Хроники Известного космоса (сборник)

Как умирают герои

Только полная беспощадность помогла бы Картеру выбраться с базы живым. Никто из бегущей за ним толпы не остался охранять марсоходы, потому что Картеру понадобилось бы слишком много времени, чтобы пройти через грузовой шлюз. Они прекрасно понимали, что легко перехватят его там. Зато у пешеходного шлюза охрану выставили, надеясь, что Картер сунется именно туда. Возможно, так и нужно было сделать, потому что, если бы Картер успел закрыть у них перед носом первую дверь, автоматическая система безопасности не позволила бы снова открыть ее до тех пор, пока он не окажется во второй камере, и так далее до самого выхода наружу. А сев в марсоход, он сам угодил в ловушку.

Под куполом было достаточно места для маневра. К этому моменту не успели установить и половины сборных домов, так что бо́льшая часть территории базы оставалась свободной. Лишь кое-где на ровном оплавленном песке стояли штабеля пенопластовых стен, полов и перекрытий. Но в конце концов Картера все равно поймали бы. Преследователи уже заводили второй марсоход.

Однако они не ожидали, что Картер рискнет прорываться прямо сквозь купол.

Марсоход покачнулся, но тут же выправился. Вырывающийся наружу воздух ревел вокруг, поднимая облако мелкого песка и отбрасывая его в ядовитую атмосферу. Картер с усмешкой оглянулся. Теперь они умрут, все до единого. Кроме него, все остальные без скафандров. Через час он вернется и заделает разрыв купола. А потом придумает душещипательную историю, чтобы рассказать ее тем, кто прилетит на следующем корабле.

Картер еще раз оглянулся и нахмурился. Что они задумали?

Не меньше десяти человек, с трудом удерживаясь на ногах под напором ветра, подняли пенопластовую стену, развернули вертикально и отпустили. Ветер подхватил ее и с громким хлопком прижал к куполу, закрывая десятифутовый разрыв.

Картер остановил марсоход, решив посмотреть, что произойдет дальше.

Никто не задохнулся. Воздух больше не вырывался с ревом из купола, а тихо шипел, просачиваясь в щели. Обитатели базы спокойно и тщательно упаковались в скафандры и один за другим пошли в переходный шлюз, чтобы починить купол.

Второй марсоход въехал в грузовой шлюз. Третий и последний тоже начал подавать признаки жизни. Картер развернулся и помчался прочь.

Марсоход способен развить скорость двадцать пять миль в час. У него три колеса с широкими шинами, установленные на пятифутовых консолях. Если колеса не смогут преодолеть какое-то препятствие, под днищем расположены два вертикальных двигателя, работающих на сжатом воздухе. Мотор и воздушный компрессор питаются от аккумуляторов «Литтон», дающих десятую часть от энергии той бомбы, что была сброшена на Хиросиму.

Картер подготовился к бегству так тщательно, как только мог за столь короткое время. Он прихватил полный запас кислорода – в багажнике лежали двенадцать баллонов, рассчитанных на четыре часа каждый, и еще один баллон стоял у него в ногах. Аккумуляторы были заряжены почти полностью, так что воздух закончится гораздо раньше, чем энергия. Когда преследователи отстанут, воздуха в дополнительном баллоне как раз хватит, чтобы вернуться к куполу.

Кроме его марсохода и тех двух, что гнались за ним, другого транспорта на Марсе не было. Картер удирал на скорости двадцать пять миль в час, и с такой же скоростью мчались преследователи. Ближайший из них отставал на полмили.

Картер включил рацию.

– …Не могу этого допустить, – услышал он обрывок фразы. – Одному из вас придется вернуться. Мы можем потерять два марсохода, но не все три сразу.

Это говорил Шют, начальник исследовательской экспедиции и единственный военный на базе.

Прозвучавший в ответ густой и ироничный голос принадлежал Руфусу Дулиттлу, биохимику:

– Ну и что нам теперь делать? Бросить монетку?

– Разрешите мне остаться, – послышался напряженный голос третьего. – У меня с ним свои счеты.

Затылок Картера похолодел от тревожного предчувствия.

– Хорошо, Альф. Удачи тебе, – согласился Руфус и добавил зловещим тоном, словно догадываясь, что Картер его слышит: – Счастливой охоты.

– Займитесь починкой купола. Я позабочусь о том, чтобы Картер не вернулся.

Преследующий Картера марсоход резко свернул в сторону и по широкой дуге направился к базе. Второй продолжил погоню. И вел его лингвист Альф Харнесс.

Бо́льшая часть из дюжины обитателей базы восстанавливала купол при помощи пластиковых заплат и нагревательных ламп. Это была длительная работа, но не очень сложная, поскольку Шют приказал выкачать воздух. Прозрачный пластик просел, накрыв собой сборные дома. В результате база превратилась в группу связанных между собой навесов, так что пройти от одного к другому можно было без особого труда.

Старший лейтенант Майкл Шют посмотрел на работающих подчиненных и решил, что они держат ситуацию под контролем. Он прошел под складкой купола, выпрямив спину, как солдат на параде.

Шют остановился возле колдующего над генератором воздуха Гондотом. Тот заметил его и, не оборачиваясь, спросил:

– Старший, почему вы разрешили Альфу в одиночку гоняться за Картером?

Шют пропустил мимо ушей прозвище и сказал:

– Мы не можем потерять обе машины.

– Тогда почему бы нам просто не выставить караулы на ближайшие двое суток?

– А если Картер проберется мимо них? Возможно, он решил любой ценой вывести купол из строя. И он может застать нас со спущенными штанами. Даже если кто-то из нас и успеет надеть скафандр, переживем ли мы еще одно повреждение купола?

Гондот хотел почесать коротко стриженную бороду, но пальцы ударились о пластик шлема.

– Вероятно, нет, – раздраженно ответил он. – Я могу заполнить купол в любой момент, как только он будет готов. Но после этого генератор опустеет. Мы истратим все запасы воздуха, так что еще один разрыв добьет нас.

Шют кивнул и двинулся дальше. Снаружи купола – тонны необходимого для дыхания азота и кислорода, но в виде диоксида азота; генератор перерабатывает этот газ в дыхательную смесь в три раза быстрее, чем обитатели базы способны расходовать воздух. Но если Картер снова прорвет купол, эта скорость может оказаться недостаточной.

У Картера ничего не получится. Альф позаботится об этом. Опасность позади – на этот раз.

И значит, старший лейтенант Шют может вернуться к предшествующим этой опасности событиям.

Шют составил отчет еще месяц назад и с тех пор не единожды перечитывал, всякий раз находя его исчерпывающим и толковым. Но все же оставалось ощущение, что можно было написать лучше. Отчет должен принести максимальную пользу. Но то, что Шют обязан сказать, может быть сказано лишь однажды, после чего его карьера закончится, а самого его принудят к молчанию.

Когда-то давно Казинс для собственного удовольствия сочинил одну книгу. Возможно, он сейчас помог бы Шюту. Но Старший никого не хотел вовлекать в то, что могло быть расценено как бунт.

И все же нужно переписать этот отчет или, по крайней мере, кое-что к нему добавить. Лью Харнесс уже мертв. Картер умрет в ближайшие два дня. И за все это Шют обязан ответить. Во всех смыслах.

Дело не такое уж срочное. Пройдет еще месяц, прежде чем Земля окажется в зоне действия передатчика.

Бо́льшая часть астероидов странствует в промежутке между Марсом и Юпитером, и порой случается, что их орбиты пересекаются не с орбитой планеты, как обычно, а с самой планетой. Вся поверхность Марса усеяна кратерами, образовавшимися от падения астероидов: древними, полуразрушенными, и новыми, с острыми кромками, большими и маленькими, бугристыми и ровными. База располагалась в центре большого и не слишком древнего кратера, диаметром в четыре мили, – гигантской разбитой пепельницы, выброшенной за ненадобностью на красный песок.

Марсоходы мчались по потрескавшемуся оплавленному песку, огибая случайные препятствия в виде торчавших под углом к поверхности скал и постепенно поднимаясь к изломанной кромке кратера. Солнце стояло точно в зените, окруженное кровавыми разводами неба.

Альф неумолимо приближался. Но как только марсоходы перевалят через кромку и начнут спуск, дистанция снова должна увеличиться. Погоня обещала быть долгой.

Настало время для сожалений, если оно вообще когда-либо настает. И в любом случае Картер был не из тех, кто испытывает угрызения совести. Лью Харнесс должен был умереть, поскольку давно на это напрашивался. Картера слегка озадачило, что его смерть вызвала такую бурную реакцию. Неужели все они были такими же, как Лью? Вряд ли. Если бы Картер остановился и попытался все объяснить…

То они разорвали бы его. Эти лисьи морды с раздувающимися ноздрями и оскаленными клыками.

А сейчас за ним гнался всего один человек. Но этот человек был братом Лью.

Вот наконец и кромка, Альф же по-прежнему далеко позади. Картер сбросил скорость, понимая, что спуск будет нелегким, но едва он перевалил через кромку, скала в десяти ярдах от него вспыхнула мерзким белым огнем.

Альф прихватил с собой ракетницу.

Картер с трудом сдержал желание выпрыгнуть и спрятаться за скалами. Марсоход покатил вниз, и Картеру волей-неволей пришлось позабыть о своих страхах и сосредоточиться на дороге, чтобы машина не опрокинулась.

Разбросанные вокруг камни еще больше замедлили движение. Картер развернул марсоход к ближайшему песчаному склону. К этому времени Альф уже показался на кромке кратера, в четверти мили позади. Его силуэт замер на мгновение на фоне кровавого неба, а затем в угрожающей близости от Картера взметнулось пламя еще одной вспышки.

Картер рванул по песчаному склону к абсолютно плоскому горизонту.

– Похоже, Джек, это надолго, – проговорило вдруг радио.

Картер нажал на кнопку ответа:

– Твоя правда. Сколько у тебя осталось зарядов?

– Не беспокойся за меня.

– И не собираюсь. Пока ты тратишь их понапрасну.

Альф не ответил. Картер не стал выключать прием, понимая, что рано или поздно Альф должен заговорить с тем, кого собирается убить.

Кратер, в котором располагалась база, исчез далеко позади. Бесконечная пустыня утекала под широкие колеса. Мягкие изгибы дюн не были серьезными препятствиями для марсоходов. Когда-то здесь находился марсианский колодец. Он стоял в полном одиночестве посреди пустыни – изъеденный временем цилиндр, семи футов в высоту и десяти в окружности, сложенный из алмазных блоков. Именно из-за этого колодца, а также наклонных надписей на «информационном блоке» здесь и появилась база. Поскольку единственный найденный с тех пор марсианин – высохшая мумия умершего много веков назад гуманоида – взорвался при соприкосновении с водой, все решили, что колодец служил крематорием. Но полной уверенности в этом не было. На Марсе ни в чем нельзя быть полностью уверенным.

Радио по-прежнему хранило зловещее молчание. Пролетал час за часом, солнце медленно скользило к багровому горизонту, и Альф больше не промолвил ни слова. Как будто он уже сказал Джеку Картеру все, что хотел. И в этом было что-то неправильное. Альф обязан начать оправдываться!

Наконец Картер вздохнул и сдался:

– Тебе не поймать меня, Альф.

– Может быть, но я буду гнаться за тобой столько, сколько нужно.

– Ты сможешь гнаться за мной только двадцать четыре часа. У тебя запас воздуха на двое суток. Не думаю, что хочешь погибнуть сам, ради того чтобы прикончить меня.

– На это я и не рассчитывал. Да и не нужно. Завтра к полудню ты сам погонишься за мной. Воздух нужен тебе не меньше, чем мне.

– Посмотри вот на это, – сказал Картер.

Баллон с кислородом у него в ногах уже опустел. Картер отбросил его в сторону и проследил, как тот укатывается прочь.

– Вот я и говорю, Альф, – Картер улыбнулся с облегчением, избавившись от тяжести дополнительного баллона, – что смогу прожить на четыре часа больше, чем ты. Не пора ли тебе повернуть назад?

– Нет.

– Он того не стоит. Он просто был голубым.

– И это означает, что он должен был умереть?

– Да, потому что этот сукин сын приставал ко мне. Может быть, ты сам из той же породы?

– Нет. И Лью тоже не был голубым, пока не оказался здесь. Они должны были прислать сюда поровну мужчин и женщин.

– Аминь.

– Знаешь, многих тошнит от гомосексуалистов. Меня тоже. И мне было больно видеть, что творится с Лью. Но только один из нас ожидал от него этого и мог его за это избить, – сказал Альф.

Картер нахмурился.

– Латентные гомосексуалисты, – продолжил Альф. – Парни, которые считают, что могли бы стать голубыми, если бы у них появилась возможность. Они не выносят присутствия голубых, потому что это для них искушение.

– Ты просто пытаешься вернуть мне комплимент.

– Возможно.

– У базы хватает проблем и без таких вещей. Весь проект мог провалиться из-за таких, как твой брат.

– Нам настолько нужен был убийца?

– Ужасно нужен на этот раз.

Картер неожиданно понял, что стал собственным адвокатом. Если он убедит Альфа не убивать его, то убедит и всех остальных. А если не сумеет, то придется либо снова повредить купол, либо умереть. И он продолжал говорить, используя все доводы, какие только мог отыскать.

– Понимаешь, Альф, перед базой поставлены две цели. Во-первых, нужно выяснить, сможем ли мы существовать в настолько неблагоприятной среде. Во-вторых, установить контакт с марсианами. На базе нас всего пятнадцать…

– Двенадцать. А будет тринадцать, когда я вернусь.

– Четырнадцать, если мы оба вернемся. Ну хорошо. Каждый из нас в той или иной степени необходим для нормального функционирования базы. Но я необходим сразу по двум причинам. Я эколог, Альф, и моя задача не только в том, чтобы не дать базе погибнуть при малейших неполадках, но и узнать, как живут марсиане, чем они питаются, как взаимодействуют с другими формами жизни. Понимаешь?

– Конечно. А как насчет Лью? Разве он не был необходим?

– Мы можем обойтись без него. Он был радистом. У нас есть по крайней мере два-три человека, имеющие опыт обращения с приборами связи.

– Не могу передать, как ты меня обрадовал. Но разве с тобой не то же самое?

Картер задумался – крепко, но ненадолго. Да, Гондот управился бы с системой жизнеобеспечения базы, если бы ему немного помогли. Но…

– Нет, марсианскую экологию никто…

– Марсианскую экологию никто в глаза не видел. Джек, мы не нашли на Марсе ничего живого, кроме этой человекоподобной мумии. Ты не сможешь заниматься экологией, не имея никаких данных, ничего, что достойно изучения. Так какая от тебя польза?

Картер продолжал убеждать. Он говорил до тех пор, пока солнце не опустилось в море песка и темнота не накрыла их. Но ему уже давно стало ясно, что все бесполезно. Альфа не трогали никакие доводы.

К закату купол надулся, и режущий уши визг поступающего из генератора воздуха сменился усталыми вздохами. Старший лейтенант Шют отщелкнул зажимы на плечах и поднял шлем, готовый тут же надеть его снова, если воздух окажется слишком разреженным. Но с воздухом все было в порядке. Шют опустил шлем и показал большой палец всем остальным, с тревогой наблюдавшим за ним.

Ритуал. Эти двенадцать парней и так знали, что воздух пригоден для дыхания. Но у людей, работающих в космосе, ритуалы появляются очень быстро, и строже всего соблюдался тот, по которому Старший последним надевал шлем и первым снимал его.

Все вылезли из скафандров и разошлись по своим делам. Несколько человек отправились на кухню, чтобы разобрать устроенный вакуумом хаос и дать Хёрли возможность приготовить ужин.

Шют остановил проходившего мимо Ли Казинса:

– Ли, можно тебя на минутку?

– Конечно, Старший.

Вся база называла Шюта Старшим.

– Мне нужна твоя помощь как писателя, – сказал Шют. – Я собираюсь послать довольно-таки спорный отчет, как только Земля окажется в зоне радиосвязи, и хочу, чтобы ты помог мне сделать его более убедительным.

– Отлично. Давай посмотрим.

Зажглись фонари, разогнавшие так внезапно наступившую темноту. Шют первым зашел в свое бунгало, открыл сейф и протянул Казинсу рукопись. Тот взвесил ее на руке:

– Тяжелая. Неплохо бы сократить.

– Ради бога, если найдешь в ней что-нибудь лишнее.

– Готов поспорить, что найду, – усмехнулся Казинс, сел на койку и принялся за чтение.

Прошло десять минут, прежде чем он задал вопрос:

– Каков процент гомосексуалистов на флоте?

– Понятия не имею.

– В таком случае доказательства нельзя назвать вескими. Можно процитировать какой-нибудь лимерик, чтобы подчеркнуть, что это общеизвестная проблема. У меня есть два-три таких на примете.

– Хорошо.

Чуть позже Казинс снова заговорил:

– В Англии много школ с совместным обучением. И с каждым годом все больше.

– Знаю. Но проблема возникла у мужчин, закончивших мужские школы много лет назад.

– Пропиши этот момент более отчетливо. А ты сам, случайно, обучался не в совместной школе?

– Нет.

– У вас были голубые?

– Несколько человек. По крайней мере по одному в каждом классе. Старшеклассники нередко били палками тех, кого в этом подозревали.

– И как, помогало?

– Нет. Конечно нет.

– Ну ладно. Ты приводишь здесь два набора обстоятельств, при которых повышается вероятность гомосексуализма. Для обоих случаев есть три обязательных условия: достаточное количество свободного времени, отсутствие женщин и строгое подчинение младших старшим. Тебе нужен третий пример.

– Я не смог ничего больше придумать.

– Нацистские организации.

– Да?

– Я могу рассказать подробности.

Казинс продолжил читать. Наконец он закончил и, отложив отчет, заметил:

– Дело может вызвать много шума.

– Знаю.

– Самое плохое здесь – это твоя угроза все рассказать газетчикам. На твоем месте я бы это вычеркнул.

– На моем месте ты поступил бы так же, – ответил Шют. – Все, кто имеет отношение к проекту «Бог войны», понимают, что рискуют всем, если это произойдет. Но они скорее предпочтут, чтобы рисковали мы, лишь бы не связываться с общественным мнением. В Соединенных Штатах сотни лиг нравственности. Или даже тысячи. И все они набросятся на правительство, словно гарпии, если оно захочет послать смешанную команду на Марс или еще куда-нибудь. Единственный способ заставить правительство действовать – это пригрозить им чем-то еще более страшным.

– Убедил. Это действительно серьезная угроза.

– Ты нашел, что можно сократить?

– Ах да, черт возьми! Я пройдусь по тексту еще раз с красным карандашом. Ты слишком подробно объясняешь, слишком много слов, и они слишком длинные. А еще ты увлекаешься обобщениями. Нужно приводить примеры, иначе не добьешься никакого эффекта.

– Это может повредить чьей-нибудь репутации.

– Ничего не поделаешь. Нам на Марсе нужны женщины, и как можно скорее. Риф и Томми уже брызжут друг на друга слюной. Риф считает, что это он виноват в смерти Лью, потому что отшил его. А Томми посмеивается над ним.

– Хорошо, – сказал Шют и поднялся.

Весь разговор он просидел не шелохнувшись и выпрямив спину, словно перед начальством.

– Марсоходы все еще на связи?

– Они нас не слышат, а мы их можем. Томми за приемником.

– Пусть продолжает, пока они не выйдут за пределы слышимости. Мы сегодня дождемся ужина?

В той части неба, куда недавно закатилось солнце, появился Фобос, похожий на скопление мерцающих тусклых звезд. Постепенно поднимаясь, он светил все ярче; за считаные часы тонкий ломтик превратился в полумесяц. Затем он забрался так высоко, что Картер уже не мог его видеть, не решаясь оторвать взгляд от треугольника пустыни, выхватываемого из темноты фарами марсохода. Они имитировали земной солнечный свет, но привыкшим к марсианским условиям глазам Картера все вокруг казалось окрашенным в голубой цвет.

Он удачно выбрал направление. Более чем на семьсот миль вперед расстилалась совершенно плоская пустыня. Никаких пологих холмов, постепенно повышающихся, чтобы в конце концов заманить в ловушку, из которой пришлось бы выпрыгивать на реактивных двигателях или просто ждать, когда тебя догонят. Точка невозврата для Альфа наступит завтра в полдень, и тогда Картер станет хозяином положения.

Когда преследователь повернет к базе, Картер еще какое-то время будет ехать вперед. Убедившись, что Альф исчез из виду, он тоже сделает поворот вправо или влево, проедет так еще час, а затем выйдет на параллельный курс. Он появится возле купола на час позже Альфа, имея в запасе три часа, чтобы выполнить задуманное.

Дальше ему предстояло самое сложное. Разумеется, кто-то будет охранять базу. Картеру придется проскочить мимо охранника, возможно вооруженного ракетницей, разрезать купол и каким-то образом украсть кислородные баллоны. Вероятно, все находящиеся внутри погибнут, но те, кто дежурит в скафандрах снаружи, уцелеют. Картер должен до отказа нагрузить марсоход баллонами и открыть вентили у оставшихся, прежде чем кто-то успеет остановить его.

Больше всего беспокоила мысль о ракетнице. Но возможно, он просто направит марсоход на купол, а выскочит на ходу. На месте будет видно…

Веки тяжелели, руки начало сводить судорогой. Но он не мог позволить себе остановиться и хотя бы немного поспать.

Несколько раз Картер порывался раздавить радиомаяк своего скафандра. Этот прибор непрерывно подавал сигнал, по которому Альф мог отыскать его в любой момент. Правда, он и так может. Его фары все время светили Картеру в спину, не отклоняясь и не угасая ни на секунду. Вот если удастся оторваться, Картер тут же выведет из строя маяк. Но Альфу знать об этом не обязательно. До поры до времени.

Звезды опускались к темному горизонту на западе. Фобос снова показался в зоне видимости, более яркий, чем прежде, и снова пропал с глаз. Затем над отблеском неотвязных фар Альфа появился Демос.

День наступил неожиданно, тонкие темные тени подчеркивали линию горизонта. Впереди возник кратер, стеклянное блюдце, брошенное посреди пустыни, не настолько большое, чтобы его нельзя было объехать. Джек Картер взял левее. Марсоход у него за спиной повернул в ту же сторону. Если так будет продолжаться и дальше, Альф волей-неволей догонит его. Картер попил воды, проглотил немного питательной смеси из трубочки, закрепленной в шлеме, и снова сосредоточил все внимание на дороге. Глаза чесались, словно в них набросали песка, а рот пересох, как у марсианской мумии.

– С добрым утром, – донесся голос Альфа.

– И тебе. Хорошо выспался?

– Не очень. Я проспал всего часов шесть, да и то урывками. Очень волновался, что ты свернешь не туда и потеряешься.

Картер побледнел, но тут же понял, что Альф пытается поддеть его. Наверняка он спал не больше, чем сам Картер.

– Посмотри направо, – сказал Альф.

С правой стороны поднималась стена кратера. И на его кромке – Картер посмотрел еще раз, чтобы убедиться, что не ошибся, – на фоне красного виднелся темный силуэт, тень с человеческими очертаниями. В одной руке он держал что-то длинное и тонкое.

– Марсианин, – прошептал Картер и без раздумий повернул марсоход в сторону кратера.

Перед ним тут же, с интервалом в секунду, полыхнули две вспышки, и он отчаянно крутанул руль влево.

– Черт возьми, Альф! Это же марсианин. Нужно догнать его!

Силуэт исчез. Марсианин, вне всяких сомнений, убежал, увидев вспышки.

Альф не ответил. Ни слова. И Картер проехал мимо кратера, чувствуя, как внутри поднимается убийственная ярость.

Было уже около одиннадцати. Верхушки цепи холмов отодвинулись на запад, к самому горизонту.

– Мне просто интересно, – заговорил Альф, – что ты собирался сказать этому марсианину?

– Есть какая-то разница? – с горечью выдавил из себя Картер.

– Есть. В самом лучшем случае ты бы просто испугал его. Когда мы вступим в контакт с марсианами, то будем действовать по разработанному плану.

Картер стиснул зубы. Даже если не брать в расчет эту историю со смертью Лью Харнесса, все равно трудно сказать, сколько времени заняло бы осуществление плана. Он предусматривал три этапа: отправить на Землю изображение надписи на стене колодца-крематория, а также других собранных артефактов, чтобы с помощью компьютеров расшифровать марсианский язык; подготовить сообщение на этом языке и оставить возле колодца, где марсиане могли бы найти его; а потом дождаться ответных действий со стороны марсиан. Однако нет причин считать, что вся надпись сделана на каком-то одном языке, а если даже и так, то он мог сильно измениться за тысячу лет. Нет оснований предполагать, что марсиане заинтересуются странными существами, живущими под куполом, даже если пришельцы знают их язык. Да и могут ли сами марсиане прочесть письмена своих предков?

– У меня появилась идея… – сказал Картер. – Ты ведь лингвист?

Никакого ответа.

– Альф, мы обсудили, сильно ли был нужен базе Лью и нужен ли ей я. А как насчет тебя? Без твоей помощи нам никогда не перевести эти письмена.

– Сомневаюсь, что это правда. Бо́льшую часть работы проделает компьютер Калифорнийского технологического, и в любом случае я оставил свои заметки. Так что ты хотел сказать?

– Если и дальше будешь гоняться за мной, придется тебя убить. База может себе позволить такую потерю?

– Тебе не удастся убить меня. Но я готов предложить сделку, если желаешь. Сейчас одиннадцать часов. Дай мне два кислородных баллона, и мы вернемся на базу. За два часа до прибытия остановимся, бросим твой марсоход, и дальше ты поедешь в багажнике моего, со связанными руками. А потом тебя будут судить.

– Думаешь, меня простят?

– Только не после того, как ты повредил купол. Это, Джек, была серьезная ошибка.

– Почему бы тебе не взять один баллон?

Если Альф пойдет на это, Картер вернется к базе, имея в запасе два часа. Он понимал теперь, что должен повредить купол. Другого выхода нет. Но у него за спиной будет Альф с ракетницей…

– Не годится, Джек. Я почувствую себя в безопасности лишь тогда, когда буду знать, что у тебя закончится воздух за два часа до возвращения на базу. Ты ведь не хочешь, чтобы я был спокоен за свою жизнь?

Что ж, может, это и к лучшему. Пусть Альф поедет назад через час. Пусть он уже будет на базе, когда Картер вернется, чтобы повредить купол.

– Картер не согласился, – сказал Томми.

Он сгорбился над радиоприемником, прикрыл ладонями наушники и всем телом вслушивался в голоса, едва различимые на таком расстоянии.

– Он что-то задумал, – встревоженно ответил Гондот.

– Разумеется, – отозвался Шют. – Хочет отделаться от Альфа, вернуться на базу и повредить купол. На что еще он может надеяться?

– Но ведь он тоже погибнет, – возразил Томми.

– Необязательно. Если он убьет всех нас, то сможет потом исправить повреждение, воспользовавшись теми баллонами, что у нас остались. Думаю, он сумел бы содержать купол в порядке, по крайней мере настолько, чтобы здесь мог жить один человек.

– Боже мой, что же нам теперь делать?

– Успокойся, Томми, это простая математика. – Беззаботная интонация далась старшему лейтенанту Шюту без особого труда, он не мог допустить, чтобы Томми запаниковал. – Если Альф повернет в полдень, Картер не сможет добраться до базы раньше завтрашнего полудня. А к четырем часам у него закончится воздух. Нам просто придется походить в скафандрах до четырех часов.

В глубине души он сомневался, смогут ли двенадцать человек заделать даже маленькую брешь в куполе до того, как истратят весь запас кислорода. Расходуя по баллону за каждые двадцать минут… Но, возможно, им не придется это проверять.

– Пять минут первого, – напомнил Картер. – Поворачивай, Альф. У тебя останется только десять минут.

Лингвист хмыкнул. Голубая точка в четверти мили позади Картера не исчезла.

– Против математики не попрешь, Альф. Поворачивай.

– Поздно.

– Поздно будет через пять минут.

– Я уехал не с полным запасом кислорода. Мне нужно было повернуть два часа назад.

Картер смочил губы водой через трубочку и только потом ответил:

– Врешь! Ты когда-нибудь перестанешь измываться надо мной? Хватит уже!

– Смотри, я поворачиваю, – рассмеялся Альф.

Его марсоход не изменил курс.

Наступил полдень, но погоня не закончилась. На скорости двадцать пять миль в час два марсохода, разделенные четвертью мили, размеренно двигались по оранжевому песку. Ядовито-зеленые пятна появлялись впереди и исчезали под колесами. Пологие дюны проплывали мимо, словно волны в океане. Призрачные дорожки метеоритов обрывались мгновенной белой вспышкой, касаясь горизонта на севере. Холмы сделались выше – гладкие скальные горбы, похожие на спины огромных животных, уснувших где-то за краем пустыни. Крохотное солнце ярко горело в алом небе, окрашенном диоксидом азота, а ближе к горизонту темнеющем из-за тонкого слоя атмосферы, словно залитое густой кровавой тушью.

Неужели погоня действительно началась в полдень? Ровно в полдень. Была уже половина первого, и Картер не сомневался, что уже поздно что-то менять.

Альф обрек себя на смерть, желая смерти Картеру.

Но Картер не хотел умирать.

– Великие умы часто мыслят в одном направлении, – сказал он в микрофон.

– Серьезно?

Судя по тону, Альф ни о чем не беспокоился.

– Ты прихватил запасной баллон. Так же как и я.

– Нет, Джек.

– Но ты должен был это сделать. Если я в чем-то и уверен, то именно в том, что ты не из тех ребят, которые сами ищут смерти. Хорошо, Альф, я проиграл. Давай возвращаться.

– Давай лучше продолжим.

– У нас будет три часа на то, чтобы выследить того марсианина.

Позади его марсохода снова мелькнула вспышка. Картер раздраженно вздохнул. В два часа им обоим придется повернуть к базе, где Картера, вероятно, ожидает казнь.

«А что, если я поверну прямо сейчас? Проще простого. Альф выстрелит в меня из ракетницы. Но он может и промахнуться. А если он заставит меня ехать туда, куда ему хочется, я умру наверняка».

Обливаясь холодным потом, Картер ругал себя последними словами, но так и не смог решиться. Не смог сознательно подставиться под выстрел Альфа.

К двум часам из-за горизонта показалось подножие цепи холмов. Они были невероятно чистыми, почти как на Луне, но ужасно выветренными, и море песка разлилось вокруг, готовое окончательно разрушить и сгладить их.

Картер обернулся назад. Он то и дело с недоверием подносил к глазам часы, а марсоход Альфа продолжал преследовать его. К половине третьего недоверие пропало. Теперь уже не имело значения, сколько у Альфа осталось кислорода. Картер тоже прошел точку невозврата.

– Ты убьешь меня, – произнес он.

Никакого ответа.

– Я убил Лью в честной драке. То, что делаешь ты, гораздо хуже. Ты заставляешь меня умереть медленно и мучительно. Ты дьявол, Альф.

– Расскажи эту сказку про аленький цветочек моей тетушке! Ты ударил его по горлу, а потом равнодушно наблюдал, как он захлебывается кровью. Не говори мне, будто не сознавал, что делаешь. Всем на базе известно, что ты занимался карате.

– Он умер за считаные минуты. А я буду умирать целые сутки!

– Тебе не нравится? Можешь развернуться и поехать мне навстречу. Ракетница тебя ждет.

– Мы могли бы возвратиться к тому кратеру и найти марсианина. Ради этого я и прилетел на Марс. Изучать то, что мы здесь встретим. И ты тоже, Альф. Давай вернемся.

– Ты первый.

Но Картер не мог этого сделать. Не мог. Карате помогает справиться с любым холодным оружием, кроме боевого посоха. Картера обучали и бою на палках. Но он не мог поехать прямо под выстрел из ракетницы! Даже если бы Альф хотел вернуться. А он не хотел.

Тонкий жалобный вой пробивался под купол. Песчаная буря бушевала снаружи, не более опасная, чем разъяренная гусеница. В самом худшем случае она могла вызвать лишь раздражение. Назойливое завывание давило на нервы, из-за темноты пришлось включить фонари. К завтрашнему утру купол покроется тонким, в одну десятую дюйма, слоем чистой, по-лунному сухой пыли. Внутри будет темней, чем ночью, пока кто-нибудь не сдует эту пыль с помощью кислородного баллона.

На Шюта буря действовала угнетающе. Здесь, на Марсе, старший лейтенант Шют столкнулся с самой ужасной опасностью, грозящей исследователям. Песчаная буря не в состоянии причинить вред даже младенцу. Никто здесь не повстречался ни с единой опасностью, которую они не привезли бы с собой.

Возможно, так было всегда? Люди отправлялись в дальние путешествия, чтобы победить самих себя.

После полудня почти никто не вернулся к работе. Шют смирился с этим. Томми сидел на штабеле пенопластовых стен, чуть ли не прижавшись к переносному радиоприемнику, а его со всех сторон окружали обитатели базы.

Заметив приближение Шюта, Томми поднялся.

– Они пропали, – сообщил он с усталым видом и выключил радио.

Остальные смущенно переглядывались, некоторые собрались уходить.

– Том, как случилось, что ты их потерял?

– Старший, они забрались слишком далеко, – объяснил Томми.

– Значит, так и не повернули?

– Нет, они просто ехали вперед по пустыне. Должно быть, Альф сошел с ума. Картер не стоит того, чтобы из-за него умирать.

«Когда-то стоил», – подумал Шют.

Картер был одним из лучших: крепкий, смелый, сообразительный и полный энтузиазма. Шют видел, как его характер портится под влиянием скуки и тесноты на борту корабля. Но когда они достигли Марса, все, казалось, вернулось в норму, поскольку у них появилась работа. А вчера произошло убийство.

И еще Альф. Очень тяжело терять его. Лью не был такой уж большой потерей, а вот Альф…

Рядом с Шютом присел Казинс:

– Я закончил работать красным карандашом.

– Спасибо, Ли. Я сейчас все перепишу.

– Не нужно переписывать. Просто добавь приложение. Расскажи, как умерли эти трое. Тогда ты сможешь быть уверен, что рассказал все.

– Ты так думаешь?

– Это мое мнение специалиста. Когда состоятся похороны?

– Послезавтра. Это будет воскресенье, и я решил, что так лучше всего.

– Можно прочитать заупокойную молитву сразу по троим. Удачный выбор.

Для всей базы Джек Картер и Альф Харнесс уже были покойниками, но они еще дышали…

Горы приближались – единственные твердые ориентиры в океане песка. Альф подобрался ближе, теперь он ехал всего в четырехстах ярдах позади. К пяти часам Картер достиг подножия гор.

Они оказались слишком высокими, чтобы перескочить их на реактивном двигателе. Картер отметил ровные площадки, куда можно было посадить марсоход, чтобы компрессор наполнил резервуар перед новым прыжком. Но ради чего?

Лучше подождать Альфа.

Картер неожиданно осознал, что только это и нужно Альфу. Поравняться с его марсоходом, заглянуть в лицо Картеру и убедиться, что тот понимает, чем все закончится. А затем выстрелить с расстояния в десять футов и полюбоваться тем, как вспышка магниево-окислительной смеси прожжет сначала скафандр, затем кожу, а потом и внутренние органы.

Предгорья были невысокими и пологими. Даже с близкого расстояния они походили на гладкие бока спящего зверя, с той лишь разницей, что этот зверь не дышал. Картер глубоко вздохнул, отметив, что воздух сделался спертым, хотя очистительная установка функционировала исправно, и включил реактивный двигатель.

Атмосфера на Марсе ужасно разреженная, но воздух можно сжать, а реактивный двигатель будет работать везде, даже если он пневматический. Картер откинулся назад, пытаясь скомпенсировать потерю веса в кислородных баках у себя за спиной и избавить от лишней нагрузки гироскопы, которыми лучше пользоваться только при чрезвычайных обстоятельствах. Марсоход быстро взлетел над песком, и Картер приподнял его нос, чтобы проще было скользить вверх по склону под углом в тридцать градусов. Там попадались и плоские участки, хотя и редко. Картер легко должен добраться до первого из них…

Полыхнуло прямо у него перед носом. Картер стиснул зубы, борясь с желанием обернуться. Он еще сильней задрал нос марсохода, чтобы замедлить скорость. Давление воздуха в резервуаре падало.

Картер приземлился, как пушинка, на высоте в двести футов над пустыней. Когда умолк двигатель, гудение гироскопов сделалось отчетливей. Он отключил стабилизатор, но гироскопы еще крутились по инерции. Теперь Картер слышал лишь пыхтение компрессора, его вибрация ощущалась даже через скафандр.

Альф стоял возле своего марсохода у подножия и смотрел вверх.

– Ну давай же! – крикнул ему Картер. – Чего ты ждешь?

– Продолжай, если тебе это нравится.

– Что случилось? У тебя отказали гироскопы?

– Мозги у тебя отказали, Картер. Продолжай.

Он вытянул руку, что-то вспыхнуло, и Картер инстинктивно пригнулся.

Компрессор приутих, и это означало, что резервуар почти полон. Но Картер совершил бы большую глупость, если бы начал подъем до того, как тот совсем наполнится. Максимальное ускорение достигается в первые секунды прыжка, а дальше реактивная струя только поддерживает тебя в воздухе.

Тем временем Альф сел в марсоход и начал подниматься.

Картер включил реактивный двигатель и тоже взлетел.

Он тяжело приземлился на высоте в триста футов и только после этого смог оглянуться. Снизу послышался издевательский хохот Альфа, по-прежнему стоявшего у подножия. Это был блеф!

Но почему Альф не погнался за ним?

Третий прыжок поднял Картера на вершину. Прыжков вниз он никогда прежде не делал и первой же попыткой едва не угробил себя. Тормозить пришлось на последних остатках воздуха в резервуаре. Картер подождал, когда утихнет дрожь в руках, и продолжил спуск уже на колесах. Он достиг подножия хребта, не обнаружил никаких следов Альфа и направился дальше в пустыню.

Солнце уже садилось. Бледные голубоватые звезды, проступившие на темно-красном небе, осветили оставшуюся позади желтую линию холмов.

Альфа по-прежнему не было видно.

Его голос вдруг возник в наушниках – мягкий, почти доброжелательный:

– Теперь, Джек, ты должен вернуться.

– Не экономь воздух.

– Мне это ни к чему, поэтому я предложил тебе вернуться. Посмотри на часы…

Была почти половина седьмого.

– Посмотрел? Теперь посчитай. Я поехал за тобой с запасом воздуха на сорок четыре часа. У тебя был запас на пятьдесят два. Вместе это дает девяносто шесть часов. Мы израсходовали воздуха на шестьдесят один час. Осталось всего тридцать пять на двоих. Итак, я остановился час назад. От того места, где я нахожусь, до базы почти тридцать часов езды. В ближайшие два с половиной часа ты должен отнять мои баллоны и оставить меня без воздуха. Или я должен забрать воздух у тебя.

В этом был определенный смысл. В конце концов, во всем есть смысл.

– Альф, ты меня слышишь? Вот и послушай.

Картер открыл панель радиопередатчика, ощупью нашел провод, расположение которого определил уже давно, и выдернул его. Радио оглушительно затрещало, а затем умолкло.

– Ты слышал это, Альф? Я только что выдернул радиомаяк. Теперь ты не сможешь меня найти, даже если очень захочешь.

– Я бы в любом случае не стал.

Только теперь Картер понял, что он сделал. Альф не мог его найти. После стольких миль и часов погони роли поменялись, и теперь Картер должен преследовать Альфа. А тому оставалось только ждать.

Темнота тяжелым занавесом опустилась на пустыню с запада.

Картер направился на юг, направился без промедления. Ему потребуется час или чуть больше, чтобы преодолеть хребет. Он должен в несколько прыжков достичь вершины, и выбрать дорогу ему поможет только свет фар. Мотор марсохода не поднимет его по такому крутому склону. На колесах можно будет спуститься, полагаясь только на удачу, потому что проделывать все это придется в полной темноте. Демос еще не взошел, а Фобос светит слишком тускло.

Все шло именно так, как задумал Альф. Загнать Картера к горам. Если он разобьется, забрать его баллоны и вернуться назад. Если же Картер поднимется наверх, объяснить, почему он должен вернуться. Выбрать время так, чтобы ему пришлось возвращаться в темноте. Если он каким-то чудом справится со всем этим, то в запасе еще остается ракетница.

Картер мог преподнести в ответ лишь один сюрприз: пересечь хребет в шести милях к югу от того места, где его ждет Альф, и появиться с юго-востока.

А если Альф предусмотрел и такой маневр?

Это уже не имело значения. У Картера не оставалось другого выхода.

Первый подъем напоминал прыжок с завязанными глазами из шлюза корабля. Картер направил фары строго вниз, и, пока марсоход поднимался, круг света постепенно расширялся и тускнел. Он повернул на восток. Поначалу марсоход не двигался с места, затем склон заскользил навстречу, и заскользил слишком быстро. Картер поехал назад. Казалось, ничего не произошло. Давление в резервуаре падало медленно, но все-таки падало. Склон оставался колеблющимся расплывчатым пятном, окруженным темнотой.

И вдруг возник перед носом с пугающей ясностью.

Удар потряс Картера от головы до самого копчика. Он замер, ожидая, что марсоход кувырком покатится по склону, но машина удержалась, хотя и угрожающе накренилась.

Картер сжался и прикрыл шлем руками. Две огромных капли пота, раздувшиеся при низком тяготении до размеров пушбольного шарика, упали на лицевой щиток и растеклись по нему. В первый раз за все время он пожалел о том, что случилось. Он убил Лью, хотя удара по коленной чашечке хватило бы, чтобы вывести его из строя и преподать урок, который запомнится надолго. Он угнал марсоход, вместо того чтобы сдаться и надеяться на снисхождение суда. Он прорвал купол, превратив каждого обитателя базы в своего заклятого врага. Он задержался, чтобы посмотреть, что случится дальше, хотя мог умчаться за горизонт еще до того, как Альф выберется из грузового шлюза. Картер прислонил сжатые кулаки к лицевому щитку, вспоминая, как самодовольно наблюдал за Альфам, заезжающим в шлюз.

Пора было готовиться ко второму прыжку. Он обещал быть просто ужасным. Требовалось взлететь по склону, наклонив марсоход под углом в тридцать градусов…

Стоп, подожди минуту.

Что-то было не так с марсоходом Альфа, когда он катил к шлюзу, а вокруг суетливо бегали остальные. Определенно что-то там было не так. Но что?

Он должен это понять. Картер сжал рукоятку дросселя реактивного двигателя и приготовился включить гироскопы, как только марсоход поднимется в воздух.

Альф все так тщательно спланировал. Почему же он отправился в погоню, взяв на один кислородный баллон меньше?

И если Альф действительно все продумал, то как он собирается забрать баллоны Картера, если тот разобьется?

Предположим, Картер налетит на склон горы прямо сейчас, на втором прыжке. Как Альф узнает об этом? Никак, пока не наступит девять часов. Если Картер так и не появится, Альф поймет, что он потерпел аварию где-то по дороге. Но будет уже поздно.

Если только Альф не соврал.

Вот оно, вот что было не так, когда Альф заезжал в грузовой шлюз. Положи в багажник один кислородный баллон, и он будет торчать оттуда, как воспаленный большой палец. Загрузи полный багажник, а потом вытащи один баллон, и пустое место в шестиугольной емкости будет заметно так же, как Сэмми Дэвис[5] среди игроков футбольной команды из нацистского Берлина. Но там не было пустого места.

Если Картер разобьется сейчас, Альф узнает об этом и будет иметь в запасе еще четыре часа, чтобы отыскать его марсоход.

Картер выставил фары в нормальное положение, затем самоубийственно развернул марсоход кругом. Машина покачнулась, но не опрокинулась. Теперь он мог спуститься обратно, освещая дорогу фарами…

Девять часов. Если Картер в чем-то ошибся, то он уже покойник. Тогда Альф может прямо сейчас открепить шлем, с отчаянием в глазах гадая, куда подевался противник. Но если Картер все сделал правильно…

Альф кивнул самому себе, без улыбки, просто подтверждая свою догадку. Теперь ему предстояло решить, подождать ли еще пять минут, в надежде на то, что Картер просто задержался, или начинать поиски.

Картер сидел в темной кабине марсохода у подножия хребта, сжимая в левой руке гаечный ключ и не отводя взгляда от сверкающей стрелки пеленгатора.

Этот ключ оказался самым тяжелым в его комплекте инструментов. Там не нашлось ничего более острого, чем отвертка, но ею не проткнуть ткань скафандра.

Стрелка указывала точно на Альфа.

И она не двигалась с места.

Сколько еще он будет ждать?

Картер поймал себя на том, что говорит вслух, но негромко.

«Начинай же, идиот! Тебе нужно обыскать оба склона хребта. Оба склона и вершину. Начинай. Начинай скорей!

О боги! Радио выключено или нет? Да, тумблер опущен вниз.

Начинай».

Стрелка ожила. Чуть дернулась и замерла снова.

Она оставалась на месте еще семь или восемь минут. Затем дернулась в обратную сторону. Альф обыскивал другую сторону хребта.

И тут Картер увидел изъян в своем плане. Альф должен был решить, что Картер уже мертв. А если Картер мертв, то он больше не тратит кислород. У Альфа в запасе всего два часа, но он сам думает, что четыре!

Стрелка дернулась и отклонилась на значительное расстояние. Картер вздохнул и прикрыл глаза. Альф перебирается через хребет. Он разумно решил сначала обыскать этот склон, потому что, если он найдет мертвого Картера на этой стороне, то ему придется преодолеть хребет снова, чтобы вернуться домой.

Стрелка дернулась.

И еще раз. Сейчас он должен быть на вершине.

Затем долгий, медленный, размеренный спуск.

Свет фар. Очень слабый, с северной стороны. Неужели Альф повернул на север?

Он повернул на юг. Отлично. Фары светили все ярче… а Картер ждал в своем марсоходе, засыпанном песком по самое лобовое стекло у подножия хребта.

У Альфа все еще есть ракетница. Несмотря на уверенность в том, что Картер мертв, он мог держать оружие наготове. Но он включил фары и двигался медленно, преодолевая не больше пятнадцати миль в час.

Он должен проехать… ярдах в двадцати к западу.

В глаза ударил свет.

«Не смотри в мою сторону».

Через мгновение Картер выскочил из кабины и спустился по склону. Луч света переместился в сторону, и Картер направился следом, прыгая, как на Луне, отталкиваясь от песка обеими ногами, затем разводя их в секундном полете и снова вытягивая перед приземлением и следующим толчком.

Заключительным сверхдлинным кенгуриным прыжком он вскочил на багажник с кислородными баллонами, опираясь на локти и колени и держа ботинки на весу, чтобы металл не лязгнул по металлу. Одна рука ушла в пустоту на месте использованных и выброшенных баллонов. Неуклюжее тело попыталось скатиться на песок, но Картер не позволил ему это сделать.

Прямо перед ним виднелся прозрачный шлем Альфа. Голова внутри поворачивалась из стороны в сторону, обследуя конус света, выхваченный фарами из темноты.

Картер подкрался, завис над головой Альфа, замахнулся ключом и ударил изо всех сил.

Пластик шлема покрылся паутиной трещин. Альф обернулся с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, в которых читались удивление, ярость и страх. Картер ударил еще раз.

Трещин стало больше. Альф вздрогнул и наконец поднял ракетницу. Картер застыл на мгновение, заглянул в адскую черноту дула, а затем нанес еще один удар, понимая, что он будет последним.

Ключ пробил прозрачный пластик, кожу и череп. Картер замер, опираясь коленями на кислородные баллоны, рассматривая ужасный результат своих действий. Затем поднял безжизненное тело за плечи, отбросил в сторону, забрался в кабину и остановил марсоход.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы отыскать свою машину, присыпанную песком, и еще больше – чтобы отрыть ее. Марсоход был в полном порядке. И времени еще оставалось много. Если он переправится через хребет к половине первого, то сможет добраться до базы на последних запасах воздуха.

У него не будет пространства для хитрых маневров. Но ведь Картер появится там за час до рассвета, и никто его не заметит. Завтра к полудню они перестанут ожидать его или Альфа, даже если не знают о том, что Альф отказался повернуть назад.

Воздух вырвется из купола раньше, чем кто-либо успеет надеть скафандр.

Потом Картер починит купол и снова наполнит его воздухом. Через месяц Земля узнает о случившемся несчастье: как метеорит упал прямо на край купола, а Картер находился в это время снаружи, единственный, на ком был скафандр. Его доставят домой, и остаток жизни он проведет в попытках забыть эту историю.

Картер знал, какие из его баллонов опустели. У каждого на базе был свой способ расставлять их в багажнике. Он выбросил шесть пустых баллонов и остановился. Жаль, что пришлось от них избавиться. Трудно будет найти замену.

Не зная, как расставлял свои баллоны Альф, Картер вынужден был проверить каждый из них.

Альф уже выбросил несколько пустых емкостей. (Чтобы освободить место для баллонов Картера?) Один за другим Картер открывал вентили. Если вентиль начинал шипеть, Картер ставил баллон в свой багажник, если нет – оставлял на месте.

Зашипел один. Всего один.

Пять кислородных баллонов. Он не сможет проехать тридцать часов с пятью баллонами.

Альф где-то спрятал оставшиеся три баллона, чтобы потом подобрать их. На самый крайний случай – если все пройдет не так, как он задумал, – чтобы Картер, даже сумев захватить его марсоход, все равно не добрался бы до базы живым.

Конечно, Альф должен был оставить баллоны в таком месте, где смог бы легко их отыскать. Скорее всего, спрятал где-то неподалеку, потому что все время оставался на виду, пока Картер не перебрался через хребет. Кроме того, у Альфа был только один баллон, чтобы добраться до остальных. Они где-то близко, но у Картера в запасе всего два часа, чтобы найти их.

На самом деле они должны лежать по ту сторону хребта, понял Картер. На этой стороне Альф ни разу не останавливался.

Впрочем, он мог оставить баллоны на склоне, во время паузы между прыжками к вершине…

В безумной спешке Картер вскочил в марсоход и поднял его в воздух, освещая фарами путь.

Первые лучи красного солнца застали Ли Казинса и Руфуса Дулиттла за пределами купола. Они рыли могилу. Казинс стоически молчал, со смесью жалости и отвращения выслушивая непрерывные излияния Руфа.

– …Первым человеком, которого похоронят на другой планете. Думаешь, Лью это понравилось бы? Нет, он ни за что бы не согласился. Он сказал бы, что ради этого не стоило умирать. Он хотел бы вернуться домой. Как и собирался, на следующем корабле…

Требовалась немалая сноровка, чтобы удержать песок на широком совке лопаты. Он стекал, как вязкая жидкость.

– Я пытался объяснить Старшему: Лью предпочел бы, чтобы его похоронили в колодце. Но Старший не захотел ничего слушать. Он сказал, что марсианам может… Эй!

Казинс поднял голову и различил какое-то размеренно движущееся пятно на кромке кратера. «Марсианин!» – первым делом подумал он. Что еще могло здесь двигаться? Затем он понял, что это марсоход.

Для Ли Казинса это было все равно что восставший из могилы покойник. Пока он пребывал в оцепенении, марсоход, словно слепое существо, продолжал двигаться по наклонным глыбам остекленевшей породы, едва касаясь песка на дне кратера. Краем глаза Казинс заметил, как отлетела далеко в сторону лопата Дулиттла, когда тот помчался к куполу.

Марсоход скользнул по песку и снова начал подниматься на кратер. Оцепенение Казинса прошло, и он побежал к последнему оставшемуся на базе марсоходу.

Призрак двигался с небольшой скоростью. Казинс перехватил его в миле от кромки кратера. В кабине сидел Картер, намертво вцепившись в лежавший на коленях шлем.

– Должно быть, направил марсоход по пеленгатору, – сообщил на базу Казинс, – когда почувствовал, что воздух кончается. Нужно отдать Картеру должное, – добавил он и поднял лопату со второй могилы. – Ему это почти удалось. Он вернул нам марсоход.

Сразу после восхода маленькое двуногое существо появилось из-за холма на востоке. Оно подошло к распростертому телу Альфа Харнесса, тонкими руками взяло его за ногу и потащило по песку, словно муравей – тяжелую хлебную крошку. Ему потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до марсохода, но за это время оно ни разу не остановилось отдохнуть.

Отпустив добычу, марсианин взобрался на груду пустых кислородных баллонов и заглянул в багажник, затем снова посмотрел на труп. Маленькое и слабое существо нипочем не смогло бы поднять такую тяжесть.

Марсианин, казалось, вспомнил о чем-то. Он спустился с кучи баллонов и забрался под днище марсохода.

Несколько минут спустя он вылез, таща за собой длинную нейлоновую ленту. Он обвязал концами ленты лодыжки Альфа, а середину накинул петлей на буксировочный крюк марсохода.

Какое-то время он постоял возле разбитого шлема Альфа, раздумывая, что делать дальше. Голова Альфа могла пострадать при такой транспортировке, но она и так не представляла ценности. Там, где диоксид азота соприкасался с жидкостью, образовалась пузырящаяся азотная кислота. Остальная же часть тела оставалась твердой и сухой.

Существо забралось в кабину, повозилось там на удивление недолго, и марсоход тронулся с места. Через двадцать ярдов он резко остановился. Марсианин вылез из кабины и обошел машину сзади. Он встал на колени рядом с тремя кислородными баллонами, привязанными к днищу нейлоновой лентой, открыл один за другим вентили и испуганно отпрыгнул, когда с шипением начал вырываться ядовитый газ.

Через несколько минут марсоход двинулся дальше. Кислородные баллоны пошипели еще какое-то время, а потом затихли.