И исходит дьявол

ВЫХОД В ТУМАН

Рекс был первым, кто заметил, что на полу что-то написано мелом. Он подошел и увидел, что Саймон за неимением карандаша и бумаги использовал такой способ оставить им короткую записку. Он с трудом разобрал написанные слова и прочитал их вслух:

Пожалуйста, не беспокойтесь и не пытайтесь следовать за мной. Я все запутал — мне и распутывать. Делайте все, как сказал Моката. Я уверен, что это единственный шанс спасти Флер.

С любовью ко всем.

Саймон

— О, черт! — воскликнул Рекс, едва закончил читать. — Ушел, как самый последний простофиля. Думал, что совершает героический поступок, а на самом деле разрушил весь план. Теперь у Мокаты и он, и Флер, и убитая Танифь в придачу. Спроси меня сейчас, и я отвечу, что мы идем ко дну. Теперь-то уж точно.

Де Ришло застонал от досады.

— Это так на него похоже! Мы должны были догадаться, что он так поступит.

— Тут вы правы, — печально согласился Ричард. — Я знаю его дольше, чем любой из вас, а ничего не сделал, чтобы предотвратить это пустое самопожертвование, но мне кажется, что он сделал то, что входило в твои планы?

— Это не совсем так, — мягко возразил герцог. — Я тогда оговорил, что это возможно, но в определенном смысле. Я имел в виду, что мы будем следовать за Саймоном на расстоянии, а на место встречи прибудем раньше, чем Моката обнаружит наше исчезновение отсюда. Так думал я, но Рекс предложил другой вариант, и я отбросил свой.

— Извини, — осипшим голосом сказал Ричард. — Но Саймон мой старейший друг, как ты знаешь, и это самое главное…

— Ты думаешь, Сероглазка прав и его сдача совершенно бесполезна? — прошептала Мэри Лу.

Ричард подавленно пожал плечами.

— Да нет, ненавижу неблагодарность, и вы знаете, как я предан Саймону, но в своем стремлении сделать доброе дело он отдал Мокате нашу козырную карту. Теперь можно сидеть здесь хоть до Второго Пришествия, но уже ничего не дождешься. Мы потеряли бог знает сколько драгоценных часов и завязли еще больше, чем прежде. Я собираюсь осуществить свое первое намерение и связаться с полицией.

— Я бы не делал этого, — Рекс взял его за руку. — Хочу только сказать — по-моему, мы потеряем еще больше времени, пока целая куча полицейских будет входить в суть дела. К тому же, думаю, мы все ошибаемся, полагая, что из теперешней ситуации нет выхода. Мы поспали, что нам было крайне необходимо, да и Моката чувствует себя спокойным. Все идет как ему надо было. Теперь он думает, что у него все в порядке и, может быть, снял свое наблюдение за нами. Давайте-ка лучше не будем беспокоить полицию, а сию же минуту сами отправимся на поиски.

Мэри Лу слегка поежилась и поддержала.

— Рекс прав. Но как ты это себе представляешь — найти его?

— Мы отправимся прямо в Париж, — объявил де Ришло в своей старой манере уверенно и решительно. — Вы помните, как Танифь сказала нам, что к сегодняшнему вечеру он должен быть там и разговаривать с человеком, у которого нет верхней части левого уха. Это Кастэлно, банкир, я уверен. В таком случае нам остается только одно — выехать в Париж и найти его там.

— Как ты думаешь туда попасть? — тут же выпалил практичный Рекс.

— Самолетом, конечно. Моката ведь тоже добирается таким способом, иначе к вечеру там быть невозможно. Ричард, твой четырехместный в рабочем состоянии?

— Да, самолет в порядке. Он в ангаре, там, в долине. Мне, правда, не очень нравится этот туман, хотя он, возможно, держится только у земли.

Они все снова выглянули в окно. Сероватая завеса все еще висела над террасой и скрывала за своими клочьями почти весь сад.

— Пошли, — нетерпеливо заговорил Рекс. — Де Ришло прав. Переоденемся и вперед, в Париж, не откладывая ни секунды.

Остальные последовали за ним в холл и поднялись наверх. Дом был молчалив и, казалось, совсем обезлюдел. Слуги, со всей очевидностью, восприняли указания Ричарда в самом буквальном смысле и освободились от своих повседневных обязанностей, наслаждаясь неожиданным выходным.

Мэри Лу заглянула в детскую и едва не разрыдалась, увидев пустую кроватку дочери, но, пересилив себя, поспешила в комнату няни. Женщина все еще крепко спала.

В комнате Ричарда мужчины быстро переоделись. Рекс был в костюме, который он надел накануне в квартире де Ришло, но Ричард и герцог все еще были в пижамах. Когда они переоделись, Ричард, как мог, обеспечил каждого верхней одеждой.

С герцогом проблемы не было, тот был ненамного выше его самого, а для Рекса нашелся большого размера плащ, в который он, хотя и с трудом, но все-таки втиснулся. Очень скоро к ним присоединилась и Мэри Лу, одетая в бриджи и кожаное пальто, в которое она обычно и облачалась, если приходилось летать с Ричардом.

Внизу они еще раз задержались ненадолго в библиотеке, где наскоро перекусили перед дальней дорогой. Затем дверь была заперта, и, последний раз взглянув на Танифь, Рекс первым вышел на террасу.

Они быстро спустились по гравийной дорожке мимо сада, уголка Мэри Лу с прудом и солнечными часами к самому подножию пологого холма.

Ричард и Рекс выкатили самолет и приготовили его к полету. Де Ришло наблюдал за их действиями со стороны. Рядом стояла Мэри Лу. Оба слегка нервничали из-за хотя и необходимой, но все-таки задержки. Теперь, когда решение было принято, каждому хотелось быть в движении.

Они разместились в удобных креслах. Рекс, привычный к самолетам, крутнул пропеллер, и двигатель заурчал на низкой ноте. С секунду он смотрел на ожившую машину, а затем забрался в кабину, и привычный крик «Пошел!» пронзительно врезался в белесый воздух.

Самолет медленно двинулся вперед в сырость тумана. Плотные клубы его полностью скрывали кусты и деревья по обе стороны взлетной дорожки, но Ричард хорошо знал направление и уверенно вел машину. Разогнавшись по траве луговины, он начал подъем. Самолет приподнялся, мягко подпрыгнул два раза и оторвался окончательно.

Как только они взлетели, новое чувство охватило Ричарда. Он страстно любил летать — это наполняло его чем-то возвышенным, но сейчас было другое. Сейчас было ощущение, как будто он вышел на дневной свет из длинного темного дымного тоннеля, по которому шел много часов. Теперь его мозг был снова ясен, и он весь отдался новой цели — вести машину.

Через несколько секунд они поднялись выше и вышли на чистый простор. Туман остался внизу, а над ними — голубизна неба. Когда де Ришло посмотрел вниз, то увидел вещь весьма интересную. Сам по себе туман ничего необычного из себя не представлял. Необычным было то, что он распластался по земле совсем небольшим пятном, в самом центре которого торчали трубы Кардиналз Фолли. Уже в полумиле вокруг дома Ричарда местность освещалась веселым солнцем майского полдня.

Рекс сидел в кабине рядом с Ричардом. Автоматически он принял обязанности штурмана. Как и у Ричарда, его мозг при новом конкретном деле освободился от груза терзавших его на земле мыслей и полностью переключился на разбор карт и масштабов.

Герцог сидел рядом с Мэри Лу за креслом пилотов. Он чувствовал, что ничем не может сейчас успокоить ее и, взяв ее руку, держал маленькую кисть между своими ладонями. Она сразу поняла этот жест печали, сожаления и выражения чувства собственной вины перед ней. С присущим ей острым восприятием чужой боли она откликнулась тем, что стала рассказывать герцогу свой последний сон о том, как она читала старинную книгу. Для этого, правда, ей пришлось кричать ему прямо в ухо. Когда она закончила, он сначала удивленно посмотрел на нее, а потом стал кричать ей в ответ.

Из-за шума двигателя она разобрала не все, что он говорил, но и не мало. А он сказал, что все это очень интересно. По его мнению, она видела во сне знаменитую «Красную Книгу Ап-пина», замечательный трактат по Магии, которой владели Стюарды Инвернагильские, сейчас умершие. Книга была утеряна, и о ней ничего не известно уже более сотни лет. То, что видела Мэри Лу, совпадает с описанием книги, и это очень загадочно. Существует также легенда, что эту книгу могут читать и понимать написанное только люди, носящие на голове железный обруч. Герцог попросил ее попытаться вспомнить хотя бы часть того, что она видела.

После определенного напряжения она смогла сообщить ему, что прочитала одно предложение на блеклой пергаментной странице, и, несмотря на то, что буквы каким-то странным образом сильно отличались от всех, что ей приходилось видеть раньше, предложение это она поняла сразу, а вот вспомнить его значение сейчас не может. Затем, из-за того, что разговаривать было очень тяжело, они замолчали.

Со скоростью сто миль в час они летели теперь над английскими графствами, но простирающиеся внизу красоты с полями, лесами и холмами мало интересовали их сейчас. Они как бы полностью забыли о существовании того мира, который так интересовал их еще несколько дней назад. Время для них более не существовало, а была только воля добраться до цели и снова действовать. Все мысли были сконцентрированы на Париже и на человеке с изуродованным ухом. Там ли он? Смогут ли они найти его и опередить Мокату?

Они пересекли северную часть Ла-Манша, почти не заметив его. Мэри Лу слегка вздрогнула, когда самолет качнулся на бок и Ричард начал разворот на посадку.

Солнце уже тяжело садилось в облака, и, когда самолет снизился, внизу оказалась темная дымка, из которой виднелись прямые трассы огоньков. Это были знакомые и Ричарду и Рексу посадочные огни аэропорта Ле Бурже.

Прошло еще несколько секунд, и солнце окончательно скрылось за горизонтом. Легкая серая дымка приняла самолет в себя. Огни стали ярче, самолет покатился по бетону посадочной полосы, и вскоре Ричард вырулил его на стоянку.

Как-то неосознанно, автоматически они отвечали на вопросы иммиграционных клерков в аэропорту, прошли таможенный досмотр, взяли такси и понеслись к центру Парижа.

Они ехали по улицам города с таким знакомым ревом сирен беспрестанно сигналящих таксистов, соблазнительным запахом закусочных — этой характерной чертой Парижа, подсознательно отмечая для себя, что на землю опустился еще один вечер.

То там, то здесь появлялись сигнальные огни на высотных-зданиях, световые рекламы, широкие, ярко освещенные окна кафе и ресторанов и силуэты людей, потягивающих аперитив за их стеклами. А вдоль тротуаров бесконечно тянулись ряды подстриженных деревьев в молодой весенней зелени.

Никто не проронил ни слова, пока такси лавировало в плотном потоке машин. Один только Рекс, вскоре после того, как они отъехали от аэропорта, наклонившись вперед, произнес:

— Я сказал ему ехать в «Риц». Мы наверняка сможем узнать там адрес этой птички.

Проехав мимо здания «Оперы», они проскочили Бульвар де ля Мадлен и, повернув налево, въехали на Пляс Вандом. Наконец машина резко остановилась. Портье в униформе отеля поспешил распахнуть дверцу, и они выбрались наружу.

— Расплатись с водителем хорошими чаевыми, — сказал Рекс портье. — Потом подойдешь ко мне в холле, — и энергично направился в отель.

Один из администраторов узнал его и поспешил навстречу с дружелюбной улыбкой.

— Мсье Ван Рин, рад вас видеть! Вам необходимо устроиться всей компанией? Сколько комнат вы пожелаете? Я надеюсь, вы пробудете у нас некоторое время.

— Два одноместных номера и один двухместный с ванными комнатами. И мы хотели бы еще гостиную на том же этаже, — ответил Рекс. — А как долго мы останемся — сказать не могу. Я здесь по срочному делу. Ты, случайно, не знаешь банкира по имени Кастэлно — пожилой человек, седой, у него еще левое ухо срезано немного?

— Да, конечно, знаю, мсье. Он часто обедает здесь.

— Прекрасно. Ты знаешь, где он живет?

— Сию минуту сказать не могу, но я справлюсь. Вы позволите?

Администратор быстро скрылся в своем офисе. Через несколько секунд он вернулся с раскрытым телефонным справочником в руках.

— Вот, должно быть, это, мсье, я так думаю. Мсье Лоран Кастэлно, 72, Дом Рамбуйе, Парк Монсо. Это частные квартиры. Желаете туда позвонить?

— Непременно, — подтвердил Рекс. — Дозвонись до него сейчас же. — И когда француз торопливо отошел, он повернулся к герцогу: — Оставьте это мне. У меня есть мыслишка, как зацепить его.

— Ну, что ж, вперед, — ободрил его герцог. Он чувствовал себя уже бодрее и, грустно улыбнувшись, продолжал тихо: — Как я люблю Париж. И его запах, и весь облик, и его звуки. Я не был здесь уже пятнадцать лет. Правительство никак не может простить мне участия в восстании роялистов девяностых годов. Я был тогда молод. Как давно это было! Но с тех пор я ни разу не посмел появиться во Франции открыто. Исключением были несколько срочных дел, да и то тайком. Я не сомневаюсь, что власти и сейчас готовы засадить меня в тюрьму, если обнаружат на земле Франции.

— Сероглазка, дорогой! Тебе не следовало приезжать. — Мэри Лу импульсивно повернулась к нему. — Со всеми этими ужасами я абсолютно забыла об этом. Почему-то я всегда воспринимала тебя как англичанина, а не как высланного француза, который живет в Англии вынужденно. Было бы ужасно, если бы тебя арестовали и судили как политического преступника после стольких лет.

Он пожал плечами и снова улыбнулся.

— Не беспокойтесь, Принцесса. Я полагаю, власти почти забыли о моем существовании. Единственное, чем я рискую, это возможностью натолкнуться на кого-нибудь из моих многочисленных знакомых. И если при этом мое имя будет произнесено слишком громко, то это может расшевелить что-то в памяти полицейского шпиона, окажись он рядом, а во всем остальном опасность совсем невелика.

Они устроились за небольшим столиком, пока Рекс разговаривал по телефону. Когда он присоединился к ним, вид у него был повеселевший.

— Нам повезло, и одному богу известно, как нам это сейчас необходимо. Я говорил с самим Кастэлно от имени Банковской Корпорации своего папули и рассказал ему байки, что тот послал меня со специальной миссией в Европу, связанной с курсом франка. Сказал ему, что дело слишком деликатное и не терпящее отлагательства и что не хотел бы в связи с этим появляться завтра утром у него в конторе, где клерки могут опознать меня как члена Американского банковского дома, и что мне необходимо встретиться с ним лично сегодня же. Сначала он колебался, но я намекнул ему, что у меня есть полномочия оперировать большими суммами, и он клюнул. Правда, сказал, что прямо сейчас принять меня не может — у него официальный банкет, а в десять часов он должен быть на месте и будет ждать меня.

— Чтобы успеть вовремя, нам следует подняться наверх и привести себя в порядок, — заметил Ричард, ощупывая заросший щетиной подбородок. — А потом нам не мешало бы выйти и поужинать где-нибудь. Бог знает почему, но мне что-то так захотелось есть, как будто меня всю жизнь держали впроголодь.

— Да, конечно, — согласился с ним де Ришло, — только давайте выберем для этого местечко поспокойнее.

— Как насчет «Ле Вэр Галан»? — предложил Ричард. — Это старомодное тихое заведение, но готовят там превосходно и там не бывает обычно публики, которой ты опасаешься.

— Неужели он все еще существует?! — улыбнулся де Ришло. — Тогда идем туда, вне всякого сомнения. Это то, что нужно.

И они двинулись к лифту.

Наверху они приняли ванну и приводили себя в порядок, но делали все скорее автоматически. Беспокойный короткий сон утром не очень-то укрепил силы. Как будто во сне Мэри Лу разделась и оделась снова. Ричард в это время мотался молчаливо по комнате, впервые не замечая ее присутствия. Затем он вызвал в номер парикмахера и отдал короткое распоряжение — быстро побрить, но молча.

Первым покончил с туалетом Рекс. Он попросился к супругам в комнату, не очень удобно примостился на угол кровати, но тоже сидел молча, уставившись на свои огромные башмаки.

Немного погодя вошел де Ришло. Его элегантный вид после ванны и забот парикмахера даже заставил Мэри Лу на некоторое время оторваться от печальных размышлений. Он зашел с длинной гаванской сигарой и дымил ею, казалось, со спокойным удовольствием. Рекс и Ричард, хотя и сбрили свои бороды, тем не менее выглядели не лучше уже решившихся на последний свой поступок в этой жизни самоубийц. Герцог же всем своим видом источал суть настоящего джентльмена, для которого удовлетворение собственных удовольствий — единственная цель в жизни.

На самом деле его внешность была не более чем маска, под которой он давно уже привык скрывать свои эмоции, и в душе у него творилось то же самое, что у остальных. Подавляя нетерпение поскорее добраться до Кастэлно, он вошел в комнату и первым делом приветливо улыбнулся всем, а Мэри Лу поцеловал руку и вручил огромный букет фиалок.

— Несколько цветочков, Принцесса, для вашей комнаты.

Мэри Лу приняла их молча — слезы, моментально затуманившие ей глаза, понятнее любых слов выказали благодарность. Такая естественность обычной жизни в их теперешнем положении без лишних заклинаний призвала всех к стойкости духа. С обновленным чувством уверенности они вышли к лифту. Внизу Рекс обменял деньги, и вечерняя улица вновь захватила их в свой водоворот.

В «Вэр Галан» де Ришло сам заказал весь ужин. Из прошлого опыта он знал, какие блюда им могут понравиться больше всего, но сама по себе любая еда сейчас все равно не могла никого особенно порадовать.

И он знал, и другие знали, что вся эта затея с изысканными блюдами и винами — лишь для того, чтобы занять чем-то время и мысли до того момента, когда можно будет, уже не сдерживая себя, отправиться в апартаменты Кастэлно.

И почти все, что приносилось на стол, оставалось нетронутым и затем отсылалось, а нежнейшие вина они пили безо всякого удовольствия, лишь бы успокоить нервы.

Толстый метрдотель, внимательно следивший за обслуживанием, находил это выше своего понимания: как это можно — заказывать изысканнейшие блюда, а потом их не есть. Не на шутку обеспокоившись, он предстал перед герцогом, умильно сложив руки на огромном животе, и стал бормотать полуизвинения-полуизумления, но де Ришло, дружелюбно улыбнувшись, отослал его прочь, объяснив, что это не вина ресторана, но исключительно плохой аппетит.

На протяжении почти всего ужина де Ришло пытался отвлечь их от навязчивых мыслей, рассказывая различные истории из своей богатой приключениями жизни. Но по лицам друзей он видел, что в этот раз его искусство рассказчика пользы не принесло.

До ухода оставалось полчаса, когда принесли фрукты и бренди. Тогда де Ришло, наконец, решил заговорить о деле.

— Я тут болтал всякую чепуху, — признался он подавленно, — но вы понимаете, это лишь для того, чтобы отвлечь вас немного. Но сейчас, наверное, уже можно поговорить о деле с пользой. Что ты намерен делать, Рекс, когда увидишь этого человека?

— Я еще не решил, — признался Рекс, пожимая огромными плечами. — Мы знаем, что он собирается со мной встретиться, и это пока все. Я полагаю, что меня хватит совсем на короткий разговор, а потом я начну вытряхивать из него душу до тех пор, пока у него не появится желание рассказать все, что он знает о Мокате.

Де Ришло покачал головой.

— Идея, конечно, проста, но в квартире наверняка окажутся слуги, и нам необходимо устроить так, чтобы твоя партия разыгралась без помех.

— А что, если ты возьмешь с собой нас? — предложил Ричард. — Скажешь, что мы тоже лично заинтересованы в деле, которое ты представляешь. Если мы зайдем в квартиру втроем, Бог кому-нибудь да поможет разговорить его.

— Точно, — согласился Рекс. — Я не имею ничего против. Мы можем завезти Мэри Лу в «Риц», а потом направимся трясти это парнишку.

— Нет! — Мэри Лу резко мотнула головой. — Я еду с вами. Я вполне способна постоять за себя и могу вам как-то пригодиться, например, посторожить, чтобы никто не помешал. Как вы можете просить меня вернуться в отель и сидеть там одной, в то время как вы пытаетесь узнать что-то о Флер? Да я сойду там с ума и выброшусь из окна. Я решила ехать, и, пожалуйста, не будем спорить об этом.

Ричард взял ее руку и сказал примирительно:

— Конечно, ты поедешь, мое сердце. Возможно, тебе не стоит ходить с нами к Кастэлно, но почему бы тебе не подождать нас в холле.

Де Ришло подтвердил:

— Да, в этих обстоятельствах невозможно оставлять Мэри Лу, но я опять о слугах — ты взял с собой пистолет?

— Да, и он полностью заряжен.

— Тогда ты воспользуешься им, чтобы припугнуть слуг, пока Рекс и я будем обрабатывать Кастэлно. Без четверти. Ну что, идем?

Рекс послал за чеком и расплатился хорошими чаевыми, что заметно смягчило ущемленное достоинство метрдотеля, и они вышли из ресторана.

— Дом Рамбуйе, Парк Монсо, — строго сказал де Ришло водителю, когда они уселись в такси. Ни слова больше не было сказано, пока машина не остановилась у роскошного многоквартирного дома, выходившего фасадом к небольшому зеленому парку, где по утрам прогуливались дети состоятельных парижан.

— Мсье Кастэлно? — обратился герцог к консьержу.

— Сюда, мсье, — человек проводил их через огромный облицованный камнем холл, к лифту.

Лифт остановился на шестом этаже, и, когда дверцы открылись, консьерж указал на дверь направо.

— Номер семьдесят два, — сказал он спокойно. — Я думаю, мсье Кастэлно только что пришел.

Дверцы тихо захлопнулись за их спинами, и лифт бесшумно пошел вниз.

Де Ришло посмотрел на Рекса ободряющим взглядом и, шагнув к двери под номером семьдесят два, нажал кнопку звонка.