Хроники Риддика

XI

Камера, которую выбрал себе Гув, находилась недалеко от места событий. Большинство заключенных предпочитали жить на верхних уровнях, ближе к центру управления, но он и другие умудренные опытом заключенные поселились у самого дна пещеры. На верхних уровнях все равно не было видно неба, да и охранники появлялись там в первую очередь. Правда, воздух там посвежее, но это лишь раздразнивало их жажду свободы. В общем, условия жизни на Крематории нельзя было назвать шикарными. Под землей человеку ничего не оставалось, как размышлять и забывать.

Гув многое повидал в своей сложной и запутанной жизни. Во всяком случае, так он считал. До сегодняшнего дня. Он подошел к решетчатой двери и замер в изумлении, не веря тому, что происходит перед его глазами. Брызги воды мешали ему разглядеть подробности. Там был Риддик, это было ясно, и с ним — адский пес. Между ними происходило нечто такое, что заставило Гува несколько раз моргнуть и протереть глаза.

Риддик гладил адского пса, играл с ним, хлопал по смертельно опасной пасти. Гув готов был поклясться, что видел, как новичок сунул кулак в пасть хищнику, а тот, вместо того, чтобы сжать челюсти, стал нежно его покусывать. Гув решил было, что это галлюцинация, но его остановило то, что во время игры цвет пса поменялся с ярко-красного на спокойный серо-голубой.

Недалеко от водопада Риддик продолжал играть со зверем. Заметив на его шкуре и морде глубокие шрамы, оставленные электрическим жезлом, он потрепал пса за нижнюю челюсть, и тот, играя, схватил его зубами.

— Да, парень, — тихо сказал Риддик. — Я знаю, каково тебе было.

Вдали послышался резкий свист, разрезавший неспокойную атмосферу тюрьмы. Услышав его, пес встал на четыре лапы, попятился и с большой неохотой ушел.

Платформа опустилась на дно пещеры, и из нее вышли четверо охранников. Они поправляли на ходу респираторы и проверяли оружие, направляясь к подножию застывшего потока лавы. Время от времени было принято проводить в разных местах профилактический обыск. Кто знает, какие пакости могут придумать заключенные, если на слишком долгое время оставить их в покое.

Сегодня пришел черед дна пещеры, верхушки вулканического образования, преградившего путь потоку лавы в опустевшее русло. В этом месте не было ничего примечательного. Десятилетия назад неожиданный выброс лавы разрушил все строения. Но все равно нужно было проверить. Регулярный обыск всех уровней позволял охранникам засыпать, не опасаясь, что утром они проснутся в непредвиденной ситуации. Зона вокруг застывшей лавы была довольно-таки неприятным местом. В истерзанной скале имелось множество трещин и расселин, остатков полуразрушенных строений, где заключенные могли скрываться от охраны и тюремного порядка. Там могли рождаться заговоры. Пока остальные охранники и псы очищали периметр, команда из четырех человек начала обыск мест, откуда могли возникнуть неприятности.

И в одном из них нашла Киру. Лучи от фонарей объединились в световое пятно, в котором замерла ее одинокая, моментально ослепшая фигура.

— Ты, кажется, решила, что охота закончена? — спросил один из охранников, узнав стоящую перед ним девушку, и тут же подумал, что она очень недурна собой.

Впрочем, под платьем она вполне могла прятать что-нибудь опасное. Поэтому даже при соотношении сил четыре к одному, вернее, четыре к одной, охранники приближались очень осторожно.

— Прогуливаешься в одиночестве? — С этими словами командир четверки обшарил лучом пространство вокруг нее. — Псы сюда не добрались. Она может что-то прятать. — Он указал фонарем на неподвижную фигуру. — Обыщите ее и убедитесь в том, что у нее ничего нет.

Охранники колебались, обменивались взглядами и старались не смотреть в глаза своему командиру.

— Чего вы боитесь? — урезонивал их старший. — Обыскать!

Повинуясь приказу, один из охранников осторожно шагнул в открытую камеру, где пряталась Кира. Стараясь выглядеть как можно внушительнее, он протянул в ее сторону электрический жезл.

— Давай, милашка. Сама знаешь что к чему.

Без единого слова Кира развернулась, положила руки на стену и расставила ноги, приняв классическую для обыска позу. Ее послушание ободрило охранника, подхлестнуло к новым действиям. Почувствовав это, остальные подошли ближе, чтобы принять участие в развлечении.

— Жаль, Павлов этого не видит, — пробормотал один из них.

Самый смелый подошел ближе всех. Так близко, что ее нога в ботинке потерлась о его ногу. Этот жест успокоил и воодушевил его. Похоже, не так все и страшно. Некоторые женщины-заключенные доставляют массу неприятностей, но на этот случай у него есть электрический жезл. Похоже, что эта не…

Закрыв глаза, Кира повторяла снова и снова: «Все хорошо… все хорошо… все хорошо…»

Охранник подумал, что эти слова обращались к нему. Он ошибся. Впав в состояние гипнотического транса от ее покорного вида, он совершенно утратил бдительность, подошел вплотную и положил ей руку на спину. Спина оказалась крепкой и мускулистой. У заключенных, молодых и старых, мужчин и женщин, не было жира. Меню Крематории не позволяло накапливать лишнего веса. Второй рукой охранник провел вверх между ее ног…

В этот момент из ее ботинка появились два металлических жала, ботинок метнулся вверх и вперед и вонзился в охранника как гарпун в рыбу. Сходство усиливалось его выпученными глазами. Он боялся даже закричать.

Крик вырвался позже, когда он осознал, куда именно угодили стальные лезвия.

В следующее мгновение Кира откинула назад голову и сломала ему нос. Потом развернулась, схватила электрический жезл и ударила им охранника. Охранник с размозженным половым органом сполз на пол, как мешок с желатином.

Больше Кира ничего не могла сделать. Она надеялась вырваться из окружения и сбежать в другую сторону пещеры, где можно было укрыться в расщелинах с серными испарениями. Но на это у нее не хватило ни сил, ни скорости. Когда она попыталась проскочить между охранниками, ее поймали. Несмотря на сильные удары жезлом, которые она раздавала, охранники повалили ее втроем и прижали к земле.

Жезл у нее вырвали. Скрутив ей руки, охранники толкали ее к тому месту, где без сознания лежал их товарищ. Командир группы со злобной усмешкой подумал о том, что бедняге не повезло дважды: теперь он пропустит самое веселое. Они, конечно, постараются продержаться как можно дольше. Он был твердо уверен в одном: завтра утром эта заключенная за своим завтраком не придет. То, что она только что сделала, безусловно заслуживает смерти.

Два охранника уложили ее на землю, прижимая всем своим весом. Они не обращали внимания на ее ругань и стоны от боли, не старались сохранить ее кости в целости. Все трое были в ярости. За то, что она сделала с их товарищем, за то, что ей чуть не удалось сбежать после этого, и особенно за то, что ей удалось их провести. Больше этого не повторится.

Охранник, который держал ее за левую руку, вдруг нахмурился, заметив в тени позади них какое-то движение. Пока он смотрел в ту сторону, из тени вышел еще один заключенный, который спокойно пил на ходу из металлической чашки. Неважно, как долго он здесь стоит и что успел увидеть, все равно ему ничего не достанется. Если уж очень повезет, ему позволят исчезнуть, а не сотрут в порошок. Начальник тюрьмы и глазом не моргнет при известии о смерти еще одного заключенного.

Человек вдруг заговорил.

— Вы бы забрали своего раненого и ушли. — Странный человек кивнул в сторону истекающего кровью охранника. — Скажем так, каждый получил свой урок. Забирайте его и уходите. Пока можете.

Мужчины медленно поднялись с тоненькой девушки, которую они вмяли в землю. Кира чуть приподняла голову, но не встала, — она не хотела получить удар заряженным концом электрического жезла. Охранники образовали вокруг Риддика полукруг. Им не понравилось, что их прервали на таком интересном занятии.

Самый крупный из них засмеялся над рыцарем без коня и доспехов.

— Слушай, как называется тот мирок, в котором ты сейчас живешь? А что будет, если мы не уйдем? Ты нас убьешь? Кружкой с супом? — жестом показал он.

Его товарищи засмеялись, по достоинству оценив юмор. Риддик стал разглядывать свою кружку, словно оценивая ее боевой потенциал.

— Здесь чай, — пробормотал он.

Громила нахмурился, не ослышался ли он.

— Что ты сказал?

— Убью кружкой с чаем.

С этими словами Риддик перевернул кружку и поставил ее на ближайший камень. Даже гости на официальном обеде редко бывают так осторожны с посудой. Обескураженный, но не успокоенный охранник переводил взгляд с кружки на заключенного и обратно. С одной стороны, он понимал, что здесь что-то не так, с другой — что это уже не имеет значения. Последний довод оказался более убедительным. Он вопросительно взглянул на командира. Тот безразлично пожал плечами.

— Ты знаешь правила. Пока на них есть документы, они считаются живыми.

Громила кивнул, потом сделал вид, что задумался. На самом деле он вытаскивал из специального кармана брюк запрещенный тюремными правилами нож. Как только вопрос о законном прикрытии был решен, он был свободен в своих действиях.

Риддик приподнял кружку и с силой ударил ее о камень. Удар был сделан под определенным углом и с определенной силой, и после удара кружка приобрела такую же острую и зазубренную кромку, как у камня. Жаль, что здесь не давали специальных призов за заточку оружия.

Впрочем, призы были ни к чему. Когда охранник напал на него, Риддик блокировал удар ножа, но вместо того, чтобы уклоняться от нападающего, бросился прямо на него и правой рукой с огромной силой выбросил кружку вперед. Кружка была сделана из тонкого, но очень прочного сплава, рассчитанного на долгий век и верную службу.

Живот охранника оказался гораздо менее прочным. Кружка проткнула его, оставив после себя внушительных размеров дыру. Когда Риддик вернул руку назад, рана заполнилась кровью и разноцветными кусками органов. Пораженный охранник схватился за живот. Риддик толчком швырнул его к товарищам.

Обогнув лежащее неподвижно тело, охранники направили на него свои электрические жезлы, рассчитанные на то, чтобы усмирять взбунтовавшихся заключенных. Тогда Риддик достал из кармана ключ от консервной банки, показал его и положил на тот самый камень, где раньше стояла кружка.

Оба охранника замялись, обменялись взглядами и стали отступать. Нелегко было вытаскивать своего раненого товарища из камеры, но они справились.

Медленно поднявшись на ноги, Кира приблизилась к охраннику, которого убил Риддик, наклонилась и взяла кружку.

— Смерть от кружки. Жаль, я сама до этого не додумалась.

Не обращая внимания на то, что у нее в руках оказалось смертельно опасное оружие, Риддик отвернулся и посмотрел туда, откуда пришел.

— У тебя бы не получилось. Не хватило бы массы. Элементарная механика.

— В другое время и при других обстоятельствах я сочла бы это за комплимент, — резко ответила Кира.

— Да, да, — пробормотал он, внимательно всматриваясь в темноту: не вызвали ли охранники подкрепление. — Я не прочь поиграть в игру «Кто лучший убийца», но почему бы не перейти к другой теме?

— Ну нет, так легко тебе не отделаться. Ты сам начал. Кроме того, — проговорила она, проскочив мимо него, — это моя любимая игра.

Кира хотела убежать от него, но у Риддика была отличная реакция: он схватил ее и вернул назад. Он устал уже от игр и загадок.

— Я слышал, ты меня искала.

Трудно сказать, что выражало ее лицо — улыбку или оскал.

— Если ты слышал только это, то пропустил самое интересное, — огрызнулась Кира. — Я связалась с охотниками на Люпус-Пять. Они пообещали научить меня всему и взять в долю. — Она быстро отвернулась от него и сплюнула. — Но после первого же дела сдали меня другим охотникам, а те превратили в рабыню. — Она смотрела теперь прямо на него и видела в его очках свое отражение.

— Знаешь, что могут сделать с человеком, Риддик? Особенно когда ему всего двенадцать лет?

Она давила на жалость, но Риддик никак не реагировал. Он не поддавался жалости. Жизнь — сука, и если ты сам не позаботишься о себе, никто о тебе заботиться не будет. Галактика — холодное и жестокое место, где дымятся не только серные расщелины.

— Я велел тебе оставаться в Новой Мекке. Почему ты меня не послушалась? Почему меня никто не слушает? — добавил он скорее для себя. После чего его голос обрел обычный тембр. — Тогда у меня на хвосте висели охотники. Они всегда будут у меня на хвосте. А ты сама пошла и связалась с ними? С теми самыми, от которых я старался тебя спрятать?

В поисках выхода для своего гнева он отвернулся и ударил кулаком по стене. Она чуть раскрошилась под его покрытой шрамами рукой. Кира понимала, что он ударил стену для того, чтобы не ударить ее. Эта ярость ее испугала, но ненадолго. Она давно уже прошла тот возраст, когда ее можно было запугать. Кира перестала бояться, когда поняла, что самое плохое, что с ней может случиться, — это смерть, а смерть перестала ее страшить еще в юности. Или раньше. Ее память не удерживает некоторые события. Возможно, это к лучшему.

Кира продолжала наступление.

— Так что ты хочешь сказать, Риддик? Что бросил меня ради моего же блага? Что таким образом позаботился обо мне — из другой галактики? — Она язвительно засмеялась. — И я должна была этому поверить? Вот, мол, в чем мое спасение! Всего пара слов, и бац! Его нет. Он ушел!

Риддик что-то бормотал. Кира понимала, что он ее слышит, но не хочет это показывать.

— Охотники. Она связалась с охотниками.

Нож, который она поворачивала в его сердце, был без лезвия, но ранил глубоко.

— И никого не осталось рядом!

Наверху, в центре управления, разгоравшийся спор еще не привлек внимания начальника тюрьмы. Его и остальных людей рядом с ним занимали сейчас другие, куда более важные мысли. Шла подготовка к одному из самых важных ритуалов повседневной жизни на Крематории. Все действия должны были проходить в определенном порядке, чтобы не допустить ни одной ошибки.

Этот ритуал проводился ежедневно, и все-таки к нему нельзя было относиться с пренебрежением. Все зависело от слаженной работы оборудования, инструментов и безупречного профессионализма специалистов, какими бы уставшими они ни были. В случае сбоя им грозила смерть.

Тумбс и второй пилот только что вернулись с экскурсии по тюрьме, в которую Дуруба их отправил, надеясь, вероятно, на неожиданный несчастный случай со смертельным исходом. Охотник мгновенно сообразил, что в комнате происходит что-то важное, и встал рядом с Логаном. Они заняли удобную позицию и замерли, наблюдая за происходящим. Тумбс хорошо понимал, что любая информация может когда-нибудь пригодиться.

Начальник тюрьмы и его помощники были поглощены своей работой и на гостей внимания не обращали. Старший оператор следил за показаниями приборов, один из которых регистрировал температуру на поверхности планеты. Сейчас он показывал минус сорок, но температура быстро поднималась. Второй пилот Тумбса с интересом наблюдала за происходящим. Единственное место с близкими показателями, где ей доводилось бывать, было в открытом космосе, но и там столь резких перепадов температур не существовало.

— Приближается терминатор, — доложил старший оператор. В центре управления замигали дисплеи, ежесекундно показывая новые величины. Внезапно показатель температуры окрасился в зеленый цвет. Прозвучал гонг, заглушая остальные звуковые сигналы. Дуруба выпрямился и посмотрел на сотрудников.

— Время не ждет, ребята. Пора вытаскивать пробку.

Второй оператор задвигал ладонью над рычагами. Тумбс и его коллеги едва успели ухватиться кто за что, как центр управления легонько задрожал. Вибрация была незначительной, но не прекращалась: пол и стены тюрьмы продолжали дрожать.

Центр управления постепенно поднимался из ямы, словно механический крот, задумавший выглянуть на поверхность. Он двигался вверх по большому винтовому каналу из сверхпрочного сплава. Механизм был примитивным, но гидравлика даже в самом защищенном виде на Крематории была обречена. Она могла отказать во время восхода солнца, когда центр управления находился на поверхности, тогда как простейшие механизмы служили в любых условиях практически безупречно, что было подтверждено испытаниями и компьютерной симуляцией.

В отличие от конструкторов, никогда не ступавших на поверхность Крематории, обслуживающий персонал должен быть уверен в своей технике, чтобы не рисковать жизнью и не проверять ею достоверность теоретических выкладок.

Этим утром механизм работал как обычно — простота конструкции гарантировала ее долговечность и безотказность. Центр управления поднимался вверх до тех пор, пока не вышел на поверхность. На его нижних незаселенных уровнях открылись огромные, простейшей конструкции клапаны воздухозаборника. Заработали системы воздухообмена, работающие по принципу естественной вентиляции, и начался жизненно важный процесс замены застоявшегося, сернистого воздуха тюрьмы на свежий и холодный с поверхности планеты.

Этого момента все заключенные ждали с таким же нетерпением, как очередную кормежку. Они подходили к дверям своих камер, чтобы полной грудью вдохнуть свежего воздуха. Специальные встроенные генераторы кислорода заменяли им азот и аргон, которыми изобиловала атмосфера планеты. Вот для чего были нужны адские псы. Когда центр управления поднимался на поверхность, у заключенных возникала теоретическая возможность проскользнуть под ним и выбраться на поверхность. Правда, никто не задавался вопросом, зачем это кому-либо делать. Правила есть правила, а побеги, пусть даже неудавшиеся, плохо сказывались на финансировании тюрьмы. Независимо оттого, что думал Тумбс, Дуруба гордился своим умением считать деньги.

Холодный воздух смешивался со струями пара и горячего дыхания тюрьмы. Риддик возвращался на средний уровень, когда его настиг порыв свежего ветра, и он остановился возле камеры, в которой только что открыли двери. Риддик ничуть не удивился тому, что это камера Гува, который не мог отказать себе в удовольствии нарушить тюремные правила хотя бы для того, чтобы продемонстрировать, что он на это способен. Гув с тоской смотрел в открывшееся пространство между полом центра управления и краем каменной гряды, за которой начиналась поверхность планеты, но не делал никаких попыток туда добраться. Он слишком хорошо знал, что там, наверху, была не свобода, а ад, разве что другой. Гув не смотрел в сторону подошедшего новичка, хотя знал, что тот стоит рядом.

Риддик проследил за его взглядом:

— Так они все-таки выходят на поверхность, чтобы сменить воздух.

Он задумался и кивнул.

— Это намного проще и дешевле, чем установка системы очистки.

— Не только поэтому, — мрачно ответил Гув. — Они готовят место для новых заключенных. — При этих словах его лицо скривила гримаса. — У Крематории репутация тюрьмы, из которой невозможно убежать. Отсюда не уходят даже мертвые.

В это время по поверхности шли охранники, внимательно следя за каждым своим шагом, и несли тела двух бедолаг, которых последняя инспекция с псами застала вне камер. Недолго им лежать в одиночестве. Человеческие тела бесцеремонно сбросили на кучу пыли и обгоревших костей, принадлежавших тем, кому не удалось выбраться с Крематории. На этот раз, в отличие от предыдущего выноса тела охранника, не было произнесено ни слова — никто не хотел тратить времени на лишние проводы.

Терминатор быстро прошел мимо. Мониторы в центре управления показали, что смена воздуха произведена полностью. Операторы отключили воздухообменники и перешли к следующей процедуре. Все делалось вручную. Компьютеры справились бы с этой задачей быстрее и точнее, но оптимизировать человеческий труд на Крематории значило рисковать расплатиться за это жизнями. Современная, управляемая голосом техника использовалась разве что на кухне, для развлечений и таких повседневных дел, от которых ничья жизнь не зависела. Задвигались рычаги, загрохотали механизмы…

Как только на поверхности начало светать, клапаны воздухозаборников закрылись. Центр управления стал опускаться с той же скоростью, с какой поднимался. Утренний ландшафт постепенно исчез из виду, уступив место гладким стенам каменной шахты. Спустя мгновение центр легонько встряхнуло, и он вернулся на исходную позицию. Опустившиеся задвижки зафиксировали центр и закрыли винтовую резьбу. Невидимые механизмы замерли, закончив на сегодня работу. Тумбс, с интересом наблюдавший за происходящим, одобрительно кивнул.

— Генеральная уборка…

Он посмотрел на датчик наружной температуры. Центр скрылся с поверхности всего несколько минут назад, а датчик показывал уже сто градусов, и этот показатель быстро рос. Он знал, что температура достигнет двухсот градусов, и только тогда перестанет подниматься. Если бы стало еще жарче, атмосфера бы закипела и вырвалась в открытый космос.

Довольный тем, что узнал полезную информацию, Тумбс уже собирался уходить, как вдруг раздался звук, заставивший всех замереть.

Он начался с низкого вибрирующего гула и усиливался до тех пор, пока не стал явственно слышен даже в герметически закупоренном помещении центра. Интенсивность звука продолжала расти, и Тумбс подумал, что он похож на гул двигателя корабля дальнего следования, на котором могли сбежать заключенные. Охотники не двигались с места. Они понимали, что здесь они в безопасности, что на них ничто не может упасть, но все равно не могли оторвать пристального взгляда от потолка. Раздался грохот, напоминающий стук копыт многотысячного стада животных, которые во весь опор неслись над их головами, и второй пилот вздрогнула. Тумбс и она снова взглянули на датчик температуры: сто пятьдесят градусов, и температура продолжала расти. Изумленный второй пилот попыталась перекричать грохот:

— Бог мой, что это такое?

Ей никто не ответил. То ли не расслышали, то ли, несмотря на свои знания о ветре, создаваемом переходом горячего воздуха на холодную сторону планеты и наоборот, не могли придумать этому явлению сколько-нибудь подходящее объяснение. Возможно, им просто надоело всматриваться в показания приборов. Во всяком случае, они вернулись к этому только тогда, когда звук исчез.

Непонятный рев с поверхности хотя и был приглушен расстоянием и толстым слоем камня, все же донесся до внутренних уровней тюрьмы, обитатели которой уже начали выбираться после проветривания из своих клеток. На какое-то время атмосфера их камер превратилась в сносное сочетание свежего воздуха и вони. Снизу по-прежнему медленно поднимались серные испарения, постепенно отравляя все вокруг до следующего проветривания.

Кира пошла искать Риддика наверх и увидела, что они с Гувом заняты какой-то серьезной беседой. Вокруг стояло несколько заключенных, которые внимательно прислушивались к каждому их слову. В этом обществе женщинам не разрешалось встревать в мужские разговоры, поэтому Кира спряталась неподалеку и стала слушать и ждать. Это женщинам не запрещалось, если, конечно, не было других распоряжений.

Риддик заметил Киру и чуть повернулся в ее сторону.

— Когда придет время, все произойдет очень быстро. Можешь оставаться и заканчивать свою неестественную жизнь здесь, а можешь пойти со мной.

Когда Кира услышала эти слова, ее лицо засветилось надеждой, но потом она сообразила, что Риддик обращается к Гуву. Или не только к нему? Лицо Киры, заметавшееся между выражением радости и отчаяния, застряло в неподвижности. Риддик ничем не облегчил ее сомнения.

Один из осужденных завел известные всем слова:

— Отсюда никому не уйти живым. Этого никогда не было и никогда не будет. Да и бежать некуда.

Риддик поднял глаза к потолку, к далекому центру управления.

— Я вам — не никто. — С этими словами он пошел прочь, не обращая внимания на прикованные к нему напряженные и любопытствующие взгляды.

Гув тоже смотрел ему вслед. Кире показалось, что его лицо выражает сомнение и страстное желание поверить. Ей стало противно. Они ничего не знают о Риддике, о его лживости, об обещаниях, которые он не выполняет, о словах, которым не придает никакого значения. Он их еще не бросал.

— Давайте, — крикнула она с горечью. — Давайте, давайте! Слушайте его, верьте ему. Вы не первые, — потом резко повернулась и убежала.