И тут я понял...

Глава 18. На другом конце света…

Из-за горизонта робко начало выглядывать разогревающееся солнце. Из холодного мутного красного зарева, способного только показать себя во тьме, вырвался ослепительный поток света, заполняя каждый уголок пространства и ослепляя прячущихся по норам ночные ужасы, которые с оскалом гнилых зубов в кривой усмешке предвкушали следующий закат, бредя по непролазным лесным тропам.

Небо прояснилось и свет стал чётче проявлять то, что происходило этой неспокойной ночью…

— Смести тварей! — Возглавлял атаку закованный в искореженную броню человек. — Я сказал уничтожить их!

Поднятая с мечом рука держала над ним огромный магический щит. Человек содрогался под неимоверной нагрузкой, но твердо стоял на ногах, делая тяжелые шаги вперед. Его тело дрожало, будто пробиваемое сотнями импульсов болезненных конвульсий…

Он был олицетворением незыблемости. Высокий и закаленный леденящим ужасом темных уголков мира. Обычные чувства давно покинули его душу и тело. Он навсегда поселился под слоями холодной стали, которые не смогли бы поднять даже вдесятером взрослые и крепкие мужчины. Его жизнь стала инструментом искоренения хаоса, инструментом для создания мира, в котором будет только высшее благо для тех, кто будет жить после. Инструментом, доведенным до совершенства. Инструментом, выкованным в горниле первобытного страха.

Высший архиепископ меча — клеймо того, кто окунался в бездну и вышел оттуда живым, несся за собой свет. Исполосованное шрамами лицо, будто выбитое, из камня хорошо помнило сотни рейдов на диких кровожадных тварей, углубления заросшего на теле вырванного мяса, знали какой ценой сдерживаются орды монстров перед стенами воющих в отчаянии городов. Это было то, что люди видели лишь поверхностно, видели лишь его оболочку, подобную тяжелому доспеху, выдерживающему даже удары демонов, которые вместе с бесчисленными тварями, разорвавшими его душу на мелкие частицы, оставили в ней лишь самое главное…

— Я сказал вперед! — Прохрипел человек, делая очередной тяжелый шаг по выжженной земле.

Под огненным градом, прожигавшем выставленный над полем боя магический щит, архиепископ вел людей вперед. Вел тех, кому не хватало силы, чтобы в одиночку противостоять злу. Но сейчас…

— На землю! — Закричал оплот веры и силы, обессилено рухнув на колено.

Огненный град, сдерживаемый исчезнувшим щитом, озаряя небо огненным штормом, обрушился воющим потоком вниз, прожигая тела сотен людей, с кипящей яростью на лицах припадающих к земле. От дроби ударов по земле поднялись столбы пыли, в которых мутными линиями продолжали проносится сгустки огня…

Вскрикнул один человек, насквозь пораженный огненным росчерком. Другой… Но архиепископ выпрямился во весь рост под шквалом бесчисленных ударов, высекающих искры из взвывшего колокольным набатом доспеха. Он должен был дойти, должен был своими руками уничтожить угрозу любой ценой, ведь кроме него никому это не по силам.

Град резко прекратился и над полем боя застыла звенящая тишина.

По земле прокатился удар, унося за собой вихри пыли и открывая вид на шествующий легион. Сотни мрачных воинов, которые кажется вырвались из лап самой смерти брели в едином строю. Проржавевшие латы, истлевшие лоскуты развевающихся обрывков одежды, мрачный след сжираемых ржавчиной крестов на искореженных наплечниках и сияние призрачных глаз в тёмных провалах лиц. Они были будто единым целым, прошедшим там, где невозможно жить. Они были тем, чего боялись. Они были тем, что называют легионом хаоса и черными вестниками чужой воли, которые не остановятся ни перед чем…

Возглавляло это шествие пара фигур, совершенно отличных от всех и всего. Пара существ пышущих даже на расстоянием волнами безумия и силы, перед которой содрогался весь мир.

Ухмыляющаяся в нечеловеческой улыбке дьяволица с леденящими душу огнями горящим синим глаз. Она вышагивала с гордо поднятой головой грациозной походкой. Покрытая древесной корой, она противоестественно двигалась так, будто в ней разгорался праздник, наполняя легкостью каждое движение неживого тела, наполняя нежностью каждое прикосновение к плечу шедшего рядом мужчины.

Простой и неброский легкий кожаный доспех, болтающийся на поясе меч, крадущейся ровный шаг. Он пыхал злостью и раздражением на нахмуренном лице, опутанным ядовито-зелеными узорами. Но более ничего примечательного в его фигуре не было, он будто выпадал из фона тех, кто шел за его спиной. Будто был совершенно случайным человеком, волею судьбы попавшим в самое пекло…

— Ты… — Сквозь зубы выдохнул архиепископ, распаляя пламя всеуничтожающего праведного гнева в душе.

Огромное и сильное тело, которое напоминало человеческое лишь своими очертаниями, сжав меч, кинулось вперед. Тяжелая поступь эхом проносилась по округе, сотрясая землю под ногами.

Один удар, одно попадание и от проросшего корня зла не останется ничего. Он лишь пополнит счет выполненных миссий архиепископа, которые он выполнял не смотря ни на что…

— Хи-хи-хи, какой наивный… червяк. — Рассмеялась дьяволица, тыча в сторону архиепископа пальцем и дергая за руку мужчину, чтобы привлечь внимание к себе.

Со скрежетом и грохотом земля под ногами старого воина взорвалась огромными корнями, скрутившими его тело тугими узлами. Он напрягал все свои силы, чтобы вырваться и срубить голову Тёмному Владыке… со стоном верный меч в его руках согнулся в мертвых тисках и со звонким визгом лопнул напополам.

Меч, что смог пронзить сердца многих чертей и демонов был бессилен перед той, кто склоняется перед Владыкой. Сломавшись на части, он вдруг стал оплывать как восковая свеча и тлеть пылью, летящей к строю тёмных вестников. За мечом беспомощно стала осыпаться броня, обнажая перевитое невероятными мускулами тело, которое не в силах было защититься, наблюдая свою беспомощность перед легионом, обратившем многолетнюю мощь в прах на ветру…

Сотни верных последователей веры, вжавшись в землю, исступлённо смотрели как горячо боготворимый архиепископ, распятый над полем боя, скрипит зубами и со вздутыми от напряжения мышцами пытается освободится.

Раздраженный мужчина подошел к корням, останавливая строй легионеров, и с жалостью посмотрел на пылающего бессильной злобой великого воина, вывешенного словно позорное знамя для своих солдат.

Вдруг корни со скрипом стали втягиваться обратно в землю, ставя на колени, огромное тело архиепископа. Ставя на колени того, кто не сгибался ни перед чем…

— Слушай меня внимательно, старый маразматик. — Подойдя вплотную сказал мужчина, оттягивая ухо воина, который даже на коленях был значительно выше него ростом. — Вы играете с огнём. Знаешь, я не строю планов, чтобы захватить мир… но вы своим беспокойством, ну просто вынуждаете стереть в порошок всю вашу отсталую империю. Что нужно сделать, чтобы вы прекратили заниматься суицидом? Просто не оставить от ваших городов даже камня на камне? Ты хоть понимаешь, что я все это время жалел вас? Не позволял своим кретинам, упиваться вашей кровью, а вы только и рады сдохнуть. Ты в курсе, что я видел твоего бога лично? Этот старый безумный дедан чихать на вас хотел, а вы помираете с его именем на губах. Ну, скажешь что-нибудь?

Но архиепископ не ответил. Он знал, насколько бывают коварны черти и демоны. Видел тысячи людей одурманенных ими. Со злом нельзя разговаривать, можно только уничтожать…

— Да ему вообще последние мозги отбило, не видишь что ли сколько мяса наросло? Наверное и в черепушке вместо мозга тоже какая-то мышечная грыжа вылезла. — Пренебрежительно высказалась дьяволица, глядя из-за спины мужчины на архиепископа. — Давай я просто раздавлю его, чтобы не мучился, а? Ну, пожалуйста!

— Грхм, как же ты меня уже достала, садистка. — Оглянулся на дьяволицу мужчина, от чего она весело отвернулась и стала смотреть в сторону.

— В тебе осталось хоть что-то человеческое? — Серьезно спросил архиепископ.

— Душу отбирают, личную жизнь приватизируют, но моя мораль непоколебима! — Хлопая по щеке архиепископа, раздраженно ответил мужчина на вопрос. — А что осталось в тебе человеческого? Ты ещё способен проявить милосердие к тем, кто слаб? Способен понять, что мир не делится только на людей и монстров? Ты еще можешь почувствовать чужую боль и страдания?

Старый воин не ответил на эти вопросы. Он твердо знал все ответы наперёд, но не чувствовал раскаяние ни за один совершенный поступок. Каждая умершая от его руки тварь была кровожадным монстром, заслуживающим самой жестокой смерти. Все совершаемые им дела были благом для всего человечества…

— Так я и думал. Эй, полено, посади их под землю куда-нибудь по темнее и поглубже. Пускай поживут в запрети на одной воде недельку другую, может чего и поймут. Если повезет, так мозги отрастут в пустых головешках. — Вздохнул мужчина, поворачивая в обратно направлении.

— Ага, всё поняла, дорогуша. Стоп, ты меня опять поленом назвал? Мы же об уже говорили! — Недовольно ударила дьяволица кулаком в плечо мужчины, оставляя за своей спиной проваливающуюся под землю армию в объятиях оживших корней.

Мужчина посмотрел на небо и сокрушённо выдохнул.

— Ещё даже не полдень, а вы уже меня все достали. Где там этот потерявшийся проспиртованный, который паралоновый?

— Ведут. — Коротко ответила дьяволица. — А я говорила, что нам нужно сходить развеяться. А теперь у тебя головная боль, я же чувствую…

— Конечно, головная боль! Потерять командира разведывательной группы и вспомнить о нем только через месяц, а потом почти целый год его искать! Где и чем эти мудаки так ужрались! Хорошо еще что ищейки сработали отлично, но как этот остолоп к эльфам в тюрягу попал? Да еще и на северной части леса! Вот только вернется, я ему с дружками такой звиздец устрою. Распустились, расслабились, обленились! Как мне с таким никудышным населением построить великое королевство? Ни одного нормального существа нет! Всех вас, кретинов, каждый раз нужно по линии строить… — Распылялся мужчина, бредя по полю с легионом позади.

— Ну, не злись. — Прижималась к комку злобы дьяволица. — Наши кожаные мешки милые и забавные.

— Ты вообще помалкивай, неугомонная! Я же говорил, чтобы меня не будили в такую рань по пустякам!

— Да будет тебе… — Ласково приговаривала дьяволица.

— И тебе будет! Больше никаких игр допоздна, игроманка! Всё, старость! Буду в десять засыпать!

— Эээээй! — Плаксиво протянула дьяволица. — Ну, хотя бы до одиннадцати… У нас же клан там, людишки нападают…

— И интернет тебе нахрен обрежу. Мало тебе связи с космосом, так до другого измерения решила докопаться! Сколько игроков мне жалобы написали! Да что игроки! Администраторы офигевают. Хватит ломать игры! Даже арабские донатеры за тобой не угоняются!

— А если мы пойдем и попьем в саду чаек… с печеньками? — Тихим хитрым голоском спросила дьяволица на ухо.

— Печеньки… с чем? — Заинтересовался мужчина, останавливаясь и смотря ей в глаза.

— Твои любимые! Сама пекла ночью! — Робко улыбалась дьяволица, склонив голову.

— Точно не искусственные? — Прищурился мужчина, всматриваясь в потрескавшиеся камни в глазницах дьяволицы.

— Точно-точно! Честное слово! — Хлопала глазками дьяволица. — Так чего насчёт небольшого ночного рейдика?

— Ладно, уговорила. — После долгого размышления сдался мужчина. — Изю с собой не берем, он слишком жесткий. Опять бан за читерство получит и мы в придачу…

В каждом уголке этого неспокойного мира кипела жизнь. Кто-то боролся за выживание, кто-то упивался власть, кто-то неистово верил в чудо… но каждый мечтал о хорошей жизни, пока эти двое создавали себе идеальную.

Их не волновали проблемы, их не трогали ужасы этого мира. Вся их жизнь стала поиском веселья и счастливого времяпровождения, которое омрачалось недосыпом смертного мужчины, одной лишь своей волей изменившим судьбы тысяч существ.

Судьбы, которые не смогли сопротивляться ему. Судьбы, что отдались на волю его мимолетных и властных желаний, царствующих на его земле. Маленький рай со своими правилами и устоями, что он создал для своих драгоценных игрушек.

Поэтому он и не стремился его покидать. Выросшее под сенью огромного цветущего дерева государство Вальдор было его детищем, его экспериментом со созданию нового общества, которое ещё не знал ни один мир!

Но это были далеко не все его интересы в этом клочке пространства. Мужчина посмотрел на дьявольцу и взял её шею под свою подмышку, крутя кулаком по макушке с зеленой и мягкой растительностью. Она смеялась и бессильно сопротивлялась, пока он после экзекуции закидывал её на свое плечо и звонко шлепал рукой по деревянной заднице…

— Трудно любить богиню. — Печалился мужчина, поглаживая шероховатую округлость.

Не торопясь, с трепыхающейся ношей на плече он шагал в сторону огромной белокаменной стены, воздвигнутой вокруг гор, из макушек которых росло фантастическое огромное дерево. Дерево, которое было для мужчины дороже чем все вместе взятые замки под его властью, которую он получил, чтобы оберегать своё сокровище от всех бед…

Бед, что мучили весь остальной мир, не в силах зацепиться за его земли. Бед, которые всегда и во все времена окружали всё живое. Бед, которых это живое себе и создавало. Особенно от тех бед, что создавали разумные представители живого…