Ибица

ПРИБЫТИЕ ГИДОВ

«От лица капитана Рейнолдса я хотел бы поблагодарить всех за то, что вы воспользовались „Бритиш Каледонией Эйруэйс”, и мы надеемся, что на Ибице вы прекрасно проведете время. Пожалуйста, до подачи трапа оставайтесь на своих местах. Напоминаем, что курить на борту запрещено».

Что-то щелкнуло, и из динамиков полилась классическая музыка. Майки посмотрел вдоль прохода, потом начал разглядывать из окна здание терминала, слегка искаженное горячим воздухом, поднимающимся от асфальта. Когда он снова посмотрел вперед, то увидел улыбающуюся физиономию идиота, сидящего через два ряда от него. Он ответил натянутой полуулыбкой. Первое впечатление никогда не подводило Майки. В случае с идиотом он надеялся, что ошибается, искренне надеялся.

Когда они вышли из самолета, идиот схватил руку стюардессы, поцеловал ее и сунул ей клочок бумаги, бормоча что-то о «следующем разе». Майки передернуло от мысли, что ему придется провести шесть месяцев с этим кретином. Когда они впервые встретились в аэропорту, Майки слегка покоробила его псевдо черная попытка приветствия («Эй, бро, как висит?») и рукопожатия, а также наглая самоуверенность. Затем были попытки познакомиться со служащей на регистрации, за которой последовала кассирша из дьюти-фри, потом группа девчонок у бара. И при этом у него на груди висел значок представителя «Молодых и холостых». Последней каплей для Майки было видеть, как идиот роняет этот значок перед стюардессами, якобы случайно, для того чтобы они стопроцентно поняли, что он – гид (как будто это могло их заинтересовать). Нет, теперь уж Майки точно понял, что Марио конченый кусок говна.

Они вошли в прохладу здания аэропорта и прошли в зал получения багажа. Он абсолютно отключил себя от трепотни Марио – как он уверен, что стюардесса ему позвонит, и, когда это произойдет, он «затрахает ее до смерти». Майки предположил, что мозг Марио давно вышел через член в результате слишком частых мастурбаций. Он также вознес молитву изобретателю плеера и солнцезащитных очков, которые спасали его от счастья лицезреть Марио и слушать его эгоистичное тявканье.

Майки сел на край багажной карусели в ожидании своих вещей. Вот оно! Он на Ибице. К сожалению, в этот момент из туалета появился свежий прилизанный Марио, направлявшийся к нему.

– Испанские девчонки очень даже ничего. Там одна киска за стойкой проката машин с меня глаз не сводит. Могу поспорить, что она знает о том, что мы гиды.

– Да я уверен, что это одно из условий найма.

– Какое условие?

– Телепатия. – Майки стал читать воображаемое объявление: – «На регистрацию требуются девушки. Необходимые качества: общительность, знание хотя бы одного иностранного языка. Телепатические способности и умение распознавать гидов „Молодых и холостых" являются преимуществом».

Марио посмотрел на Майки, абсолютно сбитый с толку его шуткой. Потом сменил тему:

– А кто нас встречает?

– Местный менеджер.

– Это Элисон, что ли?

– Она самая.

– Ее не было на тренировочном курсе, да?

– Не-а. Не было.

– Интересно, какая она, – пробормотал Марио, садясь рядом с Майки, который слегка отодвинулся, – да, интересно, она симпатичная или нет. Как думаешь, она трахается?

Майки посмотрел на Марио поверх очков.

– Возможно, Марио. Возможно.

Когда Марио и Майки наконец прошли через таможенный контроль, в аэропорту было довольно пустынно. Несмотря на то что прежде они никогда не встречались, они сразу же узнали ее по значку «М & X», болтающемуся на груди.

Внезапно Майки почувствовал, как его возбуждение сменяется разочарованием. Он вдруг осознал, что ожидал что-то вроде толпы репортеров и духового оркестра. Мало того, что это был его первый раз за границей (не считая визита к бабушке на Ямайку, когда ему было шесть), но он еще и прошел через ментальный геморрой, решая, стоит ли ему становиться гидом, а затем эти тесты… И когда он все это преодолел, Элисон была, мягко говоря, не тем, что он ожидал увидеть по прилету. Однако он был на Ибице и был рад увидеть еще одно знакомое лицо, помимо рожи Марио.

– Ciao, bella, – промурлыкал Марио, целуя Элисон в обе щеки, – рад тебя видеть.

– Я тоже, – ответила Элисон, думая о том, как права была Кирсти насчет красоты Марио. – А ты, должно быть, Майки?

– Не говори ничего. Я сейчас угадаю. О, понял – мои очки меня выдали.

Элисон вежливо засмеялась:

– Здесь не очень-то много черных гидов.

«Неуклюже», – подумал Майки. Они поцеловали друг друга в щечку. Первый раз в жизни Элисон целовал черный.

– Ну и как вы? Поладили? – поинтересовалась Элисон.

– Ага, чувак, все ништяк, – ответствовал Марио, протягивая руку Майки для очередного рукопожатия. Майки не оставалось ничего, кроме как ответить на него. Он заметил, что каждый раз, разговаривая с ним, Марио переключался со своего лондонского говорка на диалект бруклинских драгдилеров.

Они бросили свой багаж в машину, которую Элисон арендовала в гостинице. На сезон туркомпания обеспечила ее мопедом, но иногда она могла воспользоваться машиной. Марио сел рядом с ней на переднее сиденье, Майки со своей большой спортивной сумкой влез на заднее. Он вытащил из сумки «уокмен».

– Эй, клевый у тебя вог-бокс [3], старина. Марио понял, что он сморозил, но было поздно.

– Черт, старик, сорри… я не имел в виду… ну, когда я сказал «вог»… я хотел сказать другое…

Майки избавил его от унижения:

– Все О’кей, Марио. Я сам его так называю. Марио с облегчением рассмеялся.

– Хотя не мог бы ты сделать для меня кое-что? – спросил Майки.

– Да, старик, не вопрос. Всё чё хошь, – Марио лез из кожи, чтобы загладить свой промах.

– Прекрати называть меня чувак и старик. Я из Лондона, и мы на Ибице, а не в Нью-Йорке. Мои друзья зовут меня Майки. – Выдержав небольшую паузу, он добавил: – Ты можешь называть меня мистер Джарвис.

– О, конечно, чув… я имею в виду да. А что, твое полное имя Майк Джарвис?

– Нет.

Майкл Джарвис усмехнулся про себя. Его сухое чувство юмора и отсутствие эмоций в голосе ставили в тупик многих, кто не мог понять, шутит он или абсолютно серьезен. В тот момент для Майки стало окончательно ясно, что он и Марио на разных волнах. Жаль, что не на разных курортах.

Большинство из гидов, работающих здесь, никогда не интересовались ничем, кроме перспективы ночной жизни на острове, но Майки перед вылетом из Англии узнал кое-что об истории острова. Он подумал, что Марио и Элисон это вряд ли будет интересно, но, к своему удивлению, по пути в Сан-Антонио ему захотелось поделиться с ними своими знаниями. Когда они выезжали из аэропорта, Майки заметил указатель, направленный в сторону Лас-Салинас, соляных копей.

– Видишь вон те соляные копи, Марио?

– Да.

– Они тут появились, когда остров был завоеван.

– Да?

– Ну да. Это из-за его расположения…

– А теперь он завоеван «Молодыми и холостыми», – вклинилась Элисон.

– И кучей фрицев, – добавил Марио.

– Как это ни забавно, Марио, германское племя, называемое вандалами, завоевало Ибицу в пятом веке. – Как и ожидалось, никакой реакции со стороны Марио или Элисон. – Затем византийцы, – он кожей ощутил полнейшее безразличие, – потом, конечно, были сарацины. – Майки улыбнулся про себя и стал смотреть в окно, помолчав с минуту. – Думаю, следующими были мавры или норманны, – он достал пластинку жвачки, развернул ее, засунул в рот и откинулся на сиденье поудобнее, – нет, я уверен – норманны.

Через полчаса они были в Сан-Антонио. Майки вспомнил, что Сан-Антонио когда-то был маленьким рыбачьим портом, пока в шестидесятых сюда не стали приезжать туристы. После туристического бума, последовавшего за смертью Франко в семьдесят пятом, произошел взлет, и к концу семидесятых – началу восьмидесятых комплексные туристические путевки стали обычным явлением. С ними пришли и спецы по обслуживанию молодежи. Так появился Уэст-Энд Сан-Антонио, с тематическими барами и ночными клубами, выросшими в одночасье, как грибы после дождя. Пик, пожалуй, пришелся на середину восьмидесятых, когда на этом самом острове и родилась современная клубная культура и грандиозные рейвы. Несмотря на то что старые добрые пабы все еще были востребованы, в моду входили клубы с расслабленной, наркотической атмосферой. Места типа «Кафе дель мар», которое до середины восьмидесятых посещали только аборигены, внезапно стали местами для рейверов, одетых в «Москино», и их подражателей. Все места проживания «М & X», включая и их базовый отель «Бон тьемпо» (или просто «Бон»), где должен был остановиться Майки, стратегически располагались близко к «Кафе дель мар». Местность вокруг «Бона» была еще пустынной и неразработанной. Здание высилось словно один здоровый зуб в гнилом рту.

Когда машина остановилась у гостиницы, Майки насчитал пять этажей, однако он также отметил, что коричнево-белые ставни почти на всех окнах были закрыты, и только на балконе последнего этажа сушилось полотенце. Они вытащили свой багаж из машины и прошли через внутренний дворик, огибая стулья и столики. Войдя в гостиницу, Майки был удивлен полумраком и прохладой, которые царили в холле. Он слегка поежился и накинул на плечи свитер. Их комнаты еще не были готовы, и они спустились к стойке регистрации, где Элисон выставила им по пиву. Марио болтал без умолку, пытаясь произвести впечатление на Элисон. Майки же отказался от еще одной предложенной выпивки – ему было не до этого, куда больше ему хотелось накуриться. Сказав Элисон, что он пройдется и оглядится вокруг, он вышел из гостиницы, слегка почесав яйца, чтобы убедиться, что кусок гаша, который он протащил через границу, был на месте.

Окна гостиницы выходили на искусственный пляж. Дул легкий бриз, но было достаточно тепло, чтобы ходить в футболке. С пляжа был виден остров. Между пляжем и островом стояло судно. Казалось, что из воды что-то выкачивают. Майки сел за белый пластиковый столик, стоявший на веранде пляжного бара, и заказал кофе. Любопытство его росло. У Майки был неплохой испанский (что очень необычно для гида «М &Х»), и, когда к нему подошел официант, он решил спросить, что там происходит. Официант объяснил ему, что в море скидывают песок, чтобы потом его вымывало на берег. А через несколько дней сюда приедут грузовики и вывалят на берег тонны песка к началу сезона. Ему стало интересно, почему Майки прилетел сюда так рано и где он учил испанский. Когда Майки объяснил ему, что он гид и остановился в «Боне», официант отказался от денег и вдобавок принес бутылку «Сан Мигеля» и шнапс. Он показал ему меню и объяснил, что еда здесь дешевле некуда, и если клиенты Майки захотят тут поесть, то они получат десятипроцентную скидку. Майки поблагодарил его, пожал ему руку и пошел дальше по пляжу. Дойдя до каменистого мыса, Майки достал из трусов пакетик, а из кармана – красную «Ризлу» [4] , повернулся спиной к ветру, выложил все необходимые ингредиенты и свернул свой первый косяк на Ибице. Когда он лег на камень, то стал бессознательно отбивать ногой ритм, повторяющий гипнотические звуки насоса. Оглядев остров, он вспомнил, что когда-то он назывался Конехера и, по легенде, на нем родился древний полководец Ганнибал. Несколько мгновений Майки лежал и мечтал, представляя остров таким, каким он был в далекие времена.

Немного позже его разум вернулся к временам не столь отдаленным, а точнее – он вспомнил, как принял решение стать гидом «М &Х». Катализатором послужил разрыв с подругой, с которой он прожил четыре года (он не нравился ее родителям, хотя они и виделись-то лишь дважды). Убеждения не помогли, а он не мог выдержать даже мысли о том, что она будет встречаться с кем-то еще. Его приятель предложил ему попробовать поработать для «Молодых и холостых», и, прежде чем понять, что происходит, он уже стоял в аэропорту Гетвик с вещами, готовый к сезону на Ибице.

Когда Майки вернулся к гостинице, Элисон уже его дожидалась.

– Ты где был? Мне тут кучу бумаг оформить надо. Я как раз занималась этим с Марио.

– Извини. Я не знал, что могу тебе понадобиться. Я просто бродил вокруг. Парень из кафе на пляже сказал, что даст любому из моих клиентов десятипроцентную скидку, если они будут есть у него. Даже сказал, что будет кормить меня бесплатно. – Майки старался быть полезным.

Элисон внезапно помрачнела. Она выпятила свой объемистый бюст и выпрямилась в кресле, словно палку проглотила.

– Есть кое-что очень важное, что ты должен запомнить. Места, куда мы водим клиентов и где мы едим бесплатно, определяю только я. Это понятно?

– Да, но…

– Никаких «но». Ты первогодок, а такие вещи – дело менеджера по курорту.

Майки понял, что любая логическая дискуссия будет бесполезной.

– О’кей. Нет проблем.

– Прекрасно. Надеюсь, я ясно выразилась. А сейчас, если мне удастся привлечь внимание вон того толстяка, я закажу нам по выпивке. Ой-ей, сеньор! Дос «Сан Мигель» и джин-тоник.

Майки покоробило от ее акцента даже больше, чем от ее предыдущего высказывания.

– Грасиас.

Майки посмотрел на официанта, приподняв бровь, как бы говоря «я тебя понимаю».

В конце концов Марио и Элисон ушли в свои комнаты, оставив Майки сидеть в баре. Казалось странным, что уже через неделю это место будет забито англичанами на отдыхе.

На следующее утро все гиды, кроме Брэда, прибыли на курорт и собрались в баре «Бона». Элисон сидела у стойки с чашкой кофе и смотрела листы прибытия, которые пришли этим утром. Майки практиковал свой испанский на Фрэнке, хозяине «Бона», – скорее, они обменивались матерными словечками на своих языках. Грег рассказывал Марио о датчанке, которая подрочила ему на пляже днем раньше. Пока он рассказывал, Марио смотрел на Хетер, думая о том, что он не прочь, чтобы она подрочила ему. И необязательно на пляже. Хетер, которая работала гидом уже второй год, была миниатюрной и очень привлекательной девушкой и совсем недавно осознала, какой эффект ее внешность производит на мужчин. Поработав в Испании, она быстро научилась извлекать из этого максимальную пользу, и ее уверенность в себе возросла десятикратно уже в течение первого года. Она о чем-то шепталась с Лоррейн. Ежеминутно из их угла раздавалось хихиканье, и, хотя Хетер не была обделена красотой, смех был ее проклятием – что-то среднее между воплями гиены и лаем собаки. Элисон оторвалась от бумаг как раз в тот момент, когда перегруженный «триумф-геральд» вывернул из-за угла. Следующим увидел машину Майки: «Брэд приехал! »

Лоррейн вскочила со своего места и выбежала его встречать. Грег, Марио и Хетер никогда прежде его не видели. Грег и Хетер – потому что работали уже второй год, а Марио учился на другом курсе. Эта троица вышла на улицу и, стоя в дверях, с любопытством смотрела на нового товарища по работе.

Майки, Лоррейн и Брэд обнялись. У них за плечами был двадцатичетырехчасовой экзамен в Бридлхерсте и после этого неделя тренировок в Уорвике. Гиды, которые прошли вместе через эти две стадии и оказались на одном курорте, становились почти родными. Брэд оставил свои вещи в комнате на втором этаже, где он должен был жить до приезда клиентов.

Когда Брэд спустился, перед Элисон стоял ряд стульев. Он сел рядом с Майки и рассказал ему о приключениях с Сэмюэлем Закатеком, о том, как в конце концов он покинул его утром, когда тот впихивал в джип мешок с травой. Краем уха он уловил конец истории, которую рассказывал Марио: «… я ее спрашиваю, в чем, мол, дело, а она мне: „Ты назвал меня дурой“, а я ей: „Нет, идиотка, я сказал, что оттрахаю тебя до одурения“. После этого Марио громко расхохотался над собственной шуткой, хотя она вызвала лишь вежливые смешки среди слушателей. Майки взглядом показал Брэду, что именно он думает о Марио. Лоррейн, однако, не стала особенно церемониться:

– По-моему, она действительно дура, раз решила тебе дать.

Это вызвало более оживленный отклик. Она повернулась к Майки и с утрированным северным акцентом спросила:

– Слышь, Майки, а это правда, что говорят про черных?

– Это в смысле того, что из нас очень хорошие адвокаты, бухгалтеры, политики…

– Да нет, тупица, что у вас всех хрены здоровые.

– Даже если бы у него был как у Кинг-Конга, Лоррейн, и он бы его тебе в рот засунул, то все равно ты могла бы трепаться, не заметив разницы, – отвесил Брэд. – Мой наверняка тоже влез бы.

– Ага, щас. Если твоя штучка мне и понадобится, то только в качестве зубочистки. – Ответ Лоррейн вызвал у Хетер еще один приступ ее отвратительного смеха.

– Господи, представьте, как можно трахать это? – подал голос Марио, указывая на Хетер и передразнивая ее смех. – Она всегда такая?

– Нет. Только когда видит итальянские болтишки, – ответила Лоррейн.

У Хетер от смеха по щекам уже катились слезы.

– Ну ты-то, Хетер, их насмотрелась достаточно, – решил присоединиться к веселью Грег.

– О, а ты еще и говорить умеешь, – сквозь смех и слезы выдавила Хетер. – Ты со своим триппером всех докторов здесь достал. Скольких трахнул в прошлом сезоне? Восемьдесят? Девяносто?

– Иди в задницу, кошелка драная! Кончай трепаться.

– Да ладно! Сколько?

– Шестьдесят четыре.

– Что-о-о?! За сезон? – недоверчиво спросил Марио, глядя на Грега и думая, что если уж у такого заморыша получилось, то он-то точно в этом году от него не отстанет.

– Господи! – воскликнул Майки. – Ты хоть предохранялся?

– Я никому не оставлял своего телефона.

– Ради бога! – завопила вдруг Элисон, – Вы можете говорить о чем-нибудь еще, кроме секса?!

Послышалось извиняющееся бормотание, и все притихли.

– Понимаешь, на ум ничего, кроме этого, не идет, – подал голос Грег.

– Ой, ну вот этого мне не надо. Должно же быть у вас что-то общее.

– Например?

– Да мне плевать. Поговорите хотя бы о погоде, что ли…

Грег посмотрел в окно, глянул на небо, потом перевел взгляд на Элисон и усмехнулся:

– Хорошая погода, чтобы потрахаться.

После собрания и практики с автобусным микрофоном Элисон привела всех в бар «Кокни прайд», который, как и большинство баров в Сан-Антонио, был чуть больше гаража. На вывеске во втором слове отсутствовала одна буква [5] .

Элисон познакомила всех с хозяином бара Тревом – типичным англичанином, переселившимся на Ибицу и открывшим собственное дело.

Трев проставился. Майки заказал себе брендиоранж и жареный арахис, заранее зная, что это будет отвратительно на вкус, но ради развлечения он тем не менее это сделал. Поболтав немного с Тревом, Майки решил, что тот не очень-то любит черных, – во всяком случае желтых он терпеть не мог («Сраные паки всю Англию заняли. Табачные лавки, бакалея, газетные киоски – везде они»). Минут через десять Элисон и Трев пересели, к немалому облегчению Брэда и Майки, которые уже устали от его тупых высказываний.

Брэд вышел в туалет. Когда он вернулся, то застал Грега, что-то объясняющего Марио и Майки.

– Ну как? Вы уверены, что всё поняли?

– Думаю, да, – ответил Марио.

– А ты, Майки?

– Не-а. Мне это в хрен не стучало.

– Ну что же, тогда ты выбрал не ту работу, дружище, – ухмыльнулся Марио. – Только вот что, Грег. Ты бы еще раз повторил, чтобы я всё точно запомнил. Значит, одно очко, если тебе подрочат…

– Верно. Одно очко за дрочку, два – за отсос и три – за полный секс. – Грег с ухмылкой отхлебнул «Сан Мигеля». Наконец-то все поняли правила игры.

– И что за сексист придумал это всё? – поинтересовался Майки.

– О, амиго, скоро ты сменишь пластинку, – захохотал Грег. – Через пару месяцев вам так наскучит трахаться, что вы будете искать любой другой способ развлечься. Ни один объект в ваших комнатах не удержится на своем месте, если вы его не прибьете гвоздями.

– Эй, да ладно, Майки! Будет весело, – хмыкнул Марио.

– Так что это за соревнование и между кем? Я что-то пропустил? – вклинился в разговор Брэд, одновременно пытаясь поймать взгляд Трева, чтобы заказать себе еще выпить.

– Короче, это в основном между своими – гидами, но некоторые ребята тоже участвуют. Диджеи, фотографы, парни с пляжа…

– А как тогда насчет бонусных очков? – поинтересовался Брэд, наконец поймав взгляд Трева и показав на свой пустой стакан.

– Бонусы?

– Ну да. Типа втроем или в шоколадный глаз…

– Мы здесь не на кондитерской фабрике. Чё ты там мелешь про шоколад? – поинтересовался Марио.

– Я полагаю, молодой Брэдли имел в виду ржавую пулевую рану, – пояснил Майки.

– Чего? – Марио серьезно тупил.

– Морская звезда.

– Черный ход.

– Очко.

– Вы чё порете?

– Мы, Марио, говорим о том, сколько очков ты получишь за то, что влупишь ей в сраку.

– Что?! Ты имеешь в виду засунуть в задницу? – Марио был в шоке.

– Аккуратно войти, я бы сказал, – поправил его Майки.

– Ты что, пидор, что ли?

– Ммм… Мы, вообще-то, о дамах говорили, Марио. – Грег почувствовал, что можно вдоволь поглумиться, и, отвернувшись, подмигнул Брэду.

– Давайте так. Четыре очка в случае анального секса с дамой и три – с чуваком. Как ты считаешь, Брэд?

– Справедливо. А сколько, если парень трахнет тебя?

– Зависит от размеров его члена, – решил поддержать приятелей Майки, видя, как тупикует Марио, – я имею в виду, если у него хрен с детскую Руку, тогда получаешь больше очков, ну а если у него стручок, как у Марио…

– Если как у Марио, то тогда ты теряешь очки. – Брэду было все труднее сдерживать смех.

Грег не вытерпел и расхохотался.

– Чего веселимся? – спросила проходившая мимо Хетер.

– Да вот старик Марио рассказывает нам о том, как он обожает анальный секс и что он всегда чувствовал в себе гомосексуальные наклонности, – объяснил ей Майки с каменным лицом.

– Ох, какая потеря! – Хетер ущипнула Марио за щеку.

– Я не пидор! – заорал Марио. Элисон обернулась.

– Всё нормально, Эл. Мы тут просто выясняем, кто из нас гомофоб, – улыбнулся ей Брэд.

Элисон кивнула и отвернулась. Брэд видел, что она вообще не поняла того, что он сказал.

– Жаль. Мне нравятся женственные мужчины, – дрязняще улыбнулась Хетер.

– Да нет, Хет, крошка моя. Мы тут выяснили, что Марио просто терпеть не может анального секса, – пояснил Грег.

– И правильно. Это очень больно.

– Что?! Ты хочешь сказать, что пробовала?! – завопил в ужасе Марио.

– Да не то чтобы я это пробовала. Просто у каждого парня какая-то навязчивая идея туда его всунуть. Я не очень-то это понимаю.

– Вот-вот! – Марио показалось, что он обрел союзницу.

– Так давайте же, объясните мне, зачем вы это делаете.

– Зачем? – эхом повторил Марио.

– По той же причине, по какой мужчины переплывают реки, исследуют джунгли… – начал Грег.

– Чтобы измазаться в говне? – высказал предположение Брэд.

– Фу! – скривила личико Хетер.

– Причина, по которой мы это делаем, – продолжил Грег, – это причина, по которой мы делаем всё: потому что это есть и потому что нельзя. – Грег залпом допил пиво и вернулся к обсуждению «серьезного» аспекта соревнования. – Итак. Давайте убедимся, что каждый знает о системе очков. Одно очко, если она тебе подрочит, два – если отсосет, три – за полный секс, четыре – за анал и два бонусных очка в случае групповухи. Это значит восемь, если ты спишь с двумя.

– С девчонками или мальчишками? – невинно поинтересовался Брэд.

– И с теми и с другими, – ответил Грег и предложил: – Вы, девочки, тоже можете примкнуть к соревнованию.

– Я бы не против, – вздохнула Хетер. Она посмотрела через плечо на Элисон, которая мило шепталась о чем-то с Тревом, и кивнула в ее сторону. – Но думаю, что победитель здесь только один.

Ребята закончили с выпивкой, оставили девчонок в баре и направились в Уэст-Энд посмотреть, происходит ли там что-нибудь интересное. По дороге Грег их оставил, чтобы заскочить к девчонке, которую он трахал прошлым летом. Она работала в баре «Коралл». Трое остальных пошли в «Сержант Пеппер», где играл очень талантливый пианист-мулат. После одного пива Брэд их оставил. Сказывалась усталость после долгого путешествия. Майки и Марио подошли к сцене, чтобы познакомиться с музыкантом, когда он закончит играть, поскольку им предстояло еще не раз встретиться. Элисон сказала им, что они частенько будут приходить сюда с клиентами и время от времени им придется выходить на сцену и петь. Недалеко от сцены Марио заметил сногсшибательную блондинку, поэтому он оставил Майки и набросился на ничего не подозревающую девушку с энтузиазмом коршуна, увидевшего парализованную полевку. Майки показалось, что он ее уже где-то видел.

Закончив, музыкант подошел к ним, коснулся кулаком кулака Майки, после чего постучал по плечу Марио. Тот резко обернулся, но, увидев, кто это, заулыбался и проговорил с бруклинским акцентом:

– Офигенный сет, чувак, просто охренеть.

– Спасибо.

– Да, чел… – Марио посмотрел на блондинку, потом снова на мулата. – Извини, не знаю, как тебя зовут, – сказал он пианисту.

– Рэй.

– Рэй, это Шерил.

– Ясно. А вы тут двое что-то мутите, да? – Он подмигнул блондинке.

– Да нет еще, – ответил Марио, – мне надо сначала сводить ее в ресторан, а потом, если она будет вести себя хорошо, то увидит, почему итальянцев называют лучшими в мире любовниками. Что ты думаешь по этому поводу, Шерил?

– Шерил Питт! – осенило Майки.

– Что ж, – задумчиво ответила Шерил, – заманчиво, но я всегда считала, что черные скаузеры – лучшие в мире, в то время как итальянцы много болтают и мало делают.

– Подожди-ка. Что это ты имеешь в виду, говоря «черные скаузеры»? Ты имеешь в виду…

– Рэя, – пришел ему на помощь Майки.

– Что? Так ты и Рэй, вы… – В голосе Марио послышалось неподдельное разочарование, когда он понял, что его первая возможность перепихнуться на Ибице улетучивается.

– Именно. Вы, итальянцы, возможно, и лучшие в гамаке, но не слишком-то быстро соображаете. Шерил – моя девочка. Боюсь, что ты уже десять минут пытаешься склеить мою подружку. Но я тебе вот что скажу: если ты проставишь нам всем по «Егермайстеру», я, пожалуй, не стану просить моего охранника разобраться с тобой.

Марио побрел к стойке, недовольно бормоча. Впервые ему пришлось платить за выпивку.

Рэй повернулся к Майки:

– У меня нет охранника, однако, кажется, сработало.

Марио возвращался, неся бокалы с темным ликером.

– Ладно. Как тебя зовут-то?

– Майки.

– Тогда, Майки, если ты не будешь пытаться тоже ее склеить, познакомься с моей девушкой Шерил…

– … Шерил Питт, – перебил его Майки, – давно тебя не было видно на третьей странице [6] .

– Так ты ее узнал! – расхохотался Рэй. Марио как раз подошел с выпивкой.

– Да уж! Такие скулы не забудешь, – усмехнулся Майки, пытаясь избежать намеков на ее другие, более явные достоинства.

У Марио, который, наконец, ее тоже узнал, такого такта не оказалось.

– Еб твою! Точно! Вот откуда я знаю эти буфера!

– Эй, полегче! Но Марио несло.

– Господи! Я тут пытался склеить девку, на которую дрочил хрен знает сколько раз. Шерил, твою мать, Питт! Охренеть! Надо брату рассказать об этом. Он считает, что ты выглядишь круче всех этих блядей.

– Слышь, ты! Успокойся! – Рэй изо всех сил пытался держать себя в руках.

Тем не менее Марио несло дальше. Его теперь мог остановить только бульдозер.

– Интересно, а что он с тобой такого делает? – Марио полез во внутренний карман за фотоаппаратом. Он явно был под газом.

– Вот, Рэй. Держи. Сфоткай нас с Шерил. Ноги раздвигать не надо, но сиськи можешь показать, ха-ха-ха-ха!

Рэй вырос в Керкби и потому мог постоять за себя. Керкби также научило его распознавать мудаков первой степени сразу же, как только они ему попадались.

– Майки, уведи его отсюда, пока я не расколол бутылку о его тупую каску.

– Давай, Марио, пошли.

– Подожди, подожди. Рэй, слышь, не надо. Я не хотел обидеть тебя или твою девчонку. Блин, чувак, я же тебя уважаю. То, как ты поешь, и все такое… – Марио начал петь.

– Да ладно, ладно. Забыли.

Рэй решил, что лучше будет его простить, чем позволить ему уродовать свою любимую песню. Но, к сожалению, у Марио был талант говорить не те вещи и не в то время.

– Серьезно, без обид. Даже если твоя девчонка снимается голой и куча чуваков дрочит на нее, это ничего не значит. Черт, да я сам на нее дрочил. Это ведь не значит, что она грязная блядь, верно?

Рэй схватил бутылку в тот самый момент, когда Майки схватил Марио за руку. Если бы Майки захотел, то легко бы выбил бутылку у Рэя (или у его несуществующего охранника), но он решил, что шансов на дружбу с Рэем гораздо больше, чем на хорошие отношения с Марио.

– Всё в порядке, Рэй. Я держу его. Давай-ка, Марио, топай.

– Нет, подожди. Мне надо разобраться с Рэем.

– Завтра разберешься. Нам надо идти. Майки пробормотал извинения Рэю и Шерил и вытащил Марио на улицу. Пройдя немного, Майки спросил его:

– Марио, ты сколько сегодня выпил?

– Что ты имеешь в виду? Столько же, сколько и ты.

– А в баре «Бон тьемпо», когда я собирался?

– Ну, пару-тройку стаканчиков анисового ликера, с Фрэнком.

– Он случаем не «Йербас» назывался?

– Да, похоже на то. Это местный напиток какой-то.

Майки понял, что Марио был куда более пьян, чем он сначала подумал. Было мало смысла что-то ему объяснять, поэтому Майки просто поймал такси и, впихнув туда Марио, назвал адрес: «Арpartamentos „Bon tiempo"». Ему нужно было проветриться и успокоиться. Он не хотел задерживаться из-за завтрашней встречи с Элисон, но рано возвращаться тоже не стоило. Пройдя мимо ресторанов и фонтанов рядом с заливом, Майки зашел в бар недалеко от клубов «Парадиз» и «Стар». Четыре цыпленка шипели на гриле. Он заказал себе кофе и сел за столик, глядя на людей, входивших и выходивших из клубов. Он отметил про себя, что более стильные клабберы предпочитали «Парадиз», а народ попроще – «Стар».

Было два часа, когда Майки наконец двинулся в сторону гостиницы. Поднимаясь в горку, он услышал позади себя какое-то движение. Оглянулся, но не смог ничего разглядеть и решил не вмешиваться. Он шел по все еще оживленному Уэст-Энду. Какая-то девчонка в длинной футболке и шортах блевала у входа в «Ирландский бар Джо Спуна». Пока он шел вверх по холму, несколько раз его окликали загорелые ребята и девушки, зазывая в различные бары, и он не мог расслабиться до самой дороги, ведущей к его гостинице. Едва он на нее свернул, его нагнала полицейская машина с ревущей сиреной. Полицейские машины всегда настораживали Майки, но он был в Испании, а потому был уверен, что здесь полицейские не ассоциируют каждого черного с драгдилером, угонщиком машин или грабителем. Машина проехала ярдов пятьдесят, прежде чем остановиться, и, развернувшись, направилась в его сторону. «Это не выглядит многообещающим началом», – подумал Майки и был прав. Три копа вышли из машины и начали орать по-испански, тыча в него дубинками. Они очень грубо запихнули его в машину. Майки хотел было объяснить им, что он представитель туркомпании, но вовремя вспомнил, что Элисон говорила о каких-то проблемах с разрешениями на работу. Он решил отложить это до последнего. Машина понеслась через Сан-Антонио, и, когда они проскочили перекресток рядом с клубом «Экстазис», Майки подумал, что его везут в Ибица-Таун, где был расположен полицейский участок. Но вместо этого они повернули на оживленную дорогу и поехали к тому месту, где десятью минутами раньше он наслаждался прекрасным кофе. Увидев полицейскую машину, народ, стоящий в очередях у входов в клубы, быстренько расступился. «Да что за хрень происходит? » – пробормотал себе под нос Майки. Вытащив его из машины, копы подвели его к хозяину бара.

– Mira. Es este el chico ? (Посмотри. Это тот парень?) – спросил самый здоровый полицейский.

– No, – ответил бармен.

– Pero me habias dicho que era Negro. (Но ты же мне сказал, что он черный.)

– Verdad. Pero no era este. Este habla Espanol. Creo que es un guia. (Да. Но это не тот. Этот говорит по-испански. Думаю, он гид.)

– Так вот в чем дело! – вслух подумал Майки. Толстяк-коп снял фуражку и почесал лысину.

– Мы очень сожалеем. Хозяин говорить, что парень ест цыпленок, пьет вино и не платить. Парень тоже негро, как ты. Но вот человек говорить, что ты – не он. Он еще говорить, ты, наверно, guia, как ты говорить – гид. Тu habias Espanol?

– Si. Un poquito. Но я думаю, что ваш английский получше, чем мой испанский. – Майки попытался завоевать его.

Толстяк повернулся к своим и что-то сказал. Майки не расслышал, что именно, но другие копы засмеялись.

– Поехали. Мы ты отвезем домой. Ты где жить?

За то короткое время, которое им потребовалось, чтобы доехать до гостиницы, Майки удивительно быстро нашел с копами общий язык. Самый мелкий из них тоже занимался карате. Когда они прибыли, все трое копов вышли из машины, чтобы пожать ему руку. А когда уезжали, самый мелкий шутя нанес каратистский удар по ребрам Майки, остановив руку в миллиметре от цели. Они все рассмеялись, как смеются мужики, понимающие друг друга.

Из бара гостиницы Элисон видела, что Майки «дерется» с каким-то испанским полисменом. Она договорилась о встрече с Тревом и заскочила в «Бон» переодеться – и тут увидела это.

Выбежав на улицу, она жестко потребовала объяснений:

– Что здесь происходит? Que pasa?

Майки быстро разъяснил им, что это его начальница. Толстяк спросил ее, говорит ли она поиспански. «Si», – нагло соврала та, и полицейский рассказал ей о том, что произошло, говоря слишком быстро на своем родном языке. Майки заметил, что Элисон кивает головой в тех местах, где не надо. Когда тот закончил, она пригласила их всех в бар и проставила им выпивку, от которой они не отказались. Элисон убедилась, что всё в порядке, и вернулась на улицу, где стоял Майки.

Когда она шла к нему, толстяк поднял свой бокал и улыбнулся Майки. Тот улыбнулся в ответ. Все, что видела Элисон, – это улыбку Майки.

– Это не смешно, – прошипела она.

– В смысле? – невинно поинтересовался Майки.

– В смысле того, что завтра я тебя сажаю на первый же самолет до Лондона. Все еще смешно? Я так и думала. Ты уволен!

– Что?!

– Ты слышал. Слава богу, мне удалось их успокоить, а то я не знаю, что могло случиться. Из-за тебя будущее всей компании на этом острове оказалось под угрозой. Достаточно. Завтра ты летишь домой.

Майки не верил своим ушам:

– Почему? Что я сделал?

– Ты знаешь, что ты сделал, и завтра об этом узнает также и Джейн Уорд.

– Что именно они тебе сказали, Элисон? Это был глупый вопрос, потому что Майки слышал весь их разговор, но тем не менее он его задал.

– Всё. Разве тебя не волнует, что подумала эта бедная девочка?

– Какая еще бедная девочка?! – Майки почувствовал, что начинает заводиться.

– Белая девочка. Та, которой ты… которую ты заставил… ты что, хочешь, чтобы я это озвучила?

– Да!

– Ну ладно. Белая девочка, которую ты заставил смотреть на свой член за клубом «Стар».

– Чего?! – Майки чуть не расхохотался.

– Нет смысла отрицать это. Полицейские мне всё рассказали.

– Так твой испанский, значит, достаточно хорош для того, чтобы всё понять?

– Я поняла большую часть.

– Хорошо. Как по-испански «член»?

– Polio, – ответила Элисон как ни в чем не бывало.

– Я думаю, ты будешь удивлена, но это значит «цыпленок». Poll-а – это член [7] .

– Возможно, но «бланко» значит «белый».

– Да, но вино бланко – это белое вино, и именно это они и говорили, а не о белой девочке.

Элисон начала понимать, что за несколько минут ее пробелов в знании испанского здорово поубавилось.

– Так ты не демонстрировал себя там, за клубом?

Полицейский вышел из гостиницы и, улыбнувшись, помахал Майки:

– Hasta luego, Mikey! (До свидания, Майки!)

– Adios, amigos! (Пока, друг!) – Майки помахал в ответ, прежде чем продолжить разговор с Элисон.

– Нет, я не занимался этим ни за клубом, ни где-либо еще. Поверь мне, Элисон, я здорово прогрессировал с того момента, когда бил девочек по голове и тащил к себе в пещеру. У меня даже есть собственная квартира в Лондоне с горячей водой и электричеством. Да, и я знаю, как пользоваться вилкой и ножом.

– Ну ладно. Не надо, пожалуйста, вот этого сарказма. Просто они, наверное, говорили на местном диалекте. В любом случае мне хочется тебя уволить. Красть – это не совсем то, чего мы ждем от гидов. Наверное, потому ты и носишь значок гида все время, что надеешься получить бесплатную кормежку? И у тебя еще хватает наглости издеваться из-за значка над Марио! Ха!

Майки очень не хотелось тратить время на эту идиотку, но, для того чтобы провести лето так, как он планировал, с ситуацией нужно было разобраться на месте, – даже несмотря на то что это была больше ее проблема, чем его. Необходимо было тактично, спокойно и обдуманно выйти из этого положения, умудрившись не настроить против себя менеджера по курорту, женщину, которая безо всяких объяснений могла отослать его домой просто потому, что «он не подходит».

– Элисон, как ты правильно заметила, полицейские говорили на островном диалекте, поэтому понять их было непросто.

– Я знаю. Но я ухватила суть.

– И да и нет. В общем, какой-то черный парень убежал, не заплатив за еду, а поскольку в это время года на острове не так уж много бра… не так много других черных парней, они забрали меня. Это был случай неверной идентификации, так что, поверь мне, нет вообще никаких проблем. Я не вор, я не эксгибиционист, и я не выпрашиваю еду.

– Хорошо. Завтра я схожу в участок и всё улажу. – Элисон закурила, сделав длинную затяжку. – Надеюсь, сегодняшний случай кое-чему тебя научил.

Это верно. Сегодня Майки понял, что его менеджер не говорит по-испански и не видит дальше своего носа. Он также понял, что Итальянский Жеребец никогда не будет в списке тех, кому он шлет открытки на Рождество, хотя он мог бы придумать несколько других списков, куда с удовольствием внес бы его.

Несмотря на то что Элисон была здорово пьяна, она сама доехала до «Кокни прайд» и забрала оттуда Трева. Они перекусили в «Сан-Антонио-гриле», а затем поехали в его уютную маленькую квартирку рядом с заливом.

Изначально Элисон намеревалась объехать некоторые из баров, куда она предполагала направлять клиентов, чтобы договориться о времени, которое будет потрачено в каждом из них, и подбить итоги. В первые же дни на Ибице она познакомилась со всеми владельцами баров, которые имели негласную договоренность с «М &Х». Она чувствовала, что из всех них Тревор более склонен к некоторому женскому влиянию, и поэтому провела весь сегодняшний вечер в его компании – чтобы быть уверенной, что он согласится на то, что ей нужно.

Хотя в начале сезона выплаты были и не столь важны, к концу июня, когда на острове будут тысячи туристов, необходимо, чтобы вся система работала как часы. «М & X» всегда искала места, которые оставались полупустыми. Причина, по которой они были столь же популярны, как норвежские пляжи, была проста – они были дерьмом. Большинство баров в Уэст-Энде не шли на сделки, потому что им это было не нужно. Более того, они были против того, чтобы к ним приходили клиенты «М & X», потому что они распугивали постоянных клиентов и когда уходили (это происходило минут через сорок), то бар оставался практически пустой, что было абсолютно невыгодно. Многие бары предпочитали маленькие группки, человек по двадцать, и с хорошо знакомыми гидами. С самого первого дня все гиды знали: если их поймают на том, что они делают на этом деньги, они будут немедленно уволены. Единственными людьми, которые могли делать левые деньги, были те, кого официально санкционировала на это компания. Весь поток черного нала организовывался менеджерами по курорту, что предоставляло им великолепную возможность вертеть цифрами в отчетах так, как им было выгодно. В надежде на собственную прибыль Элисон и посетила «Кокни прайд». Кирсти сказала ей, что в прошлом году Трев платил по семьдесят пять песет за каждого клиента, приведенного к нему в бар. Элисон знала и то, что Тревор был старым похотливым козлом, поэтому, чтобы заставить его поднять выплаты до ста пятидесяти песет за клиента, она выставила напоказ все свои прелести. Это того стоило. А начальству будет сказано, что выплаты составляют всего пятьдесят за голову. Каждую неделю она также будет приуменьшать количество клиентов, посещавших эти бары. Только бар Трева должен был принести ей четыре-пять тысяч фунтов за сезон, а таких баров было четыре. Плюс два ночных клуба. Плюс экскурсии, рестораны, прокат машин и мопедов… Этот список был приятно долгим.

Когда они приехали к Треву, Элисон уже знала, что он попался к ней на крючок. Она поцеловала его в щечку, скинула туфли и плюхнулась, хихикая, на кремовую кожаную кушетку.

– Итак, дорогая моя, что будешь? Виски, чтобы повеселиться, или бренди, чтобы забыться? Ха-ха-ха!

– Как насчет вина, чтобы я могла потосковать одна? – подразнила она его, сексуально растягивая слова.

– И по кому мое маленькое сокровище сохнет?

Элисон облизала губы, посмотрела на ширинку брюк Трева и «невинно» взглянула на него снизу вверх.

– Ну, это зависит от того, что ты можешь предложить, Тревор.

Трев поставил бутылку «Джека Дэниелса» на место, подошел к ней и, нагнувшись, поцеловал. Целуясь, Элисон встала на колени и почувствовала, как напряглось его хозяйство, уперевшись ей в ребра. Он схватил ее за волосы и грубо откинул ее голову назад, нежно покусывая шею и плечо. Элисон потянулась так, чтобы ее правая грудь прижалась к его члену под брюками. Трев просунул руку ей под блузку, поиграл с ее левым соском, затем расстегнул оставшиеся три пуговицы. Элисон, будто колеблясь, то поглаживала перед Тревора, то убирала руку. Теперь она полностью себя контролировала и могла играть в игры. Трев полностью купился на это. Она продолжала его поглаживать, время от времени убирая руку, как будто она делала что-то, что ей не следовало делать.

– О, Трев, я так хотела бы, но не могу…

– Но почему, дорогая? Мы ведь взрослые люди.

– Я знаю, Тревор…

– Тогда в чем дело?

– Слушай, Трев, ты очень похотливый мужчина. Я в своей жизни переспала всего с тремя мужчинами и никогда не делала это в первую ночь, – солгала Элисон. – Присядь. И где обещанное вино?

Тревор неохотно прошел через комнату к бару и налил ей вина. Она поблагодарила его поцелуем в губы и, когда он присел рядом с ней, погладила его грудь.

– Вино, заставляет тосковать меня оно… – Хихикая, она скрестила руки и ноги, крепко их сжав, так что если он захотел бы добраться до ее прелестей, то ему потребовалась бы еще одна пара рук. Все что он смог – это поцеловать ее макушку. – Извини, Трев. Ты ведь не обижаешься?

– Нет, дорогая. У нас еще будет время для этого, – оптимистично ответил он.

Элисон промурлыкала:

– Вот почему я люблю взрослых мужчин – они понимают женщин намного лучше. Конечно, у нас скоро все получится. Просто все эти дела с левыми деньгами не дают мне расслабиться.

– А в чем проблема, Эл, дорогая?

– Начальство требует от меня определенной суммы, а в этом сезоне клиентов будет намного меньше, чем в прошлом. Поэтому в этом году я и пытаюсь получить с баров.

– А я думал, что ты просто жадная до денег корова.

– Тревор! Как ты мог про меня такое подумать!

– Ладно, ладно, извини. Я думал, что большая часть денег идет тебе.

– Нет. Все изменилось. Все деньги теперь забирает компания. – Воистину Элисон была талантливой лгуньей. – Итак, – она сделала паузу, вздохнула, села прямо и, поглядев Тревору в глаза, спросила: – Как насчет ста пятидесяти за голову?

– Посмотрим, – Тревору тоже хотелось поиграть.

Элисон решила идти ва-банк.

– У нас нет времени на все эти «посмотрим», дорогой мой. Завтра я должна предоставить компании список баров, услугами которых мы будем пользоваться, – лгала она уверенно и быстро. – Так мы пользуемся твоими услугами или нет?

Тревор встал и подошел к бару. Плеснув себе виски, он посмотрел на нее. Выражение его лица было жестким. Элисон показалось, что она облажалась. Он сделал глоток, предварительно прополоскав рот. Затем, когда у Элисон от волнения сперло дыхание, бывший лондонский таксист усмехнулся знакомой ухмылкой:

– Ну что ж, давай. Только сделай мне одолжение.

– Конечно, дорогой. Любое.

– Покажи сиськи, прежде чем уйдешь.

– Ох, Тревор! – Элисон встала, чмокнула его в щеку, надеясь, что он шутит, но подозревая, что это не совсем так.

Через пять минут после того, как она вышла из его квартиры, Элисон закурила сигарету и вздохнула с облегчением.

Через пять минут после ее ухода, выбрасывая в корзину липкую салфетку, Тревор сделал то же самое.