И - значит изгой

могла знать о стрельбе, иначе ей не пришлось бы выжимать из меня информацию.

Она должна была надеяться, что он уехал из города, что могло объяснить, почему он с ней

не общался. Нетрудно было представить себе ее в ярости. Нет никого более

иррационального, чем женщина в поисках сексуального партнера. Она могла

воспользоваться моментом, чтобы изменять своему бойфренду, но горе тому мужчине, который изменит ей. Учитывая факт, что телефон Микки отключен, она, должно быть, приехала в его квартиру, чтобы забрать свои личные вещи. Конечно, ее не обрадовала

идея, что мы с ним встречаемся. Интересно, что бы почувствовал Скотти Шекельфорд, если бы узнал, что она крутит с Микки. Или, возможно, он знал. В этом случае, мне было

любопытно, не предпринял ли он шагов, чтобы положить этому конец.

17

Я вышла из туалета и остановилась у дверей в бар. Посмотрела налево. Скотт уже не

сидел в кабинке.Я заметила его у бара, он разговаривал с барменом Чарли. Толпа начинала

редеть. Группа давно сложила манатки и ушла. Было почти час сорок пять, и мужики, искавшие, с кем переспать, сосредоточились на нескольких оставшихся женщинах.

Уборщики складывали грязные стаканы и кружки в пластмассовые ведра. Тиа стояла возле

бара со Скоттом и считала на калькуляторе свои чаевые.Я застегнула куртку. Проходя к

выходу, я заметила, что она следит за мной.

Прохладный воздух был облегчением после дымной тюрьмы бара. Пахло сосновыми

иглами и землей. Главная улица Колгейта была пустынной, все заведения давно

закрылись. Я срезала путь через парковку, по дороге к машине, руки в карманах джинсов, сумка на ремне на правом плече. Уличные фонари отбрасывали на тротуар бледные круги

света, подчеркивая темноту за пределами их досягаемости.

Где-то позади я услышала бас-профундо мотоцикла. Оглянулась через плечо и увидела

мотоциклиста, сворачивающего в проезд позади бара. Я уставилась на него, пятясь назад, спрашивая себя, не обманывают ли меня мои глаза. Я увидела только промельк, но могла

поклясться, что это был тот самый парень, который приходил к Микки в среду ночью в

Лос-Анджелесе. Он выключил мотор и, не слезая с мотоцикла, подкатил его к мусорным

бакам. Тусклый свет лампочки у заднего входа осветил его кукурузно-желтые волосы и

блеснул на хроме мотоцикла. Он слез, запер мотоцикл и направился вокруг здания к

главному входу, с позвякивающим звуком. Фигура была той же самой: высокий, худой, с

широкими костлявыми плечами и впалой грудью.

Я потрусила следом, притормозив на углу, чтобы не столкнуться с ним. Он, видимо, уже

вошел в бар, когда я подошла туда. Вышибала заметил меня и театральным жестом

посмотрел на часы. Ему было лет сорок, лысеющий, пузатый, в спортивной куртке, которая обтягивала плечи и руки. Я показала штамп на тыльной стороне ладони, демонстрируя факт, что я уже была допущена внутрь.

- Я забыла кое-что. Можно быстренько войти?

- Извините, леди. Мы закрыты.

- Еще только без десяти два. Там полно народу внутри. Пять минут, клянусь.

- Последнее предупреждение было в час тридцать. Ничего не могу сделать.

- Мне не нужна выпивка. Мне нужно забрать то, что я забыла. Это займет всего пару

минут, и я выйду. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Я свела коленки вместе и сложила руки, как маленький ребенок в молитве.

Видела, как он подавил улыбку и сделал глазами знак войти. Просто поразительно, как

далеко можно продвинуться с мужчиной, используя эту девчачью фигню. Я остановилась, оглянулась на него, как будто вопрос только что пришел мне в голову.

- Ой, кстати, парень, который только что вошел?

Он уставился на меня без выражения, не желая уступать больше, чем он сделал.

Я подняла руку над головой.

- Вот такого роста? Джинсовая куртка и шпоры. Он подъехал на мотоцикле минуту назад.

- Что насчет него?

- Можете сказать, как его зовут? Я с ним познакомилась пару дней назад, а сейчас забыла.

Мне слишком стыдно спрашивать, так что я надеялась, что вы знаете.

- Он приятель владельца. Никчемная дрянь. Вам не пристало иметь дело с таким

засранцем.

- А как насчет Тима? Что у них за отношения?

Он снова взглянул на часы, его тон стал раздраженным.

- Вы идете или нет? Потому что технически мы закрыты. Я не должен никого впускать

после последнего предупреждения.

- Иду-иду. Выйду через секунду. Извините.

- Что-то вроде Даффи, - пробормотал он. - Хорошей девушке, как вы, должно быть стыдно.

- Обещаю, мне будет. Вы даже не представляете.

Войдя внутрь, я перестала изображать подростка и оглядела людей вокруг. Был включен

верхний свет, и уборщики ставили на столы перевернутые стулья. Бармен закрывал кассу, и самые стойкие посетители поняли намек.

Тиа и Скотт сидели в кабинке. У обоих были сигареты и свежие напитки: на дорожку, чтобы поднять уровень алкоголя. Я пересекла помещение, надеясь не привлекать к себе

внимание. Не тут-то было. Три мужика оценивающе оглядели меня с головы до ног и

отвернулись без интереса, что я сочла невежливым.

Я отправилась в задний коридор, предполагая, что Вроде Даффи был у Тима в офисе, раз

его нигде больше не было видно. Прошла мимо туалета и телефонов-автоматов и свернула

направо. Дверь в комнату для персонала стояла открытой и две официантки сидели на

диване, курили и переобувались. Обе взглянулли на меня, одна вытащила сигарету изо рта.

- Вам помочь?

- Я ищу Тима.

- На другой стороне коридора.

- Спасибо.

Я отошла, размышляя, что делать дальше. Я не могла просто постучать в дверь. У меня не

было причины прерывать их, и мне не хотелось, чтобы мотоциклист меня увидел.

Я посмотрела на дверь, а потом снова на девушек.

- Там кто-нибудь с ним есть?

- Никого особенного.

- Я не хочу мешать.

- Ой, какие мы церемонные. Стукни в дверь и войди. Большое дело.

- Это не так важно. Я лучше не буду.

- Ох, блин. Скажи свое имя и я передам, что ты здесь.

- Неважно. Все в порядке. Я поймаю его позже.

Я быстро отступила, свернула за угол и вышла из заднего выхода. Отошла на несколько

шагов, повернулась и замерла. В то время как в передней части здания был всего один

этаж, в задней было два. В окнах второго этаже горел свет. Перемещение теней говорило о

движении, но я не могла быть уверена. Что там происходило? Никак не узнать, если только

я не найду возможность войти.

Между тем, я бы многое отдала, чтобы узнать, о чем мотоциклист разговаривает с Тимом.

По расположению его офиса я знала, что окна должны находиться возле дальнего угла

слева. Я стояла и обдумывала, будет ли мудрым попытаться подслушать. Тот угол здания

был погружен в темноту, и было похоже, что мне придется втиснуться в пространство

между Хонки-Тонк и соседним зданием. Это обещало не только приступ клаустрофобии, но и нападение орд домашних короткошерстных пауков размером с мою ладонь. С моей

удачей подоконники будут слишком высоко, чтобы подглядывать, а разговор слишком

тихим, чтобы разобрать. Это была мысль о пауках, которая решила дело.

Вместо этого я выбрала тщательный осмотр мотоцикла. Выудила фонарик и осветила его.

Марка была Триумф. Номер отсутствовал, но по закону где-то должна была быть

регистрация. Я ощупала сиденье, надеясь, что оно поднимается и под ним есть место для

хранения. Я была в процессе поисков, когда дверь с шумом распахнулась и вышли две

официантки. Я засунула фонарик в карман и уставилась в сторону улицы, как будто кого-то ждала. Они прошли справа от меня, погруженные в разговор, и не проявили ни

малейшего интереса к тому, что я здесь делаю. Как только они ушли, я выключила

фонарик и засунула в сумку.

На улице последние посетители бара рассаживались по машинам. Я слышала, как хлопали

дверцы и включались моторы. Решила прекратить поиск и вернуться в машину.

Пробежала трусцой два квартала, сумка на плече стучала по бедру. Достигнув

фольксвагена, я отперла дверцу, села за руль, завела мотор и включила фары. Сделала

запрещенный разворот и поехала назад к Тонку.

Подъехав поближе, я выключила фары и остановилась. Поставила машину в тени куста

можжевельника. Сползла вниз, не отрывая взгляда от выхода через зеркало заднего вида.

Мотоциклист появился минут через десять. Он оседлал свой мотоцикл, включил мотор, развернулся и уехал. Я видела, как он доехал до перекрестка и свернул налево по Мэйн.

К тому времени, как я поехала за ним, он был уже в пяти кварталах. Через пару минут я

потеряла его из вида.

Я некоторое время поездила туда-сюда, выясняя, не свернул ли он на ближайшие боковые

улицы. Это был район, в основном, состоящий из домов на одну семью. Вдоль улиц росли

цитрусовые деревья. Я свернула налево, в сторону шоссе, но не увидела задних огней

мотоцикла. Если он уже свернул на шоссе, то может быть на полпути до города, и у меня

нет никаких шансов его догнать. Я остановилась у тротуара и выключила мотор. Опустила

стекло и наклонила голову, прислушиваясь, не раздастся ли рычание мотоцикла в

спокойном ночном воздухе. Сначала ничего, а потом я поймала слабое тр-р-р, на

уменьшенной скорости. Источник звука было трудно определить, но он не мог быть

далеко. Предполагая, что это он.

Я завела машину и поехала дальше. Дорога здесь была четырехполосной, и единственная

видимая боковая улица уходила влево. На углу был ботанический питомник.

Вывеска гласила:” Бернард Хаймс. Питомник и ферма. Деревья для тени, фруктовые

деревья, розы, декоративные кусты.”

Улица загибалась вдоль питомника и снова направо. Насколько я помнила, там не было

другого выхода, и любой, заехавший туда, должен был вернуться. В дальнем конце тупика

располагалось Общество защиты животных Санта Терезы, вместе с окружным контролем

за животными. Остальные заведения были коммерческими: строительная фирма, склады и

стоянка строительной техники.

Я свернула налево, ехала медленно, проверяя обе стороны улицы в поисках

мотоциклиста.Проезжая мимо питомника, я подумала, что увидела вспышку света в гуще

деревьев.

Прищурилась, неуверенная, но темнота теперь казалась сплошной, и не было никакого

звука. Я проехала дальше, до тупикового конца, еще метров восемьсот. Большинство

домов были темными или минимально освещенными для отпугивания воров. Дважды

заметила припаркованные машины частной охраны. Я представила себе охранников в

форме, возможно, с натренированными собаками.

Вернулась на главную дорогу, без ясных доказательств, что мотоциклист здесь побывал.

Был уже третий час ночи. Я выехала на шоссе 101. Машин было мало, и я вернулась в

свою квартиру, так и не увидев его снова...

Следующее утро милосердно оказалось субботним, и я ничего себе не была должна в

плане физкультуры. Потянула подушку на голову, отгородившись от света и звука.

Лежала под одеялом в искусственной темноте, чувствуя себя маленьким пушистым

зверьком. В девять я наконец выползла из норки. Почистила зубы, приняла душ и отмыла

шампунем вчерашний дым с волос. Потом спустилась вниз и поставила кофе, прежде чем

забрать утреннюю газету.

После завтрака я позвонила домой Ионе Роббу. Я познакомилась с ним четыре года назад, когда он занимался розыском пропавших людей в департаменте полиции Санта Терезы.

Я пыталась установить местонахождение женщины, которая потом оказалась мертвой.

Иона жил раздельно со своей женой, с трудом осознавая их странную связь, которая

началась в школе и постепенно осложнялась все эти годы. За время их совместной жизни

они расходились столько раз, что он не мог сосчитать. Камилла обращалась с ним, как с

китайским шариком на резинке. Сначала выгоняла его, потом забирала обратно или

оставляла на долгие периоды, в которые он не мог видеть своих дочерей.

Это было в середине одного из их долгих расставаний, когда между нами начались

отношения. В какой-то момент я поняла, что он никогда от нее не освободится. Я оборвала

интимные контакты, и мы остались друзьями.

С тех пор он дослужился до лейтенанта и теперь расследовал убийства. Мы оставались

приятелями, хотя не виделись месяцами. В последний раз мы встретились на месте

убийства, где он признался, что Камилла была беременна, конечно, от кого-то другого.

- Что случилось? - спросил он, после того, как я представилась.

Я кратко изложила ситуацию. Детективы из Лос-Анджелеса информировали его о

стрельбе, так что об этом он знал. Я выдала ему урезанную версию своих отношений с

ними, а потом добавила детали: деньги, которые Тим был должен Микки, мотоциклист, появлявшийся у квартиры в Калвер Сити, а потом в Хонки-Тонк.

- Ты запомнила номер мотоцикла? - спросил Иона.

- Его не было. Думаю, что он краденый, но не уверена. Не могу поклясться, что он связан

со стрельбой, но это слишком большое совпадение, что он появлялся в обоих местах, особенно, если говорят, что он друг Тима. Ты можешь попросить ребят приглядеться? Я

бы очень хотела знать, кто он такой, и какая его роль в этом.

- Посмотрю, что я смогу сделать и перезвоню тебе. Что за история с пистолетом, который

остался на месте преступления? Он и правда твой?

- Боюсь, что да. Это был свадебный подарок от Микки, он купил его на свое имя. Потом

мы поменяли регистрацию. Это милый маленький Смит и Вессон, который я не видела с

весны 1974 года, когда ушла. Может быть, он был у Микки, и преступник его отобрал.

- Как у него дела?

- Я не слышала. Попробую позвонить, но по правде, мне не хочется узнавать, потому что я

боюсь, что новости не будут хорошими.

- Я не виню тебя. Жуткая история. Что-нибудь еще?

- Что говорят о Хонки-Тонк? Что там происходит?

- Ничего такого. В каком смысле?

- Не знаю. Это может быть травка. Я была там дважды, и мне там показалось как-то

странно. Наверное, подсознательно, я думаю, что Микки почувствовал это тоже.

Предполагаю, что первый раз он пришел к Тиму насчет денег. Но зачем он возвращался?

- Я поспрашиваю. Возможно, ребята знают больше меня. Как дела у тебя?

- Все прекрасно, учитывая, что меня подозревают в попытке убийства моего бывшего.

Кстати, как Камилла?

- Она огромная. Ребенок должен родиться к четвертому июля. Говорят, что будет мальчик.

Мы не можем дождаться.

- Она живет с тобой?

- Временно.

-А.

- Ну, да. Ее скотина-бойфренд бросил ее, как только узнал, что она беременна. У нее

больше никого нет.

- Бедняжка, - сказала я ядовитым тоном, но Иона не обратил внимания.

- В любом случае, это дает мне шанс проводить время с девочками.

- Ага, - сказала я... - Что ж, это твоя жизнь. Удачи.

- Мне она пригодится, - сказал он сухо, но вообще он говорил бодро и весело для парня, яйца которого прищемили дверцей машины.

После разговора я набрала номер больницы. Представилась ответившей женщине и

спросила о Микки. Она попросила подождать. Когда она вернулась, вечность спустя, я

поняла, что перестала дышать.

- Он все так же.

- Спасибо, - ответила я и быстро положила трубку, пока она не передумала.

Я провела большую часть дня в приступе уборки, вооруженная губками и тряпками, ведром мыльной воды, пыльной тряпкой и пылесосом. Плюс газеты и вода с уксусом для

мытья окон.

Телефон зазвонил в четыре. Я приостановила работу, был соблазн дать ответить

автоответчику. Конечно, любопытство взяло верх.

- Привет, Кинси. Это Эрик Хайтауэр. Надеюсь, я не помешал.

- Все нормально. Как дела?

- Хорошо. Послушай, мы с Дикси организуем небольшую вечеринку: коктейли и закуски.

Это чистая импровизация, только пара дюжин народу, но мы хотим, чтобы ты пришла. В

любое время между пятью и семью.

Я воспользовалась моментом, чтобы открыть почту, включая большой конверт от

секретарши Бетела. Внутри была информация об его образовании и карьере. Я бросила это

в корзину, потом вытащила и положила в нижний ящик.

- Ты говоришь о сегодня?

- Конечно. У нас гости из Палм Спрингз, так что мы отмечаем все равно. Ты сможешь

прийти?

- Я не уверена. Давай я проверю календарь и перезвоню.

- Ерунда. Не надо. Не придумывай отмазки. Сейчас четыре. Ты можешь прыгнуть в душ и

быть готовой через полчаса. Я пошлю машину в четыре сорок пять.

- Нет-нет. Не делай этого. Я поеду на своей.

-Прекрасно. Тогда увидимся.

- Я сделаю, что могу, но не обещаю.

- Если мы не увидим тебя до шести, я сам за тобой приеду.

Положив трубку, я издала вопль, представив себе дом, слуг и всех их выпендрежных

друзей. Я бы лучше пошла лечить зубной канал. Почему я просто не соврала и не сказала.

что занята? Что ж, уже было слишком поздно. Я оставила в покое уборку и поднялась по

спиральной лесенке. Открыла шкаф и уставилась на свои вещи. Признаю, что обычно по-дурацки горжусь обладанием единственного платья, кроме случаев вроде этого.

Я вытащила платье и поднесла к свету.Оно не выглядело слишком плохо. Но потом меня

поразила мысль похуже. Что если они все одеты в дизайнерские джинсы? Что если только

я одна появлюсь в платье, сделанном из немнущегося синтетического материала, который

позже наука признает канцерогенным? Буду выглядеть как зануда и ботаничка, кто я и

есть.

18

Я въехала на парковку в имении Хайтауэров вскоре после шести часов. Дом сиял огнями, хотя до наступления темноты был еще целый час. Вечер был прохладным, четырнадцать

градусов, согласно информации по радио у меня в машине. Я припарковала свой

фольксваген 1974 года между красным “ягуаром” с низкой посадкой и квадратным, отделанным хромом, черным “роллс-ройсом”. Издали это выглядело как будто маленькая

горбуша затесалась в косяк акул.

В последний момент я решила дилемму с одеждой: черные туфли без каблуков, черные

колготки, очень короткая черная юбка и черная футболка с длинным рукавом. Я даже

нанесла некоторый макияж: пудра, блеск для губ и черная линия вдоль ресниц.

Дверь открыла белая служанка среднего возраста в черной униформе и провела меня в

фойе, где предложила взять мою сумку. Я отказалась, на случай, если мне представится

возможность быстро покинуть здание. Слышался звук разговоров, прерываемый таким

смехом, который говорил о долгой и неограниченной доступности спиртного.

Служанка что-то пробормотала и пошла через гостиную, в своих бесшумных туфлях. Я

последовала за ней через столовую и наружу, в огороженный атриум, где стояли

пятнадцать- двадцать человек, со своими напитками и коктейльными салфкетками.

Официант расхаживал с подносом закусок: крошечные, на один укус, бараньи отбивные, с

бумажками на концах.

Как типично на вечеринках в Калифорнии, часть людей была одета лучше меня, а часть

одета, как бездомные. Самые богатые, похоже, практиковали последнее, одевшись в

мешковатые чинос, бесформенные хлопчато-бумажные рубахи и спортивные тапочки на

босу ногу. Не настолько богатые должны были потрудиться немножко больше, добавив

много золотых украшений, которые могли или не могли быть фальшивыми.

Я поставила сумку у стены за креслом и стояла рядом, надеясь забрать свое имущество, когда начнется паника. Я не знала ни души и уже чувствовала необходимость сбежать.

Если не увижу Эрика или Дикси в ближайшие двадцать секунд, повернусь и уйду.

У моего плеча появился чернокожий официант в белом пиджаке и спросил, не хочу ли я

выпить. Он был высоким, лет сорока с чем-то, его тон был изысканным, а выражение лица

бесстрастным. На бейдже было написано “Стюард”. Интересно, что он думал об обществе

Монтебелло. Я искренне надеялась, что он не принял меня за одну из них. С другой

стороны, наверное, в этом не было ничего опасного.

- Можно шардонне?

- Конечно. У нас есть Кистлер, Сонома-Катрер и Беринджер.

- Удивите меня.

Я наклонила голову.

- Кажется, я откуда-то вас знаю.

- Рози. Большинство воскресений.

Я показала на него пальцем.

- Третья кабинка сзади. Вы обычно читаете книги.

- Точно. Я сейчас работаю на двух работах, и воскресенье - еднственный день для себя. У

меня трое детей в колледже, а четвертый пойдет на следующий год. К 1991 году я снова

стану свободным человеком.

- Какая у вас другая работа?

- Продажи по телефону. У меня есть друг, владелец компании, и он разрешает мне

работать в любое удобное время. У него все равно текучка кадров, а я умею хорошо

болтать. Я сейчас вернусь. Не уходите.

- Я буду здесь.

В другом конце помещения я увидела Марка Бетела, который разговаривал с Эриком, наклонившись над его креслом. Эрик сидел спиной ко мне, а Марк стоял слева от него, лицом в мою сторону.У Марка было длинное лицо и редеющие волосы, из-за чего его лоб

казался большим. Он носил очки в черепаховой оправе, за которыми были светло-серые

глаза. Хотя технически он не был хорош собой, телевизионные камеры были к нему

удивительно добры. Он снял пиджак, и пока я наблюдала за ним, расслабил галстук и

закатал рукава своей хрустящей белой рубашки. Жест говорил о том, что несмотря на

формальный вид, он был готов работать для своих избирателей. Это был смягченный

имидж, который, возможно, скоро появится в его рекламных роликах.

Атака его кампании была бесстыдно оркестрована: младенцы и старики и американский

флаг, реющий под патриотическую музыку. Его оппоненты были представлены в черно-белом цвете, с заголовками таблоидного типа, порицающими их вероломство.

Мысленно я отшлепала себя за цинизм. Жена Марка, Лэдди и его сын, Малкольм, стояли

неподалеку и разговаривали с другой парой.

Лэдди была образцовой спутницей политика: мягкая, сочувствующая, настолько тонкая в

своем воздействии, что большинство людей не догадывались, какой властью она обладает.

У нее были светло-карие глаза, в темных волосах - светлые пряди, возможно, чтобы

замаскировать раннюю седину. Ее нос был немного великоват, что спасало ее от идеала и в

какой-то мере внушало любовь. У нее никогда не было необходимости работать, и она

посвящала свое время многочисленным важным делам: симфония, общество защиты

животных, художественный совет и различные благотворительные мероприятия.

Поскольку ее лицо было одним из нескольких знакомых, я решила пересечь комнату и

заговорить с ней. Я знала, что она, по крайней мере, притворится внимательной, даже если

не сможет вспомнить, кто я такая.

Малкольм лет через пять должен был стать сногсшибательным. Даже сейчас он был

красив определенной мальчишеской красотой: темноволосый, темноглазый, с сочным ртом

и ленивой позой. Я обожаю этот тип, хотя стараюсь быть осторожной с такими

красавчиками, потому что они часто оказываются ненадежными.

Похоже, он прекрасно осознавал свое влияние на женщин, которые, в свою очередь, осознавали его присутствие. На нем были армейские ботинки, вылинявшие джинсы, бледно-голубая рубашка и синий блейзер. Он казался спокойным, расслабленным, привыкшим к вечеринкам, которые устраивали друзья его родителей.

Он был похож на биржевого брокера или аналитика. Он когда-нибудь попадет на ток-шоу

финансового канала, обсуждая падения, новые рынки и агрессивный рост. После

окончания передачи ведущая, обычно насмешливая, пригласит его выпить, а потом

затрахает до потери пульса.

- Извините, дорогая.

Я повернулась. Женщина протягивала мне пустой стакан, который я машинально взяла.

Явно разговаривая со мной, она умудрялась не смотреть мне в глаза. Она была худощавая

и великолепная, лет пятидесяти, с длинным безупречным лицом и рыжими волосами. На

ней было шелковое черное боди с длинным рукавом и джинсы, такие тугие, что я

удивлялась, как она могла дышать. С ее плоским животом, тонюсенькой талией и

крошечными бедрами я подозревала, что она прошла через тотальную липосакцию, чтобы

создать совершенно другое существо.

- Мне нужна еще одна порция. Джин и тоник. Бомбей сапфир, и никакого льда в этот раз, пожалуйста.

- Бомбей сапфир. Без льда.

Она наклонилась ближе.

- Дорогая, где тут одно местечко? Я сейчас описаюсь.

- Туалет? Давайте посмотрим.

Я показала на стеклянные раздвижные двери в столовую.

- Через эти двери. Сверните налево. Первая дверь направо.

- Спасибо.

Я поставила ее стакан в горшок с пальмой и смотрела, как она потрусила прочь на своих

десятисантиметровых каблуках. Она сделала, как было сказано, и прошла через

стеклянные двери в столовую. Повернула налево к первой двери, наклонила голову, легонько постучала, повернула ручку и вошла. Это оказалась бельевая кладовка, так что

она тут же вышла, немного пристыженная и обескураженная. Она заметила другую дверь

и исправила свою ошибку, быстро оглядевшись по сторонам, не заметил ли кто. Постучала

и вошла, потом сделала поворот кругом, появившись из кладовки со стерео-оборудованием. Вот черт. Наверное, я знаю об “одних местечках” не больше, чем о

дорогущих джинах.

Я пробралась сквозь толпу, встретившись со Стюартом, который возвращался с моим

вином. В следующий раз, когда я заметила эту женщину, она демонстративно избегала

меня, но, возможно, намекнула Дикси насчет моего увольнения. Между тем появилась

молодая женщина с еще одним подносом закусок. В этот раз с половинками молодой

картошки, размером с пятидесятицентовую монету, со сметаной и черной икрой. Через

несколько минут у всех изо рта будет пахнуть рыбой.

Разговор Эрика с Марком закончился. Я привлекла внимание Марка, и он двинулся в мою

сторону, останавливаясь, чтобы пожать несколько рук. К тому времени, когда он наконец

добрался до меня, его публичное выражение лица сменилось искренней озабоченностью.

- Кинси. Замечательно. Я думал, что это вы. Я пытался с вами связаться. Вы давно здесь?

- Несколько минут. Я надеялась, что мы пересечемся.

- Что ж, у нас не очень много времени. Лэдди договорилась, что мы придем на другую

вечеринку, так что мы уже собирались уходить. Джуди рассказала о Микки. Какой ужас.

Как он поживает?

- Не очень хорошо.

Марк помотал головой.

- В каком дерьмовом мире мы живем. У него и так было достаточно проблем.

- Джуди говорила, что вы общались с ним в марте.

- Точно. Он просил меня о помощи, окольным путем. Вы же знаете, какой он. Кстати, я

говорил с детективом Клаасом, когда был в Лос-Анджелесе, но немного узнал. Они ничего

не рассказывают.

- Не говорите. Им точно не понравилось мое присутствие на месте.

- Так я слышал.

Я могла только вообразить, что ему наговорили в полиции Лос-Анджелеса.

- Что меня сейчас беспокоит, это медицинские счета Микки. Насколько я понимаю, он

потерял страховку, когда его уволили.

- Я уверен, что это не проблема. Его счета могут быть оплачены из фонда для жертв

преступлений, через офис прокурора. Наверное, это уже организовали, но я буду рад

проверить. Кстати, на обратном пути из Лос-Анджелеса я заехал на квартиру к Микки. Я

думал, что мне нужно встретиться с хозяйкой, на случай, если возникли вопросы.

- О, прекрасно. Потому что другая вещь, которая меня волнует, это его выселение. Шериф

уже там побывал и сменил замки.

- Я слышал об этом. Если честно, я удивлен, что вы проявляете такой интерес. Я был под

впечатлением, что вы не общались много лет.

- Не общались, но похоже, что я у него в долгу.

- Каким образом?

- Знаете, я обвиняла его в смерти Бенни Кинтеро. Теперь я узнала, что Микки в ту ночь

был с Дикси.

- Я тоже слышал эту историю, но никогда не знал, насколько ей можно верить.

- Вы хотите сказать, что они лгали?

- Кто сказал? Я сделал своим обычаем не строить предположений. Микки не

откровенничал, а я не давил на него. К счастью, так или иначе, нам не пришлось защищать

эту точку зрения.

Он посмотрел в сторону Лэдди, их уход, похоже, приближался. Лэдди разыскала Дикси, и

та выражала сожаления. Обмен объятьями, поцелуями в воздухе и любезностями

произошел.

Марк сказал:

- Я лучше пойду. Дайте мне пару дней. Я сообщу вам о его счетах. Рад, что у нас была

возможность поговорить.

Онн сжал мое плечо, а затем присоединился к Лэдди и Малкольму, которые ждали в

столовой. Дикси последовала за ними, видимо собираясь проводить их до входной двери.

Тем временем Эрик проезжал мимо и его лицо, кажется, просветлело при виде меня. Он

показал на кресло в углу и направился туда. Я кивнула и пошла за ним, восхищаясь его

физической формой. Он был в облегающей вязаной рубашке, которая подчеркивала его

плечи и грудь, вместе с мускулистыми руками. Он выглядел как реклами для фитнеса.

Когда он развернул свое инвалидное кресло, я увидела место, где заканчивались его бедра, пятнадцать сантиметров выше колен. Он протянул мне руку. Я наклонилась и чмокнула

его в щеку. Его одеколон пах цитрусом, а кожа была как атлас.

- Я не думал, что ты придешь, - сказал он.

- Наверное, я ненадолго. Я не знаю ни души, кроме Марка и его команды. Парнишка

симпатичный.

- И умница. Жалко, что у него такой отец. Потеря времени.

- Я думала, что Марк тебе нравится.

- И да и нет. Он ужасно фальшивый, но помимо этого замечательный.

- Хороша поддержка. Что он тебе сделал?

Эрик отмахнулся.

- Ничего. Забудь. Попросил меня сняться в рекламном клипе для его кампании. До

предварительных выборов всего десять дней, и нет ничего лучше безногого, чтобы

набрать несколько голосов в последнюю минуту.

- У, ты циник. Даже хуже, чем я. Тебе не приходило в голову, что он может видеть тебя как

сияющий пример успеха и достижений, преодоления преград и прочих сантиментов?

- Нет. Мне приходило в голову, что он хочет меня в свою команду в надежде, что за ним

последуют другие ветераны Вьетнама. Дело в том, что ему нужен какой-нибудь лозунг, потому что он барахтается. Лэдди не понравится, если он провалится.

- Какая разница? Я не думаю, что у него есть шанс, в любом случае.

- Одно дело - проиграть, а другое - проиграть вчистую. Ему не хочется сразу стать бывшим

человеком.

- Легко пришло, легко ушло. Они переживут, я уверена.

- Возможно.

- Возможно? Мне это нравится. Что это должно значить?

Я увидела, что его взгляд переместился и подняла глаза, чтобы увидеть, что вернулась

Дикси.

- Вещи не всегда такие, как кажутся.

- Бетелы несчастливы?

- Я этого не говорил.

- Несовместимы?

- Этого я тоже не говорил.

- Тогда что? Давай. Я никому не скажу. Ты пробудил мое любопытство.

- Марку нужно бывать в разных местах. Он не сможет этого делать, если разведется. Ему

нужны деньги Лэдди, чтобы все работало.

- А что насчет нее? Какая у нее ставка?

- У нее больше амбиций, чем у него. Она мечтает о Белом доме.

- Ты шутишь.

- Нет. Она выросла в эпоху Джеки и Камелота. Когда другие девочки играли со своими

Барби, она делала список, какие комнаты переделать.

- Я понятия не имела.

- Эй, Марк тоже этого хочет.Не пойми меня неправильно, возможно, он удовлетворился бы

Сенатом, но она мечтает о месте во всех исторических книгах. У него не получится в этот

раз, слишком сильная конкуренция, но через четыре года, кто знает? Пока у него есть

поддержка на ралли, у него будет шанс однажды. Тем временем, если он начнет выглядеть

как лузер, она может бросить его и двигаться дальше.

- И этого достаточно, чтобы сохранять их брак на плаву?

- Вот именно. При отсутствии страсти сойдут бурные амбиции. Кроме того, развод это

роскошь.

- Да ладно. Люди разводятся каждый день.

- Это люди, у которых ничего не стоит на кону.Они могут поставить личное счастье выше

всего прочего.

- В противоположность чему?

- Статус кво. Кроме того, кто захочет начинать все сначала на нашей стадии жизни? Ты

рвешься оказаться в новых отношениях?

- Нет.

Эрик улыбнулся.

- Я тоже так думаю. Представь себе, сколько историй нужно рассказать заново, личные

отношения, скучная семейная история. Потом тебе нужно пережить все обиды и страхи и

глупые ошибки, пока ты узнаешь другого человека, а он узнает тебя. Даже если ты

рискнешь и перельешь свое сердце и душу в кого-то нового, окажется, что твоя новая

любовь это клон той, которую ты только что отвергла.

- Как грустно.

- На самом деле, ничего страшного. Ты терпишь какие-то вещи. Закрываешь на что-то

глаза, и иногда у тебя нет другого выбора, как прикусить язык. Если оба стараются, какой

бы ни была причина, это может работать.

- А если оба не хотят?

- Тогда у них проблема, и нужно ее решать.

19

Здесь я собираюсь кое-что пропустить, потому что, в самом деле, кому это интересно? Мы

ели. Мы пили, а потом мы ели еще. Я ничего не проливала, не пукала, не падала, никаким

образом не опозорилась. Я поговорила с парой из Палм Спрингз, которые оказались

приятными, как и большинство других. С притворным интересом выслушала длинную

дискуссию о винтажных “ягуарах” и старинных “роллс-ройсах” и другую, в которой

участники рассказывали, кто где был во время последнего местного землетрясения.

Некоторые ответы были: юг Франции, Барбадос, Галапагосские острова. Я призналась, что

была дома и мыла унитаз, когда вода поднялась и выплеснулась мне в лицо. Это вызвало

большой смех. Какая шутница, эта девушка. Только я почувствовала, что начинаю

понимать, как разговаривать с богачами, как произошло следующее.

Стюарт пересек атриум с бутылкой шардонне и предложил наполнить мой бокал. Я

отказалась, я уже выпила достаточно, но Дикси наклонилась к нему, чтобы он смог налить

ей. Воротник ее шелковой блузки на мгновение распахнулся, и я увидела цепочку у нее на

шее.

На золотой цепочке висело крошечное золотое сердечко с розочкой посередине. Моя

улыбка исчезла. К счастью, Дикси смотрела в другую сторону и не заметила перемены

моего выражения лица. Мои щеки вспыхнули. Цепочка была точно такой же, какую я

видела в тумбочке у Микки.

Было возможно,правда слабо, что он подарил ей цепочку четырнадцать лет назад, в честь

интрижки, которая была у них тогда. Я поставила бокал на стол и поднялась. Казалось, никто не обратил внимания, когда я пересекла комнату. Прошла через стеклянные двери в

столовую, где заметила ту самую служанку, которая впустила меня в дом.

- Извините. Где ближайший туалет?

Даже под страхом смерти я не смогла бы назвать его “одним местечком”.

- Поверните направо в фойе. Это вторая дверь справа.

- Я думаю, там кто-то есть. Дикси сказала, что можно воспользоваться ее.

- Хозяйская ванная в конце коридора, слева от фойе.

- Спасибо.

Проходя мимо кресла, за которым я спрятала свою сумку, я наклонилась и подняла ее.

Прошла через гостиную и оказалась в фойе, где повернула налево.Я шла быстро, стараясь

ступать на носки, чтобы топот моих каблуков не рекламировал мой путь. Двойные двери в

хозяйскую ванную были открыты и демонстрировали помещение вдвое больше моей

квартиры. Полы из светлого известняка везде были одинаковыми. Все тона были

приглушенными, стены покрыты бледным шелком. Там было две ванные, его и ее, по двум

сторонам помещения. Эрикова была ближе, оборудованная огромной душевой, в которую

можно было въехать в инвалидном кресле, и металлическими перилами, вделанными в

стену у унитаза. Я развернулась и пошла в другую ванную.

Туалетный столик Дикси был мраморной плитой длиной метров пять. Вдоль другой стены

тянулись шкафчики. Там была стеклянная душевая кабинка, массивная ванна с джакузи и

отдельная комната для переодевания с дополнительным местом для развешивания одежды.

Я закрыла за собой дверь ванной и приступила к осмотру ее вещей. Это желание совать

всюду свой нос я не могла контролировать. Похоже, я просто не могу держать свой нос в

стороне от чужих дел. Чем больше препятствий, тем веселее.

Я нашла бутылку духов среди десятка других на серебряном подносе. На дне была та же

полуоторванная этикетка, которую я видела у Микки. Я понюхала. Запах безошибочно был

тот же.

Я вернулась в спальню и подошла к кровати. Открыла верхний ящик тумбочки. Там

лежала диафрагма. Я не могла поверить, что она снова с ним трахается, или это было “до

сих пор”? Неудивительно, что она нервничала, прокралась ко мне во двор, выуживала

информацию о его состоянии. Она была обеспокоена его молчанием и тем, где он был в ту

ночь, когда она забрала свои вещи. Знала ли она, что в него стреляли? Черт, она могла это

сделать сама, если узнала насчет Тии. Может быть, она расспрашивала меня только чтобы

определить, что мне известно. Я стала вспоминать свой разговор с Тией в Хонки-Тонк.

Теперь мне было интересно, видела ли она диафрагму и остальное, думая, что это мое, когда я предполагала, что вещи принадлежат ей.

Я закрыла ящик и выходила из хозяйских помещений как раз тогда, когда появился Эрик.

- Чудесная ванная. Служанка послала меня сюда, потому что другая была занята.

- Я думал, куда ты пропала. Думал, что ты ушла.

- Я просто попудрила носик, - сказала я и посмотрела на часы.

- Вообще-то, мне и правда пора. У меня встреча в восемь, а уже почти время.

- У тебя свидание?

- Не надо выглядеть таким удивленным.

Он улыбнулся.

- Извини. Я не хотел вмешиваться.

- Можешь передать Дикси мою благодарность? Я знаю, что невежливо не сделать это

самой, но я хотела ускользнуть без шума. Иногда один человек уходит и начинается исход.

- Это точно.

- Спасибо за приглашение. Это было здорово.

- Мы должны попробовать это снова. Какое у тебя расписание на следующую неделю?

- Мое расписание?

- Я подумал, мы можем пообедать,только мы вдвоем.

- А. Я сразу не вспомню. Проверю, когда буду в офисе и перезвоню тебе в понедельник.

- Я буду ждать.

Я мысленно попятилась. Обычно я не представляю, чтобы мужчины со мной заигрывали, но его тон был игривым, что мне не очень нравилось. На прощание я чирикала , не

переставая. Эрика, похоже, забавляло мое смущение.

Через пятнадцать минут я входила в свою квартиру и услышала последние слова

сообщения на автоответчике. Иона. Я бросила сумку на пол и схватила трубку, но к тому

времени он отключился. Я включила автоответчик и прослушала сообщение.

- Кинси. Это Иона. Похоже, что мы нашли твоего парня. Позвони, и я расскажу тебе все

подробности. Не очень хороший мальчик, но ты, наверное, уже это знаешь. Я дома.

Я нашла его телефон и с нетерпением набрала, слушая гудок за гудком.

- Давай, давай.

- Алло?

О, черт, Камилла.

- Могу я поговорить с лейтинантом Роббом? Я отвечаю на его звонок.

- И кто это?

- Кинси Миллоун.

Мертвое молчание. Потом она сказала:

- Он сейчас занят. Не могу ли я вам помочь?

- Вообще-то, нет. У него есть информация для меня. Пожалуйста, могу я с ним

поговорить?

- Минуту, - ответила она, не особенно довольная ситуацией. Я слышала стук, когда она

положила трубку на стол, потом топанье ее каблуков, когда она уходила. После этого мне

довелось слышать все причудливые домашние звуки семьи Роббов субботним вечером.

Я слышала телевизор в отдалении. Ближе к телефону одна из девочек, возможно, старшая, Кортни, играла на расстроенном пианино, ни разу не закончив свою часть музыкального

дуэта. Я слышала бесчисленные повторения первых пятнадцати или двадцати нот. Другая

дочь, имя которой я забыла, вступала не вовремя, что заставляло первую девочку

протестовать и начинать сначала. Второе дитя все время повторяло :"Перестань!”, что

первая девочка отказывалась делать.

Тем временм я слышала, как Камилла разговаривает с Ионой, которому, видимо, не

сообщили о звонке. Я слышала, как лилась вода и звенели тарелки. Я знала, что она делала

это нарочно, заставляя подслушивать маленькую домашнюю драму, разыгранную для

меня.

Я посвистела в трубку. Я сказала “АЛЛО!” раз шесть, без малейшей пользы.Я знала, что

если повешу трубку, то добьюсь только сигнала “занято”, когда буду звонить опять. Топ,

топ, топ. Я услышала приближающиеся шаги по паркету. Крикнула:"Эй!”. Топ, топ, топ.

Шаги удалились.

Еще один музыкальный раунд был сыгран. Визг девочек. Беседа мужа и жены.

Соблазнительный смех Камиллы, когда она дразнила Иону по поводу чего-то. В очередной

раз я отругала себя за то, что так и не научилась пронзительно свистеть, засунув два

пальца в рот. Я бы заплатила шестьсот долларов тому, кто научил бы меня. Подумать

только о такси, которые можно подозвать, об официантах, которым можно послать сигнал

через людное помещение. Топ, топ, топ. Кто-то подошел к телефону. Я услышала, как

Иона раздраженно сказал:” Эй, кто не положил трубку? Я жду звонка.”

Я заорала “ИОНА!”, но недостаточно быстро, чтобы он не успел положить трубку на

рычаг. Я набрала номер, но было занято. Камилла, наверное, сняла трубку с другого

аппарата, чтобы я не могла дозвониться. Я подождала минуту и попробовала опять. Все

еще занято. С четвертой попытки ответила Камилла. В этот раз она даже не сказала алло.

Я слышала, как она дышит мне в ухо.

- Камилла, если вы не позовете Иону к телефону, я сажусь в машину и еду к вам.

Она пропела :"Иона, тебя”

Через четыре секунды он подошел.

- Алло?

- Привет, Иона! Это Кинси. Я только что пришла и получила твое сообщение. Что

происходит?

- Послушай, тебе это понравится. Бобби Димс остановила твоего байкера вчера, когда

увидела, что у него не горит задняя фара. Его зовут Карлин Даффи, и он оказывается, ездит с просроченными правами из Кентукки и просроченной регистрацией. Бобби

вызвала его в суд, и за то, и за другое, и конфисковала мотоцикл.

- Где в Кентукки?

- Она сказала, Луисвилль. Если он тебе нужен, он будет в суде через тридцать дней.

- А что до этого? У него есть местный адрес?

- Более-менее. Он говорит, что живет в служебном помещении в питомнике, выезд

Петерсон со 101. Видимо, он там подрабатывает за жилье, владелец подтвердил.

Между тем, Бобби проверила его прошлое, у этого гаденыша криминальная история

длиннее твоей руки: аресты и осуждения начиная с 1980 года.

- За что?

- В основном, по мелочи. Никогда никого не убивал.

- Какое облегчение.

- Давай посмотрим, что тут у нас: создание опасной ситуации, криминальная

неосторожность, воровство, укрывание краденого, хулиганство, попытка побега из

заведения, куда его поместили на девяносто дней за то, что дал офицеру полиции

фальшивое имя. Парень не очень умен, но упорен.

- Есть текущие ордера на арест?

- Нет. В настоящий момент он чист.

- Очень плохо. Было бы хорошо, чтобы его забрали, и я смогла бы с ним поговорить.

- Ты точно захочешь это сделать. Вот лучшая часть. Ты готова? Хочешь знать, кто его

брат? Ни за что не догадаешься.

- Сдаюсь.

- Бенни Кинтеро.

- Ты шутишь.

- Это правда.

- Откуда ты узнал?

- Это не я, это Бобби. Видимо, имя Бенни было указано, как владельца мотоцикла. Даффи

заявил, что они единоутробные братья. Его мать была замужем за отцом Бенни, который

погиб на Второй мировой войне. Через десять лет она переехала в Кентукки, где вышла

замуж за отца Даффи. Он родился через год. Между братьями была разница в пятнадцать

лет. Карлину было тринадцать, когда Бенни уехал в Калифорнию, и его убили.

- Поэтому он здесь?

- Ты должна спросить его. Мне кажется, что это хорошая догадка, если только ты не

веришь в совпадения.

- Не верю.

- Я тоже.

- Так где он сейчас?

- Ну, он не мог далеко уйти пешком.

- Он мог украсть машину.

- Всегда возможно, хотя это не входит в его компетенцию. В любом случае, если решишь

его искать, возьми кого-нибудь с собой. Мне не нравится идея твоей встречи с ним один на

один.

- Ты хочешь пойти?

- Конечно хочу. Подожди минутку.

Он прикрыл трубку рукой. Камилла, должно быть, крутилась поблизости, слушая каждое

слово, потому что она подавила идею до того, как он успел спросить. Он убрал руку, снова

обращаясь ко мне.

- Сегодня я занят, но как насчет понедельника? Тебе подходит?

- Звучит прелестно.

- Ты позвонишь?

- Конечно.

- Тогда до встречи.

Как только мы разъединились, я схватила сумку и вышла из дома. Я не собиралась ждать

до понедельника. Это просто смешно. Даффи мог далеко убраться из города, я не могла

рисковать. Заправила машину по дороге. Питомник был в десяти минутах езды, но стрелка

показывала, что бензин на исходе, а я не знала, сколько придется проехать, чтобы его

догнать.

Было без двадцати девять, когда я остановилась на парковке питомника. На вывеске было

написано, что питомник по рабочим дням открыт до девяти вечера. Участок занимал от

четырех до шести гектаров, сандвич из земли, зажатый между шоссе и боковой улицей, по

которой я приехала. Садовый центр был прямо передо мной, низкое застекленное здание, в

котором хранились растения для клумб, декоративного садоводства и домашние растения, семена, луковицы, травы, горшки, подарки и книги по садоводству, для тех, у кого “есть

особенный талант выращивать”.

Справа, за оградой-сеткой, я увидела фонтаны и статуи на продажу, керамические и

пластмассовые горшки и вазы и ящики из красного дерева для растений, вместе с

большими мешками удобрений, мульчи и садовых химикатов.

Слева виднелись парники, как бараки из непрозрачного стекла, а за ними - ряды деревьев, мохнатый лес теней, который тянулся до шоссе.

Теперь, когда солнце село, наступила угольно-черная темнота, пропитанная запахом

земли. Участок вдоль улицы был хорошо освещен, но дальний конец питомника был

погружен в темноту. Я пошарила на заднем сиденье и нашла джинсовую куртку, которая, я

надеялась, согреет меня в прохладном вечернем воздухе.

Я заперла машину и прошла в садовый центр, с его резким флуоресцентным светом.

На девушке за кассой был зеленый рабочий халат с вышитым на кармане именем Хаймес.

Когда я закрыла за собой дверь, она загадочно помахала рукой, разгоняя воздух.

Ей было не больше двадцати, сухие блондинистые волосы и толстый слой макияжа на

неровной коже щек и подбородка. В воздухе пахло недавно погашенной сигаретой с

гвоздикой.

- Здравствуйте. Я ищу Карлина. Он здесь?

- Кто?

- Карлин Даффи, парень с мотоциклом, который живет в сарае.

- А, Даффи. Его нет. Копы забрали его байк и заперли на специальной стоянке. Он говорит, что будет стоить кучу денег, забрать его оттуда.

- Вот блин!

- Он реально огорчился. Вот свиньи.

- Самые худшие. Вы с ним друзья?

Она пожала плечами.

- Моей маме он не нравится. Она говорит, он бездельник, но я не думаю, что он виноват в

том, что он новичок в городе.

- Как долго он уже здесь?

- Может, пять или шесть месяцев. Он появился где-то около Рождества. Мистер Хаймес

тогда поймал другого парня, Марселя. Вы знаете его?

- Не-а.

- Марсель украл кучу этих растений и продавал их на улице. Мистер Хаймерс его выгнал, сразу, как узнал об этом.

- А Даффи потом получил его работу?

- Ну, да. Мистер Хаймерс понятия не имел, что Марсель ворует, пока Даффи не купил у

него диффенбахию и не принес ее сюда. Даффи умный. Он сразу понял, что это

жульничество. Он заплатил Марселю всего доллар или два, а там сбоку был наш ценник.

- Как насчет Марселя? Могу поспорить, он клялся налево и направо, что этого не делал, так?

- Да. Вот дурак. Он притворялся таким расстроенным, как будто он совершено невинен.

Да, конечно. Сказал, что подаст в суд, но я не знаю, как он сможет.

- Его слово против Даффи, и кто ему поверит. Марсель, случайно, не чернокожий?

Она кивнула.

- Вы занете, какие они, - сказала она, округлив глаза. В первый раз она оценивающе

оглядела меня

- Откуда вы знаете Даффи?

- Через его брата, Бена.

- У Даффи есть брат? Это странно. Он говорил, что его родные умерли.

- Его брат умер много лет назад.

- О. Это плохо.

- Во сколько он вернется?

- Наверное, не раньше десяти.

- Вот черт.

- Он обещал встретиться здесь?

- Нет. Я видела его прошлой ночью в Тонке, а потом потеряла.

- Он, наверное, и сегодня там. Хотите позвонить? Вы можете его вызвать. Они друзья с

владельцем. Кажется, его зовут Тим.

- Правда? Я знаю Тима. Может, я поеду туда, это недалеко. А если он придет сюда?

Скажите ему, что я была здесь. Я бы хотела с ним поговорить.

- Насчет чего?

- Насчет чего? - повторила я.

- Если он спросит.

- Это типа сюрприз.

20

Я покрутилась по парковке Хонки Тонк и чудом нашла свободное место. Было только

девять часов, и субботние любители выпить только начинали собираться. Тонк не начнет

трястись до десяти, когда прибудет группа. Я перешла через дорогу и переждала, пока

красно-белый автофургон проедет мимо мусорных баков. Водителя не было видно, на

боку была надпись PLASSTOСK. На втором этаже горел свет. Перемещение теней

говорило о том, что там кто-то движется.

Я подошла к заднему входу и попробовала повернуть дверную ручку, но было заперто.

Наверное, было бы трудно настаивать на входной плате у главного входа, если хитрые

клиенты могли обойти здание и войти бесплатно. Я вернулась к главному входу. Охранник

помнил меня с прошлой ночи, так что не стал смотреть мои документы, а сразу поставил

штамп на руке. Это был третий вечер подряд, когда я приходила туда, и я чувствовала себя

завсегдатаем.

Когда мы с Микки были женаты, то проводили здесь четыре вечера из семи, что тогда не

казалось странным. Он проводил время с другими копами, что они делали после работы в

те дни. Я была с Микки, так что, естественно, делала то, что делал он. Хонки Тонк был

семьей, предоставляющей соответствующую обстановку для тех, у кого не было других

близких связей. Оглядываясь назад, я поняла, какой огромной потерей времени это было, но может быть, это был наш способ избегать друг друга, обходя настоящую работу брака, близость. У меня до сих пор проблемы с близостью, потому что почти не было практики за

последние надцать лет.

Я нашла свободный барный стул и заказала пиво. Повернулась спиной к стеклянной

стенке и бутылкам спиртного, один локоть на стойке, нога покачивается в такт какой-то

анонимной музыке. Я заметила Тию в тот же момент, как она заметила меня. Она

выдерживала мой взгляд какое-то время, лицо мрачное и напряженное. Исчез кожаный

жилет, обнажавший ее длинные руки, вместо него она была одета в белую водолазку и

тугие джинсы. Серебристый пояс имел пряжку в форме замка, с отверстием для ключа в

виде сердечка. Она приняла заказ у столика на четверых и подошла к бару, где немного

поговорила с Чарли, а потом двинулась ко мне.

- Привет, Тиа.

С близкого расстояния я поняла, что она злая, как черт.

- Ты сердишься?

- Можешь поспорить на свою задницу. Почему ты не сказала мне про Микки? Ты знала, что его подстрелили, и не сказала ни слова.

- Как ты узнала?

- Отец Скотти нам рассказал. Ты разговаривала со мной дважды, так что могла бы

упомянуть об этом.

- Тиа, я не собиралась просто прийти сюда и сделать объявление. Я даже не знала, что вы

друзья, пока ты не спросила про его куртку. Тогда я поняла, что происходит что-то

большее.

Она бросила беспокойный взгляд на столик возле двери в бильярдную, где сидел Скотти с

двумя мужчинами, повернутыми к нам спиной. Он, видимо, наблюдал за нами через

комнату. Как по команде, он извинился перед своими компаньонами, вышел из-за стола и

зашагал к нам, с бутылкой пива в руке. Я заметила изменения в его внешности. Его усы

были аккуратно подстрижены, и он сбрил свою бородку. Еще он был лучше одет, ничего

особенного, но привлекательно, ковбойские сапоги, джинсы и джинсовая рубашка с

пуговками на запястье. Мне показалось, что он подстригся, но когда он подошел поближе, я увидела, что он собрал волосы сзади и закрепил резинкой.

Тиа пробормотала:

- Пожалуйста, не говори ничего. Он убъет меня, если узнает.

- Когда ты освободишься? Можем мы встретиться и поговорить?

- Где?

- Как насчет круглосуточного кафе у шоссе?

- В два, но обещать не могу.

К этому моменту подошел Скотти, и мы оборвали разговор. Его улыбка была приятной, тон мягким.

- Здравствуйте. Как поживаете? Я знаю, что вы знакомая моего отца. Я Скотт Шекелфорд.

Он протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. Я не видела никаких признаков, что он

был пьян, или под действием наркотиков.

- Приятно познакомиться, - сказала я. - Тим говорил мне, кто вы такой, но у меня не было

шанса представиться.

Он обвил рукой шею Тии в любовном полунельсоне, держа бутылку с пивом прямо перед

ней. Жест был небрежным и собственническим.

- Я вижу, вы знакомы с Тией. Как дела, детка?

Он нежно чмокнул ее в щеку. Тиа смотрела на меня и пробормотала что-то непонятное.

Она явно не была в восторге от удушающего захвата. Скотт снова повернулся ко мне, его

тон был озабоченным.

- Мы слышали о Микки. Это ужасно. Как он?

- Ничего хорошего . Я сегодня звонила туда, медсестра сказала, что без перемен.

Скотти покачал головой.

- Я переживаю за него. Я не очень хорошо его знал, но он приходил сюда, как часто?

Каждые пару недель?

- Примерно, - ответила Тиа деревянным голосом.

- В любом случае, это было несколько месяцев назад.

- Я слышала, что он продал машину, так что, может быть, не мог приезжать сюда так

часто, - сказала я, пытаясь придумать вежливое извинение, чтобы уйти. Я пришла сюда

только для того, чтобы найти Даффи, а его нигде не было видно.

Скотти продолжал.

- Кстати, Тим сказал, что если вы придете, он хочет с вами поговорить.

- О чем?

- Понятия не имею.

- Где он?

Скотти лениво оглядел помещение, уголки его рта опустились вниз.

- Я не уверен. Видел его недавно. Наверное, в офисе, если не где-то здесь.

- Попробую найти его позже, а сейчас...

- Слушайте, знаете что? Это мой папа и его друг за столиком, вон там. Почему бы вам не

подойти и не поздороваться?

Он показывал на двух мужчин, с которыми он сидел.

Я посмотрела на часы.

- Ой, господи. Хотела бы я иметь время, но у меня встреча.

- Не надо быть такой. Он захочет вас угостить. Если кто-нибудь спросит, Тиа или Чарли

скажут, где вы, правда, Тиа?

- Мне нужно работать, - сказала она.

Тиа выскользнула из-под его руки и пошла к бару, где ее ждал заказ. Она взяла поднос и

ушла, не взглянув на нас.

Скотти проводил ее взглядом.

- Что на нее нашло?

- Не знаю. Слушайте, я как раз собиралась в дамскую комнату. Вернусь через минутку, но

я правда не могу остаться надолго.

- Увидимся.

Скотти направился к столику. Я подумала, что он, возможно, привел себя в порядок из

уважения к своему отцу. Пит Шекелфорд всегда был приверженцем личной аккуратности.

Я направилась в сторону туалетов. Как только вышла из зоны досягаемости его взгляда, пошла по коридору в сторону заднего входа. У меня не было намерения пить с Шеком.

Он слишком много знал обо мне и, насколько я могла судить, уже приготовился меня

заложить.

Я прошла короткий коридор, где был офис Тима, и остановилась. Теперь у стены стояли

накрытые брезентом коробки. Я полюбопытствовала: десять запечатанных картонных

коробок с логотипом Plas-Stock. Ясно, что их привезли на автофургоне, который я видела.

Все четыре двери в коридоре были закрыты, но свет пробивался из-под третьей двери

слева. В прошлый раз эта дверь была заперта, и я не могла удержаться, чтобы не

проверить, заперта ли она сейчас. Я оглянулась по сторонам. Я была одна в холле, и

потребуется не больше двух секунд, чтобы посмотреть. Подошла к двери и положила руку

на ручку, стараясь не шуметь, когда ее поворачивала. Ага. Незаперто. Интересно, что там

внутри.

Я толкнула дверь и заглянула . Там была лестница, ведущая наверх и закрытая на висячий

замок дверь, возможно, кладовка. Слабый свет светил сверху узкой лестницы. Я вошла

внутрь, тихонько закрыла за собой дверь в коридор и начала подниматься. У меня не было

намерения скрываться, но я заметила, что наступаю на наружные части ступенек, где был

меньший шанс скрипа.

Наверху была площадка, примерно два на два метра, с приставной лестницей у стены, возможно, ведущей на крышу. Единственная дверь была приоткрыта, оттуда лился свет.

Я толкнула дверь. Помещение было огромным, протянулось в длину и ширину четырех

больших комнат внизу. Пол был покрыт линолеумом, местами затоптанным, где грязные

отпечатки навсегда изменили цвет. На стенах были многочисленные электрические

розетки .Было душно от сухого тепла, что говорило о плохой изоляции. Стены были

покрыты фанерой. Там стоял простой деревянный стол, пара дюжин складных стульев и

большое мусорное ведро, набитое мусором.

Я представляла себе ящики вина и пива, сложенные вдоль стен, но их не было. Что я

воображала? Наркотики, нелегальные иммигранты, детская порнография, проституция?

По крайней мере, старое сломанное ресторанное оборудование, старый автомат с

пластинками, остатки украшений к Новому году и Дню святого Патрика. Ничего. Это

было скучно.

Я обошла помещение, стараясь ступать на цыпочках. Я не хотела, чтобы кто-нибудь внизу

заинтересовался, кто там топает. Все равно, ничего интересного.

Я оставила свет гореть и спустилась назад по лестнице. Снова осторожно взялась за ручку

двери и тихонько повернула. Коридор казался пустым. Я вышла из двери и закрыла ее за

собой.

- Вам помочь?

Тим стоял в тени слева от двери. Я вскрикнула и вскинула руки, моя сумка упала и

содержимое рассыпалось по полу.

- Черт!

Тим засмеялся.

- Извините. Я думал, вы меня видите. Что вы делали?

Он был скромно одет в джинсы и вязаный пуловер.

- Ничего. Я открыла дверь по ошибке.

Я встала на колени, пытаясь собрать вещи, которые, похоже, разлетелись повсюду.

- Скотти сказал, что вы хотели меня видеть. Я искала ваш офис. Эта дверь была незаперта.

Повернула ручку, она открылась и я вошла. Я подумала, что вы можете быть наверху, так

что устроила такой шум.

- Правда? Я не слышал.

Он присел на корточки и поставил прямо мою сумку. Начал складывать туда содержимое, пока я с интересом наблюдала. К счастью, там не было пистолета, и он, похоже, не

отметил присутствие отмычек.

- Не знаю, как вы, женщины, это делаете. Посмотрите на все это. Что это такое?

- Походная зубная щетка. Я немного фанатик.

Он улыбнулся.

- А это?

Он держал пластмассовую коробочку.

- Тампоны.

Когда он подобрал мой бумажник, тот открылся на водительских правах, на которые он

небрежно взглянул. Фотокопия моей лицензии частного детектива была в окошечке

напротив, но если он и заметил,то не показал вида. Положил бумажник в сумку. Шек, наверное, уже все равно рассказал обо мне.

- Давайте я это соберу, - сказала я, радуясь движению, пока он не увидел, как дрожат мои

руки. Когда мы все собрали, я встала.

- Спасибо.

- Хотите посмотреть, что там наверху? Давайте, пойдем. Я покажу вам.

- Нет, спасибо. Я, вообще-то, уже заглянула туда несколько минут назад. Я надеялась, что у

вас до сих пор есть старый музыкальный автомат.

- К сожалению, нет. Я его продал вскоре после того, как мы купили это заведение.

Хорошее место наверху, правда? Мы подумываем расширяться. У нас там был склад, пока

до меня не дошло, что можно найти лучшее применение такой площади. Теперь мне

только нужно получить разрешение от пожарного департамента, кроме всего прочего.

- Что вы сделаете, добавите еще столики?

- Второй бар и танцпол. Первым делом мы должны договориться с городской и окружной

комиссиями по планированию. В любом случае, это не то, о чем я хотел с вами

поговорить. Хотите зайти в мой офис? Мы не должны стоять здесь в темноте.

- Ничего. Я обещала Скотти, что подойду к его столику и выпью с его папой.

- Мы слышали о Микки.

- Новости путешествуют быстро.

- Не так быстро, как можно подумать. Шек сказал, что вы когда-то были копом...

- Ну и что?

- Мы решили, что вы ведете свое расследование.

Спасибо тебе, Пит, долбаный Шекелфорд. Я пыталась думать, как сформулировать свой

ответ.

Тем временем, Тим говорил:

- У нас есть приятель в Лос-Анджелесе, кто может помочь.

- Правда? И кто же он?

- Музыкант, по имени Уэри Бисон. Сосед Микки в Калвер Сити.

Мои уши встали торчком, как у пойнтера.

- Откуда вы его знаете?

- Через его музыку. Он играл здесь пару раз. Он очень талантливый.

- Мир тесен.

- На самом деле, нет. Микки сказал ему, что мы нанимаем группы, так что Уэри связался с

нами и прошел прослушивание. Нам он понравился.

- Я удивлена, что Уэри не позвонил вам и не рассказал о стрельбе.

- Да, мы тоже. Мы пытались с ним связаться, но пока безуспешно. Мы подумали, что вы

захотите с ним поговорить, если поедете в Лос-Анджелес.

- Может быть, я это сделаю. Не возражаете, если я задам вам пару вопросов, пока я здесь?

- Конечно. Нет проблем.

- Что такое Plas-Stock?

Тим улыбнулся.

- Пластмассовая посуда, тарелки, стаканчики и так далее. У нас будет большой буфет на

День памяти. Мы привлечем вас, если хотите. Что-нибудь еще?

- Вы отдавали Микки те десять тысяч, которые ему должны?

Его улыбка потеряла свой блеск.

- Откуда вы об этом узнали?

- Из его бумаг. Согласно записи, деньги должны были быть полностью возвращены к

пятнадцатому января.

- Это верно. Но тогда у меня были трудности, и он продлил срок. Я заплачу ему в июле.

- Если он выживет. Он этим занимался, когда приходил сюда, обсуждал соглашение?

- Микки - пьяница.

- Я не понимаю, почему он продлил срок, когда у него были свои финансовые проблемы.

Тим выглядел удивленным.

- У Микки были проблемы с деньгами? Это новость для меня. Когда мы последний раз

виделись, непохоже было, чтобы его что-то волновало. Вы думаете, стрельба имела

отношение к бизнесу?

- Я правда не знаю. Мне интересно, почему он проводил здесь так много времени.

Тим скрестил руки и прислонился к стене.

- Не надо меня цитировать, особенно при Скотти, но если вам нужно мое мнение, Микки

не терпелось забраться в трусы к Тии.

- А что она? Он ее интересовал?

- Давайте скажем так: нет, если у нее есть мозги. Скотти не такой парень, которому можно

морочить голову.

Я увидела, как он поднял глаза на кого-то позади меня в коридоре.

- Ты меня ищешь?

- Чарли нужно ваше подтверждение на накладной. Парню нужно заплатить, прежде чем он

поедет назад в Л.А.

- Сейчас приду.

Я оглянулась. Одна из официанток уже развернулась на каблуках и исчезла.

Тим похлопал меня по руке.

- Мне надо идти. Все, что захотите - за счет заведения.

- Спасибо.

Я последовала за ним, в двух шагах, и войдя в бар, снова огляделась в поисках Даффи. Его

по-прежнему не было видно. Шек, сидя за столиком Скотти, заметил меня и помахал.

Наверное, мне не удастся отвертеться. Шек, наверное, радуется возможности меня

спалить. Скотти обернулся посмотреть, кому машет его папаша, и поманил меня. Я

чувствовала себя мулом, который упрямо сопротивляется, хотя его толкают в этом

направлении.

Шек сидел в дальнем конце стола и встал, сказав:

- Ой, смотрите, кто пришел. Мы только что о тебе говорили.

- Ни капельки в этом не сомневалась.

- Садись, садись. Возьми стул.

Другой мужчина за столом приподнялся и снова сел, физический эквивалент джентльмена, прикасающегося к своей шляпе, приветствуя леди.

- Я правда не могу долго оставаться.

- Конечно, можешь, - сказал Шек.

Он протянул руку, схватил стул у соседнего столика и поставил его рядом с собой. Я

покорно села. Взгляд Шека остановился на его сыне, удовлетворение и гордость оживляли

его обычно тяжелые черты. На нем была шерстяная рубашка в клетку, расстегнутая сверху, чтобы вместить его толстую шею. Его компаньону было лет пятьдесят с чем-то, коротко

подстриженные седые волосы и обветренная кожа, говорившая о годах, проведенных на

солнце. Как и Шек он был плотным, массивным в плечах, живот торчал, будто он был на

шестом месяце беременности.

Шек показал на него большим пальцем.

- Это Дел. Кинси Миллоун.

- Здравствуйте.

Дел кивнул, потом снова приподнялся и пожал мне руку через стол.

- Дел Амбургей. Приятно познакомиться.

Мы прошли через это “как вы поживаете сегодня” дерьмо, пока я внутренне морщилась, пытаясь придумать что-то вежливое.

- Вы здесь в гостях, или вы местный?

- Я живу в Ломпоке, так что немножко и то и другое. Приезжаю сюда иногда, чтобы

посмотреть, чем вы, горожане, тут занимаетесь.

- Ничем особенным.

- Ну, это не совсем правда, - сказал Шек. - Эта маленькая девушка была копом, когда я

носил униформу. Сейчас она частный детектив.

Мне показалось, что я оглохла. Он говорил. Я видела, как шевелятся его губы, но звука не

было. Я не смотрела на Скотта, но остро чувствовала, что он поглощает информацию с

тревогой. Его выражение не изменилось, но лицо закрылось. Краем глаза я видела его

руки, покоившиеся на столе, все еще расслабленные, его пальцы на бутылке пива, котрую

он подносил к губам. Кроме этого небрежного жеста его тело было полностью

неподвижно. Я вернулась к комментариям Шека, размышляя, можно ли как-нибудь

сдержать ущерб, который он наносил.

- Как раз в то время, когда Магрудер ушел из департамента. Когда это было, в 71-м?

- Весной 74-го, - сказала я.

Он точно знал, когда это было. Мы встретились глазами, и я могла сказать, что закладывая

меня, он получал удовольствие от мести. Чем бы я ни занималась, он оставит меня

полностью разоблаченной. Нужно перехватить контроль, прыгай на это маленькое дерьмо, подумала я.

- Это было, когда мы с Микки расстались. С тех пор я потеряла с ним связь.

- До недавнего времени, - поправил Шек.

Я посмотрела на него без комментариев. Он радостно продолжал.

- Наверное, эти два детектива из Лос Анджелеса приехали и поговорили с тобой. Они

вчера приходили ко мне. Похоже, они думают, что ты приложила к этому руку, но я сказал

им, что не вижу, как. Ты объявилась у меня в понедельник. Я не думаю, что ты бы стала

привлекать к себе внимание, если бы подстрелила его на предыдущей неделе. Ты не

настолько глупа.

- Это была уловка, и ты купился на нее.

Я улыбалась, но мой тон был фальшивым.

- Что привело тебя в Колгейт?

- Микки одолжил Тиму десять тысяч на пять лет. Мне стало любопытно, были ли деньги

возвращены в срок.

Скотти начал притопывать ногой, из-за чего его колено подпрыгивало. Он скрестил ноги, пытаясь скрыть свое волнение.

- Когда это было? - спросил Шек.

- Пятнадцатого января, как раз в то время, когда Микки начал сюда ходить. Ты не знал

насчет денег?

- Вы готовы выпить? Я иду в бар, - сказал Скотти. Он уже встал и смотрел на меня.

- Для меня ничего не надо, спасибо.

- Как насчет тебя, папа? Дел?

- Я заплачу за следующий круг. Моя очередь.

Дел наклонился, доставая из кармана кошелек.

Скотти отмахнулся.

- Я позабочусь об этом. Что вы хотите? Еще раз то же самое?

- Это было бы прекрасно.

- Мне тоже, - сказал Шек.

Когда Скотти ушел, Шек сменил тему, вовлекая меня в разговор, настолько банальный, что

мне хотелось закричать. Я выдержала минуты три, а потом воспользовалась отсутствием

Скотта, чтобы встать.

- Ты нас покидаешь? - спросил Шек.

- У меня встреча. Приятно было увидеться.

- Не спеши.

Я не стала отвечать. Мы с Делом обменялись кивками. Я повесила сумку на плечо и

повернулась, оглядывая толпу. Даффи так и не видно, что не так уж плохо. Я не хотела, чтобы Тим или Скотти видели, как я с ним разговариваю.

21

Воздух на улице был прохладным. Еще даже не было десяти часов, и по главной улице

Колгейта тек поток машин, стерео в них гремело. Похоже, в каждой машине сидело четыре

или пять человек, окна опущены, каждый рвется к действию, неизвестно к какому.

Я услышала хор гудков и справа увидела длинный розовый лимузин с женихом и

невестой.

Они стояли на заднем сиденье, их торсы торчали из окна на крыше. Одной рукой невеста

придерживала фату, которая развевалась за ней, как полоса дыма. Другой рукой, поднятой

вверх, она держала букет, подражая Статуе свободы.

Жених казался меньше ростом, может быть, восемнадцати лет, в лавандовом смокинге, белой рубашке с рюшем, с фиолетовой “бабочкой” и широким шелковым поясом. Его

волосы были коротко подстрижены, а уши покраснели от холода. Многочисленные

машины ехали за лимузином, все сигналили, большинство было украшено бумажными

цветами, лентами и грохочущими консервными банками. Их целью, похоже, был

мексиканский ресторан в квартале от Тонка. Другие водители и пешеходы радостно

сигналили и гикали, приветствуя процессию.

Я нашла свою машину, села и присоединилась к движению за последней машиной из

процессии. Я была вынуждена ехать медлено, ползти, когда машина за машиной

сворачивали на парковку ресторана, ожидая перерывов в потоке машин.

Взглянув направо, я заметила Карлина Даффи, идущего с опущенной головой, руки в

карманах куртки. Я раньше видела его всего дважды, но его рост и желтые волосы нельзя

было спутать. Был ли он в Тонке, и я упустила его? Похоже, он шел в питомник, расстояние, наверное, километра два с половиной. Как в подарок, парень повернулся и

поднял руку, голосуя.

Я остановилась, наклонилась и открыла пассажирскую дверцу. Он уже казался

озадаченным, что кто-то, тем более женщина, согласилась подвезти его в такой час.

- Я могу подбросить вас до номера 101 по Петерсон. Годится?

- Было бы хорошо.

Позвякивая шпорами, он уселся на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу. Оглянулся

через плечо и насмешливо фыркнул.

- Видали этих латиносов? Мексикашки несчастные. Жених выглядит, будто ему

тринадцать. Наверно, обрюхатил ее. Лучше бы держал свой долбун в кармане.

- Милый разговор.

Он посмотрел на меня с интересом. Вблизи его черты казались слишком сдавленными, чтобы быть симпатичными: близко посаженные светлые глаза и длинный тонкий нос.

Один из его передних зубов смешно торчал вперед. Желтизна его волос была результатом

перекиси, корни уже были темными. От него странно пахло древесным дымом и грязными

носками.

- Я тебя видел раньше.

- Наверное, в Хонки Тонк. Я только что оттуда.

- Я тоже. Сшиб немного бабла у ниггеров в бильярд. Как тебя зовут?

- Я Кинси. А ты - Карлин Даффи. Я тебя искала.

Он бросил взгляд в мою сторону, а потом уставился в окно, его лицо закрылось.

- Для чего?

- Ты знаешь Микки Магрудера.

Он изучающе оглядел меня, потом отвернулся к окну, его тон опустился до чего-то

среднего между угрюмым и защищающимся.

- Я ничего общего не имею с этим делом в Л.А.

- Я знаю. Я думала, мы сможем выяснить, что случилось, только мы вдвоем. Друзья зовут

тебя Карлин?

- Даффи. Я не фрукт.

Он хитро взглянул на меня.

- Ты - леди-коп, да?

- Была раньше. Сейчас я частный детектив, работаю на себя.

- Чего ты от меня хочешь?

- Я бы хотела услышать о Микки. Что вас с ним связывает?

- Почему я должен отвечать?

- А почему не должен?

- Я ничего не знаю.

- Может быть, ты знаешь больше, чем думаешь.

Он обдумал это, и я почти видела, как он меняет линию поведения. Даффи был такой

человек, что ничего не дает без получения чего-нибудь взамен.

- Ты замужем?

- В разводе.

- Вот что я тебе скажу. Давай возьмем коробку пива и поедем к тебе. Сможем поговорить о

чем захочешь.

- Если у тебя условное освобождение, нарушение запрета на алкоголь - последнее, что

тебе нужно.

Даффи посмотрел на меня с подозрением.

- У кого условное освобождение? Я свое отсидел и свободен, как птица.

- Тогда давай поедем к тебе. У меня есть соседка, и мне нельзя приводить гостей в такой

час.

- Ко мне некуда.

- Конечно, есть куда. Ты живешь в служебном помещении в питомнике Берни Хаймеса.

Он пнул ногой пол и в возбуждении запустил руку в волосы.

- Офигеть! Откуда ты это знаешь?

Я постучала себя по лбу.

- Еще я знаю, что ты брат Бенни Кинтеро. Хочешь поговорить о нем?

К тому времени я проехала вход в питомник и направлялась в сторону гор.

- Куда ты едешь?

- В винный магазин.

Я остановилась у магазинчика на бывшей заправке. Вытащила из сумки двадцатку и

сказала:

- Я угощаю. Купи что хочешь.

Он посмотрел на купюру, потом взял ее и вышел из машины в еле сдерживаемом

возбуждении. Я смотрела в окошко, как он вошел в магазин и начал бродить между

рядами. Я ничего не могла сделать, если он выйдет в боковую дверь и удерет пешком.

Наверное, он решил, что в этом будет мало толку. Мне всего лишь надо было доехать до

питомника и ждать его там.

Кассир осторожно следил за Даффи, ожидая, что он что-нибудь стащит, или вытащит

пистолет и потребует содержимое кассы. Даффи вынул из холодильника две упаковки пива

в бутылках, а потом остановился и взял большой пакет чипсов и еще пару других вещей.

У кассы он расплатился моей двадцаткой и сунул сдачу в карман.

Когда он вернулся в машину, его настроение улучшилось.

- Ты когда-нибудь пробовала лакрицу с пивом? Я взял конфеток.

- Не могу дождаться. Кстати, что у тебя за говор, Кентукки?

- Да, мэм.

- Могу поспорить, что Луисвилль, верно?

- Откуда ты знаешь?

- У меня инстинкт на эти вещи.

- Уж наверное.

Утвердив свои колдовские способности, я поехала назад, свернула направо в боковую

улочку и остановилась возле питомника, перед садовым центром. Он был уже закрыт в

этот час и купался в холодном флуоресцентном сиянии. Я заперла машину, повесила сумку

на плечо и последовала за Даффи по покрытой мульчой тропинке. Это было похоже на

прогулку в глубоком и хорошо организованном лесу, широкие авеню прорезали ровные

ряды деревьев всевозможных видов.

Большинство были неузнаваемы в темноте, но некоторые формы нельзя было спутать. Я

смогла определить пальмы и ивы, можжевельник, дубы и сосны. Большинство других

деревьев я не знала по названию, ряды лохматых силуэтов, котрые шумели на ветру.

Даффи, похоже, не обращал внимание на окружающее. Он переходил от одной темной

линии к другой, плечи сгорблены навстречу ночному воздуху. Он остановился, когда мы

дошли до ангара и нашарил в кармане ключи. Снаружи ангар был покрыт сайдингом, выкрашенным в темно-зеленый цвет. Крыша была плоской, и виднелось только одно окно.

Даффи открыл висячий замок и вошел внутрь. Я подождала, пока он включил свет, и тоже

вошла. Ангар был примерно двадцать на тридцать метров, разделенный на маленькие

отсеки, которые вмещали два грузоподъемника, мини-трактор и кран, который, наверное, использовался для посадки молодых деревьев. Что-нибудь более серьезное требовало

техники потяжелее, которую, наверное, брали напрокат по необходимости.

Внутренние стены ничем не были покрыты, пол был грязным, под ногами хрустел

угольный мусор.

Одна из комнат была занавешена брезентом и армейскими одеялами, получалось что-то

вроде палатки. Внутри я увидела раскладушку со свернутым спальником. Мы вошли в

убежище, где иллюминация предоставлялась голой лампочкой на 60 ватт. Там еще был

обогреватель, электроплитка на две конфорки и мини-холодильник. На стене на гвоздиках

была развешена одежда Даффи: джинсы, куртка, шерстяная рубашка, черные кожаные

штаны, черный кожаный жилет и две толстовки.

Будучи привередливой по натуре, я отметила внешнее отсутствие чистых трусов и

источников мытья и чистки зубов. Это мог быть не тот сорт парня, с которым захочется

вести продолжительный разговор в маленьком невентилируемом помещении.

- Уютно, - сказала я.

- Ага, подойдет. Можешь сесть на раскладушку, а я - сюда.

- Спасибо.

Он поставил бумажный пакет на ящик из-под апельсинов и достал пиво. Освободил две

бутылки, а остальное поставил в холодильник. Засунул руку в карман, вытащил

открывашку и открыл бутылки. Отставил свою бутылку в сторону и открыл пакет с

чипсами и банку бобовой пасты, которые протянул мне. Я взяла пригоршню чипсов и

высыпала себе на колени, придерживая банку, так что могла макать туда чипсы.

- Хочешь бумажную тарелку?

- Так нормально.

Освободив ящик, Даффи использовал его как табуретку, на которую уселся. Открыл

коробочку с лакричными конфетами и засунул две в рот, потягивая пиво сквозь зубы, с

легким стоном от восторга. Скоро его зубы и язык станут чернее сажи. Он наклонился и

включил электрический обогреватель. Почти сразу спирали налились красным . Узкая

полоса перегретого воздуха сделала остальную часть комнаты холоднее, по контрасту.

Признаюсь, что было нечто привлекательное в этой комнате внутри комнаты. Это

напомнило мне “домики”, которые я делала ребенком, накидывая одеяла на столы и стулья.

- Как ты меня нашла? - спросил Даффи.

- Это было легко. Тебя остановили и задержали за неработающую фару. Потом они

пропустили твое имя через систему, где ты был во всей красе. Ты провел много времени в

тюрьме.

- Ну, смотри. Это такая фигня. Ладно, может, иногда я делаю что-то плохое, но ничего

ужасного.

- Ты никогда никого не убивал.

- Правильно. Никогда никого не ограбил. Никогда не пользовался пистолетом, кроме

одного раза. Никогда не занимался наркотиками, никогда не баловался с женщинами, которые не хотели баловаться со мной, и никогда пальцем не тронул ребенка. Плюс, никогда и дня не отсидел по федеральному обвинению. Это все был город и округ, в

основном, чепуха на девяносто дней. Преступная неосторожность. Какого хрена это

должно значить?

- Я не знаю, Даффи. Это ты мне расскажи.

- Случайный выстрел огнестрельного оружия, - сказал он презрительно.

Преступление, видимо, было таким надуманным, я даже удивилось, что он его упомянул.

- Это Новый год, пару лет назад. Я в этом мотеле, как в старые добрые времена. Валяю

дурака, как все остальные. Пальнул разок, и вдруг оказывается, что пуля проходит через

потолок и попадает этой леди в задницу. Почему это моя вина?

- Как это может быть? -отозвалась я с таким же негодованием.

- К тому же, в тюрьме не так плохо. Чисто, тепло. У тебя есть волейбол, теплый сортир и

цветной телевизор. Жратва паршивая, но лечение не стоит тебе ни цента. Я все равно

половину времени не знаю, чем заняться. Давление растет, и я взрываюсь. Тюрьма, это как

тайм-аут, пока я наведу порядок в голове.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать семь. А что?

- Ты становишься немножко старым для того, чтобы тебя в наказание отправляли в твою

комнату.

- Наверно, да. Я собираюсь исправиться, теперь я на свободе. Хотя, это здорово, нарушать

правила. Чувствуешь себя свободным.

- Это я могу понять. У тебя когда-нибудь была настоящая работа?

Он казался немного обиженным.

- Я - оператор тяжелого оборудования. Учился в Теннеси, и у меня есть сертификат. Леса, краны, погрузчики, бульдозеры, только назови. Грейдеры, экскаваторы, гидравлические

лопаты, подъемники, все, что когда-нибудь делали Катерпиллер или Джон Дир. Ты бы

меня видела. Я сяду там в кабине, и вперед.

Он издал звуки переключения передач, используя пивную бутылку как рычаг, оперируя

воображаемым погрузчиком.

Поставил пустую бутылку у ног, наклонился вперед, уперев локти в колени, с оживленным

лицом.

- Бенни был лучше всех. Он присматривал за мной лучше, чем папа с мамой. Мы все

делали вместе, кроме того раза, когда он ушел на войну. Мне тогда было только шесть. Я

помню, как он вернулся домой. Он был в больнице, а потом в реабилитации, из-за

головы.После этого, мама сказала, он изменился. Она говорила, что он стал капризный, взрывной и немного медлительный. Для меня это ничего не значило. В 1971 он купил мне

“Триумф”: трехцилиндровый мотор, двойное сцепление. Не был новым, но это было

круто. В то время почти ни у кого не было Харли-Дэвидсонов. Японских байков тоже не

было. Это все было BSA и “Триумф”.

Он сделал мне знак передать ему чипсы и банку с бобовой пастой.

- Что привело его в Калифорнию?

- Я точно не знаю. Я думаю, это имело отношение к его пенсии, что-то ветеранская

организация мутила с его документами.

- Но почему не в Кентукки?

Даффи поднял голову, жуя чипсы, и вытер губы рукой.

- Он там знал кого-то, кто мог обойти всякие проволочки. Эй, я взял нам орешки. Передай

мне пакет.

Я толкнула коричневый бумажный пакет в его направлении. Он вытащил банку арахиса и

открыл ее. Насыпал немного в свою ладонь и в мою.

- Кто-то из департамента по делам ветеранов?

- Он никогда не говорил, кто это был, а если говорил, я не помню. Я тогда еще был

пацаном.

- Как долго Бенни пробыл здесь, до того, как погиб?

- Может, пару недель. Моя мама летала сюда, привезла его тело для похорон и отправила

домой его байк. Я до сих пор прихожу к нему, когда могу. У них там сделана целая секция

для ветеранов на кладбище Кэйв Хилл.

- Что она рассказывала об обстоятельствах его гибели?

- Какой-то коп ему врезал. Они поругались в Хонки Тонк, и Бенни оказался мертв.

- Это должно было быть тяжело.

- Ты права. Это тогда у меня начались проблемы с законом. Меня судили как

несовершеннолетнего, пока я не вырос достаточно, чтобы сажать меня как взрослого.

- Когда ты приехал сюда?

- Пять-шесть месяцев назад. Мой папа умер в сентябре. У него была эмфизема, курил три

пачки в день. Даже в конце, он рисковал взорваться, дымя окурками, когда был на

кислороде. Мама умерла через месяц. Ее сердце не выдержало, когда она сгребала во

дворе листья. Я был в окружной тюрьме, за вождение в нетрезвом виде. Это точно была

фигня. У меня было сколько, один или два процента больше нормы? Большое дело!

В любом случае, когда я отсидел, вернулся домой, а там весь дом - мой, плюс мебель, мотоцикл и куча всего. Долго пришлось повозиться, чтобы починить байк.

- Должно быть, странное ощущение.

- Да. Я болтался вокруг, делал, что хотел, хотя не было никакого удовольствия. Я стал

одиноким. Когда сидишь, привыкаешь иметь людей вокруг.

- А что потом?

- Ну, мама всегда сохраняла комнату Бенни, какой она была. Одежда на полу, постель в

беспорядке, как она была в тот день, когда он уехал сюда. Я навел там порядок, убрал, рассортировал, что надо - выбросил. Отчасти мне было любопытно, отчасти давало мне

какое-то занятие. Я нашел запертый ящичек.

- Какой ящичек?

- Серый, металлический, вот такой.

Руками Даффи показал размеры, примерно тридцать на пятнадцать сантиметров.

- Он был под кроватью, засунут в пружинную сетку.

- Он еще у тебя?

- Нет. Мистер Магрудер забрал его, так что, наверное, спрятал где-то.

- Что было в ящичке?

- Давай посмотрим. Пропуск для прессы, парня по имени Дункан Оукс. Еще, военный

медальон Оукса и черно-белая фотография Бенни и какого-то парня, который, мы решили, должен быть этим Оуксом.

Снова Дункан Оукс. Может, Микки положил эти предметы в депозитный ящик? Я сделала

мысленную отметку. В следующий раз, когда я буду там, надо будет попробовать еще раз, если получится. Пока что мне не попался ключ от депозитного ящика, но, может, еще один

обыск даст результаты.

- Расскажи мне о твоих отношениях с Микки.

- Мистер Магрудер хороший чувак. Он мне нравится. Он крутой, тертая старая птица.

Однажды он так мне врезал, никогда не забуду. Прямо в челюсть. У меня до сих пор зуб

шатается.

Он покачал передний зуб, чтобы проиллюстрировать свое заявление.

- Зачем ты приехал в Калифорнию, чтобы разыскать его?

- Да, мэм.

- Как ты его нашел? Он переехал в Калвер Сити четырнадцать лет назад. Он никому не

дает свой телефон и адрес.

- Черт, разве я не знаю? Я получил это от Тима, владельца Тонка. Я начал с бара, потому

что там была драка между ним и моим братом. Я подумал, что кто-то может его помнить и

сказать, где он.

- Что ты собирался делать?

- Убить его, что же еще? Я слышал, что это он стукнул Бенни так, что он умер. После того, как мы поговорили, я начал видеть вещи по-другому.

- И как?

- Он понял, что его подставили, и я с ним согласился.

- Почему?

- У него было алиби. Он изменял своей леди и не хотел ее в это втягивать, так что держал

рот на замке. Я говорил с копом, который сказал, что все видел. В основном, оскорбления

и толкотня. Никто из двоих никого не ударил. Думаю, кто-то появился потом и избил

Бенни. Что его убило, это металлическая пластинка в голове. Кровь просочилась в мозг, и

он распух, как губка.

- Ты помнишь, как звали этого копа?

- Мистер Шекелфорд. Я его видел сегодня в Хонки Тонк.

- Что насчет фотографии из ящичка?

- Два парня в какой-то дыре, должно быть, во Вьетнаме. Солдаты на заднем фоне. На

Бенни рабочая форма и его большая армейская каска, украшенная символом мира. Ты его

знаешь. Похоже на грудную птичью косточку, со штукой, торчащей с одного конца.

У Бенни такая говноедская усмешечка, и он обхватил рукой другого парня, который голый

до пояса. У другого парня сигарета в зубах. Похоже, что медальон, который на нем, тот

самый, что в коробке.

- Как он выглядит?

- Ну, молодой, небритый, с большими темными бровями и черными усами. Почти

безволосая грудь.

- Какие-нибудь имена или даты на обороте?

- Нет, но это Бенни, ясно, как день. Должно быть в 1965, между десятым августа, когда он

туда попал, и семнадцатым ноября, когда его ранило. Бенни был в Ла Дранге, когда

снайпер попал ему в голову. Его должны были эвакуировать, но вертолеты не могли сесть

из-за огня на земле. К тому времени, как он выбрался, раненые и мертвые лежали друг на

друге, как бревна в поленнице.

- Какая теория была у Микки?

- Он ничего мне не говорил. Сказал, что разберется с этим, это все, что я слышал.

- Где ящичек сейчас? Я бы хотела взглянуть на содержимое.

- Сказал, что у него есть место. Я научился с ним не шутить. Он главный.

- Давай вернемся к Дункану Оуксу. Как он сюда вписывается?

- Понятия не имею. Думаю, он был с Бенни в одном подразделении.

- Этим занимался Микки. Я знаю, что он звонил в школу в Луисвилле.

- Могу поспорить, что в Мануал. Бенни ходил в Мануал, играл в футбол и все прочее.

- Нет. Это была Луисвилльская мужская школа. Он говорил со школьной библиотекаршей

о Дункане Оуксе. На следующий день он прыгнул в самолет и полетел на восток. Ты

разговаривал с ним позже, когда он вернулся?

- У меня не было шанса. Я звонил пару раз. Он не брал трубку, так что я перестал. Я

здорово разозлился. Решил, что он меня бойкотирует.

- Ты не знал, что в него стреляли?

- Не-а. Тогда не знал. Один парень мне сказал. Он живет рядом. Забыл, как его зовут, что-то гейское.

- Уэри Бисон?

- Это он. Я разнес его окно, так мы познакомились.

У Даффи хватило совести выглядеть смущенным, когда речь зашла об окне. Похоже, он до

сих пор не знал, что я была там в тот вечер.

Я уставилась на грязную дверь, пытаясь понять. что происходит. Как связаны все

фрагменты? Тим Литтенберг и Скотт Шекелфорд оба были во Вьетнаме, но время не

сходилось. Бенни Кинтеро был там в начале войны, и недолго. Тим и Скотти отправились

туда позже, в начале семидесятых. Еще был Эрик Хайтауэр, чей второй тур оказался

коротким, после того, как он наступил на мину, и ему оторвало ноги. Опять же, это было

гораздо позже, после того как Бенни доставили домой. И почему что-либо из этого связано

с ранением Микки? Я достаточно знакома с Микки, чтобы знать, что он во что-то влез, но

во что?

- Ты со мной или пропала?

Я подняла глаза и увидела Даффи, который смотрел на меня с беспокойством. Я отставила

пиво в сторону.

- Я, наверное, пойду. Мне нужно время, чтобы это переварить. Сейчас я понятия не имею, как это все связано, если связано вообще. Может, поговорим позже, когда у меня будет

возможность подумать. Ты будешь на месте?

- Здесь или в Тонке. Тебя проводить?

- Пожалуйста. Там такая темнотища...

22

Я вошла к себе в одиннадцать пятнадцать, удивляясь тому, что весь мой разговор с Даффи

занял только час. Поставила кофейник и помассировала себе шею. Я чувствовала слабую

головную боль, разместившуюся между глаз, как нахмуренная морщинка. Я мечтала о

постели, но нужно было поработать. Пока информация была свежа, я открыла ящик стола

и достала новую пачку каталожных карточек. Потом извлекла из потайного места

предметы, которые стащила у Микки.

Я уселась во вращающееся кресло и записала все, что смогла вспомнить из сегодняшнего

вечера. Дела в Хонки Тонк оказались менее зловещими, чем я воображала. Может быть, как сказал Тим, Микки просто приходил туда выпить и приударить за Тией. Должна

признать, флирт был вполне в его духе.

Когда кофе был готов, я встала, налила себе кружку, добавила молока, которое казалось

только слегка скисшим. Вернулась к столу, где так и осталась стоять, рассеянно роясь в

карточках. До сих пор было бесчисленное количество мелочей, которые не укладывались в

рамки: Микки подстрелили из моего пистолета. Долгое шипящее сообщение на моем

автоответчике, которое было передано из его квартиры 27 марта. Кто звонил мне и зачем?

Если Микки, почему ничего не сказал? Зачем дать пленке просто прокрутиться до конца?

Если это не был Микки, то какая была цель? Заявить о контакте между нами? Это точно

заставило меня плохо выглядеть в глазах полиции.

Я села за стол и начала играть с карточками. Я предположила, что Микки охотился за

убийцей Бенни Кинтеро. Этот вопрос должен был изводить его до конца дней. Смерть

Бенни никогда не была официально объявлена убийством, но Микки знал, что его

обвиняли, несмотря на факт, что обвинение не было выдвинуто. В свете его пестрой

истории отношений с департаментом его вовлеченногсть в события поставило под вопрос

доверие к нему и испортило его и так небезупречную репутацию. Он видел единственную

возможность - оставить любимую профессию. После этого он ничего не достиг в жизни: алкоголь, женщины, убогая квартира. Он даже не смог удержаться на скромной работе, которая у него была: охранная служба Тихоокеанский берег, с их фальшиво-полицейской

униформой и грошовым значком. Он должен был мечтать о побеге, собирая деньги и

фальшивые документы. Я перевернула несколько карточек, разложив их в колонку, сортируя факты в произвольном порядке.

Машинально я поставила две карточки “домиком”. Добавила третью, оставив правое

полушарие мозга в нейтральном состоянии, пока конструировала лабиринт. Строить

карточные домики - еще одна забава, которой я развлекалась в детстве. Первый этаж был

легким, требовалось терпение и ловкость, но ничего больше. Чтобы добавить второй этаж, нужно было сложить плоский слой карт, искусно помещая “потолок” на конструкцию, пока она вся не будет покрыта. Потом начиналась настоящая работа: снова начать все

сначала. Первым делом сбалансировать две карты поверх конструкции. Потом добавить

третью, под углом к двум.Потом четвертую и пятую. В любой момент процесса, когда

пространства увеличивались, всегда была опасность, что все развалится, как ну, карточный

домик. Иногда я даже делала это сама, подталкивая уголок кончиком пальца и наблюдая, как конструкция медленно распадалась.

Я взглянула на карточку в своей руке и прочитала надпись на ней, прежде чем добавить до

кучи. Осторожно включила ее в лабиринт. Остановилась, вытащила ее и прочитала снова.

Внезапно ощутила толчок прозрения и заморгала. Я увидела связь, две карточки вдруг

оказались связаны. Какой дурой я была, что не увидела этого раньше!

Имя попалось дважды, и я почувствовала, как мое восприятие сдвинулось. Это было как

резкий толчок землетрясения, пришедший ниоткуда и вскоре исчезнувший.

Я заметила имя Дел Амбургей, человек, которому Шек меня представил в Тонке. Делберт

Амбургей также было именем на одном из наборов фальшивых документов Микки: водительские права, кредитные карточки, карта социального страхования.

Я отложила каталожные карточки в сторону и придвинула документы с фотографией

Микки на том, что возможно было настоящими данными Делберта. Принадлежали эти

документы Делберту, или его идентификация была похищена? Была ли дата рождения

реальной или фальшивой, одолженной или придуманной, и как это было проделано?

Я знаю, что мошенники с кредитными карточками часто идут на “ныряние в помойку”, добывая чеки или копирку, даже ежемесячные счета по кредитным карточкам, выброшенные после оплаты. Информация на счетах может быть использована, чтобы

открыть еще один кредит. Жулик может запросить кредитные карточки, основываясь на

информации о прежних кредитах человека. Таким образом может быть открыто любое

количество новых счетов. С именем, адресом и номером социального страхования могут

быть получены карточки, банковские чеки и страховые полисы.

Мошенник даст кредитной компании другой адрес, так что владелец карточки не будет

знать о вещах и услугах, оплаченных с его счета. Еще карточки могут быть выдоены через

серию снятых наличных.

Когда предел кредита достигнут, жулик может сделать мимнимальный платеж или просто

оставить себе вещи или продать их и положить деньги в карман. Вообще-то, фальшивые

документы, как эти, стоили денег на открытом рынке, и хронический банкрот мог купить

новенький старт в жизни с тысячами долларов свежего кредита.

Я вернулась к финансовым документам Микки. Изучая его сберкнижку, я начала

понимать, что регулярные удержания по 600 долларов соответствовали датам его

посещения Тонка. Я подумала о Тиме и о разговоре, который у нас был о втором этаже, куда, как он говорил, могут быть добавлены столики. Теперь я восхищалась, как аккуратно

он меня обдурил. Он предложил мне наживку, открытую дверь и последующий взгляд на

то, что казалось пустым помещением.

Я видела вышибалу, который сканировал водительские удостоверения желающих попасть

в бар. Поскольку в баре сохранялась копия каждой трансакции кредитной карты, сведения

легко было сопоставить с информацией водительских удостоверений. Я не могла судить

обо всем полностью, но там были люди, которые знали.

Я посмотрела на часы. Было 1.55. О, черт! Я сказала Тии, что встречусь с ней сразу после

того, как она освободится в два часа. Я подпрыгнула, смела все карточки в ящик и заперла

его, положила фальшивые документы Микки в тайник. Схватила куртку и ключи.

Вскоре я уже была на шоссе 101 и снова ехала на север в сторону Колгейта, удерживаясь

от соблазна прижать педаль газа к полу. Машин было мало, шоссе было почти пустым, но

я знала, что в этот час дорожный патруль бдит. Мне не нужно было, чтобы меня

останавливали и штрафовали. Я вслух подбадривала свой фольксваген и молилась, чтобы

Тиа дождалась меня в кафе. Ресторан делил парковку с соседним боулингом. Все места

были заняты, и я стонала, кружа в поисках места. В конце концов я поставила машину на

условно законное место. Заперла ее и побежала к ресторану, перевела дыхание, открывая

дверь, и огляделась в поисках Тии.

Тиа сидела в кабинке сзади и курила. Сильный флуоресцентный свет смыл все линии с ее

лица, оставив его выражение пустым, как маска кабуки.

Я скользнула на сидение напротив нее.

- Спасибо, что подождала. Я закопалась в бумагах и потеряла счет времени.

- Неважно. Моя жизнь все равно быстро превращается в дерьмо.

Она казалась странно отчужденной. По-моему, у нее было слишком много времении, чтобы передумать. До этого, в Хонки Тонк, я могла поклясться, что она со мной поделится.

Люди с проблемами обычно чувствуют облегчение, когда снимают груз с плеч. Поймай их

в нужный момент, и они расскажут все, что попросишь. Я ругала себя, что не нашла

возможности отвести ее в уголок тогда.

- Послушай, я знаю, что ты сердишься, потому что я не сказала, кто я такая.

- Кроме всего прочего, - ответила она ядовито. - Мало того, что ты детектив, так еще

бывшая жена Микки?

- Но, Тиа, серьезно. Если бы я сразу все выложила, разве узнала бы что-нибудь?

- Наверное, нет. Но ты не должна была врать.

- Конечно, должна была. Это была единственная возможность узнать правду.

- Что плохого в том, чтобы быть честной? Или тебе не понять?

- Я честная. А как насчет тебя? Это ты трахаешься с Микки за спиной Скотта.

- Ты тоже с ним трахалась!

- Нет. Извини. Это не я.

Она посмотрела на меня пустым взглядом.

- Но ты говорила...

- Не-а. Ты могла сделать такой вывод, но я никогда такого не говорила.

- Нет?

Я помотала головой. Она смотрела, моргая, в замешательстве.

- Тогда чья это была диафрагма?

- Хорший вопрос. Я только что сама получила ответ. Похоже, дорогой Микки развлекался с

кем-то еще.

- С кем?

- Я думаю, что лучше промолчу.

- Я тебе не верю.

- В какой части? Ты знаешь, что он с кем-то встречался. Сама видела доказательство.

Конечно, если бы ты систематически не предавала Скотти, тебе не пришлось бы

беспокоиться о таких вещах.

Она уперлась в меня взглядом.

- Не надо так огорчаться, - сказала я. - Он сделал со мной то же самое. Уж такой он есть.

- Я не поэтому. Я только сейчас поняла, что не так уж возражала, когда думала, что это ты.

По крайней мере, ты была его женой. Он влюблен в ту женщину?

- Даже если так, это не остановило его от ухаживания за тобой.

- Вообще-то, это я за ним бегала.

- О, боже. Не хочу этого говорить, но ты что, с ума сошла? Мужик - выпивоха, шляется по

барам. Безработный и старше тебя, на сколько? Лет на пятнадцать?

- Он казался... ну, не знаю, секси и надежным. Защитником. Он зрелый. У Скотти

взрывной темперамент, и он думает только о себе. С Микки я чувствовала себя в

безопасности. Он любит женщин.

- О, конечно. Поэтому он предает нас при любой возможности. Он любит каждую больше, чем предыдущую, часто в одно и то же время, но никогда надолго. Это насколько он

зрелый и надежный.

- Ты думаешь, с ним все будет в порядке? Я переживала до смерти, но в больнице ничего

не говорят.

- Я надеюсь, но на самом деле не знаю.

- Но ты тоже о нем беспокоишься, разве нет?

- Наверное. Это странно, потому что я выбросила его из головы. Если честно, я не

вспоминала о нем годами. А теперь кажется, что он везде.

- Я чувствую то же самое. Продолжаю его ждать. Дверь в Тонке открывается, и я думаю, что он сейчас войдет.

- Почему он все время возвращался? Это было из-за тебя, или происходило что-то еще?

- Не спрашивай. Я не могу тебе помочь. Микки мне небезразличен, но не настолько, чтобы

подвергать мою жизнь опасности.

- Это возможно, что Скотти знает?

- Про нас с Микки?

- Это то, что мы обсуждаем, - ответила я терпеливо.

- Почему ты так говоришь?

- Откуда ты знаешь, что это не Скотт стрелял в Микки?

- Он бы не стал этого делать. В любом случае, это его папа рассказал нам, что Микки

подстрелили в двух кварталах от его дома. Скотти даже не знает, где он живет.

- Ну, это слабый довод. Подумай об этом, Тиа. Где был Скотти неделю назад, в прошлую

среду?

- Откуда я знаю?

- Он был с тобой?

- Не думаю.

Она уставилась в стол, вспоминая.

- Во вторник я не работала. Плохо себя чувствовала.

- Ты говорила со Скоттом по телефону?

- Нет. Я позвонила, и его не было, так что я оставила сообщение, и он позвонил мне на

следующий день.

- Другими словами, он не был с тобой во вторник вечером и в ночь на среду. Мы говорим о

четырнадцатом мая.

Тиа помотала головой.

- Как насчет следующего дня? Ты его видела?

Она потушила сигарету.

- Я не помню каждый отдельный день.

- Начнем с того, что ты помнишь. Когда ты последний раз видела Скотти?

Ворчливо, она ответила.

- В понедельник. Они с Тимом встречались в воскресенье. Он приехал на ночь, а на

следующий день уехал в Лос-Анджелес. После этого я его не видела до следующих

выходных. Это была суббота неделю назад. Он приехал сюда вчера и вернется в

Л.А.завтра.

- А что насчет тебя? Ты встречалась с Микки в тот вечер, когда в него стреляли?

Она поколебалась.

- Я заходила к нему, но его не было.

- Не мог Скотти тебя выследить? Он мог быть в городе. Когда ты села в машину, ему

нужно было только поехать за тобой до дома Микки.

Он уставилась на меня.

- Он не стал бы такого делать. Я знаю, что он тебе не нравится, но это не делает его

плохим.

- Неужели. Ты говорила, что он тебя убьет, если когда-нибудь узнает.

- Когда я сказала, что он меня убьет, это было...как это называется?

- Метафора.

- Метафора, - повторила она. - На самом деле, Скотти не стал бы ни в кого стрелять.

- Может быть, у него был более серьезный мотив.

- Какой?

- Мошенничество.

Тиа изменилась в лице.

- Я не хочу об этом говорить.

- Тогда давай сменим тему. Когда я пришла в первый раз, в этот четверг, Тим сердился на

тебя. В чем было дело?

- Это тебя не касается.

- Тим и Скотти - партнеры?

- Спроси у них.

- В каком бизнесе?

- У меня нет комментариев.

- Почему? Ты тоже участвуешь?

- Я пошла, - сказала она резко.

Я смотрела, как она забирает куртку и сумку. Она старательно избегала смотреть на меня.

Было 3.45, когда я в конце концов заползла в постель. Проснулась в шесть, по привычке, почти собралась на пробежку, когда вспомнила, что было воскресенье. немного полежала, глядя в окошко на потолке. Солнце скоро должно было взойти, потому что небо светлело.

Я чувствовала похмелье, странное для человека, который выпил так мало. Должно быть, это из-за дымного бара, разговора с Даффи и напряжения между мной и Тией, не говоря о

ночных теориях и езде туда-сюда в любое время.

Я встала, почистила зубы, приняла две таблетки аспирина с большим стаканом воды и

вернулась в постель. Через минуту я снова спала. Мочевой пузырь разбудил меня в десять.

Я проверила свой организм на наличие симптомов головной боли, тошноты и утомления.

Вроде, не наблюдалось ничего плохого, и я решила, что могу встретиться с жизнью, но

только при обещании поспать немного позже.

Я прошла через обычные утренние ритуалы: приняла душ, натянула спортивный костюм и

приготовила кофе. Прочитала большую часть воскресной газеты, потом завернулась в плед

и устроилась на диване с книгой. В час дня пришло время поспать, и я проспала до пяти.

Поднялась по спиральной лесенке и посмотрелась в зеркало в ванной. Мои волосы, как я и

подозревала, были приплюснуты с одной стороны и стояли дыбом пучками с другой, как

засохшие пальмовые листья. Я засунула голову под струю воды и вытащила в более

приличном виде. Переоделась в водолазку и джинсы, кроссовки и куртку Микки.

Захватила сумку, заперла за собой дверь и пересекла двор к дому Генри. Постучала в

заднюю дверь. Сразу никто не ответил, но я заметила, что окно ванной было немного

приоткрыто, и слышен звук душа. Из окна выходил пар, насыщенный запахами мыла и

шампуня. Я постучала в окошко.

- Ау! - крикнул Генри изнутри.

- Эй, Генри, это я. Я иду к Рози ужинать. Хочешь пойти?

- Скоро приду. Как только закончу здесь.

Я прошла полквартала до таверны Рози и прибыла в половине шестого, как раз к

открытию. Мы обменялись любезностями, что в ее случае состояло из резких

комментариев по поводу моего веса, моей прически и моего семейного статуса. Я

предполагаю, что Роза может быть образцом матери, но только если вы предпочитаете

таких матерей, которые появляются в сказках братьев Гримм. Ее общеизвестным

намерением было откормить меня, сделать мне приличную стрижку и выдать замуж. Она

прекрасно знает, что я никогда не приветствовала подобное, но говорит, что в конце

концов (имея в виду, когда я буду старая, пятнистая, выжившая из ума и немощная) мне

понадобится кто-то, кто будет обо мне заботиться. Я советовала приходящую медсестру, но Рози думает, что это несмешно. Опять же, почему ей думать иначе? Я была совершенно

серьезна.

Я уселась в своей обычной кабинке с бокалом кислого белого вина. Трудно научиться

отличать хорошее вино от плохого. Вскоре пришел Генри, и мы позволили Рози напугать

нас воскресным ужином, который состоял из шаванью мархаус (горячее маринованное

мясо) и кирантот карфиол тейфолос мартассал, что значит жареная цветная капуста со

сметаной. Пока мы опустошали наши тарелки, с домашним хлебом Генри, я рассказала

ему о событиях последних дней. Должна признать, что ситуация не показалась мне яснее, когда я изложила ее ему.

- Если у Микки была интрижка с миссис Хайтауэр, ее муж имел такую же причину

стрелять в него, как и бойфренд Тии, - отметил он.

- Может быть, но у меня сложилось впечатление, что Эрик с ней примирился. Я все

думаю, что есть что-то еще, о чем я пока совсем не думала.

- Могу я чем-нибудь помочь?

- Насколько я знаю, нет, но спасибо.

Я взглянула на дверь и увидела, как вошел официант с вечеринки у Хайтауэров, с книгой

под мышкой. На нем была твидовая спортивная куртка, черная водолазка, темные брюки и

зеркально отполированные туфли. В прошлый раз я его видела в белом пидаке, раздающим

напитки, и не сразу вспомнила его имя.

- Извини меня на минутку, - сказала я Генри, вставая. - Мне нужно кое с кем поговорить.

- Нет проблем. Мне все равно хотелось закончить это.

Он принес с собой аккуратно сложенный кроссворд из воскресного номера Нью-Йорк

Таймс и ручку. Я видела, что он проделал половину работы, вписывая ответы по спирали, начиная с концов и продвигаясь к середине.

Стюарт проходил мимо и заметил меня.

- О, привет! Как дела? Я думал, будете ли вы здесь.

- Можно с вами поговорить?

- Прошу, - сказал он, сделав жест в сторону кабинки, где он обычно сидел. Я сжала плечо

Генри, что он едва заметил, учитывая его уровень концентрации. Стюарт подождал, пока я

сяду, и уселся напротив, положив книгу на сиденье.

- Что за книга? - спросила я.

Он приподнял книгу и повернул так, чтобы я увидела название. “Смерть чародея” Рудольф

Фишер.

- Я обычно читаю биографии, но решил попробовать что-то новенькое. Детектив, написанный в тридцатые годы. Чернокожий герой.

- Она хорошая?

- Еще не решил. Я только начал. Интересно.

Появилась Рози. Она встала у стола, глядя в стенку и избегая смотреть на нас. Я заметила, что на ней шлепанцы и ярко-голубой ситцевый сарафан.

Стюарт потянулся за меню и сказал:

- Добрый вечер, Рози. Как поживаете? Что-нибудь особенное, о чем я должен услышать?

- Скажи ему, маринованное мясо есть хорошо.

Рози могла прекрасно говорить по-английски, если это соответствовало ее намерениям.

Сегодня, по какой-то причине, она вела себя как человек, недавно попавший в эту страну

по временной визе. Она редко обращалась к мужчинам напрямую, если только не

флиртовала с ними. Такое же ограничение относилось к незнакомцам и женщинам, детям, нанятому персоналу и к людям, которые заходили, чтобы спросить, как куда-то пройти.

Она могла ответить на вопросы, но не смотрела.

- Маринованное мясо замечательное, - сказала я. - Чудесное. И жареная цветная капуста

просто невероятная.

- Думаю, что закажу это, - сказал Стюарт, отложив меню.

- Что пить? - спросила Рози.

- Попробуйте белое вино. Оно пикантное. Идеально подходит к маринованному мясу, -

сказала я.

- Хорошо. Я попробую.

Рози кивнула и удалилась, а Стюарт покачал головой.

- Хотелось бы мне иметь смелость заказать что-нибудь другое. Эти венгерские штуки - для

птиц. Я прихожу сюда потому что здесь тихо, особенно по воскресеньям. Возвращаюсь

домой с несварением, которое не дает мне спать полночи. А теперь, что я могу для вас

сделать?

- Мне нужно спросить у вас о Хайтауэрах.

- Что о них? - спросил он с осторожностью, которая не сулила мне ничего хорошего.

Я сделала глубокий вдох.

- Дело вот в чем. Моего бывшего мужа подстрелили в Лос-Анджелесе. Это было в ночь на

четырнадцатое мая. Сейчас он в коме, и неясно, выйдет ли из нее. По множеству причин, слишком сложных, чтобы объяснять, я пытаюсь выяснить, что произошло. Ясно, что копы

тоже этим занимаются.

Я смотрела в его глаза: умные, внимательные, ничего не выдающие. Я продолжила.

- Оба Хайтауэра знакомы с Микки, и я пытаюсь понять, есть ли здесь связь.

- Какой у вас вопрос ко мне? Потому что что-то я расскажу, а что-то - нет.

- Я понимаю. Достаточно честно. Какая у вас работа?

- Работа?

- Да, что вы на самом деле делаете для них?

- Шофер, мастер на все руки. Иногда обслуживаю столики.

- Как долго вы пробыли там?

- В июне будет два года. Как и Клифтон. Он работает в баре на вечеринках, как та, что

была прошлым вечером. Еще он следит за домом. Основной ремонт делают нанятые люди, но всегда ломаются какие-то мелочи, или что-то надо подогнать.

- Как насчет Стефани? Она работает на них двоих, или только на Дикси?

- Она личный ассистент миссис Х. Приходит по понедельникам и четвергам, с полудня до

пяти или пяти тридцати. Мистер Х. сам занимается своим бизнесом. Телефонные звонки, письма, личные встречи. Он все держит здесь.

Он постучал себя по голове.

- Наверное, там есть повар?

- Повар и уборочная бригада. Две женщины занимаются стиркой и одна - цветами. Плюс

садовники и служитель при бассейне. Я мою машины. Клифтон и повариха, ее зовут Има, оба живут там. Остальные живут отдельно и приходят по мере надобности.

- И когда это?

- По-разному. Я обычно не бываю там в течение недели. По пятницам и субботам я всегда

на вызове, особенно если они куда-то направляются. В другое время мистер Х

предпочитает водить сам. Миссис Х любит машины. У них есть шестиместный лимузин, которым она наслаждается.

- Вы возили кого-нибудь из них в Лос-Анджелес на прошлой неделе?

- Я не возил, но это не значит, что они не ездили сами.

- Вы знаете Микки Магрудера? Симпатичный парень, немного за пятьдесят, бывший коп?

- Не припоминаю. Какая связь?

- Мы давно знали друг друга, все четверо. Больше пятнадцти лет назад. У Микки и Дикси

тогда была интрижка. У меня есть причина верить, что они снова разожгли пламя. Меня

интересует, знал ли Эрик.

Стюарт немного подумал, потом помотал головой.

- Я не собираю сплетни.

- Я ценю это. Что-нибудь вы можете рассказать?

- Думаю, вам лучше спросить у кого-то из них.

- Как насчет их брака? Они хорошо живут?

Стюарт опять помедлил. Конфликт между тем, что он знал, и обязанностью молчать был

очевиден.

- Только не в последнее время, - ответил он.

23

Вот и все, что мне удалось из него вытянуть. Должна отметить, что меня восхищала его

преданность, хотя это было разочарованием. Но вечер не был совсем уж непродуктивным.

Меня увлекла теория Генри. Если мотивом стрельбы была ревность, количество