Хроники старого мага

Глава 3

Утро опять началось со звука гонга. Он отзвучал шесть раз, оповещая начало нового дня. Состояние было сонное. Очень хотелось досмотреть этот сон, в котором я герой, поражаю воображение воинов своими воинскими навыками. Но я прервал сон и поднял тело из постели. Заученными движениями я натянул на себя одежду. Надев на себя минимум одежды, я подошёл к столу и выпил стакан воды. Вода была намного приятнее вчерашней. Поставив кружку на стол, я вышел на свободное пространство. Пора.

Я развёл руки в стороны и выполнил глубокий вдох. Выдох. Я втянул живот и начал сгибаться, продолжая выдыхать воздух. Когда мои руки коснулись пола, я задержал дыхание и медленно сосчитал про себя до десяти. Только после этого я сделал вдох и распрямился. Выполнил задержку на четыре секунды. В глазах прояснилось. Только теперь моё сознание проснулось окончательно. Пора было выполнить зарядку на день.

Заученными движениями, двигаясь медленно и плавно, я выполнил разминку сверху вниз. После этого я выполнил десять циклов упражнения «Приветствие Солнца». Я стоял посреди комнаты и пытался насладиться состоянием готовности. Тело пульсировало. Казалось, что я всё смогу. Пора начинать новый день. Я взял свой посох. Прежде, чем выходить на бой с воинами в учебном поединке, требовалось опробовать свои навыки владения посохом. Медленно двигаясь, я стал вращать посох вокруг себя. Вроде неплохо. Навыки ещё не утеряны. Довольный собой, я убрал посох на место в подставку. Пора приступать к работе.

Спустившись вниз, я взял мусорное ведро. Предстояла работа. Нужно было убрать собственную комнату. Конечно, слой пыли в ней был значительно меньше, но это не значило, что уборкой можно пренебречь. С ведром я поднялся наверх. Подъём вызвал напряжение в мышцах ног. Это было приятно. Поставив ведро почти в центре комнаты, я взял посох. Прикоснувшись к внутренней поверхности ведра навершием посоха, я начал уборку. Я совершил вращательное движение вокруг себя, а потом очертил концом посоха круг по комнате, прочитав короткое заклятие. Подул легкий ветерок. Он стал свиваться в вихрь. Я усилием воли повёл вихрь двигаться по комнате. Я видел, как пыль стала затягиваться в вихревую воронку и, двигаясь по воздушной трубе, собираться в ведре. Скоро в комнате стало достаточно чисто. Стало много приятнее. На улице ударил гонг, призывающий на завтрак. Пора было идти. Надев на себя мантию и шляпу, я подпоясался ремнём с поясными сумками. Теперь надо сходить к колодцу, умыться. А потом можно и в столовую. Что же, день начался неплохо. По пути я вынес ведро и скинул в мою многострадальную бочку. Пока никто не высказывал мне претензии по поводу её использования. Поставив опустевшее ведро внизу на своё место, я отправился совершать свою утреннюю прогулку по крепости.

Сегодня предстояло разобраться в собственной комнате. Оставим библиотеку на время. Ещё будет возможность в ней покопаться. На подходе к башне меня встретили дети. Будет веселее работать. Мальчишки вбежали наверх, не дожидаясь моего приглашения. Девушку всё же я пригласил войти. Прихватив ведро под мусор, я направился наверх. Когда я поднялся в комнату, мальчишки уже сидели на полу, а девушка присела возле стола. Она тянула к себе лист с алфавитом.

— Тебе ещё не надоело? — попытался я пошутить.

— Нет. Хотя папа и ругался.

Я удивлённо посмотрел на неё. За неё ответил старший мальчик.

— Она вчера весь вечер повторяла слова, которые ты ей вчера показал. Потом Папа разобрал, что это слова из алфавита. Ругался. Он боится, что она не выйдет замуж, как баба Вера.

— Пусть не боится — ответил я, — Тётя Вера была замужем. Её муж погиб во время Великих Войн. Её дети законные. Способность читать не влияет на замужество. Приступим.

Оказалось, что Аликс действительно пыталась выучить алфавит по памяти. Первую строку она действительно смогла повторить. Но вот ассоциации слова и знака у неё пока не возникало. Но и это уже был прогресс. Мы продолжили заниматься. Я ещё раз за разом повторял алфавит, заставляя её водить пальцем по рисункам букв и повторять за мной. Примерно на двадцатом цикле я заметил, что она стала более рассеянной. Только после этого я дал ей отдых. Да и себе. Монотонное однотипное действие меня утомило. Всё это время я одним глазом наблюдал за детьми. Мальчишки резвились на полу. Мне пришлось закрыть люк входа, чтобы не беспокоиться о том, что они туда упадут. Теперь я дал возможность Аликс походить ногами.

Для начала надо было разобраться с листами на столе. Понять, какие из них нужно оставить, а какие отправить в камин на растопку. Я стал медленно перебирать листы пергамента, просматривая их. Самым трудным, оказалось разобраться в каракулях предыдущего мага, которые заменяли ему подчерк. Глядя на схемы и графики в листах пергамента, мне стало ясно, что местный маг разрабатывал какое-то заклинание. Вот только я не мог понять, что это за заклятие и для чего оно нужно. На всякий случай я решил не выбрасывать листы с почти законченными схемами, чтобы разобраться на досуге. Часть листов представляли собой просто грубые рисунки разной всячины, рожицы и рисунки животных. Видимо маг так развлекался. Эти листы я сразу отправлял в стопку, которой предстояло стать растопкой камина. Большой радостью для меня было обнаружить в общей куче пергаментного хлама чистые листы. Эти я сразу откладывал отдельно. Чутьё подсказывало, что мне предстоит ещё много писать. Пергамент был нужен. В конце этой процедуры стопка листов перекочевала на полку камина. Стол был убран. Чертёжные инструменты разложены по местам, а письменные принадлежности теперь лежали в коробочке рядом с баночкой для чернил. Пора снова приступить к учёбе.

Я дал знать знаком Аликс, что можно продолжать учить алфавит. Она снова придвинулась к столу и присела на стул. Я заметил, что она продолжала держать лист с алфавитом в руках. Мы продолжили работу. Она водила пальцем по листу строка за строкой, а я называл буквы. Она повторяла за мной. После десяти циклов я попросил её попробовать пройти по алфавиту самостоятельно. Она прошлась пальцем по листу и назвала почти все знаки правильно. Тогда я изменил тактику. Теперь она водила пальцем по буквам и называла их. Я же поправлял её, если она ошибалась. После десяти таких циклов она стала ошибаться сильнее, и я остановил обучение. Надо было дать ей отдых.

Пора было приступить к чистке шкафа. Я начал с мантии. Для начала я прощупал карманы. В них лежал какой-то мусор в виде смятых листков, непонятного назначения, щепок, булавки (кто же таскает такую вещь в кармане). Ради интереса я развернул листок. Пустой, смятый листок с каракулями. Подчерк был неразборчив. Я добавил его в стопку листов для растопки. Туда же отправились щепки. Булавку положил на стол. Может и пригодится. Я развернул мантию. Старая мантия, местами потертая. С изношенным подолом и манжетами, многократными следами починки. Куда можно использовать её? Я снял её с вешалки и сложил вдоль по швам, а после скатал в рулон. Надо отнести в лазарет. Может её отправят на перевязочный материал. Положил полученный рулон на табурет. Снял с полки шляпу. Она была старая и сморщенная, давно выцветшая на солнце. Я прощупал её. Ну, а вдруг? Надежда как появилась, так и увяла. Шляпа была пуста. Никаких сюрпризов. Я отправил её к мантии. Снял кусок ткани, которую недавно принял за шарф. Возможно, это и был когда-то шарф, но ныне он представлял собой непонятные куски шерстяной ткани. Я развернул их. У меня создалось впечатление, что когда-то в эти куски ткани было что-то завёрнуто. Ткань хранила отпечаток какого-то предмета. Конечно, теперь он был изъят. Возможно, службой архивариуса. Они бы не пропустили такой подарок. У меня внезапно возник вопрос. А что там было спрятано? Чем занимался предыдущий маг в крепости помимо службы? Ну, кроме того, что ходил в кабак? Я прогнал эту мысль из головы. В углу шкафа, справа от сундука между стенками сундука и шкафа торчали две старые сандалии с порванными шнурками. Я вытащил их и осмотрел. Вполне целые, только шнурки заменить. Старые, но не порванные. Я мельком глянул на детей. Обратил внимание, что они бегали босиком. Я стянул плед с сундука. Тоже не новый. Но целый плед, покрытый скатавшимися кусочками шерсти. Пожалуй, это надо оставить. Возможно, зимой придётся укрываться. Я открыл сундук. В нём, как и ожидалось, находилась старая нижняя одежда. Выбор был побогаче. Две пары штанов, две нижние рубашки, три пары носков, платки, треугольники нижнего белья. Я не стал вытаскивать всё это наружу. В отличие от мантии и шляпы, эти вещи были достаточно новые. Учитывая, что мои личные запасы были ограничены, я стал в серьёз задумываться о возможности использования этой одежды для своих нужд. Но я аккуратно прощупал все уголки сундука в поисках тайников. Если агенты архивариуса куда и не стали бы лезть, то это в личные сундуки с имуществом. Скорее всего, они побрезговали бы этим. На это хотелось надеяться. В одежде ничего не прощупывалось, но было в этом сундуке что-то неправильное. Я присмотрелся. Долго не мог понять, что же меня насторожило. И вот тут до меня дошло. Никто не ставит сандалии в шкаф. Обычно их ставят под шкаф или около него. Вот на что рассчитывал предыдущий маг. На брезгливость окружающих. На нежелание прикасаться к грязным, поношенным и рваным сандалиям. Моё сердце забилось сильнее. Возможно, там был тайник. В данный момент я мог приподнять завесу тайны предыдущего мага. Я аккуратно просунул руку в щель, в которой недавно были всунуты сандалии. Пусто. Хотя нет. В дальнем углу щели на дне шкафа лежал шнурок. Я схватил его и аккуратно потянул. Шнурок натянулся, но не вышел наружу, закрепленный к чему-то за сундуком. Я закрыл крышку сундука. Осторожно я повёл шнурок вверх. Теперь я понял, что меня насторожило. Между задней стенкой сундука и задней стенкой шкафа было пространство. Крышка была плоской. Если придвинуть сундук к задней стенке шкафа, то это всё равно бы не мешало открывать крышку. Но прежний маг оставил пространство. Недостаточно, чтобы всунуть руку. Для этой цели и был предназначен шнурок сбоку от сундука. Плед маскировал щель, а сандалии шнурок. Открыть сундук можно и с пледом, удерживая за петлю замка. За сундуком был тайник.

Я оглянулся. Дети играли, но было видно, что они внимательно наблюдают за мной. Мне вдруг расхотелось открывать тайник при них. Что же, после. Я всунул старые сандалии на место. Положил плед поверх сундука. До вечера подождёт. Лучше без лишних глаз. Я осмотрел шкаф ещё раз. На полках была пыль. Я взял посох. Коснулся внутренней поверхности ведра навершием посоха и вызвал очищающий вихрь. Заставил его пройтись по полке шкафа и его внутренностям. Пыль перекочевала внутрь ведра. Я взял со стола свою шляпу и положил её на полку. Отошёл назад и полюбовался. Наверное, здесь неплохо будет смотреться моя мантия. А поверх пледа можно класть пояс с поясными сумками. Здесь им самое место. Я ещё раз осмотрел мантию и шляпу. Внезапно до меня дошло, что это не могла быть одежда предыдущего мага. Вещи слишком старые. Я решил их обыскать ещё раз, но позже. Оглянулся. Девушка ждала. Пора продолжить урок.

Я знаком предложил Аликс двигаться к столу. Она поняла, что урок продолжается. Всё повторилось. Она продолжала читать строки, водя по ним пальцем и называя знаки. Я поправлял её. Мы снова прошли алфавит около двадцати раз. Она читала всё лучше и лучше. Стало ясно, что скоро она заучит наизусть последовательность знаков в алфавите. Я не стал ускорять процесс, давая всему происходить своим путём. Оставалось только ждать и терпеть. Как только я почувствовал, что она устаёт, сразу дал ей отдых. Острой нужды ускорять её способность к чтению у меня не было. Это нас учили по принуждению, из-под палки. Наставнику требовались показатели успеваемости группы. А он не был брезглив в средствах. Позже я сам прибегал к принуждению. Отстающий ученик безжалостно отчислялся из Академии. Среди наставников широко использовалось правило: «Хочешь помочь ученику — заставь». Магов всегда было мало. В год Академия выпускала от трёх до пяти десятков человек. Для нужд Империи это было очень мало. Поэтому физическое принуждение лентяев было обыденным делом. Здесь же необходимости в принуждении не было.

Я взял ведро. Повернулся к детям и лукаво спросил.

— Ну, кто идёт со мной на крышу? — дождался их радостных криков, и строго предупредил — Только на парапет не влезать. Если кто из вас упадёт, ваш отец мне этого никогда не простит. Так что наказывать буду лично и строго.

После этих слов я направился по лестнице к верхнему люку. Они столпились внизу лестницы в ожидании. Я открыл люк и влез на верхний уровень башни в маленькую круглую комнатушку.

— Ну, поднимайтесь — крикнул я вниз.

Снизу послышался звук шагов по лестнице. Из люка показалась детская головка мальчика. Следом он выбрался сам. Не дожидаясь появления остальных детей, я подошёл к двери и толкнул её. Она открылась наружу. Открылся вид на верхнюю площадку с парапетом. Обернулся. Из люка как раз выбралась Аликс. Я показал на площадку у себя за спиной.

— Аликс, будь добра, приглядывай за детьми, пока я буду здесь убираться.

Я подождал пока они вышли на крышу, и повернулся к двери спиной. Надо было убрать саму комнату. Площадку снаружи уберёт дождь. Я снова коснулся внутренней поверхности ведра и прочитал заклятие. Вызвал вихрь и стал убирать пыль в комнате. Пыль постепенно перекочевала в ведро. Да, смотреть здесь было не на что. У меня возникла мысль перенести телескоп вниз и осмотреть на предмет исправности. Я выглянул наружу. Дети веселились, рассматривали через парапет в пространстве между зубцами двор и окрестности. Я предупредил, что отправляюсь вниз. Попросил их, как наиграются спускаться. Взял телескоп и начал спускаться.

Оказавшись внизу, мне захотелось осмотреть телескоп. Хотя мне и удалось снять с него слой пыли, он оставался очень грязным и ржавым. Я попытался раздвинуть его, но потерпел поражение. Телескоп заклинило. Прибор следовало отдать в ремонт. Я подумал, а сможет ли местный мастер его отремонтировать. Негоже держать такой прибор в таком состоянии. Хотя я сам и не собираюсь заниматься астрономией. На это требовалось потратить время. Я спустился вниз и вытряхнул мусор в бочку. Поставил ведро внизу башни. Снова поднялся. Я надеялся, что пока я хожу, дети нарезвятся видами сверху. Я снова поднялся на крышу. Требовалось забрать треногу. Дети продолжали наблюдать окрестности. Видимо, их не часто выпускают за предел крепости, и они пользовались возможностью увеличения своего познания. На главной наблюдательной башне двенадцать раз прозвенел гонг. Я забрал треногу и позвал детей вниз. Они стали спускаться с большой неохотой. Впервые я услышал, как мальчики ворчат и жалуются. Им нравилось здесь быть и уходить они не хотели. Требовалось дать Аликс ещё один урок, а потом отнести телескоп в мастерскую. Когда дети спустились, я стал спускаться следом и закрыл за собой все двери. Оказавшись внизу, я заметил, что дети с особым вниманием разглядывают старый телескоп. Я испытал беспокойство. И осторожно, пытаясь не напугать их, постарался объяснить, что этот предмет трогать не надо. В глазах у них читалось непонимание, но они выполнили просьбу. Хотя было видно, что у них чешутся руки разобрать непонятную вещь. Я жестом пригласил Аликс к столу.

Без лишних разговоров она взяла лист с алфавитом и начала читать строки, водя пальцем по листу. Я наблюдал, чтобы она не ошибалась. Аликс делала успехи. Ошибок почти не было. Время шло. Одним глазом я смотрел, чтобы мальчики не трогали телескоп. Однако мальчики, всякий раз как я отвлекался, аккуратно приближались к этой непонятной и интересной для них вещи. Телескоп явно находился в большой опасности. После примерно двадцатого раза прочтения, я остановил урок.

Я объяснил, что у меня дела, и на сегодня занятия окончены. К огромному разочарованию малышей, я прихватил телескоп и треногу под мышку и направился к люку. Взяв посох, я засветил навершие посоха и стал спускаться. Оказавшись на втором этаже, я позвал детей. Они потихоньку спустились. Я стал спускаться ещё ниже. Они последовали за мной. Когда вся компания оказалась на улице, я притворил дверь башни. Повернулся к ним и попрощался до завтра, сказав, что весь вечер буду занят. В глазах мальчиков читалось вселенское разочарование. Они скорбно провожали глазами такую интересную латунную штуковину с блестящими стёклышками и колёсиками. И эту красивую штуку дядя уносил в неизвестном направлении. Когда я двинулся в сторону здания техслужбы, мальчики настойчиво двинулись за мной. В их глазах читался блеск охотничьих псов, взявших след добычи и не желавших его терять. Наверное, они надеялись, что я где-то брошу эту штуковину, и она достанется им. Они преследовали меня до самой двери и остановились только тогда, когда я внёс предмет внутрь.

Само здание техслужбы было построено из двух половин. С одной стороны размещались кузница и слесарная мастерская, а во второй половине помещались столярная и кожевенные мастерские. Прямо посередине здание разделялось толстой стеной, выступающей над крышей. В каждую из половин вела собственная дверь, что навело меня на мысль, что между двумя половинами, вероятно, не было внутреннего прохода. Из здания поднималось две трубы, находящиеся в разных сторонах здания и пристроенные к его торцам. Мне надо было попасть в слесарную мастерскую. Но, попасть в неё, было мало. Нужно было найти того, кто возьмётся за ремонт изделия. Я прошёл в дверь мастерской. Комната была достаточно большой. Кроме входной двери в ней виднелась ещё одна. Судя по звукам, она вела в кузницу. Моё появление в помещении сначала вызвало тишину. Люди замерли, глядя на меня. Я спросил их к кому мне можно обратиться. Мастером, а по совместительству и кузнецом, оказался крупный, дородный мужчина. Копна нечесаных волос сальными патлами спускалась по обе стороны его лица, подвязанная шнурком, проходящим по лбу и завязанным на затылке. Борода широкой лопатой опускалась ему на грудь. Широкие покатые плечи переходили в толстые руки, покрытые канатами мускулов. Он был одет в простую, грубую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Грубый кожаный передник из спилки, закрывал его тело спереди. Он был выше меня на пол головы. Смотрел на меня черными глазами жёстко. Было видно, что он привык отдавать приказы в своей мастерской.

Стараясь говорить вежливо, я спросил его, может ли он или кто другой отремонтировать этот прибор. И положил телескоп на верстак. Увидев этот прибор в мастерской, два подмастерья мгновенно отскочили от стола в дальний угол. На их лицах был написан сильный ужас. Они творили священные знаки, покрывая себя и меня ими. Из их лепета стало понятно, что я принёс страшную колдовскую штуку, которая сейчас взорвётся и уничтожит всё вокруг, либо покроет их страшными проклятиями, от которых… дальнейшее было трудно разобрать. Было похоже, что эти два суеверных парня сильно боялись всего имеющего отношение к магии. Мастер не выказал страха. Я на всякий случай заверил его, что предмет не опасен и не несёт никакого проклятия. Это просто механический инструмент, изготовленный людьми. Последнее его заинтересовало. Я просто хочу знать, можно ли его отремонтировать. Далее состоялся деловой разговор между мной и мастером. Мне пришлось объяснить, что собой представляет прибор. При осознании, что это просто труба, которая с помощью хитрых приспособлений и стеклянных кругляшков, именуемых линзами, увеличивает и как бы приближает расположенные далеко стоящие объекты, у мастера загорелись глаза. Я объяснил, что этот прибор использовался для наблюдения за звёздами. Он спросил меня, как я намерен использовать этот прибор дальше. Я объяснил, что наблюдать за звёздами мне не интересно и заниматься этим не буду. Просто мне жаль, что такой интересный прибор пропадает. Скорее отдам капитану, чтобы поставил на главную наблюдательную башню, дабы часовой мог наблюдать за окрестностями. Ненароком я поинтересовался, сколько будет стоить такая работа. Мастер заверил меня, что поскольку этот прибор будет использоваться для нужд гарнизона, то эта работа мною не будет оплачиваться. За неё платит Император. Но меня этот ответ устроил, хотя я был уверен, что он взялся за эту работу из личных интересов. Он хотел понять, как устроен этот прибор. Это я понимал. Мастера интересовали различные механические приспособления. Всё время разговора из угла слышалось завывание подмастерьев, держащихся за священные амулеты и творящих священные знаки. Я спросил, когда он займётся прибором. Он ответил, что прямо сейчас. Внезапно он произнес.

— Чу! — я напрягся, но заметил, что он смотрит в окно. Обернувшись, я заметил в проёме раскрытого окна две мальчишечьи головы. — Что я вам сказал делать? Следить за Аликс! И?

Я смотрел на него с удивлением.

— Аликс твоя дочь?

Он нахмурился.

— Да! И что?

— Не сочти за грубость, но ребёнок тянется к знаниям. Попроси тётю Веру взять её в ученицы. Там от неё будет больше пользы.

— Сам разберусь. — Бросил он. — Ты её читать учишь?

— Мне это не запрещено, — я развёл руками. — Позволь ей учиться. Может ей скоро и надоест. А если выйдет толк, то её умение может принести пользу людям. Да и травницей она скорее на хлеб заработает.

Когда я уходил, он кусал свой собственный ус. Видимо это помогало ему думать. Внезапно мне на ум пришла сегодняшняя сцена с мальчишками и телескопом, который они хотели разобрать. Я усмехнулся. А ведь дети пошли в отца. На улице пробил гонг, призывающий к обеду.

***

Я старался не наедаться на обеде, памятуя о том, что сразу после обеда мне предстоит участвовать в тренировке. При этом надо выходить на поединок. Медленно и тщательно я пережевал свою пищу, и запил травяным чаем. С одной стороны, я хотел выйти на бой, да к тому же дал слово. Но при этом я стал ощущать беспокойство. Мои противники в Академии были куда скромнее в габаритах. Да и драться по-настоящему мне не приходилось. Внутри моего живота образовался тяжёлый комок. Но я всё-таки дал слово, и отказываться от него не собирался. Чем бы для меня не кончился сегодняшний бой. К концу обеда мне было тяжело на душе. К тому же я заметил, что большинство находящихся в столовой людей смотрят на меня с большим любопытством. Стало ясно, что весть о моём желании поучаствовать в тренировке уже разлетелась по крепости. Назревало невиданное дело. Развлечение, которое они не собирались пропускать. Я поднялся и направился к выходу. Пора идти. Я вышел за дверь и направился к площадке для тренировок.

На площадке собралась толпа. Там же находился и капитан, но руководил в этой толпе Раймус, на плечах которого находилась военная подготовка личного состава. Я поздоровался со всеми присутствующими. После этого я обратился лично к Раймусу. Я объяснил, что не хочу портить свой посох, поэтому прошу выдать мне на время тренировки нечто похожее, чтобы я мог им пользоваться. Некоторое время он стоял в задумчивости, потом протянул руку к стойке с оружием и, довольно мягко, сказал.

— Выбирай.

В стойке стояло разнообразное оружие. В основном оружие деревянное. Мечи, булавы, копья, висели кистеня. На столе валялись разнообразные ножи для отработки ножевого боя. Но было в этом разнообразии и стальное оружие, правда, незаточенное, для более серьёзного поединка. Чуть дальше, возле стены находилось стрельбище, на котором стрелки отрабатывали стрельбу из луков и пращей, метание дротиков и ножей. Я подошёл к стойке и вытащил из неё короткое копьё, по длине не более моего посоха. Острие копья было мягким, выполнено в виде матерчатого валика, перевязанного шнуром. Это меня вполне устраивало. Я вышел на площадку для поединков. Мне становилось всё хуже и хуже. У меня начали трястись колени. Против меня выставили одного из молодых сквайров, приехавших вместе со мной в крепость. Прежде чем начать поединок, Раймус вышел вперёд и натянул мне на голову мягкий шлем. Я почему-то подумал, что это оскорбляет меня. Но я был в таком ошеломлённом состоянии, что не смог возмутиться. После этого Раймус обратился к сквайру. Он говорил с ним грубо и нецензурно. Сказанное Раймусом можно было примерно перевести как: «Макс, тебе надо работать мягче, чтобы не повредить его. Он нужен живым. Обещаю большие неприятности, если не послушаешься». Правда его речь заняла всего шесть очень коротких и ёмких слов. Для полноты убеждения он потряс кулаком. Внезапно мне стало интересно, а как можно перевести речь капитана, которую он произнёс при нашем приезде в крепость. Какой размер она займёт в переводе на литературную речь. Сквайр по имени Макс вышел на площадку и замер напротив. Для поединка он выбрал деревянный одноручный меч.

Я приготовился. Напряг все мускулы. Сконцентрировал внимание на противнике. Для боя я выбрал защитную стойку, надеясь отражать его удары. И всё равно, удар противника я не заметил. Вот Макс стоит напротив меня. В следующий миг я уже качусь кувырком по земле. В голове зашумело. Когда и как он нанёс удар, я не понял. Но понял одно — ударили меня по голове. В тот момент я был благодарен Раймусу за то, что он натянул на меня этот шлем. Было больно и обидно. Сразу вспомнилось изречение наставника: «Человек легко переносит удар по лицу. Удара не переносит его самолюбие!» Я подавил своё самолюбие и загнал его в самый дальний угол своего сознания. Ну, ничего, первый блин комом. Вот сейчас я точно буду сражаться. Я поднялся на ноги. Меня ощутимо шатало. Макс стоял на прежнем месте, удивленно переводя взгляд с меня на свой меч. На этот раз я решил атаковать. Я бросился на противника и очень красиво произвёл удар посохом.

Когда я открыл глаза, шлема на мне уже не было. Я лежал на земле, и меня отливали водой. Увидев, что я очнулся, сквайр, поливавший меня, убрал ведро и поинтересовался, как я себя чувствую. Я сообщил, что вполне в порядке. Мне помогли подняться. Мои ноги заметно подкашивались. Копья в моих руках уже не было. Мне принесли мой посох. Я взял его в руки и обвёл взглядом окружающих. Раймус и капитан смотрели на меня с сочувствием. Остальные тихо переговаривались, создавая шум гомона. Макс стоял в стороне. Левая половина его лица уже оплыла. Левый глаз превратился в тонкую щёлку. Скоро на этом месте появится разноцветный синяк. Шатаясь, я отошёл к столу с лежащими на нём ножами. Мне было плохо, но моё самолюбие пострадало сильнее моего тела.

— Невил, — впервые капитан обратился ко мне по имени, — умение сражаться дано не всем. Когда воин не способен сражаться, он может стать лучником. Стрелять тоже не плохо.

Я повернулся и посмотрел на капитана. Он ждал моего ответа.

— Стрелять я умею.

Я развернулся к столу. Подобрал с него стальной нож. Мишень в конце стрельбища была развернута ко мне под небольшим углом, но я её видел очень хорошо. Диск черного цвета размером примерно с фут, имел в центре белый кругляш. Именно он стал моей целью. Я размахнулся и швырнул нож. До мишени было примерно двадцать шагов. Далековато для броска, но у меня был свой ключ. Как только нож покинул мою руку, я включил второе видение. Усилием воли я протянул от острия ножа к центру мишени силовую линию, такую же, какую я использую при лечении больных. Наставник говорил, что у меня для этого дар. Я заставил эту силовую линию резко сжаться. Нож изменил траекторию полёта и устремился к мишени. Сила удара о мишень была такова, что лезвие вошло в дерево на два дюйма. На площадке мгновенно наступила тишина. Я покрепче сжал посох и прицелился. Мысленно я протянул ионный след от посоха по воздуху к мишени и по земле обратно. Я дал разряд. Рядом с ножом в мишени образовалось чёрное опаленное отверстие. Оно продолжало дымиться. Я повернулся к капитану лицом.

— Стрелять я умею — я выдержал паузу — этот навык у меня есть. Но что будет, если у меня разрядится посох или нечем будет метнуть во врага? Я хочу научиться драться. Посохом.

Капитан и Раймус переглянулись. Они начали разговор. Говорили они тихо, но последнюю фразу капитан произнёс достаточно громко. На наш язык она может быть переведена как: «Пусть попробует».

На этой светлой ноте для меня тренировка закончилась.

По пути к магической башне, я зашёл в лазарет. Тётя Вера осмотрела меня. Одна шишка у меня вскочила на лбу, а вторая на затылке. По моим ощущениям у меня было лёгкое сотрясение. Но в целом я был в порядке. Чем дальше шло время, тем легче я себя чувствовал. Осознание того, что опасность миновала, постепенно возвращало мне хорошее настроение. А вместе с ним возвращался контроль над телом. Я попросил у тёти Веры настой коры ивы. Я выпил ложечку лекарства и запил водой. Теперь оставалось только ждать. Я надеялся потихоньку уйти из лазарета, но мне не дали. В дверь лазарета протиснулось сразу три тела. Сквайр Макс, Капитан и Раймус. Макс основательно плыл. Видимо после удара в лицо ему потихоньку становилось хуже. Лицо заплыло ещё сильнее, глаза почти не было видно. Раймус подвёл его к операционной. Говорить ничего было не надо. Я посадил его на стул и осмотрел. Надо было снимать опухоль. Я предупредил, что синяк, скорее всего, останется. Все трое кивнули головами.

Я приступил к лечению, провёл расслоение реальности и проник в его тело. Второй рукой я держал его за затылок. Когда моя рука прошла в лицо Макса, тот сильно дёрнулся и зарычал. Его руки вцепились в мою руку. Я стал успокаивать его спокойным голосом. Он попытался вырвать мою руку из своего лица, но это было не просто. Этим движением он причинил себе ещё более сильную боль.

— Уймись — проговорил я, надеюсь, что мой голос звучал спокойно — или ты не воин? Терпи.

Он не отпустил мою руку, но тянуть и рычать перестал. Он жадно глотал воздух. На его второй половине лица были написаны боль и отчаяние. Я старался не тянуть. Убрать гематому не так уж и сложно. Для начала я перекрыл капилляры и венные сосуды, ведущие к этому участку. Теперь надо было устранить излишки воды из тканей. Самое простое в данном конкретном случае — это устроить обильное потение. Я заставил его кожные поры открыться и повёл излишнюю воду наружу. Одновременно выводил из тела свою руку. Опухоль спадала прямо на глазах. По его левой щеке обильно тёк пот. Крупные капли стали срываться с подбородка и падать на пол. Тётя Вера подала мне кусок ткани. Я взял и приложил к его лицу. Лечение было закончено, но я не мог оторваться от Макса. Тот крепко держал меня. Я дёрнул руку и твёрдо, спокойно попросил его отпустить меня. Макс посмотрел на меня обоими глазами. В них метались боль и безумие. Второй рукой я взял Макса за запястье и попытался вырвать свою руку ещё раз. С таким же успехом я мог пытаться вырвать руку из стального капкана. Ко мне на помощь пришёл Раймус. Перехватив руку Макса, он крепко сжал её и произнёс крепкое слово, видимо означавшее приказ. Макс повиновался. Я налил в ложку настойки коры ивы и протянул Максу. Тот дёрнул головой, пытаясь изобразить отказ.

— Пей, легче будет.

Он обречённо смотрел на ложку, явно не понимая, что происходит. Раймус потряс его за плечо. Тот открыл рот. Не ожидая развязки, я сунул ему ложку в рот и перевернул. Лицо Макса исказилось. Понимаю, вкус настойки был не просто горьким. Сразу за этим я ткнул ему в лицо кружкой воды, прежде чем он смог выплюнуть лекарство. Рефлекс сработал быстрее разума. Макс отпил значительный глоток, проглотив лекарство вместе с водой. Все засмеялись. Макс приходил в себя.

Когда смех утих, ко мне обратился капитан.

— Невил, скажи, зачем тебе учиться драться? Ты прекрасный лекарь, хорошо метаешь ножи, стреляешь молниями. Чему ты не рад? Просто объясни нам.

Я потёр подбородок. На нём прорастала щетина. Когда я был учеником, нас заставляли бриться. Но став полноправным магом я решил отращивать бороду. Я не хотел длинную бороду, мне нравились бороды короткие. Не к месту мысли, но они помогли мне осмыслить ответ.

— На самом деле всё просто. Когда мы обучались, нам рассказывали Историю Магии. Давно, в далёкой древности жил великий маг. Его звали Гендальф Серый. В то время ещё Империи не существовало — на лицах моих собеседников отразилось великое изумление. Для них Империя существовала всегда. — По легендам, это была Великая Война Третьей эпохи. Там были страны и города, которых теперь уже нет. Люди, эльфы и гномы сражались вместе против Темного Властелина, который объединил орков, нежить и демонов. Говорят, что Гендальф Серый мог лечить, стрелять молнии, двигать предметы как я нож сегодня. Он мог вызывать огонь и призывать мёртвых. А ещё говорят, что на стенах городов он сражался оружием наравне с простыми воинами. Может этот маг и легенда, но он является идеалом. Своего рода эталоном, на который равняются все современные маги.

— А скажи, все маги умеют стрелять и метать ножи?

Я улыбнулся. Нас предупреждали, что мы должны скрывать от людей свои способности и возможности магической касты.

— На самом деле нет. Учат то этому всех. Но умеют это далеко не все. Нас отбирают не за способность убивать, а за способность лечить. За это нас ценят. И даже способность лечить у нас разная. Кто-то сильнее, кто-то слабее. Поэтому, если при сдаче выпускных экзаменов ты не сможешь стрелять, на это закроют глаза. Главное, чтобы лечить умел.

На этот раз они согласно кивнули головами. Я продолжил.

— Я не умею всего, что умел Гендальф Серый, но у меня всё впереди. Поэтому я и хочу научиться сражаться оружием. Если получится, то я стану больше похож на свой идеал.

— Ты хочешь изучить всё, что умел тот маг? — спросил меня капитан.

— Ну, кроме умения вызывать мёртвых.

Капитан снова кивнул головой и произнёс.

— Хорошо, закончишь свои дела, приходи на площадку. Поучишься. Может и будет толк. — Повернувшись к Раймусу, он произнёс — В конце концов, плох тот боец, который не мечтает стать военачальником. Пусть попробует.

Раймус кивнул в ответ. Но, прежде чем они смогли уйти, в разговор вклинилась тётя Вера.

— Невил, скажи, ты учишь Аликс грамоте?

— Слухи уже дошли и сюда? — я улыбнулся. — Ну, да. Не вижу в этом ничего плохого.

— Я тоже не вижу. Её отец заходил, просил взять ученицей. Ты будешь её учить у себя?

— Уже? — удивился я.

— Её отец всегда был быстрым на решения и исполнения.

— Мы только сегодня об этом говорили. А учить… — Я задумался — нет, лучше здесь. Если будет здесь учиться, то здесь и буду учить грамоте. Не дело это, ей ко мне в башню мотаться.

На лицах присутствующих появились загадочные улыбки. Будто они знали что-то, чего не знал я. Люди стали расходиться. Ушёл и я.

Возле башни я встретил детей. Мальчики были насупленные и обиженные. Похоже, что отец тоже не отдал им телескоп на потрошение. Аликс выглядела расстроенной. Она заговорила со мной, и я узнал причину её расстройства. Оказалось, что отец строго приказал ей идти учиться у тёти Веры медицине. С завтрашнего дня она станет ученицей в лазарете. Она расстроилась, что не сможет теперь учиться читать со мной. Я попросил её не беспокоиться. Раз она будет работать в лазарете, то там и будем видеться. Ведь я тоже приписан к лазарету. Завтра я принесу в лазарет её лист с алфавитом. А ещё я должен её расстроить, на сегодня занятий не будет. Меня сильно побили по голове, и поэтому я хочу отдохнуть. Она согласилась. Она знает, об этом говорит вся крепость. На этой печальной ноте мы расстались. Дети ушли. Я поднялся к себе в комнату. Впечатления этого дня меня утомили. Хотя с момента обеда прошло около двух часов, у меня было состояние сильного утомления. У себя в комнате я смог лишь бросить шляпу на стол, а посох поставить в стойку. Я присел на кровать. Кажется, я только на мгновение прикрыл глаза, а гонг пробил девять часов и призыв на ужин. Печально, но я даже не помню момента, когда я уснул. Я лежал на кровати полностью одетый. Пора было идти на ужин. Я поднялся. Если не считать сонливости, то чувствовал я себя вполне хорошо. Сон лечит. Похоже, что организм сам отключил меня, чтобы излечиться.

После ужина я вернулся домой. На улице быстро темнело. Я поднялся в свою комнату, забрав по пути фонарь из библиотеки. Я засветил фонарь. Пространство комнаты осветилось мягким светом. Надо было садиться и читать литературу о настройке на башню. Но сначала меня интересовал тайник предыдущего мага. Тайна раздирала меня, жить с этим было невыносимо. Я закрыл люк и поставил на него табурет. Теперь я, по крайней мере, услышу, если кто-то попробует открыть его. Я осторожно извлёк сандалии и снял плед, положил его на табурет, стоящий на люке. Я просунул руку и осторожно нащупал шнурок и плавно потянул его вверх. Я поднимал шнурок, понимая, что именно так он должен извлекаться наружу, и, при этом, надеясь, что предыдущий маг не оставил ловушек. Он же не собирался умирать, и не рассчитывал на обнаружение тайника. Вряд ли он вытаскивал сундучок, от этого могли остаться следы. И эти следы наверняка бы заметили агенты архивариуса. А когда я убирал в комнате, слой пыли везде был одинаковым. И царапин от передвигаемой мебели я не обнаружил. Значит, тайник извлекался, не передвигая сундука. Вскоре я почувствовал, что к шнурку привязан небольшой груз. Моё сердце радостно стукнуло. Я не ошибся. Я продолжал осторожно вынимать содержимое тайника. Скоро из-за сундука вслед за шнурком показался матерчатый мешочек. Вторым зрением я не видел никаких отпечатков магии. Поэтому я схватил мешочек второй рукой и вынул его из-за сундука полностью. Моё сердце забилось от радости. Если мои глаза меня не обманывали, в моих руках находилось огромное сокровище. Нет, не в плане денег. Я прощупал мешок снаружи. Затем развязал его и стал выкладывать содержимое на крышку сундука. При каждой очередной находке моё сердце радостно совершало сальто. Я улыбался. В мешочке находилась самодельная волшебная палочка и четыре перстня с камнями.

Кольца перстней были изготовлены из дешёвого серебра, а камни в них — просто обработанный кусочек кварца. С ювелирной точки зрения — дешёвка. Такие кольца деревенские парни дарят своим подругам в надежде на любовь. Богатые люди на такие украшения даже не смотрят. И только маги знают, что кварц является накопителем информации. «Слёзы гор» сохраняют в себе любые знания, заключённые в них на срок больше человеческой жизни. Эти знания можно в них как вложить, так и изъять, если ты знаешь как. Конечно, в общих чертах нам объясняли, как производить такие записи на эти носители. Но конкретно никто этому не учил. Я задумался и внезапно вспомнил, а ведь война, в которой участвовал Гендальф Серый, иначе называлась «Войной за кольцо». Интересно, а что за знания были записаны в том кольце, из-за которых разразилась эта война? Может именно по этой причине нам и не преподают умения создания таких колец? И может именно по этой причине все магические кольца подлежат обязательному учёту? Конечно, заплатив немалую сумму можно было купить такое кольцо. Но обычно в них вкладывали самые распространённые, самые широко используемые и безопасные заклятия. Этими кольцами пользовались в основном старики, которые из-за старческого маразма забывали, как пользоваться магией. Кольца позволяли им вспоминать и использовать заклятия, оставаясь полезными для общества. Кольца для них были, своего рода, дополнительной, надёжной памятью. Но для их создания нужны особые заклятия, которых в Академии не преподают. Я задумался. Внезапно у меня возникло озарение. Собрав свои находки в мешочек, я перешёл к столу. Положив мешочек на стол, я взял лист из стопки исписанных листов и внимательно в него вгляделся. А ведь и правда. Если не знать для чего это нужно, то и не догадаешься. Даже агенты архивариуса не догадались, наброски какого заклинания выполнены на этом листе. Я перебрал несколько листов. Да, заклятие не закончено. Работать не будет, потому что мой предшественник был не очень аккуратным человеком. Но шёл он в верном направлении. Если доработать, с помощью этого заклятия можно перемещать знания из своей головы на камень кварца. А при желании и стереть оттуда. А ведь ему оставалось совсем немного. Ну что же, я доработаю. Чего же ты хотел? Сделать записи на кольца для личного пользования? Или хотел заработать, став подпольным создателем колец?

Я вынул из мешочка волшебную палочку. С интересом рассмотрел её. Теперь мне была понятна причина создания этого предмета. Для её создания нужны были познания в обработке древесины, бумаги и «волшебной субстанции». Название то какое? А ведь взято из наставлений, из магических книг. Так обозначили то, чему не было другого названия. Это название могло обозначать всё, что угодно: шерсть или жилы некоторых животных, волокна редких пород дерева. Каждая из этих субстанций подходила для строго определённой деятельности. Для другого вида деятельности эта палочка уже могла не подходить. Сам я был не силён в этом. Оставалось надеяться на компетентность предыдущего мага и создателя палочки. Я подозревал, что данная палочка была создана именно для записи на носители. Конечно, это не единственное, для чего её можно использовать. Волшебная палочка сама по себе более удобна для бытового волшебства, чем посох. И тем более чем магическая башня. Но для боя посох эффективнее. А Магическую башню лучше использовать для «глобального» волшебства. Я оглянулся на столб, проходящий через всю башню от земли до крыши. Вот она, самая главная ценность этой башни. И палочка, и посох, и столб башни представляли собой одинаковую конструкцию. По сути, они являлись накопителями энергии, которую волшебник мог использовать для своих нужд. При выполнении магических действий они разряжаются, а потом снова накапливают её, забирая из тонких слоёв эфира. Чем крупнее устройство, тем больше оно может отдать энергии, и тем дольше оно будет заряжаться. По сути, внутри находятся два пучка магической субстанции, разделённые прослойкой из провощенной бумаги. Всё это свёрнуто в рулончик и заключено в деревянную трубку. Каждый пучок «волшебной субстанции» был выведен на свою сторону волшебного устройства. Для создания этого изделия нужно мастерство, а самое главное — материалы. Кто помог тебе создать палочку? Ты сам? Или кто-то из местных мастеров? Но ведь агенты архивариуса могли узнать. Или не спрашивали, не подозревая о подобном предмете. В любом случае, палочка у меня. А где взял материалы? Хотя… у заезжих торговцев можно купить почти всё. Хотя бы из-под полы. За деньги они продадут любой товар, даже не зная его назначения. На посох, конечно, не хватит, но на палочку — вполне. А если постараться, то можно и на посох набрать. Сколько будет стоить башня, я боялся даже представить. Такое может себе позволить только очень могущественный и богатый волшебник, или могущественное государство. Такое, как наша Империя. Сколько же времени ты потратил на реализацию своей идеи? Годы? А ведь идея могла осуществиться, если бы не твоя смерть. Чем ты прогневал Всевышнего?

В любом случае создание магических колец строго контролировалось в пределах Империи. На кольца выдавался сертификат в виде метки, показывающий безопасность кольца, или скорее сказать его содержимого. А все волшебные палочки подлежали обязательному учёту. Посох, в отличие от палочки, под одеждой не спрячешь. В Империи опасались незаконного, преступного использования магии. Владельца незарегистрированной палочки ждали неприятности. Но это в центральных областях Империи, а здесь, на границе, где действие законов было не столь суровым, подобные вещи могли и создаваться. Я сильно рисковал, выступая против закона. Но это меня возбуждало. Я был молод. Идея предыдущего владельца этой палочки мне нравилась. Нет, пока я не собирался использовать эту идею для обогащения, но меня привлекала идея собрать в кольца всю магическую библиотеку башни. Добавив туда заклятия из моих школьных конспектов. Всё это было больше, чем я мог удержать в своей собственной голове. Конечно, ничего забыть нельзя. Всё, что разум когда-то принял в себя, останется в тебе до конца жизни. Но как трудно порой вспомнить самую простую и нужную в данный момент вещь. Говорят, что старческий маразм в том и заключается, что у тебя ослабевает способность использовать свою память. Бытовые мелочи меня не интересовали, но заклинания — это мой хлеб. И я собирался создать для себя личную библиотеку.

Палочка. А ведь я могу на тебя настроиться так же, как я собираюсь настроиться на магическую башню. И чтобы это сделать, нужна инструкция. Или наставник в качестве такой инструкции. В Академии нам объясняли это заклинание в общих чертах. Подробно мы его не изучали. В Академии настроиться на посох мне помог наставник. Он провёл меня через это. Здесь же мне придётся выполнить это самостоятельно. Значит здесь, в магической части библиотеки должна находиться инструкция по этому действию, сложное заклятие. Осталось его найти. Спасибо тебе, предшественник. Теперь у меня появился план и цель. Сначала надо настроиться на башню и палочку. Доработать заклятие записи, а потом сделать запись заклятий на кольца. Всё это надо сделать тайно, не прекращая обычной работы в крепости. Я убрал кольца и палочку в мешочек. Свернул в рулон записи предыдущего мага и всунул в мешочек следом за палочкой. Затянул шнурок мешочка. Прошёл через комнату. Снова засунул мешочек за сундучок и вывел шнурок сбоку от него. Положил сверху плед и всунул сбоку сандалии. Теперь тайник был замаскирован.

Я подошёл к столу и взял из стойки посох. Подошёл к люку и убрал с него табурет. Рывком открыл люк. На меня глянула темнота провала. Свет фонаря лишь немного освещал ближайшие верхние ступеньки. Дальше начиналась тьма.

— Люмос — сказал я и засветил навершие посоха.

Направив посох вниз, я стал аккуратно спускаться по ступенькам. Я двигался по спирали вниз, и тьма окутывала меня. Посох освещал лишь малое пространство. Вскоре я увидел пол. Оказавшись на уровне с полом, я вступил на него с лестницы. Теперь я чувствовал себя более уверенно, хотя мои глаза ещё не привыкли к темноте. Я направился к северной стороне.

Я оказался перед полкой с магической литературой. Теперь оставался самый сложный вопрос. В какой из присутствующих здесь книг находится нужное заклинание. Я прошёлся вдоль шкафа и внимательно осматривал каждую книгу на нём. Но пока не трогал. Я находился в лёгком ступоре. Конечно, здесь всего шестнадцать книг и ещё шесть свитков. Не много, но как найти нужную книгу? Ведь если я буду читать каждую книгу и каждый свиток в поисках этого заклинания, то может пройти много времени. А мне желательно закончить дело побыстрее. Я снова пошёл вдоль книжных полок, как будто надеялся, что одна из книг выпрыгнет и скажет: «Это я! Заклинание во мне»! Глупо. Но если методом исключения? «Некротеленикон» конечно можно исключить, но ведь ещё пятнадцать книг. А в них? Я ведь почти не вникал в их содержание. Просто видел магические знаки на страницах и откладывал в этот шкаф. «Общие заклинания»? Может быть, но брать книгу я пока не спешил. «Трансфигурация»? Нет, конечно. Хотя, ты же должен как-то измениться для башни. Так что скидывать со счетов не надо. И…

Внезапно я поймал себя на какой-то мысли, и даже замер, чтобы не потерять её. Что меня насторожило? Я вглядывался в книжный шкаф и не мог понять, что меня так напрягло. Мысль вертелась где-то на краю самого сознания, но ещё не оформилась. Где же ты? В чем? Так — это книга. Нет, не то. А эта книга? Опять не то. Полка. Я произнёс это слово протяжно. И даже провёл пальцем по наружной грани полки. Полка как полка. Нет, не то. Боковые стенки шкафа. Нет, я до них не дошёл. Что-то в центре. Но в центре остались лишь перемычки. Перемычки между полками, разделяющие полки на отдельные секции. Стоп. Вот оно. Перемычки на книжных полках. Сейчас таких книжных шкафов не делают. У современных шкафов полки длинные, во всю длину шкафа. Новые шкафы предназначены для книг. Такие старые шкафы я видел в Академии. Вот только хранились в них не книги, а свитки. А отсеки делаются для того, чтобы свитки не смешивались, и их было проще искать. Я оглянулся на соседние шкафы. В них тоже присутствовали перемычки. Крепость построили, нет — восстановили сразу после Великой Войны. Тогда же построили эту башню. Этот шкаф наверняка ровесник этой башни. За годы Войны Империя экономически ослабла. Книги стоят на много дороже свитков, и тогда стоили. Поэтому изначальная библиотека башни основана на свитках, а не записана в книгу. Возможно, что один из магов бывших здесь до меня и переписал их в книгу, но искать её было долго. У меня в шкафу шесть свитков. Едва хватит на одну книгу, тоненькую. Весь шкаф — одна большая книга. Я начал думать с уважением о создателях башни. Свитки легче заменять, переписывая по одному. Каждый свиток намотан на деревянную катушку — проще хранить. Лежат каждый в своей нише — в чём-то проще искать. Спасибо Всевышнему за подсказку.

Я собрал все свитки, сгрёб их в охапку и направился обратно к лестнице. Пора приступать к изучению. Я надеялся, что это и есть изначальная библиотека. И что заклятие настройки на башню не было утеряно. Оказавшись наверху, я дошёл до стола и аккуратно переложил свитки со своих рук на стол. Пора было приступать к изучению. Свитки действительно оказались старыми. Даже ветхими. Я дал себе зарок исправить это при первой же возможности. Краска на катушках поблекла и растрескалась. В некоторых местах облезла. Но катушки были ещё целы. Когда-то на катушки крепились бирки, но теперь их не было. На остатках шнурков крепились выцветшие клочки бумаги. Прочитать на них записи было практически невозможно. Хорошо, что крысы и мыши не добрались до них. Возможно, что башня была ограждена заклятиями против грызунов. Я развернул ближайший свиток и стал разбираться в нём.

Непосвященному человеку кажется, что для свершения магического действия достаточно произнести какое-то особое слово и всё само собой произойдёт. Увы, это не так. Любое действие в этом мире, любой предмет триедин. Физическая форма, энергетическая оболочка и мысленная форма. Любой столяр понимает, что для того, чтобы изготовить, к примеру, табурет, его сначала надо придумать. Не просто придумать, а изобрести, спроектировать, рассчитать, выполнить рисунки с размерами. Обдумать технологию изготовления. Подобрать материалы. И только потом приступать к работе. После этого требуется приложить много усилий своего тела и инструментов, чтобы изготовить каждую отдельную деталь. Приложить усилия для сборки деталей в готовое изделие. Ждать, пока клей и краска высохнут. И только после этого табурет обретёт свою физическую форму. Но и это не всё. Для того чтобы предмет обрёл форму, нужно приложить к нему большое желание. Пусть даже и навязанное внешней необходимостью, иначе предмет останется недоделанным или даже не начнёт создаваться. Но почему-то, когда дело доходит до магических манипуляций, каждый непосвящённый думает, что все эти действия к магии не относятся. Печально, раздражает.

— Ну, что тебе стоит? Махни посохом! И всё. — Говорили они.

Сколько раз я слышал эти слова в жизни. Люди не понимают. И самое раздражающее, что не хотят понять. Своя рубашка ближе к телу. Они видят только себя. Вот они трудятся. Зарабатывают на жизнь тяжким трудом. А тебе, по их мнению, повезло в жизни. Ходи, важничай и помахивай посохом. Всё само упадёт в твои руки. По большому счёту, работа мага мало чем отличается от работы ремесленника. Пусть даже это утверждение и покажется некоторым чистокровным магам оскорбительным. Но это так.

Прежде, чем приступить к магическому действию, его надо изобрести, придумать. Это сложно. В Академии нам давали готовые решения. Почти все заклятия, практикуемые нами, были изобретены задолго до нас. Разработаны схемы, формы и технологии. А мы, как порядочные работники, уже много столетий изготавливаем «табуретки» по готовым разработкам. Чаще всего, ничего другого и не требуется. Почти все маги проживают свою жизнь, пользуясь чужими решениями. И достигают в этом больших высот. Но жизнь течёт, меняется. Иногда требуется использовать нестандартное решение. Для решения этой проблемы нам преподают технологию создания магического действия. Когда-то, на старших курсах Академии, мы писали конспекты по этому вопросу. И даже сдавали экзамены. А потом забыли эти знания. Многие даже выбросили все «ненужные» листы, чтобы не таскать с собой хлам. Оставили только набор заклинаний, чаще общеупотребительных. Я был не таким. Я мечтал путешествовать, идти за грань неизведанного. В магии тоже. Поэтому конспекты отягощали мою дорожную сумку, стоящую возле стола.

Но, что-то я отвлёкся. В данном случае мне не требовалось заново создавать заклятие. Это сильно облегчало мою жизнь. Проблема была в другом. Надо было разобраться, что это за заклятия. Поскольку на них не было пометок, приходилось затрачивать много времени на расшифровку записей. А поскольку свитки были старыми, действовать надо было аккуратно. Я старался прочесть надписи на схемах и комментарии под ними. Маг, составивший эти схемы, был очень аккуратным. Схемы читались легко, но вот его подчерк был для меня труден. Мелкий бисерный буквенный шрифт изобиловал завитушками. Приходилось затрачивать много усилий, чтобы разобрать написанное им. Помимо слов, написанных магом, составившим инструкцию, на полях и в углах свитков располагались записи и пометки, сделанные другими магами, служившими здесь после. Иногда эти пометки давали больше понимания о предназначении свитка. Свиток, объясняющий способ настройки на магическую башню, оказался третьим в моём собрании свитков. Ноя продолжил изучать остальные свитки просто для того, чтобы понять, какими возможностями обладает данная башня. В ходе исследований я выяснил, что в данных свитках заключены, помимо заклятия настройки, ещё строительство, молния, воздушный щит, быстрота и лечение. Оказалось, что используя силу магической башни, я могу подлечить сразу весь гарнизон, находящийся в пределах крепости, или тех на кого будет настроена данная башня в пределах трёхсот вёрст. Большое расстояние. Заклятия были похожи на те, что я использовал с помощью посоха, но было и отличие. Я представил себе размер шкафов и представил количество ячеек в них. Количество заклятий, которые теоретически можно было реализовать с помощью башни, должно быть намного больше. Либо они были утеряны, либо их изначально не предусматривалось больше. Остальное живущие здесь маги должны были добавлять сами. Но даже эти шесть были уже достаточным аргументом при защите крепости. Надеюсь, что остальные были переписаны в книги раньше, чем развалились свитки. Работы было много. Но для начала требовалось восстановить свитки. При работе с ними подчерк должен быть более читаемым. Нужны были листы и катушки. Надо будет поговорить с капитаном. Как здесь решаются такие проблемы? На улице гонг пробил двенадцать раз. Уже так поздно? Как незаметно пролетело время. Я стал готовиться ко сну.