Хрупкое сердце - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Николь Жаклин (ч. 3)

— Это мило с твоей стороны, — заметила мама.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал в то же время, смеясь, мой отец.

— Возможно, — сказал я с сожалением. — Но это одна ночь, и я почти уверен, что Брам не сможет прожить еще один день без сна.

— Ани, тоже, — сказала мама. — Я зашла к ней вчера, чтобы она могла сделать небольшой перерыв, а у бедной девушки организм был настолько накачан энергетиками, что она дрожала, как наркоман, и не могла даже вздремнуть.

— Итак, почему мама может называть Ани девушкой, а ты ничего не говоришь? — спросил я своего отца, просто чтобы позлить его.

— Твоя мать может называть ее девушкой, — ответил он, откинувшись на спинку стула, — потому что она вдвое старше Аниты и видела, как она росла. — Он приподнял бровь.

— Когда будешь в нашем возрасте, ты можешь делать то же самое. Но когда говоришь о женщине того же возраста, что и ты сам, ты должен выказывать ей заслуженное уважение, называя ее правильным титулом.

— Ты феминист, — ответил я, все еще подстрекая его.

— Если ты называешь уважение к женщине феминизмом, то я полагаю, что это так, — сказал он, отказываясь клюнуть на приманку. Обычно отец продолжал долгую обличительную речь о том, что он не любит ярлыки, и всегда любил заканчивать признанием, что тот действительно считает себя феминистом, — что бы это ни значило.

— Почему ты дразнишь его? — весело спросила мама, качая головой. — Ты же отлично знаешь, что он видит вас насквозь.

— Да, но обычно он все равно злится, — ответил я.

— Я все еще сижу здесь, — заметил отец, наклоняясь, чтобы поднять с земли сосновую шишку и бросить ее мне в голову с неожиданной точностью.

Я едва успел увернуться.

— Я ухожу отсюда, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я скажу Морган, чтобы они встретились с нами в субботу?

— Да, — ответила мама, глядя на отца в поисках подтверждения.

— Мы едем или летим? — спросил я, гадая, как выглядит мой банковский счет. Обычно я не беспокоился об этом, зная, что у меня достаточно денег. Хотя, наверное, стоит проверить это после поездки в Калифорнию в начале месяца.

— За рулем, — сказал отец. Он ненавидел летать. — Мы возьмем нашу машину.

Я колебался минуту, гадая, понадобится ли мне мой грузовик, пока мы будем там. Я на это надеялся.

— Звучит хорошо, — ответил я, не в силах придумать причину, чтобы взять две машины. — Я могу помочь вести машину.

— Хорошо, — сказала мама. — Так я смогу почитать во время дороги.

— Мы прожили более сорока лет в браке, но я до сих пор не знаю, как это делать, — сказал папа, когда я поцеловал маму на прощание.

— Это легко, — ответила ему мама, быстро обняв меня за талию. — Ты смотришь на буквы. Они образуют слова.

— Умная задница, — сказал мой отец, слегка помахав мне на прощание.

* * *

— Ариэль, — пробормотал я поздно вечером, поглаживая ее спину круговыми движениями. — Дядя Трев устал. Ты не устала?

Мы сидели на диване и смотрели документальный фильм о Второй мировой войне, а она не показывала никаких признаков, что хочет спать. К счастью, она больше не ползала по дому и не пыталась открыть все шкафы на кухне, но малышка все еще не спала, сидя у меня на коленях. А делал все, что мог, чтобы утомить ее, думая, как идиот, что именно я смогу уложить ее спать.

Как же сильно я ошибался. Я свозил ее в парк, отвел в ресторан быстрого питания с большой игровой площадкой и, наконец, на прогулку на природе к ручью и обратно. Похоже, это ее не утомило. Было похоже на то, что ребенок был роботом. Если заглянуть под ее кожу, то можно найти металлический корпус с полностью заряженными батареями.

У меня зазвонил телефон, и я сразу понял, что совершенно забыл позвонить Морган, как я ей обещал.

— Мне очень жаль, — ответил я, не утруждая себя приветствием. — Я присматриваю за своей племянницей сегодня вечером и совершенно забыл позвонить.

— Нет проблем, — ответила она. — Какая племянница?

— Ариэль, — ответил я, улыбаясь красивой маленькой девочке, когда она взглянула на меня, услышав свое имя. — Она Брама и Ани. Все остальные живут в Сан-Диего.

— О, точно. Думаю, ты уже говорил мне это раньше.

— Да, наверное. Однако за всем этим трудно уследить. Нас очень много.

— Так ты подрабатываешь няней? — с любопытством спросила она.

— Не совсем, — признался я. — Не то чтобы я не стал, просто они меня не спрашивают. И они скрывают это от моей мамы и тети.

— Удачливый, — сказала она со смехом.

— Ах, да. Они все знают о присмотре за детьми. Но я предложил остаться с Ари на ночь, чтобы ее родители могли немного поспать.

— Бабушки не хотят брать внучку на ночь, а? — пошутила Морган.

— На самом деле это не так, — ответил я, не желая произвести на нее ложное впечатление. Я устроился поудобнее на кушетке и усадил Ариэль себе на грудь, прежде чем продолжить. — Я думаю, что Ани и Брам отказываются от их помощи, потому что не хотят, чтобы старики не спали всю ночь.

— Всю ночь?

— Это то, что я слышал, — сказал я, взглянув на Ариэль, которая все еще смотрела документальный фильм, хотя она никак не могла понять то, что они говорили. — У нее сон около двух часов плюс-минус несколько минут.

— О, это отстой, — сказала Морган. — Сколько ей?

— Восемь месяцев. — Я не был в этом уверен, но сказал так, как сказал. Знал, что моя догадка была довольно близкой.

— Мне пришлось иметь дело с этим дерьмом с Эттой всего около недели, когда у нее прорезывались зубы, и я искренне думала, что могу умереть от недосыпания.

— Дерьмо, да? — спросил я, удивленный ее словами.

— Ух, — вздохнула она. — Мой отец плохо влияет на меня.

— Как дела? — с любопытством спросил я. Казалось, она действительно не хотела возвращаться к отцу, но, похоже, была счастлива быть там. Интересно, на кого он похож. Казалось, она возвела мужчину на пьедестал.

— Действительно здорово, — сказала она с чувством. — По утрам меня всегда ждет чашка кофе, и было действительно приятно провести время со стариком.

— Черт, — сказал я, глубоко вздохнув. — Кофе звучит неплохо.

— Я точно знаю, — сказала она, радостно вздохнув. — Его кофе намного лучше моего.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. В доме моих родителей кофе всегда вкуснее. Иногда я бываю у них по выходным просто для этого.

— Ты проводишь много времени в доме родителей? — спросила она. Я немного посмеялся над вопросом. Что в ее уме значило — много? Я проводил с родителями гораздо больше времени, чем братья, потому что всегда жил рядом. Я не был уверен, что будет считаться нормальным.

— Я живу очень близко к ним, — наконец, ответил я. — Я построил дом на территории нашей семейной собственности.

— Ой.

— Но это не по соседству или что-то в этом роде, — поспешил пояснить я. Мне действительно не хотелось, чтобы она думала, что я живу с родителями. Я не был тем парнем. — У нас огромная собственность, поэтому, когда пришло время построить или купить дом, я решил сделать это здесь. В конце концов, они дойдут до того, что им понадобится моя помощь, а я не хотел быть слишком далеко.

— Это мило с твоей стороны.

— К тому же это сократило мою ипотеку, — признался я.

— Да, я понимаю эту логику, — шутливо ответила она.

— Мой отец не позволил мне ничего платить, пока я не найду работу, поэтому я оставляю деньги дома в надежде, что он найдет их и решит, что это его.

Я громко рассмеялся и напугал Ариэль, заставив все ее тело напрячься.

— Извини, милая, — пробормотал я, целуя ее в макушку. — Работает? — спросил я Морган.

— Я не уверена, — ответила она. — Но вчера я нашла двадцатку в джинсах и знаю, что не клала ее туда.

— Он кладет их?

— Возможно, — проворчала она.

— Похоже, твой отец хороший парень.

— Да, — сказала она. — Самый лучший.

— Я с нетерпением жду встречи с ним.

— Когда это произойдет? — спросила она. — Я сказала ему сегодня, что вы, ребята, скоро приедете.

— Моя мама хочет приехать в пятницу.

Прежде чем она ответила, последовала долгая пауза.

— Она не теряет времени зря.

— Я говорил тебе, — напомнил я ей, стараясь не защищаться от ее тона.

— Мы устроимся, а потом я надеялся, что увидимся в субботу?

— Конечно, у нас ничего не запланировано на эти выходные. Ты знаешь, как долго вы пробудете здесь? — вопрос прозвучал немного натянуто.

— Я не спрашивал, но предполагаю, что всего несколько дней. Мне нужно вернуться к работе, мы не можем задерживаться надолго.

— Работа? Что это такое? — поддразнила она.

Несмотря на то, что я слышал тревогу в ее голосе, когда мы обсуждали визит, мы с Морган продолжали разговаривать почти два часа, пока Ари не уснула у меня на коленях. А разговор все длился и длился, и я знал, что должен дать Морган немного поспать, но не мог заставить себя перестать разговаривать по телефону. Я узнал о ней то, чего не узнал бы, если бы мы узнавали друг друга как-то иначе. Разговор с ней на расстоянии изменил способ нашего взаимодействия. Не было никаких преград на пути к тому, чем мы делились, никаких затруднений. Как будто расстояние между нами давало нам возможность действительно быть самими собой, а не отполированными версиями, которые мы показывали миру. Единственное, что мы не обсуждали — что никогда не обсуждали, — это Генри.

Я был рядом с ней лично всего один день, но, когда той ночью я разговаривал по телефону, то понял, что скучаю по ней.

О, и мой голос, в конце концов, заставил Ариэль уснуть.

Глава 10

Морган

— Почему ты так чертовски нервничаешь? — спросил меня отец в субботу утром, подражая мне, махая руками, когда кружился по кругу. — Это они должны нервничать. У тебя здесь вся власть, детка.

Я знала это. Хотя точно не чувствовала, что у меня есть какая-то сила.

Накануне вечером, когда Тревор написал, что они благополучно прибыли, я чуть не позвонила и не попросила его приехать. Вместо этого я струсила и позвонила своей младшей сестре, чтобы слушать ее болтовню больше часа. И когда ложилась спать с ее положительными утверждениями в голове, чувствовала себя спокойно.

Но как только проснулась утром, все это спокойствие исчезло. Я нервничала. Слава богу, мой отец понятия не имел, что большая часть моих нервов исходит от того факта, что я снова увижу Тревора. Тревора, который был сложен как танк и у него была самая широкая улыбка, которую я когда-либо видела. Тревора, который признался мне, что мама была его самым любимым человеком на планете, хотя он был почти уверен, что это делало его маменькин сыном. Тревора, который, как я знала, был под запретом, но не могла перестать думать о нем.

— Твево, — сказала Этта в сотый раз за утро. — Твево идет.

— Ага, — подтвердила я, оглядывая дом, чтобы убедиться, что все в порядке.

Дом моего отца был маленьким и старым, и это было заметно. Но этот человек всегда гордился этим местом, и это тоже сказывалось. Он купил его, как только накопил на первоначальный взнос, примерно через шесть месяцев после того, как мы переехали к нему, и приложил все усилия, чтобы выплатить ипотеку. Во дворе были ухоженные цветы, а сзади слегка засохшая, но аккуратно подстриженная трава, и, хотя он был холостяком и не содержал дом в такой чистоте, как я, внутренняя часть была функциональной и явно ухоженной.

— Твево, мама! — закричала Этта, глядя в переднее окно со своего места на диване. — Твево, сюда!

— Время показа, — поддразнил мой отец, смеясь, когда я впилась в него взглядом.

Я медленно двинулась к входной двери и подождала две секунды после стука, чтобы открыть дверь, хотя Этта рядом со мной нетерпеливо шумела. В конце концов, не нужно было показывать свою нервозность. Я держала власть.

Я цеплялась за это чувство, когда встретилась глазами с Элли Харрис.

— Привет, — поздоровалась я, едва взглянув на ее мужа и Тревора, когда наклонилась и посадила Этту себе на бедро.

— Заходите.

Власть у меня. Власть у меня.

— Привет, — выдохнула она в ответ, делая шаг вперед, когда я отступила назад, чтобы впустить их. На мгновение женщина казалась загипнотизированной, когда ее взгляд остановился на Этте, затем покачала головой с легким смехом и посмотрела на меня. — Большое спасибо за то, что приняла нас.

— Конечно.

— Рада снова видеть тебя, — сказала она, перевешивая сумочку на другое плечо. — Я сразу вспомнила, кто ты, как только Тревор упомянул, что ты жила с нами.

— Я тоже рада вас видеть, — сказала я. — А Тревор упомянул, что он не вспомнил меня?

Я усмехнулась, когда она бросила взгляд через плечо на своего сына.

— Да ладно тебе, — простонал он, ухмыляясь.

— В то лето я был слишком стар, чтобы обращать внимание на детей.

— Ваш дом был лучшим из тех, в которые меня помещали, — серьезно сказала я Элли.

— Спасибо.

— Поддерживаю, — сказал отец, присоединяясь к диалогу. — Спасибо, что позаботились моей девочке, когда я не мог.

— Не за что, — сказала Элли, явно оценивая мое высказывание, хотя и пыталась это замаскировать. — Нам нравилось иметь дом, полный детей, правда, Майк?

Отец Тревора выступил вперед, и я на мгновение испугалась. Потому что почти не помнила его с тех пор, как жила с ними. Несмотря на то, что он всегда приходил домой к обеду, обычно тот отсутствовал на работе весь день, и у меня не было особых причин общаться с ним.

Если бы я запомнила его, сходство между ним и его приемными сыновьями не было бы таким чертовски поразительным.

И дело было не в их внешности. Ведь Генри был белокурым и худощавым, а Тревор — смуглым и хорошо сложенным, а Майк — обычным темноволосым белым мужчиной, немного крепче среднестатистического. А вот то, как они держались, было таким жутким. Их прямые спины, то, как их головы были наклонены, как они двигались и стояли, твердые губы и скупые ухмылки, образующие морщинки вокруг глаз.

Я не заметила сходства между Генри и Тревором, но теперь, когда я увидела их отца, это было невозможно пропустить. Эта мысль вызвала у меня легкую тошноту.

Майк протянул руку, чтобы пожать моему отцу руку.

— Я тоже помню вашу дочь, — сказал он, улыбнувшись мне. — Она была любима.

— И по-прежнему любима, — сказал отец почти хвастливо. — Заходите, нет причин стоять здесь, в дверях.

Этта изогнулась, чтобы ее отпустили, поэтому я поставила ее на ноги. Она тут же подбежала к моему отцу и схватила его за руку, чтобы оказаться в центре суматохи, когда старики, как их называл Тревор, вошли в гостиную. Я шагнула вперед, чтобы последовать за ними, когда легкая рука на моем бедре заставила меня замереть.

— Привет, незнакомка, — тихо сказал Тревор мне на ухо.

— Привет. — Я взглянула на него через плечо и почувствовала, как мои щеки вспыхнули от того, как он смотрел на меня. Мы были на грани флирта в наших сообщениях и телефонных разговорах, хотя я предполагала, что мы оба знали, что из этого ничего не выйдет. Но то, что он был здесь, в доме моего отца, разграничивало все, что было между нами, до уровня, который было почти невозможно игнорировать. У меня неприятности.

— Рад тебя видеть, — просто пробормотал он, сжимая мое бедро.

Потом мы пошли за родителями в комнату и рассаживались по местам. Все произошло менее чем за пять секунд, но я могла поклясться, что его мама странно смотрела на нас с того момента, как мы сели.

— Могу я угостить кого-нибудь? — спросила я, пытаясь сыграть роль хозяйки, хотя все еще чувствовала, как рука Тревора касается моего бедра.

— Я, Генвиэтта, — прервала меня Этта, слезая с колен моего отца. Он пытался удержать ее, но безуспешно. Я очень старалась не засмеяться. — Мне два.

— Тебе два? — спросила Элли, наклоняясь вперед на своем сиденье, чтобы быть ближе к росту Этты. — Вот это да.

— Я ношу трусики из бвуэ. — Этта начала оттягивать комбинезон, чтобы показать им синие трусики, о которых она говорила.

— Этта, — отругала я, пытаясь скрыть смущение, но безуспешно. — Помнишь, о чем мы говорили?

Она недоуменно посмотрела на меня.

— Мы не показываем людям свои трусики, — прошептала я.

— Что, мама?

— Мы не показываем людям свои трусики, — снова прошептала я, желая, чтобы пол раскрылся и поглотил нас обеих.

— Что, мама? — снова спросила Этта, заставив Тревора усмехнуться.

— Мы не показываем людям свои трусики, — наконец, сказала я нормальным голосом.

— О, — совершенно невозмутимо ответила Этта.

На мгновение в комнате воцарилась тишина.

— Хороший совет, — наконец, сказал Майк, кивая.

Мой отец начал хохотать, и я в ужасе хлопнула себя рукой по лицу.

— Мои белые, — сказала Элли, взглянув на меня с понимающей улыбкой, прежде чем снова взглянуть на Этту.

— Скучно, — это было почти то же самое, что сказал Тревор в день нашей встречи.

— Я бы так далеко не заходил, — пробормотал Майк о нижнем белье Элли, заставив моего отца рассмеяться еще сильнее.

— Да ладно, — проворчал Тревор.

Потом мы все рассмеялись, и лед тронулся.

* * *

— Тревор сказал, что ты ищешь работу? — спросила Элли позже в тот же день, когда помогала мне готовить обед. Они уже были у нас в доме несколько часов и не собирались уходить. Как ни странно, меня это устраивало. Элли полюбила Этту, что меня не удивило. Все утро я с любопытством наблюдала за Майком. Он казался очарованным моей маленькой королевой драмы, хотя был менее очевиден в этом, чем его жена.

— Да, — ответила я. — Мне пока не везет.

— А ты делаешь татуировки?

Я быстро взглянула на нее, но она не смотрела на меня.

— Вообще-то, — сказала я, оглядываясь на фрукты, которые нарезала, — я делаю пирсинг.

— В самом деле, — произнесла она, растягивая слова, как будто была заинтригована. — Ты что-то протыкаешь?

Ее инсинуация была ясна, и я захихикала.

— Ваш сын спросил меня о том же.

— Какой сын?

— Ну… — Я помолчала. — Вообще-то они оба.

— Я не удивлена, — сухо сказала она, заставив меня улыбнуться. — Им обоим нравится думать, что они не предубеждены, но я могу представить их содрогание.

Прежде чем я смогла подтвердить ее впечатление, она снова заговорила.

— Если я ошибаюсь, — сказала она, подняв руку, как стоп-сигнал, — не говори мне.

— Нет, — усмехнулась я. — Вы правы. Оба съежились.

— У обеих моих племянниц есть пирсинг, — сказала она, качая головой из стороны в сторону. — Я знаю, что некоторым они не нравятся, но мне всегда казалось, что они симпатичны. Хотя я бы могла обойтись без кольца, свисающего с носа Ани. Небольшой пирсинг в ноздре, я думаю, лучший вариант.

— Это кольцо перегородки, — заметила я, все еще улыбаясь. — И, если вы когда-нибудь захотите пробить свою ноздрю, я могу это сделать.

— О, я не знаю, — размышляла она, заканчивая готовить бутерброды. — У Майка наверняка был бы шок.

— Он не любит их?

— На самом деле он никогда этого не говорил, но у меня такое чувство, что у него было бы мнение, если бы я где-нибудь проделала лишнюю дырку.

— У меня тоже нет пирсинга, — ответила я. Я знала совсем разные супружеские реакции в зависимости от места пирсинга, но не собиралась касаться этого разговора. — Ну, кроме моих ушей. Я проколола их, когда была маленькой.

— Их слишком много? — спросила она.

— Я думаю, что они красивые, просто никогда не чувствовала этого побуждения. — Я пожала плечами. — Но у меня есть татуировка.

Прежде чем она успела спросить меня, где это, с заднего двора вошли мужчины с промокшей насквозь Эттой.

— Она хотела, чтобы я обрызгал ее из шланга, — объяснил мой отец, когда Тревор внес мою девочку перед собой, пытаясь остаться сухим.

— О, — сказала я, ополаскивая руки. — Иди сюда, принцесса.

— Я мокрая, — сказала она мне, когда я забрала ее у Тревора. — Я плашу.

— Я вижу. — Я встретилась глазами с Тревором, когда он рассмеялся.

— Она любит брызгаться, — сказала я бессмысленно.

— Да, я помню. Только не тогда, когда это делает кто-то другой, верно? — Его голос был безразличным, но глаза говорили гораздо больше. Они сказали, что он помнил все о том дне, и в настоящее время очень четко помнит, как я выглядела в своем купальнике.

— Обед готов, — сказала Элли, прерывая безмолвный разговор между мной и ее сыном.

— Я сейчас вернусь, — неловко выпалила я.

— Вернулся назад, — повторила Этта.

— Ты промокла, — пробормотала я, ведя Этту в нашу комнату. — Тебе было весело?

— Да, — кивнула она, когда я сняла с нее комбинезон и подгузник.

— Приятно, что они навестили нас, а? — Я схватила сарафан и чистую пеленку и осторожно расстелила ее на кровати, заставив ее хихикать. — Они тебе понравились?

— Я как Твево, — ответила она.

— А как насчет Элли и Майка?

— Забавно, — сказала она с серьезным личиком.

— Они довольно забавные. — Я одела ее, пока она извивалась, чтобы уйти. — Ты им нравишься.

— Мне смешно.

— Ага, ты тоже смешная.

Она ответила длинной цепочкой слов, которые я не поняла, но кивнула, зная, что она думает, что это имеет смысл.

Когда мы вернулись на кухню, все уже сидели за маленьким кухонным столом, а мой отец вытащил свой компьютерный стул из гостиной, чтобы мне было где сесть.

— Немного многолюдно, — без надобности сказал отец.

— Именно так, как нам нравится, — ответила я, улыбаясь.

Я не шутила. Если бы это зависело от моего отца, у нас всегда были бы люди. Я была немного менее социальной, но чувствовала то же самое, когда дело касалось людей, с которыми мы были близки. Я не помнила, сколько раз мы приглашали Дэнни и его семью на ужин и карты или всю огромную группу друзей моего отца на барбекю на заднем дворе. Мне нравилось, когда рядом со мной были люди, о которых я заботилась. Они шутили, смеялись и хорошо проводили время. Это заставляло меня почувствовать себя частью чего-то большего и напоминало мне, что я прошла долгий путь от девушки, у которой не было никого, кроме ее младшей сестры, когда государство пришло, чтобы забрать нас.

— Чем ты занимаешься, Стэн? — спросил Майк.

— Ремонт кузовов, — ответил мой отец, подняв руку, чтобы скрыть свою речь с едой во рту. — В основном автомобили, немного мотоциклов. Хотя в последнее время все замедляется.

— Он хорош, — вмешалась я, кивая. — Я видела часть работы, которую он проделал.

— В основном это просто ремонт, — пояснил отец, улыбаясь мне.

— Но время от времени у меня появляется что-то классное, над чем можно поработать. Пенсионеры приходят украсить свои хот-роды (прим. пер. Автомобили, изначально американские, с серьезными модификациями, рассчитанными на достижение максимально возможной скорости).

— Ах, да? — сказал Майк, явно заинтересованный.

Я откинулась назад, пока они продолжали разговор, и, как мотылек на пламя, мой взгляд переместился на Тревора.

Он тоже смотрел на меня. Его движения не прекращались, пока он ел свой сэндвич и нарезанный мной арбуз, но его глаза не отрывались от моих. Их выражение оставалось неизменным: полное обещаний и тепла. Я никогда раньше не встречала никого, кто мог бы так много сказать одним взглядом.

Внутри что-то дрогнуло, когда я отвернулась, но все равно не могла не смотреть на него снова и снова, пока мы сидели за столом. Что-то должно было случиться. Скоро. Он не мог уехать из Калифорнии, не реализовав все то, что он себе представлял. Я была в равной степени взволнована и напугана.

— Мама, — позвала Этта, снимая напряжение, которое, как я была уверена, никто за столом не чувствовал, кроме меня. — Я поела.

— Ты уверена? — спросила я, наклоняясь, чтобы убрать волосы с ее лица. — Ты мало ела.

Я хотела подняться со своего места, но Элли остановила меня.

— Я могу привести ее в порядок, — предложила она.

Как только я кивнула в знак согласия, она встала со стула и помогла Этте, не оставив мне ничего, кроме как снова взглянуть на Тревора. Отцы были полностью поглощены разговорами о старых машинах, не обращая на нас никакого внимания, когда уголки губ Тревора приподнялись.

— Ты великолепна, — сказал он.

— Остановись, — сказала я в ответ, расширив глаза.

Я не знала, что происходит между нами, но все, что происходило, абсолютно не могло произойти на глазах у наших родителей. Особенно его родителей.

— Не могу, — сказал он в ответ.

Я закатила глаза, но не могла перестать улыбаться.

— Тревор, — сказала Элли, что меня настолько удивило, что я подпрыгнула. — Ты помнишь, когда Генри был в таком возрасте? Клянусь, если подстричь Этту, они могут сойти за близнецов.

Имя Генри было похоже на ведро с ледяной водой, которое вылили мне на голову. Сначала я испугалась, а потом даже вздохнула с трудом.

С того момента, как Харрисы вошли в нашу парадную дверь, никто не сказал ни слова об отце Этты. Он был причиной их посещения. Без него у меня не было бы Этты. Все мы это знали — это было похоже на слона в комнате. Но я ошибочно предположила, что они не говорили о нем по какой-то причине, поэтому я тоже не поднимала тему, и мой отец последовал моему примеру.

То, что Элли так небрежно его вспоминала после нескольких часов посещения, казалось, имело какой-то смысл. К сожалению, я понятия не имела, что она пыталась донести.

— Сходство определенно есть, — ответил Тревор, не теряя ни секунды. — Хотя у нее улыбка Морган.

— Да, — гордо сказал мой отец. — У моей младшей дочери Миранды такая же улыбка.

— Ой, — удивленно сказал Майк. — Я не знал, что у тебя есть еще одна дочь.

— Она на два года моложе меня, — ответила я, чувствуя себя неловко, но не понимая почему. — Она живет в Бенде.

— Оканчивает там колледж, — хвастался мой отец. — Она будет психологом.

— Она хочет быть социальным работником, — пояснила я. — Поэтому специализируется на психологии.

— Хорошо, — кивнул Майк. — Нам определенно нужно больше таких.

— Хорошо, — пробормотал я.

— Я никогда не встречала плохих, — ответила Элли.

Я не могла точно определить, откуда это исходит, и не знала, когда началось, но внезапно почувствовала себя очень некомфортно. Я не знала, что это было. В голосе Элли не было ничего, что указывало бы на то, что она расстроена, и выражение ее лица было полностью расслабленным, но я чувствовала перемену в ее настроении. Было что-то в том, как ее голова была наклонена, в глазах появилась резкость, которой раньше не было. Она судила меня. Судила и находила, что мне чего-то не хватает.

Мои ладони вспотели.

— Обед был великолепен, — сказал Майк, радостно вздохнув, и встал. — Спасибо.

— Пожалуйста, — сказала я, тоже вставая.

Я вела себя странно и знала это, но всему этому есть причина. Энергия в комнате изменилась, и я не знала почему и как это исправить.

Этта начала о чем-то ныть, и мой отец, благослови его Бог, встал.

— Думаю, сейчас время вздремнуть, — ласково сказал он, потянувшись к Этте. — Тебе хочется спать, принцесса?

— Нет, — сказала Этта, все равно прижимаясь к нему.

— Наверное, нам стоит ненадолго вернуться в отель, — пробормотал Майк. — Думаю, мне тоже нужно вздремнуть.

Тревор последним сдвинулся со своего места за столом. Он смотрел, как все разворачивается, с выражением лица, которого я не понимала, но, к счастью, ничего не сказала. Парень удерживал взгляд на мне достаточно долго, чтобы попрощаться.

Семье Харрис потребовалось всего несколько минут, чтобы уйти, но это были одни из самых длинных минут, которые я могла вспомнить. В тот момент, когда за ними закрылась дверь, мой отец повернулся ко мне, нахмурившись.

— Не знаю, что это было, черт возьми, — пробормотал он, передавая мне Этту, затем обхватил руками грудь и насмешливо задрожал.

— Я пойду уложу ее, — ответила я, игнорируя его комментарий.

Мне нужно было время, чтобы осознать, что, черт возьми, только что произошло. Визит прошел хорошо. На самом деле, все прошло отлично. По крайней мере, большую часть времени. Я просто не могу понять, когда все изменилось так быстро, и теперь у меня в груди оставался огромный ком беспокойства при мысли о том, что снова увижу бабушку и дедушку Этты.

* * *

Час спустя я сидела на заднем крыльце с пивом, все еще пытаясь точно определить, что именно заставило мои чувства так пошатнуться, когда я получила сообщение от Тревора.

Тревор: Ты занята?

Прежде чем ответить, я взглянула на свои шорты, верх от купальника и пиво в руке. Этта все еще спала, а мой отец ушел в дом друга. Сказать ему правду? Я не была уверена, готова ли я поболтать.

Морган: Не совсем.

Я ответила после нескольких минут внутреннего обсуждения. Его ответ был мгновенным.

Тревор: Хорошо. Я снаружи.

— Черт, — пробормотала я, вскакивая на ноги.

Поспешив через дом, я распахнула входную дверь прежде, чем он успел позвонить и разбудить Этту.

Наверное, мне следовало найти время, чтобы надеть рубашку.

— О Господи, — сказал он, сделав небольшой шаг назад, как только смог хорошенько меня рассмотреть. — Ты пытаешься меня убить.

— Я не знала, что ты приедешь, — ответила я.

— Я только что тебе сказал.

— Ага, что ты уже здесь.

— Помидор, томато.

— Прошу прощения, — ответила я так, словно собиралась оставить его стоять на крыльце. — Нам не нужно чистить ковры.

Тревор рассмеялся.

— Эти продавцы все еще ходят от двери к двери? — Он подошел ближе.

— Не знаю. Я не открываю дверь, когда стучат незнакомые люди.

— Конечно, — ухмыльнулся он. — Ты впустила меня.

— Кратковременное помрачение, — поддразнила я. Я сделала шаг назад, а он сделал еще один шаг вперед. О Боже. Мы действительно этим занимались?

— Ты собираешься повторить эту ошибку снова? — мягко спросил он.

Я склонила голову набок, как будто пыталась определиться со своим ответом, и тут он сделал свой ход. Движение.

Длинным пальцем Тревор скользнул между моей грудью и зацепился за шнурок, который держал верх моего купальника, в тот момент, когда наклонил голову к моей, пока наши губы не оказались в миллиметре друг от друга.

— Впустишь меня? — спросил он, его дыхание было мятным и прохладным на моих губах.

— Не знаю, — прошептала я, продолжая играть. — Я не должна впускать людей, когда моего отца нет дома.

Тревор застонал, когда его губы коснулись моих.

Поцелуй был взрывным. Я не могла подобрать другого слова, чтобы описать это. Меня целовали сотни раз раньше, но я никогда не чувствовала этого до кончиков пальцев ног, как сейчас. Губы, которые я наблюдала, растянутые в широкой улыбке и тайно прижимающиеся к моим, пока между нами не исчезло пространство.

Когда его язык скользнул по моему, вопросительно, но с полной уверенностью, мои колени задрожали, угрожая подкоситься. Я чувствовала запах мяты и чего-то уникального для Тревора.

Не говоря ни слова, он обнял меня за талию и поднял, чтобы полностью внести в дом. Как только дверь за ним закрылась, всякая вежливость исчезла. Я не смогла бы описать мысли, которые приходили в голову, даже если бы попыталась. Мы были жадными и почти отчаявшимися, пока срывали одежду друг с друга. Его рубашка упала на пол первой. Мои шорты последовали следом. Потом туфли и его шорты.

Каким-то образом мы добрались до кухонного стола, и я взвизгнула, когда моя задница ударилась о край, но никто из нас не остановился. Я скользнула руками в его трусы-боксеры, когда тот пальцами развязал лямочки от верха купальника на моей шее. Его рот оторвался от моего, но прежде чем я успела возразить, его губы сомкнулись вокруг моего соска, и он стянул трусики вниз по моим ногам.

— Черт, — пробормотал он, приближаясь губами к моей груди. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

Я удивленно дернулась и наклонила голову, чтобы посмотреть на него, гадая, не дразнит ли он меня. Но то, что я обнаружила в его выражении лица, было полностью противоположным тому, что я ожидала. Он был серьезен. Дыхание было прерывистым, и его тело практически излучало напряжение, но он был абсолютно неподвижен.

Это был момент истины, доля секунды здравомыслия, когда я могла все остановить.

— Нет, — тихо сказала я, схватив его руки и снова положив их себе на бедра, когда он меня неправильно понял. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.

— Я не пытаюсь торопить тебя, — сказал он с облегчением, прижимая лицо к моей груди, прежде чем повернуть голову и втянуть кожу соска достаточно сильно, чтобы оставить след. — Мы не говорили об этом или...

Его слова оборвались, когда я провела рукой по его лицу, наслаждаясь жесткостью бороды в моей ладони. Со стоном, его рот опустился ниже, покусывая и всасывая кожу моего живота. Потом он уговаривал меня повернуться с помощью рук, я неуверенно развернулась лицом к столу, мои руки громко стучали по его поверхности, когда я почувствовала, как его рот переместился к изгибу моей задницы.

— Я... — пробормотал он мне в кожу.

— Ты…

Он не закончил свою мысль, а вместо этого подул на мою кожу, его руки двигались по внутренней стороне моих бедер. Мои ноги начали дрожать, когда тот пальцами двигался по моей коже, и к тому времени, когда достиг центра, я уперлась руками в стол, пытаясь удержаться на ногах.

— Тревор, — пробормотала я, когда он одной рукой начал массировать мою задницу, а другой — слегка скользнул взад и вперед по моему клитору. — Вот дерьмо.

— Хорошо себя чувствуешь? — тихо спросил он.

Я кивнула, тяжело сглатывая, пытаясь удержаться от шума. Бедрами инстинктивно качнулась к нему, головой уперлась в руки, когда его ладони пропали, а эрекция прижалась ко мне через боксеры.

— Да? — спросил он, мягко подталкивая меня сзади.

— Да, — пробормотала я, потянувшись к его боксерам.

Его тело отодвинулось от меня, и я выдохнула с поражением, думая, что тот передумал. Затем, всего через несколько секунд, прежде чем я смогла даже выпрямиться, он вернулся.

— Презерватив, — сказал Тревор, нежно проводя рукой по моей спине.

Он скользнул внутрь меня без каких-либо колебаний. Никакого сопротивления или сомнений, все улетучилось. Все, что мы могли делать, это чувствовать. Его пальцы переплетались с моими на столе, а его мускулистое тело давило и отступало снова и снова, пока я следила за его и своими собственными движениями.

Не имело значения, как мы были расположены, или что мы были посреди дома моего отца, или что мой ребенок мирно спал в своей кроватке. Ничего, кроме того, как его кожа скользила по моей, и его темные пальцы сжимали мои ладони, и его дыхание трепетало у моего горла, ничего не имело значения. Безусловно, это был лучший секс, который у меня когда-либо был.

Но как только оргазм утих, и наша кожа остыла, и я снова встала, упреки и сомнения начали кружиться в моей голове с силой торнадо. Что, черт возьми, я сделала?

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, — мягко сказал Тревор, касаясь руками моих щек, когда я стояла там, обнаженная и опечаленная.

— Мне нужно одеться, — ошеломленно сказала я, почти вздрагивая от перемены в выражении его лица.

Я выскользнула из его рук и неловко согнулась в коленях, чтобы достать плавки от моего купальника. К сожалению, я оказалась на одном уровне с его членом, который все еще был полутвердым и был покрыт презервативом. Очень полный презерватив. О, Боже.

Я резко вскочила и чуть не ударилась головой о его подбородок. Он не сдвинулся ни на миллиметр, пока смотрел, как я шарила по полу и смотрела.

— Морган? — позвал он, когда я отошла, прикрывая грудь рукой.

— Этта скоро встанет, — сказала я, избегая зрительного контакта и схватив верх бикини со стола.

— Ты сейчас серьезно? — спросил он.

Он не потянулся ко мне, но все его тело напряглось, пока он пытался заставить меня взглянуть на него.

— Извини, — пробормотала я, идя к двери, где валялись мои шорты.

— У меня все еще свисает презерватив с члена, — недоверчиво сказал он.

— На островке бумажные полотенца, — ответила я, сознательно проигнорировав его тон.

Я не смотрела, но слышала, как он продвигался дальше на кухню. Едва я натянула верх, как он снова оказался в поле зрения.

— Я что-то упустил? — спросил он, рывком натягивая боксеры на крепкие бедра. — Потому что я был почти уверен, что ты со всем этим согласна.

Я не ответила. Потому что понятия не имела, что сказать.

— Морган, — снова резко сказал он, заставив меня от удивления вскинуть голову. — Пожалуйста, скажи мне, что я все правильно истолковал.

Выражение его лица и то, как он держал свое тело, заставили мой живот сжаться от раскаяния.

— Ты ничего плохого не сделал, — произнесла я скрипучим голосом, качая головой. — Я сказала тебе «да», — прочистила я горло. — Больше, чем единожды.

— Тогда какого хрена, детка? — мягко спросил он, делая шаг вперед.

— Мы не должны были этого делать, — ответила я, отступая на несколько шагов. — Это была такая плохая идея.

Его голова откинулась назад, как будто я ударила его.

— Я не согласен.

— Мне очень жаль, — ответила я, обнимая себя за талию. Мне очень хотелось, чтобы на мне было больше одежды. Я сделала бы все ради долбаного халата.

— Ага. — Он издал горловой звук и посмотрел в пол, потер лицо рукой. — Мне тоже.

Мы молчали, пока он продолжил одеваться. Я старалась отвести взгляд, чтобы дать ему немного уединения, но не могла не взглянуть несколько раз, удивляясь тому, как перекатываются его мускулы при движении. Хотя знала, что это плохая идея, и меня тошнило от чувства вины, но я все еще так сильно хотела его, что мое сердце бешено колотилось.

— До свидания, — сказал он неловко, слегка кивнув мне, прежде чем спокойно пойти к входной двери и тихо закрыть ее за собой.

— Вот дерьмо, — сказала я, когда он ушел. — О Боже. Вот дерьмо. Черт. Черт. Черт.

Я стояла там, возле двери, проигрывая каждый момент с тех пор, как он подошел к двери, прижав руки к глазам, пока не услышала, как Этта зовет меня.

Глава 11

Тревор

Я наделал много глупостей в своей жизни. Позволил своей кузине Кейт сделать мне ирокез. Когда мне было шестнадцать, я участвовал в гонках на своей машине, чтобы заработать дополнительные деньги. Продал единственное, что у меня осталось от моих биологических родителей — часы, которые, как мне сказали, принадлежали моему деду, потому что я был зол. Но никогда за всю свою жизнь я не совершал такой глупости, как склонить Морган над кухонным столом и трахнуть ее, как будто у меня не было женщины много лет.

Меня трясло, когда я возвращался в отель.

На этот раз я действительно напортачил.

Как только я бросил родительский внедорожник на парковке, я быстро вытащил телефон из кармана шорт.

Через несколько секунд я выпалил:

— Мне нужно с тобой поговорить.

Моя двоюродная сестра Ани не тянула ни секунды.

— Давай, — ответила она.

— Мне нужно, чтобы ты слушала, и мне нужно, чтобы ты держала рот на замке, а потом чтобы ты сказала, что, черт возьми, мне делать.

— О, черт, Трев, — сказала она, ясно понимая серьезность моих слов. — Подожди секунду.

Она остановила меня, пока я ерзал и несколько раз ударил головой о подголовник, а затем снова вернулась на линию.

— Расскажи мне, что случилось.

— Она мне нравится. Я без ума от нее, — быстро поправился я. — Я думаю о ней с той минуты, как мы встретились. Лучше не становится. Во всяком случае, становится только хуже. Чем больше я ее вижу, тем больше хочу ее видеть снова.

— Мы говорим о Морган? — спросила она.

— Я сказал тебе не говорить.

— Извини. Продолжай, — сказала она, явно забавляясь.

— Итак, мы говорили. Это было что-то вроде флирта. Она влюблена в меня, я это знаю. Химия зашкаливает. Клянусь богом, этого достаточно, чтобы сжечь долбаный дом. — Я провел рукой по голове, пытаясь унять боль, нарастающую прямо над глазами. — Я никогда не ошибаюсь насчет этого дерьма, Ани. Никогда.

Я сделал паузу, но она приняла мои указания близко к сердцу и не ответила.

— Я занялся с ней сексом, — выпалил я, не в силах сдержать поток слов. — Это было невероятно. Говорю, как идиот, я знаю это. Но это был лучший секс в моей жизни. Что, черт возьми, не так со мной?

— Вот дерьмо, — пробормотала Ани, ее удивление было очевидным.

— Что происходит с людьми в этой семье, которые связываются с неподходящими партнерами?

В любое другое время я бы посмеялся над правдой в ее словах. Моя двоюродная сестра Кейт забеременела от мужа своей умершей лучшей подруги, моего приемного брата Шейна, а Анита завела тайные отношения со своим приемным братом Абрахамом. Ни одна из этих ситуаций не начиналась очень хорошо, но в итоге все счастливы.

Я не ожидал, что это произойдет со мной и Морган.

— Все было великолепно, — сказал я, качая головой, а затем вздрогнул, голова пульсировала.

— Но потом, когда мы закончили, она стала странной.

— Странной, как?

— Она нервничала, начала одеваться так быстро, как могла, и сказала мне, что это ошибка.

— Ой, — пробормотала Ани.

— Что это значит? — ответил я в панике. — Что?

— Я не знаю ее, Трев, — успокаивающе сказала Ани. — Я не уверена.

— Просто скажи мне.

— Похоже, на угрызения совести, — виновато признала она.

— Думаешь? — саркастически спросил я. — Скажи мне, что делать.

— Сделай шаг назад, — немедленно произнесла она. — Трев, сделай два шага назад.

— Я даже не знаю, возможно ли это.

— Так и должно быть, — заявила она. — Ты должен посмотреть на это со всех сторон, чувак. Она мать Этты.

— Я знаю это!

— Тогда ты знаешь, что то, что я говорю, не чушь собачья, — огрызнулась она. — Она будет рядом. Она должна быть, если мы собираемся видеть ребенка Генри. Не пугай ее, черт возьми.

Я резко вдохнул при мысли о том, что Морган воспользуется случившимся, чтобы дистанцироваться от меня и от моей семьи.

— Она бы этого не сделала, — сказал я, отказываясь даже думать об этом. Я не мог представить себе этот сценарий, не потеряв гребаный рассудок. Было достаточно сложно уважать себя после того, как я ударил бывшего брата, но, если разрушу наш шанс на отношения с Эттой, я не смогу оправиться.

— Ты этого не знаешь, — небрежно сказала Ани. — Ты не очень хорошо ее знаешь, Трев. Вы, ребята, разговаривали, я знаю, но вы виделись с ней всего пару раз.

— Я знаю ее, — возразил я.

— Если бы ты знал ее, ты бы увидел, что она не готова заниматься с тобой сексом.

Я чувствовал себя так, словно меня ударили кулаком в грудь.

— Это то, что ты думаешь обо мне? — недоуменно спросил я. — Это шутка?

— Трев, нет, — возразила она.

— Это не то, что я имел ввиду.

— Ты неправильно понял мои слова.

— Они были чертовски ясны.

— Я не сомневаюсь, что она была готова, — быстро сказала Ани. — Не будь идиотом.

— Конечно, была, — практически крикнул я.

— Я просто говорю, что, возможно, она еще не была готова, засранец, — парировала Ани, ее голос тоже повысился. — Вы, практически не знаете друг друга, и ты брат Генри.

Вдыхая через нос, попытался успокоиться. Я реагировал инстинктивно, не думая о том, что говорю, и это начинало вызывать у меня еще большее беспокойство.

Я всегда все обдумывал. Всегда. Так почему я пошел у себя на поводу и сделал что-то настолько идиотское?

— Просто дай ей немного пространства, Трев, — мягко сказала Ани, в то время как я продолжал медленно дышать, вдыхая через нос и выдыхая через рот. — Это лучший совет, который я могу тебе дать.

— Просто, что накричал, — извинился я. Я не был тем, кто спорил или говорил с людьми сердито. Я все обдумывал и отвечал спокойно и рационально, так было всегда.

— Не беспокойся, — ответила Анита. — Было потрясающе слушать, как ты теряешь хладнокровие. Ты всего лишь человек.

— Забавно, — пробормотал я.

— Все получится, чувак.

— Спасибо за разговор, — поблагодарил я.

— В любое время. Ты знаешь это.

Мы закончили разговор, но я не двинулся с места. Я не мог.

Анита только что сказала мне дать Морган пространство, и я знал, что это хороший совет, но я не мог оставить все как есть. Поэтому написал сообщение и переписал его четыре раза, прежде чем наконец нажал «ОТПРАВИТЬ».

Тревор: Не думаю, что это была ошибка.

Просто и понятно.

Я оставался на месте в течение получаса, глядя в окно, пока машина стояла на холостом ходу. Она мне не ответила.

* * *

— Я просто думаю, что, возможно, мы могли бы узнать их получше, если бы они приехали к нам в гости, — сказала мама на следующее утро за завтраком. Мы ели в отеле, прежде чем снова поехать к Морган, и моя мама пыталась убедить моего отца, что было бы неплохо пригласить Морган и Этту в Орегон. — Ее отец монополизирует разговор, и Морган, кажется, не понимает ни слова.

— Я этого не заметил, — ответил папа, явно не соглашаясь с ней.

Я тоже не согласился с мнением мамы. Во всяком случае, отец Морган, казалось, не решался говорить, если только он не чувствовал, что его дочь нуждается в его вмешательстве. Этот мужчина был профессионалом в перенаправлении разговора, и он делал это всякий раз, когда Морган начинала чувствовать себя неудобно или неуверенно. Я очень уважал его за это. Он явно позволил своей дочери взять на себя инициативу, хотя любой мог видеть, насколько тот защищал свою семью.

— Нет ничего плохого в том, чтобы спросить, — сказал папа, протягивая руку, чтобы погладить маму по руке. — Но они здесь только устраиваются, поэтому я сомневаюсь, что она согласится.

Он понятия не имел, насколько был прав в отношении того, что Морган подумает о поездке в Орегон. Накануне она ни разу не ответила мне, и у меня было много времени, чтобы подумать, что это значило и как я собирался ответить.

Я мог сделать только одно, чтобы спасти ситуацию. Это было неправильно, и это убивало меня, но мне пришлось отступить, как и советовала Ани. Если бы был хоть какой-то шанс вернуть Морган к тому моменту, когда она снова чувствовала себя комфортно со мной, мне нужно было найти способ снова стать ее другом, не более того. Когда я пришел к решению рано утром, я думал, что мне станет легче. Но я ошибался. Мне стало хуже, пока я сидел и слушал своих родителей, зная, что мне нужно держаться подальше от женщины, которую они обсуждали.

— Бьюсь об заклад, она сделает это, — возражала мама, возвращая меня к обсуждаемой теме. — Ее сестра живет в Бенде. Бьюсь об заклад, мы могли бы использовать это как предлог.

— Ты говоришь, как продавец подержанных автомобилей, — ответил я, качая головой. — Почему бы тебе просто не спросить и не позволить Морган самой решить, не прибегая к чему-либо еще, чтобы заманить ее?

— Я не пытаюсь ее заманить, — возразила мама, приподняв подбородок. — Я просто пытаюсь...

— Заманить ее, — смеясь, перебил мой отец. Он наклонился и поцеловал мамину голову. — Давай просто посмотрим, что она скажет.

Через полчаса мы уже ехали на внедорожнике к дому Морган. И хотя заверил Ани, что она никогда не будет скрывать от нас Этту, я все же был немного удивлен, что она не позвонила, чтобы отменить встречу. Если я нервничал, увидев ее сегодня, то даже не мог представить, что чувствовала она.

Я не сожалел о сексе с Морган, независимо от того, чем он закончился. Просто был разочарован тем, как она вела себя потом, и всю ночь чувствовал себя дерьмом, пытаясь понять, как именно все пошло не так, но не мог заставить себя сожалеть об этом. Я всю ночь мечтал о ее гладкой коже, дрожащих мышцах и тихих звуках удовольствия. И охотно нес этот крест.

— Ты разговаривал с Кейт в последнее время? — спросила мама, отвлекая мое внимание от пейзажа за окном. — Она упомянула о встрече с нами, пока мы будем здесь, но с тех пор я ничего об этом не слышала.

— Нет, — ответил я, качая головой. — Она мне ничего не говорила.

— Я должна была позвонить ей сегодня утром, — пробормотала мама, копаясь в сумочке.

— Мы уезжаем завтра, — напомнил ей отец.

— Если Кейт не появилась вчера вечером, она не приедет.

Я тихонько вытащил телефон и написал кузине, пока они спорили о ее планах.

Тревор: Вы едете в Сакраменто?

Кейт: Гэвина тошнит, так что нет. Извини, что не сообщила тебе вчера. Очень разочарована.

— Гэвин болен, — сказал я, прерывая родителей. — Вот почему она не позвонила тебе вчера.

Внутренне я вздохнул с облегчением. Мне было жаль, что маленького Гэвина рвало, но был очень благодарен за то, что Кейт не окажется и близко к той ситуации, в которой я оказался. В отличие от моих родителей, которые ни о чем не подозревали, Кейт могла просто хорошенько взглянуть на меня и сразу понять, что что-то не так. Тогда она, вероятно, вмешалась бы и сделала бы все еще хуже. Я любил свою кузину, но она не могла держать нос подальше от чужих дел.

— Стэн снова здесь, — тихо сказала мама, когда мы подъехали к дому.

— Он мне нравится, — пожал плечами отец.

— Неудивительно, — сказала она, приглаживая волосы.

— Вы спелись на его автомобильных историях.

— У этого человека хорошие истории, — заметил папа, вставая с водительского сиденья.

Я слушал, как они говорили, их разговор переходил на другие темы, пока мы шли по тротуару, но я почти не заметил ни слова, которое они сказали. Был слишком занят мыслями, чтобы вести себя небрежно, когда столкнусь лицом к лицу с женщиной, которая так эффектно отвергла меня накануне.

Входная дверь открылась, и первое, что я увидел, была Этта, выбегающая наружу, как будто она не могла больше ждать ни секунды, чтобы увидеть нас.

— Твево! — закричала она, заставив моего отца рассмеяться, когда она обошла их стороной, как будто их не существовало.

— Привет, дорогая, — поприветствовал я, поднимая ее высоко в воздух.

Когда я взял ее на руки, мой взгляд встретился со взглядом Морган, и у меня перехватило дыхание. Этта болтала своей обычной тарабарщиной, но все, что я мог видеть, это ее мать. На Морган был бледно-фиолетовый сарафан, а волосы были собраны в беспорядочный узел на макушке. Она была босиком… и нервничала. Я ненавидел то, что она нервничала.

— Привет, ребята, — поздоровалась она, пытаясь скрыть дискомфорт за легкой улыбкой. — Заходите.

— Спасибо, что снова пригласили нас, — сказала мама, входя в дом.

— Конечно, — ответила Морган, махнув руками на дом, приглашая. — Вы должны провести с нами как можно больше времени, прежде чем отправиться на север.

Она приветствовала меня без намека на колебания, и я вздохнул с облегчением. Я редко ошибался насчет людей, и очевидно, что Морган не была исключением. Она не собиралась наказывать моих родителей за то, что они не могли контролировать, и мне не следовало сомневаться в ней.

— Привет, — сказал я, слегка улыбнувшись ей, пока нес Этту внутрь.

Она была явно озадачена моим случайным приветствием, но после своей первой реакции скрыла свое удивление за небольшой улыбкой.

Дверь за мной закрылась, когда я поставил Этту на ноги, и как только выпрямился, понял, что будет нелегко притвориться, будто мои чувства к Морган исчезли. Я стоял на том самом месте, где накануне она сорвала мою рубашку, и это воспоминание заставило мое сердце заколотиться сильнее.

— Кто-нибудь хочет кофе? — спросила Морган, пересекая комнату. Ее голос дрожал, немного, но этого было достаточно, чтобы я понял, что она думала о том же, что и я.

— Я бы не отказался от чашечки, — сказал папа, садясь на диван.

— К счастью для вас, мой отец сделал его до того, как прыгнул в душ, — ответила Морган, слегка посмеиваясь. — Мой кофе очень плохой.

— Ты, наверное, просто не практиковалась, — кивнул мой отец. Он серьезно относился к своему кофе. — Обычно проблема в этом.

— Возможно, вы правы, — признала Морган.

Я вошел в гостиную и сел на стул в тот момент, когда вмешалась моя мама.

— Я много практиковалась, Майк, — сказала она с раздражением, когда села на пол вместе с Эттой и с улыбкой приняла куклу. — Ты слишком разборчив.

Морган засмеялась, и я почувствовал это всем своим существом. Однако не стал смотреть на нее. Если у меня был шанс воплотить свой план в жизнь, мне нужно было как можно меньше смотреть на нее. Все в ней звало меня, но мне нужно было держаться на расстоянии.

* * *

Моя мама и Этта играли на полу больше часа, в то время как остальные говорили ни о чем существенном. На первый взгляд, беседа казалась непринужденной и расслабленной, но я чувствовал напряжение в комнате. Чем больше времени мы проводили в этом маленьком доме, тем больше казалось, что моя мама отчаянно пыталась провести как можно больше времени с Эттой.

Я не был уверен, заметили ли Морган и Стэн то, как она полностью исключила наш разговор, но один взгляд на моего отца сказал мне, что он тоже заметил, что произошла перемена. Как будто она сознательно игнорировала тот факт, что мы были в комнате, пытаясь сосредоточиться исключительно на своей внучке. В какой-то мере я это понимал, но это также заставляло меня нервничать по причинам, которые я не мог объяснить.

Моя мама тяжело переживала смерть Генри. Она воспитывала его с тех пор, как он был маленьким, настолько яростно пытаясь защитить его после жестокого обращения, которое он перенес в младенчестве, что я иногда задавался вопросом, не вызвала ли его смерть в ней какое-то чувство неудачи. В конце концов, она не смогла его защитить; у нее даже не было возможности.

— Я голодна, — сказала Этта, вставая на ноги, чтобы подползти к Морган. — Мама, Этта голодна.

— Хорошо, — сказала Морган, поднимая ребенка к себе на колени.

Моя мама дернулась, как будто кто-то ткнул ее в бок, и я посмотрел на папу, который пристально наблюдал за ней.

— Кто-нибудь еще хочет что-нибудь поесть? — спросила Морган, не подозревая о скрытом настроении.

— Я в порядке, — сказал я, быстро повернувшись к ней лицом.

Это была ошибка. Она стояла слишком близко. Я почувствовал запах лосьона, который она наносила, и мой рот наполнился слюной.

Я осторожно оставил выражение своего лица пустым, поскольку все остальные сказали ей, что они тоже ничего не хотят.

— Вставай с пола, — небрежно сказал папа, протягивая руку моей маме.

Было ясно, что Стэн ничего не заметил, но мне пришлось сдержать вздрагивание, когда моя мама медленно кивнула и поднялась с колен. Ее окружали куклы в разной степени раздетости, что делало ее разочарование еще более удручающим.

Это меня напугало.

Моей маме потребовалось много времени, чтобы выбраться из ямы депрессии после смерти Генри, и она все еще не стояла на твердой почве. Я не знал, сможет ли она когда-нибудь полностью оправиться от чего-то подобного, но та, по крайней мере, снова начала функционировать. Наблюдая за ней сегодня утром, я очень боялся, что она скатится обратно, как только мы уедем из Сакраменто.

Мы уезжали домой менее чем через сутки, и я понятия не имел, когда мы снова увидимся с Эттой. Да, она была одной из наших, но ее жизнь была здесь, с мамой. Эта маленькая девочка не принадлежала Кейт или Аните, которые обе старались изо всех сил, чтобы убедиться, что у их детей есть отношения с моей мамой. Этта принадлежала Морган, женщине, которую мои родители почти не знали. У нее не было чувства преданности или принадлежности нам; у нее была своя семья.

— Я люблю бананы, — сказала Этта, медленно возвращаясь в комнату. Ее светлые волосы развевались взад и вперед, пока она шла. В руке у нее был банан, а на лице была дерьмовая ухмылка.

— Генриэтта, — сурово позвала Морган, заставив дочь остановиться. — Иди сюда.

Этта оглянулась, и я с абсолютной ясностью увидел момент, когда она решила полностью проигнорировать приказ своей матери. Моя мама поерзала на кушетке, но прежде чем она смогла встать, я встал со своего места и поднял Этту на руки. Я не был уверен, каков был план моей мамы, но мог только представить, как она играет заботливую бабушку, игнорируя пожелания Морган.

— Ты должна сидеть за столом, — сказал Стэн Этте, наклонив голову, как будто был разочарован.

— Нет стола, — ответила Этта, напрягаясь.

— Пошли, — сказал я мягко, игнорируя ее попытку спуститься, пока нес на кухню. — Твоя мама хочет, чтобы ты поела здесь.

— Нет стола, — завизжала Этта, пиная меня в бок.

— Генриэтта, — предостерегающе сказала Морган строгим голосом. — Прекрати.

Голос мамы, похоже, нисколько не смутил мою племянницу. Она продолжала сопротивляться, пока я передавал ее Морган.

Как только я передал ее, Этта швырнула свой недоеденный банан на пол и полностью потерялась в истерике, которая была такой громкой, что я был почти уверен, что у меня в ушах лопнули перепонки.

— Мне очень жаль, — сказала Морган, ее голос был едва слышен, за криками Этты. — Господи.

— Что случилось? — спросила моя мама, выходя из-за угла, запыхавшись, как будто она бежала.

— Она в порядке, — сказала Морган, от смущения ее щеки стали темно-красными.

Она обошла нас и поспешила по коридору, в то время как Этта толкала ее за плечи.

— Что случилось? — снова спросила моя мама, явно испугавшись.

— Ничего, — сказал я, качая головой. — Она впала в истерику.

— Дети не кричат так, если им не больно. Что-то явно не так.

Хотя я думал, что она слишком остро реагирует, я старался сохранить спокойствие, даже когда отвечал.

— Она не хотела сидеть и есть, — сказал я, поднимая с пола банан Этты.

— Это ненормально, — возразила мама. — Дети не просто...

— Да, — перебил я. — Они делают так. Я видел, как Келлер делал то же самое.

— Келлер также потерял свою мать, — отрезала мама, не желая прекращать разговор.

— Я наблюдал, как он это делал прежде, чем Рэйчел умерла, — отрезал я, бросая банан в мусор. — Ты ищешь то, чего нет.

— О, потому что ты так хорошо знаешь, что происходит в этом доме? — Мама прошипела, заставив меня замереть от удивления.

— На что именно ты намекаешь? — спросил я еле слышным голосом.

Моя мама усмехнулась и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова, а я схватил бумажное полотенце, чтобы стереть остатки банана с пола. Я все еще сидел на корточках, когда понял, что Морган вернулась в комнату и молча наблюдает за мной.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— Без проблем. — Я был раздражен, но старался не показывать это.

— Что она ищет? — спросила она таким же тихим голосом.

— Кто?

— Твоя мама. Что она ищет?

Я поднял глаза и обнаружил, что Морган обвила руками свою талию и почти незаметно переносила вес с одной ноги на другую.

— Она просто чрезмерно заботится, — неопределенно ответил я, снова поднимаясь на ноги. — Слишком много лет заботиться о проблемных детях.

— Она думает, что Этту обижают? — спросила она, ее позвоночник напрягся.

— Нет, — покачал головой я, бросая бумажное полотенце в мусор. — Я просто хочу сказать, что она слишком чувствительна.

— Она что, думает, что я причиню ей боль? — спросила Морган, ее голос стал выше. — Что с ней не так?

— Нет, — возразил я, снова отрицательно качая головой. Я понятия не имел, что творится в голове у моей мамы, но точно знал, что, если она сейчас напугает Морган, мы, вероятно, никогда больше не увидимся с Эттой. — Нет, Морган.

— Ты так думаешь? Ты сегодня даже не посмотрел на меня.

— Ты знаешь, что это не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас, — ответил я, понизив голос.

— Я ничего не знаю, — сказала она, широко раскрыв глаза. — Это был весь ваш план? Вы пришли сюда, чтобы проверить меня? Попытаться уличить меня в чем-то?

— Что ты…

— Это как заниматься сексом, пока мой ребенок спит в соседней комнате, — сухо сказала она, медленно качая головой.

Я хотел огрызнуться, что она вела себя нелепо, потому что это было так, но, когда присмотрелся к ней, все ухнуло внутри. Она была искренне напугана. Я не знал, что вызвало страх, но это было ясно как день.

— Я думаю, ты классная мама, — тихо сказал я, делая небольшой шаг вперед.

— У твоей матери нет… — ответила она, взглянув на гостиную.

— Дети устраивают припадки, хорошо? Особенно дети, которые в удачный день играют очень драматично.

Ее трясло.

— Я знаю это. Это не значит, что я дерьмовый родитель.

— Морган, — позвал я, пытаясь найти слова, чтобы успокоить ее. — Никто не думает, что ты плохой родитель.

— Думаю, они уезжают, — сказал Стэн, проходя на кухню. Я не был уверен, сколько он слышал, но этого было достаточно, чтобы тот стал ближе, чем обычно, к своей дочери.

— Похоже, Этта успокоилась, — сказала Морган, тяжело сглатывая. — Я пойду за ней, чтобы она попрощалась.

Она развернулась и вышла из комнаты, и я смотрел, как она исчезает в коридоре, пока мое внимание не привлек голос Стэна.

— Не уверен, что вы здесь делаете, — сказал он, качая головой. Мужчина поднял руку, чтобы остановить меня, когда я открыл рот, чтобы ответить. — Но она не дает второго шанса, так что ты, возможно, захочешь посмотреть на себя.

— Мои родители просто хотели познакомиться со своей внучкой, — сказал я, когда он закончил.

— Что ж, они это сделали, — сказал он.

Он ушел, и я пошел туда, где стояли мои родители, ожидая меня. Они не выглядели так, как будто спешили уезжать, но решение уйти было явно уже принято.

— Ей лучше, — произнесла Морган с наигранной веселостью, когда несла Этту к нам. — Иногда нам бывает трудно делать то, что мы не хотим, верно, Этта?

— Как и всем нам, — шутливо сказал папа. — Еще раз спасибо за то, что приняли нас.

— Всегда пожалуйста, — сказала Морган, пытаясь, но так и не сумев скрыть, неудобство.

Моя мама двинулась вперед и поцеловала Этту в макушку, затем натянуто улыбнулась Морган.

— Нам с Майком было интересно, не хотели бы вы и Этта приехать к нам в гости, — спросила она. — Просто подумай об этом, и мы поговорим позже.

Мама снова улыбнулась, а затем последовала за папой, оставив нас с Морган ошеломленных. Как моя мама решила, что уместно пригласить Морган в гости после последних нескольких минут, было совершенно неясно, и я мог сказать, что Морган тоже была сбита с толку.

— Я поговорю с ней, — тихо сказал я, встретившись глазами с Морган.

— Спасибо, что зашел навестить монстрика, — ласково сказала она, отпуская меня. — Она прекрасно провела время.

Я кивнул и нежно пощекотал Этту за бок, а затем вышел из дома. На этом все.

* * *

На следующее утро мы покинули Сакраменто. Всю дорогу домой я пытался переключить маму и папу, пока они говорили о Морган и Этте, поездке и их предполагаемом визите. И понятия не имел, почему они думали, что Морган согласится приехать в Орегон после того, как устроили ей такой дискомфорт, но не сказал ни слова. Я не собирался начинать ссору, когда мы на часы застряли в машине. Они почти не затыкали рот, но, к счастью, к обеду мы были дома.

Я принял решение отступить от моих отношений с Морган, но с каждым месяцем сохранять дистанцию становилось все труднее. Я провел первые годы своей жизни, пытаясь сделать все, что мог, чтобы нравится людям, и те приветствовали меня в их жизни, но отказался делать это, став взрослым. Честно говоря, я слишком уважал себя, чтобы когда-либо снова пойти по этому пути.

Жизнь медленно вернулась к тому, что было до моей первой поездки в Анахайм. Я ходил на работу, тусовался со своими кузенами и подумывал о том, чтобы завести собаку. Как будто ничего не изменилось, хотя для меня изменилось все.

Я не ожидал снова услышать о Морган.

Глава 12

Морган

— Вот чек, — сказала я, ухмыляясь восемнадцатилетним девушкам, которые приходили за кольцами для пирсинга носа и сияли от счастья со своим новым приобретением.

— Джесси? — Я позвала из маленькой комнаты ожидания человека. — Ты следующий.

Мои опасения, что придется бросить всех моих постоянных клиентов, оказались напрасны. Новый магазин, который я нашла с небольшой помощью Олли, был занят сам по себе. Их репутация была настолько прочной, что приходящие клиенты даже не заботились о том, какой пирсинг они выберут. Они знали, что находятся в надежных руках, и я получала стабильный доход от комиссионных. С тех пор, как я начала, у нас не было пустых дней.

Слава богу, жизнь, наконец, вернулась в нормальный режим. Пока я работала, Этта проводила время с моей тетей Лоррейн, и она даже не позволяла мне платить ей, поэтому я копила. Все шло намного лучше, чем я ожидала.

В моем счастливом финале была только одна загвоздка, и она имела форму мускулистого лесоруба с бородой, которую я все еще чувствовала в ладонях, когда достаточно сильно мечтала. Я игнорировала голос в моей голове, умоляющий меня позвонить и извиниться за дерьмовое обращение с ним.

Я плохо справилась с этой ситуацией и струсила, чтобы что-то с этим сделать. Потом просто вспоминала выражение его лица, когда сказала, что это ошибка. Боже. С таким же успехом я могла ударить его по яйцам.

Не помогло и то, что его мама на следующий день была такой странной. Во всяком случае, ее поведение только подтвердило мое мнение в то время. Только позже, когда остыла и перестала волноваться, а затем и получила первое из множества дружеских сообщений от Элли, я поняла, как сильно все испортила.

Я знала, что слишком беспокоилась о том, что подумают люди. Хотя не всегда была такой. Долгое время я делала все, что хотела, и проклинала чужое мнение. Однако, как только у меня появилась Этта, все изменилось.

С рождением дочери старые страхи всплыли на поверхность. Я знала, как предрассудки могут перевернуть жизнь с ног на голову. Видела это в течение долгого года, когда мой отец боролся, чтобы вернуть нас.

Во мне не было ни одной части, которая думала, что Тревор будет сидеть сложа руки, если его мама решит доставить мне проблемы. Однако я не могла быть уверена. Он был самопровозглашенным маменькиным сынком.

Поэтому вместо того чтобы звонить или даже писать текстовые сообщения, я полностью прерывала контакт.

К моему удивлению, я очень скучала по нему. Скучала по сообщениям в течении дня и случайным телефонным звонкам по ночам. Скучала по возможности отправить фотографии Этты, делающей что-то смешное, кому-то, кроме моей сестры. Мне также не хватало секса. Несмотря на то, что это произошло всего один раз, и я давно уже жила без этого, казалось, что мое тело теперь постоянно готовилось к нему.

Закончив пирсинг Джесси со штангой, которая стояла прямо на переносице, я отправила его заплатить и очистила свою рабочую зону сверху донизу. Он был моим последним клиентом, и я с нетерпением ждала возможности забрать Этту и поужинать. Мне нравилось то, что я делала, но моя спина болела как сумасшедшая от того, что весь день склонялась над людьми.

Я попрощалась и вышла из салона, слегка подпрыгивая. Конечно, я все еще размышляла, что делать с Тревором, и всю неделю получала сообщения и звонки от его мамы, но жизнь все еще налаживалась. Я не знала, что буду делать с визитом Этты к бабушке и дедушке, но пока Элли, казалось, давала мне немного свободы, чтобы разобраться. По большей части наши контакты вращались вокруг того, как обстоят дела у нас с Эттой. Она не заставляла меня выбрать время, когда мы снова увидим их, но вопрос всегда был там, прямо под поверхностью разговора. Независимо от того, насколько добра Элли была ко мне сейчас, я не могла отойти от того, как она смотрела на меня, и тех комментариев, которые озвучивала Тревору, когда они были в гостях. Я не была уверена, когда буду готова снова проводить с ней время. К счастью, сегодня мне не пришлось принимать никаких решений по этому поводу.

Пока я выбирала между суши рядом с нашим домом и доставкой пиццы, мой телефон зазвонил.

Я почти проигнорировала его. Если бы со мной была Этта, точно проигнорировала бы.

Слава богу, я этого не сделала.

Когда я ответила, голос сестры раздался по трубке, и у меня скрутило живот.

— Морган, — прохрипела она, икнув, как будто не могла отдышаться. — Я думаю, что сделала что-то глупое.

— Ты в порядке? — испуганно спросила я. — Ранна? Ты в порядке?

— Я не знаю, — ответила она дрожащим голосом.

Я стиснула зубы, быстро открыла дверь и забралась внутрь.

— Ты попала в аварию? Где ты? — сдавая задним ходом, я держала телефон плечом и выехала с места для парковки.

— Я не ранена, — сказала она. — Я не думаю, что мне больно.

— Что ты имеешь в виду, ты не думаешь, что тебе больно? — Я отчаянно торопилась, бросаясь к дому своих тети и дяди.

— Ты можешь приехать в Бенд? — спросила она. — Мне жаль. Я знаю, что ты только что начала новую работу и...

— Конечно, — сказала я, не задумываясь ни на секунду. — Я уже в пути.

Она начала плакать, и мои глаза наполнились слезами. Я никогда не могла сохранять спокойствие, когда моя сестра была расстроена. С детства я чувствовала ее боль почти так же остро, как свою собственную.

Я понятия не имела, что происходит, и не понимала, зачем я ей нужна, но это не имело значения. Она никогда раньше не просила меня приехать к ней. Конечно, были времена, когда из-за тоски по дому для нее было практически невозможно оставаться в Орегоне, в колледже, а за два года до этого она рассталась со своим парнем и звонила каждый вечер, потому что ей было так одиноко, но она никогда не просила приехать меня в Орегон. Ни разу.

— Я еду с работы домой, — успокаивающе сказала я, пока она плакала. — Мне просто нужно забрать Этту и собрать вещи, и тогда мы будем в пути.

— Не говори папе, — отчаянно попросила она, ее слова были искаженными и гнусавыми.

— Ранна, я должна сказать ему, что мы уезжаем, — возразила я, выезжая на улицу моей тети. — Мы живем с ним.

— Не говори ему почему. Пожалуйста, Мор.

Болезненное ощущение в животе превратилось в нечто иное, когда я остановилась и уставилась в лобовое стекло. Что бы ни случилось с Ранной, должно быть, это было ужасно, если она не хотела, чтобы наш отец знал об этом. Мы рассказывали ему почти все. Когда Миранда позвонила мне и сказала, что ей плохо от травки, которую она забила у друга, я позвонила своему отцу, чтобы тот забрал ее. Когда узнала, что беременна от парня, с которым, как я знала, у меня нет будущего, то позвонила отцу, как только поговорила с Мирандой. Личное мы держали при себе, но в семье не хранили секретов. Недаром. И единственная причина, по которой я могла думать о том, что Миранда отказывается говорить нашему отцу, что она расстроена, заключалась в том, что она думала, что он сделает что-то, что вернет его в тюрьму.

— Хорошо, — сказал я, наконец. — Я не скажу ему почему.

— Ты обещаешь?

— Я обещаю.

Я взглянула на дом и увидела, что Этта взволнованно машет рукой перед окном.

— Я у Дэнни и Лоррейн, — сказала я Миранде. — Я пойду за Эттой. Я дам тебе знать, как только мы выедем.

— Хорошо.

Вылезая из машины, я поняла, что она так и не ответила ни на один из моих вопросов.

— Где ты? — спросила я, резко остановившись.

— В моем общежитии.

— Ты в безопасности?

— Ага.

Я стиснула зубы от ее коротких ответов.

— Запри дверь и оставайся там, — приказала я.

— Я в порядке, Мор, — сказала она, выдыхая, когда плач прекратился.

— Нет, это не так, — возразила я, у меня защипало в носу. — Но я скоро буду там, хорошо?

Как только мы перестали разговаривать по телефону, я поспешила за Эттой. Было кошмаром пытаться бросить тетю в спешке. Обычно я оставалась выпить кофе и заходила в гости на несколько минут, но с трудом могла вести беседу, и в моей голове возникали вопросы и страхи.

Два часа, прошедшие между телефонным звонком Миранды и той минутой, когда мы поехали на север в моей машине, были одними из самых долгих в моей жизни. Мне удалось убедить отца в том, что у меня есть несколько выходных для неожиданного визита к сестре, и я едва отговорила его от поездки со мной, но после этого мне все равно пришлось собрать вещи, накормить Этту обедом и схватить немного энергетических напитков в магазине на углу, прежде чем мы смогли отправиться в путь.

К тому времени, как мы двинулись на север по пятой межштатной автомагистрали, солнце начинало садиться, и Этта на заднем сидении начинала дремать. Я была благодарна за то, что с ней было так легко путешествовать, потому что мы ехали всю ночь, чтобы как можно быстрее добраться до моей сестры.

Я ненавидела, что мне пришлось взять с собой Этту, но альтернативы не было. Пока я работала, мы ни разу не расставались более чем на девять часов, и в ближайшее время это не изменится. Она была еще слишком маленькой, чтобы остаться без меня в одночасье. Я догадывалась, что, если бы у нее был другой родитель, все было бы по-другому, но были только я и она. Поэтому куда я, туда и она.

Один раз я позвонила сестре с дороги, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но после этого оставила ее одну. Она казалась очень уставшей, и я надеялась, что та сможет немного отдохнуть, даже если на самом деле не спит. К тому же, удерживать усталые глаза на дороге и нажимая педаль газа до пола, это забирало всю мою энергию.

В три часа ночи, после того как Этта заснула, и мы дважды останавливались заправиться, я, наконец, добралась до кампуса колледжа Миранды. Было тише, чем я ожидала. Красивее. Повсюду были декоративные деревья, много травы, и даже парковки, заполненные недорогими машинами, были очищены от мусора и дворового мусора.

О кампусе явно хорошо заботились. Я не понимала, почему это имело для меня значение, но это так. Было приятно знать, что моя сестра жила и ходила в колледж в хорошем месте. Были годы, когда я жила в полной помойке, пытаясь понять свою жизнь, поэтому была рад, что она разбиралась в своей жизни в месте, которое выглядело вот так.

Найти ее здание было довольно легко, так как в кампусе было тихо, и я могла ехать настолько медленно, насколько мне было нужно, чтобы читать хорошо расположенные знаки на каждом углу. Найти место для парковки, на котором не было специального знака, оказалось немного сложнее, но я справилась. К тому времени мне было просто так нужно выбраться из машины и найти сестру, что я бы припарковалась на ухоженной траве, если бы не нашла что-нибудь довольно быстро.

Я затащила спящую Этту и нашу сумку в дом Ранны, используя код, который она написала, чтобы открыть входную дверь, а затем последовала за еще более удачно расположенными указателями в ее комнату на втором этаже.

А потом я просто остановилась, замерла. Мне нужно было добраться до нее, прикоснуться к ней и убедиться, что с ней все в порядке, но какая-то часть меня боялась того момента, когда она откроет дверь, и мне придется столкнуться с тем, что заставило ее нуждаться во мне здесь.

Наконец, я подняла руку и постучала шифром, который мы использовали в детстве, давая ей понять, что открыть дверь безопасно. Мне не приходилось использовать его больше лет, чем я могла даже вспомнить. Ей потребовалась почти минута, чтобы подойти к двери, и когда она открыла ее, удивление и облегчение заставили меня немного покачнуться на ногах.

На ней были старые пижамные штаны моего отца и большая толстовка с капюшоном, и ее волосы торчали во все стороны, но выглядела она прекрасно. Уставшая и грустная, но физически с ней все в порядке. Ее руки были засунуты в рукава худи, а длинные пальцы ног с синими потертым лаком выглядывали из-под манжет пижамы, поджатые на уродливом коричневом ковре, и это напомнило мне детеныша обезьянки. Все казалось почти нормальным. Только когда она открыла рот, все ужасные мысли, приходившие мне в голову за почти семь часов езды, подтвердились.

— Сисси, — прошептала она, и все ее тело, казалось, расслабилось, когда ее грустные глаза встретились с моими.

— Что случилось? — спросила я, входя в комнату.

Я положила Этту на кровать, чтобы обнять сестру.

— Не знаю, — ответила она, прижавшись лбом к моей шее.

Мои руки сжались, и я немного покачала ее из стороны в сторону, так же, как я делала с Эттой, когда она была расстроена.

— Я не знаю, что случилось. Я проснулась и ничего не могу вспомнить.

Моя голова начала стучать.

— Я вышла. Я всегда осторожна, когда выхожу на улицу. — Ее тело подрагивало. — Я выпускница. Я не идиотка. Я всегда осторожна.

— Хорошо, — сказала я, не зная, что ответить. — Хорошо. С кем ты была, когда уходила? — Она не отпускала меня, поэтому я тоже ее не отпускала. Если бы пришлось, я бы простояла на этом месте всю ночь, мои мускулы были так напряжены, что я практически дрожала.

— Я пошла одна.

Я поежилась, но не ответила. Миранда всегда была независимой. Ей никогда не требовалась большая компания друзей или компания в принципе, чтобы чувствовать себя комфортно. Ей было просто пойти в одиночку в ресторан или в кино; во всяком случае, я думаю, она предпочитала это.

— И где ты была? — спросила я, когда она больше ничего не сказала.

Ее грудь прижалась к моей, и если бы в комнате не было тихо, и я не слушала бы внимательно, я бы не услышала, как она прошептала:

— Я не помню.

Я прижала ее к себе еще крепче, поскольку в ее словах возник смысл. Она вышла одна и проснулась одна в своей комнате, но та понятия не имела, где была и что случилось. Минуты и часы ее жизни просто выпали.

Я тяжело сглотнула и провела рукой по ее коротким волосам.

— Тебе было плохо, когда ты проснулась? — спросила я дрожащим голосом. — Тебе где-нибудь больно?

Миранда долго молчала.

— Нет, — ответила она.

Сначала меня охватило облегчение. Подавляющее облегчение всего тела. Но вдобавок к этому с силой кувалды стало осознание того, что моя младшая сестра лгала. Я не была уверена, лгала она нам обеим или только мне, но в глубине души знала, что она говорит неправду.

— Спасибо, что приехала, — сказала она, поднимая голову с моего плеча.

— Заткнись, — ответила я, пытаясь немного поднять настроение. — Мне все равно нужен был перерыв.

Мы обе знали, что это тоже ложь. Я едва начала свою новую работу после нескольких недель простоя. Я даже не была уверена, что вернусь к работе. Но это не имело значения. Семья превыше всего.

— Я так устала, — сказала она, опускаясь на единственный стул в комнате.

— Забирайся к Этте, — приказала я. — Она не занимает много места.

— Нет, — тихо возразила Миранда. — Вы ехали всю ночь. Ты с ней спишь.

— Ранна, — предупреждающе пробормотала я голосом старшей сестры. — Ложись в постель.

И точно так же, как когда мы были маленькими, и она знала, что я главная, моя сестра кивнула и забралась в кровать рядом с моей дочерью, обернувшись вокруг нее со вздохом. Я вытащила одеяло Этты из нашей сумки и накинула им на плечи, глотая желчь, поднимавшуюся у меня в горле, когда я задавалась вопросом, кто сделал то же самое прошлой ночью.

Кровать была испорчена, это я знала. Но я села на стул напротив них и подавила потребность поднять их обеих и сжечь все это.

Кто, черт возьми, привел мою сестру домой прошлой ночью? Кто оставил ее без воспоминаний о том, что произошло, и напугал ее до смерти?

Мои мысли метались, когда я сидела там и слушала, как дыхание Миранды выравнивается. Я была так зла, что едва могла видеть, и по мере того, как ночь шла, я снова и снова перебирала возможные сценарии. Кто-то, должно быть, видел ее. Ради всего святого, она жила в общежитии. Люди все время входили в коридоры и выходили из них. Для кого-то должно было быть почти невозможно пронести потерявшую сознание Миранду в ее комнату, чтобы никто этого не заметил.

Верно?

Я хотела плакать. Хотела закричать, когда Миранда дважды просыпалась и затем пыталась скрыть тот факт, что ей приснился кошмар. Мне хотелось вытащить каждого спящего студента колледжа в этом здании из своих кроватей и заставить их рассказать мне, где они были и чем занимались накануне вечером. Хотелось стучать по стенам и разгромить крошечную комнату.

Я хотела вернуться и научить Миранду, что безопаснее. Хотела сказать ей, что колледж, который она выбрала, ужасен, и ей следует выбрать другой. Хотела приехать в гости на неделю раньше, чтобы она не ушла одна.

К семи утра я слышала, как люди ходят перед дверью Миранды, готовясь к новому дню, и это еще больше разозлило меня. Кто-то, должно быть, что-то слышал. Кто-то должен был что-то заметить.

Я оставила записку для Миранды на ее столе и вышла из комнаты, блуждая глазами по каждому, кого видела. Парни и девушки переходили с места на место, не глядя в глаза и не обращая на меня внимания, глядя на свои телефоны и начиная свой день. Чувство тщетности окутало меня, как тяжелое одеяло. Эти люди не заметили бы, если бы я вышла из комнаты Миранды в крови и от меня воняло, как от канализации.

Мои руки дрожали, когда я вытащила телефон и пролистала свои контакты, наконец, остановившись на одном. Единственный человек, с которым я могла поговорить. Человек, с которым я обращалась как с дерьмом и игнорировала неделями.

Переведено для группы: https://vk.com/bookhours

Глава 13

Тревор

Я просидел половину ночи с черным лабрадором, которого «усыновил», поэтому, когда зазвонил мой телефон, даже не потрудился посмотреть, кто это был, прежде чем ответить.

— Тревор Харрис, — проворчал я, предполагая, что это был рабочий звонок, когда я шел к своему грузовику.

— Привет, Тревор Харрис, — ответил знакомый голос, заставив меня остановиться и проверить номер звонящего.

— Морган Райли, — сказал я, не в силах скрыть удивление в голосе.

Я знал, что увижу ее в какой-то момент, так как она связалась с моей мамой и согласилась приехать снова когда-нибудь, но не ожидал, что она когда-нибудь снова позвонит мне. Нет, я почти решил, что мне придется игнорировать то, как она избегает меня, на любом семейном мероприятии, на которое приводила бы Этту, просто для того, чтобы вести себя вежливо.

— Как поживаешь? — спросила она.

Я чуть не засмеялся, вопрос был такой глупый. Я перестал скучать по ней, как сумасшедший, и перешел к мыслям, что, возможно, принял неправильное решение, когда отступил, и, наконец, разозлился на то, как она со всем справлялась, и еще больше злился на себя за то, что влез в эту ситуацию в первую очередь. Какого черта она мне звонила?

— Я в порядке, — ответил я. Потом забрался в свой грузовик и завел его, не говоря ни слова. Я, черт возьми, не собирался поддерживать разговор. Это она мне позвонила.

— Это хорошо, — сказала она, и последнее слово в конце превратилось в ничто.

Именно тогда я заметил, что у нее изменился голос. Что-то было иначе. Что-то пошло не так.

— Этта в порядке? — спросил я.

— Да, она в порядке, — мгновенно ответила Морган.

— Это хорошо.

Потом снова тишина. Ни единого слова, которое бы указывало на то, почему она позвонила мне или что ей было нужно. Она просто висела на телефоне, как будто это было совершенно нормально.

Мы оба одновременно нарушили молчание.

— Что ты…

— Я думаю, что кто-то накачал мою сестру наркотиками.

— Чего-чего? — рявкнул я, крепче сжимая руль.

— Я думаю, что кто-то накачал ее наркотиками, — повторила она снова совершенно сбитая с толку.

— Контекст, — ответил я, пытаясь сосредоточиться на дороге. — Кто накачал ее наркотиками?

— Я не знаю, — проговорила Морган. — Я понятия не имею. Она сказала мне, что даже не может вспомнить, куда она пошла, а потом та проснулась в своей комнате в общежитии.

— Она все еще в Орегоне? — спросил я, свернув на стоянку на работе. — Тебе нужно, чтобы я поехал туда?

Я и представить себе не мог, что такое случится с Кейт или Ани, пока я был в совершенно другом состоянии. Мысль о невозможности добраться до них приводила меня в ярость.

— Нет, — ответила Морган. — Нет, я здесь.

— Ты где?

— Я в Бенде. Со своей сестрой.

— Ты была с ней? — у меня перехватило дыхание.

— Она позвонила мне после, — пояснила она. — Я приехала вчера вечером.

— Где Этта?

— Она со мной, — ответила она, как будто это была самая нормальная вещь в мире.

— Господи Иисусе, — пробормотал я, остановив грузовик, как только добрался до места для парковки.

— Твоя сестра в порядке? Ей больно? Ты в порядке? Что тебе нужно? — Слова вылетели раньше, чем я успел их продумать.

— Я в порядке, — сказала Морган дрожащим голосом. — Мне ничего не нужно.

— Ты уверена? — После всего прошедшего времени и ее абсолютного отказа должна была быть причина для ее звонка. В тот момент меня даже не волновало, что это. Я просто хотел дать ей все, что ей нужно.

Может быть, это делало меня лохом. Но мне было все равно. Если и было в моих силах дать то, что нужно Морган, я был почти уверен, что сделаю все, что в моих силах, чтобы дать это ей.

— Думаю, мне просто нужно было услышать твой голос, — тихо сказала она.

Я почувствовал теплоту в груди от этих слов.

— Ты можешь услышать мой голос, когда захочешь, — напомнил я ей. Я никогда не принимал решения перестать говорить — это было ее решением.

— Я знаю, — ответила она. — Я облажалась. — Ее голос стал высоким, и я знал, хотя никогда раньше не слышал этого тона, что она плачет.

— Эй, — сказал я мягко. — Эй, все в порядке.

— Она действительно напугана, — всхлипнула Морган. — Она потеряла часы, Тревор. Пуф. Она понятия не имеет, что случилось.

— Она сообщила об этом? — спросил я, качая головой, когда Брам направился к моему грузовику. Он развернулся на каблуках и вместо этого вошел внутрь здания. — Она с кем-нибудь разговаривала?

— Я так не думаю. Она позвонила и попросила меня приехать, поэтому мы приехали сюда вчера вечером. Миранда сказала, что не думала, что ей было больно, но...

Я поморщился и сознательно разжал кулак на руле. В моей жизни было немного вещей, которые могли бы заставить меня полностью потерять контроль, и насилие в отношении женщин было одним из них.

Я не понимал этого, не хотел этого понимать, и одна мысль об этом приводила меня в ярость.

— Ей нужно сообщить об этом, — сказал я, открывая дверцу грузовика, когда мне стало казаться, что в кабине не осталось воздуха. — Ей нужно пойти сегодня.

— Не знаю, сможет ли она, — пробормотала Морган, откашлявшись.

— Какого? Почему?

— Потому что, — отрезала Морган и тяжело вздохнула. — Просто так.

Я в замешательстве покачал головой, но спорить не стал. Даже если думал, что она поступает неправильно, решения ее сестры не были моим делом. Я не знал Миранду. Хотя много слышал о ней, но на самом деле никогда с ней не встречался.

— Мне лучше вернуться внутрь, — сказала Морган. — Я не хочу, чтобы они проснулись, когда меня нет рядом.

— Хорошо. — Я потер лицо рукой, не зная, что делать. — Позвони, если тебе что-нибудь понадобится.

— Хорошо.

— Серьезно, Морган, — сказал я. — Если вам понадобится что угодно. Я всего в паре часов от вас.

Как только она повесила трубку, я выскочил из грузовика и минуту постоял на прохладном утреннем воздухе, пытаясь успокоиться.

Было ли хреново, что я был рад, что позвонила Морган, хотя мне не нравилась причина этого? Тот факт, что они с Эттой были всего в паре часов от меня, заставил меня нервничать.

— В чем дело? — позвал Брам, выходя из здания, как только увидел, что я закончил говорить по телефону.

Я подумал о том, чтобы сбить его с толку, но только на секунду.

— Я разговаривал с Морган.

— Действительно? — с сомнением спросил он. — Что она сказала?

Все кузены знали, что между нами что-то случилось, но я был уверен, что Ани не сообщила им подробностей. Однако Брам был ее второй половиной. Я знал, что он слышал всю историю.

— Она в Бенде, — ответил я, кивнув, когда его брови взлетели вверх. — Что-то случилось с ее сестрой.

— Она сломала ногу или в коме? — спросил Брам, пытаясь понять, насколько плоха ситуация.

— Она проснулась, не помня прошлую ночь, — тихо сказал я сквозь зубы.

— Черт побери, — ответил он, мгновенно посерьезнев. — Нам нужно туда поехать?

— Они понятия не имеют, что случилось, — ответил я, качая головой.

— Она сообщила об этом? — Его вопрос меня не удивил, но мне показалось немного ироничным, что сообщение об этом было первой мыслью в наших головах, в то время как Морган и ее сестра чувствовали прямо противоположное.

— Она не собирается.

— Почему? — спросил совершенно сбитый с толку Брам.

— Понятия не имею. — Я направился к входной двери, но остановился прежде, чем добрался до тротуара перед зданием.

— Чувак, почему бы тебе не сообщить о таком дерьме? — спросил Брам, подходя ко мне.

— Это бессмысленно.

— Согласен. — Я сжал руки, желая что-нибудь ударить.

Я не мог войти внутрь. Не мог целый день работать, размышляя о том, что происходит в кампусе этого колледжа. Не мог оставаться на месте, в паре часов от Морган, зная, что она была со своей сестрой, на которую только что напали.

Мало того, что она взяла на себя эту ответственность одна, с ней также был двухлетний ребенок, и одному Богу известно, кто накачал ее младшую сестру наркотиками.

— Ты собираешься туда? — спросил Брам, читая мои мысли.

— Она, наверное, разозлится.

— Да какая разница, — пожал плечами Брам. — По крайней мере, ты будешь там, если ей понадобится помощь.

Я остановился и встретился с ним взглядом.

— Эй, чувак, — сказал он, поднимая руки перед собой. — Никакого осуждения. Я продолжал возвращаться после того, как Анита отшила мою задницу. Поэтому знаю, что это не всегда так просто, как кажется. Но она звонила тебе.

— Ани велела мне отступить.

— Если бы я отступил, меня и моей женщины не было бы там, где мы сейчас, — легко сказал Брам.

Я кивнул.

— Я позвоню тебе позже.

— Я сделаю твою работу за тебя, — крикнул он, когда я возвращался к грузовику. — Как всегда, черт возьми.

Я отмахнулся через плечо и ушел, не сказав больше ни слова.

Три часа спустя я заселялся в отель в Бенде.

* * *

— Что ты имеешь в виду, говоря, что ты здесь? — устало спросила Морган, когда я позвонил, чтобы узнать, где именно они.

— Я в Бенде.

— Ой.

Когда она больше ничего не сказала, я забеспокоился.

— Морган?

— Тебе необязательно было приезжать сюда, — медленно сказала она. — Я почти уверена, что моя сестра разозлится, если узнает, что ты это сделал.

— Я здесь ради тебя, — просто сказал я. — Где ты?

— Но я здесь ради своей сестры, — сказала она, не совсем аргумент, но достаточно близко.

— Морган, где ты?

Удивительно, но она не колебалась, когда назвала дом своей сестры и номер комнаты, и как только я закончил разговор по телефону, я направился в том направлении. Бенд — растущий город, но он не очень большой. Однако довольно внушительный. Мне потребовалось около двадцати минут, чтобы добраться до кампуса университета, и только пять, чтобы найти здание Миранды и чтобы войти внутрь.

Их безопасность была дерьмом. Все, что мне нужно было сделать, это попросить кого-нибудь придержать для меня дверь, поскольку я притворился, что ищу что-то в карманах, и меня впустили внутрь, не задумываясь. Я знал, что большинство колледжей таковы. Навещал Кейт в колледже много лет назад, и в здании ее общежития было то же самое, и тогда это беспокоило меня так же, как беспокоит меня сейчас.

Я легко нашел комнату Миранды, и прежде чем я даже постучал, услышал, как внутри болтает Этта.

— Кто ты? — спросила девушка, которая выглядела почти так же, как Морган, как только открыла дверь. Ее волосы были коротко острижены по бокам, а над бровью у нее была штанга. У нее также были большие темные полукруги под глазами.

— Твево! — крикнула Этта, пробегая мимо Миранды. — Эй, привет!

— Привет, малышка, — поздоровался я, подняв ее, когда она подбежала ко мне. — Я скучал по тебе.

— Я скучала по тебе! — Она крепче обняла меня за шею и прижалась щекой к моей, когда я встретился взглядом с Мирандой.

— Я должна была знать, что она позвонит тебе, — сказала она смиренно. — Заходи.

Комната была маленькая, но аккуратная. Там были письменный стол и стул, кровать и высокий комод, но там не было ничего, что кричало бы кому-то о личности. Все было… пусто. Как чистый лист.

— Я не очень хороший декоратор, — сказала Миранда, пожав плечами, заметив мое внимание.

— Я тоже, — признался я. — Но я почти уверен, что у меня это получается лучше, чем у тебя.

Миранда улыбнулась, но я не услышал того смеха, на который надеялся. Вместо этого она взглянула на женщину, лежащую к нам спиной, ее тело было завернуто в свитер поверх голого матраса.

— Морган только что наконец отключилась, — тихо сказала она. — Она не спала всю ночь.

— Вы немного поспали? — мягко спросил я, оставаясь на месте у двери.

Я был крупным мужчиной и был таковым с шестнадцати лет. И в этой маленькой комнате в общежитии с девушкой, которую только что обидели и которая даже не могла этого вспомнить, я, вероятно, казался даже больше. Поэтому не собирался приближаться.

— Да, — ответила она, слабо улыбаясь. — Вероятно, все еще борюсь с некоторыми последствиями.

Она сказала это так спокойно, что мне было трудно контролировать свое выражение.

— Ты должна кому-нибудь рассказать, — сказал я, наклоняясь, чтобы поставить Этту на пол, когда она начала шевелиться.

— Кому? — спросила Миранда, пожимая плечом. — Полиции? Я ничего не знаю. Я даже не могу вспомнить, что произошло после того, как я вышла за дверь. — Она указала на дверь за моей спиной. — Я почти уверена, что слишком долго ждала, пока какой-либо анализ крови скажет нам, что я приняла, и чертовски уверена, что не позволю ни одному доктору осмотреть себя, если они даже найдут волосы, которые мне не принадлежат.

— У тебя довольно циничный взгляд на систему, — спокойно ответил я.

— Да ладно, чувак, — усмехнувшись, ответила она. — Ты знаешь, что это правда. Кроме того, ты знаешь, что все подумают. Этой девушке не следовало уходить одной. Ей следовало быть осторожнее. Почему она думает, что мы можем ей помочь, если она ни хрена не понимает, что случилось? Может, она это придумывает. Может, она слишком много выпила и теперь пытается отыграться, как будто не помнит.

— Чушь собачья, — сказал я, наконец, оборвав ее обличительную речь. — Я не думал ни об одной из этих вещей.

— Ты не полицейский.

— Какого хрена это имеет значение?

— Потому что это так, — проговорила она. — Копы смотрят на таких женщин как я, и видят мусор.

— Никто не может смотреть на тебя и видеть мусор, — возразил я, качая головой. — Ни один человека.

— Ах, да? — сказала она. — Ты знаешь, сколько раз мой социальный работник смотрел в другую сторону, когда я была в системе? Ты знаешь, сколько раз я звонила в полицию в тот год, и они смотрели в другую сторону?

— Копы такие же, как и любая другая группа людей, — утверждал я. Я знал это как никто другой. Это было отстойно, но это была правда. — У нас есть плохие и хорошие. Мешки с дерьмом и герои.

— Это даже не имеет значения, — сказала она напряженным голосом. — Это случилось, и теперь все кончено. Кто-то накачал меня наркотиками, и я потеряла несколько часов времени и не могу вернуться. Конец.

— Это все, что они сделали? — мягко спросил я, рассеянно покачивая пальцами ног вверх и вниз, а Этта села мне на ногу, подпрыгивая вверх и вниз по полу.

— Да, — категорично ответила Миранда.

— Это не мое дело, — сказал я.

— Нет, это не так.

— Но если что-нибудь еще случится...

— Нет...

— Тебе нужно пойти в клинику, — продолжил я, игнорируя ее отказ. — Тебе нужно пройти обследование, и тебе нужны утренние таблетки и все остальное, что они могут тебе дать.

— Ничего не произошло, — повторила она.

— Хорошо, — ответил я, склонив голову в уступке. — Но, если ты не уверена, то тебе нужно пойти.

— Я уверена.

— Хорошо, — сказал я снова.

— Мне нужно в туалет, — сказала она, заканчивая разговор. — И ты можешь выйти из дверного проема.

Она прошла в смежную ванную комнату и закрылась внутри, но я не двинулся с места. Случилось что-то, в чем она не хотела признаваться, но не моя работа заставлять ее признать это. То, что произошло, было тем, с чем я никогда бы не справился и не смог бы понять.

— Спасибо, — прошептала Морган, когда она перевернулась, слезы текли по ее щекам, когда она повернулась ко мне. — Я даже не подумала об этом. — Она вздрогнула и тихо всхлипнула. — Ей нужно обратиться к врачу.

— Не знаю, согласится ли она на это, — пробормотал я в ответ, понижая голос.

— Согласится, — сказала Морган, вытирая лицо, когда та села. — Она слушает меня с самого рождения, и сегодня это не прекращается.

Мои губы дернулись, но я не ответил. Миранда казалась чертовски похожей на свою старшую сестру, и я не мог себе представить, чтобы кто-то уговаривал кого-либо из них сделать что-то, чего они не хотели. Я догадывался, что, если кто-то может заставить Миранду что-то сделать, так это Морган, и наоборот.

Я смотрел, как женщина, о которой я думал и скучал, встала с кровати и расправила плечи, а затем широко улыбнулась Этте. Затем, когда она подошла ко мне и обняла меня за талию, прижавшись лбом к моей груди, я с абсолютной уверенностью знал, что люблю ее.

Я так и знал. Я полюбил ее, как никогда никого не любил. Любил ее так сильно и знал, что это чувство никуда не денется.

Я любил ее силу, сострадание и понимание. Мне нравилось, какой она становилась львицей, когда дело касалось ее семьи. Нравилось, как она могла улыбнуться своему ребенку даже в самых напряженных обстоятельствах. Нравилось, что она извинялась, когда узнавала, что сделала что-то не так. Мне нравилось, что она была упрямой и немного настороженной. Нравилось, как ее прекрасные волосы застревали в моей бороде, и то чувство, когда она отстранялась, и пряди щекотали мой подбородок. Понравилось, как она мне подошла. И больше всего на свете мне нравилось, что, когда я ей понадобился, она позвонила, веря, что я буду там даже после того, как все дерьмово закончилось, когда мы виделись в последний раз.

Но Иисус, какое ужасное время понять, что я влюблен в нее.

Дверь открылась, и как только Морган вылетела из моих рук, Миранда вышла, подняв руки в знак капитуляции.

— Ты прав, — сказала она, медленно двигаясь к своему комоду. — Мне нужно пойти к врачу.

— Я пойду с тобой, — сказала Морган, схватив сумку с пола. — Просто позволь мне переодеться, и я назначу встречу.

— А мне он нужен? — спросила Миранда, задерживая руки в одном из ящиков комода.

— Это не имеет значения, — успокаивающе ответила Морган. — Я проведу тебя к кому-нибудь сегодня.

Облегчение Миранды от слов сестры было почти осязаемым. Было ясно, что она безоговорочно доверяла слову Морган. Если бы ее старшая сестра сказала, что что-то сделает, она бы это сделала. Конец истории.

Генри так относился ко мне. Он также доверял Шейну, но их отношения были совсем другими. Я был защитником Генри. Был тем, кто завязывал ему двойные узлы перед школой и нес его на спине, когда он упал и поранился. Был тем, кто держал монстров в страхе, когда он не хотел разбудить наших родителей после кошмара. Но я понятия не имел, почему ему было неудобно рассказать мне об Этте, но, черт возьми, это разбило мне сердце.

Я спокойно играл с Эттой, пока Миранда одевалась, а Морган звонила в местную женскую клинику. Хотя был почти уверен, что в кампусе есть собственная клиника, но, судя по бормотанию Морган, они были бесполезны. Я не стал спрашивать почему. Женщина была во все оружии, и через пятнадцать минут ей назначили встречу.

— Я не знаю, как…— сказала мне Морган, но она запнулась.

— Как насчет того, чтобы я просто поехал с тобой? — сказал я, желая протянуть руку и провести по ее волосам, но знал, пока она ерзала и расхаживала, сейчас неподходящее время для этого. — Я присмотрю за Эттой, пока вы, дамы, будете заниматься делами.

— Дамы — это слишком, — сухо сказала Миранда, выходя из ванной. На ней все еще была рубашка, в которой она была раньше, но надела другое худи и джинсы.

— Тебя это устраивает? — спросила ее Морган, когда она взяла сумку с подгузниками Этты. — Если Тревор пойдет?

— Меня устраивает, — ответила Миранда, пожав плечами.

Я первым вышел в коридор. Морган держал Этту на руках и была рядом со мной. Но потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, что Миранда не последовала за ней.

Мы оба оглянулись, чтобы увидеть, что было за задержка, и все мое тело напряглось, когда я увидел, как глаза Миранды наполнились ужасом. Она замерла. Все ее тело, от макушки до кончиков пальцев, замерло, когда она достигла порога своей комнаты.

— Ранна? — мягко позвала Морган.

Грудь Миранды начала заметно подниматься и опадать под ее мешковатой толстовкой, и я сделал небольшой шаг вперед, потому что не был полностью уверен, что она сможет оставаться в вертикальном положении.

— Нужна секунда, — прохрипела Миранда, пытаясь контролировать свое дыхание.

— Столько, сколько нужно, — мгновенно ответила Морган.

Мы стояли там, наблюдая, как Миранда успокаивается, пока я больше уже не мог ни секунды выдержать ее стиснутые зубы и сжатые руки.

— Миранда, — пробормотал я, делая еще один шаг вперед.

— Какого? — быстро сказала она, ее смущение было очевидным.

— Я большой парень, да?

— Так?

— Ты хочешь выйти оттуда, — сказал я, кивая в сторону ее спальни. — Ты можешь. Пока я здесь, никто даже не посмотрит на тебя.

Она оглядела коридор в обоих направлениях, но все еще не вышла за дверь. Этта болтала с Морган и немного поерзала, чтобы спуститься, но Миранда по-прежнему не двигалась. Мой телефон звякнул о входящем текстовом сообщении, которое я проигнорировал, но Миранда даже не дернулась.

Затем, без предупреждения, она шагнула вперед и закрыла за собой дверь. Быстро двигаясь, она подошла ко мне вплотную, а затем вздрогнула, когда я двинулся, чтобы обнять ее за плечи.

— Не надо, — выпалила она. — Не трогай меня, ладно?

— Нет проблем, — легко сказал я, но внутри старался не потерять самообладания.

Мы с Мирандой последовали за Морган вниз бок о бок, но осторожно, не касаясь друг друга. На улице лил дождь, и мы поспешили к машине Морган, когда Миранда натянула капюшон на голову.

— Я сяду сзади, — сказала Миранда, забираясь внутрь прежде, чем я успел возразить.

Я не знал, как мне поместиться на заднем сиденье этой машины, но, по крайней мере, я бы предложил это сделать. Потом смотрел, как Морган пристегивает Этту к ее сиденью, протянул руку и легонько коснулся колена Миранды, прежде чем откинуться назад машины.

— Умеешь водить? — спросила Морган, заговорив впервые с тех пор, как мы стояли, ожидая, когда Миранда выйдет из своей комнаты. — Я сяду сзади.

— Конечно. — Я обошел машину и встретил ее сзади, но как только потянулся к ней, она покачала головой.

— Если ты прикоснешься ко мне, я потеряю контроль, — неуверенно сказала она, бросая мне свои ключи. — Я и так на волоске.

— У тебя все хорошо, — ответил я, не сводя с нее взгляда.

— Я стараюсь. Блядь.

— Иногда настоящее проклятие имеет большое значение, а? — заметил я, немного вздохнув с облегчением, когда от моего комментария ее губы слегка дернулись.

— Иногда, — согласилась она.

Нам потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до клиники, но прием Миранды продлился два часа. К тому времени, как Морган вывела свою бледную сестру на улицу, чтобы встретить нас, Этта суетилась, а я расхаживал по небольшому участку травы, который мы присвоили себе. Я понятия не имел, что это займет так много времени, но знал, что ничего хорошего в этом нет.

— Поехали, — сказала Морган, проводя сестру прямо к машине.

— Давай, милая, — сказал я Этте, собирая наши вещи, и поспешил за ее матерью.

Не имея никакого направления, я отвез нас обратно к зданию общежития Миранды. Две женщины в машине молчали, пока я не припарковал машину. Затем, когда я собирался слезть с водительского сиденья, Миранда, наконец, заговорила.

— Я не вернусь туда, — твердо сказала она, глядя в окно на заднем сиденье.

Я позволил руке упасть с ключей в замке зажигания и подождал, пока Морган ответит.

— Хорошо, — медленно сказала она. — Хорошо.

Мы сидели молча еще несколько минут. Я держал рот на замке, пока они обдумывали наш следующий шаг, и едва шевелился, когда рука Морган легла на мою.

— Я пойду и заберу твои вещи, — сказала она, поворачиваясь к заднему сиденью. — У тебя есть мешки для мусора?

— В корзине для мусора, — тупо ответила Миранда.

— Хорошо, я скоро вернусь.

Я сжал руку на ладони Морган, когда она попыталась вырваться.

— Я пойду с тобой.

Когда ни одна из сестер не заспорила, я кивнул и вылез из машины. Мы подождали, пока Миранда заперла за нами двери, затем вошли в здание. Я не знал, что чувствовала Морган, но после долгого визита Миранды к врачу ее комната в общежитии казалась почти зловещей. Я знал, что там произошло что-то плохое, но теперь, когда мои мысли подтвердились, у меня по коже пробежали мурашки.

Я едва сдерживался, чтобы не останавливать каждого парня, которого видел, просто чтобы внимательно посмотреть ему в лицо. Это был тот парень? Чувак в синей толстовке? А как насчет серого пиджака? Был ли он сумасшедшим?

Я смотрел на каждое лицо в поисках вины.

— У моей сестры немного вещей, — сказала Морган, решительно войдя в маленькую комнату.

Она пошла прямо к мусорному ведру в углу и вытащила из него мешок. Под ними лежали еще четыре неиспользованных мешка, которые она бросила на кровать.

— Я сначала соберу одежду, а потом со стола.

— Я соберу со стола, — ответил я, хватая мешок для мусора. — Я должен что-нибудь оставить?

— Нет. — Она откашлялась. — Нет, она не вернется.

Я остановился и посмотрел, как Морган сердито открыла верхний ящик, почти полностью вытащив его из комода.

— Она никогда не вернется в это место, — прошипела она, хватая пригоршни одежды и запихивая их в мешок для мусора в другой руке.

— Милая, — позвал я мягко, пытаясь ее успокоить.

— Я не могу, — сказала она, качая головой и отказываясь поворачиваться ко мне. — Мне нужно забрать ее вещи отсюда. И нужно убраться отсюда поскорее.

— Хорошо, — ответил я, стиснув челюсти. Мне хотелось обнять ее и заставить ее подождать секунду, но я не сделал этого. Вместо этого повернулся к столу и быстро собрал тетради, ручки и случайное канцелярское дерьмо. В итоге мешок получился очень тяжелым, и мне пришлось его упаковать, но, к счастью, у Миранды действительно не было много вещей.

Все ее личные вещи были упакованы всего в три мешка для мусора.

— Секундочку, — сказала Морган, входя в ванную. Через несколько секунд она вышла с небольшой косметичкой в руке. — Я заменю остальное, — пробормотала она, качая головой.

Затем я поднял мешки с пола и вслед за ней вышел из комнаты. Несколько человек наблюдали, как мы проходили через общие зоны, но никто не сказал ни слова, пока мы выносили вещи Миранды из общежития. Ни один человек не спросил, кто мы такие и почему мы воровали мешки с дерьмом у одного из их одноклассников. Это было чертовски странно.

— Багажник, — сказала Морган, открывая его, чтобы я мог положить туда вещи Миранды. Как только я забросил их туда, ее голова наклонилась вперед. — Иисус.

Я не был уверен, молитва это или восклицание. Может быть, и то, и другое.

— Давай убираться отсюда, — сказал я, дотрагиваясь до ее лица.

— Я даже не знаю, куда идти, — сказала она со смехом. — Мне нужен номер в отеле или что-то в этом роде.

— У меня есть номер в отеле, — ответил я, скользнув рукой вниз, чтобы нежно сжать ее шею сзади. Она казалась такой хрупкой, стоя здесь, что я боялся дотронуться до нее где-нибудь еще.

— Хорошо. Где ты припарковался?

Мы договорились, что она поедет за мной в отель, и я ушел, как только она села на место водителя. Проходя мимо машины, я заглянул на заднее сиденье и увидел, что Миранда прислонилась к сиденью Этты. Малышка мирно спала, а Миранда держала ее за руку. Казалось, что она нуждалась в этой связи, хотя Этта полностью отключилась рядом с ней.

Когда я забрался в грузовик, мой телефон снова зазвонил.

Сообщение, которое я проигнорировал ранее, было от Кэтти, и я снова проигнорировал его. Последнее сообщение было от Морган.

Морган: Отель не сработает. Миранда отказывается оставаться здесь где-нибудь поблизости. Спасибо, в любом случае.

Я вздохнул и провел рукой по лицу, приглаживая бороду.

Это имело смысл. Мой дом?

Я отправил текст, не ожидая согласия, поэтому, когда пришел ответ, был шокирован.

По дороге домой я проверял зеркало заднего вида не менее пятидесяти раз. Каждый раз женщины Райли все еще следовали за мной.

Глава 14

Морган

Поехать к Тревору было не самой удачной идеей. Я знала это. Однако, когда я предложила это Миранде и она согласилась, у меня не хватило духу отказаться. В тот момент я бы сделала все, чтобы она чувствовала себя в безопасности.

Казалось, Тревор сделал это за нее. Я не раз видела, как она смотрела в тонированные окна кабинета врача и смотрела, как Тревор играл с Эттой на траве. Почему-то казалось, что он ей помогает. Может быть, это было из-за его речи «Я большой и сильный», когда мы стояли в коридоре, или из-за присущей ему доброты, которая, казалось, сочилась из него. Но думаю, что часть ее, возможно, немного напомнила тот день, когда наш отец приехал забрать нас из офиса социального работника. Что бы это ни было, я не хотела это забирать у нее.

Она достаточно пережила.

Я отказывалась думать о вещах, которые произошли в кабинете того врача. Миранда разрешила мне остаться только после того, как я пообещала не сойти с ума. Она знала еще до того, как они перезвонили нам, что это будет некрасиво. Под ее мешковатой одеждой было много чего спрятано. Вещи, о которых я не могла думать. Еще нет.

— Вот и все, — объявил Тревор, когда я вылезала из машины. — Я все открою, а вы, ребята, можете чувствовать себя как дома.

Я кивнула, когда он направился к входной двери, явно нервничая. Хотя не понимала, из-за чего он нервничал — это мы вторгались в его пространство. Как только он скрылся в доме, я повернулась туда, где моя сестра осторожно выбиралась из машины. Должно быть, долгая поездка заставила ее тело болеть, потому что она вздрогнула, потянувшись.

— Он живет в глуши, — сказала она хриплым голосом после нескольких часов молчания.

— Как серийный убийца, — заметила я.

— Или отшельник, — возразила она, пожав плечами.

— Это лучше?

Прежде чем она смогла ответить, дверь гаража Тревора распахнулась, и он вышел, неся извивающегося черного щенка.

— Господи, — пробормотала Миранда. — Это похоже на долбаный календарь лесорубов.

— Извини, — робко сказал Тревор, ставя щенка на землю. — Я выпустил его сегодня утром, но мой двоюродный брат еще не был здесь, чтобы выпустить его снова.

— У тебя есть щенок, — тупо сказала я. Во время наших долгих разговоров он говорил мне, что хочет такого, но я не знала, что он на самом деле его завел.

— О, привет, — мягко сказала Миранда, когда щенок направился прямо к ней. — Ты чертовски очарователен. Как тебя зовут? — Она присела, и я резко выдохнула.

— У него еще нет имени, — ответил Тревор, шагая к нам.

— Ты не назвал его? — спросила я, пока щенок прыгал вокруг Миранды, как будто она была лучшим, что он когда-либо видел.

— Любые идеи? — спросил Тревор.

— Он похож на медведя, — сказала Миранда, медленно поднимаясь на ноги, а щенок отправился искать идеальное место, чтобы пописать.

— Кода, — тихо сказала я, наблюдая, как маленький пушистый комок обнюхивает каждое дерево и куст.

— Брат Медведь, — сказала Миранда, слегка изогнув губы.

— Хороший выбор, — ответил Тревор. — Я не смотрел этот фильм много лет.

— Этте он нравится, — пробормотала я, пожимая плечами.

— Генри тоже нравился, — небрежно сказал Тревор. — Он смотрел его, даже когда был подростком.

— Это потому, что Генри был потерянным мальчиком, — сказала Миранда.

Я напрягся. Я слышал, как она использовала эту фразу раньше.