Идеальное сочетание (СИ)

Глава 3 Воплощение идеала

Несколько дней спустя от моего первого рабочего дня я решила предпринять ещё один акт сближения с сотрудниками. Правда только с парочкой из них и не совсем из чистых помыслов, но это не суть. Куда важнее была удовлетворённость моего любопытства.

За прошедшие дни едва ли я свершила что-то значимое, кроме, разве что, безвредного наблюдения и, пожалуй, увольнением одной особо вредной женщины. Зато какой фурор это произвело! Меня, кажется, даже начали бояться. Листочки с предложениями и некоторыми недовольствами и то чуть ли не все принесли.

Ну да сдались они мне? Нет, конечно я прочитала их все, но после без каких-либо угрызений совести в таком же количестве отправила их в урну. У меня не было желания что-либо изменять в этом заведении. Вся схема по регулировки основных обязанностей и задач не плохо справлялась и без моего прямого вмешательства. Разумеется, мне приходилось участвовать в тех или иных событиях, но ничего стоящего я не пыталась даже и делать. Этот ресторан со всем его не особо примечательным содержимым был мне не интересен и по-прежнему оставался обузой.

Единственное, что хоть как-то оживляло меня — была та самая девушка, что постоянно ходила с блокнотом. Не раз я замечала, как она с особой тщательностью и в определённом порядке делает в нём различные пометки. Я не могла сказать точно о чём именно были эти записи, но догадки не давали мне покоя. Спросить напрямую было самым лёгким способом, но я чувствовало, что таким образом рискую на вполне оправданную ложь и, возможно, на ещё одного уволенного. Там определённо было куча личных данных, а кому приятно, когда роются в личном? А если это личное ещё и какой-нибудь секрет? Лично мне распространятся о тайнах любому спросившему точно бы не хотелось и поэтому я решила стать к ней чуточку ближе, замаскировав приглашение в другой ресторан под деловое обсуждение рабочего плана и своеобразной ознакомительной беседой.

Правда, на назначенную встречу она пришла не одна, а с нашим коллегой-финансистом, что так не осторожно привлек моё внимание к загадочным пометкам Людмилы. Константин Алексеевич, как я вскоре узнала, оказался человеком довольно расчётливым, придирчивым и невероятно дотошным в своих обязанностях. По началу он вызывал во мне лишь слабую неприязнь, как и ко всем прочим, слишком зацикленным на чём-то людям, но он довольно быстро сумел переубедить меня своей корректной сдержанностью и предельной вежливостью. Мне нравилась линия его поведения и я была совсем не против и его компании. К тому же, в разговорах об интересах и прошлых выдающихся заслугах он показался мне даже интересным. Было в его рассудительности и всегда спокойной манере речи что-то примечательное. Что-то, что позволяло за его будничной отстранённой маской с любопытством выискивать его истинное Я.

Вероятно, такие же чувства к нему испытывала и Людмила. Хотя, их отношения были куда сложнее, чем казалось с первого взгляда. Они не встречались, но до странного подходили друг к другу своей выделяющейся необычностью. Что он отличался от всех, что она была будто на другой волне.

На первом ступени нашего более близкого знакомства наша, по сути, дружественная беседа едва ли отличалась от какого-нибудь допроса. Вопрос — ответ, вопрос — ответ — вежливая улыбка и всё сначала. К счастью, моим воспитанием отец занимался со всем усердием, и его заслуги не позволили пропасть мне. Наш до безумия деловой разговор постепенно, но неизменно становился всё более непринуждённым и даже, в какой-то степени, стал беззаботным и весёлым. Нет, мы не начали травить друг другу байки и хохотать как старые приятели, но первоначальная холодность и отстранённость в отношениях, что обычно возникает между чужими людьми с абсолютно разными, на первый взгляд, интересами, медленно, но верно рассеивалась.

— Вы может не поверите, но когда-то я даже хотела быть актрисой, — поведала я свою детскую мечту взамен на их подобные откровения. — Только вот долго я не продержалась, — коротко засмеялась я. — Профессия оказалась не для меня.

— Да? — кажется действительно удивилась Людмила. — И почему?

Я негромко хмыкнула, мысленно возвращаясь в те жестокие, как мне когда-то казалось, времена, где папа специально для меня нанял настоящих актрис. Они играли отменно. Полностью оправдали все папины ожидания.

— Раньше мне с большим трудом удавалось отличить игру актёров от их настоящих чувств, — с беспечной улыбкой призналась я, вновь поражаясь своей детской доверчивости, которой нарочито пользовались другие дети.

По этому поводу отец преподал мне особый урок, запомнившийся мне на всю жизнь и невольно заставивший меня стать куда более мнительной и разборчивой. Но столь щепетильные детальки раскрывать мне совсем не хотелось, и я ловко перевела разговор в нужное мне русло.

— Я слишком часто ошибалась, полагая, что действительно злых и корыстных людей не бывает. Это и сейчас приносит мне некоторые неудобства. Поэтому, мне бы очень пригодилась ваша помощь, — скромно заявила я. — Не могли бы вы немного поделиться своими мнениями о наших коллегах. Я не прошу рассказывать ничего личного или что-то компрометирующее, хотя бы в общих чертах кто из себя что представляет. — В моих глазах умело сочеталось сожаление о такой постыдной просьбе и искреннее желание услышать их ответ.

Точнее, мне нужен был ответ Людмилы.

— Если я прошу от вас слишком многого — вы скажите. В конце концов, как говорит мой отец, действительно желающий чего-либо человек при любых условиях найдёт то, что ищет…

— В просьбе о помощи нет ничего, что бы застуживало осуждения, — доверительно сообщил мне Константин и я действительно с благодарностью ему улыбнулась.

Точно так же мне когда-то говорил папа, утешая после моей ещё одной неудачной попытки достигнуть совершенства в каком-либо деле только собственными усилиями.

«Человек — существо социальное!» — говорил он мне, нанимая очередного учителя.

— К тому же, — вдруг протянул русоволосый мужчина в тёмно-сером деловом костюме, чуть приподняв уголок губ. — Помогать собственному начальству бывает выгодно. Не так ли?

Я невольно улыбнулась хватке своего подчинённого, однако, пустых обещаний давать не спешила.

— Бывает, определённо.

— Не покажешь свои записи Виктории Александровне, Люда? — обратился Константин к задумчивой коллеге, и я мгновенно встрепенулась, внутренне заликовав от подтверждения догадки.

«Значит она всё-таки тайно копает на всех компроматы? Составляет досье на каждого? Как интересно, ох как же интересно… А что она написала обо мне? Ведь писала же?»

Мой заинтересованный взгляд наткнулся на внимательное лицо Кости, и я тут же поторопилась сменить акцент своего любопытства.

— Записи о коллегах?

— Моё хобби, — ничуть не стесняясь заявила мне моя секретарша и её ярко очерченные губы растянулись в слабой, но от того не менее вызывающей ухмылке. — Хотите узнать о себе?

От неожиданно прямого вопроса мне едва удалось подавить усмешку и скрыть истинную силу своего любопытства. Однако, мой азарт не заметить было невозможно.

— А у вас есть?

— А хотели бы, чтобы были?

— Возможно, — кивнула я, всё больше убеждаясь в своей правоте.

«Да она обо мне уже точно написала!»

— Если я вам покажу, вы обещаете меня не увольнять? — с подозрительным условием выставила своё требование Людмила и я на секунду серьёзно задумалась.

«А стоит ли оно того?»

— Если вы не решите после своевольничать, — осторожно согласилась с её предложением, собираясь любым способом утолить своё любопытство.

— Тогда, пожалуйста.

После неполной минуты раздумий выдала секретарь-информатор и, спустя несколько движений в сумочке, мне предоставили раскрытую страницу в блокноте с моим именем вверху небольшого списка. Первая же прочитанная в слух строчка меня порядком удивила, а от остальных я праведно впала в изумление.

С минуту я пораженно пробегала по красноречивым и совсем не скромным записям о своей характеристике и не знала радоваться такой прозорливости своей секретарши или же впадать в отчаяние. В результате короткой противоречивой борьбы разума и эмоций я глубокомысленно хмыкнула.

— Сильно, — выдала я, решая, что, в общем-то, не так уж и страшны выводы Людмилы, а навыки быстро разбираться в людях всё-таки стоящая в работе вещь. — Однако, не настолько уж я и безнадежна…

И моё опровержение наверняка бы восприняли всерьёз и даже, возможно, пересмотрели и перефразировали большинство качеств, но случившееся после перечеркнуло все мои старания на корню. Из-за соседнего столика, где сидела самая обычная на первый взгляд парочка, вдруг вскочила девушка и с громким, коротким ругательством вылетела из зала, тем самым невольно привлекая внимание посетителей. Следом за ней, с невозмутимым спокойствием поднялся и мужчина, сидевший до этого ко мне спиной. И всё это не повлекло бы за собой никаких событий, если бы не одно огромное «но». Он был в очках. И не просто в очках, а в идеально сидящих на его безупречном лице очках! А всё идеальное всегда напрочь лишало меня рассудка. Как и в этот раз.

При одном только взгляде на то идеальное сочетание, что передо мной предстало у меня перехватило дыхание, слух резко перестал иметь значение, из головы вылетело всё мало-мальски важное и я напрочь позабыла о существовании всяческих ограничений и рамок приличия. Но тут, будто издеваясь, мой идеал сделал шаг в сторону от меня. Сердце громким эхом разнеслось, наверное, даже за пределами тела и я, казалось, самой кожей почувствовала, как болезненно и стремительно утекают миллисекунды предоставленного мне свыше шанса на лицезрение этого божественного создания. Я не могла допустить ухода столь редкого экземпляра. И со словами: «О, Господи!» бездумно сорвалась с места, в мгновение оказавшись напротив мужчины.

— Какие очки! — восторженно возгласила я, не в силах противостоять пленяющим чарам идеального сочетания. — Какая потрясающая форма! — восхитилась я изяществу стеклянного чуда. — Это обрамление, этот контраст цвета! Как оно подходит к чертам вашего лица. А как выразительно они подчёркивают ваши уставшие и безразличные ко всему миру карие глаза! — фанатично вещала я, чуть ли не в плотную разглядывая остановившегося мужчину.

Тем временем сидящая за столиком блондинка беспристрастно подписала к списку качеств нового директора ещё пару черт. Заметив выводимые коллегой слова мужчина в тёмно-сером костюме согласно хмыкнул.

— Вы преувеличиваете, — мягким голосом решило разуверить меня воплощение великолепного сочетания, но едва мелькнувшая в его глазах искорка с отголосками каких-то чувств кроме въевшегося во взгляд безразличия напрочь разрушила все его старания. Почти незаметная смена уже возвысила его на новый уровень очарования.

— Да что вы! Ни в коей мере! — уверенно заявила я, с азартом изучая мельчайшие движения его тела, тихо млея от своей находки-раритета. — Но не переживайте — в целом, вы также гармоничны, как и ваши изумительные очки и глаза, — успокаивающе пролепетала я, не отводя изучающего взгляда от его аристократичного лица и манящей, загадочной темноты за тонкими стёклами.

— Спасибо, а то уж я было разволновался, — поблагодарили меня определённо за утешение, а не за сказанные комплименты.

Только вот чуть изогнувшиеся в одну сторону губы сомнительно напоминали усмешку. Но вся моя беда была в том, что даже его пренебрежение упрямо впечатывалось в моё возбуждённое восприятие не как какое-либо издевательство, а как идеальное сочетание отточенных движений с умелой маскировкой истинных чувств. И факт этого, к моему же удивлению, приводил меня ещё в больший восторг.

Я хотела было ответить на его замечание, однако его неожиданная смена изгиба линий губ на слабую улыбку обезоружила меня полностью и окончательно. Мне показалось, что только что передо мной открыли что-то крайне сокровенное и тайное, и всё предыдущее восхищение значимо померкло перед этим. Я замерла, а мужчина, не сказав больше ни слова, галантно склонил голову в знак немого прощания и ушел. Его спину провожали все присутствующие.

— Да, ещё вы, кажется, сумасшедшая, — негромко проинформировала меня и ещё половину зала, внимательно наблюдающая за столь щепетильной сценкой со мной в главной роли моя же секретарша.

Я встрепенулась. Запоздало оглянулась и с широкой улыбкой глупого безмерного счастья, вкупе с алыми щеками, под любопытные взгляды немногочисленных посетителей рухнула обратно за свой столик.

— Никому ни слова об этом, — угрожающе донесла до коллег элементарное, не в состоянии убрать с лица застывшей радости. — Места нынче горят особенно охотно…

Подчинённые оказались весьма догадливы.

— Разумеется, — в унисон отозвались они и не думая скрывать блуждающих ухмылок.

«О, Боже, какой позор! — мысленно простонала я. — Но какое сочетание! Какой взгляд! … И эта улыбка…»