Что бы ни случилось с «Мамбой» и что бы ни случилось с нами, деньги уже заплачены и никому ничего мы не должны. Ну, предположим, не сложится у нас мамбобытие. Ну, и? Вернемся на материк, снимем жилье, да и будем жить, как живем сейчас в Миннесоте.


Ужасно хочется увидеть «Мамбу» на воде, стоять в рубке, когда, обогнув Сент-Томас, яхта бросит якорь неподалеку от «Айри». И ужасно хочется приступить к реализации своих планов.


Но мечты мечтами, а реалии реалиями. Нужно засупонить второй дизель в упряжь электропроводки, потом еще раз проверить все системы, потом, после спуска на воду, проверить тщательно, нет ли где течи, потом, опять же, опробовать двигатели на ходу – и в путь.


Думаю, «Мамбе» еще томиться на суше не меньше недели. То есть, еще на сотню долларов, если считать по четырнадцать долларов в день. Ну и еще за воду придется платить, за электричество, которое мы подключали от верфи…. Далее, возможно Джону придется звонить одному электрику-умельцу, который разберется со всеми электрическими загадками на яхте. Опять, значит, плати. Регистрировать нужно на свое имя и «Мамбу», и динги. Ну и на всякие неожиданности нужно Джону наличность оставить. В общем, оставшиеся у меня сто шестьдесят долларов я Джону отдал, а завтра нужно заскочить в банк и снять в банкомате еще триста, больше сразу он не даст.


Хорошо, что за спуск на воду платить не нужно. Когда яхту поднимают на сушу, верфь берет с владельца сразу и за подъем, и за спуск. А это, как ни крути, пятьсот долларов.


Вот так. Пора баиньки, хотя времени только полдевятого, а в Миннесоте, вообще, полседьмого.



День финальный



Проснулся в четвертом часу утра. До четырех проворочался, потом понял, что не усну и стал пробираться на палубу – покурить. И тут же Джон подхватился: «Что, проснулся уже? Когда на «Мамбу»?" –


«Щас, Джон. Кофейку сварганю и что-нибудь пожую. И можно двигать». –


С кофейком проблем не возникло, а вот насчет пожевать оказалось сложнее. Из съедобного в углу холодильника обнаружилась лишь забытая банка кальмаров - ни хлеба, ни масла, ничего. Н-да, кальмары с черным кофе в пять утра, это, все-таки, слишком экстравагантно, но и голодным оставаться не дело. Открываю банку и пожираю кальмаров. Ну а там Господь нас не оставит, в одиннадцать буду в аэропорту, там чего-нибудь перекушу, а пока условно посчитаем кальмаров полноценным завтраком.


Брендона будить не стали. Втроем там сегодня делать нечего. В темноте отчаливаем от «Айри» и направляемся к берегу. Динги оставляем у самого края небольшой набережной. Левее начинаются причалы, у которых пришвартованы яхты. Правее нас лишь удивительное плавучее сооружение с еще более удивительным экзотическим названием, «Роаронга». Такое полинезийское название прекрасно подошло бы белоснежной шхуне, гоночной яхте или, скажем, катамарану. В данном же случае перед нами некая плавучая помойка. На вид это типичное для Карибского моря небольшое каботажное судно, похожее на переоборудованный танкодесантный корабль – пенал с прямыми бортами, небольшой рубкой на корме и с откидывающейся вниз носовой рампой. По четырем углам надстройки «Роаронги» красуются пальмы в бочках – совсем, как фикусы в кадушках из советской квартиры.


Это диковинное судно я с интересом рассматривал еще позавчера при дневном свете. Рампа опущена и внутри судна на грузовой палубе видны некие ржавые металлические механизмы вроде разбитых машин и тракторов. По палубе неспешно перемещаются коричневые и черные члены команды пальмоносной «Роаронги». На ободранном борту угадываются очертания радуги. Круто!


Машина Джона припаркована вплотную к мусорным контейнерам за одним из многочисленных баров, что тянутся вдоль пристани. В свете фар от мусорника в панике разбегаются десятки разномастных котов.


К «Мамбе» подъезжаем затемно. Включаем все системы, одну за другой - зажигается свет в каютах, жужжат вентиляторы, гудят насосы.... яхта оживает. Панели солнечных батарей отдыхают в кормовом туалете и нет смысла пока их трогать. А вот ветровую турбину можно было бы и опробовать. Пока Джон щелкает переключателями, я роюсь в обнаруженном пластиковом контейнере и обнаруживаю там целую пачку технической документации, всяких инструкций, наставлений по эксплуатации.


Рассветает очень быстро, как это всегда бывает в тропиках. Теперь уже при дневном свете переходим к якорной лебедке. Ага, вот сбоку штурвальчик. Это стопор якоря, а где же запускается брашпиль, якорная лебедка? Джон, наклонившись, откидывает на палубе металлический колпак и босой ногой нажимает на большую резиновую черную кнопку. Тут же якорная лебедка оживает, пытаясь еще больше подтянуть якорь к палубе. Значит, работает.


В восемь открывается магазин, где мы покупаем краску для динги и кое-какую мелочевку. Еще вчера мы осторожно спустили лодку на землю, надули ее, перевернули вверх дном и очистили днище от старой краски. Теперь только осталось покрасить его в свеженький черный цвет, на что много времени не требуется.


Мимо нас по направлению к причалам проползает самоходное сооружение – решетчатая конструкция на четырех широко расставленных колесах, между которыми на широких лентах подвешена яхта. Впереди шагает тощий черный работник верфи в растерзанной футболке и шортах. Хочется верить, что скоро и «Мамбу» так потащат спускать на воду.


В девять убираем лишнее, закрываем на яхте иллюминаторы, люки, двери, проверяем, все ли выключено…. Любуемся свежевыкрашенным днищем и твердо надутыми боками динги. Надеюсь, ее не украдут. Нравы здесь простые, а динги штука дорогая и абсолютно необходимая для водоплавающей жизни.


Вот пока и все. Сейчас нам нужно обратно на «Айри», быстренько принять душ, переодеться и в аэропорт. Дальше опекать яхту будет Джон и, к сожалению, я не увижу, как ее спустят на воду. Остались еще кое-какие дела с электропроводкой и вторым дизелем, и делать все это нужно на берегу, потому что на плаву будет сложнее и дороже.


Вот она передо мной - наша «Мамба»! Были сумбурные мечтания, а теперь, полюбуйтесь – вот она, красавица. Пока на берегу томится, но это ненадолго. Надеюсь, весной мы все прилетим – Света, я и Яшка. А пока не скучай, «Мамба».


С приближением часа «Ч»



Миннесота

Апрель 2010 г.


«Едрит твою лапти!» - мысленно восклицаю я, закончив телефонный разговор. Только что, пока я выезжал на фривей, на мобильник позвонила Патриция из Вашингтона. Завтра утром я вылетаю в Вашингтон переводить для делегации МЧС России. Точнее, должен был вылетать, потому что Патриция сообщила, что из-за некстати разбушевавшегося в Исландии вулкана авиарейсы из Европы отменяются, и делегация переносится на более поздний срок – скорее всего, на июнь. Это будни фрилансера. Готовность к сюрпризам, денно и нощно.


Неделю назад мне предложили проект в «Симменсе», но я отказался, поскольку время работы совпадало с переводом в Вашингтоне.


Значит вместо Вашингтона буду неделю сидеть без дела в Миннесоте, чтоб ему пусто стало, этому вулкану вместе с его гнусным пеплом.


Нужно срочно позвонить Ларри, объяснить ситуацию и сообщить, что я готов отработать проект на «Симменс», если, конечно, он еще не нашел другого переводчика (что весьма маловероятно, учитывая, что сегодня суббота, а проект начинается в понедельник).


Как ни странно, Ларри на звонок откликается и, похоже, что если не на весь проект, то дня на три я могу рассчитывать. Что ж, всякое даяние суть благо.


В целом все происходящее напоминает хаотическое движение одновременно во всех направлениях или я бы сказал так: «По мере приближения часа Ч повышается уровень энтропии». Проще говоря, «чем ближе к отъезду, тем больше бардака». Последние месяцы мы готовимся к переходу от сухопутного бытия к водоплавающему. Отъезд и обозначен для меня как час Ч.


Время переезда на Виргинские острова и на «Мамбо» определяется двумя факторами. Во-первых, Яшке нужно закончить школу. Во-вторых, Алиска заканчивает свое обучение военной специальности в Мериленде и, вроде бы, перебирается в Нью-Джерси, где собирается поступить в университет. Но для этого ей нужно вернуться в Миннесоту, провернуть все необходимые формальности в своей части, чтобы перевестись в другой штат. Далее, нужно получить необходимые документы об оплате ее обучения вооруженными силами. Мы не можем двинуться в путь, пока не решится вопрос с Алиской.


«Мамба» уже четыре месяца ждет нас, мирно покачивается на якоре между островами Сент-Томас и Уотер-Айленд. Все на ней в порядке, горючим заправлена, только хозяев не хватает. На ней пока живет Джон. Пока, потому что он продает свою «Айри» и, насколько я понимаю, после этого на островах ему, в общем-то, делать будет нечего. А тем временем он присматривает за «Мамбой» и радуется жизни.


Для нас же время приближения к часу Ч естественным образом разбито на несколько этапов. Например, распродавать мебель мы начали в марте, после отбытия моего друга, Жени. Он был в США на каком-то семинаре на западном побережье и на обратном пути заглянул на недельку к нам. Мы не виделись пять лет и теперь, воспользовавшись случаем, наспорились всласть по самым разным темам.


Ну да, от мебели мы начали избавляться в середине марта. Великое дело интернет-сайт Craiglist. Там можно выставить на продажу все, что угодно – от самолета до детских игрушек. На все есть свой покупатель, вопрос только в том, какие деньги он готов заплатить. А если не хочется возиться или покупатель реагирует лениво, можно выставить задаром – заберут, как миленькие.


Мебелью мы занялись так лихо, что к середине апреля у нас осталась только раскладушка, старый компьютерный стол, два кресла и три книжных шкафа. Ковры свернуты и приготовлены к погрузке (Алиска заберет их с собой), картин на стенах нет, как нет и милых пустячков, присутствующих в каждом доме, ну там, вазочек, статуэток, хреновени всякой, создающей милый сердцу уют. В доме пусто, и гулкое эхо пугает серого полосатого кота, Ваньку. Кот перебирается на юга с нами. Он полетит со Светой в специальной сумке.


Итак, это одна часть проекта – ликвидация всех дров, лишней одежды (а она оказалась почти вся лишняя) и прочего, прочего, прочего.


Следующий этап – приезд Алиски, поскольку с очень многим мы не могли определиться без нее. Теперь вроде разобрались. Она уже успела снять квартиру в Нью-Джерси, а вчера за полдня решила все вопросы с переходом в другую воинскую часть. Наш верно отслуживший семье шесть лет микроавтобус, «Ниссан», переходит к Алиске. В него погрузим то, что она возьмет с собой.


Десять дней назад Яшке исполнилось восемнадцать. Школа тоже закончена, поскольку он набрал все нужные кредиты (хотя сам аттестат будет выдан только в середине июня – такие правила). Сын хочет идти в ВВС, проще говоря, в военно-воздушные силы. Сегодня они с Алиской едут к рекрутеру. В принципе встреча была назначена вчера, но сержант-рекрутер перезвонила Яшке, сообщила, что неважно себя чувствует и переназначила на сегодня. Я хотел ехать с ними, но Алиска восстала: «Пап, ну зачем мы туда всей толпой заявимся? Ты будешь задавать много лишних вопросов и вообще ты там лишний. Я знаю, что нужно спрашивать. Так что давай – или ты поедешь с ним, или я».


Что ж, логично. Она лучше знает эту структуру, а мне и правда нечего там мельтешить. Да и вообще, брат с сестрой, причем с сестрой-военнослужащей - в щеголеватой камуфляжной форме и лихом черном берете – это смотрится получше, чем явление к рекрутеру вьюноши с папой.


В чем-то наша ситуация напоминает отъезд из России в Америку, поскольку с собой мы можем взять очень немногое. Кораблик наш совсем небольшой, всего двенадцать метров длиной, и никаких излишеств типа шифоньера на него не загрузишь. Поэтому нужно было определиться, что для нас необходимо, что мы сохраним, а от чего будем избавляться. Для меня, естественно, это прежде всего вопрос о книгах, которые я собирал десятилетиями. Раз за разом прочесывая библиотеку, произвел жесткий отбор, с горечью избавляясь от всего, что не представляет особой ценности. Панацеей в данном случае послужила электронная книга – E-reader. Читать эту штуку оказалось очень удобно, глаза не устают. А загрузить можно половину библиотеки Конгресса. Другое дело, что я пока не нашел приличной электронной библиотеки на английском, поэтому загрузил только русские книги, зато несколько сот.


Мы долго ломали голову над тем, как подвести финансовый фундамент под новое бытие. Естественно, что никаких особых сбережений у нас нет. Сошлись на том, что этот год я буду работать с делегациями точно так же, как все предыдущие.


На будущее у нас есть задумки, но о них пока рано говорить. Иными словами, «шобы говорить за фонтан, нужно, шоб фонтан зафонтанировал».


Примерно так наша разновекторная ситуация выглядела на вчерашний день, но сегодня утром опять звонок из Вашингтона – делегация все-таки прилетает, хотя и на день позже. Значит, спешно собирать чемодан, хотя не совсем понятно, как и каким рейсом я завтра полечу. Но это не моя забота. Мое дело сказать: «Есть!», что я и делаю. Связываюсь с Ларри, чтобы извиниться за несвоевременно выраженную готовность поработать на «Симменс». Оказывается, вулкан может и выручить из неловкой ситуации. «Юрий, а проект в «Симменсе» из-за этой кутерьмы с вулканом перенесен на более поздний срок», - к моему великому облегчению сообщает Ларри. Итак, в Вашингтон с легким сердцем.


Пока я буду работать с делегацией, Алиска отбудет в Нью-Джерси. Опыта в таких дальних перегонах у нее нету, поэтому Света берет на три дня отпуск без содержания и едет с ней. И Яшку тоже берет с собой, не фиг ему без дела болтаться дома.


Главное во всей этой кутерьме, что 1 мая я лечу на острова и билет уже давно взят. На Сент-Томасе я сделаю нам постоянный почтовый адрес, арендую место на складе – совсем небольшое, как раз достаточное чтобы хранить то, что нам необходимо, но для чего нет места на «Мамбе». Капитан Роберт, хочется верить, даст мне несколько уроков судовождения, чтобы не чувствовать себя совсем уж беспомощным на «Мамбе».


Поздно вечером 10 мая вернусь в Миннеаполис. А 11 мая рано утром на Сент-Томас вылетают Света с Яшкой. В зависимости от того, возьмут ли Яшку в ВВС, он летит на острова или временно, пока не придет срок прибыть в часть, или постоянно, чтобы жить там с нами. (В военно-воздушные силы США Яшка не попал, чему я сейчас несказанно рад).


У меня же 12 мая начинается делегация в Висконсине и сразу после этого еще одна, тоже в Висконсине. В промежутке я отдам ключи от пустого таунхауса нашему домовладельцу, и на этом все расчеты с Миннесотой завершены.


В Висконсине я проработаю до середины июня. Возвращаюсь в Миннеаполис, оставляю машину на хранение и вылетаю в Сент-Томас. С гаражом для машины я уже договорился. Вот так.


Первые дни


Остров Сент-Томас

Май 2010 г.


Как же прыгает динги на волнах! Прямо воздушный шарик. Иду против ветра и меня обдает брызгами. Шорты с внешней стороны уже мокрые, очки забрызганы. Динги у меня светло-серая, на борту полустертыми буквами краской нанесено MAMBO и еще вроде какой-то флаг трехцветный, вертикальные черная, белая и красная полосы. Я пока не удостоился посмотреть, что это за флаг. Длина три с половиной 3, 5 метров, мощность подвесного мотора «Ямаха» 15 лошадей. На полную мощность я его еще не включал, с меня и этой скорости вполне достаточно.


Задача моя простая: освоить управление динги и те места, куда я чаще всего буду пришвартовываться. К первому из них мы сейчас приближаемся. Называется оно почему-то «Кон-Тики». По сути дела это бетонный причал и на нем ресторанчики, лавочки, по-моему, парикмахерская, еще что-то… Ценность этой точки заключается в том, что за рестораном стоит большой мусорный контейнер, куда все местное яхтовое сообщество сбрасывает свой мусор. Справа от причала высоченная, издалека заметная металлическая решетчатая радиовышка, выкрашенная в красный и белый цвет.


Слева оставляю гигантский круизный лайнер, пришедший вчера ночью. Я так и не понял, каким образом эти мастодонты умудряются разворачиваться в общем-то совсем небольшой для таких гигантов гавани, чтобы пришвартоваться к своему причалу.


Вот красный навигационный знак фарватера с сидящими на нем двумя чайками. Я уже близко от причала «Кон-Тики». Теперь нужно рассчитать дистанцию, чтобы вовремя убрать обороты двигателя. Если уберу рано, то инерции динги не хватит, чтобы дойти до причала; если поздно, не хватит времени, чтобы погасить скорость и динги воткнется в причал с возможными повреждениями нежного резинового покрытия.


Вроде пора. Кручу рукоятку газа на себя и щелкаю переключателем, поставив его на нейтральную передачу. Скорость гаснет удивительно быстро…. Рановато я убрал газ, пару секунд можно было скорость подержать. Медленно подхожу к причалу. Цепляясь руками за бетон, подтягиваю динги к швартовой утке. Все, зачетное упражнение выполнено.


Отхожу назад, разворачиваюсь и иду к причалам Краун-Бей Марина. Это центральная точка во многих отношениях. Там заправляются топливом яхты и динги, там оставляют динги на день. Там же, прямо вдоль набережной самые разные магазины, ресторан «Тиклз», а дальше банк, продовольственный магазин. Сейчас я хочу подойти к точке, где швартуются динги.


Прохожу мимо каботажных судов самых разнообразных размеров и очертаний. Ориентируюсь на белый военный корабль, поскольку от него уже виден поворот в гавань. Справа покачивается диковинная платформа с шестью торчащими высоченными узкими черными трубами с желтым верхом. Кто-то сказал, что это морская буровая. Смотрю на несуразно торчащие трубы и неожиданно по странной ассоциации вспоминается окраска кораблей эскадры Рожественского – желтые трубы с черным верхом.


Ага, вот и угол бетонной стены пирса, за которым находится Краун-Бей Марина. Часть бухты просто отгорожена бетонными пирсами, а внутри все поделено причалами на пеналы. Внутри пеналов у причалов десятки яхт. Издали это смотрится как лес мачт. Проходя мимо пирса, убираю газ и гашу скорость до самой малой. Вползаю внутрь и, сориентировавшись, иду к левому дальнему углу. Вижу номер D 42 на белом щите. Это нужная мне закута. Буквально вползаю между металлических столбов в крохотное пространство, забитое резиновыми лодками. Все, пока хватит. Нашел и вполз. Поставим себе четверку. На меня благосклонно сверху вниз посматривает восседающий на столбе пеликан с коричневой шеей, серыми крыльями и огромным опущенным на грудь клювом.


Двигатель на холостых оборотах, руками отталкиваюсь от ближайших динги. Если бы мне нужно было швартоваться, я бы протолкнулся до самого причала, вон до той щели, где есть свободное место. Как только включаю задний ход, меня закидывает к одному из столбов. Отталкиваюсь от него рукой, динги разворачивает носом к выходу. Перевожу рычаг на передний ход, медленно прохожу между рядами яхт. Самые разные флаги, самые разные порты приписки на корме. Вот совсем далекий гость – порт приписки Хельсинки. Аккуратная такая яхточка. Связки канатов свисают, за рубкой почему-то привязан велосипед, на корме возятся загорелые мужчина и женщина.


Выбираюсь на свободное пространство. Набираю ход и на выход, по сверкающему бликами морю с ветерком к Элефант-Бей, где пришвартована к бую «Мамба». Учебное упражнение на сегодня выполнено. Я иду по проливу между островами Сент-Томас и Уотер-Айленд.


Сент-Томас – центр Американских Виргинских островов. Позади меня город Шарлотта-Амалия с узкими улочками и старинными домами, а дальше вверх в гору среди тропической зелени видны только разноцветные крыши.


Слева среди стойбища яхт вижу свою «Мамбу», которую легко узнать по темно-зеленым обвесам на рубке и такого же цвета тенту. Хорош наш плавучий дом – белый корпус, зеленые обвесы, приметная грузовая стрела на чуть скошенной назад мачте….


Это мой четвертый день на «Мамбе». Прилетел я на Сент-Томас в три часа дня первого мая. Слава Богу, что встретили меня Джон и новый владелец «Айри», Франклин, потому как иначе пришлось бы переться по жаре до стоянки такси с двумя здоровенными сумками.


Большая динги с «Айри» доставляет меня на «Мамбу». Первым делом открываю двери в салоне, поднимаю ветровое стекло – чтобы ветерком продуло, а то душно очень. Сбрасываю майку, сбрасываю джинсы и начинаю выгружать вещи из багажа. На яхте и так полно всякого барахла – рубашки и шорты Джона, полотенца и простыни от предыдущего владельца, какие-то пластиковые контейнеры…. Черт ногу сломит. Одновременно пытаюсь вскипятить воду для кофе, выйти на интернет и разложить вещи. Естественно, из этого не получается ничего путного.


Зажигаю спичку, открываю горелку, и.... никакой реакции. Ну-ка, вспомни, как это делалось на «Айри»… Ага, по-моему, вначале нажимается какой-то тумблер или выключатель. Посмотрим, где бы он мог быть. Вот он, красного цвета, на переборке вверху справа. Еще одну спичку…. И опять ничего. Что ж тебе, гаду, теперь нужно? А может просто нужно чуть-чуть подождать? Я не знаю, когда Джон здесь был в последний раз – может быть к плите неделю не прикасались. Еще спичку – ура, есть желанный голубой огонек. Как сказал бы кот Матроскин: «Заработало!» Пока нагревается чайник, пытаюсь найти действующую розетку. Розеток много, но все не действуют, хотя работают все светильники, вентиляторы, туалет смывается нажимом кнопки…. Что за черт? Как это может быть? Наконец нахожу две розетки на инвертере на полке за телевизором в кормовой каюте. Такое впечатление, что где-то должен быть выключатель или кнопка, что-то для розеток. Потом разберемся, а пока нахожу удлинитель, протягиваю его в салон и подключаю компьютер. Распихиваю сваленное на койке барахло и по возможности аккуратно разгружаю привезенные вещи. Бритвенные лезвия сюда… а куда крем… ну-ка, как этот шкафчик на стене открывается? Не хочет. Посмотри внимательнее, вот в дверце круглое отверстие. А если в него палец; что это там за рычажок? Нажал, дверца открылась. Вот, значит, в чем фокус. Здесь и полочки как раз для всей мелочевки.


Звонит мобильник. Это Света. «Ну как ты там, уже на «Мамбе»?» -


- «Знаешь, у меня голова кругом идет. Ничего не могу найти, ничего не могу сообразить. Я тебе чуть попозже позвоню, когда чуть-чуть разберусь, ладно?» -


Битва с незнакомым плавучим мирком продолжается. Я ведь видел «Мамбу» только пять дней в декабре. Но тогда она стояла на берегу, на верфи, а корабль за берегу – это мертвый корабль. Да и других забот хватало: вначале с покупкой, потом со срочным ремонтом и покраской днища, которые были необходимы перед спуском на воду.


Поэтому по сути дела моей знакомство с яхтой начинается только сейчас.


В дерганой, несколько панической суете проходит время. Даже голубая теплая вода не соблазняет, хотя в другой ситуации я бы уже давно с маской бултыхнулся. И платформа водолазная на корме есть и лесенка гостеприимно откинута.


Быстро темнеет, зажигаю свет в салоне. «Мамба» легко покачивается, ветерок посвистывает. Поднимаюсь наверх покурить. На мостике тоже беспорядок, обтянутые дермантином сиденья с лавок разбросаны по палубе рубки, ковер какой-то под ногами…. Я знаю, что Джон обычно спит наверху и вряд ли на «Мамбе» он изменял своим привычкам. Попробую эту ночь тоже наверху спать, хотя здесь слишком шумно – ветер свистит, на мачте ветровая турбина с гулом вращается, на соседней яхте что-то ритмично хлопает со звоном, будто по кастрюле размеренно колотушкой бьют.


Спустившись вниз, открываю стеклянную дверцу панели управления электрооборудованием. Смотрю, какая зарядка аккумуляторов. 11,5, а Джон говорил, что должна быть около 12. Ну-ка вспомни, как запускается генератор… Вот эту клавишу нужно нажать, это подогрев чего-то там… Потом клавишу пуска генератора. Потом перевести большой переключатель в положение «Генератор». Потом желтый тумблер в положение «Зарядка батареи». Вроде так… Но чего я не помню, так это нажимать ли ты клавишу пуска, не отпуская клавишу подогрева или как?


Нет, наверное, нужно все-таки ее отпустить, а потом запускать. Ну ка… нет, генератор визжит, но не запускается. Лучше я подожду до утра, а утром еще раз спрошу, а то не дай Бог спалишь здесь что-нибудь, гуманитарий ты хренов….


Устраиваюсь наверху и безуспешно пытаюсь уснуть. Хоть встал я сегодня в пять утра, и долгий-долгий был перелет, но сна нет. Ко всем шумам прибавились хлопки салюта на берегу. От набережной Шарлотты-Амалии взлетают разноцветные огни. Что уж они там празднуют, может Первое мая? Часа через два перебираюсь вниз, в кормовую каюту. Мысли не дают уснуть. Я ведь сейчас беспомощен, как теленок. С таким же успехом можно было оставить на «Мамбе» нашего кота, Ваньку. С пугающей реалистичностью во всей масштабности предстала картина моего невежества и объем предстоящей задачи – освоить всю техническую начинку «Мамбы», научиться управлять ей, познать все тонкости... Далее, навигационное оборудование, радиосвязь… Познакомиться с близлежащими окрестностями, потом с соседними островами… О, Господи, дай мне силы и вразуми!


Я прилетел только на десять дней, чтобы сделать все предварительные дела. Нужно обеспечить нам почтовый адрес. В Крун-Бей Марина есть такой офис, предоставляют адрес ну и все, что положено. Важно, что это будет настоящий адрес, а не почтовый ящик. Все удовольствие пятнадцать долларов в месяц. Получив адрес, Света отправит из Миннеаполиса пару коробок с самыми нужными вещами.


Далее, нужно арендовать клетушку на складе. Туда я тоже звонил. Такая точка нам нужна, чтобы было где хранить всякие разности, которым на «Мамбе» нет места, например теплую одежду, книги, альбомы, документы… Стоить это будет пятьдесят долларов в месяц, склад буквально в квартале от Краун-Бей вверх по склону горы.


Нужно зарегистрировать яхту и динги на свое имя. Джон продлил предыдущую регистрацию до июня, но она на имя старого владельца, а для меня важно, чтобы все было на наше имя. Офис этот находится в здании аэропорта на втором этаже.


Счет в местном банке нужно открыть, но это можно сделать и позднее.


Нужно научиться управлять динги, чтобы не быть беспомощным котенком. Ну и, конечно, самые необходимые системы «Мамбы» освоить – как включаются подача газа, генератор, вода и так далее...


Десятого мая в полночь я вернусь в Миннеаполис, а в три утра отвожу в аэропорт Свету с Яшкой. Если Яшку берут в ВВС, он побудет с нами на Сент-Томасе до отбытия на начальную подготовку, то есть, где-то до сентября. Я же вернусь на «Мамбу», отработав в Висконсине две делегации подряд и пробуду на ней до середины сентября, когда у меня начинается следующая делегация в Оклахоме.


И на сон грядущий пытаюсь понять – что нами движет, почему мы решили бросить все и удалиться в водную пустынь? Может мы романтики-идеалисты или просто двинутые? Или с жиру бесимся? Насчет романтиков не знаю, возможно и так. Любопытно, что профессионально и по жизни я никогда с морем связан не был. Ну, вырос в Краснодаре, то есть, естественно, что в летнее время бывал на Черном море обязательно, но это не в счет. А Света вообще моря не знала и взрастала в Тульской области.


Мне кажется, во-первых, объясняется этот шаг неким присущим нам авантюризмом, стремлением время от времени полностью менять декорации. Важно, что свойственно это обоим, поэтому нет перетягивания каната, когда муж рвется в моря (или в горы, или в облака), а жена в магазин за очередным телевизором или чудо-пылесосом. «Мамба» - логичный итог определенной внутренней эволюции, того пути, который мы прошли за четырнадцать лет в Америке. Мы переболели погоней за стандартной американской птицей счастья, когда все устремления направлены к упрочению материального благополучия. Купили машины, значит через какое-то время нужно заменить их на более новые; купили дом – через три или четыре года давай новый. А то в старом тесновато и район не очень-то… Ну и мебель, всякие электронные игрушки... Давай, давай, давай, и конца этому нет и не предвидится.


Настало время кризиса, пока еще осознанно не сформулированного, но тревожным сигналом мешающего спокойно благоденствовать.


Подсознательное недовольство тем, как мы живем, привело к кризису семейному.


Последовал разрыв, потом понимание, что мы друг другу нужны в куда большей степени, чем сами это осознавали, потом переоценка отношений и воссоединение …..


А дальше пришло осознанное убеждение, что эта крысиная гонка не для нас. Я не хочу до конца жизни бегать в одном и том же колесе. В какой бы штат мы ни переехали, будет одно и то же. Значит нужно сойти с дистанции, спрыгнуть с вращающегося с неизменной скоростью колеса, резко все сломать.


Такая вот мотивация. Я познакомился с людьми, которые живут на островах годами, и их уже никакими силами не вернуть к офисным столам и в толчею мегаполисов. Надеюсь, это и наша стезя. Я знаю, что вживание в будни морских цыган процесс болезненный, но будем дерзать. Это наш выбор. А раз так, то тщетны россам все препоны.


Охватившее меня сейчас смятение - в общем-то естественная реакция. Что ни говори, а до этого «Мамба» была для меня абстракцией. А сейчас абстракция обернулась реальным небольшим морским судном, то есть системой самых разных механизмов, и все нужно знать досконально, чтобы кораблик действительно стал нашим уютным и освоенным домом.


Есть и еще одна проблема, и проблема весьма не хилая – вест-индские ураганы. Сезон ураганов начинается в июле и продолжается до конца октября. Большинство яхт проводит это время на суше, на бетонных площадках верфей. Другие же уходят в Венесуэлу или на ближайшие к ней Тринидад и Тобаго. Третий вариант – на соседнем острове Сент-Джон есть одна бухта, которая глубоко врезается вглубь и там, тоже скрывается народ, всеми имеющимися тросами привязав свои яхты к мангровым зарослям. У меня же лично сезон ураганов совпадает с сезоном делегаций, то есть, именно в это время меня скорее всего зедсь не будет – буду мотаться по разным штатам и переводить. Пока я просто не знаю, как быть. Нельзя оставить Свету одну на яхте, но и зарабатывать нам на жизнь тоже нужно. Просить кого-либо о помощи бесполезно: в такое время каждый озабочен безопасностью своей яхты и самого себя. А по всем индикациям в этом году сезон ураганов будет веселым. И никакой романтики в этом нет. Вест-индские ураганы сметают на своем пути все.


Буду думать, как быть. Был бы Яшка, было бы проще, но он только что звонил с сообщением, что успешно прошел медкомиссию. Это был последний этап после самых разных проверок и собеседований, и теперь фактически сын уже принят в военно-воздушные силы. Реалистично рассчитывать, что с начала сентября Яшки уже на островах не будет.


«Мамба» покачивается на волнах, а за окнами салона качается склон острова с пальмами и домиком на вершине холма. За моей спиной Сент-Томас, который ночью удивительно похож на гигантский лайнер. Тысячи огоньков складываются в очертания носа, линии палуб, надстройки. И на самом верху два красных мигающих огонька.


Скоро стемнеет, а пока я рассматриваю своих соседей. Прямо за нами белая с коричневой полосой по планширу «Сарабанда» с двумя высоченными мачтами. Ближе к берегу «Камайя», крутая моторная яхта, у которой вместо мачты два скошенных пилона с тарелкой радара наверху. С другой стороны красивый катамаран – сзади болтается динги, а красный каяк поднят на борт и боком принайтован к рубке.


Еще дальше безупречно элегантная голубая «Киви», потом маленькая парусная одномачтовая «Банджо», потом «Пеликан», потом …. Не вижу, кто там дальше. Самые разные яхты – парусные, моторные, катамараны, новенькие и постройки пятидесятых. По бухте во всех направлениях деловито снуют динги, моторные катера. Иногда с величественной медлительностью выходит контейнеровоз или танкер и долго-долго удаляется в океан, постепенно уменьшаясь в размерах





Романтика чайными стаканами

Сент-Томас

Май 2010 г.

Пираты Карибского моря устойчиво ассоциируются с черной повязкой на глазу, Веселым Роджером, ромом и тому подобными аксессуарами. Сомневаюсь, что современные пираты радуют своих почитателей всем перечисленным набором. Здесь, на Виргинских островах, я уже неоднократно слышал истории о неблагополучном в этом плане районе близ побережья Венесуэлы. Мне даже любезно подбросили по интернету информацию о последнем инциденте. Итак, согласно пресс-релизу, распространенному Береговой охраной Голландских Антильских островов, третьего апреля этого года немецкая яхта «Спирит оф Колон II» подверглась нападению пиратов у полуострова Пария. Владелец, Ганс-Йорген Ропке, был застрелен нападавшими. Его жена провела четыре дня рядом с убитым на дрейфующей яхте, а потом оставила ее на спасательном плотике. 19 апреля полуживую женщину подобрало торговое судно за много миль от места нападения. Далее следует фотография спасенной жертвы и схема, где крестиком отмечено место нападения, а дальше маршрут неуправляемой яхты и точка, где был подобран спасательный плотик.


У мудрого морского волка, шотландца Стэна, нет никаких сомнений относительно рекомендуемых действий в подобной ситуации: «Я никому не позволю приближаться к своей яхте в море – кто бы он ни был и за кого бы себя ни выдавал. А если стреляю, то стреляю не в воздух, а в цель. Пару лет назад близ Гаити ко мне моторная лодка с местными направилась. Человек восемь в ней. И орут: «Апельсины! Апельсины! Дешевые апельсины!» Как винтовку в руках увидели, быстренько ходу от меня дали. Здесь только так, иначе поплывешь по волнам мордой вниз». –


Собственно, об этом же практически слово в слово говорил в Миннесоте Гарри: «Никого к борту в море не подпускай. Держи оружие наготове и заряженным. Первый выстрел перед носом, второй на поражение. И без шуток». К таким советам не стоит относиться как к местному колориту. Лучше прислушаться и намотать на ус. Ведь в последующие годы мы скорее всего будем уходить на сезон ураганов к берегам Венесуэды, поэтому все это может оказаться весьма актуальным.


Сдается мне, что экзотика постоянно маячит на линии горизонта, там где нас еще нет, но куда мы стремимся. В юности я зачитывался книгой «Под парусами через два океана». В числе других мест капитан Шанько описывает прибытие шхуны «Коралл» на Виргинские острова. Коралловые рифы, кокосовые пальмы, бриз, летучие рыбы и так далее.


Сейчас моя «Мамба» покачивается рядом с Сент-Томасом, у тех самых Виргинских островов, и ничего экзотического вокруг я как-то не вижу. Коралловые рифы есть, пальмы тоже, но исчезла романтическая дымка. Наверное потому, что элементы местной жизни и природы гармонично сочетаются друг с другом. Здесь совершенно естественно воспринимается пробегающая по тротуару игуана. Не удивляет адвокат, принимающий клиентов в своем офисе в шортах, сандалиях и цветастой рубашке, что абсолютно немыслимо для юристов континентальных штатов, неизменно облаченных в тоскливую чиновничью униформу.


А вот сантехник в кирзовых сапогах и кепке выглядел бы экстравагантно экзотичным.


Сейчас это для меня в общем-то неважно. Первые дни на «Мамбе», дни освоения плавучего дома, своего владения, я бы охарактеризовал как полномасштабную шоковую терапию. Под плеск лазурной волны и сварливые вопли чаек разворачивается битва с неизвестным, можно даже сказать, с грозным неведомым. Я имею в виду, конечно же, механическую начинку яхты. В очередной раз вздымая руки к подвешенным к потолку салона удочкам, я вопияю в отчаянии: «Силы небесные! Ну за что, за что мне это? Разберусь ли я когда-нибудь, как на этом пароходе все работает?» Почему выбивает предохранитель, контролирующий зарядку энергией от ветровой турбины? Где перекрыта подача воды к душу? Почему я не могу завести динги? Почему на всей яхте работают только две розетки….. И так далее, и так далее…. Каким образом менять этот долбаный фильтр, если подобраться к нему можно лишь протиснувшись боком за левый дизель, причем свободна у тебя одна рука, а от фильтра видна только верхняя часть крышки – остальное погребено под шлангами и кабелями? А менять в свое время придется, значит нужно приноравливаться и приспосабливаться. Материться в процессе познания не возбраняется, но без отрыва от процесса познания. Романтика тропического бытия густо замешана на запахе солярки в душном жарком погребе, где таятся двигатели. Проникаешь же туда, подняв секцию пола в салоне между холодильником и столом.


Два дня назад мы разговаривали со Стэном, который взял меня, неразумного, под свое крыло. Разговор шел на весьма животрепещущую тему – куда удирать в сезон ураганов. Прошлый год выдался спокойным, а в этом прогнозируется очень веселый сезон ужасов. Естественно, что каждый водоплавающий житель заранее прикидывает план действий на бурное время.


Итак, в разговоре со Стэном я упоминаю местечко на соседнем острове Сент-Джон, куда перед ураганом вроде бы бегут те, кто не вытащил свои яхты на берег и кто не смылся к Венесуэле.


- «Ты знаешь, вообще-то это безобразное зрелище. Каждый этих сукиных котов только свою жопу оберегает, и никто никому ни в чем не поможет. Каждый старается быстрее остальных захватить местечко побезопаснее среди мангровых зарослей. Если тебе интересно мое мнение (еще бы не интересно!), уходи на Кулебру.» -


- Как? Кулебра? А где это? -


- На Испанских Виргинских островах. Были бы карты, я бы показал -


- Да вон, в передней каюте их целый рулон. Сейчас принесу -


Стэн разворачивает карты, перелистывает, находит нужную и тычет пальцем: «Смотри, вот карта Кулебры. А вот твоя бухточка. Вот в этом углу вполне можно спрятаться. При урагане чем меньше вокруг тебя воды, тем лучше. Я это место знаю. Я и сам туда уйду. Хороший остров. Вообще не мешало бы тебе месячишко там постоять». –


Как я уже говорил, Стэн шотландец, но вырос в Канаде. Много лет живет в США, но настроен резко антиамерикански. Описать его внешность проще простого: представьте себе Деда Мороза в шортах и футболке. Вот вам и Стэн. Чем он только в своей богатой жизни ни занимался! Только из того, что он вкратце мне упоминал: служба в Королевском военно-морском флоте, свой бизнес, капитан буксира, преподаватель университета в Торонто. Здесь он уже лет пятнадцать, поэтому для меня покровительство профессионального моряка и старожила Карибского региона просто бесценно, как манна небесная. Кроме того, Стэн привлекает истинно русским отношением к закону. Для русского закон – всегда препятствие, которое нужно обойти. Для западного же человека закон чаще всего представляет нормы, по которым он сверяет свое бытие, и естественные вехи фарватера, в пределах которого он плывет по жизни.


Вечером при свете лампы разворачиваю карту и рассматриваю еще раз. Вот он, островок Кулебра – в семнадцати милях от Сент-Томаса и в двадцати от Пуэрто-Рико. Посмотрим, что он из себя представляет. Нас ведь никто к Сент-Томасу не приковывал. Где хотим, там и будем стоять.


Некоторые элементы местной жизни внушают глубокое уважение. Позавчера мы со Стэном провожали Джона, который, продав «Айри», возвращался в Миннесоту. Пройдя к одной из маленьких бухточек, Стэн осторожно, опасаясь возможных подводных камней, подводит динги к причалу небольшой гостиницы. Ухватив одну из увесистых сумок, я иду за Джоном асфальтированной дорожкой мимо зданий в колониальном стиле. Буквально через пять минут мы выходим к перекрестку дорог, за которым открывается здание аэропорта.


Вернувшись к динги, спрашиваю Стэна: «А почему здесь нет нормального причала? Зачем, например, люди заказывают такси от Краун-Бей Марины до аэропорта, если от этой бухты до него пять минут ходьбы?»


Стэн невозмутимо показывает рукой на берег: «Видишь, во-он столбики из воды торчат?» -


- Ну, вижу -


- Там два года назад был причал. Именно такой, о котором ты говоришь. Таксисты взорвали. -


Да, интересной жизнью живет народ на островах. Тут тебе и экзотика, и романтика. В одной связке - динамитной.




Дождь

Остров Сент-Томас

Июнь 2010 г.


Второй день тропический дождь с увлечением полощет Виргинские острова. То сеет нудной осенней моросью, то, будто спохватившись, обрушивается сплошными потоками, прижимая к земле пальмовые деревья.


Когда налетает шквал, ветер ревет в снастях «Мамбы». Пропеллер ветровой турбины верещит просто истерически. Шквал проходит и опять все затягивает мутная морось.


Это отголоски шторма, бушующего чуть севернее нас в Атлантике. Второй шторм юго-западнее, в Карибском море, в районе Гондураса. А мы посредине. Этот год обещает быть сверхактивным в плане ураганов, и вполне возможно, что бушующие по обе стороны от нас штормы открывают сезон.


Дождавшись очередного затишья, отправляемся с сыном на берег. Во-первых, нужно заскочить в магазин морского снаряжения в Краун-Бей Марина и купить топливный фильтр для генератора. Во-вторых, сделать остановку у плавучего бара «Кон-Тики II», что у маленького причала под бело-красной ажурной радиовышкой, и выбросить два больших пластиковых пакета с мусором. Там за маленькими домиками есть мусорные баки. И, в-третьих, Яшка хотел показать мне табачный магазин в Шарлотта-Амалия, где, по его словам, предлагается невиданный выбор сигар. Для этого нужно пройти узеньким каналом в соседнюю бухту, а потом пересечь ее по диагонали. Не скажу, что я прямо-таки чахну без сигар, но и сидеть на «Мамбе» наскучило.


Неспешно идем на динги. Прилежно стучит подвесной мотор. Направляясь к входу в Краун-Бей Марина, из мальчишеского озорства прохожу под широченным носом пришвартованного у причала лайнера, «Oasis Of the Seas» («Оазис морей»).


Самое большое в мире пассажирское судно, «Оазис морей» вошел в строй в октябре прошлого года. На Сент-Томасе он появляется раз в две недели. Наша соседка, Деб, с катамарана «Sea-130» рассказывала, что когда «Оазис» пришел сюда впервые, все движение в бухте было на полдня закрыто, и живущее на воде сообщество весьма и весьма материлось по поводу этой инициативы.


Это напомнило мне Советский Союз, когда по случаю приезда какого-нибудь дорогого и любимого члена Политбюро могли запросто закрыть движение в центре города на неопределенный срок.


Как бы то ни было, теперь визиты гиганта-лайнера на Виргинские острова из события превратились в обыденность.


Сегодня в семь утра «Оазис» неспешно и величаво проскользил мимо стоящей среди десятков других яхт «Мамбы». Задрав голову, рассматриваю многоэтажные надстройки, широченный ходовой мостик и длинный ряд висящих на шлюпбалках оранжевых спасательных катеров. Несмотря на дождь, на самой верхней палубе толпятся туристы.


Совершенно фантастическое зрелище, когда «Оазис морей» разворачивается на месте, чтобы стать у своего причала в тесноватой для него бухте. У борта закипают буруны подруливающего устройства Затаив дух, наблюдаю, как невероятно медленно, еле уловимо для глаза, нос лайнера перемещается вдоль причала, закрывая крыши более отдаленных домов.


Это было утром, а сейчас я откидываю назад сползающий на глаза капюшон дождевика, чтобы лучше видеть неширокий проход между нависающим над головой носом лайнера и круглой бетонной площадкой, на которой закреплены поданые с бака швартовы тросы в руку толщиной. На какое-то время «Оазис морей» выступает в роли зонтика, закрывая нас от дождя.


Магазин в Краун-Бей Марина закрыт. Делаем краткий привал у «Кон-Тики», избавляемся от мусора и двигаемся дальше.


Тускло-зеленого цвета море; большие скучные коричневые бакланы, нахохлившись, сидят на покачивающемся ржавом бакене в бухте, не проявляя к нам ни малейшего интереса.


Пелена дождя закрывает город и склон горы. Промокли шорты, промок дождевик. На дне динги сантиметров на пятнадцать воды, и в этой луже вольготно плавает полупустой красный пластиковый топливный бак, от которого тянется резиновый шланг к мотору.


Привязав динги к причалу яхт-клуба, бредем к магазинам. В мокрых резиновых шлепанцах идти неприятно. Снимаю их и двигаюсь дальше по бетону босиком. Правее у соседнего причала два белых круизных лайнера с растопыренными спаренными красными трубами. На борту ближайшего к нам читаю название: «Caribbean Princess». Второй тоже что-то карибское, но я отсюда не вижу. Эти лайнеры систершипы - два близнеца.


Лайнеры здесь постоянный элемент пейзажа, хотя не представляю себе, чем будут развлекаться туристы на острове в такую погоду. Вот они, бледные, незагорелые, толпятся на причале у борта….


Добравшись до табачного магазина, естественно, видим на двери замок. Когда мы собирались, я упустил, что сегодня воскресенье, а в воскресенье здесь почти как в Англии – большинство магазинов или просто закрыто или работает до обеда. Ну и ладно – не очень-то и хотелось….


Пока мы ходили, на дне динги воды добавилось. Нет смысла вычерпывать ее сейчас – все равно наберем, пока будем по волнам прыгать. Придем домой, все сразу вычерпаю, хотя до вечера ее опять столько же наберется.


Назад возвращаемся тем же путем. Над покрытым густой зеленью склоном горы снижается двухмоторный небольшой гидросамолет. Садиться он будет в бухте, где-то перед нами, так что лучше сбавить ход. Поворачиваю голову к сидящему у мотора Яшке, но он без моих указаний уже снижает обороты, скорость падает, нос динги резко проседает вниз. Самолет низко проходит почти над нами, касается мелких волн поплавками и, вздымая тучу брызг, быстро удаляется, подернутый сеткой дождя.


Прибавляем скорость и подходим к узкому проливчику между двумя островами, за которым начинаются наши угодья, родная, скажем так, гавань.


Я уже раза три проходил этот проливчик на «Мамбе» - нервенное дело. Ширина прохода метров двадцать. Справа и слева четко видны камни. На малой скорости рули «Мамбы» неэффективны, поэтому управляться нужно только двигателями. Издалека прицеливаешься в проход, переводя то левый, то правый дизель в режим заднего хода, чтобы, не разгоняясь, направить нос так, как мне нужно. После этого забудь про рули, забудь про сектора газа и рукоятки переднего хода-реверса, и смотри, что получилось. Поскольку ветер здесь обычно задувает слева направо, держаться нужно ближе к левым камням, чтобы оставалось больше места – у «Мамбы» характерная для моторных яхт небольшая осадка и достаточно высокая надстройка, поэтому при хорошем ветре ее обязательно сносит в сторону.


Итак, замер и ждешь. Ждешь, пока по бортам не пройдут гряды камней с пенящейся между ними волной. В первый раз, как мне кажется, я от напряжения не дышал, пока мы не вышли на широкую воду. Придет время и управление «Мамбой» станет таким же привычным, как управление автомобилем. Но пока каждый выход – событие, будь-то в присутствии нашего мудрого учителя, Стэна, или (и особенно) самостоятельно.


Сейчас мы на юркой динги, которая мгновенно реагирует на движения руля, поэтому проход никакой сложности не представляет.


Чуть в стороне неожиданно весело, играя, выпрыгивают два черных дельфина. И еще раз. И еще. И еще.


На какие-то минуты дождь прекращается, и в разрыв между облаками пробиваются лучи солнца. Яшка кричит сзади: «Смотри, пап!» Прямо впереди сияет радуга. Одним концом упирается в волны между нами и берегом, а другим в стоящую за «Мамбой» хорошо мне знакомую «Айри».


В жизни ничего подобного не видел – вся радуга перед нами, совсем небольшая – метров триста от одного края до другого.


«Классно, сынок, да?» -


«Ага», - соглашается Яшка, сбрасывая капюшон синего дождевика со стриженной под ноль круглой головы.






Это сладкое слово, Кулебра


Сент-Томас

Июль 2010 г.


Неспешно пробираясь между зелеными островами, «Мамба» выходит из гавани Сент-Томаса. За ней, то задирая нос, то падая в провалы между волнами, на длинном тросе колышется наша динги с поднятым подвесным мотором. Плавно перевожу вперед рукоятки оборотов обоих двигателей.


На тахометре правого двигателя две тысячи триста оборотов. На тахометре левого ничего. Электрик возился два дня, пытаясь привести в чувство приборы двигателей. С гордостью сообщил, что работают все кроме указателя температуры воды левого дизеля на верхнем мостике. Как только мы вышли в море, оказалось, что все наоборот – наверху не работает ни один прибор кроме указателя оборотов правого двигателя. Это, конечно, неприятно, но не смертельно.


Сидящий справа от меня Стэн смотрит на GPS и считывает нашу скорость: «Пять узлов, пять с половиной, пять и три, шесть и два». Для таких оборотов двигателей скорость маловата, но нужно учитывать сопротивление динги. Неделю назад, когда мы ходили неподалеку, в Грин-Киз, при таких же оборотах скорость была больше восьми узлов.


Как только проходим траверс островка Сабо, «Мамбу» начинает прилично качать. Волна идет с левого борта. По идее нужно бы взять левее или правее, чтобы идти под углом к волне, но наш наставник, Стэн, дал мне направление – 265 градусов. Ему виднее, а мое дело смотреть на компас и выдерживать курс.


«Мамба» резко проваливается правым бортом с большим креном. Пожалуй, слишком большим. Но справа от нас четко видны буруны рифов, слева тоже могут быть всякие гадости, так что лучше пусть качает, а менять курс не буду. В конце-концов «Мамба» строилась как морская яхта, так что это ее родная стихия.


Над открытым мостиком натянут зеленый тент, который дает уютную тень. У штурвала меня обдувает приятный ветерок. Сижу в одних шортах, зажав в зубах сигарету. Стэн примостился в кресле у другого борта, надвинув на нос бейсбольную кепку и задрав босые загорелые ноги на ограждение мостика. Яшка сзади, за моей спиной, а Свету не видел с тех пор, как мы вышли из гавани.


Сверкающее синее море, волны с белые гребнями, за спиной постепенно тает Сент-Томас. Далеко впереди чуть виднеется в дымке скала Сейл-Рок. Поднявшись на очередной волне, «Мамба» ухает носом вниз, вздымая пену и тучи брызг. Слушаю рокот дизелей, смотрю на залитые солнцем волны Карибского моря.… Идем на Кулебру.


Стэн рекомендовал Кулебру как убежище на сезон ураганов, поэтому сегодняшний поход преследует несколько целей. Это наш первый выход за пределы окрестностей Сент-Томаса, так сказать, учебный поход молодой команды под надзором капитана-наставника. Это разведка места, где «Мамба» будет пережидать лихие времена, и знакомство с новым островом. Заодно мы сможем точно сказать, сколько уйдет солярки на переход туда и обратно, и таким образом подсчитать расход топлива. В следующий раз пойдем туда самостоятельно, без поводыря.


Утром Стэн расстелил на столе карту, растолковал маршрут, каким курсом будем идти от одного ориентира до другого. Стэн прихватил с собой GPS, так что для нас это еще и знакомство с основным навигационным прибором.


Часа через полтора после выхода из Сент-Томаса проходим мимо Сейл-Рок. Торчащая из моря скала напоминает одновременно и парус, и средневековый замок с многочисленными причудливыми башнями. Не могу понять беловатой окраски.


«Стэн, а почему такой цвет – будто снегом присыпана?» -


«Это гуано. [Птичий помет] Здесь птиц тысячи. А в воде рыбы полным-полно, включая здоровенных ребят. Эта скала вертикально вниз уходит. Тут и на якорь не станешь». -


«Понятно».-


Поворачиваюсь к сидящему сзади Яшке: «Сынок, запиши в бортовой журнал время прохода Сейл-Рок. А где мама?» -


«Рыбу ловит». –


Как это, рыбу ловит? Встав с кресла, смотрю назад. На корме, уютно усевшись в открытом люке в нашу каюту, Света в купальнике и со спиннингом.


Стэн встревожено говорит: «Здесь ходит большая океанская рыба. Если такая попадется, то выдернет ее за борт играючи.» -


Интересно, как там внизу? Вроде все мы закрепили. Все, что может упасть и разбиться, например, телевизор и лэп-топы, убрано в безопасные места.


Передаю на минутку штурвал Яшке и спускаюсь вниз. На корме жарко и воняет выхлопными газами от дизелей. Но Свету это нисколько не тревожит. Первым делом передаю жене услышанную от Стэна бодрящую информацию. «Я не крепко удочку держу. Если что, я сразу ее выпущу», -


«Мамбу» лихо бросает на волнах, и, пробираясь вдоль левого борта в салон, я крепко держусь за поручень над головой


Внутри салона оглушает идущий снизу грохот двигателей. Несмотря на качку все на своих местах, ничего не слетело. Смотрю на указатели приборов. Пока ничего тревожного.


Только принимаю от Яшки штурвал, как слышу сзади взволнованные возгласы. Обернувшись вижу Свету с полуметровой рыбой в руках.


«Тунец», - замечает Стэн


«Посмотрите, кого я поймала!» - восторженно кричит жена, сверкая счастливой улыбкой.


Всегда завидовал рыбакам.


Балансируя вдоль борта, Света с пойманной рыбиной удаляется в салон, а я опять обращаю все внимание компасу, курсу и поведению яхты. Далеко впереди видно океанское судно. С такого расстояния не могу разобрать, насколько быстро оно идет.


Справа под рукой неразборчиво бормочет радио. У нас два приемопередатчика, один стационарный внизу, второй на подставке на мостике. На очередной волне подставка подпрыгивает и пытается упасть мне на ноги. Вынимаю приемник и передаю Яшке. Все равно ничего не слышу из-за ветра и свистящего шороха набегающих волн.


Думаю о том, что нужно будет установить свои правила во время выходов в море: вдоль бортов не ходить, а для прохода пользоваться нашей каютой, из которой есть трап на корму, а оттуда трап на надстройку. И чтобы мы обязательно знали, кто где находится в любую минуту.


Вчера мы с Яшкой очень даже вдумчиво закрепили панель солнечной батареи. Ее родное место еще не подготовлено, эта работа впереди, а пока темно-синяя панель засупонена на морозильном ящике на надстройке. На мостике слева, у ведущего вниз трапа, покачиваются два баллона для аквалангов. Они закреплены за стойки ограждения резинками с крючками.


Океанское судно почти скрылось за горизонтом. А Кулебра все четче проступает перед нами.


Ходивший вниз за водой Яшка приносит нехорошую весть: «Там внизу пищит сигнал левого двигателя». –


Этого еще не хватало! Этот сигнал говорит о перегреве двигателя. Убираю обороты до холостых. Настроение резко падает. Так все хорошо шло! Стэн говорит: «Может просто для нового неразработавшегося двигателя это слишком высокие обороты» -


Может быть и так. Правый дизель у нас старый, а левый капитально отремонтирован прямо перед тем, как я купил «Мамбу», и, судя по всему, подключавший и ставивший его механик был либо перманентно пьян, либо не очень сведущ в своем деле, поскольку пока все наши горести приходят именно со стороны левого двигателя.

Стэн: «Яша, сходи вниз, послушай, есть ли аварийный сигнал.» -


Яшка сбегает вниз, но прежде, чем он успевает вернуться, чувствую, как падают обороты левого.


«Яша, посмотри за кормой, есть ли выхлоп от левого двигателя», -


Через секунду Яшка снизу кричит: «Нет».


Все ясно. C нехорошим русским словом нажимаю левую кнопку «Стоп» и поворачиваю в положение «Выключен» ключ зажигания. Остались с одним двигателем.


Чувствуя мое настроение, Стэн рассказывает душераздирающие истории из собственной морской жизни. И все со счастливым финалом.


Про себя усмехаюсь. Моряк я, конечно, очень даже зеленый, но к панике вроде не склонный. Да и что толку паниковать? В гавань Кулебры придется заходить под одним двигателем по узкому и извилистому фарватеру, размеченному буями. Там справа и слева рифы. Значит нужно держать скорость «Мамбы» повыше, поскольку на малой скорости рули на ней неэффективны, а при наличии лишь одного мотора двигателями тоже не поманеврируешь. Увеличиваю обороты правого дизеля до 2500.


«Стэн, какая у нас сейчас скорость?»


Уткнувшись бородой в свой прибор, наш инструктор-наставник и благодетель считывает цифры: «Пять, пять и три, пять и пять, четыре (мы как раз с волны вниз ухнули), пять и два, пять и пять».


Сойдет, хотя и странно, что с одним двигателем у нас та же скорость, что и была с двумя. Вынув из чехла бинокль, шотландец внимательно всматривается в волны.


«В трех милях перед нами должен быть большой буй. Его называют военно-морским. Это точка поворота на Кулебру. А там прямо до самого фарватера.» -


Минут через десять он бормочет будто про себя: «Есть, вижу. Прямо по носу». -


Через какое-то время и я различаю впереди красную точку: «Яшка, когда начну поворот, запиши время и новый курс». –


Снизу поднимается Света. Оказывается, она успела еще и вздремнуть. Нам очень крупно повезло – ни Яшка, ни жена, ни я не подвержены морской болезни. Согласно статистике большинство людей рано или поздно приспосабливается к качке и лишь около десяти процентов укачивается всю жизнь. Любопытно, что к этим десяти процентам горемык относился и адмирал Нельсон.


Морская болезнь могла стать очень серьезной проблемой для нас, а фактически и привыкать не пришлось. В смысле самочувствия никакой разницы, есть качка или нет. А качает «Мамбу» все время даже в бухте. Это особенность моторных яхт, поскольку у них меньше осадка по сравнению с парусными и более высокие надстройки. Мы привыкли достаточно уверенно маневрировать на кренящейся палубе. А вечером я ложусь на расстеленный на верхнем мостике бордовый резиновый матрац, курю и смотрю, как раскачивается над головой звездное небо. Жалко, что кроме Большой Медведицы я не знаю других созвездий.


А мы тем временем приближаемся к военно-морскому бую. Ближе, ближе, и вот здоровенная красная бочка с нанесенным белой краской номером 1 на боку проходит метрах в пяти от борта «Мамбы». Вращаю штурвал вправо. Стэн подсказывает: «Видишь впадину между холмами на берегу? Вот на нее и цель, пока первая пара буев не появится. За второй красной бочкой резко вправо. Там красный и зеленый разнесены на большое расстояние. Как от красного повернешь, целься так, чтобы зеленый остался слева.» -


Встаю с кресла, чтобы лучше видеть буи. Прохожу точно посредине между первыми двумя и тут же кручу штурвал. Нос «Мамбы» не спеша катится вправо. Как только он минует буй, вращаю штурвал в обратную сторону. Мысленно провожу линию между красным буем и отстоящим намного ближе к берегу зеленым. По ширине расстояние между ними не такое уж большое. Слева за рифом видны стоящие на якорях яхты, но это я отмечаю боковым зрением. А впереди за препятствиями большая бухта Кулебры со всякими ответвлениями. Но я ее пока не рассматриваю, некогда.


«Последняя пара очень близко друг к другу, там узкий проход. Как только их пройдешь, забирай вправо, и увидишь маленькую бухточку.» -


Киваю головой, напряженно всматриваясь вперед. Ветер стремится снести «Мамбу» влево, а я компенсирую этот снос, стараясь предугадать движение яхты и удержать ее на намеченной мной линии. Да, с двумя двигателями жизнь была бы веселей.


Совсем близко по обоим бортам буруны над рифами. Теперь пусть кто угодно навстречу нам идет, хрен я сверну. Мое дело «Мамбу» провести. Наконец по бокам мелькнули последние два буя. Качка прекращается, мы в закрытой большой бухте. Кричу вниз сыну: «Посмотри, включен ли тумблер якорной лебедки.» -


Помню, что включал, но проверить не мешает. Стэн спокойно говорит: «Во-он, смотри правее, там катамаран под немецким флагом. Давай поближе - между ним и парусной яхтой - и будем бросать якорь.»


Убираю обороты, «Мамба» скользит по тихой воде все тише и тише. Бросаю взгляд на стоящую у якорной лебедки Свету. «Как ты?» -


«А что я? Я готова». –


«Спихни якорь немного вниз» - это уже Яшке


Нажимаю на расположенный справа от меня тумблер, и тут же начинает вращаться барабан лебедки. Яшка приподнимает шток, и якорь соскальзывает вниз. Стоп. Жду.


Стэн: «Скорость мы погасили. Можно бросать». –


Нажимаю на тумблер и держу, глядя, как скользит по направляющим якорная цепь. Скользит, скользит и заедает. Жена поднимает вверх кулак, но я уже остановил лебедку. Схватив лежащий под якорным устройством ржавый молоток, Света лихо бьет по звеньям цепи.


«Давай» -


И опять цепь неспешно уходит в воду.


«Все, хорош, ребята», - голос Стэна.


Спускаюсь вниз и останавливаю двигатель. Правый дизель у нас останавливается нетрадиционно. На кнопку жать бесполезно. Нужно поднять секцию паркетного пола в салоне между холодильником и столом. Наклонившись к выкрашенному в красный цвет дизелю, ловлю рукой свисающий сбоку вульгарный ботиночный шнурок и тяну за него. Рокот дизеля смолкает.


Уф-ф. Как вагон угля разгрузил.


Но не все дела еще сделаны. Нужно позвонить в таможню и получить разрешение на стоянку на Кулебре. По совету Стэна все мы получили через таможенный департамент Виргинских островов так называемые «Карточки местных владельцев судоходных средств». Это позволяет по телефону запрашивать разрешение на стоянку во всех портах США. Сгребаю наши карточки. Стэн протягивает мне бумажку с номером своей, а заодно замечает: «Не вздумайте во время разговора говорить по-русски». Недоуменно смотрю на него. Какая, хрен, разница чиновнику, на каком языке мы можем говорить между собой?


На звонок откликается мужской голос, говорящий с сильным испанских акцентом.


«Капитан (это он меня так), сколько у вас пассажиров на борту?» -


- Трое. -


- Если ли у них карточки местных владельцев судоходных средств? -


- Есть. -


- Имена, фамилии пассажиров и номера, пожалуйста.-


Диктую информацию. Голос в трубке повторяет за мной и, даже, поправляет, когда я несколько путаюсь с Яшкиным номером (спасибо гаду, который заполнял его карточку. Такого почерка даже у меня нет, а хуже я не знаю).


- Капитан, все ли пассажиры граждане США? -


- Двое граждане США, один – Великобритании. -


- Кто гражданин Великобритании? -


- Стэнли -


- Подождите, я переведу вас на другую линию. -


Жду. Через минуту другой голос в трубке: «Капитан, сколько у вас пассажиров на борту?» -


«Трое»…..


Далее повторяется предыдущий диалог с теми же вопросами и теми же ответами. Как только речь заходит о Стэне, меня опять просят подождать и переводят на другую линию.


Когда я в третий раз отвечаю на вопросы, Света достаточно громко спрашивает: «У них что, пластинку заело?» -


В ответ показываю кулак. Наконец голос в трубке мобильника говорит: «Капитан, запишите номер своего разрешения». –


Слава тебе, Господи.


Выключив телефон, спрашиваю Стэна: «А почему мы не можем между собой на другом языке общаться?» -


«А потому, что какому-нибудь идиоту ваш язык может показаться арабским. И тогда хлопот не оберетесь и ждите десант полиции на борту».-


Логично.


Пока светло решаем с Яшкой пошастать в аквалангах у рифа, который мы недавно форсировали на «Мамбе».


Грузим в динги регуляторы, зеленый сетчатый мешок с ластами и масками, два пояса с грузами, сумку с компенсационными жилетами, два баллона с воздухом, веревочную лесенку, чтобы легче было подниматься из воды на лодку. Умащиваемся среди груды вещей и рулим на выход. От навигационных буев берем влево, поскольку с правой стороны то и дело на излишне большой скорости и с совершенно ненужным шиком проскакивают роскошные белые катера с сумасшедшими пуэрториканцами.


Вот вроде местечко ничего. Яшка согласно кивает, вытаскивает из-под баллонов лодочный якорь и сбрасывает его в воду. Пару минут сидим, смотрим на берег – кажется не сносит нас, значит якорь держит, не скользит по грунту.


Облачаться в акваланговые доспехи в пляшущей динги – занятие не для слабых духом. Резиновая лодка прыгаеет на волнах, а нужно пристегнуть баллон с воздухом к компенсационному жилету, подсоединить шланги регулятора к баллону и к жилету, одеть пояс с грузами, ласты, потом умудриться влезть в жилет с баллоном (и при этом не вывалиться за борт), затянуть как можно туже все ремни, чтобы ничего не болталось.


Мне помогает Яшка, который за эти два месяца совершил, наверное, порядка двадцати погружений. Для меня это второе погружение с динги, и я никак не могу найти пряжки, которые отпускают плечевые ремни.


Наконец маску на лик, загубник в рот, и спиной назад с динги в воду.


Глубина здесь совсем небольшая, вначале футов десять, потом вдоль рифа опускаемся до двадцати, а потом до тридцати футов. Пока мы готовились, солнце скрылось, и зеленоватый подводный мир рифа выглядит мрачновато. Но, все равно, здорово. Невероятно пестрых раскрасок рыбы, а вот, пристроившись рядом с черным морским ежом, шевеля длиннющими усами, выглядывает из-под камня здоровенный омар.

Ухватить бы его, да соседство меня не устраивает – очень уж у ежа колючки внушительные.


Вижу лежащую на песке акулу-няньку. Вид у нее совсем мирный, несколько сонный. Подплываем вплотную и зависаем над светло-серой рыбиной. Налюбовавшись, двигаемся дальше.


В ориентировке я полагаюсь на сына. Он скоро получит следующую степень сертификации аквалангиста, и уже овладел ориентировкой по компасу под водой. Меньше всего хотелось бы всплыть средь волн неведомо где. На днях мы с ним погружались у скал Лаймстоун, и Яшка с лихой уверенностью провел меня по интересным подводным местам, после чего всплыли точно у динги.


Я очень рад, что сын всей душой полюбил акваланг и погружения. Он готов лезть в воду в любое время и по любому поводу. А раз ему это дело нравится, он и вкладывает в него душу. Вижу, насколько серьезно Яшка проверяет снаряжение и насколько скрупулезно выполняет инструкции по его обслуживанию. Надеюсь за следующий год он получит все сертификации вплоть до инструкторской.


Никаких особых подводных диковин на этот раз мы не видим, но это неважно. Главное – ощущение подводного полета и полной свободы.


По возвращении на «Мамбу» идем вчетвером на разведку. Слева от нас обширные мангровые заросли, а в них узкие протоки. Для тех, кто не знает: мангровые деревья растут в воде. Их корни переплетаются над водой, образуя непроходимые чащобы.


По одной из таких проток мы идем на динги самым малым ходом, рассматривая сидящих на выступающих из воды корнях красных крабов. Наша протока разделяется на два рукава. Сворачиваем в правый, проходим довольно далеко по нему. Стэн говорит: «Вот самое место дня вас. У «Мамбы» осадка небольшая, так что сюда вы преспокойно заберетесь» -


«А если уткнемся на одном из поворотов?» - вырывается у меня.


«Уткнетесь, дадите задний ход, выберетесь, и дальше пошли». –


Несколько слов об убежище на время урагана. Самое главное, убрать яхту подальше от гигантских волн, которые крушат и сметают все на своем пути, выбрасывая на берег не только яхты, но и серьезные морские суда.


«Чем меньше вокруг вас воды, тем лучше», - вот наставление, которому мы должны следовать.


В теории делается это так: поднявшись как можно выше по протоке, мы загоняем «Мамбу» носом в мангровые заросли. Затем, используя все имеющиеся у нас на борту цепи и канаты, привязываем яхту к мангровым деревьям, а сзади бросаем якоря, и протягиваем остальные канаты от кормы на другую сторону протоки. При этом и у цепей, и у канатов, и у якорных цепей должен оставаться свободный ход. Когда по бухте пойдут ураганные волны, уровень воды в протоке может колебаться в очень больших пределах. И если ваше судно привязано внатяг, поднимающаяся вода просто-напросто зальет ваш пароход. В точности как в мультике «Приключения капитана Врунгеля», когда Лом забыл потравить цепь «Беды» во время прилива.


Привязавшись таким образом со всех сторон, убираете с верхней палубы все, что возможно – верхний тент, парусиновые обвесы на мостике, стойки тента, баллоны с пропаном, солнечную батарею и прочее, прочее, прочее. Унесет к чертовой матери все.


Стэн советует нам опускать мачту, но я колеблюсь. Во-первых, мачта у нас небольшая, не то что у парусных яхт, поэтому особого сопротивления ветру она не создаст и на остойчивость «Мамбы» не повлияет. Во-вторых, она стальная, и я сомневаюсь, что ее может своротить ветром. И, в-третьих, лопасти пропеллера ветровой турбины можно снять, не опуская мачты, поэтому их не раскурочит и не сорвет. А, главное, мой жизненный опыт подсказывает, что прежде чем что-то разбирать, снимать или опускать, желательно подумать, как все это будешь восстанавливать.


Было бы на «Мамбе» человек пять здоровых мужиков, с этой мачтой мы справились бы запросто. А втроем, с учетом того, что штука эта тяжелая, а блока, чтобы ее с носа тянуть, не придумаешь, задачка эта может оказаться не такой простой.


Оставляю решение на потом.


Конечно, идеальным вариантом было бы пристроиться у входа в протоку и ждать, пока не поступит ураганное предупреждение – а поступает оно, обычно, за сорок восемь часов. Поступило, значит запустил движки и почапал на заветное место. На практике так не получится. Кроме нас здесь будет достаточно много яхт, и если хотя бы одна из них станет в той же протоке ниже нашего места, мы туда не проберемся. А будет именно так, поскольку большинство яхт парусные, а у них осадка в два с лишним раза больше нашей из-за огромного киля. Это раз. А два, это то, что у меня с восьмого августа начинается делегация в Джорджии, поэтому все нужно подготовить до своего отлета. Можно сказать, что я дезертирую, но никуда не денешься - чтобы жить на «Мамбе», нужно как-то зарабатывать на жизнь. А мой заработок – перевод. И по закону подлости самое горячее время совпадает с сезоном ураганов.


Вернусь я двадцать пятого числа, а потом в середине сентября улечу на неделю в Оклахому. Потом до середины октября буду в родном плавучем доме, а потом, скорее всего, умотаю до середины декабря, поскольку у меня несколько групп в Миннесоте, Айове и Висконсине, и летать взад-вперед не резонно. Так что, надеюсь, что к середине октября мы благополучно вернемся на Сент-Томас.


Ну и чтобы закончить с грозной темой. Очень многое здесь зависит от везенья. Может быть, нас вообще ни один ураган не захватит, а все пройдут стороной. А может и нет… Нужно сделать все, что от нас зависит, для обеспечения своей безопасности.


На следующее утро занимаемся левым двигателем. Чтобы не вдаваться в технические подробности, неприятность произошла из-за халатности работавшего на «Мамбе» несколько дней тому назад электрика, случайно сдвинувшего в тесноте моторного отделения один шланг. Шланг оказался вплотную к вращающемуся блоку, который и прорезал в нем дыру в течение пары часов. В результате ушла охлаждающая жидкость и дизель перегнелся и остановился. По счастью, когда последствия были ликвидированы, шланги заменены, охлаждающая жидкость залита, масло залито, двигатель завелся с пол-оборота. В глубине души я был готов и к совсем иному исходу, поэтому рокот восьмидесятисильного дизеля прозвучал для меня радостной песней.


Восстановив боевую мощь «Мамбы», можно и Кулебру осмотреть. Для начала нам с Яшкой нужно найти место, где заряжают сжатым воздухом баллоны для аквалангов, а то сегодня мы вернемся на Сент-Томас поздно, а завтра четвертое июля, День независимости, то есть, все будет закрыто. А послезавтра воскресенье, и, как мы уже выяснили, на островах все закрыто. Значит, не зарядишь сегодня, значит несколько дней без дайвинга.


Кулебра совсем небольшой островок, наверное, где-то, километра четыре на пять. До конца пятидесятых годов постоянного населения здесь не было, кроме военных, поскольку остров использовался в качестве полигона для самолетов морской авиации.


Остров неправильных очертаний с множеством бухт и бухточек. Вчера мы вошли в самую обширную, Энсенада Хонда. В одном месте остров вытягивается узеньким перешейком. Именно там находится городок Дьюи, хотя никто его так не называет. Сюда мы и направляемся на динги. На подходе вижу справа маленький деревянный причал, а у его основания деревянное строение, и под стеной несколько баллонов от аквалангов сложено.


«По-моему, это водолазный шоп», - говорю я, направляя динги к причалу. «Свет, мы с Яшкой разведаем, а вы со Стэном смотрите магазины и прочие полезные точки». –


Подходим к сараю. Да, лежат баллоны, а признаков людей нет. Дальше дом в тени деревьев. Собака лает на нас. Несколько раз окликаю притаившегося хозяина, но ответа не получаю. Мимо собаки поднимаемся вверх к узенькой улочке. Во дворике искомого дома сидят трое работяг мексиканской внешности. Объясняю им, как мы оказались на чужой территории и спрашиваю, где можно заправить баллоны. Они жизнерадостно отвечают по-испански. М-да, так мы не очень далеко продвинемся. Свернув на улочке влево, пересекаем подъемный мост и идем дальше. Все вывески


«Дальше уже ничего нет», - это Яшка


- С чего ты взял? -


- Я на карте этот город смотрел. Там дальше только какая-то гостиница и все. –


Поворачиваем назад. И тут замечаю слева на пригорке полицейское управление. И там четыре живых души. Полицай и полицайка в черной форме около патрульной машины, чуть дальше на корточках еще один. А около присевшего здоровенная овчарка, на которой он поправляет ошейник. Кейнайн, иными словами (К-9 - подразделение служебных и розыскных собак. По словам специалистов, в русском языке произносится именно «Кейнайн»).


«Надеюсь, у них хоть полицейские английский язык знают», - размышляю я вслух.


Излагаю свою просьбу высокому молодому полицаю с внушительными черными усами.


На ломаном английском он поясняет, что на острове две точки, где можно зарядить баллоны для акваланга. «Пройдете мост и направо, до бывшей заправки. Вот там они и есть». –


Благо в городке всего две или три улочки, и заблудиться мудрено, даже мне - непревзойденному мастеру этого дела. Следуя указаниям полицая, заходим в тупик. Возвращаемся к мосту и в маленькой кафешке видим товарища явно американской внешности. Задаю ему тот же вопрос. Выясняем, что полицейский перепутал право и лево, а так указания верные. Тащимся по жаре дальше, доходим до дайвинг-центра, и видим замок на дверях. Посидели, покурили, пошли искать второй. Проходим что-то вроде верфи, где на бетонной площадке стоят полуразвалившиеся рыбачьи катера. А за ней маленький причал. И тут же магазинчик морских товаров. Опа! Оно самое!


Спрашиваю у продавщицы насчет зарядить баллоны. На достаточно хорошем английском отвечает: «Ставьте их вот сюда, - показывает рукой под навес. – Заряжать будем с часа дня».


Теперь нам нужно вернуться к «Мамбе», забрать баллоны и привезти их сюда. По мобильнику Света мне поясняет, что динги они привязали у причальчика отеля и ресторана. «Такой, с розовыми стенами, на берегу канала за мостом», - поясняет жена. Пойдем искать с розовыми стенами за мостом. Находим очень быстро и заодно выясняем, что этот канал позволяет прямо на динги пройти на другую сторону острова, где причал, куда приходят паромы с Пуэрто-Рико.


Через полчаса наши баллоны уютно пристроены под стеной. До часа еще много времени, и мы по типично мексиканской улочке идем искать Свету со Стэном. Разноцветные домики с верандами и крохотными тенистыми двориками. Во двориках сидят смуглые люди. Никуда не спешат, никуда не торопятся. Атмосфера удивительного дружелюбия.


Невольно сравниваю эту идиллию с нарочито отчужденными взглядами черных во внутренних района Сент-Томаса. Уж там местные избытком дружелюбия не страдают точно! По сути дела, именно на Сент-Томасе я впервые столкнулся с проявлениями расизма, и эти проявления мне совсем не понравились.


Кулебру отделяет от Сент-Томаса всего семнадцать морских миль, но они разные во всем. Сент-Томас довольно большой и гористый, Кулебра маленькя, а ее холмы на горы никак не тянут. Кроме незначительной прослойки белых Сент-Томас населен черными, которые весьма отличаются от афроамериканцев континента и внешне, и языком. На Кулебре население латинос.


Я настолько очарован Кулеброй, что готов сделать этот островок нашим постоянным пристанищем. Посмотрим, посмотрим.


Свету находим в тени деревьев на лавочке на паромной пристани. Один паром, автомобильный, по-моему, готовится отчаливать. На второй еще не пускают, и у закрытых ворот на причал выстроилась достаточно большая очередь, в основном молодежь студенческого вида. Тут же рядом маленькая касса. Пытаюсь выяснить расписание паромов на Пуэрто-Рико, поскольку на интернете на двух сайтах разная информация.


Мне это нужно, так как в Джорджию я, скорее всего, отправлюсь с Кулебры. Вначале до порта Фахардо на Пуэрто-Рико, оттуда до аэропорта ходит нечто вроде маршрутного такси.


Только сейчас мы решили вернуться на Сент-Томас буквально на пару дней, а потом обратно на Кулебру до конца сезона ураганов.


Расписание на испанском, но это не проблема. Так что нужную мне информацию я получил. Теперь можно и перекусить.


После привала в чудесном маленьком ресторанчике под дивным названием «Мамаситас», где кроме полагающихся сендвичей мы получаем и по чашке очень даже приличного кофе, отправляемся за баллонами.


После обеда, очарованные чудесным островом, снимаемся с якоря, чтобы вернуться на Сент-Томас.


Пока, Кулебра. До скорой встречи!






Мамбобытие

Сент-Томас

Июль 2010 г.


С Яшкой два дня подряд играл дельфин. Не в мечтах и не в ночных видениях, а в реальности. Сын подрабатывает на жизнь, очищая подводную часть яхт по просьбе владельцев. Вчера и позавчера он в общей сложности четыре часа провел в акваланге под днищем яхты Джозефа. Оба дня его навещал дельфин. И играл с ним самым натуральным образом, чему я весьма завидую. Я, вот, ни разу дельфина под водой не видел.


А сегодня под яхтой «Pirates’ Lady» вокруг Яшки крутилась здоровенная барракуда.


Житие на волнах Карибского моря имеет ряд особенностей. Начнем с того, что дом наш меняет ориентацию. Я имею в виду ориентацию на стороны света. По большей части «Мамба» обращена носом к Уотер-Айленду, поскольку преобладающее направление ветров с востока на запад. Но не всегда, так что за день пейзаж за бортом меняется неоднократно. Утром меня будит щебетание птиц. И только несколько проснувшись я вспоминаю, что это не птицы, а лягушки на острове. Почему они живут не в болотах, а в лесу и почему щебечут, как птицы, сказать не могу. Мало того, я их ни разу еще не видел. Но щебечут эти лягушки с птичьими повадками дважды в день – утром и часов в пять вечера.


А еще наш дом качается. Чаще всего «Мамба» игриво кивает кормой и носом, но бывает и бортовая качка, и весьма чувствительная. Тогда внутри все ходуном ходит, а мы перемещаемся, как герои эксцентрической кинокомедии. Помимо обычных волн качку могут вызывать и проходящие суда. Причем выходящий из гавани лайнер-гигант никаких эмоций у яхты не вызывает, а вот час назад проходил куда более скромных размеров контейнеровоз Tropic Canada, так «Мамба» минуты две буквально канкан плясала. Правда, этот тропический канадец шел с намного большей скоростью.


Самые обычные повседневные дела при мамбобытие имеют свои особенности. Ну, например, мытье посуды осуществляется так: ухватываешь пластиковое ведро с привязанной к нему веревкой. Высунувшись в дверь, бросаешь ведро за борт и, зачерпнув солидную дозу морской воды, тянешь вверх. Крутанув ведро пару раз, ополаскиваешь его и набираешь новую дозу. Все, вода есть, можно мыть посуду. Света настаивает, чтобы ложки и вилки споласкивались в пресной воде – от ржавчины. Но этим справедливым требованием я чаще всего пренебрегаю.


Или, например, персональное омовение. Спускаешься с кормы на водолазную платформу. Только осторожнее, там парочки реек не хватает с краю, и торчит металлическая пластина с болтами. Так что лучше поближе к корме ступать. Далее осуществляете смачивание организма. Можно, конечно, прямо с платформы бултыхнуться в море, но лучше воспользоваться лесенкой о трех ступеньках. Первые две деревянные. Верхняя чуть-чуть расшатана, вторая постоянно в воде и несколько обросла водорослями, а поэтому скользкая, так что повнимательнее. Свете, вот, намедни не хватило бдительности – так и рухнула в волны. К счастью, успев до этого намылиться. А третья ступенька алюминиевая, на нее можно ступать спокойно. Итак, с лесенки в волны, потом обратно на платформу. Жидкое мыло, детский шампунь ставим здесь же, на платформу, осталось только мочалочкой пройтись. Вдумчиво намылился и опять в море, пару окунаний: вуаля - свеженький, как явившаяся из пены Афродита лезешь взад, на платформу. Опять-таки, нужно быть готовым к морским неожиданностям. Позавчера в сумерках Света доставала мочалку из воды, а мочалка вдруг засветилась загадочным светом. Естественно, супруга от неожиданности иллюминирующую мочалку выронила. Так и уплыли светящиеся существа вместе с мочалкой в открытое море.


Омовение нежелательно осуществлять в темноте, поскольку неведомо, какие подводные чудища могут на вас нацелиться. Вообще-то акулы в проливе визуально не наблюдаются, но кто их знает – это днем они не наблюдаются. А ночью, вполне возможно, здесь резвятся все виды акул – от большой белой до меч-рыбы; а также осьминоги, киты-убийцы, лохнесское чудовище и прочее богопротивное зверье.


Но даже если не давать волю воображению, разумная осторожность не помешает. Прошлой осенью сын Джона спьяну переплыл бухту в два часа ночи. Мнение всех, кто знает об этом подвиге, единодушно: «Законченный идиот!»


Конечно, можно и посуду мыть пресной водой, и душ пресный принимать хоть по три раза в день. Но тогда придется каждую неделю, а то и чаще вести яхту к топливному причалу, заливаться водой, потом опять швартоваться к бую - целая операция. На большинстве яхт нет опреснителей воды, ибо стоит такая штука очень дорого, а в эксплуатации капризна. Лучше уж жить, как здесь принято: пресную воду расходовать только для питья и приготовления пищи.


Вода хранится в двух емкостях под кормовой палубой, каждая по 90 галлонов, то есть, где-то, 340 литров. Значит всего 680 литров. На троих при разумном использовании этого хватает недели на три.


Солярки у нас столько же и тоже в двух баках, но за топливом так следить не нужно, поскольку, пока яхта стоит на буе, горючее расходуется только на работу генератора, а это пустяки.


С такой же скупостью приходится контролировать расход энергии. Казалось бы, на «Мамбе» ее должно быть с избытком – шесть основных батарей, ветровая турбина, да еще и солнечная батарея. И, тем не менее, за энергией приходится следить. Потребляет холодильник, потребляет водяной насос всякий раз, когда открываешь любой кран. Забирают насосы туалетов, трюмные помпы, компьютеры…. Так что генератор я гоняю часа два в день, но и этого недостаточно. Может быть когда-нибудь я разберусь, в чем причина.


Кондиционера на «Мамбе» нет. Точнее он был, но неисправный. Чтобы высвободить больше места в шкафу, по просьбе супруги я демонтировал все его компоненты. Причем мне не пришло в голову , что в системе может остаться фреон. Как только рубанул кусачками одну из двух медных трубок, оттуда со свистом стал вырываться газ. Пришлось экипажу эвакуироваться на верхнюю палубу, и ждать минут пятнадцать, пока поток газа не иссяк. Пять лет назад, когда мы ездили в Россию, Яшке кто-то подарил противогаз. Из сентиментальных соображений он прихватил противогаз с собой на яхту. И вот, наконец, выдался случай впервые применить его на практике. Отчасти в шутку, а отчасти всерьез я напялил противогаз и полез добивать трубки и отвинчивать требуху кондиционера.


Для своих размеров «Мамба» удивительно просторный дом. Я ее уже описывал, но давайте еще раз. Начнем с носа. В самом носу находится якорный ящик, где хранятся якорные цепи. Дальше носовая каюта, формой похожая на положенную набок букву V. Это Яшкина обитель. Каюта низенькая, но очень уютная. Сверху световой люк, который в хорошую погоду всегда приподнят. Но при дожде его нужно сразу же опускать. По бортам полочки. На одну из них я сложил часть книг, на другой Яшка хранит свое барахло. Там же по бортам два небольших иллюминатора, пара вентиляторов, светильники – все, что нужно.


К носовой каюте примыкает крохотный туалет с умывальником, и шкафчиком над умывальником. А внизу выдвижные ящики.


Дальше трап ведет вверх, в салон. Под трапом ручной аварийный насос. Высота салона метра два, длина метра четыре и ширина около трех. Здесь электропанель, нижний пульт управления со штурвалом, всякими рукоятками и приборами, а также с компасом и капитанским креслом. Под креслом холодильник, дальше газовая плита, куча всяких шкафчиков. В центре салона обеденный стол, за которым я сейчас печатаю. Вдоль носовой переборки и борта диванчик в форме буквы Г. Под ним, естественно, съемные панели и ящики для хранения васякой всячины. Под потолком в сетках-гамаках покачивается хлеб, еще какие-то продукты, фартуки, а также покоятся в стеллаже два спиннинга.


Внутри яхты все отделано красным, а ныне потемневшим деревом, ну и паркетные полы тоже придают нарядность. Конечно, нарядность эта как былое великолепие запущенной барской усадьбы, но со временем дойдет очередь и до косметики.


Практически весь пол в салоне состоит из съемных панелей. Поднимаешь металлическое кольцо, тянешь, и открывается вход в моторное отделение.


Дальше трап ведет вниз, в нашу горенку. Эту каюту без всякого преувеличения можно назвать комнатой, в которой есть даже парадное большое зеркало.


И, опять-таки, туалет с умывальником. И там же душ и, даже такая роскошь, как небольшая ванна. Этот апофеоз роскоши вызывает оторопь у ветеранов водяного бытия. Заглянув в наш туалет, ветеран простирает руку к этому предмету роскоши и, благоговейно приглушив голос, шепчет: «Вона как! Ванная!» По их примеру я тоже отношусь к нашей ванной с трепетом, хотя даже самый захудалый миллионер на нее даже и не взглянул бы.


В каюте широкая кровать, со всех сторон окна-иллюминаторы, в стенках шкафчики, повсюду выдвижные ящики. При желании сюда можно слона запихнуть.


В самом начале мы совершили ошибку, посчитав, что на «Мамбе» не хватит места для всех наших вещей. Сдуру я арендовал клетушку на складе на берегу, заплатив 300 долларов за полгода вперед. Там томится лишь один большой чемодан и две коробки, всему остальному нашлось место и здесь. Чемоданы на яхте вообще головная боль. Проще было бы тот чемодан выбросить, а вещи из него сложить на «Мамбе», что, надеюсь, мы и сделаем.


Зимние вещи я оставил в Миннесоте у наших друзей, а часть в багажнике моего «Фольксвагена», для которого я снимаю гараж в Миннеаполисе за сорок долларов в месяц.


Осенью я буду работать в Миннесоте, Айове и Висконсине, так что и машина, и зимние вещи пригодятся. Скорее всего, такой же режим будет и в следующем году. А потом посмотрим. Что там слишком далеко заглядывать? Будет день, будет пища.


На континент меня не тянет абсолютно. Я как бы переключился с одной формы бытия на другую. С тоской думаю, что придется лететь туда и сюда – и опять города, и опять толчея, но это работа, куда денешься?


Если и скучаю, то по северным лесам и озерам Миннесоты.


Ладно, продолжим экскурсию. Итак, из нашей каюты по трапу поднимаемся наверх, на самую корму. Слева снаружи ступенька, и дальше вниз, на водолазную платформу, которую я уже описал. Справа, на самой корме закреплена грильница с подсоединенным к ней газовым баллоном. Когда мы пойдем в море, баллон я отсоединю и закреплю наверху, а то, не ровен час улетит за борт. Здесь же на корме спасательный круг.


Теперь поднимаемся наверх на первый уровень надстройки. Справа ящик, внутри которого закреплены два основных пропановых баллона. На крышке ящика кусок поролона, а на нем пока покоится солнечная батарея. Два месяца она лежала на большом морозильном ящике, который достался в наследство от прежнего владельца. Позавчера сундук этот мы отдали. Мы упомянули Джозефу, что морозилка нам не нужна, он сказал мужичку, который занимается холодильниками, тот подъехал к нам, и мы с огромным удовольствием избавились от этого богатства. Теперь у нас на палубе надстройки места навалом. Мы туда перетащили водолазные баллоны, повесили свои ласты и кранцы. Все не могу привыкнуть, что спускаясь сверху, не нужно больше осуществлять сложные маневры, чтобы обойти громоздкий сундук с притороченной к нему батареей. Здесь же лежат обрезки толстого резинового шланга, который мы утащили на свалке местной верфи и который нам понадобится, когда будем закреплять «Мамбу» в мангровых зарослях при приближении урагана (не к ночи будь помянут).


Ну и, наконец, поднимаемся на верхний мостик. Сзади на мощном металлическом основании закреплена мачта с грузовой стрелой. Ну, на мачте всякие всякости: антенны, оттяжки всякие, вертушка ветрового генератора и прочее и прочее. Спереди на мостике такие же приборы управления двигателем, что и внизу, штурвал, компас, переносная радиостанция и еще одна радиостанция за откидывающейся панелью в передней стенке мостика.


Над мостиком натянут зеленый тент. Стоят, фиг их знает, как правильно назвать, кресла или сиденья, в общем восемь человек могут смиренно сидеть и глазеть по сторонам. Во время дождей поролоновые подушки намокают, я извлекаю их из дерматиновых чехлов на просушку. Поэтому чаще всего на мостике торчат сохнущие боком или вертикально поролоновые кирпичи.


Сзади на полу лежит матрац из толстой резины. Я люблю на нем валяться вечерами. В тихие вечера мы со Светой подолгу сидим наверху и смотрим на море, на звезды и на мигающие в отдалении навигационные огни. Верхний мостик называем хутором.


Ко всему перечисленному добавим многочисленные канаты – частью аккуратно скрученные, частью небрежно брошенные на палубу или в угол. Ну и плюс к тому канистры, бадьи, какие-то стойки, компенсационные жилеты, еще какие-то предметы и принадлежности….


С правого борта к «Мамбе» пришвартована динги. На ней можно передвигаться размеренно и скучно, а можно нестись по волнам, как на горячем мустанге. Я разумно ратую за экономию бензина и умеренные скорости, но хватает меня ненадолго. Не выдержав, поворачиваю ручку газа, и динги, взвыв от радости, прыгает вперед, вздымая за собой острый гребень бурлящей воды.


Иногда в гавани образуется толчея из волн. В таком случае динги судорожно прыгает на острых гребнях, а сидящих на боковых понтонах динги окатывает пеной. Так что очень часто на берег мы высаживаемся с подмокшими задницами. Издержки водоплавающей жизни.


Естественно, в жарком климате Виргинских островов все двери, люки и иллюминаторы на «Мамбе» мы стараемся держать открытыми. Тогда внутри гуляет свежий ветер, а снаружи доносится плеск волн и вопли чаек, настырно выпрашивающих хлеб. Позавчера вместе со стаей чаек к нам заявился большой коричневый пеликан. Света старалась бросить хлеб пеликану, но не тут-то было – чайки пошустрее смирного здоровяка, и ничего ему не досталось. Смиренно свесив вниз огромный клюв, пеликан ничем не выказал своего разочарования. Покачался на волнах, потом неторопливо поднялся в воздух и исчез.


В дождливые дни все приходится задраивать. Внутри сразу становится жарко, душно и скучно. Сейчас через острова, закрывая вершины невысоких гор, ползут дождевые облака. Большую часть времени моросит нудный дождь, а днем налетел настоящий шквал, и за какие-то полчаса динги по щиколотку наполнилась водой.





Кулебрянские будни


Остров Кулебра

Август 2010


Мангр растет прямо в морской воде. Это очень красивое дерево с четко очерченными темно-зелеными листьями и свисающими с веток длинными коричневатыми стручками. Корни, которые находятся в воде, темно-коричневого цвета, а их переплетения над водой светло-коричневые. Скопления мангровых деревьев образуют болота, прорезанные в нескольких местах протоками. Вода в них зеленая, но при этом довольно чистая, не болотная. И комарья нет. Так, иногда к вечеру пара удальцов пожужжит, чтобы мы не забывали об их присутствии. Где-то дикие голуби воркуют. А вот чайки почему-то сюда не залетают.


Вход в мангровые заросли начинается метрах в трехстах от нашей якорной стоянки в небольшой бухточке, составляющей часть бухты Энсенада Хонда на острове Кулебра.


Из бухты в мангровое царство ведет несколько проток. Направляем нашу динги в одну из них, сбавляем ход до самого малого. Протока шириной метров шесть-восемь, с тихой водой. На корнях сидят маленькие красные крабики, а в зарослях перекликаются птицы.


Внимательно рассматриваю маршрут, прикидывая, каким образом можно сюда протащить «Мамбу». По сути дела, идти нужно самым малым ходом – толкнулся и на нейтральный; а здесь, где протока изгибается, нужно дать правому двигателю задний ход на пару секунд, чтобы корму повернуть, и опять на нейтральный.


Мангровые болота служат естественной защитой яхтам во время урагана. Бушующие в бухте волны гасятся зарослями. Поэтому я и смотрю, каким образом можно загнать «Мамбу» поглубже в дебри.

Вот местечко, которое мы отметили, когда были здесь в первый раз со Стэном месяц тому назад. Протока расширяется, образуя как бы плес. Это позволит повернуть «Мамбу» на месте и воткнуть носом прямо в сплетения корней, стволов и ветвей. Оба якоря нужно будет перетащить назад и бросить за кормой, потом с обоих бортов закрепиться за мангровые деревья толстыми канатами. А канаты уже крепятся на «Мамбе». От кормы протянуть троса через протоку. Плюс у нас еще два небольших лодочных якоря – тоже сгодятся. Правда, не совсем представляю, как лазить по сплетениям корней, не свалившись при этом в воду. Но ничего, нужда заставит, полезешь. Благо аллигаторов здесь нет, анаконд тоже не отмечалось, вроде кушать свалившегося некому.


Есть, правда, некоторые разногласия в инструкциях ветеранов. Раньше нам говорили, что нужно обязательно оставить слабину у канатов, поскольку огромные волны в бухте вызовут мощные колебания воды в зарослях и, если канаты туго натянуты, у яхты не будет возможности подниматься и опускаться с перемещениями массы воды. Тогда ее просто зальет.


Здесь же австралиец Роб настоятельно рекомендует туго натянуть канаты, логично поясняя, что при преобладающих ветрах в мангровых дебрях таких колебаний воды не будет, поскольку вся мощь ветра вначале обрушится именно на мангры, а уж потом на бухту за ними. Личного опыта в этом плане у меня нет, поэтому буду делать, как делают окружающие.


Из рассказов Стэна и Джозефа, переживших такие серьезные катаклизмы, как ураган «Хуго», ясно и понятно, что с этим явлением природы шутки плохи. Тот же «Хуго» погубил на Кулебре десятки яхт. А на Сент-Томасе крыши летали, как осенние листья. Сколько людей погибло, я не знаю, до таких пределов мое любопытство не простирается.


С приближением урагана яхты разбегаются по всем возможным щелям. Всей душой надеюсь, что минет нас чаша сия. У меня через три дня начинается делегация в Атланте, поэтому Света с Яшкой остаются одни. По правилам Департамента охраны природы входить в мангровые заросли можно только после того, как будет объявлено официальное 24-часовое ураганное предупреждение.


Яшка хлопец сообразительный, но самостоятельно яхтой он не управлял, поэтому даже не могу себе представить, как он сможет провести ее узкой извилистой протокой, не посадив на мель. Более того, две недели назад он сломал руку во время достаточно бурной швартовки к топливному причалу на Сент-Томасе. Вообще-то ему повезло, поскольку такие неразумные действия, как попытка удержать руками нос девятитонной яхты от столкновения с причалом могли закончиться куда печальнее, чем простой перелом. Так что вдобавок ко всем негативным моментам и на юную силушку молодецкую особенно надеяться не приходится.


Одно утешение, что вроде бы в этом году ураганы будут проходить к северу от нас. Первым звонком был «Колин», который двигался из Атлантики почти на Виргинские острова. Потом вроде как рассеялся, потом опять объявился, но в стороне от нас. А сейчас там же, в центре Атлантики, формируется еще что-то гадкое. Вроде этот шторм должен повернуть на север еще дальше от нас. Дай Бог, чтобы так и было. Как бы то ни было, мы намерены простоять на Кулебре до середины октября, а потом вернемся в Сент-Томас (А может и не вернемся, может останемся здесь).


Уже сейчас в нашей бухточке стоят на якорях около двенадцати яхт. Самых разных. Штуки четыре явно заброшенные, нежилые, одна даже без мачты. Из остальных один тримаран, два катамарана, остальные традиционные парусные яхты.


Меня очень беспокоил вопрос о порядке проникновения в мангровое убежище, чтобы не получилось так, что кто-то полез первым и в силу своей большой осадки заблокировал нам проход в глубину зарослей. Но мужики с окрестных яхт заверили меня, что все вокруг джентльмены и собачьей свалки и безобразной паники не предвидится. Наоборот, люди всегда в таких ситуациях помогают друг другу. Касаемо правил Департамента охраны природы ветераны высказались в том духе, что если запахнет жареным, то в гробу они видели любые департаменты и их распоряжения. То есть, как только будет сочтено, что опасность реальна, яхты двигают в болота, не дожидаясь никаких официальных предупреждений и разрешений.


Тихо говорю Яшке: «Ну-ка, давай пройдем вон туда, за поворот». –


- Зачем? Здесь самое лучшее место. –


- Я знаю, но давай посмотрим все что есть. Нужно пройти и другими протоками, чтобы у нас было в запасе места два – три на всякий случай. -


В самом начале второй протоки прямо среди корней лежит разваливающийся корпус яхты. Трудно даже понять, какого цвета она была в плавающей ипостаси.


А дальше извилистая лента зеленой воды. Проходим насколько можно дальше, потом разворачиваемся и идем в третью протоку. Места для «Мамбы» намечены. Конечно, вторая и третья протоки годятся только как запасные варианты – и узко и много поворотов. Трудно будет сюда с нашей яхтой залезать. Рекогносцировка закончена, можно возвращаться.


Милях в десяти от Кулебры есть еще один остров – Виейкес. Там мангровые заросли намного обширнее. В принципе он нам подошел бы больше. Но сложность в том, что та сторона Виейкеса, где находятся эти болота, почти не населена. Там практически нет селений, а поэтому ни продукты не купишь, ни воду. Впрочем, когда я вернусь из Атланты, думаю, мы сходим на Виейкес, посмотрим своими глазами.


Хотя Кулебра мне очень нравится. Во-первых, великолепная тишина. Вечером ни дикой музыки с берега, ни воплей. И волн в бухте практически нет. На Сент-Томасе вокруг тебя постоянно что-то происходит. Днем динги шныряют непрерывно, яхты заходят и уходят, круизные лайнеры, самолеты над головой. Вечером с приглушенным мощным рокотом, закрывая темным силуэтом светящиеся навигационные огни, проскользит контейнеровоз. Потом другое судно будет неторопливо разворачиваться в бухте в сопровождении двух буксиров. Проходит совсем близко на выход. Палуба загромождена огромными баками, скорее всего, для перевозки сжиженного газа или чего-то в этом духе. Вот проползает многоэтажная кормовая надстройка с ярко освещенными многочисленными трапами, почему-то вызывающая ассоциацию с пустынной станцией метро в поздний час перед закрытием.


Если есть настроение, можно долго смотреть, как огни будут постепенно удаляться, а потом исчезнут, когда корабль повернет в океан.


На Кулебре вокруг тебя тишина. Вначале даже странно было, вроде чего-то не хватает. Потом соображаешь – яхту не кренит и не болтает, и ветер не свистит, и никто не шастает вокруг.


Узенький канал разрезает остров пополам. В канале несколько причалов, в том числе ресторана «Мамаситас», где можно привязать динги хоть на целый день. Из динги вылезаешь прямо в ресторан, что никого не удивляет. Почти между столиками на веранде ползает здоровенная, увенчанная мощным гребнем полосатая игуана. Там же сидит пятнистый бело-рыжий кот с угрюмой мордой. Кот с игуаной бросают друг на друга недовольные и укоряющие взоры, явно считая соперника нарушителем конвенции. Но при этом до лапоприкладства дело не доходит.


Под дощатым причалом в зеленоватой воде плавают метровые тарпоны. Света утверждает, что там же видела мурену. То есть, пьяному посетителю падать в воду не рекомендуется – вдруг мурена не в настроении. С нее станется и хватануть. А зубы у мурены весьма убедительные.


Вечером на берегу совсем мало огней, поэтому звезды над головой кажутся особенно яркими. Я ложусь на теплую палубу нижней надстройки, где наверху нет тента, и подолгу бездумно смотрю вверх, не пытаясь искать знакомые созвездия. Просто смотришь в бесконечность и все. И не думаешь ни о чем.


Здесь всего одна заправка, и когда нужно заправить динги, мы тащим баки и пластиковые канистры для бензина через причал для паромов. А потом еще нужно подождать в очереди. Естественно, на заправке еще и небольшой магазин.


Необычно то, что в проходе между холодильными шкафами для напитков и полками с продуктами на коробках сидит кампания среднего возраста кабальерос. Мужики явно поддатенькие. Видят у Яшки гипс, что-то спрашивают по-испански, он отвечает по-английски, показав жестами, как ему долбануло руку между причалом и яхтой. Сидящая в проходе с банками пива в руках аудитория живо откликается на пантомиму. Сочувственно цокают языками, улыбаются нам.


Как-то все не по-американски, хотя это тоже Соединенные Штаты Америки. Наверное, так и не узнаю, есть ли предел разнообразию того, что может явить одна и та же страна. Например, на Сент-Томасе левостороннее дорожное движение. Почему !!! Где логика? На Пуэрто-Рико стоимость бензина указывают не в галлонах, как везде в США, а в литрах. Мало того, я недавно узнал, что в пуэрториканских школах английский язык не является обязательным предметом. Так что чудесная тихая Кулебра являет еще один осколок многоцветной мозаики. Как ни крути, а если мы решим сделать Кулебру своей постоянной точкой – к чему я весьма склоняюсь – придется учить испанский.


Никуда не денешься.

Adios! В смысле, аста маньяна.





Эрл, Фиона, Гастон и другие действующие лица


Кулебра

Сентябрь 2010


В принципе в субботу мы собирались на Кулебриту. Это необитаемый островок рядом с Кулеброй, на котором наш знакомый, Давид, обещал показать интересные места. Он тоже живет на яхте и занимается чартером. А кроме того подрабатывает на берегу. Так вот, интерес у нас к этой экскурсии весьма практического свойства. Мы уже почти месяц стоим на якоре в одной из бухточек острова. Пора и встряхнуться.


Первые недели мы активно знакомились с народом, налаживали контакты, прикидывали, что может дать нам Кулебра помимо самого факта существования чудесного тропического острова


Поневоле нужно думать о будущем. Богатств мы не нажили, поэтому приходится кормиться своим трудом. Я планирую и дальше работать с делегациями, то есть переводить, синхронить, пока не захвораю старческим маразмом. Но нас интересует бизнес, чтобы зарабатывать деньги «Мамбой». Поэтому сходив на «Мамбе» с Давидом и его клиентами, мы посмотрим, как это делает он, увидим маршрут, то есть наберемся опыта.


Мешает планам одно обстоятельство. Только что мимо нас в Атлантике прошел ураган «Даниель», а вслед за ним по пятам идет «Эрл», а за ним еще один формируется у берегов Африки. Так вот, эпицентр этого самого «Эрла» пройдет относительно недалеко. Вначале ураган очень хорошо зацепит Сент-Томас, а потом трепанет и нас.


Во всяком случае так все смотрится, глядя на сайт Национального Центра ураганов и парочки других погодных сайтов, к которым мы проявляем сейчас самый острый и горячий интерес.


Вроде бы прямой опасности нет, но между прогнозом и реальностью бывают существенные и немаловажные расхождения. Так, в девяностые годы мощный ураган повернул на Подветренные острова совершенно неожиданно и вопреки прогнозам. О последствиях пережившие его по сей день говорят с суеверным трепетом.


Так что живущие на яхтах уже реагируют на последние погодные новости. После обеда мимо нас прошла коричневая парусная яхта, направляясь к мангровым зарослям. Вначале я думал, что пришелец просто осматривает место, как это делал австралиец Роб, придя на Кулебру откуда-то с других островов. Но нет, яхта поворачивает в протоку и исчезает из поля зрения, скрывшись за густыми зарослями. Слежу за мачтой и вижу, что они остановились в мангровых кущах. Для нас эта новость представляет далеко не досужий интерес. В разговорах с другими владельцами яхт мы получили заверения, что собачьей свалки и грызни за место не будет – все будет по джентельменски. И вот, сюрприз. Протоки в мангровом болоте довольно узкие, поэтому стоит одной яхте стать на прикол недалеко от входа, и она перекроет путь всем остальным.


Совершенно естественно, что возвращаясь с берега на «Мамбу», Света предлагает: «Пошли посмотрим, где они и как они стали» -


Честно говоря, после двух часов на берегу больше всего мне хочется сбросить себя все кроме шортов и прилечь с книгой на ветерке на верхнем мостике в тени зеленого навеса. Но посмотреть нужно, поэтому направляю динги в протоку. Вот и искомая яхта. Людей не видно. Он стал боком, бросив якорь и с кормы привязавшись тросом к деревьям. В таком виде яхта угрозы судоходству не представляет. Между корпусом и противоположным берегом – точнее, сплетением растущих из воды корней – остается метров шесть. Ширина «Мамбы» четыре с половиной - проползти мимо него можно. Точнее, проползти нужно, ибо облюбованное нами место находится намного глубже в дебрях.


Можно воспользоваться вторым входом в заросли. Там, правда, недалеко от входа прямо на корнях лежит полузатопленный корпус некогда погибшей здесь яхты, но пройти можно. Дальше протока расширяется и до самой нашей точки особых сложностей больше нет. Не считая, конечно, того пустяка, что в такой тесноте яхтой я еще не управлял и вполне могу ее воткнуть в берег совсем не там где хотелось.


Вечером сидим, смотрим на интернете модель развития надвигающейся напасти. Нет, лучше на Кулебриту не ходить. Островок от нас никуда не уйдет, иначе, вернувшись, вполне можно обнаружить в манграх лес мачт – только для нас там места уже не будет.


Звоню старому морскому волку, Стэну, на Сент-Томас. «Стэн, как ты оцениваешь ситуацию?» -


- Завтра утром буду принимать решение, уходить на Виейкес или подождать. -


- Знаешь, мы в принципе хотели идти на Кулебриту завтра, но я, вот, думаю, может лучше в заросли? -


- Я тебе скажу так – не геройствуй. Кулебрита никуда не денется. Дуй в мангры. Дальше действуй по обстановке. Скорее всего ничего особенно страшного не будет, но, может быть, придется снять верхний тент и обвесы на надстройке. -


Это развеивает последние сомнения. Отзваниваюсь Давиду: «Такое дело. Мы решили на Кулебриту завтра не идти. Наоборот, наверное мы двинем в мангры.» -


- Знаешь, я и сам так думаю. В принципе я хотел в воскресенье, но похоже, завтра будет в самый раз. Когда вы снимаетесь с якоря? -


- Часов в девять, в полдесятого. -


- Добро, я к этому времени со своей яхтой к вам подойду, и от этого будем плясать. -


- Окей, Давид, до завтра. -


Это меня устраивает. Худо-бедно, а полтора года он уже плавает, и если станет рядом с нами, это совсем не помешает.


Так что с утра мы с Яшкой заберем в местном магазине заряженные баллоны с воздухом для акваланга, оставленные накануне , а потом вперед, в джунгли. Постоим денька три, а там по обстановке будем действовать.


Часов в десять утра завожу движки. Света следует за нами на динги метрах в двадцати, Яшка стоит рядом со мной.


Не успели пройти мимо стоящих рядом яхт, как левый двигатель скис. Я это чувствую по поведению яхты. На такой маленькой скорости крутить штурвал бесполезно. С двумя двигателями я король, а с одним, как орел с оторванным крылом. (Левый двигатель стал моим проклятьем с самого первого дня на «Мамбо»). Но с двигателем разберусь потом, будем работать с тем, что есть. Чуть не задеваю белую парусную яхту из-за того, что один вращающийся на правой стороне винт стремится повернуть «Мамбу» влево. Пришлось давать задний ход, чтобы занести корму и таким образом отвести нос вправо.


Непрерывно переключаю ход с переднего на задний и с заднего на нейтральный, чтобы прицелиться неуклюжей тяжелой «Мамбой» в узенькую протоку. А там еще и ободранный корпус лежит слева. Яшка подсказывает над ухом: «Чуть больше газа… ставь на нейтральный. А теперь задний. Пап, задний!» Это не мешает, а наоборот, помогает. У него нет такого напряжения, он не стоит за рычагами управления, поэтому сын яснее видит, как маневрировать одним оставшимся у нас двигателем.


Пройдя обломки яхты, мы выходим на плес, где сливаются две протоки, и тут же садимся на мель. Говорю Яшке: «Сына, я опущу якорь. Оттянешь его на динги вперед и бросишь в воду, а я подтянусь на якорной лебедке.»


Размахивая руками, с большим трудом привлекаем внимание Светы. Яшка пересаживается и подходит к носу яхты. Нажимаю тумблер управления якорной лебедкой. Сын подхватывает спускающийся тяжеленный якорь на руки и смотрит, достаточно ли вытравленной цепи.


«Хватит» -


Бросает якорь в воду. Неудачно бросил, прямо под нос яхты, а нужно метров пять в сторону, чтобы я мог подтянуться. Ставлю лебедку на подъем. Опять Яшка держит якорь, но теперь выжидаем, пока динги не отнесет на середину протоки. Бросает. По-моему, в самый раз. Машу ему рукой – отойди.


Вращается лебедка, цепь натягивается, «Мамба» медленно ползет вперед и в клубах ила сходит с мели. Теперь задний ход, чтобы повернуть нос вправо….


Еще пять минут и подходим к давно намеченному месту. Толчок вперед, потом толчок задним ходом. «Мамба» медленно, по инерции, утыкается в сплетение коричневых корней. Есть, прибыли куда хотели!

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги