый этаж. Там, по словам мужчины, находится учреждение, которое может найти для меня лучшее применение. Мужчина избегал отвечать на мои удивленные вопросы. Расплатившись за себя и за меня, он исчез».

На следующий день Шрёдер посетил указанное ему учреждение. Это было ганноверское «бюро опроса». Шрёдера принял господин Кляйн. «Я являюсь начальником отдела кадров», — заявил он, не выразив никакого удивления по поводу рассказанной Шрёдером истории, происшедшей с ним в кафе. Кляйн попросил предъявить удостоверение личности и удалился на полчаса. Шрёдер даже не предполагал, что его собираются завербовать, сделать агентом БНД.

Однако «предложение» не было случайным. Задолго до В января кандидата на вербовку начали изучать органы разведки, ведомство по охране конституции (контрразведка ФРГ). Дело в том, что Шрёдер всего три четверти года назад вернулся в ФРГ. До 1959 года он проживал в местечке неподалеку от Парижа, где работал как корреспондент газеты Красного Креста и некоторых церковных изданий. У Шрёдера не было родных, и когда он вернулся в ФРГ, то оказался без средств. Контролеры на вокзале посоветовали ему зайти в бюро для беженцев, расположенное в Вальдесэкке. Там в течение часа он беседовал с заместителем руководителя учреждения Вегене ом. Во время беседы Шрёдер заметил, что разговор записывается на пленку, и сказал: «Там что-то пощелкивает, господин Вегенер. Мне кажется, нужно выключить магнитофон, так как пленка кончилась». В ответ Вегенер бросил: «Извините, я перед этим слушал музыку».

Спустя некоторое время Шрёдера вызвали в политическую полицию. Здесь очень интересовались его биографией, акцентируя внимание на политических взглядах посетителя.

И только теперь, сидя в приемной «бюро опроса», Шрёдер мог объяснить себе столь повышенный интерес к своей персоне.

После того как журнал «Конкрет» ознакомился своими силами со сферой деятельности и задачами «центрального пункта опроса», этого отдела БНД, сделал свое заявление и шеф отдела Кляйн. Он сказал: «Мы опрашиваем людей, побывавших в ГДР или в государствах восточного блока. Лучше всего, конечно, если они совсем свеженькие. Адреса мы получаем при посредстве и помощи различных учреждений. Все на добровольной основе. Я не думаю, что мы создаем какую-либо угрозу для людей. Вот уже 12 лет, как мы работаем без всяких осложнений». На вопрос о том, можно ли назвать его учреждение как некоего рода «официальную службу разведки», Кляйн ответил: «Да, так можно сказать. Но в своем журнале вы не должны об этом писать. Мы не намерены популяризировать свою деятельность среди общественности». Что касается других вопросов, то Кляйн заявил «Конкрету», что они входят в компетенцию соответствующего министерства, в частности ведомства федерального канцлера.

Г-н Грюневальд из ведомства федерального канцлера заявил этому же журналу: «Ну, знаете ли, в этом нет ничего особенного. Не думайте, пожалуйста, что вы при этом раскопали что-то новое. Это уж давно всем известно». Однако за день до этого ведомство ничего не знало. Личный референт министра Эмке д-р Эрдлингер заявил: «Что, «центральный пункт опроса»? Первый раз слышу. Где он находится? О чем вы спрашиваете?! Я точно так же удивлен, как и вы. Я должен навести справки». Когда же ему было сказано, что в случае с «центральным пунктом опроса» речь идет не о бюро опроса, существующих при учреждениях по приему беженцев или пограничному контролю, а об опорных пунктах БНД, ведомство федерального канцлера не опровергало это утверждение.

Мы приоткрыли завесу над тем, как проводит свою вербовочную работу западногерманская разведка. Эта грязная работа осуществляется в массовом масштабе, и это не скрывается. Как-то газета «Ханноверше пресс» откровенно писала: «Гитлер использовал проживающих за границей немцев в качестве «пятой колонны» для организации нацистских путчей. Точно такой же подход осуществляется и сейчас к живущим за рубежом немцам, которым протежируют немецкие промышленники и которых они используют как «пятую колонну» для «экономических экспансий».

Добавим к этому, не «немецкие промышленники» только, но и реваншистские круги. И не для «экономических экспансий» только, а и для политических диверсий, направленных в первую очередь против социалистических стран. В этой грязной работе Федеральной разведке ФРГ помогают всевозможные службы, о которых мы расскажем в следующей главе.

После морозов вновь наступила оттепель. Разбухший и почерневший снег противно чавкал под ногами. Из свинцовых туч, низко нависших над городом, то моросил дождь, то начинала стегать ледяная крупа. Москвичи чихали и на чем свет поносили теплое течение Гольфстрим, которое систематически превращает вьюжный месяц февраль в слякотную распутицу. Несмотря на непогодь, на отрезке от Охотного ряда до площади Дзержинского обычное оживление. Довольно многолюдно было и в букинистическом магазине около Политехнического музея, в доме, который недавно снесли. Кто спрашивал сказки Шехерезады; кого интересовало полное собрание сочинений Лескова в «не очень подержанном состоянии»; кто пришел просто так, рассчитывая, что счастливый случай подарит какую-нибудь библиографическую редкость. Вы никогда не замечали, что в букинистических магазинах бывает, как правило, очень тихо, особенно если большинство посетителей истинные книголюбы?.. Поэтому таким диссонансом прозвучал неожиданно начавшийся бурный диалог между двумя мужчинами. Один пожилой, судя по всему иностранец, испуганно пятился от худого, скромно одетого человека, яростно задававшего вопросы:

— Борис Майснер!

— Простите…

— Я тебя узнал, мерзавец!

— Что?! Это безобразие, как вы смеете!

— Я-то смею, а вот ты, как ты смеешь появляться в этой стране? Товарищи граждане, это Борис Майснер, гитлеровец, каратель, у него руки в крови наших партизан…

— Я ничего не знаю, господа. Защитите меня от этого типа!

— Типа? Этот тип был в твоей зондеркоманде, гитлеровская сволочь! Я-то получил свое, отсидел срок, вымолил прощение, а вот как тебя-то земля носит?!

Появился милиционер. Он попросил документы у обоих. Один оказался гражданином Ю., недавно отбывшим наказание за свое сотрудничество с гитлеровцами. Из дипломатической карточки другого явствовало, что податель сего документа «Борис В. Майснер — советник посольства ФРГ в Советском Союзе».

Дипломатическая неприкосновенность позволила Борису Артуровичу Мейснеру, родившемуся 10 августа 1915 года в городе Плескау, бывшему руководителю нацистских организаций Эстонии, юристу по образованию, гитлеровскому разведчику по специальности, организатору карательных операций во время второй мировой войны против советских партизан в Эстонии, Латвии и Ленинградской области, человеку, на совести которого немало рас-прав с нашими патриотами, — только дипломатическая неприкосновенность, повторяем, дала возможность этому преступнику вернуться в свой «фатерланд».

Эта история случилась в феврале 1958 года. Ныне Борис Майснер, проживающий по адресу: 5 Кёльн, Буденгассе, 1 (тел. 239754), президент Гёттингенского рабочего кружка, член правления Немецкого общества, по изучению Восточной Европы, инициатор создания «института советологии», один из ведущих «специалистов» по Советскому Союзу, агент Федеральной разведки ФРГ и американского ЦРУ.

Борис Майснер, естественно, не один в компании «советологов». Их немало, бывших гитлеровцев, отщепенцев, предателей, представителей молодой поросли неофашизма, которые за звонкую монету, будь о западногерманские марки, или американские доллары, или другая свободно конвертируемая валюта, служат в тайной армии антисоветчиков и антикоммунистов, армии, состоящей на службе у западногерманской разведки.

В общем-то, карателей, подобных Мейснеру, все реже можно встретить, особенно за последнее время, в посольствах или различных государственных ведомствах ФРГ. И не случайно они лезут за вывески «частных» обществ, институтов, издательств, тайно, а то и явно контролируемых американской или западногерманской разведкой.

Время джеймс-бондов миновало. Сейчас на смену террористическим актам все чаще и чаще приходят «тихие диверсии», то бишь клевета, ложь, дезинформация. Нет, БНД, конечно, время от времени пускает в ход и пистолет, и яд, и нож, когда нужно убрать неугодного < человека. Страницы мировой печати обошла история с «девушкой из Мюнхена» Кристой Ваннингер, приехавшей из ФРГ в город Рим в «поисках карьеры». Криста была удивительно красивой девушкой, сразу же обратившей на себя внимание римской богемы. Ей предлагали сниматься в кинофильмах, на обложки иллюстрированных еженедельников. Но Ваннингер почему-то избегала шумных артистических кругов. Ее больше привлекали полузакрытые конференции промышленников, знакомства с политическими деятелями преклонных лет… Разгадка пришла через некоторое время, когда «девушку из Мюнхена» нашли убитой в небольшой гостинице на углу фешенебельной улицы Венето. Семь ножевых ран отняли у нее не только красоту, но и жизнь. Вначале газеты запестрели сообщениями о «делитто пассионале» — о преступлении на почве ревности. В уголовной хронике итальянцев это, кстати говоря, не очень редкая статья преступлений. Да и факты, помимо всего прочего, говорили о том, что Ваннингер не отличалась высокой нравственностью и довольно бойко меняла своих менее состоятельных любовников на более денежных. Но вот в руках у следствия оказались записные книжки Кристы, и уголовная полиция сразу же передала ее дело в руки итальянской военной контрразведки — СИФАР. А там сделали вывод (и он, естественно, не миновал газетных полос) о гом, что «девушка из Мюнхена» оказалась одним из винтиков в шпионской сети Федеральной разведывательной службы, занимающейся экономическим шпионажем. Без экономики нет, как известно, и политики. Газеты открыто писали о том, что Ваннингер поручали, пользуясь ее интимными отношениями со многими промышленными и финансовыми тузами, выяснять планы конкурентов ФРГ по «Общему рынку», добывать секретные сведения от итальянских политических деятелей, дезинформировать одних и пугать других. И вот в этом постельном шпионаже Криста совершила какой-то просчет, может быть, последовала не совсем удачному примеру небезызвестной Мата Хари, польстившись на двойную игру и двойное вознаграждение. Расплата последовала немедленно, расплата, замаскированная под «делитто пассионале»…

Нет-нет да и случаются иногда загадочные события с разными людьми на западногерманской земле и с западногерманскими гражданами за рубежом. То погибает в непонятной автомобильной катастрофе один, то прибивает к берегу Рейна труп другого, то стреляется третий, причем на пистолете не обнаруживается почему-то отпечатков пальцев самоубийцы. Конечно, не за всеми таинственными событиями стоят «рыцари плаща и кинжала» из БНД, и в конечном итоге не политические убийства определяют основное направление работы Федеральной разведывательной службы. «Отец» западногерманской разведки, профессиональный шпион и убийца генерал Гелен говаривал, что цианистым калием можно отравить одного, ловко сработанной ложью — десятки, сотни и тысячи…

На территории ФРГ действуют в тесном сотрудничестве с БНД и под ее непосредственным началом около 100 антикоммунистических центров. Даже простое их перечисление заняло бы очень много места. Поэтому остановимся на некоторых, тем более что все они своей направленностью, структурой и источниками финансирования напоминают друг друга, как родные сестры.

Все однообразное многообразие подрывных центров, действующих с территории ФРГ против Советского Союза, социалистических стран, международного коммунистического движения и демократических организаций, можно подразделить на две примерно равные части.

Это прежде всего буржуазная печать — от крупнейшего га-зетно-журнального концерна Шпрингера до маленького провинциального листка «Кельнише рундшау», от ярко выраженной нацистской «Зольдатен цайтунг» до претендующих на «независимость» журналов «Штерн» и «Шпигель», а также немецкое радио и телевидение. Дирижирует этим «оркестром» ведомство печати и информации. Это очень солидное предприятие, в стенах которого работает около 700 сотрудников. Это и не очень бедное предприятие. В 1969 году на его деятельность было выделено почти 113 миллионов марок. В 1970 году эти ассигнования еще более увеличились. Используя свое влияние на западногерманскую прессу, радио и телевидение, ведомство печати и информации организует широкие пропагандистские акции. Исходными данными для этих акций служат материалы, инспирируемые, как правило, спецслужбами ФРГ.

Для оплаты услуг видных журналистов, а иногда и для прямого их подкупа ведомство нередко прибегает к так называемому рептильному фонду (статья 300-я Федерального бюджета), которым бесконтрольно распоряжается ведомство печати.

Вряд ли стоит тратить много времени и места на характеристику «свободной» западногерманской прессы. Любой повод: будь то дружественная встреча руководителей стран социалистического содружества или инициативное их предложение, направленное на разрядку международной напряженности, крупная коммерческая сделка с каким-либо из буржуазных государств или попытка сблизить точки зрения по сложной международной проблеме, — все это используется для дезинформации мирового общественного мнения, для начала яростной антисоветской, антикоммунистической кампании. Пестрят «сенсационными» заголовками первые полосы газет и обложки еженедельников; телевидение и радио начинают петь на один, на антисоветский голос. Особенно бурно ведет себя в этом море клеветы «Немецкая волна».

Что же тут странного! Радиостанция «Немецкая волна» проходит под № 1 среди основных центров идеологических диверсий Западной Германии. Хотите познакомиться с ее краткой биографией? Пожалуйста. Родилась в городе Кёльне в марте 1953 года. Начала «говорить» в мае того же 1953 года на 2В языках, примерно по 80 часов в сутки, ориентируясь на Восточную и Южную Азию, Ближний Восток, Африку, США, Латинскую Америку, Восточную и Южную Европу. Жизнедеятельность «Немецкой волны» обходится в 45–50 миллионов марок в год. Деньги поступают из государственной казны. Техническая вооруженность радиостанции: 10 передатчиков мощностью по 100 киловатт в городе Юлихе, несколько релейных станций по 250 киловатт, включая усилители, находящиеся в Кигали (Руанда) и в Португалии. В августе 1961 года при радиостанции была создана специальная «Служба Восточной Европы», перед которой была поставлена задача установить тесные контакты с эмигрантскими организациями, а также с отдельными предателями и перебежчиками из социалистических стран с целью привлечения их к активной работе по дискриминации политики СССР, ГДР и других социалистических стран.

Крестным отцом «Немецкой волны» продолжает оставаться федеральная разведка БНД, которая внимательно следит за тем, чтобы в портфелях редакций, вещающих на разные части света, всегда бы был солидный запас антикоммунистических статей. Руководители радиостанции — «крестники» БНД от первого колена. Некоторые из них еще не потеряли военной выправки, которая особенно замечается, когда человек надевает штатский костюм.

Вот, скажем, д-р Хек Бруно, бессменно с 1961 года находящийся на посту председателя административного совета радиостанции «Немецкая волна». Это уже достаточно пожилой человек. Родился он 20 января 1917 года в городе Алене. Достигнув отроческого возраста, начал изучать философию и теологию. Подковавшись идеологически и религиозно, Хек Бруно в 1938 году надел солдатский мундир и пошел убивать. Делал он это с немецкой педантичностью, в связи с чем закончил войну старшим лейтенантом. После разгрома фашистской Германии Бруно опять потянуло на учебу, причем настолько активно, что в 1950 году он получил звание доктора философии. Видимо, представителей этой области науки не хватало западногерманским христианским демократам, потому что, вступив в ХДС, доктор философии сразу же пошел в гору. До 1952 года он занимал пост министра культов в земле Вюртемберг, потом его бросили на пост федерального руководителя торговли ХДС, а в 1962 году он даже занял пост федерального министра по делам семьи и молодежи.

С философией реваншизма, религией крестоносца новейшего нацизма, со знанием рекламы, которая есть двигатель торговли, вооруженный инструкциями БНД д-р Хек Бруно активнейшим образом принялся за антикоммунизм. Он прекрасно понимал, что так же, как для торговли необходима реклама, для «тихих диверсий» нужны кадры, а кадры, как заявил однажды Хек, начинаются с того, кто их подбирает.

Что ж, нынешний председатель совета по кадрам «Немецкой волны» Вернер Бадер — «достойная» креатура доктора Хека. Он довольно молод — родился 4 марта 1922 года, образован — 8 семестров изучал в университете историю и газетное дело, достаточно беспринципен — работал в журнале «Шпигель» и в махрово-реакционных газетах «Нойе цайтунг» и «Курир», знает, чем можно удивить радиослушателей, — занимал пост руководителя отдела новостей радиостанции «Свободный Берлин» и, наконец, тесно связан — и не только духовными, но и материальными узами — с БНД. Именно при Бадере наступил кадровый «расцвет» радиостанции. Число ее постоянных сотрудников перевалило за тысячу, а около трех тысяч человек в год нанимались для выполнения отдельных тематических заданий, основная часть которых готовилась в плане антикоммунизма.

Другая группа антисоветских пропагандистских центров — это вся система западногерманского «остфоршунга», то есть различные академии, институты, кружки, семинары, группы и другие организации, созданные в официальном порядке якобы для «научного изучения Востока». Некоторые из них ведут свое начало со времени кайзеровской империи, когда учреждения «остфоршунга» занимались «исследовательскими работами» по России и другим восточноевропейским странам в соответствии с экспансионистскими устремлениями германского империализма. После разгрома гитлеровской Германии уцелевшие старые «специалисты по Востоку» вместе с молодым пополнением остфоршеров были мобилизованы правящими кругами ФРГ для разработки «научного» обоснования восточной политики Бонна и прежде всего для «теоретического и идеологического» подкрепления реваншистских притязаний.

Именно этим объясняется то обстоятельство, что многие учреждения «остфоршунга», такие, как Гёттингенский рабочий кружок, Балтийские исследовательские институты в Бонне и Кенигсштейне, Восточная академия в Люнебурге, поддерживают тесные связи с различными организациями «изгнанных» (землячествами) и охотно включают в свои штаты всякого рода изменников и отщепенцев иэ социалистических стран, которых активно вербует Федеральная разведка.

Основные поставщики «научной» информации для антисоветской и антикоммунистической пропаганды — финансируемые правительством Федеральный центр политического просвещения и Федеральный институт по изучению Востока и международных отношений, Германское общество по изучению Восточной Европы (субсидируется министерством иностранных дел), Мюнхенский институт по изучению СССР (субсидируется и контролируется ЦРУ). Все эти заведения имеют неплохую базу: библиотеки из десятков тысяч томов, обширные подшивки советских газет и журналов (до 700 наименований), картографические отделы, фотоархивы. Они располагают многочисленными кадрами «советологов», в том числе и людьми, сотрудничавшими в прошлом с гитлеровцами.

Учреждения «остфоршунга» и сами ведут активную печатную и устную антисоветскую пропаганду, издавая различные периодические журналы, сборники и отдельные «фундаментальные» работы, устраивая симпозиумы, конференции, встречи, семинары и публичные лекции. Так, созданный в 1959 году при Федеральном центре политического просвещения и финансируемый министерством внутренних дел «Остколлег» («Семинар по изучению Восточной Европы») за первые четыре года своего существования провел около 100 учебных сборов с привлечением более 3500 журналистов, экономистов, юристов, чиновников государственного аппарата и представителей общественных организаций. «Остколлег» издает журнал «Дас парламент» и приложение к нему «Аус политик унд цайтгешихте», где публикуются материалы, направленные на дискредитацию действительности в странах социалистического содружества.

Пожалуй, средн всего этого конгломерата институтов, обществ и семинаров наиболее яркий представитель антисоветизма и антикоммунизма — Мюнхенский институт по изучению СССР. Мы имели возможность войти в стены этого института, вход в который, кстати говоря, круглосуточно охранялся вооруженными часовыми, и познакомиться с его обитателями. Сначала немного истории. Институт, имевший статут «научно-исследовательского» учреждения, был основан в 1950 году, заняв обширное помещение на одной из тихих мюнхенских улиц — Маннхардштрассе, 6. Годовой бюджет института превышал 1 миллион марок, которые поступали из фондов американского ЦРУ и западногерманского БНД.

Основная задача института заключалась в распространении тенденциозной и клеветнической информации о Советском Союзе и других социалистических странах на базе проводимых институтом «исследований». Именно поэтому основную руководящую роль в институте играл исследовательский отдел, в главные функции которого входили анализ периодической печати СССР и подготовка к изданию антисоветских материалов. Если вы раскроете справочник «Мюнхенские организации по изучению Восточной и Юго-Восточной Европы», вышедший в свет в 1967 году (он издан Мюнхенским институтом Восточной Европы), то будете иметь возможность ознакомиться с основными группами этого отдела и узнать фамилии их руководителей. Это социология и политика (руководитель Г. Ахминов); советское право и проблемы тюркских народов (руководитель Т. Давлечин); история КПСС (руководитель П. Феденко); внешняя политика и оборона (руководитель Н. Галай); литература и педагогика (руководитель Г. Письменный); музыка и искусство (руководитель Б. Риза); медицина (руководитель Г. Шульц); религия (руководитель Н. Теодорович); молодежь (руководитель С. Вороницын); экономика (руководитель Р. Цыбенко); психология (руководитель А. Гласль). Вас, несомненно, удивляет наличие русских, украинских или прибалтийских и других фамилий среди сотрудников института. Что ж, не секрет, что в постоянном штате института есть и русские, и украинцы, и представители тюркских народностей, в основном изменники и предатели, в разное время бежавшие из Советского Союза. Вот, скажем, руководитель группы социологии н политики Герман Ахминов. Кто он такой? Изменник Родины, предатель. Во время войны служил в созданных гитлеровцами военных националистических подразделениях. Его руки в крови советских людей. После войны этот подонок сменил немецкий автомат на журналистское перо. Завербованный двумя секретными службами — БНД и ЦРУ, он снабжает своей антисоветской продукцией не только институт, но и радиостанции «Немецкая волна» и «Свобода». Николай Галай — один из «старейших» кадров института. В исследовательском отделе он возглавляет сектор внешней политики и обороны. Он затаил свою ненависть к советскому народу еще с 1917 года. Бывший поручик в армии «черного барона» Врангеля, он после Перекопа долго болтался по заграницам, и, как только фашистская Германия совершила вероломное нападение на Советский Союз, Галай сразу же оказался в войсках гитлеровского вермахта. Под стать младшим начальникам и сам директор института. Д-р Шульц Геннадий Эдуардович родился в Киеве. Учился на медицинском факультете Киевского университета и в 1931 году получил диплом врача. В 1941 году Шульц дезертировал из Красной Армии, и, когда гитлеровцы захватили столицу Украины, он перешел к ним на службу. Так трус и изменник потерял свою Родину, продолжая пакостить ей и по сей день. И конечно, нет ничего удивительного в том, что его «заместителем», а вернее, наставником является мистер Краули — профессиональный разведчик, офицер Центрального разведывательного управления США. Положением церкви и религии в СССР занимается Надежда Теодорович (Абрамова), в прошлом тоже врач. Она богомольна и богобоязненна, посещение церкви и благотворительность — ее постоянное занятие. Помимо работы в институте, Теодорович готовит материалы на религиозные темы для радиостанции «Свобода», в которых клевещет на Советский Союз и пропагандирует религию как средство противодействия марксистско-ленинскому учению.

Теодорович была активной пособницей фашистских оккупантов. Во время войны руководила националистической фашистской организацией «Союз белорусской молодежи», существовавшей в оккупированной гитлеровцами Белоруссии, потом оказалась в американской эоне оккупации Германии. Образ жизни ее в тот период ничем не отличался от образа жизни представительниц первой древнейшей профессии, причем в этот омут она втянула приемную дочь Тамару, и та, не выдержав душевных истязаний со стороны мачехи, покончила жизнь самоубийством. С тех пор Теодорович замаливает свои грехи, находя «утешение» в религии… антикоммунизма.

Под стать этой проповеднице и сотрудник редакции институтского бюллетеня Юрий Диков. Изменив Родине во время войны, он вступил во власовскую армию, потом закончил фашистскую школу пропагандистов в Дабендорфе. После войны стал платным агентом американской разведки, по заданию которой в 1952 году выезжал в Берлин, где пытался вербовать советских военнослужащих. Не знаем, успешно ли выполнял Диков задания ЦРУ, зато он преуспел в ином. Когда в 1953 году его упрятали в психиатрическую больницу, на его карточке был написан диагноз: «Психические расстройства на почве гомосексуализма». Но прошло время — и Диков снова начал работать.

Американская секретная служба не жалеет средств на антисоветские и антикоммунистические центры. Именно благодаря им институт располагал солидной библиотекой, специализированной, разумеется, насчитывающей более 60 тысяч томов, хранил подшивки советских газет и другие материалы по России и Советскому Союзу. В институте по опыту, переданному американским ФБР, велась картотека на различных советских деятелей, ученых, писателей и журналистов, насчитывающая 140 тысяч карточек. Картотекой этой пользовались, разумеется, и секретные службы не только ФРГ, но и НАТО…

Программы изучения СССР и социалистических стран охватывали вопросы политики, экономики, истории, идеологии, культуры, искусства, этнографии и т. п. Результаты исследований, выполнявшихся в ряде случаев по прямому заданию правительственных учреждений, поступали в центральные ведомства ФРГ (министерство иностранных дел, внутренних дел, обороны, спецслужбы) как отправные материалы для подготовки антисоветских акций. В отдельных случаях подобная информация передавалась союзникам ФРГ по Атлантическому блоку.

Институт ежеквартально издавал «Исследования о Советском Союзе», ежемесячно — «Бюллетень» и еженедельно — «Анализ текущих событий в Советском Союзе». Материалы печатались на немецком, английском, французском, испанском, русском, арабском и турецком языках и рассылались по подписке в ФРГ и зарубежные страны, главным образом в Турцию и страны Латинской Америки, всего примерно в 30 тысяч адресов.

Тираж каждого издания составлял от тысячи до шести тысяч экземпляров.

С целью изучения вкусов и запросов читателей, а также для установления личных контактов институт практиковал продолжительные командировки своих сотрудников в те районы мира, на которые им велась пропаганда. Установление широких связей с антикоммунистическими организациями и отдельными лицами в слаборазвитых странах было одной из главных задач института. Его сотрудники регулярно переписывались с научными учреждениями, учеными, журналистами, государственными, общественными и политическими деятелями стран Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, а также Латинской Америки. Университетские библиотеки этих стран находились в контакте с библиотекой Мюнхенского института и обменивались изданиями.

Устная пропаганда института осуществлялась в виде лекций, докладов (главным образом для учащейся молодежи Западной Германии) и семинаров. За 1968–1969 годы в институте было проведено пять семинаров продолжительностью от 6 до 30 дней для слушателей из стран Западной Европы, Азии, а также из США, Мексики, Канады. Расчет здесь простой: по возвращении на родину «семинаристы» сами выступали с докладами и лекциями о Советском Союзе в том плане, как это было преподнесено им в институте.

Исследование отдельных проблем по СССР и социалистическим странам производилось на базе контрактов, заключаемых со «специалистами».

В свою очередь, институт принимал заказы на исследования от частных лиц и организаций, в частности готовил на договорных началах материалы для радиостанций «Голос Америки», «Свобода», «Немецкая волна», для журналов «Шпигель», «Штерн», «Квик».

Институт поддерживал тесные связи с Гуверовским институтом, университетом в Оклахоме и другими антикоммунистическими центрами США, совместно с которыми организовывал летние семинары студентов, симпозиумы и конференции. Вот что, кстати, говорится об этом в справочнике «Мюнхенские организации по изучению Восточной и Юго-Восточной Европы»: «…На ежегодных и специальных сессиях, проводимых институтом, на обсуждение в различных аспектах ставится определенная основная тема, например: «Проблемы советской внешней политики» (сессия 1951 года), «Советская молодежь» (сессия 1962 года) и т. п. Помимо научных сотрудников института, в этих сессиях принимают участие специалисты из ряда других стран. Результаты сессий публикуются в специальной серии материалов, издаваемых институтом. С 1963 года имеется договоренность с факультетом политических наук Оклахомского университета об упорядоченной академической стажировке студентов из различных университетов США, в связи с чем в марте 1967 года при институте был создан Мюнхенский центр Оклахомского университета. Американским студентам засчитывались все те лекции и занятия, которые они посещали в институте.

Специально преподавательской деятельностью научные сотрудники института не занимались, однако сектор научных исследований каждое лето организовывал полуторамесячные студенческие семинары, а с 1966 года — также осенние семинары для групп студентов и ученых. Основанием для участия в этих курсах было достаточное знание русского языка. Целью семинаров являлось совершенствование знаний русского языка, расширение и углубление знаний о Советском Союзе. Здесь же участники семинаров получали возможность увязать эти знания с собственными научными исследованиями. Особое место в последние годы занимали международные симпозиумы, в которых обычно участвовал узкий круг ученых с целью проведения углубленной дискуссии в какой-то специальной области. Выступления на этих симпозиумах публиковались в отдельных сборниках, к изданию которых привлекаются другие издательства, либо в различных журналах самого института».

На страницах справочника все выглядит гладко и безобидно. «Совершенствование знаний русского языка, расширение и углубление знаний о Советском Союзе…» Конечно, никто не пишет в справочнике, что зв кулисами «совершенствования» и «углубления» стоят разведывательные службы, стоит огромная пропагандистская машина ФРГ, подготавливающая и осуществляющая все более широкие программы идеологических диверсий против Советского Союза, социалистических стран и коммунистического движения.

Вы, конечно, заметили, что рассказ об институте мы вели в прошедшем времени. Это не ошибка. Недавно было официально объявлено о закрытии этого учреждения. Всем, кто в конце июля 1970 года звонил по телефону 220–681, принадлежавшему секретарю директора института, вежливый голос лаконично отвечал: «Да, здание освобождается в связи с закрытием института».

Почему же американцы решили прихлопнуть свое «детище»? А потому, что из-под крыши «научной Мекки», как стремились представить институт его устроители, слишком уж явно вылезали уши Центрального разведывательного управления. Институт-диверсант не сумел сохранить в тайне свою связь с ЦРУ, и вывеска «исследовательского учреждения» перестала быть приманкой даже для наивных людей, а заказчиков его «исследований» она стала просто компрометировать. К тому же в печати европейских стран были опубликованы материалы, разоблачающие Комитет радио «Свобода» и его филиалы в Европе как органы ЦРУ. Вот поэтому-то у американской разведки и созрел «хитрый» план: объявить во всеуслышание о закрытии института. Только мало нашлось простаков, которые поверили в это. В печать уже проникло сообщение, что институт вместе со своими предателями, отщепенцами и гомосексуалистами, вместе с библиотекой и техническими службами перебирается под крышу радиостанции «Свобода», где и будет продолжать свою диверсионную деятельность.

Мы, конечно, могли бы продолжить список учреждений и организаций, занимающихся в ФРГ этим грязным делом. Но есть ли в этом смысл? Говорят, что для того, чтобы представить море, достаточно увидеть каплю воды. А то, что мы рассказали, с достаточной очевидностью объясняет, почему такая гнусная антисоветчина несется без передышки со страниц некоторых западногерманских печатных изданий, почему волны радиостанций ФРГ называют «мутными» и почему в роли идеологических слуг — «советологов» выступают изменники и отщепенцы.

Что заставляет становиться на путь предательства? Немало философов древности и современности ломали голову над этой в общем-то сугубо патологической аномалией человеческой индивидуальности. Библейская Далила предала своего возлюбленного Самсона, потому что этого потребовали ее соотечественники-филистимляне, не сумевшие одолеть мифического героя в открытом бою. Легкомысленная Мата Хари предлагала себя в качестве агента всем, кто ей платил, — она очень любила деньги. Предатель Власов изменил своей Родине, потому что был трусом. Злоба, корысть, зависть, себялюбие, эгоизм, трусость… Только самые низменные чувства делают людей предателями. На что они рассчитывают? На то, что их отблагодарят? За что? Кто и когда доверял изменникам? Предавший один раз может предать и второй, и третий, и четвертый — ведь всегда найдутся те, кто заплатит подороже. Заплатит, а потом постарается избавиться от отщепенцев, когда те окажутся бесполезными.

Что дальше, какое будущее у этих людей? В том-то и дело, что будущего нет. Будет существование, на побегушках, антисоветское словоблудие на страницах «специализированной» западногерманской прессы или в студиях «Свободы» и «Немецкой волны», где в качестве редакторов будут выступать западногерманские разведчики.

Незавидное существование. Недаром и судьба-то у отщепенцев одинаковая: или белая горячка, или самоубийство. Другой альтернативы нет…