Хроники Риддика

II

Джонс выплюнул снег, сделал глоток из термоса и настроил точнее коммуникатор. Вряд ли это поможет. С Коддом случилось что-то неладное, его молчание никак не связано с местным морозным климатом.

— Кодд, ты меня слышишь? Кодд, прошу тебя, отзовись. Ответь, дружище!

Коммуникатор молчал. Вернее, шипел и потрескивал. И это все, что можно было узнать о пропавшем Кодде.

«Неполадки с аппаратурой», — подумал Джонс. Тащась по глубокому снегу, он продолжал повторять эти слова, как будто повторение способно было обратить надежду в реальность. Снег сменился льдом — таким прозрачным и чистым, словно женщины, о которых Джонс мог только мечтать. Он свернул чуть в сторону, стараясь отыскать дорогу полегче. Вокруг неистовствовала метель. Джонс старался не отвлекаться от непосредственной задачи, а не мечтать о тепле и чем-нибудь более калорийном, чем питательный раствор в его термосе.

Внезапно под слоем льда он с ужасом увидел чье-то лицо. Нет-нет, это вовсе не игра здешнего тусклого света. Его руки сами собой стиснули ружье, а палец нажал на спусковой крючок. Двойной выстрел пробил во льду огромную дыру, во все стороны полетели прозрачные осколки.

Когда ледяная пыль осела, Джонс заглянул в возникшую полость. Вниз со звоном упало несколько кусков льда. Не обращая на них внимания, Джонс включил фонарь и заглянул внутрь. Полость подо льдом оказалась гораздо больше дыры от выстрела: он явно пробил вход в какое-то обширное помещение.

С первого взгляда Джонс не смог определить, естественная это пещера или устроенная кем-то во льду. В любом случае чье-то временное жилище. Вернее, мысленно поправился он, логово. Пучок света выхватил из темноты Urzo giganticus. У Джонса перехватило дух, но он тут же с облегчением сообразил, что чудовище не шевелится. И вряд ли когда-нибудь пошевелится. Во-первых, у него не было ног. Во-вторых, оно было аккуратно и умело разделано и подвешено к потолку ледяной пещеры за массивную переднюю лапу.

Кровь урзо медленно стекала в ведро. Ни ведро, ни умело вскрытое массивное тело явно не предполагали, что все это сделано в научных целях. Разбросанные по полу пещеры предметы говорили о том, что целью ее обитателя было исключительно личное выживание.

Джонс заметил легкое движение, резко повернулся и вскинул ружье, но на этот раз не выстрелил. Подняв фонарь, он увидел вторую подвешенную к потолку фигуру и узнал Кодда. У Джонса затряслись поджилки. Так вот чье лицо он заметил сквозь толстый слой льда. Оно-то и заставило его выстрелить — он понял это по дыре в теле своего товарища, которая вполне соответствовала возможностям его ружья, несмотря на то, что заряду пришлось преодолеть ледяную преграду.

С выстрелом он явно поспешил.

Но даже повинный в гибели Кодда, он никак уж не был виноват в том положении, в котором пребывал охотник: связанный и скованный своими собственными наручниками. Ко всему прочему, Кодд был еще жив, хотя рана, нанесенная поспешно спустившим курок товарищем, была смертельной.

Джонс пригляделся. Пока он раздумывал, что сказать — да и стоит ли вообще что-нибудь говорить, — губы Кодда шевельнулись. Джонс подался поближе. Может быть, извиниться? Но в их с Коддом профессии извинениям как-то не находилось места. Черт возьми, все совершают ошибки. Умирающий охотник с трудом что-то шепнул, и Джонсу показалось, что он разобрал последнее слово:

— Сзади…

Сзади… Джонс резко, почти мгновенно обернулся, но из-за летящего снега, ледяного ветра и мутного света с трудом различал окружающее и потому открыл огонь почти вслепую. У входа в пещеру ледяной наст был слегка наклонным, и Джонса отбросило отдачей назад. Даже опрокинувшись на лед, он продолжал палить в то, что угрожающе нависло над ним, и, согласно закону Ньютона, с каждым выстрелом скользил все дальше и дальше назад — к обрыву перед входом в пещеру.

Он едва не рухнул в пропасть. Едва. Выработавшиеся за долгую и нелегкую жизнь рефлексы заставили его выкинуть руку вперед. Сильные пальцы впились в небольшую трещину в скале. В другой руке он по-прежнему сжимал ружье. Осторожно, очень осторожно снял палец со спускового крючка. Было ясно: еще один выстрел — и он рухнет в пропасть.

Все в порядке. Пока он в безопасности. Единственное, что от него требовалось, — это подтянуться и забраться наверх. И тут он заметил пару огромных, явно не человеческих — очень толстых и покрытых белой шерстью — ног. Джонс машинально поднял глаза.

То, что он увидел, немало его удивило — насколько у него еще сохранилась способность удивляться.

Ноги уже не принадлежали своему исконному владельцу. Джонс тут же вспомнил о истекающем кровью трупе чудовища, который он видел в пещере, — у него как раз недоставало лап. Но тогда у Джонса не было времени задуматься о причине этой недостачи, теперь же все стало совершенно ясно.

Из страшных белых лап была сделана теплая обувь для массивного человека, который возвышался сейчас над ним. Его шевелюра белой не была, но по длине могла соперничать с шерстью урзо. Джонс не видел, но угадывал под зимней экипировкой могучую мускулатуру. Глаза незнакомца скрывали зеркальные очки, небольшие по размеру и современные по конструкции. Джонс таких еще не видел: они не были похожи на снегозащитные и, вероятно, не только защищали глаза владельца от снежной слепоты.

Присев на корточки и явно не обращая внимания на то, что охотник сжимает в руке ружье, незнакомец уставился на него. Это говорило либо о его умственной неполноценности, либо о абсолютной уверенности в себе. У Джонса не было времени размышлять о причинах такого поведения. В зеркальных стеклах очков он увидел свое иссеченное снегом и ледяным ветром лицо.

Незнакомец протянул руку. Джонс невольно отшатнулся: на раскрытой ладони лежало человеческое ухо, явно только что отрезанное и еще кровоточащее.

— Твое? — спросил незнакомец. Голос его, хотя и не громкий, был отчетливо слышен на фоне завывающего ветра.

Наступило молчание, потом рука Джонса метнулась к голове. Его перчатка была в крови. Мороз и всплеск адреналина привели к тому, что он даже не заметил, как лишился уха. К несчастью, потрясенный потерей, он невольно потянулся к отрезанному уху той самой рукой, которой удерживался за край обрыва, и стал соскальзывать вниз. Джонс в отчаянии попытался ухватиться за край другой рукой, но ледяная поверхность была абсолютно гладкой, и он молча полетел вниз, успев в падении несколько раз выстрелить в никуда. Выстрелы были громкими и бесполезными.

Поднявшись, человек в диковинной обуви бесстрашно подошел к самому краю обрыва и посмотрел вниз. Из-за метели ничего разглядеть там было невозможно. Сохраняя невозмутимое выражение лица, человек отошел от края и повернулся. Хотя он и сохранял внешнюю невозмутимость, увиденное конечно же его удивило. Прямо в живот ему были направлены два ствола ружья довольно зловещего вида. Не менее зловеще выглядел и держащий ружье человек. Тумбс был постоянным поводом для шуток среди своих коллег, хотя само собой, никто из них не смел пройтись по его поводу в его присутствии. Во всяком случае, никого из тех, кто осмелился на такое, в живых не осталось.

В отличие от своих товарищей Кодда и Джонса, деловитых и молчаливых. Тумбс любил поболтать. Он отличался какой-то нездоровой привлекательностью, которая возбуждающе действовала на женщин и позволяла ему попасть туда, куда не могли проникнуть менее общительные Кодд и Джонс, и всегда выйти сухим из воды. Сейчас он привлекательным не выглядел. Как человек опытный, он не мог позволить себе утратить контроль над собой из-за кипящей в его душе злобы. Прекрасно зная, кто стоит перед ним, он старался держаться на безопасном расстоянии и сохранять спокойствие. И однако же не удержался от того, чтобы не поговорить.

Чуть шевельнув сдвоенным стволом в сторону обрыва, с которого только что сорвался его товарищ, Тумбс заметил:

— Двое моих лучших ребят. Ты прикончил обоих. Знал бы ты, сколько труда я в них вложил. У обоих было блестящее будущее. — Тумбс удерживал себя в руках, но его голос звучал все громче. — А теперь ИЗ-ЗА ТЕБЯ, поганый кусок дерьма, они не получат своего вознаграждения! — Он угрожающе вскинул ружье. — Разве не так?

Тумбс рассмеялся. Смех его звучал зловеще и напоминал то ли последние вздохи умирающего, то ли хрип стервятника.

В отличие от Тумбса человек в зеркальных очках был молчалив, как снег, на котором он стоял неподвижно, как скала, за которую в последние мгновения жизни отчаянно цеплялся покойный Джонс. Все еще шумно радуясь победе, Тумбс принялся аккуратно обходить свою добычу, продолжая держаться на безопасном расстоянии. Ситуация, похоже, была под контролем, и он старался таковой ее и сохранить.

— Кажется, я кое-что запамятовал, — пробормотал он с показной неуверенностью, цель которой была совершенно очевидной. — Тебе нужно показать ордер? Думаю, обойдемся. Побег из тюрьмы на Кораване. Побег из тюрьмы строгого режима на Рибалд-Эсс. Побег из тюрьмы на Танжере-Три. В бегах в общей сложности пятьдесят восемь стандартных месяцев. — Тумбс не глядя отшвырнул в сторону лежащий рядом камень. Его взгляд был устремлен на по-прежнему молчащего человека. — А может, еще что-нибудь? Ну конечно! — Тумбс усмехнулся. — Разыскиваешься на пяти планетах трех планетных систем за… — Сделав вид, будто вспоминает, он наморщил лоб. — Так… за сколько же убийств? Не знаю, хватит ли у меня пальцев на руках. — Он едва ли не приплясывал, радуясь одержанной победе. — Неужели мне и впрямь удалось задержать знаменитого убийцу? Жаль, конечно, что так вышло с Коддом и Джонсом. Им уже не получить своей доли — придется забрать себе. Жизнь штука жестокая и никому не дает спуска. Надо как-то справляться самому. Думаю, что справлюсь. — Теперь он откровенно хихикал, и это было еще ужаснее, чем его обычный смех.

Тумбс держал ружье в одной руке, не снимая пальца со спускового крючка. Два расположенных друг под другом большого калибра ствола, приклад, спусковой крючок. Выстрел из любого ствола разорвет человека пополам. Выстрел из обоих — и вознаграждения требовать было бы просто не за что. Тумбс снял с пояса пару наручников и радостно позвенел ими.

— Ну, ладно, праздник кончился. Пора и честь знать. Делу время, а потехе час.

С этими словами Тумбс швырнул наручники жертве. Они ударились тому в грудь и упали в снег. Человек посмотрел на них и вновь устремил скрытые очками глаза на охотника. Можно было подумать, что он нем, но Тумбс точно знал, что это не так.

В принципе, охотник мог скорчить гримасу и бросить: «Давай-ка надевай, и без шуток!» Но вместо этого он чуть приподнял сдвоенные стволы и выстрелил. Заряды пролетели так близко от головы задержанного, что у того взметнулись волосы. Это было красноречивее любых слов.

Человек нагнулся, поднял наручники, завел руки за спину и принялся их надевать. Задача не из легких, но здоровяк выполнил ее с таким спокойствием, что дело показалось совсем простым.

Обойдя его сзади и по-прежнему держа на мушке, Тумбс убедился, что наручники надежно скрепляют руки жертвы. При этом он не забывал следить за обернутыми в шкуру урзо ногами противника. Дуло ружья, из которого можно было сбить небольшой самолет, находилось в нескольких сантиметрах от спины жертвы. Опытным движением охотник проверил, надежно ли замкнуты наручники. Все оказалось в порядке.

Успокоившись, Тумбс едва ли не прижался к противнику. Облизнув губы, он негромко проговорил:

— Кстати, чтоб ты знал. Того, кто тебя сцапал, зовут Тумбс. Фамилия простая, так что до конца дней будешь помнить, кто тебя упрятал куда следует.

Реакция жертвы на эти слова оказалась совсем не такой, какой ожидал Тумбс. Тумба успел заметить только то, как стоящий прямо перед ним человек делает невероятный кувырок, фантастическим образом освобождает в полете одну руку из наручников и выхватывает ею у Тумбса ружье.

Все это заняло не более двух секунд. Только что Тумбс с оружием в руках стоял за спиной закованного в наручники пленника. И вдруг положение радикально переменилось. Ошеломленный охотник никак не мог понять, как это произошло.

Случившееся требовало осмысления. Тумбс понимал только то, что несколько секунд назад держал преступника на мушке, а теперь два ствола были вдавлены в его собственную нижнюю челюсть. Один-единственный выстрел лишил бы Тумбса этой немаловажной части организма вместе с головой. Поэтому он буквально застыл на месте.

— Корабль или жизнь, — негромко произнес человек прямо ему на ухо. — Решай, крыса. Кстати, чтоб ты знал. Меня зовут Риддик. Ричард Б. Риддик. Хотя можешь называть меня как хочешь. — Два ствола уперлись в горло охотника еще плотнее. — У тебя есть еще такая возможность. Впрочем, мне плевать. Корабельный локатор. Быстро. Или я сам его найду.

Тумбс быстро, но осторожно опустил руку к поясу. На снег посыпалась всякая мелочь. Потом принялся опустошать карманы. Все это ни на мгновение не отвлекло Риддика — его не так-то просто было провести. Разочарованному Тумбсу пришлось извлечь из потайного кармана локатор и бросить его в снег. При этом он мысленно подбирал для своей бывшей жертвы соответствующие эпитеты, но, несмотря на кажущуюся невозмутимость противника, держал их при себе.

У него нашлось еще немало времени, чтобы повторять их вслух, когда он, связанный, оказался в пещере со своим мертвым товарищем и мертвым Urzo giganticus. Совершенно непохожие друг на друга человек и чудовище выглядели одинаково несчастными.

Риддик словно летел над снежным настом, хотя бежать по глубокому снегу было нелегко. В такие моменты мозг его работал исключительно четко и целеустремленно — они ничуть не походили на то время, когда после сытного обеда можно посидеть в уютном кресле и обо всем как следует поразмыслить. Выживание — прежде всего.

Остановившись между двумя сугробами, он сверился с корабельным локатором. Кажется, локатор не подделка, которую извращенный ум приберег для того, чтобы лишить пленника последней надежды. Тумбс, конечно, — голова, но не настолько, доказательством чего служит его нынешнее положение. Подвешен, чтобы засохнуть… вернее замерзнуть.

Прикрывая локатор руками от ветра, Риддик нажал красную кнопку. Скоро он узнает, не приберег ли Тумбс для него свой последний смешок. Прибор показал, что корабль находится совсем неподалеку. Он отключил его. В этот момент произошло такое, что даже Риддик невольно отступил назад. Снег вдруг стал падать вверх.

Корабль оказался гораздо лучше, чем он предполагал: скоростной «Флэттери С-19» современной конструкции, построенный на планете с высокоразвитой космической промышленностью. Очень простой в управлении и прочный, он был самым удобным транспортным средством для охотников, отправляющихся на задание, — если, конечно, они могли его себе позволить. Корабль не только быстро преодолевал межзвездное пространство, но еще и мог зарываться в землю и плавать в воде. Наверняка он обошелся Тумбсу и его приятелям в кругленькую сумму. Теперь корабль поменял своего владельца: отныне он принадлежит ему. Именно так распадается голова кометы, подумал Риддик и достал локатор, чтобы провести текущую проверку. Если верить показаниям приборов, на борту никого не было — никаких живых существ.

Впрочем, это не важно. Риддик предпочитал доверять своим собственным ощущениям и инстинкту, полагаясь на приборы лишь тогда, когда другого выхода не было. Локатор утверждал, что корабль пуст. Риддик забрался внутрь с такой осторожностью, словно на корабле его поджидала целая толпа вооруженных до зубов представителей закона.

Внутри никого не было. На этот раз локатор не соврал.

Усевшись в кресло пилота, Риддик принялся методично включать приборы управления. Профессиональным пилотом он не был, зато умел выживать в самых разнообразных ситуациях и среди прочего — управлять небольшими космическими кораблями. Некоторые приборы ему были незнакомы, но в целом управление особой сложности не представляло.

По его команде внутренние защитные экраны разошлись в стороны, заработал главный двигатель. Корабль находился в полной готовности и ждал дальнейших указаний. Прежде чем дать команду на старт, Риддик решил порыться в бортовом компьютере. Умение обращаться с компьютерами было еще одним его талантом. Увидев на экране подробное досье на самого себя, он не смог удержаться от улыбки. Потом выбрал раздел ВОЗМОЖНОЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ и принялся читать.

«…известно, что пытался совершить вынужденную посадку и потерпел крушение в системе двойной звезды М-344/Г. Подозревается в убийстве охотника 1-го класса Уильяма Дж. Джонса. Был замечен на Люпусе-III. Был замечен на… Был замечен на…» Короче говоря, в самых разных местах. Риддик снова улыбнулся. Получалось, что его видели одновременно в целом десятке мест.

На пульте между его креслом и креслом второго пилота стояла банка белковой питательной смеси. Риддик открыл ее и, глотая густой бульон, принялся просматривать другие файлы. Наконец нашел то, что искал: ОПЛАТА.

Количество планет, на которых он находился в розыске, намного превышало количество мест, где его якобы видели. Второй перечень оказался совсем не таким забавным, как первый. Множество людей из самых разных миров по самым разным причинам жаждали его крови. Охотникам до этих причин дела не было, их интересовала оплата. Тумбс и его приятели готовы были иметь дело с любым тюремным учреждением на любой планете. Вся разница лишь в том, что в разных местах за разыскиваемого предлагались разные суммы: от трехсот монет до семисот пятидесяти. В глаза Риддику бросилось одно исключение. Полтора миллиона. В универсальных кредитах, в любой валюте по выбору, наличными.

Выплюнув глоток бульона из мяса животного, которому лучше бы и дальше оставаться неизвестным, он открыл файл, связанный с самой высокой суммой за поимку. Ни портрета, ни каких-либо сведений о заказчике не было, только надпись: ЧАСТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ. Впрочем, ничего удивительного. Даже начальники тюрем и их администрация предпочитают сохранять анонимность. Зато источник немало его удивил. ПЛАНЕТА: ГЕЛИОН-ОДИН. РАЙОН: НОВАЯ МЕККА.

— Значит, и у святых людей есть своя цена, — негромко пробурчал Риддик, обращаясь к экрану. Тот ничего не ответил. Впрочем, Риддик и не ожидал ответа: он страшно устал и не был расположен разговаривать даже с компьютером.

Корабль плавно взмыл с поверхности планеты, которую Риддику совершенно не хотелось вспоминать. Покинув пределы атмосферы и оказавшись на достаточном для межзвездного прыжка удалении, он ввел координаты Гелиона-Один и приготовился к долгому пути. Бодрствовать никакого смысла не было, проще было провести время в состоянии крио-сна. Без использования специальной аппаратуры люди очень тяжело переносят сверхсветовые перелеты. Когда корабль совершает подпространственный прыжок, пассажирам лучше находиться в состоянии крио-сна.

Ненужное на большую часть путешествия освещение погасло. Специальный самодеформирующийся материал, из которого была сделана внешняя обшивка корабля, несколько изменил форму, практически меняя молекулярное строение. Крио-аппаратура опутала единственного пассажира корабля, словно клубок змей, перестраивая метаболические процессы организма и большинство его функций таким образом, чтобы он с минимальными потерями справился с трудностями длительного межзвездного перелета. Веки Риддика медленно сомкнулись.

Как следует выспаться было просто необходимо — уже давно он был лишен такой возможности. В полном комфорте и безопасности пилотского кресла, под наблюдением корабельных систем жизнеобеспечения он мог наконец-то полностью расслабиться, пока небольшой, но надежный корабль продолжал свой полет.

Что, среди прочего, означало и появление сведений обо всех встречающихся на пути обитаемых планетных системах, хотя находящийся на борту человек мог за ними и не наблюдать. Когда на мониторе появилось слово «Фурия», крепко спящий человек в пилотском кресле шевельнулся.

«А еще говорят, что в крио-сне сознание полностью отключается. Сознание — возможно, а подсознание — нет».

Риддик с трудом приоткрыл глаза. С первого же взгляда было ясно, что на борту он по-прежнему один. Ни на экранах, ни на приборах необходимой ему информации не было. Что-то не так. А если и так, то не совсем. Он слышал какой-то голос, — в таких вещах Риддик не ошибался.

На одном из экранов что-то мелькнуло, буквально тень движения. Но на корабле ничто двигаться не должно. Риддик коснулся кнопки, и кресло резко повернулось.

Человек более слабый, чем он, наверняка бы громко вскрикнул или пробормотал что-нибудь невразумительное. Риддик просто продолжал сидеть в кресле, опутанный трубками и датчиками, и пытался понять, что же такое он видит. Это оказалось нелегко.

Короче говоря, теперь он был на корабле не один.

Женщина была изящной и довольно привлекательной, в ней чувствовалась внутренняя твердость. Риддик догадался, что обязан ее знать, хотя никогда раньше с ней не встречался. Более всего его озадачивала практически полная невозможность ее появления на борту. Он был совершенно уверен, что находится в здравом уме. Возможно, это сон, но с ума он еще не сошел.

За ее спиной никакого корабля не было. Вместо стен кабины виднелись заросли деревьев, одновременно инопланетных и удивительно знакомых. Между деревьями сновали какие-то существа, в листве мелькали птицы. Из земли торчали предметы, очертания и назначение которых за тысячи лет не изменились: надгробные плиты. Но у Риддика не было времени внимательнее познакомиться с представителями чужеродной фауны и с надгробиями — женщина заговорила.

— Меня зовут Ширах. Если хочешь, можешь считать все это сном.

Его сознание отчаянно боролось с тем, что он видел, хотя картина явно не была иллюзией. Чем сильнее он сопротивлялся увиденному, тем большая часть корабля исчезала, сменяясь новыми зарослями деревьев и новыми надгробиями. Их становилось даже чересчур много. Слишком много. За спиной призрака картина слегка расплывалась.

— Но кое-кто знает, что это не так. Кое-кому понятно, что это не сон. Некоторым из нас известно, что здесь, на Фурии, совершено самое настоящее преступление. — Ее рука медленно указала на ближайшее надгробие. — Их нам уже никогда не вернуть, зато этот мир мы вернуть можем. В один прекрасный день.

Ум Риддика отчаянно пытался сообразоваться с невероятным, невозможным, неприемлемым. Он просто отказывался воспринимать информацию, которую поставляли его глаза и уши.

— Стоит один раз запомнить, и ты уже никогда этого не забудешь. — Прижав ладонь к груди, женщина дождалась, пока она засветится слабым золотистым сиянием. Риддику показалось, что он различает тонкие кости ее пальцев. Женщина, протянув руки, приблизилась к нему..

В этот момент что-то вернуло его в сознание. Он спал? Или бодрствовал? Никогда раньше ему не снился человек, который увещевал бы его воспринимать сон как сон. То, что он считал возможным, вступило в противоречие с тем, что казалось абсолютной явью. Он всегда гордился своей способностью при любых условиях оставаться реалистом, и случившееся сейчас его настораживало.

Взгляд на приборы управления кораблем решил проблему. Он приближался к пункту назначения — значит, не время задумываться над загадочными видениями.

Прочистив электронную глотку, корабельный коммуникатор оторвал его от размышлений. В голосе из коммуникатора слышалась странная смесь возбуждения и тревоги.

— Повторяю… все космопорты и посадочные площадки Гелиона-Один, включая предназначенные для аварийных посадок, закрыты для всех судов, прибывающих с других планет. Кораблям, не получившим соответствующего разрешения, посадка запрещается. Нарушителей будут сбивать силы ПВО. Настоящее распоряжение действует вплоть до его официальной отмены правительством Гелиона-Один. Повторяю…

Раздался хлопок, и корабль охотников резко дернулся. Поскольку он еще не вошел в атмосферу, событие наводило на самые мрачные мысли. Что-то угодило в корабль Риддика и явно снесло часть наружного оборудования. К счастью, потери этим пока и ограничились.

Быстрая проверка мониторинговых приборов показала, что корпус по-прежнему цел. Пальцы Риддика заплясали над клавиатурой пульта управления.

Его преследовал зловещего вида одноместный корабль, судя по всему, последнее достижение гелионской науки и техники. Корабль Риддика снова тряхнуло, но не потому, что рядом разорвался снаряд, а потому, что он вошел в атмосферу. Спускался он слишком отвесно и слишком быстро. Несмотря на то, что температура корпуса быстро росла, силовое поле продолжало ее рассеивать.

На такой скорости только самые совершенные навигационные системы позволили гелионскому истребителю появиться рядом с кораблем охотников. Риддик даже разглядел пилота с мрачным выражением лица, который жестами велел ему идти на посадку. Риддик согласно кивнул и потянулся к пульту. Сделал вид, будто бы согласился.

Но прежде чем пилот или бортовая аппаратура успели отреагировать, корабль охотников скользнул в сторону и оказался под днищем гелионского корабля. От обоих кораблей во все стороны полетели обломки. Риддик точно рассчитал момент столкновения. Поспеши он чуть-чуть, и при столкновении на такой скорости оба корабля взорвались бы. Замешкайся хоть немного, и его корабль проскочил бы мимо преследователя. Но все было рассчитано верно, и теперь преследователь был серьезно поврежден.

Во всяком случае, Риддик очень на это надеялся.

Гелионский истребитель, как подстреленная птица, пошел по спирали вниз. Кажется, корабль потерял управление. Сможет ли он теперь совершить безопасную посадку, зависело от искусства пилота.

Наблюдая за исчезающим вдали кораблем, Риддик печально покачал головой:

— Никогда, дружище, не связывайся с угонщиками!

Он взглянул на приборы. При столкновении корабль охотников тоже получил кое-какие повреждения, и чем дольше продлится полет, тем серьезнее они скажутся на его летных качествах. Но Риддика это не очень беспокоило. Единственное, чего он сейчас хотел, — это благополучно совершить посадку. Его совершенно не волновало, сумеет ли корабль после этого взлететь или нет. Направляясь на посадку почти вертикально, Риддик сделал несколько маневров на тот случай, если где-то поблизости маневрировали товарищи сбитого им пилота.

Океан был ярко-зеленым. Риддик видел океаны из жидкого метана, прекрасные, но совершенно другого цвета. Зеленый его вполне устраивал. Он вообще любил воду. Отчаянно стараясь затормозить падающий корабль, Риддик заметил под собой желто-бежевые песчаные дюны, протянувшиеся до горизонта.

Посадка оказалась не из мягких, но корпус после столкновения с самой высокой дюной все-таки же выдержал. В иллюминаторах воцарилась темнота. Внешние камеры обзора отключились. Вступили в действие специальные устройства, которыми был оборудован корабль охотников. Постороннему наблюдателю, которых, к счастью, поблизости не было, показалось бы, что корабль ввинчивается в песок. Когда аппаратура решила, что погружение завершено, внутри стало темно. Снаружи как будто ничего не изменилось. Нужно было обладать очень острым зрением, чтобы заметить на верхушке дюны неглубокую впадину, которую вполне мог сделать ветер. Риддик облегченно вздохнул и отстегнул ремни безопасности. Наконец-то он на месте.

На очередном месте. В очередной раз.