И возмездие со мною

Брянск

Ночевал Крутов у бывшего своего однокашника Федора Белова, поэта и философа, закончившего лесотехнический институт, но нашедшего призвание в нетрадиционной медицине; в настоящее время Федор работал в поликлинике мануальным терапевтом и потому зарабатывал неплохо, что благотворно сказалось на его облике: он пополнел, возмужал, приобрел осанку и солидность; его вескую речь больные наверняка воспринимали сразу и верили каждому его слову. Егору он обрадовался, несмотря на его ночное прибытие, и проговорил с ним до трех часов ночи, пока не встала жена Таня. Пришлось знакомиться, пить вино, снова рассказывать о себе, и уснул Крутов лишь в половине пятого утра. Зато проснулся один: и Белов, и его жена уже ушли на работу, оставив гостю записку на столе в кухне – где стоит завтрак, что хранится в холодильнике, когда придут сами. Детей у них, как понял Егор, пока не было: жена Таня только-только закончила институт (местный машиностроительный), хотя работала в банке, а сам Федор в силу философской направленности мышления о детях думал весьма отстраненно, а точнее – не думал совсем. Ему казалось, что заняться их производством можно всегда.

Вставать не хотелось, спал Крутов всего четыре часа, но время торопило, и, вспомнив пословицу: «Лень-потягота, поди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого», – он заставил себя сделать зарядку, принял душ и позавтракал. Сил прибавилось, и в машину Егор садился уже бодро, предвкушая встречу с Елизаветой, которая грезилась ему чуть ли не в каждой встречной девушке.

Мэр Брянска Георгий Мокшин, он же муж Елизаветы Качалиной, по каким-то причинам не дающий ей развода, жил на проспекте Машиностроителей в новом шестнадцатиэтажном кирпичном доме комфортной планировки, единственный подъезд которого охранялся нарядом вневедомственной охраны. Это осложняло задачу Крутова, так как он не хотел ни с кем делиться своими замыслами. Однако ему повезло: спустя четверть часа после его появления у дома Мокшина к подъезду подкатил мебельный фургон и рабочие принялись разгружать мебель и таскать в подъезд. Егору удалось «помочь» молодым ребятам втащить на второй этаж роскошный диван, судя по тяжести – местного производства, и путь в дом оказался свободен. На четвертый этаж, где располагалась квартира мэра, он взобрался пешком.

На звонок в дверь долго никто не реагировал, так что Крутов, разочарованный до глубины души, уже собрался уходить, когда наконец загремели засовы, дверь открылась и на пороге возник светлоголовый здоровяк в спортивном костюме, широкоплечий, с мощной шеей борца и длинными руками. Взгляд его бесцветных глаз был уныл и не предвещал ничего хорошего.

– Чего надо?

Крутов усмехнулся. По уровню культуры парень не отличался от омоновцев, с которыми общался полковник вчерашним вечером.

– Сэр Георгий Мокшин дома?

Привратник моргнул, озадаченный словечком «сэр».

– Нету.

– А его жена Елизавета?

– А в чем дело? Ты типа кто вообще?

– Типа родственник, – охотно признался Крутов. – Будь добр, позови ее или дай пройти.

Здоровяк нахмурился, уловив иронию в словах гостя, окинул его взглядом, буркнул: «Нет никого», – и попытался закрыть дверь, но Егор сунул в щель ногу.

– Доложи мадам, холуй, что приехал родственник из Ковалей. Со слухом у тебя хорошо? А то такое впечатление, что уши у тебя заложило.

Охранник перевел взгляд с ноги Крутова на лицо, порозовел и, распахнув дверь во всю ширь, двинулся на гостя, поднимая руки и собираясь схватить его за грудки. Драться Егор не хотел, поэтому от объятий борца уклонился и применил стандартный вакигатамэ, выкручивая плечо и сжимая тело охранника сбоку. Продержав его пару секунд в таком положении – более длительное удержание привело бы к удушению противника за счет сдавливания надпочечников, – он опустил парня на пол.

– Отдохни немного, я только сообщу хозяйке о своем прибытии.

Однако в огромной пятикомнатной квартире Мокшина с мебелью в стиле «мобайл» и спальней, которой мог бы, наверное, позавидовать король Франции, никого не оказалось. Елизавета отсутствовала, хотя кое-какие следы ее пребывания здесь имели место: небрежно брошенный на кровать пеньюар, помада и гребень на тумбочке трюмо, и запах ее любимых духов «Оревуар».

Настроение у Крутова упало. Не было сомнений, что Лиза ночевала в этой квартире, оставалось лишь выяснить – одна или нет. В последнем случае чувства Крутова уже роли не играли, как не играл роли факт события: заставил ли Мокшин жену спать с ним или она сделала это без принуждения.

Зазвонил телефон в прихожей.

Егор некоторое время колебался, снять ли трубку, потом все же подошел.

– Не пришла? – раздался в трубке густой, с легкой хрипотцой, голос.

– Нет, – глухо сказал Крутов.

– Громче. Не звонила?

– Нет…

– Что у тебя с голосом? Я говорил – не пей пиво из холодильника.

– Это от молока, – сказал Крутов и положил трубку.

В коридоре он присел на корточки возле начинавшего приходить в себя охранника мокшинской квартиры, легонько потрепал его по щеке.

– Оклемался, болезный? Что же ты сразу не сказал, что Елизавета Романовна не ночевала дома?

– Вчера вечером… не пришла… – Парень закашлялся, прижимая ладонь ко рту. – Сбежала с подругой… сука! А мы за нее… получаем…

– Ясно. Каждому свое, как говорится. Извини, что я тебя помял немного. Сказал бы, что хозяйки нет, и в обморок бы не упал.

Через несколько минут Крутов ехал к центру города, примерно зная, где находится рекламная фирма «Навигатор», в которой работала Елизавета. Фирму он нашел по интуиции, остановившись возле старого шестиэтажного здания с колоннами, напротив которого парковались в основном иномарки. Как оказалось, здание принадлежало управлению по культуре губернской администрации, и большинство его помещений сдавалось в аренду разным конторам и компаниям, в том числе таким, как брянский «ДиДиБи-Банк» и фирма «Навигатор», располагавшаяся на втором этаже левого крыла здания. Вывески на фасаде не было, вероятно, рекламному начальству она была ни к чему, зато отделка принадлежащей фирме территории внушала уважение: в глазах рябило от обилия зеркал, хрустальных подвесок, декоративных панелей и панно, никелированных поверхностей, кнопок и ручек. Слегка обалдевший Крутов заметил наконец охранника в серой форме, наблюдавшего за ним из специальной ниши слева от входа, и с видом просящего милостыню обратился к нему:

– Простите, мне бы увидеть Лизу… Елизавету Романовну Качалину…

– Ее нет на работе, – равнодушно ответил охранник.

– То есть как нет? Где же она?

– Вы по какому вопросу?

– По личному, – едва не ляпнул Егор и спохватился. – Я из фирмы… э-э, «Плащ и кинжал», нам нужна реклама…

– Обратитесь в отдел «New Business».

– Мне не нужен отдел бизнеса, мне нужен менеджер Качалина, которая ведет нашу компанию.

– Тогда ждите. Вчера она засиделась допоздна, может, сегодня придет позже. Да вот ее сотрудница идет, спросите у нее.

В коридор вышла высокая и очень худая, с короткой прической и симпатичным личиком девушка лет двадцати пяти, одетая в короткое платьице и туфли на каблуках «серебряное копытце».

– Вам кого, гражданин?

– Хочет видеть Качалину, – буркнул охранник.

Девушка с интересом глянула на Егора.

– Вы случайно не Крутов?

Елки-палки, подумал Егор, слава обо мне успела дойти и досюда!

– Да, это я. Вы не подскажете, где я могу найти Лизу?

– Подождите минутку, я сейчас. – Девушка скрылась за одной из белых дверей.

Егор поймал взгляд охранника, брошенный на чересчур худые ноги девушки, и понял его чувства. Такие ноги следовало бы прятать под длинной юбкой. Как сказал бы по этому случаю дед Осип: худая корова еще не газель.

«Минутка» напарницы Елизаветы длилась минут пятнадцать, так что Егор запаниковал: уж не забыли ли его? – но девушка наконец выпорхнула из кабинета с сумочкой в руках и увлекла полковника за собой.

– Пойдемте, мне надо организовать презентацию у клиента, по дороге поговорим. Меня зовут Катя, а вас Егор?

– Так точно, – пробормотал Крутов, не зная, радоваться или печалиться тому, что о его существовании знает посторонний человек. Однако вскоре все выяснилось. Катя оказалась не только сотрудницей Лизы, но и ее подругой, и вчерашним вечером они, естественно, говорили о Крутове.

– Сейчас поймаем тачку… – подняла руку на улице девушка, но Егор ее остановил:

– У меня машина, подвезу, куда скажете.

– Ой, как здорово! – обрадовалась Катя. – Лиза решила не идти на работу сегодня, да и отпуск у нее еще не кончился, и на меня свалилось столько дел…

– Но потом вы покажете, где она остановилась? – осторожно сказал Егор, унимая душевное нетерпение увидеть Елизавету немедленно.

– Конечно, только вы уж подбросьте меня в одно место.

Они сели в машину Крутова, отъехали от здания фирмы, и Егор сразу же обратил внимание, что выехавшая следом со стоянки иномарка – «Тойота-Королла», в салоне которой сидели водитель и два пассажира, увязалась за ними. Поглядывая за ней, Егор вырулил на площадь Ленина и, руководствуясь подсказками спутницы, довез ее до речного порта.

– Я быстро, – пообещала Катя, успевшая за то время, пока они ехали, рассказать Крутову о своей работе и о том, как они с Лизой ходили в кафе и освободились от опеки охранника, приставленного к Елизавете ее мужем. – Потом мне надо будет заскочить в мэрию, и мы поедем к моей маме, где вас ждет Лизка.

Минут пять Егор сидел в машине и наблюдал за белой «Тойотой», пристроившейся к парапету справа от речного вокзала. Потом дал газ и сделал круг по площади у речпорта. Реакции пассажиров «Тойоты» на этот рейд не последовало, они кого-то ждали. Но стоило в машину сесть Кате, как «Тойота» немедленно двинулась за «Рено» Крутова. Сомнений не было, преследовали именно Екатерину, что позволило Крутову сделать вывод: Лиза сбежала от мужа так удачно, что Мокшин потерял ее след и теперь с помощью своих людей пытается через подругу выяснить ее адрес. Правда, тут же пришла более здравая мысль: Мокшин мог бы выяснить это и более простым способом, заявившись в фирму и расспросив Катю. Единственное, что его могло остановить, – неуверенность в том, что Катя знает, где находится ее подруга.

– Они у меня уже выпытывали, – сказала девушка, когда Крутов осторожно спросил ее, не приходил ли к ней кто-нибудь от имени Мокшина. – Естественно, я ответила, что ничего не знаю.

Через час Катя наконец освободилась полностью, впорхнула в кабину «Рено», с облегчением вздохнула.

– Все, можем ехать к Елизавете. Мама живет на улице Гомонова, это за рекой, надо ехать через мост…

– Если позволите, я поеду один, – сказал Егор. – Высажу вас у фирмы и поеду, скажите только адрес.

– А вы найдете? – наивно засомневалась Катя.

Крутов улыбнулся.

– Язык до Киева доведет.

Екатерина продиктовала адрес, Егор довез ее до здания управления культуры и, пожелав высокой зарплаты, уехал. «Тойота» послушно пристроилась сзади, держась в ста метрах, но потом вдруг отстала и исчезла. Крутов, настроившись на игру с преследователями, даже почувствовал себя разочарованным, но предстоящая встреча с Елизаветой вытеснила все остальные мысли, и к дому Катиной мамы на окраине Брянска он подъезжал, уже с трудом сдерживая нетерпение.

Здесь начинался частный сектор города с незаасфальтированными улочками, кирпичными, панельными и деревянными домами, с садами и огородами. Дом Катиной мамы представлял собой бревенчатую избу чуть ли не столетней постройки с крышей из потемневшего от времени и непогоды шифера, окруженную небольшим яблоневым садом. Чем-то он напоминал родной дом Крутова, но без веранды, да размерами был вдвое меньше.

Понаблюдав на перекрестке за пустыми в этот предобеденный час улицами и ничего подозрительного не заметив, Егор подъехал к дому номер двадцать три по улице Гомонова, оставил машину и, оглядываясь, открыл калитку и вошел в палисадник. В нерешительности остановился у двери, прикидывая, что лучше: постучать или войти без стука, тихо, и в этот момент дверь распахнулась и с тихим визгом на шею Крутову кинулась Елизавета, одетая в белую маечку и шорты.

– Нашел, нашел, мой хороший, я же говорила, я знала, я ждала!.. – взахлеб запричитала она, целуя Егора в щеки, в шею, уши, губы, и длилось это блаженное сумасшествие до тех пор, пока Крутов, у которого закружилась голова, не обнял девушку сам и не прервал ее лепет долгим поцелуем. Потом подхватил на руки и внес в дом, ногой закрыв за собой дверь.

– Хозяйка дома? – спросил он, останавливаясь в сенях.

– Ушла по делам, – прошептала счастливая Елизавета, зажмурив глаза, – придет к двум. У нас уйма времени…

Крутов открыл дверь в светлицу, внес Лизу… а когда и как им удалось освободиться от одежды, вспомнить потом не могли ни он, ни она. Очнулись оба через час, полежали друг возле друга, умирающие, разгоряченные, умиротворенные, хотя и не удовлетворенные до конца, потом Лиза вскочила, затормошила Егора, и тому пришлось мыться в чистом дворике усадьбы вслед за Лизой: сначала он поливал ее водой из ковшика, потом она его.

В половине второго был накрыт стол, Лиза принесла бутылку грузинского вина «Саперави», и они выпили по рюмке, заново присматриваясь друг к другу, словно только что познакомились. А Крутов внезапно испытал удивительное чувство домашнего покоя и тепла, которого он не испытывал уже очень давно, несколько лет, с тех пор как похоронил жену.

– Что? – заметила его непривычно мягкий и нежный и одновременно жадный взгляд Елизавета, улыбнулась с оттенком смущения и вызова. – Понравилось?

Крутов рассеянно качнул головой, затем понял, что отвечает своим мыслям, не совпадающим с мыслями девушки, и проговорил как о чем-то само собой разумеющемся:

– Сейчас мы поедем к тебе на работу и ты напишешь заявление об уходе. Ну а потом… – он поднял рюмку. – За нас.

Лиза изумленно округлила глаза.

– Ты хочешь… чтобы я?..

– Я хочу увезти тебя в Москву. Думаю, рекламное агентство мы там тебе отыщем.

Елизавета засмеялась, покачала головой.

– Ты настоящий полковник, как поет Алла Пугачева. Пришел, увидел, победил. Не забыл, что за мной хвост, то есть муж? У него такие связи!..

– Мы их отрубим, – небрежно пообещал Крутов. – А откуда ты знаешь про связи?

– У него в гостях перебывали все крупные шишки из области, депутаты, милицейские чины, генералы, даже из Москвы приезжали, так что и не хотела бы – все равно всех встречала. Представляешь, ни одного симпатичного лица! Особенно мне не нравились его ученые гости: сколько спеси, сколько высокомерия, бог ты мой! А настоящей культуры, интеллигентности – ноль!

– Ученые? Зачем мэру друзья-ученые? И какие именно? Физики, химики, металлурги, машиностроители?

– В основном медики, врачи-психиатры, насколько я помню.

Крутов насторожился.

– Ты не путаешь? Именно психиатры?

– Или психологи… не помню точно.

– Раньше ты мне о друзьях-психиатрах мужа ничего не говорила.

– Ты не спрашивал.

– А о чем они разговаривали с мужем, на какие темы, не слышала?

– Так, о разной ерунде, в моем присутствии о делах никто не заговаривал. Кое-что я, конечно, слышала, обрывки фраз, когда приносила вино или кофе, но не понимала ничего. Например, что такое «груз 200»? Я не знаю…

– Они говорили о «грузе 200»? – медленно произнес Крутов.

– Ну да. Потом о каких-то испытаниях… о курганах… ну, не помню я, о чем еще.

– А о ФУМБЭП не упоминали?

Елизавета наморщила лоб.

– Кажется, мне знакомо это слово, но что оно означает… какое-то управление по медицине, по-моему. Это так важно для тебя?

– Очень! Вот почему твой муж пытается ограничить твою свободу: ты слышала так много, что стала ценным секретоносителем. У него теперь только два выхода: держать тебя при себе или… – Егор помрачнел, – или убить!

Елизавета вздрогнула, с недоумением посмотрела на него.

– Что ты говоришь? За что?

– Черт! Как я сразу не сообразил… – Крутов насторожился: на душе стало беспокойно, неуютно, словно там подул холодный ветер и принес дождь со снегом.

В сенях стукнула дверь. Егор вопросительно глянул на Лизу, та сделала успокаивающий жест:

– Это, наверное, пришла тетя Саша, Катина мама.

В ту же секунду дверь в горницу распахнулась от удара ноги, и в дом ворвались двое молодых людей в черных костюмах и при галстуках, несмотря на летнюю жару. В руках они держали только дубинки «а-ля усмиритель толпы», но наметанный глаз Крутова по некоторым признакам определил под костюмом одного из парней наплечную кобуру, и ему стало понятно, что это те самые пассажиры из «Тойоты», следовавшей за его машиной во время поездки с Катей. Теперь стал понятен их демонстративный отказ от преследования машины Егора: они просто передали полковника своим сменщикам, а потом появились по вызову.

– В чем дело, мужчины? – почти доброжелательно спросил Крутов. – Врываетесь в чужой дом, как в свой собственный, пугаете мирных граждан, крутите у них под носом какими-то палками… Адресом не ошиблись?

– Собирайся, – навел свою черную дубинку на Елизавету один из парней, высокий, белобрысый, мощного сложения, с ничего не выражающим взглядом.

– Он тебя знает? – посмотрел на девушку Егор.

– Это Станислав, – тихо проговорила Лиза, – телохранитель Георгия… – Поднялась из-за стола. – Убирайтесь! Никуда я с вами не пойду.

– Пойдешь! – двинулся было к ней белобрысый, и в ту же секунду Крутов метнул вилку.

Вилка вонзилась в дубинку, едва не выбив ее из руки парня, в горнице стало тихо. Крутов лениво встал, держа в руках еще одну вилку и кухонный нож, укоризненно качнул головой.

– Вы слышали, что она сказала, джентльмены? Возвращайтесь к боссу и доложите, что любой, кто попробует дотронуться до его бывшей жены, включая его самого, подчеркиваю – бывшей жены, – будет иметь дело со мной.

– Вадик, поговори с ним, – бросил опомнившийся Станислав, снова направляясь к Елизавете, и Егор бросил вторую вилку, со свистом прорезавшую воздух перед носом белобрысого и вонзившуюся в притолоку.

Станислав отпрянул, сунул было руку под пиджак, но Крутов отвел назад руку с ножом и покачал головой.

– Не стоит рисковать, мальчик. И давайте-ка выметайтесь отсюда по-хорошему, не доводите до греха, попишу обоих.

Парни застыли в нерешительности, переглядываясь, и Егор демонстративно достал свой бэтдаггер.

– Вам помочь или найдете дверь сами?

Вид «летучей мыши» заставил визитеров переоценить ситуацию, они опустили дубинки и попятились к выходу.

– Тебе хана, мужик, – сказал белобрысый эмиссар Мокшина с равнодушной уверенностью. – Мэр таких шуток не прощает.

– А я не шучу, – с таким же равнодушием сказал Крутов. – Эта девушка не является собственностью мэра. Или у вас имеется постановление прокурора на ее арест?

– Обойдемся без прокурора.

Крутов потемнел.

– Я тем более. Проваливайте!

Парни вышли. Егор прислушался к звукам, долетавшим с улицы, подошел к окну, сделав жест Елизавете: палец к губам. Двое в черном стояли в палисаднике и о чем-то разговаривали, жестикулируя и поглядывая то на дом, то на подъехавшую машину – белую «Тойоту-Короллу», потом белобрысый вытащил из кармана трубку мобильного телефона, и Егор понял, что дело принимает нежелательный оборот. Помощники Мокшина сдаваться не хотели и теперь советовались с боссом, что делать. Тот же вряд ли собирался дать отбой «операции».

– Псы! – с выражением сказал Крутов, обернулся к Лизе. – Быстро беги на огороды, оттуда к мосту через Десну, тут недалеко, должна была видеть.

– Я знаю, где это. Что ты хочешь делать?

– Преподам им урок отхода с боем. Залезь под мост и жди, пока я не подъеду и не окликну. Давай!

Елизавета несколько мгновений рассматривала ставшее решительным и строгим лицо Крутова, чмокнула его в губы и выбежала из дома в сени, а оттуда во двор, закрытый со стороны улицы высоким дощатым забором. Крутов подождал минуту, переводя организм в состояние боевого транса, рассовал по карманам кое-какие предметы домашнего обихода: вилки, ножницы, ручку, пилочку для ногтей, кухонный нож воткнул в карман рубашки на груди, бэтдаггер сунул под ремень брюк и, взяв в руки кочергу, стоявшую возле печки, вышел в сени.

Ждать долго не пришлось. Боевики Мокшина получили, очевидно, приказ босса «взять жену живой или мертвой», вызвали подкрепление в лице водителя «Тойоты» и пошли в атаку на гарнизон дома. Дверь в сени рывком отворилась, в проем шагнул спутник белобрысого Станислава и получил удар кочергой по руке. Взвыл, выронил дубинку, которая вдруг с треском выпустила голубую извилистую искру: дубинка имела электрошоковый разрядник!

Реакция Крутова сработала мгновенно.

Он подхватил дубинку и сунул ее в лоб идущему следом толстяку с такой же черной палкой. Раздался треск, изумленный вскрик, толстяк вытаращил глаза и упал за порог лицом вниз. Егор остался один на один с белобрысым телохранителем – помощником мэра, успевшим вытащить пистолет («глок-24», как сразу же определил Крутов).

Мгновение они смотрели друг на друга, прикидывая готовность каждого сражаться до конца и возможности для поединка. Крутов, очевидно, выглядел более убедительно, несмотря на отсутствие огнестрельного оружия, потому что в глазах Станислава протаяла неуверенность, рука с пистолетом, наведенным в грудь Егора, дрогнула.

– Хочешь попробовать? – дернул уголком губ Крутов. – Дерзай, мальчик. Может быть, и успеешь.

Сидевший в сенях с прижатой к животу рукой напарник Станислава, бледный и потный, заскулил от боли, Станислав перевел взгляд на него, и Крутов молниеносным ударом ноги выбил у него пистолет.

В принципе на этом можно было бы и закончить урок, однако недоставало эффектной концовки, которая запомнилась бы мокшинским подручным надолго, и Егор закончил сольное свое выступление показательным метанием.

Он ушел влево от выпада правой руки Станислава (парень, вероятно, когда-то занимался боксом и стойку принял грамотно), перехватил руку, развернулся по часовой стрелке, заходя противнику в спину, и рывком сдернул с него пиджак таким образом, что получилась как бы смирительная рубашка. Затем другим рывком поставил парня спиной к забору справа от сеней дома, показал ему нож, чтобы он не дергался, и отошел на несколько шагов назад. Станислав и переставший баюкать руку второй молодой человек смотрели на Крутова во все глаза, не понимая, что он хочет делать. Егор прищурил левый глаз.

– Внимание, господа, демонстрирую смертельный цирковой номер. Нервных прошу из зала удалиться.

С этими словами он выгрузил из карманов весь свой боевой арсенал и в течение двух секунд расстрелял его в Станислава, пригвоздив пиджак парня к доскам забора в пяти местах – двумя вилками, ножницами и пилочкой для ногтей. Не пробила ткань пиджака только шариковая авторучка, хотя и застряла в воротнике в миллиметре от шеи. Напоследок Егор метнул бэтдаггер и срезал им прядь волос над левым ухом помертвевшего Станислава. Подошел к нему, удовлетворенно оглядел свою работу, выдернул «летучую мышь», спрятал в чехол, пошлепал белобрысого порученца Мокшина по щекам.

– Все в порядке, можешь дышать.

Закрывая калитку, он оглянулся. Очнувшийся от электроразряда толстяк – водитель «Тойоты», парень с ушибленной рукой и бледный Станислав смотрели ему вслед и молчали. Крутов помахал им рукой, собираясь сказать что-либо значительное, чтобы они передали его слова Мокшину, но в этот момент в конце улицы появилась какая-то машина, и сработавшая интуиция заставила Егора обойтись минимумом слов и жестов.

– Я сегодня добрый, – бросил он, – но не дай бог вашему боссу меня разозлить!

Вскочил в машину, врубил сцепление и за несколько секунд домчал до перекрестка. Свернул к реке и… снял ногу с педали газа. Фары мчащейся с большой скоростью машины, за которой по улице вздувался хвост пыли, дважды мигнули. Если бы это были преследователи, кого бы они ни представляли, подавать такой сигнал они не стали бы.

Автомобиль – джип «Судзуки-Витара» цвета «серебристый металлик» – снизил скорость, достиг перекрестка, повернул и остановился в двух шагах от машины Крутова. Из него выскочил человек в светлом костюме, темной рубашке с белым галстуком и в белых туфлях, ни дать ни взять – киноактер Челентано, и Егор с удивлением узнал в нем Ираклия Федотова, магистра жуковского отделения Международного Ордена чести.

– А говорят – гора с горой не сходятся! – хладнокровно сказал Крутов, вылезая навстречу, испытывая неприятное чувство рентгеновского просвечивания. – Какими судьбами, господин магистр?

– Быстро уходи отсюда, – сказал Ираклий, подходя и пожимая руку Егора. – Забирай девушку, садись в мою машину, твою разыскивает вся милиция Брянской губернии, и рви когти куда-нибудь подальше. Ключ зажигания внутри, техпаспорт в бардачке.

– С какой стати меня разыскивает милиция?

– С подачи мэра, надо полагать.

– Быстро он сработал, полдня не прошло, как я навестил его квартиру. Что мне инкриминируется?

– Нападение на охранника с целью грабежа квартиры и похищения его жены.

Крутов присвистнул.

– Ловко! Одним ударом двух зайцев хочет убить господин мэр. Откуда ты узнал, что я здесь?

Ираклий с необидной насмешкой в глазах подтолкнул Егора к джипу.

– У Ордена чести своя разведка. Уезжай, ни пуха…

– К черту! – Крутов оглянулся назад, но, из-за пыли, дома Катиной мамы и «Тойоты» мокшинских посланников не увидел. – А ты?

– Обо мне не беспокойся. Отгоню твою красавицу и спрячу в гараже на время. Кстати, в Брянске тоже есть филиал Ордена, базируется в здании губернской администрации, под надежной крышей… Давай, полковник, не тяни время, даю слово ответить на все твои вопросы, но позже.

Крутов сел в кабину джипа, огляделся, знакомясь с расположением ручек и приборов, потом вылез, забрал из багажника и салона «Рено» свои вещи, снова сел за руль «Судзуки», поднял вверх кулак и включил зажигание. Последнее, что он увидел перед тем, как пыль из-под колес скрыла задний обзор, был безошибочно точный прыжок Ираклия в кабину «Рено»: такое могли выполнять только исключительно координированные и специально обученные люди.

Через пять минут Егор забрал Елизавету из-под моста, а спустя еще четверть часа выехал за город.