Хроники Алталеона. Возвращение.

Пролог.

Густые, свинцовые тучи хмурились все сильнее с каждым часом, угрожая испортить погоду на ближайшие выходные. Промозглый ветер совсем не по-летнему пробирал до костей, вынуждая прохожих после недавней жары, снова кутаться в теплые одежды. Синоптики делали штормовое предупреждение каждые пятнадцать минут, нагнетая обстановку в СМИ и напоминая, что кроме сильной грозы, может пойти град.

Сверкнула молния.

- Пойдем в кафе посидим, - предложила Наташа, взглянув на небо и поежившись от холода.

Вика молча кивнула. Девушки зашли в теплое и уютное кафе, сев подальше от дверей.

В этот момент раздался оглушительный взрыв.

В воздух взлетели столы, стулья, барная стойка, посуда, осколки окон и витрин. Одна из стен кафе рухнула, открыв при этом чудесный вид на оживленный проспект. Машины проезжавшие по нему и люди проходившие мимо, не обращали внимания на руины, стараясь аккуратно их обойти. Посетители кафе кричали, звали на помощь, но их никто не слышал.

Виктория поняла, что это означает только одно. Сейчас появится ОН.

К сожалению, интуиция ее не обманула. Как только она увидела черную, долговязую тень, приближавшуюся к кафе, сердце ее забилось с такой силой, что казалось, будто еще немного, и оно разорвет ее грудь.

Страх накрыл ледяной волной, движения стали вязкими и тягучими. Девушка бросилась искать подругу среди обвалившихся плит и обломков мебели. Черная тень стремительно приближалась. Подруги нигде не было. Понимая, что ее уже не отыскать, девушка начала оглядываться по сторонам в поисках пути отступления. Но бежать было некуда, а главное было уже слишком поздно...

Его гигантская фигура выросла перед глазами. Потолок кафе едва доставал ему

до колена.

Увидев монстра, окружающие снова закричали и бросились врассыпную. Но он не давал им убежать, самых прытких монстр хватал и зашвыривал обратно в разрушенное здание. А некоторых просто давил своими когтистыми лапами. Не в силах на это смотреть, Вика бросилась к монстру и принялась колотить его по ногам, тянуть за подол плаща и кричать, чтобы он прекратил убивать ни в чем не повинных людей, и вообще убирался отсюда. Наверняка со стороны это выглядело наивно и даже глупо, но она понимала, что молча смотреть на его злодеяния просто не сможет.

И, конечно же, она добилась своего. Монстр потерял интерес к посторонним

людям и медленно, даже немного удивленно повернулся к школьнице. Понимая всю

серьезность ситуации, что ей-то уже никто не сможет помочь и потеряв от ужаса дар

речи, она молча попятилась назад.

Черные глаза монстра налились кровью от злости, он занес над ней свою лапу на которой висели обрывки человеческой плоти от раздавленных им людей и ... наступил на нее. Больно почему-то не было.

Вместо боли Вика почувствовала, что куда-то проваливается. Она долго летела вниз, махая руками, словно мельница и ударившись о землю, резко проснулась.

Сев в кровати она отдышалась. Пижама была влажная от пота. Сердце все еще бешено колотилось, не собираясь успокаиваться.

- Третий кошмар за неделю, - тихо сказала она сама себе и посмотрела на часы.

Они показывали без пятнадцати семь. Через пять минут должен был зазвенеть будильник. Отключив его и резким движением откинув одеяло, Вика встала и подошла к окну, обхватив при этом себя руками, чтобы унять дрожь. Через тонкий тюль она смотрела на клубящиеся от ветра снежинки, которые залетали в открытое окно балкона, образуя уже вполне приличные сугробы.

Глядя на веселый хоровод, беззаботных снежинок искрящихся в свете уличных фонарей, Виктория начала понемногу приходить в себя, хотя сон все равно не выходил из ее головы. Она вспомнила два других кошмара на эту же тему, и то что произошло десять дней назад на самом деле. После чего и стали сниться кошмары. События в них всегда развивались по-разному. Разной была обстановка, окружающие люди, время года, вот в сегодняшнем кошмаре, например, было лето. Единственное что их объединяло это появление монстра и чувство страха. Нет, даже не страха, а ужаса, душераздирающего.

Душераздирающий, подумала девушка, самое подходящее слово. Раньше она считала его высокопарным, напыщенным и мало уместным в повседневной жизни. И когда слышала его от других, ей казалось, что они пытаются в своих рассказах раздуть из мухи слона, сильно преувеличивая действительность. Но сейчас это емкое по своей сути слово, даже отдаленно не отражало весь ад, творившийся в ее сознании.

Вспомнив о том, что время идет и пора собираться в школу, Вика взглянула на часы. Но, заметив краем глаза какое-то движение за окном, резко повернулась посмотреть, что это. Глаза отказывались верить в происходящее. На балконе стоял ОН. Виктория смотрела на него несколько секунд уверенная, что это галлюцинация, даже зажмурилась пару раз, но монстр не исчезал, при этом он вглядывался в темноту ее комнаты. И когда она поняла, что видит его на самом деле, сработал инстинкт самосохранения.

Закрыв рот руками, чтобы не закричать, Вика попятилась назад, так же, как это было во сне. Уперевшись в край кровати, девушка села на нее и замерла. К счастью наяву она не так сильно тупела от страха, как во сне. Даже наоборот, мозг работал отлично, и она стала планировать свои действия на случай, если монстр разобьет окно и ворвется в ее комнату.

Но врываться, похоже, он и не собирался. Монстр медленно поворачивал голову из стороны в сторону, тщательно сканируя комнату девушки. Несколько раз его взгляд скользнул по ней, заставив сердце Виктории сначала замереть, а потом ухнуть в пропасть. И когда в очередной раз он взглянул на нее в упор, не заметив при этом, девушка поняла, что монстр действительно не видит ее. И вовсе не потому, что в комнате было темно, а на окне висел тонкий тюль. Нет, не поэтому, думала она. Он не увидел бы ее, даже если бы она сошла с ума и решилась выйти к нему на балкон.

Осознание причины, по которой Виктория была скрыта, от глаз монстра очень воодушевило ее, обрадовало и даже придало немного храбрости. Она позволила себе пошевелиться и осторожно вытянула за веревочку висевший на груди под пижамой оберег.

- Я знаю. Причина в тебе, - почти беззвучно прошептала она, обращаясь к оберегу.

И как только она, поправив веревочку, повесила оберег поверх пижамы, монстр исчез.

Размышляя над тем, совпадение это или нет, Вика осторожно поднялась с кровати и на негнущихся ногах снова выглянула в окно проверить, вдруг монстр притаился в углу. Но, оглядев балкон, убедилась, что никого там нет. Более того на снегу следов и даже намека на них тоже не было.

- Я схожу с ума, - довольно громко сказала Вика, немного ошалев, от осознания этого факта.

- Успокойся. С тобой все в порядке, - очень отчетливо, как и десять дней назад, услышала она голос в своей голове.

- С сегодняшнего дня кошмаров не будет и наяву он тебя больше не побеспокоит.

На этом голос смолк, как и тогда не реагируя на ее расспросы.

Голос в голове утверждает, что со мной все в порядке горько усмехнувшись, подумала Виктория. Если передать все это школьному психологу, вряд ли он будет того же мнения.

И в очередной раз, взглянув на часы, Вика начала собираться в школу.

Глава 1.

Как две капли воды.

Семья Одинцовых жила на восьмом этаже двенадцатиэтажного дома, в Хамовниках. Глава семейства высокий, элегантный красавец Владимир и его умная, амбициозная и очень авторитетная супруга Екатерина являлись владельцами крупной по региональным меркам торговой компании, по продаже продуктов питания, которая досталась им в наследство от отца Екатерины.

В семье было трое детей. Шумные, озорные двойняшки Миша и Маша, которым месяц назад, исполнилось три года. И маленькая Виктория, не отметившая еще и годовщину своей жизни.

Родители с утра до вечера находились на работе, оставляя детей с молниеносно менявшимися нянями. Екатерина с Владимиром не понимали, что же не устраивает нянь и опытных гувернанток. Зарплата у них была высокая, дети послушные и не капризные. Но те, словно сговорились. Молча брали расчет и уходили без объяснений. Все попытки Одинцовых выяснить, в чем же дело, ни к чему не приводили. Няни молчали, как партизанки.

Ситуация сложилась катастрофическая. Воспитанием детей никто серьезно не занимался. Малыши были предоставлены сами себе. Поэтому или вопреки этому, но дети росли очень умненькими, особенно маленькая Вика. Она хоть и была младше двойняшек на два года, но общалась с ними на равных. Знала все слова, которые знали они и даже парочку неприличных, те что нельзя говорить при взрослых.

После ухода очередной няни супруги долго обсуждали, как им решить эту проблему.

- Слушай Кать, а давай я посижу с детьми, пока не найдем менее привередливую няню. Я конечно понимаю, что тебе сложно будет без меня в компании, но не оставлять же детей одних, - лучезарно улыбаясь, предложил Владимир. Судя по взгляду, что-то замышляющий.

Но Катю это никогда не настораживало. Человек он был добрый, безобидный,

да и детей любил. К тому же она давно ожидала от Владимира, подобного

предложения. И прекрасно понимая, что в данном случае это наилучший вариант, Катя с радостью согласилась. Ведь в компании присутствие мужа особо не требовалось, хоть он и не догадывался об этом. Все дела решала Екатерина, во-первых, по тому, что уже привыкла, с детства помогая отцу вести дела, а во-вторых, по тому, что супруг бизнесом не интересовался.

Единственной страстью Владимира был спорт. Особенно игровые виды. Еще учась в школе Одинцов, успел перезаниматься, чуть ли не во всех спортивных секциях своего района. И даже по его словам показывал не плохие результаты в некоторых из них. Но выбрать, что-нибудь одно и остановиться в своих поисках, он почему-то никак не мог.

Но однажды Владимир случайно встретил своего приятеля, с которым он когда-то давно, кажется, классе в третьем играл в теннис. Прозанимавшись полгода, или даже меньше Одинцов ушел в футбол. А приятель остался. И вот встретившись, через несколько лет знакомый стал хвастаться Владимиру своими успехами в теннисе. Которые действительно были очень не плохие. Одинцову же хвалиться было нечем. На тот момент он был всего лишь бедным студентом первокурсником, даже не женатым еще на богатенькой и успешной Кате.

Именно после этой встречи Владимир вдруг осознал, что из-за своих метаний, он потерял спорт навсегда, по крайней мере, профессиональный.

А через несколько лет после того, как он женился на Кате и у них родился сын (дочерей он в расчет не брал), Одинцов вдруг понял, что на свет появилась новая звезда Уимблдона. С чего он это взял Владимир никому не объяснял. Да и никто особо не спрашивал, считая эту идею очередным бредом. Но именно благодаря этой идее он так легко согласился заняться воспитанием детей. Намереваясь на самом деле ваять из сына теннисиста.

Спортивный комплекс, который Одинцов приглядел для этой цели, находился, как раз не далеко от дома, где жила его престарелая мать. Записав сына в теннисную секцию, он приловчился оставлять дочерей с бабушкой, которая была им безумно рада. А сам отправлялся наблюдать за процессом тренировки.

И все бы хорошо, но у бабули было слабое зрение и глубокий склероз. Благодаря которому, она через минуту забывала о присутствии внучек и каждый раз очень удивлялась, обнаружив их в своей квартире.

Когда Екатерина узнала о том, что муж оставляет дочерей с пожилой свекровью, в доме разразился страшный скандал. После которого, Катя не разговаривала с Владимиром несколько дней.

Пришлось отдать малышек в детский сад, который она уже давно присмотрела на всякий случай. И этот случай, как раз настал.

Детский сад был дорогой, но тем не менее хороший. Девочкам там сразу понравилось. И Екатерина с чистой совестью, снова принялась за работу в своей компании.

... Шло время. Дети подрастали. Маленький Миша с большим удовольствием

посещал тренировки. Как выяснилось, он действительно оказался довольно таки способным и тренер был очень им доволен. А Екатерина меж тем, стала замечать странную особенность, касающуюся дочерей. Точнее Вики.

Дело в том, что когда родились двойняшки, то все родственники и, конечно же, сами Одинцовы заметили их удивительную непохожесть между собой. Словно они и не были братом с сестрой. Михаил был копией своего отца. Красивый, большеглазый мальчик с правильными, выразительными чертами лица. А Мария вышла в мать. Маленькая, пухленькая с кудрявыми светло-рыжими волосами, конопатой, деревенской мордашкой и крохотными желто-карими глазками.

Екатерина была немного расстроена по этому поводу. Ей хотелось, чтобы дочь унаследовала внешность отца. И когда родилась младшая Вика, Катя не скрывала своей радости по поводу того, что Виктория удалась красавицей.

- Вот! Сразу видно, Одинцовская порода! - хвастался Владимир, гордо демонстрируя родственникам и друзьям завернутую в пеленки и одеяльце младшую дочь.

Но теперь, когда Вике исполнилось три года, все заметили, что сестры стали похожи друг на друга, как две капли воды. Причем старшая Маша не изменилась ни сколько, только подросла и все также была копией своей матери. А вот младшая Вика, почему-то стала, словно ее отражением.

- Машенька, - звала бабушка, обращаясь к Вике. - Викуленька, - говорила она, глядя на Машу.

Девочек это очень забавляло и веселило. Но самое странное было то, что они стали даже одного роста и одинаковой комплекции. Именно этот факт больше всего насторожил Екатерину, и она решила сводить дочерей к врачу на всякий случай.

Осмотрев детей, врач успокоила, сердобольную мамашу убедив ее, что такое часто случается. Все дети растут по-разному. Девочки здоровы и причин для беспокойства нет. А через пару лет от их странного сходства не останется и следа.

Но прошло немного времени и мало того, что все окружающие стали путать сестер, к своему ужасу Екатерина заметила еще одну необычную особенность. У младшей дочери стали появляться родинки там, где их раньше никогда не было. А точнее именно в тех местах, где родинки были у старшей.

Одевая по утрам дочерей в детский сад, Екатерина всегда обращала внимание на крупную родинку, находившуюся на шее старшей дочери. Кате она очень не нравилась и она постоянно напоминала себе, что как только появиться свободное время надо обязательно сводить дочь к врачу и удалить эту безобразную папиллому. Но свободное время никак не появлялось, и родинка оставалась на месте.

И вот, как обычно одевая детей, Катя обнаружила точно такую же у младшей. Причем в том же месте с точностью до миллиметра.

- Это еще, что такое?! - возмутилась мать, решив, что дочери ее разыгрывают.

Из ящика стола она достала влажную салфетку и принялась рьяно тереть пятно. Но оно не поддавалось. Затем, не смотря на сопротивление, она повела маленькую Вику в ванну, попробовав отмыть пятно мылом. Но опять ничего не получилось.

- Мама! Не три так сильно! Мне же больно! - обиженно пищала Вика, вырываясь из цепких материнских рук.

- Вика, скажи мне пожалуйста, что это такое? Откуда у тебя на шее эта родинка? - стараясь говорить с дочерью, как со взрослой Екатерина рассчитывала получить, хоть какой-нибудь ответ на вопросы, которые все сильнее начинали ее беспокоить.

- А ты только на шее заметила? - удивились дочери, - у нас еще вот здесь и вот здесь одинаковые, - хвастались они, демонстрируя матери микроскопические точки под коленкой, на локте, на носу и где-то еще и еще.

В общем, так много, что Катя со счета сбилась. Когда мать начала внимательно их разглядывать, то была просто поражена - все они были расположены в одних и тех же местах. И выглядели абсолютно одинаково.

- Но ведь так не бывает! Такого не должно быть! - от волнения Катя не могла скрыть нотки тревоги в голосе.

Надо взять себя в руки. Нельзя пугать детей. А может и мне не стоит, так паниковать ведь это же не болезнь?

Затем, вспомнив слова врача о том, что такое часто встречается, и повода для беспокойства нет, Екатерина решила не травмировать психику малышек. И не приставать больше к ним с дурацкими вопросами. А поговорить лучше с мужем. Узнать, что он вообще думает по этому поводу.

Вечером, оставшись с Владимиром наедине, она спросила:

- Ты, ничего странного не замечаешь во внешности Маши и Вики?

- Да, вроде нет. А что, ты имеешь в виду? - удивленно уставился на нее Владимир.

- Тебе не кажется, что они становятся, слишком похожи друг на друга? - спросила Катя слегка раздраженная непонятливостью супруга.

- А что тут странного? Они же сестры, - недоумевал Владимир.

- Вот именно, что сестры. С разницей в возрасте больше двух лет. А похожи между собой, как близнецы. У них даже родинки одинаковые, что не бывает у тех же близнецов, насколько мне известно. Боюсь, что скоро мы перестанем их различать, - Катя была возмущена, безразличием мужа к такой архиважной проблеме.

- А я уже давно их не различаю, - простодушно признался Владимир, не подумав о последствиях.

- Это, что шутка?! - в глазах Екатерины засверкали молнии.

По этому взгляду муж быстро сообразил, что ляпнул что-то не то. И стараясь исправить ситуацию, добавил:

- Ну, Катюша не сердись. Конечно же, я пошутил. Я прекрасно их различаю. Та, что постарше - Маша. А та, что помладше - Вика.

- Ты, что издеваешься! - окончательно рассердилась Екатерина и выскочила из комнаты.

На самом деле Катя не разозлилась на мужа. Она знала, что он хороший отец безумно любящий своих детей и всякая ерунда, по поводу сходства или непохожести, его не интересовала. Но у нее на этот счет было другое мнение. Она и так считала себя плохой матерью, потому что не могла, проводить достаточное количество времени с детьми. А если еще и путать начнет собственных дочерей, то это уже совсем будет невиданной дикостью, рассуждала она. И чтобы впредь избежать

досадных недоразумений было решено просто-напросто одевать девочек в

разные одежды, а не одинаковые, как это делалось раньше.

Через пару дней Екатерина повела Машу и Вику к соответствующему специалисту, чтобы избавиться от подозрительных папиллом. Процедура проводилась с помощью жидкого азота и была совершенно безболезненной. Тем не менее, Маша от волнения и переживания, предварительно вытрепала матери все нервы, потребовав в качестве компенсации за нечеловеческие страдания очередной наряд для Барби.

В считанные секунды, избавив Марию от родинки, врач собралась, было проделать то же самое и с папилломой Виктории, но какого же было удивление хирурга и Екатерины, когда они обнаружили, что родинка еще пару минут назад, благополучно сидевшая на ее шее девочки, бесследно исчезла.

Весь оставшийся путь мать отчитывала дочерей за их глупый розыгрыш. Объясняя, что со здоровьем шутить нельзя.

Глава 2.

Лыково.

Прошло два года. Двойняшкам Мише и Маше исполнилось семь лет. По поводу школы Екатерина с Владимиром уже все решили. Мишу они собирались отдать в спортивную, теннисную школу. Сыну безумно нравился спорт. К тому же, по словам тренера у Миши были очень не плохие результаты. Поэтому с его дальнейшим обучением все давно было решено.

С Машей в принципе тоже все было понятно. Как девочке из обеспеченной семьи ей по статусу полагалось учиться в элитной школе с углубленным изучением чего-либо. И подходящее учебное заведение быстренько было найдено по совету друзей. Теперь оставалось решить, что делать с Викой, которая как всегда отличилась.

Еще несколько лет назад, когда сходство Маши с Викой стало слишком явным, Екатерина перевела младшую в другой детский сад. Ей почему-то не хотелось, чтобы посторонние люди обсуждали необычную особенность ее дочерей.

В семье очень быстро привыкли к сходству девочек и все кроме Кати даже умилялись и радовались этому. При этом ни бабушка, ни тети, ни дяди, ни многочисленные друзья семьи не в состоянии были отличить сестер. А затем и Катя к своему стыду, и ужасу перестала отличать дочерей друг от друга. Различая их только по одежде и кулончикам на шее, у одной с буквой "М", у другой с буквой "В".

Но девочки по их же собственным словам, никогда не пользовались своим сходством, честно отзываясь на свои имена. К тому же самые наблюдательные, все-таки замечали некоторое различие между ними. У Маши, например, всегда был хороший аппетит, что приводило в неописуемый восторг их бабушку. Вика же напротив, своим тоскливым ковырянием в тарелке доставляла массу волнений впечатлительной старушке. Но весила Вика при этом, почему-то столько же, сколько и старшая сестра. И главное их отличие заключалось в том, что Вика была необычайно умной девочкой для своих лет.

Маша с Мишей тоже были не глупые дети, но Вика явно превосходила их интеллектуально. Чтобы подготовить детей к школе Екатерина набрала целый штат репетиторов. Младшая дочь тоже с удовольствием присутствовала на занятиях. И очень быстро освоилась там, демонстрируя удивительные результаты.

Все учителя были поражены быстротой, с которой она усваивала даже самый сложный материал. И через некоторое время стало совершенно очевидно, что младшая дочь готова к школе намного лучше двойняшек. В свои пять лет она в уме могла умножать и делить двузначные числа. Писала диктанты на две страницы без единой ошибки. А английский знала на уровне средних классов.

Воспитатели в детском саду куда ходила младшая дочь, тоже не оставили без внимания сообразительность Виктории, на перебой расхваливая ее способности и дружно советуя Екатерине отправить девочку в школу с пяти лет.

Но особого энтузиазма у всей семьи Одинцовых эта идея не вызывала. Особенно у матери Екатерины. Она твердо была убеждена, что дети должны идти в школу, только с семи лет. Если родители отправляют их раньше, то это означает, что они крадут у детей детство.

Воровать у маленькой Вики детство Кате, конечно же, не хотелось. Но она была женщиной здравомыслящей и понимала, что раз уж в семье завелся вундеркинд то наверное, не стоит чесать его под одну гребенку. Или все-таки стоит?

Владимир в этом вопросе, как всегда был на стороне жены. То есть не имел на этот счет никакого мнения. Он точно знал, что наилучший вариант будет тот, который выберет Екатерина. И уже заранее был согласен с любым ее решением.

Но на этот раз Катя очень долго колебалась. Видимо снова сработал комплекс плохой мамы, который всегда мешал ей принимать решения связанные с детьми. Ей казалось, чтобы она не выбрала, все будет не верно. Очень решительная и рисковая в жизни и на работе Катя становилась робкой, и не уверенной во всех вопросах связанных с воспитанием детей.

С самой Викой никто не разговаривал на эту тему. Всем и так было понятно, что девочка с радостью выберет школу. Как впрочем, и любой другой малыш, который еще не знает, что это такое. Это в первый класс они бегут с замиранием сердца от восторга, а чем старше становятся, тем сложнее их убедить в том, что ученье - свет. И даже у самых заядлых отличников, порой при воспоминании о невыученных уроках сильно портится настроение.

Но еще раз, посовещавшись, семья Одинцовых и их ближайшие родственники

все-таки решили, что раз уж Викуся умудрилась родиться такой умной, то вот пусть идет и учится... Сама виновата никто не просил.

"Совещание" состоялось в деревне Лыково, расположенной в нескольких километрах от города на даче у Катиной мамы, Анны Николаевны Лаврентьевой. Родственники собрались по поводу майских праздников. Народу было не много. Все свои. Расселись за круглым столом на просторной, застекленной веранде. Долго разговаривали о погоде, о делах, о здоровье и еще, о чем-то совершенно не интересном. Владимир в разговорах не участвовал и как, всегда находясь в таких компаниях, быстро заскучал, особо этого и не скрывая. Екатерина сердито поглядывала на его кислую физиономию, но замечаний пока не делала.

- Лучше бы футбол по телеку посмотрел или в ночной клуб сходили. Давненько мы с тобой старушка не отрывались, как следует, - шепнул Владимир на ухо жене. - Кстати, еще не поздно смотаться от сюда.

Екатерина взглянула на него так, словно он сделал ей непристойное предложение.

- Я, между прочим, не развлекаться сюда приехала. Мне нужно посоветоваться с мамой, - сказала Катя чуть громче, чем это было необходимо, и сразу же привлекла к себе всеобщее внимание.

- Катюша ты хотела со мной поговорить о Викусеньке? - тут же подхватила разговор Анна Николаевна.

И моментально забыв о дочери начала хвастаться родственникам:

- Вы знаете, Викусенька у нас такая умненькая. Прям не ребенок, а чудо какое-то настоящий гений.

Тема о внуках была у Анны Николаевны самой любимой. И уж если в беседе с кем-либо ей удавалось затеять этот разговор, то святым долгом слушателя было молчать, затаив дыхание и восторженно умиляться в нужные моменты.

Но, к сожалению не все слушатели понимали, что от них требуется.

- Что-то я не припомню, ни одного гения в семействе Одинцовых, - грубо перебив Анну Николаевну, прокряхтел дядя Гриша.

Владимир слегка напрягся. Дядя Гриша был младшим братом его матери. Пузатый, довольный жизнью мужлан, с солдафонским юмором. Хорошенько выпив, он любил "поострить" и больше всего шуток, как правило, сыпалось в адрес Владимира.

- Вот Володька-то у нас дуралей, каких поискать, - хлопая племянника по плечу начал он разглагольствовать. - Поди не знал даже, где школа находиться. Все по девкам бегал.

Дядя Гриша знал о Владимире абсолютно все. Даже то, чего никогда не было. И при этом всегда путался в своих утверждениях, в зависимости от обстоятельств. То заявлял, что Володька был круглым двоечником и прогульщиком, да еще и за девками бегал. То вдруг вспоминал, что Вовочка всегда был зубрилой, маменькиным сынком, а девчонок боялся так, что за версту их обходил.

Если Владимир начинал с ним спорить, то это только раззадоривало дядю Гришу и его несло уже без остановки. Вспоминались такие пикантные подробности из Вовкиного детства, что у Владимира начинала нервно пульсировать на шее вена. А это было плохим признаком означающим, что бессонница на пару суток ему обеспечена.

Заметив, что ситуация стала накаляться Анна Николаевна снова попыталась перевести тему в свое любимое русло.

- Тренер Мишеньки подал заявку на соревнование в Питер. Трое ребяток поедут из их группы. Тренер говорит, что Мишенька может выиграть. А потом еще в Чехию поедут, на соревнования для детей до 9 лет. А Викусеньку, Катюша с Володенькой хотят отправить в школу с пяти лет. Я конечно, категорически против этого, но раз родители так решили, то перечить не стану, - тихим голосом не очень убедительно

изображая кротость, произнесла Анна Николаевна.

- Мама! Ну, что ты за нас-то говоришь! Насчет Вики мы еще ничего точно не решили. Вообще-то именно за этим мы сюда и приехали. Думали, что ты что-нибудь дельное посоветуешь, - проворчала Катя.

- Вика это та, что в желтой юбке? - снова встрял в разговор дядя Гриша, глядя на резвившихся в саду детей.

- Нет. Вика это та, что в синих брюках, - процедила Екатерина.

- И ты так думаешь? - обратился он к Владимиру. - Или у тебя на этот счет другое мнение? Да ладно племянничек не стесняйся. Здесь все свои. Уж я-то знаю, что из всех своих детей ты только сына различаешь. Все остальные для тебя на одно лицо, - сказав это, дядя Гриша так загоготал, что едва не свалился со стула.

За столом наступила минута молчания. Каждый из присутствующих знал, что в семье Одинцовых дети святое. И шутить на эту тему считалось, чем-то кощунственным. Все дружно сделали торжественно-траурные лица, дабы молчаливым укором, пристыдить хама.

Но дядя Гриша оказался из тех хамов, которые намеков не понимают.

- Ну, что расселись, как на похоронах?! - гаркнул он и кокетливо ущипнул, сидевшую рядом с ним Людмилу Николаевну, младшую сестру Анны Николаевны.

- А ну, давай наливай, - пробасил дядя Гриша, обращаясь к ней, - у меня уже в горле пересохло.

- Ишь ты! В горле у него пересохло! - взвилась Тамарочка жена дяди Гриши. Маленькая, худенькая женщина с огромной силой воли.

Тамарочка была единственным человеком на всей земле, которого дядя Гриша, слушался беспрекословно. Как ей это удавалось, никто не знал, но действовала она на него, как удав на кролика.

- Ты что?! Пить сюда пришел?! Третий день уже не просыхаешь! И все тебе мало! В кои-то веки тебя пригласили в приличный дом, так ты и здесь не унимаешься! А ну, быстро спать! А то завтра опять проспишь на работу! - Тамарочка умело нажала на "больную мозоль" дяди Гриши, которой являлась его работа.

Он уже две недели был на испытательном сроке за опоздания и прогулы. И теперь, его могли уволить, даже за малейшее нарушение.

На громкие высказывания жены дядя Гриша ничего не ответил. Но зато быстро присмирел и даже как-то сник. А через некоторое время и вовсе тихонечко, не привлекая к себе внимания, удалился в комнату для гостей.

Нейтрализовав дядю Гришу коллектив родственников, вздохнул с явным облегчением. В его отсутствие беседа полилась более непринужденно. И обсудив еще не один десяток скучнейших тем, компания снова вспомнила о Викусеньке. Начался вялый спор по поводу школы. Против раннего обучения, как выяснилось, была только Анна Николаевна. Остальные либо воздерживались по этому вопросу, либо были за.

Алексей Иванович, муж Людмилы Николаевны не утерпел и решил лично удостовериться в способностях маленькой Вики. Конечно же, он верил Одинцовым. Более того, он даже знал, что они нисколько не преувеличивают, рассказывая о незаурядности младшей дочери. Но видимо от скуки ему чудес захотелось.

Подозвав Вику, игравшую в саду с двойняшками, Алексей Иванович принялся ее экзаменовать. Вопросы в его не совсем трезвой голове формулировались с большим трудом и поэтому перед тем, как что-нибудь спросить он долго мычал, хмурил брови и чесал подбородок.

- Хм... - призадумался Алексей Иванович, - а вот скажи-ка мне Викочка сколько будет... семью девять?

Вика терпеть не могла пьяных, но еще больше не любила, когда ее называли Викочкой. - Шестьдесят три, - вежливо ответила она из уважения к старшим, скрыв свое недовольство.

- Правильно, - просиял Алексей Иванович и достал на всякий случай органайзер с калькулятором. Чтобы с его помощью придумать еще более сложный вопрос.

Минуты три он с загадочным видом выбирал варианты. Дети уже начинали терять терпение.

- А сколько будет, если сорок семь умножить на четыре? - спросил он, лукаво прищурив глаза.

- Сто восемьдесят восемь, - моментально ответила Вика.

- Правильно, - хмыкнул дядя Лёша, уставившись в калькулятор.

- Ух, ты! - выдохнули все, кто наблюдал за этой сценой.

- А сколько будет... - Алексей Иванович вошел в раж, суетливо перебирая по кнопочкам, - если пятьдесят семь умножить на восемь?

- Четыреста пятьдесят шесть, - после не продолжительной паузы, ответила девочка.

- Верно, верно, - промурлыкал Алексей Иванович, - а сколько...

- Дядя Лёша, - перебила его Вика, - а вы сами посчитать не можете? У вас же калькулятор есть.

Все захихикали. Алексей Иванович удивленно вытаращил глаза. По природе своей он и так не отличался сообразительностью, а от неожиданных вопросов и вовсе порой приходил в ступор. Но на этот раз до него дошло необычайно быстро. Всего за пару минут.

- Просто твои мама с папой сказали, что ты очень умненькая. Вот я и решил проверить, как ты умеешь считать.

- Вообще-то Викусенька не только считать умеет, - тут же принялась хвастаться Анна Николаевна. - Она еще много чего знает. Вот скажи солнышко, в каком году началась Вторая мировая война? - учитывая, что как раз шли майские праздники никто не удивился этому вопросу.

- В тысяча девятьсот сорок первом, - ответила Вика без запинки, словно прилежная ученица.

- Да, что вы пристали к человеку, - заступилась за ребенка мать. - То им посчитай, то скажи, в каком году. - Вот ты сама-то, помнишь в каком году, например, тебе вырезали аппендицит? - спросила она Анну Николаевну.

- Конечно, - возмутилась та, - в семьдесят пятом... Ой, то есть в семьдесят третьем. Я же еще в техникуме тогда училась... Или все-таки... - невнятно бормотала Анна Николаевна, отчаянно стараясь припомнить немаловажное событие своей жизни.

- Вот именно. А как к ребенку приставать так тут, как тут. Они вон играли тихо-мирно никому не мешали. А вам все чудеса подавай, - разворчалась на родственников Екатерина.

Дети действительно уже давно заскучали. Миша футбольным мячом стучал по стене, в опасной близости от окна и при каждом ударе стекла звенели по всему дому. Маша тихо сидела на крылечке и тоскливо разглядывала, только что порванный кроссовок. А Вика терпеливо ждала, когда закончиться допрос.

- Ну, все бегите, играйте, - отправила их мать.

Когда дети ушли родственники в один голос, выразили свое неподдельное восхищение чудо-ребенком и очень удивились тому, что Катя еще сомневается,

отправлять Вику в школу или нет.

В общем, под давлением общественности Екатерина наконец-то приняла решение в пользу школы. И уже на следующий день отвезла дочь на собеседование в какое-то именитое учебное заведение. Где их после солидной предоплаты приняли с распростертыми объятиями.

Глава 3.

Ада.

...Прошло три года. Дети успешно учились, причем успеваемость двойняшек была полностью на совести их младшей сестры. Вика помогала им осваивать сложный материал и тщательно проверяла домашнее задание. Сама же Вика, как и предполагалось, училась с необычайной легкостью. Учителя предлагали обучаться экстерном, но она на отрез отказалась. По причине тайной и глубокой симпатии к Максимке Колесникову. Веселому и озорному мальчишке сидевшему с ней за одной партой с первого класса.

Наступили летние каникулы. Екатерине срочно нужно было лететь в Европу на несколько дней, по делам компании. А Владимир с сыном отправлялись на очередные соревнования. Машу и Вику было решено отвезти к бабушке на дачу в Лыково. Чему они не очень-то обрадовались, рассчитывая видимо на более веселое времяпровождение, где-нибудь на юге или в той же Европе.

Но, приехав на природу, девочки сразу же оживились. Анна Николаевна встретила их со слезами радости, сюсюканьем и поцелуями.

- Подросли-то как! А бледненькие-то какие! - причитала она, не переставая.

Владимир, посидев у тещи не более пятнадцати минут, тут же отправился в обратный путь под предлогом неотложных дел. А бабушка с внучками после сытного обеда, пошли на экскурсию, осматривать местные достопримечательности. Главными, из которых, были магазин, клуб и речка с деревянным мостом.

Анна Николаевна прижилась в маленьком Лыково, как родная. Купив семь лет назад небольшую дачу, она напрочь забыла о городе и даже о санаториях и курортах, без которых раньше, не мыслила своего существования. И ни разу об этом не пожалела. Все в ее хозяйстве было натуральное, постоянно подчеркивая это, повторяла Лаврентьева. "Все с грядочки, все свеженькое, никаких химикалиев", рекламировала она свой натурпродукт родственникам, подсовывая им банки с огурцами, квашеной капустой и прочие соления.

Будучи, очень общительной женщиной Анна Николаевна быстро подружилась, со всеми лыковчанами и лыковчанками кроме одной...

Это была древняя старуха, жившая на краю леса. На значительном расстоянии от самой деревни. Дом ее не был виден из-за деревьев. Но те редкие смельчаки, которые отваживались, пройти мимо ее жилища, утверждали, что старухи там нет. Ни огонька, ни каких-либо других признаков жизни не было рядом с ее домом. А в саму избушку никто, никогда так и не осмелился зайти.

О старухе ходила дурная слава. Одни считали ее колдуньей, другие провидицей, а третьи просто сумасшедшей. Никто не знал ни ее фамилии, есть ли у нее родственники и сколько ей лет. Даже старожилы, прожившие в Лыково всю свою жизнь, с детства помнили ее старухой.

В деревню она приходила редко и ее появление, жители боялись, как огня. Даже увидеть старуху издалека, считалось плохой приметой. А уж если она остановилась возле какого-либо дома...

Но именно для этого она и появлялась в деревне. Старуха чуяла беду и безошибочно останавливалась возле того дома, где уже через некоторое время после ее появления, случалось горе.

Чаще всего она была предвестницей смерти, сильной болезни или пожаров. Стоя возле ворот, старуха ждала, когда кто-нибудь выйдет. И после этого сообщала новость. Причем смерть она предсказывала, даже если человек в данное время находился за тысячи километров от Лыково. Подробно описывая где, когда и как это случиться.

Звали старуху Ада. А за ее способность приносить или предсказывать горе и несчастья, к ее имени прочно приклеилось прозвище Беда.

За те семь лет, что Анна Николаевна прожила в Лыково ей так ни разу и не "посчастливилось", увидеть Аду Беду. И уж никак она не могла предположить, что эта встреча произойдет именно сегодня.

Мирно прогуливаясь с Машей и Викой по просторам любимой деревеньки, Анна Николаевна заприметила темный, сгорбленный силуэт идущий по тропинке из леса. По началу она растерялась, хотела было не испытывать судьбу и убраться восвояси. Но затем, любопытство взяло верх. Лаврентьева считала себя женщиной умной и образованной. А это значит по ее мнению, что в такой душе не должно быть места суевериям и предрассудкам. К тому же она сомневалась, что это была именно Ада. Потому что на таком расстоянии, даже знакомого человека трудно узнать. А уж того, кого видишь впервые и подавно.

Стараясь не обращать внимания, на приближающуюся к деревне подозрительную фигуру, Анна Николаевна продолжила экскурсию и знакомство девочек с местными жителями, которые, как и все остальные принимали сестер за близняшек.

Остановившись возле колонки, поболтать со своей приятельницей, пока та набирала воды, Лаврентьева не забывала при этом, изредка поглядывать на дорогу. Темный силуэт стремительно приближался. Вдруг Вика сильно забеспокоилась:

- Бабушка у меня голова заболела. Пойдем домой.

- Да моя радость. Сейчас пойдем, - пообещала она и снова посмотрела в сторону леса. - Глянь-ка Степановна, - обратилась Анна Николаевна к приятельнице, - это случайно не Ада идет?

Степановна взглянула в указанном направлении и побледнела.

- Это она, - кивнула женщина. - Быстрее Николавна уводи детей. Не надо им с ней встречаться.

Схватив ведро с водой, Степановна быстро кинулась в сторону дома, по пути предупреждая всех встречных, о приближении Ады Беды. Страх Лыковчан перед старухой был настолько силен, что одного ее имени было достаточно, чтобы загнать всю деревню по домам. И уже через пару минут все улочки опустели.

Повинуясь всеобщей панике, Анна Николаевна тоже схватила внучек за руки и направилась на свою дачу, которая находилась на другом конце деревни. Чтобы быстрее добраться она решила срезать путь и идти закоулками.

Девочки шли молча, как будто понимали, что сейчас не время для расспросов. До дома оставалось всего несколько метров. Его еще не было видно из-за соседних крыш и пышной растительности. Но вот, наконец, обойдя угол последнего забора, троица вышла на открытый участок, с которого дача великолепно просматривалась.

...Возле калитки стояла Ада.

Не поверив собственным глазам, все трое застыли на месте. По всем законам физики старуха должна была в это время, только подойти к деревне.

Продолжая стоять в нерешительности, Анна Николаевна с любопытством разглядывала легендарную колдунью.

Это была очень высокая женщина и если бы не горб то ее рост, наверняка был бы около двух метров. Длинные, черные волосы, были почти без седины. И вообще при ближайшем рассмотрении, она выглядела не такой уж и старой, как представляла себе Анна Николаевна. Резкие, властные, но когда-то явно очень красивые черты лица были немного обезображены длинным шрамом. Одета она была, как и полагается ведьме живущей в лесу в пыльные, серые лохмотья. А в руке, как у древних волхвов длинный, деревянный посох. Казалось бы, ничего страшного нет, если б не ее взгляд, цепкий и пронзительный, от которого, кровь стыла в жилах у каждого, кто осмеливался поднять на нее глаза.

- Бабушка, я ее боюсь. Пойдемте отсюда, - потянула Маша, Анну Николаевну и

Вику обратно к забору.

- Нет. Мы должны подойти и поговорить с ней, - ответила Вика жестким, почти

взрослым голосом. - Маша стой тут.

Анна Николаевна очень удивилась, она никогда раньше не замечала, чтобы Вика

командовала над старшей сестрой.

- Бабушка, мы идем? - спросила Вика. Но заметив нерешительность в ее глазах,

добавила, - ведь ты же не боишься эту женщину? Или мне одной подойти к

ней?

Храбрость внучки отрезвляюще подействовала на Анну Николаевну, и она робко

направилась в сторону старухи.

- Я с вами, - пискнула Маша и засеменила, прячась за бабушку.

Как только они прошли несколько шагов, Ада в ответ направилась им на встречу.

Анна Николаевна старалась смотреть себе под ноги, лишь бы не встречаться глазами

с колдуньей. При этом она поймала себя на мысли, что до сегодняшнего дня, даже не

верила в ее существование. А вот теперь непонятно почему, не в состоянии унять

дрожь в коленках.

Когда до старухи осталось шагов пять, Анна Николаевна с девочками остановились. Пару минут Ада молчала, словно изучая своих жертв. Маша пряталась за бабушку и в любую секунду готова была разреветься. Вика же наоборот, вышла вперед, загораживая, своих менее отважных родственников. При этом она вызывающе дерзко глядела на колдунью, которая не отрываясь, смотрела на нее. Со стороны казалось, что они хотят испепелить друг друга взглядом. Старуха вплотную приблизилась к девочке и нависла над ней в позе кобры. Виктория же, наоборот была вынуждена так высоко задрать голову, что казалось, еще чуть-чуть, и она упадет на спину или встанет на мостик.

Происходившая немая сцена, явно свидетельствовала о том, что Ада здесь из-за Вики. Учитывая, что колдунья приносит только дурные вести сердце Анны Николаевны, очень больно сжалось.

Чтобы отвлечь старуху от ребенка, она выпалила:

- Зачем вы сюда пришли Ада?

Колдунья удивленно взглянула на Лаврентьеву, как будто только что обнаружила ее присутствие.

- Не твое дело, - грубо ответила старуха после недолгой паузы. Голос у нее оказался низкий и хриплый.

- А чье же это дело? - осмелела от возмущения Анна Николаевна. - Пришла ко мне на дачу...

- Я не к тебе пришла глупая баба! - резко прервала ее Ада. - А к ней! - указала она, костлявым пальцем на Вику. - И теперь вижу, что не ошиблась.

Сердце у Анны Николаевны, снова больно защемило, и она приготовилась услышать самое страшное. Но Ада, опять почему-то молчала.

- Да, что вы так смотрите на нее? Что вам нужно от моей внучки? - загораживая Вику, спросила Анна Николаевна.

- Твоей внучки?! - усмехаясь, повторила Ада. - Вот твоя внучка глупая баба, - тыча кривым пальцем на дрожащую Машу, прохрипела она. - А это, - показывая на Вику, добавила колдунья, - совсем не то, что ты думаешь.

- Вы сумасшедшая! Разве вы не видите, что они сестры! Да они даже похожи друг на друга так, что не отличишь! - взбунтовалась Анна Николаевна, услышав такую наглую клевету.

- Это для тебя они похожи и для таких тупиц, как ты, - ответила Ада. Затем молча развернулась и побрела прочь.

Все трое, не проронив ни слова, смотрели ей в след.

После того, как колдунья скрылась за домами к ним подбежала любопытная соседка, наблюдавшая за разговором из окна.

- Николавна, что Беда-то сказала? - без лишних предисловий накинулась она с вопросами.

- Ничего.

- Как это ничего? - засомневалась соседка. - Вы же о чем-то говорили. Я сама видела.

Анна Николаевна молчала.

- Ну, чего молчишь-то? Чё она тебе предсказала-то? - начинала, терять терпение сплетница.

- Да, успокойся ты Зинаида! - еле скрывая раздражение, ответила Лаврентьева. - Ничего она не предсказала.

- Как это? - разочарованно протянула соседка. - А чё тогда приходила?

- Не знаю, - пожала плечами Анна Николаевна и, взяв детей за руки, направилась к калитке.

- А говорили-то вы о чем? - не унималась Зинаида Петровна.

- Да, сумасшедшая она совсем! Заявила, что Маша мне внучка, а Вика нет.

- Как это? И все? Только это сказала? - приуныла сплетница.

- Да. Только это! - рявкнула Анна Николаевна, не вытерпев назойливости соседки.

И хлопнув дверью перед ее носом, торопливо зашла во двор, словно спасаясь там от преследования.

- Странно, - подозрительно прищурив глаза, пробормотала себе под нос Зинаида, когда ее уже никто не слышал. - Ада никогда бы не пришла из-за такой ерунды. Что-то ты темнишь Николавна.

- Бабушка, а кто эта страшная старуха? - спросила Маша после того, как они зашли в дом.

- Это всего лишь Зинаида Петровна, - попыталась она отшутиться, сделав вид, что не понимает о ком речь. - Живет в доме напротив.

- Я не о ней, - упрямо пробормотала Маша и ковыряя шлепанцем, дырку в коврике добавила, - я о другой старухе.

Говорить детям то, что она знала о колдунье, Анне Николаевне не хотелось.

- Это просто умалишенная женщина. Живет в лесу. Иногда приходит в деревню и запугивает народ. Они верят каждому ее слову и поэтому очень боятся старуху, - ответила бабушка, надеясь, что такое объяснение успокоит девочек.

- А почему она сказала, что Вика тебе... не то, что ты думаешь? - почти шепотом, спросила Маша, искоса поглядывая на сестру.

- Выкинь это из головы. Я же говорю, что она умалишенная.

***

Весть о том, что колдунья приходила к Лаврентьевой, не без помощи Зинаиды Петровны мгновенно разнеслась по деревне. И самые сочувствующие, вереницей потянулись к ее дому. Никто из жителей не поверил словам Анны Николаевны, что Ада Беда приходила лишь затем, чтобы сообщить, будто бы Вика ей не внучка. И каждая, надеялась первой узнать истинную причину визита колдуньи.

- Может ты, чё-то напутала или забыла? - спрашивали ее сердобольные односельчанки. - Давай Николавна, вспоминай, - настойчиво требовали они. - А коли помнишь - не таись. Излей душу-то. Легче будет.

- Да ничего я не скрываю и не таю! - возмущалась Лаврентьева, - наговорила всяких глупостей и пошла довольная.

- Ой, Николавна, - вздыхали они участливо. - Зря ты таишься, да темнишь. Не могла Адка, из-за ерунды такой придти.

- Да разве вы не понимаете, что она сумасшедшая! И к тому же жалкая врунья! И вообще, отстаньте от меня. Я не собираюсь больше, обсуждать эту тему.

Подруги решившие, что Лаврентьева скрывает от них правду, ушли очень разочарованные. А через несколько дней, по деревне поползли самые невероятные слухи о всевозможных несчастьях, якобы предсказанных Анне Николаевне. Но из-за слабости характера и глупого упрямства она будто бы не хочет поверить в неизбежное.

Мнение Лыковчан и их досужие вымыслы нисколько не волновали Лаврентьеву единственное, что ее беспокоило это душевное спокойствие Маши и Вики. Гарантии, что сумасшедшей колдунье не вздумается, снова их навестить у нее не было. И поэтому бабушка решила отвезти детей обратно в город, от греха подальше. И там спокойно, дожидаться возвращения Кати из Европы.

Но перед тем как им уехать случилось одно очень, неприятное происшествие.

Вечером к Анне Николаевне пришла ее закадычная подруга Рубцова Надежда Григорьевна и пригласила на день рождения к своему мужу. С Надеждой Григорьевной они дружили, пожалуй, дольше всех. У них было, как считала Анна Николаевна родство душ. Они даже внешне были немного похожи. Обе не высокие, худощавые, с сильным, немного властным, но вполне добродушным нравом, выразительно отразившемся на их тонких чертах лица.

Работала Надежда Григорьевна завучем в местной школе. И как не удивительно для людей подобной профессии, но дети ее любили и уважали. Наверно потому, что она сама к ним относилась точно также.

Познакомились они в магазине, который находился не далеко от дома Надежды Григорьевны, по-старушечьи побрюзжали о скудном ассортименте и высоких ценах местного супермаркета, после чего Надежда Григорьевна пригласила Анну Николаевну к себе в гости на чаепитие. С тех пор они стали "не разлей вода". Лаврентьева часто отмечала про себя, что лучше подруги, чем Наденька у нее, пожалуй, даже и не было никогда.

- Ой, точно! У Аркадия же сегодня день рождения! А я и забыла Наденька, - спохватилась раздосадованная Анна Николаевна, - что же ему подарить-то? Может деньгами? Он не обидеться?

- Сама, как подарок, - улыбнувшись, ответила Надежда Григорьевна.

- Надюш, - с легкой тревогой в голосе обратилась Лаврентьева, - только я не одна сегодня. У меня внучки в гостях. Мне нельзя их оставлять одних, вдруг опять Ада придет и ...

Рубцова была, пожалуй, единственной из ее подруг, кто ни разу не спросил ее про визит Ады. За что Анна Николаевна в глубине души была ей очень благодарна. Даже сейчас после того как зловещее имя невольно слетело с языка Лаврентьевой, Надежда не кинулась с расспросами.

- Ну, разумеется, - перебила ее Надежда Григорьевна, - без внучек твоих мы тебя и не пустим, - улыбнулась она и подмигнула Маше и Вике, - в общем, собирайтесь через час мы вас ждем, а я побегу, мне еще салаты резать.

После того, как закрылась дверь за Надеждой Григорьевной, Маша состроила, кислую физиономию и, размазывая по столу лужицу от пролитого чая, тоскливо спросила:

- А что мы там будем делать? Там же, поди одни бабульки, да дедульки будут.

- Немножко посидим, - рассеянно ответила Анна Николаевна, торопливо подбирая себе и девочкам наряды для торжества. - Может, песни попоем, - добавила она, оценивая при этом, сильно ли мяты платья внучек, гладить или так сойдет.

- Песни петь?! - еще больше скуксилась Мария и усмехнувшись, посмотрела на Вику. - Слышала я их репертуар. В прошлом году, помнишь? Когда они в беседке сидели, все собаки в деревне им подпевали.

Девочки тихо хихикнули.

- Причем собаки чаще в ноты попадали, - добавила Маша, оглянувшись на бабушку, проверить, слышала она ее слова или нет.

Анна Николаевна в предвкушении предстоящего праздника, порхала по дому, не обращая внимания, на шепот внучек и уже что-то тихо мурлыкала себе под нос.

Услышав знакомую мелодию, девочки прыснули от смеха в этот же момент в соседнем дворе, завывая, разлаялась собака, и Маша с Викой расхохотались в полный голос.

- Чего вы там развеселились? Одевайтесь скорей, а то опоздаем.

Гостей у четы Рубцовых собралось как на свадьбу.

- Хорошо, что не юбилей, - прошептала Наденька подруге, - в следующем году Аркадию шестьдесят пять будет, придется во дворе столы накрывать.

Принимать гостей, Надежде Григорьевне помогали, две ее дочери Светлана, Наталья и внуки Оксанка, Маринка и Владик или Вадик. Маша с Викой всегда спорили, как его зовут, одна утверждала Владик, другая чуть ли не с пеной у рта упрямо твердила Вадик.

Благодаря врожденной деревенской сноровке присущей, пожалуй, всем провинциальным жителям работа у них, что называется, кипела. За то время пока гости шумно рассаживались, стол был, раздвинут, накрыт скатертью, уставлен салатами, закусками, бутербродами, веером разложенными на тарелке сыром и колбасой, компотом в кувшине, морсом и графином с прозрачной жидкостью, которую Маша с Викой ошибочно приняли за воду.

Немного растерявшись в незнакомой обстановке, девочки робко сели с краю дивана, где их к подлокотнику очень плотно прижал грузный зад Антонины соседки Рубцовых. Чтобы иметь возможность хотя бы дышать в столь стесненных условиях, сестрам пришлось откинуться немного назад, из-за чего за общим столом их было не видно.

- А где Машенька с Викусей? - охнула Анна Николаевна, зайдя в зал и не обнаружив внучек среди гостей.

- Бабушка мы здесь, - пропищала Вика, помахивая рукой, словно тонет и, выглядывая одним глазом из-за спины Антонины.

- А, вот вы где, - облегченно выдохнула Лаврентьева и, обойдя стол с другой стороны, увидела своих внучек.

- Вам не тесно? - немного опешив от увиденного, поинтересовалась Анна Николаевна.

- В тесноте, да не в обиде, - пробасила Антонина, ответив за сестер, - не волнуйся Николавна, я пригляжу за ними.

При этих словах она резко повернулась к девочкам и локтем заехала в глаз Вике. Та ойкнула и снова отпрянула к спинке дивана, зажав глаз рукой. Маша хихикнула. А Антонина, даже не заметив своего злодеяния, продолжила, как ни в чем не бывало, уплетать сельдь "под шубой", запивая ее прозрачной жидкостью из графина.

- Нокаут? - продолжала ехидничать Маша.

- Чё ты ржешь! Тебе бы так! - прошипела Вика, - знаешь как больно.

- Пойдемте к нам, - тихо подкравшись, пригласил их Вадик или Владик, - мы в маленькой комнате сидим, у нас там пюрешка с курицей. Будете?

- Да, - оживилась Маша. Вадик-Владик сам того не ведая попал в точку, пюрешка с курицей была любимым блюдом Марии, к тому же за общим столом не имея возможности дотянутся до салатов, они сидели с пустыми тарелками и урчащими от голода животами.

- Тогда пошлите, - махнул он рукой, приглашая следовать за собой.

- Ага, нам бы еще вылезти отсюда, - заерзала Маша.

- Давай руку, - сказал мальчик и с силой потянул Марию, которая пробкой выскочила с насиженного места.

Затем он также помог Вике, выдернуть которую было уже легче.

Антонина не заметив пропажи подопечных, захватила освободившуюся площадь дивана, своими необъятными телесами и благополучно продолжила трапезу.

В комнате, в которую привел их Вадик-Владик, оказалось неожиданно много детей. Некоторых из них Маша с Викой знали по имени, а некоторых только в лицо, но были и совсем не знакомые. Все сидели на корточках или коленях, вокруг журнального столика и что-то ели. Кто салаты, кто бутерброды, а кто-то вожделенную пюрешку с курицей.

- Садитесь сюда, - растолкав двух мальчишек, предложил гостеприимный Вадик-Владик. - Только у нас стульев нет, все в зале. Придется на полу сидеть.

- Будут они на полу сидеть, - ехидно вставил незнакомый мальчик, которого никто не спрашивал. - Они же городские, - добавил он, язвительно подчеркнув их статус, словно сестры претендовали на особое отношение к себе.

- Ничего страшного можно и без стульев обойтись, - пропустив мимо ушей, выпады незнакомого мальчика, ответила Вика.

Маша после его слов немного насупилась, но промолчала.

Оксанка двоюродная сестра Вадика-Владика большеглазая и большеротая, но все равно, вполне симпатичная девчонка пулей сбегала на кухню, принесла две тарелки и вилки, и дала их сестрам в руки, так как на журнальном столике места уже не было.

- Салаты и горячее вон там стоят, - махнув рукой в сторону прикроватной тумбочки, пояснила Оксанка, хотя Маша и без нее по запаху уже давно определила их местонахождение.

Наложив себе, полные тарелки всего понемногу, сестры переглянувшись, уселись на пол, скрестив ноги.

- Видела бы сейчас нас мама, - усмехнувшись, прошептала Вика, Маша понимающе кивнула в ответ.

Дети болтали одновременно каждый о своем, сестры прислушивались к тем, кто был громче других. Самый маленький, светловолосый и очень загорелый, или не очень умытый мальчик с жаром рассказывал, как они со старшим братом тарантулов искали.

- Мы им воды в норы налили, - кричал он, жестами изображая, как это происходило, - и из одной норы вот такой паук вылез, - показывая, что-то невидимое размером с мяч от пинг-понга, утверждал рассказчик.

- Ого! - восхитился Вадик-Владик. - Надо было его поймать.

- Ты чё, он и так меня чуть не укусил вот сюда, - вытянув правую руку, мальчуган показал место, возле большого пальца, - а нет, вот сюда, - с сомнением разглядывая левую, добавил он.

- Ой, что это?! - испуганно воскликнул мальчишка, обнаружив красное пятно. - Он укусил меня! Смотри!

- Это комар, - презрительно хмыкнула Маринка двоюродная сестра Вадика-Владика и Оксанки.

- Ага, сама ты комар, - не сдавался мальчуган, - знаешь, как чешется.

- Как увидел, так сразу и зачесалось, - снова смеясь, фыркнула Маринка и все девчонки вместе с ней.

- А пошлите, в футбол поиграем, пока меня мамка домой не загнала, - предложил высокий, симпатичный мальчик, с синими глазами на вид он был старше других.

Вика заметила, как Маша поглядывала на него несколько раз и быстро отводила глаза, когда он поворачивался в их сторону.

- Да, давайте поиграем, - радостно закивав, поддержал его Вадик-Владик. - Только у нас мяч сдулся, накачать надо.

- Я свой принесу, - ответил симпатичный мальчик, - встречаемся на поле, за магазином.

- А чё так далеко? Я думала, у нас во дворе поиграем, - сказала Оксанка, - к магазину нас бабушка может не пустить. Гости уйдут, посуду убирать надо будет.

- Да они еще не скоро разойдутся, - успокоил их синеглазый мальчик, - к тому же мы не долго, обыграем вас раза два-три, да и по домам.

- Это еще кто кого обыграет! - наигранно возмутилась Маринка. - Это мы вас в сухую уделаем, - шутливо пригрозила она.

Глава 4.

Подарок.

Уже спустя полчаса лыковская сборная по футболу на поле за магазином обсуждала состав команд и амплуа игроков. Больше половины из тех, кто был в доме у Рубцовых разбежались в неизвестном направлении. Остались только Вадик-Владик, его сестры Маринка, Оксанка и синеглазый мальчик, звали его, как выяснилось в последствии Андрей. Маша с Викой играть не собирались и поплелись на поле только из любопытства и от нечего делать.

- Хорошо, что нас четное количество, - заявила Оксанка, посчитавшая себя лидером сборной, - делимся три на три. Я, Марина и Андрей играем на той стороне, а вы, махнув в сторону Вадика-Владика, Маши и Вики на этой.

У Вадика-Владика видимо были другие планы на состав своей команды, и он разочарованно протянул:

- Вообще-то я с Андреем собирался играть против девчонок.

- Силы будут не равны, - тоном, не терпящим возражений, заявила Оксанка.

- А как ты придумала, будут равны?! - бестактно в присутствии Маши и Вики прорычал Вадик-Владик, явно намекая на то, что от этих городских неженок толку в игре никакого.

Начался громкий спор между родственниками, который быстро перерастал в ругань.

- А вот и не подеретесь, - попытался разрядить обстановку Андрей.

Брат с сестрой, даже не повернув голову в его сторону, начинали переходить на личности.

- Да ты вообще играть не умеешь! - кричал Вадик-Владик, - в прошлом году в свои ворота гол забила!

- Мы местами поменялись и вратарями, я просто перепутала! - кричала в свое оправдание Оксанка, - а у тебя ноги вечно заплетаются, падаешь на ровном месте!

- А ты...

- А ты...

Сестры Одинцовы переглянулись, было совершенно очевидно, что их мнение здесь никого не интересовало, но терпению Маши быстро пришел конец и она громко заявила:

- Мы вообще-то и не собирались играть! Делитесь два на два!

Крики моментально утихли и вся сборная, открыв рот, уставилась на Машу.

- Давайте тогда бросим жребий, - неожиданно предложила Маринка, проигнорировав заявление Маши.

Вытащив из кармана монетку, она не подбросила ее, как обычно это делается "орел-решка", а почему-то зажала за спиной в одной руке и, обращаясь к одной из сестер Одинцовых, сказала:

- Угадаешь, в какой руке монетка, будешь играть на той половине, не угадаешь, на этой.

- Я же уже сказала, что мы не будем играть! - возмутилась Маша.

- У нас и одежда не подходящая для этого, - поддержала сестру Вика, указав на свои прелестные, нежно-голубые платьица и лакированные туфельки, которые им мать совсем недавно привезла из Италии.

- Ничего, - отмахнулась Маринка, - мы тоже сегодня все нарядные.

Сестры Одинцовы с удивлением оглядели джинсы и футболки присутствующих, пытаясь понять, в чем же заключается их нарядность, но спорить о том, чей наряд наряднее не стали.

- В какой руке? - показывая два вытянутых кулака, спросила Маринка у своей сестры Оксаны.

- В этой! - не раздумывая, указала та на левую руку, в которой оказалась монетка.

- Угадала! - прокомментировала Марина, - иди на ту половину, - указала она, махнув рукой. - Теперь ты! - сказала она, повернувшись с вытянутыми кулаками к Вадику-Владику.

- В этой, - старательно изображая равнодушие, ответил Вадик-Владик.

Маринка раскрыла руку, на которую указал брат, монетки в ней не было, - мимо! Иди на ту половину! - скомандовала она.

Вадик-Владик, нехотя поплелся на другую половину поля, распинывая по дороге мусор и мелкие камушки.

- Теперь ты, - повернулась Маринка к Андрею.

- В этой! - быстро указал он, на правую руку.

- Угадал! - сказала Маринка, показывая монетку в руке и кокетливо улыбаясь ему при этом.

Вика заметила, как Маша нахмурилась, увидев эту сцену.

- Нееет! - неожиданно услышали они вопль отчаяния, из уст Вадика-Владика. Я что, должен с девчонками играть?! И ты иди тогда, на ту половину! - крикнул он Маринке, - буду один играть! Или с этими, - кивнув пренебрежительно головой в сторону сестер Одинцовых, - городскими, - пробурчав, добавил он.

Затем, Маринка повернулась к Маше и Вике, глядя на них в замешательстве, словно не зная предлагать им отгадывать монетку или нет. На помощь ей пришел Андрей.

- Девчонки, - сказал он, обращаясь к сестрам, - Вика, - беря за руку именно Вику, - Маша, - беря за руку Машу, - давайте минут двадцать поиграем и по домам. Все равно времени уже много скоро всех загонят. К тому же я слышал, что у вас брат спортсмен, так покажите нам мастер-класс.

При этом он так искренне и обаятельно улыбался, что отказать ему было просто невозможно.

Сестры переглянулись в недоумении. Мало того, что за сегодняшний день их иначе как "городские" никто не называл, и они даже привыкли к такому обращению, так еще оказалось, что Андрей знал об их брате, знал их имена, и более того различал сестер! А это уже действительно был нонсенс. Из посторонних их вообще никто и никогда не различал. Кроме Ады. Хотя, наверняка, он просто случайно угадал. Девочки это понимали, но все равно им было приятно его внимание.

- Ну, хорошо, - первой растаяла Маша, - поиграем, если не долго, - сказала она чуть более высоким голосом, чем обычно.

- Тогда угадывай, в какой руке, - пробурчала Маринка, явно не довольная тем, что Андрей, так мило общается с городскими девчонками.

- В этой, - не глядя, ткнула пальцем Маша в ближайшую к ней Маринкину руку.

- Мимо! - сообщила довольная Маринка, иди туда, махнула она на ту половину поля, где скучал Вадик-Владик.

И повернувшись к Вике, уже хотела, было перепрятать монетку, но та ее остановила.

- Не надо. Я не буду отгадывать. Пойду в ту команду.

Зная вспыльчивый и упрямый характер Маши, Вика решила во избежании вероятных конфликтов, находится к ней, как можно ближе, чтобы иметь возможность в случае чего заступиться за сестру.

- Ну, хорошо, - равнодушно пожала плечами Маринка, - тогда все по местам, - сказала она и бросила на ходу свою монетку. - Орел! Мы начинаем!

- Я "орел"! - снова принялся спорить Вадик-Владик.

- "Орел" тот, кто бросает монетку! - парировала Маринка.

- Это ты только что придумала! - не сдавался брат.

Маринка равнодушно отвернулась от него, всем своим видом показывая, что не собирается тратить время на глупый спор.

- Оксана! Вставай на ворота! - крикнула она сестре, которая итак уже стояла в центре кирпично-каменной кладки, имитирующей футбольные ворота.

При этом, чем дольше затягивалось начало матча тем меньше становились ворота противника. Оксанка потихоньку перекладывала кирпичи и камни ближе к центру, утверждая, что кто-то их разбросал, и они неправильно лежат.

Хорошо, что Вадик-Владик этого не заметил, усмехнувшись про себя, подумала Вика, представив его бурную реакцию и очередной конфликт с сестрами.

Вадик-Владик, не скрывая своего недовольства по поводу состава команды, тихо ворчал что-то себе под нос, но в последнюю минуту видимо смирившись со своей незавидной участью, повернулся к сестрам Одинцовым.

- Ты будешь стоять на воротах, - скомандовал он Маше.

Выбор пал на нее только потому, что она стояла к ним ближе, чем Вика.

- А где они? - удивленно спросила девочка.

- Кто? - выпучил глаза Вадик-Владик.

- Ворота твои! - начала немного раздражаться Маша.

- А это что?! - подбежал к ней возмущенный Вадик-Владик, указывая на неровную, прерывающуюся линию из камней и обломков кирпича.

- Это ворота?! Я думала это мусор! - искренне удивилась Маша.

- Сама ты мусор! - огрызнулся Вадик-Владик. - Стой тут! - добавил он, еле сдвинув крепенькую, упитанную Машу своими тоненькими ручонками в центр "ворот".

И вот началась-таки долгожданная игра.

В считанные секунды мячом завладел Андрей, ловко и умело, обводя других игроков. Обе команды не сводили с него глаз. Андрей быстро приближался к воротам соперника, и... не успела Маша и глазом моргнуть, как мяч просвистел в миллиметре от ее лакированной туфельки, подняв столб пыли и сбив пару кирпичей на своем пути. Но Маша даже бровью не повела, продолжая невозмутимо стоять "руки в боки".

- Один-ноль! - весело запрыгали Маринка с Оксанкой.

- Ты... ты... ты почему его не ловила! - запинаясь от возмущения, кричал Вадик-Владик.

- Он же промазал, - удивилась Маша.

- Как промазал?! Он... да он, в десятку попал! - уже не сдерживаясь, орал Вадик-Владик.

- В какую десятку?! Вот же край ворот! - ткнула Маша уже сильно запылившейся туфелькой, в неприметный камень.

- Это просто камень! - хрипел сорвавшимся голосом Вадик-Владик. - Край ворот здесь! - показывая на кирпич, находившийся в полуметре от них, объяснял мальчишка. - И называется он штанга! Штанга! А не край ворот!

- Чё ты орешь?! Я не глухая! К тому же, с каких это пор кирпичи стали называться штангой?! - съязвила в ответ Маша.

Вика знала, что второй стадией раздражения у Маши является язвительность и сарказм. И чтобы мальчишка не довел ее до третьей, истерической стадии быстро вмешалась в их диалог.

- Давай я на воротах постою, - предложила Вика.

- Шило на мыло, - фыркнул Вадик-Владик. - Какая между вами разница?!

Вы, как двое из ларца, одинаковы с лица!

В пылу гнева мальчик начал переходить на оскорбления. Маша и Вика тоже начали сердиться.

- Вы бы хоть имена свои на лбу себе написали, а то даже не знаешь, как вас называть! - не унимался он.

- Это тебе надо на лбу написать Вадик ты или Владик! - выпалила разгневанная Вика.

Мальчишка остолбенел, вытаращив глаза, - так это одно и то же!

Маша с Викой переглянулись и занудно промычали, - это разные имена!

Причем сделано это было настолько синхронно, будто они долго репетировали. Со стороны получилось так забавно, что Андрей, Маринка и Оксанка разом покатились со смеху.

Сестры Одинцовы насупились еще больше и собрались уходить, но тут из соседнего дома раздался грубый, хриплый крик. Все обернулись на него.

- Это из дома старика Полякова, - испуганно прошептала Оксанка.

- Пойдемте, посмотрим, что там, - неожиданно для всех предложила Вика.

- Вдруг, там что-то случилось. Может, помощь нужна.

- Какая помощь?! - хмыкнул Вадик-Владик и с самым серьезным видом, полушепотом добавил, - это привидение старика.

Сестры Одинцовы решили, что он из вредности их разыгрывает.

- Вика и Маша правы, - повернувшись к девочкам, неожиданно сказал Андрей. - Привидение так кричать не будет. Надо пойти, посмотреть, что там случилось.

- Ну и идите, - испуганно покосившись на неказистый домик, сказал Вадик- Владик. - Мне Саня Архипов рассказывал, как они с рыжим Толиком позавчера лазили туда. Зашли, а двери захлопнулись потом в темноте, они в подпол провалились и всю ночь сидели там пока Санькины родители, их не нашли.

- Да, - закивали головами, подтверждая слова Вадика-Владика, Оксанка и Маринка, - мы тоже слышали этот рассказ. Саня был так напуган, что теперь по вечерам даже из дома не выходит.

- А еще, - почти шепотом добавил Вадик-Владик, - он сказал, что они с Толиком видели там привидение старика Полякова.

В этот момент из дома опять донесся пронзительный крик, почти визг. Уже другой, более высокий больше похожий на женский или детский.

Вся компания даже ахнула от неожиданности.

- Похоже, там опять кто-то в подпол провалился, - сказала Вика и, взяв за руку сестру уверенным, и быстрым шагом бросилась в сторону злополучного дома.

Андрей и ринулся вслед за ними.

- Может, тоже пойдем. Посмотрим, - неуверенно предложила Марина, оглядываясь на сестру с братом, - нас много, что он нам сделает?

- Темнеет уже. Бабушка будет ругать, если мы вовремя не придем, - отводя глаза в сторону, ответил Вадик-Владик.

- Трусишка-трусишка, - начала дразнить брата Оксанка, - ну и беги быстрее домой, а то дедушка нашлепает и в угол поставит. А мы с Мариной пойдем, привидение смотреть, потом на ночь будем тебе рассказывать.

- Я не боюсь, - разозлился Вадик-Владик, - просто я более ответственный, чем вы, - гордо заявил брат довольный тем, что подобрал удачный аргумент.

Маринка и Оксанка громко засмеялись в ответ на его заявление.

- Ну, тогда ты единственный кому можно будет доверить мытье посуды после гостей, - сказала Марина, продолжая посмеиваться над братом.

- Не буду я один ее мыть, - возмутился Вадик-Владик, - я тогда тоже пойду в дом старика. К тому же, - неуверенно добавил он, - мне кажется, что крики вообще не оттуда были, а из дома Иващенковых.

- Нет, - почти одновременно выпалили Маринка и Оксанка, - из их дома не слышно было бы он слишком далеко.

Подойдя к воротам, дети остановились в нерешительности. Андрей и сестры Одинцовы, скорее всего, были уже внутри, по крайней мере, в той части двора, которая просматривалась с улицы, их не было.

- Андрей, - шепотом позвал Вадик-Владик своего друга, выглядывая из-за забора.

Сестры снова захихикали над братом.

- Тебя и летучие мыши не услышат, если ты так звать будешь.

- Андрей! - в полный голос крикнула Оксанка, - девчонки! Кстати, а как у них фамилия? - обернулась она к брату с сестрой.

- У кого? - рассеянно спросил Вадик-Владик, от страха став совсем недогадливым.

- У городских! - возмутилась бестолковостью брата Оксанка.

- Лаврентьевы наверно, - предположила Маринка.

- Нет, - замотал головой Вадик-Владик, - Лаврентьева у их бабушки фамилия, а у них другая. А какая не помню.

- Андрей! Лаврентьевы! Или как вас там! - снова крикнула Оксанка.

На улице быстро темнело. И беспокойство брата передалось Маринке.

- Чё-то не отзываются, - констатировала она всем очевидный факт. - Может, ушли уже?

- Да, наверно, - закивал Вадик-Владик.

- Эй, что вы там орете, - спросил приглушенным тоном Андрей, выходя на веранду.

- Мы думали, что вы ушли, - разочарованно пробормотал Вадик-Владик.

- Сейчас пойдем. Нет здесь никого, - сказал Андрей, возвращаясь в дом.

- Вот видите, никого там нет! - сообщила Оксанка, - а говорят, что старик Поляков, собирал монеты старинные. Пойдемте, поищем. Может, клад найдем.

На это предложение брат с сестрой откликнулись быстро. Войдя в дом, дети почувствовали резкий, навязчивый запах сырости и плесени. Вокруг было так темно, что передвигаться они могли только на ощупь.

Вадик-Владик чихнул, несколько раз подряд и громко шмыгая носом, недовольно заявил сестрам:

- У меня же аллергия на пыль, теперь опять целую неделю таблетки придется пить.

- Вы зачем сюда пришли?! Уходите отсюда! - увидев Рубцовых, грубо заворчал Андрей. - Я же сказал, что мы скоро уходим. И вы домой идите, вас бабушка с дедом потеряли уже!

- А чё это ты нас домой гонишь? - возмутился Вадик-Владик.

- Сам-то, поди клад ищешь? А нас домой выпроваживаешь!

- Ты же только что жаловался, что у тебя аллергия, а здесь все в пыли, - нервно оглядываясь по сторонам, ответил Андрей.

- Ничего, я через футболку буду дышать, - сказал Вадик-Владик, натягивая край футболки на шмыгающий нос.

- Ну, оставайтесь если такие смелые, - равнодушно пожав плечами, ответил им Андрей, быстро удаляясь куда-то в темноту, - ищите свой клад, - усмехнувшись, добавил он.

Глаза детей, быстро привыкли к темноте, и они молча пялились друг на друга в нерешительности. Такой грубости от всегда вежливого и учтивого Андрея никто из них не ожидал и как на это реагировать, они не знали. Да и с чего начинать поиски клада они тоже понятия не имели.

В дальней, самой маленькой комнате, судя по звуку, упало что-то деревянное. В доме вообще вся мебель, почему-то была перевернута и переломана.

- Наверно здесь уже многие клад искали, - грустно предположила Марина.

- Да, - разочарованно протянул Вадик-Владик, - если старик и спрятал какой-нибудь клад, то его наверняка уже откапали.

- А где городские-то? - вспомнила вдруг Оксана о сестрах Одинцовых.

- Им Андрей, почему-то разрешил клад искать, а на нас всех собак спустил, - ревниво пробормотала Марина.

Комнат в доме было не много, дети насчитали четыре и две кухни или вторая была кладовкой, разбираться они не стали. Окна были заколочены снаружи, свет проникал через большие щели между досками, но оттого, что на улице становилось все темнее с каждой минутой, в доме быстро сгущался мрак.

- Вот они, - обрадовался Вадик-Владик, заглянув в самую дальнюю комнату.

Вика сидела в старом кресле, склонившись над какой-то книгой, и держала в руках огарок быстро оплывающей свечи. Рядом на табуретке или сломанном стуле сидела Маша, и непрерывно дергая сестру за платье, звала ее домой.

- Викааа, - ныла она, - пойдем отсюда, здесь страшно и воняет чем-то. Я уже задыхаюсь, кхе-кхе, - покашляла она для убедительности.

- Да, да, - кивала Вика, - сейчас пойдем, еще минутку подожди, я дочитаю, здесь немного осталось.

- Ты уже целый час так говоришь, - не унималась Маша.

У стены возле старинного шкафа с высоким зеркалом стоял, скрестив руки на груди, Андрей и наблюдал за сестрами.

- Это очень редкая книга, - улыбаясь, сказал он, глядя на заинтересованность Вики, - и не обычная, - добавил мальчик после небольшой паузы.

- Я так и подумала, - подняв на него глаза, холодно ответила девочка, - не бойся, я не заберу ее, почитаю и положу обратно, где взяла.

- А я и не боюсь, - усмехнулся мальчик, - тебе все равно не позволят ее забрать.

Маша испуганно посмотрела на Андрея.

- Кто не позволит? Старик Поляков? - шепотом спросила она и принялась еще более настойчиво, и отчаянно дергать сестру.

В эту минуту в комнату бесцеремонно ворвались Рубцовы, с криками: "вот они". Но, увидев прислонившегося к стене Андрея, демонстративно развернулись и вышли, показывая всем своим видом, что общаться с ним не собираются.

Вика захлопнула книгу и поднялась с кресла. Огарок свечи она тушить не стала, решив, что через несколько минут, он догорит сам. К тому же не хотелось, искать выход в кромешной темноте. Блюдце с неопрятной кляксой от парафина и крошечным огоньком по середине она поставила на тумбочку и повернулась к сестре.

- Ладно, пошли уже, - сказала Вика, рассерженной на ее неторопливость Маше.

- Я бабушке все расскажу, - пригрозила сестра, - и маме, - мстительно добавила она, увидев, что Вика не испугалась.

Неожиданно им путь преградил Андрей.

- Я думаю, - сказал он очень тихо, оглядываясь назад, словно проверяя, далеко ли дети Рубцовы, - вам придется, задержаться здесь не надолго, сейчас начнется, незабываемое для вас шоу.

- Ты с ума сошел! - рявкнула Вика, - отойди от двери!

- С радостью, - улыбаясь, ответил мальчишка, - более того я вообще сейчас уйду, время уже подошло, - добавил он, глядя на висевшие в комнате часы.

И тут произошло, что-то невероятное. Из большого зеркала на шкафу выплыло привидение старика Полякова, немного светящееся или отражающее, падающий на него тусклый свет. Очень четкое по форме, с вполне различимыми даже мелкими деталями внешности и одежды. С седоватой бородой, косматыми, давно не чесанными волосами, хмурыми бровями и крючковатым носом. В телогрейке, застегнутой на все пуговицы, одна из которых висела на нитке и в белых или светло-серых явно новых валенках. Призрак медленно и меланхолично проплыл на высоте двадцати сантиметров от пола, мимо Андрея и сестер Одинцовых совершенно не обращая на них внимания, уплывая все дальше и дальше, во мрак комнат.

Оглушительный визг Маши вывел Вику из оцепенения. Андрей рассмеялся и вышел из комнаты.

- Сейчас старик шуганет этих назойливых малявок, - услышала Вика его комментарии, за секунду до еще более оглушительных криков и визгов детей Рубцовых, которые спотыкаясь и падая, расталкивая друг друга локтями, кинулись к выходу.

- Счастливо оставаться, - помахал Андрей Вике и, улыбнувшись во весь свой белозубый рот, захлопнул дверь.

Виктория подбежала к двери и, подергав ручку, поняла, что Андрей зачем-то закрыл их.

- Маша, пойдем! Надо выбираться отсюда скорее, вдруг старик вернется! Еще этот придурок зарыл нас, придется дверь выбивать, - она потянула Машу за руку, но сестра словно ополоумела от страха. Она забилась в дальний угол комнаты и сидела там, с выпученными глазами не реагируя на слова Виктории. При этом ее так трясло, что казалось, будто весь дом дрожит вместе с ней.

- Маша! Машечка! - трясла ее за плечи Вика, слезы ручьем полились из ее глаз, - Маша, очнись! Нам надо уходить! Очнись скорее!

Виктория, так испугалась за сестру, что готова уже была на руках вытащить ее из проклятого дома. Она схватила ее и волоком потащила к двери.

- Я сама пойду, - услышала она, тихий голос Марии.

Немного пошатываясь, Маша начала медленно подниматься, опираясь на стену и тут, они услышали легкий, еле различимый щелчок. Резко повернувшись на него, Вика не поверила своим глазам. Маша издала протяжный стон и плавно сползла вниз по стене, распластавшись на грязном полу без чувств. Виктория закрыла лицо руками, отказываясь верить в происходящее.

Прошло несколько минут или всего лишь одна Вика этого не знала. Стоя с зажмуренными глазами, она вслушивалась в каждый шорох, но в комнате ничего не происходило, тишина стояла гробовая. Еле набравшись смелости, она заставила себя повернуть голову и в ту же секунду пожала об этом. Неужели она действительно это видит? Может от страха, у нее просто помутился разум?

В центре комнаты, в кресле в том самом в котором еще совсем недавно Виктория читала старинную книгу, сидела высокая, темноволосая женщина. Ее поза была по-королевски властной и элегантной. Она молча, с интересом наблюдала за сестрами.

- Ада, - еле шевеля губами, выдохнула Вика имя колдуньи.

Та равнодушно кивнула в ответ, продолжая в упор смотреть, на до смерти перепуганную девочку.

У Виктории от страха начала кружится голова и подкашиваться ноги, спиной она навалилась на стену, а рукой оперлась на тумбочку, чтобы не свалится на пол вслед за Машей.

- Мне кажется, я вас немного напугала, - явно в этом не раскаиваясь, прохрипела колдунья.

У Вики от ужаса перехватило дыхание она как рыба, открывала рот, чтобы ответить ведьме, но у нее выходило, что-то бессвязное и нечленораздельное.

- А! Ты наверно хочешь узнать, как я здесь оказалась? Ведь дверь была заперта, - с еле уловимым самодовольством, спросила Ада.

Виктория молча кивнула в ответ, не предпринимая больше попыток говорить. Огарок свечи стоявший на тумбочке, начал догорать и гаснуть. Ада щелкнула пальцами, и свеча вспыхнула с новой силой ярче прежнего.

- Судя по ужасу в твоих глазах, ты наверно думаешь, что я вышла из зеркала, как призрак старика?

Вика в ответ снова кивнула головой. Колдунья тихо и хрипло рассмеялась.

- Нет, я всего лишь была в кладовке, которая находится за шкафом. В темноте вы ее просто не заметили.

Вика продолжала молчать, но страх начал понемногу отступать.

- Не буду скрывать, караулила я именно тебя. А теперь ты наверно хочешь узнать, зачем я так упорно, ищу встречи с тобой?

- Да, - наконец-то вымолвила Виктория.

Ада немного помолчала, глядя на огонек догорающей свечи, а затем продолжила.

- Мне всего лишь нужно отдать тебе, кое-что очень важное. Если бы в первый раз, когда мы встретились, твои родственники не помешали бы нашему разговору, то мне бы не пришлось устраивать сегодняшний спектакль. Мне даже пришлось уговорить Андрея, чтобы он заманил тебя сюда.

- Андрея? - удивилась Виктория, - я, конечно, заметила странность в его поведении, но никогда бы не подумала, что вы с ним в сговоре, - тихо проговорила она, стараясь не смотреть на Аду.

- Смышленый мальчишка я им очень довольна сегодня, - улыбнулась колдунья. - Сам догадался притащить вас на футбол поближе к этому дому крики, конечно, пришлось инсценировать.

Виктория удивленно подняла глаза на Аду.

- Так это вы кричали? - спросила она.

- Конечно же, нет! Глупая, - ухмыльнулась ведьма. - В этом доме достаточно призраков, чтобы поднять на уши всю деревню. Их услугами я и воспользовалась.

- А я думала, что здесь только дед Поляков жил, - снова глядя куда-то в сторону, сказала девочка.

- Что за чушь. Поляков переехал сюда около десяти лет назад. А до этого здесь жила многодетная семья, большая часть которой погибла при пожаре.

- Бедняжки, - тихо сказала Вика. - И что они с тех пор стали призраками этого дома?

- Именно так, - кивнула ведьма. - И как я уже говорила, мне пришлось сегодня, попросить их о помощи. Дети из многодетной семьи привлекли ваше внимание своими криками и заманили в дом, а старик с легкостью избавил меня от ненужных свидетелей. Сама я никому кроме тебя показываться не собиралась.

- Ну, привидения понятно, - еле прошептала Виктория, словно сомневаясь надо ли вообще поддерживать беседу с колдуньей, - а Андрей-то причем здесь? Почему он вас слушается?

Ада расхохоталась, услышав ее вопрос.

- Деточка, меня все слушаются. А что по поводу Андрея, так и быть открою тебе "страшную" тайну. Он мой сын.

Виктория резко подняла голову.

- Он ваш что? - переспросила она, решив, что ослышалась.

- Мой сын, - улыбаясь, повторила Ада. - Моя гордость, мое счастье, моя надежда и отрада.

Вика видела, что глаза колдуньи действительно засветились от счастья.

- И он что, живет с вами в лесу? - она вдруг вспомнила рассказ бабушки об Аде Беде, которая живет в избушке, в лесу.

- Нет, - резко выпалила ведьма, - конечно нет. Он бывает там, но очень редко. Как только он родился, я вынуждена была отдать его на воспитание одной очень хорошей женщине. Ведь я немного сумасшедшая, уверена, ты уже слышала об этом и не раз, - захохотала ведьма. - Меня все здесь считают сумасшедшей. Вообще-то так оно и есть, поэтому я боялась ему навредить. Он узнал, что я его настоящая мать, когда ему исполнилось десять лет. До этого он считал меня своей тетей. А теперь он тоже мной гордится, - Ада снова засветилась от счастья. - Только это тайна, - сказала колдунья, грозно глянув на Вику, - проговоришься кому-нибудь, язык отсохнет. Я не шучу, - нахмурившись, добавила она.

- Зачем вообще было рассказывать, - тихо пробубнила девочка, - мне не нужны ваши тайны.

- Вот и хорошо, что не нужны, - еле заметно улыбнулась Ада, - тогда перейдем к самому главному, для чего ты вообще здесь оказалась. Только позволь мне еще немного предисловия, - и, не дожидаясь ответа, колдунья продолжила. - Когда родился Андрей, мое сумасшествие стало таять, как весенний снег. Извини за столь поэтичное сравнение, - горько усмехнулась ведьма, - разум стал ко мне возвращаться оттого, что я впервые в жизни стала счастлива.

Вика бросила на колдунью вопросительный взгляд, не понимая, зачем та опять принялась делиться своей "страшной тайной".

- Так вот, - продолжила Ада свое повествование, не обращая внимания на взгляд девочки, - вместе с разумом ко мне стала возвращаться память, а с ней и понимание того, что сумасшедшей я стала отнюдь не по своей воле. На меня было наложено очень сильное проклятие. Но теперь его сила ослабевает с каждым годом. Я знаю, кто это сделал. И собираюсь жестоко отомстить, - при этих словах она с такой яростью посмотрела на Викторию, что у той опять пропал дар речи.

Собрав последние крохи своего самообладания, Вика прошептала:

- Это не я. Я вообще не умею проклинать.

Колдунья, отвлеклась от своих мрачных мыслей и громко расхохоталась.

- Конечно не ты, глупая. Тебя и на свете не было, когда это произошло.

У Виктории гора упала с плеч, когда она услышала, что ее никто и не собирался обвинять в страшных злодеяниях.

- Тогда при чем тут я? - спросила она, немного осмелев от радости.

- Ты? - удивилась ее не пониманию Ада, - ты поможешь мне отомстить.

- Отомстить? - прошептала Вика и опять расстроилась, представив, как колдунья заставляет ее, бегать с ножом или пистолетом за обидчиком, - но мстить я тоже не умею, - чуть не плача, добавила девочка.

Увидев ее озадаченное лицо, колдунья снова хрипло рассмеялась.

- Не волнуйся, это будет очень не скоро. Тебе сначала нужно вырасти, а главное выжить.

Виктория снова вопросительно посмотрела на нее, не понимая намеков колдуньи.

- Я знаю, что ты очень необычный ребенок. У тебя есть способности, которые я ни у кого не встречала. Скоро на тебя начнется охота, причем даже не из-за твоего таланта.

- А из-за чего? - спросила взволнованная Вика.

- Не важно. Вернее, - осеклась колдунья, - я и сама не могу понять, в чем причина. По-моему это как-то связано с твоим рождением.

- А что там особенного? - удивилась девочка, стараясь вспомнить какие-либо разговоры в семье на тему ее рождения, но ничего подозрительного, память ей не подсказывала.

- Еще раз говорю тебе это не важно. Твоя главная задача просто выжить.

- Но за что меня убивать? И как я смогу выжить? - снова собралась плакать девочка.

Ада взяла с тумбочки совершенно неприглядную, деревянную шкатулку на которую Вика за весь вечер ни разу не посмотрела.

- Вот что тебя спасет, - доставая что-то маленькое из шкатулки, сказала колдунья.

- Что это? - удивленно спросила Виктория.

- Это оберег. Очень мощный. Я готовила его три года. По всем законам магического и колдовского искусства. Он обережет от любого зла против тебя и сделает тебя не видимой для врагов. Пока ты его носишь, они не будут тебя замечать, даже если будут смотреть на тебя в упор.

- А если сниму? - на всякий случай, поинтересовалась Вика.

- Тогда тебя ждет не завидная участь, - ухмыльнулась Ада. - Подойди ко мне, - немного властно потребовала колдунья.

Виктория постояла несколько секунд в раздумьях и на негнущихся ногах направилась к ведьме. Подойдя вплотную к старухе, она всеми силами, старалась не смотреть на нее, панически боясь ее тяжелого, цепкого взгляда. Огонь от свечи, так странно плясал в ее глазах, что теперь они казались еще более зловещими, чем обычно.

- Я не буду тебе его одевать. Оденешь сама, когда посчитаешь нужным, - с этими словами колдунья положила ей в руки маленький, деревянный медальон, на плетеной тоненькой веревочке.

Медальон был в виде человечка в кружочке, на котором, мелкими буквами, было что-то написано.

- Человечек это ты, - пояснила Ада, - круг, в котором он стоит твоя защита. А слова и символы, которые нанесены на них это древние обережные заклинания из той самой книги, которую ты сегодня пыталась читать.

Вика немного смутилась, словно ее поймали на вранье и промямлила что-то невнятное в свое оправдание. Ада перебила девочку, давая понять, что не собирается ругать ее за книгу.

- Подойди к своей сестре, - повелительным тоном потребовала колдунья.

Вика положила оберег в крохотный карман платья, в который даже мобильный телефон не помещался, и подошла к Маше.

- Помоги ей подняться, - все тем же тоном сказала Ада, пристально наблюдая за Викой.

Девочка села на колени возле сестры и осторожно похлопала ее по щекам, реакции не было. Тогда Виктория попыталась поднять ее за руки, но Маша опять не реагировала. Услышав уже знакомый щелчок, Вика повернулась к колдунье.

- Через минуту она очнется. Отведи ее домой и уложи спать. Главное не разговаривай с ней до утра и смотри, чтобы другие тоже не разговаривали с ней. Утром проснется и все забудет. А если что-то и вспомнит, будет думать, что ей приснилось.

Вика так обрадовалась такому повороту событий, что не знала, как и благодарить колдунью. Повернувшись к сестре, она заметила, что та заморгала глазами, позади снова раздался щелчок и Вика, как обычно обернулась на него, с ужасом подумав о том, что же будет, если Маша опять увидит колдунью. Но Ады в комнате уже не было.

Маша молча поднялась, опираясь одной рукой на стену другой на сестру. И ничего, не говоря, направилась к двери. Вика последовала за ней, вспомнив, что дверь закрыта. Подойдя к шкафу, она заглянула за него, чтобы проверить слова колдуньи, будто бы там есть какая-то кладовка, в которой Ада их поджидала. Но ничего кроме стены с обвалившейся штукатуркой, там не оказалось. Посмотрев на зеркало, она увидела в нем какую-то тень, и уже не удивившись этому, и не испугавшись, подошла к двери. Дверь открылась сразу, как только Вика толкнула ее, и сестры беспрепятственно вышли из заброшенного дома.

На улице было совсем темно. Маша молчала. А Вику так захлестывали эмоции, что она прикусывала себе губу, чтобы не заговорить с сестрой.

Сначала она решила отвести Машу домой к бабушке, уложить спать, как велела колдунья, а потом позвонить бабушке на мобильный и сказать, что они уже дома.

Кое-как найдя дорогу в малознакомой местности, девочки доплелись до своего дома. К счастью, по пути они никого не встретили, и разговаривать им, ни с кем не пришлось. Маша шла, как зомби глядя перед собой ничего не видящими, стеклянными глазами. Вика уже не беспокоилась за нее, она верила словам Ады, что утром с сестрой все будет в порядке.

Ключ от дома бабушка всегда оставляла на веранде, в вазе. Когда они уходили к Рубцовым, Вика заметила, как бабушка привычным жестом бросила его туда, поправляя на ходу скатерть на столе и задвигая стул с высокой спинкой, который всегда мешал ходить по веранде. Ключ действительно оказался в вазе. Вика достала его, открыла дверь. Маша все это время стояла на лестнице, как истукан, глядя в одну точку и не обращая на действия сестры ни малейшего внимания.

Затем, войдя в свою комнату, Маша прямиком направилась к кровати и улеглась на нее в грязном платье, в котором ходила весь день. Вика растерянно смотрела на это безобразие, не зная как, не разговаривая, объяснить сестре, что ей нужно переодеться и решив, что один раз можно сделать исключение, накрыла Машу одеялом повыше, чтобы бабушка ничего не заметила, сняла с нее туфли и вышла с телефоном на веранду.

Трубку бабушка взяла только со второго дозвона.

- Викушенька это ты? - услышала Вика радостный голос бабушки на фоне громких криков, смеха и хорового пения.

- Бабушка не волнуйся. Мы уже дома. Маша спит, - почти скороговоркой проговорила девочка заранее придуманную фразу.

- Вот и молодцы! - обрадовалась бабушка, - а мы тут песни поем!

- Я так и подумала, - закатив глаза и снисходительно усмехнувшись, ответила внучка.

- Хочешь послушать, как мы с Наденькой сейчас дуэтом будем петь?

- Нет, я лучше спать пойду, да и телефон разряжается скоро батарейка сядет, - начала отмазываться Вика.

- Ну, беги моя хорошая, - нисколько не обидевшись, сказала Анна Николаевна, - спокойной ночи. Приду через часик.

Глава 5.

Помощь Горбатого.

Проснулась Вика от громких голосов, доносившихся из кухни.

- Бабуль, а что у нас те конфетки в синенькой обертке уже закончились?

- Сейчас посмотрю, - ответила бабушка, хлопая дверцами кухонного шкафчика, - да моя хорошая, нету их.

- Ну вот, - скуксилась Маша, - а я хотела с ними чай попить.

Вика встала, натянула джинсы с футболкой и заглянула в карман платья, в котором ходила вчера. Оберег лежал, свернувшись калачиком, такой хорошенький и аккуратненький. Вечером в темноте Вика даже не заметила этого. Поднеся его к окну, она стала разглядывать оберег. Оказалось, что он был так искусно вырезан и так тщательно отполирован, что даже не верилось, что это ручная работа. Незнакомые буквы и символы были крошечные, но при этом совершенно отчетливые. Веревочка, на которой он висел, напоминала тоненькую косичку, сплетенную из лыка или бересты или чего-то подобного, Вика в этом совершенно не разбиралась. Попробовав веревочку на прочность, она убедилась, что порвать ее совсем не просто, даже при желании.

Чтобы бабушка и Маша не услышали, что она проснулась, Вика на цыпочках подошла к зеркалу и одела оберег. Издалека он напоминал обычную бижутерию. И даже, несмотря на его аккуратность и некоторую эстетичность, Вика честно призналась себе, что покупать такой она бы не стала. Но подарок из рук самой Ады, сделал оберег такой ценностью для нее, что теперь Вика не отказалась бы от него за все сокровища мира.

Повертевшись немного перед зеркалом, она с грустью сняла оберег. Вообще-то в глубине души она надеялась, что, надевая его, будет происходить что-то чудесное. Может свечение какое-нибудь или может она, и в правду будет становиться невидимой, или хотя бы немного прозрачной, но ничего не произошло. Даже мурашки по коже не пробежали.

Наверно у него другой эффект, который она еще не почувствовала, объяснила Вика себе, и бережно завернув его в новенький платочек, положила в свою косметичку, рядом с кремами и заколками для волос. Ходить в нем уже с сегодняшнего дня она не решилась, потому что бабушка с Машей обязательно пристали бы с расспросами, "что это? где взяла?". Поэтому надо сначала придумать какую-нибудь правдоподобную историю для родственников и только потом, смело щеголять в нем. Хотя Маше, может быть она и расскажет правду.

Но не сегодня.

Приняв такое решение, Вика положила косметичку в угол своего чемодана и направилась на кухню, завтракать.

- Доброе утро, - сказала Вика, немного натянуто улыбаясь.

Она не знала чего ожидать от сестры, вдруг окажется, что Маша все помнит и нажалуется бабушке.

Налив себе чашку чая с лимоном, Вика села напротив Маши. Молча, размешивая сахар, она незаметно поглядывала на сестру.

- Так, куда вы вчера ушли? - строго спросила бабушка. - И даже не предупредили меня.

Вика от этого вопроса заметно напряглась и вжалась в стул. Но ни Маша, ни бабушка к счастью не смотрели в ее сторону.

- Так мы на футбол ходили, - облизывая ложку с вареньем, ответила Маша, беззаботно мотая ногами под столом, что свидетельствовало о ее хорошем настроении.

- На футбол? - удивленно переспросила бабушка, - а кто играл, "Спартак" с "Зенитом"?

Маша весело рассмеялась, что снова удивило Вику, обычно на бабушкины шутки она реагировала закатыванием глаз и глубоким, снисходительным вздохом.

- Ты угадала, - ответила Маша бабушке. - Я, Вика и этот вредный, как его Вадик-Владик, против девчонок Рубцовых и Андрея.

- Так вы тоже играли?! - ужаснулась бабушка, всплеснув руками, - я думала, вы смотреть ходили! У вас же платья, носочки белые!

- Мы им мастер-класс показали, - хвастливо заявила Маша, - они сами нас попросили.

Вика удивленно уставилась на сестру, не понимая, шутит она или нет. Вспомнив при этом, как та и бровью не повела, когда мяч пулей влетел в ее ворота.

- Да вы мои золотые, - привычно засюсюкалась с ними бабушка, погладив Машу и Вику по голове. - Я так рада, что вы нашли здесь новых друзей, переписываться теперь будете, созваниваться.

- Это вряд ли, - тихо хихикнув, полушепотом ответила Маша скорее не бабушке, а Вике.

Но Анна Николаевна, занятая приготовлением салата все же услышала.

- Почему вряд ли? Они очень хорошие ребятки. По-хозяйству помогают, учатся хорошо.

- Вряд ли они простят нам свое поражение, - пояснила Маша. - По-моему они сильно разозлились, когда мы их три-ноль уделали.

От такой наглой лжи Вика едва не поперхнулась чаем. Но, глядя на сестру, для нее становилось все очевиднее, что Маша вовсе не врет. Она, как ни странно, действительно верит во все что говорит. Наверное, Ада, каким-то образом загипнотизировала ее и внушила Маше эти воспоминания.

- А потом почему не пришли обратно к Рубцовым? - продолжила допрос бабушка, нарезая бутерброды с сыром.

Волна панического ужаса, снова нахлынула на Вику. Что теперь скажет сестра? Вдруг гипноз прошел? Вдруг она все вспомнит и расскажет бабушке.

- Потом? - задумчиво протянула Маша.

Вика с замиранием сердца ждала, что же ответит сестра.

- А! Вспомнила! - обрадовалась Мария, - потом я захотела спать и мы с Викой пошли домой.

Невольный вздох облегчения вырвался из Викиной груди. К счастью ее не наблюдательные родственники опять ничего не заметили.

- Сейчас покушаете, и будем собираться, - сказала бабушка.

- Куда? - синхронно спросили девочки, повернувшись к Анне Николаевне.

- Как куда? Вы что уже забыли? В город поедем. Нельзя вам здесь оставаться, вдруг опять эта старуха придет.

- А-а-а, - снова в унисон протянули внучки и схватили по бутерброду.

Собираясь в дорогу, Анна Николаевна вспомнила, что нужно полить в теплице помидоры. Причем, как можно обильнее. Ведь уезжала она надолго. Маша с Викой тут же вызвались ей помочь.

Воду приходилось таскать из колодца, который находился метрах в десяти от теплицы. После поливки бабушка составила полные ведра с водой между грядок. Для того чтобы земля после высыхания впитывала влагу из емкостей.

Когда работа была завершена, Анна Николаевна попросила Машу принести лейку, которая стояла в самом дальнем углу теплицы. Пухленькая Мария никогда не отличавшаяся ловкостью, сумела-таки пробраться к своей цели, через стройную шеренгу ведер. Но на обратном пути ей пришла в голову "гениальная" идея, препятствия она решила не обходить, а перепрыгивать.

И вот когда до финиша оставалось последнее ведро, Мария зацепилась ногой за собственный шнурок от кроссовок и с грохотом повалилась на свою сестру, ударив ее вдобавок лейкой по голове. Не устояв под весом Маши, Вика упала на тепличное стекло, которое вдребезги разбилось и сильно поранило девочек.

От вида душераздирающей картины, с участием собственных внучек, Анна Николаевна, на некоторое время впала в ступор, лишившись заодно и дара речи. Но, быстро очнувшись, собрала волю в кулак и кинулась извлекать детей, из кучи ведер и стекла.

В первую же секунду падения Маша взвыла, как пожарная сирена. Но, оглядев ранения, выяснилось, что Вике досталось гораздо сильнее. У Маши было несколько мелких порезов на ногах и один длинный, но не глубокий порез на правой руке. У Виктории же все было намного хуже. Помимо огромного количества мелких порезов у нее было несколько довольно глубоких на плечах и спине.

Промыв, израненные части тела водой, обработав зеленкой и залепив лейкопластырем самые мелкие из них, бабушка, не помня себя, кинулась звать на помощь более квалифицированных специалистов. Оставив Машу и Вику с соседкой Нюрочкой, очень вовремя забежавшей за солью.

В местной больнице, если можно так назвать ветхий сарай из трех комнат, в данный момент никого не оказалось.

Многоуважаемая Наталья Егоровна, специалист широчайшего профиля не появлялась на своем рабочем месте уже вторую неделю. По причине очередного повышения квалификации в одном из соседних райцентров. Куда она уезжала, как минимум раз в два месяца не забывая прихватить с собой зачем-то все запасы медицинского спирта, находящиеся в ее распоряжении. Но приезжая с учебы, выходить на работу, она тоже не спешила, из-за плохого самочувствия. Дня три после полученных знаний у нее сильно болела голова и мучила жажда.

Другая работница поликлиники сорокалетняя акушерка Манюня, отсутствовала по не менее уважительной причине. У ее младшей сестры родился сын, и Манюня два с половиной месяца отмечала это радостное событие.

По началу Анна Николаевна чуть было не впала в отчаяние. Бежать со своей проблемой было не к кому, так как кроме Натальи Егоровны и Манюни лекарей в деревне нет. Но тут ее осенило! Можно обратиться к ветеринару!

Это был самый настоящий, сельский интеллигент. По кличке Горбатый. Кто и когда дал ему это прозвище, история умалчивает. Но по его собственному утверждению, это из-за сходства с киногероем из известного фильма. Сколько Анна Николаевна не присматривалась, а сходства даже отдаленного так и не обнаружила. Но зато заметила другую особенность. Горбатый, каким-то непостижимым образом умел переплетать сложные медицинские термины с ненормативной лексикой. Находя, таким образом, общий язык и с образованными людьми, и с теми, кто окончил три класса в коридоре.

Прибежав к ветеринару, Лаврентьева живо изложила ему суть своего визита. К Горбатому часто обращались с подобными просьбами и поэтому, он ничуть не удивился. Быстро собрав необходимые инструменты, он поспешил на помощь девочкам.

Осмотрев детей, ветеринар сказал, что глубокие раны необходимо зашить.

- Но, это же надо ехать в город. Врачей-то нет, - забеспокоилась, Анна Николаевна.

- Я могу зашить. Все, что нужно у меня с собой, - сказал он, махнув рукой на свой чемоданчик.

- Но, вы же не врач, - возразила Лаврентьева.

- Человек тоже животное. Так почему бы ему, не пользоваться услугами ветеринара? Хотя бы в крайних случаях, - парировал Горбатый.

Анна Николаевна понимала, что сейчас действительно крайний случай и поэтому выбора у них нет.

- А опыт-то у вас есть? - спросила она, надеясь услышать положительный ответ.

- Даже не сомневайтесь, - коротко ответил Горбатый, не вдаваясь в подробности.

Соседка Нюрочка присутствовавшая при этом разговоре, энергично закивала головой, подтверждая его слова.

Первым зашили Машин порез, предварительно обезболив. Анна Николаевна отметила, что ветеринар и впрямь действует очень уверенно, и аккуратно. А когда очередь дошла до Вики, то Горбатый, снова осмотрев раны, удивился и сказал, что сначала, они показались ему гораздо глубже. Но теперь он видит, что Вике его помощь не требуется.

- Как это не требуется? - подскочила к ним Лаврентьева, чтобы получше разглядеть, о чем это он. Но, увидев руку внучки, она не поверила собственным глазам. На месте где еще полчаса назад была рана длинной сантиметров пятнадцать, находился лишь тонкий порез. На спине и плече, тоже самое, вместо глубоких ран - длинные царапины.

- Ну, не смею вас больше задерживать, - начал прощаться Горбатый, собирая свои инструменты.

- Подождите, - остановила его Анна Николаевна, - посмотрите, пожалуйста, еще раз. Я точно помню, что раны были гораздо глубже. Не могли же они, так быстро зажить.

- Абсолютно с вами согласен. Так быстро зажить они не могли, следовательно, мы с вами оба ошиблись, полагая, что они глубокие, - ответил Горбатый, стоя у порога.

- Постойте. Я же еще не расплатилась с вами, - суетливо вытащив из кошелька пятисотку, Анна Николаевна сунула купюру Горбатому в карман.

- Большое спасибо за то, что не бросили нас в беде.

- Это всего лишь мой долг, - высокопарно ответил Горбатый и отправился восвояси.

- Слышь Николавна, как он обходительно с тобой разговаривал, - удивилась Нюрочка, - и ведь умеет же. А-то вон давеча Зорьку лечил, корову-то мою. Чего я только от него не наслушалась, - вздохнула соседка. Ну да ладно. Пора мне. А-то засиделась я у тебя. Своих дел полно.

Анна Николаевна пошла, проводить гостью. И стоя уже у ворот, Нюрочка бросила, как бы невзначай:

- Значит, не зря все-таки Адка-то приходила. Вон чё с девчонками-то твориться.

- Типун тебе на язык! - рассердилась Лаврентьева, - когда вы уже отстанете

от меня с этой ведьмой?! Дети просто порезались, катастрофы нет...

- Да, угомонись ты Николавна, - бесцеремонно перебила ее Нюрочка, - это я так ляпнула, не подумавши, - сказала соседка, и громко хлопнув дверью калитки, удалилась.

Анна Николаевна стояла в раздумье. Она действительно не верила в то, что между вчерашним визитом Ады и сегодняшним падением детей в теплице, есть хоть какая-то связь. Это всего лишь случайное совпадение твердила она себе, когда тень сомнения, предательски закрадывалась в ее мозг. В свои пятьдесят два года, Лаврентьева была ярым атеистом, упрямо отвергающим любые чудеса и все известные религии в придачу. Любому непонятному явлению она всегда старалась найти разумное объяснение.

Но, вот чем объяснить, стремительно зажившие порезы Виктории, она не знала. Как?! Глубокие раны, а то, что они действительно были глубокие, она ни чуть, не сомневалась, могут за час превратиться в мелкие царапины? На этот вопрос разумного объяснения у нее не находилось. Ведь даже у диких зверей раны не заживают за один час, размышляла она.

Затем, оставив все свои сомнения и размышления при себе, Лаврентьева позвонила сестре Людмиле Николаевне и попросила, чтобы Алексей Иванович (муж сестры) приехал за ними. Коротко рассказав о том, что сегодня произошло. К счастью он как раз был дома и к тому же в хорошем расположении духа. Поэтому моментально откликнулся на ее просьбу. И уже через два часа машина была у ворот.

Быстренько побросав чемоданы и сумки в багажник, Анна Николаевна вздохнула с облегчением. Наконец-то они уезжают из Лыково. За эти три дня она очень устала от деревни. Такое с ней было впервые.

И вскоре они уже были дома. В большой и чистой квартире семейства Одинцовых.

Теперь нужно позаботиться о досуге детей, подумала Анна Николаевна. Ведь нельзя же позволить Маше и Вике, две недели тупо сидеть перед телевизором. И за ужином бабушка пообещала девочкам, сводить их в зоопарк. Но только в том случае если они будут хорошо себя чувствовать ведь неизвестно же, как сегодняшний стресс отразиться на их здоровье.

Отправившись в свою комнату, чтобы переодеться с дороги, Вика достала оберег из чемодана и одела его. Она очень жалела, что не сделала это сразу, еще утром. Девочка была уверена в том, что если б он был на ней весь день, то несчастного случая произошедшего в теплице не было бы.

- Никогда тебя не сниму, - пообещала она ему шепотом и спрятала под футболку.

- Что это у тебя? - подбежала к ней Маша, издалека увидев веревочку на ее шее.

- Медальон, - ответила Вика, немного опасаясь, что сестра начнет выпрашивать его поносить.

- Какая безвкусица, - фыркнула Маша, разглядывая оберег. - Где ты его взяла?

- На поле, за магазином, - соврала Вика и отвела глаза в сторону.

- Когда в футбол играли?

- Ага, - кивнула Виктория.

- Ты бы еще на помойке подобрала и нацепила бы на себя, - грубо отругала ее Маша и тут же потеряла интерес к оберегу.

Говорить сестре правду, Вика так и не решилась. Ей было немного обидно, что Маша так бестактно высказала свое мнение о нем, оберег уже успел стать для нее очень ценным и дорогим. Зато не будет выпрашивать поносить, успокоила себя Виктория и, погладив оберег, словно маленького котенка, снова убрала его под футболку.

Бабушка вообще не заметила оберег, но даже если и заметила, ничего не сказала. Она знала, что у девочек полно всяких украшений и видимо, решила, что это одно из них. Поэтому Вике даже не пришлось объяснять бабушке, что это за медальон и откуда она его взяла.

Глава 6.

Маркиз.

Утром, устроив детям тщательный осмотр израненных конечностей, Анна

Николаевна опять, обнаружила удивительную картину. У Маши все болячки

оказались на месте. Более того, и вид у нее был, не самый лучший. Бледная, под глазами темные круги, свидетельствующие о том, что сон был не очень-то крепкий. У Вики же, все в точности до наоборот. Бодрая, румяная и ни одной царапины, как будто их вовсе и не было.