И будет радость

Где ты теперь, синеглазая школьница?

Ту ли улыбку приносишь в свой дом?

Помнишь, как ждал я тебя за околицей

После уроков в классе восьмом?

Ты проходила всегда чуть смущенная, —

Зная, опять проводить не решусь.

Чистая, светлая, каждый раз новая,

Ты проходила сквозь мою грусть.

Прятал я за спину ландыши белые —

Нежное чудо домой нес грустить...

Вспомни свидания те неумелые,

Вспомни и прежней улыбкой прости.

В цвет черемухи спрятался день,

Лунным золотом красится ночь,

В подвенечном наряде сирень —

Раскрасавица майская дочь.

Вот и годы на наше крыльцо

Поднимают меня не спеша.

И в слезах, и в улыбке лицо,

И в туманах далеких душа.

А вокруг брызги солнечных птиц

Славят вечность и тайну весны.

В эту ночь из столичных темниц

Я ушел видеть звонкие сны.

И с порога Державы держав

Я увидел Великий народ...

Конь Егория гулко заржал

И умчался в трехтысячный год.

И все так же пылает сирень,

И черемуха к звездам летит.

С майской ночью венчается день,

И душа, засыпая, не спит.

Помню пасхальные дни:

Солнышко дарит погоду,

В доме тепло от родни,

Я получаю свободу.

Звон православных церквей

В бабкином слышится взгляде,

Скорбь улетает с бровей,

Бабка печется о чаде.

Крестит меня и себя,

Трижды целуемся в губы,

И, узелок теребя,

Дарит мне бабушка рубль.

Дарит два красных яйца,

Долю пасхального хлеба,

И, провожая с крыльца,

Вздох посылает на небо.

В эту глубокую синь

Я обращаюсь сегодня.

Правда! Меня не покинь!

Правда. И вера Господня.

Ростепель на улице,

Ласковый апрель,

Голуби целуются,

Всюду бродит Лель.

Выше солнца брошены

Влюбленные сердца.

Жизнь моя горошина,

Покати с крыльца.

Но по нашей улице

Не идти, не плыть.

Голуби целуются —

И я хочу любить.

Голуби влюбляются

Над моим крыльцом.

Мне же представляется

Милое лицо.

Ах ты, жизнь-распутица,

Восемнадцать лет.

Голуби целуются

На весь белый свет.

Выше солнца брошены

Влюбленные сердца.

Жизнь моя горошина,

Покати с крыльца.

Забуянила весна, забуянила,

Чье-то сердце невзначай

Сладко ранила.

Дни и ночи напролет —

Угорелые,

Только яблони в садах –

Вьюги белые.

Не придешь, а прибежишь

На околицу,

И сиреневая тишь

Вдруг расколется.

Соловьиные хоры

Перебесятся,

Лишь до утренней поры

Царство месяца.

Что же мама на крыльце

Беспокоится

О мальчишке-сорванце

За околицей?

Ночевать я не приду,

Мамка милая, —

Спрячусь в утреннем саду —

Ты ворчливая.

Забуянила весна, забуянила,

Чье-то сердце невзначай

Сладко ранила.

Дни и ночи напролет —

Угорелые,

Только яблони в садах —

Вьюги белые.

А я вчера весну поцеловал.

Нет, правда, поцелуй мне не приснился.

Ее я нежно-нежно обнимал,

Пел песни ей, а соловей дразнился.

Пусть волосы мешают поцелую,

Не надо их так спешно убирать.

Мне эту прядь искристо-золотую

От губ губами хочется отнять.

Ты косы расплела в моих объятьях,

Ты улыбнулась звездным вечерам.

Зацеловав сиреневое платье,

Я прикоснулся к трепетным губам.

И не стыдясь огромного рассвета,

Упали мы в медовую росу.

А наша ночь совсем уже раздетой

Перемахнула алую косу.

И закружили золотые пчелы...

Наш райский сон — расплата за грехи.

В малиновые клеверные долы

Стада пастись пригнали пастухи.

На грязный смех твоя слеза упала,

Не пробудясь, мы бросились в зарю...

Но столько лет молва перегоняла

Твою невинность и вину мою.

Ночи телефонные,

А вокруг — весна.

Мы приговоренные

Жить теперь без сна.

Шалая кудесница,

Ласковая тьма.

Пусть Тверской оденется,

Не сходи с ума.

Ты моя венчальная,

Вся от «А» до «Я»,

Вовсе не случайная

Девочка моя.

Летом травам скошенным

Отдадим себя.

Буду я стреноженным,

Если все — любя.

Не приемлют горы комнатные вздоры.

Не таи улыбку чудных своих глаз.

Не звезда Авроры, а вот эти горы,

Солнечные горы нынче встретят нас.

Там, за перевалом, упадем устало,

А пока, дружочек, за рюкзак держись.

Пусть дорога вьется, пусть душе поется,

Нет надежней друга, чем такая жизнь.

И в горах Домбая от костра и чая

Жизнь заговорила верным языком.

Горы нас встречают, горы обличают,

Горы нас венчают — как без них потом?

Взятые вершины сердцем упоенным.

И дружище ветер, как всегда, пьянит.

Под ногой просторы, облаков заторы.

Солнечные горы, —

К вам душа летит.

Вишня цвет роняла.

Ну а мне хотелось,

Чтобы запылала

В белом цвете спелость.

Ах, какая глупость —

Эта блажь природы!

Созревает мудрость,

Осыпая годы.

Забываю, что Вам восемнадцать,

И не помню, что мне сорок пять.

Только годы снегами ложатся,

Но весну я встречаю опять.

И капели, капели, капели,

И такая глубокая синь,

И мои, а не чьи-то апрели,

И в груди развеселое «Динь»!

Жизнь наладится: полней прольются реки,

Нагуляют берега бока,

И в широком двадцать первом веке

Нам «спасибо» скажут, а пока...

Звездный вечер бродит на Поляне,

Сказочником шепчет чудеса.

Здесь живут простые россияне,

О которых мне всю жизнь писать.

О которых плохо не напишешь,

А напишешь — грош тебе цена.

Родина!.. Поляна! Ты услышишь,

Как в мои стихи впадает Цна.