Хроники Риддика

IX

Эта суровая планета с трудом вращалась вокруг своей оси. Она была слишком близко расположена к своему солнцу. Одно ее полушарие изнывало от адской жары, другое — стыло от смертельного холода. Между ними находился терминатор — довольно широкая полоса сумеречного света, которая передвигалась по планете гораздо медленнее, чем на других населенных человеком планетах.

С ночной стороны к планете приближался корабль, пронизывая атмосферу, не способную удерживать влагу и потому лишенную облаков. На корабле не было ни опознавательных знаков, ни символов принадлежности к какой-либо планетной системе. То же самое можно было сказать о его экипаже.

Крио-трубки автоматически удалились от человеческих рук и ног, и второй пилот раньше других выбралась из пут датчиков системы наблюдения и обеспечения жизнедеятельности. Она поднялась с кресла и потягивалась до тех пор, пока не затрещали суставы. Усилием воли заставив себя выполнить обязательные после пробуждения упражнения, она занялась коллегами. Скоро они тоже проснутся. Беглая проверка систем показала, что на борту корабля все функционирует нормально. Второй пилот осталась довольна результатами осмотра и уже собиралась объявить о приближении корабля к планете и начать посадку, как вдруг вспомнила, что на борту находится еще один человек, за состоянием которого она должна следить.

Как и следовало ожидать, пассажир еще спал: человек не может самостоятельно выйти из состояния крио-сна. Он представлялся ей интересным типом, хотя и был всего-навсего ценным товаром, за который они надеялись сорвать хороший куш. Кто он и откуда — оставалось для нее загадкой. Тумбс не особенно распространялся о пленнике, сказал только, что его надлежит отвезти в тюрьму.

Впрочем, все это ее не касалось. Для нее важнее всего были деньги, которые, судя по всему, будут выплачены безотлагательно.

Тем не менее любопытство давало о себе знать. Между пленником и Тумбсом произошла короткая, но исключительно интересная словесная перепалка. Этот человек носил странные черные очки: таких она никогда раньше не видела. Их необычный облик наводил на мысль о том, что они защищают не только от солнечного света. Очки интересовали ее ничуть не меньше хозяина, пребывающего в крио-сне.

Подойдя ближе, второй пилот протянула к нему дрожащую руку. Никаких признаков активности. Интересно, а как выглядит внутренняя сторона очков? Она приподняла их с лица спящего.

И отпрянула. На нее в упор смотрели блестящие глаза, немедленно приводившие на ум мысль о запрещенной хирургической модификации, о которой в приличном обществе говорили разве что шепотом. Только что она была спокойна и собрана, а сейчас с трудом ловила ртом воздух.

Риддик слегка повернул голову:

— Тебе известно, что ты скрипишь во сне зубами? Наверное, видишь во сне что-нибудь сексуальное.

Второй пилот быстро забралась в свое кресло, которое давало ей ощущение безопасности и приятной понятности приборной доски.

Один за другим просыпались члены экипажа, постепенно покидая состояние анабиоза, без которого хрупкое человеческое тело не смогло бы перенести нагрузки сверхсветового полета. То ли безразличный к своему здоровью, то ли убежденный в своей исключительности, Тумбс игнорировал рекомендованный после пробуждения режим восстановления, предпочитая ему бутылку текилы.

Что случилось с вторым пилотом? Когда она докладывала о положении корабля, ее голос странно дрожал. Тумбс не стал требовать объяснений, они занялись посадкой, и ее напряженность постепенно прошла.

— На солнце поверхность нагревается до 370 градусов, — доложила она, взглянув на датчики. — А ночью температура падает до минус 170. Настоящий курорт.

Тумбс уже знал, что можно ожидать от Крематории, поэтому просто стоял рядом с Риддиком и медленно кивал головой.

— Я вот что скажу: если бы ад и эта планета были моей собственностью, то Крематорию я сдавал бы в аренду, а сам бы жил в аду. Там, по крайней мере, климат устойчивый.

С приборной доски раздался сигнал.

Посмотрев на нее, второй пилот проговорила:

— Получено разрешение на посадку.

Она взглянула на Тумбса и сказала:

— Какие-то дополнительные меры предосторожности. Незнакомый мне код.

Первый пилот был занят управлением.

— Здесь не разрешается автоматическая посадка. Меры безопасности. Не спрашивай, почему, не я был тем придурком, который надумал разместить на Крематории тюрьму.

Пилот переключил несколько тумблеров.

— Перехожу на ручное управление.

Корабль отреагировал на его слова слабым рывком.

— Приближаемся к терминатору, — объявила второй пилот.

— Опаздываем. Им это не понравится. — Пилот управлял своим настроением не хуже, чем кораблем. — Давайте кончать с посадкой. — Он внимательно изучил солнечный монитор, показания которого ему категорически не понравились.

На корабле стало совсем тихо. Риддик молча следил за происходящим, отмечая в уме показания приборов и манипуляции пилотов, запоминая все на тот случай, если это может ему понадобиться.

— Угол посадки выбран, — объявила второй пилот. — Раз… два … пошли.

Пилот резко послал все рычаги вперед. Обычно он просто сидел и наблюдал на мониторах, как происходит приземление, но сейчас все было иначе. На этой забытой богом и чертом планете все было не так, как везде. Теперь жизнь всех пассажиров была в его руках и зависела, как обычно, от слаженности работы электронных систем.

Риддик почувствовал, как его прижало к задней стене импровизированной тюремной камеры, — они вошли в атмосферу.

Внизу, на фоне унылого ландшафта что-то двигалось, но это не были живые существа. Между обсидиановыми горами и равнинами остывшего и растрескавшегося стекла, на безопасном удалении от вулканов, чья лава стекала в противоположном направлении, открылись механические двери, изготовленные из специального сплава титана и керамики. Они вели в подземный ангар, который заканчивался взлетной полосой.

Высокая каменная башня указывала, где находится ангар. Именно туда пилот и направил корабль, жалея, что не может воспользоваться автоматикой. Корабль снижался, но, как вскоре выяснилось, недостаточно быстро.

Над линией горизонта появились первые солнечные лучи. Моментально отреагировавшая атмосфера ударила по кораблю. На нем не было специальных стабилизаторов, которым оснащались все приходящие на Крематорию корабли, и поэтому он резко взмыл вверх.

Пилот с трудом удерживал его в своих руках. Позади него кто-то из экипажа стал ругаться.

Ангар приближался слишком быстро, но снижать скорость было нельзя — они попали бы под прямые солнечные лучи. Не дожидаясь команды, второй пилот раскрытой ладонью ударила по большой красной кнопке, на которой кто-то нацарапал: «Катапульта на вечеринку». В то же мгновение на корабле заработали два аварийных атмосферных двигателя. Они втягивали в себя воздух и, смешивая его с топливом, выбрасывали в противоположном движению корабля направлении. Скорость корабля резко упала, они начали опускаться.

Двигатели отключились в ту секунду, когда корабль коснулся посадочной полосы и замедлил движение в глубине ангара. Клубы дыма и испарившейся защиты корпуса поднимались с той стороны корабля, где его коснулись солнечные лучи.

Тяжело вздохнув, пилот снял солнечные очки и протер глаза.

— Чертовски ненавижу такие вот поездки!

Один из охотников спросил:

— А что случилось бы, если бы ты не вписался с первого захода и тебе пришлось бы заходить на второй круг?

Второй пилот, прищурившись, посмотрела на любопытствующего:

— Ты любишь жареное?

Никто не вышел их встречать. Ни одному живому существу, в организме которого имелась жидкость, не было смысла выходить на взлетную полосу. Когда большие двери ангара закрылись, они выбрались из корабля и направились к небольшому подземному терминалу. На других планетах подобные места украшали живописью, видеоизображениями и разнообразными видами флоры. На Крематории все выглядело куда как прозаично: стены тоннеля были прорублены в камне. Ожидавшее их транспортное средство оказалось обычной металлической платформой, вернее двумя: передняя для людей, а задняя, поменьше — для груза. Инженеры не стали придумывать излишества: импорт рабочей силы на Крематорию обходился дороже, чем обработка материала.

— Залезай, мясо! — Охотник толкнул крепко связанного Риддика к грузовой платформе. В другой ситуации он получил бы в ответ убийственный взгляд или проклятие, но сейчас Риддик не произнес ни слова. Он промолчал и тогда, когда громила рухнул ему на грудь. Остальные члены экипажа сели на большую платформу.

Платформы были упрощены до минимума — ни крыш, ни дверей — и использовались для перевозки как людей, так и груза. Повинуясь пилоту, платформа начала движение и, постепенно ускоряя его, помчалась со скоростью триста километров в час. Подвесные фонари освещали окружающее пространство.

Все внимание Риддика было приковано к этим фонарям, равномерное мигание которых действовало на него гипнотически. Наверняка они так же действуют и на охотника, который взгромоздился ему на грудь. Ему стало уже скучно, и он решил, что человек, на котором он сидит, будет вести себя тихо. Да и что он может сделать, наглухо прикованный к платформе цепями?

Риддик резко выгнул тело в мощном мускульном усилии. Испуганный охотник взлетел в воздух. Невысоко, но и этого оказалось достаточно. Очередной фонарь пришелся как раз на затылок изумленного бандита, успевшего издать лишь сдавленный крик, и снес его, отшвырнув обезглавленное тело на землю.

К тому времени, когда члены экипажа заметили отсутствие своего товарища, платформы отъехали от этого места на многие километры. Второй пилот оглянулась назад и, увидев Риддика, сидящего на платформе в одиночестве, подняла тревогу.

— Где Далвен?

Остальные члены экипажа принялись искать своего пропавшего коллегу и вскоре убедились, что на платформе его нет. Тумбс буравил Риддика тяжелым взглядом. Из-за этих чертовых очков невозможно было понять, на чем сосредоточен взгляд Риддика. Тот только пожал плечами: ничего, мол, не попишешь!

Тумбс помолчал, а потом вдруг разразился хохотом:

— Я ведь говорил вам, что он безбашенный!

Тумбс недолюбливал Далвена: тупая скотина, у которой руки реагировали гораздо быстрее головы. Тумбс не знал точных подробностей случившегося, но примерно мог их восстановить.

Платформы сильно затрясло — это старинный амортизатор поглощал остатки их двигательного импульса. Тумбс вскочил на ноги и направился к герметичным дверям, которые вели, если ему не изменяла память, к центру управления тюрьмой. Там их уже встречал начальник тюрьмы Дуруба. Он грубо заругался на гостей, увидев, что за груз они привезли.

— И это все? Ради одного человека приперлись на край света? Всего один?

Он профессиональным взглядом осматривал пленника, прикидывал его размеры и силу. Тумбс к такой реакции был готов.

— Один, зато стоит десятка. У тебя найдется для него место?

Глубоко внизу, под центром управления, раздался жуткий вой. Дуруба пожал плечами.

— Место у нас всегда найдется. Наше существование стараются не замечать, но без нас не обойтись. Без Крематории никуда не денешься.

Дуруба повел гостей в центр управления.

— Как бизнес? — спросил Тумбс.

— Неплохо, — ответил Дуруба. — Заключенных достаточно для того, чтобы дела шли ровно, и слишком мало для того, чтобы чинить неприятности. Все уравновешено. — Он посмотрел на Тумбса. — Твой красавчик не сможет один ничего изменить.

— Сначала посмотри его в деле, а потом подумай. Может, придешь к другому мнению, — ухмыльнулся Тумбс.

Начальник тюрьмы оттопырил верхнюю губу:

— Быть того не может.

И без того неприятная ухмылка Тумбса стала еще кривее.

— Подождем, увидим.

Природа любезно предоставила для постройки тюрьмы глубокое жерло бывшего вулкана, от которого отвернуло подземное русло лавы. По его периметру были вырублены многочисленные уровни. От центрального провала во все стороны разбегались тоннели и ходы, камеры и кладовые, образуя в плане огромное колесо со спицами. Одну сторону вулкана разорил как-то небольшой поток лавы, которому удалось прорваться сквозь каменную толщу и пролиться в глубь тюрьмы. Когда она застыла, под затвердевшим каменным слоем оказалось замуровано столько заключенных, что охранники так и не смогли их сосчитать. Но это случилось уже давно.

Управление тюрьмой располагалось как раз над центральным провалом. Охранники и заключенные заметили, что сверху к ним что-то спускается. Никто не знал, что прибыло на этот раз. Для смены караула еще рано, лебедка могла спустить вниз пищу, инструменты или новичка. Десятки глаз с интересом наблюдали за ней. На Крематории любая новость могла оказаться жизненно важной.

Сверху опускалась одинокая фигура. Необычным было то, что она не стояла на платформе, а висела на связанных руках. Необычным, но не удивительным. Такое здесь бывало. Заключенного могли наказать за какие-нибудь провинности либо обращаться с ним с удвоенной осторожностью.

Фигура спустилась лишь наполовину, как вдруг ее движение прервал неожиданный рывок. Это Тумбс в центре управления остановил лебедку. Охотник был очень и очень недоволен. За ним стояли его озадаченные товарищи.

— Что ты, черт возьми, несешь? Семьсот тысяч? Откуда ты взял эту цифру?

Стоявший возле пульта управления Дуруба взглядом обратился к своему помощнику:

— Объясни ему.

Не переставая жевать какой-то зеленый орех, тот начал объяснять.

— Тумбс, ты и сам все прекрасно знаешь. Гильдия переводит нам фиксированную сумму на содержание каждого заключенного. Мы платим охотникам двадцать процентов от общей суммы, которая зависит от предполагаемой продолжительности жизни заключенного и его работоспособности. Из этой суммы вычитаются всевозможные дополнительные расходы…

Разозлившийся Тумбс шагнул к сомнамбулическому помощнику.

— Я получил заказ на восемь с половиной миллионов! Ни о каких «дополнительных расходах» никто и не заикался! Я не хуже тебя знаю, как работает система. — Тумбс указал жестом наверх. — Любая тюрьма в Арме заплатит мне за этого типа наличными, — палец второй руки указывал на пленника, который по-прежнему висел недалеко от центра управления.

Дуруба остался равнодушным.

— Но здесь не любая тюрьма, правда?

На другом конце комнаты оператор поднял глаза от пульта, за которым работал.

— Не берите этого, шеф.

Начальник тюрьмы кивнул своему работнику, затем улыбнулся разозлившемуся гостю.

— Что скажешь, Тумбс? У Анатолия нюх на неприятности, и он говорит мне, — он махнул рукой на молча раскачивающегося на тросе заключенного, — что твой Риддик…

— …одна большая неприятность, — закончил за него оператор. Он взглянул на последние показания приборов. — У этого типа не личное дело, а целая энциклопедия.

Дуруба благодарно кивнул и снова пустил лебедку. Как и вся техника в этой тюрьме, она была выполнена с минимальными техническими изысками. Точная электроника и сложные приборы жили на Крематории очень недолго. Там, где механизм затвора мог засориться и перегреться, обычный молоток работал безотказно. Такой подход не только экономил деньги, но и помогал поддерживать в тюрьме жизнедеятельность.

— Семьсот тысяч — большие деньги, — сказал Дуруба.

Внизу, под центром управления, продолжая медленное движение вниз, Риддик громко крикнул Тумбсу:

— Бери, сколько дают!

Охотник молча сверлил взглядом удаляющегося пленника.

Охранники и заключенные наблюдали за тем, как новичок опускается в недра вулканической тюрьмы. Глубоко внизу передвижные прожектора бросали неверный свет в огромное открытое пространство. Риддик молча осматривал новое место, не обращая внимания на десятки глаз, впившихся в него и следивших за каждым его движением. Сейчас они его не интересовали.

Наверху Тумбс снова вернулся к разговору с Дурубой.

— Мне пришла в голову отличная мысль. Что там у тебя? — Он указал за спину начальника тюрьмы. — Сейчас ты откроешь сейф, который стоит вон там, и покажешь мне настоящую информацию. — Он кивнул в сторону оператора. — Не эту электронную чушь, которую ты можешь, не моргнув глазом, изменить, а распечатку, которую хранишь на случай отказа системы и сбоя памяти. Покажи мне, что твои спутники дают за такого убийцу, как Риддик, и мы сосчитаем мою долю. Тогда я уберусь восвояси.

Если бы Тумбс предложил Дурубе выйти прогуляться на поверхность, тот был бы удивлен меньше, чем сейчас.

— Показать распечатку? Дать тебе покопаться в моей информационной базе? Ты это предлагаешь?

Охотник сделал шаг назад. Движение казалось случайным, но это было не так.

— Не предлагаю, а требую.

Этих слов хватило для того, чтобы накалить атмосферу в помещении. Охранники и охотники замерли и расчехлили оружие. Начальник тюрьмы и предводитель охотников сцепились взглядами.

Медленным шагом, держа руки на виду, Дуруба подошел к соседнему шкафчику, открыл дверцу так, чтобы Тумбс мог рассмотреть, что там внутри, и вынул роскошный хрустальный графин с прозрачной мерцающей жидкостью. Дуруба поставил графин на стол и достал два бокала. Под завистливыми взглядами тех, кто находился в комнате, шеф аккуратно наполнил оба бокала. Никакой другой посуды он доставать явно не собирался.

Дуруба передал один бокал Тумбсу.

— Не время ссориться. Каждый день мы слышим о том, что в Арме что-то случается. Если верить тому, что говорят, для всех настало опасное время.

Дуруба быстро поднял бокал и отпил из него. Тепло, рожденное не на Крематории, заструилось по его горлу и согрело желудок.

Тумбс принял бокал и посмотрел на него, после чего невежливо вылил жидкость в раскрытый люк. Начальнику тюрьмы это явно не понравилось. Тумбс по-прежнему держал свободную руку на оружии.

— Говорят? Что говорят? — спросил он.

— О какой-то армии, которая появляется ниоткуда, — ответил посерьезневший Дуруба. — Ни опознавательных знаков, ни предупреждения, ни пощады. Роботов нет, но солдаты воюют как автоматы. Всех здоровых пленных берут с собой. У них, если верить слухам, странная вера, они говорят о мертвых планетах и об обществах, превращенных в пепел.

Последнее слово, казалось, повисло в воздухе, бросая тень на и без того напряженных людей.

Но Тумбса не так легко сбить с темы.

— У нас с тобой дело, которое к слухам не относится. Так я получу свои деньги?

Дуруба вздохнул, допил свой напиток и отставил бокал в сторону.

— Как вижу, твои интересы ограниченны, что и не удивительно. Вот что я тебе скажу: я еще раз все пересчитаю, что не так просто, как кажется. Придется определить, как это свежее мясо впишется в систему, что он может делать, как повлияет на статистику возможного бунта. Для этого мне нужно время. А вы со своей командой побудьте пока моими гостями. Здесь, конечно, не отель, но я позволю вам отдохнуть от своего крошечного корабля и размять ноги. Во всяком случае, мы все будем в безопасности, так? — Дуруба натянуто улыбнулся. — Скажи только своим людям, чтобы не выходили на поверхность.

— Они об этом знают, — ответил Тумбс.

Он прекрасно понимал, что начальник тюрьмы тянет время, чтобы обдумать выход из положения. Хорошо, если этот выход окажется в рамках закона. Тумбс тщательно соблюдал все формальности в документах и процедурах доставки, на чем настаивали гильдии. Пусть тюремщик поупражняется в математике. Тумбсу хотелось как можно скорее убраться с этой каменной жаровни, но ночь в настоящей постели, а не во влажной кювете системы крио-сна, будет полезна для его утомленного тела.

— Даю тебе день, — наконец объявил он. — Один день.

Помощник-оператор усмехнулся.

— У нас в сутках пятьдесят два часа.

Тумбс не ответил. Он знал об этом, когда заговорил о сроках.

Дуруба, казалось, остался довольным.

— Предложение справедливое, Анатолий, — сказал он оператору. — Найди нашим друзьям жилище поудобнее и попрохладнее.

Устранив грозивший разразиться конфликт, Дуруба вернулся к приборам.