И откроется дверь

Глава 4

А и правда, что если взять и на кузов мотоцикла приделать скажем крепкую деревянную площадку с поворачивающейся платформой? Основу привинтить на болты. В центр верхней площадки для миномётной плиты штырь и сбоку стопор. Поворачивай в нужную сторону и пали куда надо. Надо посмотреть и прикинуть. Издалека ведь можно даже станцию с составами обстрелять. Какова у миномёта дальность? Вроде до трёх км палить можно? Что-то в этой задумке есть! Нужны только мужские руки и инструмент. Эх передвижную бы мастерскую где спереть. И человек немецким владеющий нужен. Могли бы пост организовать и даже самим себя ловить. А эти заладили фронт, фронт. Словно их там бутербродами с колбасой встретят. Взяла найденный в одном из домов складной металлический метр и стала замерять ширину кузова у немецкого мото девайса. А ведь точно получится. Нужны дрель, болты, ножовка. Несложная в принципе конструкция. Эх, нам бы кого рукастого, только где такого взять? Даже имеющиеся малые накопители для пленных отмеченные на карте, в троём не про штурмуешь. М-да. Хотя? А вот когда их на работы куда погонят, то попробовать можно. Три-четыре охранника если просто подойду в платье, грохнуть я смогу. Будем думать. Вечером на ужине я предупредила девчат чтобы завтра настраивались на новый выход. Консервы подъедаем, картошка и пока крупы есть, но может муку и ещё опять чего-нито из мясного перехватим? Майора демонстративно не пригласила. Да и ходок он пока никудышный. Так что сами. Утром, когда мы выходили, он с сыном проводить вышел и вслед нам как побитая собака посмотрел.

Мы пошли в сторону железнодорожной станции, та была где-то за двадцать километров от нашей новой базы. Километра три не дошли как увидели, что над ней кружатся и бомбят наши бомберы. Станция вся в огне и дыму, зенитки лупят, всё небо в разрывах от их снарядов. Вот один вдруг резко завалился на крыло и кувыркаясь упал. Другой задымил моторами, но похоже управляемый твёрдой рукой пилота вошёл в пике. Ох и огонь взметнулся, похоже тот протаранил состав с цистернами. Никто не выпрыгнул. Остальные три бомбардировщика, закончив бомбометание, развернулись и потянулись домой. Путь их лежал чуть правее нашего положения и нам было видно, как крепко им досталось. Мы уже было обрадовались, хоть эти уцелели, как сверху из-за туч на них упали две пары мессеров. Двоих сбили сразу. Было видно, как снаряды авиационных пушек рвут плоскости и разлетаются осколки кабин. А вот с третьим у немцев получилось не очень. Самолёт накренился и резко потеряв высоту, начал садиться прямо на лес. Судя по траектории упадет он недалеко от нас.

— Так девчата, нажмём, нам нужно опередить немцев. Пилоты мессеров наверняка сообщат своим о месте падения самолёта.

И мы с девчонками не задумавшись, дружно рванули к вероятному месту падения и минут через пять уже были на месте. А лётчик, однако молодец, сумел дотянуть до маленькой полянки и сходу сел на брюхо. Самолёт, уже почти остановившись, всем своим телом вломился между деревьями, которые обломили ему крылья, и замер сильно накренившись. Зайдя с двух сторон начали осмотр кабин. Штурман сидящий в носу погиб ещё там, в небе. Стрелок тоже словил несколько пуль. А вот пилот. Этот был ранен в левую руку и одна пуля слегка оцарапала бок пройдя на вылет. Что меня поразило, так это то, что ни на ком не было парашютов. Совсем! Млять! У них что там в полках, летчиков немеряно? Так, стоп, чувства потом. Бензин кругом разлился, и потому пока не полыхнуло мы помогли вылезти пилоту из обломков кабины отвели подальше. Пока Ирка с Катей его перевязывали я вернулась и подложила под лежащее рядом крыло, по которому точно кто ни будь полезет осматривать кабину свою переделанную гранату. Крылышко под весом приподнимет край, колечко выпадет и взрыв эфки в луже бензина должен спровоцировать неслабое такое возгорание. Пулемёт бы снять, да времени чувствую нет. Вряд ли после пожара и дай бог взрыва баков, у немцев появится нужда считать экипаж. А мы уже будем далеко. На всякий случай я обработала следы нашего прихода и ухода табаком, и мы вместе двинули домой. Нам повезло, едва мы пересекли дорогу, как с трёх подъехавших грузовиков выгрузилась громадная куча зольдатиков. Следом на телегах примчались сюда и полицаи. Выстроившись в длинную цепь вся эта куча народу скорым шагом ломанулась к месту падения нашего бомбера. Вот и не верь после этого в боженьку. Я перекрестилась, и мы стараясь не шуметь отправились в другую сторону. По пути на всякий случай прошли по мелководью заболоченного участка леса и только потом отправились домой. Во-оо. До нас докатился звук далёкого глухого взрыва. Мой подарок сработал, сообщила я подругам и лётчику. Гранату я там оставила. Уй! Похоже там же что-то ещё раз хорошо бумкнуло.

— А это что было?

Лётчик успокаивающе сообщил. — А это похоже была наша последняя бомба, она из захватов не полностью вышла. При посадке наверно вертушка сработала, но её зажало. Взрыв гранаты её освободил и получился бабах! Кстати, я так вам и не представился. Младший лейтенант Кузьма Шимов. А вы кто девушки?

— Это Катерина, это Ирина, а я Майя. Мы партизанки местные. Пошли на дорогу немцев ловить, а тут ты упал. После такого взрыва теперь тебя точно некому искать будет, вы все там и погибли, — подвела я черту. — Теперь можно спокойно идти и отдыхать почаще. Слушайте, а интересно сколько отсюда до фронта?

— Если по прямой, то уже за четыреста километров будет. Далеко немец к нам влез.

Мы только огорченно кивнули, услышав такую цифру и стараясь беречь силы пошли дальше. Уж очень нам хотелось побыстрее добраться до базы. Шли-шли, а тут сюрприз. Почти у самого поворота в наш тупик, мы увидели стоящий и молотящий на холостых оборотах, грузовик. Водитель бродил по придорожной траве и рвал цветочки. Романтик млять. Я, приложив палец ко рту показала пилоту мол тихо, не дёргайся быстро и без особого стеснения переоделась в платье, достав его из мешка. Потом повязала платок и спрятав револьвер в складках платья спокойно пошла к машине. По пути заглянула в кузов. Убедившись, что в нём кроме груза никого, дала отмашку девочкам и помахав свободной рукой привлекла к себе внимание водилы. Тот увидев меня, отбросив собранный букет в сторону, мгновенно расплылся в масляной улыбке, и на ходу начав снимать китель, чуть ли не бегом направился ко мне. Только тут он заметил в моей руке направленный на него зрачок револьвера. Половой гигант тормозит, рука тянется снять с плеча ремень винтовки, а её и нету. В кабине осталась. Тут выходят девушки и пилот и наш летун сходу стреляет немцу в башку.

— Дятел ты Кузя, а не вояка! — обругала я его. — Ну кто тебя просил соваться? Вот теперь сам его в кузов и затаскивай. Тут его оставлять никак нельзя! Не можешь? Значит опять за вас мужиков всю работу нам бабам делать? И откуда вы такие резкие, но глупые берётесь? Последний чукча с Камчатки и тот умнее вас будет. Неудивительно, что нашу армию бьют.

— Это ещё почему я дятел? — возмутился Кузя.

— Почему я тебе потом объясню, сейчас некогда. Ты лучше помоги нам этого победителя страны советов, в кузов поднять. Блин. И форму теперь отстирывать придётся. Один глупый поступок и на те вам, за так кучу проблем. Катя садись за руль, Ира ты в кузов лезь, а наш Икар что бы ему лопнуть, в кабине пусть едет. И давайте короче, отъедьте за поворот, там свороток есть, и подождите меня. По-тихому с тыла к базе подъедем. Я сейчас следы замету и догоню вас. А вы в кузове просто так не сидите, а с немца форму снимайте, пока вроде чистая. Я там овраг видела, в него тело и сбросим.

Я быстро соорудила веник подлиннее и с обочины стараясь не оставлять на грунтовке следов заровняла след шин. И уже после прошлась метров тридцать по ответвлению, ведущему к нам. Вроде бы порядок. Проезжающие мимо не должны обратить внимание. А теперь ноги, уносите мою попу.

Колупающийся в моторе грузовика Пётр, у видев нас на новом трофее, да ещё и с пополнением в виде лётчика, только сморщился. Вдолбленные в него шаблоны устава на поведение солдата, действия этих трёх девушек, напрочь рушили его мировоззрение. Слишком сильно в нём сидело понятие, что любой военнослужащий, оторвавшись от своих, просто обязан стараться вернуться в часть, чтобы воевать в едином строю. А эти проныры женского полу, про такое просто не задумываются и у них получается громить врага даже тут, где враг везде. Причем, получается у них это дело весьма и весьма эффективно. Уже в который раз в его душе появилось сомнение в необходимости ухода. Да и про работу особых отделов на передовой Майя не преувеличила. А что если остаться и помочь им в их мщении? Земля же будет гореть под ногами оккупантов. Вот и выходит кругом права эта девушка. Наносить ущерб снабжению немецких армий весьма нужная задача. Главное мы сами будем решать, как и что им делать, без дурацких приказов командиров сидящих штабах, далеко от передовой. Надо с сыном поговорить.

За ужином, после того как наши лекарки лётчика осмотрели и нормально перевязали, он решил наехать на меня. Мол почему я приняла его решение убить врага, за глупость.

— Почему за глупость приняла? А ты парень сейчас не в небе и даже не в окопе. У партизанских действий своя специфика, схожая с действиями разведки и диверсантов. Правило первое — стараться никогда лишний раз не шуметь. Правило второе — стараться не оставлять никаких следов. Тихо пришли, тихо сделали своё дело и так же тихо ушли. И вообще не было нас тут. Немцы конечно же понимают, раз груз не прибыл в нужное место, то явно что-то случилось. Но! Плечо перевозки оно длинное и не в десяток, а порой за сотню км бывает. И где сей грузовик исчез, фиг его знает. На прочёсывание же лесов в поисках таких вот пропавших одиночек нужна не одна дивизия. В тылу лишних зольдатиков нет, полицаи малочисленны, и убивать могут только безоружных, а с фронта снимать столько войск никто не даст. И пока немцы толком о нас ничего не знают надо успевать отщипывать от всего идущего на фронт. Одна мышка съест капельку, сотня погрызёт и испортит целый амбар. И про то что ты немца грохнул, вот тебе старый анекдот в тему.

— Анекдот?

— Ага. Однажды чукча и геолог пошли с тундру на медведя охотиться. Чукча нашел берлогу, сунул туда палку, поворошил хорошенько. Из берлоги выбрался разъяренный медведь и ринулся на них. Бегут от него охотники изо всех сил, медведь за ними, и не отстаёт. Вдруг геолог вспоминает: "Блин. У меня же ружье есть!" — останавливается, снимает его с плеча и стреляет в медведя. Наповал. Чукча подходит к нему и говорит: — Ты белый человек хороший охотник, но очень глупый, однако! Это ж сколько нам из-за тебя теперь медведя на себе до деревни тащить придется!

Сидящие рассмеялись. Алексей похлопал Кузьму по плечу. — А ведь в точку Майя сказала. Думать нам всем надо прежде чем что-то делать. Да. Девочки нас подлечат, потом все к фронту двинем, воевать по серьёзному.

— По серьёзному? — не утерпев вскинулась Катерина. — Ну-ка скажи, почему вас, красных соколов, которых долго учили, кормили, одевали, как одноразовую прихватку для горячей сковороды использовали? В бой без парашютов, на смерть послали? Что у вас там на аэродромах, лётчики чтобы полетать в очередях толпой стоят?

Кузьма нахмурился, но ответил прямо. — Не стоят, ещё в первый день многие наши аэродромы разбомбили, самолёты, склады и главное казармы тоже, лётный состав … многих побили. Многие из наших тоже в окружении оказались, не все смогли вовремя уйти. Нам же всегда говорили, что нас обязательно будут охранять истребители, но на деле чаще мы летали без прикрытия. Дня не проходило без потерь. Ночью в штаб полка пришёл приказ об общей проверке укладки парашютов. В бою, выпрыгнул какой-то комиссар полка когда того сбили, ну и разбился. Не раскрылся толком парашют. Приказ надо выполнять, ну и сдали мы их на проверку и пере укладку. А через пол часа приказ, срочно нанести удар по такой-то станции. Там эшелон с танками подъехал. А полковник на комполка орёт, мол вредительство, саботаж, за неисполнение и трусость под трибунал. И тут вперёд вылез наш местный особист, в грудь себя ударил и как с трибуны заверил того, что мы верны долгу и несмотря ни на что готовы выполнить приказ. Советские лётчики смерти за родину не боятся. Жаль что он сам не пилот. Ну и сколько у нас в полку целых самолётов осталось, все и полетели. Приказ мы выполнили, а вот на аэродром не вернётся уже никто. Спишут нас в потери и пополнив штаты, причем так же, воевать продолжат. Уроды. Вот так.

Наш майор Пётр выслушав рассказ только головой покачал. — Да уж, твоя ситуация просто копия моей. Нас тоже почти без снарядов, горстью патронов и каплями горючего в наступление погнали. Танковый полк как корова языком слизнула. Полк! Много ещё солдатской крови прольётся с такими командирами. И нечего зыркать на меня сын. Моё мнение в корне изменилось, сейчас нам за линию фронта идти нет смысла. Воевать надо тут, благо и технику можно найти и починить. Много чего нашими где брошено. Только поискать, да и у немцев можно разжиться. Вон в нашем гараже сколько таких примеров уже стоит. Ты летун сам подумай, а надо ли тебе возвращаться? Один точно не дойдёшь. Так что думай.

Утром мы принялись осматривать новый трофей. Грузовик на удивление был практически новым. Как всегда, в кабине висела винтовка. На крючке каска и круглый футляр для противогаза. Впрочем, того не было. Всё пространство занимал термос и коньяком. В бардачке пачки патронов, путевой лист, сигареты, зажигалка и одна граната с длинной ручкой. Из его формы прежде чем ту замочить, были вынуты деньги, документы, чистый носовой платок и фотки с голыми девками, которые тут же порвала Ира. Мужикам ушли сигареты и часы. Под сиденьем пассажира лежал чемодан с дрелью и хорошим набором столярных инструментов и мешок с барахлом водителя. Свитер, бельё, мыльно-рыльное, икона и … ты же моя супер прелесть! Новенький, ещё в упаковке, бюстгальтер черного цвета. Никому его не отдам. Это моё! Рядом стоящий Алексей только хмыкнул увидев, как я сунула его себе за пазуху. На что я ехидно поинтересовалась. — Что, никак понравился? Вот когда свою такую же красоту как у меня отрастишь, в следующий бюстик что найдём я тебе отдам.

В отделении под водителем лежали домкрат и прочее для машины. А нормально немцы о своей технике заботятся. Потом мы полезли в кузов и были приятно удивлены. Четыре свиных окорока в мешках. В деревянном ящике навалом двадцать круглых краюх хлеба. Пятнадцать мешков с белой мукой. Четыре ящика с новенькими винтовкам Маузер 98К. три ящика с патронами к ним. Два ящика с эмгачами и ящик с лентами к ним. Причем снаряженные. До кучи наше русское противотанковое ружьё, тоже с ящиком патронов к нему, калибра четырнадцать миллиметров с копейками. Теперь и воевать не так страшно. Сила! Вот только это бы всё в надёжные руки. Нужны люди! А это значит, что завтра нам с девочками надо снова отправляться в поиск.

Довольная ревизией я вернулась в деревню и рассказала о находках майору. Может стоит на нашем мототанке организовать перевозку продуктов в погреб крайнего дом, он вроде свободный, спросила я. Да и мешки нам девчонкам таскать проблематично. Пётр обещал взять это дело на себя.

— И ещё. Как можно быстрее нужно поставить на повороте к нам, забор или шлагбаум с табличкой на немецком языке «ТИФ», и череп с костями пририсовать. Плюс в двух-трёх узких местах свалить на дорогу деревья и тоже приколотить что-то с предупреждением. «Ахтунг», «Ферботен» или «Минен». Это на немецком вроде как стой, нельзя, заминировано, проезда нет. Опасно короче. Мы по лесу дорожку сюда знаем, а чужакам тут делать нечего. Если самолётам активности не показывать, то никто про это место ничего и не подумает. Короче пилы и топоры вам мужики в руки и действуйте. Особо не напрягаясь сможете. Сначала в тут лесу можно всё приготовить, потом ночью увезти на место, собрать и вкопать.

— Хорошо Май придумала, так и сделаем. Кстати, наш, как ты его окрестила Икар, ко мне утром подошёл и сказал, что взвесив твои слова, тоже решил остаться.

— Ну хорошо. И всё равно мало нас, пойдём мы завтра снова в поиск. Посмотрим, может где наших пленных выйдет освободить?

— Ты знаешь дочка. Вот смотрю я на то как вы уходите, и душа у меня рвётся. Понимаешь это нам, мужикам следует рисковать и убивать.

— А кто вам мешает пока вы лечитесь, собраться и разработать несколько планов как можно сжечь или взорвать мост, устроить засаду на дороге, подложить мину под рельсы? У нас вон противотанковое ружьё появилось. Придумайте как на него снайперский прицел поставить, ведь тогда из него можно того же крупного чина за километр прикончить, паровоз обстрелять. А если сделать засаду на самолёты на пути взлёта иди посадки? Попал в лётчика и бомбер сам в землю врежется. Хватит уже руководствоваться старыми приёмами для войны. Инициатива ваша где? Русская соображалка всегда нас выручала. Мы выживали там, где гибли захватчики. Иди майор работай, а мы готовиться пойдём.

Я оторвала Алексея от чистки пистолета и послала его сменить на посту наблюдения Катерину. При этом снова отметила его непонятный взгляд на себе. На Ирку ноль внимания. Он что любуется мной? С чего бы ему на меня заглядываться? Внешность у меня обычная, девчата, те на мой взгляд куда как красивее меня. Волосы. Они же после перевоплощения как были короткими такими и остались. Растут конечно, но медленно. И вообще, чего это я про него думаю? И пары месяцев ещё не прошло как я парнем был, а тут уже мысли глупые о поцелуях. Откуда? Какие отношения кроме дружеских могут быть между ним и мной? Дура! Так кончаю фигнёй страдать и думаю только о деле. Да, и общаться с ним надо только по делу, и всё! Война же идёт. Но как оказалось с подобными мыслями тут я не одна такая. Вечером на нашей женской половине, укладываясь спать, на пост мне в собачий час, Катя вдруг оглянулась на нас с Ирой и выдала.

— Девки, вот что я вам хочу сказать, вы это на майора нашего не засматривайтесь, а? Нравится он мне, я ему вроде не противна. Смотрит он на меня как-то по-другому, чем при знакомстве. Может и сладится у нас с ним что? Пожалуйста, не вмешивайтесь?

Мы с Ирой переглянулись, и та ответила Кате. — А мы про него и не думали ничего. И если у тебя с ним чего выйдет, мы только рады будем. Вот лично мне новенький Икар нравится. Смешной, рыжий, и улыбка симпатичная. Только после того, что он о нас узнал, вряд ли он на меня засматриваться будет. Порченая я. Медсестра и всё. Вот такие дела.

— Ну а я подружки. — непонятно почему вдруг полезло из меня откровение. Вернее, пыталась сама себя убедить. — Постараюсь до конца войны ни о чем и ни о ком в таком плане не думать. Во-первых, воевать надо. Не до любви. А во-вторых, похоже забыли вы к чему любовь ведёт. Хорошо если к свадьбе, а если просто к временным отношениям и постели? Что в постели делают? Чаще детей зачинают. Вот залетите вы и через девять месяцев нате вам ребёнка, а то и двух. А как и где рожать? У партизана постоянного дома нет, землянка с палаткой или вообще шалаш. И немцы кругом. А потому мечтать конечно не вредно, но и трезво смотреть на жизнь тоже необходимо. С нас женщин, ответственности за детей, которых мы родить можем, никто не снимет. Впрочем, решать вам.

Тут уже Катя с Иркой напали на меня. — А ты сама? Думаешь мы не видим, как Алексей на тебя смотрит? Ты же от его взглядов краснеешь вся. Вот как сейчас. Нравишься ты ему, а сердце у тебя на его взгляды реагирует. Признай и прими это. Такой парень по тебе сохнет! Смотри, уведут, потом локти кусать будешь, а не вернуть. Счастье и молодость у нас девушек как облако, подул ветер и улетело. Не упусти своего журавля Майка, а то потом на простого воробья придётся охоту устраивать.

— Ой, и дуры же вы девки! До сих пор не поняли, кого полюбишь, тот и будет для вас журавлём. Самым лучшим, самым красивым, и самым любимым. А без чувств жить с любым можно. Правда жизнь пресная будет. И вообще, давайте спать укладываться. Мне между прочим дежурить ещё. Завтра опять в поиск пойдём. И что нас там ждёт никто не знает. Спокойной ночи вам.

Я легла, укуталась в одеяло и отвернувшись приказала себе увидеть во сне родителей. А что, мой сон, что хочу то и пусть тот, кто меня сюда закинул мне и показывает.